Проклятие виселицы

Когда человек съест соль другого человека, их души навеки связаны и они клянутся защищать друг друга. Когда клятву произносят на соли, ее нарушитель умрет. Молитва, сказанная рядом с солью, наверняка будет услышана.

Если смертный переезжает на другое место, он должен оставить в доме немного хлеба с солью, иначе его, как и новых жильцов дома, будут преследовать неудачи. Если соль просыпали, ее нельзя собирать, а тот, кто ее просыпал, должен трижды бросить щепотку через плечо. Но нельзя бросать так, чтобы соль упала между ним и другим смертным, иначе они серьезно повздорят.

Солью окропляют колыбель некрещеного младенца, чтобы хранить его от фей и лесного народца, и кладут на тело умершего, чтобы им не завладел демон, а душу усопшего не украл дьявол до церемонии похорон.

Соль трижды помешивают в воде и окропляют предмет, чтобы снять с него сглаз, но если смертный хочет проклясть землю, дерево или животное, приносящие плоды, и сделать их бесплодными, ему следует бросить соль через плечо, когда он произносит заклинание.

Соль может принести удачу и проклятие, ибо соль остается солью, пока не попадет в руки смертных.

Травник Мандрагоры

Шёпот

— Просто назови мне имя одного из этих людей! — потребовал Хью. — И обещаю, всё это закончится.

— Не могу... хозяин. Жизнью клянусь... Я рассказал вам всё. Он назывался... "Святая Катарина", это всё, что я знаю, — всхлипнул мужчина.

— Этого мало! — рявкнул Хью. — Я уже начинаю думать, что ты всё выдумал, чтобы спасти свою жалкую шею.

Хью поежился на ледяном ветру, задувающему над болотами. Его уже начало всё это утомлять. Быстро темнело, а в животе бурлило от голода.

Пленник упал на четвереньки.

— Это правда, каждое слово до единого... Французский корабль... всё...

Кнут конюха снова опустился на окровавленную израненную спину, человек закричал. Лошадь Хью испуганно фыркала и вставала на дыбы, натягивая привязанные к дереву поводья. Хью подошёл к ней, что-то тихо зашептал, ласково погладил шею, и животное наконец успокоилось. Молодые лошади всегда нервничают от запаха крови — пока не закалятся в бою.

Уже несколько дней они с Осборном наслаждались гостеприимством соседей. Вернее, наслаждался Осборн, а Хью изнывал от скуки, общаясь с этими льстивыми и мелкими людишками и с их ещё более тупыми жёнами, которые в своём гостеприимстве старались продемонстрировать новым соседям каждого борова и каждый хлев в своих убогих поместьях. Хью, которому удалось сбежать на несколько часов под предлогом дрессировки новой лошади, увидел человека с мешком на плечах, бегущего тропинкой по краю болота. Хью поскакал за ним и сбил с ног — больше ради игры, чем из подозрительности. Однако в немедленно открытом мешке обнаружились два больших оловянных блюда, которые вряд ли могли принадлежать обитателю здешних болот. Хью пригрозил оттащить беглеца к шерифу, но тот принялся молить о пощаде, сказав, что у него есть сведения, стоящие побольше, чем две тарелки. Хью позволил ему говорить, но негодяй принялся запинаться как раз в тот момент, когда его история начала становиться интересной.

Хью с отвращением рассматривал его. Человек лежал на сырой земле, и быстро, по-собачьи, дышал. Нос и рот уже так распухли, что он глотал ртом воздух. Конюх поднял взгляд на Хью, в явном сомнении, стоит ли продолжать. Хью нетерпеливо взмахнул рукой.

— Не стой без дела, идиот. Заставь его говорить.

Конюх снова пустил в ход кнут, использовав на этот раз тяжёлую деревянную рукоять. Он снова и снова бил лежащего по голове, а Хью не слишком обращал на это внимание, задумавшись об услышанном, — пока не понял, что человек с болота больше не кричит и не стонет, да и вообще больше ничего не делает.

Хью пнул ногой тело. Оно не шевелилось. Он обернулся к конюху.

— Ну и как теперь его допрашивать, никчёмный дурак? Ясно, что больше ничего от него не добиться.

— Может, он и не знал больше того, что сказал, — боязливо предположил конюх.

Хью хмурился. Стоить ли верить тому немногому, что сказал человек с болота? Если он говорил правду — это может дать Хью возможность, которую он уже давно искал. Однако, если так — придётся вступить в смертельно опасную игру. Нужно было узнать больше. Он кивнул конюху, а когда тот приблизился, схватил за горло и прижал к дереву.

— Я сам разберусь с этим делом. Если хоть словом проболтаешься о том, что говорил этот человек, если кто узнает — я своими руками вырву у тебя язык и скормлю собакам. Понял?

Конюх энергично закивал — насколько это возможно со сжатым рукой Хью горлом. Хозяин отпустил его. Конюх глотал воздух, потирая шею.

— А что... что мне с ним делать, милорд?

Хью отвязал поводья и вскочил в седло.

— Выбрось в одно из болотных окон, для того они и существуют.