Проклятое дитя

Глава 6

Как и пообещал, Хасин приезжал в Акилон в день рождения Анны каждый год. Всегда он появлялся во дворце с дарами: одни ужасали, другие приводили в восторг, третьи в замешательство.

На второй день рождения принцессы беловолосый демон привез ей щенка. И все бы ничего — милый подарок для милого дитя. Но это был Адский пес. Поистине демоническое создание. Из крохотной собачки, едва слышно тявкающей на каждого, кто приближался к Анне, буквально за полгода он превратился в огромного черного монстра с красными глазами, дичайшим оскалом и угрожающим рычанием, когда чувствовал хоть какой-то негатив в отношении своей хозяйки. Дико смотрелась эта парочка: маленькая девочка, само олицетворение нежности, сияния и света, а рядом с ней ужасный зверь, не сводящий с нее взгляда. Никто никогда не прикасался к псу, никто никогда даже не кормил его, и для всех было тайной, откуда он берет пропитание. Пока однажды ночью повар во дворце, мучающийся бессонницей, не отправился в свое царство плит и ароматов, чтобы заварить себе усыпляющий настой и застал там ужасающую сцену: маленькая девочка, сидя на полу, кормила своего зверя сырым мясом с рук. С тонких пальчиков капала кровь, которой сочились куски плоти, а девочка лишь улыбалась, тогда как зверь довольно урчал.

Злоба так и лилась от этого создания, на него нельзя было смотреть без ужаса. И он словно чувствовал этот страх: сильней скалился, громче рычал, смотрел кровожадней. Но рядом с Анной он был тих и спокоен, она словно одним своим присутствием контролировала его: строило ей шикнуть и он замолкал, стоило ей коснуться его, как он тут же покорно склонял голову под ее ладошку. Это было удивительно, но пес словно был частью девочки — понимал ее, был покорен и предан, как не были люди рядом вокруг.

— Люби его и он будет любить тебя больше жизни, — улыбаясь, сказал Хасин девочке, когда отдавал животное.

И Анна любила, всем своим сердечком, всей душой. А кому еще ей отдавать свою любовь?

К принцессе боялись приближаться, если рядом был Таш — так Анна назвала своего питомца — а рядом он был почти всегда, за редким исключением, когда просто исчезал куда-то на время. Не единожды Таша пытались убить. Его травили и ранили. Ослабевший, порой истекающий кровью, он возвращался к Анне. Девочка ложилась с ним рядом, сотрясаясь от рыданий и страха, да так и засыпала на нем. А уже на следующее утро пес был здоров, полон сил и еще более злобен.

Третьим подарком беловолосого демона стала книга — книга сказок. Усыпанная драгоценными камнями и жемчугом, большая и тяжелая. Древняя, как сам мир, она была скорее артефактом, полным сказочных рассказов — и иногда это была настоящая история.

— Почитай мне, — попросила Анна, когда Хасин положил книгу на стол в ее комнате.

— Перед сном, — пообещал юноша.

— Ты останешься?! — неверяще, предвкушающе и радостно воскликнула девочка, подскакивая к нему под недовольное шиканье ее воспитательницы, леди Мирай, которая учила ее строго блюсти этикет.

— Юная леди! — грозно остановила девочку пожилая статная женщина, недовольно сведя брови, но уже через миг довольно наблюдая, как малышка, перебарывая себя, степенно останавливается и покорно опускает свою светловолосую головку, складывая ручки перед собой.

Хасин только хмыкнул, а после присел и распахнул объятья. Под неодобрительным молчанием воспитательницы Анна бросилась к нему на руки, а он ее закружил по комнате, отчего девочка довольно смеялась, болтая ножками. Этот смех был завораживающим, звонким и таким редким, что даже чопорная леди, не могла не улыбнуться, но тут же спрятала эту улыбку, увидев, что Хасин заметил ее, понимающе усмехаясь. Это смутило леди Мирай, которая все время опасливо поглядывала на него в этот визит: она не так давно стала присматривать за юной принцессой, и ей еще предстояло привыкнуть к приездам и появлению этого демона. Как и все, она боялась его. Но не как все понимала его отношение к проклятому ребенку, как во дворце называли Анну: у нее самой были двоякие чувства к воспитаннице. Как многие, она презирала ее, боялась даже, была предвзято настроена изначально. Но не раз она ловила себя на мысли, что одобрительно улыбается успехам умной малышки, не раз замечала за собой, что нежно касается ее головки, когда ребенок уже спит, глядя на нее с сочувствием и понимая со всей разумностью, что Анна чиста и невинна, и не заслужила подобного отношения со стороны своих родных и подданных. Но эти чувства старательно погашались и прятались, ведь если узнают, что ее сердце ослабело в отношении малютки, ей найдут замену и не позволят быть рядом. А не имевшая собственных детей леди Мирай уже привыкла к ней и полюбила, пусть и не понимала пока, погрязшая в мыслях о презрении, которые не затрагивали сердца.

А Хасин заметил эту любовь — тихую, скромную и незаметную, самое то, для данной ситуации. И был рад, что у Анны появился хоть кто-то, кто любил ее, пусть тайно, но любил.

Хасин провел с Анной весь день. Они гуляли по саду, Бастард разговаривал с малышкой, знакомясь с ней и узнавая ее нрав, характер и привычки. Ей было всего три, но она уже много понимала, была жадной до общения, которое было слишком скупым. А еще она задавала тысячи вопросов, и на каждый Хасину приходилось отвечать.

Чем-то в этот момент Анна напомнила ему Кассиана. Тот тоже был любознательным ребенком, жаль вырос очень быстро. А с девочкой он будет видеться не так часто, как того хотелось бы. И ведь хотелось. Хасин приезжал сюда не из-за чувства долга, не из-за обязанностей и вежливости, не для того, чтобы присматривать и наблюдать, следить. Он приезжал потому, что хотел этого. Только сейчас понял почему: эта девочка с момента рождения стала для него особенной. В плане того, что была нареченной его брата. В том плане, что представляла особенную ценность для империи — отец поделился с ним частью пророчества, пусть лишь и намеком. Но еще и потому, что от нее веяло теплом и светом. Это была редкость, которую Хасин встречал лишь несколько раз. Но в первую очередь, в этой девочке он видел самого себя: отверженного, презренного, не знающего любви и уважения. И он не хотел для Анны подобной жизни. Возможно, он совершал ошибку, привязываясь к этому ребенку, возможно, не стоило быть с ней таким добрым и ласковым — ведь кто еще в империи одарит ее благосклонностью? Никто. Она человек — и это ее проклятие в будущем. Даже отец презрителен к самой идее подобного мезальянса, как брак его сына с человеческой девушкой. Но он хотя бы понимает его важность и ценность. Лишь это делает его более мягким на этот счет. Сам Кассиан просто растет с мыслью о том, что его судьба устроена. Ему прививаются мысли об уважении к супруге, хотя раса людей для него не менее ненавистна, чем любому другому демону. Он тоже не знает причин, по которым отец заключил подобный договор — он не должен узнать о пророчестве, иначе Нити буду порваны, а это грозит многими последствиями. Он просто верит тому, что так нужно, не задавая вопросов и не сомневаясь в словах отца и брата.

И сейчас, глядя, как Анна весело бегает в саду вместе с Ташем, он думал о том, что ее ждет. Ненависть. Безжалостность. Насмешки. Презрение и ненависть. Ровно то, что она будет видеть здесь, в родном доме. Нигде ей не рады, нигде она не будет спокойна и счастлива. И Хасин желал подарить ей хоть что-то, что скрасит ее жизнь, пусть это и будет лишь малость в виде его внимания и доброты.

Странно смотрелись демон, адский пес и юная принцесса в королевском саду. Прогуливающиеся тут и там придворные пытливо и со страхом наблюдали за ними, не в силах побороть свое любопытство. Вроде как ненавязчиво прогуливались по дорожкам в отдалении, но Хасин не раз и не два замечал одни и те же лица, что ходили кругами. Лишь усмехался: никто никогда не подходил к Анне, когда она гуляла, зато всем был любопытен он — Бастард. Он ловил на себе разные взгляды, но каждый уже был знаком и выучен наизусть, предсказуемо было и то, что следовало за ними. От женщин, дрожащих от страха, лилось вожделение, намеки и кокетство, которое даже страх не в силах был побороть. Мужчины смотрели с опаской, агрессией и завистью, что толкало их к оскорблениям и злобе. И ни одного равнодушного или спокойного взора.

Возвращаясь вечером в покои принцессы, Хасин нес девочку на руках, вслед за ними шел довольный и спокойный Таш, который чувствовал в демоне такого же защитника, каким был сам. Неожиданно девочка посмотрела вперед и громко вскрикнула:

— Лили!

Хасин поднял голову и увидел идущих навстречу королеву Рабию со своей дочерью и фрейлинами. Вторая малышка, так же радостно вскрикнула и, вырвав ручку из руки матери, побежала вперед. Демон опустил принцессу на пол, и та побежала навстречу. На полпути девочки встретились и крепко обнялись, застыв так на некоторое время. А Бастард смотрел в этом момент на королеву: она недовольно поджала губы, стараясь не смотреть на свою вторую дочь, явно была недовольная тем, что они пересеклись. В ее глазах была и тоска, и грусть, но все же презрения больше.

— Анна! — почти с гневом, воскликнула Рабия, подходя к девочкам.

Анна испугано отупила от сестры и склонила голову, даже не глядя на мать, но дрожа от ее голоса.

— Матушка, — тихо прошептала девочка, склоняясь в корявеньком пока реверансе перед королевой.

Хасин невольно и недовольно нахмурился, увидев, что девочка боится собственную мать, дрожит перед ней и даже не смотрит.

— Почему ты еще не в постели?! — грозно просила Рабия, снова беря Лили за руку и словно отгораживая ее от сестры своими юбками.

— Я уже иду, матушка, — со слезами в голосе прошептала Анна, еще ниже опуская голову, словно вина ее была непомерной.

— И сколько раз и просила тебя не выпускать свою псину из спальни! — прошипела гневно женщина, бросив взгляд на Таша.

Тот в ответ оскалился, но тут же умолк под прикосновением возвышавшегося над ним Хасина. Рабия нарочно не смотрела на него, напрочь игнорируя, будто не желая признавать присутствие демона здесь в принципе.

— Доброго вечера, Ваше Величество, — спокойно поздоровался Хасин, подходя ближе и становясь за спиной Анны.

Королева подняла на него таки взгляд. Смотрела зло, но со страхом, молча и упрямо не желая отвечать. Дамы за ее спиной нелепо открывали и закрывали рты. Они вроде и порывали склонить перед ним головы и сделать реверанс — как-никак он придворный и подданный империи Халлон с громким титулом, и не одним, и с не менее громкими званиями — но то ли боялись не угодить королеве, то ли просто от страха замешкались под его взглядом, который он нарочно бросил на каждую, заставляя опускать любопытные взоры.

— Ваша…Светлость, — была вынуждена ответить королева, не смевшая в присутствии своей свиты не оказать ему должного уважения и почтения, как послу другого государства.

Но голос ее был полон презрения и гнева.

— Что так поздно вы делаете во дворце? Разве вы не вручили еще свой подарок принцессе? — заносчиво и недовольно, откровенно выражая свое несогласие с его присутствием, спросила королева.

— У Вас чудесная дочь, и не вижу смысла ограничивать время, проводимое с ней. Она подросла, с ней можно интересно побеседовать.

В этот момент он посмотрел на Анну, которая подняла на него личико, радостно и польщено улыбаясь, но тут же вновь стушевалась под взглядом матери.

— Это лишнее! — непреклонно заявила Рабия. — Не вижу смысла в вашем…общении.

— Он есть хотя бы тем, что оно появилось, — язвительно протянул Хасин, в презрении изгибая губы, прекращая играть роль, где пытался быть учтивым и вежливым. — И если вам нет дела до собственного ребенка, оно есть мне. И не Вам, — он резко повысил голос, когда Рабия открыла рот, чтобы возмутиться, — мне указывать. Это дитя не Ваше — Вы сами так решили.

Дамы, за спиной королевы, опустили головы от страха и угрозы, которая просквозила в словах Бастарда. Он прекрасно владел голосом, и многие дрожали при одном только его вкрадчивом шепоте, который не сулил ничего хорошего, сжимались от страха от повышенного тона, и с ужасом содрогались от его крика.

С этими словами Хасин подхватил Анну на руки, перед ним расступились все, когда он продолжил путь, прижимаясь к стенам и не глядя на него и принцессу. Но неожиданно демон остановился и обернулся к королеве, что провожала его сверлить ненавистным взглядом.

— И да, Ваше Величество, — ледяным тоном начал Хасин, — если я узнаю — а я узнаю — что ваши злость и страх, которыми от вас несет сейчас, — голос был презрителен и уничижителен, — выльются на принцессу Анну, Вы жестоко поплатитесь. Касается каждого! — рыкнул он, обведя взглядом всех присутствующих, некоторые из которых вскрикнули и даже заплакали, закрывая лицо, лишь бы не видеть его алеющих глаз. — Перед Вами принцесса, достойная вашего уважения и почитания! И я не потреплю иного к ней обращения! Запомните!

И он продолжил свой путь как ни в чем не бывало.

Хасин как раз дочитывал Анне сказку, лежа рядом с ней на кровати поверх покрывала, когда в покои — а это была уже не одна комнатушка как в его приезд два года назад — ворвался Тамир. Девочка рядом, находящаяся уже в полусне, испуганно распахнула глазки и дернулась всем тельцем.

— Тшшш, моя прелесть, — успокаивающе прошептал Хасин, укладывая ее обратно на подушки. — Спи.

Капля принуждения — и глазки принцессы закрылись, и девочка уже крепко спала.

Под испепеляющим взглядом короля, Хасин неторопливо отложил в сторону книгу и поднялся с постели. Вышел из спальни и тихо прикрыл за собой дверь. Поворачиваясь к королю, коротко и властно бросил служанкам:

— Вон!

Тех и след простыл через мгновение. И в тот момент, когда они остались наедине, каждый позволил себе выплеснуть ненависть и презрения, даже не пытаясь этого скрывать.

— Ублюдок! — прорычал Тамир прямо в лицо Хасину.

Они были примерно одного роста и телосложения — высокие, широкоплечие. Демон лишь едва превосходил человека в росте, но куда больше в силе, как в физической, так и магической.

— Это мы уяснили еще при нашей первой встрече, Ваше Величество, — расслабленно и насмешливо хмыкнул Хасин.

С виду он был спокоен, но глаза пылали алым не просто так.

— Это было когда? Пятнадцать лет назад? — задумчиво прищурился демон. — Вы были тогда куда моложе, а я еще совсем мальчишкой. И все же бой я выиграл. Этого Вы не можете мне простить? Того, что я подарил Вам жизнь? Что Вы мне обязаны своем дыханием? Что я спас Вас от моего отца? Это так Вас задевает? Чувство обязанности?

— Я ничем тебе не обязан, — прошипел Тамир, еще более взбешенный этим постыдным воспоминанием.

Тогда на поле боя, Хасин действительно оказал ему услугу, оставив его в живых. Не добив, в угоду каким-то своим расчетам, но тем не менее. Тогда его смерть решила бы многое. Тогда бы демоны выиграли сражение и скорее всего войну. Тогда бы еще все могло закончиться. Но юный мальчишка решил по-своему. Не единожды Тамир задумывал о том, чем руководствовался тогда бастард его злейшего врага, но ответа так и не было. И Тамир предпочел не думать об этом вовсе, забыть и выбросить из головы. Но каждым своим появлением перед ним Хасин безжалостно взрывал покровы памяти, и мужчина не видел перед собой демона: он видел мальчишку, который с усмешкой на губах, убрал меч от его горла, равнодушно отвернулся и ушел, бросив отцу, что живых больше не осталось.

— Пусть будет так, — равнодушно и спокойно ответил Хасин, а его глаза медленно приобрели природный стальной цвет, что отнюдь не лишило его безжалостности, злости и опасности. — Мне все равно.

И так и было. Плевать он хотел на долг короля перед ним. Ему от Тамира ничего не было нужно.

— Но мне абсолютно не все равно, — жестко продолжил Хасин, глядя в глаза королю, — как здесь растет это дитя, — он указал рукой на закрытую дверь спальни Анны.

— Я до сих пор не могу понять причин, толкнувших твоего императора на подобный договор, — прорычал Хасин раздраженно и с все более нарастающим гневом.

— Их не знаю даже я, — легкомысленно растянул губы в улыбке беловолосый демон. — И мне плевать какие были мотивы у моего отца. Так сложилось, и со своей стороны я сделаю все, чтобы выполнить его волю.

— Не только в нем дело, — насмешливо протянул король. — Ты привязался к этой девочке. Безжалостный и неуязвимый Бастард обзавелся слабостью! — растянул издевательски слова Тамир. — Неужели твое каменное сердце оказалось настолько слабым?

— Пытаетесь задеть? — спокойно хмыкнул Хасин. — Вы не тот, чье мнение меня интересует. В принципе нет таких личностей, — без капли бахвальства, добавил он, чуть дернув плечами. — Речь сейчас не о том, — снова жесткий тон. — Принцесса Анна — одна из наследниц Вашего престола. Не кривьтесь, так и есть, как бы сильно Вам это не нравилось, — с издевкой хмыкнул демон. — И как посол Его Императорского Величества Алимана, я в полном недоумении, почему вы не оказываете ей почестей, положенных ее статусу? Мой принц берет в жены наследную принцессу Дарнаса, а не безродную девку с улицы! И он имеет право получить в жены именно ее, а не угнетенное, всеми ненавидимое и презираемое существо! И с этого дня вы пообещаете мне, что Анна получит все, ей полагающееся: почет, уважение и привилегии. Я узнаю, если хоть одна леди в вашем дворце не склонится перед ней в реверансе. Я узнаю, если хоть кто-то скажет злое и нелицеприятное слово принцессе. Я узнаю, если посмеют обидеть или унизить Анну. И поверьте мне, — угрожающий голо достиг своего апогея, а глаза вновь полыхали, — его участь будет не завидна.

— Я, — разделяя каждое слово паузой, сверля не менее диким, пусть и не алым, взглядом лицо демона, прошипел Тамир, — ничего не буду тебе обещать!

— А у вас нет выбора, Ваше Величество. Вы подписали договор, где обязуетесь выполнять определенные условия. И там черным по белому указано одно из них: Ваша честь в обмен на полное подчинение моим капризам. Вы же не хотите, чтобы этот договор, межу прочим подписанным Вами совершенно добровольно, получил огласку? — приторно улыбаясь побледневшему королю, протянул беловолосый демон.

— Ты не посмеешь!!

— Я Бастард, Ублюдок, — с ноткой гордости произнес Хасин, — по Вашим же словам не знаю о чести и долге ничего. И именно я посмею! Ваш выбор — пойти на уступки для собственной же дочери, или оказаться еще более опозоренным, чем в день ее рождения!

Хасин знал куда давить и на что напирать. Он был проницателен, он был умен и предугадав подобное развитие событий включил в договор этот пункт. Там он был прописан куда более уважительно и красиво, но суть оставалось той же: Тамир в полном его подчинении касательно Анны. В абсолютном и безоговорочном.

— И, кстати говоря, — будто только что вспомнил, начал Хасин, глядя на него с превосходством и безжалостностью, — договор был магическим. Вы подписали его собственной кровью. И уйти от обязательств не выйдет в любом случае. Или же вы лишаетесь своей крови. Думаю, понимаете, что не в буквальном смысле.

— Тварь!!! — прорычал Тамир. — Мои дети!

— Именно. За каждый Ваш отказ выполнения одного из пунктов этого договора — ваш сын. За второй — Ваш второй сын. Логику Вы уловили — вижу по глазам, — хмыкнул Хасин.

Но вдруг стал серьезным, убрав с лица все намеки на издевки и насмешки.

— Не усложняйте такие простые вещи, Ваше Величество. Я не требую от Вас ничего невозможного. Всего лишь пойти на уступки, не более того.

— Ты еще ответишь за это! — прошипел Тамир, вновь подавшись к нему и глядя в упор в равнодушные глаза и красивое лицо, которое стало для него олицетворением самого сильного позора и стыда, и не единожды, к его огромному сожалению.

— Становитесь в очередь, Ваше Величество, — хмыкнул Хасин и, обойдя его стороной, вышел из покоев принцессы Анны.