Проклятое искусство

Смутная тревога поселилась в душе артиста. Но не только «проклятые вопросы» терзали его как всякого здравомыслящего человека. Вадим Алексеевич жил тогда с «предчувствием какого-то большого и вторичного несчастья». Это несчастье пришло к нему осенью 1959 года, когда Козин, совершив двухмесячную поездку по Союзу, возвращался в Магадан. В Хабаровске его неожиданно арестовали по подозрению в «развращении несовершеннолетнего». Сценарий задержания певца явно указывал на то, что все дело было инспирировано «органами». Учли даже «экономическую» сторону операции. Ведь теоретически провокацию можно было устроить в любой точке маршрута (особенно где-нибудь в Сочи). Но поступили «гуманно»: выбрали конечный пункт гастролей — Хабаровск, откуда до Магадана рукой подать. Здесь и провернули «операцию» без лишних хлопот и затрат.

Именно у гостиницы «Дальний Восток», где остановился Вадим Алексеевич, устроился в ожидании оболтус, который, как сказано в материалах дела, «еще в 1952,1958 годах использовался неустановленными лицами при совершении актов педерастии». То есть, несмотря на возраст, свое «дело» он уже знал. И, видимо, по этой причине его использовали как подсадную утку. Он собирался лететь в родной Певек, но в Хабаровске у него якобы украли деньги. Около гостиницы он знакомится с Козиным, который, выслушав сию историю, пригласил отрока в номер, накормил и дал необходимую сумму на билет. Вроде инцидент исчерпан. Ан нет! Юный гомосек со стажем оказался (нарочно не придумаешь!) еще и страстным филателистом (мы ведь знаем, что Вадим Алексеевич увлекался коллекционированием). Полученные в долг деньги шустрый паренек тут же истратил на покупку «редких марок». Ну где такое видано?! И он снова идет в гостиницу к певцу. Заведомая туфта получает свое развитие. И вот уже в дверь «люкса» стучат встревоженные дежурные, которые откуда-то знают, что за артистом Козиным идет «нехорошая слава». Все остальное для «бойцов невидимого фронта» — дело техники.

Меня всегда мучил вопрос: зачем властям понадобилось вторично арестовывать Козина? Для чего? И только ознакомившись с дневником Вадима Алексеевича, я понял причину. Если в 1956-м, в год разоблачения культа и политической неразберихи, записки Вадима Алексеевича еще могли (хотя и это — вопрос) восприниматься как здоровая критика «снизу», то к 1959 году, когда идеологические догмы вновь вошли в свое русло, многие мысли и высказывания артиста с лихвой потянули на «антисоветскую агитацию». Ведь какой только «крамолы» нет в его дневнике. Неприкрытое восхваление «реакционных» писателей прошлого (Булгарин, Мережковский) и отрицательные отзывы о «корифеях» русской критики: Белинском, Чернышевском и Добролюбове — это еще «цветочки». Вот охаивание советских литераторов (М. Шолохова, С. Михалкова и др.) и деятелей советской культуры (И. Козловского, Г. Улановой, Р. Бейбутова, П. Алейникова, С. Гурзо) — это уже «ягодки». А «поклеп» на жизнь наших людей (дескать, у нас «спирт и папиросы — товары первой необходимости», а крестьяне в 1913-м году жили лучше, чем в 1956-м и т.д.), сомнения в правильности внутренней и внешней политики СССР? Шутейное ли дело, называть строй в странах народной демократии «советским режимом» или утверждать, что наша печать (читай: правительство) лжет? Это только Сальери мог безбоязненно восклицать: «Нет правды на земле. Но правды нет — и выше». А в Советском Союзе образца 1959 года за такую риторику можно было (что и делалось) и срок схлопотать.

Я почти не сомневаюсь, что во время длительных козинских гастролей визитеры из местной «охранки» негласно наведывались в квартиру певца и, разумеется, читали дневники (которые потом во время обыска изъяли) и имели полное представление о его мыслях и настроениях. Но судить артиста по политической статье — значит раскрыть в том числе и незаконное вторжение в квартиру. Так не лучше ли избавить магаданских «строителей коммунизма» от козинского (антисоветского!) влияния, посадив певца за гомосексуализм? Так и сделали...

Борис Савченко