Проклятое наследие (СИ)

Глава 6

Камилла сидела у окна и наблюдала как медленно по стеклу ползут капли воды. Конечно, ее врач был бы крайне ею не доволен, ведь он категорически запретил ей вставать, но лежать она больше не могла. После разговора с Даниэлем, да какой там разговор, ссора, у нее было очень плаксивое настроение, а к вечеру стало лишь хуже. За окном текла вода, а в душе скреблись кошки. Почему она такая? Как так получается, что она всех достает? Даже Дэн сегодня готов был взорваться. Зачем она обидела его? Он не был виноват ни в чем, он искренне сожалел и хотел извиниться, а она опять оттолкнула его. Не оттолкнула, а выставила вон! Так не может больше продолжаться. С этим нужно что-то делать! Но она знала, что ничего не сможет с этим сделать, однажды она уже попыталась, она помнила тот день, помнила все, что предшествовало ему. Она прислонилась лбом к холодному стеклу и погрузилась в воспоминания.

«Был январь. Она собиралась на учебу, когда у нее зазвонил телефон и голос отчима сообщил, что ее мамы больше нет. Она выронила телефон. В душе что-то перевернулось и слезы потекли из глаз. Она потеряла единственного человека, которому была нужна. Боль душила ее. К ней подбежала соседка по комнате, стала утешать и выслушав неразборчивое объяснение, принялась обнимать и выражать сочувствие. Но от этого не становилось лучше, слезы текли по щекам. Тогда соседка потащила ее в бар. Они тогда много выпили. Камилла пыталась забыться, искала спасения в алкоголе, но его там не было. К вечеру, она уже ничего не соображала, к ним за столик подсели какие-то парни. Подружка начала с ними флиртовать, Кэм ничего не оставалось, как пытаться не реветь. Его звали Джеком. Теперь она уже сомневалось, что это было настоящее имя, но тогда, для нее, юной и наивной первокурсницы, это не имело значения. Он не сводил с нее глаз, а потом предложил прогуляться. Он выволок ее на улицу, оставив в кафе друга, увлеченного ее соседкой. Они долго бродили по улицам, и она изливала ему душу. Он слушал ее внимательно, сочувствовал, обнимал за плечи, высказывал соболезнования. Когда она начала стучать зубами от холода, он предложил пойти к нему, согреться. Ее не насторожило то, что он привел ее в дорогие апартаменты, не стала она противиться и его поцелуям. А он не стал спрашивать, сорвав с нее одежду он прижал ее спиной к стене и задрав коротенькую юбочку, жадно лапал содрогающееся в его руках тело. Нет это не было насилием, она не сопротивлялась, она сама этого хотела. Хотела знать, что она любима и нужна этому странному едва знакомому молодому человеку. После стремительной близости в коридоре, он отвел ее в ванну и набрав теплой воды усадил ее в душистую пену. Он не присоединился к ней, но и не оставил. Он нежно гладил ее, покрывая тело поцелуями, шептал ей какая она необычная, как он любит ее и хочет никогда не отпускать. О, если бы она знала тогда! Но она не знала, она верила ему, каждому слову, каждому прикосновению, каждому поцелую. Он не дал ей уснуть в ту ночь, стоило ей лишь сомкнуть глаза, как он оказывался рядом, прижимался к ней всем телом и требовал продолжения. Так она попалась. На похороны матери она не поехала, Джек ей не позволил, а она уже не могла ему перечить, он стал для нее центром мироздания, вокруг которого вертелся весь мир. Она изнывала от тоски, без его прикосновений и тихих разговоров. Ей сводило живот от воспоминаний о их бесконечной близости. Она была зависима и не представляла жизни без любовных игр и множественных актов любви.

Привязанность была взаимной и уже через неделю Джек предложил девушке жить вместе, она с радостью приняла предложение. Без раздумий Кэм собрала вещи и, оставив подругу в недоумении, съехала с общежития. У Камиллы началась совсем другая жизнь, в которой не было места боли от осознания утраты, не было страха, даже сомнения не закрадывались в их пентхаус. Девушка совершенно потеряла голову, она ничего не знала о человеке с которым жила, ничего, кроме того, что он ей необходим. Джек заваливал её цветами, дорогими подарками, но в ответ потребовал оставить учебу и не выходить из дома без него, даже дверь просил никому не открывать. Камилла слушалась своего благодетеля и не задавала лишних вопросов. Каждый вечер Джек куда-то уходил, но, когда возвращался всегда был в приподнятом настроении и с удовольствием помогал Кэм на кухне, или тащил ее прямиком в спальню. Она была счастлива, только счастье было таким непродолжительным…

Прошла еще неделя и Камилла, выйдя из ванны в коротеньком халатике, застала в гостиной троих незнакомых мужчин. Джек сидел на диване, увидев Кэм, он побледнел и опустил глаза. А Камилла почувствовала себя голой под пристальными взглядами гостей.

— Простите, — поплотнее запахивая халатик прошептала девушка. — Я не знала, что мы ждем гостей.

— Ничего, — снисходительно улыбнулся светловолосый мужчина лет тридцати и его серые глаза быстро пробежали по едва прикрытому телу девушки с явным одобрением. — Теперь я понимаю, почему Джек не стал нас приглашать на еженедельное собрание к себе. Не хорошо, брат мой.

Мужчина осуждающе посмотрел на Джека, под его взглядом парень совсем поник.

— Иди же к нам, нимфа, — улыбнулся лысеющий мужчина в дорогом костюме и призывно похлопал по дивану, рядом с собой.

Камилла хотела провалиться сквозь землю и попятилась в сторону спальни.

— Я сейчас, — пообещала девушка. — Только одену что-нибудь…

— Не стоит себя утруждать, милая, — третий гость, бритоголовый амбал со взглядом амебы, взял девушку под локоть и сильно сжал пальцы, удерживая ее. — Нас все и так вполне устраивает. Между братьями нет тайн, тебе не стоит нас бояться. Мы друзья Джека…

— Братья, — поправил сероглазый. — Он не рассказывал тебе? Какой оказывается ты у нас скрытный, Джек. Девушке про нас не говорил, да и нам про нее ни словом не обмолвился. Нехорошо, братишка. Магистр будет недоволен. Ну, да не стоит впутывать столь милую даму в наши семейные дела. Давай-ка, сестренка, лучше выпьем с тобой, за знакомство.

Камилла попыталась вырвать локоть из бульдожьей хватки здоровяка, но тот лишь улыбнулся и рывком усадил ее на диван рядом с сероглазым, вопреки желаниям девушки.

— Расслабься, милая, — сладко улыбнулся сероглазый и по-хозяйски похлопал Кэм по обнаженной коленке. — Все не так плохо, как может показаться.

Лысый небрежно наполнил бокал дорогим коньяком и протянул испуганной девушке.

— Пей, — угрожающе проговорил он. — Иначе, Марк поможет тебе это выпить.

Качок кивнул и размял плечи, словно борец перед схваткой. Камилла замотала головой, сжимая зубы.

— Кэм, не сопротивляйся, — простонал Джек, пряча глаза. — Будет только хуже. Лучше им уступить.

— Нет, — процедила сквозь зубы девушка.

— Я попробую тебе все объяснить, милая, — обнял ее за плечи сероглазый. — У нас очень сплоченное братство. — Я и Зак, — он кивнул в сторону лысого, — умеем зарабатывать деньги, Марк, обладает силой, необходимой для улаживания возникающих „трудностей“, ну, а Джек у нас самый молодой и смазливый, прости братишка. Мы обеспечиваем ему красивую жизнь и возможность находить нам „развлечения“. Обычно он не жадничает, но тебя, почему-то решил придержать, хотя ему прекрасно известно, что за такой проступок придется отвечать не только перед нами, но и перед магистром. Видимо, милая, ты его чем-то зацепила…

Рука сероглазого скользнула вверх по ноге девушке, Камилла тут же отбросила его руку и влепила наглецу звонкую пощечину. Тот лишь немного недоуменно приподнял бровь.

— Ты так ничего и не поняла, мышка? Что бы ты не сделала, исход предрешен. Я дам тебе еще один шанс и поясню, раз ты такая глупенькая. Итак, варианта два: ты все сделаешь правильно, и после этого вечера, мы будем изредка заглядывать, всей компанией. Будем хорошо проводить время. Ты будешь одета, обута, обеспечена всем необходимым, когда нам это надоест, ты получишь щедрые отступные, станешь обеспеченной женщиной и сможешь жить так, как тебе угодно. Считаю необходимым отметить, что в этом случае, к тебе никто и никогда не станет применять силу. Все твои кости останутся целы, а милая глупенькая мордашка не пострадает. Поверь, это отличный вариант. Но есть и другой. Ты оказываешь сопротивление, — он отхлебнул из своего бокала и многозначительно улыбнулся. — Тогда Марку придется тебя научить хорошим манерам. На этих нежных руках сомкнуться наручники, а в милый ротик будет вставлен кляп. Мы получим свое так или иначе. Поверь, и то, и другое, доставит нам удовольствие, вопрос лишь в том, что будет с тобой после этого. Останешься ли ты симпатичной девчонкой, пусть и с некоторым „опытом“ или же ты станешь изуродованным инвалидом с переломанными костями.

— Я заявлю в полицию, — багровея от ярости прошептала Кэм.

— Это не поможет. Мы слишком хорошо знакомы со всеми, кто может дать ход такому делу. У нас все схвачено. Выбирай сейчас, милая. Твое появление было очень волнительно, я не могу дать тебе больше времени.

Рука сероглазого опять скользнула по ноге девушке. Камилла бросила беспомощный взгляд на Джека, тот смотрел себе под ноги и пытался стать частью мягкого дивана.

— Нет, — выпалила Кэм и попыталась вскочить.

Удар она почувствовала, но не увидела. Просто жалобно треснула челюсть, и девушка упала без сознания.

Когда она открыла глаза рядом с ней был только Джек. Она была в больнице на разбитое лицо наложили несколько швов.

— Что произошло? Они…

Девушка не смогла ничего больше сказать, боль была просто невыносимой, она застонала.

— Нет, Кэм, — поправляя ей одеяло, прошептал Джек. — Тебе нужно бежать. Уехать, скрыться, сделать все, чтобы они не нашли тебя! Прости меня! Я… я влюбился в тебя и надеялся, что смогу уберечь, но они… Они всегда знают, все знают, Кэм. Беги, прошу тебя, спасайся!

Парень целовал ее руки, не стесняясь катящихся из глаз слез.

— А ты? — беспомощно прошептала девушка, понимая, что готова согласится с любым решением, лишь бы больше никогда не чувствовать прикосновения потных рук сероглазого к телу и не видеть липкого взгляда лысика, прикованного к ней.

— Не важно, Кэм. Беги, спасайся. Они накажут меня, возможно, убьют, я же нарушил договор, но ты будешь в безопасности. Поверь, они не станут тебя искать, им нужно вовсе не это. Эти старые ублюдки используют меня, чтобы завлекать молоденьких девочек, вроде тебя, чтобы потешить свое больное самолюбие, но с тобой… я не мог так поступить с тобой!

— Я не оставлю тебя, Джек, — нежно сжала Кэм его ладонь в своих руках. — Убежим вместе?

— Да, — согласился парень и поцеловал ее в лоб. — Пойду соберу вещи и заберу тебя отсюда. Сбежим, спрячемся, нас никто не найдет. Я тебя никому не отдам, Кэм. Я люблю тебя!

Он вернулся, когда начало темнеть. Оплатил услуги врачей и забрал девушку.

— Я купил билеты, Кэм, — он взволнованно достал из внутреннего кармана куртки два продолговатых листка бумаги. — Мы уедем из города…

— Куда же ты собрался, брат? — от стены отделился силуэт Марка.

Джек задохнулся и согнулся от неожиданного удара, а Камилла вздрогнула, когда на плече сомкнулась рука здоровяка. О сопротивлении она даже не подумала, Марк с легкостью затолкал и ее и Джека на заднее сидение дорого автомобиля, стоящего неподалеку. Но от взгляда сероглазого, имени которого Кэм не знала, начали трястись поджилки.

— Что же, — миролюбив улыбнулся тот. — Рад новой встрече. Будешь шампанское? В прошлый раз нас прервали, поверь, твое бессознательное состояние нас бы не остановило. Какая нам по большому счету разница? Удовольствие мы получим в любом случае, но магистр решил иначе. Джек нарушил правила братства. Из-за тебя, милая. А значит, он должен быть наказан по всем правилам. Магистр желает видеть ту, из-за которой это все произошло. Тебе оказана невиданная честь, — сероглазый многозначительно поднял бровь, откинулся на спинку сидения и машина тронулась с места.

Кэм тряслась от страха, куда ее привезли, она так и не поняла. И ее, и Джека бесцеремонно выволокли из машины и куда-то потащили. Девушке показалось, что они приехали в какой-то дорогой пригородный район, но сказать наверняка она не смогла бы даже под пытками. Эта мысль обожгла ее огнем, и она отчаянно рванулась в руках сероглазого, вызвав у того лишь легкую улыбку.

— Скоро все закончится, милая.

— Зачем вам это? — закричала Кэм. — У вас же есть деньги, вы можете иметь все, что только пожелаете…

— Это очень утомляет, малышка, — беззлобно пояснил сероглазый. — Хочется чего-то… другого. Хочется не получать даваемое, а завоевывать желаемое. Инстинкт охотника, наверное. Доступное перестает привлекать со временем. А такие как ты, вообще загадка. Даже сам магистр заинтересовался. Тебе должно это льстить, детка.

— Я польщена, — выдавила из себя Кэм, вызвав очередную улыбку.

Их затащили в какой-то скудно освещенный подвал. На полу Кэм различила какие-то знаки и с ужасом поняла, что ее Джек был сектантом, другого объяснения она просто не находила. Придя к этому выводу, Камилла ожидала черепов, ножей, кровавых жертв и еще черти чего, всей той атрибутики, что приписывают сатанистам, но вместо этого у ярко горящего камина в дальнем конце комнаты стоял мужчина в строгом черном костюме-тройке.

— Марк, держи Джека, — не оглядываясь произнес мужчина. — Подведите ко мне девушку.

— Да, магистр, — прошептал сероглазый и в этот миг Камилла поняла, что ее мир рухнул, больше не будет ничего ни учебы, ни работы, ни радости, ни горя, ее просто больше не будет.

Сероглазый швырнул ее на пол у ног мужчины.

— Посмотри на меня, дитя, — мягко, но убедительно произнес человек.

Камилле стоило большого труда неповиноваться его уверенному голосу. Она так и стояла на коленях перед ним, но глаз не поднимала.

— Это так мило, — он не сделал ни одного движения, даже не шевельнулся, но девушка поняла всем существом, что уже накликала на себя беду. — Марк.

Голос человека остался таким же бесстрастным. Даже бесцветным, а за спиной девушки резко вскрикнул Джек.

— Ты любишь его, дитя? — произнес бесцветный голос. — Каждый твой акт неповиновения будет причинять ему боль. Посмотри на меня. Это так просто. Я всего лишь хочу увидеть твои глаза.

Камилла продолжила упорствовать. Несколько глухих ударов по корпусу и вскриков парня за ее спиной, заставили ее повиноваться. Она подняла глаза и, закусив губу, встретила взгляд бесцветных глаз. Она была уверена, что до этого видела на нем черный костюм, но теперь перед ней стоял седовласый субтильный мужчина в почти белом халате… Камилла мотнула головой, боясь, что вчерашний удар по голове был все-таки сильнее, чем определили врачи.

— Чудесно, — зло улыбнулся человек. — Это даже неожиданно. Блондинка значит? А должна бы быть брюнеткой, но это не важно. Джек даже не понимает, что он сделал…

Мужчина сделал несколько быстрых шагов к девушке и опустившись рядом с ней на колени, внимательнее заглянул в глаза пленнице.

— Кто бы мог подумать, — почти с восхищением произнес он. — О, если бы я не был простым изгнанником, я бы смог стать одним из первых… Но я даже не знаю, кого пошлют за тобой, да и Охотники, слишком хлопотно, — он задумчиво почесал подбородок, а потом усмехнулся. — Отличный вариант, вот только моих сил не хватит. Пусть с тобой разбирается тот, кому это нужнее всего. Вот будет переполоху-то!

Он самодовольно потирал руки и нервно хихикал.

— Но это я отвлекся, — строго произнес он. — Все это будет потом. Ты же ничего не поняла, девочка?

Камилла испуганно помотала головой, в тот же момент морок исчез, перед ней снова стоял мужчина в строгом черном костюме.

— Джек нарушил закон братства: „Ты един со своими братьями, что принадлежит одному, принадлежит всем“. За это он будет наказан, а ты, девушка, будешь свидетелем этого. Сама понимаешь, свидетелей не оставляют в живых, но я не смею отказать моим братьям в удовольствии, которого лишил их твой избранник.

— Я заявлю в полицию, — задыхаясь от бессильной злобы пообещала Кэм.

— Ты ничего не сделаешь, милая, — улыбнулся мужчина в черном костюме. — Когда все закончится, ты умрешь. Я бы очень хотел оставить тебя себе, но, боюсь, сейчас ты для меня бесполезна, а противостоять тем, кто придет за тобой… Я не на столько глуп. Хотя очень бы хотелось испытать это, но… Сколько тебе лет? Отвечай, — по его кивку Марк нанес Джеку еще несколько чувствительных ударов.

— Семнадцать, — выдохнула Кэм, наблюдая как парень сплевывает сгустки крови.

— Слишком долго, — резюмировал мужчина. — Убивайте его медленно, чтобы девочка смогла прочувствовать каждый удар, каждую каплю, вытекающей из него крови.

— Нет, — закричала Кэм, и рванула к Джеку, но сероглазый крепко держал ее, лишая любой возможности сопротивляться.

— Кэм, — простонал Джек. — Просто подожди, потом они отпустят тебя. Ничего не делай! Прошу…

Парень упал на пол сплевывая кровь от очередного удара, девушка закричала и залилась слезами. Она выдержала около десяти минут этой пытки, но потом сердце предательски заныло, когда Джек не поднялся после очередного удара. Кэм закусила губу, отчаянно замотала головой и опять попыталась вырваться. Ее пять удержали и глядя на то как жестоко избивают человека, который стал для нее смыслом жизни, девушка не выдержала.

— Хватит, — взмолилась она. — Это я виновата! Я, а не он! Меня наказывайте! Меня убивайте, только не его.

Марк остановился и посмотрел на магистра. Тот склонился над девушкой и резко дернув ее за подбородок заставил смотреть себе в глаза. То ли от страха, то ли от ярости Камилле привиделись белые искры, разлетающиеся по всему помещению от темной фигуры, склонившийся перед ней.

— Как занимательно, — склонил голову на бок мужчина. — Ты готова занять его место? Готова пожертвовать своей жизнью ради спасения его?

Она не могла ничего сказать: язык прилип к горлу, но вопреки здравому смыслу, отчаянно закивала головой, подтверждая слова магистра.

— Отлично, — снисходительно улыбнулся магистр. — Сыновья, вы исполнили свои роли. Она останется здесь, когда она будет готова и, если вы того захотите, я отдам ее вам. Я научу ее. Она станет покорной, сама будет умолять вас. Все будет, как всегда, дайте мне лишь немного времени. Я не могу упустить такой шанс… что если это просто в твоей крови, — прошептал он ей на ухо. — Что будет, если я буду пить твою кровь? Как думаешь?

Время для Камиллы остановилось в тот момент, когда она осталась наедине с магистром. Он ставил над ней опыты. Пускал кровь и пил у нее на глазах. Приходил в ярость и разбивал все вокруг. Он „учил“ ее повиновению. Говорил, что она должна смириться с этим, должна принять свою судьбу, ведь рано или поздно она станет всего лишь предметом в руках того, кто сможет понять. Камилла уже через день поняла, что она в руках безумца и поставила перед собой лишь одну цель — выжить, чтобы вернуться к Джеку, который так отчаянно ее защищал, и сбежать с ним от этого безумия. Наверняка он уже ищет способ ее вызволить из этого безумного плена, нужно лишь подождать…

Когда ее выбросили из машины неподалеку от дома Джека была уже весна. Теплое солнышко с насмешкой пробежалось по избитой спине: когда магистр выходил из себя (а случалось такое частенько) единственным, что успокаивало его было избиение пленницы. Она смирилась. Прекратила сопротивляться и даже кричать, молча сносила все удары и ждала, когда же эта безумная игра наскучит человеку в черном костюме. Она даже не заметила, как изменилась. У нее просто не было шанса этого понять.

Никто из братства уже давно не обращал внимания на любимую „игрушку“ магистра. Больше она их не интересовала. Она стала одной из них. Если бы только любой из них захотел, магистру стоило сказать лишь одно слово, и она бы исполнила все, только бы избежать наказания. Но им это было уже не нужно. Ее использовали и выбросили… Словно опостылевшую куклу, словно использованную салфетку или докуренную до фильтра сигарету.

Но надежда, что она все еще нужна, что все это было не напрасно теплилась в ее груди. Едва переставляя ноги, она шла к дому того, ради кого приняла на себя этот странный удар. Она надеялась, что он примет ее: крепко обнимет, поцелует и больше никогда не отпустит. Девушка так соскучилась, так измоталась… Ей отчаянно была нужна помощь…

На настойчивые звонки в дверь никто так и не ответил. Она прождала его весь день, а потом и всю ночь, а утром она услышала, как открывается дверь. Девушка хотела бросится ему на шею, рассказать, как она скучала, как она надеялась, как выживала ради него… Но он вышел не один. Джек вел за руку симпатичную девушку, и ласково целовал пальцы ее рук. Увидев Кэм, он лишь рассмеялся. Он назвал ее ничтожеством, сказал, что все это было подстроено, что так всегда ломают „сестер“ и сказал, что теперь она уж точно навсегда запомнит его, то что он останется для нее первым и единственным мужчиной, но больше она ему не нужна. Братьям нужны новые игрушки, более сговорчивые, более послушные, более „гибкие“.

— Он хотел тебя сломать, — улыбнулся Джек таким чужими теперь губами. — Он нашел самый простой способ. Я. Ты так любила меня, что сама позволила ему издевательства. Да так, что перестала быть интересна даже моим похотливым „братьям“. Ты ничтожество, Камилла. Я презираю тебя. Такое убожество, как ты вообще не достойно жизни! Ты не умеешь ничего ценить и готова отдать жизнь за первого встречного. Так зачем ты живешь, зачем продолжаешь дышать и марать наш прекрасный воздух своим паскудным дыханием?

— За что? — не могла поверить своим ушам девушка.

Джек рассмеялся и не удостоил ее ответа, сказав, что на вопросы рабов не отвечают. Выпроваживая рыдающую Камиллу за дверь подъезда, Джек сказал, что их эксперимент окончен, она была лишь лабораторной крысой, на которой они с удовольствием, ставил опыты по подавлению воли. Девушка не могла поверить его словам, она задыхалась от слез.

А Джек ушел вместе с новой „сестрой“ для братства. Она не могла прийти в себя некоторое время просто сидела на земле и пыталась сдержать слезы. А потом из двора вышла на улицу и побрела куда глаза глядят. У нее не было конкретной цели, она просто шла, чтобы не стоять на месте. Ослепшие от слез глаза ничего не различали, она натыкалась на прохожих, они зло ругались и отталкивали странную девушку. На переходе она едва не попала под машину, кто-то успел схватить ее за руку и вернуть на тротуар. В голове болезненно отдавалась лишь одна мысль: она никому не нужна. Этот мир никогда не был к ней милостив, она всегда чувствовала себя лишней, не нужной, но теперь это стало просто невыносимо. Джек подарил ей крылья, он любил ее, но потом, видимо она сама виновата, не смогла удержать его любовь, не была достаточно нежна, не умела подчиниться, не могла принять свою любовь такой какой она была, или свою судьбу такой какой ее видел Джек… Зачем она плакала и кричала? Нужно было просто покориться. И вот он лишил ее крыльев, вырвал их, не оставил даже перышка. И как теперь летать? На этом месте ее мысли спотыкались несколько раз и возвращались в начало размышлений, но потом она отстранилась и от этого. Поглощенная своей болью, Камилла все больше теряла связь с реальностью. Она одна. Все ее оставили. Сперва отец, который однажды просто не вернулся с работы, потом мама, а теперь и Джек. Так может дело не в них, а в ней? Это она отталкивает людей? Такая возможность шокировала ее. Девушка присела на скамейку в парке. Все дело в ней! Нужно бежать, уйти подальше отсюда, от людей, от их насмешливых взглядов, от их пересудов, от лживого сочувствия и тихого презрения. Это не ее мир! Она не хочет жить в таком мире. Желание стать невидимкой, исчезнуть, перестать существовать засело в ее разбитом сердце, пульсировало в воспаленном мозгу. Хватит испытаний, хватит боли, хватит попыток все изменить, она больше не вынесет этого! Она обычный человек и у нее больше нет сил, она готова сдаться. Она опять брела, не разбирая дороги, пока не услышала шум реки. Вода успокаивает — она всегда так думала. Остановившись на мосту, она смотрела на мутную воду внизу. И чем больше она смотрела, тем отчетливее осознавала мысль, которая пригнала ее сюда. Вода успокаивает. А ей так нужен покой. Дальше все происходило, очень быстро. Она приняла решение. Она больше не хочет ни терпеть, ни причинять боль, не хочет жить. В одно мгновение она оказалась на кованой ограде и раскинув руки, словно крылья, оттолкнулась ногами от опоры. Мутная вода устремилась ей навстречу. Она закрыла глаза, в ожидании удара».

Из глубины переживаний ее вырвал яркий свет фар, ударивший в глаза. Кэм отшатнулась от стекла, под окном парковалась пожарная машина. Она решила, что пострадал кто-то из пожарных и его привезли в больницу и потеряв интерес к происходящему вернулась в кровать. Но она не успела вернуться к воспоминаниям. В ее окно на четвертом этаже постучали. Камилла подошла к окну и всмотрелась в тень, застывшую на пожарной лестнице. Сразу поверить своим глазам она не смогла, под проливным дождем на лестнице, сжимая в зубах огромный букет мокрых цветов, торчал один из ее сослуживцев. Кэм открыла окно и в палату ввалился один из детективов.

— Камилла! — улыбнулся он. — Что ты так медлила, я же чуть не свалился на голову остальным. Знаешь, как опасно лазить по пожарной лестнице с цветами, когда идет проливной дождь?

Она не знала, но ответить ничего не успела, бросив букет на ее кровать едва знакомый мужчина крепко обнял ее за плечи.

— Ты как, Кэм? Ты прости, что мы через окно, но цербер в приемном покое наотрез отказался нас пускать к тебе, пришлось ехать к знакомым пожарным и просить помощи у них.

— Зачем? — не выдержала Камилла.

— Как зачем? Мы только сегодня узнали, что ты здесь. Капитан, сволочь, никому ничего не сказал. Но Дэн ему устроил сегодня! Будет у нас новый капитан скоро. А мы пока деньги собрали, пока купили все, вот и опоздали на время посещений.

В распахнутое окно влез еще один детектив, и бросив на пол пакет, из которого немедленно выпали и раскатились по всему поводу фрукты, схватил Кэм в охапку.

— Ками, милая, мы так рады, что ты родилась под счастливой звездой! Ты не представляешь, как мы все рады!

— Нет, не представляю, — согласилась Кэм, непонимающе качая головой. — Мне казалось, что вы и не замечаете меня.

— Ты не права! — ввалился в окно очередной посетитель. — Мы все замечаем, любим и ценим тебя. Ты единственная девушка в нашем царстве тестостерона. Ты же легенда нашего участка! Девушка, которая ни в чем не уступает мужикам! Только ты осмеливалась спорить с капитаном, ну, кроме твоего напарника, но если от него этого можно было ожидать, то от тебя.

— Я в шоке, — честно призналась Камилла. — Я не думала, что вы такие милые.

— Ничего удивительного. Ты нам даже шанса не дала. Возвела вокруг себя такие баррикады, что через них только Дэн и решился пробираться.

— Это точно, его не смутили твои нападки, твои резкие высказывания, а вот мы не на столько уверены в себе. Мы решили, что ты предпочитаешь одиночество и оставили в покое. Но сегодня Дэн пристыдил нас за такое малодушие, мы решили исправить ошибки прошлого и попробовать еще раз. Ты простишь нас, Кэм?

— Кто бы сомневался, что все это устроил Даниэль, — вздохнула Камилла. — Но вы не обязаны…

— Конечно не обязаны, — согласился один из визитеров. — Мы хотим предложить тебе дружбу, Кэм.

Он хотел добавить что-то еще, но дверь в палату открылась и щелкнул выключатель. Яркий свет ослепил всех находящихся в комнате.

— Так-так, и что это за несанкционированные визиты после отбоя? — у порога стоял врач. — Детективы? Не желаете ли пояснить происходящее? Вы нарушаете режим и препятствуете выздоровлению пациента. Попрошу вас немедленно убраться из больничной палаты. Как вы вообще сюда попали?

Кэм хотела возразить и вступиться за так неожиданно возникших друзей, ей сложно было признаться себе, но этот визит был не только большим сюрпризом, но и жизненной необходимостью. Она уже встала с постели, когда, растолкав ее посетителей, врач оказался возле нее и недовольно покачал головой.

— А вам, милочка, запрещено вставать. У вас дырка в спине, швы в любой момент могут разойтись, а вы тут прогуливаетесь. Немедленно вернитесь в постель. Завтра ваши друзья вернуться в положенное время, и вы сможете с ними побеседовать, но с постели не вставать! Договорились, Кэм?

Она зло посмотрела на врача. Доктор не сводил с нее внимательных карих глаз, а она уже узнала эту каштановую гриву и нос-картошку. А еще она знала, что одна мочка его уха порвана, когда-то давно, отец вырвал сережку из его уха, а на тыльной стороне правой ладони у него есть шрам, порез от стекла разбившейся витрины.

— Роб? Это ты?

Врач сменил гнев на милость и расплылся в довольной улыбке.

— Узнала, наконец! Я уж и не надеялся! Но вы, господа детективы, все же освободите помещение, завтра придете.

Детективы лишь закивали и выбрались в окно, еще раз пожелав Кэм скорейшего выздоровления и пообещав вернуться завтра.

— Ничего себе, вот уж не мог подумать, что твои коллеги такие отчаянные парни, — провожая взглядом отъезжающую пожарную машину проговорил врач. — Чувствую гордость за наши службы правопорядка, не думал, что они так дружны между собой и так же, как и многие, презрительно называл вас копами. Как они пожарных-то уговорили?

— Знакомые, — ответила Кэм лишь на последний вопрос. — Наверное, в хоккей играют вместе. Ты тут как оказался? Сто лет не виделись!

Мужчина улыбнулся и ответил на ее объятия.

— Ну, не сто. Всего-то около десяти. Ты когда поступила, уехала никого не предупредила, я не успел тебе рассказать, что поступил в медицинский, а потом ты как-то совсем пропала. А когда твоей мамы не стало, — мужчина виновато посмотрел на девушку. — Прости. Мне очень жаль.

— Это было так давно, Роб. Но все равно, спасибо. Да ты красавцем стал. Вот уж не думала, что из робких прыщавых подростков вырастают такие импозантные мужчины.

— А ты стала сотрудником полиции, а хотела изучать искусство. Все меняется, Кэм. Мы выросли. Я очень рад, что ты не успела выскочить замуж и не сменила фамилию. Я бы в жизни тебя не узнал! Ты была блондинкой, все то время, что я жил с тобой на соседней улице! Всегда носила платьица, мне особенно нравилось голубое в крупный белый горох, помнишь его?

— Конечно, — улыбнулась Кэм. — Мы с тобой тогда в кино ходили, и ты меня поцеловал.

— Да. Так и было. Нам тогда лет по тринадцать было, наверное. Никак не думал, что ты выберешь такую профессию…

— Мы меняемся, Роб, ты сам это сказал. И я изменилась, — Кэм отогнала мысли о причинах таких изменений. — Ну, рассказывай, ты женат, небось? Дети есть? Ты всегда об этом мечтал.

— Нет, Кэм. Ни детей, ни жены. Только работа по восемнадцать часов в сутки. На личную жизнь не остается времени.

— Не может быть, такого красавца никто не приметил? Непростительная ошибка! — Камилла улыбнулась.

— Ты не станешь смеяться, Кэм? Ты всегда насмехалась надо мной. А я верил, что однажды все изменится, быть может я не женат, потому что хотел жениться именно на тебе, а ты исчезла из моей жизни и так внезапно в нее вновь ворвалась два дня назад.

— Перестань, — отмахнулась Кэм и ойкнула, почувствовав боль в спине. — Этого не может быть! Ты не серьезно!

— Вполне серьезно, Кэм. Я так и не смог забыть тебя.

— Слушай, Роб, мы же детьми были. Ну, погуляли одно лето, поцеловались, но это же было так давно, ты уже сто раз должен был все забыть, — она настороженно всматривалась в лицо старого друга, искала намеки на шутку, но он был очень серьезен.

— Я тоже так думал, пока не увидел фамилию в карте больной. Ты знаешь, когда я тебя зашивал, я сам не мог понять, что со мной происходит. А потом я разобрался. Нет, Кэм, не подумай! Я предлагаю просто встретиться, когда ты поправишься, попить кофе, сходить в кино, вспомнить детство, а там уж будет видно, — он с надеждой посмотрел на девушку. — Ты пойдешь со мной на свидание, Камилла?

— Хорошо, доктор Роберт Тейн. Я не могу тебе отказать. Конечно мы выпьем с тобой кофе и сходим в кино.

— Вот и замечательно, Кэм, — просиял Роберт. — А теперь отдыхай, и чтобы больше никаких ночных визитов, а то вся моя работа пойдет прахом.

Он взбил ее подушку и легонько пожал руку, помогая ей занять удобное положение, а потом поправил одеяло и вышел, погасив свет.

Камилла еще долго улыбалась. Такой грустный вечер внезапно закончился очень хорошо. Такой приятный сюрприз. Даже несколько. Давно в ее жизни не происходило чего-то столь же приятного. Она надеялась, что сны сегодня будут такими же хорошими, но ей не приснилось лето с Робертом. Ей приснилось то, что было после падения с моста.

«Она ждала удара о воду, но открыть глаза не решалась, несмотря на то, что ощущения падения уже не было. Она не чувствовала холодных потоков воздуха, ее одежда не шевелилась. Она была растеряна, никак не могла понять почему она падает так долго. Похоже, что даже умереть быстро у нее не получается. Она хронически невезучая. В этот момент ее тело медленно опустилось в нечто холодное.

— Ну-ка, малец, подними ее, — раздался голос у нее над головой. — Посмотрим, чем нас сегодня порадует провидение!

Ее грубо схватили под мышки и резко поставили на ноги.

Камилла испуганно распахнула глаза и ослепла в тот же миг от яркой вспышки. Над ней по изумрудному небу плыло яркое белое светило, а с другой стороны к нему приближался не менее яркий оранжевый шар.

— Красота, — удовлетворенно крякнул приземистый мужчина неприятной наружности. — Не лапай ее, олух. Такую деваху ко двору можно сбыть, там любят экзотику, а у нее вон волосы совсем белые, прям как у короля, ему точно понравится.

— Неужели самому королю? — удивился второй неприятный типчик.

Камилла смущенно обтягивала задравшуюся юбчонку и судорожно соображала куда она попала и как она здесь оказалась. Разглядывать этих двоих она побаивалась. Впрочем, быстрый осмотр тоже не принес облегчения. Это был не тот город, это был вообще не город. Она стояла на странной поляне поросшей голубой травой, словно небо и земля поменялись местами, неподалёку слышался шум водопада. Она озиралась в поисках многоэтажек, магистралей, машин, хоть чего-нибудь знакомого, но здесь не было ничего. До самого горизонта тянулись странные поля.

— Где я? — скорее у себя чем у кого-то спросила Камилла.

— О, милая, тебе очень повезло, — сладко заговорил старший мужчина. — Ты попала в сказку.

Молодой противно засмеялся, но получив увесистый подзатыльник от старшего, замолчал.

— Мое имя Фиам, милая леди, — представился старший. — Ну, а мой ученик — Гаусвар. Мы просто практиковались, но Гаус, еще совсем молодой маг, он случайно перенес тебя сюда.

— Так отправьте меня обратно!

— О, нет, милочка! Я, конечно же, отправил бы назад какого-нибудь беспечного юнца или пожилого человека, но тебя, красавица… Это было бы глупо с моей стороны. За тебя дадут хорошую цену, милая, особенно, если выдержишь обучение у мастериц любви. Тебя ждет шикарная жизнь во дворце!

— Что? — не поверила своим ушам Камилла.

— Ты станешь наложницей самого короля! Разве этого мало? Такая дивная кожа, особенно если над ней поработать, такие огромные печальные глаза, наш король будет очарован таким даром, возможно он даже пожалует мне какой-нибудь титул…

— Он бы тебе твой вернул бывший верховный маг, лишенный силы! — усмехнулся Гаус. — Не слушай его болтовню. Он не способен даже огонь развести самостоятельно, потому и таскается со мной, а я жалею его и выслушиваю. Но ты наш шанс. Мы отдадим тебя в обучение к мастерицам любви и доставим ко двору. Король может быть и не глянет на тебя, но мы сможем рассчитывать на его благосклонность. Так что тебя ждет долгая дорога и тяжелая рабская доля, до конца твоих дней, ну, а чтобы ты не усомнилась и не попыталась наделать глупостей…

Блеск в его глазах и злобная ухмылка напугали Камиллу, она попыталась убежать, когда на кончиках его пальцев блеснули искры. Острая боль пронзила ее бедро, она вскрикнула и упала навзничь, уткнувшись носом в странную траву. Она подтянула колени к груди и заскулила, тонкая ткань платья на бедре медленно тлела. Огонь оставил на коже знак.

— Это магический знак, мышка, — хрипло проговорил ей в ухо Фиам. — Забудь свою прошлую жизнь, забудь свой мир, ты никогда не вернешься туда, забудь свое имя, теперь тебя будут звать — Зана. Запомни, Зана, твоя жизнь, принадлежит моему ученику. Пока другой, более искусный и могущественный маг не возьмет опеку над тобой на себя. Ну, или пока мой ученик не умрет. Тебе не стоит проверять как это работает. У магии нет предела действия. Где бы ты не оказалась, Гаус сможет причинить тебе боль, такую боль, которая заставит тебя вернуться к нему и молить о прощении. Но, есть и хорошая новость, с этой меткой никто из низших рас не посмеет тебя… сожрать.

Он рассмеялся противным низким смехом. Его тоненькая бороденка подрагивала и ходил ходуном огромный живот, а маленькие глазки противно блестели на круглом лице. А самодовольный Гаус почесывал грязные волосы и не сводил с нее глаз».

Камилла закричала во сне.

Роберт вошел в палату, услышав ее крик. Поправил одеяло, немного посидел рядом с ней, успокоительно поглаживая по плечу, а когда она успокоилась тихо вышел.