Проклятье, с*ка! Книга 4

Глава 16

За некоторое время до…

— То есть, ты отвергаешь моё щедрое предложение? — Томико Оота удивлённо подняла одну бровь вверх.

— Какое? — задумчиво произнёс Макс, сидя напротив женщины и глядя в пробегающий за автомобильным окном пейзаж.

— Стать частью моей семьи. — сквозь зубы произнесла Оота, не любящая повторять дважды. — Стать мне сыном, а в будущем отцом моих внуков, отцом будущих сильнейших одарённых Японии.

— Звучит как… Звучит не очень. — Макс пожал плечами. — Словно мне уготована какая-то совсем малюсенькая и незначительная роль.

— Просто ответь — да или нет! Не морочь мне голову. — фыркнула строгая деловая женщина, которую уже начал утомлять этот разговор.

— Ты реально хочешь видеть меня в своей семье? Я не подарок. И если я решу войти в чей-то дом, то только как глава. — хмыкнул парень. — Ты готова мне подчиняться, Томико?

— Мне от тебя нужно только потомство, та сила в твоей крови. — Томико Оота раздражённо тряхнула головой. — О каком главенстве ты вообще говоришь, мальчик?

— Потомство? Только и всего? — театрально удивился Макс. — Я не племенной бык. Простите, госпожа Оота, — покачал он головой, — но вы не по адресу. Я не спариваюсь по заказу и не делаю детей по принуждению.

— Ты отказываешь мне? Тебя продала мне твоя госпожа. Я делаю тебе одолжение, вообще озвучивая это предложение. Ты уже мой по праву!

— Продала? Надеюсь, она взяла нормальную цену. — задумчиво, с лёгкой горечью в голосе, пробормотал парень. — Но я всё же вынужден вам отказать. Боюсь, меня уже ничто не держит в Японии — сегодня вечером я улетаю на родину…

— Я ведь могу просто заставить тебя. Но я хочу, чтобы ты стал полноправным членом семьи, а не безвольным рабом. Одно то, что я с тобой разговариваю…

— Заставить? — с иронией в голосе переспросил Макс, улыбнувшись уголками губ и посмотрев в лицо своей собеседнице.

Он уже порядком устал от этой Японии, где все считают тебя чуть ли грязью под ногтями, где постоянно нужно что-то кому-то доказывать, где ты существо второго, а то и третьего сорта, где человеческая жизнь ничего не стоит, а ценно лишь твоё положение, длина твоей родословной и какие-то странные, неправильные понятия о чести. На его родине с этим было как-то попроще. Не идеально, конечно, но как-то спокойнее, несмотря на кучу тех же запретов. А ещё он злился от понимания того, что его продали, словно вещь.

— Ну заставь! — чересчур самоуверенно произнёс он. — А я посмотрю на это.

Томико гневно сверкнула своим карими глазами, даже не пытаясь скрыть эмоции, и хищно улыбнулась в ответ.

— Ну хорошо. — нахмурилась она и без прелюдий, лишних слов и предупреждений, бесцеремонно вломилась в разум парня, сминая защитные барьеры, ломая тщательно выстроенную, казавшуюся Максу непробиваемой, броню.

«А защита у него ничего так — грамотно выстроена…» — мимоходом успела отметить Томико Оота. — «Хм… До такого даже я не додумалась бы. По крайней мере, не сразу…»

Первый барьер она просто снесла голой мощью своей Силы, без особых изысков и изяществ, порвала его, словно тряпку, но перед ней словно из ниоткуда возникло новое препятствие, гораздо прочнее и твёрже. Если первый уровень защиты был тонкой ширмой, то теперь перед ней в разуме парня возвышалась каменная стена. Томико самодовольно усмехнулась и усилила нажим, эти его примитивные фокусы точно не в силах остановить сильнейшего ментала Японии…

Через секунду слетел второй слой защиты, за ним третий и четвёртый… Оота на мгновение запнулась, заподозрив неладное, нахмурилась, хмыкнула и приступила к настоящей работе. Хватит с ним играть в игры! С достойным противником всегда приятно вести бой. Развиваться и совершенствоваться можно только с сильными, а не со слабыми. Настоящий мастер знает эту простейшую истину…

Томико ломала одну защиту, но на её месте тут же выстраивалась новая, улучшенная. Она находила лазейку, а упрямый противник тут же закрывал её и перекрывал доступ. Она подбиралась ближе, а он отбрасывал её назад и возводил новую стену перед её носом. Это было интересно. Какое-то время… Пока Томико не осознала, что совсем скоро не сможет пробиться. По крайней мере, обычными, цивилизованными и гуманными средствами. Рано или поздно она упрётся в свой предел, а у него, казалось, пределов не было.

Пока Томико думала, что играет с ним… Парень с ней не играл. Он учился, он познавал, он изобретал. Что бы она не делала, он тут же придумывал способ, как противостоять ей — улучшал защиту, учился на ошибках и выстраивал что-то новое, прямо на ходу. И каждый раз всё сложнее и сложнее… Такое возможно? На это нужны месяцы, годы. Она бы так не смогла. Нет, наверное, всё же смогла, но не на такой запредельной скорости. Ей нужно тщательно всё продумать, нарисовать схему, распределить каналы и потом медленно и аккуратно возвести защиту. Он же делал это прямо сейчас, в разгар противостояния, тратя на это считанные секунды! Такое возможно⁈

Да кто он такой? Гений? Вундеркинд? Сверхчеловек? Какой-то новый вид Одарённых? Он же делает это вслепую, не зная как, но делает всё верно и правильно…

Оота сделала отчаянный рывок, словно кинулась в омут с головой, поставив на этот бросок всё. Вложила всю свою мощь и ударила сырой силой, проломила, сметя не только барьеры в голове своего противника, но и выжигая всё — все каналы, все нейронные связи, его разум, память, его личность…

— Неплохо. — хмыкнул сидевший перед Томикой парень, который должен был как минимум сдохнуть после такой атаки на разум или стать бесполезным овощем, но никак не разговаривать и не улыбаться как ни в чём не бывало. — Спасибо за урок, госпожа Оота. Вы очень сильный оппонент и мастерски владеете своей силой. — польстил своей противнице Макс просто из вежливости и благодарности за полученный урок.

Томико растерянно кивнула, вглядываясь в озорные со смешинкой глаза протеже Ясмин. Она использовала почти весь свой резерв на эту короткую и, как оказалось, бесполезную схватку. Подумать только! Давно она не оперировала таким количеством Силы. Пять, десять процентов от силы. Да и то — около десяти процентов она тратила лишь раз в год, подзаряжая порядка пяти тысяч артефактов для поддержания порядка на каторге. Десять процентов! А тут она выложилась практически на сто! Ей нужен был этот парень, но теперь она понимала точно — с ним не выйдет договориться. Он знал себе цену.

— Ты должен мне детей! — разделяя слова, произнесла Оота. — Твоя хозяйка продала тебя мне. Ты мой! Это больше не обсуждается.

— Хорошо. — легко согласился Макс. — Давай так. Тебе нужен от меня ребёнок? Я дам шанс. Прямо здесь, в машине. Один разок, по-быстрому, и я побегу по делам. А там уже как получится — повезёт, не повезёт. Раздевайся. — по-хозяйски скомандовал он, словно говоря с дешёвой уличной девкой.

Это было оскорбление. Не прикрытое, наглое. Он намекал… нет, не намекал, говорил ей о сексе. Этот сопляк! Он ухмылялся ей в лицо. Он смеялся над ней. Над ней — над Томикой Оота! Червь!

— Закрой свой поганый рот! — не сдержалась Томико. — Достаточно! Ты заигрался, мальчик. Игры закончились. Значит слушай как всё будет. Сначала те осеменишь мне всех служанок, всех девок, которых я под тебя подложу, и я посмотрю, насколько жизнеспособно твоё потомство. А только после этого я подумаю, стоит ли подпускать тебя к своим дочерям. О принятии в семью, как ты понимаешь, речи уже не идёт. Ты прав — ты просто бык осеменитель. Ты будешь делать это по щелчку пальцев. — ухмыльнулась она, пытаясь унизить и укусить его побольнее в ответ. — Запрыгивать на любую сучку, на которую я покажу пальцем. Ты сам будешь сучкой.

— Так? — Макс щёлкнул пальцами в воздухе и на миг женщину кинуло в жар. — Смотри, Томико, чтобы самой не пришлось прыгать на члены, словно похотливой, озабоченной сучке. Но я с тобой согласен — игры кончились и наш разговор подошёл к концу. Высади меня в любом удобном тебе месте.

Парень снова отвернулся к окну и замолчал.

Сейчас Оота видела, как он начал выстраивать новую защиту вокруг своего разума. Как ложились линии в причудливый, идеальный узор, как он укладывал и рисовал произведение искусства, возводя в своей голове идеальную, непробиваемую броню… Сейчас он создавал такой барьер, который уже никто не сможет пробить. Даже она. Это было за гранью возможностей даже главы семьи Оота. Вот только пока защита была не закончена, он был уязвим… Томико не могла не воспользоваться такой возможностью. Не хотела. Это был, наверное, единственный и последний шанс для неё. Если он завершит плетение, больше она никогда не сможет пробиться к нему…

И самое обидное — всё, что он сейчас делал, это всё благодаря ей… Вот дура! Повелась на провокацию, поддалась. Он получил от неё, что хотел, а она осталась ни с чем. Словно наивная деревенская дурочка!

Из остатков Силы Томико сформировала острое, как игла, энергетическое копьё, влив в него все крохи своего резерва, раскалила его до бела и воткнула острие в мозг сидящего напротив неё парня, успевшего что-то почувствовать в последний момент и глянувшего на неё удивлённым, недоумённым взглядом. Ещё миг в его глазах теплились остатки разума, а через секунду погасли и они. Парень уронил голову на грудь и обмяк…

Она это сделала. Томико Оота это сделала! Женщина устало улыбнулась, почувствовала, как на бесценное кимоно эпохи Нара из носа капают горячие, алые капли, как её покидают силы, прикрыла тяжёлые, налитые свинцом веки, лишь бы не видеть эти мерцающие перед глазами круги, и отключилась…

Водитель вырулил к дому, остановил авто напротив центрального входа, вышел из машины, открыл дверь и замер безмолвной статуей, как делал это тысячу раз до этого, дожидаясь, когда его госпожа выйдет из автомобиля. Выждав положенные для этикета несколько бесконечных минут, старый японец недоумённо наклонился, заглянул в салон, выпрямился и тут же выкрикнул в сторону дома, дрожащим от испуга голосом:

— Госпожа Наоми! Госпожа Наоми!

— Да, Тошайо? — из дверей дома на порог вышла высокая, стройная блондинка.

— Кажется, вашей матери и её гостью плохо.

— Плохо? — беловолосая японка подбежала к машине и заглянула внутрь. — Мама! О боже, у неё энергетическое истощение, все каналы разорваны, аура едва держится и трещит по швам! Неси её в дом, я пока вызову лекарей. А это кто? — ткнула девушка пальцем в лежащего на заднем сидении парня.

— Я не знаю. — пожал пожилой водитель плечами. — Мы забрали молодого человека из резиденции Императрицы. Госпожа очень учтиво с ним общалась, по крайнем мере, в начале. Что там у них потом произошло, я не знаю.

— Хм… Ладно, потом с ним разберемся. Неси мать в спальню. Да быстрее же!..

Томико пришла в себя через час. Открыла глаза, привела в порядок энергетический каркас, проверила резерв своего источника и недовольно поморщилась — придётся восстанавливаться не один день, в лучшем случае. А может и не один месяц. Эта схватка далась ей не просто.

— Мама? Ты в порядке. — в комнату Томико заглянула младшая дочь, подошла к кровати матери, заботливо приложила ладонь к её лбу и удовлетворённо кивнула. — Жара нет.

— Да, Наоми. Всё хорошо. — женщина поднялась с кровати, пошатнулась, облокотилась об услужливо подставленную дочерью руку, собралась с силами и короткими шажочками пошла в сторону выхода.

— Что с тобой случилось и кто тот парень?

— Никто. — отмахнулась Оота. — Раб. Распорядись накрыть стол, Наоми. У меня просто звериный аппетит…

— И всё же? — не сдавалась девушка.

— Макс Юсупов.

— Юсупов? Тот самый? Ты разве не должна была договориться с ним?

— Должна. — устало вздохнула Томико.

— Понятно. — кивнула блондинка. — Не вышло?

— Не вышло. Он вывел меня из себя и получил по заслугам. Где он, кстати?

— Внизу. Я распорядилась положить его на диване в гостиной.

— Веди меня туда. Нужно проверить его.

— Я уже проверила. — хмыкнула Наоми. — Не знаю, что у вас произошло, но толку от него уже не будет.

Томико тяжело вздохнула. Мать с дочерью спустились по ступеням на первый этаж дома, прошли в гостиную и замерли над телом парня, задумчиво рассматривая его безмятежное лицо.

— Я просканировала его мозг.

— И? — с потаённой надеждой на то, что не всё ещё потерянно, произнесла Томико.

— Там пусто, мама. Абсолютно! Это просто овощ. Кусок мяса.

— Мне пришлось. Другого выбора не было.

Оота дошла до роскошного кресла и устало опустилось в него, указав дочери на кресло рядом с собой.

— Пришлось? Пришлось⁈ — иронически улыбнувшись, хмыкнула девушка, усаживаясь рядом с матерью. — Нам теперь от него ничего не получить. Его дар… Без разума нет дара. Он бесполезен!

— Я знаю. Мне пришлось защищаться, он едва не одолел меня. — слегка слукавила Томико. — Если бы я не…

— О-о-о-о-й! Головушка моя буйна-а-я. — потянулся парень, лежащий на диване, и две женщины испуганно замерли. — Охренеть! Что с моей головой? Такое впечатление, что я немного, а может и не немного, перебрал вчера. Сука! Дайте кто-нибудь холодненького кваса. О! — Макс приподнял голову, обвёл комнату мутным взглядом и уронил её обратно. — Госпожа Оота. Значит, это был не сон. На чём мы там остановились… Вы хотели секса, кажется.

— Выруби его! — сквозь зубы прошептала Томико своей дочери. — Сейчас же!

— Вырубить?

— Да! Да быстрее, дура!

— Как?

— Как я учила тебя. Вырубай немедленно! Полностью! Если он закончит плетение защиты, мы уже ничего не сделаем. Вырубай, дура! Ударь всей силой. Надеюсь, этого хватит…

Наоми испугалась. Реально испугалась — она никогда не видела мать в таком состоянии, настолько обеспокоенной и напуганной. Девушка прикрыла глаза, потянулась к своей силе и ударила, вложив всю свою мощь в один этот удар. В последнее мгновение, перед тем как нагло ворваться в разум Юсупова, девушка успела заметить сложные и идеальные узоры защиты в его сознании. Ей просто повезло, что он не успел закончить их раньше. Встреться он с ней в реальном бою, она бы не поставила на себя даже медной монетки…

— Сукин сын! — довольно произнесла Оота. — Как же он хорош! И как же плохо, что он отказался войти в нашу семью добровольно. Ну вот, — повернулась она к дочери и улыбнулась ей, — а ты переживала. И кажется, я теперь знаю, как нам и рыбку съесть, и на *уй сесть, как говорят русские. В прямом и переносном смысле.

— Может ты теперь всё объяснишь мне? С самого начала. И что означает это выражение — «и рыбку съесть, и на *уй сесть»?

— Объясню, объясню… — хмыкнула Томико. — Неси наши артефакты контроля и скальпель, будем готовить нашего паренька к работе.

— Здесь?

— Ну а где ещё? И где твой отец, кстати?

— Не знаю. — Наоми нахмурилась и пожала плечами. — Зачем он тебе?

— Да что-то меня эта ситуация неплохо так встряхнула, я даже возбудилась.

— Фу, мама!

— Не фукай, дочка. Что естественно, то небезобразно. Тем более, у нас с твоим отцом уже несколько месяцев не было соития.

— Мама!

Впервые Томико почувствовала, что с ней что-то не то, спустя три дня после той битвы с парнем Ясмин. Три дня она ходила, словно на иголках — ей постоянно хотелось секса, она думала о сексе, она мечтала о сексе. И только спустя трое суток она вспомнила слова парня о похоти и об озабоченности. Как он там сказал?

«Смотри, Томико, чтобы самой не пришлось прыгать на члены, словно похотливой, озабоченной сучке.»

Это что же выходит, он её сглазил? Такое вообще возможно? Нет. Просто совпадение. Лунный цикл, наверное, такой. Томико отмахнулась, надела свой лучший костюм с короткой юбкой и поехала в офис…

Ещё в машине, по пути в офис, Томико почувствовала, что с ней что-то не то. Трусики вымокли, на кожаном сидении автомобиля остался влажный след. Всё было не так. Утром в душе она трахнула лейку. Впервые в жизни. Нет, она слышала, что молодые озабоченные девушки так делают… Но она давно не девушка. И уж точно не озабоченная.

Томико зашла в лифт, нажала кнопку двадцать пятого этажа, кабинка лифта дёрнулась и медленно поползла вверх, тихонько вибрируя. Эта вибрация просто сводила её с ума, между ног противно ныло, набухшие соски тёрлись о рубашку, стринги впивались между губок и натирали там всё. Госпожа Оота задрала юбку, сунула руку себе между ног, отодвинула влажные трусики в сторону, сунула два пальчика внутрь себя и успела кончить, прежде чем на табло загорелась цифра «25». Успела! Одёрнула юбку, вышла из лифта и лицом к лицу столкнулась с одним из акционеров.

Взрослый, слегка седовласый японец, глава одного из могущественных родов, уважительно поклонился в приветственном жесте, деликатно взял Томику за руку, нежно прижал её пальчики к своим губам и поцеловал.

— Вы, как всегда, выглядите обворожительно, дорогая Томико! — улыбнулся ей мужчина, отпуская её руку и задумчиво принюхиваясь к чему-то. — У вас новые духи? Очень знакомый и тонкий аромат. — хмыкнул он, уступая Томике дорогу.

От одного этого женщина моментально возбудилась снова. Знал бы этот хлыщ, где только что побывали её пальцы, и что именно он лобызал…

Томико торопливо пронеслась по коридору, забежала в туалет и заперлась в одной из кабинок, стянула мокрые стринги, выкинув их в урну, провела пальчиками между своих слегка опухших губок и ещё раз довела себя до оргазма, прикрывая второй рукой свой рот.

— Госпожа? — в двери кабинки постучала одна из референток. — С вами всё нормально?

— Да, да… — с придыханием прошептала Томико на пике оргазма, — сейчас выйду.

Дрожащий голос выдавал её с потрохами. Да когда это кончится⁈ Что с ней не так? Почему? Сколько раз за утро она уже занималась самоудовлетворением? В кровати, сразу после того, как проснулась, в душе, потом в машине, затем в лифте и теперь в туалете. А ведь сейчас только десять утра!

— Вас уже ожидают в зале совещаний. — донесся до Томики голос из-за тонкой перегородки.

— Да, я уже иду…

Томико Оота отдышалась, приводя сердцебиение в порядок, немного постояла, успокаивая подрагивающие в коленях ноги, поправила костюм и вышла из кабинки…

Совещание было похоже на ещё одну пытку — ни о чём другом думать она не могла. Смотрела на каждого мужчину за столом совещаний и думала — какой у него член, толстый или не очень, короткий или длинный? Был у них секс сегодня или нет, как стонет эта референтка, когда кончает. Обычно у неё такой приятный, грудной голос. Наверное, она и стонет по-особому… Какую она позу предпочитает? Любит доминировать в постели, или лежит тихонько на спинке, стеснительно прикрыв свои маленькие грудки? Интересно, у неё там внизу выбрито всё, или сучка предпочитает густые чёрные кудряшки? Как бы это всё проверить…

— Госпожа Оота?

— Да? — вынырнула из размышлений Томико.

— Что скажете?

— В смысле?

— Ну, по поводу предложения увеличить рекламный бюджет на десять процентов?

Она все пропустила! Она не слышала ни слова из того, о чём говорили на совещании. Пришлось сослаться на недомогание, встать из-за стола и покинуть акционеров и партнёров. Ей срочно нужен был член! Просто хороший, твёрдый член, чтобы выбить эту дурь из головы. Или врач… Точно! Врач точно не помешает. Томико вызвала машину и поехала в больницу…

— Ну… Слегка опухло. И клитор возбуждён. — задумчиво бормотал себе под нос господин Фукияма, осматривая свою пациентку в гинекологическом кресле. — Могу дать успокоительные. Но всё в пределах нормы. В вашем возрасте бывает вот такое позднее расцветание, всплеск гормонов и избыток сексуальности. Организм говорит вам, что нужно успеть родить ещё одного ребёнка. Это всё природа… Но повторюсь — всё в норме.

Всё в норме… Ну да, конечно! Пока он осматривал её, она успела один раз кончить, и кажется, врач это заметил, но деликатно умолчал.

— Не нужно успокоительные.

— Как скажете… — покорно согласился врач. — Но…

— Что?

— Но бусинки я всё же достану, если не возражаете… — робко проговорил повидавший и не такое за свою богатую практику медработник.

Бусины… Точно! Сегодня утром Томико слегка заигралась. Ей показалось забавным, снять с шеи драгоценный жемчуг, размером с канареечное яйцо каждый, запихнуть его в себя и медленно тянуть за верёвку, вытаскивая обратно по бусинке. Идея была не плоха, она успела испытать три или четыре оргазма, прежде чем шёлковая нить порвалась.

— Да, конечно. Достаньте…

Врач приступил к работе, Томико прикрыла глаза и тяжело задышала. Когда открыла глаза, на доктора было жалко смотреть. Кажется, он уже попрощался с жизнью, понимая, свидетеля произошедшего госпожа Оота точно не оставит в живых.

Но всё оказалось гораздо проще. Томико вправила мужчине мозги, удалив из его памяти весь последний час его никчёмной жизни, и молча ушла.

После этого под раздачу попал её муж. Вернее, он и так попадал, но теперь Томико взялась за него всерьёз. Мужа хватило на неделю, после чего он сослался на неотложные дела и умотал в длительную трехмесячную командировку.

Официального любовника, которого раньше она держала для статуса, и к которому наведывалась раз в два или даже в три месяца, хватило на две недели. Потом у парня банально перестал вставать член. И перед Томикой снова стал непростой вопрос. Что делать? Если завести ещё одного любовника, на неё начнут косо смотреть. А если не заводить… Нужно было искать истоки проблемы, а не временные решения.

Макс Юсупов… Именно с него всё началось. Томико думала, что сломила его, она ощущала себя победительницей… Но нет. Этот смерд… Такое чувство, словно он вышел победителем из этой маленькой схватки. Как он с ней сделал это? Что именно сделал? Она до сих пор не могла понять. Никакого ментального вмешательства, никаких следов — но она знала, что он, именно он сотворил с ней это!

Она и злилась на него, и восхищалась, как достойным противником. Такой сильный мужчина ей давно не попадался… Ну вот, опять. Она снова завелась с пол-оборота. Словно гулящая кошка, словно сраная кицунэ. Как она это ненавидела!

Ещё в первый день Томико отправила Юсупова на каторгу и теперь жалела. Но оставлять его здесь было опасно. Там он под круглосуточным наблюдением, никуда не денется, а здесь он может снова всё вспомнить (непонятно как он это делает, но факт!), и сбежать, или попытаться отомстить. Нет, там ему было самое место.

Но парень был полон секретов! Целой кучи секретов! Одна его сумасшедшая регенерация, не дававшая запихнуть в его тело артефакты контроля, чего стоила — все порезы от скальпеля тут же зарастали на глазах, выталкивая наружу инородные предметы. Пришлось повозиться. И теперь пора было ехать к нему для разговора. Давно было пора. Если кто-то что-то и может сделать, то только этот ублюдок. Как это низко — идти на поклон к какому-то безродному. Ей — Томике Оота!

До Закрытой частной тюрьмы особого назначения, принадлежавшей её семье, Томико добралась за полчаса. В сопровождении охраны прошла на территорию, нашла нужный барак, оставила телохранителей снаружи, поднялась на третий этаж и толкнула дверь нужной ей комнаты.

Застала парня, обнажённого по пояс, делающим комплекс причудливых упражнений посреди этой конуры, вошла внутрь и прикрыла за собой дверь.

— Что ты со мной сделал? — поинтересовалась Томико, разглядывая слегка мокрый от пота торс парня.

— Я не понимаю, о чём вы, госпожа. — нахмурился тот, пытаясь хоть что-то вспомнить.

— Не понимает он! — недовольно фыркнула Томико, делая два шага в его сторону. — Ты! Или ты сейчас же исправишь это, или я сделаю твою жизнь невыносимой!

— Ещё невыносимей? — хмыкнул парень. — Оглянись, женщина! Я заключённый без памяти, без прав, без прошлого и будущего. Что ты мне сделаешь?

Томико недовольно осмотрела комнату, пытаясь понять, чем можно на него надавить. Старая кровать, нищая убогая комнатушка, потрескавшийся деревянный пол… И запах мужского тела, входящий через её ноздри и дурманящий её… Она хотела, чтобы её трахнули прямо здесь, как обычную суку, раком, как животное… Поставили на колени и отодрали, унизили…

— Раздевайся! — проронила Томико охрипшим голосом, нетерпеливо скидывая с себя одежду прямо на пол. — Ты же этого хотел? Ты это получишь… Но только один раз! Как договаривались. Потом ты мне всё расскажешь!

Парень посмотрел на безупречное женское, по девичьи стройной тело, на белую, почти мраморную кожу, на возбуждённо торчащие ярко-алые соски и тяжело вздымающуюся небольшую аккуратную грудь, хмыкнул и принялся раздеваться. Кажется жизнь в тюрьме не так уж и плоха…

Томика с трудом дождалась, пока он разденется, повалила его на кровать, запрыгнула сверху, трясущимися руками схватила его за член и вогнала в себя, словно наркоманка, получившая дозу, и выпала из реальности в бесконечную эйфорию…

Одним разом всё не обошлось. Томико очнулась лишь часа через три или четыре, на телефоне мигало миллион сообщений и пропущенных звонков, она просрала две важные встречи, но ей было плевать на это. Так хорошо ей давно… никогда не было. На старой, продавленной кровати в какой-то богом забытой дыре, в маленькой тесной комнатушке…

— Теперь рассказывай. — тихо прошептала Томико, поднимаясь с кровати и накидывая на себя одежду.

— Что рассказывать?

— Всё, что знаешь.

— Тут у нас проблемка. — хмыкнул парень, лёжа в постели и закинув руки за голову, наблюдая, как одевается не знакомка. — Я же ничего не помню.

— Сукин сын! Тварь!

Томико раздражённо фыркнула, сунула ножки в туфли, развернулась на каблуках и выскользнула из квартиры. Такой грязной и оплёванной она себя никогда не чувствовала. Но и удовлетворённой тоже. Впервые, за долгие несколько последних недель… Она ведь знала, что он ничего не помнит, зачем тогда пришла к нему? Подсознательно, она понимала, зачем. Но разумом ещё не могла этого осознать…

На вечернем срочном собрании Оота, наконец, смогла хладнокровно мыслить и принимать взвешенные решения, провела несколько внеурочных встреч и решила давно подвешенные задачи. Успела порадоваться и со спокойной душой пошла спать, наслаждаясь такому отличному завершению дня. А ночью ей снова приснился яркий сон, в котором был этот непонятный Макс Юсупов, заставивший испытать её несколько оргазмов даже во сне…

Томико с трудом взяла себя в руки, успокоила гулко бьющееся в груди сердце, выбралась из своей постели, включила ночник, села за рабочий стол, положила перед собой блокнот, взяла ручку и принялась делать заметки. Пора кончать с этим.

1. Разработать план и легенду.

2. Узнать, как он это сделал и что он может ещё.

3. Узнать за чёрные узоры на его груди и регенерацию. Как это связанно?

4. Отправить к нему Наоми. Она должна забеременеть.

5. Не забеременеть самой.

Пятый пункт Томико подчеркнула трижды и поставила жирный знак вопроса…