Пропавший герой

IV Пайпер

Вскоре Пайпер поняла, что сердцем Аннабет не здесь, а где-то далеко.

Она рассказывала обо всех этих удивительных вещах, которые предлагал лагерь, – волшебная стрельба из лука, скачки на пегасах, стена лавы, сражения с монстрами, – но говорила как-то без энтузиазма, словно ее мысли были в другом месте. Она показала обеденный павильон на открытом воздухе, выходящий на Лонг-Айлендский пролив. (Да-да, это тот Лонг-Айленд, что в Нью-Йорке, они пролетели все расстояние от Большого каньона на колеснице!) Аннабет объяснила, что Лагерь полукровок – преимущественно летний лагерь, но некоторые ребята остаются здесь круглогодично, и они приняли недавно столько новеньких, что теперь тут не протолкнуться даже зимой.

Пайпер спрашивала себя, кто возглавляет лагерь и как они узнали, что она, Пайпер, и ее друзья – полукровки. Она не могла понять, должна ли оставаться здесь круглогодично и будет ли какой-нибудь толк от ее участия в их деятельности. Можно ли отказаться от схваток с чудовищами? Миллион вопросов теснился в ее голове, но, видя настроение Аннабет, она решила помалкивать.

Они поднялись на холм на границе лагеря. Пайпер повернулась – и ей открылся удивительный вид на долину: полоса леса на северо-западе, великолепный берег, ручеек, озеро, поля, поросшие сочной травой, небольшой городок (странное скопление сооружений в форме греческой буквы «омега» с петлей домиков вокруг зелени в центре и двумя рядами по обеим сторонам). Пайпер насчитала двадцать домиков. Один отливал золотом, другой – серебром. На крыше третьего росла трава. Четвертый был ярко-красного цвета и обнесен колючей проволокой и траншеями. Еще один домик был черный, с горящими зеленым пламенем факелами на фасаде.

Казалось, все это находится в ином мире, не имеющем никакого отношения к заснеженным холмам вокруг него.

– Долина защищена от глаз смертных, – сказала Аннабет. – Каждый домик представляет какого-нибудь греческого бога, и, соответственно, там живут дети этого бога.

Она посмотрела на Пайпер, словно оценивая ее реакцию.

– Ты хочешь сказать, что моя мать – богиня?

Аннабет кивнула:

– Ты воспринимаешь это на удивление спокойно.

Пайпер не могла ничего объяснить. Она не могла признаться, что находит в этом подтверждение своим смутным ощущениям, которые преследовали ее многие годы, и разговорам с отцом о том, почему в доме нет фотографий матери, и недоумению, отчего отец никогда не говорил ей, как мать ушла от них… Но самое главное, тот сон… ее предупредили, что это должно случиться.

«Скоро они найдут тебя, полубогиня, – прогрохотал голос. – А когда это случится, подчиняйся нашим указаниям. Помогай нам, и, может быть, твой отец останется в живых».

У Пайпер перехватило дыхание.

– Ну… после сегодняшнего утра поверить во все это проще. Так кто моя мать?

– Скоро мы это узнаем. Тебе сколько – пятнадцать? Боги обычно признают ребят в тринадцать лет. Таковы были условия договора.

– Договора?

– Прошлым летом они пообещали… ох, это такая длинная история… ну, в общем, они пообещали, что больше не будут бросать своих детей-полубогов на произвол судьбы и что будут признавать их в тринадцать лет. Иногда на это уходит больше времени, но ты сама видела, как быстро был признан Лео – едва успел здесь оказаться. С тобой это тоже скоро случится. Я уверена, что у вечернего костра нам будет знак.

Пайпер спрашивала себя, появится ли над ее головой пламенный молот или, с учетом ее всегдашнего невезения, что-нибудь еще более нелепое. Может быть, пламенный вомбат[8]. Кто бы ни была ее мать, Пайпер не питала особых надежд на то, что ее родительница с радостью признает дочку, страдающую клептоманией и имеющую массу других проблем.

– А почему в тринадцать?

– Чем старше ты становишься, – принялась объяснять Аннабет, – тем больше чудовищ тебя замечают и пытаются убить. Это начинается обычно в районе тринадцати лет. Поэтому мы и посылаем в школы защитников – они там находят вас и переправляют в лагерь, пока что-нибудь не случилось.

– Как тренер Хедж?

– Да. – Аннабет кивнула. – Он… он был сатиром: получеловек-полукозел. Сатиры работают на лагерь – они находят полукровок, защищают их, доставляют сюда, когда приходит время.

Пайпер легко могла поверить, что тренер Хедж наполовину козел. Она видела, как он ест. Тренер ей никогда особо не нравился, но она и представить себе не могла, что он пожертвует собой, спасая их.

– А что с ним случилось? – спросила она. – Когда мы поднялись в небо, он что… исчез навсегда?

– Трудно сказать. – На лице Аннабет появилось страдальческое выражение. – Духи грозы… с ними трудно совладать. Даже наше лучшее оружие, небесная бронза, проходит сквозь них, если только не застать их врасплох.

– Меч Джейсона превратил их в прах, – вспомнила Пайпер.

– Значит, ему повезло. Если удар нанести точно, то можно их развеять, отправить их сущность назад в Тартар.

– Тартар?

– Это такая громадная пропасть в подземном мире, в царстве Аида, откуда приходят самые жуткие монстры. Это что-то типа бездонной ямы зла. Как бы там ни было, но после рассеивания чудовища восстанавливаются долгие месяцы. А может, и годы. Но поскольку этот дух грозы – Дилан – ускользнул, то я не знаю, зачем ему оставлять Хеджа в живых… Хедж был защитником. Он знал, чем рискует. У сатиров нет смертных душ. Он будет реинкарнирован в виде дерева, цветка или чего-нибудь такого.

Пайпер попыталась себе представить тренера Хеджа в виде букетика очень сердитых маргариток. От этого настроение у нее еще больше ухудшилось.

Она посмотрела на домики внизу, и ею овладело беспокойство. Хедж погиб, чтобы она оказалась здесь, в безопасности. Домик ее матери находился где-то там, внизу, а это означало, что у нее есть братья и сестры, новые люди, которых ей придется предать.

«Делай то, что мы тебе скажем, – сообщил ей голос. – Или будут очень неприятные последствия».

Пайпер сунула руки под мышки, чтобы скрыть дрожь.

– Все будет хорошо, – пообещала Аннабет. – У тебя здесь будут друзья. Мы все тут много пережили. Мы понимаем, что ты чувствуешь.

«Сомневаюсь», – подумала Пайпер.

– Меня за последние пять лет выкинули из пяти разных школ, – сказала она. – Мой отец уже не знает, куда меня засунуть.

– Всего из пяти? – Судя по голосу, Аннабет вовсе над ней не издевалась. – Пайпер, на всех нас навешивали ярлыки смутьянов. Я в семь лет убежала из дома.

– Серьезно?

– Ну да. Большинству наших ставили диагнозы «дефицит внимания с гиперактивностью», или «дислексия»[9], или и то и другое…

– У Лео СДВГ.

– Верно. Это потому, что мы запрограммированы на битвы. Беспокойство, импульсивность… мы не находим себе места среди обычных ребят. Ты, наверное, слышала, сколько неприятностей было у Перси… – Ее лицо помрачнело. – В общем, у полубогов плохая репутация. А как у тебя случаются… всякие такие заморочки?

Обычно если кто-то задавал ей подобный вопрос, Пайпер затевала драку, или меняла тему, или переключала внимание спрашивавшего на что-то другое. Но теперь она вдруг, сама себе удивляясь, начала говорить правду.

– Я ворую. Ну, не то чтобы по-настоящему ворую…

– Ты из бедной семьи?

– Ничего подобного. – Пайпер горько рассмеялась. – Я это делала… не знаю почему. Чтобы привлечь к себе внимание, наверное. У моего отца никогда не находилось для меня времени, пока я не попадала в какую-нибудь неприятную историю.

Аннабет кивнула:

– Могу себе представить. Но ты сказала, что воровала не по-настоящему. Что ты имеешь в виду?

– Понимаешь… мне никто не верит. Полиция, учителя… даже те люди, у которых я ворую, – они так смущаются, что отрицают случившееся. Но на самом деле я ничего не ворую. Я просто прошу у людей разные вещи. И они мне дают. Даже кабриолет «БМВ». Я всего лишь попросила. А дилер говорит: «Конечно. Бери». Потом уже он, наверное, понял, что сделал. А после этого за мной явилась полиция.

Пайпер ждала. Она привыкла к тому, что люди называли ее врушей, но когда она подняла голову, Аннабет только кивнула.

– Интересно. Если бы богом был твой отец, то я сказала бы, что ты – дочь Гермеса, бога воров. Он может быть очень убедителен. Но твой отец смертный…

– Вполне.

– Тогда даже и не знаю. – Аннабет, явно озадаченная, покачала головой. – Если повезет, то сегодня вечером твоя мама тебя признает.

Пайпер не вполне понимала, на что ей лучше надеяться. Если ее мать богиня, то знает ли она об этом ужасном сне дочери? Интересно, поражали ли когда-нибудь олимпийские боги своих детей молнией, если те творили зло? Или же отправляли в подземный мир?

Аннабет внимательно смотрела на нее. Пайпер решила, что с этого момента должна следить за своим языком. Аннабет явно была неглупа. Если кто-нибудь узнает тайну Пайпер…

– Идем, – сказала наконец Аннабет. – Я тут должна проверить еще кое-что.

Они прошли еще немного, и у вершины холма перед ними открылся зев пещеры. На земле вокруг валялись кости и ржавые мечи. У входа, закрытого бархатным занавесом со змеями, были воткнуты факелы. Все это напоминало сцену для какого-то хитроумного кукольного представления.

– А что там такое? – спросила Пайпер.

Аннабет засунула внутрь голову, потом вздохнула и задернула занавес.

– Сейчас ничего. Тут обитает одна моя подруга. Я жду ее вот уже несколько дней, но пока без результата.

– Твоя подруга живет в пещере?

На лице Аннабет появилось что-то вроде улыбки.

– Вообще-то у ее семьи роскошный домище в Квинсе, и она учится в школе-пансионе для девушек в Коннектикуте. Но когда она здесь, в лагере, – да, она живет в пещере. Она наш оракул – предсказывает будущее. Я надеялась, она мне поможет…

– Найти Перси? – догадалась Пайпер.

И тут силы оставили Аннабет. Она села на камень, и на лице у нее появилось такое выражение, такая боль, что Пайпер стало неловко – она не должна была это видеть.

Она заставила себя отвернуться. Ее взгляд переместился к вершине холма, где росла одна-единственная сосна. На нижней ее ветке сверкнуло что-то похожее на пушистый золотистый коврик для ванной.

Нет, это был не коврик для ванной. Это было руно.

«Понятно, – подумала Пайпер. – Греческий лагерь. У них тут копия золотого руна».

Потом она посмотрела на основание дерева. Поначалу ей показалось, что ствол обмотан бухтой толстых проводов в алой оплетке. Но у проводов была змеиная чешуя, когтистые лапы и змееподобная голова с желтыми глазами и дымящимися ноздрями.

– Это же… дракон, – пробормотала Пайпер. – И это настоящее золотое руно!

Аннабет кивнула, но было очевидно, что слушает она вполуха. Она сидела, сгорбив плечи, потом потерла лицо и тяжело вздохнула.

– Извини. Устала немного.

– У тебя такой видок – вот-вот отключишься, – покачала головой Пайпер. – Давно ты ищешь своего парня?

– Три дня, шесть часов и около двенадцати минут.

– И ты понятия не имеешь, что с ним случилось?

Аннабет с несчастным видом покачала головой.

– Мы были так рады, что зимние каникулы у нас начались пораньше. Мы встретились в лагере во вторник и считали, что три недели сможем провести вместе. А потом, после костра, он… он поцеловал меня, пожелал доброй ночи и отправился в свой домик, а утром его уже не было. Мы обыскали весь лагерь. Мы связались с его матерью. Мы пытались найти его всеми способами, какие нам доступны. Ничего. Он просто исчез.

Пайпер подумала: «Три дня назад». Именно в ту ночь ей приснился сон.

– А давно вы вместе?

– С августа, – ответила Аннабет. – С восемнадцатого августа.

– Почти в это же время я встретила Джейсона, – сказала Пайпер. – Но мы пробыли вместе всего несколько недель.

– Пайпер… – Аннабет наморщила лоб. – Что касается этого… Может, ты лучше сядешь?

Пайпер понимала, к чему идет дело. В ней нарастала паника, словно легкие у нее наполнялись водой.

– Слушай, я знаю, что Джейсон считает… он считает, будто только сегодня появился в нашей школе. Но это не так. Я уже четыре месяца с ним знакома.

– Пайпер, – печально сказала Аннабет. – Это туман.

– Что-что?

– Ту-ман. Это что-то вроде занавеса, который отделяет мир смертных от волшебного мира. Мозги смертных – они не могут осознать такие невероятные вещи, как боги и монстры, и поэтому туман искривляет реальность. Он делает людей и события такими, чтобы они были понятны разуму смертных… ну вот, например, они совсем не видят эту долину. Или они посмотрят на дракона, а им будет казаться, что это бухта провода.

Пайпер судорожно сглотнула.

– Но… ты сама сказала, что я не из обычных смертных. Я полубогиня.

– Туман влияет даже на полубогов. Я это много раз видела. Монстры просачиваются куда-нибудь, скажем в школу, выдают себя за нормальных людей, и все начинают думать, будто они давно знакомы с этим человеком. Они верят, что он тут всегда был. Туман может изменять воспоминания, он может даже создавать воспоминания о том, чего никогда и не было…

– Но Джейсон-то не монстр! – гнула свое Пайпер. – Он человек, или полубог, или как уж это у вас называется. Мои воспоминания настоящие. Не выдуманные. Я помню, как мы подожгли штаны тренера Хеджа. Помню, как мы с Джейсоном наблюдали метеоритный дождь с крыши общежития и наконец этот дурачок все-таки поцеловал меня…

Она вдруг разговорилась – стала рассказывать Аннабет про весь семестр в «Школе джунглей». Джейсон ей сразу же понравился. Он был с ней таким милым, таким терпеливым, он даже с гиперактивным Лео уживался и не обращал внимания на его глупые шутки. Джейсон принял ее такой, какая она есть, а не судил по тем глупостям, что о ней говорили. Они болтали целыми часами, смотрели на звезды и в конечном счете – наконец! – стали держаться за руки. Все это не могло быть обманом.

Аннабет скривила губы:

– Пайпер, твои воспоминания гораздо ярче, чем у многих других. Я это готова признать, и я не понимаю, почему так. Но если ты так хорошо его знаешь…

– Знаю!

– …то скажи, откуда он.

Пайпер показалось, что ей заехали кулаком между глаз.

– Он мне, наверное, говорил, но…

– Ты до сегодняшнего дня видела у него эту татуировку? Он тебе что-нибудь рассказывал о своих родителях. Или о друзьях? Или о школе, где раньше учился?

– Я… я не знаю, но…

– Пайпер, как его фамилия?

У нее в мозгах была сплошная чернота. Она не знала фамилии Джейсона. Как это может быть?

Пайпер заплакала. Она чувствовала себя полной идиоткой, сидела на камне рядом с Аннабет и просто погибала. Это уже слишком. Неужели все хорошее, что было в ее глупой, несчастной жизни, теперь будет отобрано?

«Да, – ответил ей сон. – Да, если ты не сделаешь того, что мы тебе скажем».

– Слушай. – Аннабет взяла ее за руку. – Мы с этим делом разберемся. Джейсон здесь. Кто знает, может, у вас все и срастется.

«Вряд ли, – подумала Пайпер. – Если, конечно, сон говорил ей правду. Но этого она не могла знать».

Она отерла слезы со щек.

– Ты меня сюда привела, чтобы никто не видел моих соплей?

– Я подумала, что тебе это будет нелегко. Я знаю, что такое потерять парня.

– Но я все еще не могу поверить… Я знаю, у нас было что-то. А теперь этого нет – он меня вообще не узнает. Но если он и в самом деле появился только сегодня, то зачем? И как он туда попал? И почему он ничего не помнит?

– Хорошие вопросы, – сказала Аннабет. – Надеюсь, Хирон все это прояснит. Но пока нам нужно тебя устроить. Ты готова идти вниз?

Пайпер посмотрела на нелепое скопление домиков в долине. Ее новый дом, семья, которая предположительно должна ее понять… но скоро они станут еще одной кучкой людей, которых она разочарует, а дом – еще одним местом, откуда ее выкинут.

«Ты предашь их ради нас, – предупредил ее голос. – Или потеряешь все».

Выбора у нее не было.

– Да, – солгала она. – Готова.

На центральной зеленой полянке ребята играли в баскетбол. Они были классными снайперами. Ни один мяч не отскочил от кольца. Трехочковые мячи залетали в корзину автоматически.

– Домик Аполлона, – объяснила Аннабет. – Выпендрежники – им что стрелы, что мячи в корзину, дай только побросать.

Они прошли мимо центрального кострища, где два парня фехтовали на мечах.

– Настоящие? – спросила Пайпер. – А это не опасно?

– Ну, это был бы прокол, – улыбнулась Аннабет. – Извини. Дурной каламбур. Вот мой домик. Номер шесть. – Она указала в сторону серого здания, на двери которого была вырезана сова.

Через открытую дверь Пайпер увидела книжные полки, оружие и компьютерную смарт-доску, как в классе.

Девочки рисовали на ней карту, напоминавшую схему сражения.

– Кстати, если уж речь зашла об оружии, – сказала Аннабет. – Иди-ка сюда.

Она провела Пайпер вокруг здания к большому металлическому сараю, похожему на постройку для хранения садовых инструментов. Аннабет открыла дверь, внутри оказались вовсе не садовые инструменты… ну если только вы не собирались объявлять войну овощам и фруктам. Этот сарай оказался складом самого разного оружия – от мечей и пик до дубинок вроде той, что была у тренера Хеджа.

– Каждому полубогу нужно оружие, – объяснила Аннабет. – Самое лучшее делает Гефест, но у нас тут тоже неплохой выбор. Афина главным делом считает стратегию, а это значит, что каждый должен подобрать себе то оружие, которое ему подходит. Давай-ка посмотрим…

Пайпер была не очень расположена к выбору всяких штук для убийства, но понимала, что Аннабет хочет сделать ей приятное.

Аннабет протянула ей массивный меч – Пайпер его и удержать-то едва могла.

– Нет, – одновременно произнесли обе.

Аннабет покопалась в сарае и вытащила другую штуку.

– Винтовка? – спросила Пайпер.

– «Моссберг-пятьсот». – Аннабет умело проверила, как действует оружие, словно для нее это было обычным делом. – Можешь не волноваться. Для людей она безопасна. Винтовка модифицирована для стрельбы небесной бронзой, а потому убивает только монстров.

– Гм, не думаю, что это в моем стиле…

– Ну, пожалуй, – согласилась Аннабет. – Слишком бросается в глаза.

Она вернула винтовку на место, принялась перебирать арбалеты, и в этот момент внимание Пайпер привлекло что-то в углу сарая.

– А это что? – спросила она. – Нож?

Аннабет вытащила его и сдула пыль с ножен. Нож этот, казалось, много веков не видел света.

– Не знаю, Пайпер. – Она словно бы испытывала неловкость. – Не уверена, что он тебе годится. Обычно мечи лучше.

– Но ты-то пользуешься ножом. – Пайпер показала на нож, закрепленный на поясе Аннабет.

– Да, но… – Аннабет пожала плечами. – Ну, давай посмотрим, если хочешь.

Ножны были потертые, кожаные, с бронзовыми вставками. Ничего броского, ничего затейливого. Полированная деревянная рукоятка превосходно легла в пальцы Пайпер. Когда она вытащила нож, оказалось, что у него треугольный клинок длиной восемнадцать дюймов, бронза сияла так, словно ее только вчера отполировали. Кромки были убийственно острыми. Пайпер с удивлением увидела свое отражение в клинке. Она казалась старше, серьезнее и не такой испуганной, какой чувствовала себя на самом деле.

– Он тебе подходит, – признала Аннабет. – Такие клинки называются паразониум. Они в основном парадные, их носили военачальники в греческой армии. Они свидетельствовали, что ты богат и обладаешь властью, но и в схватке они могли неплохо защитить.

– Мне нравится, – сказала Пайпер. – Почему ты решила, что он мне не годится?

– У этого клинка долгая история… Многие побоялись бы им владеть. Его первая владелица… ну, в общем, для нее все неважно кончилось. Ее звали Елена.

– Постой. – Пайпер задумалась. – Ты имеешь в виду ту самую Елену? Троянскую?

Аннабет кивнула.

Вдруг Пайпер подумала, что такой нож нужно держать в руках, одетых в хирургические перчатки.

– И он просто так лежит у тебя в сарае?

– Ну, у нас тут полно всякой древнегреческой ерунды. Это же не музей. Оружие такого рода – оно для того, чтобы им пользоваться. Это наследство полубогов, то есть наше. Между прочим, свадебный подарок Менелая – первого мужа Елены. Она назвала этот нож Катоптрис.

– И что это значит?

– «Зеркало». Видимо, потому, что Елена и пользовалась им только как зеркалом. Не думаю, что он когда-либо был в сражении.

Пайпер снова посмотрела на клинок. На мгновение она увидела там себя, но потом отражение изменилось. Появились языки пламени и какое-то причудливое лицо, словно высеченное из камня. Она услышала тот же смех, что звучал и в ее сне. И увидела своего отца в цепях, привязанного к столбу перед ревущим костром.

Она уронила клинок.

– Пайпер? Что с тобой? – Аннабет обернулась и окликнула отпрысков Аполлона на площадке. – Эй, врачеватели! Мне тут нужна помощь!

– Нет, я… ничего, – выдавила из себя Пайпер.

– Ты уверена?

– Да. Я только… – Пайпер заставила себя успокоиться. Дрожащими руками она подняла кинжал. – Слишком много впечатлений. Столько всего случилось сегодня… Но я хотела бы оставить нож себе, если можно.

Аннабет задумалась, потом махнула ребятам Аполлона – мол, все нормально.

– Ну, если ты уверена… Ты так сильно побледнела. Я подумала, у тебя приступ или еще что.

– Я в порядке, – заверила Пайпер, хотя сердце у нее бешено колотилось. – А тут, в лагере, есть… телефон? Могу я позвонить отцу?

Серые глаза Аннабет завораживали Пайпер так же, как и клинок. Аннабет словно просчитывала миллион вариантов, пыталась прочесть мысли Пайпер.

– Нам не разрешается звонить по телефону, – сказала она. – Большинство полубогов, пользуясь сотовым, обнаруживают себя перед монстрами. Но… у меня есть телефон. – Она вытащила из кармана мобильник. – Вроде как против правил, но если это останется между нами…

Пайпер с благодарностью взяла телефон, стараясь скрыть дрожь в пальцах. Отойдя от Аннабет, она отвернулась. Набрала номер отца, хотя и знала, что произойдет. Голосовая почта. После того сна она три дня пыталась до него дозвониться. В «Школе джунглей» звонки разрешались только раз в день. Она звонила по вечерам – и в пустоту.

Она неохотно набрала другой номер. Личная помощница ее отца ответила сразу же:

– Офис мистера Маклина.

– Джейн, – сказала Пайпер, напрягшись. – Где мой отец?

Джейн помолчала секунду-другую, вероятно прикидывая, сможет ли она уйти от разговора, просто повесив трубку.

– Пайпер, я думала, что вам из школы звонить не разрешается.

– Может, я не в школе, – сказала Пайпер. – Может, я убежала и живу среди диких зверей.

– Ммм. – Озабоченности в голосе Джейн не слышалось. – Я ему передам, что ты звонила.

– Где он?

– Его нет.

– Вы не знаете? – Пайпер понизила голос, надеясь, что порядочность не позволит Аннабет подслушивать. – Джейн, когда вы собираетесь позвонить в полицию? Может, он попал в беду!

– Пайпер, мы не станем давать повод прессе раздуть из ничего какую-нибудь историю. Я уверена, с ним все в порядке. Он время от времени исчезает. Но всегда возвращается.

– Значит, вы и вправду ничего не знаете…

– У меня нет времени, Пайпер, – отрезала Джейн. – Успехов тебе в школе.

Тишина в трубке. Пайпер выругалась. Она вернулась к Аннабет и отдала ей телефон.

– Неудачно? – спросила Аннабет.

Пайпер не ответила. Она изо всех сил пыталась не расплакаться.

Аннабет посмотрела на экранчик сотового и задумалась.

– Твоя фамилия Маклин? Извини, это не мое дело… но уж больно знакомая фамилия.

– Она достаточно распространенная.

– Да, пожалуй. Чем занимается твой отец?

– У него ученая степень по искусствоведению, – автоматически проговорила Пайпер. – Он занимается искусством чероки.

Ее обычный ответ. Не ложь и не вполне правда. Большинство, услышав это, думали, что ее отец продает индейские сувениры в придорожном киоске в резервации. Бюсты Сидящего Быка[10], ожерелья из раковин, дощечки большого вождя…[11] всякую такую дребедень.

– Вот как. – Аннабет это, кажется, не убедило, но телефон она убрала. – Ты как себя чувствуешь? Идем дальше?

Пайпер прикрепила на пояс новый кинжал и пообещала себе, что позже, когда останется одна, разберется, как эта штука действует.

– Конечно, – сказала она. – Я хочу все увидеть.

Все домики были хороши, но ни один из них не показался Пайпер своим. Над ее головой не появилось никаких пламенных знаков – ни в виде вомбатов, ни в виде чего-либо еще.

Домик номер восемь был целиком серебряный и отливал лунным светом.

– Артемида? – догадалась Пайпер.

– Ты знакома с греческой мифологией?

– Да так, читала кое-что, когда мой отец в прошлом году работал над одним из проектов.

– Я думала, он занимается искусством чероки.

Пайпер чуть не выругалась вслух.

– Ну да, чероки… Только иногда делает и еще кое-что.

Пайпер решила, что выдала себя: Маклин, греческая мифология… К счастью, Аннабет, похоже, не заметила никакой связи.

– Ну, в общем, – продолжила Аннабет, – Артемида и в самом деле богиня луны и охоты. Вот только в ее домике никого нет. Артемида – вечная дева, а потому у нее нет потомства.

– Правда? – Это было для Пайпер неожиданностью. Ей всегда нравились истории про Артемиду, и она считала, что из этой богини вышла бы классная мать.

– Правда, есть охотницы Артемиды. Они появляются здесь иногда. Это не дети Артемиды, но они ее служанки – такая команда бессмертных девчонок, которые пускаются вместе во всякие приключения, охотятся на монстров… ну и так далее.

– А что – круто! – Пайпер оживилась. – Они становятся бессмертными?

– Если только не погибают в бою. Или не нарушают своей клятвы. Я не говорила, что они дают слово не общаться с парнями? И никаких тебе свиданок. Ни-ко-гда.

– Вот как?.. Ладно, проехали.

Аннабет рассмеялась. На мгновение у нее на лице появилось почти веселое выражение, и Пайпер подумала, что из нее в другие времена могла бы получиться клевая подружка.

«Забудь об этом, – напомнила себе Пайпер. – Никаких друзей у тебя здесь не будет. Во всяком случае, после того, как они узнают».

Они прошли мимо следующего домика, номер десять, который, наподобие кукольного домика Барби, был украшен кружевами, двери были розовыми, и на подоконниках росли гвоздики в горшках. Они прошли мимо двери, и у Пайпер от запаха всевозможной парфюмерии перехватило дыхание.

– Эй, сюда что, уходят на покой супермодели?

Аннабет ухмыльнулась:

– Домик Афродиты. Богини любви. Староста здесь Дрю.

– Пустышки, – проворчала Пайпер.

– Они не все такие уж плохие, – сказала Аннабет. – Последняя староста была просто замечательная.

– А что с ней случилось?

– Давай, нам пора идти. – Лицо Аннабет помрачнело.

Они осмотрели другие домики, и настроение у Пайпер сделалось еще хуже. Она подумала: может ли она оказаться дочерью Деметры, богини земледелия? Но ведь стоило Пайпер прикоснуться к какому-нибудь растению, как то погибало. Афина – это, конечно, круто. А может, Геката, богиня волшебства? Но на самом деле это не имело значения. Даже здесь, где каждый, как предполагалось, находит потерянного родителя, она останется нежеланным ребенком – Пайпер это знала. Она вовсе не ждала с нетерпением вечернего костра.

– Мы начали с двенадцати олимпийских богов, – объясняла Аннабет. – Боги – мужчины слева, женщины – справа. Но в прошлом году мы добавили сразу несколько домиков для других богов, у которых нет тронов на Олимпе, – Гекаты, Аида, Ириды…

– А те два больших домика в конце – они чьи? – спросила Пайпер.

– Зевса и Геры. Главных богов.

Пайпер направилась в ту сторону – Аннабет пошла следом, хотя и без особого энтузиазма.

«Домик Зевса похож на банк», – подумала Пайпер.

Из белого мрамора, с большими колоннами спереди и полированными бронзовыми дверями, украшенными изображениями молний.

Домик Геры был поменьше, но выполнен в том же стиле, вот только двери с изображениями павлиньих перьев, переливавшихся разными цветами.

В отличие от других домиков, где за открытыми дверями царила шумная активность, домики Зевса и Геры были закрыты, внутри стояла тишина.

– Они что, пусты? – спросила Пайпер.

Аннабет кивнула:

– У Зевса давно уже не было детей. Ну, вернее, почти не было. Зевс, Посейдон и Аид – это старшие братья из богов, их называют Большой тройкой. Их дети обладают очень большой властью и по-настоящему опасны. В последние лет семьдесят или около того они пытались избежать рождения детей-полукровок.

– Пытались?

– Иногда они… ну, мухлевали. У меня есть подружка – Талия Грейс. Она дочь Зевса. Но она отказалась от жизни в лагере и стала охотницей Артемиды. Мой парень, Перси, он сын Посейдона. Иногда тут появляется еще один парнишка – Нико. Он сын Аида. Кроме них, других детей-полубогов у Большой тройки нет. По крайней мере, мы о них не знаем.

– А Гера? – Пайпер посмотрела на двери с изображением павлиньих перьев.

Глядя на этот домик, она начала нервничать, хотя не понимала почему.

– Богиня брака. – Аннабет тщательно контролировала свой голос, словно боялась показаться групой. – У нее нет детей ни от кого, кроме Зевса. А потому нет и полубогов. Это просто почетный домик.

– Ты ее не особенно любишь, – заметила Пайпер.

– Ну, это старая история, – призналась Аннабет. – Я думала, мы помирились, но когда исчез Перси… она наслала на меня такой странный сон-видение.

– В котором потребовала, чтобы вы забрали нас? – спросила Пайпер. – Но ты решила, что там будет Перси.

– Пожалуй, лучше мне помалкивать об этом. Сейчас я о Гере не могу сказать ничего хорошего.

Пайпер посмотрела вниз:

– А кто сюда ходит?

– Никто. Это просто почетный домик – я тебе уже сказала. Никто сюда не ходит.

– Кто-то все же ходит. – Пайпер указала на следы в пыли у порога. Подчиняясь какому-то внутреннему порыву, она толкнула дверь, и та легко распахнулась.

– Слушай, Пайпер, я думаю, нам не стоит… – Аннабет отступила назад.

– Ну… считается, что мы должны подвергаться опасностям.

И Пайпер вошла внутрь.

Она не хотела бы жить в таком домике. Здесь было холодно, как в морозильнике. В центре помещения в окружении белых колонн высотой в десять футов восседала на троне статуя богини, облаченная в ниспадающие золотые одежды. Пайпер всегда думала, что греческие статуи делаются из белого камня и глаза у них пустые, но эта была ярко раскрашена и имела вполне человеческий вид, если не считать громадных размеров. Пронзительные глаза Геры, казалось, следили за Пайпер.

У ног богини в бронзовой жаровне горел огонь.

«Кто же его поддерживает, – подумала Пайпер, – если домик всегда пуст?»

На плече Геры сидел каменный ястреб, а в руке она держала посох, из которого рос цветок лотоса. Волосы богини были сплетены в черные косы. На лице улыбка, но глаза холодные, расчетливые, словно она хочет сказать: «Мать знает все. Не вздумайте меня сердить, а то вам не поздоровится».

Больше в домике ничего не было – ни кроватей, ни мебели, ни туалета, ни окон, – ничего, что могло бы пригодиться для жизни.

«Не дом, а склеп, – пронеслось в голове у Пайпер. – А еще богиня семьи и брака».

Нет, это не ее мать. По крайней мере, в этом Пайпер была уверена. Она вошла внутрь дома не потому, что ее потянуло сюда, просто здесь ее чувство страха усиливалось. Тот сон – страшный ультиматум, предъявленный ей, – имел какое-то отношение к этому домику.

Пайпер замерла. Они здесь были не одни! За статуей, у небольшого алтаря за ее спиной, стояла фигура, закутанная в черную шаль. Видны были только ее руки, поднятые ладонями вверх. Она словно напевала что-то – то ли молитву, то ли заговор.

– Рейчел? – Аннабет даже рот открыла от удивления.

Девушка повернулась. Она опустила шаль, и открылись копна рыжих волос и веснушчатое лицо, которое никак не соответствовало мрачной атмосфере домика и черной шали. Ей было лет семнадцать, вполне обыкновенная смертная девица в зеленой кофточке, потрепанных джинсах, покрытых всевозможными пятнами. Несмотря на холодный пол, обувь на ее ногах отсутствовала.

– Привет! – Она подбежала к Аннабет и обняла ее. – Извини! Я спешила со всех ног – раньше никак не получалось.

Несколько минут они говорили о парне Аннабет, об отсутствии всяких новостей о нем и обо всем в таком роде, наконец Аннабет представила ей Пайпер, которая стояла молча и чувствовала себя неловко.

– Извини, пожалуйста. Рейчел, это Пайпер, одна из полукровок, которых мы спасли сегодня. Пайпер, это Рейчел Элизабет Дэр, она наш оракул.

– Та подружка, что живет в пещере? – догадалась Пайпер.

– Да, это я. – Рейчел ухмыльнулась.

– Так ты оракул? – спросила Пайпер. – Можешь предсказывать будущее?

– Скорее будущее прихватывает меня время от времени, – сказала Рейчел. – Я произношу пророчества. Дух оракула типа похищает меня иногда и проговаривает через меня важные вещи, которых никто не понимает. Но ты права, пророчества предсказывают будущее.

– Вот как. – Пайпер переступила с ноги на ногу. – Это круто.

– Не переживай. – Рейчел рассмеялась. – Все думают, что в этом есть что-то сверхъестественное. Даже я. Но обычно я безобидна.

– Ты полубогиня?

– Нет. Я обычная смертная.

– Тогда что ты здесь… – Пайпер обвела рукой помещение.

Улыбка исчезла с лица Рейчел. Она посмотрела на Аннабет, потом снова на Пайпер.

– Ну, это просто наитие. Кое-что, имеющее отношение к этому домику и исчезновению Перси. Они каким-то образом взаимосвязаны. А я научилась подчиняться наитию, в особенности в последний месяц, когда боги замолчали.

– Замолчали? – переспросила Пайпер.

Рейчел нахмурилась, посмотрев на Аннабет:

– Ты ей еще не сказала?

– Собиралась… Пайпер, в последний месяц… ну, вообще-то боги обычно не часто разговаривают со своими детьми, но все же время от времени от них поступают послания. Некоторые из нас могут даже посещать Олимп. Я практически весь семестр провела в Эмпайр-стейт-билдинг.

– При чем тут Эмпайр-стейт-билдинг?

– Там теперь находится вход на Олимп.

– Естественно, – ухмыльнулась Пайпер. – Почему бы и нет?

– Аннабет составляла новый генеральный план Олимпа, после того как его разрушили во время войны с титанами, – пояснила Рейчел. – Она классный архитектор. Ты обязательно должна увидеть зал для трапезы…

– Так вот, – продолжила Аннабет, – приблизительно с месяц назад Олимп замолчал. Вход туда закрыт, никто к ним попасть не может. И никто не знает почему. Боги словно отгородились от внешнего мира. Даже моя мать не отвечает на молитвы, и был отозван директор нашего лагеря – Дионис.

– Директором вашего лагеря был… бог виноделия?

– Да, но это…

– Долгая история, – высказала предположение Пайпер. – Ясно. Давай дальше.

– Ну вот я и говорю. Полукровок по-прежнему продолжают признавать, но кроме этого – ничего. Ощущение такое, будто что-то случилось… что-то очень плохое. А потом Перси исчез.

– А у нас на экскурсии, – добавила Пайпер, – выяснилось, что Джейсон лишился памяти.

– Кто такой Джейсон? – спросила Рейчел.

– Это мой… – Пайпер оборвала себя, не сказав «парень», но это усилие болью отдалось в ее груди. – Мой друг. Аннабет, но ты говорила, что Гера наслала на тебя сон-видение.

– Наслала. Первая связь с кем-то из богов за целый месяц. Да к тому же с Герой, от которой никакой помощи толком не дождешься. Да еще она вышла на связь именно со мной, а меня она из всех полубогов любит меньше всего. Она мне сообщила, что я узнаю про Перси, если прибуду на балкон Большого каньона и найду там парня в одном ботинке. А я вместо этого нахожу там вас, а парень в одном ботинке – это Джейсон. Глупость какая-то.

– Да, происходит что-то нехорошее, – согласилась Рейчел.

Она посмотрела на Пайпер, и та почувствовала, как в ней зреет непреодолимое желание рассказать им о своем сне, признаться, что она знает о происходящем… по крайней мере, частично. Что это еще только начало бед.

– Девчонки, я… я должна…

Она не успела сказать больше ни слова – тело Рейчел напряглось. Глаза начали светиться зеленым светом, она схватила Пайпер за плечи. Та попыталась отпрянуть, но руки у Рейчел были как стальные клещи.

– Освободи меня, – проговорила она. Но это был голос не Рейчел, а старой женщины, и доносился он издалека, словно по длинной, гулкой трубе. – Освободи меня, Пайпер Маклин, или земля поглотит нас. Это должно произойти в день солнцестояния.

Помещение начало вращаться. Аннабет попыталась оторвать Пайпер от Рейчел, но это было невозможно. Их окутал зеленый дым, и Пайпер уже не могла понять, снится ей происходящее или все это на самом деле. Гигантская статуя богини, казалось, поднялась со своего трона. Она наклонилась, зрачки ее впились в глаза Пайпер. Рот статуи открылся, дыхание ее напоминало очень крепкий запах духов.

И говорила статуя тем же гулким голосом:

– Наши враги подняли головы. Огнедышащий – только первый из них. Склонись перед его волей, и их царь восстанет, а мы все будем обречены. ОСВОБОДИ МЕНЯ!

Колени у Пайпер подогнулись, все вокруг почернело.