Проснись, чудовище

Глава 7

Кстати, когда он впервые их достал и ждал моей реакции, я подавила стойкое желание залезть на верх капсулы и завизжать. Собрав в кулак всю силу воли, я поздоровалась с ним за щупальце потной рукой и улыбнулась перекошенным ртом. После чего мгновенно стала его лучшим другом и партнерам по шахматам.

- Ну да, - кивнула я, раздумывая о прошлом.

- Лет пять, не больше, - авторитетно сообщил Кармаш. – Даже если переберем все и заменим на новое. На большее перемещение у нас мощности не хватит. Да и слишком опасно. Что касается точности привязки… у нас давно есть такая хитрая разработка, когда привязка перемещения осуществляется не по точному месту, а по местоположению носителя чипа столько-то лет вперед или назад. Изобретение сокторианца доктора Керлога, пусть космос будет ему могилой.

- О! – Я пребывала в шоке от уровня развития технологий будущего. Привязывать прибытие капсулы времени к конкретному человеку – мы в далеком двадцать первом веке о таком и мечтать не могли! – И мы ни в кого и ни во что не врежемся?

- Именно поэтому, даже если мы сотворим чудо и полностью обновим эту ржавую жестянку, - он пнул ногой капсулу, - мы не сможем вам помочь и вернуть на тысячу лет назад. В ваше время не было этих чипов. И говорю – нет, не врежемся. Точно так же, в тот модуль, который мы с ребятами добавили, встроено ограничение на скрытное приземление в свободном от предметов, пустом месте в радиусе десяти земных метров от объекта.

Нет слов!

- А когда у нас Кромве уволили? – обратился к своему коллеге техник.

- Счас скажу, - полез в карман Тоб за наладонником. - У меня все записано, - он полистал записи, - ага, как раз укладываемся. Четыре года и девять месяцев.

- Замечательно, - фальшиво улыбнулась я, чувствуя, как моя мечта вернуться в свое время тает на глазах. Ну хотя бы оторвусь и оторву той стерве, которая испортила мне мужа, все, до чего дотянусь!

Вечером мне подумалось о том, что совсем игнорировать Шона неправильно. Все же стоит попытаться наладить хоть какое-то подобие отношений. К тому же над нами все еще висел этот кабальный контракт, а я себя беременной не чувствовала.

Я подошла к каюте капитана и только собралась постучать, как услышала, точно кто-то провел для меня усиленное прослушивание.

- Ты не понимаешь, о чем просишь, Джарвис, - устало сказал Шон. – Я ей не нужен.

- Это почему? – возмутился робот. – Вы капитан, вы не можете быть ей не нужны!

- И тем не менее, не нужен, - отрезал Градецки. Тяжело вздохнул: - Куда бы я не пошел, везде вижу ее рыжеволосую головку. На трапезах, на кухне, в мастерской, в зоне отдыха. Вчера даже на мостике!

- Это же замечательно! – порадовался за меня Джарвис. – Значит, ваша жена женщина с очень активными интересами.

- Угу, - согласился мой муж, - только я в ее интересы не вхожу. Она готовит с Хосе, ведет диспуты с Дэйвом, пикируется с Рэйем, работает с Тобом, Кармашем и Мимиром, играет в шахматы с Мимиром, учится у Самула, а со мной только молчит или ругается.

- А сами виноваты! – заступился за меня помощник. – Нечего было на девочку налетать, как вирейский квакер! Могли бы и поласковей быть!

- Не могу, - признался Шон. – Так и жду подсознательно, когда она скажет, что уходит к другому. И… - Он помолчал: - Меня ревность душит. – Вижу, что ничего такого между ней и командой не происходит, а все равно нагрубить хочу.

- Это диагноз, - авторитетно сказал Джарвис.

Я с ним тут же согласилась, раздумывая над полученной информацией. Все равно трансляцию выключили. Немного пораздумывала, развернулась и пошла к себе. Слишком рано налаживать хоть что-либо. Слишком рано.

И вот, наконец, настал тот час, когда вся наша маленькая команда сошлась во мнении, что все готово и можно начинать.

- Страшно? – спросил меня Кармаш, проверяя мои пристегнутые ремни.

- Жутко, - кивнула я, чувствуя, как покрываюсь холодным потом. Все внутри требовало срочно отказаться и прекратить устраивать себе укорачивание жизни и дополнительный стресс. Будто мне мужа мало.

- Мы проследим, - заверил меня Мимир, от волнения размахивая и руками, и щупальцами, - чтобы ты вернулась. У меня такого замечательного партнера по шахматам никогда не было. Так что я тебя ни за что не потеряю!

- Это потому, что ты постоянно выигрываешь, - с трудом улыбнулась я.

- Это потому что ты хотя бы играешь, - признался Мимир. – Остальные сразу сдаются.

Мужчины еще раз все перепроверили и только Кармаш занес палец над кнопкой отправления, как в ремонтный отсек ввалился Градецки. Увидел нас, застыл, что-то сообразил и кинулся к капсуле с криком:

- Куда?!!

- Давай быстрей, - заорал Мимир, становясь у него на дороге, - пока он нас не убил!

Кармаш втянул в себя воздух и все же ткнул пальцем, отправляя меня в прошлое.

- Диана, - рванулся ко мне кэп, - я, конечно, не подарок… - дальше я уже не слышала, потому что оказалась на этом же корабле, но почти пять лет назад. По крайней мере, стены тогда были симпатичнее, синенькие такие.

Я отстегнулась, вылезла из капсулы и пошла на поиски Градецки. Искать долго не пришлось. Замечу, говорили не на том общегалактическом языке, на котором мы общались с остальными челнами экипажа. Для меня на сулх это был какой-то извращенный аналог испанского. Но, слава Богу, я его прекрасно понимала, и, думаю, точно так же могла на нем говорить благодаря переводчику за ухом.

- Да кому ты нужен, импотент слюнявый! Только лизаться и умеешь, куда тебе до нормального мужика, – чуть визгливо орала на повышенных тонах женщина. – Зачем мне все твои жалкие петтинги, когда мне вместо того нужен добротный толстый дрын часа на два или на три… не то что твоя хворостинка. Сундук! Думаешь, это такое счастье с тобой спать?!!

О-па! А я-то думаю, откуда у моего мужа столько комплексов. Ну, сука, погоди!

- Просто уходи, Кромве, - тихо ответил ей Шон, играя желваками. – Не надо очернять других, чтобы обелить себя.

- Мне этого и не надо, - засмеялась эта мерзкая шлюха. Вот я ее еще не видела, а уже ненавидела по-полной. – Вполне достаточно сказать, что ты, кроме как на короткий трах…

- Это кому тут недостаточно?!! – ввалилась я в знакомую каюту, вся из себя уже злая и взволнованная, предварительно закоротив провода. Благо опыт уже имелся. – Мне вот вполне хватает, и даже с избытком!

На меня вытаращились две пары глаз. Одна – Шона Градецки моложе на пять лет, вторая блондинистая, принадлежащая тощей девице с курносым носом, прямыми волосами и грудью третьего размера.

Теперь, когда я ее увидела, возненавидела еще больше. А думала, что достигла предела.

- Ты кто? – спросили они меня одновременно.

- Я тут что зашла сказать, - улыбнулась я, подходя к Кромве и нанося ей неожиданный апперкот в челюсть. – Когда мужик или баба много и не по делу пиз… говорит, то им обычно закрывают рот. Извини, что так невежливо! – и зарядила второй. – Еще раз скажешь кэпу гадость, попрощаешься с зубами. Язык я вырву последним.

- Что происходит? – переводил недоуменный взгляд Градецки с меня, ожесточенно потрясающей ушибленной рукой, на потирающую челюсть брюнетку. – Ты кто?

- Я на огонек зашла, - пошла я на него грудью. – И вообще, скакала два дня и три ночи… кажется, это плагиат… - Повисла у него на шее, закрыв рот поцелуем со словами: - Нравишься ты мне, красавчик!

- Я не… - только и успел сказать Шон, отвечая на мой поцелуй. Глаза его казались страшно усталыми, не физической, а жуткой, иссушающей нутро моральной усталостью. Эта тварь его почти дожрала. – …не понимаю, - наконец договорил он.

И не понимай дальше. Главное, включай основной инстинкт и убеждайся, что эта сука тебе соврала.

- Так ты тоже не святой, кэп, - оскорбленно сплюнула кровь из разбитой губы Кромве. Казалось, еще немного – и она была готова вцепиться ему в лицо ногтями и рвать без пощады. – А таким чистеньким прикидывался…

- Вали отсюда, доска подзаборная, - оторвалась я от капитана, - пока я в тебя чем-то тяжелым не кинула. А то ведь попаду!

- Нужны вы мне! – еще раз сплюнула блондинка, выскакивая за дверь. – Ой! – Треск электрического разряда.

- Что это? – чуть отвлекся от меня Градецки.

- Это ток, - подтолкнула я его к кровати. – Не отвлекайся. У нас сеанс сексотерапии. А потом ты мне дашь честное слово не думать о всех женщинах одинаково плохо. И меня Дианой зовут.

- Дай-а-а-ана, - выдохнул Шон, укладывая меня на постель. – Я буду думать о вас всех одинаково хорошо. Только откуда ты тут взялась? С космодрома пробралась? Опять штурман люк задраить забыл?

- Стреляли, - ловко увернулась я от ответа и взяла тело Шона в свои слабые руки.

- Стреляли? – он не успел удивиться.

После нескольких дней общения в будущем с недотраханным капитаном Градецки меня переполнял адреналин. После моего побега он вообще зашкаливал. Так не пора ли вернуть этот избыток, использовав по назначению? Особенно если учесть, что использовать его буду на том, кто меня довел.

Я улыбнулась и сказала, прикасаясь к застежкам комбинезона на ключицах и стремительно скользя ладонями вниз:

- «Белое, сухое, совиньон…»[1] - теперь я знаю, как этот треклятый костюм звездолетчиков расстегивается.

На изумленное:

- Что?

Я хихикнула и повела плечом:

- А ты должен сказать: «Спасибо, дорогая!»

Шон посмотрел на меня круглыми глазами и послушно сказал:

- Спасибо, дорогая. – Встряхнул головой и сам у себя спросил: - Во имя черной дыры, что я творю?! Что мы творим?

С учетом того, что его летный комбинезон пал к нашим ногам, мой меняющий цвет прикид погнал к нему на свидание, а моя рука отправилась в кругосветное плавание ниже Шоновой талии, то голос будущего мужа звучал довольно хрипло.

Я провела рукой вверх по его животу, и мышцы пресса сжались. Потерлась носом о его грудь, поочередно задевая соски языком. По сильному телу прошла судорога. Он застыл на мгновение, сжав кулаки, словно не хотел давать воли своим рукам. С ума сойти, настоящий мужчина, упертый, как бык, - он до сих пор сопротивляется. Сопротивляется и пытается устоять. А вот не выйдет.

Крупный мужской подбородок, легкая синева после бритья, тени усталости под глазами и густые брови вразлет. Выразительные карие глаза. Темные волосы с рыжей искрой как для мужчины были непозволительно густыми. Аромат одеколона с терпкой ноткой.

Меня накрыло, вспышка желания к этому сложному и упрямому мужчине заставила зажмуриться, чтобы не выдать жадности, появившейся в глазах. Мой мужчина! Мой! Никому не отдам!

Лизнув, я прикусила его нижнюю губу, обхватывая твердо стоящий член рукой. Шон мягко освободился из моих пальцев, и тут мир скакнул вверх тормашками. Градецки перевернулся, укладывая меня на спину. Наткнулась на жесткий пристальный взгляд, и стало как-то не по себе. С такими глазами бросаются вниз с обрыва.

Глядя прямо в глаза, Шон произнес:

- Даже если это ловушка, я пойду на это… - Приказал ИИ: - Заблокировать корабль! Абсолютная защита! – Пояснил, криво ухмыляясь: - Теперь даже если сюда попробует вломиться армия, полиция и взвод службы наркоконтроля, пока мы не закончим, они не войдут.

Прозвучало почти как угроза.

Я шепнула:

- Умеешь ты уговаривать, речистый. - Мурлыкнула: - Так чего ждешь, красавчик, – действуй!

Градецки потерся о мое лицо щекой и отстранился, начиная ласкать пальцами мое лоно и грудь. В его глазах теперь прыгали смешинки и что-то такое… Страсть и голод в одном флаконе. О да-а-а. Определенно мы на одной волне.

Я попросила:

- Поцелуй меня, - и потянулась к его рту, обхватывая крепкую шею.

Он застонал, непроизвольно потираясь напряженным пахом ниже моего живота. Одна рука с грубоватой лаской запуталась в моих волосах, вторая с силой обвилась вокруг талии, жестко фиксируя под собой. У меня непроизвольно сжались бедра при мысли, что он сейчас побывает между ними. Невероятной силы импульс желания, дичайшей, острой до скрежета зубов похоти.

Он прошептал, меняясь в лице:

- Рыжая… Ты мое наваждение… - впиваясь жгучим яростным поцелуем безо всякой нежности.

Нас затрясло. Я выгнулась к нему навстречу всем телом, обхватывая ногами. Оторвалась, чтобы отдышаться, и произнесла одно только слово:

- МОЙ! – И слово это стоило тысячи любовных романов и поэм.

Наверное, я сказала что-то не то, или он воспринял что-то не так. Шон с низким рычанием отпрянул, тяжело дыша. А потом снова начал меня ласкать.

Его губы и зубы изощренно-мучительно терзали мои соски, а пальцы ритмично двигались во мне, так, что я извивалась под ним, уже ничего не соображая. Налившаяся грудь ныла, а глаза закатывались, когда он в меня вошел. Нет, не вошел – проскользнул. На том количестве смазки, по-моему, в меня бы проскользнул даже грузовик, не то что его член.

Но когда он начал двигаться… я закричала. И вскрикивала все громче и громче, пока он меня брал. Сотрясаясь от каждого толчка, я балансировала на пороге оргазма. Неприлично урча от переполняющего удовольствия, обнимала руками его плечи и обхватила его талию ногами, чтобы прижаться еще теснее, быть еще ближе. Что-то бессвязно бормотала, шептала в бреду.

А он, оскалившись, молча вбивался в меня, с каждым разом становясь все больше. С каждым вздохом, с каждым движением, с каждым моим стоном его член становился все длиннее и тверже. Или мне так показалось?

Все время ощущая себя на грани, но не получая желанной разрядки, я металась под сильным мужским телом на постели. И когда она пришла, я громко закричала. Мы закричали.

Наконец, упираясь лбом во влажную ложбинку на его шее и все еще подрагивая всем телом, я смогла постепенно расслабиться и отпустить конвульсивно сжатые руки. Перед глазами до сих пор мигали фейерверки. Из тела словно вытащили все кости и жилки, остался один трясущийся мармеладовый ком. Желе.

Шон с хриплым стоном расцепил наши объятия и улегся на спину. На его лице блуждала блаженная улыбка.

Я благодарно поцеловала его грудь, провела пальцем по мощному подбородку:

- Спасибо.

Меня обдало теплом жгучих карих глаз:

- Спасибо тебе. Без тебя… не знаю, как бы я весь этот позор пережил. Эта сука, самоназначенная невеста, за моей спиной стелилась перед каждым двуногим в штанах. И ни разу в отношении меня не смолчала. – Он вздохнул: - Да мимо меня даже шлюхи рядом проходят – и те снисходительно улыбаются. Считают, что я ипотент. А уж мужики… впору застрелиться.

Я потерлась о его скулу:

- Импотент? – весело расхохоталась. Надо было же так пошутить! Отсмеявшись, выдала: - Главное, тебе с ними не спать. Так что забудь. – Сказала тихо-тихо, практически беззвучно: - Градецки, ты, главное, меня через четыре года дождись…

Шон не был бы Шоном Градецки, если бы через пять минут не начал ко мне приставать. Началось все вроде как безобидный массаж с ароматическими маслами, а потом…

Он задержался на мгновение, готовясь к стремительной атаке – и вот уже меня развернули боком. С согнутым коленом.

Что за ненасытный мужчина с атомным двигателем внутри! Он ворвался в меня, уже готовую и жаждущую, как яростный циклон на Карибские острова. Жестокий и неумолимый.

Бедро к бедру, рука к руке, и он внутри. Мечта! Рай! Градецки, никому не отдам, ты только мой, ни о чем другом не мечтай!

Толчок, еще – и мои сладкие судороги. Его громкий победный рык. Как хорошо. Хотелось просить и умолять: «Не выходи!»

Когда он положил мои ноги себе на плечи и запустил язык… от стыда чуть не умерла. Слишком обнаженная поза, слишком беззащитная и открытая. Я долго и надрывно кричала: «Отпусти, мне стыдно!» - бешено сопротивляясь. И что? Что, я вас спрашиваю? Этот негодяй мое возмущение все-таки сломил.

Лоно остро реагировало на каждую ласку, вздрагивая от каждого движения волшебного листка плоти. Его язык внутри меня просто раскалил. Ощущение скольжения во влажной сердцевине… боже, такое можно и не пережить! Я плакала от удовольствия, еле удерживаясь от того, чтобы взять его за волосы и двигать, чуть ли не отправляя всю голову вместе с выступающим носом путешествовать внутри. Бархатное ощущение, просто неописуемое.

Потом Шон переместился, и его жаждущее орудие опять оказалось у меня внутри…

Я давно потеряла чувство времени, не знала, ночь или день. Сколько прошло часов – сто или три. Я поскуливала, постанывала, а временами и орала, царапая ему плечи и спину.

Меня катали и на мне ездили, словно мы осваивали новую дорожную трассу. Ну да. Трассу под название «Сладкая жизнь».

Вдохновленный хорошим почином Шон не давал спуску ни себе ни мне. Даже когда у меня пропало желание шевелиться, его было не остановить. Придется мне после такого загула посетить медицинскую кабину. Ну и черт с ним!

Когда Шон уснул, я осторожно освободилась из его объятий. Морщась от определенного дискомфорта, выскользнула из постели и отправилась к своей капсуле. Надеюсь, теперь у него не будет комплексов по поводу отношений. Хотя, кто этих мужиков знает? Явно не мы, женщины. И даже не они, мужчины.

Вообще, мужской пол величина неизученная и не поддающаяся определению, так что можно только строить гипотезы.

Сцепив зубы и охая после чрезмерно жаркого секса, я дошла до капсулы, улеглась и отправила себя назад, в будущее, где, чуяло мое сердце, будут у меня пробле…

- Да как ты могла!!! – заорал Градецки, пытаясь выковырять меня наружу, как только капсула вернулась в исходное место. – Я тебе покажу эксперименты! Я тебе устрою опыты! Неделю на свою аппетитную задницу сесть не сможешь!

- А что мы такие нервные? – полюбопытствовала я, откидывая крышку, чтобы попасть в железные объятия мужа. – Ой! Я ж не кукла, чтобы меня так таскать!

- Будешь куклой! – зловеще пообещал капитан, утаскивая меня из ремонтного отсека под тихие, тщательно скрываемые смешки остальных. – Я тебя в каюте запру! Навсегда!

- Навсегда не надо, - попросила я, успевая показать ребятам-космолетчикам большой палец перед тем, как этот космический пещерный человек вытащил меня наружу, - там скучно. А мне в медкабину надо, так что с полчаса погоди.

Выскользнула из объятий неандертальца и успела первой в медкабину, где, опять не слушая тяжелые удары кулаков, закрылась изнутри. Где-то тут была волшебная мазь для ссадин и ушибов?

Через полчаса и спустя пару миллионов сожженных нервных клеток мужа…

- Мне все равно! – отрезал Шон, донося до каюты и скидывая на кровать. – Раздевайся!

- Нет, - отползла я от него. – У меня на секс настроения нету! И в ближайшее время не появится!

- Кто тут говорит о сексе? – прищурился Градецки. – Хотя за идею спасибо, - и тоже начал разоблачаться.

- Я устала, - попыталась отмазаться я извечной женской причиной. Ноль эмоций. Зашла с другой стороны: - У меня голова болит!

- Сейчас заболит еще задница, - посулил мне муж, стаскивая с меня обувь. – И голове будет не до усталости.

[1] Эта и последующая фраза - цитата из фильма «Внимание» Джованни Солдати.