Прости грехи наши

Эпилог

Допросы, проводимые епископом Берюлем де Нуа по поводу событий в Драгуане, продолжались чуть более пяти лет. Все заседания были закрытыми: только епископу, викарию Кантену и протоколисту Мельесу было известно о том, что таили в себе эти зловещие события, начавшиеся еще в 1233 году.

Для обывателей все произошедшее сводилось к четырем основным моментам: в одной и той же епархии были найдены три трупа в речке под названием Монтею, чуть позже был убит епископ, затем бесследно исчез викарий, и, наконец, через четыре года после смерти епископа дознавателями двора была обнаружена пустующая деревня на севере епархии. В самом центре этой деревушки лежала большая груда земли, заросшая травой. При ближайшем рассмотрении эта груда оказалась остатками огромного костра, в которых эксперты из Тарля нашли обгоревшие кости более чем тридцати мужчин, женщин и детей. Личности этих несчастных установить так и не удалось. Что касается Роме де Акена, то не удалось ничего выяснить ни о нем, ни о его прошлом, не считая запутанных и разрозненных воспоминаний членов его бывшей паствы.

О тайне проклятой епархии были известны лишь эти несколько малопонятных фактов. Обыватели видели в этой истории какую-то сплошную чертовщину, потому что во всем этом просто невозможно было разобраться. Если столько таинственных событий происходит в одном и том же месте и в одно и то же время, то они явно объединены единым умыслом. Одни считали, что это — проделки самого дьявола, другие — что тут не обошлось без участия каких-то людей. Но кто они, чего добивались и стоял ли за ними кто-нибудь? Ответ на эти вопросы могли дать только участники проводимого в Тарле расследования.

Епископ распорядился вызвать к нему некоторых лиц, считая необходимым тщательно их допросить в целях выяснения некоторых обстоятельств: Энгеррана дю Гран-Селье — уже глухого и слепого старца, угасавшего в своем замке Морвилье; Дени Ланфана — прохвоста, рассказывающего нелепые байки о том, как он выслеживал одного провинциального монаха; Жорже Ажа — надменного и скрытного архиепископа; Флори де Мёна и Жильбера де Лорри — двух таинственных юношей, разыскать которых оказалось не так просто… Все эти люди — каждый своим способом — уклонялись от явки в трибунал для дачи показаний, и, когда де Нуа все-таки удалось задать им соответствующие вопросы, ему потребовалось все его искусство дознавателя, чтобы вывести их на чистую воду.

Однако в этой игре — «У кого больше терпения» — Берюль де Нуа оказался на высоте. Тайное сообщество «Мегиддо», направляемое Артемидором, теперь находилось на грани разоблачения. Расследование наконец-таки было завершено. Мельес уже подготовил сосуд с сургучом, с помощью которого собирался опечатать девятнадцать толстенных томов записей, содержащих материалы расследования. Отец-инквизитор с удовлетворением посмотрел на них: он практически в одиночку сумел справиться с этой титанической работой.

— Мне теперь неясен только один момент, — сказал своему патрону Сидуан Мельес, перед тем как поставить печати. — Показания Жорже Ажа как очевидца первой мистификации — неполные. Остались невыясненными некоторые обстоятельства, касающиеся личности Косма.

— Какие именно?

— Он вернулся в Эртелу или нет?

— Заносить все нюансы, имеющие отношение к той мистификации, в данный протокол не было необходимости. Но я могу ответить на твой вопрос, основываясь на том, что я услышал, но не занес в протокол. Отец Косм был именно таким, каким его нам охарактеризовал кюре Франсуа из Соселанжа. Это человек со слегка сдвинувшимся рассудком после своего двукратного выздоровления вдруг возомнил, будто ему уготована некая божественная миссия, хотя толком не знал, какая именно. Он возвратился в Эртелу и с еще большим рвением стал проповедовать Евангелие своим прихожанам. Когда люди из сообщества «Мегиддо» начали подготовку к мистификации, они хотели использовать этого чудака в своих целях. Ему подкидывали письмена, в которых сообщалось, что по всему миру уже видны первые признаки надвигающегося Апокалипсиса, что Папой Римским стала женщина, что Гроб Господень охвачен огнем, а население повсеместно все больше погрязает в пороках и вымирает от голода… Это был неплохой способ морально подготовить этого человека, а тем самым и других обитателей деревни. Именно тогда и возник тот странный язык, на котором говорили эти дикари на момент приезда к ним Энно Ги. Отец Косм не знал латыни. Получая эти «послания с небес», он выучил лишь азы латинского языка, чтобы переводить послания и рассказывать о них своим прихожанам. Получившаяся смесь латинского и французского языков и окситанского наречия сумела пережить отца Косма.

— И он не догадывался о том, что рядом что-то затевается? Неужели подготовку подобной мистификации можно было провести втайне от жителей деревни?

— Члены сообщества «Мегиддо» осушили водоем, находившийся довольно далеко от деревни. Кроме того, они привели с собой собак. Много собак. Они нацепили на них причудливые кожаные одеяния, чтобы придать им вид чудовищ, и затем привязали их по периметру оврага, в котором шла подготовка к мистификации. Каждый раз, когда какой-нибудь местный житель забредал в район оврага, он наталкивался на этих собак и, приняв их за демонов, в ужасе бежал прочь.

— А что делал отец Косм в день проведения мистификации?

— Подбрасываемые ему письмена возымели свой эффект. Этот человек был морально готов к этому. Он был уверен, что выполнит предначертанную ему «миссию» именно в день Страшного суда. Мистификация проводилась в день солнечного затмения. Теологи предусмотрели буквально каждую мелочь. По крайней мере, они так думали.

— И что же произошло?

— При появлении четверых всадников Апокалипсиса Косм и его прихожане неожиданно оказали сопротивление.

— Сопротивление?

— Да. Люди из сообщества «Мегиддо» предусмотрели все до мельчайшей детали… все, кроме того что им придется иметь дело с безупречными христианами. Когда всадники начали кричать о грехах жителей деревни и провозгласили начало Страшного суда над ними, они тем самым допустили большую ошибку. Дело в том, что Косм должным образом подготовил своих людей. Они были абсолютно безгрешными… во всем христианском мире не было более чистых сердец…

— И что тогда?

— И тогда, вместо того чтобы воспринять происходящее как обман, организованный церковниками, отец Косм воспринял его как обман, одобренный самим Христом! Косм бросил наземь свой крест и, когда появился комедиант, изображавший Иисуса, швырнул в него с размаху копьем, чуть не прикончив беднягу. Мистификация с треском провалилась. Чтобы отомстить Косму и не допустить предания данного эксперимента огласке, люди из сообщества «Мегиддо» решили сжечь все вокруг и стереть деревню с лица земли. Однако они опять кое в чем просчитались. Когда деревню со всех сторон охватил огонь, жители увидели, что к ним бегут собаки, которых к тому моменту отпустили. Они спасались бегством от огня. Благодаря своему нюху и интуиции, собаки, бросившись в болото, сумели выбраться на маленький островок, со всех сторон окруженный водой. Мужчины и женщины последовали за ними. Однако лишь немногим из них удалось не утонуть…

— А Косм?

— Он сумел выжить. И его «миссия» стала для него ясна. Он отверг Церковь и Христа, будучи убежденным, что он и выжившие жители деревни — единственные, кому было суждено уцелеть после свершения «библейского Апокалипсиса». Он создал новую религию для нового мира…

Последовало долгое молчание. Мельес посмотрел на кипу своих рукописей.

— Вся эта история — просто удивительная, — наконец сказал он. — Почему бы не занести ее в наш протокол?

На лице Берюля де Нуа появилась легкая улыбка.

— В день второго пришествия Иисуса христиане, вместо того чтобы пасть на колени, отвергают его и бросают в него копьем?..

Он отрицательно покачал головой.

— Нет, ни в коем случае… Подобную историю нежелательно заносить даже в протоколы инквизиции…