Простые истины

Глава вторая

Мэг откинулась в кресле, обтянутом роскошной обивкой. Она прикрыла глаза и задумалась, решая, с чего начать историю своей жизни.

В какой-то момент самое ее существо стало созвучно окружавшей обстановке — приглушенному гулу мощного двигателя, приятной на ощупь обивке кресла, пушистому ковру… От всего исходило ощущение новизны и чистоты.

Обстановка внутри пассажирского отсека самолета призвана была защитить пассажиров и сделать их полет приятным, так же как и богатство Карлтонов призвано было обезопасить и окружить комфортом.

И если за ее спиной будет состояние Карлтонов, ей, может быть, уже не придется так отчаянно скрываться от Блейка…

Мэг открыла глаза и обнаружила, что Лукас Ламберт изучает ее.

— Сейчас лучше?

В его взгляде Мэг разглядела участие. А еще — тайну. Тайну, о которой она даже и не догадывалась. Но разговор сейчас не о нем, а о ней.

— Ты будешь записывать?

Ламберт показал на столик между ними; Мэг заметила прибор с письменными принадлежностями.

— Я могу записать на бумагу, а могу и на пленку.

Мэг вздохнула.

— Лучше на бумагу.

Ламберт кивнул. Из внутреннего кармана он вынул небольшой блокнот и золотую ручку.

— С чего мне начать?

— Мэг, это не допрос. Просто расскажи о себе.

— Я выросла в Саймонвиле. Это небольшой городок в сорока пяти милях к востоку от Сакраменто. Я была приемным ребенком и, кажется, знала об этом всегда. Моими приемными родителями были и есть Джеймс и Одри Стемплы. Они звали меня Маргарет-Энн, или просто Мэг. Отчим — судья. Мачеха — дочь врача. Их родственники рассказывали мне, что Джеймс и Одри очень давно хотели ребенка. Мне говорили, что я — дочь одной дальней родственницы, но я знала, что это не так. Родители, а в особенности мать, много чего говорили мне, когда бывали рассержены, — вспомнила Мэг, и ей стало больно. — Я мало что помню из раннего детства, очень мало. Помню первый класс. Мне тогда несладко приходилось. И во втором — тоже. И даже в третьем.

— Плохое поведение? — поинтересовался Лукас.

В его голосе Мэг уловила едва заметный смех. Что ж, неудивительно, что он спросил об этом. Ладно бы поведение… Лукас Ламберт понял бы ее, может, даже оценил бы по достоинству. Непонятно, почему его мнение вдруг стало небезразлично ей.

— Нет, — призналась она. — Успеваемость. Я едва-едва переползла во второй класс. И всю начальную школу училась со скрипом.

— Вот уж не поверил бы!

— Джеймсу и Одри тоже не верилось. Особенно Одри. Раз за разом она вдалбливала мне, что я должна учиться лучше, что я, их дочь, не вправе позорить их доброе имя, что они сделали мне великое одолжение, удочерив…

— Есть много уважительных причин, по которым неглупый ребенок плохо учится в школе.

Мэг вздохнула, благодарно улыбнувшись ему.

— Спасибо на добром слове. Да, теперь-то я понимаю, что на самом деле не давала им и повода к недовольству… Скажи-ка мне еще раз, когда я родилась?

— Двадцатого января.

— Значит, Мэг Карлтон исполнится двадцать девять?

— Да.

На глаза Мэг навернулись слезы. Из свидетельства о рождении Маргарет-Энн Стемпл ясно как день, что всего пять месяцев назад ей исполнилось тридцать лет.

Ламберт не проронил ни слова. Встревоженная, Мэг подняла голову. Он неотрывно смотрел на нее; взгляд его был сосредоточенным; в руке он вертел золотую ручку.

— Мне начинает казаться, — наконец, заговорил он, — что Джеймсу и Одри придется за многое ответить. За «труды праведные», за воспитание чужого ребенка, за то, что они не холили и не лелеяли этого ребенка, раз уж он у них появился.

Лелеять! Да, именно так Мэг относилась к собственному сыну. Но как странно слышать такое слово из уст того, кого, похоже, самого никогда не любили.

— А как они ладят с Дэнни?

Мэг сначала не расслышала его вопроса. А услышав, помрачнела.

— Никак, — отрезала она. Ламберт коснулся наболевшего. — Они не видели Дэнни.

Мэг встретилась с Блейком Уилсоном еще школьницей в старших классах. Уже тогда она была худющей — сплошные ноги, руки, локти и коленки — и отчаянно тосковала по человеческому вниманию. Потому и поверила всему, что насочинял ей Блейк.

— Они не одобрили моего выбора, — продолжала она. — Предупредили, чтобы я не вздумала проситься обратно, когда наша супружеская жизнь не задастся. Когда же она и в самом деле не задалась, я… я не вернулась.

— А отец мальчика?

— Причина наших скитаний.

Ламберт сидел тихо, он больше не играл ручкой.

— Он распускал руки, — призналась Мэг. — Когда он нашел нас в последний раз, два года назад, он сломал Дэнни руку.

— Подонок в тюрьме? — ледяным тоном осведомился Ламберт.

Мэг окинула взглядом роскошную обстановку. К ней постепенно приходило сознание всей мощи и богатства Карлтонов. Их хватит, чтобы Лукас Ламберт-шериф защищал ее и ее сына. Но поверит ли ей Лукас Ламберт-человек?

— Нет.

Ламберт положил блокнот на разделявший их стол, рядом легла и золотая ручка.

— Почему?

— Мы были в Дэнвере, — бесстрастно продолжила она рассказ. — В палату «скорой помощи» вошел офицер полиции, приятный молодой человек. Я обратилась к нему с жалобой. К тому времени в клинику заявился Блейк. Он бывает иногда… очень убедителен. Блейк дал понять этому полицейскому, что и сам из полиции — капитан розыскного отдела в Саймонвиле. Рассказал тому пару историй про своего отца, шефа полиции, своего деда, в старые добрые времена тоже служившего в полиции. Выдумал наглую ложь о спорном опекунстве и убедил всех, за исключением одного врача, что я просто мстительная, истеричная бывшая жена.

— И этот негодяй все еще в полиции? — спросил Ламберт.

— Увы!

— Вы разведены?

— Да, конечно.

— Хорошо. Так даже проще. Нет, конечно, это не самое важное. Даже не будь вы в разводе, завтра же дюжина юристов трудилась бы над этим. Хочешь удовлетворить свое чувство мести, Мэг? Может, отнять у него работу? Крышу над головой? Фунт-другой его плоти?

— Нет. Пусть только оставит нас в покое.

— Для этого, Мэг, тебе не понадобится штат юристов, — сказал ей Лукас, и каждое его слово, сказанное мягким, спокойным голосом, вселяло в нее уверенность. — Клянусь, пока я рядом, ему не добраться до вас.

Самолет приземлился в небольшом, но современном аэропорту. Мэг показалось, что местечко чуть больше широкой прогалины, какие встречаются в лесистой части гор. Из иллюминатора была видна деревушка с белым шпилем, точно на почтовой открытке. Она расположилась немного выше, в горах.

Мэг растолкала Дэнни. Мальчуган сел в кресле и прильнул к иллюминатору, за которым простирались величественные горы, покрытые хвойными лесами. Дэнни, как и мать, был поражен открывшимся видом. Оба не могли скрыть своего восхищения.

Они спустились по трапу и пошли к машине Лукаса, последней модели «лендровера», ожидавшей на стоянке. Машина точно сошла со страниц глянцевого журнала. Лукас хотел было подсадить Дэнни, но мальчик отшатнулся.

Мэг заметила, как Лукас помрачнел и сжал губы, но тут же отступил, предоставив Дэнни сесть в машину самому. Он также посторонился, пропуская Мэг, только придержал для нее дверь переднего пассажирского сиденья.

Они приехали в самый центр городка. Машина свернула на посыпанную гравием дорогу, ведущую к огороженной стеной усадьбе. Дорога петляла среди деревьев и кустарников и вывела к огромному, из камня и дерева, дому.

Мэг сидела неподвижно, пока Лукас разворачивал машину. Он вышел и открыл ей дверцу. Она знала, что он настоит на этом жесте вежливости, будь ей хоть семнадцать, хоть семьдесят. Дэнни остался в машине. Мэг подумала, что он несколько оробел в непривычной обстановке. Но это пройдет. Там, в аэропорту Тулсы, Мэг рассказала Дэнни все то, что узнала от Ламберта. Но видела, что ему непросто свыкнуться с новостью, может, даже тяжелее, чем ей.

Мэг уловила приятный запах тлеющей древесины, поднимавшийся по каминной трубе. Она тут же почувствовала, как свежеет с приближением ночи. Дом, перед которым они стояли, так и манил укрыться от прохлады.

Лукас протянул руку помочь ей выйти из машины. Мэг с независимым видом приняла его руку. Она вышла из машины, ступив на зеленую траву, высаженную по краям дорожки.

На мгновение рука Лукаса сжала ее ладонь, будто обещая оградить от неприятностей, заботиться и любить, как не заботился и не любил до этого никто. В этом пожатии Мэг уловила и обещание большего, гораздо большего.

Дыхание Мэг сбилось. Совладав с собой, она обернулась к сыну.

— Давай, Дэнни, — мягко попросила она. — Пойдем познакомимся с нашей новой семьей.

— Да уж, — буркнул он. — Надеюсь, эти будут получше прежней семейки.

Их скромная процессия взбиралась на площадку перед входом. Дверь распахнулась, и в сгущавшиеся сумерки пролился свет. На пороге показался высокий мужчина, тот самый, с фотографии. Рядом с ним стояла хрупкая, миниатюрная молодая женщина; она казалась легкой, словно порхающая бабочка.

— Вы привезли их?! — воскликнула она. — Шериф Ламберт, вы в самом деле привезли их?

— Да, мисс Дженни, — ответил Лукас, вставая рядом с Мэг. Он взял руки молодой женщины в свои. — Что же это вы? Почему на ногах?

Высокий, суровый на вид мужчина — видимо, Эдвард, — положил руку на плечо Дженни.

— Ну что с ней поделаешь.

Его глаза, такие знакомые, — она столько раз видела их в зеркале, — встретились с глазами Мэг.

— Мэгги? — воскликнул он. — О, господи! — Его голос оборвался, и Мэг увидела, как заблестели у него глаза. — Ты! В самом деле!

Дженни накрыла ладонью руку Эдварда, лежавшую на ее плече.

— Ну конечно, это она, — произнесла Дженни. Она улыбнулась и шагнула на крыльцо, навстречу гостям. — Он правда рад, правда, — заверила она Мэг, — просто еще не привык выражать свои чувства открыто. Пройдет совсем немного времени, и вы увидите, каким любящим он может быть. — Она заключила Мэг в объятия, сжав ее крепко-крепко. — Мы так рады, что нашли тебя. Эдварду очень недоставало его сестренки.

Дженни в последний раз обняла ее и отошла Взгляд ее упал на мальчика, стоявшего немного позади Мэг. Несмотря на свой юный возраст, мальчик почти сравнялся ростом со своей мамой.

— А ты, значит, Дэнни. Лукас рассказал нам, когда звонил из Тулсы. Как две капли воды похож на своего дядю Эдварда!

Дэнни пожал плечами и кивнул. Он пока не решил, как отнестись к этой незнакомой женщине. Мэг шагнула к нему, спеша разрядить возникшее напряжение.

— Сдается мне, ты уже слишком большой для телячьих нежностей, — произнесла Дженни. Дэнни снова пожал плечами и кивнул. Дженни улыбнулась. — И напрасно, — она шагнула и обняла Дэнни. — Всем нужна нежность.

— А еще всем не мешало бы войти в дом, — напомнил Эдвард. Он протянул руку Дженни, увлекая ее назад, в тепло дома.

— Да, мисс Дженни, — поддержал его Ламберт. — Не годится гостям стоять на пороге.

Дженни засмеялась. Она обернулась, одной рукой обхватив за плечи Дэнни, а другой — Мэг за талию.

— Непременно. В дом, все в дом.

Только сейчас Мэг разглядела морщины на лице молодой женщины, свидетельствовавшие о частых приступах боли. Только теперь она услышала напряжение в ее голосе. Что бы это могло значить, подумала она. Тем временем они шли по длинному, широкому холлу с полом из твердой древесины, укрытым восточными коврами. Вдоль стен стояли прекрасные английские столики; хрустальные бра висели на стенах. Холл привел их к небольшой комнатке. Она была уютная и обставлена со вкусом. В камине задорно потрескивали поленья, тепло огня так и манило к себе.

В комнате Эдвард настоял, чтобы Дженни присела в кресло. Затем, очевидно, не будучи уверен в премудростях этикета, — а кто мог быть уверен, подумала Мэг, — неопределенно махнул рукой в сторону кресел.

— Пожалуйста, присаживайтесь. Будьте как дома. Я… — Тут он запнулся, у него вырвался короткий смешок. — Нет, я и правда не знаю, что сказать. Думаю, вы тоже. — Эдвард повернулся к Мэг. — Мэгги, — снова произнес он; имя ее прозвучало как молитва. — Я знал, знал, что это ты, едва лишь услышал, что отпечатки пальцев совпали, — воскликнул он. — Лукас рассказал, как велико сходство между нами. Но, господи!..

Дженни взяла его за руку.

Эдвард взглянул на Ламберта.

— Ты поужинаешь с нами?

Лукас покачал головой. Мэг почувствовала, будто ее предали, покинули.

— Прошу прощения, — извинился шериф. — На работе меня ждет кипа бумаг. — Он повернулся к Дженни. — Береги себя, — в его голосе послышалась нежность. Затем перевел взгляд на Эдварда. — Еще несколько дней все будет спокойно, но если я понадоблюсь, позвони.

Лукас повернулся к Дэнни.

— Ты отличный парень, — сказал он; Мэг услышала в его словах прощание, он прощался с Дэнни и с ней. — Рад был с тобой познакомиться, Дэнни. И с тобой тоже, Мэг. Если что понадобится…

Мэг покачала головой, благодаря его за любезность.

— Спасибо, шериф Ламберт. — Итак, вот с кем она будет иметь дело в будущем — с Лукасом Ламбертом-шерифом, Лукас Ламберт-мужчина не про нее. А она-то размечталась! — Вы были более чем добры. Я благодарна вам за все, что вы для нас сделали.

Тулли Уилбэнкс, его ближайший помощник, все еще дежурил, когда Лукас приехал в участок. Он вызвал Тулли к себе в кабинет. Когда тот вошел, Лукас дождался, пока за ним закроется дверь, затем скинул пиджак и набросил его поверх спинки стула. Потянулся и устало вздохнул.

— Запутанное дело? — поинтересовался Тулли.

Лукас пожал плечами.

— Любопытное, да, но ничего особенного.

— Ну как, она или не она?

Она или не она. Удивительно, как много в общем-то нормальных, неплохих людей думают так. Как будто мать-одиночка, работающая в баре, мечтает завладеть богатством Мэган Карлтон. Но он сам так думал, вспомнил Лукас. Поначалу.

— Она.

— Ну и ну! Жди теперь толпы репортеров и федералов, будут рыскать повсюду.

— Репортеры — да, — согласился Лукас. — Но не федералы. По крайней мере, много их не будет. Первое время.

— Ладно, — сказал Тулли. — С газетчиками мы справимся. Кое-какой опыт у нас имеется. Помнишь, британская рок-звезда пожаловала как-то в гости к племяннику?

План «Б». Он у нас уже был. Как и план «А», план «В».

— Тулли!

— Да?

— Может позвонить некто Блейк Уилсон. Он капитан полиции из Саймонвиля, Калифорния. Может попросить об услуге, как полицейский полицейского. Вполне возможно, станет утверждать, что имеет право видеть сына.

Тулли едва заметно повел бровью, но не стал ничего спрашивать, лишь кивнул.

— Если он объявится, — продолжал Лукас, — я немедленно должен знать об этом. Он не должен приближаться ни к Мэг Карлтон, ни к ее сыну иначе, как под конвоем. Разъяснишь остальным?

Тулли снова кивнул.

— И еще. Попробуй раздобыть его фотографию. Только так, чтобы он не прознал.

— Он опасен?

Лукас на секунду задумался.

— Он полицейский, значит, будет вооружен. Он полицейский, — Лукас не скрыл своего отвращения, — который избил десятилетнего сынишку, сломав ему руку.

Тулли ушел, и Лукас откинулся в кожаном кресле. Мэг Уилсон, она же Мэг Карлтон, немало удивила его. Он также был уверен, что в свою очередь удивил ее.

Он понял это, когда увидел, что она, наконец, обратила на него внимание и заметила, что заинтересовала его. Лукас горько улыбнулся, вспомнив, как это было. Он тогда вышел из машины. Ее сын смотрел, как он помогает его маме. В это мгновение время словно остановило свой бег…

У Лукаса было хорошее кресло — оно только скрипнуло, когда он вскочил с него. Но ящик стола задвинулся с оглушительным грохотом.

Ему и думать о ней непозволительно. Нельзя же только и делать, что использовать других. Хватит. Все. Он боялся признаться себе в том, что нуждается в Мэг Карлтон. Иначе ему никогда не вернуть долг.

Он нетерпеливо провел рукой по волосам.

Ладно, у него полно дел. У него есть обязанности.

Тряхнув головой, он потянулся за телефоном и набрал номер.

— Дом Ламбертов, — услышал он приятный голос девочки.

— Привет, малыш.

— Папка! Приехал! Ну как, привез Анастасию?

Лукас улыбнулся. Джейми четырнадцать — всего на два года старше Дэнни, — но как же они непохожи. Его дочь всегда открыта людям, а он — тихий и замкнутый. Но семь лет назад, до того, как он узнал о ее существовании, она не была такой жизнерадостной. Ее очередным увлечением сейчас была русская история. И в истории Мэг Карлтон ей виделась история жизни самой младшей дочери русского царя Николая, Анастасии.

— Привез, — ответил Лукас.

— Она и правда та самая? — спросила Джейми. — Правда?

— Правда, — подтвердил он. — Вот подожди, скоро увидишься с ней. Вылитая сестра Эдварда.

— Ух ты!

Лукас усмехнулся.

— Именно. Кстати, как насчет пиццы?

— Неужто брокколи на сегодня отменяется?

Лукас улыбнулся. Джейми обожала брокколи. Но что брокколи в сравнении с пиццей!

— Отменяется, — сказал он. — Сегодня я веду свою лучшую девчонку в ресторан.

Повесив трубку, Лукас сунул руки в рукава пиджака. И напоследок окинул взглядом кабинет.

Кабинет его был хорош. Отличное место после всех скитаний. И если лучшей девчонкой он называет Джейми, это тоже его выбор. Сознательный выбор. Здесь, в тиши Авалона, он зажил спокойной жизнью: сам городок врачевал его душу. Но возникла Мэг Карлтон и с ней соблазн, которым она, сама того не ведая, искушает его.

Она не нужна ему, не нужна, снова и снова твердил Лукас. Но сам себе не верил.