Противостояние

Глава 16. Встреча в корчме

Милана, за всю свою не долгую жизнь, практически нигде не бывала. Что она видела за прожитые годы: Чернигов, где располагалось отцовское поместье. Киев, куда еще по малолетству ее взял с собой отец. Да Псков, куда ее отправили незадолго до вторжения ливонских и шведских рыцарей. Вот, в общем-то, и все. И вот, она ехала в город, построенный еще Рюриком, и надолго ставшим центром Северной Руси.

Чем ближе путники приближались к Новгороду, тем реже становился лес. Вскоре он и вовсе остался позади. Впереди без конца и края, раскинулись поля. По пути попалось несколько ветреных мельниц. Все они принадлежали ее семье и давали не малый доход.

С совсем еще детским восторгом, Милана рассматривая все, что попадалось на пути. Для нее было все интересно.

И вот, впереди, показалась водная гладь Ильмень озера. Не далеко от впадения в него величественного Волхова, по обоим его берегам, возвышались древние стены. На высоком холме гордо возвышался новгородский кремль, где располагалась резиденция князя и, сияя на солнце, стояла златоглавая София. Высокие земляные валы, опоясывающий кольцом ров и многочисленные сторожевые башни, защищали не преступный детинец. Там, в княжеском тереме, и находился их новый враг.

– Что, дочка, нравиться? – Дмитрий придержал коня, поравнявшись с Миланой.

– Красив, ни чего не скажешь, – восхищенно сказала девушка, – с ходу такую твердыню не возьмешь.

– Да уж, – согласно кивнул Гордеев, со времен Рюрика ни кому еще не удавалось взять Новгород силой. Сильна Северная Русь! А вот, коли удастся мне объединить все княжества, то и вся русская земля станет непобедимой.

Бок, о бок с дочерью Гордеев въехал через южные ворота. Их охраняла новгородская стража. Видимо новый князь решил приберечь варягов, для охраны детинца.

Миновав посады, где селился мастеровой люд, втянулись в город. Копыта коней застучали по бревенчатой мостовой. Не смотря на огромное количество народа, и скотины, на улицах было чисто. Видимо князь знатно управлял своей вотчиной, и золотари не зря ели свой хлеб.

Дорога вывела путешественников на торговую сторону, где повсюду стояли лавки, крытые навесы с широкими полками с расставленным на них товаром.

Среди толпы метались разряженные в чудные одеяния, зазывалы беззастенчиво приставая к прохожим, расхваливая на все лады товар своего хозяина или нанимателя.

Суета и праздность царила на новгородском торге, будто и не было ни какой военной угрозы. Не шли к городу бронированные рати иноземных захватчиков.

Вслед за отцом, Милана подъехала к корчме. Гостиный двор занимал почти треть всей площади. Были в нем и трапезные, и комнаты для гостей, и лачуги для их слуг, и конюшни, и склады для товара.

Спешившись и передав коней услужливым холопам, они проследовали в трапезную.

Корчма встретила их обычным для этого времени шумом и гамом. Здесь обедали купцы и их приказчики, совершались сделки, с размахом отмечали удачные сделки и просто гуляли, пропивая и проедая честно заработанные медяки.

Зал был разделен как бы на две зоны. В первом, сравнительном не большом общем помещении, хозяин умудрился впихнуть больше десятка столов. Вторая, была разделена ширмами с плотной тканью, на несколько отдельных комнаток.

Дмитрий важно оглядел зал. Не найдя достойного для себя места, он жестом подозвал хозяина заведения. Толстый корчмарь, с широким сальным лицом, с удивительным, для своего телосложения, проворством подскочил к знатному гостю. Низко поклонившись, он заискивающе взглянул в лицо богато одетого боярина.

– Не найдется ли у тебя, уважаемый, – вежливо сказал Гордеев, – отдельного помещения? У меня намечается важная встреча, – он достал из прикрепленного к поясу туго набитого кошеля, мелкую золотую монету кинув ее корчмарю.

Тот ловко поймал желтый кругляшек, прикусил, для пробы, и тут же спрятал за поясом.

– Для знатного гостя у нас за всегда найдется тихое местечко, – еще шире расплылся в улыбке толстяк.

– Так вели проводить нас туда, – с легким раздражением в голосе проговорил Дмитрий, – да пусть принесут самых лучших вин и изысканных закусок. И пусть проследят, чтобы нам никто не мешал!

– Не беспокойтесь, уважаемый, все будет исполнено в точности.

Корчмарь повернулся, выискивая кого-то взглядом, затем махнул рукой.

– Эй, Первуша! А ну подь сюда!

Тут же к нему подскочил вихрастый мальчуган с оттопыренными в стороны ушами. Он остановился перед кабанчиком, чуть отвернув сторону голову, при этом активно работая челюстью, что-то пережевывая.

– Ах ты негодный! – рявкнул толстяк, отвесив слуге подзатыльник, – опять недоедки с блюд таскаешь?! То свиньям идет! Мало, что ли я тебя кормлю?!

Паренек обиженно засопел. Не прожевав, через силу проглотил то, что было во рту. От чего его глаза даже заслезились. Вытерев рукавом губы и глаза, он с испугом взглянул на хозяина.

– Ладно, – смилостивился корчмарь, видимо не желая, устраивать разборки и задерживать посетителей, – отведи дорогих гостей в дальнюю комнату. Будишь им прислуживать. Но ежели увижу, что ты вновь объедки ешь, то… – он погрозил мальчугану увесистым кулаком, – велю выпороть!

Паренек проводил посетителей в самый конец зала. Отдернул штору, поклонился, жестом приглашая зайти.

В общем зале воздух был пропитан запахами пота, пива и лука. Но стоило опуститься за гостями тяжелой ткани, как дышать стало куда легче. Видимо тут была хорошая вентиляция, хоть Гордеев, как не присматривался, не смог обнаружить ни одного вентиляционного отверстия. Даже голоса посетителей стали еле слышны.

Прислуга не заставила себя долго ждать. Вначале на застеленном скатертью столе появились несколько кувшинов с вином, крынка с квасом, и блюда со сладостями и фруктами.

– Ну что скажешь, – Ожидая подачи основных блюд, Дмитрий налил себе чарку. Выпил. Отщипнул рахат-лукум, закинув его в рот, облизав пальцы.

– Не похоже, чтобы власть захватили силой, – Милана откусила сочный бок персика, – народ живет обычной жизнью. И, по всей видимости, не тяготится новой властью.

– В том-то и дело, – согласился Гордеев, – значит, признали на Вече в новом князе, Федора. Чем же он их сумел купить?

– А может это он и есть? – подняла взгляд на отца девушка.

Дмитрий в задумчивости почесал подбородок. Как объяснить ей, что, на самом деле княжич Федор умер в возрасте тринадцати лет. В летописях есть краткое упоминание об этом событии: " сын князя владимирского, Федор, скончался нежданно в год 1232 от рождества христова, не дожив до свадьбы с дочерью князя Михаила черниговского, Евфросинией Суздальской, седмицы. Был похоронен по православному обычаю у южного входа, Георгиевского собора, Юрьева монастыря".

В дальнейшем, ни каких упоминаний о самозванцах использующих имя безвременно почившего княжича, не имелось. Хотя лже царей на Руси было с избытком. А значит, кто-то знающий, пытается изменить историю…

– Не так все просто, дочка, – наконец сказал Дмитрий, – слишком вовремя оказался он в Новгороде. Посуди сама. На юге монголы шалят. С запада ливонцы и шведы лезут. Не верю я в такие совпадения.

Занавесь приоткрылась. В образовавшейся щели появилось веснушчатое лицо Первуши.

– Боярин, – поклонился холоп, – тута тебя видеть желают.

– Так веди, – велел Гордеев, – да горячее тащи!

Мальчуган исчез. В место него в отдельный кабинет проскользнула Юлдуз. За ней, снимая с плеч плащ, степенно вошел Басир.

Тут же расторопные слуги внесли блюда с горячими закусками.

Ничего не говоря, Юлдуз наполнила вином кубок. Залпом осушила его до дна. Вытащила кинжал. Отрезала себе кусок окорока и принялась жевать, с наслаждением поглощая сочные куски.

Некоторое время Дмитрий наблюдал за приемной дочерью.

– Какая муха тебя укусила? – не выдержав, спросил он, – набросилась на еду, будто неделю голодала.

– Так оно и есть, – с набитым ртом, роняя куски мяса, проговорила молодая женщина, – не до того было. Мы с Басиром почитай вторые сутки на ногах. Все облазили, все разведали…

– Тогда рассказывай, – приготовился слушать Гордеев.

– Значит так, – Юлдуз проживала, запила мясо вином, вытерла губы и начала свой рассказ, – две недели тому назад в порту появилась норманнская ладья. С нее сошел молодой муж в сопровождении полутора сотен варягов. И это странно. Гонцы со Старой Ладоги сообщили, что крепость миновали четыре переполненные ладьи. Видимо остальные три до времени схоронили, где-то не далеко в притоках Волхова. А помогли им в том, не иначе староверы.

– Почему так решила? – уточнил Дмитрий.

– Так за полгода до этого неизвестный купец, подкупив стражу, из поруба вызволил всех отступников, что воду мутили против православной веры. А ближайшие их селения, все внезапно опустели. Сдается мне, на новое место они подались. Где-то между Ладогой и Новгородом, новое змеиное гнездо образовалось.

– Продолжай, – кивнул Гордеев.

– Так вот, – Юлдуз подогнул под себя ноги, устроившись поудобнее, – сошедший на новгородскую землю человек, проявил невероятную осведомленность. Многих узнавал в лицо. Здоровался с ними по имени. Упоминал о происходивших давно событиях. Потому на Вече был он признан как сын Ярослава, Федор. Но вот, что странно. Каждый раз, с теми, кого признавал княжич, видели одних и тех же людей. Одного из них мы разыскали. А Басир поговорил с ним по душам.

– Ну, ну… – подался вперед Гордеев.

– Сознался он, – ухмыльнулась девушка, – некий купец, заплатил ему, хорошие деньги, за то, чтобы разузнал он событиях, происходящих со знатными новгородцами тринадцать лет назад Он и еще несколько охочих людишек, постарались на славу. Многое выведали, да пересказали нужным людям. А те им велели, как прибудет норманнская ладья, появляться рядом с новгородцами, знаки разные подавать, чтобы узнать их можно было. А после, как Вече соберется, в толпе затеряться, да народ против власти баламутить, и нового князя поддерживать.

– Хитро, – усмехнулся Дмитрий, – тактика "цветных революций", значит.

– Что? – не поняла Юлдуз.

– Да так. Не обращай внимания, – отмахнулся Гордеев, – что еще узнала?

– Не много, – девушка вновь промочила горло, – принял княжича у себя боярин Твердислав. Был он под подозрением в связи с Родомирским, что мятеж в пользу Казимира затевал. Но доказательств не хватило. Твердислав и Вече собрал, и за него слово молвил. Сейчас он в первых советниках у нового князя числиться. Сам Федор в детинце отсиживается. В городе почти не появляется. Окружил себя норманнами, да ждет чего-то.

– Благословения митрополита, – пояснил Дмитрий, – значит, времени у нас совсем мало осталось. То, что это не Федор, а самозванец, ясно как белый день. Но получи он благословение церкви, и сковырнуть его будет ой как трудно. А так, шанс еще остается. Хоть одним глазком взглянуть бы на него.

– Сейчас это сделать трудно. Детинец варяги охраняют. В городе, конечно, еще остаются верные Александру люди. Но коли шум поднимется, много крови прольется. Но вот на днях, глянуть на него все же будет можно. Князь венчаться изволит.

– Уверена?

– А, то, – улыбнулась Юлдуз, – прибыл он в Новгород не один. Жена норманнская, своего благоверного одного не отпустила, с ним увязалась. Говорят она сестрой самому конунгу их нему приходиться. Так вот. Чтобы признали ее новгородцы княжной, согласилась она принять веру православную. Ну и обвенчаться заодно решили…

– Молодец! – похвалил приемную дочь Гордеев, – будим, значит к свадьбе готовиться. А сейчас и отметить это дело можно…