Проводник (СИ)

Глава 7. Тяжело в учении

Когда я очнулся, моей единственной мыслью было: «Добейте меня!». В голове работали отбойные молотки, тело не подчинялось, разум захлестывали волны невыносимой боли. Ценой невероятных усилий мне удалось приподнять налитые свинцом веки. Надо мной нависал покачивающийся потолок нашей комнаты, который вскоре сменился мордой Мурки. Подруга что-то произнесла, но барахтавшееся в океане боли сознание оказалось не способно уловить смысл ее речей. Лишь обеспокоенную интонацию. Рядом возникло лицо перепуганной Вики. Орчанка что-то спросила, но в ушах до сих пор стоял противный звон, который не позволил разобрать, что она хотела. Да я особо и не пытался. Все мои силы уходили на то, чтобы просто оставаться в сознании.

Картинка перед глазами внезапно сменилась на физиономию взволнованного Ушастика. Он осторожно приподнял мою голову и поднес к губам пиалу с какой-то жидкостью. Чисто рефлекторно я глотнул, но вкуса не почувствовал. Лишь понял по консистенции, что это была не вода. Напоив меня, Дар принялся громко возмущаться. Смотреть на его пантомиму мне быстро надоело, а тут еще боль с новыми силами принялась терзать мои извилины. Устало закрыв глаза, я прекратил бессмысленную борьбу и с головой окунулся в непроглядную тьму.

Следующее пробуждение выдалось более удачным. Боль отступила, хотя не исчезла до конца. Сознание было мутным, как наутро после пьянки, но мысли уже не путались. Попробовав пошевелиться, я понял, что это было плохой идеей. Меня словно кнутом хлестнули — боль пронзила тело от пяток до макушки, вырвав из груди протяжный стон.

— Потерпи, Ник, сейчас тебе станет легче! — Надо мной склонилась супруга и положила на лоб что-то прохладное. — Дар сказал, что у него хорошее обезболивающее.

— Давай я помогу, — пришла мысль Мурки.

Я почувствовал, как неприятные ощущения будто ветром сдуло, а сознание захлестнула эйфория. Она была настолько сильной, что едва не отправила меня обратно в беспамятство. Собравшись с духом, я отклонил поток чужих эмоций и прокряхтел:

— Спасибо, подруга, но это лишнее. Я в порядке. Правда!

Эйфория пропала, а от двери послышался ехидный голос Дара:

— Неужели? — эльф подошел к кровати, позволив мне увидеть его хмурое лицо и без перехода заявил: — Ты идиот! Как можно было довести себя до такого состояния? Где был твой разум? Твое тело сейчас похоже на отбивную — осталось только положить на сковороду и маслицем полить! Никогда бы не подумал…

— Дар, не грузи! — устало осадил я все больше распалявшегося Ушастика. — Я уже понял, что перестарался. Но ты же сам сказал — тренироваться, пока хватит сил.

— Так это из-за тебя Ник покалечился?! — воскликнула орчанка.

Дальше я мог наблюдать, как любимая вдохновенно распекает Дара. До рукоприкладства не дошло, но зрелище и без того было увлекательным. Поначалу эльф пытался возражать, но под яростным натиском Вики быстро сдулся и понуро опустил голову, молча выслушивая нелестные эпитеты. Вскоре запас цензурных выражений подошел к концу, а тяжелую артиллерию Вика применять постеснялась. Видимо, вспомнила о несовершеннолетних слушателях, благодаря толмачам следивших за разносом с безопасного расстояния. Окинув напоследок Ушастика яростным взглядом, девушка повернулась ко мне и гневно поинтересовалась:

— А ты чего ухмыляешься?

— Я идиот, мне можно! — весело ответил я. — И вообще, солнышко, хватит уже злиться. Ничего непоправимого не произошло… Так ведь?

Я покосился на Дара, в эмофоне которого царила обида. Расстроился, братишка. Хотел немного покричать, выплеснуть эмоции, а вместо этого сам угодил под раздачу. Даже жалко бедолагу. Зыркнув на меня исподлобья, эльф соизволил подтвердить, что непоправимого вреда тренировка не нанесла. И хотя моя тушка в результате многочисленных повреждений мышечной ткани представляла собой один сплошной синяк, Дар пообещал с помощью курса лечебных зелий за три-четыре дня поставить меня на ноги. А сейчас ему позарез необходимо выяснить, каким образом мне удалось обойти болевой порог.

Рассказ о моем удачном эксперименте заставил эльфа побагроветь от ярости. Следующие минут десять Ушастик вдохновенно орал на меня, в излюбленной манере сопровождая разнос научной лекцией, популярно объясняющей глубину моего кретинизма. Если коротко, боль — своеобразный предохранитель организма. Она не только сигнализирует о полученных повреждениях, но и предотвращает осознанное нанесение новых. Мешает работать поломанной рукой, шевелить ошпаренными пальцами или, как в моем случае, нагружать разъедаемые молочной кислотой и зельем мышцы. Когда же я заблокировал ощущения, тело начало постепенно усиливать посылаемые в мозг сигналы — мол, да когда ж ты угомонишься-то! В результате у меня резко подскочило давление. Отсюда звон в ушах и хлынувшая из носа кровь. Причем мне еще повезло, что благодаря эликсиру я рано утратил контроль над мышцами. Продолжи я в таком духе еще десяток минут, мог бы доиграться до инсульта.

Тут в монолог Дара вклинилась Вика, поинтересовавшись, отчего эльф вместо того, чтобы вмешаться, стоял рядом и наблюдал за тем, как я пытаюсь покончить с собой. Из оправданий братишки выходило, что я напрасно разуверился в своих способностях. Моя блокировка оказалась настолько надежной, что Ушастик до последнего не подозревал о силе ощущений, терзающих мое тело. Он поражался моей выносливости, силе воли, гадал, верно ли определил степень болевого порога, а когда барьер пал, едва не лишился сознания вместе со мной.

Дождавшись, пока эльф выплеснет весь негатив, я поинтересовался:

— Дар, ты мне одно скажи, мои старания пошли на пользу или во вред?

— Пока не знаю, — ответил Ушастик. — Сначала нужно тебя подлечить, а там видно будет.

Приказав мне не шевелиться и пригрозив в случае нарушения режима назначить лечебно-профилактическое голодание (знал, на что давить, гад!), эльф отправился готовить очень поздний завтрак. Вика, убедившись, что отбрасывание копыт в моих ближайших планах не значится, ушла тренироваться с Лисенком. Мурка осталась на страже, улегшись рядом, а я вдруг задумался, откуда у меня появилось такое пренебрежительное отношение к собственному здоровью? Неужели, мирная жизнь поспособствовала? Раньше-то мой инстинкт самосохранения работал без сбоев, а едва мы осели в деревне, пошел вразнос. Я не берусь сосчитать, сколько раз за эти дни прошелся по краю пропасти, рискуя получить увечье, лишиться рассудка, а то и вовсе умереть во цвете лет!

Долгие размышления привели к выводу, что во всем виноват Ушастик. Это из-за него я настолько уверовал в собственную живучесть, что без малейших сомнений и колебаний подвергаю жизнь огромному риску. Но и я тоже хорош — наслаждаясь восхищением Дара по поводу моей исключительности, напрочь позабыл о ее истоках! А ведь моя стремительная регенерация обусловлена лишь избытком жизненной энергии, которую дал Поглотитель. Но кто скажет, как много ее осталось в моем теле? И вообще, когда я последний раз пользовался заветным кинжальчиком? Что-то не припомню. Значит, завязываем с экспериментами! Отныне и впредь кредо моей жизни — осторожность и предусмотрительность!

Придя к такому выводу, я с чистой совестью заснул — похоже, эльфийское обезболивающее обладало еще и снотворным эффектом. А очнулся уже после полудня и первым делом выяснил, что измазан какой-то маслянистой дрянью с едким запахом, которая не поддавалась идентификации, поскольку в Академии на памяти Ушастика ее не применяли. Судя по ощущениям, мои мышцы еще не успели прийти в норму, но были на пути к ней. Во всяком случае, пошевелить рукой удалось, и боль при этом оказалась вполне терпимой.

Вот только напрасно я забыл про блокировку эмоций. Тут же примчался Дар и устроил мне взбучку за нарушение постельного режима. Пообещав, что больше не буду, я удостоился скептического взгляда и милостивого разрешения на перекус. Кормила меня Вика. Как маленького ребенка, повязав на шею слюнявчик. С одной стороны, это было унизительно, но с другой — чувствовать заботу супруги оказалось приятно. В меню была пустая перловка, а десертом послужила порция общеукрепляющего зелья. Не густо, но червячка заморить удалось.

Остаток дня прошел скучно и неинтересно. Я бревном лежал на кровати, размышляя о всякой ерунде и периодически задремывая, а остальные занимались своими делами. Орчанка в компании рыжей тренировалась на солнцепеке, более благоразумная Мурка в тенечке натаскивала котят в ментальных техниках и между делом воспитывала отпрысков, а Дар на кухне втихомолку химичил либо рассчитывал очередную магическую фиговину.

Постельный режим принес свои плоды. Уже к вечеру организм восстановился настолько, что удивленный Ушастик, не предполагавший такого прогресса, дал добро на самостоятельную прогулку до туалета. Ужин готовили девушки под моим чутким руководством. Ничего сложного — гречневая каша с изюмом и капустно-травяной салат «Мечта кролика», так как проголодавшиеся кошки, не дожидаясь нас, успели поохотиться на мелких грызунов, а мясца на общий стол добыть отчего-то не догадались. Попутно я провел первый урок кулинарного мастерства, начав с наиболее распространенных рецептов и закончив бытовыми секретами, известными каждой домохозяйке. Вроде способа очистки картофеля, при котором он не норовил выскользнуть из рук, и маленькой хитрости, позволяющей сделать бульон в супе еще вкуснее.

После того как тарелки опустели и были тщательно вымыты, меня развели на киносеанс. Вика с Даром удовлетворились «Властелином колец», Мурка ознакомилась с «Ван Хельсингом», а младшему поколению досталось продолжение истории про львиные страсти. Не знаю, либо я так наловчился препарировать свои воспоминания, что сумел искусственно воссоздать эффект полного погружения, либо сыграл роль фактор новизны, но восторгов было даже больше, чем вчера. А пока все делились друг с другом впечатлениями от просмотра и обсуждали подробности кинолент, тихо и незаметно подкралась ночь. Усталые, но довольные мы разбрелись по комнатам и отправились в увлекательное путешествие по царству Морфея.

Перед рассветом меня снова разбудил Дар. Правда, в этот раз без кружки. Сначала Ушастик планировал ознакомиться с состоянием моего тела, а уже по результатам определить, какими зельями меня нужно травить. Выйдя вместе с эльфом во двор, я предоставил учителю полную свободу действий. Однако, выполнив несколько упражнений из начального комплекса, Дар возвратил мне контроль и тихо выругался. Не понимая причину такой реакции, я попробовал сам и тоже едва удержался от восхищенного мата. Удивительно, но мои мышцы были в полном порядке, работали без сбоев и болевых ощущений. Правда, подчинялись плохо и казались чужими, но я был уверен, что этот остаточный эффект со временем исчезнет.

— Ник, мои сомнения в твоем человеческом происхождении крепнут с каждым днем, — произнес ошарашенный Дар.

— Аналогично, шеф, — отозвался я.

— Что ж, раз необходимости в лечебных составах нет, можно приступать к разработке обновленных тканей, и с этим ты вполне справишься сам. Используй все три комплекса упражнений на выносливость, но будь внимателен, не порви связки на последнем! Приступай к нему не раньше, чем освоишься с возросшей силой. А я пока пойду, подготовлю укрепляющий кости настой и доведу до ума мазь для удаления волос.

Ушастик хотел вернуться в дом, но я остановил его и поделился вчерашними соображениями насчет жизненной энергии. Внимательно осмотрев меня, Дар заявил, что повода для волнений не видит. В магическом диапазоне я сияю так же ярко, как и десятицу назад. Следовательно, либо на восстановление моего тела энергии ушло незначительное количество, либо моя аура успела компенсировать затраты, насытив ткани силой.

— Постой! Но если моя аура научилась вырабатывать энергию, выходит, я превращаюсь в мага? — поспешил я проверить догадку.

— Ник, не путай теплое с мягким! — возразил эльф. — Способность ауры продуцировать силу не имеет отношения к магическому оперированию. Таким свойством обладает энергетическая составляющая большинства живых организмов. Просто маги во время обучения целенаправленно развивают эту способность, а разумные без дара на это не способны. Ведь невозможно регулярно опустошать свой резерв, если ты даже не видишь энергию. Твой механизм производства силы могло стимулировать частое применение Поглотителя жизни, но возможность управлять ей — это дар, который не заработаешь никаким артефактом.

Оставив несбыточные мечты о полезных умениях вроде стрельбы молниями или швырянии огненными шарами, я уточнил:

— А не получится так, что в какой-то момент энергии в моем организме накопится слишком много, и я покроюсь шерстью, как Лисенок, или того хуже — второй головой обзаведусь?

— С тобой все возможно, — на полном серьезе выдал Ушастик, полюбовался на мое вытянувшееся лицо и с улыбкой добавил: — Не беспокойся, если этого не произошло до сих пор, значит, ткани твоего тела сохранили способность избавляться от излишков силы.

Удовлетворив любопытство, я отпустил Дара заниматься любимым делом и приступил к разминке. По мере работы мышцы подчинялись все лучше и лучше. Я чувствовал, как они буквально на глазах наливались силой. Исчезло ощущение чужеродности, уступив место восторгу и упоению собственными возможностями. Казалось, еще немного, и я лопну от распирающей меня мощи. Выполнив первый комплекс трижды, я даже не ощутил усталости. Обалдеть! Нет, я и раньше дохляком не был, но сейчас чувствовал, что могу горы свернуть!

Переведя дух, я прибегнул к медитативным техникам, чтобы утихомирить разбушевавшиеся эмоции. Ого, меня понесло! С чего бы? Вроде, эльфийскую химию сегодня не употреблял. Загнав чувства под каблук, я приступил ко второму комплексу. Он также задействовал все группы мышц, но включал в себя более резкие движения, из-за которых поддерживать постоянное напряжение было сложнее. Во время работы над ним, я убедился, что чужая память — не панацея. Почти в каждом упражнении наличествовали недочеты, порой проскальзывали грубые ошибки, периодически терялась концентрация, и до идеала, который демонстрировал Ушастик, было далеко.

Но я не сдавался. Отработал каждое движение в отдельности, затем перешел к коротким связкам, а когда почувствовал уверенность, прогнал комплекс целиком. Результат был не ахти. Выдав подобное в Академии, Дар наверняка получил бы пару болезненных ударов палкой, но для меня это было солидным достижением. Повторив второй комплекс несколько раз, устраняя шероховатости, я перешел к третьему, изюминкой которого являлось быстрое чередование напряжения и расслабления отдельных групп мышц. И благополучно застрял на старте. Казалось бы — имелась и сила, и выносливость, и скорость, а я не мог правильно выполнить ни одного упражнения!

Следующий час я совершенствовался в контроле. Лисенок с Викой давно проснулись и приступили к утренней тренировке, Мурка с котятами отправилась охотиться, пообещав и нам добыть кого-нибудь вкусненького, а я все напрягал и расслаблял мышцы, добиваясь уменьшения времени их отклика. Результаты не радовали, но они были. И хотя третий комплекс в итоге мне не покорился, я ощущал, что до уровня «удовлетворительно» осталось совсем чуть-чуть.

К этому времени натруженные мышцы начали гудеть, и я решил заканчивать, напоследок уделив внимание суставам. Воздействие чудо-эликсира они пережили без потрясений, однако на попытки дальнейшей разработки реагировали отрицательно. Полчаса осторожного и кропотливого труда, а дело не сдвинулось ни на йоту! Усердствовать не хотелось, с увеличившейся мышечной силой вероятность получения травмы возрастала многократно. Признав, что без радикальных алхимических мер не обойтись, я быстренько ополоснулся и вернулся в дом. Вика тоже сделала паузу в издевательствах над рыжей и с ней на пару приступила к водным процедурам. А пока девушки плескались во дворе, я наблюдал за работой нашего алхимика.

Состав, укрепляющий костную ткань, был сложен в приготовлении. Значение имели не только точные пропорции компонентов, но даже температура, при которой смешивались некоторые из них. Я помнил, в Академии Ушастику приходилось его варить. Но там у Дара под рукой были все необходимые инструменты — стерильные стеклянные колбы, реторты, фильтры, магический градусник, такая же горелка, первосортные материалы, а за спиной стоял опытный специалист, который мог вовремя предотвратить ошибку. Сейчас же у эльфа имелись лишь старые глиняные горшки, куски простыней, печка, котелок и собственные пальцы. Уверенность в качестве и свежести купленных в Страде ингредиентов отсутствовала, да и я на опытного специалиста не тянул. Жуть!

Несмотря на все это, к моменту возвращения кошек настой был готов. Правда, Дар не мог дать гарантию его нормальной работы, а второй попытки запасами сырья предусмотрено не было. Понадеявшись, что отмерянная мне благосклонной Хинэлью кружка везения не исчерпалась, я собрался с духом и переправил литр серо-зеленой жижи в свою пустую утробу. Настой оказался почти безвкусным и напомнил мне растолченный мел, которым мы все регулярно чистили зубы. Даже во рту скрипел очень похоже. Дав зелью зеленый свет, я принялся разделывать суслика, которого притащила Мурка, после чего провел очередной урок для искупавшихся девушек.

Мы поджарили сочное жирное мясо и сварили кашу. Целый котелок, решив оставить еще и на обед. Ушастик в соответствии с традициями своей расы организовал дежурный салат, набрав в окрестностях молодого щавеля, а Лисенок поскребла по сусекам и нашла превратившуюся в камень горбушку. В процессе готовки у меня произошла маленькая неприятность. Мешал кашу, а поварешка возьми да и тресни! Обидно! Столько времени на нее ушло. Да уж, теперь придется, ко всему прочему, учиться соизмерять собственную силу.

После завтрака девушки с мариланами отправились в лес, Дар стал что-то мастерить из кожаных ремней, я же ушел к себе и предался безделью, гадая, подействует варево или нет. Удача улыбнулась мне в очередной раз — вскоре мои кости заныли. Это ощущение было неприятным, но не шло ни в какое сравнение с тем, что мне довелось испытать вчера. Спустя час у меня подскочила температура, участилось дыхание, скелет уже не ныл, а полноценно болел. Все эти симптомы не являлись поводом для волнений, они свидетельствовали о правильной работе укрепляющего настоя.

Так продолжалось до полудня, затем неприятные ощущения ушли, жар схлынул, а кожа покрылась мелкими капельками пота. Быстро, однако! Помнится, в Академии Ушастику пришлось сутки лежать пластом. Понежившись в постели еще полчасика, я отправился на доклад к Дару. Эльф удивился досрочному завершению процедуры, но как-то вяло. Видимо, начал привыкать. Попросив опустить блокировку, которую я поддерживал уже на автомате, он долго вслушивался в мои ощущения, после чего решительно приказал раздеваться.

Я подчинился, морально приготовившись к тому, что снова буду обмазан какой-нибудь дрянью. Но вместо этого братишка достал свою недавнюю поделку. Она представляла собой хаотичное переплетение кожаных полосок, украшенных магическими рунами, металлическими заклепками и даже несколькими драгоценными камнями, наполненными яркими искорками. Выглядела эта «сбруя» неказисто, но на моем теле устроилась, как влитая. Узкие гибкие ремни многократно опоясывали торс и конечности, даже голову обхватило несколько лямок. Ловко подогнав кое-где длину полосок и накрепко стянув завязочки у меня под подбородком, Ушастик спросил:

— Готов?

— К чему? — с подозрением уточнил я.

— К сюрпризу!

Ухмыльнувшись, эльф коснулся одного из драгоценных камешков, устроившегося в центре большого узелка на моей груди, и на меня навалилась тяжесть. Я пошатнулся, но устоял на ногах. Вот так номер, магический утяжелитель! Не знал, что такое возможно. Нет, чисто теоретически я догадывался, что магия позволяет работать даже с гравитацией, но в Академии лесных стражей подобные приспособления не применялись. Видимо, считалось, что они облегчают ученикам жизнь. К тому же бревна, камни, чугунные пластины и мешки с песком обходились наставникам намного дешевле, нежели услуги магов-артефакторов.

— Ну, как тебе? — поинтересовался довольный эльф.

— Потрясающе! — выдохнул я, осторожно подвигав руками.

Несмотря на то, что лямки заканчивались на запястье, я ощущал непривычную тяжесть кисти и пальцев, а сами ремни не спешили врезаться в кожу. Это говорило о том, что всемогущая магия не просто утяжеляла надетую на меня сбрую, она раза эдак в два увеличила вес всего моего тела! Дождавшись, когда я немного привыкну к локальному изменению силы тяжести, Дар протянул мне кружку с ядовито-оранжевым киселем, в котором я уверенно опознал Зелье Силачей.

Данная отрава из-за своей токсичности не рекомендовалась к частому употреблению, но ее эпизодическое применение содействовало стремительному совершенствованию мышечной ткани. Зелье обладало комплексным действием: увеличивало насыщение тканей кислородом, предотвращая образование молочной кислоты во время нагрузок, ускоряло усвоение телом питательных веществ, обеспечивая быстрый рост и развитие «розовых» волокон, а также воздействовало на нервную ткань, ускоряя реакцию и содействуя закреплению моторных навыков. Проще говоря, если эликсир Иринока увеличивал количество мышечной массы, то эта загустевшая «Фанта» работала над ее качеством.

Апельсиновый кисель был гадким. Словно поток раскаленной лавы, он обжег мне рот, глотку и хлынул в желудок, породив там настоящий пожар. Смахнув выступившие в уголках глаз слезы, я уставился на Ушастика в ожидании дальнейших инструкций.

— Еще не забыл о главном развлечении наставников в Академии — беге по пересеченной местности? — уточнил эльф.

Я кивнул. Воспоминания об этой «забаве» были одним из главных сюжетов моих недавних кошмаров. Преподносилась она как тест на выживание. От учеников требовалось максимально быстро пробежать сколько-то кругов по определенной трассе, пролегавшей по лесной чаще и изобилующей разнообразными препятствиями, ловушками и сюрпризами типа поджидающих в засаде наставников, работающих в полный контакт. Победителя этих «скачек» ждал выходной, проигравшим доставалась лежанка в целительском корпусе и ужесточение тренировок, а мастера тем временем подводили итоги тотализатора, ставки в котором, по непроверенным слухам, достигали астрономических величин.

— Сделай десяток кругов вокруг деревни, — выдернул меня из воспоминаний голос Дара. — Только не халтурь. Разумеется, никаких «секреток» и засад не будет, но ты отработай по максимуму. Понял?

Я снова кивнул, подозревая, что если раскрою рот, то оттуда вырвется струя пламени. Натянув штаны с рубашкой, я наведался в комнату за клинками и отправился бегать. Окружавший деревню лес был достаточно густым. Хватало и колючих кустов, и буераков, и непроходимого валежника. Первый десяток минут я никак не мог приноровиться к своему весу. Топал, как слон, спотыкался о каждый выползший из земли корень, царапался о колючки, с трудом уворачивался от хлеставших по лицу веток. Но вскоре память Ушастика дала о себе знать. Появилась плавность и аккуратность движений, активизировался навык быстрого передвижения, пробудилось умение выбора оптимального маршрута.

Несмотря на магический утяжелитель, после первого круга я даже не запыхался. Мышцы работали четко и слаженно, признаков усталости не демонстрировали. Отличная штука, это зелье! Понятно, отчего его не стали удалять из программы обучения лесных стражей. Следующий круг дался еще легче — организм потихоньку начал подстраиваться под навыки, а те так раскочегарились, что сознание не всегда за ними поспевало. Из-за этого у меня появилось странное ощущение нереальности происходящего. Казалось, будто я проходил компьютерную игру с видом от первого лица — любые действия совершались на автомате, нужно лишь вовремя нажимать на кнопки да изредка двигать мышью, корректируя направление движения персонажа.

Спустя несколько кругов я вспомнил об указании Дара и усложнил себе задачу. Теперь я не просто танком продирался сквозь чащу, а пытался вычислить наиболее вероятные места засад, ловушек и соответственно на них реагировал. Перепрыгивал ровный пятачок земли, присыпанной прошлогодней листвой, поскольку там могла быть яма (и обязательно с капканом — эльфы такие затейники!), уклонялся от воображаемого дротика, вылетевшего из дупла, огибал заросли кустов, в которых мог притаиться даже хашан, причудливо менял маршрут, чтобы вероятному противнику было сложнее устроить засаду… Эта игра настолько увлекла меня, что я перестал считать круги, а прерваться решил, лишь ощутив дикий голод.

Домой я вернулся вовремя, семейство как раз собиралось обедать. Отчитавшись об успехах перед Ушастиком, устроился за столом и накинулся на кашу с мясом, одним махом умолотив половину котелка. Сытость жажду деятельности не притупила. Пережив тщательный осмотр, не выявивший негативных отклонений в моем организме, я снова отправился в лес. На этот раз в компании с Муркой, тоже решившей поразвлечься.

Надо сказать, развлеклась подруга на все двести. Я-то думал, что благодаря навыкам Дара умею правильно передвигаться по лесу, но большая кошка наглядно продемонстрировала глубину моих заблуждений. Она бежала легко и непринужденно, мягко обтекая попадающиеся препятствия. Там, где мне приходилось продираться сквозь завалы, оставляя на сучках куски одежды, Мурка обходилась несколькими грациозными прыжками. Уворачиваться от веток марилане не было нужды — она выбирала такой маршрут, чтобы ни один листик не шелохнулся, при нужде буквально просачиваясь сквозь зеленый лабиринт. Причем все это бесшумно! Я ни разу не слышал, как под лапами Мурки хрустят ветки, а сколько ни оглядывался, не мог рассмотреть ни одного оставленного мариланой следа. Казалось, рядом со мной скользит призрак.

— Все, сдаюсь! — заявил я, сообразив, чего добивается подруга.

Остановившись, я упал на колени перед мариланой и взмолился, картинно заламывая руки:

— О прекрасная богиня лесов, чьи глаза подобны звездам на небосводе, о великая охотница, чьи клыки и когти острее любого меча, о несравненная воительница, одним взглядом повергающая в ужас врагов своих, прошу, смилуйся! Подари недостойному двуногому крупицу своего внимания, позволь испить из божественного сосуда твоей мудрости… Научи меня!

Мурка, поддержав игру, приняла горделивую позу:

— Что ж, глупый котенок, льстивым речам твоим удалось растопить лед моего сердца. Я решила смилостивиться и взмахом хвоста развеять тьму твоего невежества. Открой же разум свой и внемли гласу богини!

Не в силах больше сдерживаться, я некультурно заржал. Секунду спустя ко мне присоединилась кошка. Ее смех был необычным, мягким и густым, он укрыл мое сознание, словно байковое одеяло, даря тепло и негу. Эти ощущения были настолько приятными, что до меня с большим опозданием дошло — Мурка смеется впервые в жизни. Не знаю, мои воспоминания тому виной, или просто у кошки до сих пор не находилось повода открыто выразить свои эмоции, но я не мог не признать, что такой подруга мне нравится намного больше. Крепко обняв марилану, я восхищенно выдохнул:

— Мурка, я тебя обожаю!

— Ох, Ник, мы так похожи! Я тоже себя обожаю, — ничтоже сумняшеся выдала кошка, подарив нам новый повод для веселья.

Вволю посмеявшись, мы приступили к обучению. В качестве «разогрева» Мурка прочитала мне небольшую лекцию, обозначив корень проблем. По ее словам, эльфы «выбрали путь огня» — они противопоставляют себя миру, борются с ним и стараются подчинить, мне же нужно «следовать дорогой воды» — подстроиться под окружающий мир, понять его законы и попытаться наладить с ним взаимодействие. Нельзя просто так передвигаться по лесу, нужно стать его частью, жить и дышать им.

— Это тебе сородичи из заповедника поведали? — из любопытства уточнил я.

Мурка подтвердила мою догадку и приступила к следующей части обучения. Я принимал сотни образов, наглядно демонстрирующих принципы правильных движений, их наиболее рациональные последовательности, основы тактики перемещения по незнакомой местности, способы прокладки маршрута, опирающиеся на все органы чувств, а не на одно зрение… Список был длинным. Я и не предполагал, что передвигаться по лесу так сложно. Программа в эльфийской Академии не включала и десятой части того, о чем мне рассказывала подруга. Но главное, анализируя образы, обрывки воспоминаний, усваивая нужные навыки, я все больше проникался философией разумных кошек — осознанием необходимости существования в гармонии с миром.

Когда настал черед практики, я понял, что сложности только начинаются. Возник конфликт навыков. Умения Ушастика, уже опробованные в деле и признанные разумом дееспособными и полезными, отчаянно сопротивлялись их перестройке по кошачьим принципам. Еще и разница в физиологии сказывалась — я точно знал, как навыки работают в теле Мурки, однако довольно смутно представлял, как их можно адаптировать под себя. Поначалу все мои движения выходили рваными, хаотичными и даже близко не похожими на предполагаемый результат. Я мучился, раскладывал свои действия на составляющие, анализировал каждое движение, выстраивал новые схемы, но ничего не выходило.

Мелькнула мысль, что мешает утяжелитель, но была отброшена по причине абсурдности — мои мышцы уже успели свыкнуться с увеличением нагрузки. С упорством барана я продолжал долбиться головой в монолитную стену. И в один прекрасный момент она (стена, конечно же) не выдержала. Спустя час бесплодных попыток собезьянничать движения подруги я неожиданно почувствовал, как разрозненные приемы сами собой выстраиваются в понятную и логичную систему. И хотя в ней зияли огромные дыры, а отдельные умения были далеко не безупречны, я увидел конечную цель, что придало мне сил.

Следующие несколько часов под надзором Мурки я комбинировал и шлифовал навыки, создавая из них причудливый гибрид, который, тем не менее, оказался на диво работоспособным. Выстроив каркас основных навыков, я опробовал новую систему на практике и был поражен ощущением небывалого восторга, возникающего от стремительного бега. После этого обучение рвануло вперед семимильными шагами. Умения формировались где-то на интуитивном уровне и быстро усваивались, дополняя картину недостающими мазками. Носясь по лесу, я как ребенок радовался новым возможностям. Память Ушастика дала мне силу и скорость, зато знания подруги подарили такую необходимую легкость и свободу.

Испытания новой техники пришлось ненадолго прервать, когда ядовитое зелье попросилось на свободу. После того как кишечник утихомирился, я попробовал пойти дальше и обратиться к достижениям земной культуры, а именно — к паркуру. Покопавшись в своей памяти и вычленив из просмотренных мною фильмов и телепередач основы этой специфической техники преодоления препятствий, я приступил к экспериментам.

Поначалу идея задействовать вертикаль мне понравилась, хотя Мурка отнеслась к моей затее скептически. Глядя на мои прыжки, повороты и прочие выкрутасы на деревьях, кошка заявила, что подобная акробатика для практических целей непригодна. Я и сам это понимал, но придерживался мысли, что в некоторых специфических жизненных ситуациях отдельные приемы окажутся полезны. Правда, когда ветка, на которой я делал «солнышко», с хрустом обломилась, отправив меня в недолгий полет, завершившийся приземлением в кустах крыжовника, с паркуром я решил завязать и продолжил шлифовку навыков.

Больше всего сложностей было с интуитивным подбором маршрута. Мешала необходимость постоянного контроля действий. Я понимал — лучше изначально не допускать ошибок в навыках, чем потом мучиться над их исправлением, вот и не отвлекался на второстепенные задачи. Но как только мне удалось добиться элементарного автоматизма движений, Мурка настояла, чтобы я не зацикливался на чисто технической стороне, а сосредоточился на ощущениях.

Несмотря на подсказки кошки, в этом деле успеха долго не наблюдалось. Нет, мои чувства работали прекрасно, но использовать полученные с их помощью данные удавалось только на примитивном уровне типа: «вижу завал — обойду его». Большая часть сведений отсеивалась разумом как бесполезная. Ситуацию выправила дополнительная передача немаленького пласта памяти мариланы. Приняв его, я узнал, что если от поваленного бревна тянет гнильцой, от него не следует отталкиваться, если от холмика доносится запах кроликов — нужно направить внимание под ноги, чтобы не прозевать нору в густой траве. Если чувствуется влага в воздухе, в ямы лучше не лезть — можно запачкаться, а распространяющий кисловатый аромат куст следует обогнуть по широкой дуге — не придется очищать шерсть от колючек… Сотни, тысячи полезных советов, необходимых каждому лесному жителю, обосновались в моей голове. И теперь тот же воздух казался мне кладезем полезной информации, что уж говорить о слухе или зрении.

Тренировка настолько меня увлекла, что, даже проголодавшись, я не подумал прервать обучение, а вспомнил былые деньки и вместе с подругой перекусил сырым мясом лично пойманного суслика. Угомонился я только к вечеру, но не по собственному хотению, а из-за того, что с магическим утяжелителем начались какие-то проблемы. Если в самом начале он увеличивал мой вес вдвое, то на закате неожиданно поддал газку. К тому времени, когда солнце скрылось за горизонтом, из-за навалившейся на меня непомерной тяжести я едва волочил ноги.

Ощущая себя многотонным гигантом, под весом которого вот-вот должна разверзнуться земля, я с помощью Мурки добрался до дома и сообщил Дару о неполадках в его штукенции. Оглядев «сбрую», камешки которой растеряли почти все свои искорки, эльф заявил, что работает она нормально. Дело во мне. Коснувшись узелка на груди, Ушастик отключил утяжелитель, однако я особой разницы не почувствовал. Ничего себе! Так увлекся, что не заметил, как перестало действовать зелье.

— А ты с составом не экспериментировал? — вытирая со лба испарину, спросил я. — Что-то рановато он выдохся. Помнится, в твое время его хватало на три дня.

— Готовил по стандартному рецепту, — ответил эльф, освобождая меня от лямок утяжелителя. — Я же не виноват, что твое тело стремится максимально быстро вывести из тканей все вредные вещества!

— Хочешь сказать, пить очищающий настой мне уже не придется?

— И не мечтай! — обломал мои надежды братишка и сунул в руки кружку.

В ней плескалась не радикально-черная дрянь, а всего лишь зеленовато-бурый питательный состав, который я незамедлительно переправил в себя. Дальше последовал белковый концентратор, костный восстановитель, а также два зелья, о которых я ничего не знал. В общем, влив в меня с полведра разной питательно-укрепляющей хрени, Ушастик успокоился и принялся готовить ужин, а я с кряхтением замшелого деда устроился на лавке и подвел итоги.

Можно сказать, день прожит не зря. Пусть уровня Мурки я не достиг и вряд ли когда-либо достигну, но уже не напоминаю то позорище, каким был утром, и могу составить конкуренцию котятам. Новые навыки нужно довести до ума и окончательно закрепить, однако это дело не одного дня. Главное, не забывать, что мое обучение только началось, а сегодняшние успехи — сущие пустяки, в сравнении с тем, что еще предстоит освоить. Признаюсь честно, эта мысль удручала. Особенно сейчас, когда перестало действовать толкавшее меня на подвиги зелье. Но разве кто-то обещал, что будет легко?