Прячьтесь! Будет ограбление!

Глава 9

Закончив позировать в обычной одежде, Покровскому по просьбе Давида пришлось напялить на себя еще один крайне подозрительный наряд — матросскую тельняшку и синтетические шортики. Смущаясь и прикрывая руками выпирающее из коротких обтягивающих шорт мужское достоинство, он нерешительно спросил:

— Эм, Давид, а для какого именно журнала я снимаюсь?

Копаясь в меню фотокамеры, Давид ответил:

— Это исландский журнал моды. Мне очень трудно выговорить его название.

— А мне пришлют экземпляр?

— Обязательно. Но придется подождать несколько месяцев. Почта в Исландии работает ну очень медленно.

Кивнув, Гоша заметил:

— Ага, а еще в Исладнии очень странная мода.

— Согласен. Другой менталитет, другие вкусы. Нам их не понять. — Настроив камеру, Давид сообщил: — Так, я готов снимать. Встань-ка на четвереньки, прогни спину и посмотри в объектив.

Гоша только-только коснулся пальцами пола, как из динамика валяющегося на столе рядом с компьютером сотового Давида донеслась бодрая мелодия, сопровождающаяся всемирно известными словами припева:

— It's a raining man, hallelujah![1]

Нажав «прием», Давид поднес телефон к уху, немного послушав, сказал:

— Да, Константин Евгеньевич, подождите минутку. Я сейчас не могу говорить.

Когда Давид вышел из студии на кухню и закрыл за собой дверь, Гоша, который к тому времени давно утомился стоять на ногах, присел за стол. Глянув на мельтешащую заставку скринсейвера компьютера, он толкнул мышку и чуть не рухнул со стула — на мониторе появился макет лицевой страницы журнала, с которого на него смущенно взирал он сам. В откровенных стрингах и с розой в зубах. А над его головой висело название так называемого исландского журнала мод, написанное простыми и понятными русскими буквами, гласившими: «Горячие мальчишки».

Издав горлом сдавленный хрип, Гоша схватился за мышку и начал копаться в компьютере. Всего через пять минут он обнаружил еще сотню своих фоток — на всех он позировал в откровенных, а зачастую и просто развратных нарядах. Но сколько бы он не копался по папкам, ему так и не удалось отыскать ни одну свою фотку, с которой он предстал бы перед собой в обычной одежде.

Нажимая отбой на сотовом, в комнату зашел Давид и наткнулся на взгляд исподлобья своей прежде кроткой и покладистой модели. Сглотнув, Давид поспешно произнес:

— Так, Георгий, спокойно. Я сейчас все объясню.

— Я очень на это надеюсь.

Сидя на кухне, завернувшись в покрывало, попивая сваренное ему фотографом кофе, Покровский смиренно выслушивал историю о том, как, сам того не подозревая, этим утром он стал идолом сексуальных меньшинств всей России и ближнего зарубежья.

— Как я и рассчитывал, номер побил все рекорды продаж, — произнес сидящий напротив него Давид. — Ты даже не представляешь, сколько я получил писем. И все пишут о тебе.

— Да? — немного оживился Покровский. — И что пишут?

Смущенно кашлянув, Давид ответил:

— Эм, тебе не стоит это читать.

Шмыгнув носом, Гоша отхлебнул из кружки.

— Я-то думал, вы нормальный мужчина, а вы… Как вы могли так со мной поступить?

— Ты мечтал о популярности, — напомнил Давид.

— Но не среди педерастов!

Давид, соглашаясь, кивнул.

— Да, для тебя ситуация, наверное, не самая приятная.

— Не самая приятная?! — разволновался Гоша. — Со мной заигрывают мужики! А я хотел наоборот!

Иронично вскинув брови, Давид уточнил:

— То есть ты сам хотел заигрывать с мужиками?

— Скотина, хватит издеваться, — едва заметно улыбнулся Гоша. — Я имел ввиду девушек.

— Ну вот, наконец я вижу твою улыбку. Ну что, полегчало? — Давид протянул над столом руку, собираясь ободряюще хлопнуть Гошу по плечу, но наткнулся на свирепый взгляд и поспешно отдернул руку. — Ладно-ладно, я понял. Без рук.

— Нет, не полегчало, — проворчал Покровский.

— Извини, Георгий, за обман, — с искренним раскаянием произнес Давид. — Я должен был получить твои фотографии любым способом. Ты идеально подходишь на роль идола.

— Знаете, я всю жизнь мечтал услышать эти слова. Но сейчас я почему-то совсем не рад.

— А должен был бы радоваться. Уж поверь моему опыту, твой единственный шанс покорить мир — быть моей моделью. Гарантирую, я сделаю из тебя звезду.

Гоша покачал головой.

— Не, спасибо. Я хочу быть просто актером. А стать педерастом — никогда не поздно.

Давид склонил голову набок.

— Георгий, о чем ты? Из тебя никогда не получится настоящего актера.

— Врете вы все! — вспылил Покровский. — Как врали раньше, что я снимаюсь для журнала мод!

— Нет, Георгий, уж поверь моему опыту, ты никогда не станешь успешным актером. У тебя есть огромный недостаток. Ты слишком нерешительный и зажатый.

— Но я стал звездой вашего журнала! — напомнил Покровский.

— Конечно. Ты абсолютно идеально стеснялся перед камерой. И именно это мне от тебя и требовалось. Наши читатели любят мужественных и застенчивых мужчин. Они выглядят очень ранимыми и романтичными, их это… привлекает.

Парой глотков допив свой кофе, Гоша уныло спросил:

— Давид, я совсем безнадежен?

— Потенциал есть. Но серьезным драматическим актером тебе не стать. Все, что тебе светит в кино, — однотипные роли в криминальных сериальчиках. Конечно, при условии, что ты перестанешь зажиматься перед камерой и сможешь создать приличный брутальный образ героя, который, кстати, тебе к лицу.

С грохотом поставив кружку на стол, скидывая покрывало, Покровский поднялся со стула.

— Пожалуй, я пойду.

— Ты уверен, что не передумаешь? — уточнил Давид. — Если продолжим сотрудничать, тебя ждут неплохие деньги. И спонсорская поддержка тебе будет обеспечена еще лет эдак десять-двадцать.

— Обойдусь, — буркнул Покровский. — Кстати, что насчет моего гонорара?

Давид почесал покрытый трехдневной щетиной мясистый подбородок.

— С гонораром могут возникнуть трудности. Его тебе надо будет получить у владельца журнала. Хотя… хотя ладно, я позвоню ему и попрошу, чтобы он выплатил тебе часть. Ты, главное, не говори, что уходишь от нас, иначе он тебе просто пошлет.

Гоша презрительно фыркнул.

— Пошлет? Какой-то проктолог?

— Константин не из наших, — сообщил Давид. — Он серьезный и довольно жесткий мужчина. Он вкладывает деньги во все, что может быстро принести приличный доход, и не гнушается ничем. Он владелец кучи небольших компаний, и наш журнал принадлежит одной из них. А еще про его прошлое ходят разные нехороше слухи. Поэтому даже не смей ему грубить и требовать от него денег. Уедешь домой ни с чем.

Офис Давыдова располагался на окраине города в промышленном районе в не самом шикарном бизнес-центре, перестроенном из некогда инженерного корпуса при заводе. Пройдя через проходную, Покровский поднялся на последний, четвертый, этаж и потопал по длиннющему, темному коридору, разглядывая номера офисов. Перед дверью нужного ему офиса стоял и стучал по ней молодой парень в рабочем комбинезоне. В одной руке он держал накладную, рядом с ним стояло новенькое инвалидное кресло с электроприводом.

Зайдя вместе с рабочим в офис, Гоша оказался в тесном помещении с единственным столом, за которым в офисном кресле сидел и пялился в сайт тотализатора подтянутый мужчина с двумя глубокими залысинами в зачесанных на затылок темных волосах. Кроме стола, в комнате стояла пара стеллажей, сейф, а половина помещения была завалена толстыми пачками обернутых в непрозрачную типографскую бумагу журналов. И пачек было никак не меньше пятидесяти.

Оторвавшись от монитора, Давыдов взглянул на пришедших внимательным, цепким взглядом темно-серых глаз. Указав на Гошу, он сказал:

— Тебя я узнаю, — он перевел палец на рабочего, — а ты что за хер?

Глянув в накладную, парень сообщил:

— Мне нужен Давыдов Константин.

— Это я. Что дальше?

— Курьерская доставка. Просили передать, что от Аркадия.

Выйдя в коридор, парень тут же вернулся, толкая перед собой инвалидное кресло.

— Что за прикол? — удивился Давыдов.

— Да мне-то какое дело? — пожал плечами курьер, кладя перед Давыдовым накладную и ручку.

Получив подпись, парень удалился, а Давыдов тут же схватился за сотовый. Набрав номер, он приложил трубку к уху и тоном, изменившимся с грубого на заискивающий, произнес:

— Что это за шутки, Аркаша? У меня еще есть пять дней… А, напоминание… Теперь ясно. Нет-нет, я точно не забуду. Верну тебе всю сумму, все пятьдесят миллионов… Деньги точно есть, я продал свой секс-шоп… Нет-нет, никаких форс-мажорных обстоятельств. Деньги в магазине… Да ты издеваешься, Аркаша, где найти идиота, который решит ограбить секс-шоп? К тому же деньги в сейфе… Нет! Не надо приезжать, я сам завезу их тебе!.. Я не вру тебе, Аркаша!.. Да, давай, пока.

Нажав отбой, Давыдов швырнул телефон на стол и тяжелым взглядом уставился на застывшего при входе Покровского.

— Ну что, голубчик, тебе тоже нужно бабло? — грубо спросил Давыдов.

Почувствовав раздражение от подобного обращения, Гоша не смог удержаться, чтобы не ляпнуть:

— Я не голубчик. Не смейте называть меня так.

— Ну извини-извини, — с фальшивым раскаянием произнес Давыдов. — Тогда, может, ты хочешь, чтобы я звал тебя просто… пидарок?

Наплевав на все предостережения фотографа, Гоша вспылил окончательно и бесповоротно.

— Слышьте, вы! Я нормальный парень! И я больше не буду сниматься для вашего гребаного журнальчика! Давайте мне мои деньги и я пойду!

Давыдов состроил удивленное выражение лица.

— О даже как! Значит, уходишь? Тогда давай, проваливай.

— А деньги?

— Какие еще деньги?

— Которые я заработал по контракту!

Давыдов нагло ухмыльнулся.

— Ну, попробуй что ли, подать на меня в суд, голубок. Только хочу тебе напомнить, что ты не отработал на журнал даже месяц из положенных по контракту трех. Так что двигай отсюда.

Задохнувшись от злости, Покровский стиснул кулаки и безрезультатно попытался выдавить из себя хоть что-то грозное. Однако получилось лишь:

— Вы-вы-вы…

Передразнивая его, Давыдов спросил:

— Что я-я-я?

— Настоящая сволочь! Вот кто вы!

— О да, я прекрасно это знаю, — кивнул Давыдов.

Развернувшись, Гоша схватился за ручку двери.

— Стоять! — крикнул приказным тоном Давыдов. Когда Покровский обернулся, бизнесмен достал из ящика стола конверт, продемонстрировал его Гоше. — Здесь двадцатка, которую я приготовил для тебя, пока ты не начал закатывать истерики, голубок. Заплачу тебе половину, если сделаешь кое-что.

С вожделением глянув на конверт, Гоша весь превратился в смирение и внимание.

— И что я должен сделать?

Давыдов кивнул на стопки журналов.

— Видишь это? Нужно доставить их в мой магазин. Ну, согласен?

Из нужды заставив проглотить себя свою гордость и обиду, парень кивнул.

— Сделаю.

— Тогда спускай вниз все журналы. Потом поймаешь тачку, закинешь их в магазин, приедешь обратно и получишь деньги.

После быстрой оценки количества и веса пачек лицо парня вытянулось.

— Э-э-э… а я должен отгрузить их все в одиночку?

— А чего ты хочешь? Чтобы я помог тебе? Давай шевелись, голубок, или найду тебе замену. Раз не хочешь работать личиком для моего журнала, привыкай рвать попку для других дяденек. Идол, ёпти…