ПСС, Том 1

ЦЫГАНКА

Впереди большак, подвода,

Старый пес у колеса, -

Впереди опять свобода,

Степь, простор и небеса.

Но притворщица отстала,

Ловко семечки грызет,

Говорит, что в сердце жало,

Яд горючий унесет.

Говорит... А что ж играет

Яркий угольный зрачок?

Солнцем, золотом сияет,

Но бесстрастен и далек.

Сколько юбок! Ногу стройно

Облегает башмачок,

Стан струится беспокойно,

И жемчужна смуглость щек...

Впереди большак, подвода,

Старый пес у колеса,

Счастье, молодость, свобода,

Солнце, степи, небеса.

1889

■к * *

Не видно птиц. Покорно чахнет

Лес, опустевший и больной.

Грибы сошли, но крепко пахнет

В оврагах сыростью грибной.

Глушь стала ниже и светлее,

В кустах свалялася трава,

И, под дождем осенним тлея,

Чернеет темная листва.

А в поле ветер. День холодный

Угрюм и свеж - и целый день

Скитаюсь я в степи свободной,

Вдали от сел и деревень.

И, убаюкан шагом конным,

С отрадной грустью внемлю я,

Как ветер звоном однотонным

Гудит-поет в стволы ружья.

1889

* * *

Седое небо надо мной

И лес раскрытый, обнаженный.

Внизу, вдоль просеки лесной,

Чернеет грязь в листве лимонной.

Вверху идет холодный шум,

Внизу молчанье увяданья ...

Вся молодость моя - скитанья

Да радость одиноких дум!

1889

* * *

Один встречаю я дни радостной недели,-

В глуши, на севере... А там у вас весна:

Растаял в поле снег, леса повеселели,

Даль заливных лугов лазурна и ясна;

Стыдливо белая береза зеленеет,

Проходят облака все выше и нежней,

А ветер сушит сад и мягко в окна веет

Теплом апрельских дней".

1889

Как дымкой даль полей закрыв на полчаса,

Прошел внезапный дождь косыми полосами -

И снова глубоко синеют небеса

Над освеженными лесами.

Тепло и влажный блеск. Запахли медом ржи,

На солнце бархатом пшеницы отливают,

И в зелени ветвей, в березах у межи,

Беспечно иволги болтают.

И весел звучный лес, и ветер меж берез

Уж веет ласково, а белые березы

Роняют тихий дождь своих алмазных слез

И улыбаются сквозь слезы.

1889

В СТЕПИ

Н.Д. Телешову

Вчера в степи я слышал отдаленный

Крик журавлей. И дико и легко

Он прозвенел над тихими полями...

Путь добрый! Им не жаль нас покидать:

И новая цветущая природа,

И новая весна их ожидает

За синими, за теплыми морями,

А к нам идет угрюмая зима:

Засохла степь, лес глохнет и желтеет,

Осенний ветер, тучи нагоняя,

Открыл в кустах звериные лазы,

Листвой засыпал долы и овраги,

И по ночам в их черной темноте,

Под шум деревьев, свечками мерцают,

Таинственно блуждая, волчьи очи...

Да, край родной не радует теперь!

И все-таки, кочующие птицы,

Не пробуждает зависти во мне

Ваш звонкий крик, и гордый и свободный.

Здесь грустно. Ждем мы сумрачной поры,

Когда в степи седой туман ночует,

Когда во мгле рассвет едва белеет

И лишь бугры чернеют сквозь туман.

Но я люблю, кочующие птицы,

Родные степи. Бедные селенья -

Моя отчизна; я вернулся к ней,

Усталый от скитаний одиноких,

И понял красоту в ее печали

И счастие -в печальной красоте.

Бывают дни: повеет теплым ветром,

Проглянет солнце, ярко озаряя

И лес, и степь, и старую усадьбу,

Пригреет листья влажные в лесу,

Глядишь -и все опять повеселело.

Как хорошо, кочующие птицы,

Тогда у нас! Как весело и грустно

В пустом лесу меж черными ветвями,

Меж золотыми листьями берез

Синеет наше ласковое небо!

Я в эти дни люблю бродить, вдыхая

Осинников поблекших аромат

И слушая дроздов пролетных крики;

Люблю уйти один на дальний хутор,

Смотреть, как озимь мягко зеленеет,

Как бархатом блестят на солнце пашни

А вдалеке, на жнивьях золотых,

Стоит туман, прозрачный и лазурный.

Моя весна тогда зовет меня,-

Мечты любви и юности далекой,

Когда я вас, кочующие птицы,

С такою грустью к югу провожал!

Мне вспоминается былое счастье,

Былые дни... Но мне не жаль былого:

Я не грущу, как прежде, о былом,-

Оно живет в моем безмолвном сердце,

А мир везде исполнен красоты.

Мне в нем теперь все дорого и близко:

И блеск весны за синими морями,

И северные скудные поля,

И даже то, что уж совсем не может

Вас утешать, кочующие птицы, -

Покорность грустной участи своей!

1889

В КОСТЕЛЕ

Гаснет день - и звон тяжелый

В небеса плывет:

С башни старого костела

Колокол зовет.

А в костеле -ожиданье:

Сумрак, гул дверей,

Напряженное молчанье,

Тихий треск свечей.

В блеске их престол чернеет,

Озарен темно;

Высоко над ним желтеет

Узкое окно.

И над всем -Христа распятье:

В диадеме роз,

Скорбно братские объятья

Распростер Христос ...

Тишина. И вот, незримо

Унося с земли,

Звонко песня серафима

Разлилась вдали.

Разлилась -и отзвучала:

Заглушил, покрыл

Гром органного хорала

Песнь небесных сил.

Вторит хор ему... Но, Боже!

Отчего и в нем

Та же скорбь и горе то же, -

Мука о земном?

Не во тьме ль веков остался

День, когда с тоской

Человек, как раб, склонялся

Ниц перед тобой

И сиял зловещей славой

Пред лицом людей

В блеске молнии кровавой

Блеск твоих очей?

Для чего звучит во храме

Снова скорбный стон,

Снова дымными огнями

Лик твой озарен?

И тебе ли мгла куренья,

Холод темноты,

Запах воска, запах тленья

Мертвые цветы?

Дивен мир твой! Расцветает

Он, тобой согрет,

В небесах твоих сияет

Солнца вечный свет,

Гимн природы животворный

Льется к небесам ...

В ней твой храм нерукотворный,

Твой великий храм!

1889

ПОДРАЖАНИЕ ПУШКИНУ

От праздности и лжи, от суетных забав

Я одинок бежал в поля мои родные,

Я странником вступил под сень моих дубрав,

Под их навесы вековые,

И, зноем истомлен, я на пути стою

И пью лесных ветров живительную влагу ...

О, возврати, мой край, мне молодость мою,

И юных блеск очей, и юную отвагу!

Ты видишь -я красы твоей не позабыл

И, сердцем чист, твой мир благословляю ...

Обетованному отеческому краю

Я приношу остаток гордых сил.

1890

* * *

В туче, солнце заступающей,

Прокатился гулкий гром,

Ангел, радугой сияющий,

Золотым взмахнул крестом -

И сорвался бурей, холодом,

Унося в пыли бурьян,

И помчался шумно, молодо

Дымным ливнем ураган.

1891

* * *

Ту звезду, что качалася в темной воде

Под кривою ракитой в заглохшем саду, -

Огонек, до рассвета мерцавший в пруде,

Я теперь в небесах никогда не найду.

В то селенье, где шли молодые года,

В старый дом, где я первые песни слагал,

Где я счастья и радости в юности ждал,

Я теперь не вернусь никогда, никогда. 1891

* * *

Бушует полая вода,

Шумит и глухо, и протяжно.

Грачей пролетные стада

Кричат и весело и важно.

Дымятся черные бугры,

И утром в воздухе нагретом

Густые белые пары

Напоены теплом и светом.

А в полдень лужи под окном

Так разливаются и блещут,

Что ярким солнечным пятном

По залу «зайчики» трепещут.

Меж круглых рыхлых облаков

Невинно небо голубеет,

И солнце ласковое греет

В затишье гумен и дворов.

Весна, весна! И все ей радо.

Как в забытьи каком стоишь

И слышишь свежий запах сада

И теплый запах талых крыш.

Кругом вода журчит, сверкает,

Крик петухов звучит порой,

А ветер, мягкий и сырой,

Глаза тихонько закрывает.

1892

СОЛОВЬИ

То разрастаясь, то слабея,

Гром за усадьбой грохотал,

Шумела тополей аллея,

На стекла сумрак набегал.

Все ниже тучи наплывали;

Все ощутительней, свежей

Порывы ветра обвевали

Дождем и запахом полей.

В полях хлеба к межам клонились...

А из лощин и из садов -

Огвсюду с ветром доносились

Напевы ранних соловьев.

Но вот по тополям и кленам

Холодный вихорь пролетел ...

Сухой бурьян зашелестел,

Окно захлопнулось со звоном,

Блеснула молния огнем...

И вдруг над самой крышей дома

Раздался треск короткий грома

И тяжкий грохот ... Все кругом

Затихло сразу и глубоко,

Сад потемневший присмирел, -

И благодатно и широко

Весенний ливень зашумел.

На межи низко наклонились

Хлеба в полях... А из садов

Все так же звучно доносились

Напевы ранних соловьев.

Когда же, медленно слабея,

Дождь отшумел и замер гром,

Ночь переполнила аллеи

Благоуханьем и теплом.

Пар, неподвижный и пахучий,

Стоял в хлебах. Спала земля.

Заря чуть теплилась под тучей

Полоской алого огня.

А из лощин, где распускались

Во тьме цветы, и из садов

Лились и в чащах отдавались

Все ярче песни соловьев.

1892

* * *

Гаснет вечер, даль синеет,

Солнышко садится,

Степь да степь кругом -и всюду

Нива колосится!

Пахнет медом, зацветает

Белая гречиха ...

Звон к вечерне из деревни

Долетает тихо ...

А вдали кукушка в роще

Медленно кукует...

Счастлив тот, кто на работе

В поле заночует!

Гаснет вечер, скрылось солнце,

Лишь закат краснеет ...

Счастлив тот, кому зарею

Теплый ветер веет;

Для кого мерцают кротко,

Светятся с приветом

В темном небе темной ночью

Звезды тихим светом;

Кто устал на ниве за день

И уснет глубоко

Мирным сном под звездным небом

На степи широкой!

1892

***

Еще от дома на дворе

Синеют утренние тени

И под навесами строений

Трава в холодном серебре;

Но уж сияет яркий зной,

Давно топор стучит в сарае

И голубей пугливых стаи

Сверкают снежной белизной.

С зари кукушка за рекою

Кукует звучно вдалеке,

И в молодом березняке

Грибами пахнет и листвою.

На солнце светлая река

Трепещет радостно, смеется,

И гулко в роще отдается

Над нею ладный стук валька.

1892

***

В стороне далекой от родного края

Снится мне приволье тихих деревень,

В поле при дороге белая береза,

Озими да пашни -и апрельский день.

Ласково синеет утреннее небо,

Легкой белой зыбью облака плывут,

Важно грач гуляет за сохой на пашне,

Пар блестит над пашней... А кругом поют

Жаворонки в ясной вышине воздушной

И на землю с неба звонко трели льют.

В стороне далекой от родного края

Девушкой-невестой снится мне Весна:

Очи голубые, личико худое,

Стройный стан высокий, русая коса.

Весело ей в поле теплым, ясным утром!

Мил ей край родимый -степь и тишина,

Мил ей бедный север, мирный труд крестьянский,

И с приветом смотрит на поля она:

На устах улыбка, а в очах раздумье -

Юности и счастья первая весна.

1893

* * *

За рекой луга зазеленели,

Веет легкой свежестью воды;

Веселей по рощам зазвенели

Песни птиц на разные лады.

Ветерок с полей тепло приносит,

Горький дух лозины молодой ...

О, весна! Как сердце счастья просит!

Как сладка печаль моя весной!

Кротко солнце листья пригревает

И дорожки мягкие в саду...

Не пойму, что душу раскрывает

И куда я медленно бреду!

Не пойму, кого с тоской люблю я,

Кто мне дорог ... И не все ль равно?

Счастья жду я, мучась и тоскуя,

Но не верю в счастье уж давно!

Горько мне, что я бесплодно трачу

Чистоту и нежность лучших дней,

Что один я радуюсь и плачу

И не знаю, не люблю людей.

1893

В ПОЕЗДЕ

Все шире вольные поля

Проходят мимо нас кругами;

И хутора и тополя

Плывут, скрываясь за полями.

Вот под горою скит святой

В бору белеет за лугами ...

Вот мост железный над рекой

Промчался с грохотом под нами,

А вот и лес! -И гул идет

Под стук колес в лесу зеленом;

Берез веселых хоровод,

Шумя, встречает нас поклоном.

От паровоза белый дым,

Как хлопья ваты, расползаясь,

Плывет, цепляется по ним,

К земле беспомощно склоняясь ...

Но уж опять кусты пошли,

Опять деревьев строй редеет,

И бесконечная вдали

Степь развернулась и синеет,

Опять привольные поля

Проходят мимо нас кругами,

И хутора и тополя

Плывут, скрываясь за полями.

1893

* * *

Ночь идет -и темнеет

Бледно-синий восток ...

От одежд ее веет

По полям ветерок.

День был долог и зноен...

Ночь идет и поет

Колыбельную песню

И к покою зовет.

Грустен взор ее темный,

Одинок ее путь...

Спи-усни, мое сердце!

Отдохни ... Позабудь.

1893

* * *

...И снилося мне, что осенней порой

В холодную ночь я вернулся домой.

По темной дороге прошел я один

К знакомой усадьбе, к родному селу...

Трещали обмерзшие сучья лозин

От бурного ветра на старом валу ...

Деревня спала". И с о страхом, как вор,

Вошел я в пустынный, покинутый двор.

И сжалося сердце от боли во мне,

Когда я кругом поглядел при огне!

Навис потолок, обвалились углы,

Повсюду скрипят под ногами полы

И пахнет печами ... Заброшен, забыт,

Навеки забыт он, родимый наш дом!

Зачем же я здесь? Что осталося в нем,

И если осталось -о чем говорит?

И снилося мне, что всю ночь я ходил

По саду, где ветер кружился и выл,

Искал я отцом посаженную ель,

Тех комнат искал, где сбиралась семья,

Где мама качала мою колыбель

И с нежною грустью ласкала меня, -

С безумной тоскою кого-то я звал,

И сад обнаженный гудел и стонал...

1893

МАТЬ

И дни и ночи до утра

В степи бураны бушевали,

И вешки снегом заметали,

И заносили хутора.

Они врывались в мертвый дом

И стекла в рамах дребезжали,

И снег сухой в старинной зале

Кружился в сумраке ночном.

Но был огонь - не угасая,

Светил в пристройке по ночам,

И мать всю ночь ходила там,

Глаз до рассвета не смыкая.

Она мерцавшую свечу

Старинной книгой заслонила

И, положив дитя к плечу,

Все напевала и ходила ...

И ночь тянулась без конца...

Порой, дремотой обвевая,

Шумела тише вьюга злая,

Шуршала снегом у крыльца.

Когда ж буран в порыве диком

Внезапным шквалом налетал,

Казалось ей, что дом дрожал,

Что кто-то слабым, дальним криком

В степи на помощь призывал.

И до утра не раз слезами

Ее усталый взор блестел,

И мальчик вздрагивал, глядел

Большими темными глазами".

1893

КОВЫЛЬ

Что ми шумитъ, что ми звенитъ давеча рано предъ зорями?

Сл. о Пл. Игор.

I

Что шумит-звенит перед зарею?

Что колышет ветер в темном поле?

Холодеет ночь перед зарею,

Смутно травы шепчутся сухие,

Сладкий сон их нарушает ветер.

Опускаясь низко над полями,

По курганам, по могилам сонным,

Нависает в темных балках сумрак.

Бледный день над сумраком забрезжил,

И рассвет ненастный задымился ...

Что шумит-звенит перед зарею?

Что колышет ветер в темном поле?

Холодеет ночь перед зарею,

Серой мглой подернулися балки...

Или это ратный стан белеет?

Или снова веет вольный ветер

Над глубоко спящими полками?

Не ковыль ли, старый и сонливый,

Он качает, клонит и качает,

Вежи половецкие колышет

И бежит-звенит старинной былью?

II

Ненастный день. Дорога прихотливо

Уходит вдаль. Кругом все степь да степь.

Шумит трава дремотно и лениво,

Немых могил сторожевая цепь С

реди хлебов загадочно синеет,

Кричат орлы, пустынный ветер веет

В задумчивых, тоскующих полях,

Да день от туч кочующих темнеет.

А путь бежит... Не тот ли это шлях,

Г де Игоря обозы проходили

На синий Дон? Не в этих ли местах,

В глухую ночь, в яругах волки выпи,

А днем орлы на медленных крылах

Его в степи безбрежной провожали

И клектом псов на кости созывали,

Грозя ему великою бедой?

- Гей, отзовись, степной орел седой!

Ответь мне, ветер буйный и тоскливый!

...Безмолвна степь. Один ковыль сонливый

Шуршит, склоняясь ровной чередой ...

1894

***

Могилы, ветряки, дороги и курганы -

Все смерклось, отошло и скрылося из глаз.

За дальней их чертой погас закат румяный,

Но точно ждет чего вечерний тихий час.

И вот идет она, Степная Ночь, с востока ...

За нею синий мрак над нивами встает...

На меркнущий закат, грустна и одинока,

Она задумчиво среди хлебов идет.

И медлит на межах, и слушает молчанье ...

Глядит вослед зари, где в призрачной дали

Еще мерещутся колосьев очертанья

И слабо брезжит свет над сумраком земли.

И полон взор ее, загадочно-унылый,

Великой кротости и думы вековой

О том, что ведают лишь темные могилы,

Степь молчаливая да звезд узор живой.

1894

***

Неуловимый свет разлился над землею,

Над кровлями безмолвного села.

Отчетливей кричат перед зарею

Далеко на степи перепела.

Нет ни души кругом -ни звука, ни тревоги.

Спят безмятежным сном зеленые овсы...

Нахохлясь, кобчик спит на кочке у дороги,

Покрытый пылью матовой росы ...

Но уж светлеет даль ... Зелено-серебристый,

Неуловимый свет восходит над землей,

И белый пар лугов, холодный и душистый,

Как фимиам, плывет перед зарей.

1894

***

Если б только можно было

Одного себя любить,

Если б прошлое забыть,-

Все, что ты уже забыла,

Не смущал бы, не страшил

Вечный сумрак вечной ночи:

Утомившиеся очи

Я бы с радостью закрыл!

1894

* * *

Нагая степь пустыней веет...

Уж пал зазимок на поля,

И в черных пашнях снег белеет,

Как будто в трауре земля.

Глубоким сном среди лощины

Деревня спит... Ноябрь идет,

Пруд застывает, и с плотины

Листва поблекшая лозины

Уныло сыплется на лед.

Вот день... Но скупо над землею

Сияет солнце; поглядит

Из-за бугра оно зарею

Сквозь сучья черные ракит,

Пригреет кроткими лучами -

И вновь потонет в облаках ...

А ветер жидкими тенями

В саду играет под ветвями,

Сухой травой шуршит в кустах ...

1894

***

Что в том, что где-то, на далеком

Морском прибрежье, валуны

Блестят на солнце мокрым боком

Из набегающей волны?

Не я ли сам, по чьей-то воле,

Вообразил тот край морской,

Осенний ветер, запах соли

И белых чаек шумный рой?

О, сколько их -невыразимых,

Ненужных миру чувств и снов,

Душою в сладкой муке зримых, -

И что они? И чей в них зов?

1895

КОСТЕР

Ворох листьев сухих все сильней, веселей разгорается,

И трещит и пылает костер.

Пышет пламя в лицо; теплый дым на ветру развевается,

Затянул весь лесной косогор.

Лес гудит на горе, низко гнутся березы ветвистые,

Меж стволами качается тень ...

Блеском, шумом листвы наполняет леса золотистые

Этот солнечный ветреный день.

А в долине - затишье, светло от орешника яркого,

И по светлой долине лесной

Тянет гарью сухой от костра распаленного, жаркого,

Развевается дым голубой.

Камни, заросли, рвы. Лучезарным теплом очарованный,

В полусне я лежу у куста. ..

Странно желтой листвой озарен этот дол заколдованный,

Эти лисьи, глухие места!

Ветер стоны несет... Не собаки ль вдали заливаются?

Не рога ли тоскуют, вопят?

А вершины шумят, а вершины скрипят и качаются,

Однотонно шумят и скрипят...

17.IX.95

Лес Жемчужникова

***

Когда на темной город сходит

В глухую ночь глубокий сон,

Когда метель, кружась заводит

На колокольнях перезвон, -

Как жутко сердце замирает!

Как заунывно в этот час,

Сквозь вопли бури, долетает

Колоколов невнятный глас!

Мир опустел ... Земля остыла...

А вьюга трупы замела,

И ветром звезды загасила,

И бьет во тьме в колокола.

И на пустынном, на великом

Погосте жизни мировой

Кружится Смерть в веселье диком

И развевает саван свой!

1895

***

Ночь наступила, день угас,

Сон и покой -и всей душою

Я покоряюсь в этот час

Ночному кроткому покою.

Как облегченно дышит грудь!

Как нежно сад благоухает!

Как мирно светит и сияет

В далеком небе Млечный Путь!

За все, что пережито днем,

За все, что с болью я скрываю

Глубоко на сердце своем, -

Я никого не обвиняю.

За счастие минут таких,

За светлые воспоминанья

Благословляю каждый миг

Былого счастья и страданья!

1895

НА ПРОСЕЛКЕ

Веет утро прохладой степною...

Тишина, тишина на полях!

Заросла повиликой-травою

Полевая дорога в хлебах.

В мураве колеи утопают,

А за ними, с обеих сторон,

В сизых ржах васильки зацветают,

Бирюзовый виднеется лен,

Серебрится ячмень колосистый,

Зеленеют привольно овсы,

И в колосьях брильянты росы

Ветерок зажигает душистый,

И вливает отраду он в грудь,

И свевает с души он тревоги ...

Весел мирный проселочный путь,

Хороши вы, степные дороги!

1895

* * *

Долог был во мраке ночи

Наш неверный трудный путь!

Напрягались тщетно очи

Разглядеть хоть что-нибудь ...

Только гнулась и скрипела

Тяжко мачта, да шумело

Море черное, и челн

Уносило и качало

И с разбегу осыпало

Ледяною пылью волн...

Но редеет мрак холодный;

Отделились небеса

От седой пучины водной,

И сереют паруса;

Над свалившеюся тучей,

Как над черной горной кручей,

Звезды блещут серебром;

Над кормой огонь сигнальный

Искрой бледной и печальной

Догорает ... А кругом, -

Из морской дали туманной,-

Бледным сумраком одет,

Уж сквозит рассвет багряный,

Дышит холодом рассвет!

И все ярче меж волнами,

В брызгах огненно-живых,

В переливах голубых,

Золотое блещет пламя,

И все выше над волной

Глубью радостной, иной

Бирюза сквозит и тает,

И, качая быстрый челн,

Светлой влагой, пылью волн

Море весело кидает!

1895

***

Поздний час. Корабль и тих и темен,

Слабо плещут волны за кормой.

Звездный свет да океан зеркальный -

Царство этой ночи неземной.

В царстве безграничного молчанья,

В тишине глубокой сторожат

Час полночный звезды над морями

И в морях таинственно дрожат.

Южный Крест, загадочный и кроткий,

В душу льет свой нежный свет ночной

И душа исполнена предвечной

Красоты и правды неземной.

1895

МЕТЕЛЬ

Ночью в полях, под напевы метели,

Дремлют, качаясь, березки и ели...

Месяц меж тучек над полем сияет, -

Бледная тень набегает и тает ...

Мнится мне ночью: меж белых берез

Бродит в туманном сиянье Мороз.

Ночью в избе, под напевы метели,

Тихо разносится скрип колыбели ...

Месяца свет в темноте серебрится -

В мерзлые стекла по лавкам струится...

Мнится мне ночью: меж сучьев берез

Смотрит в безмолвные избы Мороз.

Мертвое поле, дорога степная!

Вьюга тебя заметает ночная,

Спят твои села под песни метели,

Дремлют в снегу одинокие ели...

Мнится мне ночью: не степи кругом -

Бродит Мороз на погосте глухом...

1887-1895

***

В окошко из темной каюты

Я высунул голову. Ночь.

Кипящее черное море

Потопом уносится прочь.

Над морем -тупая громада

Стальной пароходной стены.

Торчу из нее и пьянею

От зыбко бегущей волны.

И все забирает налево

Покатая к носу стена,

Хоть должен я верить, что прямо

Свой путь пролагает она.

Все вкось чья-то сила уводит

Наш темный полуночный гроб,

Все будто на нас, а все мимо

Несется кипящий потоп.

Одно только звездное небо,

Один небосвод недвижим,

Спокойный и благостный, чуждый

Всему, что так мрачно под ним.

1896

РОДИНА

Под небом мертвенно-свинцовым

Угрюмо меркнет зимний день,

И нет конца лесам сосновым,

И далеко до деревень.

Один туман молочно-синий,

Как чья-то кроткая печаль,

Над этой снежною пустыней

Смягчает сумрачную даль.

1896

* * *

Ночь и даль седая,-

В инее леса.

Звездами мерцая,

Светят небеса.

Звездный свет белеет,

И земля окрест

Стынет-цепенеет

В млечном свете звезд.

Тишина пустыни ...

Четко за горой

На реке в долине

Треснет лед порой...

Метеор зажжется,

Озаряя снег...

Шорох пронесется -

Зверя легкий бег...

И опять -молчанье ...

В бледной мгле равнин,

Затаив дыханье,

Я стою один.

1896

* * *

Христос воскрес! Опять с зарею

Редеет долгой ночи тень,

Опять зажегся над землею

Для новой жизни новый день.

Еще чернеют чащи бора;

Еще в тени его сырой,

Как зеркала, стоят озера

И дышат свежестью ночной;

Еще в синеющих долинах

Плывут туманы ... Но смотри:

Уже горят на горных льдинах

Лучи огнистые зари!

Они в выси пока сияют,

Недостижимой, как мечта,

Где голоса земли смолкают

И непорочна красота.

Но, с каждым часом приближаясь

Из-за алеющих вершин,

Они заблещут, разгораясь,

И в тьму лесов и в глубь долин;

Они взойдут в красе желанной

И возвестят с высот небес,

Что день настал обетованный,

Что Бог воистину воскрес!

1896

НА ДНЕПРЕ

За мирным Днепром, за горами

Заря догорала светло,

И тепел был воздух вечерний,

И ясно речное стекло.

Вечернее алое небо

Гляделось в зеркальный затон,

И тихо под лодкой качался

В бездонной реке небосклон ...

Далекое, мирное счастье!

Не знаю, кого я любил,

Чей образ, и нежный и милый,

Так долго я в сердце хранил.

Но сердце грустит и доныне".

И помню тебя я, как сон -

И близкой, и странно далекой,

Как в светлой реке небосклон...

1896

КИПАРИСЫ

Пустынная Яйла дымится облаками,

В туманный небосклон ушла морская даль,

Шумит внизу прибой, залив кипит волнами,

А здесь -глубокий сон и вечная печаль.

Пусть в городе живых, у синего залива,

Гремит и блещет жизнь ... Задумчивой толпой

Здесь кипарисы ждут -и строго, молчаливо

Восходит Смерть сюда с добычей роковой.

Жизнь не смущает их, минутная, дневная ...

Лишь только колокол вечерний с берегов

Перекликается, звеня и занывая,

С могильной стражею белеющих крестов.

1896

***

Вьется путь в снегах, в степи широкой.

Вот -луга и над оврагом мост,

Под горой -поселок одинокий,

На горе -заброшенный погост.

Ни души в поселке; не краснеют

Из-под крыш вечерние огни;

Слепо срубы в сумерках чернеют ...

Знаю я -покинуты они.

Пахнет в них холодною золою,

В печку провалилася труба,

И давно уж смотрит нежилою,

Мертвой и холодною изба.

Под застрехи ветер жесткий дует,

Сыплет снегом... Только он один

О тебе, родимый край, тоскует

Посреди пустых твоих равнин!

Путь бежит, в степи метель играет,

Хмуро сходит долгой ночи тень...

О, пускай скорее умирает

Этот жуткий, этот тусклый день!

1897

* * *

Отчего ты печально, вечернее небо?

Оттого ли, что жаль мне земли,

Что туманно синеет безбрежное море

И скрывается солнце вдали?

Отчего ты прекрасно, вечернее небо?

Оттого ль, что далеко земля,

Что с прощальною грустью закат угасает

На косых парусах корабля

И шумят тихим шумом вечерние волны

И баюкают песней своей

Одинокое сердце и грустные думы

В беспредельном просторе морей?

1897

СЕВЕРНОЕ МОРЕ

Холодный ветер, резкий и упорный,

Кидает нас, и тяжело грести;

Но не могу я взоров отвести

От бурных волн, от их пучины черной.

Они кипят, бушуют и гудят,

В ухабах их, меж зыбкими горами,

Качают чайки острыми крылами

И с воплями над бездною скользят.

И ветер вторит диким завываньем

Их жалобным, но радостным стенаньям,

Потяжелее выбирает вал,

Напрягши грудь, на нем взметает пену

И бьет его о каменную стену

Прибрежных мрачных скал.

1897

НА ХУТОРЕ

Свечи нагорели, долог зимний вечер...

Сел ты на лежанку, поднял тихий взгляд -

И звучит гитара удалью печальной

Песне беззаботной, старой песне в лад.

«Где ты закатилось, счастье золотое?

Кто тебя развеял по чистым полям?

Не взойти над степью солнышку с заката,

Нет пути-дороги к невозвратным дням!»

Свечи нагорели, долог зимний вечер...

Брови ты приподнял, грустен тихий взгляд.

Не судья тебе я за грехи былого!

Не воротишь жизни прожитой назад!

1897

***

Скачет пристяжная, снегом обдает...

Сонный зимний ветер надо мной поет,

В полусне волнуясь, по полю бежит,

Вместе с колокольчиком жалобно дрожит.

Эй, проснися, ветер! Подыми пургу,

Задымись метелью белою в лугу,

Загуди поземкой, закружись в степи,

Крикни вместо песни: «Постыдись, не спи!»

Безотраден путь мой! Каждый Божий день -

Глушь лесов да холод-голод деревень ...

Стыдно мне и больно ... Только стыд-то мой

Слишком скоро гаснет в тишине немой!

Сонный зимний ветер надо мной поет,

Усыпляет песней, воли не дает,

Путь заносит снегом, по полю бежит,

Вместе с колокольчиком жалобно дрожит ...

1897

***

Беру твою руку и долго смотрю на нее,

Ты в сладкой истоме глаза поднимаешь несмело:

Вот в этой руке -все твое бытие,

Я всю тебя чувствую -душу и тело.

Что надо еще? Возможно ль блаженнее быть?

Но Ангел мятежный, весь буря и пламя,

Летящий над миром, чтоб смертною страстью губить,

Уж мчится над нами!

1898

***

Поздно, склонилась луна,

Море к востоку черно, тяжело,

А под луною, на юг,

Блещет оно, как стекло.

Там, под усталой луной,

У озаренных песков и камней,

Что-то темнеет, рябит

В неводе сонных лучей.

Там, под усталой луной,

У позлащенных камней и песков,

Чудища моря ползут,

Движется много голов.

Поздняя ночь, мы одни

В этой степной и безлюдной стране,

В мертвом молчанье ее,

При заходящей луне.

Поздняя ночь все свежей,

Звездный все глубже, синей небосклон,

Дикою пахнет травой,

Запахом древних времен.

И холодеют пески,

Холодны милые руки твои ...

К югу склонилась луна.

Выпита чаша до дна,

Древняя чаша любви.

1898

***

Я к ней вошел в полночный час.

Она спала, -луна сияла

В ее окно, - и одеяла

Светился спущенный атлас.

Она лежала на спине,

Нагие раздвоивши груди, -

И тихо, как вода в сосуде,

Стояла жизнь ее во сне.

1898

***

При свете звезд померкших глаз сиянье,

Косящий блеск меж гробовых ресниц,

И сдавленное знойное дыханье,

И это сердце -сердце диких птиц!

1898

НА ДАЛЬНЕМ СЕВЕРЕ

Так небо низко и уныло,

Так сумрачно вдали,

Как будто время здесь застыло,

Как будто край земли.

Густое чахлое полесье

Стоит среди болот,

А там -угрюмо в поднебесье

Уходит сумрак вод.

Уж ночь настала, но свинцовый

Дневной не меркнет свет.

Немая тишь в глуши сосновой,

Ни звука в море нет.

И звезды тускло, недвижимо

Горят над головой,

Как будто их зажег незримо

Сам ангел гробовой.

1898

ПЛЕЯДЫ

Стемнело. Вдоль аллей, над сонными прудами,

Бреду я наугад.

Осенней свежестью, листвою и плодами

Благоухает сад.

Давно он поредел,- и звездное сиянье

Белеет меж ветвей.

Иду я медленно,- и мертвое молчанье

Царит во тьме аллей.

И звонок каждый шаг среди ночной прохлады.

И царственным гербом

Горят холодные алмазные Плеяды

В безмолвии ночном.

1898

* * *

И вот опять уж по зарям

В выси, пустынной и привольной,

Станицы птиц летят к морям,

Чернея цепью треугольной.

Ясна заря, безмолвна степь,

Закат алеет, разгораясь ...

И тихо в небе эта цепь

Плывет, размеренно качаясь.

Какая даль и вышина!

Глядишь - и бездной голубою

Небес осенних глубина

Как будто тает над тобою.

И обнимает эта даль, -

Душа отдаться ей готова,

И новых, светлых дум печаль

Освобождает от земного.

1898

***

Листья падают в саду ...

В этот старый сад, бывало,

Ранним утром я уйду

И блуждаю где попало.

Листья кружатся, шуршат,

Ветер с шумом налетает -

И гудит, волнуясь, сад

И угрюмо замирает.

Но в душе -все веселей!

Я люблю, я молод, молод:

Что мне этот шум аллей

И осенний мрак и холод?

Ветер вдаль меня влечет,

Звонко песнь мою разносит,

Сердце страстно жизни ждет,

Счастья просит!

Листья падают в саду,

Пара кружится за парой".

Одиноко я бреду

По листве в аллее старой.

В сердце -новая любовь,

И мне хочется ответить

Сердцу песнями -и вновь

Беззаботно счастье встретить.

Отчего ж душа болит?

Кто грустит, меня жалея?

Ветер стонет и пылит

По березовой аллее,

Сердце слезы мне теснят,

И, кружась в саду угрюмом,

Листья желтые летят

С грустным шумом!

1898

***

Таинственно шумит лесная тишина,

Незримо по лесам поет и бродит Осень...

Темнеет день за днем, -и вот опять слышна

Тоскующая песнь под звон угрюмых сосен.

«Пусть по ветру летит и кружится листва,

Пусть заметет она печальный след былого!

Надежда, грусть, любовь -вы, старые слова,

Как блеклая листва, не расцветете снова!»

Угрюмо бор гудит, несутся листья вдаль...

Но в шумном ропоте и песне безнадежной

Я слышу жалобу: в ней тихая печаль,

Укор былой весне, и ласковый и нежный.

И далеко еще безмолвная зима ...

Душа готова вновь волненьям предаваться,

И сладко ей грустить и грустью упиваться,

Не внемля голосу ума.

1898

***

В пустынной вышине,

В открытом океане небосклона

Восток сияет ясной бирюзой.

В степной дали

Погасло солнце холодно и чисто,

Свеж, звонок воздух над землей,

И тишина царит,-

Молчание осеннего заката

И обнаженных черных тополей ...

Как хороши пустынные аллеи!

Иду на юг,

Смотрю туда, где я любил когда-то,

Где грусть моя далекая живет".

А там встают,

Там медленно плывут и утопают

В глубоком океане небосклона,

Как снеговые горы, облака...

Как холодны и чисты изваянья

Их девственных алеющих вершин!

Как хороши безлюдные равнины!

Багряная листва,

Покрытая морозною росою,

Шуршит в аллее под моей ногой...

Вот меркнет даль,

Темнеет сад, краснее запад рдеет,

В холодной и безмолвной красоте

Все застывает, медленно мертвея,

И веет холод ночи на меня,

И я стою, безмолвием объятый...

Как хороша, как одинока жизнь!

1898

* * *

Все лес и лес. А день темнеет;

Низы синеют, и трава

Седой росой в лугах белеет...

Проснулась серая сова.

На запад сосны вереницей

Идут, как рать сторожевых,

И солнце мутное Жар-Птицей

Горит в их дебрях вековых.

1899

***

Как светла, как нарядна весна!

Погляди мне в глаза, как бывало,

И скажи: отчего ты грустна?

Отчего ты так ласкова стала?

Но молчишь ты, слаба, как цветок ...

О, молчи! Мне не надо признанья:

Я узнал эту ласку прощанья, -

Я опять одинок!

1899

***

Нынче ночью кто-то долго пел.

Далеко скитаясь в темном поле,

Голос грустной удалью звенел,

Пел о прошлом счастье и о воле.

Я открыл окно и сел на нем.

Ты спала... Я долго слушал жадно ..

С поля пахло рожью и дождем,

Ночь была душиста и прохладна.

Что в душе тот голос пробудил,

Я не знаю ... Но душа грустила,

И тебя так нежно я любил,

Как меня когда-то ты любила.

1899

***

Зеленоватый свет пустынной лунной ночи,

Далеко под горой -морской пустынный блеск...

Я слышу на горах осенний ветер в соснах

И под обрывом скал -невнятный шум и плеск.

Порою блеск воды, как медный щит, светлеет.

Порой тускнеет он. и зыбью взор томит...

Как в полусне сижу ... Осенний ветер веет

Соленой свежестью -и все кругом шумит.

И в шорохе глухом и гуле горных сосен

Я чувствую тоску их безнадежных дум,

А в шумном плеске волн -лишь холод лунной ночи

Да мертвый плеск И: шум.

1899

Враждебных полон тайн на взгорье спящий лес.

Но мирно розовый мерцает Антарес

На южных небесах, куда прозрачным дымом

Нисходит Млечный Путь к лугам необозримым.

С опушки на луга гляжу из-под ветвей,

И дышит ночь теплом, и сердце верит ей,-

Колосьям Божьих нив, на гнездах смолкшим птицам,

Мерцанью кротких звезд и ласковым зарницам,

Играющим огнем вокруг немой земли

Пред взором путника, звенящего вдали

Валдайским серебром, напевом беззаботным

В просторе полевом, спокойном и дремотном.

1900

***

Затрепетали звезды в небе,

И от зари, из-за аллей,

Повеял чистый, легкий ветер

Весенней свежестью полей.

К закату, точно окрыленный,

Спешу за ним, и жадно грудь

Его вечерней ласки ищет

И счастья в жизни потонуть.

Не верю, что умру, устану,

то навсегда в земле усну, -

Нет, - упоенный счастьем жизни,

Я лишь до солнца отдохну!

1900

* * *

Нет солнца, но светлы пруды,

Стоят зеркалами литыми,

И чаши недвижной воды

Совсем бы казались пустыми,

Но в них отразились сады.

Вот капля, как шляпка гвоздя,

Упала -и, сотнями игол

Затоны прудов бороздя,

Сверкающий ливень запрыгал -

И сад зашумел от дождя.

И ветер, играя листвой,

Смешал молодые березки,

И солнечный луч, как живой,

Зажег задрожавшие блестки,

А лужи налил синевой.

Вон радуга ... Весело жить

И весело думать о небе,

О солнце, о зреющем хлебе

И счастьем простым дорожить:

С открытой бродить головой,

Глядеть, как рассыпали дети

В беседке песок золотой ...

Иного нет счастья на свете.

1900

ЛИСТОПАД

Лес, точно терем расписной,

Лиловый, золотой, багряный,

Веселой, пестрою стеной

Стоит над светлою поляной.

Березы желтою резьбой

Блестят в лазури голубой,

Как вышки, елочки темнеют,

А между кленами синеют

То там, то здесь в листве сквозной

Просветы в небо, что оконца.

Лес пахнет дубом и сосной,

За лето высох он от солнца,

И Осень тихою вдовой

Вступает в пестрый терем свой.

Сегодня на пустой поляне,

Среди широкого двора,

Воздушной паутины ткани

Блестят, как сеть из серебра.

Сегодня целый день играет

В дворе последний мотьлек

И, точно белый лепесток,

На паутине замирает,

Пригретый солнечным теплом;

Сегодня так светло кругом,

Такое мертвое молчанье

В лесу и в синей вышине,

Что можно в этой тишине

Расслышать листика шуршанье.

Лес, точно терем расписной,

Лиловый, золотой, багряный,

Стоит над солнечной поляной,

Завороженный тишиной;

Заквохчет дрозд, перелетая

Среди подседа, где густая

Листва янтарный отблеск льет;

Играя, в небе промелькнет

Скворцов рассыпанная стая -

И снова все кругом замрет.

Последние мгновенья счастья!

Уж знает Осень, что такой

Глубокий и немой покой -

Предвестник долгого ненастья.

Глубоко, странно лес молчал

И на заре, когда с заката

Пурпурный блеск огня и злата

Пожаром терем освещал.

Потом угрюмо в нем стемнело.

Луна восходит, а в лесу

Ложатся тени на росу".

Вот стало холодно и бело

Среди полян, среди сквозной

Осенней чащи помертвелой,

И жутко Осени одной

В пустынной тишине ночной.

Теперь уж тишина другая:

Прислушайся -она растет,

А с нею, бледностью пугая,

И месяц медленно встает.

Все тени сделал он короче,

Прозрачный дым навел на лес

И вот уж смотрит прямо в очи

С туманной высоты небес.

О, мертвый сон осенней ночи!

О, жуткий час ночных чудес!

В сребристом и сыром тумане

Светло и пусто на поляне;

Лес, белым светом залитой,

Своей застывшей красотой

Как будто смерть себе пророчит;

Сова и та молчит: сидит

Да тупо из ветвей глядит,

Порою дико захохочет,

Сорвется с шумом с высоты,

Взмахнувши мягкими крылами,

И снова сядет на кусты

И смотрит круглыми глазами,

Водя ушастой головой

По сторонам, как в изумленье;

А лес стоит в оцепененье,

Наполнен бледной, легкой мглой

И листьев сыростью гнилой ...

Не жди: наутро не проглянет

На небе солнце. Дождь и мгла

Холодным дымом лес туманят, -

Недаром эта ночь прошла!

Но Осень затаит глубоко

Все, что она пережила

В немую ночь, и одиноко

Запрется в тереме своем:

Пусть бор бушует под дождем,

Пусть мрачны и ненастны ночи

И на поляне волчьи очи

Зеленым светятся огнем!

Лес, точно терем без призора,

Весь потемнел и полинял,

Сентябрь, кружась по чащам бора,

С него местами крышу снял

И вход сырой листвой усыпал;

А там зазимок ночью выпал

И таять стал, все умертвив ...

Трубят рога в полях далеких,

Звенит их медный перелив,

Как грустный вопль, среди широких

Ненастных и туманных нив.

Сквозь шум деревьев, за долиной,

Теряясь в глубине лесов,

Угрюмо воет рог туриный,

Скликая на добычу псов,

И звучный гам их голосов

Разносит бури шум пустынный.

Льет дождь, холодный, точно лед,

Кружатся листья по полянам,

И гуси длинным караваном

Над лесом держат перелет.

Но дни идут. И вот уж дымы

Встают столбами на заре,

Леса багряны, недвижимы,

Земля в морозном серебре,

И в горностаевом шугае,

Умывши бледное лицо,

Последний день в лесу встречая,

Выходит Осень на крыльцо.

Двор пуст и холоден. В ворота,

Среди двух высохших осин,

Видна ей синева долин

И ширь пустынного болота,

Дорога на далекий юг:

Туда от зимних бурь и вьюг,

От зимней стужи и метели

Давно уж птицы улетели;

Туда и Осень поутру

Свой одинокий путь направит

И навсегда в пустом бору

Раскрытый терем свой оставит.

Прости же, лес! Прости, прощай,

День будет ласковый, хороший

И скоро мягкою порошей

Засеребрится мертвый край.

Как будут странны в этот белый,

Пустынный и холодный день

И бор, и терем опустелый,

И крыши тихих деревень,

И небеса, и без границы

В них уходящие поля!

Как будут рады соболя,

И горностаи, и куницы,

Резвясь и греясь на бегу

В сугробах мягких на лугу!

А там, как буйный пляс шамана,

Ворвутся в голую тайгу

Ветры из тундры, с океана,

Гудя в крутящемся снегу

И завывая в поле зверем.

Они разрушат старый терем,

Оставят колья и потом

На этом остове пустом

Повесят инеи сквозные,

И будут в небе голубом

Сиять чертоги ледяные

И хрусталем и серебром.

А в ночь, меж белых их разводов,

Взойдут огни небесных сводов,

Заблещет звездный щит Стожар -

В тот час, когда среди молчанья

Морозный светится пожар,

Расцвет полярного сиянья.

1900

НА РАСПУТЬЕ

На распутье в диком древнем поле

Черный ворон на кресте сидит.

Заросла бурьяном степь на воле,

И в траве заржавел старый щит.

На распутье люди начертали

Роковую надпись: «Путь прямой

Много бед готовит, и едва ли

Ты по нем воротишься домой.

Путь направо без коня оставит -

Побредешь один и сир и наг, -

А того, кто влево путь направит,

Встретит смерть в незнаемых полях ...»

Жутко мне! Вдали стоят могилы ...

В них былое дремлет вечным сном...

«Отзовися, ворон чернокрылый!

Укажи мне путь в краю глухом».

Дремлет полдень. На тропах звериных

Тлеют кости в травах. Три пути

Вижу я в желтеющих равнинах ...

Но куда и как по ним идти?

Где равнина дикая граничит?

Кто, пугая чуткого коня,

В тишине из синей дали кличет

Человечьим голосом меня?

И один я в поле, и отважно

Жизнь зовет, а смерть в глаза глядит...

Черный ворон сумрачно и важно,

Полусонный, на кресте сидит.

1900

ВИРЬ

Где ельник сумрачный стоит

В лесу зубчатым темным строем,

Где старый позабытый скит

Манит задумчивым покоем,

Есть птица Вирь. Ее убор

Весь серо-аспидного цвета,

Головка в хохолке, а взор

Исполнен скорбного привета.

Она так жалостно поет,

С такою нежностью глубокой,

Что, если к скиту забредет

Случайно путник одинокий,

Он не покинет те места:

Лес молчаливый и унылый

И скорбной песни красота

Полны неотразимой силы!

И вот, когда в лесу пустом

Горит заря, а ельник черный

Стоит на фоне золотом

Стеною траурно-узорной,

С какой отрадой ловит он

Все, что зарей еще печальней:

Вечерний колокольный звон,

Напевы женщин в роще дальней,

И гул сосны, и ветерка

Однообразный шелест в чаще...

Невыразима их тоска,

И нет ее больней и слаще!

Когда же лес, одетый тьмой,

Сгустится в ней и тьма сольется

С его могильной бахромой, -

Вирь в темноте тревожно вьется,

В испуге бьется средь ветвей,

Тоскливо стонет и рыдает,

И тем тоскливей, тем грустней,

Чем человек больней страдает...

1900

В ОТЬЕЗЖЕМ ПОЛЕ

Сумрак ночи к западу уходит,

Серой мглой над черной пашней бродит,

По бурьянам стелется к земле...

Звезды стали тусклы и далеки,

Небеса туманны и глубоки,

Но восток уж виден в полумгле.

Лошади продрогли. Север дышит

Ветром ночи и полынь колышет ...

Вот и утро! - В колеях дорог

Грязь чернеет, лужи заалели ...

Томно псы голодные запели ...

Встань, труби в холодный, звонкий рог!

1900

ПОСЛЕ ПОЛОВОДЬЯ

Прошли дожди, апрель теплеет.

Всю ночь -туман, а поутру

Весенний воздух точно млеет

И мягкой дымкою синеет

В далеких просеках в бору.

И тихо дремлет бор зеленый.

И в серебре лесных озер -

Еще стройней его колонны,

Еще свежее сосен кроны

И нежных лиственниц узор!

1900

* * *

Все темней и кудрявей березовый лес зеленеет;

Колокольчики ландышей в чаще зеленой цветут;

На рассвете в долинах теплом и черемухой веет,

Соловьи до рассвета поют.

Скоро Троицын день, скоро песни, венки и покосы.

Все цветет и поет, молодые надежды тая...

О весенние зори и теплые майские росы!

О далекая юность моя!

1900

* * *

Не угас еще вдали закат,

И листва сквозит узором четким,

А под ней уж серебрится сад

Светом и таинственным и кротким:

Народился месяц молодой.

Робко он весенними зарями

Светит над зеркальною водой,

По садам сияя меж ветвями.

Завтра он зарею выйдет вновь

И опять напомнит, одинокий,

Мне весну, и первую любовь,

И твой образ, милый и далекий.

1900

* * *

Когда деревья в светлый майский день

Дорожки осыпают белым цветом

И ветерок в аллее, полной светом,

Струит листвы узорчатую тень,

Я свой привет из тихих деревень

Шлю девушкам и юношам-поэтам:

Пусть встретит жизнь их ласковым приветом,

Пусть будет светел их весенний день,

Пусть их мечты развеет белым цветом!

1900

* * *

Лес шумит невнятным, ровным шумом.

Лепет листьев клонит в сон и лень...

Петухи в далекой караулке

Распевают про весенний день.

Лес шумит невнятным, тихим шумом ...

Хорошо и беззаботно мне

На траве, среди берез зеленых,

В тихой и безвестной стороне!

1900

* * *

Еще утро не скоро, не скоро,

Ночь из тихих лесов не ушла.

Под навесами сонного бора -

Предрассветная теплая мгла.

Еще ранние птицы не пели,

Чуть сереют вверху небеса,

Влажно-зелены темные ели,

Пахнет летнею хвоей роса.

И пускай не светает подольше.

Этот медленный путь по лесам,

Эта ночь -не воротится больше,

Но легко пред разлукою нам...

Колокольчик в молчании бора

То замрет, то опять запоет ...

Тихо ночь по долинам идет ...

Еще утро не скоро, не скоро.

1900

ПО ВЕЧЕРНЕЙ ЗАРЕ

Засинели, темнеют равнины ...

Далеко, далеко в тишине

Колокольчик поет, замирая ...

Мне грустней и больнее вдвойне.

Вот уж звук его плачет чуть слышно;

Вот и пыль над простором немым,

По широкой пустынной дороге,

Опускаясь, темнеет, как дым...

Но душа еще ждет и тоскует ...

О, зачем ты и ночью и днем

Вспоминаешься мне так призывно?

Отчего ты везде и во всем?

Вслед заре, уходящей к закату,

Умирающим звукам вослед

Посылаю тебе мою душу -

Мой печальный и нежный привет!

1900

* * *

Ночь печальна, как мечты мои.

Далеко в глухой степи широкой

Огонек мерцает одинокий...

В сердце много грусти и любви.

Но кому и как расскажешь ты,

Что зовет тебя, чем сердце полно!

-Путь далек, глухая степь безмолвна.

Ночь печальна, как мои мечты.

1900

РАССВЕТ

Высоко поднялся и белеет

Полумесяц в бледных небесах.

Сумрак ночи прячется в лесах.

Из долин зеленых утром веет.

Веет юной радостью с полей.

Льется, как серебряное пенье,

Звон костела, славя воскресенье ...

Разгорайся, новый день, светлей!

Выйди в небо, солнце, без ненастья,

Возродися в блеске и тепле,

Возвести опять по всей земле,

Что вся жизнь -день радости и счастья!

1900

РОДНИК

В глуши лесной, в глуши зеленой,

Всегда тенистой и сырой,

В крутом овраге под горой

Бьет из камней родник студеный:

Кипит, играет и спешит,

Крутясь хрустальными клубами,

И под ветвистыми дубами

Стеклом расплавленным бежит.

А небеса и лес нагорный

Глядят, задумавшись в тиши,

Как в светлой влаге голыши

Дрожат мозаикой узорной.

1900

УЧАН-СУ

Свежее, слаще воздух горный.

Невнятный шум идет в лесу:

Поет веселый и проворный,

Со скал летящий Учан-Су!

Глядишь - и, точно застывая,

Но в то же время ропот свой,

Свой легкий бег не прерывая, -

Прозрачной пылью снеговой

Несется вниз струя живая, -

Как тонкий флер, сквозит огнем,

Скользит со скал фатой венчальной

И вдруг, и пеной и дождем

Свергаясь в черный водоем,

Бушует влагою хрустальной ...

1900

ЗНОЙ

Горячо сухой песок сверкает,

Сушит зной на камнях невода.

В море -штиль, и ласково плескает

На песок хрустальная вода.

Чайка в светлом воздухе блеснула...

Тень ее спустилась надо мной -

И в сиянье солнца потонула ...

Клонит в сон и ослепляет зной...

И лежу я, упоенный зноем.

Снится сад мне и прохладный грот,

Кипарисы неподвижным строем

Стерегут там звонкий водомет.

Старый мрамор под ветвями тисов

Молодыми розами увит,

И горит залив меж кипарисов,

Точно синим пламенем налит...

1900

ЗАКАТ

Корабли в багряном зареве заката

В океан выходят -и на небесах

Вырастают мачты стройного фрегата

В черных парусах.

Медленно плывет он в зареве далеком

И другой выводит в лоно темных вод...

Скажешь: это снялся в трауре глубоком

Погребальный флот.

1900

СУМЕРКИ

Все -точно в полусне. Над серою водой

Сползает с гор туман, холодный и густой,

Под ним гудит прибой, зловеще разрастаясь,

А темных голых скал прибрежная стена,

В дымящийся туман погружена,

Лениво курится, во мгле небес теряясь.

Суров и дик ее могучий вид!

Под шум и гул морской она в дыму стоит,

Как неугасший жертвенник титанов,

И Ночь, спускаясь с гор, вступает точно в храм,

Где мрачный хор поет в седых клубах туманов

Торжественный хорал неведомым богам.

1900

* * *

На мертвый якорь кинули бакан,

И вот, среди кипящего залива,

Он прыгает и мечется тоскливо,

И звон его несется сквозь туман.

Осенний мрак сгущается вдали,

Подходит ночь, -и по волнам тяжелым

Ныряют и качаются за молом

Рыбацкие пустые корабли.

И мачты их средь темной высоты

Чертят туман все шире и быстрее,

И плавают среди тумана реи,

Как черные могильные кресты.

1900

***

К прибрежью моря длинная аллея

Ведет вдали как будто в небосклон:

Там море подымается, синея

Меж позабытых мраморных колонн.

Там на прибой идут ступени стройно

И львы лежат, как сфинксы, над горой;

Далеко в море важно и спокойно

Они глядят вечернею порой.

А на скамье меж ними одиноко

Сидит она... Нет имени для ней,

Но знаю я, что нежно и глубоко

Она с душой сроднилася моей.

Я ль не любил? Я ль не искал мятежно

Любви и счастья юность разделить

С душою женской, чистою и нежной,

И жизнь мою в другую перелить?

Но та любовь, что душу посещала,

Оставила в душе печальный след, -

Она звала, она меня прельщала

Той радостью, которой в жизни нет.

И от нее я взял воспоминанья

Лишь лучших дней и уж не ту люблю,

Кого любил ... Люблю мечты созданья

И снова о несбыточном скорблю.

Вечерняя безмолвная аллея

Зовет меня к скалистым берегам,

Где море подымается, синея,

К пустынным и далеким небесам.

И горько я и сладостно тоскую,

И грезится мне светлая мечта,

Что воскресит мне радость неземную

Печальная земная красота.

1900

***

Открыты жнивья золотые,

И светлой кажутся мечтой

Простор небес, поля пустые

И день, прохладный и пустой.

Орел, с дозорного кургана

Взмахнувший в этой пустоте,

Как над равниной океана

Весь четко виден в высоте.

И на кургане одиноком,

Сдержав горячего коня,

Степь от заката до востока

В прозрачной дали вижу я.

Как низко, вольно и просторно

Степных отав раскинут круг!

И как легко фатой узорной

Плывут два облачка на юг!

1900

* * *

Был поздний час -и вдруг над темнотой,

Высоко над уснувшею землею,

Прорезав ночь оранжевой чертой,

Взвилась ракета бешеной змеею.

Стремительный порыв ее вознес.

Но миг один -и в темноту, в забвенье

Уже текут алмазы крупных слез,

И медленно их тихое паденье.

1901

* * *

Зеленый цвет морской воды

Сквозит в стеклянном небосклоне,

Алмаз предутренней звезды

Блестит в его прозрачном лоне.

И, как ребенок после сна,

Дрожит звезда в огне денницы,

А ветер дует ей в ресницы,

Чтоб не закрыла их она.

1901

***

Раскрылось небо голубое

Меж облаков в апрельский день.

В лесу все серое, сухое,

И паутиной пала тень.

Змея, шурша листвой дубовой,

Зашевелилася в дупле

И в лес пошла, блестя лиловой,

Пятнистой кожей по земле.

Сухие листья, запах пряный,

Атласный блеск березняка ...

О миг счастливый, миг обманный,

Стократ блаженная тоска!

1901

* * *

Зарницы лик, как сновиденье,

Блеснул -и в темноте исчез.

Но увидал я на мгновенье

Всю даль и глубину небес.

Там, в горнем свете, встали горы

Из розоватых облаков,

Там град и райские соборы -

И снова черный пал покров.

Вот задрожал и вспыхнул снова -

И снова блещущий восторг,

Вновь мрак томления земного

Господь десницею расторг.

Не так же ль в радости случайной

Мечта взмахнет порой крылом -

И вдруг блеснет небесной тайной

Все потонувшее в былом?

1901

* * *

На глазки синие, прелестные

Нисходит сумеречный хмель:

Качайте, ангелы небесные,

Все тише, тише колыбель.

В заре сгорели тучки вешние,

И поле мирное темно:

Светите, дальние, нездешние,

Огни в открытое окно.

Усни, усни, дитя любимое,

Цветок, свернувший лепестки,

Лампадка, бережно хранимая

Заботой Божеской руки.

1901

НОЧЬ И ДЕНЬ

Старую книгу читаю я в долгие ночи

При одиноком и тихом дрожащем огне:

«Все мимолетно -и скорби, и радость, и песни,

Вечен лишь Бог. Он в ночной неземной тишине».

Ясное небо я вижу в окно на рассвете.

Солнце восходит, и горы к лазури зовут:

«Старую книгу оставь на столе до заката.

Птицы о радости вечного Бога поют!»

1901

* * *

На высоте, на снеговой вершине,

Я вырезал стальным клинком сонет.

Проходят дни. Быть может, и доныне

Снега хранят мой одинокий след.

На высоте, где небеса так сини,

Где радостно сияет зимний свет,

Глядело только солнце, как стилет

Чертил мой стих на изумрудной льдине.

И весело мне думать, что поэт

Меня поймет. Пусть никогда в долине

Его толпы не радует привет!

На высоте, где небеса так сини,

Я вырезал в полдневный час сонет

Лишь для того, кто на вершине.

1901

к к *

Еще и холоден и сыр

Февральский воздух, но над садом

Уж смотрит небо ясным взглядом,

И молодеет Божий мир.

Прозрачно-бледный, как весной,

Слезится снег недавней стужи,

А с неба на кусты и лужи

Ложится отблеск голубой.

Не налюбуюсь, как сквозят

Деревья в лоне небосклона,

И сладко слушать у балкона,

Как снегири в кустах звенят.

Нет, не пейзаж влечет меня,

Не краски жадный взор подметит,

А то, что в этих красках светит:

Любовь и радость бытия.

1901

* * *

Высоко в просторе неба,

Все сияя белизною,

Вышло облачко на полдень

Над равниной водяною.

Из болот оно восстало,

Из холодного тумана -

И замлело, засияло

В синей стали океана ...

-Не затем ли ты возникло,

Чтобы в вечном отразиться?

Не затем ли ввысь стремилось,

Чтоб под солнцем раствориться?

Вышло облачко высоко,

Стало тонкое, сквозное,

Улыбнулось одиноко -

И угасло в ярком зное.

1901

* * *

Мил мне жемчуг нежный, чистый дар морей!

В лоне океана, в раковине тесной,

Рос он одиноко, как цветок безвестный,

На обломках мшистых мертвых кораблей.

Бурею весенней выброшен со дна,

Он лежал в прибое на прибрежье диком,

Где носились чайки над водою с криком,

Где его качала шумная волна ...

Мил мне жемчуг нежный на груди твоей!

Сладко упиваясь юной красотою,

В светлом божьем мире я брожу мечтою, -

В небе, в блеске солнца, в тишине морей,

С перлами морскими под водой цвету,

Рассыпаюсь в рифах влагой голубою -

И одно есть счастье: разделить с тобою

Эту радость жизни, эту красоту!

1901

* * *

Дымится поле, рассвет белеет,

В степи туманной кричат орлы,

И дико-звонок их плач голодный

Среди холодной плывущей мглы.

В росе их крылья, в росе бурьяны,

Благоухают поля со сна...

Зарею сладок твой бодрый холод,

Твой томный голод,- твой зов, весна!

Ты победила, -вся степь дымится,

Над степью властно кричат орлы,

И тучи жарким горят пожаром,

И солнце шаром встает из мглы!

1901

* * *

Гроза прошла над лесом стороною,

Был теплый дождь, а траве стоит вода ...

Иду один тропинкою лесною,

И в синеве вечерней надо мною

Слезою светлой искрится звезда.

Иду -и вспоминается мерцанье

Мне звезд иных". глубокий мрак ресниц,

И ночь, и тучи жаркое дыханье,

И молодой грозы благоуханье,

И трепет замирающих зарниц ...

Все пронеслось, как бурный вихрь весною,

И все в душе я сохраню, любя ...

Слезою светлой блещет надо мною

Звезда весны за чащей кружевною ...

Как я любил тебя!

1901

В СТАРОМ ГОРОДЕ

С темной башни колокол уныло

Возвещает, что закат угас.

Вот и снова город ночь сокрыла

В мягкий сумрак от усталых глаз.

И нисходит кроткий час покоя

На дела людские. В вышине

Грустно светят звезды. Все земное

Смерть, как страж, обходит в тишине.

Улицей бредет она пустынной,

Смотрит в окна, где чернеет тьма...

Всюду глухо. С важностью старинной

В переулках высятся дома.

Там в садах платаны зацветают,

Нежно веет раннею весной,

А на окнах девушки мечтают,

Упиваясь свежестью ночной,

И в молчанье только им не страшен

Близкой смерти медленный дозор,

Сонный город, думы черных башен

И часов задумчивый укор.

1901

* * *

Отошли закаты на далекий север,

Но всю ночь хранится солнца алый след.

Тихо в темном поле, сладко пахнет клевер,

Над землею брезжит слабый полусвет.

Это - ночи робких молодых мечтаний,

Предрассветный сумрак в чутком полусне.

Это -ночи грусти и воспоминаний,

Думы на закате о былой весне.

1901

* * *

Облака, как призраки развалин,

Встали на заре из-за долин.

Теплый вечер темен и печален,

В темном доме я совсем один.

Слабым звоном люстра отвечает

На шаги по комнате пустой ...

А вдали заря зарю встречает,

Ночь зовет бессмертной красотой.

1901

* * *

Спокойный взор, подобный взору лани,

И все, что в нем так нежно я любил,

Я до сих пор в печали не забыл,

Но образ твой теперь уже в тумане.

А будут дни -угаснет и печаль,

И засинеет сон воспоминанья,

Г де нет уже ни счастья, ни страданья,

А только всепрощающая даль.

1901

* * *

За все тебя, Господь, благодарю!

Ты, после дня тревоги и печали,

Даруешь мне вечернюю зарю,

Простор полей и кротость синей дали.

Я одинок и ныне - как всегда.

Но вот закат разлил свой пышный пламень,

И тает в нем Вечерняя Звезда,

Дрожа насквозь, как самоцветный камень.

И счастлив я печальною судьбой,

И есть отрада сладкая в сознанье,

Что я один в безмолвном созерцанье,

Что всем я чужд и говорю -с Тобой.

1901

* * *

Высоко наш флаг трепещет,

Гордо вздулся парус полный,

Встал, огромный и косой;

А навстречу зыбью плещет,

И бегут - змеятся волны

Быстрой, гибкой полосой.

Изумруд горит, сверкая,

В ней, как в раковине тесной,

Медью светит на борта;

А кругом вода морская

Т ак тяжка и полновесна,

Точно ртутью налита.

Ходит зыбкими буграми,

Ходит мощно и упруго,

Высоко возносит челн -

И бегущими горами

Принимают друг от друга

Нас крутые гребни волн.

1901

* * *

Полями пахнет, - свежих трав,

Лугов прохладное дыханье!

От сенокосов и дубрав

Я в нем ловлю благоуханье.

Повеет ветер - и замрет ...

А над полями даль темнеет,

И туча из-за них растет, -

Закрыла солнце и синеет.

Нежданной молнии игра,

Как меч, блеснувший на мгновенье,

Вдруг озарит из-за бугра -

И снова сумрак и томленье ...

Как ты таинственна, гроза!

Как я люблю твое молчанье,

Твое внезапное блистанье, -

Твои безумные глаза!

1901

ИЗ АПОКАЛИПСИСА

И я узрел: отверста дверь на небе,

И прежний глас, который слышал я,

Как звук трубы, гремевшей надо мною,

Мне повелел: войди и зри, что будет.

И дух меня мгновенно осенил.

И се - на небесах перед очами

Стоял престол, на нем же был Сидящий.

И сей Сидящий, славою сияя,

Был точно камень яспис и сардис,

И радуга, подобная смарагду,

Его престол широко обняла.

И вкруг престола двадесять четыре

Других престола было, и на каждом

Я видел старца в ризе белоснежной

И в золотом венце на голове.

И от престола исходили гласы,

И молнии, и громы, а пред ним -

Семь огненных светильников горели,

Из коих каждый был господний дух.

И пред лицом престола было море,

Стеклянное, подобное кристаллу,

А посреди престола и окрест —

Животные, число же их четыре.

И первое подобно было льву,

Тельцу -второе, третье -человеку

Четвертое -летящему орлу.

И каждое из четырех животных

Три пары крыл имело, а внутри

Они очей исполнены без счета

И никогда не ведают покоя,

Взывая к Славе свят, свят, свят, Господь,

Бог вседержитель, коий пребывает

И был во веки века и грядет!

Когда же так взывают, воздавая

Честь и хвалу Живущему вовеки,

Сидящему во славе на престоле,

Тогда все двадесять четыре старца

Ниц у престола падают в смиренье

И, поклоняясь Сущему вовеки,

Кладут венцы к престолу и рекут:

«Воистину достоин восприяти

Ты, Господи, хвалу, и честь, и силу

Затем, что все Тобой сотворено

И существует волею Твоею!»

1901

***

Не слыхать еще тяжкого грома за лесом, -

Только сполох зарниц пробегает в вершинах.

Лапы елей висят неподвижным навесом,

И запуталась хвоя в сухих паутинах.

Если ж молния вспыхнет, как пламя над горном,

Раскрываются чаши в изломах неверных,

Точно древние своды во храмах пещерных,

В подземелье Перуна, высоком и черном!

1901

* * *

Любил он ночи темные в шатре,

Степных кобыл заливчатое ржанье,

И перед битвой волчье завыванье,

И коршунов на сумрачном бугре.

Страсть буйной мощи силясь утолить,

Он за врагом скакал как исступленный,

Чтоб дерзостью погони опьяненной,

Горячей кровью землю напоить.

Стрелою скиф насквозь его пробил,

И там, где смерть ему закрыла очи,

Восстал курган -и темный ветер ночи

Дождем холодных слез его кропил.

Прошли века, но слава древней были

Жила в веках... Нет смерти для того,

Кто любит жизнь, и песни сохранили

Далекое наследие его.

Они поют печаль воспоминаний,

Они бессмертье прошлого поют

И жизнь, отошедшей в мир преданий,

Свой братский зов и голос подают.

1901

* * *

Это было глухое, тяжелое время.

Дни в разлуке текли, я как мертвый блуждал;

Я коня на закате седлал

И в безлюдном дворе ставил ногу на стремя.

На горе меня темное поле встречало.

В темноту, на восток, направлял я коня -

И пустынная ночь окружала меня

И, склонивши колосья, молчала.

И, молчанью внимая, я тихо склонялся

Головой на луку. Я без мысли глядел

На дорожную пыль, и душой холодел,

И в холодной тоске забывался.

1901

* * *

Моя печаль теперь спокойна,

И с каждым годом все ясней

Я вижу даль, где прежде знойно

Синела дымка летних дней...

Так в тишине приморской виллы

Слышнее осенью прибой,

Подобный голосу Сибиллы,

Бесстрастной, мудрой и слепой.

Так на заре в степи широкой

Слышнее колокол вдали,

Спокойный, вещий и далекий

От мелких горестей земли.

1901

* * *

Звезды ночи осенней, холодные звезды!

Как угрюмо и грустно мерцаете вы!

Небо тускло и глухо, как купол собора,

И заливы морские -темны и мертвы.

Млечный Путь над заливами смутно белеет,

Точно саван ночной, точно бледный просвет

В бездну Вечных Ночей, в запредельное небо,

Где ни скорби, ни радости нет.

И осенние звезды, угрюмо мерцая

Безнадежным мерцанием тусклых лучей,

Говорят об иной -о предвечной печали

Запредельных Ночей.

1901

* * *

Шумели листья, облетая,

Лес заводил осенний вой...

Каких-то серых птичек стая

Кружилась по ветру с листвой.

А я был мал,- беспечной шуткой

Смятенье их казалось мне:

Под гул и шорох пляски жуткой

Мне было весело вдвойне.

Хотелось вместе с вихрем шумным

Кружиться по лесу, кричать -

И каждый мертвый лист встречать

Восторгом радостно-безумным!

* * *

Светло, как днем, и тень за нами бродит

В нагих кустах. На серебре травы Л

уна с небес таинственно обводит

Сияние вкруг темной головы.

Остановясь, ловлю твой взор прощальный,

Но в сердце холод мертвенный таю -

И бледный лик, загадочно-печальный,

Под бледною луной не узнаю.

1901

* * *

Смотрит месяц ненастный, как сыплются желтые листья,

Как проносится ветер в беспомощно-зыбком саду.

На кусты и поляны в тоске припадают деревья:

«Проноси, вольный ветер, скорей эту жуткую ночь!»

С неземною печалью глядит затуманенный месяц...

Ветер в жутком восторге проносится в черных кустах:

«Достигайте в несчастий радости мук беспредельных!

Приготовьтесь к Великому мукой великих потерь!»

1901

ОТРЫВОК

В окно я вижу груды облаков,

Холодных, белоснежных, как зимою,

И яркость неба влажно-голубого.

Осенний полдень светел, и на север

Уходят тучи. Клены золотые

И белые березки у балкона

Сквозят на небе редкою листвой,

И хрусталем на них сверкают льдинки.

Они, качаясь, тают, а за домом

Бушует ветер... Двери на балконе

Уже давно заклеены к зиме,

Двойные рамы, топленные печи -

Все охраняет ветхий дом от стужи,

А по саду пустому кружит ветер

И, листья подметая по аллеям,

Гудит в березах старых... Светел день,

Но холодно,- до снега недалеко.

Я часто вспоминаю осень юга...

Теперь на Черном море непрерывно

Бушуют бури: тусклый блеск от солнца,

Скалистый берег, бешеный прибой

И по волнам сверкающая пена ...

Ты помнишь этот берег, окаймленный

Ее широкой снежною грядой?

Бывало, мы сбежим к воде с обрыва

И жадно ловим ветер. Вольно веет

Он бодростью и свежестью морской;

Срывая брызги с бурного прибоя,

Он влажной пылью воздух наполняет

И снежных чаек носит над волнами.

Мы в шуме волн кричим ему навстречу,

Он валит с ног и заглушает голос,

А нам легко и весело, как птицам...

Все это сном мне кажется теперь.

1901

ЭПИТАЛАМА

Озарен был сумрак мрачный

В старом храме, и сиял

Чистый образ новобрачной

При огнях, в фате прозрачной,

Под молитвенный хорал.

А из окон ночь синела;

Зимний вечер темен был,

Вьюга в сумраке шумела,

Грустно с колоколом пела,

Подымая снег с могил ...

Сохрани убор венчальный,

Сохрани цветы твои:

В жизни краткой и печальной

Светит только безначальный,

Непорочный свет любви!

1901

* * *

Морозное дыхание метели

Еще свежо, но улеглась метель.

Белеет снега мшистая постель,

В сугробах стынут траурные ели.

Ночное небо низко и черно,-

Лишь в глубине, где Млечный Путь белеет,

Сквозит его таинственное дно

И холодом созвездий пламенеет.

Обрывки туч порой темнеют в нем...

Но стынет ночь. И низко над землею

Усталый вихрь шипящею змеею

Скользит и жжет своим сухим огнем.

1901

НА ОСТРОВЕ

Люблю я наш обрыв, где дикою грядою

Белеют стены скал, смотря на дальний юг,

Где моря синего раскинут полукруг,

Где кажется, что мир кончается водою,

И дышится легко среди безбрежных вод.

В веселый летний день, когда на солнце блещет

Скалистый известняк и в каждый звонкий грот

Зеленая вода хрустальной влагой плещет,

Люблю я зной, и ширь, и вольный небосвод,

И острова пустынные высоты.

Ласкают их ветры, и волны лижут их,

А чайки зоркие заглядывают в гроты, -

Косятся в чуткий мрак пещер береговых

И вдруг, над белыми утесами взмывая,

Сверкают крыльями в просторах голубых,

Кого-то жалобно и звонко призывая.

1901

* * *

Не устану воспевать вас, звезды!

Вечно вы таинственны и юны.

С детских дней я робко постигаю

Темных бездн сияющие руны.

В детстве я любил вас безотчетно, -

Сказкою вы нежною мерцали.

В молодые годы только с вами Я

делил надежды и печали.

Вспоминая первые признанья,

Я ищу меж вами образ милый".

Дни пройдут -вы будете светиться

Над моей забытою могилой.

И быть может, я пойму вас, звезды,

И мечта, быть может, воплотится,

Что земным надеждам и печалям

Суждено с небесной тайной слиться!

1901

* * *

Перед закатом набежало

Над лесом облако - и вдруг

На взгорье радуга упала,

И засверкало все вокруг.

Стеклянный, редкий и ядреный,

С веселым шорохом спеша,

Промчался дождь, и лес зеленый

Затих, прохладою дыша.

Вот день! Уж это не впервые:

Прольется -и уйдет из глаз...

Как эти ливни золотые,

Пугая, радовали нас!

Едва лишь добежим до чащи -

Все стихнет ... О, росистый куст!

О, взор, счастливый и блестящий,

И холодок покорных уст!

1902

* * *

Багряная печальная луна

Висит вдали, но степь еще темна,

Луна во тьму свой теплый отблеск сеет,

И над болотом красный сумрак реет.

Уж поздно -и какая тишина!

Мне кажется, луна оцепенеет:

Она как будто выросла со дна

И допотопной розою краснеет.

Но меркнут звезды. Даль озарена.

Равнина вод на горизонте млеет,

И в ней луна столбом отражена.

Склонив лицо прозрачное, светлеет

И грустно в воду смотрится она.

Поет комар. Теплом и гнилью веет.

1902

СМЕРТЬ

Спокойно на погосте под луною ...

Крестов объятья, камни и сирень".

Но вот наш склеп,- под мраморной стеною,

Как темный призрак, вытянулась тень.

И жутко мне. И мой двойник могильный

Как будто ждет чего-то при луне...

Но я иду -и тень, как раб бессильный,

Опять ползет, опять покорна мне!

1902

ЛЕСНАЯ ДОРОГА

В березовом лесу, где распевают птицы,

Где в шелковой траве сквозь тень лучи горят,

Темнеют холмики -могил забытых ряд,

А под березами, как юные черницы,

Смиренно елочки зеленые стоят.

Был здесь когда-то скит, как говорят преданья,

И десять девственниц, отрекшись от земли,

В нем приняли обет святого созерцанья,

Держали строгий пост и, как цветы, цвели

Под пенье божьих птиц и странников сказанья.

Был здесь дремучий бор, в народе говорят,

Был долгий стан татар, в лесах кипели битвы;

Потом был этот край спокоен и богат,

И древний скудный скит и подвиги, молитвы

Забылись, точно сон, уж много лет назад.

Немало было снов, -зачем нам помнить их?

И вот опять весна. В лесу все зеленеет,

Лес сенокоса ждет, а небосклон синеет

Меж белых облаков, среди вершин лесных,

И на глазах трава в полдневном зное млеет.

Пройдет моя весна, и этот день пройдет,

Но весело бродить и знать, что все проходит,

Меж тем как счастье жить вовеки не умрет,

Покуда над землей заря зарю выводит

И молодая жизнь родится в свой черед.

Бежит зеленый лес, поют и свищут птицы,

А вон и озеро, песчаный, белый скат...

Пошел! И бубенцы играют и гремят,

В колесах, как лучи, блестят на солнце спицы,

И кружева теней по лошадям скользят ...

1902

* * *

Когда вдоль корабля, качаясь, вьется пена

И небо меж снастей синеет в вышине,

Люблю твой бледный лик, печальная Селена,

Твой безнадежный взор, сопутствующий мне.

Люблю под шорох волн рыбацкие напевы,

И свежесть от воды -ночные вздохи волн,

И созданный мечтой, манящий образ девы,

И мой бесцельный путь, мой одинокий челн.

1902

* * *

Если б вы и сошлись, если б вы и смирилися,-

Уж не той она будет, не той!

Кто вернет тот закат, как навек вы простилися,

Темный взор, засиявший слезой?

Дни бегут -и теперь от былого осталися

Только думы о том, чего нет,

Лишь цветы, что цвели в день, когда вы венчалися,

Да поблекший портрет!

1902

* * *

Крест в долине при дороге,

А на нем, на ржавых копьях

У подножия распятья,

Из степных цветов венок ...

Как был ясен южный вечер!

Как любил я вечерами

Уходить в простор долины,

К одинокому кресту!

Тяжело в те дни мне было.

Я был молод, я навеки

С тем, кому я отдал душу,

Расставался в эти дни.

Чья же грусть мою смиряла?

Кто, задумчивый и кроткий,

Сплел в долине при дороге

Из степных цветов венок?

За широкою долиной,

В балках, даль полей синела,

Южный августовский вечер

Был спокоен, тих и ясен,

А в долине кто-то пел.

И звала меня, томила

Даль полей, что поздним летом

Так прекрасна и бесстрастна,

Так безлюдна и грустна.

1902

* * *

Как все спокойно и как все открыто!

Как на земле стало тихо и бедно!

Сад осыпается, -все в нем забыто,

Небо велико и холодно-бледно ...

Небо далекое, не ты ли, немое,

Меня пугаешь своим простором?

Здесь, в этой бедности, где все родное,

Встречу я осень радостным взором.

Еще рассеян огонь листопада,

И редкие краски ласково-ярки;

Еще синицы свищут из сада,

И как им тихо в забытом парке!

И только ночью, когда бушует

Осенний ветер, все чуждо снова ...

И одинокое сердце тоскует:

О, если бы близость сердца родного!

1902

БРОДЯГИ

На позабытом тракте к Оренбургу,

В бесплодной и холмистой котловине

Большой, глухой дороги на восток,

Стоит в лугу холщовая кибитка

И бродит кляча в путах. Ни души

Нет на лугу,- цыган в кибитке дремлет,

И девочка-подросток у дороги

Сидит себе одна и равнодушно,

С привычной скукой, смотрит на закат:

На солнце, уходящее за пашню,

На блеск лучей над темным косогором.

Наморщив лоб от ветра, вся в лохмотьях,

Она следит в безлюдье за холодным,

Печальным солнцем, тенью от холма

И алой пылью, веющей с дороги

Из-под копыт кобылы,- то молчит,

То будто грезит,- что-то напевает...

Какая глушь! Какая скудость жизни!

Какие заунывные напевы!

Вот вечереет, солнце в тучку село,

Темнеет в котловине, ветер дует,

И ночь идет... Пошли господь бродягам

Не думать днем и не слыхать, как ночью

Шатается в сухом бурьяне ветер

И что-то шепчет, словно в забытьи!

Спи под кибиткой, девочка! Проснешься -

Буди отца больного, запрягай -

И снова в путь... А для чего,- кто скажет?

Жизнь, как могила в поле, молчалива.

1902

ЭПИТАФИЯ

Я девушкой, невестой умерла.

Он говорил, что я была прекрасна,

Но о любви я лишь мечтала страстно,-

Я краткими надеждами жила.

В апрельский день я от людей ушла,

Ушла навек покорно и безгласно -

И все ж была я в жизни не напрасно:

Я для его любви не умерла.

Здесь, в тишине кладбищенской аллеи,

Где только ветер веет в полусне,

Все говорит о счастье и весне.

Сонет любви на старом мавзолее

Звучит бессмертной грустью обо мне,

А небеса синеют вдоль аллеи.

1902

ЗИМНИЙ ДЕНЬ В ОБЕРЛАНДЕ

Лазурным пламенем сияют небеса ...

Как ясен зимний день, как восхищают взоры

В безбрежной высоте изваянные горы, -

Титанов снеговых полярная краса!

На скатах их, как сеть, чернеются леса,

И белые поля сквозят в ее узоры,

А выше, точно рать, бредет на косогоры

Темно-зеленых пихт и елей полоса.

Зовет их горний мир, зовут снегов пустыни,

И тянет к ним уйти, -быть вольным, как дикарь,

И целый день дышать морозом на вершине.

Уйти и чувствовать, что ты -пигмей и царь,

Что над тобой, как храм, воздвигся купол синий

И блещет Зильбергорн, как ледяной алтарь!

1902

КОНДОР

Громады гор, зазубренные скалы

Из океана высятся грядой.

Под ними берег, дикий и пустой,

Над ними кондор, тяжкий и усталый.

Померк закат. В ущелья и провалы

Нисходит ночь. Гонимый темнотой,

Уродливоплечистый и худой,

Он медленно спускается на скалы.

И долгий крик, звенящий крик тоски,

Вдруг раздается жалобно и властно

И замирает в небе. Но бесстрастно

Синеет море. Скалы и пески

Скрывает ночь -и веет на вершине

Дыханьем смерти, холодом пустыни.

1902

* * *

Широко меж вершин дубравы

Струилась синяя река;

Благоухая, сохли травы,

Дымясь, курились облака.

Дымясь, вставали из-за леса

На склон небес -и вот одно

Могучим обликом Зевеса

Воздвигло снежное руно ...

Но тает призрак величавый -

И снова светозарный сон,

И снова меж вершин дубравы -

Лазури пламенный затон.

1902

СЕВЕРНАЯ БЕРЕЗА

Над озером, над заводью лесной -

Нарядная зеленая береза...

«О девушки! Как холодно весной:

Я вся дрожу от ветра и мороза!»

То дождь, то град, то снег, как белый пух,

То солнце, блеск, лазурь и водопады".

«О девушки! Как весел лес и луг!

Как радостны весенние наряды!»

Опять, опять нахмурилось, - опять

Мелькает снег и бор гудит сурово".

«Я вся дрожу. Но только б не измять

Зеленых лент! Ведь солнце будет снова».

15.1.03

ПОРТРЕТ

Погост, часовенка над склепом,

Венки, лампадки, образа

И в раме, перевитой крепом, -

Большие ясные глаза.

Сквозь пыль на стеклах, жарким светом

Внутри часовенка горит.

«Зачем я в склепе, в полдень, летом?»

Незримый кто-то говорит.

Кокетливо-проста прическа,

И пелеринка на плечах...

А тут повсюду -капли воска

И банты крепа на свечах,

Венки, лампадки, пахнет тленьем.

И только этот милый взор

Глядит с веселым изумленьем

На этот погребальный вздор.

Март, 1903?

МОРОЗ

Так ярко звезд горит узор,

Т ак ясно Млечный Путь струится,

Что занесенный снегом двор

Весь и блестит и фосфорится.

Свет серебристо-голубой,

Свет от созвездий Ориона,

Как в сказке, льется над тобой

На снег морозный с небосклона.

И фосфором дымится снег,

И видно, как мерцает нежно

Твой ледяной душистый мех,

На плечи кинутый небрежно,

Как серьги длинные блестят

И потемневшие зеницы

С восторгом жадности глядят

Сквозь серебристые ресницы.

21. VIII.03

***

Норд-остом жгут пылающие зори.

Острей горит Вечерняя звезда.

Зеленое взволнованное море

Еще огромней, чем всегда.

Закат в огне, звезда дрожит алмазом.

Нет, рыбаки воротятся не все!

Ледяно-белым, страшным глазом

Маяк сверкает на косе.

25. VIII.03

ПОСЛЕ БИТВЫ

Воткнув копье, он сбросил шлём и лег.

Курган был жесткий, выбитый. Кольчуга

Колола грудь, а спину полдень жег...

Осенней сушью жарко дуло с юга.

И умер он. Окостенел, застыл,

Припав к земле тяжелой головою.

И ветер волосами шевелил,

Как ковылем, как мертвою травою.

И муравьи закопошились в них...

Но равнодушно все вокруг молчало,

И далеко среди полей нагих

Копье, в курган воткнутое, торчало.

31. VIII.03

***

На окне, серебряном от инея,

За ночь хризантемы расцвели.

В верхних стеклах - небо ярко-синее

И застреха в снеговой пыли.

Всходит солнце, бодрое от холода,

Золотится отблеском окно.

Утро тихо, радостно и молодо.

Белым снегом все запушено.

И все утро яркие и чистые

Буду видеть краски в вышине,

И до полдня будут серебристые

Хризантемы на моем окне.

VIII.03

***

В сумраке утра проносится призрак Одина -

Там, где кончается свет.

Северный ветер, Одину вослед,

На побережьях Лохлина

Гонит туманы морей по земле,

Свищет по вереску ... Тень исполина

Вдруг вырастает во мгле -

Правит коня на прибрежья Лохлина.

Конь по холодным туманам идет,

Тонет, плывет и ушами прядет,

Белым дыханием по ветру пышет,

Вереска свист завывающий слышит,

Голову тянет к нему ... А взмахнет

Ветер морской -ив туманах Лохлина

Шлем золоченый блеснет!

-Утром проносится призрак Одина.

30.XII.03

ЖЕНА АЗИСА

Неверную меняй на рис.

Древнее, симферопольское

Уличив меня в измене,

Мой Али,- он был Азис,

Божий праведник,- в Сюрени*

Променял меня на рис.

Умер новый мой хозяин,

А недавно и Али,

И на гроб его с окраин

Все калеки поползли.

Шли и женщины толпами,

Побрела и я шутя,

Розу красную губами

Подведенными крутя.

Вот и роща, и пригорок,

Где зарыт он". Ах, Азис!

Ты бы должен был раз сорок

Променять меня на рис.

1903

КОВСЕРЬ

Мы дали тебе Ковсеръ.

Коран

Здесь царство снов. На сотни верст безлюдны

Солончаков нагие берега.

Но воды в них -небесно-изумрудны

И шелк песков белее, чем снега.

В шелках песков лишь сизые полыни

Растит аллах для кочевых отар,

И небеса здесь несказанно сини,

И солнце в них -как адский огнь, Сакар.

И в знойный час, когда мираж зеркальный

Сольет весь мир в один великий сон,

В безбрежный блеск, за грань земли печальной,

В сады Джиннат уносит душу он.

А там течет, там льется за туманом

Река всех рек, лазурная Ковсерь,

И всей земле, всем племенам и странам

Сулит покой. Терпи, молись -и верь.

1903

* * *

Звезды горят над безлюдной землею,

Царственно блещет святое созвездие Пса:

Вдруг потемнело -и огненно-красной змеею

Кто-то прорезал над темной землей небеса.

Путник, не бойся! В пустыне чудесного много.

Это не вихри, а джинны тревожат ее,

Это архангел, слуга милосердого бога,

В демонов ночи метнул золотое копье.

1903

НОЧЬ АЛЬ-КАДРА

В эту ночь ангелы сходят с неба.

Коран

Ночь Аль-Кадра. Сошлись, слились вершины,

И выше к небесам воздвиглись их чалмы.

Пел муэззин. Еще алеют льдины,

Но из теснин, с долин уж дышит холод тьмы.

Ночь Аль-Кадра. По темным горным склонам

Еще спускаются, слоятся облака.

Пел муэззин. Перед Великим Троном

Уже течет, дымясь, Алмазная Река.

И Гавриил -неслышно и незримо -

Обходит спящий мир. Господь, благослови

Незримый путь святого пилигрима

И дай земле твоей ночь мира и любви!

1903

* * *

Далеко на севере Капелла

Блещет семицветным огоньком,

И оттуда, с поля, тянет ровным,

Ласковым полуночным теплом.

За окном по лопухам чернеет

Тень от крыши; дальше, на кусты

И на жнивье, лунный свет ложится,

Как льняные белые холсты.

1903

***

Проснулся я внезапно, без причины.

Мне снилось что-то грустное -и вдруг

Проснулся я. Сквозь голые осины

В окно глядел туманный лунный круг.

Усадьба по-осеннему молчала.

Весь дом был мертв в полночной тишине,

И, как ребенок брошенный, кричала

Ушастая пуст ушка на гумне.

1903

* * *

Старик у хаты веял, подкидывал лопату,

Как раз к святому Спасу покончив с молотьбой.

Старуха в черной плахте белила мелом хату

И обводила окна каймою голубой.

А солнце, розовея, в степную пыль садилось -

И тени ног столбами ложились на гумно,

А хата молодела -зарделась, застыдилась -

И празднично блестело протертое окно.

1903

* * *

Уж подсыхает хмель на тыне.

За хуторами, на бахчах,

В нежарких солнечных лучах

Краснеют бронзовые дыни.

Уж хлеб свезен, и вдалеке,

Над старою степною хатой,

Сверкает золотой заплатой

Крыло на сером ветряке.

1903

* * *

Там, на припеке, спят рыбацкие ковши;

Там низко над водой склоняются кистями

Темно-зеленые густые камыши;

Полдневный ветерок змеистыми струями

Порой зашелестит в их потайной глуши,

Да чайка вдруг блеснет сребристыми крылами

С плаксивым возгласом тоскующей души -

И снова плавни спят, сияя зеркалами.

Над тонким их стеклом, где тонет небосвод,

Нередко облако восходит и глядится

Блистающим столбом в зеркальный сон болот -

И как светло тогда в бездонной чаше вод!

Как детски верится, что в бездне их таится

Какой-то дивный мир, что только в детстве снится!

1903

* * *

Первый утренник, серебряный мороз!

Тишина и звонкий холод на заре.

Свежим глянцем зеленеет след колес

На серебряном просторе, на дворе.

Я в холодный обнаженный сад пойду -

Весь рассеян по земле его наряд.

Бирюзой сияет небо, а в саду

Красным пламенем настурции горят.

Первый утренник -предвестник зимних дней.

Но сияет небо ярче с высоты,

Сердце стало и трезвей и холодней.

Но как пламя рдеют поздние цветы.

1903

* * *

Обрыв Яйлы. Как руки фурий,

Торчит над бездною из скал

Колючий, искривленный бурей,

Сухой и звонкий астрагал.

И на заре седой орленок

Шипит в гнезде, как василиск,

Завидев за морем спросонок

В тумане сизом красный диск.

1903

КАНУН КУПАЛЫ

Не туман белеет в темной роще,

Ходит в темной роще Богоматерь,

По зеленым взгорьям, по долинам

Собирает к ночи божьи травы.

Только вечер им остался сроку,

Да и то уж солнце на исходе:

Застят ели черной хвоей запад,

Золотой иконостас заката ...

Уж в долинах сыро, пали тени,

Уж луга синеют, пали росы,

Пахнет под росою медуница,

Золотой венец по роще светит.

Как туман, бела ее одежда,

Голубые очи точно звезды.

Соберет она цветы и травы

И снесет их к Божьему престолу.

Скоро ночь -им только ночь осталась,

А наутро срежут их косами,

А не срежут -солнце сгубит зноем.

Так и скажет сыну Богоматерь: «Погляди, возлюбленное чадо,

Как земля цвела и красовалась!

Да недолог век земным утехам:

В мире Смерть, она и Жизнью правит».

Но Христос ей молвит: «Мать! не солнце,

Только землю тьма ночная кроет:

Смерть не семя губит, а срезает

Лишь цветы от семени земного.

И земное семя не иссякнет.

Скосит Смерть -Любовь опять посеет.

Радуйся, Любимая! Ты будешь

Утешаться до скончанья века!»

1903

МИРА

Тебя зовут божественною, Мира,

Царицею в созвездии Кита.

Таинственна, как талисманы Пирра,

Твоей недолгой жизни красота.

Ты, как слеза, прозрачна и чиста,

Ты, как рубин, блестишь среди эфира,

Но не за блеск и дивные цвета

Тебя зовут божественною, Мира.

Ты в сонме звезд, среди ночных огней,

Нежнее всех. Не ты одна играешь,

Как самоцвет: есть ярче и пышней.

Но ты живешь. Ты меркнешь, умираешь -

И вновь горишь. Как феникс древних дней,

Чтоб возродиться к жизни -ты сгораешь.

1903?

ДИЗА

Вечернее зимнее солнце

И ветер меж сосен играют,

Алеют снега, а в светлице

Янтарные пятна мелькают.

Мохнатые тени от сосен,

Играя, сквозят позолотой

И по столу ходят; а Диза

В светлице одна, за работой.

На бронзу волос, на ланиты,

На пяльцы и руки широко

Вечернее льется сиянье,

А думы далеко, далеко.

Тяжелое зимнее море

Грохочет за фьордом в утесах,

И стелется по ветру пена

И стынет на снежных откосах;

Качаются с криками чайки

И падают в пену и тают...

Но звонкой весенней слюдою

Давно уж откосы блистают!

Пусть ночи пожарами светят

И рдеют закаты, как раны,

Пусть ветер бушует,- он с юга,

Он гонит на север туманы!

Пусть милый далеко,- он верен,

И вот на вечернее солнце,

На снег, на зеленые ветви

Она загляделась в оконце.

Забыты узоры цветные,

Забыты точеные пяльцы,

И тихо косою играют

Прозрачные тонкие пальцы.

И тихо алеют ланиты,

Сияя, как снег, белизною,

И взоры так мягки и ярки,

Как синее небо весною.

1903

НАДПИСЬ НА ЧАШЕ

Древнюю чашу нашел он у шумного синего моря,

В древней могиле, на диком песчаном прибрежье.

Долго трудился он; долго слагал воедино

То, что гробница хранила три тысячи лет, как святыню,

И прочитал он на чаше

Древнюю повесть безмолвных могил и гробниц:

«Вечно лишь море, безбрежное море и небо,

Вечно лишь солнце, земля и ее красота,

Вечно лишь то, что связует незримою связью

Душу и сердце живых с темной душою могил».

1903

МОГИЛА ПОЭТА

Мрамор гробницы его -в скорбной толпе кипарисов:

Радостней светит меж них синее лоно небес.

Ангел изваян над ним с опрокинутым светочем жизни:

Ярче пылает огонь, смертью поверженный ниц!

1903

КОЛЬЦО

В белом песке золотое блеснуло кольцо.

Я задремал над Днепром у широкого плеса,

Знойною ласкою ветер повеял в лицо,

Легкой прохладой и запахом свежего теса...

Ярко в воде золотое блеснуло кольцо.

Как его вымыли волны на отмели белой! -

Точно к венчанию ... Искрился солнечный блеск,

Видел я плахты, сорочки и смуглое тело,

Слышал я говор, веселые крики и плеск...

Жадной толпою сошлись они к отмели белой!

Жадно дыша, одевались они на песке,

Лоснились косы, и карие очи смеялись,

С звонкими песнями скрылись они вдалеке,

Звонко о берег прозрачные волны плескались ...

Чье-то кольцо золотится в горячем песке.

О, красота, тишина и раздолье Днепра!

Помню, как ветер в лугах серебрил верболозы,

Помню, как реяла дальних миражей игра...

1903

ЗАПУСТЕНИЕ

Домой я шел по скату вдоль Оки,

По перелескам, берегом нагорным,

Любуясь сталью вьющейся реки

И горизонтом низким и просторным.

Был теплый, тихий, серенький денек,

Среди берез желтел осинник редкий,

И даль лугов за их прозрачной сеткой

Синела чуть заметно -как намек.

Уже давно в лесу замолкли птицы,

Свистели и шуршали лишь синицы.

Я уставал, кругом все лес пестрел,

Но вот на перевале, за лощиной,

Фруктовый сад листвою закраснел,

И глянул флигель серою руиной.

Глеб отворил мне двери на балкон,

Поговорил со мною в позе чинной,

Принес мне самовар -и по гостиной

Полился нежный и печальный стон.

Я в кресло сел, к окну, и, отдыхая,

Следил, как замолкал он, потухая.

В тиши звенел он чистым серебром,

А я глядел на клены у балкона,

На вишенник, красневший под бугром ...

Вдали синели тучки небосклона

И умирал спокойный серый день,

Меж тем как в доме, тихом, как могила,

Неслышно одиночество бродило

И реяла задумчивая тень.

Пел самовар, а комната беззвучно

Мне говорила: «Пусто, брат, и скучно!»

В соломе, возле печки, на полу,

Лежала груда яблок; паутины

Под образом качалися в углу,

А у стены темнели клавесины.

Я тронул их -и горестно в тиши

Раздался звук. Дрожащий, романтичный,

Он жалок был, но я душой привычной

В нем уловил напев родной души:

На этот лад, исполненный печали,

Когда-то наши бабушки певали.

Чтоб мрак спугнуть, я две свечи зажег,

И весело огни их заблестели,

И побежали тени в потолок,

А стекла окон сразу посинели ...

Но отчего мой домик при огне

Стал и бедней и меньше? О, я знаю -

Он слишком стар... Пора родному краю

Сменить хозяев в нашей стороне.

Нам жутко здесь. Мы все в тоске, в тревоге.

Пора свести последние итоги.

Печален долгий вечер в октябре!

Любил я осень позднюю в России.

Любил лесок багряный на горе,

Простор полей и сумерки глухие,

Любил стальную, серую Оку,

Когда она, теряясь лентой длинной

В дали лугов, широкой и пустынной,

Мне навевала русскую тоску ...

Но дни идут, наскучило ненастье -

И сердце жаждет блеска дня и счастья.

Томит меня немая тишина.

Томит гнезда родного запустенье.

Я вырос здесь. Но смотрит из окна

Заглохший сад. Над домом реет тленье,

И скупо в нем мерцает огонек.

Уж свечи нагорели и темнеют,

И комнаты в молчанье цепенеют,

А ночь долга, и новый день далек.

Часы стучат, и старый дом беззвучно

Мне говорит: «Да, без хозяев скучно!

Мне на покой давно, давно пора...

Поля, леса -все глохнет без заботы ...

Я жду веселых звуков топора,

Жду разрушенья дерзостной работы,

Могучих рук и смелых голосов!

Я жду, чтоб жизнь, пусть даже в грубой силе,

Вновь расцвела из праха на могиле,

Я изнемог, и мертвый стук часов

В молчании осенней долгой ночи

Мне самому внимать нет больше мочи!»

1903

ОДИНОЧЕСТВО

И ветер, и дождик, и мгла

Над холодной пустыней воды.

Здесь жизнь до весны умерла,

До весны опустели сады.

Я на даче один. Мне темно

За мольбертом, и дует в окно.

Вчера ты была у меня,

Но тебе уж тоскливо со мной.

Под вечер ненастного дня

Ты мне стала казаться женой ...

Что ж, прощай! Как-нибудь до весны

Проживу и один -без жены ...

Сегодня идут без конца

Те же тучи -гряда за грядой.

Твой след под дождем у крыльца

Расплылся, налился водой.

И мне больно глядеть одному

В предвечернюю серую тьму.

Мне крикнуть хотелось вослед:

«Воротись, я сроднился с тобой!»

Но для женщины прошлого нет:

Разлюбила -и стал ей чужой.

Что ж! Камин затоплю, буду пить...

Хорошо бы собаку купить.

1903

ТЕНЬ

Высоко в небе месяц ясный,

Затих волны дремотный плеск.

Как снежно-золотое поле,

Сияет в море лунный блеск.

Плыла меж небом и землею

Над морем тучка, наплыла

На край луны -и вдруг широко

Нас мягкой тенью обняла.

Далеко золотое поле

Покрылось матовым стеклом,

И ветер, шелестя травою,

Пахнул полуночным теплом.

Счастливым и глубоким вздохом

Волна вздохнула в полусне -

И как доверчиво, как нежно

Ты вся прижалася ко мне!

Но вспыхнул блеск на горизонте,

Тень по горам в леса ушла -

И снова мы сидим недвижно,

И снова ночь, как день, светла.

Спит море под луною ясной,

Блестит на влажных камнях мох...

О, ночь любви! Ужель и в счастье

Нам нужен хоть единый вздох?

1903

ГОЛУБИ

Раскрыт балкон, сожжен цветник морозом.

Опустошен поблекший сад дождями.

Как лунный камень, холодно и бледно

Над садом небо. Ветер в небе гонит

Свинцовые и дымчатые тучи,

И крупный ливень с бурей то и дело

Бежит, дымится по саду... Но если

Внезапно глянет солнце, что за радость

Овладевает сердцем! Жадно дышишь

Душистым влажным воздухом, уходишь

С открытой головою по аллее,

Меж тем как над аллеей все приветней

Синеет небо яркое -и вдруг

С гумна стрелою мчится белый турман

И снежным комом падает к балкону,

За ним другой -и оба долго, долго

Пьют из лазурной лужи, поднимая

Свои головки кроткие ... Замрешь,

Боясь их потревожить, весь охвачен

Какой-то робкой радостью, и мнится,

Что пьют они не дождевую воду,

А чистую небесную лазурь.

1903

СУМЕРКИ

Как дым, седая мгла мороза

Застыла в сумраке ночном.

Как привидение, береза

Стоит, серея, за окном.

Таинственно в углах стемнело,

Чуть светит печь, и чья-то тень

Над всем простерлася несмело,-

Грусть, провожающая день,

Грусть, разлитая на закате

В полупомеркнувшей золе,

И в тонком теплом аромате

Сгоревших дров, и в полумгле,

И в тишине, -такой угрюмой,

Как будто бледный призрак дня

С какою-то глубокой думой

Глядит сквозь сумрак на меня.

1903

ПЕРЕД БУРЕЙ

Тьма затопляет лунный блеск,

За тучу входит месяц полный,

Холодным ветром дышат волны,

И все растет их шумный mec^

Вот на мгновенье расступился

Зловещий мрак, и, точно ртуть,

По гребням волн засеребрился

Дрожащий отблеск -лунный путь.

Но как за ним сгустились тучи!

Как черный небосклон велик!..

О ночь! Сокрой во тьме свой лик,

Свой взор, тревожный и могучий!

1903

В КРЫМСКИХ СТЕПЯХ

Синеет снеговой простор,

Померкла степь. Белее снега

Мерцает девственная Вега

Над дальним станом крымских гор.

Уж сумрак пал, как пепел сизый,

Как дым угасшего костра:

Лишь светится багряной ризой

Престол аллы -Шатер-Гора.

1903

ЖАСМИН

Цветет жасмин. Зеленой чащей

Иду над Тереком с утра.

Вдали, меж гор - простой, блестящий

И четкий конус серебра.

Река шумит, вся в искрах света,

Жасмином пахнет жаркий лес.

А там, вверху -зима и лето:

Январский снег и синь небес.

Лес замирает, млеет в зное,

Но тем пышней цветет жасмин.

В лазури яркой -неземное Великолепие вершин.

VI.04

ПОЛЯРНАЯ ЗВЕЗДА

Свой дикий чум среди снегов и льда

Воздвигла Смерть. Над чумом -ночь полгода.

И бледная Полярная Звезда

Горит недвижно в бездне небосвода.

Вглядись в туманный призрак. Это Смерть.

Она сидит близ чума, устремила

Незрячий взор в полуночную твердь -

И навсегда Звезда над ней застыла.

1904

* * *

Набегает впотьмах

И узорною пеною светится

И лазурным сиянием реет у скал на песке ...

О божественный отблеск незримого -жизни, мерцающей

В мириадах незримых существ!

Ночь была бы темна,

Но все море насыщено тонкою Пылью света, и звезды над морем горят.

В полусвете все видно: и рифы, и взморье зеркальное, И обрывы прибрежных холмов.

В полусвете ночном

Под обрывами волны качаются -

Переполнено зыбкое, звездное зеркало волн!

Но, колеблясь упруго, лишь изредка складки тяжелые

Набегают на влажный песок.

И тогда, фосфорясь,

Загораясь мистическим пламенем,

Рассыпаясь по гравию кипенью бледных огней,

Море светит сквозь сумрак таинственно, тонко и трепетно,

Озаряя песчаное дно.

И тогда вся душа

У меня загорается радостью:

Я в пригоршни ловлю закипевшую пену волны -

И сквозь пальцы течет не вода, а сапфиры, - несметные

Искры синего пламени, Жизнь!

1904

ПЕРЕКРЕСТОК

Я долго в сумеречном свете

Шел одиноко на закат.

Но тьма росла -и с перекрестка

Я тихо повернул назад.

Чуть брезжил полусвет заката.

Но после света как мертва,

Как величава и угрюма

Ночного неба синева!

И бледны, бледны звезды неба.

И долго быть мне в темноте,

Пока они теплей и ярче

Не засияют в высоте.

1904

ОГНИ НЕБЕС

Огни небес, тот серебристый свет,

Что мы зовем мерцаньем звезд небесных,-

Порою только неугасший свет

Уже давно померкнувших планет,

Светил, давно забытых и безвестных.

Та красота, что мир стремит вперед,

Есть тоже след былого. Без возврата

Сгорим и мы, свершая в свой черед

Обычный путь, но долго не умрет

Жизнь, что горела в нас когда-то.

И много в мире избранных, чей свет,

Теперь еще незримый для незрящих,

Дойдет к земле чрез много, много лет...

В безвестном сонме мудрых и творящих

Кто знает их? Быть может, лишь поэт.

1903-1904

РАЗВАЛИНЫ

Над синим понтом - серые руины,

Остатки древней греческой тюрьмы.

На юг - морские зыбкие равнины,

На север -голые холмы.

В проломах стен -корявые оливы

И дереза, сопутница руин,

А под стенами - красные обрывы

И волн густой аквамарин.

Угрюмо здесь, в сырых подземных кельях;

Но весело тревожить сон темниц,

Перекликаться с эхом в подземельях

И видеть небо из бойниц!

Давно октябрь, но не уходит лето:

Уж на холмах желтеет шелк травы,

Но воздух чист - и сколько в небе света,

А в море нежной синевы!

И тихи, тихи старые руины.

И целый день, под мерный шум валов,

Слежу я в море парус бригантины,

А в небесах - круги орлов.

И усыпляет моря шум атласный.

И кажется, что в мире жизни нет:

Есть только блеск, лазурь и воздух ясный,

Простор, молчание и свет.

1903-1904

КОСОГОР

Косогор над разлужьем и пашни кругом,

Потускневший закат, полумрак...

Далеко за извалами крест над холмом -

Неподвижный ветряк.

Как печальна заря! И как долго она

Тлеет в сонном просторе равнин!

Вот чуть внятная девичья песня слышна...

Вот заплакала лунь ... И опять тишина ...

Ночь, безмолвная ночь. Я один.

Я один, а вокруг темнота и поля,

И ни звука в просторе их нет...

Точно проклят тот край, тот народ, где земля

Так пустынна уж тысячу лет!

1903-1904

РАЗЛИВ

Паром, скрипя, ушел. В разлив, по тусклой зыби,

Сквозь муть лиловых туч румянится заря.

На темном кряже гор, в их сумрачном изгибе,

Померкнули в лесу кресты монастыря.

Оттуда по Оке пахучим дымом тянет...

Но и костер потух, пылавший за Окой,

И монастырь уснул. Темней уже не станет,

Но все же ночь давно -ночь, сумрак и покой.

Лишь брезжится закат на взгорьях сквозь верхушки,

Блестит, как ртуть, вода по лужам на песке,

Дрожит в разливе рябь, да сонные лягушки

Звенят чуть слышно в тростнике.

1903-1904

СКАЗКА

...И снилось мне, что мы, как в сказке,

Шли вдоль пустынных берегов

Над диким синим лукоморьем,

В глухом бору, среди песков.

Был летний светозарный полдень,

Был жаркий день, и озарен

Весь лес был солнцем, и от солнца

Веселым блеском напоен.

Узорами ложились тени

На теплый розовый песок,

И синий небосклон над бором

Был чист и радостно-высок.

Играл зеркальный отблеск моря

В вершинах сосен, и текла

Вдоль по коре, сухой и жесткой,

Смола, прозрачнее стекла...

Мне снилось северное море,

Лесов пустынные края...

Мне снилась даль, мне снилась сказка -

Мне снилась молодость моя.

1903-1904

РОЗЫ

Блистая, облака лепились

В лазури пламенного дня.

Две розы под окном раскрылись -

Две чаши, полные огня.

В окно, в прохладный сумрак дома,

Глядел зеленый знойный сад,

И сена душная истома

Струила сладкий аромат.

Порою, звучный и тяжелый,

Высоко в небе грохотал

Громовый гул... Но пели пчелы,

Звенели мухи -день сиял.

Порою шумно пробегали

Потоки ливней голубых ...

Но солнце и лазурь мигали

В зеркально-зыбком блеске их -

И день сиял, и млели розы,

Головки томные клоня,

И улыбалися сквозь слезы

Очами, полными огня.

1903-1904

НА МАЯКЕ

В пустой маяк, в лазурь оконных впадин,

Осенний ветер дует -и, звеня,

Гудит вверху. Он влажен и прохладен,

Он опьяняет свежестью меня.

Остановясь на лестнице отвесной,

Гляжу в окно. Внизу шумит прибой

И зыбь бежит. А выше -свод небесный

И океан туманно-голубой.

Внизу -шум волн, а наверху, как струны,

Звенит-поет решетка маяка.

И все плывет: маяк, залив, буруны,

И я, и небеса, и облака.

1903-1904

В ГОРАХ

Катится диском золотым

Луна в провалы черной тучи,

И тает в ней, и льет сквозь дым

Свой блеск на каменные кручи.

Но погляди на небосклон:

Луна стоит, а дым мелькает ...

Не Время в вечность убегает,

А нашей жизни бледный сон!

1903-1904

ШТИЛЬ

На плоском взморье -мертвый зной и штиль.

Слепит горячий свет, струится воздух чистый,

Расплавленной смолой сверкает черный киль Рыбацкого челна на мели золотистой.

С нестройным криком голых татарчат

Сливается порой пронзительный и жалкий,

Зловещий визг серебряной рыбалки.

Но небо ясно, отмели молчат.

Разлит залив зеркальностью безбрежной,

И глубоко на золоте песка,

Под хрусталем воды, сияет белоснежный

Недвижный отблеск маяка.

1903-1904

НА БЕЛЫХ ПЕСКАХ

На белых песках от прилива

Немало осталось к заре

Сверкающих луж и затонов -

Зеркальных полос в серебре.

Немало камней самоцветных

Осталось на дюнах нагих,

И смотрит, как ангел лазурный,

Весеннее утро на них.

А к западу сумрак теснится,

И с сумраком, в сизый туман,

Свивается сонный, угрюмый,

Тяжелый удав - Океан.

1903-1904

САМСОН

Был ослеплен Самсон, был Господом обижен,

Был чадами греха поруган и унижен

И приведен на пир. Там, опустив к земле

Незрячие глаза, он слушал смех и клики,

Но мгла текла пред ним -и в этой жуткой мгле

Пылали грозные архангельские лики.

Они росли, как смерч,- и вдруг разверзлась твердь,

Прорезал тьму глагол: «Восстань, мой раб любимый!»

И просиял слепец красой непостижимой,

Затрепетал, как кедр, и побледнел, как смерть.

О, не пленит его теперь Ваала хохот,

Не обольстит очей ни пурпур, ни виссон! -

И целый мир потряс громовый гул и грохот:

Зане был слеп Самсон.

1903-1904

СКЛОН ГОР

Склон гор, сады и минарет.

К звездам стремятся кипарисы,

Спит море. Теплый лунный свет

Позолотил холмы и мысы.

И кроток этот свет: настал

Час мертвой тишины - уж клонит

Луна свой лик, уж между скал

Протяжно полуночник стонет.

И замер аромат садов.

Узорный блеск под их ветвями

Стал угасать среди цветов,

Сплетаясь с длинными тенями.

И неподвижно Ночь сидит

Над тихим морем: на колено

Облокотилася, - глядит

На валуны, где тает пена.

Передрассветный лунный свет

Чуть золотит холмы и мысы.

Свечой желтеет минарет,

Чернеют маги-кипарисы,

Блестя, ушел в морской простор

Залив зеркальными луками,

Таинственно вершины гор

Мерцают вечными снегами.

1903-1904

САПСАН

В полях, далеко от усадьбы,

Зимует просяной омет.

Там табунятся волчьи свадьбы,

Там клочья шерсти и помет.

Воловьи ребра у дороги

Торчат в снегу -и спал на них

Сапсан, стервятник космоногий,

Готовый взвиться каждый миг.

Я застрелил его. А это

Грозит бедой. И вот ко мне

Стал гость ходить. Он до рассвета

Вкруг дома бродит при луне.

Я не видал его. Я слышал

Лишь хруст шагов. Но спать невмочь.

На третью ночь я в поле вышел ...

О, как была печальна ночь!

Когтистый след в снегу глубоком

В глухие степи вел с гумна.

На небе мглистом и высоком

Плыла холодная луна.

За валом, над привадой в яме,

Серо маячила ветла.

Даль над пустынными полями

Была таинственно светла.

Облитый этим странным светом,

Подавлен мертвой тишиной,

Я стал -и бледным силуэтом

Упала тень моя за мной.

По небесам, в туманной мути,

Сияя, лунный лик нырял

И серебристым блеском ртути

Слюду по насту озарял.

Кто был он, этот полуночный

Незримый гость? Откуда он

Ко мне приходит в час урочный

Через сугробы под балкон?

Иль он узнал, что я тоскую,

Что я один? что в дом ко мне

Лишь снег да небо в ночь немую

Глядят из сада при луне?

Быть может, он сегодня слышал,

Как я, покинув кабинет,

По темной спальне в залу вышел,

Где в сумраке мерцал паркет,

Где в окнах небеса синели,

А в этой сини четко встал

Черно-зеленый конус ели

И острый Сириус блистал?

Теперь луна была в зените,

На небе плыл густой туман ...

Я ждал его, -я шел к раките

По насту снеговых полян,

И если б враг мой от привады

Внезапно прянул на сугроб,

Я б из винтовки без пощады

Пробил его широкий лоб.

Но он не шел. Луна скрывалась,

Луна сияла сквозь туман,

Бежала мгла ... И мне казалось,

Что на снегу сидит Сапсан.

Морозный иней, как алмазы,

Сверкал на нем, а он дремал,

Седой, зобастый, круглоглазый,

И в крылья голову вжимал.

И был он страшен, непонятен,

Таинственен, как этот бег

Туманной мглы и светлых пятен,

Порою озарявших снег, -

Как воплотившаяся сила

Той Воли, что в полночный час

Нас страхом всех соединила -

И сделала врагами нас.

9.1.05

РУССКАЯ ВЕСНА

Скучно в лощинах березам,

Туманная муть на полях,

Конским размокшим навозом

В тумане чернеется шлях.

В сонной степной деревушке

Пахучие хлебы пекут.

Медленно две побирушки

По деревушке бредут.

Там, среди улицы, лужи,

Зола и весенняя грязь,

В избах угар, а снаружи

Завалинки тлеют, дымясь.

Жмурясь, сидит у амбара

Овчарка на ржавой цепи.

В избах -темно от угара,

Туманно и тихо -в степи.

Только петух беззаботно

Весну воспевает весь день.

В поле тепло и дремотно,

А в сердце счастливая лень.

10.1.05

***

В гостиную, сквозь сад и пыльные гардины,

Струится из окна веселый летний свет,

Хрустальным золотом ложась на клавесины,

На ветхие ковры и выцветший паркет.

Вкруг дома глушь и дичь. Там клены и осины,

Приюты горлинок, шиповник, бересклет...

А в доме рухлядь, тлен: повсюду паутины,

Все двери заперты... И так уж много лет.

В глубокой тишине, таинственно сверкая,

Как мелкий перламутр, беззвучно моль плывет.

По стеклам радужным, как бархатка сухая,

Тревожно бабочка лиловая снует.

Но фортки нет в окне, и рама в нем -глухая.

Тут даже моль недолго наживет!

29. VII.05

***

Старик сидел, покорно и уныло

Поднявши брови, в кресле у окна.

На столике, где чашка чаю стыла,

Сигара нагоревшая струила

Полоски голубого волокна.

Был зимний день, и на лицо худое,

Сквозь этот легкий и душистый дым,

Смотрело солнце вечно молодое,

Но уж его сиянье золотое

На запад шло по комнатам пустым.

Часы в углу своею четкой мерой

Отмеривали время... На закат

Смотрел старик с беспомощною верой ...

Рос на сигаре пепел серый,

Струился сладкий аромат.

23. VII.05

***

Осень. Чащи леса.

Мох сухих болот.

Озеро белесо.

Бледен небосвод.

Отцвели кувшинки,

И шафран отцвел.

Выбиты тропинки,

Лес и пуст и гол.

Только ты красива,

Хоть давно суха,

В кочках у залива

Старая ольха.

Женственно глядишься

В воду в полусне -

И засеребришься

Прежде всех к весне.

1905

***

Бегут, бегут листы раскрытой книги,

Бегут, струятся к небу тополя,

Гул молотьбы слышней идет из риги,

Дохнули ветром рощи и поля.

Помещик встал и, окна закрывая,

Глядит на юг... Но туча дождевая

Уже прошла. Опять покой и лень.

В горячем свете весело и сухо

Блестит листвой под окнами сирень;

Зажглась река, как золото; старуха

Несет сажать махотки на плетень;

Кричит петух; в крапиву за наседкой

Спешит десяток желтеньких цыплят ...

И тени штор узорной легкой сеткой

По конскому лечебнику пестрят.

1905

* * *

Мы встретились случайно, на углу.

Я быстро шел -и вдруг как свет зарницы

Вечернюю прорезал полумглу

Сквозь черные лучистые ресницы.

На ней был креп, -прозрачный легкий газ

Весенний ветер взвеял на мгновенье,

Но на лице и в ярком блеске глаз

Я уловил былое оживленье.

И ласково кивнула мне она,

Слегка лицо от ветра наклонила

И скрылась за углом ... Была весна...

Она меня простила - и забыла.

1905

ОГОНЬ НА МАЧТЕ

И сладостно и грустно видеть ночью

На корабле далеком в темном море

В ночь уходящий топовый огонь.

Когда все спит на даче и сквозь сумрак

Одни лишь звезды светятся, я часто

Сижу на старой каменной скамейке,

Над скалами обрыва. Ночь тепла,

И так темно, так тихо все, как будто

Нет ни земли, ни неба -только мягкий

Глубокий мрак. И вот вдали, во мраке,

Идет огонь -как свечечка. Ни звука

Не слышно на прибрежье, -лишь сверчки

Звенят в горе чуть уловимым звоном,

Будя в душе задумчивую нежность,

А он уходит в ночь и одиноко

Висит на горизонте, в темной бездне

Меж небом и землею ... Пойте, пойте,

Сверчки, мои товарищи ночные,

Баюкайте мою ночную грусть!

1905

***

Все море -как жемчужное зерцало,

Сирень с отливом млечно-золотым.

В дожде закатном радуга сияла.

Теперь душист над саклей тонкий дым.

Вон чайка села в бухточке скалистой, -

Как поплавок. Взлетает иногда,

И видно, как струею серебристой

Сбегает с лапок розовых вода.

У берегов в воде застыли скалы,

Под ними светит жидкий изумруд,

А там, вдали,- и жемчуг и опалы

По золотистым яхонтам текут.

1905

***

Черные ели и сосны сквозят в палисаднике темном:

В черном узоре ветвей -месяца рог золотой.

Слышу, поют петухи. Узнаю по напевам печальным

Поздний, таинственный час. Выйду на снег, на крыльцо.

Замерло все и застыло, лучатся жестокие звезды,

Но до костей я готов в легком промерзнуть меху,

Только бы видеть тебя, умирающий в золоте месяц,

Золотом блещущий снег, легкие тени берез

И самоцветы небес: янтарно-зеленый Юпитер,

Сириус, дерзкий сапфир, синим горящий огнем,

Альдебарана рубин, алмазную цепь Ориона

И уходящий в моря призрак сребристый -Арго.

1905

***

Густой зеленый ельник у дороги,

Глубокие пушистые снега.

В них шел олень, могучий, тонконогий,

К спине откинув тяжкие рога.

Вот след его. Здесь натоптал тропинок,

Здесь елку гнул и белым зубом скреб -

И много хвойных крестиков, остинок

Осыпалось с макушки на сугроб.

Вот снова след, размеренный и редкий,

И вдруг -прыжок! И далеко в лугу

Теряется собачий гон -и ветки,

Обитые рогами на бегу...

О, как легко он уходил долиной!

Как бешено, в избытке свежих сил,

В стремительности радостно-звериной,

Он красоту от смерти уносил!

1905

СТАМБУЛ

Облезлые худые кобели

С печальными, молящими глазами -

Потомки тех, что из степей пришли

За пыльными скрипучими возами.

Был победитель славен и богат,

И затопил он шумною ордою

Твои дворцы, твои сады, Царьград,

И предался, как сытый лев, покою.

Но дни летят, летят быстрее птиц!

И вот уже в Скутари на погосте

Чернеет лес, и тысячи гробниц

Белеют в кипарисах, точно кости.

И прах веков упал на прах святынь,

На славный город, ныне полудикий,

И вой собак звучит тоской пустынь

Под византийской ветхой базиликой.

И пуст Сераль, и смолк его фонтан,

И высохли столетние деревья".

Стамбул, Стамбул! Последний мертвый стан

Последнего великого кочевья!

1905

* * *

Тонет солнце, рдяным углем тонет

За пустыней сизой. Дремлет, клонит

Головы баранта. Близок час:

Мы проводим солнце, обувь скинем

И свершим под зведным, темным, синим

Милосердым небом свой намаз.

Пастухи пустыни, что мы знаем!

Мы, как сказки детства, вспоминаем

Минареты наших отчих стран.

Разверни же, Вечный, над пустыней

На вечерней тверди темно-синей

Книгу звезд небесных -наш Коран!

И склонив колени, мы закроем

Очи в сладком страхе, и омоем

Лица холодеющим песком,

И возвысим голос, и с мольбою

В прахе разольемся пред тобою,

Как волна на берегу морском.

1905

* * *

Ра-Озирис, владыка дня и света,

Хвала тебе! Я, бог пустыни, Сет,

Горжусь врагом: ты, побеждая Сета,

В его стране царил пять тысяч лет.

Ты славен был, твоя ладья воспета

Была стократ. Но за ладьей вослед

Шел бог пустынь, бог древнего завета -

И вот, о Ра, плоды твоих побед:

Безносый сфинкс среди полей Гизеха,

Ленивый Нил да глыбы пирамид,

Руины Фив, где гулко бродит эхо,

Да письмена в куски разбитых плит,

Да обелиск в блестящей политуре,

Да пыль песков на пламенной лазури.

1905

ПОТОП

Халдейские мифы

Когда ковчег был кончен и наполнен

И я, царь Касисадра, Ксисутрос,

Зарыл в Сиппаре хартии закона,

Раздался с неба голос: «На закате

На землю хлынет ливень. Затвори

В ковчеге дверь». И вот настало время

Войти в ковчег. Со страхом ждал я ночи,

И в страхе затворил я дверь ковчега

И в страхе поручил свою судьбу

Бусуркургалу, кормчему. А утром

Поднялся вихрь -и тучи охватили

Из края в край всю землю. Роману

Гремел среди небес. Нэбо и Сарру

Согласно надвигались по долинам

И по горам. Нергал дал волю ветру.

Нинип наполнил реки, и несли

Смерть и погибель Гении. До неба

Достигли воды. Свет потух во мраке,

И брат не видел брата. Сами боги

К вершинам Анну в страхе поднялись

И на престолах плакали, и с ними

Истара горько плакала. Шесть дней

И семь ночей свирепствовали в мире

Вихрь, ураган и ветер - наконец,

С рассветом дня, смирились. Воды пали.

И ливень стих. Я плакал о погибших,

Носясь по воле волн,- и предо мною,

Как бревна, трупы плавали. Я плакал,

Открыв окно и увидавши солнце.

1905

ЭЛЬБУРС

Иранский миф

На льдах Эльбурса солнце всходит.

На льдах Эльбурса жизни нет.

Вокруг него на небосводе

Течет алмазный круг планет.

Туман, всползающий на скаты,

Вершин не в силах досягнуть:

Одним небесным Иазатам

К венцу земли доступен путь.

И Митра, чье святое имя

Благословляет вся земля,

Восходит первый между ними

Зарей на льдистые поля.

И светит ризой златотканой

И озирает с высоты

Истоки рек, пески Ирана

И гор волнистые хребты.

1905

ПОСЛУШНИК

Грузинская песня

«Брат, как пасмурно в келье!

Белый снег лежит в ущелье.

Но на скате, на льдине,

Видел я подснежник синий».

«Брат, ты бредишь, ты бледен!

Г орный край суров и беден.

Монастырь наш высоко.

До весны еще далеко».

«Не пугайся, брат милый!

Скоро смолкнет бред унылый

К ночи вьюга пустыни

Занесет подснежник синий!»

1905

ХАЯ-БАШ

(Мертвая голова )

Ночь идет, -молись, слуга пророка.

Ночь идет - и Хая-Баш встает.

Ветер с гор, он крепнет - и широко,

Как сааз, туманный бор поет.

Ты уже высоко,- от аула

Ты уже далеко. А в бору

Зимней стужей с Хая-Баш пахнуло,

Задымились сосны на ветру.

Вас у перевала только двое -

Ты да конь. А бор померк, дымит.

Звонкий ветер в крепкой синей хвое

Все звончей и сумрачней шумит.

Где ты заночуешь? Зябнет тело,

Зябнет сердце... Конь не пил с утра...

Видишь л и сквозь сосны? Побелела

Хая-Баш, гранитная гора.

Там нависло небо низко, низко,

Там снега и зимняя тоска".

А уж если своды неба близко -

Значит, смерть близка.

1905

ТЭМДЖИД

Он не спит, не дремлет.

Коран

В тихом старом городе Скугари,

Каждый раз, как только надлежит

Быть средине ночи, - раздается

Грустный и задумчивый Тэмджид.

На средине между ранним утром

И вечерним сумраком встают

Дервиши Джелвети и на башне

Древний гимн, святой Тэмджид поют.

Спят сады и спят гробницы в полночь,

Спит Скутари. Все, что спит, молчит.

Но под звездным небом с темной башни

Не для спящих этот гимн звучит:

Есть глаза, чей скорбный взгляд с тревогой,

С тайной мукой в сумрак устремлен,

Есть уста, что страстно и напрасно

Призывают благодатный сон.

Тяжела, темна стезя земная.

Но зачтется в небе каждый вздох

Спите, спите! Он не спит, не дремлет,

Он вас помнит, милосердый Бог.

1905

ТАЙНА

Элиф. Лам. Мим.

Коран

Он на клинок дохнул -и жало

Его сирийского кинжала

Померкло в дымке голубой:

Под дымкой ярче заблистали

Узоры золота на стали

Своей червонною резьбой.

«Во имя Бога и пророка.

Прочти, слуга небес и рока,

Свой бранный клич: скажи, каким

Девизом твой клинок украшен?»

И он сказал: «Девиз мой страшен.

Он -тайна тайн: Элиф. Лам. Мим».

«Элиф. Лам. Мим? Но эти знаки

Темны, как путь в загробном мраке:

Сокрыл их тайну Мохаммед ...»

«Молчи, молчи! -сказал он строго, -

Нет в мире Бога, кроме Бога,

Сильнее тайны -силы нет».

Сказал, коснулся ятаганом

Чела под шелковым тюрбаном,

Окинул жаркий Атмейдан

Ленивым взглядом хищной птицы -

И тихо синие ресницы

Опять склонил на ятаган.

1905

С ОСТРОГОЙ

Костер трещит. В фелюке свет и жар.

В воде стоят и серебрятся щуки,

Белеет дно... Бери трезубец в руки

И не спеши. Удар! Еще удар!

Но поздно. Страсть -как сладостный кошмар,

Но сил уж нет, противны кровь и муки".

Гаси, гаси -вали с борта фелюки

Костер в Лиман". И чад, и дым, и пар!

Теперь легко, прохладно. Выступают

Туманные созвездья в полутьме.

Волна качает, рыбы засыпают ...

И вверх лицом ложусь я на корме.

Плыть -до зари, но в море путь не скучен.

Я задремлю под ровный стук уключин.

1905

МИСТИКУ

В холодный зал, луною освещенный,

Ребенком я вошел.

Тенями рам старинных испещренный,

Блестел вощеный пол.

Как в алтаре, высоки окна были,

А там, в саду -луна,

И белый снег, и в пудре снежной пыли -

Столетняя сосна.

И в страхе я в дверях остановился:

Как в алтаре,

По залу ладан сумрака дымился,

Сквозя на серебре.

Но взгляд упал на небо: небо ясно,

Луна чиста, светла -

И страх исчез... Как часто, как напрасно

Детей пугает мгла!

Теперь давно мистического храма

Мне жалок темный бред:

Когда идешь над бездной -надо прямо

Смотреть в лазурь и свет.

1905

СТАТУЯ РАБЫНИ-ХРИСТИАНКИ

Не скрыть от дерзких взоров наготы,

Но навсегда я очи опустила:

Не жаль земной, мгновенной красоты, -

Я красоту небесную сокрыла.

1903-1905

ПРИЗРАКИ

Нет, мертвые не умерли для нас!

Есть старое шотландское преданье,

Что тени их, незримые для глаз,

В полночный час к нам ходят на свиданье,

Что пыльных арф, висящих на стенах,

Таинственно касаются их руки

И пробуждают в дремлющих струнах

Печальные и сладостные звуки.

Мы сказками предания зовем,

Мы глухи днем, мы дня не понимаем;

Но в сумраке мы сказками живем

И тишине доверчиво внимаем.

Мы в призраки не верим; но и нас

Томит любовь, томит тоска разлуки ...

Я им внимал, я слышал их не раз,

Те грустные и сладостные звуки!

1903-1905

НЕУГАСИМАЯ ЛАМПАДА

Она молчит, она теперь спокойна.

Но радость не вернется к ней: в тот день,

Когда его могилу закидали

Сырой землей, простилась с нею радость.

Она молчит,- ее душа теперь

Пуста, как намогильная часовня,

Где над немой гробницей день и ночь

Горит неугасимая лампада.

1903-1905

ВЕРШИНА

Леса, скалистые теснины -

И целый день, в конце теснин,

Громада снеговой вершины

Из-за лесных глядит вершин.

Селений нет, ущелья дики,

Леса синеют и молчат,

И серых скал нагие пики

На скатах из лесов торчат.

Но целый день, -куда ни кину

Вдоль по горам смущенный взор, -

Лишь эту белую вершину

Повсюду вижу из-за гор.

Она полнеба заступила,

За облака ушла венцом -

И все смирилось, все застыло

Пред этим льдистым мертвецом.

1903-1905

ТРОПАМИ ПОТАЕННЫМИ

Тропами потаенными, глухими

В лесные чащи сумерки идут.

Засыпанные листьями сухими,

Леса молчат -осенней ночи ждут.

Вот крикнул сыч в пустынном буераке.

Вот темный лист свалился, чуть шурша ...

Ночь близится: уж реет в полумраке

Ее немая, скорбная душа.

1903-1905

В ОТКРЫТОМ МОРЕ

В открытом море -только небо,

Вода да ветер. Тяжело

Идет волна, и низко кренит

Фелюка серое крыло.

В открытом море ветер гонит

То свет, то тень -и в облака

Сквозит лазурь ... А ты забыта,

Ты бесконечно далека!

Но волны, пенясь и качаясь,

Идут, бегут навстречу мне -

И кто-то синими глазами

Глядит в мелькающей волне.

И что-то вольное, живое,

Как эта синяя вода,

Опять, опять напоминает

То, что забыто навсегда!

1903-1905

ПОД ВЕЧЕР

Угрюмо шмель гудит, толкаясь по стеклу ...

В окно зарница глянула тревожно ...

Притихший соловей в сирени на валу

Выводит трели осторожно.

Гром, проворчав в саду, скатился за гумно;

Но воздух меркнет, небо потухает ...

А тополь тянется в открытое окно

И ладаном благоухает.

1903-1905

СКВОЗЬ ВЕТВИ

Осень листья темной краской метит:

Не уйти им от своей судьбы!

Но светло и нежно небо светит

Сквозь нагие черные дубы,

Что-то неземное обещает,

К тишине уводит от забот -

И опять, опять душа прощает

Промелькнувший, обманувший год!

1903-1905

КЕЛЬЯ

День распогодился с закатом.

Сквозь стекла в старый кабинет

Льет солнце золотистый свет;

Широким палевым квадратом

Окно рисует на стене,

А в нем бессильно, как во сне,

Скользит трепещущим узором

Тень от березы над забором ...

Как грустно на закате мне!

Зачем ты, солнце, на прощанье,

В своем сиянье золотом,

Вошло в мой одинокий дом?

Он пуст, в нем вечное молчанье!

Я был спокоен за трудом,

Я позабыл твое сиянье:

Зачем же думы о былом

И это грустное веселье

В давно безлюдной, тихой келье?

1903-1905

СУДРА

Жизнь впереди, до старости далеко.

Но вот и я уж думаю о ней...

О, как нам будет в мире одиноко!

Как грустно на закате дней!

Умершие оставили одежды -

Их носит бедный Судра. Так и мне

Оставит жизнь не радость и надежды,

А только скорбь о старине.

Мы проживем, быть может, не напрасно;

Но тем больнее будет до конца

С улыбкою печальной и безгласной

Влачить одежды мертвеца!

1903-1905

ОГОНЬ

Нет ничего грустней ночного

Костра, забытого в бору.

О, как дрожит он, потухая

И разгораясь на ветру!

Ночной холодный ветер с моря

Внезапно залетает в бор;

Он, бешено кружась, бросает

В костер истлевший хвойный сор -

И пламя вспыхивает жадно,

И тьма, висевшая шатром,

Вдруг затрепещет, открывая

Стволы и ветви над костром.

Но ветер пролетает мимо,

Теряясь в черной высоте,

И ветру отвечает гулом

Весь бор, невидный в темноте,

И снова затопляет тьмою

Свет замирающий ... О, да!

Еще порыв, еще усилье, -

И он исчезнет без следа,

И явственней во мраке станет

Звон сонной хвои, скрип стволов

И этот жуткий, все растущий,

Протяжный гул морских валов.

1903-1905

НЕБО

В деревне капали капели,

Был теплый солнечный апрель.

Блестели вывески и стекла,

И празднично белел отель.

А над деревней, над горами,

Раскрыты были небеса,

И по горам, к вершинам белым,

Шли темно-синие леса.

И от вершин, как мрамор чистых,

От изумрудных ледников

И от небес зеленоватых

Тянуло свежестью снегов.

И я ушел к зиме, на север.

И целый день бродил в лесах,

Душой теряясь в необъятных

Зеленоватых небесах.

И, радуясь, душа стремилась

Решить одно: зачем живу?

Зачем хочу сказать кому-то,

Что тянет в эту синеву,

Что прелесть этих чистых красок

Словами выразить нет сил,

Что только небо -только радость

Я целый век в душе носил?

1903-1905

НА ВИНОГРАДНИКЕ

На винограднике нельзя дышать. Лоза

Пожухла, сморщилась. Лучистый отблеск моря

И белизна шоссе слепят огнем глаза,

А дача на холме, на голом косогоре.

Скрываюсь в дом. О, рай! Прохладно и темно,

Все ставни заперты ... Но нет, и здесь не скрыться:

Прямой горячий луч блестит сквозь щель в окно

И понемногу тьма редеет, золотится.

Еще мгновение -и приглядишься к ней,

И будешь чувствовать, что за стеною -море.

Что за стеной -шоссе, что нет нигде теней,

Что вся земля горит в сияющем просторе!

1903-1905

ОКЕАНИДЫ

В полдневный зной, когда на щебень,

На валуны прибрежных скал,

Кипя, встает за гребнем гребень,

Крутясь, идет за валом вал, -

Когда изгиб прибоя блещет

Зеркально-вогнутой грядой

И в нем сияет и трепещет

От гребня отблеск золотой,-

Как весел ты, о буйный хохот,

Звенящий смех Океанид,

Под этот влажный шум и грохот

Летящих в пене на гранит!

Как звучно море под скалами

Дробит на солнце зеркала

И в пене, вместе с зеркалами,

Клубит их белые тела!

1903-1905

СТОН

Как розовое море -даль пустынь.

Как синий лотос -озеро Мерида.

«Встань, сонный раб, и свой шалаш покинь:

Уж озлатилась солнцем пирамида».

И раб встает. От жесткого одра

Идет под зной и пламень небосклона.

Рассвет горит. И в пышном блеске

Вдали звучат стенания Мемнона.

1903-1905

В ГОРНОЙ ДОЛИНЕ

Бледно-зеленые грустные звезды ...

Помню темнеющий лес,

Сырость и сумерки в горной долине,

Холод осенних небес.

Жадно и долго стремился я, звезды,

К вам, в вышину ...

Что же я встретил? Нагие граниты,

Сумерки, страх, тишину ...

Бледны и грустны вы, горные звезды:

Вы созерцаете смерть.

Что же влечет к вам? Зачем же так тянет

Ваша бездонная твердь?

1903-1905

ОРМУЗД

Ни алтарей, ни истуканов,

Ни темных капищ. Мир одет

В покровы мрака и туманов:

Боготворите только Свет.

Владыка Света весь в едином -

В борьбе со Тьмой. И потому

Огни зажгите по вершинам:

Возненавидьте только Тьму.

Ночь третью мира властно правит.

Но мудрый жаждет верить Дню:

Он в мире радость солнца славит,

Он поклоняется Огню.

И, возложив костер на камень,

Всю жизнь свою приносит в дар

Тебе, неугасимый Пламень,

Тебе, всевидящий Датар!

1903-1905

ДЕНЬ ГНЕВА

Апокалипсис, VI

...И Агнец снял четвертую печать.

И услыхал я голос, говоривший:

«Восстань, смотри!» И я взглянул: конь бледен,

На нем же мощный всадник -Смерть. И Ад

За нею шел, и власть у ней была

Над четвертью земли, да умерщвляет

Мечом и гладом, мором и зверями.

И пятую он снял печать. И видел

Я под престолом души убиенных,

Вопившие: «Доколе, о Владыко,

Не судишь ты живущих на земле

За нашу кровь?» И были им даны

Одежды белоснежные, и было

Им сказано: да почиют, покуда

Сотрудники и братья их умруг,

Как и они, за словеса Г осподни.

Когда же снял шестую он печать,

Взглянул я вновь, и вот - до оснований

Потрясся мир, и солнце стало мрачно,

Как вретище, и лик луны -как кровь;

И звезды устремились вниз, как в бурю

Незрелый плод смоковницы, и небо

Свилось, как свиток хартии, и горы,

Колеблясь, с места двинулись; и все

Цари земли, вельможи и владыки,

Богатые и сильные, рабы

И вольные - все скрылися в пещеры,

В ущелья гор, и говорят горам

И камням их: «Падите и сокройте

Нас от лица сидящего во славе

И гнева Агнца: ибо настает

Великий день его всесильной кары!»

1903-1905

ЧЕРНЫЙ КАМЕНЬ КААБЫ

Он драгоценной яшмой был когда-то,

Он бьш неизреченной белизны -

Как цвет садов блаженного Джинната,

Как горный снег в дни солнца и весны.

Дух Гавриил для старца Авраама

Его нашел среди песков и скал,

И гении хранили двери храма,

Где он жемчужной грудою сверкал.

Но шли века -со всех концов вселенной

К нему неслись молитвы, и рекой

Текли во храм, далекий и священный,

Сердца, обремененные тоской...

Аллах! Аллах! Померк твой дар бесценный

Померк от слез и горести людской!

1903-1905

ЗА ИЗМЕНУ

Вспомни тех, что покинули страну свою ради страха смерти.

Коран

Их Господь истребил за измену несчастной отчизне,

Он костями их тел, черепами усеял поля.

Воскресил их пророк: он просил им у господа жизни.

Но позора Земли никогда не прощает Земля.

Две легенды о них прочитал я в легендах Востока.

Милосерда одна: воскрешенные пали в бою.

Но другая жестока: до гроба, по слову пророка,

Воскрешенные жили в пустынном и диком краю.

В день восстанья из мертвых одежды их черными стали,

В знак того, что на них -замогильного тления след,

И до гроба их лица, склоненные долу в печали,

Сохранили свинцовый, холодный, безжизненный цвет.

1903-1905

ГРОБНИЦА САФИИ

Г орный ключ по скатам и оврагам,

Полусонный, убегает вниз.

Как чернец, над белым саркофагом

В синем небе замер кипарис.

Нежные, как девушки, мимозы

Льют под ним узор своих ветвей,

И цветут, благоухают розы

На кустах, где плачет соловей.

Ниже -дикий берег и туманный,

Еле уловимый горизонт:

Там простор воздушный и безгранный,

Голубая бездна - Геллеспонт.

Мир тебе, о юная! Смиренно

Я целую белое тюрбэ:

Пять веков бессмертна и нетленна

На Востоке память о тебе.

Счастлив тот, кто жизнью мир пленяет.

Но стократ счастливей тот, чей прах

Веру в жизнь бессмертную вселяет

И цветет легендами в веках!

1903-1905

ЧИБИСЫ

Заплакали чибисы, тонко и ярко

Весенняя светится синь,

Обвяла дорога, где солнце -там жарко,

Сереет и сохнет полынь.

На серых полях -голубые озера,

На пашнях -лиловая грязь.

И чибисы плачут -от света, простора,

От счастия -плакать, смеясь.

13.IV.06

КУПАЛЬЩИЦА

Смугла, ланиты побледнели,

И потемнел лучистый взгляд.

На молодом холодном теле

Струится шелковый наряд.

Залив опаловою гладью

В дали сияющей разлит.

И легкий ветер смольной прядью

Ее волос чуть шевелит.

И млеет знойно-голубое

Подобье гор -далекий Крым.

И горяча тропа на зное

По виноградникам сухим.

1906

НОВЫЙ ГОД

Ночь прошла за шумной встречей года...

Сколько сладкой муки! Сколько раз

Я ловил, сквозь блеск огней и говор,

Быстрый взгляд твоих влюбленных глаз!

Вышли мы, когда уже светало

И в церквах затеплились огни...

О, как мы любили! Как томились!

Но и здесь мы были не одни.

Молча шла ты об руку со мною

По средине улиц. Городок

Точно вымер. Мягко веял влажный

Тающего снега холодок...

Но подъезд уж близок. Вот и двери ...

О, прощальный милый взгляд! «Хоть раз,

Только раз прильнуть к тебе всем сердцем

В этот ранний, в этот сладкий час!»

Но сестра стоит, глядит бесстрастно.

«Доброй ночи!» Сдержанный поклон,

Стук дверей -и я один. Молчанье,

Бледный сумрак, предрассветный звон...

1906

ИЗ ОКНА

Ветви кедра -вышивки зеленым

Темным плюшем, свежим и густым,

А за плюшем кедра, за балконом -

Сад прозрачный, легкий, точно дым:

Яблони и сизые дорожки,

Изумрудно-яркая трава,

На березах -серые сережки

И ветвей плакучих кружева,

А на кленах -дымчато-сквозная

С золотыми мушками вуаль,

А за ней -долинная, лесная,

Голубая, тающая даль.

1906

ЗМЕЯ

Покуда март гудит в лесу по голым

Снастям ветвей, -бесцветна и плоска,

Я сплю в дупле. Я сплю в листве тяжелым,

Холодным сном- и жду: весна близка.

Уж в облаках, как синие оконца,

Сквозит лазурь ... Подсохло у корней,

И мотылек в горячем свете солнца

Припал к листве... Я шевелюсь под ней,

Я развиваю кольца, опьяняюсь

Теплом лучей... Я медленно ползу -

И вновь цвету, горю, меняюсь,

Ряжусь то в медь, то в сталь, то в бирюзу.

Где суше лес, где много пестрых листьев

И желтых мух, там пестрый жгут -змея.

Чем жарче день, чем мухи золотистей -

Тем ядовитей я.

1906

НЕВОЛЬНИК

Песок, сребристый и горячий,

Вожу я к морю на волах,

Чтоб усыпать дорожки к даче,

Как снег, белеющий в скалах.

И скучно мне. Все то же, то же:

Волы, скрипучий трудный путь,

Иссохшее речное ложе,

Песок, сверкающий, как ртуть.

И клонит голову дремота.

И мнится, что уж много лет

Я вижу кожу бегемота -

Горы морщинистый хребет,

И моря синий треугольник,

И к морю длинный след колес...

Я покорился. Я невольник,

Живу лишь сонным ядом грез.

1903-1906

ПЕЧАЛЬ

На диких скалах, средь развалин -

Рать кипарисов. Она гудит

Под ветром с моря. Угрюм, печален

Пустынный остров, нагой гранит.

Уж берег темен -заходят тучи.

Как крылья чаек, среди камней

Мелькает пена. Прибой все круче,

Порывы ветра все холодней.

И кто-то скорбный, в одежде темной,

Стоит над морем ... Вдали -печаль

И сумрак ночи...

1903-1906

ПЕСНЯ

Я - простая девка на баштане,

Он -рыбак, веселый человек.

Тонет белый парус на Лимане,

Много видел он морей и рек.

Говорят, гречанки на Босфоре

Хороши ... А я черна, худа.

Утопает белый парус в море -

Может, не вернется никогда!

Буду ждать в погоду, в непогоду.,.

Не дождусь - с баштана разочтусь,

Выйду к морю, брошу перстень в воду

И косою черной удавлюсь.

1903-1906

ДЕТСКАЯ

От пихт и елей в горнице темней,

Скучней, старинней. Древнее есть что-то

В уборе их. И вечером красней

Сквозь них зари морозной позолота.

Узорно-легкой, мягкой бахромой

Лежит их тень на рдеющих обоях -

И грустны, грустны сумерки зимой

В заброшенных помещичьих покоях!

Сидишь и смотришь в окна из угла

И думаешь о жизни старосветской ...

Увы! Ведь эта горница была

Когда-то нашей детской!

1903-1906

РЕЧКА

Светло, легко и своенравно

Она блестит среди болот

И к старым мельницам так плавно

Несет стекло весенних вод.

Несет - и знать себе не хочет,

Что там, над омутом в лесу,

Безумно Водяной грохочет,

Стремглав летя по колесу, -

Пылит на мельницах помолом,

Трясег и жернов и привод -

И, падая, в бреду тяжелом

Кружит седой водоворот.

1903-1906

ПАХАРЬ

Легко и бледно небо голубое,

Поля в весенней дымке. Влажный пар

Взрезаю я -и лезут на подвои

Пласты земли, бесценный Божий дар.

По борозде спеша за сошниками,

Я оставляю мягкие следы -

Так хорошо разутыми ногами

Ступать на бархат теплой борозды!

В лилово-синем море чернозема

Затерен я. И далеко за мной,

Где тусклый блеск лежит на кровле дома,

Струится первый зной.

1903-1906

ДВЕ РАДУГИ

Две радуги -и золотистый, редкий

Весенний дождь. На западе вот-вот

Блеснут лучи. На самой верхней ветке

Садов, густых от майских непогод,

На мрачном фоне тучи озаренной

Чернеет точкой птица. Все свежей

Свет радуг фиолетово-зеленый

И сладкий запах ржей.

1903-1906

ЗАКАТ

Вдыхая тонкий запах четок,

Из-за чернеющих решеток

Глядят монахи на посад,

На синь лесов и на закат.

Вся келья в жарком, красном блеске:

Костром в далеком перелеске

Гнездо Жар-Птицы занялось

И за сосною тонет вкось.

Оно сгорает, но из дыма

Встают, слагаются незримо

Над синим сумраком земли

Туманно-сизые кремли.

1903-1906

ЧУЖАЯ

Ты чужая, но любишь,

Любишь только меня.

Ты меня не забудешь

До последнего дня.

Ты покорно и скромно

Шла за ним от венца.

Но лицо ты склонила -

Он не видел лица.

Ты с ним женщиной стала,

Но не девушка ль ты?

Сколько в каждом движенье Простоты, красоты!

Будут снова измены ...

Но один только раз

Так застенчиво светит

Нежность любящих глаз.

Ты и скрыть не умеешь,

Что ему ты чужда ...

Ты меня не забудешь

Никогда, никогда!

1903-1906

АПРЕЛЬ

Туманный серп, неясный полумрак,

Свинцовотусклый блеск железной крыши,

Шум мельницы, далекий лай собак,

Таинственный зигзаг летучей мыши.

А в старом палисаднике темно,

Свежо и сладко пахнет можжевельник,

И сонно, сонно светится сквозь ельник

Серпа зеленоватое пятно.

1903-1906

ДЕТСТВО

Чем жарче день, тем сладостней в бору

Дышать сухим смолистым ароматом,

И весело мне было поутру

Бродить по этим солнечным палатам!

Повсюду блеск, повсюду яркий свет,

Песок -как шелк ... Прильну к сосне корявой

И чувствую: мне только десять лет,

А ствол -гигант, тяжелый, величавый.

Кора груба, морщиниста, красна,

Но так тепла, так солнцем вся прогрета!

И кажется, что пахнет не сосна,

А зной и сухость солнечного света.

1903-1906

ПОМОРЬЕ

Белый полдень, жар несносный,

Мох, песок, шелюг да сосны ...

Но от сосен тени нет,

Облака легки, высоки,

Солнце в бледной поволоке -

Всюду знойный белый свет.

Там, за хижиной помора,

За песками косогора,

Голой мачты виден шест...

Но и море гладью млечной,

Серебристой, бесконечной,

Простирается окрест.

А на отмели песчаной

Спит помор, от солнца пьяный,

Тонко плачется комар,

И на икрах обнаженных,

Летним зноем обожженных,

Блещет бронзовый загар.

1903-1906

донник

Брат, в запыленных сапогах,

Швырнул ко мне на подоконник

Цветок, растущий на парах,

Цветок засухи -желтый донник.

Я встал от книг и в степь пошел ...

Ну да, все поле -золотое,

И отовсюду точки пчел

Плывут в сухом вечернем зное.

Толчется сеткой мошкара,

Шафранный свет над полем реет -

И, значит, завтра вновь жара И вновь сухмень. А хлеб уж зреет.

Да, зреет и грозит нуждой,

Быть может, голодом ... И все же

Мне этот донник золотой

На миг всего, всего дороже!

1903-1906

У ШАЛАША

Распали костер, сумей

Разозлить его блестящих,

Убегающих, свистящих

Золотых и синих змей!

Ночь из тьмы пустого сада

Дышит холодом прудов,

Прелых листьев и плодов -

Ароматом листопада.

Здесь же яркий зной и свет,

Тени пляшут по аллеям,

И бегущим жарким змеям,

Их затеям -счета нет!

1903-1906

ТЕРЕМ

Высоко стоит луна.

Тени елей резки, четки.

Я -в светлице у окна,

Я бледнее полотна...

В серебре пруты решетки.

Мать, отец - все спят давно.

Я с распущенной косою

Загляделася в окно...

Я бледна, как полотно,

Как поляна под росою.

Подоконник не велик,

Все же можно здесь прижаться.

С неба смотрит лунный лик -

И у ног на половик

Клетки белые ложатся.

Да и я -как в серебре,

Испещренная крестами...

Долги ночи в сентябре!

Но усну лишь на заре,

Истомленная мечтами.

1903-1906

ГОРЕ

Меркнет свет в небесах.

Скачет князь мелколесьем, по топям, где сохнет осока.

Реют сумерки в черных еловых лесах,

А по елкам мелькает, сверкает -сорока.

Станет князь, поглядит:

Нет сороки! Но сердце недоброе чует.

Снова скачет -и снова сорока летит,

Перелесьем кочует.

Болен сын... Верно, хуже ему...

Погубили дитя перехожие старцы-калики!

Ночь подходит... И что-то теперь в терему?

Скачет князь -и все слышит он женские крики.

А в лесу все темней,

А уж конь устает... Поспешай, - недалеко!

Вот и терем ... Но что это? Сколько огней!

Нагадала сорока.

1903-1906

ДЮНЫ

За сизыми дюнами -северный тусклый туман.

За сизыми дюнами -серая даль океана.

На зыби холодной, у берега -черный баклан,

На зыби маячит высокая шейка баклана.

За сизыми дюнами -север. Вдали иногда

Проходят, как тени, норвежские старые шхуны

И снова все пусто. Холодное небо, вода,

Туман синеватый и дюны.

1903-1906

КАМЕННАЯ БАБА

От зноя травы сухи и мертвы.

Степь -без границ, но даль синеет слабо.

Вот остов лошадиной головы.

Вот снова - Каменная Баба.

Как сонны эти плоские черты!

Как первобытно-грубо это тело!

Но я стою, боюсь тебя ... А ты

Мне улыбаешься несмело.

О дикое исчадье древней тьмы!

Не ты ль когда-то было громовержцем? -

Не Бог, не Бог нас создал. Это мы

Богов творили рабским сердцем.

1903-1906

ЭСХИЛ

Я содрогаюсь, глядя на твои

Черты немые, полные могучей

И строгой мысли. С древней простотой

Изваян ты, о старец. Бесконечно

Далеки дни, когда ты жил, и мифом

Теперь те дни нам кажутся. Ты страшен

Их древностью. Ты страшен тем, что ты,

Незримый в мире двадцать пять столетий,

Незримо в нем присутствуешь доныне,

И пред твоею славой легендарной

Бессильно Время. - Рок неотвратим,

Все в мире предначертано Судьбою,

И благо поклоняющимся ей,

Всесильной, осудившей на забвенье

Дела всех дел. Но ты пред Адрастеей

Склонил чело суровое с таким

Величием, с такою мощью духа,

Какая подобает лишь богам

Да смертному, дерзнувшему впервые

Восславить дух и дерзновенье смертных!

1903-1906

У БЕРЕГОВ МАЛОЙ АЗИИ

Здесь царство Амазонок. Были дики

Их буйные забавы. Много дней

Звучали здесь их радостные клики

И ржание купавшихся коней.

Но век наш -миг. И кто укажет ныне,

Где на пески ступала их нога?

Не ветер ли среди морской пустыни?

Не эти ли нагие берега?

Давно унес, развеял ветер южный

Их голоса от этих берегов...

Давно слизал, размыл прибой жемчужный

С сырых песков следы подков ...

1903-1906

АГНИ

Лежу во тьме, сраженный злою силой.

Лежу и жду, недвижный и немой:

Идут, поют над вырытой могилой,

Несут огни,- вещают жребий мой.

Звенят в щиты, зовут меня домой,

В стоустый вопль сливают плач унылый.

Но мне легко: ты, Агин светлокрылый,

Спасешь меня, разъединишь со тьмой.

Смотрите, братья, недруги и други,

Как бог, гудя, охватит мой костер,

Отсвечивая золотом в кольчуге!

Смирите скорбь рыдающих сестер:

Бог взял меня и жертвою простер,

Чтоб возродить на светозарном Юге!

1903-1906

СТОЛП ОГНЕННЫЙ

В пустыне раскаленной мы блуждали,

Томительно нам знойный день светил,

Во мглистые сверкающие дали

Туманный столп пред нами уходил.

Но пала ночь -и скрылся столп туманный,

Мираж исчез, свободней дышит грудь -

И пламенем к земле обетованной

Нам Ягве указует путь!

1903-1906

СЫН ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ

Апокалипсис, I

Я, Иоанн, ваш брат и соучастник

В скорбях и царстве Господа, был изгнан

На Патмос за свидетельство Христа.

Я осенен был Духом в день воскресный

И слышал за собою как бы трубный

Могучий глас: «Я Альфа и Омега».

И обратился, дабы видеть очи

Того, кто говорит, и, обратившись,

Увидел семь светильников златых.

И посреди их пламенников -мужа,

Подиром облеченного по стану

И в поясе из золота -по персям.

Глава Его и волосы сияли,

Как горный снег, как белая ярина,

И точно пламень огненный -глаза.

Стопы Его - халколиван горящий,

Как будто раскаленные в горниле, И глас его был шумом многих вод.

Семь звезд в Его деснице, меч струился

Из уст Его, и лик Его -как солнце,

Блистающее в славе сил своих,

И, увидав, я пал пред Ним, как мертвый.

1903-1906

СОН

Из книги пророка Даниила

Царь! вот твой сон: блистал перед тобою

Среди долин огромный истукан,

Поправший землю глиняной стопою.

Червонный лик был истукану дан,

Из серебра имел он грудь и длани,

Из меди -бедра мощные и стан.

Но пробил час, назначенный заране, -

И сорвался в долину сам собой

Тяжелый камень с дальней горной грани.

Царь! пробил час, назначенный судьбой:

Тот камень пал, смешав металлы с глиной,

И поднял прах, как пыль над молотьбой.

Бог сокрушил металла блеск в единый

И краткий миг: развеял без следа,

А камень стал великою вершиной.

Он овладел вселенной. Навсегда.

1903-1906

АТЛАНТ

...И долго, долго шли мы плоскогорьем,

Меж диких скал -все выше, выше, к небу,

По спутанным кустарникам, в тумане,

То закрывавшем солнце, то, как дым,

По ветру проносившемся пред нами -

И вдруг обрыв, бездонное пространство

И глубоко в пространстве -необъятный,

Туманно восходящий к горизонту

Своей воздушно-зыбкою равниной

Лилово-синий южный Океан!

И сатана спросил, остановившись:

«Ты веришь ли в предания, в легенды?»

Еще был март, и только что мы вышли

На высший из утесов над обрывом,

Навстречу нам пахнуло зимней бурей,

И увидал я с горной высоты,

Что пышность южных красок в Океане

Ее дыханьем мглистым смягчена

И что в горах, к востоку уходящих

Излучиной хребтов своих, белеют,

Сквозь тусклость отдаления, снега -

Заоблачные царственные кряжи

В холодных вечных саванах своих.

И Дух спросил: «Ты веришь ли в Атланта?»

Крепясь, стоял я на скале, а ветер

Сорвать меня пытался, проносясь

С звенящим завываньем в низкорослых,

Измятых, искривленных бурей соснах,

И доносил из глубины глухой

Широкий шум -шум Вечности, протяжный

Шум дальних волн... И, как орел, впервые

Взмахнувший из родимого гнезда

Над ширью Океана, был я счастлив

И упоен твоею первозданной

Непостижимой силою, Атлант!

«О да, Титан, я верил, жадно верил».

1903-1906

ЗОЛОТОЙ НЕВОД

Волна ушла -блестят, как золотые,

На солнце валуны.

Волна идет -как из стекла литые,

Идут бугры волны.

По ним скользит, колышется медуза,

Живой морской цветок ...

Но вот волна изнемогла от груза

И пала на песок,

Зеркальной зыбью блещет и дробится,

А солнце под водой

По валунам скользит и шевелится,

Как невод золотой.

1903-1906

НОВОСЕЛЬЕ

Весна! Темнеет над аулом,

Свет фиолетовый мелькнул -

И горный кряж стократным гулом

Ответил на громовый гул.

Весна! Справляя новоселье,

Она веселый катит гром,

И будит звучное ущелье,

И сыплет с неба серебром.

1903-1906

ДАГЕСТАН

Насторожись, стань крепче в стремена.

В ущелье мрак, шумящие каскады.

И до небес скалистые громады

Встают в конце ущелья -как стена.

Над их челом -далеких звезд алмазы.

А на грудн, в зловещей темноте,

Лежит аул: дракон тысячеглазый

Гнездится в высоте.

1903-1906

НА ОБВАЛЕ

Печальный берег! Сизые твердыни

Гранитных стен до облака встают,

А ниже -хаос каменный пустыни,

Лавина щебня, дьявола приют.

Но нищета смиренна. Одиноко

Она ушла на берег -и к скале

Прилипла сакля... Верный раб пророка

Довольствуется малым на земле.

И вот -жилье. Над хижиной убогой

Дымок синеет... Прыгает коза ...

И со скалы, нависшей над дорогой,

Блестят агатом детские глаза.

1903-1906

АЙЯ-СОФИЯ

Светильники горели, непонятный

Звучал язык, - великий шейх читал

Святой Коран, - и купол необъятный

В угрюмом мраке пропадал.

Кривую саблю вскинув над толпою,

Шейх поднял лик, закрыл глаза -и страх

Царил в толпе, и мертвою, слепою

Она лежала на коврах ...

А утром храм был светел. Все молчало

В смиренной и священной тишине,

И солнце ярко купол озаряло

В непостижимой вышине.

И голуби в нем, рея, ворковали,

И с вышины, из каждого окна,

Простор небес и воздух сладко звали

К тебе, Любовь, к тебе, Весна!

1903-1906

К ВОСТОКУ

Вот и скрылись, позабылись снежных гор чалмы.

Зной пустыни, путь к востоку, мертвые холмы.

Каменистый, красно-серый, мутный океан

На восток уходит, в знойный, в голубой туман.

И все жарче, шире веет из степей теплынь,

И все суше, слаще пахнет горькая полынь.

И холмы все безнадежней. Глина, роговик...

День тут светел, бесконечен, вечер синь и дик.

И едва стемнеет, смеркнет, где-то между скал,

Как дитя, как джинн пустыни, плачется шакал,

И на мягких крыльях совки трепетно парят,

И на тусклом небе звезды сумрачно горят.

1903-1906

ПУТЕВОДНЫЕ ЗНАКИ

Он ставит путеводные знаки.

Коран

Бог для ночных паломников в Могребе

Зажег огни -святые звезды Пса.

Привет тебе, сверкающая в небе

Алмазно-синяя роса!

Путь по пескам от Г азы до Арима

Бог оживил приметами, как встарь.

Привет вам, камни -четки пилигрима,

В пустыне ведшие Агарь!

Костями Бог усеял все дороги,

Как след гиен среди ущелий Ти.

Привет вам, почивающие в Боге,

Нам проторившие пути!

1903-1906

МУДРЫМ

Герой -как вихрь, срывающий палатки,

Герой врагу безумный дал отпор,

Но сам погиб -сгорел в неравной схватке,

Как искрометный метеор.

А трус живет. Он тоже месть лелеет,

Он точит меткий дротик, но тайком.

О да, он -мудр! Но сердце в нем чуть тлеет:

Как огонек под кизяком.

1903-1906

ЗЕЛЕНЫЙ СТЯГ

Ты почиешь в ларце, в драгоценном ковчеге,

Ветхий деньми, Эски,

Ты, сзывавший на брань и святые набеги

Чрез моря и пески.

Ты уснул, но твой сон -золотые виденья.

Ты сквозь сорок шелков

Дышишь запахом роз и дыханием тленья -

Ароматом веков.

Ты покоишься в мире, о слава Востока!

Но сердца покорил

Ты навек. Не тебя ль над главою пророка

Воздвигал Гавриил?

И не ты ли царишь над Востоком доныне?

Развернися, восстань -

И восстанет Ислам, как самумы пустыни,

На священную брань!

Проклят тот, кто велений Корана не слышит.

Проклят тот, кто угас

Для молитвы и битв, -кто для жизни не дышит,

Как бесплодный Геджас.

Ангел смерти сойдет в гробовые пещеры,-

Ангел смерти сквозь тьму

Вопрошает у мертвых их символы веры:

Что мы скажем ему?

1903-1906

СВЯЩЕННЫЙ ПРАХ

Пыль, по которой Гавриил

Свой путь незримый совершает

В полночный час среди могил,

Целит и мертвых воскрешает.

Прах, на который пала кровь

Погибших в битве за свободу,

Благоговенье и любовь

Внушает мудрому народу.

Прильни к нему, благослови

Миг созерцания святыни -

И в битву мести и любви

Восстань, как ураган пустыни.

1903-1906

АВРААМ

Коран, VI

Был Авраам в пустыне темной ночью

И увидал на небесах звезду.

«Вот мой Господь!» -воскликнул он. Но в полночь

Звезда зашла -и свет ее померк.

Был Авраам в пустыне пред рассветом

И восходящий месяц увидал.

«Вот мой Господь!» -воскликнул он.

Но месяц Померк и закатился, как звезда.

Был Авраам в пустыне ранним утром

И руки к солнцу радостно простер.

«Вот мой господь!» -воскликнул он. Но солнце

Свершило день и закатилось в ночь.

Бог правый путь поведал Аврааму.

1903-1906

САТАНА БОГУ

И когда мы сказали ангелам: па- дите ниц перед Адамом, все пали, кроме Эблиса, сотворенного из огня.

Коран

Я - из огня, Адам -из мертвой глины,

И ты велишь мне пред Адамом пасть!

Что ж, сей в огонь листву сухой маслины -

Смиряй листвой его живую страсть.

О, не смиришь! Я только выше вскину

Свой красный стяг. Смотри: уж Твой Адам

Охвачен мной! Я выжгу эту глину,

Я, как гончар, закал и звук ей дам.

1903-1906

ЗЕЙНАБ

Зейнаб, свежесть очей! Ты -арабский кувшин:

Чем душнее в палатках пустыни,

Чем стремительней дует палящий хамсин,

Тем вода холоднее в кувшине.

Зейнаб, свежесть очей! Ты строга и горда:

Чем безумнее любишь -тем строже.

Но сладка, о, сладка ледяная вода,

А для путника -жизни дороже!

1903-1906

БЕЛЫЕ КРЫЛЬЯ

В пустыне красной над пророком

Летел архангел Гавриил

И жгучий зной в пути далеком

Смягчал сияньем белых крыл.

И я в пути, и я в пустыне.

И я, не смея отдохнуть,

Как Магомет к святой Медине,

Держу к заветной цели путь.

Но зной не жжет -твоим приветом

Я и доныне осенен:

Мир серебристым, нежным светом

Передо мною напоен.

1903-1906

ПТИЦА

Мы привязали к шее каждого его птицу.

Коран

На всех на вас -на каждой багрянице,

На каждом пыльном рубище раба -

Есть амулет, подобный вещей птице,

Есть тайный знак, и этот знак -Судьба.

От древности, когда он путь свой начал,

Он совершал его среди гробов:

Он, проходя, свои следы означил

Зловещей белизною черепов.

Хамсин на них горячей мглою дует,

Песок, струясь, бежит по их костям.

Всем чуждая, на них сова ночует

Среди могильных ям.

1903-1906