Птица-радуга

Часть восьмая. Непрошеный гость

— Четыре дня! — сказала я утром.

— Финик! Ты не Финик! А прямо птица Гамаюн какая-то! — немедленно отозвался Джаспер.

— Какая птица? — возмутилась я. — Это как еще понимать?

— Темное ты существо, Финик. Птица Гамаюн предвещает будущее своими заунывными песнями. Вроде так.

Я посмеялась вместе с Джаспером, конечно. Но против моей воли в голове как будто включился обратный отсчет. «Надо запомнить этот день!» — думала я. Но день был ничем не примечателен, и запомнила я только один момент: Юлиус почти столкнулся со мной в коридоре, увидев, лишь кивнул головой. Я долго потом утрясала чувства.

— Три дня, — прошептала я утром следующего дня тихонечко себе под нос, но Джаспер все равно услышал.

— Я тебе сейчас имя сменю! — пригрозил он. Представив, что с легкой руки Джаспера вся команда будет звать меня Гамаюном, я ужаснулась и больше пророчеств не изрекала.

До вечера следующего дня, правда.

— Завтра мы ее увидим, — сказала я. –– Пандору.

Мы будем спускаться сутки, виток за витком приближаясь к планете, медленно тормозя в слоях атмосферы. Такой большой корабль как «Экспрессия» не может камнем рухнуть вниз, даже огромного количества энергии не хватит на охлаждение обшивки. И, не знаю, как объясняется это с физической точки зрения, но на шаттле на это время температура понизится до семнадцати градусов по Цельсию.

То, что значительно посвежело, я ощутила уже утром. Уши замерзли, из-под одеяла вылезать категорически не хотелось. Чуть позже браслет известил нас скрипучим голосом нашего кладовщика, что члены команды приглашаются за теплым бельем на склад. Мы с Джаспером получили по паре кальсон, длинные фуфайки и шерстяные носки. Но, даже надев все это под форму, я продолжала трястись, как в лихорадке. Хочется верить, что только от холода.

Все входящие в столовую этим утром первым делом смотрели наверх. Там, над нашими головами, висел в космосе серебристо-голубой шар — Пандора. Она была так же близко, как если бы мы смотрели на Альфу с ее спутника.

— Название Жемчужинка ей действительно подходит больше, — задумчиво сказал Джаспер, разглядывая планету. — Она словно покрыта перламутром. Такая красивая.

— И смертельная, — хмуро добавила я.

После завтрака на трибуну поднялся Юлиус.

— Все, кто не занят в командном центре, от работы сегодня освобождены, — объявил он. — Посадка на планету совершится завтра в девять утра. В десять утра общее построение в парадной форме. По поводу дальнейших действий разъяснения будут даны завтра.

— Интересно, какой у него план? — шепнула я. — Наверное, получше, чем у тебя.

— Наверняка, — мрачно согласился Джаспер и вдруг встал с места. — Командор Шеман, разрешите обратиться. А в обратный путь мы тоже завтра?

Я, округлив глаза, ухватила Джаспера за полу и пыталась усадить обратно, но где уж мне.

— Юнга, вы все узнаете завтра.

— Ответьте сейчас!

Неслыханная наглость! На Джаспера зашикали, и множество недовольных глаз посмотрели на него с осуждением.

— Зайдите ко мне в кабинет, юнга. Я все объясню в личной беседе, — устало сказал мой милый Юлиус. Я только сейчас увидела, как неважно он выглядит, бледный, глаза ввалились. Возможно, в эту ночь он совсем не спал.

— Я с тобой! — шепнула я.

— Не нужно. Ты ведь не хочешь его видеть.

— Да, не хочу… — нехотя согласилась я. — Или хочу. Не знаю. Но если он тебе скажет, каков план, я тоже хочу узнать это сейчас.

К кабинету командора мы подошли чуть позже его самого. Джаспер постучался, дверь, подумав пару секунд, открылась. Юлиус сидел за столом, погруженный в свои мысли, спрятав лицо в ладонях.

Он услышал нас, только когда мы подошли совсем близко.

— Садитесь, — предложил он, кивнув на стулья.

Я примостилась на краешек и уставилась в пол.

— Так каков план? — спросил Джаспер. — Уверен, что он хорошо продуман и точно рассчитан, но, не сочтите ребячеством, у нас с Фиником тоже есть одна идея. Может быть, пригодится.

И он выложил командору все наши ночные бредни. Тогда план Джаспера меня обнадежил, но сейчас, при свете дня, казался шитым белыми нитками.

— Спасибо, — сказал Юлиус, выслушав внимательно и не перебивая. — Я ценю каждую идею. Проблема в том, что вы исходите из неверных предпосылок, потому что не знаете всей правды.

— А какова же вся правда? — спросила я, холодея.

Лучше бы не спрашивала. Потому что та часть правды, которую Юлиус пока скрывал ото всех, мне совсем не понравилась.

Оказывается, хищник был не только хищник, но и разведчик. Они хотят захватить человечество… Как страшно.

— И какой план?

«Скажи, что ты придумал прекрасный план! Скажи хоть что-нибудь! Не молчи!» — мысленно умоляла я. Но Юлиус молчал. Тогда заговорил Джаспер.

— Пусть он уходит, — сказал он. — Чем навредят нам его знания о человечестве, если у них не будет корабля. Больше никто не приблизится к Пандоре. Объявят ее в карантин.

Шеман покачал головой.

— Как только мы откроем шлюз, нас уже будут поджидать, я уверен.

— Откуда такая уверенность?! Они не могут знать о нашем прибытии. Они быстрые, конечно. Но пара минут точно есть в запасе.

Но командор не хотел его больше слушать. Словно принял какое-то решение.

— Слишком много «но». Я долго думал. И понял, что есть единственный выход. Ты прав, возможно даже, мы улетим, а они останутся без корабля, но у них останется знание. И когда-нибудь прилетит другой корабль, это только вопрос времени.

— И что же? — с замиранием сердца спросила я.

Он, наверное, минуту не отвечал. Мы ждали терпеливо. Потом Юлиус посмотрел на меня и сказал:

— Мария, прошу тебя, выйди.

— Что? Почему? — опешила я.

Но Джаспер его поддержал.

— Да, Финик. Это ведь я напросился на личную встречу, не ты. Так что не обижайся. И они оба посмотрели на меня так, что выбора не осталось. Я вышла, конечно, за дверь, но далеко не ушла. А акустика на таких кораблях очень хорошая, так что я продолжала слышать каждое слово. Лучше бы не слышала…

— Я трус, — сказал Юлиус. — Не могу сказать ей… Джаспер, это трудно принять, но мы все завтра умрем. Я активирую урановое топливо. Он говорит, что его убить невозможно. Но ядерный распад такой силы расщепляет любую материю. Совершим посадку прямо на их город. Заодно и это осиное гнездо разворошим. Это лучше. Мгновенная смерть.

Я сжалась за дверью, зажав рот ладонями. Хотелось закричать.

— Не делай этого! — сказал Джаспер, видимо, сам не понимая, что обращается к своему командиру на «ты». — Это неправильно! Послушай! Улетай ради нее! Если эти создания хотят добраться до человечества, они и без нашей помощи рано или поздно сделают это. Я обещал ей, что она останется жива!

— Весьма опрометчиво с твоей стороны, — только и сказал командор.

— И ничего не сможет изменить твоего решения? Послушай!.. Я хочу сказать…

Но в эту секунду к двери приблизилась небольшая группа, состоящая из нескольких офицеров и техников. Видимо, они тоже решили не ждать утра. Зря, хотя бы ночь провели спокойно, в счастливом неведении. Они посмотрели на меня укоризненно, недвусмысленно истолковав мое прислоненное к двери ухо, и прошли в кабинет. Разговор, конечно, тут же прервался.

— Ты меня понял, — сказал командор, поставив точку.

— Командор, разрешите обратиться, — услышала я голос офицера, одного из группы, видимо выбранного старшим. — Но до нас дошли слухи…

Дальше я не слушала, потому что Джаспер вылетел из кабинета и почти столкнулся со мной, стоящей на выходе. Я даже не пыталась оправдаться за свое поведение.

— Подслушивать нехорошо, — сказал Джаспер, а потом сразу без перехода. — Вот дубина! Угробит всех без нужды! Непробиваемый…

— Не надо! — прервала я его, схватив за руку. — Успокойся! Он прав! Абсолютно прав! И потом, лучше так… Чем дрожать от страха, ожидая пока тебя…

Ноги у меня были как ватные. Джаспер вынужден был обнять меня за плечи и отвести в каюту.

А потом наступила последняя ночь. Я предпочитала не думать о том, что она последняя. Свернулась калачиком под одеялом и пыталась уснуть. Но было так холодно и страшно.

— Не спишь? — спросила я Джаспера.

— Нет, — ответил он. — Думаю.

— Как холодно, правда?

— Иди сюда. Погрею.

— Что?!

— Не глупи, Финик! Под словом «погрею» я имею в виду лишь то, что сказал.

— Ну да… — недоверчиво прошептала я.

А потом вылезла из-под одеяла, укрыла своим одеялом Джаспера и забралась к нему под бочок. Пришлось прижаться потеснее, так как койки на шаттле, конечно, не были рассчитаны на двоих.

— Какой-то ты неудобный! — возмутилась я, пытаясь пристроить голову ему на плечо. — Костлявый какой-то и твердый!

Потом кое-как все же примостилась. Сквозь ткань я слышала, как стучит его сердце. Оно билось медленно и ровно.

— Вот, пригрел змеючку на своей груди! — хихикнул Джаспер, потом поцеловал меня в кончик носа. — Ладно, спи уж.

Я закрыла глаза, и мне в полудреме казалось, что я вижу серебряную планету. Она все ближе и ближе, но я уже не боюсь, а наоборот, удивительно спокойна. Сквозь сон мне почудилось, что Джаспер выскользнул из-под одеяла, но скорее всего это мне уже снилось, потому что утром, когда сигнал браслета запищал подъем, он все так же дрых рядом.

Я больше не ощущала, ставшую привычной, мелкую вибрацию корабля. Значит, мы уже совершили посадку, а я все пропустила.

— Давай не пойдем на это общее построение. Что нам сделают? Убьют? — мрачно пошутила я и слабо хихикнула.

— Надо идти.

— Ладно, — согласилась я, подумав, что там смогу еще раз увидеть его, Юлиуса.

В дверях мы почти столкнулись с Бакли. Он, как обычно, был немногословен, кивнув нам в знак приветствия.

— Финик, ты иди потихонечку, — попросил Джаспер. — Мне надо кое-что сказать Бакли.

— Что? — удивилась я.

Из кают постепенно выходили люди, все в парадной форме, молчаливые, задумчивые шли в направлении места общего сбора. Они не знали еще, что их ждет, но, конечно, даже представить не могли, насколько все плохо.

Я оглянулась на ребят, разговаривающих о чем-то, еще раз удивилась тому, что Джаспер в такой момент может думать о чем-то постороннем, и пошла, увлекаемая толпой.

В столовой было уже очень много людей. Столы убрали, видимо, завтракать мы сегодня не будем. Я усмехнулась: да и вообще не будем больше.

Все выстраивались полукругом вокруг трибуны, где уже ожидал подтянутый и ослепительно мужественный в черной с серебряным форме наш командор. Мой Юлиус. Я, как одна из самых невысоких, заняла место в первом ряду. Командор, окидывая взглядом команду, встретился со мной глазами и смотрел, мне показалось, целую вечность. Словно хотел сказать что-то. Или прощения попросить, или попрощаться… Я улыбнулась в ответ, потому что все понимала, и прощала его, конечно. Жаль только, что все так закончится.

— Друзья мои… — начал он говорить.

И тут сигнал тревоги разорвал тишину зала. Все браслеты душераздирающе выли. Люди удивленно оглядывались и спрашивали друг друга: «Что случилось?» К командору через толпу протиснулся старший лейтенант с кобурой на поясе, значит, стоял на вахте. Он что-то негромко говорил командору, но выражение отчаянья на его лице меня пугало. И Юлиус мгновенно побледнел, правая рука сжала край трибуны. Странно, разве может быть что-то страшнее, чем смерть… Если только…

Шеман рукой подал знак, и все замолчали, готовые слушать.

— Только что на корабле были открыты шлюзы. Значит, тот, кого мы везли на Пандору, нашел способ уйти. Или нашел способ привести сюда других тварей. Теперь мы этого не узнаем. Я собираю совет для разработки дальнейших действий. Вам предлагаю занять свои рабочие места. Но сначала выясним, все ли мы здесь или кого-то не хватает… Уверен, кого-то мы не досчитаемся.

«Перекличка» на шаттле проводилась очень просто: у каждого на браслете была кнопка сигнала вызова, нажав которую, каждый член команды посылал на пульт управления свои точные координаты. Занимало это буквально несколько секунд.

Уже через минуту из командного пункта поступил доклад: все члены команды находятся на «Экспрессии». По удивленному лицу Юлиуса было ясно, что такого результата он не ожидал.

— Странно… — сказал он сам себе. — Почему?

Потом громко:

— Спасибо всем! Можете расходиться. Да! На завтрак всех пригласят позже.

Я двинулась было обратно, пытаясь собрать мысли в кучу. В голове была каша. Я уже была готова к смерти. Даже не боялась, словно мне вкололи сильнейшую анестезию, заморозив все чувства. Но теперь анестезия начала отходить, и меня затрясло. Тут чья-то рука схватила меня за запястье. Это был Джаспер.

— Не мог пробиться к тебе сквозь толпу, — объяснил он свое позднее появление. — Как ты?

— Не знаю, — честно созналась я, одновременно пытаясь выровнять трясущиеся ножки. — Ну так нельзя! Я уже с жизнью попрощалась! И тут кто-то открыл шлюз! Причем все на месте. Значит, он не сбежал. Почему?

— Это я открыл шлюз, — сказал Джаспер. — Я и Бакли. Потому что только это могло помешать ему…

— Вот ты дубина! Надо ему сказать!

— Да. Я сам с ним поговорю. А ты жди меня в каюте.

— Ладно, — пожала я плечами.

В столовой уже никого не осталось, только мы, все разошлись по рабочим местам. «Но я решила сегодня прогулять!» — мрачно пошутила я.

Мы разминулись у выхода. Джаспер пошел в командный пункт. Вот офицеры-то сейчас обрадуются последним новостям! А выражение лица командора даже представить было страшно…

Я поднялась на нашу палубу С. Днем здесь обычно никого не бывает. В последнее время здесь постоянно играла музыка, но сейчас почему-то было тихо. Забыли включить в суматохе? В коридоре было полутемно, и когда открылись двери лифта, глаза видели лишь очертания предметов. Я увидела в конце коридора человеческую фигуру. Кто это, я сразу не поняла, но человек приветственно помахал мне рукой и двинулся в мою сторону.

— Я тебя жду, Финик! — сказал он, и я узнала голос Бакли. — Джаспер попросил с тобой побыть.

Я тоже помахала в ответ и хотела выйти из лифта.

Но в этот момент… Бакли тонко и как-то совершенно жутко вскрикнул, и я увидела, что его силуэт словно тает в воздухе. Это длилось две секунды. На третьей секунде я дико завизжала. На четвертой нажала одновременно на кнопку лифта и на кнопку браслета, включая мелодию. А что было потом, я плохо помню. И как ворвалась на совет вся в слезах и соплях, и про то, как орала что-то неразборчивое про Бакли, о том, как его поглотило чудовище. Все осталось в памяти урывками. Я помню только, Юлиус схватил меня на руки и прижал крепко-крепко, и держал, пока игла не вонзилась мне в предплечье. Конечно, это добрый доктор Саймон пришел на помощь и вколол мне хорошую такую дозу успокоительного. И последнее, что я помню — лицо Джаспера. Ужасно растерянное.

Когда я очнулась и с огромным трудом подняла словно свинцовые веки, то увидела, что нахожусь все там же, в командном пункте. Лежу на командирском кресле. В нескольких шагах от меня спорят, яростно жестикулируя и доказывая друг другу что-то, командор и несколько офицеров. Они так громко разговаривают еще и потому, что пытаются перекричать музыку, гремевшую из динамиков. Справа мне показалось движение, и я медленно повернула голову, которая сейчас была как мяч от боулинга, такая же тяжелая. Рядом сидел Джаспер. Он тоже почувствовал движение и посмотрел на меня.

— Шлюз был открыт три секунды. Я считал. Они действительно ждали этого момента. Это я их впустил.

— Да нет. Ерунда. Это наш злодей не успел выбраться. Взбесился и мстит, — сказала я, пытаясь говорить короткими фразами, так как язык плохо слушался.

— Бакли жалко, — прошептала я. Хотя успокоительное продолжало действовать, но вспоминать об этом было очень страшно.

— И мне, — сказал Джаспер.

Он взъерошил волосы на голове, пытаясь привести в порядок мысли, и теперь сидел такой грустный и потерянный, что у меня внутри просто все перевернулось. Он ведь просто меня пытался спасти. И не смог. Пора было покончить с этим.

— Командор Шеман, — позвала я, пытаясь говорить громко, и все равно голос прозвучал тихо, как у мышонка. Но он услышал. Прервал разговор и подошел.

— Как ты, юнга? — спросил он, наклонившись. Эх, я бы могла смотреть в эти синие глаза вечность, но…

— Сейчас самое время, — сказала я.

— Самое время для чего?

— Вы хотели активировать урановое топливо. Наверное, уже пора.

По выражению лица командора я поняла, что, кажется, говорю что-то не то. Он устало потер лоб и, оглянувшись, словно в поисках поддержки, сказал:

— Мне жаль, что ты это слышала. Информация было не для твоих ушей.

— То есть?

— Я не собирался никого взрывать. Я осознаю, конечно, что иногда веду себя как сумасшедший, но ведь ты же не считаешь меня маньяком?

— То есть, — спросили мы уже теперь одновременно с Джаспером, ничего не понимая.

— Лишить жизни своих людей? Людей, которые доверились мне. Я командир ваш, но не Господь Бог, чтобы принимать такие решения. Хотя, каюсь, сначала у меня были такие мысли. Уничтожить корабль, чтобы спасти человечество, но я почти сразу понял, что не смогу. Убить нескольких реальных людей, чтобы спасти многих мне незнакомых. Может, и правильно, и разумно. Но кто вправе решать, кто достоин жить, а кто нет. Каждый человек — вселенная.

— Тогда каков же был план?!

— Одно и то же я говорил всем людям на «Экспрессии». Всем, кто пришел ко мне вчера, я говорил одно и то же. Также были распространены слухи среди команды с дезинформацией о том, что сегодня прогремит взрыв и никто не спасется.

— Но зачем?

— Единственной моей целью было заставить его выйти со мной на разговор. Я надеялся, что он выдаст себя. Возможно, взрыв ему не опасен, но возможно, что да. Думаю, даже он не может знать этого наверняка. И тогда его миссия будет провалена.

— И что бы вы ему сказали? — спросил Джаспер тихо.

— Я бы сказал: уходи. Уходи и никого не трогай. Дай улететь моей команде.

— Но… Я не понимаю… То есть все это было частью плана? Получается, что и меня с Джаспером подозревали?

Шеман вздохнул.

— Если честно, то нет. Зверь должен выглядеть как стопроцентный человек со старой Земли. Долго объяснять, почему. То есть фиолетовых глаз уроженца Дориана у него быть не может.

— А я? Я стопроцентный человек!

Командор замялся, оглянулся на офицеров, но они уже от нас отвернулись, продолжая разгоряченно что-то обсуждать.

— А у тебя, Мурка, на лбу все написано, — сказал он тихо, наклоняясь ко мне. — Тебя я вообще не хотел пугать. А Джаспер? Так дезинформация предназначалась для всех членов команды.

— Значит, на самом деле ваш план полностью совпадал с нашим? Могу сказать одно, мы вам поверили… А что же вы хотели сказать на общем собрании?

— То же, что сейчас вам. А потом, когда оказалось, что кто-то открыл шлюз, я надеялся, что он все же ушел… Но никто не ушел. Вот этого я понять не могу.

— Зато кое-кто пришел, — мрачно сказала я. — Каков теперь наш план?

Мы все втроем виновато посмотрели друг на друга, потому что каждый считал себя причастным к этой ситуации. Я, потому что именно меня пытались спасти. Джаспер… Ну с ним все ясно. А командор слишком хорошо играл свою роль и перемудрил.

— Активация уранового топлива отменяется? — уточнила я на всякий случай.

— Как приятно дурить детей, — усмехнулся Шеман. — Сразу видно, что с физикой вы не в ладах: это невозможно!

— Получается, что все, кто с физикой «в ладах», вас раскусили?

— Боюсь, что так. Но информация была не для них. Для зверя. Он этого знать не мог. Физику я ему не преподавал. И кое-какие двоечники тоже попались!

— Вот я дурак! — воскликнул Джаспер в сердцах.

«А почему же ты смотрел на меня тогда так печально?» — мысленно спросила я, но вслух повторить не решилась.

— Значит, будем бороться?

— Будем бороться.

Совещание длилось уже больше двух часов, на нас давно уже перестали обращать внимание. Другие члены команды были заняты делом и тоже не замечали нас. Но такая временная изоляция совсем меня не тревожила, наоборот, приятно было сидеть здесь, чувствуя себя в безопасности, среди друзей.

У ребят-техников, сидевших в нескольких шагах от нас, на монитор через внешние камеры транслировалась картинка снаружи шаттла. Сейчас там, на Пандоре, была ночь. Так удивительно, ведь у нас время только подходило к обеду. Было почти ничего не видно, только пирамидальные зубчатые сооружения, темневшие не так далеко. Ни огонька. Только от неба исходило легкое флуоресцентное свечение, это мерцали жемчужные облака. Гонимые ветром, они плыли по небу, и всполохи от них переливались, похожие на северное сияние. Больше ничего было не разглядеть.

— Как же они живут?.. –– задумчиво прошептала я. — Так темно. Невозможно поверить, что там снаружи разумные существа… Хоть очень опасные и злобные.

— А как, по-твоему, должна выглядеть планета, населенная разумными существами?

— Ну, как… — я задумалась. — Может, это глупо, конечно, но ведь это так тоскливо. Без света, музыки, техники там. У них даже телевизора нет! Что они делают вечерами, интересно?

Джаспер усмехнулся.

— Наверное, они просто другие, и им ничего этого не нужно. Ни телевизора, ни крутых машин. Может быть, ночью они летают по небу?

— Жуть и тоска! Вот ты бы хотел так жить?

Джаспер долго смотрел на экран монитора, где плыли над поверхностью Пандоры светящиеся всполохи, и ничего не ответил.

— Ребята, пойдемте обедать.

Я увидела, что пока мы отвлеклись на разговор, в центре командного пункта был накрыт небольшой стол. Как я поняла, для того, чтобы совет не отвлекался от мозгового штурма даже за обедом.

— Мы с вами?4e0863

— Да, садитесь. Только сидите тихо.

Как же я не люблю, когда меня считают маленькой девочкой! Но когда за круглым столом моим соседом оказался Юлиус, и мой локоть из-за тесноты (слишком много нас оказалось за этим маленьким столиком) касался его локтя, все обиды испарились, и удивительно, я даже думать забыла о чудовищах, которые ходили рядом. Но надолго забыть про них не удалось, потому что прерванный разговор продолжился.

— Так Вы считаете, что мы пока в безопасности? — спросил худощавый офицер с нашивками полковника. Я знала его в лицо, а вот имя позабыла. Судя по тому, как нахмурил брови командор, вопрос этот звучал сегодня не первый раз.

— Да, считаю. Пока повсюду звучит музыка, он не осмелится напасть.

— Тот, второй. А что помешает сделать это первому чудовищу? Он, как вы утверждаете, к музыке адаптировался.

— Ничего не помешает, — вынужден был признать Шеман. — Но если он не напал до сих пор… Конечно, мотивы его мне не ясны.

— Вы забыли про О'Тула!

— Я ничего не забыл. Но это пока единственный случай. Видимо, он был очень голоден.

— Может быть, он не хочет никого убивать? — встряла я в разговор и тут же сконфуженно сникла под пронзительными взглядами.

— Это главная загадка… Не убивает, хотя ничто не мешает ему убить. Не уходит, хотя мог бы уйти. Если поймем почему, то, возможно, найдем способ спастись.

Офицер с пухлыми щеками, сидевший слева от меня, на вид такой дружелюбный и мягкий, вдруг высказался очень резко:

— Командор, мы все вас очень уважаем. Но меня на протяжении всего разговора не покидает чувство, что вы ведете нас к мысли, будто зверь поступает благородно! Ему что-то определенно мешает, просто мы пока не знаем — что.

— Значит, надо узнать, — устало произнес командор, скорее всего уже не в первый раз за сегодняшний день.

У меня же появилось отчетливое ощущение, что совещание, призванное спасти всех нас, зашло в тупик и топчется на месте.

У Джаспера сложилось такое же впечатление, потому что он, сидевший напротив, вдруг подмигнул мне и скосил глаза на дверь. Я удивленно подняла брови. «Уйдем?» — спрашивала я его этим жестом. Он едва заметно кивнул.

— Командор, — сказала я вслух, — мы, наверное, пойдем.

— Но… Юнга… — Юлиус выразительно посмотрел на меня и, наверное, много мог бы мне сказать. В его взгляде, обращенном на меня, я прочла и страх, и негодование. Но вслух, при команде, он ничего не мог сказать своему юнге. Это выглядело бы, по меньшей мере, странно.

— Я в порядке. Правда. И нам пока ничего не угрожает. (Я продемонстрировала браслет, тихо наигрывающий мелодию.) Во всяком случае, мы не в большей опасности, чем остальные члены экипажа. Ведь так?

И мы с Джаспером поспешно ретировались под грозным взглядом командора. Он злился на меня, это ясно. Боялся за меня! От этой мысли стало так хорошо, что подавайте мне хоть десяток чудовищ, даже глазом не моргну.

— Ты правда хорошо себя чувствуешь? — уточнил Джаспер. — Может, зря я тебя вытащил?

— Да. Намного лучше. Вообще, человек такое существо, довольно быстро ко всему привыкает, к любому ужасу. К тому же одним чудовищем больше, одним меньше…

— Да, странные создания! — улыбнулся Джаспер.

— Кто? Чудовища?

— Люди, — засмеялся он.

— Ты хотел ведь что-то мне сказать? Поэтому позвал?

— Да, — он вдруг стал серьезен. — Но не здесь. Пошли к нам.

— Понимаешь, — объяснял он мне по дороге, — мне показалось, они зашли в тупик.

— Да, мне тоже.

— А я знаю, что делать.

— Знаешь? — я даже притормозила от удивления.

— Да. Совершенно точно. И хочу тебе рассказать.