Пуля дум-дум

Глава 10

Утром я не успел позавтракать, поэтому два последних часа убил в ресторане в центре города и после ленча вернулся в офис. Аннабел Джексон окинула меня пристальным, злобным взглядом, когда я проходил мимо ее стола, и мне чуть ли не бегом пришлось броситься в кабинет Лейверса.

По всей видимости, окружной шериф не был счастливым человеком.

— Черт возьми, где ты был? — рявкнул он, едва я успел переступить порог. — В этом офисе хоть кто-нибудь, кроме меня, занимается работой?

Я осторожно сел и закурил.

— Вам удалось добиться каких-нибудь результатов с Поппи Лейн?

Он пожал плечами.

— Сукина дочь! — фыркнул он. — Не понимаю, как у Священника хватает терпения выслушивать ее болтовню, я бы не выдержал больше двух с половиной часов.

— Вряд ли он много с ней разговаривал. Они занимались другими вещами. Преимущественно, — подчеркнул я.

— Да, — согласился он, потом его глаза опять сверкнули. — Ты хитро придумал, Уилер, сказав, что у тебя нет времени на то, чтобы опровергать россказни Поппи Лейн, и предложил доставить ее ко мне в офис для опроса!

— Вам посчастливилось что-нибудь узнать? — невинно спросил я, слишком поздно поняв, что задал глупый вопрос.

— Я точно не помню, — с досадой ответил он. — Господи, она не переставала болтать. Я не мог даже словечко вставить.

— И где она сейчас? — поинтересовался я.

— Я отправил ее обратно в отель, — буркнул он. — Я рад, что отделался от нее. Черт! Бедный Священник… Представить трудно, что он натворил, если заслужил такое наказание в виде этой девицы…

— Да, Священнику поневоле посочувствуешь.

— Если бы она принадлежала мне, — продолжал он грубоватым тоном, — я точно бы ее удавил — можешь мне поверить.

— Вероятно, ее дни уже сочтены, — предположил я с надеждой в голосе.

— Ты нашел Священника Джоунза? — спросил Лейверс противным дребезжащим голосом.

— Пока нет, — признался я, потом торопливо рассказал ему о том, что накануне днем Линдстром съехал из отеля, а Зигмунд Джоунз не вылетел в Лос-Анджелес.

— Ты считаешь, это существенно?

— Я думал о Зигмунде, — медленно ответил я. — Он работает юристом корпорации в Лос-Анджелесе. Это все, что мне о нем известно, и то с его слов. Когда он спорил со своим отцом, он сказал, что Священник устарел, превратился в антиквариат, что люди, занимающиеся в наше время тем же бизнесом, управляют корпорациями. Он рассказывал, какой умный бандит этот Линдстром, и говорил с таким видом, что можно было подумать, будто он восхищается этим человеком. Линдстром — это корпорация, говорил он мне. А теперь я думаю, не является ли Зигмунд юристом корпорации Линдстрома?

— И что, если является? — спросил Лейверс.

— Возможно, он вместе с Линдстромом стремится заполучить деньги, которые, как предполагается, спрятал его старик, — высказал я догадку. — Может, по этой самой причине Зигмунд находился рядом со своим отцом с того дня, как Священника освободили, и до ссоры, что произошла между ними вчера утром. Роль покорного сына, которую он играл, ни к чему не привела, поэтому он изменил тактику и теперь идет напролом.

— Можно допустить, что Зигмунд и Линдстром похитили сегодня утром Священника, — с сомнением предположил Лейверс, — но если бы Зигмунд был в номере, Поппи Лейн сразу бы его узнала.

— Она столкнулась только с одним человеком, — напомнил я. — Тем парнем, что ее ударил, и его лицо было чем-то закрыто. Другого она даже не видела.

— Значит, то, чего он не смог получить от отца по-хорошему, — мрачно проговорил Лейверс, — он надеется выбить из него силой.

— Это открывает новую страницу в Празднике Отцов, разве не так?

— И по-прежнему не дает нам никакой зацепки. — буркнул он. — Если ты прав, то мы не знаем, где они его прячут. Никакой подсказки, никакого паршивого намека! Может, нам все же стоит позвонить в ФБР?

— Шериф, — я беззвучно оскалил зубы, изображая улыбку, — зачем вообще похищают людей?

— Чтобы получить за или от них выкуп… Вымогательство, что же еще?

— Что они хотят потребовать от Священника Джоунза?

— Информацию о том, куда он спрятал деньги, разве не ясно?

— Правильно. — Я кивнул. — А мы точно знаем: если эти деньги вообще существуют, то находятся они в доме, принадлежащем в настоящее время Попу Ливви, — в том доме, который с самого начала торопился выкупить обратно Священник Джоунз. Вы понимаете, к чему я клоню? Нам неизвестно, где они находятся сейчас, но это почти не имеет значения, потому что мы отлично знаем, куда они придут за добычей!

— Ради нашего с тобой благополучия, Уилер, я надеюсь, что ты прав, — сказал он, сердито глядя на меня. — Я… — Зазвонил телефон, Лейверс снял трубку, послушал и жестом приказал мне ответить на звонок.

— Дон Бастин, Эл, — послышался приятный голос в трубке. — Я весь день пытаюсь навести справки по именам, которые ты мне дал, но пока что безрезультатно. Похоже, все они чистые; во всяком случае, в Пайн-Сити и Лос-Анджелесе по ним ничего нет. Ты хочешь, чтобы я продолжал поиски?

— Нет, Дон, — сказал я, — спасибо.

— Ты же знаешь меня, Эл, — довольно хмыкнул он. — Для друга я готов на все, пока дело не касается денег!

Лейверс наблюдал, как я возвращаюсь на место.

— Ты отправишься вечером в дом?

— Я еду туда немедленно.

— Учти, это может произойти сегодня ночью, — предупредил он. — Мне лучше выслать туда пару машин, они будут находиться вблизи от дома, и мы сможем легко накрыть их.

— Если машины с полицейскими расположатся у дома, преступникам будет достаточно одного взгляда, чтобы повернуть обратно — туда, откуда они приехали, — огрызнулся я.

Он постучал карандашом по крышке стола.

— Я предлагаю тебе сделку, — в итоге сказал он.

— В чем заключается сделка?

— Пусть Полник идет с тобой сегодня ночью, а я забуду об остальном.

— О’кей, договорились, шериф, — согласился я. — Думаю, мне пора.

— Не лезь на рожон, Уилер, — взмолился Лейверс. — Администрация просто не в состоянии позволить себе еще одну преждевременную пенсию. Я сомневаюсь, что она сможет взять на себя даже похоронные расходы.

Прежде чем обрадовать его кое-чем напоследок, я широко распахнул дверь и остановился на безопасном расстоянии.

— Шериф?

— Я могу еще чем-то помочь? — спросил Лейверс, исполненный горячего рвения.

— Маленькая деталь, но очень важная, шеф, — ответил я, пряча улыбку. — Вас не затруднит позвонить миссис Полник и объяснить, почему ее муж не вернется сегодня ночевать домой? — И, не ожидая ответа, пулей вылетел за порог.

Было около пяти часов, когда, припарковав машину, я пробирался среди архитектурных построек Баронской Контрабанды в тесный мирок, который свободно вращался вокруг Попа Ливви как естественного центра гравитации. Как обычно, возле дома никого не было видно, поэтому я прошел прямо в гостиную в надежде чего-нибудь выпить. В комнате оказалась в наличности лишь прекрасная экс-акробатка; она беспечно сидела возле бара, а ее длинные темные волосы беспечно вились вокруг плеч.

— Я приготовила тебе выпить, — сказала Селест, даже не поворачивая головы, когда я подошел к ней. — Только что приготовила специально для тебя — что ты на это скажешь?

— Замечательно. Спасибо. — Я уселся рядом с ней на стул и оценивающе посмотрел на нее. С ней было что-то не так, но поначалу я не понял, что именно. Наконец до меня дошло, что я впервые вижу Селест полностью одетой. На ней были свежая белая блузка и темная юбка, что придавало девушке почтенный вид и почти не напоминало о бывшей акробатке с больными костями. Эффект потрясающий — на нее было приятно смотреть.

— Тебе очень идет этот наряд, — не удержался я от комплимента. — Настоящее событие, честно. Я никогда еще не видел тебя в таком изобилии одежды.

Она пододвинула мне стакан.

— Попробуй, это «Манхэттен», — слегка расстроенно сказала она.

— Есть повод для торжества? — поинтересовался я, поднимая бокал.

— Может быть. — Она мимолетно улыбнулась. — Для меня — это праздник. Для тебя — не знаю.

— Так расскажи мне.

— Я праздную твое возвращение, — мечтательно проговорила она. — Почему-то мне казалось, что ты не вернешься. Я хочу сказать, что ситуация представляется мне необычной. Если я ложусь в постель с парнем, то обычно это первый и последний раз, когда я его вижу. А вообще, откровенно говоря, я сомневаюсь в самой себе. Как тебе кажется, не начало ли это прекрасных отношений, которые продлятся по крайней мере целый месяц?

— Я пока еще об этом не задумывался, — честно признался я. — Как твои кости?

— Все еще болят, — ответила она. — Совсем немного. Достаточно для того, чтобы напомнить мне о прошлой ночи. Это было прекрасно, Эл. Я подумала, что тебе следует знать об этом. Прекрасные отношения — это что-то такое, к чему я пока еще не готова. Не надолго, во всяком случае.

— А замужество?

Я попробовал напиток, который она для меня приготовила, и поспешил поставить бокал. Явно не «Манхэттен», это я знал точно. Я не пытался установить по вкусу, что это могло быть, — вкус напитка открывал слишком широкие возможности для фантазии.

— Что за день у тебя сегодня? — спросил я.

Она небрежно пожала плечами.

— Просто день, — ответила она. — Ничего особенного. Твой партнер приехал навестить нас.

— Ты имеешь в виду сержанта Полника? — удивился я. — Он сейчас здесь?

Селест покачала головой:

— Я его не видела с одиннадцати часов утра.

Ее слова немного встревожили меня.

— А ты не знаешь, куда он ушел?

— О, конечно. — Она кивнула. — В горы на руках своей возлюбленной.

— Антонии? — Я чуть не подпрыгнул от изумления. — Ты хочешь сказать, что она взяла его с собой в горы?

— В горы и далеко за горы, — уточнила Селест спокойно.

— И они еще не возвратились?

— Я же тебе сказала. Я их не видела. — Она посмотрела на меня, и в ее глазах мелькнул холодок. — Кажется, ты сегодня нервничаешь.

— Я волнуюсь за Полника, — объяснил я.

— Оттого, что ты волнуешься за него, — нежно сказала она, — и я могу начать волноваться за тебя. Впрочем, сейчас мне не придется тревожиться — по крайней мере до тех пор, пока мои кости не перестанут болеть.

Как раз в тот момент зашуршала штора и в комнату тяжело ввалился Полник, живой и невредимый, как сама жизнь, с широкой, жирной ухмылкой на лице, которое казалось омерзительнее обычного.

— Привет, лейтенант, — гаркнул он, тяжело топая к нам навстречу. — Как дела?

— Я как раз собирался задать тебе этот вопрос, — сказал я хмуро. — Как тебе удалось вырваться из рук своей возлюбленной?

— Ох, лейтенант, — загоготал он, — это было замечательно. Антония — большой ребенок. Мы побродили по деревьям некоторое время…

Я поморщился.

— Под деревьями, сержант.

— Вы шутите, лейтенант? Антония — под деревьями?

— Ну ладно, ладно, — неохотно согласился я. — Может, ты и прав.

— Поначалу она действовала мне на нервы, — скромно признался он. — Я хочу сказать, девушка и все такое, а какая силища! Поверьте, несмотря на внешний облик, она всего лишь ребенок, лейтенант, маленький ребенок. Крупное тело — да, но ее ум! — Он неловко потоптался на месте. — Ее ум просто не повзрослел, если вы понимаете, что я хочу сказать. Сначала она мне казалась какой-то жуткой людоедкой, но все, что ей нужно, — это человек, о котором можно похлопотать — будто поиграть в куклы. Удивительный большой ребенок, вот и все.

— Вы правы, сержант, — согласилась Селест с самым серьезным видом. — У Антонии ум ребенка, который заперт в теле великанши. В детском энтузиазме она порой забывает о своей силе, но у нее нет никаких плохих побуждений. Она на самом деле милая, добрая и невинная.

— Сейчас, когда вы прибыли сюда, лейтенант, — сказал Полник, — я, надеюсь, могу возвращаться в город, да?

— Шериф… — начал было я.

— У меня сегодня выдающийся вечер! — радостно сообщил он. — День рождения моей старушки, и я подготовил грандиозную вечеринку, о которой она ничего не знает! — Он сиял от восторга. — К нам сегодня сойдется весь квартал!

— Звучит грандиозно, — согласился я.

— Так, значит, вы не против, лейтенант?

— Разумеется, — усмехнулся я. — Передай мои поздравления своей старушке!

Я смотрел ему вслед, пока его широкая спина не скрылась в коридоре за шуршащей занавеской. Потом, вздохнув, поднял свой бокал.

— Может, это я волнуюсь за тебя, — размышляла вслух Селест. — Похоже, ты очень расстроился из-за того, что сержант ушел!

— Может быть, и расстроился, — искренне ответил я. — Или скоро расстроюсь.