Солнце пробивалось сквозь веки, но сейчас это было даже приятно. Время от времени Тала наклонялась над Киром, и тогда на его лицо падала тень, словно от бегущих облаков. Справа в лопатку врезался острый камень.
— Ты слышишь? — шепнула Тала, проводя кончиками пальцев по его щеке.
Он открыл глаза. На солнце набежали облака, словно слепящий глаз подмигивал ему. Кир улыбнулся; солнце многое могло бы рассказать, но у него еще будет время для расспросов.
На другой стороне сарая, свесив ноги, сидели два парня и девушка; один из парней наигрывал на гитаре и негромко пел, почти бормотал какую-то немудреную песню…
Пусть увядает сто цветов,
На смену новых сто раскроется.
Пусть так летит за годом год
И никогда не успокоится.
Когда весенняя вода… вода
Умоет нас, в могилы впаянных,
Меня ты вспомнишь без труда:
Я пташка мелкая, но — ранняя…
Одним движением Кир поднялся — так из кучи тряпья на сцене в кукольном театре является герой.
Приближался трамвай.
Тала подошла и опустила ему голову на плечо; он погладил ее по волосам.
— Нас уже зовут… — шепнула она.
Кир кивнул, махнул рукой оглянувшемуся гитаристу и, коротко разбежавшись, прыгнул на крышу вагона…