Путешествие антиохийского патриарха Макария в Россию в половине XVII века

К ИСТОРИИ АНТИОХИЙСКИХ ПАТРИАРХОВ.

В рукописи путешествия Антиохийского патриарха Макария в Россию, имеющейся в Московском Главном Архиве Министерства Иностранных дел[846], я натолкнулся на целый отдел, которого нет в английском переводе Бельфура и, вероятно, также в лондонской арабской рукописи, из коей он сделал свой перевод, лет 70 тому назад. В нашей рукописи вслед за введением идет перечень Антиохийских патриархов от переселения их из Антиохии в Дамаск до Макария, отца архидиакона Павла, автора упомянутого путешествия.

Преосвященный Порфирий Успенский[847], этот поистине «соглядатай Востока», как он себя называет, вывез оттуда немало материалов по истории восточных церквей, которые частью им самим были обнародованы, а частью и теперь, после его кончины, выходят в печати. Из числа обнародованных им материалов по истории Антиохийской церкви заслуживают особенного внимания два списка Антиохийских патриархов, составленные двумя священниками Антиохийского престола, Иоанном Жеми в 1756 г. и Михаилом Бреком около 1767 г. Оба эти труда, написанные на арабском языке и изданные Преосвященным Порфирием в русском переводе в Трудах Киевской Духовной Академии 1874 и 1875 годов, до сих пор, сколько нам известно, представляют капитальные православные источники для истории патриархов Антиохийской церкви с самого основания ее до второй половины XVIII века.

На основании упомянутых двух списков и иных греческих и латинских источников, Преосвященный Порфирий составил более подробный и проверенный в хронологическом отношении список патриархов этой церкви от Св. Евода, рукоположенного апостолом Петром, до Иерофея, занявшего Антиохийский престол во время пребывания Преосвященного Порфирия на Востоке в 1850 г. Этот список также обнародован в трудах Киевской Духовной Академии 1875 и 1876 годов и представляет краеугольный камень, на котором должен основывать свое исследование всякий, кто пожелает заняться историей этой древнейшей из христианских церквей.

В предисловии к обнародованному в русском переводе Брекову списку Преосвященный Порфирий подробно рассказывает, как он узнал об этом списке (вместе с другим арабским памятником: Сказание об униятах сирийских, также изданным им на русском языке в Трудах той же академии за 1875 г.) и как снял с них копии и перевел на русский язык чрез посредство заказанных им в Дамаске и Константинополе двух переводов — на греческий и итальянский языки, подражая в этом случае царю Птоломею, который рассадил толковников в разных местах и переводы их проверял один другим. Далее он говорит, на основании показаний Брека, что этот последний, при составлении своего списка, имел под руками готовое пособие, именно: Сказание об Антиохийских патриархах, составленное Антиохийским же патриархом Макарием, тем самым, который в 1666—67 годах судил и осудил нашего патриарха Никона; что блаженнейший Макарий, во время продолжительных путешествий своих по России, Польше и другим землям, написал 15 книг на греческом языки и сам же перевел их на свой родной язык арабский[848]; что свое сказание о патриархах он довел до 110-го патриарха Иоанна, или до конца ХІ-го века, а сын его Павел продолжил до 125-го патриарха, о 131-ом же, Иоакиме Джума, и преемниках его до Евфимия повествовал тот же Макарий, и что деяния остальных владык Антиохийских до Даниила (в 1767 г.) описаны уже самим Бреком. Затем Преосвященный Порфирий приводит параллельные места из разных источников для показания некоторых неточностей в обнародованном им списке.

На основании вышеозначенных данных оказывается, что Бреков список антиохийских патриархов состоит из четырех частей: во-1-х, из списка патриарха Макария, доведенного до 110-го патриарха Иоанна; во-2-х, из списка, взятого Бреком из Книги архидиакона Павла[849]; в-3-х, из списка того же патриарха Макария от Иоакима Джума до Евфимия Хиосского, и, в-4-х, из списка самого Брека, доведенного до 146-го патриарха Даниила.

Что касается первого списка, приписываемого Бреком и с его же слов Преосвященным Порфирием Макарию и будто бы написанного им на греческом языке и им же переведенного на арабский, то, судя по словам архидиакона Павла, этот список был составлен им, Павлом, в виде отдельной книги, на основании материала, который ему удалось собрать из исторических книг патриаршей церкви, из православных и латинских источников. Вот как говорит об этом сам Павел: «я старался собрать эти разрозненные сведения и, проверив их, составить из них последовательную хронику, подобно тому как я раньше, с таким же старанием, сочинил повествование о первых патриархах Антиохийских со времени Св. Петра, главы апостолов, до времен Илии и Христиана, латинских патриархов, кои сделались патриархами в Антиохии, когда она была завоевана франками».

Далее, что патриарх Макарий не настолько хорошо знал греческий язык, чтобы составить и написать на нем пятнадцать книг, как утверждает Брек и за ним Преосвященный Порфирий, можно видеть между прочим из одного места его путешествия, где рассказывается о первом представлении Макария Алексею Михайловичу, из которого видно, что он с трудом объяснялся по-гречески, так как лишь недавно стал обучаться этому языку[850]. Что однако Макарий знал достаточно греческий язык, для того чтобы переводить с него знакомые ему богослужебные книги, можно видеть из сделанного им нового перевода служебника, который впоследствии послужил для исправления славянского при патриархе Никоне. Второй список, о коем Брек говорит, что он взят им из книги архидиакона Павла, почти одинаков с соответственною частью обнародываемого нами теперь списка, за исключением незначительных разностей, которые можно приписать отчасти неточности греческого и итальянского переводов, коими пользовался Преосвященный Порфирий. Впрочем есть одна разница, которую нельзя объяснить таким образом; а именно, в списке Павла говорится: «После него (патриарха Марка) сделался патриархом Пахомий и умер 19 декабря (1386 г.) 6895 г. от сотворения мира. После него сделался патриархом Никон и скончался 11 января (1395 г.) 6903 г.». Соответствующее место у Брека читается так: «После него (Марка) опять возвратился Пахомий, пастырствовал несколько времени и умер 9 декабря (1394 г.) 6903 г. После него был Нил 8 лет и умер 21 января (1403 г.) 6911 г.» Во всяком случае, книга архидиакона Павла, о которой говорит Брек, есть не что иное, как путешествие его отца, патриарха Макария, и, стало быть, список патриархов находился в ней уже с самого начала и по неизвестной нам причине пропущен в лондонской рукописи или выпущен ее переводчиком Бельфуром, впрочем без какого-либо указания на сделанное им опущение.

Третья составная часть Брекова списка, от Иоакима Джума до Евфимия Хиосского включительно, нужно думать, несомненно принадлежит патриарху Макарию, так как он сам в нескольких местах заявляет об этом категорически. Вот эти места: «перед смертью (патриарх Евфимий) назначил преемником себе Мелетия Хиосца, завещав ему, что когда он будет патриархом, тогда пусть из Алеппо вызовет меня, смиренного сочинителя настоящего сказания, и рукоположит во архиерея Алеппского, что и было»; и далее: «они (священники и весь клир) избрали преемником его (Евфимия Хиосского) меня, смиренного составителя настоящего сочинения, меня, Мелетия.»

Теперь спрашивается: что представляет нового обнародываемый нами Павлов список? В ответ на это приведем несколько параллельных мест из издаваемого нами теперь списка Павла и соответствующего ему списка Макария у Брека.

На основании приведенных сопоставлений и вообще из сличения обоих текстов, кажется, можно безошибочно заключить, что Павел составил новый список, но что, при составлении его, имел под рукою список своего отца, который он частью сокращал, частью дополнял и изменял, на основании имевшихся у него под руками, по-видимому, новых данных, им же собранных и неизвестных его отцу, как он подробно об этом рассказывает. О предшественнике своего отца, Евфимии Хиосском, о котором в списке Макария сказано всего несколько слов, он распространяется потому, что это было ему необходимо, чтобы рельефнее выставить заслуги своего отца и права его на занятие Антиохийского престола.

Вслед за списком патриархов Павел подробно рассказывает биографию своего отца: что он был сначала священником Иоанном аз-Заим, а потом сделан митрополитом Алеппским под именем Мелетия, и затем сообщает о замечательных событиях, случившихся во время его 12-летнего управления Алеппской епархией: о двоекратном приезде в Алеппо патриарха Евфимия, о поездке Мелетия с шестьюдесятью духовными и светскими алеппцами на богомолье в Иерусалим, о проезде чрез Алеппо султана Мурада IV при походе на Багдад, о курьезной встрече привезенной из Персии воды самармара для истребления саранчи. Подробно описывает он выбор и возведение на Антиохийский престол своего отца под именем Макария и объезд им епархии, с исчислением всех посещенных им городов и селений, из коих некоторых, по-видимому, теперь не существующих, мы не могли отыскать на имеющейся у нас подробной карте Сирии на арабском языке. Всего этого нет в Бельфуровом переводе путешествия Макария и, нужно думать, в лондонской арабской рукописи и нами теперь обнародуется в первый раз.

Перевод. Я пожелал сделать в начале этого сочинения[851], чтобы придать ему большее значение, перечень позднейших патриархов Антиохийских, которые пребывали в городе Дамаске, со времени их переселения в него до настоящей поры. Просим у Всевышнего Творца (да будет Он возвеличен!) помощи и содействия.

С помощью Всевышнего Бога, обладателя полного совершенства, начинаем прежде всего с разыскания причин пребывания Антиохийского патриаршего престола в городе Дамаске Сирийском.

Когда моя опора и мой владыка, всесвятейший родитель мой, был избран патриархом над упомянутым городом, как об этом будет подробно рассказано по достоверным данным, я начал пересматривать все книги патриархата от великого града Божьего Антиохии до богохранимого Дамаска. Но, не достигнув цели и не удовлетворив своему желанию, я снова обратился к разыскиваниям в старинных исторических книгах, стремясь к той же цели и предмету относительно причины, вызвавшей это перенесение. Наконец, передо мною выяснилось то, что было совершено царем Аззахиром Бейбарсом Бундукдари, знаменитым султаном Египта, когда он, совершенно неожиданно для жителей Антиохии, устремился на нее в 666 году хиджры, как об этом рассказывается в хрониках. Он пришел туда с быстротою гонца в начале месяца Рамазана и расположился станом подле города. Некоторые из жителей вышли к нему и просили пощады, предложив условия, коих он не принял, но подступил к городу и завладел им в субботу 7-го Рамазана (21 Мая 1268 г.)[852]. Историк рассказывает, что, идя на Антиохию, и сам султан, и эмиры, и войско полагали, что ее можно взять только спустя целый год и что осада ее затянется без всякой для них пользы. Войско простояло под городом три дня и намеревалось поставить для осады метательные орудия, но приставив деревянную лестницу к городским стенам, они поднялись по ней и, не находя никого, кто бы с ними сражался, завладели городом без ведома его жителей. Они разграбили имущество, материи, коней, верблюдов, скот, рабынь и рабов, чего ни описать, ни исчислить невозможно. Нигде они не получали такой добычи как здесь. Они избили более сорока тысяч жителей, сожгли и разрушили вконец их церкви, известные во всем мире, а остальных жителей забрали в плен и переселили в Египет. Таким образом им досталось там на долю владычество и благоденствие.

Другая хроника гласит, что бедствий и несчастий, постигших Антиохию и ее жителей, невозможно ни описать языком, ни исчислить на страницах повествований, ибо султан превзошел всякую меру в ее разрушении и разорении: изгнал жителей, разрушил церкви, изгладив самые следы их и рассеяв ее сынов-христиан по Египту и другим странам.

Вышесказанного достаточно для совершенного убеждения в том, что нам желательно и потребно. Я уверился, что по причине разорения у христиан не осталось сил восстановить патриарший престол в Антиохии по обычному порядку. Для меня стало ясным, что причиной перенесения престола послужило это смятение, и когда я в том убедился после трудов и стараний, у меня возникло другое намерение: я удвоил свои старания, желая знать, кто был первым патриархом в Дамаске. Я надеялся найти подробную и последовательную их хронику, в которой бы сообщалась их непрерывная преемственность и время патриаршества каждого из них; но и этого также я не нашел, а отыскал разрозненные заметки в старинных достоверных книгах, заключающие в себе упоминание обо всех патриархах и о времени их правления до наших дней, именно от (6)874 г. от Адама до 7156 г. от сотворения мира, — год, в который мой родитель был поставлен патриархом. Я старался собрать эти разрозненные сведения и, проверив их, составить из них последовательную хронику, подобно тому как я раньше, с таким же старанием, сочинил повествование о первых патриархах Антиохийских со времени Св. Петра, главы апостолов, до времен Илии и Христиана, латинских патриархов, кои сделались патриархами в Антиохии, когда она была завоевана франками-французами в 1247 г. от Р. Хр. После этих патриархов, когда ее покорили мусульмане, как рассказывают церковные хронографы, которые мы перевели с латинского языка, неизвестны имена других патриархов, там бывших, кроме только четырех, кои суть:

Феодор Вальсамон, о котором в греческом номоканоне передается, что он был дьяконом и книгохранителем Св. Софии, великой церкви в Константинополь, а затем был избран и рукоположен патриархом града Божьего Антиохии и всего Востока.

Иоаким, Иерофей, Афанасий.

После этих мы не могли более отыскать никаких известий об антиохийских патриархах ни во франкских, ни в греческих, ни в арабских книгах и хрониках. Последний из них (Афанасий) был патриархом пред покорением Антиохии царем Аззахиром, о чем нами уже упомянуто. С того времени известия о патриархах совершенно прекратились за неимением нового историка, который бы продолжал хронику, веденную учеными мужами православного народа. Всему этому причиной было умножение забот и печалей, пленение и стеснения, кои постигли сынов крещения. Но я нашел некоторые сведения в конце одной старинной книги, именуемой: Большой сборник, из книг города Кары, писанной рукою монаха Пимена в Дамаске, который окончил ее 18 апреля (1216) 6724 г. от Адама, соответствующего по арабскому летосчислению концу месяца Зильхиджа 604 г., во дни патриарха, великого аввы Симеона Антиохийского. Все, что мне удалось собрать из исторических церковных книг и что я нашел в наших книгах и в историях латинян, — все это я собрал и привел в порядок, составив отдельную книгу, дабы всякий желающий ею пользовался, ибо здесь не имею возможности привести ее, чтобы не выйти из пределов поставленной нами цели.

Что касается того, кто первый сделался патриархом в городе Дамаске сирийском, то я нашел между некоторыми книгами патриаршего дома очень старую книгу по истории, писанную рукою приснопамятного патриарха Михаила. В ней он говорит так: начало утверждения патриархов в богохранимом Дамаске произошло следующим образом: когда скончался патриарх Игнатий в Кипре, занимал престол после него, в течение двух лет, Пахомий, митрополит Дамасский, и затем был низложен.

Как мне кажется, когда царю Аззахиру удалось покорить Антиохию, приснопамятный Игнатий бежал после покорения ее в Кипр и там скончался, как сказано.

Возвращаемся к нашему предмету.

После Пахомия сделался патриархом Михаил в (1368/9 г.) 6877 г. от сотворения мира. Он пробыл на патриаршестве; 7 (?) лет и умер 17 Августа (1373) 6881 г. от сотворения мира.

После него утвердился на престоле Пахомий, пробыл два года и был опять низложен.

Затем прибыл в Дамаск из Константинополя патриарх Марк, пробыл два года и умер 10 Апреля (1378) 6886 г. от сотворения мира.

После него сделался патриархом Пахомий и умер 19 Декабря (1386) 6895 г. от сотворения мира.

После него патриаршил Никон[853] и скончался 11 Января (1395) 6903 году.

Потом утвердился на патриаршестве Михаил, сын Михаила, митрополита Босры, 6 Февраля в Воскресенье (недели) блудного сына в (1395) 6903 г. от сотворения мира, спустя 16 дней по кончине Никона и 6 лет без одного месяца по кончине отца его Михаила, митрополита Босры, и чрез 21 с половиною год по кончине дяди его Михаила, патриарха Антиохийского. Он собственноручно написал эти известия, был свидетелем того, что произошло в годину Тамерлана: разграбления своих облачений, церковной утвари и всего имущества, и бежал в Кипр в 803 г. хиджры, а записал это 9-го благословенного Августа (1404) 6912 г. Мы списали эти известия с собственноручной его записи, как об этом уже упомянуто. После него другою рукою записано о нем, что он скончался 8 Апреля (6) 969 г. (?). Я нашел в конце старого Апостола, в богохранимом граде пишущего сие, дарственную запись, сделанную рукою того же приснопамятного патриарха Михаила и помеченную месяцем Декабрем (1396) 6905 г. от сотворения мира.

После него сделался патриархом Пахомий Хоранский, который был митрополитом Эмессы, возведен на патриаршество в воскресенье 1 Июня и скончался в Воскресенье 9 Октября (1412) 6921 г. от сотворения мира.

Я нашел также в конце одной старинной книги следующее:

В (1424/5) 6933 г. от сотворения мира скончался владыка патриарх кир Иоаким Антиохийский.

В другой книге нашел, что в (1426/7) 6935 г. управлял Антиохийским престолом патриарх кир Марк, коего современниками были: кир Иосиф, патриарх Константинопольский, кир Филофей, патриарх Александрийский, и кир Феофил, патриарх Иерусалимский.

В (1434/5) 6943 г. правил Антиохийским престолом кир Дорофей, который был родом из благоденствующего Седная и епископом в нем. Во дни его состоялся восьмой собор у франков в городе Флоренции, на котором присутствовать Иоанн, царь Константинополя, так как он еще не был покорен мусульманами, Иосиф, патриарх Константинопольский и многие архиереи: Антоний, митрополит Ираклийский, уполномоченный патриарха Александрийского кир Филофея, Исидор, митрополит Киевский и всех стран Российских, уполномоченный Антиохийского патриарха вышеупомянутого кир Дорофея, Дорофей, митрополит Монемвасийский, уполномоченный кир Иоакима, патриарха Иерусалимского. Этот собор состоялся в 6948 г. от сотворения мира, соответствующем 1440 году от Р. Хр. и 843 году хиджры. Скончался этот вышеупомянутый патриарх в день Рождества Богородицы 8 Сентября (1451) 6960 года от сотворения мира, соответствующего месяцу Шаабану 855 г. хиджры.

Тогда после него община города Дамаска избрала патриархом кир Марка, епископа Седнайского (Селевкийского), во Вторник, в день Воздвижения Креста, в начале 6960 г. от сотворения мира, в присутствии владык архиереев: Иоакима, митрополита Босры, Кирилла Берутского, Марка, митрополита ал-Хосна, Иоанна, митрополита Евхаитского, Ефрема, митрополита Хамы (Епифании), Михаила, епископа Забданского (Авидского), Иоакима, епископа Ябрудского, Макария, епископа Кары, Арсения Аккарского (Аркадийского) и иных, и нарекли ему имя в патриаршестве Михаил.

В (1497/8) 7006 г. от сотворения мира правил Антиохийским престолом кир Дорофей, известный под именем Ибн-ес-Сабуни (сын мыловара).

В (1523/4) 7032 г. правил Антиохийским престолом кир Михаил Ибн-ел-Маварди (сын торговца розовой водой).

В (1530/1) 7039 г. правил Антиохийским престолом кир Дорофей, который был низложен бывшим в Иерусалиме собором по причине некоторых совершенных им дел и проступков.

На место его был поставлен патриархом кир Иоаким[854]. Это случилось во дни патриархов кир Илии Константинопольского, кир Иоакима Александрийского и кир Германа Иерусалимского, кои и составили собор против Дорофея, находясь на богомолье в Иерусалиме.

В (1553/4) 7062 г. от сотворения мира правил Антиохийским престолом патриарх кир Иоаким. О нем говорят, как после нам передавали в странах христианских, что он пробыл на патриаршестве 70 лет[855].

Здесь оканчиваются известия о приснопамятных патриархах, кои были в Дамаске. С большими трудами мы собрали, при помощи Божией, известия о них, какие только возможно было отыскать. Кто после нас найдет какое-либо известие о ком-нибудь из них и присоединит его к нашему сборнику, да будут они ходатаями за того в сей и в будущей жизни. За сим последуют известия об остальных патриархах, составленные в порядке их следования друг за другом, как мы и будем писать и как мы нашли. Да поможет нам Бог!

В (1542/3) 7051 г. от сотворения мира скончался патриарх Антиохийский кир Михаил, который отправлялся на поклонение в Иерусалим в годину разногласий между христианскими общинами в (1538/9) 7047 г., и на место него сделался патриархом Иоаким, митрополит Берутский, известный под именем Ибн Джума, который был митрополитом Берута 11 лет. В свое время он созвал поместный священный собор, на который собрал всех своих архиереев, по вопросу о выдаче замуж дочерей христиан, сколько давать приданого наличными деньгами и имуществом и прочее. Собор решил этот вопрос и произнес отлучение на всякого, кто воспротивится его постановлению, которое он велел начертать на пороге врат великой древней церкви Свв. Киприана и Иустины. Патриарх достал от остальных трех патриархов грамоты отлучения в подтверждение своего постановления. Он был муж добродетельный и пробыл на патриаршестве 33 года. Между ним и Ибн-Хилялем, епископом Кары, были споры из-за патриаршества. Упомянутый Ибн-Хиляль скончался несколько ранее Ибн-Джума, который умер в (1575/6 г.) 7084 г. и был похоронен в Дамаске.

После него был сделан патриархом Макарий, родом из Хамы, епископ Евхаитский, получивший имя Михаил. Он пробыл на патриаршестве 4 года и был низложен вследствие возникших из-за него замешательств; а между христианами вражда и соблазн продолжались целый год.

Вместо него был поставлен патриархом Дорофей, митрополит Триполъский, по прозванию Дау, и был наречен Иоаким. Он ездил в страны христианские, куда ездили и мы, и где видели его портрет. По возвращении он пробыл на патриаршестве 12 часов. Вышеупомянутый приснопамятный патриарх Михаил, родом из Хамы, скончался за несколько лет раньше него на острове Родосе, где и похоронен. Затем вышеупомянутый патриарх Иоаким отправился в область Хоранскую, где был мученически умерщвлен, и там же погребен.

После него целый год престол оставался без патриарха, пока не был поставлен на место него кир Иоаким, митрополит Эмесский, он же Ибн-Зияда. Он пробыл на патриаршестве 11 лет и лишился зрения. Этот добродетельный муж варил Святое миро и освятил его по обыкновению в великую Среду (1594/5) 7103 г. от сотворения мира, соответствующего 1003 году хиджры.

Когда он лишился зрения во дни шейха Георгия, сына Самора, усилилось недовольство против него, и на место него был поставлен патриархом кир Дорофей, известный под именем Ибн-Ахмара, дамаскинец и рукоположенный при жизни Иоакима митрополитом патриаршего дома. Что касается Ибн-Зияда, то он уехал в Египет и скончался в Синайском монастыре, где и похоронен. Патриарх Дорофей пробыл на патриаршестве 8 лет и скончался в селении Хасбея в Вади ат-Тим и там погребен.

После него был сделан патриархом Афанасий, по прозванию великий Ибн-Даббас, бывший митрополитом в Хоране. Он пробыл на патриаршестве 8 лет. При нем случались частые смятения и распри до самой кончины его великим постом в богохранимом Триполи, вне которого он погребен в монастыре Кефтип.

После него сделался патриархом брат его кир Кирилл, также митрополит Хоранский, который был возведен на патриарший престол в Триполи в Воскресенье недели Самаряныни. В этот же самый день в Константинополе тамошний патриарх Тимофей, не зная о поставлении Ибн-Даббаса в Триполи, поставил также патриархом Антиохийским Игнатия, митрополита Сидонского, известного под именем Атыет.

Игнатий прибыл в качестве патриарха в Дамаск, и тогда между ним и вышеупомянутым Кириллом возникли частые и непрестанные усобицы и распри, от которых христиане терпели большие и многочисленные потери в продолжение 7 лет. Вследствие этого, обстоятельства вынудили всех архиереев Антиохийской церкви собраться у эмира Фахруддина Ибн-Маана, знаменитого правителя сирийских областей, так как он был большим защитником христиан и очень им сочувствовал. Они составили синод с его разрешения в селении ар-Рас для рассмотрения оснований обоих патриархов и утверждения того из них, который окажется правым. Кирилл этого желал. Когда же списались с ним, приглашая его прибыть на собор, он не захотел быть среди них. Так как он причинил много убытков христианам Дамаска и иных городов, то упомянутый эмир силою привел его из Дамаска на собор, против него составленный. На этом соборе было постановлено его свержение и низложение в силу нарушенных им статей священных законов, тем более, что он сделался патриархом без согласия своей паствы и много вреда и убытков нанес всем христианам. Протоколы этого поместного собора и составленные на нем правила и постановления были записаны по примеру предшествующих соборов и до сих пор находятся в книгохранилище патриархии, а также у смиренного раба, пишущего эти строки. Что касается упомянутого Кирилла, то эмир Ибн-Маан на него разгневался и послал его в заточение в известную Пещеру монаха близ села ал-Хармиль в области ар-Рас, и там могила его. Это случилось в (1626/7) 7135 г. от сотворения мира. Собор утвердил патриаршество за Игнатием, который правил престолом 7 лет. В начале войны османского правительства с упомянутым эмиром Фахруддином и возникших вследствие того смятений в стране, в то время как вышеназванный патриарх, переодевшись ратником, тайком бежал из Сидона в Берут, друзы убили его среди дороги у реки ад-Дамур, не зная, кто он. Это случилось в (1634/5) 7143 г. Так он погиб, умер и был погребен в деревне повыше Берута, именуемой аш-Шувефат.

Тотчас известие об этом было доставлено в Дамаск, а оттуда в Алеппо, со скороходами, тамошнему митрополиту Мелетию, по прозванию Карама, родом из Хамы, который раньше был в монастыре Св. Саввы в Иерусалиме монахом и оттуда приехал в Алеппо. Жители этого города, из любви к нему и его животворным поучениям, отправились с ним в Дамаск в бытность патриархом Афанасия Ибн-Даббаса, который с их согласия рукоположил его митрополитом в Четверг 12 Февраля (1612 г.) 7120 г. По возвращёнии в Алеппо он пробыл там митрополитом 22 года и, как должно, вел свою паству по пути спасения. После того как город Алеппо в течение многих лет, коих число неизвестно, был покинут христианами, стали прибывать в него верующие со всех стран и окрестных мест, ибо слышали о красоте божественных поучений и речей и животворных проповедях Мелетия. Насаждение зрело, приносило плоды, разрасталось, увеличивалось и размножалось. Он обогатил бедность их душ духовным богатством, а также осчастливил их хорошим мирским управлением, соорудил превосходный митрополичий дом с большими удобствами, прочной постройки, с высокими стенами, редкостный по своему устройству и крепкий в основаниях, и единственно его старанием было доведено до конца это сооружение, которое он оставил по завещанию в наследие последующим иерархам. Затем между ним и патриархом кир Кириллом Ибн-Даббасом возникли большие распри, причинившие христианам значительные убытки. Из-за этого он подвергся разным неприятностям и 12 дней просидел в тюрьме в крепости Алеппо. Эти обстоятельства принудили его отправиться в Константинополь, где он выхлопотал высочайший султанский указ. Он не переставал хлопотать и трудиться до той поры, пока не был умерщвлен упомянутый Кирилл, как нами выше пояснено. По кончине вышеназванного патриарха Игнатия, о чем мы уже рассказали, как только скороходы доставили Мелетию в Алеппо известие об избрании его жителями Дамаска в патриархи, он отправился к ним, и они поставили его патриархом над собою, при чем он получил имя Евфимий. Когда лучи его света показались и засияли в Антиохийской церкви, и его светило поднялось до зенита, и солнце его добродетелей взошло на небосклон христианской веры, он стал прилагать великие старания, дабы осчастливить всю свою паству хорошим управлением и твердой рассудительностью, ввести среди нее согласие и всех наставлять на общеполезный путь правды. Чрез короткое время внезапно приключилась с ним водяная болезнь и постигла его смерть, после семимесячного патриаршества. Его ожидания и надежды не были тщетны, ибо, по словам Премудрого, сын праведного рождается для жизни и с его добродетелей снимается плод справедливости. Это изречение несомненно исполнилось над сим добродетельным мужем и его обоими сынами, т.е. его учениками, коих он усыновил и родил духом, как говорит апостол, и в обоих достоинствах и местах после себя оставил наследниками. Первый из них – священник Иоанн, сын священника Павла, мой достопочтенный родитель (да продлит Бог дни его!). Патриарх еще ранее того имел его в виду и, по оставлении Алеппской митрополии, обещал ее моему родителю, и как прекрасно было это назначение! Так как патриарх очень его любил и поддерживал, и он с юных лет был его учеником, то рукоположил его диаконом, пресвитером и священником и возвел в степень духовника. Другой был Мелетий Хиосский, иконописец, которого он привез из монастыря Св. Саввы в Иерусалиме для украшения церкви иконами, а затем, чувствуя приближение своей кончины, сделал своим преемником, поставив его патриархом еще при жизни своей и дав ему свое имя Евфимий. Оба эти сына шли его достохвальным путем и подражали его похвальному образу действий и благополучному управлению. Они были счастливы и доставили покой и благоденствие своей пастве. В день Обрезания и нового года Евфимий скончался, переселившись из здешнего мира (да помилует его Всевышний Бог и покроет своим милосердием!).

После него на патриаршестве был утвержден, в конце Декабря (1634) 7143 г., упомянутый Евфимий Хиосский, человек деятельный. Он пробыл патриархом 13 лет без нескольких дней.

Что же касается жителей Алеппо, то они в день праздника Воздвижения Креста, в начале (1635) 7144 г. от сотворения мира, собрались в митрополичьем доме, священники, старшины, и богобоязненный клир вместе с прочими христианами, и единогласно выбрали вышеупомянутого родителя моего, священника Иоанна, своим митрополитом, с согласия священников, старшин, почетных людей и всех прочих христиан, и отправили его с караваном в Дамаск в сопровождении священников и мирян. По прибытии его в Дамаск здравым и невредимым, отец владыка патриарх Евфимий рукоположил его митрополитом Алеппо в воскресенье 27 октября и по своему большому расположению к Мелетию и в уважение к его воле и завещанию покойного учителя своего (патриарха Евфимия Карама) сделал Мелетия католикосом[856], отличив его пред остальными епископами своего престола, и дал ему звание экзарха, то есть уполномоченного блюстителя над городами Амидскими (Диарбекирскими) и их областями, а также над городом Антиохией, престолом патриарха, и ее окрестностями. При этом он дал ему позволение случить в ней, когда ему там случится бывать. Затем патриарх возвратился вместе с ним в Алеппо с радостью и ликованием. Христиане встретили и приняли его с великой радостью и почетом. Там он пробыл митрополитом полных 12 лет, шествуя по стопам прежде бывших владык, славных по своей благочестивой жизни, и пас христиан на пастбище спасения, исполняя все заповеди Всевышнего Бога без умаления. Он правил ими твердо и разумно, устрояя их благополучие, и шел по следам предшественников, превзойдя их на этом пути. Здание общины расширилось. Он увеличил ее преуспеяние больше прежнего, ибо как орел принял ее в свои объятья, посвятив ей все свои силы. На четвертом году его архиерейства, в (1639) 7147 г. от сотворения мира, или в 1049 г. хиджры прибыл султан Мурад[857] с войском из Константинополя в Алеппо, куда он вступил в четверг 12 июля, намереваясь идти на Багдад. Все христианские общины вышли к нему навстречу с разнородными дорогими материями, кои они расстилали вдоль дороги. С ними был отец владыка митрополит, священники и прочие христиане вместе с ремесленными цехами. Они растянулись от караван-сарая Туман до самой площади ал-Медан. Это был славный день, каких немного бывает в жизни и память о которых сохраняется в будущие времена до скончания века. Султанша, его жена, франкского рода, приехала тремя днями раньше в принадлежащих ей куджиях, то есть повозках, со своей свитой. Султан пробыл в Алеппо 16 дней, которые прошли, как сонное видение. С его прибытием появилось в городе великое множество благ и изобилие всякого рода произведений земли, и с его присутствием высоко поднялась счастливая звезда Алеппо. Город ни в чем не терпел нужды, несмотря на многочисленность прибывших с ним войск, по своему множеству подобных каплям падающего дождя. Затем все они выступили по направлению к Багдаду многими тысячами, не поддающимися определению и исчислению. Придя к нему с могуществом своим и развернув знамена победы над ним, султан сорок дней осаждал его неослабно и неотступно и завоевал, отняв из рук Кизилбашей[858], которых он отразил и уничтожил поголовно острием своего меча. Радостные известия о победе разнеслись по всем городам, которые при великом ликовании народа были разукрашены по-праздничному в течение 7 дней. Затем он возвратился со славою в свою столицу победителем, пробыл в Константинополе полгода, умер и сделался обитателем вечного мира.

По воцарении его брата, султана Ибрагима, на пятом году архиерейства моего родителя, в 19 день августа прибыл в Алеппо отец владыка патриарх кир Евфимий Хиосский в сопровождении некоторых из наших приятелей. Здесь он рукоположил священника Иосифа Алеппского митрополитом Аккарским (Аркадийским), снабдил его необходимым для пути и затем послал в христианские страны, благоустроенные и гостеприимные. Он доехал до города, называемого Путивль, на границе Московии и подле него скончался, переселившись в близость Господа своего. А владыка патриарх, пробыв в Алеппо ровно сто дней и собрав положенный денежный взнос, уехал во вторник, 12 декабря, того же года. С ним отправился его преосвященство, мой родитель, и я; мы проводили его до Хамы, где простились с ним, обогащенные святыми его молитвами и богоугодными пожеланиями.

В седьмой год архиерейства моего родителя, в (1641/2) 7150 г. от сотворения мира, он отправился на богомолье в Св. Иерусалим в сопровождении 60-ти алеппцев, между которыми были священники и диаконы. Какое это было прекрасное паломничество! оно принадлежит к числу тех славных событий в жизни, которые вспоминаются и впоследствии как самые светлые и вожделенные. Мы проводили это время в радости о Господе и в веселии душевном, славословя, прославляя и восхваляя Бога в непрерывном пении и чтении нараспев молитв. Мы с поклонниками составляли большой и многолюдный караван. Они следовали за нами и шли, когда мы шли, и останавливались там, где останавливались мы. У Кары мы с ними расстались, направились в Ябруд и посетили его славные во вселенной церкви и келии св. мар Конона огородника, иссеченные в горе, того самого, который заключил дьяволов в стене. Сады Ябруда многочисленны и знамениты, плоды их вкусны и обильны; и как нам не хвалить их, когда похвала им встречается в священном писании, где сказано: «и подобно садам Памфилии», ибо так Ябруд именовался в древности. Оттуда мы прибыли в Селевкию сирийскую, называемую теперь Малула, где посетили церковь первомученицы Феклы, коей святые мощи почивают там под спудом, а также монастырь св. Сергия, известного своими необычайными чудотворениями. Город обилует ключевою водой. Оттуда мы прибыли к предмету наших стремлений, твердыне Господа нашего[859], для поклонения Владычице мира, Госпоже рода человеческого, Матери Иисуса Христа ожидаемого. Души наши оживились, и все горести тотчас отошли от нас. Затем мы прибыли в богохранимый Дамаск по дороге через Менин и здесь свиделись с отцом владыкой патриархом. Жители встретили нас с радостию: все ликовали и веселились, ибо ждали нашего прибытия. Нас радушно приняли и поместили в благополучном патриаршем доме. Пробыв тут десять дней, мы выехали из Дамаска, направляясь к Сиону, куда стремились с великим усердием. Наше прибытие туда совпало с приездом всемилостивого владыки его, всечестного отца патриарха кир Феофана, который находился в отсутствии 7 лет, ревнуя о благоустроении и возвеличении своей Церкви. Он принял нас со всяким вниманием и радушием. О, если бы наше совместное пребывание продлилось долее!

Светлый праздник Пасхи был 10 апреля, и мы довершили посещение всех святынь и священных мест по всей стране; два дня пробыли в монастыре св. Саввы и обошли келии той долины, которая, по рассказам, заключает их 14.000; все они высечены в скалах, как мы достаточно убедились собственными глазами. В четверг после Фомина Воскресенья мы выехали из Иерусалима и в воскресенье недели Расслабленного возвратились в Дамаск, куда прибыли на утренней заре. Мы присутствовали за литургией в его благолепной церкви, а в следующее воскресенье Самаряныни наш учитель служил обедню с дозволения владыки патриарха, который велел ему сказать поучение пастве. Он исполнил его повеление с должным послушанием и повиновением и сказал проповедь по силе-возможности. Души слушателей исполнились радости, оживились его словами и были восхищены его животворным и сладким поучением. Он кончил проповедь благодарением владыки патриарха с усердною молитвой и благими пожеланиями. В этот день он рукоположил смиренного, пишущего сии строки, в иподиакона. Мы простились с патриархом и отправились в путь к своему городу. Кир Максим, католикос Грузинский, от самого Иерусалима ехал вместе с нами. В четверг в Вознесенье мы въехали в Алеппо. Нашему владыке учителю была сделана прекрасная встреча со стороны его паствы, иноверных исповеданий и всех общин с большим торжеством и оказанием всякого почета и уважения. Мы нашли город аш-Шахба[860] (да сохранит его Бог от всяких зол и бед!) обилующим земными плодами, при дешевизне их, и в полном благоденствии. Он наслаждался правосудием и благорастворением воздухов. Правителем его тогда был Хусейн паша, сын Насух паши. Никаких притеснений и насилий мы до сего дня не видели, и Боже нас сохрани, чтобы мы утверждали противное.

В том же году вышло предписание и повеление привезти из персидской земли воду самармара, по принятому издревле обыкновению привозить эту воду для уничтожения саранчи, ибо в том году она появилась во множестве, а упомянутой воды не было наготове. Когда возвратились посланные и привезли воду, то ее подняли с посудой над воротами часовни шейха Абу-Бекра, ибо вода сохраняет свою силу лишь в том случае, если не прошла под потолком или перекладиной. Приказано было тогда, чтобы вышли ей навстречу все находящиеся в городе мусульмане, христиане и евреи. Впереди шли мусульмане, взывая: «нет Божества кроме Единого Бога!» за ними христиане, поя на греческом языке. Все они в полном порядке обошли кругом городской стены, пока не дошли с водою до ворот упомянутой часовни, где ее приняли сверху ворот в ее медном сосуде с величайшей осторожностью. В таком же порядке мы шли перед нею, пока не донесли ее до городской крепости, и тогда подняли ее поверх крепостных ворот и повесили под навесом минарета, не проходя с нею под перекладинами его дверей, дабы не пропала ее чудодейственная сила и не уничтожилась ее польза. В то время когда саранча вылуплялась из яиц и летала в пространстве, сосуд с наговоренной водой приводили в сотрясение и тотчас слетелись в громадном количестве птицы, называемые самармар, а саранча пропадала, так что ни одной не осталось в живых. Эта птица по виду черная, маленькая, величиною с воробья. Саранчу, которая уже успела вылупиться на прилежащих к Алеппо землях, в особенности с южной его стороны, паша велел собрать в мешки, возложив это дело на земледельцев и жителей города и окрестностей. Ее собрали 14,000 мешков и мужчины побросали ее в глубокий колодец против крепостных ворот.

На 9-ом году архиерейства (моего родителя) прибыл в Алеппо во второй раз владыка патриарх Евфимий. Мы вышли к нему навстречу до Хамы, где приняли его с радостью и удовольствием и с великой любовью. В первый день февраля совершилось его вступление в Алеппо. Радость христиан удвоилась с его прибытием. Владыка родитель мой повелел мне вступить в брак и венчал меня в воскресенье недели Блудного сына; это было 7 февраля, и я имел тогда от роду 17 лет. Патриарх собрал с паствы обычный канонический взнос с миром, и уехал 17 марта по истечении полных ста дней, спеша в Хаму и Триполи. Потом он возвратился в Дамаск.

В начале 13-го года архиерейства (моего родителя) постигла владыку патриарха кир Евфимия тяжкая болезнь, и все потеряли надежду на его выздоровление. Тогда собрались священники и клирики и, совершив над ним таинство елеосвящения, спросили его совета: в случае его кончины, кому быть после него? Он же (да помилует его Бог!) ответил им согласно с своими надеждами и намерением «если вы желаете упорядочения ваших дел и устроения ваших обстоятельств, не делайте никого, кроме митрополита Алеппского, своим патриархом». Это похвальное мнение исполнило слово Св. Евангелия, что ученику приличествует быть подобным своему учителю. Он поступил так же, как его предшественник: как тот избрал и рукоположил его, так и он избрал и призвал к служению митрополита Алеппского. Услышав от него эти слова, они обрадовались, тотчас написали послание о случившемся и представили его патриарху, который собственноручно его пометил, находясь в описанном положении. Послание было отправлено со скороходом к упомянутому митрополиту, коего убеждали ехать скорее и спешить прибытием. Дойдя до Алеппо, скороход не нашел там митрополита, так как он оттуда удалился по причине многих насилий и обид, кои начались со стороны правителя Алеппо, Кара Хусейн паши, который стал угнетать налогами и вымогательством. Скороход направился в области Маары и Ханака и возвратился в Келиз, постоянно расспрашивая и разузнавая о митрополите, пока не достиг цели. Когда же встретился с ним и передал письмо, тот прочел и узнал, чего желают. Его опечалило такое обстоятельство, в особенности когда он удостоверился в тяжкой болезни патриарха. Он не захотел тогда отправиться и послал в ответ извинение в неприбытии. Когда дошло до патриарха, что он отказался и не послушался, тот сильно разгневался, а был он в то время при последнем издыхании. Он приказал послать ему второе письмо с извещением, что, если он не явится и не приедет поспешно, то будет от него под запрещением и отлучением. Когда это второе послание дошло до него, обстоятельства вынудили его дать ответ, что он идет без замедления. Итак, он отправился в Дамаск против воли. Я, смиренный, был при нем постоянно и неотлучно. Дойдя до Хамы, мы встретили третьего скорохода с письмами, согласными с прежними посланиями, от священников и старшин Дамаска, призывавшими нас и извещавшими о кончине патриарха в ночь на 11 октября. Заклинали владыку митрополита прибыть без всякого замедления, дабы он не оставался под запрещением (Боже, избави от такой великой опасности!) и дабы от медлительности его не произошло раздоров, соблазна и обмана, в особенности потому, что тотчас по смерти патриарха были написаны с общего согласия денежные документы и акты от имени Макария, сообразно с завещанием покойного Евфимия (в то время пашою в Дамаске был Махмед паша Кёпрюли, который впоследствии сделался великим визирем), дабы не возникло разногласия во мнении общины и от некоторых событий не воспоследовали другие. Они просили, чтобы мы привели с собою митрополита Хамы, приснопамятного Мелетия, и приснопамятного Филофея, митрополита Эмесского. Оба они отправились вместе с нами. В Седнайском монастыре мы застали кир Иоасафа, митрополита Кары. Рано утром мы вступили в Дамаск, где нашли Григория, митрополита Хоранского. С общего согласия они рукоположили моего родителя патриархом и он, поднявшись на высшую степень, стал главою Антиохийского патриархата по несомненному божественному внушению, 12 декабря месяца в (1647) 7156 году бытия тленного мира. Вслед за этим собрался синод для обсуждения и совещания, и был подведен итог всех долгов, записанных в книгах, именно тех, кои остались после покойного патриарха. Всего оказалось около 6000 пиастров со включением процентов. Сочли и то, что было издержано на его похороны, на приготовления к ним, отпевание, и то, что было им израсходовано на получение обычного буюрулды (указа) от паши на имя нового патриарха, а также то, что истратили на закрепление всего этого законными актами с согласия всех пасомых. Это было сделано с целью устранения споров и раздоров, из опасения возобновления минувших событий. Весь этот расход составил около 4000 пиастров, и таким образом сумма сочтенных долгов составляла ровно 10,000, кои все и были занесены в книгу. Их переписали вновь с процентами на имя заимодавцев. В короткое время их стало с лишком 13,000 пиастров. В обеспечение этого долга отдали в залог четыре митры: древнюю, большую, Алеппскую и Константинопольскую и прочие облачения и священные сосуды.

Патриарх разослал от себя послания с благословением и молитвами, по обычаю, по всем городам и во все концы.

21 ноября он нарек и рукоположил священника Михаила, сына священника Бшара Алеппца, который при нем находился, митрополитом Алеппо, назвав его Митрофаном, и туда его отправил. Вместе с ним он рукоположил смиренного, пишущего эти строки, архидиаконом над обоими городами, Дамаском и Алеппо, и всеми странами арабскими: он присвоил и великодушно даровал ему это достоинство. Затем он отправился на богомолье в монастырь Владычицы Седнайской, дабы получить благословение и испросить благих даров от Пречистой Девы. Оттуда проехал он в Селевкию сирийскую, которая есть Малула, и в Памфилию, которая есть Ябруд, и в Кару. Потом вернулись в селения Айн ет-Тинэ и Наж и в остальную часть округа Жабат Асаль. 15 февраля он избрал, нарек и рукоположил священника Авраама Дер-Атани, мужа добродетельного и аскета, епископом Ябруда и Малулы, наименовав его Афанасием. Затем, кончив богомолье, возвратился в Дамаск, где рукоположил своего ученика, иеродиакона Гавриила Алеппца, иереем и возвел его в сан архимандрита, послав его вместе с некоторыми другими экзархом, т. е. уполномоченным со своей стороны, в Грузинские страны.

16 июля владыка патриарх выехал из Дамаска с целью объехать свою епархию, собрать положенные денежные взносы и обозреть положение своей паствы. Он отправился в ближайшие к Дамаску города, Тир и Берут, а также в область ІІІуф. В этот день он переночевал в деревне Димас, откуда поехал в Айси, потом в Карун, из Каруна в Машгару, оттуда в Кафр-Мульку и затем в Сидон, куда прибыл в четверг. Потом он поднялся в Аал-Хару и Ибру, а оттуда вернулся в Сидон, где пробыл всего 12 дней. Затем, выехав из Сидона, направился в вади ел-Лямун, отсюда в Бирку, из нее в Кафр-Бет и Кафр-Хатту, а затем снова в вади ел-Лямун, откуда поехал в Бсиру и Анбаль, затем в Бааклин, селение Эмира Мелхема, с которым он там встретился. Потом, вернулся в Анбаль, оттуда поехал в Арифе, ал-Мазро, Айн-Кание, Аматур, Батир и Ниху, известную своею крепостью, в коей укрылся эмир Фахруддин, когда его осаждал там Кучук Ахмед, паша Дамаска, который его захватил и отправил в Константинополь, где он был казнен. Оттуда мы выехали в Баадран, ал-Хузебе, в ал-Маасыр, Таблун, ал-Фаридис и в ал-Барук, где мы любовались источником. Оттуда мы поехали в Айн-Зхалте, в Басын, Бурнош, Айн-Вазбе, ес-Самаканию, затем в ад-Дин и еш-Шувефат. Здесь патриарх служил в тринадцатое воскресенье по Пятидесятнице. 21 августа он выехал в богохранимый Берут. Между тем я, смиренный, после Пасхи съездил в Алеппо и, пробыв там некоторое время, возвратился в Дамаск, и догнал владыку в Беруте, где и присоединился к нему. Из Бейрута мы выехали 21 сентября и поднялись на гору Кесраван. Мы прибыли в деревню Бекфея, потом в Мхедсе, в церкви которой совершили службу. Это было в первое воскресенье (чтения) от Луки. Мы прибыли в монастырь пророка Илии, где служили, и отправились в деревню аш-Шуэр, а оттуда в Бисканту под горой Ливаном и служили в ее церкви. Затем приехали в Кафр-Акаб и служили в его новой церкви, после того как мы ее освятили и привели в Порядок ее алтарь. Это было в воскресенье в начале октября. Мы возвратились в Мхедсе и тут также служили два раза; приехали в Бекфею, а затем, в пятницу 16 октября, в Берут, откуда, в сопровождении его митрополита Иоасафа, выехали в море 16 октября и на утро были в Триполи, вышли на пристань и поехали в Алеппо, куда прибыли в первый день июня 7158 г. или 1650 г. от Р. Хр. Оттуда владыка выехал в Дамаск.

АРАБСКАЯ РУКОПИСЬ ПУТЕШЕСТВИЯ АНТИОХИЙСКОГО ПАТРИАРХА МАКАРИЯ В РОССИЮ.

У книг есть своя судьба. Памятник столь исключительный, обширный и важный для истории русского быта XVII в. и для истории сношений наших с востоком — до сих пор не был во всей полноте доступен русскому читателю. На родине Павла им, как и следовало ожидать, интересовались, переписывали его, благодаря чему были и имеются известными списки арабского подлинника, сделанные в начале и в конце XVIII века. Один из таких списков был вывезен с Востока в Англию графом Гильфордом и издан, в английском переводе Бельфура «Фондом для восточных переводов» в 1829-36 гг. Русские исследователи знали Павла по переводу Бельфура и по немногим частичным переводам и изложениям, сделанным по Бельфуру. (Начало перевода о. Благово в Чтениях Императорского Общества Истории и Древностей Российских за 1875 г.; перевод архим. Леонида (Краснопевкова) о поездке в Саввин монастырь; обзор почти всего путешествия патр. Макария, составленный Аболенским в Трудах Киевской духовной академии за 1876 г. и вышедший отдельно; сведения о Киеве в Сборнике материалов по истории топографии Киева и т. д.). В Московском Архиве Министерства Иностранных Дел был сделан полный русский перевод с английского перевода Бельфура, хранящийся в рукописи.

В конце 1840-х и 1850-х годов, наконец, появились в России три арабские списка «Путешествия Макария», все три списанные, по-видимому, с одной и той же старой дамасской рукописи. Список Моск. Архива Мин. Иностр. Дел сделан в 1859 г., вероятно, по почину директора Архива, князя М. А. Оболенского, известного любителя и знатока русской старины, составившего превосходную, отборную библиотеку по русской истории, которая ныне, в силу завещания его, украшает Архив. Тогда же, очевидно, была сознана недостаточность английского перевода, и князь Оболенский предпринимал шаги для издания «Путешествия» в арабском оригинале с переводом прямо с арабского на русский язык: в 1863 г. князь ходатайствовал о причислении к Архиву проживавшего в Москве сирийца, Спиридона Михайловича Аббуда, воспитанника Московской духовной академии, с целью поручить ему этот труд. Министерство Иностранных Дел не встретило к тому препятствий, но сам Аббуд раздумал браться за это дело.

Между тем, действительно, перевод Бельфура и доступен лишь немногим, и далеко недостаточен. Он представляет собою библиографическую редкость, которая в России мало у кого была в руках. Но и этих немногих русских читателей, по-видимому, затрудняло малое знакомство с английским языком, вследствие чего, при большом объеме книги (1000 убористых страниц in 4°), в массе литургических и архитектурных описаний трудно отыскивались ими, тонули, рассыпанные там и здесь, драгоценные исторические и бытовые указания. Так, о. Благово в предисловии к начатому им переводу с Бельфура писал — мнение, которое представляется столь странным теперь, — что записки Павла могут быть интересны только для монашествующих и любителей церковного благолепия; так, С. М. Соловьев не знает рассказа Павла о самоубийстве воеводы Бутурлина на пути из литовского похода в 1656 г.; так, никто из исследователей не заметил перерыва в тексте у Бельфура в т. II, 29, где неожиданно стоит: «число ступеней этой колокольни...» хотя раньше ни одним словом о колокольне не упоминается (ныне оказывается, что здесь пропущено большое описание кремлевских соборов и начало описания Ивановской колокольни[863]).

Но помимо малой доступности книги Бельфура, перевод этот и не вполне удовлетворителен, и далеко недостаточен. Не говоря уже о трудности для иноплеменника переводить с живой, народной арабской речи, какою писал Павел (вследствие чего у Бельфура явилось множество отдельных промахов и ошибок, нередко совершенно искажающих смысл места[864]), Бельфур намеренно, как сам предупреждает, выпустил ряд литургических описаний и описаний церквей, как подробностей мало интересных и утомительных для английского читателя — и между тем драгоценных теперь для русской археологии и истории быта[865]. Далее, арабский подлинник Бельфура местами отличался редакцией: в нем есть важные дополнения сравнительно с нашими рукописями, но есть и недочеты; в нем некоторые разногласия в отдельных фразах у Бельфура и в наших списках заставляют предполагать уже не простую ошибку переводчика, а разночтение подлинника.

Все эти соображения делали желательным появление русского перевода «Путешествия Макария» непосредственно с арабского подлинника, что и сделано в 1896-1898 г. (в полном виде в Чтениях Императорского Общества Истории и Древностей Российских при Императорском Московском Университете, а также и отдельными оттисками). Для меня лично, как уроженца той же страны и той же Церкви, к которой принадлежали Павел и отец его, было особенно дорого и особенно близко сердцу, чтобы памятник, оставленный Павлом, сделался действительно известен русским ученым и вообще русским читателям, и притом в своем полном объеме и в своем настоящем свете. Насколько мне это удалось, — судить не мне.

Ныне, в виду близкого окончания печатания этого труда, считаю благовременным дать на страницах Архивного «Сборника» описание той, принадлежащей Архиву, рукописи, по которой совершен мой перевод.

Рукопись Московского Главного Архива Мин. Иностр. Дел, переведенная мною, писана на бумаге обычным арабским почерком нэсхи. Страницы имеют в длину 20,5 сантим., а в ширину 17 сант.; письмо же занимает 16 сант. в длину и 11 сант. в ширину. Во всей рукописи 869 страниц[866]. Количество строк на страницах не одинаково; но в среднем можно считать 24. Письмо также не везде одинаково: на одних страницах крупнее, на других мельче, и в общем настолько мелко, что два другие списка той же рукописи, одного с нашей формата, имеют свыше 1000 страниц. Рукопись Учебного Отделения Министерства Иностранных Дел, которой я пользовался во все время моих занятий переводом, заключает в себе 1022 стран. и имеет по 21 строке на странице[867]; а так как она переписана тем же почерком и тем же лицом, Иоанном Георгиевичем Сарруфом, которое переписывало Порфирьевскую рукопись, эта же последняя, как видно из отчета за 1883 год Императорской Публичной библиотеки о приобретенных ею рукописях преосв. Порфирия, имеет также по 21 строке на странице, то следует считать одинаковое количество страниц в обеих этих рукописях.

Как наш, так и два упомянутые сейчас списка сняты в небольшой промежуток времени, очевидно, с одного оригинала — 1700 года, как это обозначено на нашем списке, — сгоревшего, вероятно, во время резни в Дамаске в 1860 году. Именно, наш список снят в 1859 г., список Учебного Отделения в 1847 г.; Порфирьевский же в 1849 г., как обозначено в вышеупомянутом отчете Императорской Публичной библиотеки.

Кроме оригинала наших рукописей, имеются или имелись еще два: один, с которого сделал свой перевод Бельфур[868], был приобретен графом Фридериком Гильфордом в Алеппо в начале нынешнего столетия, а писан был в 1765 году; виденный Сенковским в 30-х годах в Айнтуре на Ливане у известного ученого Ариды, был написан грамотой кершуни, т.е. по-арабски сирийскими буквами. В предисловии к своему переводу Бельфур говорит, что он сам делал безуспешные попытки отыскать другую рукопись в Смирне, Каире и Константинополе: нельзя не пожалеть, что он направил свои поиски не в Алеппо, место родины Макария, или в Дамаск, его кафедру и местопребывание, или на Ливан, где Сенковский видел список Ариды, и вообще в пределы антиохийской и иерусалимской патриархий и их монастыри, где несомненно имелись списки и знали о путешествии Макария. Вернувшийся недавно из Сирии, А. E. Крымский сообщил нам, что он приобрел неполный список этого путешествия, принадлежавший Сейданайскому монастырю[869].

Рукопись, с которой сделан английский перевод, хранится ныне в Британском Музее. Она писана прекрасным почерком на бумаге, в лист, на 375 листах и разделяется на четыре части.[870] Эта рукопись полнее наших списков: она заключает в начале описание путешествия патриарха Макария из Алеппо по Малой Азии до Константинополя, пребывание его в этом городе и дальнейший путь морем до Молдавии, а в конце подробное описание обратного пути патриарха по Черному морю и Малой Азии и действия его и архидиакона Павла в первое время по возвращении на родину. Всего этого в наших списках нет. Но с другой стороны, такой факт, как начало описания Ивановской колокольни с середины, указывает, может быть, на дефектность списка в этом месте (незамеченную, впрочем, переводчиком), — хотя при обильных намеренных пропусках Бельфура трудно знать, выпущено ли известное место им, или отсутствовало в арабском подлиннике его. Сам Бельфур не всегда предупреждает о делаемом им пропуске: так мы только из Каталога Британского Музея узнаем, что и в Бельфуровом оригинале, как у нас, вслед за введением имеется, опущенный в английском переводе, исторический обзор Антиохийских патриархов со времени перенесения резиденций их в Дамаск, в 1267 г., но 1650 г.[871]

Наша рукопись — в цельном черном сафьянном переплете, имеющем с обеих сторон тисненую кайму шириною в палец и продолговатый орнамент в восточном вкусе по средине; на корешке вытиснены серебряные поперечные линии с розетками между ними. Это — изящный и дивный дамасский переплет.

Рукопись писана черными чернилами, но точки, которые далеко не всегда стоят на месте, и оглавления на полях и в тексте писаны киноварью. Далее на полях же находятся, написанные черным, примечания и дополнения Павла, нередко довольно обширные и часто вводимые словами: «знай», «заметь» и т. п. или и прямо: «примечание». При обрезе полей рукописи, для переплета, ни одно из примечаний не пострадало, хотя некоторые из них значительно выходят из размеров переплета: такие, выступающие примечания бережно, умело и красиво вырезаны и загнуты. Затем изредка видим на полях пополнения случайных пропусков переписчика и исправление его ошибок. Наконец на поле же, вверху, приблизительно на каждой 20-й странице, стоит киноварью, а иногда чернилами, отметка: «сличена тетрадь 1, 2» и т. д. Эти пометки сделаны разными руками, причем очевидно сходство одного из почерков с почерком некоторых поправок.

К особенностям нашей рукописи принадлежит и то, что в ней сохранен нетронутым язык текста: народный, грамматически неправильный, с местными, областными словами, употребляемыми в Алеппо и в верхней Сирии.

На последней странице, вслед за окончанием текста, переписчиком написан следующий стих (его нет в списке Учебного Отделения):

«Если ты найдешь ошибку, исправь ее.

«Да будет возвеличен Тот, в Ком нет недостатков и Кто выше всего!»

Затем переписчик говорит: «выполнение и докончание переписки этой редкостной книги и удивительной истории было совершено 15-го благословенного февраля, одного из месяцев 1859 года христианской эры, рукою нижайшего и смиреннейшего из рабов, недостойного того, чтобы имя его было упомянуто, по причине множества его грехов, Илии, сына Иосифа, Жибара. Он просит всякого, читающего эту книгу, снисходительно смотреть на описки его пера и вкравшиеся в его листы ошибки и молить милости его родителям, дабы и самому получить подобное от Всещедрого и Милосердного. Слава Богу во веки!».

С правой стороны этой надписи тою же рукой приписано: «дата (т.е. окончания переписки) от Адама 7367 г.»; а с левой стороны поставлено: «списано с книги Нииматулла, сына священника Георгия, сына Салима, дата ее — от Адама 7208 г.».

Кроме приписок переписчика есть еще шесть других: четыре — на арабском языке, одна на греческом, и одна на турецком. В конце настоящей статьи прилагаем фототипию с последней страницы, на коей находятся все вышеуказанные приписки. Наиболее важны две: Михаила Аббуда по своей обстоятельности и протоиерея Иосифа по важному значению этой личности.

Последняя приписка, находящаяся под припиской переписчика слева, гласит следующее: «эта книга, которая описывает путешествие приснопамятного Макария, патриарха Антиохийского, в страны русские, списана со старинного списка и сличена с ним в точности. Убогий священник Иосиф Муханна Аль-Хаддад».

Протоиерей (из скромности он всегда называл себя простым священником) Муханна Аль-Хаддад (т.е. железник) — личность замечательная, высоко-христианская и просвещенная, память о которой доселе жива в Дамаске и на всем арабском православном Востоке. Это был выдающийся проповедник и наставник, создавший целую школу убежденных ревнителей православия. Лучшими его трудами считаются новые переводы Отцов Церкви и исправления прежних; им же переведен катехизис митрополита Филарета с греческого на арабский. Умер мученическою смертью во время резни в Дамаске в 1860 г.

В правом нижнем углу приписано по-арабски: «верно: эту книгу, которая заключает в себе историю путешествия патриарха Макария Антиохийского в страны христианские, я, убогий, нижеподписавшийся с приложением печати, позаботился списать со старинной, изветшавшей книги, помеченной 7208 годом от сотв. мира. Эта книга есть вклад; она старинная, пришла в ветхость и не может быть перенесена из города в город, ибо близка к уничтожению. Ввиду того, что к нам обратился с просьбой возлюбленный брат наш синьор Испир (Спиридон) Аббуд достопочтенный и поручил нам, чтобы мы позаботились снять с нее список для него, мы тотчас же приступили к делу, согласно его приказанию, и заказали снять с нее копию, истратив на это, что потребовалось; и сличили ее со старым списком слово в слово, строка в строку и лист в лист, со всевозможной точностью и тщательностью, согласно желанию вышеупомянутого брата нашего. Прошу всякого, кто заглянет в эту книгу, испрашивать у Бога для меня и моих родителей прощения грехов и отпущения прегрешений. Аминь. — Писавший это — убогий Георгий (сын) Михаила Аббуд, православного исповедания и дамаскинец родом».

Ниже этого приписано по-турецки: «имеющий обратить внимание на эту книгу (да знает), что искренний раб Михаил, сын Георгия, Аббуд старательно сличил ее со старым и древним списком».

С правого бока вверху приписано вкось по-гречески: «рассмотрена эта книга, история приснопамятного Макария Антиохийского, переписанная с арабского оригинала точь-в-точь, и подтверждается нижеподписавшимся. — Протонотарий патриарха Антиохийского Иоанн Попандопуло».

С левого бока приписано вкось по-арабски: «верно; прочел содержание ее и понял смысл. — Яков, сын Михаила, Аббуд».

Последняя приписка, в самом низу, гласит: «эту книгу прочел я, подписавший свое имя и приложивший внизу свою печать, Константин, сыне Михаила, Маллук».

При всех подписях, кроме Якова Аббуда, приложены именные печати лиц писавших: у Попандопуло греческая, у остальных — арабские. Особенно интересна печать Попандопуло, на которой изображен византийский двуглавый орел в короне, а с четырех углов его надпись в сокращениях и вязью: «Иоанн Попандопуло протонотарий, 1842».

Заказавший эту рукопись, Спиридон Аббуд, был, как нам известно, воспитанником Московской Духовной Академии, кончил курс в Академии в 1856 году (двадцатый выпуск), в 60-х годах еще жил в Москве, и есть основание думать, что копию эту он заказал по поручению князя М. А. Оболенского. Георгий Михайлович и Яков Михайлович Аббуд, подписавшиеся под рукописью, были его родные братья; а подписавшийся в турецкой пометке Михаил, сын Георгия, нужно думать, был их отец. Протонотарий Иоанн Попандопуло был женат на родной сестре братьев Аббуд; он был родом грек с острова Кипра. Об этом Попандопуло упоминает преосв. Порфирий Успенский, что ему и вышеупомянутому протоиерею Муханна Аль-Хаддаду Антиохийский патриарх Мефодий, по его, Порфирия, просьбе поручил перевод рукописи Михаила Брека с арабского на греческий (См. «Восток Христианский» преосв. Порфирия, епископа Чигиринского, Киев, 1874).

Когда эти свидетели столь официально ручаются, что список, лежащий перед нами, верен «слово в слово, строка в строку и лист в лист» с дамасской рукописью, то этому следует вполне верить.

Точность, с которой сделан наш список, не оставляет сомнения, если сравнить его с другими рукописями. Так, в рукописи Учебного Отделения, писанной в 1847 г., переписчик мудрствует: поправляет язык, заменяет народные формы книжными, и почти все примечания внес с полей в текст, порой отмечая их в тексте киноварью словами: «знай», «примечание» и т. п., порой совсем не отмечая. В архивской рукописи народные формы языка сохранены неприкосновенно, примечания оставлены на своем первоначальном месте, и таким образом соблюдена точность, действительно, не только в отдельных словах, но и в размещении строк на странице. Вероятно, и самая неравномерность числа строк на страницах нашей рукописи объясняется старанием поместить на одной и той же странице все то, что было помещено на одной и той же странице в подлиннике.

Вообще, наш список носит следы той добросовестности, с какою старались в нем соблюсти точную передачу дамасского оригинала, и потому позволительно думать, что он более других близок к оригинальному тексту Павла Алеппского.

С этой именно рукописи мы и сделали свой русский перевод записок Павла Алеппского, в полном виде изданный Императорским Обществом Истории и Древностей Российских при Московском Университете в его Чтениях за 1896 г. кн. 4-ая (выпуск 1-й), за 1897 г. кн. 4-ая (выпуск 2-й), за 1898 г. кн. 3-ья (выпуск 3-й) и кн. 4-ая (выпуск 4-й) и за 1900 г. кн. 2-ая.

ИЛЛЮСТРАЦИИ

Антиохийский патриарх Макарий.