Путешествие будет опасным

Малолетние рабы

Мы были в южной части штата Флорида. Неподалеку от мыса Кеннеди, откуда американские астронавты совершали путешествие на Луну. Вокруг — безбрежные рощи цитрусовых деревьев. Зелеными волнами они сбегают с далеких холмов в долину. Деревья гнутся от тяжести золотистых плодов.

Мы ехали по Флориде день, второй и никак не могли пересечь зеленый океан. В одном месте мы нагнали странную автоколонну. Один за другим тянулись старенькие грузовики, держа путь куда-то на север. Некоторые машины были накрыты рваным брезентом. К бортам привязаны ведра, тазы, закопченные чайники. В кузовах, прижавшись друг к другу, сидели люди. Здесь были мужчины и женщины, пожилые и старые. Много здесь было подростков и детей.

Колонну замыкал маленький «пикап». Еще издали через заднее окошечко его кабины мы разглядели широкополую ковбойскую шляпу водителя. Какой-то длинный и узкий предмет перечеркивал квадратное окошечко и шляпу. Нагнав «пикап», Мы увидели, что это карабин, висящий на задней стенке кабины.

Мы обогнали автоколонну. Ее возглавляла полицейская автомашина, в которой сидели двое разморенных жарой полицейских. На борту машины была изображена шерифская звезда и изогнувшаяся дугой надпись: «Графство Палм-бич».

Кто в Америке не знает графства Палм-бич? Голубые волны Атлантики с мягким шорохом набегают на его песчаные пляжи. В тени широколистых пальм прячутся особняки. Это зимние дачи миллионеров.

Люди в грузовиках никогда не видели ни этих особняков, ни их хозяев. И хозяева особняков никогда не видели людей в грузовиках. А между тем они зависят друг от друга. Между ними существует невидимая связь. Ибо апельсины, грейпфруты и ананасы в хрустальных вазах, стоящие на коктейльных столиках в этих особняках, все эти цитрусовые, принесшие Флориде славу, а ее хозяевам — миллионы, выращены и собраны людьми, которые под конвоем полиции трясутся в стареньких грузовиках.

Люди в грузовиках — кочующие сельскохозяйственные рабочие. С наступлением уборочной поры они начинают кочевать «вслед за осенью». Они медленно движутся с юга на север вслед за урожаем, предлагая свои руки для сбора фруктов, ягод, бобов, лука, моркови, хлеба. В стареньких грузовиках их перевозят с плантации на плантацию, из одного района в другой. Их много, хотя никто точно не знает, сколько их. Говорят, что по всей стране их не менее двух с половиной миллионов человек.

Они живут в хлевах и пустых курятниках. Их лагеря спрятаны от посторонних глаз в глубине садов и на отдаленных фермах. Они отделены от внешнего мира колючей проволокой и вооруженной охраной. Многие американцы даже не знают об их существовании. И когда телевизионная компания Эн-Би-Си показала репортаж о жизни этих «забытых людей», это была сенсация. Сытая Америка была шокирована.

Снять этот репортаж было нелегким делом.

— Никогда не знаешь, что произойдет, когда в грудь тебе упирается ствол пистолета, — рассказывал режиссер телефильма Мартин Кэрр. — Человек, который угрожал убить меня, был хозяином лагеря кочующих рабочих в графстве Палм-бич. Он появился в тот момент, когда я разговаривал с одиннадцатилетним мальчиком о жизни в лагере. Хозяин сразу выхватил из кармана пистолет и закричал: «Убирайся к дьяволу, да поживей, если хочешь остаться живым!»

И все-таки телевизионным репортерам удалось многое узнать и многое показать телезрителям. Больше всего потрясают сцены с детьми.

Вот шестилетний мальчуган, работающий рядом со взрослыми на уборке урожая. Репортер беседует с матерью малыша. Она рассказывает, что вместе с ней работают трое ее детей, старшему из которых десять лет.

— По данным министерства труда, — говорит репортер, — на полях страны трудятся сейчас около 600 тысяч детей кочующих рабочих.

На экране хозяин плантации.

— Разве вреден ребенку свежий воздух? — притворно удивляется миллионер. — Разве плохо, что ребенок рядом с матерью?

Вот репортер старается «разговорить» угрюмого подростка. Тот хмурится, отворачивается от телекамеры. На вопросы отвечает неохотно. Школу бросил. Учиться некогда, надо работать. И вообще он школу ненавидит.

— Почему? — не отстает от паренька репортер.

Тот еле сдерживает слезы. Оказывается, в школе смеются над его одеждой, а другой у него нет.

— И вообще я законченный бродяга, вот кто я! — неожиданно зло говорит парнишка. Глаза его сверкают. Но это на одно мгновение. Губы его снова предательски дрожат, и он отворачивается.

Конец фильма потрясает. Репортер беседует с матерью, которой не хватает заработанных денег, чтобы накормить детей. Это тяжелый разговор. Но мать держится. Лишь время от времени смахивает ладонью слезы.

— Что чувствует мать, когда ее дети плачут от голода? — «дожимает» репортер.

Пауза. Долгая пауза. Мать сидит с каменным лицом. Кажется, что ее покинули все чувства. Но вот голова ее начинает клониться к столу. Она закрывает лицо руками и плачет в голос. Рыдания сотрясают ее…

— Мы могли сделать этот фильм в любом штате, — заканчивает ведущий, — но мы остановили свой выбор на Флориде, потому что сельскохозяйственный сезон там длится девять месяцев в году…

Однажды общественные организации штатов Огайо, Мэн, Калифорния, Орегон и Вашингтон предприняли расследование о детском труде в сельском хозяйстве США. Результаты этого расследования в форме доклада были переданы в конгресс. Главный вывод звучит так: «Эксплуатация детского труда в семидесятых годах XX века почти ничем не отличается от эксплуатации в прошлом столетии».

Четвертая часть всех наемных рабочих рук в сельском хозяйстве США — детские руки, говорится в докладе. В сезон сбора урожая клубники и бобов в штате Орегон детский труд достигает 75 процентов всей рабочей силы.

«Наемные сельскохозяйственные рабочие настолько бедны, — подчеркивают авторы доклада, — что им не остается ничего другого, как брать на поля вместе с собой даже малолетних детей. В сезон уборки урожая дети наравне со взрослыми работают от 10 до 12 часов в сутки».

Америка — богатая страна. И вот среди этого богатства вы вдруг слышите плач голодного ребенка. Но все ли слышат?

Однажды в корпункт «Правды» в Вашингтоне пришло письмо, подписанное известной американской актрисой Линой Хорн. От имени Национального комитета негритянских женщин она просила принять участие в сборе пожертвований для голодающих американских детей. По-видимому, комитет отправил тысячи таких писем в самые различные адреса. «Пожалуйста, — говорилось в письме, — пожертвуйте что-нибудь, сделайте ваш взнос сегодня. Голодные дети ждут вашего ответа».

«Я одна из тех, — писала Лина Хорн, — кто чувствует на себе вину за то, что в самой богатой стране мира миллионы детей, белых и черных, ежедневно страдают от голода».

Вместе с письмом в конверт была вложена брошюра, изданная Национальным комитетом негритянских женщин. Брошюра озаглавлена: «США, голод». Члены комиссии, составленной из врачей, учителей и женщин-активисток, рассказывали в брошюре о том, что они увидели в штатах Миссисипи, Алабама, Джорджия, Техас, Южная Каролина, Кентукки.

«Дети просыпаются голодными и ложатся спать голодными, — свидетельствуют члены комиссии. — Они плачут от голода. Вот что мы постоянно слышали, куда бы мы ни приезжали… Мы видели детей, потерявших в результате анемии всякую энергию и способность жить нормальной активной жизнью… В каждом штате, который мы посетили, мы встречали у детей явные признаки хронического недоедания, которое уже нанесло непоправимый ущерб детскому организму».

В брошюре приводится отрывок из репортажа журналиста Тома Тэйда, пишущего для газетного синдиката «Скриппс Говард». Репортер побывал в одном из уголков штата Джорджия и написал о том, что он там увидел.

«Консервные банки с пищей для собак очень популярны у многих покупателей из местечка Ноксвилл, — пишет журналист.

— Не подумайте только, что у нас много собак, — сказал мне хозяин одной из продуктовых лавочек. — Негры кормят этой собачьей пищей своих детей. Они смешивают ее с овсяной мукой. Это может показаться не очень вкусным блюдом, но, поверьте мне, это все же лучше, чем голодать».

…Я читал брошюру, и мне вспомнился один из залов американского конгресса, экран на стене, проекционный аппарат у противоположной стены. Здесь заседает сенатская комиссия, изучающая вопрос о голодающих в Соединенных Штатах Америки.

Сенатор Макговерн — председатель комиссии — ждет, когда рассядутся сенаторы.

— Начинайте, доктор, — обращается он к молодому человеку в роговых очках, который стоит у проекционного аппарата. Рядом с аппаратом на столе лежат стопки цветных слайдов.

Человек у проекционного аппарата — доктор Питер Чейз из Колорадского университета. По заданию сенатской комиссии он расследовал положение детей кочующих сельскохозяйственных рабочих в штате Колорадо.

— Я обследовал триста детей, — начинает свой доклад доктор Чейз, — и сделал триста снимков. Посмотрите на них, пожалуйста.

В зале гаснет свет. На экране появляется увеличенная цветная фотография малыша двух лет. И сенаторы ахают от неожиданности. Перед ними обтянутый кожей скелетик. Вздутый живот. Кривые ножки. Головка не держится на тонкой шее…

Меняется слайд. На экране девочка с заострившимся носом, с большими глазами и беззубым, как у старухи, ртом.

Снова меняется слайд в аппарате… И снова ахают сенаторы.

— Этому малышу четыре с половиной месяца, а весит он меньше, чем при рождении, — объясняет доктор Чейз. — У его родителей еще пятеро детей и нет денег на молоко даже для этого малыша. Обследовав его, я обратился в местную больницу. Произошел такой диалог:

— Спасите ребенка, — сказал я.

— Кто будет платить за лечение? — спросил меня администратор больницы. Я настаивал:

— Возьмите в виде исключения бесплатно.

— Не могу, — вздохнул администратор. — Если я возьму одного, завтра меня будет осаждать толпа матерей вот с такими же на руках.

Снова и снова доктор Чейз показывает сенаторам страшные слайды. Меняются лишь штаты, где они были сняты. Миссисипи… Огайо… Калифорния…