Путешествие Иеро

2. НАЧАЛО

– Мы проигрываем, Иеро, проигрываем медленно, но верно. – Отец Настоятель в коричневой сутане мерил шагами пол лаборатории, заложив худые руки за спину. – Одной веры недостаточно. По правде говоря, так было всегда. В последние годы мы снова и снова осознаем, что существует некая сила, или группа сил, действующая против нас в обстановке полнейшей секретности и крайней осторожности. Те человекообразные, что пытались проникнуть в Центральные Аббатства и почти преуспели в этом, всего лишь часть проблемы, хотя и немаловажная. Но есть и многие, многие другие факты, которые Совет в своей мудрости хранит в тайне от народа. Ни один распространитель информационных бюллетеней никогда не слышал, да и не услышит об этом. – Он помолчал, его морщинистое толстокожее лицо с остроконечной бородой и висячими усами смягчилось в усмешке. – Ни один из нас не делится даже с женами. – Он тут же стал серьезным, взял кусочек мела и подошел к сланцевой классной доске. В начале своей весьма успешной карьеры он учил детей, и даже теперь, став Его Преосвященством Куласом Демеро, не мог избавиться от старых привычек.

– Вот, смотри, – решительно сказал он и принялся писать. – Два года назад большой караван попал в засаду недалеко к северу от Внутреннего моря, на главной дороге из Отва. Было отбито десять повозок со старинными лабораторными приборами. Кое-что позже нашли, но уже в изуродованном виде. Эти приборы были доставлены из некоего непострадавшего допогибельного места в Восточном Океане. Как мы полагаем, среди этих приборов было и какое-то весьма совершенное вооружение, о котором мы теперь ничего не знаем. Назовем этот случай номером первым. – Он говорил, время от времени бросая взгляды на Иеро, сидевшего за длинным столом лицом к нему, чтобы убедиться, что его словам уделяют достаточное внимание, как это делал с тысячами учеников в прошлом.

– Второе. Мы послали целый полк солдат под командованием опытного субаббата и двадцати священников, одну из лучших наших строительных бригад, снабдив их всеми припасами на шесть месяцев, чтобы они заложили новое Аббатство, базирующееся на рыболовстве, на Гудзонском заливе, далеко на северо-востоке, в снежных лесах. Наверное, ты слышал об этом, ведь начинание это было слишком грандиозным, чтобы сохранить его в тайне. Несмотря на все предосторожности, несмотря на постоянную мысленную связь с Центральным Аббатством и другими Аббатствами, весь отряд, грубо говоря, одиннадцать сотен отборных мужчин и женщин, бесследно исчез. Не было никаких тревожных предупреждений, сразу наступил внезапный и полный обрыв связи. Через месяц разведотряд обнаружил то место опустевшим, большинство оставшихся припасов растащили дикие звери. Там можно было заметить смытые следы какой-то нечисти, но ничего конкретного. Одиннадцать сотен лучших! Это было ужасным ударом. Как я уже говорил, назовем это номером вторым. – Он умолк и посмотрел на Иеро. – Комментарий?

– Пока нет, Отец, – безмятежно ответил Иеро. Те, кто знал его плохо, временами думали, что он флегматик, но Отец Настоятель следил за этим молодым человеком много лет и знал его лучше. Он хмыкнул и вновь повернулся к доске.

– Это случилось около одиннадцати месяцев назад. Номером третьим я назову случай с кораблем. Об этом знают чертовски мало даже члены Совета, так что, я полагаю, и ты ничего не знаешь. Примерно через два месяца после исчезновения нашей новой монастырской колонии, которая должна была стать Аббатством святого Иоанна, – и снова гримаса боли исказила его лицо, – нам сообщили о большом корабле. Сообщили некие достойные доверия личности с западного побережья, далеко к северу от Банка и его обширной смертоносной зоны, с группы скалистых, покрытых лесами островов, которые называются Беллы. Те люди не метцы, но на самом деле еще и старше…

– На самом деле чистокровные индейцы, – согласился Иеро. – Они живут маленькими охотничьими группами и не желают объединяться, некоторые из них – хорошие люди, другие торгуют с Нечистью, а то и еще чего похуже. Не надо мне все объяснять, как ребенку, Отец. Я же не первоклашка.

На какое-то мгновение Отец Настоятель казался совершенно разъяренным, затем расхохотался.

– Прости, но я так часто объяснял подобные вещи деревенским советникам и даже кое-кому из моих высокопоставленных коллег по Большому Совету, что это вошло в привычку. Так о чем это мы? Ах, да – корабль.

Как нам сообщили, этот большой корабль странного вида, гораздо больше любой нашей рыбачьей лодки, потерпел кораблекрушение на одном из внешних островов Беллского архипелага. На борту корабля были люди, которые, вероятно, пересекли Тихий океан! Корабль разбился на скалах, погода была плохой, наши индейские друзья постарались подобрать этих людей, которые были желтокожими – такими, согласно древним источникам, и должны быть жители Восточной Пацифиды. Впрочем, уже бывали случаи, когда желтокожих моряков в маленьких лодках заносило к нам штормами. Мы сразу же послали кавалерийский эскадрон с востока, из Аббатства Святого Марка. К этой части побережья ведут довольно хорошие дороги.

– Так вот, когда наши люди прибыли туда, там уже ничего не осталось. Остов корабля исчез полностью, не оставив и следа. Три небольших стойбища индейцев, промышлявших добычей лосося, тоже исчезли, и лишь немногие следы говорили о том, что там что-то было. Но мы нашли в лесу старика, вернее он нашел нас. Этот старый калека принимал ванны в горячих источниках, и потому в момент нападения его не было. Орда лемутов, насколько я понял, какой-то разновидности волосатых Ревунов, появилась из воды. Они ехали верхом на огромных животных, чем-то похожих на чрезвычайно больших тюленей, встречающихся время от времени на том побережье. Они нахлынули на прибрежные стойбища, перебили все живое и утащили мертвецов и их пожитки в море. Старик не знал, что случилось с кораблем, о котором он только слышал. Должно быть, с ним произошло нечто подобное. Кто знает, какие новые познания Забытого Времени утратили мы тогда? Ты начинаешь улавливать взаимосвязь?

– Видимо, – ответил Иеро, – нас не только физически изолируют от окружающего, но и, более того, нас стараются заблокировать от новых знаний, особенно тех, которые могут оказаться опасными для Нечисти, для лемутов. И этот план хорошо согласован и организован, так что как только мы узнаем о каких-то новых источниках знаний, их тут же выхватывают из наших рук.

– Все верно, – сказал настоятель. – Именно так и я полагаю. Но и это еще не все. Послушай.

– Год назад двадцать самых лучших наших молодых ученых, мужчин и женщин, которые занимались проблемами мысленного контроля, причем перед ними открывались новые и восхитительные перспективы, решили собраться на совещание. Они приехали сюда, в город Саск, со всех концов Республики. Совет Аббатств получил извещение об этом совещании и наш постоянный комитет по делам науки, конечно же, знал о нем. Ученым была обеспечена обычная монастырская охрана, два человека у двери. После того, как совещание длилось уже несколько дней, однажды утром один из этих двоих, сметливый парень, вдруг обнаружил, что насчитал двадцать одного ученого.

– Если бы не он!.. Впрочем, дела и так были плохи. Охранник заглянул в окно вовремя, чтобы увидеть, как в полнейшей тишине ученые убивают друг друга. Душат, режут перочинными ножами, бьют всем, что попадется под руку. Он закричал и криком снял наваждение. Осталось шестеро убитых и восемь тяжелораненых. Меньше всего пострадали те, кто обладал наибольшей силой мысли и волей. Это подтверждается их учебными характеристиками. – Аббат вздохнул. Он теперь перестал вышагивать и сидел на скамье напротив Иеро.

– Ученые мало что помнили. У них тоже было смутное впечатление, что в зале присутствовал посторонний, но описать его не смогли. Охрана у задней двери ничего не подозревала. Но нам-то было ясно, как это могло произойти. Как и тебе. Верно?

– Разум огромной мощи, я полагаю, – откликнулся молодой человек, – один из легендарных тайных адептов Нечисти, о которых ходят слухи. Неужели, это не просто сказки?

– Боюсь, что так, – ответил аббат. – Посуди сам, ведь ты много знаешь о ментальных силах, как и любой человек в Республике Метц. Чтобы нанести такой дерзкий удар, нацелиться, отмечу тебе, на наши самые свежие силы, на нашу величайшую надежду и величайшую угрозу любому врагу, тот разум экстраординарной мощи, как ты выразился, должен был находиться в физической близости от лиц, подвергшихся нападению. Нет никакого сомнения в том, что у того парня охранника, который сейчас, кстати, успешно проходит обучение, недюжинный ум, и он сумел сохранить в памяти воспоминание о том, что видел, как входит лишний субъект. Оказавшись в зале, постоянно насылая на них чары невидимости, это существо крошечными порциями внушало им раздражение и возмущение, пока оно не вылилось в яростное стремление убивать. В этой истории скрыто еще нечто такое, что ты мог упустить.

– Нет, отчего же, – улыбнулся Иеро. – Молчание.

– Хороший мальчик, – сказал его наставник. – У тебя, Иеро, под ленивой маской есть мозги. Да, молчание. Что за ум! Заставить двадцать сильных разумов убивать друг друга в полнейшей тишине. Шум сорвал бы весь замысел, так что они должны были убивать друг друга в полнейшем молчании. Не думаю, что в Республике Метц нашлось хотя бы четыре человека, способных совершить подобный подвиг.

– И вы, конечно, один из них, – сказал Иеро. – Есть еще что-нибудь или мы, наконец, перейдем к теме, касающейся меня лично?

– Ты знаешь о тех двоих, которые чуть не проникли в тайные картотеки и исследовательские центры Центрального Аббатства, – сказал наставник. – Полагаю, мы можем назвать это номером четыре. Кем они были, сейчас мы не знаем. Если они действительно были людьми, то как могли сами их тела и кости раствориться в амебообразную субстанцию? Нечисть во многом превосходит нас, Иеро.

– Есть много и других интересных случаев, если их рассматривать как части общей картины. Маленькие отряды опытных исследователей, люди, похожие на тебя, попадали в засаду или, хуже того, исчезали там, где этого никто не мог ожидать. Гонцы с посланиями высокой важности для Восточной Лиги в Отва, а, может быть, и от них к нам, тоже исчезали, отчего общественно важные дела задерживались чуть ли не на год. И так далее. Все сходится к одному: на нас накинута паутина, Иеро, смертоносная, сжимающаяся паутина, а мы все сидим и размышляем, отчего же дела идут так плохо! – Сутулый старик зацепил взглядом Иеро. – Я так и не услышал каких-либо проницательных вопросов от своего первого ученика. А мне они нужны – нужны всем нам. Иеро, твой ум больше не должен лениться. До сих пор ты выполнял работу, с которой мог справиться любой квалифицированный священник-экзорсист, и к тому же бегал по лесам и шлялся по равнинам. Как ты сам знаешь, твои успехи за время обучения в Центральном Аббатстве были чуть ли не самыми выдающимися. И все это пропадает втуне! Так слушай же меня, Пер Дестин, я обращаюсь к тебе как духовный и светский руководитель и требую крайнего твоего внимания! Члены Совета предоставили тебе свободу действий на несколько лет по двум причинам: во-первых, чтобы ты сам осознал свою ответственность, что, конечно же, лучше всего. Другая причина, выдвинутая главным образом мной, это то, что ты таким образом сможешь приобрести многогранный опыт. Что ж, время твоей праздности теперь, с этой минуты, официально закончилось. Я ясно выражаюсь? А теперь, сэр, постарайтесь задавать разумные вопросы, потому что мне еще много о чем нужно сказать.

Иеро теперь сидел прямо, его черные глаза полыхали гневом, и он не отрываясь смотрел на своего друга и наставника и вся наносная скука слетела с него.

– Так вот что вы думаете обо мне, – раздраженно бросил он. – Как о привилегированном бездельнике и пустом человеке. Это нечестно, Ваше Высокопреосвященство, и вы хорошо это знаете.

Аббат Демеро просто сидел и смотрел на Иеро, его мудрые глаза выражали симпатию, а не укор, и молодой человек почувствовал, что его гнев улетучился. В этих упреках была правда, по крайней мере, ее добрая часть, и, будучи честным человеком, он не мог ее отрицать.

– Простите мой гнев и дерзость, Отец Настоятель, – тяжело произнес он. – Видимо, я, в сущности, действительно не совсем священник и даже не солдат. Чем могу быть полезен Совету?

– Хороший вопрос, Иеро, – оживленно сказал аббат, – но на самом деле я не его ожидал. Для такого вопроса время настанет позже, в конце, а сейчас мне нужны твои мысли. Посмотрим, друг мой, что ты заключил из того, что я тебе рассказал? Я имею ввиду сильные и слабые стороны, достоверность и даже правдоподобие, а, самое главное – решения и рекомендации?

– Что ж, – медленно начал Иеро, – одна мысль мне пришла в голову с самого начала и она становилась все крепче с каждой трагедией, о которых вы упоминали. Здесь не обошлось без измены, где-то в республике есть по крайней мере один высокопоставленный предатель, а, может, их и больше. Мне не хотелось бы этого говорить, но если быть честным, я должен. Как насчет самого Совета?

– Хорошо, – сказал аббат. – Ты не разучился мыслить. Да, измена имеет место, и по этому поводу ведется тщательное, очень тщательное расследование. Что же касается равных мне и вышестоящих для тебя, то тебе вовсе нет никакого дела до того, какие шаги могут быть предприняты, если даже мы вообразим, что предатель может находиться в таком неподобающем месте. Поэтому я ничего не скажу тебе о таких теоретически возможных процедурах.

Две улыбки скрестились над столом. Старый аббат отказался информировать Иеро и в буквальном смысле слова ничего ему не рассказал. Совсем ничего, включая тот факт, что и сам Совет не свободен от подозрений.

– Не могу возражать против конспирации, – резюмировал Иеро. – Нам действительно кто-то нанес серию тяжелых ударов. И именно так, как вы мне сказали напоследок. Они должны были быть скоординированы. Поскольку мы встретились здесь, в закрытом помещении, и разговариваем по вашему настоянию, значит, вы опасаетесь возможного предательства даже здесь. Если наши умы сосредоточены на некоем предмете, даже если мы будем говорить вслух, возникнут потоки, которые сможет уловить адепт, в особенности такой, какого вы описали. Что вы сделали для того, чтобы избежать подобного поворота событий? – Он скрестил руки на груди и внимательно посмотрел на аббата.

– Вот что, – сказал аббат. Пока они разговаривали, молодой человек не обращал внимания на простую коробку, примерно восемнадцати дюймов в высоту, стоявшую на краю стола. Аббат поднял ее крышку и показал любопытный механизм: маленький плоский маятник из какого-то полированного металла, неподвижно висевший на тонкой деревянной перекладине. Рядом с маятником с обоих сторон висело два стальных диска.

– Сердцевина этого маятника сделана из какого-то любопытного вещества, что-то из Забытого Времени, о чем я рассказывал тебе когда-то. Если на нас будет направлено какое-то мысленное или волевое усилие, то, я думаю, в 98 случаях из ста крошечный грузик заставит звенеть боковые диски. Мы испытывали его около двух лет и всякий раз с одним и тем же результатом. Честно говоря, именно благодаря ему, или его дубликату, и поймали тех двух шпионов в Центральном Аббатстве. Нужно сказать, мало кто знает об этом.

– Понятно, – сказал Иеро, разглядывая маленькое сигнальное устройство. – Очень убедительно. Надеюсь, оно работает, сэр. Вы ждете от меня других сообщений, я полагаю. У меня есть только одно. Должно быть, существует план, нечто, долженствующее разжать те тугие объятия, которых вы боитесь, и я являюсь его частью. Раз уж потребовался человек помоложе вас, значит, не исключена физическая опасность. Вероятно – путешествие, проникнуть в некий район, населенный, или предположительно населенный врагами? Что-то вроде рекогносцировки? Остальное скрыто для меня во мраке.

– Постарайся подумать еще, – предложил аббат Демеро.

– Ну, хорошо, – сказал Иеро, – где-то существует некое оружие. Следовательно, один чрезвычайно доблестный человек сможет с трудом проникнуть сквозь полчища Нечисти, благодаря лишь своему искусству, хитрости и чистому героизму там, где не сможет справиться целая армия. Честно говоря, – добавил он, – я слегка утомился от всех этих тайн. Кроме той несколько саркастической картины, которую я нарисовал вам, у меня действительно нет никаких предложений и я не думаю, что вы верите в эти детские сказки об одиноком паладине, сражающемся против несметных полчищ. Говорите же, Отец Настоятель, – сказал он нетерпеливо, – что вы действительно задумали?

Аббат выглядел несколько ошеломленным, и когда он заговорил, настала очередь удивляться Иеро.

– Проклятье, Иеро, мы и не подозревали, как высок твой уровень! Видишь ли, случилось так, что именно этого мы и хотим. Ты и еще несколько высокотренированных людей послужите нам чем-то вроде тайного оружия. Мы хотим, чтобы вы прошли в Затерянные города на дальнем юге в надежде, признаю, весьма туманной, что вы добудете для нас какие-то древние тайны раньше, чем Нечисть погубит нас.

Помимо своей воли молодой священник пришел в восторг. На востоке он добирался до Отва, на севере бывал во многих неизученных районах, а вот юг был книгой за семью печатями для всех. Ходили слухи, что там есть чудовища, что стадо лорсов для них – легкий завтрак; такие огромные деревья, что человек и за полдня не обойдет ствол. Большинство таких россказней, безусловно, возникали благодаря воображению, слухам и охотничьим байкам, но Иеро был достаточно умен, чтобы вычленить из них зерно истины. Сам Иеро доходил до южных границ тайга и его бесчисленных сосен и видел чудовищные деревья на краю южного леса, среди которых хвойных было мало, но много лиственных деревьев огромного размера, Там начиналась заброшенная империя когда-то знаменитых Соединенных Штатов. Каждый ребенок знал, что Погибель поразила ее гораздо сильнее, чем любое другое государство в мире, вызвав ужасающие изменения в природе. Подобные изменения почти не коснулись Канды. Говорят, в тех неисследованных районах – сплошь бесконечные болота, внутренние моря и обширные отравленные пустоши, освещенные неугасающим, зловещим голубым свечением Мертвых Зон. А сами Затерянные города, куда он, собственно, и направляется – хуже всего! Метских детей пугали россказнями о высоченных, заросших лианами разрушающихся утесах древних зданий, один лишь взгляд на которые, как говорят, приводит к отвратительному концу. Есть Затерянные города и на севере, но они либо изолированы, либо изучаются – те, о которых вообще известно. Да и в любом случае, ужасы Погибели коснулись их лишь в малой степени. Отважные разведчики и свободные рейнджеры иногда рискуют вызвать гнев Аббатства – политический, а не религиозный – и ведут исследования на юге, но мало кто решается на это, и еще меньшее количество возвращается обратно. Все это мелькнуло в голове у Иеро в тот момент, когда он смотрел в мудрые старые глаза Демеро. Он отвернулся назад и в большой комнате без окон, освещенной только флуоресцирующими стенами, наступила тишина. В конце концов первым нарушил молчание Иеро.

– Имеете ли вы какое-нибудь представление о том, что я должен искать, сэр? – спокойно спросил он. – Или все равно что – что попадется под руку?

– Что ж, такой результат тоже был бы хорош, – ответил старик. – Но будем считать себя более оптимистичными и осведомленными. Вот именно, «И» осведомленными, именно так. Конечно, же нам нужно оружие. Но ведь и Погибель вызвана неким оружием. А повторения ее мы, конечно же, не хотим. Моровые бедствия, отравляющая радиация – все такие вещи должны быть погребены навсегда. Если только Нечистые не вернут их к жизни, а я боюсь, они смогут этого добиться, скажу я тебе! Нет, ничего такого нам не нужно! Но есть и другие вещи, способные увеличить нашу мощь. – Тут он сменил тему разговора, удивив этим Иеро.

– Ты когда-нибудь задумывался о наших центральных картотеках в Центральном Аббатстве, Иеро? – спросил аббат, нетерпеливо наклонившись вперед.

– Конечно, Отец мой, – ответил священник. – То есть, в каком смысле «задумывался»?

– Что ты о них думаешь, вот в каком, – резко сказал Демеро. – Эффективны ли они, полезны ли? Они занимают площадь свыше двух квадратных миль под землей, дают работу более чем двум сотням высококвалифицированных священников и ученых. Стоят ли они того?

Иеро понимал, что старый мудрец к чему-то ведет, но никак не мог сообразить, к чему.

– Нет, отчего же, они безусловно ценны, – ответил он, напряженно думая. – Без информации, собранной и рассортированной в картотеке, мы ничего бы не смогли сделать. Половина наших научных достижений просто складывается из информации, заключенной в картотеке. А в чем дело?

– Дело вот в чем, – сказал Демеро. – Когда я запрашиваю информацию, о которой я знаю, то частенько получаю ее через несколько дней. Теперь, предположим, мне нужно сравнить несколько фактов, скажем, количество дождливых дней на востоке провинции Саск, урожай на юге и последние данные о миграции буйверов. Тогда потребуется еще больше времени. Потом с чьей-то помощью я сравниваю эти данные и принимаю решение. И ты знаешь обо всем этом процессе, верно?

– Конечно, – ответил заинтригованный Иеро, – но и что из того? Информация для того и нужна, чтобы ею пользоваться. Что это доказывает?

– Ну, прекрасно, – резюмировал его наставник. – А теперь предположим, просто предположим, что я прихожу в картотеку и говорю ей, повторяю тебе, не библиотекарям, а самой картотеке все то, что я только что рассказал тебе о своих опасениях. Не перебивай, мальчик, я еще не сошел с ума. Картотека сама подбирает и сравнивает всю информацию, относящуюся к этому вопросу и через десять минут выдает листок бумаги, в котором сказано: – Если ты сделаешь «Х», «У» в таком-то порядке, то враг будет полностью разбит. – Ну, что ты об этом думаешь?

– Говорящая картотека? – сказал Иеро, вопросительно изогнув бровь. – Полагаю, вы, конечно, не шутите. Мы начали снова открывать все эти штуковины, связанные с радио, я знаю, но там просто человек работает на приборе. Вы же говорите об… э-э… машине, такой штуковине, которая содержит всю информацию и выдает не только голые факты, но и умозаключения. Так вы говорите, такое возможно?

Аббат удовлетворенно откинулся в кресле.

– Да, сын мой, не только возможно, но когда-то было и общепринято. До Погибели. Такие машины назывались компьютерами. Некоторые ученые, работающие с архивами Забытого Времени, пришли к выводу, что существовали и такие компьютеры, которые превышали размеры всего здания, в котором мы сейчас находимся. Можешь представить себе, какие возможности открываются перед нами?

Иеро невидяще уставился на стену за спиной аббата, мысли его понеслись вскачь. Если такие машины существуют, а он понимал, что аббат не стал бы выдавать теоретическую возможность за факт, то весь мир сразу переменится. Вполне возможно, что где-то хранятся все знания прошлого. Пугающая мысль! Это же значит, что где-то могут быть скрыты все тайны допогибельного времени.

– Вижу, и тебя начинает пронимать, – сказал старый священник. – Комитет по делам науки направляет тебя на юго-восток, в некие места, где из некоторых побуждений мы можем ожидать наличие таких штуковин, лежащих погребенными в своих заброшенных пещерах. У пятерых других – свои маршруты. Для вас лучше всего не знать планы друг друга. – Он не стал развивать эту мысль. Если хоть один из этих шести попадет живым в лапы Нечисти, то, чем меньше он будет знать о задачах коллег, тем лучше.

– А теперь подойди сюда, Иеро, я вручу тебе карты. В них отражена самая последняя информация о местах вероятного расположения компьютеров. Как ты понимаешь, искать тебе нужно отнюдь не что-то вроде большой библиотеки. Информация, очевидно, каким-то образом кодируется и вводится в огромные машины какими-то способами, о которых мы имеем самое смутное представление. Позже ты получишь некоторые инструкции от ученых, которые продвинулись в данной области дальше всего…

На этом и кончилось повествование. Растолковать все это медведю, даже такому умному, было просто невозможно хотя бы потому, что медведи, даже мутировавшие, не умеют читать и писать. Но Иеро терпеливо и настойчиво пытался все разъяснить. В самое темное время ночи, перед первыми лучами рассвета, человек наконец расслабился и решил немного поспать. Горм понял, что его друг отправился в длительное путешествие, но к радости Иеро не изменил своего намерения идти вместе с ним. А еще он был рад, что медведю хватило ума понять, что есть некое знание, понять которое он не может. Таким образом, он, быть может, первым из своих сородичей уловил саму идею абстрактного знания. Горм понял, что этот человек – враг лемутов, и что они будут искать в далеких краях нечто такое, что поможет сражаться с этими злодеями. Осознав это, медведь удовлетворился и теперь тоже отдыхал, издавая время от времени легкий пыхтящий храп. Над ними стоял огромный нерасседланный лорс, крепко сжав ноги в коленях, и нес непрерывную стражу в полудремотном состоянии, но все его великолепные чувства были насторожены в поисках первых признаков опасности. Клац не устал, да и животные его породы никогда не спят лежа, хотя иногда отдыхают, поджав под себя ноги. Но этой ночью он мерно раскачивался, жевал свою жвачку и не пропускал ничего происходящего – он был несравненным часовым.

При первых лучах рассвета Иеро почувствовал бархатное прикосновение ко лбу и, открыв глаза, увидел огромную влажную морду в дюйме от своего лица. Довольный тем, что хозяин проснулся, Клац осторожно поднял огромные копыта, стоявшие с обеих сторон тела человека и пошел прочь от маленькой рощицы в серый рассвет. Через мгновение хруст пожираемых ветвей кустарника показал, что Клац приступил к завтраку.

Иеро протер глаза. Он окоченел, но не чрезмерно. Лучше было ему распаковать скатку и сделать постель из пихтовых веток, но он слишком устал и был слишком занят прошлым вечером. Кроме того, он был опытным лесным жителем и проспать ночь на земле для него – пустое дело. Он огляделся и увидел Горма, тоже проснувшегося и умывающегося длинным розовым языком.

«Есть вода поблизости?» – послал мысль Иеро.

«Прислушайся и сможешь услышать», – донесся ответ не от медведя, а от лорса. В голове у человека возникло видение небольшого ручья в ста ярдах от них. Он встал и пошел за Клацем, который указывал путь.

Через двадцать минут все умылись, поели и были готовы отправиться в путь. Иеро задумчиво разглядывал запасы пеммикана. Если Горм и дальше, будет есть столько же пеммикан моментально кончится и им придется останавливаться и устраивать охоту. А это их снова задержит, не говоря уж о том, что придется рисковать без всякой необходимости.

Горм уловил мысль, которую Иеро не позаботился утаить.

«Береги сладкую еду, – передал он. – Я смогу сам о себе позаботиться. «И снова ум и бескорыстие этого странного существа, появившегося в его жизни ниоткуда, заставили Иеро изумиться.

Затем Иеро протер Клаца пригоршней толстого мха. Он чувствовал себя виноватым в том, что большое животное провело всю ночь оседланным и с поклажей, но лорс вовсе не казался недовольным, да и к тому же он повалялся в маленьком ручейке, так что тот вышел из берегов, и после этого его настроение вообще было прекрасным.

Солнце уже стояло высоко и лес ожил. Повсюду были птицы, и когда они отправились в путь, Иеро мельком увидел испуганного оленя, семейку маленьких кроликов, услышал хрюканье Грокона в отдаленной сосновой рощице. Даже полосатые поросята Грокона ростом были выше Иеро.

Горм прошлым вечером пытался объяснить, каким путем лучше идти, по его мнению. Человек понял не все, но, во всяком случае, сделал вывод, что перед ним лежит довольно-таки большое болото и что пересечь его нужно в самом узком месте. Дорога, которой они с Клацем придерживались последнюю неделю, была исключительно опасным местом, за которым следило множество невидимых глаз. Только благодаря чистейшей удаче они зашли так далеко без приключений, потому что этой дорогой люди давно не пользовались, а если кто сюда и забредал, то жить ему оставалось недолго. Ни в коем случае им не стоило возвращаться на эту дорогу. Должно быть, именно потому, что так мало людей пускалось в путь по всем этим диким местам, Нечисть ослабила бдительность и позволила человеку и лорсу зайти так далеко. Но теперь-то, конечно, весь этот район насторожится. А когда найдут зарезанного колдуна – а найдут его неизбежно – то стоит ожидать грандиозного шума и воплей, которые поднимут на ноги всех врагов, как и указал Горм. Снова необходимо прекратить мыслеобщение, или, по крайней мере, свести его к минимуму.

Примерно через три часа пути после ночного отдыха они получили доказательство, что им больше не придется путешествовать безмятежно, их будут искать. Они переходили вброд мелкий ручей, и тут Иеро почувствовал, как лорс оцепенел под ним, и в то же время увидел, что медведь поднялся на задние лапы на берегу. Через секунду подверглись нападению и его менее настороженные чувства. Ничего подобного он до сих пор не ощущал. Будто что-то чуждое вцепилось в его мозг. Кто-то свирепо пытался добраться до самой его внутренней сути. Он собрал все свои силы, развитые за многолетние тренировки, и ухитрился не откликнуться, выдержать давление и зов, каким-то образом присутствующий здесь, отбросить его тем, что не откликнулся. За время, которое казалось долгими минутами, а на самом деле было кратким мгновением, ищущее чуждое присутствие как бы нависло над ним почти физически, затем снялось. Иеро понял, что оно двинулось дальше, но не был абсолютно уверен, что смог ввести его в заблуждение. Он взглянул на Горма и увидел в свою очередь уставившиеся на него слабые медвежьи глазки.

«Что-то дурное охотится, – донеслось до Иеро. – Я был только медведем, оно оставило и не увидело меня».

«Я думаю оно и меня миновало, – послал Иеро. – И Клаца тоже, потому что оно не охотится на четвероногих животных, по крайней мере, сейчас».

«Могут быть и другие, подобные вчерашним злобным мохначам, – подумал медведь. – Этот лес полон существ, которые служат силам зла. У многих из них – четыре ноги и хороший нюх».

Священнику составляло все меньше и меньше труда понимать медведя. Они обменялись мнениями и приняли решение воспользоваться ручьем.

Весь день они шли по ручью. Только в случае крайней необходимости они выходили из воды, чтобы оставлять поменьше следов. То существо или силы, пытавшиеся нащупать их, больше не давали о себе знать. По пути им попадались только небольшие животные. Однажды огромный футовый водяной жук попытался вцепиться в Горма гигантскими клешнями, но тот ловко увернулся, а шедший прямо за ним Клац, опустил огромное плоское копыто прямо на бронированную спину жука. Очень немногие из гигантских насекомых, вызванных к жизни послепогибельной радиацией, представляли реальную угрозу. В основном они были медлительными и неуклюжими.

Довольно рано они разбили лагерь на подвернувшемся островке. Ручей, которого Иеро не нашел на своих картах, возможно, потому, что тот был слишком мал, немного расширился, но все равно глубина его оставалась не более двух футов и поросший ивами островок был словно специально создан для них.

Пока медведь покосолапил искать себе еду, а расседланный Клац выдирал из ручья сочные водоросли, человек скромно поужинал галетами и пеммиканом, пытаясь проанализировать, что же он узнал за последние несколько дней. Было еще светло. Иеро и остановился так рано, потому что ему нужен был совет. Он очень хотел повнимательнее рассмотреть те предметы, что снял с мертвеца, и впервые ему представился такой случай.

Вначале – металлический жезл. Чуть меньше дюйма толщиной и около фута длиной, из очень твердого голубоватого вещества, похожего на покрытую паутиной бронзу. С первого взгляда он казался совершенно гладким. Приглядевшись, Иеро заметил на нем четыре крошечные кнопки. Поколебавшись, он нажал одну. И тут же жезл начал увеличиваться. Из одного его конца одна за другой начали выдвигаться трубочки, аккуратнейшим образом вложенные друг в друга. Иеро изумленно смотрел, как жезл превратился в гибкий кнут длиной около пяти футов. Он нажал ту же кнопку во второй раз, и трубочки стали втягиваться одна в другую. Затем он нажал в третий раз, и их движение остановилось. Далее Иеро нажал другую кнопку, среднюю из трех. Два плоских овальных диска, приделанных к тонким стерженькам, появились из, казалось бы, совершенно гладкого жезла, стерженьки развернулись под прямым углом к жезлу, так что диски оказались на расстоянии шести дюймов друг от друга. Иеро повертел жезл, рассматривая его со всех сторон, но так и не смог постичь значение стержней и дисков. Он поднял конец жезла к глазам, чтобы рассмотреть получше диски, но ничего особенного не заметил. Он вновь осмотрел жезл, держа его вертикально, но забыл о дисках на стерженьках и они ударили его по лбу, как раз над глазами. Недовольный собой, он стал опускать их, но внезапно остановился и вновь мягко приставил обратно. Они подходили! В возбуждении он направил жезл вверх и выдвинул его на полную длину, не отрывая дисков от лба. Он начал смутно подозревать, что же ему досталось, и очень осторожно нажал третью кнопку.

Ужасно громкий голос ударил ему прямо в мозг, чуть ли не физически сбив его с ног. «Где ты был? Почему не выходил на связь? По нашему району почти незамеченными идут какие-то существа. Может быть, нормальные пытаются ударить по нам чем-то новеньким. – Голос внезапно умолк, и ошеломленный Иеро почувствовал почти осязаемый прилив подозрения в чужом мозгу. – Кто это? – вновь раздался голос. – Слышишь, я…» Щелк. Священник ухитрился отключиться.

Он оперся спиной о ствол дерева, испуганный и рассерженный на себя. Странное устройство, очевидно, являлось передатчиком и усилителем огромной мощности, видимо, увеличивающим расстояние, на котором возможна мысленная связь, по меньшей мере десятикратно. Он никогда не слышал ни о чем подобном и сомневался, что кто-то из монастырских ученых знал об этом. Если он даже ничего другого не найдет, он должен доставить этот предмет в исследовательский центр Аббатства. Сама мысль о том, что Нечисть способна на подобное, была неприятна. «Не удивительно, что аббаты зашевелились!» – подумал Иеро. Он вновь осмотрел жезл, сложил его, свернул диски, отметив при этом, что на металле не осталось ни выступов, ни следов. Он уже собирался отложить жезл в сторону, когда вспомнил о четвертой кнопке. Она была расположена не рядом с тремя, а чуть ли не у другого конца. Он подумал немного и заклинил жезл развертывающимся концом вверх между двумя тяжелыми камнями. Потом отломил гибкую ивовую ветку примерно восьми футов длиной, спрятался за стволом ивы и протянул ветку к загадочной кнопке. Мысль о том, что злобные создатели этой штуковины могли встроить в нее самоликвидатор, пришла к нему не сразу, но теперь могла спасти ему жизнь. Он огляделся, увидел, что лорс пасется в нескольких сотнях футов вверх по ручью, и ткнул кнопку веткой. Лицо он спрятал за деревом и услышал только резкий металлический звук, будто высвободилась мощная пружина. Он подождал некоторое время и выглянул из-за дерева. Тут же он вскочил и отбросил ветку. Последний трюк жезла был удивительно простым и совершенно неожиданным. Он снова полностью развернулся, на сей раз одним стремительным движением. Его конец был теперь не тупым, а острым, как бритва, наконечником. Лезвие было свыше полудюйма шириной и длиной почти со свернутый жезл. Иеро попытался согнуть развернутый жезл, но прочный металл почти не поддавался. Он вскинул эту штуковину на уровень плеча. Как оказалось, это был прекрасно сбалансированный метательный дротик. Иеро внимательно осмотрел лезвие и убедился, что оно намазано каким-то липким веществом. «Конечно же, не кремом для лица». Иеро осторожно сложил жезл и отложил его в сторону.

Далее – нож. Это был обычный короткий нож в кожаных ножнах, которым недавно пользовались – кровь на лезвии еще не совсем подсохла. В нем, очевидно, не было ничего странного. Иеро вычистил нож и тоже отложил его в сторону, предварительно убедившись что на нем нет никаких символов.

Теперь он рассматривал круглый предмет, показавшийся вначале маленьким компасом. Многие его товарищи, да и вообще большинство людей, все еще пользовались компасами, но только не Иеро. У него было врожденное чувство направления и еще в школе он много раз выигрывал споры, пользуясь им: Иеро завязывали глаза и он всегда точно указывал стороны света.

Сразу же стало ясно, что это если и компас, то таких компасов он раньше не видел. На нем не было обычных для таких приборов пометок: сторон света и промежуточных делений. Вместо этого под стеклом было нечто вроде круглого колеса. На нем через равные промежутки были нанесены совершенно незнакомые Иеро символы – ни цифры, ни буквы. На колесе был круглый светящийся шарик, который мягко покачивался, когда он вертел коробку в руке, совсем как воздушный пузырек в измерителе уровня плотника. Иеро снова внимательно рассмотрел символы. Четыре из них были больше по размеру и располагались как стороны света в настоящем компасе. Он попытался сориентировать эту штуковину на своей карте так, чтобы один из символов совместился с севером. Но светящийся пузырек тем не менее не стал указывать на север или на другое главное направление! «Если эта проклятая штука не компас, то что?» – Иеро неохотно сунул предмет обратно в мешочек и отложил в сторону, чтобы затем осмотреть его еще раз.

Напоследок оставался сверток желтоватого, похожего на пергамент материала. Он попытался на пробу оторвать кусок и увидел, что тот рвется, но с большим трудом. Конечно же, это была не бумага и не пергамент, а какой-то синтетический материал. Ничего подобного он ранее не видел.

Большинство бумаг были плотно исписаны от руки мрачными красноватыми чернилами, неприятно похожими на засохшую кровь, особенно сейчас, когда свет дня быстро угасал. Как и пометки на той штуковине вроде компаса, они ничего не означали для Иеро. Но большая часть одного листка была отведена под карту и его-то Иеро изучал с особой тщательностью. В основном эта карта соответствовала его данным. Там было нанесено Внутреннее море, и, как он решил, несколько знакомых дорог, ведущих на север. Во всяком случае совершенно точной была главная западно-восточная дорога, ведущая в Отва. Однако, смысл большинства пометок был совершенно неясен, особенно на юге. Похоже, реки и болота наносились точно так же, как и на его карте, и он почувствовал, что эта карта может сослужить ему добрую службу. Многие пометки дразнили воображение. Иеро был почти уверен, что кое-какие из них указывают на руины допогибельных городов, потому что несколько таких мест было отмечено на его карте в тех же позициях. Но на чужой карте их было много больше, как, впрочем, и вообще было много странного.

В конце концов он отложил свиток и приготовил себе постель, выкопав углубление для бока и плеча, и развернул скатку. Без всякого приказа Клац теперь пасся ближе к островку и его хозяин знал, что ему теперь не придется тревожиться ни о каких ночных опасностях, по крайней мере физических. Медведь еще не вернулся, но Иеро еще раньше обсудил с ним направление дальнейшего движения и был уверен, что Горм присоединится к ним, когда ему заблагорассудится. Иеро со вздохом свернулся калачиком и моментально заснул, а на западе уже догорали последние лучи заходящего дня.

Его разбудили легкие, холодящие лицо, брызги дождя. Было очень темно, с востока плыли тяжелые тучи, неся влагу далеких морей. Иеро собирался натянуть капюшон и снова заснуть, но тут ему в нос ударил запах мокрой шерсти. Рядом стоял Горм и всем своим видом требовал внимания.

«Что-то приближается в ночи, возможно больше, чем один, но один – наверняка! Нужно отправляться в путь, который мы обсуждали и запланировали. Слушай!»

Человек сел и напряженно прислушался. Он понял, что и Клац стоит совсем рядом, также наставив уши в дождливую ночь. Вначале он услышал лишь плеск дождя и журчание ручья. А потом далеко на западе, почти на самом пределе слышимости, он различил некий звук.

Это был высокий пронзительный вопль. Он дважды прорезал тишину, а затем осталось только насторожившаяся ночь. Но ни человеку, ни зверям не требовалось повторения. В этом крике была скрытая угроза, от которой волосы на спине встают дыбом. Охотник напал на след. В этой ситуации у них не было времени обсуждать, чей след имеется ввиду, кто бы ни кричал. Появились давно ожидаемые преследователи и пора было в путь.

Для опытного путешественника, вроде Иеро, свернуть лагерь было делом одной минуты, включая упаковку. Вскочив в седло, он проверил, легко ли ходит мачете в ножнах и, усевшись поудобнее, велел медведю отправляться в путь. Клац трусил за Гормом по мелкой воде. Чувство времени у Иеро не было таким точным, как чувство направления, но, скорее всего, сейчас было около двух часов ночи. Часы, как и многие другие древние механизмы, были открыты заново, но пока они были большими и неуклюжими. Лесные жители калибра Иеро не нуждались в таких вещах и даже, пожалуй, отказались бы от наручных часов, будь им таковые предложены. Долгая жизнь среди дикой природы развивает чувство времени.

Дождик поутих и стал скорее изморозью. Животные практически не обращали внимания на влажную погоду, хотя медведь предпочитал спать сухим, а дубленая кожа одежды Иеро была обработана водоотталкивающими веществами, так что стала практически непромокаемой. В любом случае, в эти последние дни лета было еще тепло.

Ночью маленькому отряду идти было труднее, и потому шли медленнее. Иеро полностью полагался на органы чувств своих спутников, позволявших им идти не спотыкаясь в кромешной тьме.

Два часа они беспрепятственно передвигались по руслу ручья, который все также тек в нужном направлении. В конце концов Иеро подал знак остановиться, соскочил на берег, чтобы потянуться и сделать несколько упражнений, разминая мышцы. Горм шлепнулся рядом, тоже довольный отдыхом. Медведи могут совершать дальние переходы, но быть постоянно в пути день ото дня не в их обычаях. Клац пасся на мелководье, добавляя новые фунты растительности к той, что уже проглотил сегодня. Растительноядные практически никогда не прекращают процесса питания, кроме моментов сна, поскольку такая пища значительно менее эффективна, чем прямое поглощение протеинов.

Священник вознес краткую утреннюю молитву. Животные проигнорировали этот процесс, как невразумительный. Медведь слегка заинтересовался, но только слегка. Однако Иеро и раньше отмечал этот мимолетный интерес и отметил в своей памяти, что обсуждение религиозных вопросов с разумными животными может оказаться чрезвычайно полезным.

Окончив молитву, Иеро прислушался ко мраку. И тут же, впервые с тех пор, как они покинули лагерь на острове, слабый охотничий клич прорезал туманную ночь. Несомненно, сейчас он стал намного ближе. Придушенно выругавшись, Иеро вскочил в седло и послал мысль Горму «Спеши, иначе попадем в западню!» Медведь вновь припустил, фонтаном разбрызгивая грязь и воду, огромный лорс топал за ним по мелководью, опуская на невидимую воду огромные, как суповые тарелки, копыта.

По пути, внимательно прислушиваясь и стараясь мыслить рационально, Иеро пытался проанализировать возникшую ситуацию. Что бы это ни было, похоже, этот ночной охотник был неимоверно искусен. А, может быть, их была целая стая. И кем бы он (или они) ни был, двигался он очень быстро. И медведь, и лорс не ленились и для ночного времени развили приличную скорость. Но, несмотря на скорость, несмотря на то, что они шли по воде, их преследователь не терял следа. Как это могло случиться?

Тут Иеро в голову пришла обнадеживающая мысль. Никакой столь быстрый преследователь не может нести на себе человека. И уж, конечно, хозяин-человек не может его сопровождать. Какой бы жестокий зверь их не преследовал, он почти наверняка окажется неоседланным и без поводка. «По крайней мере, – продолжил Иеро ту же мысль, – если я прав, то нам не придется столкнуться с кем-то вроде С'нерга. Вероятно, надвигается чисто физическая опасность».

И тут же раздался злобный вопль, ясно различимый сквозь плеск. Слишком близко. Охотник, кем бы он ни был, несомненно приближался. Проклятье, погоня окончится, когда будет еще темно! А это очень плохо. До рассвета по меньшей мере еще час.

Наклонившись, он расстегнул левую седельную сумку и нашарил наощупь нужный пакет. Постороннему человеку это показалось бы нелегкой задачей – отыскать вслепую пакет в сумке, качающейся и подпрыгивающей вместе с лорсом, но Иеро привык к подобным упражнениям за много лет. Далее он расстегнул кобуру метателя, чтобы его можно было выхватить одним движением. Что-то вспомнив, он вновь залез в сумку и достал загадочный жезл. Пригодится на тот случай, если он останется без своего привычного копья. Он засунул его за пояс. Само копье висело в петле у луки седла, готовое к работе.

Теперь Иеро сконцентрировал мысли на скакуне и медведе. «Найдите открытое место поближе к ручью, если получится. Придется драться. Погоня движется слишком быстро, нам не убежать». На заднем плане сознания прошла мысль, что Горм, неоценимый помощник, как он это доказал в недавнем прошлом, сейчас, наверное, устал и не сможет показать себя хорошим бойцом. Если медвежонок сможет хотя бы немного отдохнуть, тогда – другое дело. Старший Губитель никогда не забывал Монастырский Боевой Кодекс. «Используй каждую, самую крохотную возможность, и тогда, может быть, у противника окажется на одну возможность меньше». Это было одно из правил МБК.

Медведь не ответил, но Иеро знал, что он все понял. А что касается Клаца, то взаимосвязь между ним и человеком была такой сильной, что Иеро уже знал – огромный лорс кипит от ярости и готов вступить в бой с любым противником. Монастырские лорсы не любят, когда за ними гонятся, кем бы ни были их преследователи.

Ужасный, пронзительный, вызывающий озноб вопль вновь прорезал тихую влажную ночь. На этот раз Иеро показалось, что он различил несколько голосов. Расстояние все уменьшалось. Логично. Одинокий охотник, каким бы мощным он не был, может потерпеть неудачу чисто случайно. Стая всегда лучше. Но стая кого?

Внезапно раздался мысленный голос Горма: «Тут только трава, деревьев нет. Ты этого хотел?».

«Да, – промыслил человек. – Ложись и отдыхай, пока они не появятся. Постарайся не ввязываться в драку». Он направил лорса прочь из воды на зеленый покров естественной лесной лужайки. На востоке слегка посветлело, но никаких деталей, конечно, еще не было видно. Они оказались на полянке, полого спускающейся к ручью. Клац стоял неподвижно, с него капала вода, измученный медведь, задыхаясь, лежал на краю поляны, а Иеро разрабатывал тактику. Вдоль ручья полянка протянулась примерно на сто ярдов. По форме она напоминала полумесяц и край леса в ее центре отстоял на сто футов от воды. Он вновь понукнул Клаца, тот перешел почти точно в центр площадки и стал спиной к деревьям, примерно в пятидесяти футах от них, так, чтобы никто не мог наброситься на них из чащи. Иеро снова полез в седельную сумку и достал шлем из бериллиевой бронзы, круглый и без всяких украшений, если не считать крест и меч на лбу. Кроме шлема других лат у него не было. Иеро надел шлем и попытался уловить мысли своих преследователей. Он обнаружил лишь слепую жажду крови и яростный голод нескольких существ, быстро приближающихся. Повлиять на них он не мог ни на каком уровне!

Человек и лорс ждали. Они сделали все, что могли. Горм тоже утих, спрятался в тени и был готов, если понадобиться вмешаться в любой момент.

Ждать пришлось недолго. Ночная тьма была еще полностью непроницаемой, когда с другой стороны ручья послышался плеск и стук множества когтей по камням. Скорее ощутив, чем увидев нападающих, Старший Губитель свернул головки двум предметам, которые держал в руках, швырнул один из них вправо, другой – влево. Как только они ударились о землю, взметнулось два столба ослепительно белого пламени и осветили поле боя.

Иеро сразу же понял, что он со своими союзниками допустил основополагающую, но неизбежную ошибку в том, что они шли по воде, стараясь запутать следы с помощью ручья. Пятеро лоснящихся зловещих существ, появившихся на краю речки, напоминали неимоверно разросшихся хорьков или других водных животных семейства куньих. Понятно, что ручей – это последнее место, где стоило пытаться улизнуть от них. Внезапная вспышка света заставила зверей замереть на месте. «Понятно теперь, откуда у них такая скорость», – подумал Иеро.

Их выступающие акульи челюсти и отвратительные острые зубы поблескивали на свету, как и глаза-бусинки. В каждом из них от мокрой морды до кончика длинного хвоста было не меньше десяти футов и весили они никак не меньше взрослого человека. На них поблескивали ошейники из голубоватого металла, выдавая, какому хозяину они принадлежали. Наконец, они сбросили оцепенение, выскочили из воды и рыча бросились на путников.

Иеро одним движением выстрелил из метателя и отшвырнул его. Перезаряжать – слишком долго, а звери эти – слишком подвижны. Но крошечная ракета нашла свою цель. Она попала в голову вожака и тот просто испарился в вспышке оранжевого пламени, а еще одно животное откатилось в сторону, пронзительно вереща и волоча за собой сломанную ногу.

Когда трое других замерло, ошеломленные взрывом и гибелью вожака, Клац с яростным воплем бросился на них. Иеро вскинул копье наперевес и приготовился к удару.

Израненная бестия не смогла отвернуться и острый край переднего копыта выбил из нее жизнь. Другая бросилась прямо на Иеро и получила тяжелое копье в глотку. Копье вонзилось глубоко, прямо по перекладину. Зверюга упала на спину, захлебываясь собственной кровью. Иеро выпустил копье из руки и в то же мгновение выхватил из ножен мачете.

Оставшиеся отпрянули было назад, но как и у всех истинных куньих мысль об отступлении просто не могла прийти им в голову. Разделившись, они как черные молнии напали на всадника с двух сторон, не обращая внимания на лорса.

К счастью для Иеро, они с Клацем много раз отрабатывали такое развитие событий на тренировочных площадках Аббатства. Лорс автоматически выбрал себе левого противника, не обращая внимания на правого и предоставив своему хозяину позаботиться о нем.

Привстав в седле, Иеро нанес сокрушительный удар по голове летящего на него зверя, так что звон древнего клинка отдался у него в плече. Огромное животное умерло еще раньше, чем рухнуло на землю, его узкий череп развалился надвое.

Но в то же мгновение человек почувствовал ужасную боль в левой ноге. Слишком самоуверенный Клац недооценил скорость своего противника. Уже в тот момент, когда гигантское копыто опускалось, последний из стаи извернулся и изменил направление броска. Его зубы располосовали икру Иеро почти до кости, тот покачнулся в седле, а зверь отпрыгнул.

Лорс дважды в одну ловушку не попадается. Поняв, что его хозяин ранен, он совершенно обезумел от холодной ярости. Клац медленно приближался к последнему оставшемуся в живых преследователю, мягко раскачиваясь из стороны в сторону, гротескно подражая расшалившемуся олененку. Разъяренный до крайности последний слуга Нечисти прыгнул, снова целясь в ослабленного всадника. Но теперь Клац был настороже и его не ввел в заблуждение гибкий извилистый прыжок. Взлетело огромное раздвоенное копыто и хлесткий удар остановил на полпути прыгающую смерть. Раздался громкий хруст и в следующее мгновение гладкошерстное чудовище покатилось по земле со сломанным хребтом. Но это был еще не конец. В одно мгновение разъяренный лорс обрушился на врага и втоптал его в землю, а тот еще пытался зарычать и вонзить зубы в гиганта-лорса.

Иеро обессиленно повис в седле. Лорс мягко встал на колени, чтобы человек смог спешиться. Всадник сполз со спины Клаца и обморочно прислонился к большому потному боку, тяжело дыша и пытаясь сдерживать стон. Наконец, он поднял взгляд и увидел встревоженную морду Горма.

«Я был готов, но все произошло слишком быстро, – пронеслась в мозгу Иеро чужая мысль. – Могу я помочь?».

«Нет, – послал ответ Иеро. – Я должен перевязаться, изловчусь сам. Пока посторожи нас.»

Медведь ушел.

Замирая от боли, священник снял распоротый кожаный башмак, полный крови, и осмотрел рану. Она оказалась чистой, но любой звериный укус нужно быстро обработать. Он сунул руку в седельную сумку, чувствуя, что волны мрака накатываются на пораженное болью сознание. Огни давно уже погасли, но свою роль они сыграли. Утренний свет залил полянку, запели проснувшиеся птицы, и их пение звучало насмешкой над вспышкой смертоносной схватки, предварившей утро. Пять мрачных безжизненных тел лежало на покрасневшей траве.

Наконец, Иеро достал медицинский прибор и нанес толстым слоем целебную мазь на длинную кровоточащую рану. Потом перевязал ее как можно туже. Может, стоило зашить рану, но сейчас он был просто не в состоянии сделать это. Потом он удостоверился, что сделал все, что мог, и проглотил таблетку люминогена. Усилитель мысленных способностей был также и наркотиком и Иеро погрузился в сон, чувствуя, как расслабляются его мускулы. Последней его мыслью было смутное беспокойство по поводу того, что кто-то или что-то может одержать верх над его бессознательным разумом. Далее он ничего не помнил.