Путешествие на космическом корабле "Бигль"

4

— Сивер мертв! — произнес Мортон глухим голосом. — Что мы будем делать без Сивера? И Брекенриджа? И Култера? И… Это ужасно!

Люди теснились в коридоре. Гросвенор, которому пришлось проделать немалый путь, добираясь до места, оказался в последних рядах толпы. Он предпринял две попытки подобраться ближе к Мортону, но каждый раз его отталкивали, даже не повернувшись, чтобы посмотреть, кто это. Гросвенор смирился. Он заметил, что начальник экспедиции собирается обратиться к присутствующим. Мортон осмотрел всех с мрачным видом. Его подбородок выступал вперед еще больше, чем обычно.

— Если у кого-нибудь есть хоть какое-то предположение, пусть выскажется, — потребовал он.

— Космический психоз!

Гросвенор поморщился. Это выражение, до сих пор еще бывшее в ходу, несмотря на долгие годы существования межзвездных перелетов, не имело абсолютно никакого смысла. Тот факт, что в космосе некоторые действительно сходили с ума, не выдерживая одиночества, страха и постоянного напряжения, вовсе не означал, что они были поражены какой-то особенной болезнью. Длительное путешествие на корабле Бигль тоже таило в себе определенные опасности для психического здоровья — и это одна из причин, по которым в состав экспедиции был включен Гросвенор — но опасность психоза в их число не входила.

Мортон колебался. Похоже, и он считал поданную идею не заслуживающей внимания. Но время не располагало к тонким научным дискуссиям. Люди испытывали страх. Они нуждались в успокоении и ободрении, они хотели увериться в том, что все меры по обеспечению их безопасности будут приняты. Именно в такие моменты, как показывал опыт, начальники экспедиций, командиры кораблей и всякого рода ответственные лица рисковали навсегда утратить свой авторитет. Мортон, по-видимому, это знал, поскольку каждое его слово, когда он снова заговорил, показалось Гросвенору тщательно взвешенным.

— Мы уже о том подумали, — сказал он. — Доктор Эггерт и его помощники проведут обследование всех находящихся на борту. Сейчас они заняты осмотром тел.

Мощный бас рявкнул почти у самого уха Гросвенора:

— Я здесь, Мортон! Скажите этим людям, чтобы пропустили меня.

В толпе задвигались, освобождая проход. Не мешкая, Гросвенор двинулся следом. Как он и рассчитывал, все пропускали и его, принимая за ассистента доктора. Когда они добрались до Мортона, доктор Эггерт сказал:

— Я слышал ваши слова, шеф, и могу сразу же заявить, что в данном случае и речи не идет о космическом психозе. Привести тела в такое состояние возможно только с помощью силы, на порядок превышающей человеческую. Они даже не успели крикнуть.

Эггерт помолчал, потом спросил:

— А что там с нашей большой кошкой, Мортон?

Начальник экспедиции покачал головой:

— Котенок в клетке и ходит по кругу. Но мне хотелось бы услышать мнения специалистов. Можем ли мы подозревать его? Клетка предназначена для содержания животных в четыре-пять раз более крупных. Мне кажется, в его виновность трудно поверить, если же он, конечно, не обладает какими-то способностями, о которых мы пока не имеем представления.

В разговор вступил Смит.

— Мортон, — сказал он мрачным тоном, — у нас уже достаточно доказательств. Говорю об этом с сожалением: вы знаете, я бы предпочел, чтобы кот был живым. Я пытался провести флюорографическую съемку. Пластины остались девственно чистыми. Вспомните, что говорил Гурли. Похоже, данное существо в состоянии поглощать и излучать волны любых частот. Подтверждением может служить то, как оно играючи справилось с выстрелом Кента. Все доказывает, что кот обладает совершенно уникальной способностью контроля энергии.

Кто-то пробурчал:

— Час от часу не легче! Если он способен модулировать и испускать колебания любых частот, не вижу, что может помешать ему перебить нас всех.

— Одно из другого, — сказал Мортон, — не вытекает с неизбежностью, в противном случае, он давно бы это сделал.

Начальник экспедиции решительно направился к щитку у двери.

— Вы не откроете клетку, — вскричал Кент, хватаясь за свой излучатель.

— Не открою. Но если я нажму вон на ту кнопку, в полу возникнет электрический ток и уничтожит все находящееся внутри. Таким устройством оснащены все наши клетки, это одна из мер предосторожности.

Мортон нажал на кнопку. Через долю секунды из щитка брызнули голубые искры, выбитый предохранительный блок пролетел над его головой. Мортон поднял коробку, вытащил одну вставку и нахмурил брови.

— Странно, — сказал он. — Эти предохранители не должны перегорать. Теперь мы не можем даже увидеть, что происходит в клетке, поскольку камера наблюдения тоже вышла из строя.

Смит произнес:

— Если ему под силу открыть электронный замок, то, наверное, он изучил и остальные устройства в клетке и подготовился к электрическому разряду.

— По меньшей мере, это доказывает, что он уязвим для наших энергий, — сказал Мортон, — раз уж ему понадобилось их обезвреживать. Главное то, что мы поместили его за десятисантиметровые стены из самого прочного металла. В крайнем случае, мы всегда можем открыть двери и направить на него полупортативный излучатель. Но для начала давайте попробуем пустить ток в клетку через силовой кабель флюорографической камеры.

Шум, донесшийся изнутри, прервал его слова. Тяжелое тело ударилось в содрогнувшуюся стену. Последовали приглушенные звуки, словно множество мелких объектов непрерывно сыпалось на пол. Гросвенор мысленно сравнил это с шумом небольшой лавины.

— Он знает, что мы собрались сделать, — сказал Смит Мортону. — И готов поспорить, ему не по себе там внутри. Он, должно быть, сознает, что сглупил, вернувшись в клетку!

Напряжение немного ослабло. Кое-кто нервно улыбнулся. Замечание Смита вызвало даже несколько улыбок. Гросвенор же пребывал в озадаченности. Услышанные звуки не сказали ему ничего толкового. Слух самое обманчивое из всех пяти чувств. Невозможно было догадаться, что произошло или происходит в клетке.

— Хотел бы я знать, — произнес Пеннонс, главный механик, — почему стрелка индикатора флюорографической камеры дернулась и задрожала, когда котенок устроил весь этот тарарам внутри. Индикатор был у меня перед глазами, и я не понимаю, что могло случиться.

Как внутри, так и снаружи клетки установилась тишина. Неожиданно возникло какое-то движение позади Смита. Подошли капитан Лит и два его офицера.

Капитан, крепкий мужчина пятидесяти лет, сказал:

— Я собираюсь взять дело в свои руки. Насколько я понял, ученые проводят диспут на тему: убивать или не убивать монстра, верно?

Мортон покачал головой:

— Диспут уже окончен. Мы пришли к единому мнению, что его нужно уничтожить.

Капитан Лит согласно кивнул:

— Именно такой приказ я и намеревался отдать. Считаю, что безопасность корабля под угрозой. А ее обеспечение входит в мои обязанности.

Он повысил голос:

— Освободите проход! Отойдите от двери!

Минуло немало минут, прежде чем коридор опустел. Гросвенор вздохнул с облегчением. Если бы монстр выбрался из клетки и обнаружил перед дверью толпу людей, даже не имеющих места отступить, он мог бы устроить настоящую бойню. Опасность, конечно же, не исчезла, но, по крайней мере, стала меньшей.

— Странное дело! Такое ощущение, что корабль вздрогнул.

Гросвенор тоже почувствовал; это было так, словно кто-то проверял работу главных двигателей. И еще раз корабль содрогнулся, потом замер.

Капитан Лит резко спросил:

— Пеннонс, кто там в машинном отделении?

Главный инженер побледнел:

— Второй механик и его помощники. Не понимаю, как они…

Последовал мощный рывок. Большой межзвездный корабль накренился, рискуя завалиться набок. Гросвенора с силой швырнуло на пол. Несколько мгновений он лежал, оглушенный ударом, затем тревога быстро заставила его подняться. Вокруг него вповалку валялись люди. Некоторые стонали от боли. Мортон прокричал какой-то приказ, которого Гросвенор не понял. Капитан Лит, в свою очередь, с трудом встал на ноги. Гросвенор услышал, как он ругается:

— Черт, что за кретин запустил двигатели?

И все это время корабль набирал скорость. Ускорение достигло пяти или шести g. Гросвенор, за неимением лучшего, направился к ближайшему настенному коммуникатору и попытался связаться с машинным отделением. За спиной кто-то взревел от ярости. Он обернулся. Мортон, глядевший поверх его плеча, выкрикнул:

— Это котенок! Он в машинном зале. И мы отправляемся в космос!

Еще до того, как он закончил, экран коммуникатора затемнился. Корабль продолжал ускоряться. Гросвенор, шатаясь, пересек салон и углубился во второй коридор. Он вспомнил, что видел там склад космических скафандров. Добравшись до входной двери, он заметил, что капитан Лит опередил его и уже натягивает на себя один из скафандров. Когда он приблизился, капитан успел застегнуться и включить антигравитационное устройство.

Заметив Гросвенора, Лит поспешил ему помочь. Спустя минуту нексиалист уменьшил силу тяжести в своем скафандре до одного g. Теперь они оба могли действовать нормально. Нетвердой походкой в помещение входили другие. Через пару минут на складе не осталось ни одного скафандра. Те, кому их не хватило, отправились на другие этажи. Способных к работе теперь было несколько десятков. Капитан Лит уже исчез, и Гросвенор, не очень хорошо представляя, что ему следует делать дальше, быстро направился к клетке, в которую был заключен большой кот. Собравшаяся группа ученых толпилась перед дверью, по всей видимости, только что открытой.

Гросвенор через плечо стоявшего перед ним заглянул внутрь. В дальней стене зияла дыра, достаточно широкая для того, чтобы сквозь нее могли пройти пятеро людей развернутым строем. Рваные края выгибались наружу. Пролом выводил в другой коридор.

— Я мог бы поклясться, — пробормотал Пеннонс сквозь приоткрытое забрало своего шлема, — что такое невозможно. Даже наш десятитонный молот одним ударом мог бы лишь прогнуть данную переборку. Мы ведь слышали всего один удар. И атомному дезинтегратору понадобилось бы не меньше минуты, чтобы проделать подобное отверстие, и то потом вся зона оставалась бы радиоактивно опасной в течение многих недель. Мортон, это какое-то сверхсущество!

Начальник экспедиции не ответил. Смит изучал пробоину в стене. Потом биолог поднял глаза:

— Если бы был жив Брекенридж. Только специалист по металлам способен это объяснить. Посмотрите!

Он коснулся рваного края, кусок металла отделился, раскрошился и мелкой пылью просыпался на пол. Гросвенор двинулся вперед.

— Я немного разбираюсь в металлах, — сказал он.

Машинально ему освободили проход. Смит оглядел его инквизиторским взглядом.

— Вы один из ассистентов Брека? — сухо поинтересовался он.

Гросвенор сделал вид, что не расслышал. Наклонившись, он пощупал металлические осколки на полу и быстро выпрямился.

— Тут нет никакого чуда, — сказал он. — Как вы знаете, клетка спрессована в электромагнитном поле из очень мелкой металлической пыли. Монстр использовал свою способность управления энергией, чтобы воздействовать на силы сцепления частиц металла. Это объясняет скачок стрелки индикатора флюорографической камеры, виденный Пеннонсом. Наш кот вобрал в себя электроэнергию, трансформировал в своем теле и направил на металл, разрушив его структуру. Затем проломил уже хрупкую стену и устремился в машинное отделение.

К великому удивлению Гросвенора, его выслушали не прерывая. Наверное, в самом деле приняли за одного из ассистентов покойного Брекенриджа. Ошибка вполне естественная для такого огромного корабля, где далеко не каждый успел познакомиться поближе со всем техническим персоналом других отделов.

— Итак, — спокойно произнес Кент, — теперь кораблем управляет сверхсущество, ставшее хозяином машинного отделения с его почти неограниченными источниками энергии, в настоящий момент оно имеет в распоряжении еще и наиболее важную часть мастерских.

Ситуация, как отметил про себя Гросвенор, была обрисована очень точно. На лицах собравшихся воцарилась тоска.

Слово взял один из офицеров подразделения безопасности:

— Мистер Кент ошибается, — сказал он. — Монстр не является полновластным хозяином машинного отделения. Рубка управления остается в наших руках, что обеспечивает нам возможность контролировать работу любых механизмов. Вы не входите в состав экипажа и, следовательно, не знакомы с точным устройством всех систем корабля. Естественно, монстр может в конце концов перекрыть доступ, но в данный момент ничто не мешает нам отключить любой механизм в машинном зале.

— Тогда какого черта, — вскричал кто-то, — вместо того, чтобы попросту остановить двигатели, вы заставили тысячу человек переодеться в космические скафандры?

Офицер не позволил себя смутить:

— Капитан Лит считает, что в скафандрах с их защитными полями мы будем в большей безопасности. Скорее всего, монстр еще никогда не подвергался силе тяжести в пять-шесть g, и было бы жаль, поддавшись кратковременной панике, утратить то преимущество, которое представляет нам нынешнее положение дел, равно как упустить и другие возможности.

— Какие другие?

Слово взял Мортон.

— Полагаю, я тоже могу вам сказать. Мы уже кое-что знаем об этом создании. И я хочу предложить капитану Литу провести над ним один опыт.

Он повернулся к офицеру.

— Вы не могли бы попросить командира разрешить нам небольшой эксперимент?

— Думаю, лучше вам самому спросить у него. Вы можете связаться с ним по коммуникатору. Он сейчас на мостике.

Мортон вернулся через минуту.

— Пеннонс, — сказал он, — поскольку вы член экипажа и ответственны за машинное отделение, капитан Лит просит, чтобы нашим экспериментом руководили вы.

Гросвенору показалось, что в голосе Мортона прозвучало некоторое раздражение. Капитан корабля не шутил, когда говорил, что берет дело в свои руки. Напомнила о себе старая история раздельного командования. Разграничительная линия была прочерчена с максимально возможной четкостью, но всего, естественно, не предусмотришь. В конце концов наступал момент, когда принимаемые решения начинали зависеть от личности конкретных людей. До сего дня офицеры и члены экипажа, исключительно из военных, аккуратно исполняли свои обязанности, подчиняясь научным целям путешествия. Тем не менее, опыт других экспедиций показывал, что по каким-то неизвестным причинам военные придерживаются не очень высокого мнения об ученых. И в такие моменты, как настоящий, скрытая неприязнь выплывала наружу. Почему, собственно, Мортон не мог провести задуманный эксперимент под своим руководством?

— Шеф, — сказал Пеннонс, — у нас просто нет времени, чтобы вводить меня в курс всех деталей. Командуйте сами! Если у нас возникнут разногласия, мы их обсудим в процессе.

Уступка полномочий была проведена очень элегантно. Но Пеннонс, являясь главным механиком, сам принадлежал к клану людей науки.

Мортон не стал терять времени.

— Мистер Пеннонс, — произнес он безапелляционным тоном, — направьте по пять техников к каждому из четырех входов в машинное отделение. Одной группой займусь я. Вторую возглавит Кент. Третью поведет Смит. Четвертую, конечно же, мистер Пеннонс. Мы возьмем с собой переносные тепловые излучатели и взрежем главную дверь. Я заметил, что наш монстр там заперся.

Он оглядел остальных.

— Селенски, вы подниметесь в рубку управления и отключите все, кроме ходовых двигателей. Переведите на главный рубильник и разом отключите. Но смотрите, не ошибитесь. Ускорение снижать нельзя. И самое главное — никакой антигравитации. Понятно?

— Да, сэр!

Пилот отсалютовал и скрылся в коридоре.

Мортон крикнул ему вслед:

— Если какая-нибудь машина вдруг заработает, сообщите мне по переговорному устройству!

Люди, выбранные в помощь руководителям групп, все до одного относились к корабельному «гарнизону». Гросвенор вместе с оставшимися следил за тем, как разворачиваются события, со значительного расстояния. Когда появились переносные излучатели и защитные экраны, его начало снедать мучительное предчувствие провала. Он оценил по достоинству задействованные средства и примененную тактику. Он даже готов был допустить, что атака может увенчаться успехом. Но победа или поражение в данный момент были совершенно непредсказуемыми. Операцию спланировали исходя из давно устаревших принципов использования людей и их компетенции. И Гросвенор мог лишь наблюдать за затеей, которую решительно не одобрял.

В главном переговорном устройстве раздался голос Мортона.

— Как я уже говорил, в значительной степени, это представляет собой эксперимент. Он основан на предположении, что у монстра до сих пор еще не было достаточно времени произвести серьезные разрушения в машинном отделении. Следует захватить его раньше, чем он, в свою очередь, успеет подготовиться к нападению на нас. Но и помимо того факта, что мы, возможно, сумеем обезвредить его, у меня есть еще одна теория. Вот в чем моя идея: данные двери способны выдержать мощный взрыв, и понадобится, по крайней мере, пятнадцать минут, чтобы прожечь их. Все это время монстр не будет иметь в своем распоряжении никакой энергии, потому что Селенски все выключит. Останутся, естественно, работать двигатели, но не думаю, что он может использовать их энергию атомного распада. Через несколько мгновений вы увидите, что я имел в виду… во всяком случае, я на это надеюсь.

Он возвысил голос и крикнул:

— Готовы, Селенски?

— Готов.

— Тогда отключайте!

Коридор — и одновременно весь корабль, Гросвенор знал это — погрузился в темноту. Нексиалист зажег прожектор на своем шлеме. Все сделали то же самое. В свете прожекторов каждое лицо выглядело бледным и напряженным.

— Огонь!

Приказ Мортона прозвучал в переговорном устройстве.

Генераторы начали пульсировать. Жар, который они вырабатывали, по своему происхождению, если уж не по природе, был атомным. Он изливался на твердый металл двери, и Гросвенор заметил, как из нее стали сочиться первые капли. Зона плавления расширялась, и вскоре на пол потекли уже десятки ручейков. Прозрачный защитный экран мало-помалу запотевал, сквозь туман раскаленным сиянием блистала плавящаяся дверь. Адское зрелище: полыхающий огонь в топке взрывался и выстреливал градом ослепительных искр по мере того, как излучатели все глубже и глубже вгрызались в металл двери.

Время шло. Наконец, в переговорном устройстве раздался хриплый голос Мортона.

— Селенски!

— По-прежнему, ничего, шеф.

— Но должен же он делать что-нибудь, — пробормотал Мортон. — Не может ведь он просто ждать, как загнанная в нору крыса. Селенски!

— Ничего, шеф.

Прошло семь минут, потом десять, затем двенадцать.

— Шеф! — напряженным голосом доложил Селенски. — Он запустил главный электрогенератор.

Гросвенор затаил дыхание. Потом услышал голос Кента в переговорном устройстве.

— Мортон, мы не можем пробиться дальше. Если вы ожидали именно этого…

Гросвенор увидел, как Мортон сквозь экран изучает дверь. Даже издалека было заметно, что металл уже не настолько белый, как мгновениями раньше. Он начал краснеть, потом потемнел, остывая.

— Пока это все, — сказал Мортон, вздохнув. — Поставьте людей охранять коридоры! Не убирайте излучатели! Всем руководителям отделов собраться в рубке управления!

Гросвенор понял, что эксперимент закончен.