Путешествие в молодость

Глава 5. Сюрприз с большого бодуна

Как нажрался я вчера

Пили с ночи до утра

А теперь башка трещит

Словно я в тисках

«Сектор Газа»

Стоило разуму пробудиться, как в голове вспылили именно эти строки.

- Бум, бум, бум, - отдавалось в ней гулким эхом.

Нет, это не похмелье так веселилось в моей черепушке и не глюки. Просто какой-то идиот с утра пораньше под бабкиными окнами что-то долбил или забивал. Вот этот размеренный бум, бум, бум и вырвал меня из бредового похмельного сна.

Я вздохнул и огляделся. В окна бил яркий солнечный свет, а на улице, параллельно стуку шла петушиная перекличка. Утреннюю картину довершил нежный аромат, донесшийся с кухни.

- Ну нахер, больше не пью, - заявил я окну, сев на кровати. - До вечера — точно!

Через секунду я понял, это было огромной ошибкой. Голова закружилась, тело пробила дрожь, а в желудке...

Желудок просто выворачивало наизнанку. Не хотелось абсолютно ничего. Точнее организм требовал облегчения и покоя.

- Мда, зря вчера в гараже посиделки продолжили, - зародилась в похмельной голове здравая мысль. - А потом ещё и за моей старушкой, брошенной в полях, поехали. Кстати, где она? Как домой попал – нихрена не помню.

Решил сходить облегчиться, разведать обстановку, водички испить, покурить и снова в кроватку.

- Сашенька, вставай охламон гулёный, - развеяла мечты об отдыхе подозрительно ласковая бабуля.

Ответ дался мне не сразу. Язык к небу прилип, в горле всё пересохло.

- Иду, - отозвался я, собравшись с силами.

Когда моё тело, держась за стену, вошло в кухню, бабка, оценив моё состояние опытным взглядом, лишь развела руками. Я приложил палец к пересохшим губам и, удерживая подкатившую рвоту, поковылял во двор к умывальнику.

Свежий деревенский воздух и прохладная вода бодрили. Пара глотков живительной влаги из стоявшего у умывальника ведра добавили ещё пару XP к пошатнувшемуся здоровью. Окончательно же настроение улучшилось, когда я обнаружил в сарае свою старушку, а потом и источник стука нашёлся.

Какие-то незнакомые и судя по всему, как и я, уставшие после вчерашнего мужики, чинили бабкин палисадник.

- Вы кто? – уточнил я хриплым голосом.

- Саныч прислал. Забор чиним, - буркнул похмельный тип.

Решив, что это бригадир, я жестом подозвал его.

- А пивка нет? – озираясь по сторонам, поинтересовался я.

- В рабочее время ни-ни, - шумно сглотнув слюну, огорчил меня работяга.

Горестно вздохнув, я поплелся домой. На столе меня ждала стопка оладушек и трехлитровая банка с молоком. Опохмелом в этот раз даже и не пахло.

Бросив беглый взгляд на притаившуюся в углу флягу, я расстроился ещё больше. Крышка была обмотана мощной цепью, концы которой были прикованы к ручке амбарным замком.

- Даже и не косись туда, - погрозила мне полотенцем бабка. – Предлагала же нормальной самогонки, так нет же, виску энту, на старых портках настоянную они пить изволят, - намеренно коверкая слова и рецептуру изготовления элитного алкоголя, ворчала старушка. – А теперь головка бо-бо? Так тебе и надо! Сиди, ешь оладушки и молоко, вон, пей.

В дебаты с бабкой решил не вступать. Морщась, словно это был чистый спирт, я залпом опрокинул в себя первый стакан натурального молочка. Прислушался к протестующему желудку. Через минуту решился и налив ещё, принялся через силу жевать оладушек. Есть не хотелось, но я понимал – надо.

- Ты бы хоть сегодня дома посидел, - запричитала бабка, наблюдая за моими потугами.

- Ба, да я уже понял, что мне давно не пятнадцать лет, - аргументировал я, стараясь протолкнуть жирный оладушек в желудок.

- Ну да, ну да, - хмыкнула бабка. – Вырос он, а культурно выпивать так и не научился. Колька вон, мужиками который командует, что полисадник мой чинят, норму знает. Вчера вечером в луже полежал и пузыри носом попускал, а с утра на работу пошёл. А знаешь почему? Потому что меру знает. А ты её не знаешь, а ещё и пьешь всякую дрянь, - назидательно жестикулируя, вразумляла меня старушка.

Я вздохнул. Хотел выдать бабке что-то на тему сына маминой подруги, но передумал. Не хотелось бабулю расстраивать. Она же не со зла. Наверное.

Справившись с очередным рвотным позывом, я вновь приложился к стакану с молоком. Натурпродукт, как оказалось, сушняк лучше минералки сбивает.

Спокойно поесть мне не дали.

- А дядь Санька дома? - прервал мои страдания бодрый голос Чижика. - Батя зовет. И участковый, - добавил юнец, ехидно улыбаясь.

Я аж закашлялся. Такое внимание к моей персоне совершенно не радовало.

- Подождут! Сейчас он поест и выйдет, - стуча мне по спине кулаком, огрызнулась бабуля. – А ты не спеши, не убежит от тебя улица эта, - это уже мне адресовалось.

После таких слов я очередной флешьбэк словил. Хотя поначалу показалось, белочку. Глянул на засланаца исподтишка, вылитая копия юного Саныча в дверях мнётся, подмигивает мне и большой показывает. Мол, тема есть. Давай вкидывай калорию и погнали уже! Помотал головой – отпустило. Не Саныч, а Чижик в дверях тусил.

- Дядь Сань, давай быстрее. Петрович злой чего-то. И батя сильно не в духе, - проканючил засланец.

- Петрович – это кто?

- Говорю же, участковый. Требует выдать ему вандалов, порушивших часть любавинского культурного учреждения, - ввёл меня в курс дела малой.

Мда, час от часа не легче. Но, то ли бодун на меня так повлиял, то ли эта морда, что вчера втихаря тырила у нас вискарь, а сегодня бодра и свежа, меня на троллинг спровоцировала…

- Ба, суши нам с Чижиком сухари. Чую, ждет нас с подельником дорога дальняя, дом казенный, - превозмогая страдания, подмигнул я засланцу.

- Типун тебе на язык, - всплеснула руками бабка.

Чижик, по-видимому, тоже восприняв мой похмельный юмор всерьез. Почесал затылок, буркнул, что на улице подождет и свалил.

Мучить страждущих я не стал. Тем более что еда не очень-то и лезла в меня. Через три минуты при полном параде вышел к оболтусу.

- Стук знакомый замка, снова будит меня. Вновь на сердце тоска заключённого дня, - жалостливым голосом напевал я, медленно шествуя по селу в сопровождении Чижика и подставляя солнечным лучам свою похмельную морду.

Засланец моей показной жизнерадостности не разделял. Но и следов волнения не было видно.

- Дядь Сань, харош нагнетать! Батя щас поорёт, а потом отмажет. Ты же ничего такого не сделал? - самоуверенно прервал мой творческий порыв Чижик.

Меня от такой наглости аж зло взяло. Пришлось переходить к более действенным методам.

- Угу, отмажет. Он из-за пропущенной драки вчера вон как расстроился. А сейчас в дона Карлеоне играть будет, - начал я разогревать попутчика. - Я тут что прикинул. Бери всё на себя. Тебе восемнадцати нет, суд учтёт и срок скостят. А может, даже, условкой отделаешься, - обрисовывал я перспективу. – Так-то драку ты затеял.

- Тролишь? – насторожился малой.

- Подъебываю, - уточнил я, отвесив Чижику лёгкий подзатыльник.

- За что? - завопил обиженный попутчик.

- За вчера и за сейчас.

- Чегоооо?

- За базаром чтобы следил! - прояснил я ситуацию.

И пока Чижик в непонятках мотал головой, отвесил ему смачного пенделя.

- За базар отвечать нужно. Вчера огреб за свое языкастое мажорство, сегодня опять на те же грабли наступить хочешь. Иди, давай, - злился я. – Сам же вчера ныл, то батя тебя бросил как котёнка. Значит разруливай проблемы сам! А ты только жаренным запахло, сразу за родительской задницей сныкаться решил?

Так, коротая время за дружеской беседой и передачей бесценного жизненного опыта, мы добрались до фермерского дома.

Во дворе за круглым столом, стоявшим под внушительным навесом, нашу делегацию с запотевшей кружкой пива поджидал Саныч. Рядом с ним, играя пышными усами, сидел хмурый участковый.

- Здравия желаю, товарищ начальник, - обозначил я свое присутствие.

- Майор Забалуйко. Сергей Петрович, - не отрываясь от бумаг, представился мент.

Саныч, хитро лыбясь, салютовал мне пивом. Даже завидно стало. Уж больно вид у него бодрый был. Как будто спал всю ночь, а не с вискарем и портвейном боролся путем активного потребления.

- Куда малолетнего разорителя палисадников сдавать? Говорят, за них награда положена? - попробовал я разрядить обстановку.

Шутка юмора явно не удалась. Участковый и усом не повёл, Саныч пивом подавился, а Чижик сделал вид, что ему срочно нужно что-то в мобилке найти. И вообще он задание выполнил, дядю привёл, а теперь и в уголке затихариться можно.

- Кто такой? Зачем несовершеннолетним телесные повреждения нанес да еще имуществом, признанным объектом культурного наследия? - оторвавшись от бумаг, поинтересовался участковый.

- Александр Филин. Приехал к бабушке в гости. А по поводу драки, так они первые начали. У нас самооборона. Честное слово, - состроив невинную морду, рапортовал я. - Эти несознательные элементы из села Любавино, находясь в состоянии сильного алкогольного опьянения, начали дружественного мне пилота мотоцикла марки “Чезет” пользовать вместо боксерской груши. Меня это, как истинного борца за справедливость, возмутило. И мне пришлось внести поправки, скинув пелену с глаз тренирующихся. Доказательство правоты моих слов, как говорится, можно обнаружить на лице моего юного спутника.

Выслушав мои доводы с каменным лицом, Забалуйко снял фуражку, протер блестящую лысину платочком и вновь уставился на меня немигающим взглядом.

- Да хрен с ней, с дракой. Ты мне объясни, объект культурного наследия нахрена ломать нужно было? - вновь завел свою шарманку майор.

- Это вы про что? – затупил я.

- Забор, - скрипнул зубами усатый мент. – Забор у клуба нахрена разворотил? Он, между прочим, в прошлом веке построен и признан культурным наследием. А за разрушение таких объектов знаешь, что тебе светит?

Я натурально завис, не въезжая, стебётся майор или на полном серьезе вчехляет мне эту дичь.

- Так, это. Словесные доводы были исчерпаны, - развел я руками.

Итак башка болит, мент тут ещё со своими ребусами пристал.

Саныч с наслаждением потягивая пиво, за беседой наблюдал с интересом, но никаких сигналов мне не посылал. Чижик же со скучающим видом, прислонившись к стене, листал ленту новостей в своем мобильнике. Словно происходящее его абсолютно не касалось.

И это меня и добило.

- Ау, дятел малолетний. Я за тебя отвечать не собираюсь. А ну быстро дяде участковому прояснил ситуацию, как ты накосячил, а потом батиными связями прикрывался! - вспылил я.

От моих откровений Саныч подавился пивом.

- Дядь Саш, я не знаю, зачем вы пацанов избили. Я вчера весь вечер дома был, - состроив невинное выражение лица, выдал Чижик. - Бать, ведь так было?

Участковый перевел взгляд на Саныча.

- Не в то горло пошло, - отплевываясь, оправдывался фермер. - Участковый, сходи, покури, пожалуйста. У меня к этим двум дегенератам разговор есть.

Мент хмыкнув, взял лежавшую около хозяина здешних земель пачку дорогих сигарет и, насвистывая, вышел со двора. Видать Саныч до сих пор был не в курсе, из-за чего драка началась, а тут ещё и воспитательный процесс не в ту степь пошёл.

- Слышь, сына. Тебя вроде не Павликом звать, да и фамилия у тебя не Морозов. Так что же ты свистишь-то? - начал злиться Саныч. – Значит, тёлочку ты склеить хотел, а местным это не понравилось? Да? Или как было? И мобильник убери, а то кое у кого телесных повреждений-то прибавится, - уже орал мой недоопохмелённый дружан.

Глазки у малого забегали.

- Да ничего такого. Я там чиксу заприметил, а тут они. И давай до меня докапываться. Дай сигаретку, добавь на пузырь. Я их послал. Они привязались, чего я в их колхоз приехал. Ну и им и объяснил, что колхоз, скорее не их, а мой, ведь им мой батя руководит. И потому, ходить могу, где хочу и когда хочу. И участковый друг бати моего хороший. Они с ним вместе водку пьют и на охоту в баню ездят.

Оправдания сына Саныч слушал скрипя зубами.

- От сучёныш. Теперь на каждом углу что ли орать, кто твой отец и с кем он в бане парится? – вопил фермер. - Я смотрю, не жизнь у тебя, а малина. Батя за него тут порешал, там поговорил или подмазал и все! Все двери перед ним открыты и везде ему улыбаются. Хозяином жизни себя почуял? А вот хер тебе! С сегодняшнего дня всё сам. Как хочешь! - орал Саныч.

Закончив тираду, красный как рак фермер, шумно глотал ртом воздух. Чижик водил носком кроссовка по плитке, а я, решив, что в ногах правды нет, шлепнулся рядом с другом детства.

- Довел ты батю, - назидательно изрек я, прерывая неловкую паузу.

- Я больше не буду, - пробубнил Чижик.

- А мне пох, - вновь обрел спокойствие Саныч. - Петрович, - заорал он, призывая службу. - Забирай этих мелких мозгоебов и делай с ними, что хочешь. Хоть на Колыму лес с насильниками валить отправляй. Мне пох.

- Э, Саныч, меня-то за что? – возмутился я.

- А за компанию. Считай, что я самодур, - отмахнулся дружан и просто ушёл, оставив нас на растерзание местного Аниськина.

Такой подставы я не ожидал.

Разбирательство с представителем власти, получившим свободу действий, получилось нудным. Еле-еле удалось договориться порешать всё миром. Про забор, он всё-таки тролил.

- Значит по рукам. Вы новый забор у Дядькинского ДК ставите, кабинетик мой ремонтируете, а я дело закрываю за отсутствием состава правонарушения, - поставил точку в разговоре Петрович.

- Угу, - согласился я.

- Вот и ладненько. Можете приступать. Через неделю, все должно быть готово.

- Эй, дядь, а материал, когда привезёшь? - вклинился в разговор Чижик.

- А за дядю ещё и снаружи клуб покрасите, - назидательно произнес участковый.

Не успел Чижик раскрыть рот, как я тут же запечатал его своей ладонью.

- Товарищ майор, сделаем всё в лучшем виде. Не переживайте, - затараторил я, чухнув, что выпавший карт-бланш Петрович решил использовать по полной.

- Я и не сомневаюсь, - заржал участковый, укладывая бумаги в папку. – К шестнадцати нуль-нуль жду у себя. Фронт работ покажу.

Только за участковым закрылась калитка, я оторвал ладонь от рта Чижика и отвесил ему смачный подзатыльник.

- За что? - тут же заныл потерпевший.

- Чтоб не пиздел. Третий раз за день, на одни и те же грабли.

- Да иди ты, - огрызнулся юнец и, потирая ушибленный затылок, поковылял в дом.

Я, было, тоже стал собираться, как в дверях показался Саныч.

- Слушай, Мелкий, дело есть. Я смотрю ты с Матвеем вроде как задружился. Помоги по старой памяти.

Дружеская беседа затянулась почти на час. Если вкратце, то пару месяцев назад Саныч был на курсах, повышал свои управленческие навыки. И там ему бонусом прочитали несколько лекций по воспитанию подростков. Решил он перевоспитать сына по передовым технологиям.

Не срослось. Позвонил профессору, благо статус позволял, тот и объяснил нерадивому и великовозрастному студенту, что чтобы заставить подростка жить по правилам взрослых и делать то, что требуется, нужно чтобы взрослый стал для подрастающего поколения непререкаемым авторитетом.

- Ты пойми. Матвей привык мной прикрываться и сам нихрена не хочет и ни во что меня не ставит. Мать ещё с этими лицеями и лагерями элитными. Упустил я его. А как он потом? Пропадёт же, - откровенничал Саныч. - А ты сейчас авторитет его завоюешь и научишь жизни. А не получится, так и шут с ним. Я в армию этого мажора тогда отправлю.

- Да я ж с детьми не умею. Я больше всякую херню продавать, - пытался отмазаться я.

- Да не очкуй. Просто присмотришь за моим дебилом и всё. Где что поможешь, подскажешь. Мне это не с руки. Статус. А ты и по возрасту не сильно далеко от них и по морде за своего сойдешь.

- Кто? - охерел я. - Я половину класса уже пережил. А ты меня в молодежь.

- Мелкий, ты современных подростков видел? Ему только семнадцать стукнуло, а он старше тебя выглядит. Сейчас молодежь - сплошные дегенераты.

- Ты хотел сказать "акселераты"?

- Во-во! Они самые! Выручи друга, а!? Да и сам отдохнешь. Вспомнишь молодость. Только теперь ты главным будешь, - подливал масла в огонь Саныч.

- Уболтал. Но за последствия я не отвечаю, - после недолгих раздумий согласился я.

Вот, правда, же говорят, мысли материальны. Ляпнул вчера по пьяни мальцу, что нас ждут великие дела и приключения. Но это же чисто, чтобы успокоить, а не нянькой становиться.

А с другой стороны, хотел как в юности? Получите и распишитесь. Через тернии и скуку, а через пару дней, чую, придем мы к веселью.