Пути Держателей

Эпизод XII. Армия

Тоэх.

В этом слове монотонная песня шамана, парящая в дымах благовоний.

В этом слове самые тягучие ночные кошмары человеческих снов.

Оно похоже на удар гонга, звон которого долго не стихает в сознании.

Оно похоже на крик одинокого орла, скорбящего в вышине.

Мир, похожий на необъятное сердце древнейшего из Богов.

Тоэх.

Дорога сфер несет сотни тысяч демонов куда-то мимо времени, вне пространства и направления. Чувство бесконечного пути стало родным братом движению вперед, но никто не может в точности сказать, где закончится этот путь. Мимо проплывают скалистые шпили, нагромождения титанических валунов, каменные наросты природных изваяний. Иглы скал нацелены в красное марево, заменяющее здесь небосклон. Сотни парящих островов остаются где-то там, внизу, усеянные поселениями и густо заросшие первобытными лесами. Летающие тоэхи и животные бороздят алое небо.

Коготь Киоши медленно перемещался по карте, словно физический контакт мог помочь юноше более четко осознать задуманное. Взгляд его будто пронзал плотный рельефный пергамент, сейчас перенесшись куда-то далеко. Он представлял себе Серединный Котел с высоты полета, пытаясь представить, понять, увидеть.

Палец уперся в крохотный замок, примостившийся в распадке горы. Императорский форт, расположенный на самой границе владений лорда Мишато. Городок, существовавший за счет путешественников через хребты. Один из наиболее крупных портов дороги сфер, шумная перевалочная база, окруженная слепыми пятнами пустошей и редкими рощами каменных лесов. Сразу за ним — Котел. Дальше — провинции Внешнего Кольца. Киоши всматривался в одинокий скальный форт, позволяя своему воображению дорисовывать на карте недостающие элементы. А недоставало там, и он это прекрасно знал, свежих проплешин дымных пепелищ, широкой полосой отделяющих мятежные префектуры от владений лоялистов.

— Здесь владения мятежников наиболее плотно граничат с землями Империи, — Овилла рассуждала вслух, задумчиво водя по карте кинжалом. — Самое крупное соседство князей Кольца, недовольных политикой Императора и жаждущих войны. Подобные нарывы на теле государства появились почти повсюду, но наиболее сильны они здесь, а также вблизи Четвертого Шпиля…

По спине Киоши пробежала невольная дрожь, когда он услышал, что в соседних с его родной префектурой землях тоже назревают зерна мятежа.

— Почти везде разбойничьи банды, сформированные на деньги мятежных джегалов, создали нечто вроде пограничных буферных зон, — острие кинжала заскользило от пальца Киоши, огибая границы Котла. — Со стороны это казалось сезонным всплеском преступности и беззакония. Там бунтовали против налогов, тут восстали против произвола местного управляющего, здесь чиновник накормил крестьян протухшей едой, и так далее. В итоге по всей стране вспыхнули десятки деревень. Но если присмотреться, то видно, что мятежники просто отгораживают свои владения от преданных Императору замков, чтобы иметь возможность заранее знать о приближении войск, — кинжал отчертил вокруг провинции Мишато подобие стены. — А это, в свою очередь, говорит о том, что атаки с помощью многочисленных Порталов они не опасаются.

— Мы высадимся на самой границе Котла, дальше двинемся по земле.

— Нужно быть осторожнее, — суккуб откинула со лба рыжую прядь, не отрываясь от карты. — Не так давно орден Сна разработал программу по формированию в этих зонах небольших наблюдательных армий. Чаще всего это обычные наемники, формально даже не подчиняющиеся Трону. На самом деле их костяк составляют подготовленные члены ордена. Потому высадку нужно планировать очень грамотно…

— Полагаю, — юноша поднял железный кубок, прижимавший край карты к столу, делая щедрый глоток вина, — что нам это на руку. Формирование столь многочисленных отрядов на границах Внешнего Кольца привлекло туда такое количество бандитов, мародеров и прочей швали, что затеряться в их толпе не составит труда. А еще — обзавестись новыми солдатами.

— За всей своей внешней неповоротливостью, орден ведет жесткий контроль над поступающими в Котел отрядами.

— В таком случае, именно в твою задачу входит поиск и устранение агентов Сна, способных раскрыть наш план или донести об этом в столицу.

— Я поняла.

Киоши протянул руку, накрывая рукоять кинжала и кисть Овиллы своими пальцами. Мягко пожал, и демоница ответила неуверенной улыбкой.

— Насколько я тебя понял, на границах мятежных префектур царит хрупкое и неустойчивое равновесие. Лорды Кольца копят силы, ожидая подкрепления суэджигари. Император молча наблюдает, не торопясь давить падаль в собственной норе, — кисть юноши невольно сжалась сильнее, и суккуб кивнула, глядя в его сверкающие глаза. — Мы расшатаем это равновесие, Овилла. Мы превратим его в маятник, заставив Мишато совершить ошибку, а Трон — вступить в войну. Когда фигуры будут расставлены, а имена открыты, кулуарная война перерастет в настоящую. И тогда мы проверим, насколько непобедим Тоэши-Набо…

— Нас объявят вне закона.

— Это уже произошло.

— Да, я знаю…

Взгляды тоэхов устремились на объемную карту, лежащую между ними. Каждый, в силу своего воображения, рисовал то, чего так не хватало на ее пестрой поверхности — черные струйки дымов, поднимающиеся над границами Серединного Котла.

Дарвал оказался надежен, как старый друг.

Появившись в "Арфе" по истечении еще двух переливов, он принял самое активное участие в обсуждении плана выброски в префектуру Мишато. Помогал, подсказывал и беззлобно смеялся, осторожно поправляя, когда знания юноши о законах и устоях бандитов отрывались от истины. А еще он пришел не с пустыми руками — его подарком стали добрые вести.

В прошлый перелив лидеры группировок Гив-Назандара приняли бандита в старинном Зале Ковенов, дав право выступить. Внимательно выслушав вожака Плясунов, к мнению которого в городе прислушивались многие, часть главарей сразу же отказалась. Но были и те, кто с интересом ухватился за рисковую авантюру. Вновь посетив "Хрустальную арфу", Анзурон пришел не один.

После выступления в Зале Ковенов, Дарвала безоговорочно поддержали двое главарей. Громовому Плясуну не без труда удалось убедить их, что если бандиты уведут из города своих лучших воинов, передела территорий опасаться не стоит. Но он убедил, заручившись поддержкой наиболее уважаемых персон бандитского мира.

Первым был Шицирокину, предводитель клана Алмазных Граней. Высокий стройный тоэх, облаченный в богатый красный балахон, носил голову орла. Его ярко-желтый массивный клюв поблескивал, когда бандит поочередно рассматривал Мацусиро то левым, то правым глазом. Он едва протиснулся в узкую дверь гостиничного номера, но ни словом, ни поступком не дал понять, что его оскорбляет личный визит в скромную келью новичка.

По его собственным словам, с клекотом пролившимся после почтительного приветствия, вести и слава в Назандаре ценились гораздо выше драгоценностей, и тот, кто успел так быстро снискать их, становился богачом. Киоши, по его мнению, высказанному витиевато и неоднозначно, уже успел сыскать себе этого богатства. В подземельях города, куда не пробивается свет небосклона и Нити вымерли не одно поколение назад, об Иронотсу уже ходили рассказы, граничащие с героическим вымыслом. Шицирокину желал сокровищ Серединного Котла и не скрывал этого.

Второго главаря звали Лоава-Пран, и он был старшим в банде Семи Шестов. Это был нервный и подвижный тоэх со змеиной головой, усеянной костяным гребнем. По одному взгляду на этого бандита становилось очевидно, с какой умопомрачительной скоростью тот может двигаться в бою.

Заняв стул в дальнем углу номера, он долго и внимательно приглядывался к юноше и его боевой перчатке, без устали пронзая воздух перед собой длинным раздвоенным языком. Подвижными оставались только его черный язык и глаза, раз за разом ощупывающие Иронотсу. В полнейшем молчании, нарушаемом лишь редким шипением, Лоава-Пран вслушивался в беседу Киоши с Дарвалом, лениво перебирая пальцами пушистый мех крохотного зверька, золотой цепочкой прикованного к его запястью. И лишь сделав какие-то, ему одному известные выводы, он включился в обсуждение, разговаривая короткими свистящими фразами.

Оба бандитских вождя были готовы выставить на поле боя по четыре десятка демонов. Громовые Плясуны выставляли на десяток меньше, но Анзурон сразу расставил знаки препинания в нужных местах, потребовав своему клану большую часть добычи. Возражать не стал никто.

Как чуть позже Киоши признался суккубу, в первые мгновения он все-таки растерялся — одно дело, предполагать, что когда-то будешь командовать другими, и совсем другое, когда твоего приказа ожидают больше ста профессиональных бойцов. Но Овилла выручила юношу, без лишней скромности продемонстрировав отточенные до совершенства умения агента Сна. Она сухо и предметно расспросила главарей о составах их банд, сколько в них низших, сколько Ткачей и какими Нитями те владеют. Казалось, демоница ведет в своей голове невидимое штатное расписание, не упуская ни единой мелочи.

Как выяснилось, бандиты Гив-Назандара смогли собрать в свои группировки тоэхов, обладавших самыми разнообразными талантами. Здесь были юркие, легкие и подвижные разведчики и шпионы. Диверсанты и наемные убийцы. Огромные солдаты таранного удара, способные прошибать, ломать и крушить все, что попадется на пути. Охрану главарей в основном составляли виртуозы мечей, удавок, шестов и арбалетов. В каждом клане обязательно существовало подразделение воинов-теней, а также боевых чародеев, владеющих искусством плетения Нити. Преимущественными цветами, как и предполагал Киоши, были Красный, Черный, Синий и Золотой.

Когда Овилла закончила допрос бандитских вожаков, юноша вдруг подумал, что сумма общих умений его импровизированной армии превзошла все возможные ожидания.

Безусловно, он отдавал себе отчет, что даже толпой бандиты не стоят и одного воина из специальных подразделений Императора или ордена Сна. Но для войны, что затеял молодой тоэх, такая группировка подходила как нельзя лучше — наиболее ярко бандитский нож сверкает именно из-за спины. Создавалось впечатление, что набранные в Назандаре демоны просто рождены для подобного рода операций.

А еще Киоши прекрасно понимал, что посылает большинство из этих бандитов на верную смерть. Бросает на бойню с войсками Мишато, наблюдательными отрядами самого Императора, отборными джегалами и даже суэджигари. Исход такого противостояния — гибель многих.

Юноша осознавал это, но ни одна струна не звенела в душе. Вспышка его сознания, полыхнувшая в мрачном задымленном зале "Арфы", подожгла сухую траву раздумий. А та, в свою очередь, запалила могучее горнило непреклонной решимости, щедро сдобренное злобой и жаждой мести. Сейчас Киоши ощущал себя идеальным клинком, взвешенным в умелой руке мастера перед метким ударом. Его переполняло возбуждение скорой битвы, тут же сменяющееся ледяным спокойствием и тяжестью принятого решения. Тропа, на которую он вступил, более никогда не отпустит своего странника, и тот смирился. Ныряя то в жар, то в дичайший холод, Мацусиро не переставал удивляться себе, пугаясь и торжествуя одновременно. Бактияр с испугом выглядывал из потемок его разума, наблюдая за тем, как обновленный Киоши готов посылать отряды безродных ублюдков на другой конец Тоэха. Для того, чтобы те умирали ради его целей. Посылать, хорошо представляя себе, как нужно все сделать, чтобы не подставить себя и Овиллу.

А еще Киоши осознал, что полностью лишился страха. Он понимал, насколько Хоэда был бы недоволен новыми достижениями своего ученика, но ничего не мог поделать с собой…

— Воин, теряющий всякий страх, становится ходячим мертвецом, — говаривал когда-то наставник, заставляя двух сопливых тоэхов поочередно опускать руки в норы ядовитых насекомых. — Научиться справляться с ним и контролировать — один из залогов победы. Лишиться этого волшебного чувства — начать свой путь к погибели. Начать путь славный, усеянный трупами врагов, но короткий.

Сейчас, глядя в лица вожаков бандитских кланов Гив-Назандара, Киоши понимал, что окончательно утрачивает смысл этого слова. Вера в себя, напарницу и полную жажды крови толпу сметали любые сомнения. Они станут действовать быстро, невероятно быстро, молниеносно и непредсказуемо, и никакие силы Мишато не смогут помешать им. Лорд дорого заплатит ему, Киоши Мацусиро, за то, что когда-то решился отнять подарок отца.

Именно полыхающий в его глазах огонь веры помог юноше победить в споре с еще одним бандитским главарем. Ссварна пришел к Иронотсу на следующий перелив, за прошедшее после сходки время внимательно взвесив сказанное Плясуном. Пришел, чтобы лично убедиться в безумии новичка.

— Те, кого ты тащишь в Котел, даже не представляют опасности похода! — выпив еще кружку, низкорослый бандит вскакивал из-за кабацкого стола, яростно потирая виски огромного черепа, покрытого каменной чешуей.

Дарвал и остальные главари переглядывались, словно заговорщики, но в спор не вступали.

— Среди тех, кто пойдет в атаку, я буду первым, — оскалом отвечал Киоши, с хрустом вгрызаясь в прожаренную баранью ногу.

— Ты потеряешь половину своей армии! — сотни амулетов, ковром покрывавшие меховые одежды бандита, звенели, трещали и перестукивались, раскачиваясь на цепочках и ремешках.

— Выжившие станут богаты, словно князья, — рука юноши, облаченная в перчатку, ритмично постукивала по темной столешнице. — Чтобы сохранить свою шкуру и разбогатеть в Назандаре, нужно приложить гораздо больше усилий…

— У тебя нет ни оружия, ни военной техники, ни запасов провизии, — словно ища поддержки, Ссварна хватал за руки Лоаво-Прана и Дарвала, сидящих рядом на скамье. Его массивный лоб, нависающий над крохотными глазками, изрезали морщины сомнений.

— Все, что понадобится моей армии, я возьму в Котле, — Мацусиро не отводил от бандита твердого взгляда, в каждое свое слово вкладывая сталь.

— Но ты еще непростительно молод, дерзкий волчонок!

— С каждым переливом моя шерсть становится темнее, Ссварна, и ты это знаешь.

Когда на столе опустел шестой бочонок, отряд Иронотсу увеличился еще на пару десятков тоэхов.

Не обошлось и без тех, кто пытался отсоветовать дерзкому юноше безумный поход.

Как рассказывал Анзурон, после большой сходки теневых правителей в Зале Ковенов, принять участие в авантюре наотрез отказались три крупнейших бандитских клана Гив-Назандара. Рашимото, представитель одного из них, настоял на встрече с новичком, мягко и дипломатично отговаривая Киоши от участия в походе.

Он прибыл тайно, но с пышной охраной, привезя с собой дорогие подарки. Высоко оценив смелость джегала, клан Рашимото пытался доказать Иронотсу всю бесплодность войны с князем Мишато, открыто высказав заинтересованность в привлечении юноши в собственные ряды. Бандит был уверен, что появление в его пантеоне такого отважного и умелого воина помогло бы ему пересмотреть давние территориальные притязания других группировок, радикально изменив политическую карту города.

Рашимото слыл опытным и прозорливым демоном, Киоши это знал. Молодой Мацусиро вспомнил, что еще задолго до отъезда с Тоэха слышал разговоры, ходящие вокруг этого имени. Сам Хоэда поговаривал, будто в свое время Рашимото был девятым демоном в знаменитом пантеоне Кимона, принимая участие в высадке лорда Геммы на Землю. Но старому проныре хватило проницательности, и он вовремя покинул ряды группы, оставив братьев и сестер погибать от руки человека по имени Джубе. Покрытый позором, он нашел себе убежище в Гив-Назандаре, навсегда исчезнув для цивилизованного мира, но достигнув немалых высот здесь, на дне общества тоэхов.

Бандит долго беседовал с Киоши, проявившим в разговоре все почтение и уважение, на какие был способен. Глава клана остался доволен воспитанием юноши, хоть и посетовал на его непоколебимое упорство. Уставший и опечаленный, он покинул тайную комнату "Арфы", предназначенную для специальных гостей, унося в сердце скорбь.

— Когда воины Геммы впервые столкнулись в бою с Джубе Кибагами, в моей душе запели сотни фарфоровых скрипок. Тогда я почуял смерть, идущую по стопам этого хрупкого человечка. Знай, Мацусиро, что сейчас фарфоровые скрипки снова поют свою песню в моей душе…

После ухода Рашимото Киоши долго сидел в одиночестве, закованной в латы рукой перебирая драгоценности, подаренные бандитом. Тень, что чернее ночи, мазнула по его сердцу, и он еще долго не мог найти себе места, раз за разом вспоминая неторопливый, словно колыбельная, разговор с одним из лордов Проклятого города.

Переливы сменяли друг друга, а завербованные в армию Иронотсу демоны готовились к походу. Все это время Дарвал не прекращал выполнять поручение Киоши, и за самое короткое время в Гив-Назандаре было убито еще семеро агентов князя Мишато. Рассеянно расплатившись за принесенные ему головы, Киоши отдал приказ об окончании охоты. Он больше не видел необходимости в нанесении булавочных уколов — настала пора ударить мечом. Вооружившись, бандитские отряды должны были незамедлительно прибыть на одну из ярмарочных площадей, заблаговременно расчищенную от торговцев и бродяг.

С трудом удерживая дрожь, сотрясающую его от макушки до пят, Киоши Мацусиро, принявший имя Иронотсу, рассматривал нестройные ряды тоэхов, заполонивших площадь. Момент, которого он так долго ждал, и наступление которого желал отсрочить как можно дальше, свершался. И пусть перед ним сейчас предстала всего лишь сотня бойцов, а не море ощетинившихся пиками отрядов, он ощущал себя ожившим сгустком пламени, рожденным для того, чтобы вести воинов в битву. Перчатка на его правой руке пульсировала в такт ударам сердца, грязный ветер подворотен Назандара развевал плащ, наброшенный на алую тунику.

Мацусиро медленно поднял вверх сверкающую боевую перчатку, и бандитские вожаки заставили своих воинов умолкнуть. Сотни звериных глаз устремились на джегала, затеявшего самоубийственную, но от того еще более желанную игру. Киоши разглядел в рядах своего войска Диг-Нага, Ссварну, Лоава-Прана и других офицеров, имена которых уже успел узнать.

— Многие из вас уже знают меня. Кто-то видит впервые, — голос юноши казался звонким даже ему самому. Отскакивая от каменных стен, он заметался в мешке ярмарочной площади, долетая до самых дальних рядов. — Знайте все — я, Иронотсу. И этой железной рукой я поведу вас туда, где мой личный враг спит за стенами роскошных поместий. Туда, где есть рабы, богатство и слава. Берите все, что пожелаете. Все, кроме жизни моего врага. Берите, и возвращайтесь богачами. Воины Гив-Назандара, вы готовы к походу?!

Сначала ему показалось, что недоверие и легкая тень презрения, мелькавшая в устремленных на него взглядах, возьмут верх. Победят, и он так и останется глупо стоять перед толпой со вскинутой перчаткой, в полнейшей тишине закончив свою короткую, но полную безвкусной помпы речь. Но замешательство длилось доли мгновения, после чего к агатовому небу рванулись сотни рук, клинков, клешней и щупалец, подкрепленные нестройным многоголосым хором.

Поход в провинцию Серединного Котла начался.

Не дожидаясь, пока над площадью стихнет рваное эхо, Овилла и Анзурон вышли из-за его плеча, направляясь к отгороженной повозками ровной площадке. С помощью амуниции, оставленной когда-то самим Сконе, суккуб принялась медленно и скрупулезно выставлять широченный круг Портала, заручившись ментальной поддержкой Дарвала и его Ткачей. Когда приготовления были окончены, с оглушительным хлопком, словно над головами взорвалась одна из невесомых небесных сфер, открылся Проход. На другом его конце, сейчас скрытый зеркальным багровым маревом, лежал выжженный каменный лес, когда-то окружавший уничтоженную кавертаями Мишато деревню.

Под командованием своих главарей, мелкими отрядами или вовсе по одному, бандиты принялись уходить в Портал. Специально отобранные из кланов воины занимали вокруг площади оборону — отныне и до окончания похода им придется стеречь Проход, как зеницу ока. Внимательно наблюдая за высадкой войск и не упуская ни единой мелочи, Овилла неспешно подвела к питанию заклинания три сочные Красные, заранее выкупленные у местных гильдий.

Киоши, демоница, Дарвал и Лоава-Пран уходили последними, навсегда оставляя прокопченное узкими трубами небо Гив-Назандара за спиной. Шагая через магический порог, юноша громко лязгнул пальцами железной руки.

Высадившиеся силы Иронотсу встретила недружелюбная бесплодная земля, намеренно выжженная разбойничьими ватагами на много полетов стрел во все стороны. Префектура Серединного Котла, притаившаяся среди двух горных хребтов, была словно очерчена этой черной полосой, великолепно просматриваемой с неба или наблюдательных постов на скалах. Мосты через лавовые реки были разбиты, клейкие канаты дороги сфер оборваны или опалены, о существовавших крестьянских поселениях напоминали лишь обугленные остовы домов. Площадные ударные заклинания Ткачей князя не пощадили даже булыжник крепких дорог, перемешав его с каменистой почвой полей и лесов.

Не допуская ни малейшей суеты, офицеры бандитских отрядов, переодетые в красно-золотые цвета Мишато, выводили своих воинов из огромного блестящего овала. Старательно подражая злобной манере рекрутеров, они пинками и рявканьем заставляли мнимых новобранцев держать строй и не разбредаться. Киоши, заставший самый финал представления, возликовал — даже самый наблюдательный глаз не заметил бы подмены.

Идя вдоль строя своего импровизированного войска, он буквально физически чувствовал любопытные взгляды, обращенные на него из укромных гнездовищ в обступивших Котел скалах. Ощущение слежки не покидало его, и когда он поворачивался в сторону имперского форта.

Несмотря на возбуждение, он мог без труда представить себе происходящее по обе стороны выжженной полосы. С одной стороны наблюдатели хладнокровно фиксировали очередной отряд сброда, навербованный аристократами Мишато, с другой стороны — их коллеги недоумевали, почему перед прибытием офицеры не известили свое начальство об очередной группе новичков. Однако в обоих случаях — и Киоши молился Держателям, чтобы все произошло именно так — не возникало ни единой причины для настоящего беспокойства.

Воспользовавшись помощью Мацусиро, Овилла приглушила Портал, сделав его практически невидимым, но способным ожить по первому приказу. Построенные в подобия колонн, бандиты двинулись в сторону Серединного Котла. Все оставались напряжены, не спуская глаз с вершин ближайших холмов, покрытых колючими деревьями. Почти полторы сотни демонов стали единым целым, по первому приказу командиров готовым броситься в атаку. Миновав горелые пустоши и переправившись через тройной поток ярко-желтой лавы, отряды Иронотсу вступили на земли Серединного Котла.

Дословно вспоминая допрос пленного рекрутера, рыжеволосая предположила, что лагерь, в который вербовщики князя сводили завербованных наемников, разместился где-то неподалеку. Кроме этого лагеря и крохотной пограничной крепости, военных поселений поблизости не располагалось — все форты и сама Оназдиро лежали гораздо глубже. А вот деревень и сел, торговых и рудодобывающих, разместившихся среди широких пахотных равнин, здесь как раз было в достатке.

Миновав холмистую гряду, Киоши остановился, пропуская отряды вперед.

Взгляд юноши скакал по просторам равнины, цепляясь за столбы дымов, поднимающиеся над лесами. Душа его ликовала, предвкушая скорую битву. Теперь ничто не сможет сохранить префектуру от неожиданного удара. Пока в лагере спохватятся, что прибывшие не имеют никакого отношения к завербованным в армию Мишато демонам, они успеют проникнуть глубоко в сердце провинции, сея смерть и разрушение. С пугающим спокойствием он наблюдал, как передовой отряд Шицирокину встретился с дозорным разъездом, посланным навстречу прибывшей группировке. Едва верховые тоэхи приблизились, бандиты набросились на ничего не подозревающих разведчиков, в короткой и стремительной схватке отнимая первые жизни врагов.

Весть о стычке мигом пронеслась по всей цепи его армии, растянувшейся по холмам, и Иронотсу отдал приказ сменить формацию. Теперь бандитские вожаки выстроили свои отряды поперек дороги, ведущей вглубь провинции. Создав широкую цепь, они продолжили движение, опьяненные первой пролитой кровью.

Почти сразу же к командной ставке вернулись разведчики, обнаружившие впереди первое поселение, почти не укрепленное стенами и гарнизоном. Если Котел и готовился к войне, то никак не ожидал, что та придет изнутри.

Киоши понимал, что скорость должна была стать одним из его главных козырей. Оставив крохотную часть бандитского войска прятать и охранять скудные припасы, принесенные с собой из Гив-Назандара, Мацусиро приказал немедленно выдвигаться в направлении деревни, стараясь как можно скорее проникнуть в Котел. Краткое совещание с командирами отрядов лишь подстегнуло их желание незамедлительно обрушиться на беззащитного противника, и юноша не хотел мешать этому стремлению.

Овилла, полностью поддержавшая приказ, осталась рядом, наблюдая, как цепи демонов прыжками вступают в густой лес, окружавший поселение.

— Ты ведешь их на верную смерть. Они и не подозревают, что произойдет, когда Марвин или Мишато начнут с нами серьезную войну…

Суккуб задумчиво смотрела вдаль, краем глаза наблюдая, как ловко и быстро исчезают в чаще каменных исполинов разосланные Иронотсу отряды.

— Путь тоэха в поиске смерти, и ты прекрасно знаешь это, — Киоши говорил твердо, заставляя верить в сказанное и себя, и ее. — Его путь в сражении, в кровавом бою, — подняв пульсирующую перчатку, он широким жестом всколыхнул парящие возле плеча Красные. — Дарвал и остальные вожаки тоже понимают это.

— Когда бандиты догадаются, что это не их бой…

— Ты испытываешь жалость? — Киоши притянул демоницу ближе, кладя левую руку на ее обнаженное плечо. — Проделав немалый путь, сражаясь на склоне Буредды, потеряв друга и узрев мощь суэджигари, для достижения своей цели я готов пожертвовать тремя Гив-Назандарами.

— Надеюсь, мой лорд, ты видишь эту цель, — она вздернула подбородок, заглядывая в его глаза.

Киоши не ответил, переводя взор на равнину впереди.

Происходящее казалось ему чьей-то выдумкой, сном, несущим тяжелый отпечаток нереальности. Казалось, еще вчера он был загнанной и израненной дичью, но уже сейчас по его единственному слову незнакомые демоны бросаются в бой, готовясь убивать. Зеленой переливающейся вспышкой к Киоши и Овилле приблизился крылатый посыльный Громовых Плясунов. Приземлившись на камень в нескольких шагах от Иронотсу, он почтительно поклонился, торопливо поведав, что отряды всех главарей готовы к наступлению. Деревня окружена с трех сторон, а ее малочисленный гарнизон совершенно не готов к схватке.

Старательно взвешивая слова, юноша опустил взор, рассматривая собственную ладонь, скрытую броней перчатки. Сила, исходящая от оружия Магистра, буквально опьяняла, затмевая разум картинами яростных битв. И теперь Киоши видел, что это не просто его вымысел — перчатка на самом деле испускала вокруг себя незримые волны могущества и власти, заставляя большинство тоэхов, находящихся вокруг, внимать и следовать любым повелениям своего хозяина.

— Передай Анзурону, пусть отдает приказ о нападении, — отчеканил Киоши, протягивая вперед массивную бронированную руку. — Убейте всех, кто мог бы прорваться к Оназдиро и сообщить князю о вторжении. Всех до одного. После разграбления — деревню сжечь.

Они помчались вперед, дикая свора Иронотсу, в считанные мгновения схватив деревню в ревущее кольцо. Подвижная лавина рывком перехлестнула низкие стены просторного поселка. Мацусиро, изваянием застывший на верхних ветвях высокого каменного великана, равнодушно взирал на боевое крещение, получаемое его армией. Он чувствовал, как с каждым новым ударом любого из бандитов его собственная душа стареет и становится все тверже. Овилла замерла рядом, прижимаясь к его плечу, узкий хвост суккуба размеренно колотил по стволу дерева.

Бандиты получили обещанное: легкую драку — легкие богатства.

Несколько десятков воинов князя Мишато, несущих в деревне патрульную и гарнизонную службу, оказались застигнуты врасплох. Не успев организовать толковой обороны, они разбились на крохотные группки, рассыпавшись среди домов и стараясь как можно дороже продать свои жизни. Рассредоточившись по деревне, они значительно облегчили работу бандитам Назандара, привыкшим убивать именно так — в переулках, банда на банду. И если в открытом поле, при поддержке Ткачей и боевых машин мощь регулярной армии могла бы без усилий сломить виртуозов кинжала, в каменных кишках поселка она потеряла всякую эффективность.

Раздергивая отряды противника и окружая их в подворотнях, бандиты без пощады рубили и рвали княжеских солдат, заливая дощатые настилы улиц свежей кровью. Паника, охватившая гарнизон, не позволила офицерам князя отдать нужные приказы и выслать гонцов. Те из солдат, кто решился самостоятельно покинуть деревню, был уничтожены заградительными дозорами Иронотсу.

Ссварна со своими воинами вышиб центральные ворота, а Шицирокину без труда занял центральную башню крохотного бревенчатого форта. Сам Киоши, покинув наблюдательный пост, повел в бой Громовых Плясунов, бок о бок с Анзуроном ворвавшись в самый центр городка.

Войско Иронотсу стало похоже на стаю голодной саранчи, рухнувшую на плодородное поле. Разрывая на куски все, что встречалось на пути, тоэхи за считанные мгновения пронзили поселок насквозь, сметая, сокрушая и убивая. Воздух был полон ревом и криками звериной ярости, где-то отчаянно звенел тревожный колокол, гудели заклинания боевых магов. Расправившись с большей частью защитников, бандиты принялись врываться в дома, убивая и насилуя мирных жителей.

Короткие и ожесточенные схватки завязались на каждом клочке поселения, на его площадях, стенах, крышах. Женщины и дети, совсем юные демоны, рабы, слуги, солдаты, чиновники и торговцы без разбора попадали под тяжелый пресс обезумевшего жернова, раскрученного бронированной рукой. Багровый небосклон Тоэха над головами сражающихся медленно переливался сотнями оттенков красного.

Стряхивая с бровей заливающую глаза кровь, Киоши отстраненно наблюдал, как отборная гниль самого темного дна Гив-Назандара обнажает свое истинное, покрытое язвами грехов лицо. Не дожидаясь, пока кровь убитых свернется и засохнет, отрядные шаманы, суккубы и боевые жрецы Держателей принялись творить свои мрачные ритуалы, осеняя воинов знаками удачи и неуязвимости. Смешивая внутренности поверженных защитников со свежими Нитями, в достатке парящими вокруг поселка, они освещали оружие и самих бойцов, завывая жуткими голосами. Те, кто практиковал каннибализм, без промедления принялись пировать, жадно глотая еще не успевшие отлететь гекару врагов.

Битва оказалась скоротечной.

Шум сражения довольно быстро стих, сменившись радостными воплями захватчиков, кинувшихся на разграбление. Лишь стонали раненые, надрывно умоляли о пощаде пленные, по всему поселку раздавались крики боли и отчаянья. Полторы сотни тоэхов Иронотсу в считанные мгновения драки сумели перебить почти шесть десятков солдат Мишато, заодно вырезав две сотни крестьян, и еще сотню согнав в плен. Уйти, как тут же отчитались своему господину наемники, не сумел никто.

Киоши, Овилла, Дарвал и Ронисори решительным шагом пересекли городок по центральной улице, выходя на базарную площадь, сейчас разгромленную и заваленную трупами. Несколько бандитов разместились у колодца, деля добро поселкового главы, выбрасываемое из окон его кабинетов. Прищурившись, юноша наблюдал за их беззлобным спором.

— Ты не обманул нас, Иронотсу! — голос Анзурона еще дрожал от волнения. — Мы соберем в этой префектуре немалую добычу!

Мацусиро лишь медленно кивнул, чувствуя на себе испытывающий взгляд Овиллы.

Тела насаженных на пики солдат князя уже начинали украшать края деревенских стен, но Киоши не собирался мешать бандитскому сброду упиваться собственной победой. Более того, он думал совсем о другом, и эти дикие мысли действительно пугали его. Юноша не только не собирался останавливать бесчинства, он намеревался довести кипение своих воинов до максимальной точки, да последнего рубежа, до предела. Так, чтобы в головы уголовников Назандара не вкралась даже мысль о возможном поражении или жестком противостоянии со стороны армии лорда. Так, чтобы ураган ярости как можно больнее обжег землю его врага, нанеся максимальный ущерб. Так, чтобы об этой кровопролитной войне узнал сам Император.

Чувства накатывали на него волнами, противоречивые и разрывающие душу. С одной стороны, ему казалось, что удары по мятежной префектуре станут действительно ощутимы для Мишато. Спутают его карты, заставят приостановить подготовку к высадке на Мидзури, а, возможно, и смогут предотвратить ритуал. С другой стороны, тот юноша, что еще совсем недавно носил имя Бактияра, видел, сколь жалкой станет его война, сколь бесплодными будут попытки досадить предавшему князю. Он ощущал себя мошкой, яростно кусающей широкий бок быка. Вдыхая запахи свежих пожаров и крови, Киоши силой гнал подобные мысли прочь.

Ему помогли избавиться от тяжелых дум — сразу после окончания битвы вмешательства потребовала неожиданная ситуация. После того, как последний воин гарнизона со стоном испустил гекару под ударами бандитского оружия, кланы Плясунов и Алмазных Граней едва не устроили драку, не сумев правильно разделить награбленное.

Выслушав запыхавшегося гонца, Киоши, Дарвал и Шицирокину ворвались в ряды спорщиков, расшвыривая зачинщиков по сторонам. Прямо на месте вожаки устроили сходку, за которой Иронотсу наблюдал со смесью отвращения и желания перебить половину собственных бойцов.

Вероятно, Анзурон тоже почувствовал пульсацию боевой перчатки. Когда крохотная армия покидала превращенный в пепелище городок, на высоких шестах остались висеть несколько бандитских тел, по приказу главарей вступивших в круг смертельного танца суккубов. Юноша с болью ощущал, как его душу все острее перечеркивают шрамы войны и грязной смерти. Овилла сделалась необычайно молчаливой, все чаще пряча глаза за локонами красных волос.

Скованные в цепи рабы, навьюченные тюками с награбленным, ушли в сторону Портала вместе с немногочисленными ранеными. Тонкая нитка армии Иронотсу, почти не понесшей потерь, уходила вперед, в самое сердце префектуры. Разведчики, посланные по окрестностям, искали перевалочную базу наемнической армии Мишато. Поселок, разоренный бандитами, вспыхнул, словно факел, ярко и быстро сгорев на самом острие наступления Киоши. Серединный Котел загорался под ногами грабителей, как того и хотел Мацусиро.

Происходящее превратилось для Киоши в одну яркую и скачущую картинку, но он не без удивления познал, что давным-давно хотел такой жизни. Любое решение требовало мгновенного решения, на эмоции, выяснения отношений или анализ чувств элементарно не оставалось времени.

Многое требовало его личного участия, но он быстро научился перепоручать второстепенные вопросы Дарвалу и Шицирокину. Лечение раненых, разведка и охрана временных стоянок, отдых и кормежка бойцов, мелочные споры между наемниками, пополнение магических ресурсов армейских Ткачей — все это навалилось на юношу огромным войлочным комом, и он не раз возблагодарил Держателей за сноровку Анзурона. Молчаливая Овилла время от времени появлялась рядом, принося кусок мяса или бурдюк с вином, внимательно следя за его силами. Она словно бы умела быть в нескольких местах одновременно, то заботливо разминая Киоши затекшие плечи, то лично пресекая назревающую между бандитами драку.

Блоха, кусающая буйвола, на глазах обретала силу и веру в себя.

Не мешкая, Киоши повел свое войско, опьяненное первой победой, узкой расщелиной, все глубже вгрызаясь в территорию мятежного правителя. Вспугнутые слухами, избежать которых не удалось, крестьяне спешно бросали насиженные места, под прикрытием малочисленных гарнизонных войск уходя в леса.

Встреченные войском караваны, торговцы или армейские разъезды противника уничтожались на месте без потерь. Миновав широкий мост, еще к окончанию текущего перелива Иронотсу вступил на земли очередного парящего монолита, принадлежащего префектуре Мишато. Ушедшие вперед разведывательные отряды сообщали, что на спине ближайшего горного исполина, лежащего впереди, разместился военный форт, оберегающий рудную шахту. Именно у его стен и раскинулся полевой лагерь, куда рекрутеры князя сводили завербованных наемников.

Спор начался неожиданно. Воины разместились на привал в теплой чаше укромной долины, окруженной холмами и берегом лавового озера, когда бандитские вожаки собрались на импровизированный совет.

— Иронотсу, мой господин! Ударив здесь, мы потеряем все свои силы, — Ссварна ходил по кругу, покачивая тяжелой головой. Амулеты на его меховых накидках злобно перезванивались. — Мы не обретем никакой добычи, сразившись со сбродом, навербованным Мишато! Линда, ты должна убедить его.

— Это так, — Шицирокину, важно вздернув ярко-желтый клюв, поддерживал собрата, хоть и без должного рвения. Время от времени он наклонялся к широкой бронзовой чаше, наполненной вином. Пил, после чего запрокидывал голову, глотая, словно птица. — Военный форт не может стать лакомым куском. Даже если мы захватим запасы руды, отчаянного сопротивления не избежать. Мы должны заставить солдат запереться в крепости, а сами пройдем дальше, ударив по беззащитным фермам и деревням.

— Не говори глупостей, брат, — Анзурон, твердо занявший сторону Иронотсу, похлопывал по своей ладони изящной булавой, уже вкусившей крови на этой войне. Каждое его слово напоминало удар этой булавы — тяжелый и беспощадный. — Мало того, что мы имеем шанс перетянуть на свою сторону половину этого сброда, после своего падения военный форт откроет нам ворота арсеналов. Ты же не собираешься до конца своих дней отбирать у крестьян вино, посевы и безделушки? Чтобы к нашим ногам пал хоть один крупный город, нам понадобится техника.

Лоава-Пран, с интересом разглядывающий спорщиков, как обычно молчал, выжидая. Молчал и сам Киоши, внимательно выслушивающий бандитских главарей.

— Мы не можем мешкать, это факт, — Овилла подала голос, накручивая на палец кончик хвоста. — Если мы дадим князю опомниться и собрать силы, он без проблем вышвырнет нас из провинции, не дав взять и сотой части запланированного. Мы же должны ударить так дерзко и неожиданно, чтобы у лорда пропало всякое желание преследовать нас. Так, чтобы не появилось даже мысли о возможной мести Гив-Назандару.

— Верно! — Шицирокину обернулся к суккубу, с достоинством кивая. — Но давайте же ударим по селам и деревням, не теряя клановых воинов в стычке с профессиональными солдатами.

— Согласен! — Ссварна стоял на своем, стреляя глазами по лицам собравшихся.

— Да никакие они не профессиональные, — Анзурон звонко прихлопнул по ладони палицей. — Если одели туники князя и взяли алебарды, это еще ничего не значит. Они напуганы вторжением, и мы не должны давать им времени, чтобы придти в себя.

— Тьфу! — Ссварна сокрушенно всплеснул руками, зазвенев оберегами. — Да как вы не поймете? А стены? А боевые машины на них? Высокие башни? Их тоже не обучали военному делу?

— Умоляю, брат, — в голосе Громового Плясуна засквозила мольба, — да эта провинция ни разу не подвергалась серьезному нападению. Я убежден, что форт просто выгнил изнутри, видят Держатели!

— Смола, пропитанная Нитями, не протухает никогда, и об этом расскажут твои воины, если ты отправишь их на штурм!

— Гарнизон этого жалкого форта не превышает и пяти десятков воинов, — Дарвал взглянул на Овиллу, и та ответила молчаливым кивком, подтверждая его слова. — Нас почти втрое больше, мы имеем на своей стороне внезапность и первую победу. Мы ворвемся на стены, словно ветер, даже не дав им приготовиться к битве.

— И унесем с собой в Назандар трофейные знамена, оружие и камни стен? — едко поинтересовался Ссварна. — Или ты думаешь, что в подвалах форта хранятся несметные сокровища? Ударим по деревням, там мы хоть сможем набрать рабов. Лоава-Пран, ну чего ты молчишь? Скажи свое слово.

Но тот лишь покачал плоской головой, задумчиво пронзая воздух раздвоенным языком. Зверек, прикованный к руке бандита, жалобно заскулил, спрятавшись в складках одежды. Было видно, что Лоава-Пран ждет, когда свое веское мнение выскажет сам Киоши. От Ссварны не укрылась его реакция.

— Иронотсу, мы ждем твоего решения! — ручьи морщин изрезали широкий лоб бандита, глазки сверкали. — Ну зачем нам этот форт? Воины не поймут тебя.

— Поймут, — негромко сказал Киоши, поднимаясь с камня, на котором сидел. Он видел свое отражение в зрачках Овиллы и лишь тверже понимал, что все делает правильно. — Они поймут меня. Вы говорите, что нам предстоит столкнуться с наемниками? Анзурон прав — те, кто не разбегутся при виде нас, приняв за армию Императора, примкнут. Вы говорите, что в форте нечем поживиться? Руда и запасы торговых караванов станут вам наградой. Гарнизон и правда слаб — окрыленные победой, ваши воины сомнут его, даже несмотря на стены и башни. Но главное, для чего мне нужен этот форт…

Киоши намеренно сделал глубокую паузу. Он ощущал на себе внимательные взгляды, нетерпение и сомнения бандитов, их страх и неуверенность. Развернувшись так, чтобы сжатую в кулак латную перчатку было видно всем, он продолжил еще тише.

— Мы пришли сюда не для того, чтобы отобрать у крестьян несколько мешков зерна и угнать в рабство десяток низших. Мы пришли сюда, чтобы смелостью и умением обескровить провинцию, безнаказанно выпить из нее все соки, выжать ее, словно тряпку. И для этого нам мало войти, ударить и сбежать. Любая атака войск князя на наш лагерь станет последней битвой этой войны. А это значит, что нам нужна база. Помните, я говорил вам, что все недостающее мы возьмем на месте? Здесь, в Котле? Так вот я даю вам эту базу — пусть слабую, но все же крепость, из которой мы можем еще долго совершать вылазки почти во все концы Котла, нескоро окончив свою жатву. И поэтому мы пойдем на штурм, завладеем фортом и разгромим лагерь наемников.

Над каменистой вершиной холма, на которой расположились командиры, повисла тишина. Киоши, будто оставшись в одиночестве, смотрел в долину. Он рассматривал отдыхающих демонов войска, дозорных, окружавших стоянку редким кольцом, телохранителей главарей, разместившихся неподалеку, темнеющий красный небосвод.

Перчатка Сконе принялась негромко гудеть, силясь игриво раскачать кисть, и он усилием воли приказал оружию успокоиться. Вознеся молчаливую молитву Держателям, юноша попросил их, чтобы на момент атаки в лагере рекрутеров не оказалось ни одного суэджигари…

Анзурон первым поднялся на ноги вслед за господином. Встал прямо, вешая булаву на пояс.

— Ироносу говорит разумнее многих старейшин Гив-Назандара, — кивнул он. — Да, потери будут, но я внимаю его словам и иду следом.

Овилла была второй, молча занимая место за его плечом.

Следующим поднялся Лоава-Пран.

Шицирокину, задумчиво покачивая клювом, присоединился к ним после недолгого раздумья.

Ссварна, в отчаянье махнув рукой, но все же улыбаясь, последним встал с подстилки.

— Я и правда услышал слова мудреца, — он потер чешуйчатый висок. — Давайте же засядем в этой крепости, и пусть вся армия префектуры попробует выбить нас оттуда!

Киоши выпустил воздух сквозь до боли сведенные зубы. Он до сих пор не верил, с какой легкостью способен убеждать бандитов в необходимости нужных ему решений. И вот они поверили — победа при штурме форта должна принести его армии нечто большее, чем просто деньги. Удачный приступ добавит бандитам ощущение неуязвимости и всесилия, которыми так хотел поделиться с ними Иронотсу. А кроме этого, он станет первым серьезным ударом по войсковым соединениям лорда Мишато, действительно даст вторжению базу, запасы провианта и оружия.

Сам князь, гнездившийся в далекой Онадзиро, отныне поймет всю серьезность войны, начавшейся в его землях. Взятие форта будет первым шагом возмездия, пылавшего в сердце юноши, заставит карты мятежников смешаться, и главное — протянет шаткие мостики к замыслу, только крепшему в сознании Киоши. К замыслу, которым тот пока не делился даже со ставшей его тенью Овиллой…

В следующее мгновение юноша уже ощутил себя на стремительном марше. Скрип кожаных доспехов, позвякивание стали, шелест Нитей и негромкие окрики офицеров окружали его, только что стоящего на холме в свите из вожаков Назандара. Сознание Киоши принялось окрашиваться в красный цвет, а покорные тоэхи, стремительно пробирающиеся через лес, перестали быть демонами из плоти и Нитей. Теперь они превратились в послушные и могучие фигуры, расставляемые по сложной игральной доске рукой в железной перчатке.

Приготовления к штурму оказались молниеносными. Не обладая парком осадной техники, воинам Иронотсу в предстоящей битве приходилось рассчитывать только на две вещи — внезапность и скорость. Главари разошлись по своим кланам, подробно объясняя бандитам их задачи. Для того, чтобы пресечь ропот, пронесшийся среди опасавшихся штурма, Анзурон распустил слух о хранилище драгоценных минералов, размещенном в подвале форта.

С помощью армейских Ткачей были сплетены десятки заклинаний, придающих устойчивость многочисленным лестницам, построенным из прочной, как камень древесины. Колдуны готовили Нити, отбирая наиболее мощные и надежные, прядя и раздавая по отрядам разовые боевые заклинания. Низшие готовились к битве, разминая мышцы, проверяя и подтачивая оружие.

Овилла, мрачная, будто грозовая туча, тем не менее ни на шаг не отходила от Киоши, помогая отдавать приказы и активно обсуждая с офицерами предстоящий бой. Юноша пару раз порывался узнать, чем вызвана столь резкая смена ее настроения, но так и не решился. Совесть успокоила его, услужливо предложив мысль о том, что суккуб недовольна стремительными изменениями, происходящими в душе молодого Мацусиро. Признавая их, он, не кривя душой, пугался и сам.

Как и любой тоэх, вступающий в фазу взросления, он менялся не только морально, но и физически. Грудина его раздалась вширь, мех на плечах и загривке стал темно-серым, почти черным, нижняя челюсть удлинилась, клыки отросли до кинжальных размеров. Перчатка, которую юноша не снимал уже очень давно, буквально приросла к руке, превратившись в огромный нарост угрожающего вида, придавая всей фигуре Мацусиро массивность и силу.

Он чувствовал, что когда идет в бой среди своих бойцов, те буквально питаются исходящей от него уверенностью, теряя всякий страх и сомнения. Так происходило и сейчас, когда он одним из первых шагал по лесу в направлении обреченного форта. Наступление началось, когда полотнище неба принялось темнеть — нападение должно было свершиться в самую середину Темного Перелива.

Форт представлял собой квадратное, укрепленное массивными стенами из каменных деревьев поселение, с аккуратно расставленными внутри строениями. Четыре мощные башни по углам смутно темнели на фоне багрового неба, прикрывшись остроконечными шляпами ажурных крыш. Мощеная булыжником дорога, поднимаясь на невысокий крепостной холм, огибала просторный палаточный лагерь и мостом перепрыгивала через узкий ров, окружающий форт. Своей дальней стеной укрепление подпирало гладкий отвесный склон скального массива, по высоте вдвое превышающий крепостные башни.

Нити, предусмотрительно уничтоженные на изрядном расстоянии от стен, были сконцентрированы внутри, клубясь вокруг трех Ключей. Завораживающе покачиваясь и извиваясь, в воздухе висели преимущественно Красные струи.

Красно-золотые стяги и вымпелы, укрепленные на стенах и крышах, вяло полоскались на слабом ветру. На одной из башен виднелся высокий гербовой значок, принадлежащий командующему фортом джегалу. Немногочисленная охрана форта громко перекрикивалась между собой, скрипела досками настилов, регулярно совершая обход по периметру. В лагере наемников горели редкие костры, пахло вареным мясом. Поселение горняков, лежащее ниже по склону, негромко шумело собственной жизнью.

Застыв у густой опушки, Мацусиро глубоко вздохнул, глотая чистый и освежающий, словно ледяная вода, воздух. С наступлением Темного Перелива стремительно похолодало, заставив лавовые ручейки со скрежетом и хрустом остановиться, заковывая потоки в морщинистые панцири каменной корки.

Сзади приблизилась Овилла, цепко осматривая вражеский форт из-за крупных камней, служивших укрытием Киоши, Дарвалу и Шицирокину.

— Лагерь пока трогать не станем, — Иронотсу говорил предельно тихо. — Сомневаюсь, что они бросятся на подмогу. А вот если получат удар, станут сопротивляться, спасая жизни. Возьмем форт, тогда и окружим наемников…

Птичий крик заставил Киоши поднять голову.

Теперь изморозь сковала не только Тоэх, но и сердце дерзкого юноши.

Ширококрылая птица, неспешно покачиваясь на потоках ветра, кружила над замком.

Стервятник…

Но Киоши зажмурился, и теплая пульсация перчатки отогнала предательское видение.

Оружие Марвина победило, возвращая хозяина в полный силы и непобедимой мощи мир. Киоши потряс головой, не ответив на вопросительный взгляд суккуба, и склонился к покрытой перьями шее Шицирокину.

— У дальней стены форта находятся клетки со скатами. Запомни, животные должны уцелеть. Как можно больше. Ясно? Исключение делайте только в том случае, если защитники вышлют гонца, тогда можешь бить не целясь.

— Не беспокойся, Иронотсу, — Шицирокину с тихим клекотом открыл клюв, посверкивая его бритвенными краями, и притянул в кулак еще две Красные, усиливая ударное заклинание. Тугой клубок, словно живое существо, ритмично подрагивал на его руке. — За своих воинов я отвечу головой. Не успеешь моргнуть, как у тебя будет личный скат.

Юноша благодарно улыбнулся ему, покидая укрытие вслед за Овиллой.

Снова взглянул на небо, стараясь в неприступных скалах, смертельным проклятием нависших над фортом, рассмотреть укрывшихся воинов Шицирокину. Сейчас там притаились тоэхи, по большей части имеющие крылья.

Кружащий над крепостью силуэт исчез.

Птица, это была просто птица, не более…

Усиливался ветер, яростно растрепывая редкие кусты, покрывающие далекую вершину, принося вместе со свежестью привкус свежей крови и тяжелое, толчками накатывающее чувство боевой лихорадки. Киоши щелкнул металлом пальцев, с трепетом ощущая, как струится по жилам настоящее пламя. Он подумал, что его никогда не поймет тот, кто не разу не вступал в бой. Кто никогда не врывался, сея ужас и смерть, в ряды врага. Кто не плясал грозного танца битвы, отдавая дань войне…

Тоэхи медленно двинулись вперед, повинуясь приказу Железной Руки. Пошли, словно стена ожившего цунами.

Киоши вскинул вооруженную руку.

Десяток крылатых теней, скользя вдоль скальной стены, стремительно рухнул вниз, разом занося для удара приготовленные боевыми Ткачами заклинания, разноцветными переливами мелькающие в когтистых лапах. Еще миг — и охрана зашлась в пронзающем тишь вопле, загудели бронзовые гонги, раскалывая сон гарнизона на бесформенные куски.

Дарвал злобно сплюнул на камни, забрасывая заплетенные в косу волосы за плечо, и рывком поднялся на ноги. Но Киоши уже опережал его, скатываясь по мелким камням на ведущую к крепости дорогу. Отобранные в личный отряд Иронотсу демоны огибали валуны, длинными прыжками следуя за вожаком.

Крылатые воины Шицирокину уже скрылись за стенами форта, вступая в бой с первой линией охраны, когда небо над укреплением внезапно расцвело, яркими вспышками озаряя округу и рвущуюся к крепости волну демонов. Спрятавшиеся под навесами низких крыш стрелометы принялись торопливо разворачиваться в сторону нападавших.

Дорога летела под ногами, приближая воротную стену все ближе и ближе. Лязгнули магические тетивы боевых машин, и сразу двое тоэхов, бегущих следом за Иронотсу, ошметками плоти метнулись назад. Но вот форт надвинулся вплотную, с его криками и шумом битвы на внутреннем дворе, и Киоши прыгнул, скорее почуяв, чем заметив, как за ним в воздух поднялись Дарвал и остальные демоны.

Рывок был сильным, во всю мощь, отведенную молодому Киоши Держателями.

Усмирив дыхание, он тяжело приземлился на стену, едва не сбив установленные над воротами стяги. Мигом спустя, хрустя древками вымпелов и цепляясь руками за зубцы парапета, на стене появился Анзурон, тут же обнажая меч. Остальные демоны карабкались на стену там, где хватало места. Те, кому не досталось сил допрыгнуть до края, торопливо выбирались из глубокого рва, обожженные спрятанными в нем заклинаниями.

Согласно общему плану, именно сейчас Лоава-Пран со своими бандитами должен был направляться к воротам.

Юноша метнулся вперед. Но не к спешащим по стене стражникам, отчаянно размахивающим боевыми топорами, а вниз, на крепостной двор. Там, у клеток, где бесновались, взбешенные нападением, скользкие тела огромных летающих скатов, воины Шицирокину сцепились с насевшими на безумцев защитниками.

Еще не коснувшись крупных камней, мостивших двор, Киоши с размаху ударил одного из ближайших врагов приготовленными Красными. Блестящий мареновый диск, шумно распоров воздух, рванулся к жертве, сильно ударив в плечо коротышку, чье тело было усеяно огромными гибкими иглами. Тот бросил непонимающий взгляд на ставшую чужой руку, отлетающую прочь, а затем резко опрокинулся, со стоном сжимаясь в колючий клубок и пытаясь зажать смертельную рану. Иронотсу пригнулся, оборачиваясь, и с облегчением насчитал почти дюжину бандитов, перепрыгнувших стену форта следом за ним. Не мешкая, прыгнул к воротам, бронированной рукой вцепляясь в тяжелый окованный засов.

В это мгновение на крепостном дворе появился джегал, командующий фортом. Чудовищно высокий, он напоминал только что восставший из могилы скелет, кости которого невероятным образом еще держатся друг за друга. Подхватывая увязанные в пучки Нити, он сплотил вокруг себя довольно большой отряд подоспевших воинов. Громогласным ревом отдавая приказы, защитники бросились в атаку на ворота.

Демоны, составлявшие специальный отряд Киоши, вступили с ними в бой. Тоэхи полосовали друг друга лапами, зубами, холодным оружием и Нитями, расходясь и вновь бросаясь в смертельные объятия врагов. В створ ворот слева от Киоши ударили, рассыпаясь искрящимся дождем, два заклинания. Подскочил Дарвал, отбрасывая окровавленный меч, и вцепился, застонав от натуги, в засов, помогая Киоши. Отряд защитников, ведомый комендантом форта, приближался, готовясь отбросить нападавших от ворот и не дать им решительно переломить ход сражения.

Скрип окованной металлом древесины казался Мацусиро долгим, словно растянутым во времени.

Под рычание Анзурона засов неохотно двинулся вверх.

Атакующие защитники замешкались, уже понимая, что опоздали.

Ворота распахнулись от резкого удара снаружи, словно за тяжелые створки потянули сотни невидимых канатов. В освобожденный створ влилась волна ревущих демонов Лоава-Прана, сшибаясь с врагом прямо на пороге его дома. Киоши и Анзурона завертело, сминая живыми тисками, а затем оба развернулись к противнику, поднимая булаву и перчатку.

И началась сеча. Короткая кровопролитная рубка, в ходе которой Киоши не успел заметить, как воины Ссварны взяли одну из стен форта, воспользовавшись заготовленными лестницами. В это время Шицирокину, возглавив резервный отряд, смог пробиться к крылатым смельчакам, начавшим штурм. Отбросив врага от клеток, они погнали его к башне, и теперь битва закружилась не только на земле, но и в воздухе. В небе над крепостью завязалась маневренная и молниеносная схватка, окончившаяся победой бандитов.

Столкнувшийся в давке с Анзуроном комендант форта сцепился с тем в поединке. Они заплясали, силясь достать друг друга оружием, как вдруг зеленоволосая телохранительница, появившись, словно ниоткуда, пробила скелету лоб арбалетной стрелой. После этого Дарвал Нитями и булавой буквально расшвырял коменданта по всему двору.

Киоши продолжал драться. Бил и вновь наносил удары, вертясь и не считая ран. Бил, пока последний тоэх в красно-золотых цветах князя не повалился им с Лоава-Праном под ноги, истекая кровью и моля о пощаде. Только тогда юноша остановился, оглядывая поверженную крепость.

Форт пал, и Мацусиро вознес искреннюю хвалу Держателям и их Путям, приведшим Иронотсу к победе. Дружный рев бандитских глоток потряс округу, когда бандиты осознали сделанное собственными руками. Ведомые вожаками, они пустились прочесывать форт, выбивая из башен и комнат последних защитников. Аристократский значок на башне рухнул, с грохотом отпрыгивая по залитой кровью площади. Победители принялись вязать или добивать пленников.

Лавируя среди трупов, к Киоши приблизилась Овилла, тенью возникнув в пустом проеме распахнутых ворот.

— Я победил, Линда! Мы победили!

Она кивнула, не отпуская его из объятий. Тело суккуба еще горело огнем схватки, сотрясаемое дрожью. Перешагивая через трупы, подошли Дарвал и Ссварна.

— В подвале одной из башен мы нашли действующий стационарный Портал, — Анзурон заскрипел кожей перевязи, пристегивая на место булаву. — Мои воины уничтожили его. Но, боюсь, кто-то мог успеть улизнуть.

Киоши кивнул.

— Пленных не добивать, — юноша широким жестом обвел поле боя, указывая на жестоко израненных, но еще живых вражеских воинов.

Бандитские вожди одновременно пожали плечами, и не думая оспаривать приказ.

— Ворота закрыть, на стены выставить дозорных. Пусть каждый клан займет свою сторону форта. Ткачам взять под контроль Ключи и заблокировать Портальные выходы. Штурмовые лестницы немедленно перенести внутрь. Скатов успокоить и усыпить. Командирам предоставить полные списки потерь и полученных трофеев. Ссварна, пусть твои демоны пресекают грабеж и мародерство. Послать дозорных к лагерю. Дарвал, я хочу, чтобы ты отправился туда лично и узнал, кто командует навербованными наемниками. Мы не хотим сражаться с ними, мы хотим предложить им нечто большее. Линда, найди Шицирокину. Пусть он поставит несколько своих крылатых воинов на гребень скалы, откуда они атаковали…

Дарвал молча склонился в учтивом поклоне. Казалось, Громовой Плясун до сих пор не может поверить, что план его господина все же увенчался успехом… Ссварна незамедлительно двинулся прочь, громкими выкриками собирая свою банду.

Тяжелые ворота с грохотом захлопнулись за Анзуроном, в сопровождении телохранителей направившегося к лагерю наемников. Дозорные занимали места, доложив о панике, охватившей шахтерскую деревню, лежащую ниже по склону. Крестьяне покидали дома, спешно унося в лес скарб и детей, но Киоши было на них откровенно наплевать.

Вскоре на стенах форта, возведенные бандитскими Ткачами, тускло замерцали сплетенные из Нитей клановые значки, привычным для Гив-Назандара образом отмечая раздел территории. Немногочисленные пленные защитники форта были брошены в подвалы, где за их спинами защелкнулись замки массивных решеток. Вместо сорванных знамен князя стены крепости украсились трупами поверженных врагов, как убитых, так и медленно умирающих.

Воины Иронотсу принялись за лечение раненых, подсчет убитых, оценку награбленного и шумные кровавые ритуалы, возносящие хвалу Держателям и личным покровителям пантеонов. Радости и безумию бандитов, празднующих победу, не было предела — еще никогда кланы не наносили регулярным войскам такого неожиданного и смелого поражения. По примерным подсчетам армейских целителей и Ткачей, после штурма из войска Железной Руки убитыми и тяжелоранеными выбыло почти четыре десятка бойцов. Однако и это не могло опечалить пирующих — барабаны били не умолкая, а в свете разведенных во дворе костров замелькали блестящие обнаженные тела суккубов, приступивших к обрядам крепкой удачи и силы. Отдохнув, раненые должны были, как и после первой стычки, вместе с добычей отправиться в сторону Портала в Гив-Назандар. Не без удивления Киоши наблюдал, как они доказывают своим главарям возможность остаться в строю, лишь бы те не отсылали их домой, дав возможность продолжить участие в походе.

Не мешкая, Ссварна выполнил приказ, расставив своих тоэхов у продовольственных и винных погребов. Получив собственную пайку выпивки и еды, они с недобрыми улыбками рассматривая любого, пытавшегося сделать хоть шаг в сторону охраняемого каземата.

Сам Киоши в сопровождении Овиллы направился в покои убитого Анзуроном безымянного джегала. Несколько уютно обставленных комнат находились в дальней от ворот башне, занимая два верхних этажа. Поднявшись на самый верх по крепким деревянным ступеням, Киоши ударом руки распахнул двери просторного холла. Десятки ароматных свечей усыпали края массивных столов и шкафов. Возле прогорающего камина разместились два огромных, под рост хозяина, кресла.

Миновав гостиную, юноша прошел в спальню коменданта, устало валясь на длинную кровать.

Поток бессвязных мыслей, одолевающих его, не давал сосредоточиться. Ему казалось, что перчатка, вдосталь испив крови, словно уснула, лишив своего господина эмоциональной поддержки. Перевернувшись на спину, Киоши принялся в раздумье постукивать когтями левой руки по ее броне. Блоха, покусившаяся на быка, рискнула всем, что у нее было. Бросившись в самое пекло, она рисковала в самом ближайшем будущем запросто проститься с жизнью. И даже победные крики толпы, влетающие в комнаты через узкие окна-бойницы, не могли сейчас вернуть Мацусиро веру в собственные силы.

Овилла осторожно опустилась в изголовье, тряпицей стирая кровь с его лица, расчесывая спутанные волосы и осторожными прикосновениями врачуя мелкие порезы. Подобрав с прикроватного столика подготовленную Красную Нить, она легким заклинанием запалила десятки свечей, наполнявших и спальню. Склонившись над разгоряченным лицом юноши, суккуб принялась нашептывать слова, призывая гекару поверженных не держать на победителя зла и подарить тому покой и отдых.

— Мне кажется, ты и сам не в силах поверить в победу… — прошептала она, горячим влажным полотенцем отирая его лицо.

Киоши поднял на нее глаза, неуверенно улыбаясь чему-то. Кивнул, чувствуя, как затекла шея.

— Отныне пути назад не будет, — ответил он, испугавшись слабости своего голоса. — Что-то должно произойти, что-то важное, я чувствую это.

— Да, я тоже.

— Знаешь, я не устаю восхвалять Держателей, что Стервятник оказался в другом месте.

— Да, я тоже думала об этом. Ты понимаешь, что Мишато уже знает о вторжении?

— Понимаю. Теперь об этом знают и князь, и Тоэши…

Киоши со вздохом замолчал, глядя в резной потолок мимо лица демоницы. С этого момента в провинции начнется настоящая война. Лорд и Тоэши-Набо попробуют как можно скорее и жестче расправиться с бандой в своих владениях. А это значит, что через какое-то время Стервятнику станет известно, кто именно ведет головорезов по Котлу. Это станет известно обоим Стервятникам…

Если бомба, оставленная Магистром, и смогла нанести одному из них какой-либо вред, то убила навряд ли. В глубине души Киоши больше всего на свете хотелось верить в самое неожиданное — в смерть одного из суэджигари, но здравый смысл все же брал верх.

Юноша невольно поежился, только представив себе эту смертоносную пару, плечом к плечу стоящую под сбивающим с ног ветром.

Серые плащи, серые глаза.

Они ищут тебя, Киоши.

Без устали ищут от самого дома Слизня. Ищут, словно гончие псы упав носами в пыль дороги. А перчатка и бомба — лишь временные помехи на пути этих псов, предвещающих Кресту гибель…

Вероятно, он все же задремал. Настойчивый стук в дверь заставил юношу вздрогнуть, разгоняя по телу кровь, и Киоши сел на кровати. Овилла расположилась в кресле напротив, рассеянно рассматривая личные бумаги коменданта.

Ответив на приглашение, в гостиную прошли бандитские вожаки. Не хватало только Анзурона, но дозорные и разведчики сообщали, что глава Плясунов со своими телохранителями до сих пор находится на границе лагеря наемников, ведя переговоры. А еще разведка донесла, что в лагере больше не видно тоэхов в красно-золотых туниках — их тела теперь усеивали ограду, насаженные на окровавленные каменные иглы.

Усталые, но радостные, Лоава-Пран, Шицирокину и Ссварна разместились вокруг камина, подбросив еще дров. Киоши опустился в просторное кресло, сгоняя остатки сна. Овилла встала за его плечом.

Добыча, которую армия Иронотсу собрала при взятии форта, превзошла самые смелые ожидания бандитов Гив-Назандара. Помимо крупного денежного запаса, подвалы форта буквально ломились от партии минералов и камней, еще не успевшей покинуть его пределы. Также бандитам досталась дюжина летающих верховых мант и целый парк боевой техники. Разобранная, уложенная по ящикам и стойкам осадная техника и метательные машины занимали целый каземат. Кроме этого, склады крепости были полны запасами провианта, вина и напитков покрепче.

Сдерживая ликование, Киоши похлопывал рукой в перчатке по высокому подлокотнику кресла.

Однако тут же не обошлось и без дурных вестей.

В отличие от нападения на беззащитное торговое поселение, бандитская армия понесла первые серьезные потери. Летучий отряд Шицирокину, нанесший первый удар внутрь форта, был почти полностью перебит. Оставшиеся в живых регенерировали, но немногим удастся вернуться в строй в ближайшее время. Отряды Ссварны и Лоава-Прана тоже понесли потери, причем было убито двое Ткачей. Сам Лоава получил рану, и сейчас старался не прикасаться к пульсирующей регенерационной корке, покрывающей всю его правую руку.

А еще раненый вожак хотел домой.

— Не казни меня за эти слова, господин, — обыкновенно молчаливый, он с трудом подбирал слова, глядя исключительно в огонь камина. Зверек, теперь прикованный к поясу, беспокойно метался подле его ног. — Но если ты отдашь мне мою долю, я заберу оставшихся воинов и вернусь в Гив-Назандар.

Киоши слушал его, не перебивая, но чувствовал, как перчатка с интересом проснулась, словно тоже прислушиваясь.

— Мы собрали достаточно трофеев, чтобы прослыть богачами, видят Боги и Держатели! — черный раздвоенный язык метался меж крохотных зубов. — Дальнейшая война для моего клана — новые жертвы, и некому станет насладиться награбленными сокровищами. Мы помним, как обещали помогать тебе, но потери слишком велики…

Ссварна что-то пробормотал, исподлобья разглядывая говорившего. Шицирокину был неподвижен, глядя куда-то перед собой. Внезапно он открыл клюв, начав с гневного и громкого клекота.

— А мне мало награбленного. И даже несмотря на то, что Иронотсу отказывается от своей доли, как и обещал. Каждая смерть моего воина только увеличивает желание взять за нее как можно больше!

— Верно, — вступился Ссварна. Вступился рьяно, словно это и не он совсем недавно отговаривал бандитов от штурма. — Мы едва начали, а ты уже стремишься домой, поджимая хвост! Ты же ослабляешь нас! Или ты забыл, что только Иронотсу решает, когда мы возвращаемся в Гив-Назандар? Мы не помогаем ему, глупец, мы на него работаем! Если ты уйдешь, ты оскорбишь нашего господина, запятнав себя позором. Господин проявил себя мудрым полководцем. Пока ни разу он не дал усомниться в том, что когда вокруг нас по-настоящему заскачут раскаленные угли, Иронотсу не станет мешкать с отступлением!

— Но рабов и самоцветов, захваченных нами, хватит на долгую безбедную жизнь! — Лоава-Пран по-прежнему не смотрел на Киоши. — Мы можем захватить в сто раз больше, но где мы возьмем новых преданных тоэхов для своих кланов?

— Наймем! — крякнул Ссварна, вновь принявшись растирать чешуйчатые виски своей несоизмеримо огромной головы. Загремели сотни амулетов. — Стань богачом, и любой наемник сочтет честью влиться в твой пантеон! Освобожденные из темниц форта преступники уже вступили в наши кланы, избрав тот, кто больше по вкусу — это ли не показатель?

— Настоящая преданность не покупается, — без особенной уверенности в голосе парировал раненый бандит, но Шицирокину рассмеялся на эти слова, запрокинув клюв и сочно щелкая языком.

— А может быть, ты просто хочешь успеть в Назандар раньше нас, Лоава-Пран? — его блестящие глаза пристально уставились на него. — Хочешь вернуться со славой и трофеями, купив половину города, пока мы тут будем и дальше ослаблять свои банды? Может быть, ты хочешь начать свою войну, и не где-нибудь, а на улицах Гив-Назандара?

Лоава-Пран вскочил, опираясь на короткое копье. Глаза его полыхали, а язык рассерженно метался среди зубов.

— Ты обвиняешь меня в измене, Шицирокину?! Обвиняешь меня в том, что я хочу ударить в спину кланам, с которыми пошел на войну? Да только за одно это я могу…

Они так и не узнали, что может Лоава-Пран. Киоши уже поднимался из кресла, готовый решительно пресечь спор, как тут дверь распахнулась, и в холл шагнула Ронисори.

— Мой господин, — летящие из-под железной маски слова казались закутанными в вату, — Анзурон возвращается. И он ведет к стенам форта наемное войско.

Едва не выломав двери, бандиты ринулись наружу, торопливо отдавая слугам приказы. Спор был забыт или отложен, но остроту потерял точно. Киоши и Овилла выскочили следом, бегом очутившись на крепостной стене. Сердце юноши тревожно колотилось, но присутствие зеленоволосого суккуба не позволяло думать о самом худшем. Если бы Дарвал предал, Ронисори осталась бы со своим господином. Овилла, словно прочитав мысли молодого тоэха, будто невзначай заняла удачную позицию за спиной арбалетчицы.

Всматриваясь в багровый сумрак под стенами, Киоши понимал, что посланница Дарвала не обманула — от лагеря в сторону форта действительно двигалась армия, по самым скромным подсчетам насчитывающая не меньше двух сотен воинов. На пике ее, бок о бок с огромной тушей незнакомого тоэха, шагал сам Анзурон.

— Отвечай, Ронисори, кто это? — властно спросил Киоши, не оборачиваясь, и буквально почувствовал, как ломается воля чужого суккуба.

— Это те, кого вербовщики князя приводили в лагерь для подготовки. Мой вождь говорил с ними.

— Каковы их цели?

— Мой вождь лично расскажет тебе об этом, — со странной отстраненностью ответила Ронисори, отступая в тень.

— Радует, что это не войска князя, — негромко вставила Овилла, торопливо разряжая обстановку. — Ведь наши враги могли настроить в префектуре целую систему Порталов для оперативной переброски войск.

— Что затеял Анзурон? — Лоава-Пран и Ссварна подошли к ним, опираясь на зубцы и всматриваясь вниз. — Он что, ведет сюда навербованных князем уголовников?

— Кажется, да.

С недоумением они рассматривали приближающихся тоэхов. В большинстве своем те были вооружены, а некоторые даже несли сплетенные из Нитей значки подразделений. Не скрываясь и гремя железом, отряд демонов остановился перед закрытыми воротами. Дарвал Анзурон и трое его телохранителей вышли вперед.

— Мои воины готовы к драке, — прошептал Ссварна, прижимаясь к Киоши.

— Воины Дарвала находятся под прицелом моих боевых машин и Ткачей, — столь же тихо прошипел Лоава-Пран напряженным голосом, и вновь стрельнул языком.

Подошедшее войско растянулось полумесяцем, занимая каменистые холмы по обе стороны от дороги. На высокий скальный выступ, щербатый край которого еще недавно служил Киоши укрытием, выбрался грузный вожак, сопровождавший Дарвала.

Сам Анзурон наконец нашел Иронотсу взглядом, приветственно вскинув руку.

— Иронотсу, твой приказ выполнен!

— Говори, Дарвал! — приказал Киоши, хватаясь перчаткой за край каменного зубца и подаваясь вперед.

— Эти воины были завербованы князем в свою армию. После того, как мы начали штурм, их вожак усомнился в силе воинов лорда Мишато. Как только крепость пала, наши братья набросились на солдат, перебив всех до единого. Они не желают чинить нам помех или зла, и тогда я предложил им вступить в твою армию. Однако ведущий их тоэх захотел лично говорить с тобой. По его словам, молва о Иронотсу уже докатилась и до Серединного Котла…

— Договаривай, Дарвал!

— Но она сильно преувеличена…

Киоши снова взглянул на массивную тушу демона, оседлавшего скалу.

Медленно перебирая паучьими ногами, тот терпеливо ждал, пока Анзурон закончит свою речь. Юноша прищурился, невольно восхитившись истиной формой предводителя наемников. Тот имел всего четыре ноги, очень похожие на паучьи — с множеством сегментов, толстые и мохнатые, с когтями на концах. Круглое брюшко, закованное в хитин панциря, размеренно покачивалось. Верхней же половиной демон походил на человека, мускулистого и огромного. Под его серой шершавой кожей перекатывались комки мышц, а правая рука была наиболее сильна, оканчиваясь огромной клешней, какими могут хвастать крабы.

Шесть крохотных глаз кровавыми бусинками усыпали высокий лоб, покрытый жесткой щетиной. Сейчас они суетливо бегали по сторонам, рассматривая форт. Правая рука паука, тяжелая даже по виду, сейчас покоилась на земле, словно нуждаясь в передышке.

Армия Иронотсу в молчании ожидала развязки, направив метательное оружие и ложа боевых машин в сторону подступивших к стенам наемников.

Их предводитель наконец заговорил, высоким скрежещущим голосом обращаясь к стоящим на стенах:

— Почтенный Дарвал сказал верно. После падения форта именно я объединил нанятых князем тоэхов, сделав их своей армией. Нескольких пришлось убить, да, но это лишь доказывает мою силу. Некоторые уже успели подписать зачарованные контракты, и погибли сами. Но едва мы получили безнаказанную свободу, я слышу про некого Иронотсу, грозу Серединного Котла, могучего воина и полководца. Х-ха! Меня и раньше забавляли истории о тебе, молодой бродячий джегал с железной рукой. И вот ты на моих глазах осмеливаешься посягнуть на военный форт Мишато. Где же ты, покажись, я не вижу твоей грозной фигуры. Или я путаю смелость с глупостью?

Овилла лишь тихо вздохнула, когда Киоши коротким прыжком вскочил на искрошенный зубец, поднимая перчатку. Оружие пробуждалось, чувствуя настроение своего хозяина, и сила ее на этот раз несла оттенки гнева.

— Я — Иронотсу! По моему приказу был взят форт, и воины называют этот поступок смелым. По моему приказу вас не тронули, предложив решить дело миром. А кто таков ты, дерзящий незнакомым?

Паук одновременно прищурил все свои глаза, одобрительно качая головой. Три сотни тоэхов, наблюдающие за происходящим со стен и из-под них, не обронили ни звука.

— Меня зовут Ииша-Н-Тавелот, и рекрутеры князя дорого заплатили за мой наем! Теперь я на собственном опыте жестоко разочаровался в их силах. Но если ты, Железная Рука, думаешь, что на этой земле хватит места для двух бандитских армий, спешу тебя разочаровать.

Ииша повел челюстью, из глубин которой показались яростно стрекочущие паучьи жвала.

— Дарвал сказал мне, что ты нанял бандитских вождей, обещав им богатства Котла. Мне по сердцу эта идея, и я хочу перекупить у тебя их верность. Перекупить силой, Иронотсу, потому что не верю в сказки о тебе. Не ты — я разграблю Котел. Не ты — я подарю этим демонам славу и сокровища, создав собственный, самый сильный и уважаемый клан! А еще, Иронотсу, я заставлю тебя служить мне. Заставлю служить или убью…

Он медленно поднял громоздкую клешню, многозначительно проводя ею у себя поперек живота и оглушительно клацнув.

Киоши отвернулся от Ииши, глазами отыскав предводителя Громовых Плясунов.

— Пока мы не закончим, Анзурон, тебе придется подождать снаружи.

— Я понимаю, господин.

— Если после моей победы эти тоэхи не захотят перейти под твое командование, открывайте ворота и убивайте всех.

— Слушаюсь, мой господин…

Анзурон поклонился с хищной усмешкой, а стоящие вокруг него бывшие наемники на всякий случай отступили прочь. Апрре-Кон, Замма-Кха и Диг-Наг подняли оружие, предусмотрительно окружив своего вождя. Ронисори взвела арбалет.

Ииша-Н-Тавелот расхохотался, перебирая ногами.

— Ты самонадеян, Иронотсу, как о тебе и говорят! Идиот! Неужели ты и правда думаешь, что сможешь победить меня?

— Сдавайся, Ииша, и сразу переходи под мои знамена. Этим мы только сэкономим время и силы.

По рядам бандитских армий прокатился дружный вздох, в котором читались восторг и опаска.

— Ты сумасшедший! — паук ударил передними ногами, дробя мелкие камни в пыль. — Иди сюда и проверим, чья клешня тяжелее!

— Ну тогда, — Киоши повел плечами, готовясь к прыжку, — после не держи на меня обиды…

Ииша сжался в комок, мгновенно выставляя руки вперед, и засеменил вбок. В триумфальной улыбке он обнажил иглы редких зубов, за палисадом которых стрекотали жвала.

— Овилла? — та мгновенно приблизилась. — Будьте готовы ударить, если игра станет грязной.

Заметив в глазах суккуба тревогу, он левой рукой коснулся ее подбородка.

— Я скоро вернусь, обещаю. Эй, Анзурон! Смотри, для чего в армии нужен настоящий джегал!

Потянувшись к ближайшему Ключу, юноша притянул в перчатку несколько сильных Красных. Свил, забросив моток за плечо, и в неожиданном порыве крепко поцеловал клинок перчатки, ответившей мерным гудением. Усталость внезапно отступила, словно не было двух схваток подряд, долгого изматывающего марша, сомнений и нерешительности.

Не проронив более ни слова, Мацусиро выпрыгнул за стену под единый вздох всей своей армии.

Приземлившись на край рва, он с легкостью перескочил его, выходя на дорогу к ожидавшему Иише-Н-Тавелоту. Вышел и остановился, еще раз поразившись размерам противостоящего ему тоэха. Такие, как поговаривал Хоэда, рождаются раз в эпоху и умеют покорять на Земле целые народы… Противник Киоши был почти вдвое выше рослого юноши, а его клешня в длину доходила Мацусиро до подбородка.

Паук снова улыбнулся.

— Готов сегодня умереть?

— Это был вопрос или твое утверждение?

Киоши пригнулся, выставив перчатку, и приставным шагом двинулся вправо, как можно дальше уходя от протянутой клешни. Перебирая лапами на месте, Ииша принялся разворачиваться, оставаясь к Иронотсу лицом и нависая, подобно башне.

В этот момент воины обеих группировок одновременно завопили, потрясая и гремя оружием. Заорали, стараясь перекричать друг друга, и принялись нестройно скандировать имена вожаков, подхлестывая тех к победе.

Но Ииша, как сразу понял Киоши, глядя в бусины паучьих глаз, не нуждался в поддержке. Он любил побеждать сам. И умел… Только сейчас юноша разглядел разнообразные черепа, орнаментом украшавшие тяжелый пояс врага.

Держась от кентавра на расстоянии вытянутой клешни, Киоши заговорил:

— Ты ничего не потеряешь, присоединившись к моему войску, Ииша, только приобретешь, — Мацусиро старался пристально отслеживать дистанцию. — Станешь главой своего клана наравне с остальными главарями. Получишь добычу. Ты зря бросил мне вызов…

Паук продолжал скалить зубы, отвечая на его слова лишь мерзким стрекотом. Пока он не торопился кидаться в бой, а его клешня приподнималась и опускалась, словно гипнотизируя противника.

— Мне показалось, или ты уже молишь о пощаде, Иронотсу?

Ииша медленно перебирал тонкими лапами по каменистой земле, словно живая бочка разворачиваясь на месте вслед перемещениям Киоши.

— Ты разочаровал меня во всем — мелкий, тупой, трусливый. Только идиот напал бы на форт Мишато, разве нет?

— Ты примитивен и туп, Ииша, и тебе никогда не командовать армией.

Киоши чуть отступил, левой рукой нащупывая приготовленные Нити.

Паук присел, словно готовясь к прыжку, и отвел клешню назад.

— Из-за слабоумия, тебе никогда не увидеть картины в целом, как это может сделать только джегал. Войска Серединного Котла собраны под Онадзиро. Император буквально отдал префектуру на растерзание, великодушно прикрыв глаза на мою войну. И никто, ты слышишь, Ииша, никто кроме меня не станет палачом мятежных городов! А о пощаде придется просить именно тебе, клянусь именем моего отца! — последние слова Киоши произносил уже сквозь рычание, вырывающееся из его горла.

— Я убью тебя, щенок, а тело сожру на глазах твоей ублюдочной своры!

— Ни один из нас не собирается уступать, а значит — хватит молоть языками.

Словно соглашаясь, Тавелот широко замахнулся, занося клешню над головой Киоши.

Тот метнулся в сторону, срывая с плеча заклинание.

Клешня щелкнула, вспарывая воздух, и тяжело ударила в землю слева от ноги Мацусиро. Ииша-Н-Тавелот тут же отскочил, семеня лапами, но голову прикрыть успел. Раскручиваясь в воздухе, перед его лицом в подставленную паучью лапу ударила гибкая Красная дуга, слетевшая с руки юноши.

Раздался треск, и кентавра отбросило назад. Серый дым, поваливший от обожженной лапы, облаком окутал огромного тоэха. А Иронотсу уже прыгал вперед, резко отталкиваясь от края дороги и выставляя вперед перчатку. Ииша вынырнул из дыма и приготовился к защите ровно тогда, когда Киоши настиг его, клинком дотягиваясь до правого плеча.

Из-под короткой жесткой щетины брызнула серая кровь. Ииша-Н-Тавелот взревел, откатываясь прочь с безумной скоростью, но все же подволакивая порванную лапу. Киоши прыгнул вновь, на этот раз целя в голову. Кентавр присел, его бронированное паучье тело стремительно развернулось, и в следующее мгновение юноша катился прочь, уклоняясь от прозрачной кружевной пленки, веером рассыпавшейся навстречу.

Противники замерли, меряя друг друга ненавидящими взглядами. Камни и земля зашипели, разъедаемые ядовитой паутиной Ииши. Паук боком двинулся на ровное место, левой рукой зажимая запекающуюся рану.

Киоши снял с плеча новую Красную, разворачивая жгут.

— Значит, ты еще и Ткач? — злобно прошипел Тавелот, ритмично покачивая брюхом. — Ну так останови вот это.

Лихорадочно перебирая ногами, Ииша ринулся вперед, разворачиваясь вокруг своей оси и выпуская паутину. А в следующее мгновение он уже поворачивался обратно, грациозно переставляя тонкие ноги и бросаясь на врага вслед парящему невесомому полотну.

Киоши рванулся вверх, оставляя паука и его смертоносное кружево далеко под ногами, и швырнул заклинание. Занесенная для удара клешня замерла, когда паук врезался в летящий навстречу Красный хлыст, охватывающий когтистые паучьи ноги.

Ииша-Н-Тавелот с грохотом рухнул на дорогу, как подстреленный на крупной рыси конь, взметая в воздух тучу пыли и мелких камней. От удара вздрогнула земля, а над стенами форта загремел победный крик бандитов.

Паук задергался, стараясь выдернуть из заклинания хоть одну из запутавшихся ног.

Неестественно изгибаясь, его задняя правая лапа почти вырвалась на свободу, готовясь хоть приподнять мощное тело демона, когда сверху, падая из-под багрового небосклона, на врага обрушился Киоши.

Упал и сразу ударил в подставленную спину, с обратной стороны пробивая раненое плечо Ииши. Тот взревел, пытаясь подняться на спутанных Красными лапах, но Киоши прочно угнездился на широкой спине кентавра, обеими руками охватывая его шею и голову в жестокий залом.

— Сейчас ты дернешься, и я срежу твои глаза легче, чем гроздь винограда, — подрагивающий клинок латной перчатки замер, едва прикасаясь к краю самого левого паучьего глаза. — Что скажешь, Ииша, глаза быстро регенерируют?

Киоши напрягся, готовясь к тому, что враг все же попробует освободиться, сбросив его мощным рывком, но Тавелот оставался недвижим. Только опустился еще ниже, буквально лег на дорогу, вяло подергивая связанными ногами.

— Не двигаться, иначе отрежу тебе полголовы! — Иронотсу закрепил успех, торопливо переводя дух. — Если согласен поговорить, скажи…

— Согласен, — прохрипел тот.

Словно мертвый, он осел под Киоши, даже не пытаясь вырваться или сбросить. Прямо на глазах у Иронотсу его рана в плече принялась затягиваться, посверкивая искрами регенерирующей ткани.

— Теперь твоя жизнь в моей руке, Ииша-Н-Тавелот.

— Это так.

— Ты все еще считаешь, что слухи о моей силе и хитрости преувеличены?

— Нет.

— Тогда я требую повиновения. Полнейшего.

— Быть может, я предпочту смерть?

Ииша наконец пошевелился, и Киоши легонько ткнул его кончиком клинка в глаз.

— Это будет твой выбор, Ииша-Н-Тавелот.

Киоши позволил себе оторвать от бандита взгляд, бегло осмотрев стены форта и застывших под ними неудавшихся наемников. Как он заметил, к счастью, пока за оружие никто хвататься не торопился.

— Что ты попросишь за мою жизнь, Иронотсу? — обреченно прохрипел кентавр, тихо скрежеща жвалами. — Но прежде чем скажешь, помни, что отплатив любую цену я все равно попытаюсь уничтожить тебя. Рано или поздно, на Внешнем Кольце или во дворце Императора, я найду тебя и припомню…

— Замолчи! — укол короткого клинка заставил Иишу заткнуться.

Киоши втянул побольше воздуха, в случае неудачи готовясь убить врага одним четким ударом.

— Ты станешь служить мне в течение девятнадцати полных переливов! Получишь за это свою часть добычи и рабов. И поклянешься в верности. Подпишешь магический контракт особой силы. Станешь служить честно и беспрекословно.

Ииша-Н-Тавелот замер, перестав дышать.

— Ты нанимаешь меня, Иронотсу? Хочешь, чтобы я служил тебе? Ты и правда странный…

— Ты не пожалеешь, Ииша. Твое имя не станет покрыто позором. Кроме нас двоих никто не будет знать, как дешево я купил твою жизнь. Ну так что, ты готов отказаться от моего предложения и отправиться в Яму?

— Через девятнадцать переливов я попробую вновь убить тебя. Ты хочешь этого, Иронотсу?

— Через девятнадцать переливов я с легкостью одолею тебя еще раз, как сделал это сейчас. Разница будет состоять лишь в том, что во второй раз я тебя прикончу.

— Мне сдается, — Тавелот медленно и осторожно повернул голову, скашивая на Киоши все свои глаза, — что с этого момента жизнь в Серединном Котле перестанет быть простой и безмятежной. Ты ведь не готовишь мне подвох, Иронотсу?

Киоши медленно покачал головой, ничего не ответив.

— Девятнадцать переливов. Затем я убью тебя, Иронотсу, — паук кивнул, стараясь отодвинуться от поблескивающего клинка. — Но пока моя жизнь принадлежит тебе. Я поклянусь тебе в верности.

Юноша медленно убрал перчатку от головы поверженного врага.

— Я верю, Ииша, что у тебя хватит терпения…

Мацусиро оттолкнулся от хитиновой спины бандита, соскакивая на дорогу. Ииша-Н-Тавелот медленно поднимался, прихрамывая и освобождая ноги от Нитей.

— Я хочу, чтобы твои воины разбили под стенами форта временный лагерь. Подписав мой контракт, ты немедленно донесешь до них, кому теперь вы служите. Желающие вольны покинуть твои ряды, влившись в кланы Гив-Назандара. После этого приходи в крепость, нам многое нужно обсудить.

А форт тем временем продолжал кипеть от криков. Демоны Иронотсу вопили так, что тряслись скалы. Над стенами летело имя юноши, а новорожденное войско Ииши-Н-Тавелота на всякий случай сгруппировалось в шар, отползая ниже по склону и ощетиниваясь оружием.

Киоши не без опаски повернулся к пауку спиной, поднимаясь к крепости. Анзурон, по-прежнему ожидающий вне стен, склонился в почтительном поклоне. Его телохранители последовали примеру. Складывая на груди руки, десятки тоэхов на стенах принялись кланяться, почитая воинское умение своего командира. В приоткрытых воротах появилась Овилла, в руках которой поблескивал лакированный тубус для ценных бумаг.

— Мои поздравления, господин, — она склонилась ниже остальных, протягивая ему бумаги. — Мое сердце поет от радости службы тебе.

— Мы сделали это вместе, Линда, моя джеш, — он поклонился в ответ, открывая тубус и вынимая свитки магических договоров. В жестах его читалась усталость. — Без тебя я не смог бы одержать и сотой доли своих побед. Я хочу, чтобы ты проверила каждого из воинов Ииши. Если в их рядах есть шпионы Мишато или ордена Сна, они должны быть рассекречены и незамедлительно уничтожены.

— Да, мой господин.

Ииша-Н-Тавелот, подтягивая раненую ногу, шел следом, стараясь не смотреть на собственных воинов. Тем не менее, ему хватило такта поклониться как Анзурону, так и Овилле.

Ревущая от восторга толпа встретила Иронотсу на крепостном дворе, бандитские главари склонились в поклонах. А вот их реакция на присоединение наемников Ииши оказалась различной. Лоава-Пран, до схватки вожаков настаивающий на возвращении, словно воспрянул духом, обсуждая с приближенными перспективы дальнейшей кампании. Безродные демоны из рекрутерского лагеря, по его мнению, должны были стать неплохим подспорьем в войне, сократив потери кланов. Дарвал буквально светился от удачного исхода рискованного плана по привлечению на свою сторону многочисленных наемников. Ссварна одобрительно кивал головой, подсчитывая прибывшее к войску неожиданное подкрепление. А вот Шицирокину, молчаливо разглядывающий Иишу-Н-Тавелота, вел себя как минимум сдержано.

Разместив свою разношерстную банду под стенами форта и выставив часовых, Ииша лично явился в крепость. Соблюдая обычаи, бандитские предводители неторопливо познакомились друг с другом, стараясь не выказывать эмоций. Киоши, сейчас мечтающий лишь о миске горячей похлебки и теплой кровати, старался как можно скорее покончить с формальностями. Скрежеща жвалами, на глазах у остальных вожаков Тавелот подписал заклятые бумаги.

— Отдохнув и перевязав раны, — Киоши рассматривал лица застывших перед ним командиров, — мы нанесем ряд молниеносных ударов по торговым поселениям Котла, находящимся в непосредственной близости к форту. Уничтожив поселение, каждый отряд обязан вернуться в крепость. Так мы расчистим себе путь в сердце префектуры, создав собственную зону отчуждения. Выжигайте все, что горит. Блокируйте Ключи, разрушайте алтари Порталов. Убивайте все, что способно шевелиться или держать оружие. Берите рабов, богатства и припасы. Отдельная группа займется подготовкой осадной техники к транспортировке. Я слушаю ваши вопросы.

— Да простит меня мой господин, — по обыкновению заклекотав, с поклоном заговорил Шицирокину, — но мои воины не желают сражаться вместе со сбродом уважаемого Ииши-Н-Тавелота. Алмазные Грани не доверяют тем, кто был нанят князем. Пусть его воины сначала докажут преданность общему делу, и лишь после этого мы сможем назвать их своими братьями.

— Ты хочешь сказать, что мои воины могут предать? — Тавелот взвился на паучьи лапы, угрожающе приподнимая раненую клешню. — Да как смеет уважаемый Шицирокину допускать мысль о таком кощунстве? Я дал клятву, скрепленную чарами! Оскорбления, подобного этому, я не стерплю!

— Я лишь высказываю волю клана, — негромко парировал глава Алмазных Граней, старательно не глядя на воинственную позу собеседника. — Решение будет принимать Иронотсу, да продлится его век бесконечно.

— Сразу после совета я лично и несколько армейских Ткачей проверим воинов, завербованных аристократами князя, на лояльность, — негромко добавила Овилла, выдержав полный яда взгляд паука.

— Х-ха, да мне тут не доверяют! Быть может, мне рассказать об этом воинам?

— Ты угрожаешь нам, почтенный Ииша? — в словах Анзурона слышалось почтение, балансирующее на тонкой грани издевки. — Быть может, ты забыл, в чьих руках отныне находится твоя жизнь?

— Я не забыл… — кентавр потер передние лапы, оглушив присутствующих неприятным скрежетом жестких щетинок. — Я покоряюсь слову господина и жду решения Иронотсу. Что скажет он, когда в рядах его армии нет мира и доверия? — язвительно оскалившись, насильно нанятый бандит взглянул на юношу сверху вниз.

— Это, — Киоши тяжело поднялся с каменной плиты, на которой восседал во время совета, — лед непонимания, сковавший наши ряды. А это — мое решение, и каждый из вас должен помнить, сколь весомым оно является.

С этими словами он широко взмахнул правой рукой, беззлобно и даже лениво обрушивая латную перчатку на плиту. С хрустом и скрежетом массивный камень переломился. В наступившей тишине вожаки смотрели, как оружие на руке Иронотсу начинает светиться тусклым огнем.

— Овилла тщательно проверит каждого из наемников Мишато, и это не обсуждается. Пока верность воинов Тавелота не будет доказана, Алмазные Грани и бойцы Ииши станут действовать раздельно, двигаясь параллельными путями. Любые ссоры и стычки будут пресекаться жестоко и на месте. Учитывая многочисленные потери, на плечи клана Шицирокину ляжет проведение отвлекающего маневра, кровавые и шумные атаки на отдаленные деревни. Лорд должен поверить, что в его земли вторглось многочисленное войско, способное затопить весь Котел. Присоединение Граней к основному войску произойдет только в случае крупного сражения. Если почтенный Шицирокину встретит тяжелое сопротивление, он будет волен свернуть наступление, вернувшись в форт или к точке выброски в Котел. Связь с его группой будет поддерживаться через крылатых тоэхов. Еще вопросы есть?

Не спуская глаз со светящейся перчатки, бандитские главари лишь покачали головами.

Овилла, не сдержавшая легкой улыбки, со щелчком запечатала магический замок на шкатулке с договором Ииши-Н-Тавелота.