Пути Держателей

Эпизод III. Варианты ходов

Ночь бережно выпустила молодого тоэха из своих объятий, ретушируя мертвящие сны бледными красками рассвета. Киоши сел на кровати, потирая глаза. Ему было уютно и тепло, но ощущения, оставленные видениями, разрушали покой. Тьма любит шутить с живыми — пресытившись свежими впечатлениями, она рисует палитрой снов по холсту разума самые странные вещи. Несколько позже, когда Виктор поинтересуется, что снилось сегодня его гостю, тот, не задумываясь, ответит: ничего.

Долгожданный отдых действовал лучше любого лекарства. Зарубцевавшаяся рана на плече уже не пульсировала, и настроение юноши приподнялось — он возвращался в прежнюю форму. Умываясь и чистя зубы, Киоши поймал себя на том, что мурлычет старый, полузабытый мотив. Подмигнув себе в зеркало, он торопливо оделся и спустился вниз, к ожидающему его появления слуге.

На этот раз стол был накрыт на террасе, выходящей на часть сада и сосновую рощу за домом. Там, под нежарким сентябрьским солнцем, Куратор и его гость позавтракали, наслаждаясь звуками шумящих ветвей и вороньей переклички, любуясь опадающими с редких берез листьями. Когда слуги принялись убирать со стола опустевшие кофейники, Виктор пригласил Киоши внутрь. Ничего не объяснив, он провел его в одну из самых дальних комнат особняка.

— Ночью я много думал о твоем рассказе, — за время завтрака они почти не возвращались ко вчерашнему разговору, но юноша не торопил наместника. Если Конта молчит, значит, у него на это есть причина.

Виктор закрыл за собой тяжелую дверь, щелкая выключателем.

— Здесь наши переговоры в полной безопасности. Не хочешь сообщить мне ничего нового?

— К сожалению, нет.

— Так я и думал. Толковых мыслей у меня появилось немного, но кое-что тебе предложить хочу.

Киоши не без удивления осмотрел пустую комнату без окон, превзошедшую своих собратьев скудностью обстановки. Железный столик на гнутых ножках и пара таких же стульев — вот и все убранство. Да плоский, словно размазанный по потолку светильник. А вот Нити…

Тоэх не смог сдержать волну дрожи, прокатившуюся от пяток до загривка — кругом царила непроглядная синева. Такой плотности Нитей почти не бывает в природе, либо дом намеренно строился на Ключе, либо Виктор провел здесь массу времени, прививая в комнате несметное количество живых Синих.

Киоши задумался, невольно размышляя, существует ли на свете сила, способная победить мидзури, скажем, того же Виктора, в таком месте? Только кровью, немалой кровью… Память юноши мгновенно наполнилась картинами боев, осевших в сознании с далекого детства. В свое время и отец, и наставник Хоэда потратили не одну сотню вечеров, по много раз пересказывая маленькому Мацусиро хронологию войны Бешенства, войны противоположностей. И крохотный слушатель навсегда запомнил, сколь широки были потоки крови тоэхов, пролитой в попытках воинов добраться до тщедушных тел магов — Ткачей мидзури.

Из воспоминаний его вернул звонкий щелчок — Виктор открывал резную, богато украшенную золотом шкатулку, стоявшую на столике. Протянул Киоши ароматную сигару, но тот вновь отказался. Виктор достал из коробки спички и гильотинку, неспешно закурил. Указав задымившей сигарой на стул, сел напротив.

Несколько раз глубоко затянувшись, Куратор неторопливо заговорил:

— Понимая всю тщетность попытки, я, тем не менее, считаю себя обязанным сделать тебе предложение, — густой сизый дым плавал между ними, поднимаясь к потолку. — Можешь оставить амулет у меня. В полной безопасности и неприкосновенности.

Виктор натолкнулся на холодные глаза тоэха. Юноша молчал.

— Ясно. Но я должен озвучить все варианты.

Киоши понимающе кивнул, по-прежнему не комментируя. На какое-то время в комнате повисло неловкое молчание. Виктор курил, будто и не собирался продолжать. Здесь, в этой зале, он мог с легкостью забрать кулон силой, будь в этом необходимость… К счастью, такой необходимости не было.

— Я отлично понимаю, — наконец продолжил Куратор, — что расовые различия никогда не дадут нам полного понимания и доверия. Потому хочу предупредить заранее. Помощь, которую я намерен предложить, возможно, покажется странной. Но если ты отвергнешь ее, я бессилен сделать что-либо еще. Во всяком случае, на данный момент.

Тоэх слушал, разглядывая переплетенные пальцы. Он уже выбрал путь доверия, и не собирался сворачивать.

— В моем мире, недалеко от родовых земель, существует одно известное место. Разумеется, известное мидзури, — в голосе Конты не слышалось ни капли иронии или сарказма, скорее искреннее благоговение. — Древняя гора Буредда, сама по себе, уже много веков назад, ставшая и чудом света, и произведением искусства, и местом религиозного паломничества. Вершина ее возносится до звезд, а корни плавятся в горне мира. Доказано, что Буредда пронзает все четыре мира, воплощаясь в каждом во что-то иное, но не менее могучее. Десятки храмов, заброшенных и посещаемых, украшают склоны ее подножья. Известно мидзури, что у самой вершины, где нет ни дорог, ни построек, живет мудрец, чье рождение лицезрели Держатели, а смерть не увидит никто. Имя его известно в любом уголке Мидзури, и многие почитают его, наравне с именами героев и правителей. Его прозывают Мокено, но чаще паломники именуют его просто Мудрецом. Считается, что это величайший оракул, живущий ныне, а легенды и слухи о его силах лишь приумножают это суждение. Если бы ко мне пришел родич и просил совета в столь сложном вопросе, как твой, я бы без промедления отправил его к вершинам Буредды… Когда не знаешь, кому доверить тайну, отдай ее тому, кто стоит выше тайн.

Когда Куратор заговорил о родине, Киоши услышал уважение и светлую печаль. Наверное, то же самое подмечал в его словах сам Виктор, внимая вчерашнему рассказу…

— Наверняка, — продолжал Конта, — ты уже догадался, к чему я клоню?

Тоэх коротко кивнул. Конечно, он догадался.

— Я полагаю, что путешествие на Мидзури — единственный выход. Отправься к Буредде, и проси совета у Мокено. Исчезни с Земли. Есть немалый шанс, что никто не станет искать тебя в нашем мире… Нет, постой, я еще не закончил, — Виктор не просил, он приказывал, и Киоши смолчал. — Вероятно, Тоэх не менее славен оракулами и мудрецами, но возвращаться тебе опасно. Более, чем опасно. За твоим кланом следят, это наверняка. За семьей и друзьями — тоже. Следят за замком, границами префектуры, дорогами и лесными тропами. Вернуться сейчас на Тоэх, означает добровольно шагнуть в капкан. Однако я не стану давить… если ты действительно хочешь на родину, рассчитывая на сильных и надежных союзников, я помогу тебе и в этом…

Теперь Киоши и сам не решился возразить, задумчиво рассматривая паркет, покрытый Синими. Покачал головой, причем не без грусти. Клан никогда не станет его союзником, даже если в Империи назревает заговор. Самым логичным в его действиях было бы направиться прямиком ко двору Императора. Однако если Виктор прав, ему не дадут даже проникнуть в клановую префектуру, не говоря уже о столице.

Конта молчал, осознавая тяжесть мыслей, давивших сейчас на юношу.

— Этот Мокено… Чем он может помочь? Ему ведомо происходящее на Тоэхе?

— Стоя на перепутье, ищи указатель или верстовой камень. Сила мудреца в том, что ему ты можешь открыться полностью. Если угодно, исповедаться. Вероятно, он также знает что-то, сокрытое от глаз и ушей простых смертных.

— Возможно…

— Ты должен знать, что гарантий я дать не могу. Возможно, Мокено действительно поможет тебе, возможно нет. Непредсказуема мудрость, и отмалчиваются искавшие помощи на вершине Буредды. Но я считаю, что вопрос равновесия наших миров не позволит отшельнику отвернуться от тебя. В любом случае, этим ходом мы собьем преследователей с толку. Я предлагаю тебе подумать, Киоши. Подумать, взвесить и решить. Но клянусь Синими Путями, если бы я точно знал, что стоит на кону, наверняка бы не раздумывал.

Виктор бережно провел пальцами по рядам Синих, парящих в воздухе перед ним. Отложил затушенный окурок сигары на край столика.

— В любом случае знай, что я способен переправить тебя на Мидзури, — он выдохнул последний клуб дыма.

— Мне нужно немного времени, — Киоши поставил подбородок на сцепленные кисти рук.

— Несомненно.

Наступила полная тишина, здесь — в самом сердце особняка, была не слышна даже тревожная перекличка ворон в сосновых ветвях.

Ждет ли в чужом мире подготовленная ловушка, или Виктор действительно желает помочь? Напасть на Киоши здесь и сейчас Куратору мешает слово Защиты, но на нейтральной территории все может измениться. Вчера вечером, после разговора с Контой, молодой тоэх неоднократно обдумывал свои дальнейшие действия, но любые варианты приводили его в тупик, грозя полным отчаянием. Приведет ли соломинка, протянутая хозяином Маяка, к спасению или станет отравленной иглой?

Каменное лицо Виктора не выражало ровным счетом ничего. В этой комнате без окон время, казалось, потеряло свое значение.

Киоши пятерней взлохматил гриву темных волос. Нет, так нельзя. Отправляться в земли чужого Мира, даже не попробовав найти помощи дома, не узнав, цела ли семья — так нельзя. Конечно, дома ему не рады, Киоши знал это совершенно точно, и помощи ждать не приходится… но вдруг что-то изменилось, вдруг вернулся Хоэда?

— Виктор, — юноша прочистил горло, удобнее усаживаясь на стуле. — Я полагаю, первым делом мне необходимо связаться с кланом. Со… со своими родными. Вы можете помочь мне в этом?

Куратор лишь кивнул. Конечно, он мог.

— Хорошо. Следуй за мной.

Они покинули комнату, и Виктор запер дверь на прокованный Нитями ключ. Уже знакомыми коридорами провел в овальную каминную комнату. Золу убрали, в камине лежала аккуратная стопка сухих поленьев. Широко открытые шторы впускали в залу неяркий осенний свет. Конта запер дверь, раздвинул кресла к стенам.

— Сейчас я создам неполноценный Портал, через который ты сможешь связаться со своей семьей. Если захочешь уйти, я смогу дополнить заклинание для Перехода.

— Скорее всего, второе не понадобится, — Киоши скривил губу, и Виктор кивнул, словно догадался, о чем идет речь.

Куратор встал в середине зала, плавно разводя в стороны руки.

— Подойди, — гость подчинился, вставая напротив. Если для страха оставалось время, оно прошло.

Конта прикрыл глаза, опустив руки на виски Киоши. Ладони Виктора оказались теплыми, словно нагретыми на живом огне.

Нити заколыхались.

— Мне нужен образ места, где раскроется Портал. Когда услышишь гул, отойди к двери и жди.

Тоэх постарался машинально кивнуть, но руки Виктора крепко держали его голову. Облизнув пересохшие губы, он тоже закрыл глаза, сосредотачиваясь.

Это остров… Остров, покрытый пушистым одеялом холмов. Вот быстрая река, накатывающаяся на пологий берег. Это шумят на ветру рощи, за которыми раскинулись щедрые поля. Кровавый нарост скальной породы у самой кромки воды. Замок. Летучей мышью Киоши летел над землями клановых владений, приближаясь к цитадели. Еще быстрее. Внутрь, проскочив через щель бойницы. Комнаты, комнаты, залы. Он уже так давно не был дома, но помнил его в мельчайших подробностях. Где открыть Портал будет удобнее всего?

Тоэх представил себе главный зал, столы, скамьи, гобелены и оружие на стенах, снующих слуг, горящие очаги и высокие коптящие светильники. Как давно он не был дома…

— Здесь.

Жужжание за спиной усилилось.

Юноша открыл глаза и послушно шагнул в сторону, выскальзывая из рук Куратора. Яркие, как неоновые провода, Синие Нити затрепетали, покачиваясь. Виктор развернул ладони вперед, с его пальцев стекли ручейки светящейся энергии. Каждая струйка шипела, отплевываясь крохотными острыми протуберанцами. Как наэлектризованные, ручейки вбирали в себя все больше Синих, стелясь по полу клубящимся варевом.

Виктор расставил ноги, словно начал испытывать сопротивление. Киоши сглотнул. Он знал, что сейчас чародей преодолевает частную блокаду, выстроенную вокруг замка, получая разрешение на сотворение своего заклинания. Но и без прорыва барьеров, молодой тоэх это тоже знал, работа была не из легких…

Открывать Портал по обрывкам чужих образов, через чужое сознание — это непросто. Тоэху такая работа и вовсе оказалась бы не под силу — редкие из них способны на ювелирные манипуляции Нитями, только если речь не заходит о том, чтобы кого-то разорвать…

Из марева начал приподниматься, гулко вибрируя, ровный синий круг с красной каймой по краю, казалось, созданный из стекла. Две короткие Синие свились в металлические шарики, Виктор опустил руки, и те глухо упали в звериную шкуру, в ожидании застыв по разные стороны висящего в воздухе зеркала. Поверхность Портала покрылась сетью трещин-молний, разгладилась, вновь постарела — Красные природные Нити Тоэха создавали помехи.

— У нас совсем немного времени, — Виктор потер ладони, размял сведенные пальцы. Отошел к камину, кивком головы приглашая тоэха начинать. — Прикоснись к поверхности, и заклинание активизируется. Все необходимые разрешения получены.

Киоши шагнул вперед, вставая напротив искрящегося круга.

— И помни, — тоэх обернулся, наблюдая, как Виктор собирает несколько насыщенных Синих, придерживая их в воздухе. — Я буду рядом, если что…

— Спасибо.

Виктор несколько раз взмахнул руками, и Нити ожили, сплетаясь друг с другом. Прошли считанные секунды, и на сгибе локтя у Куратора уже покоился тончайший длинный плащ, стекающий мягкими складками. Конта поудобнее прислонился к камину, набросил ткань на голову и… исчез. Не только сам — исчезли и камин, и дрова, и невысокий столик с сигарами. Киоши обомлел. Теперь вновь увидеть Куратора можно было только ответным заклинанием. Хотя… Тоэх принюхался. Здесь он, точно здесь.

— Тебя не проведешь, — заметил из пустоты голос Конты. Усталый, но чуть насмешливый.

Киоши обернулся к Порталу. Ох, неуютно…

— Искренне желаю, — рука, потянувшаяся к глади заклинания, вновь замерла, — удачи. И постарайся не рисковать.

— Постараюсь, — юноша дотронулся до ледяного полотна, и круг наполнился образами.

Дом. Его родовой замок, в котором почти ничего не изменилось — тот же погруженный в полумрак зал, низкие столы, великолепная коллекция холодного оружия на стенах. Постепенно образ обретал еще большую четкость, послышались звуки — стук мисок, плеск наполняющей чашу воды. Казалось, протяни руку и коснись, словно он смотрел в зал сквозь открытое окно.

Но в видении, открывшемся в портальном окне, не билась жизнь. Все происходило, как в телевизионной передаче, тоэха не покидало неуловимое ощущение, что картинка ненастоящая, только образ. Киоши вновь облизнул губы.

— Я призываю клан Небесных Пловцов. Пользуясь правом крови, я взываю к любому из представителей рода, требуя ответа и помощи.

Звуки затихли в тот же миг. В неподвижной пока картине появился силуэт.

— Кто призывает клан Небесных?

Слова замерли на языке, и Киоши онемел. Повезло, нечего сказать… Этот голос он узнал мгновенно. Отступать поздно.

— Киоши Мацусиро.

— Киоши? — звериный рык наполнил каминную комнату особняка Куратора, а фигура стремительно приблизилась к Порталу.

В слабом свете, источаемом заклинанием, проступило размытое лицо. В глаза тоэха смотрел Ангус — двоюродный брат. Почти враг. Сын врага.

— Какого дьявола тебе понадобилось, Киоши Мацусиро? — Ангус присел на задние лапы, слегка покачиваясь. Шерсть на его плечах приподнялась, как перед рывком. — Может быть, желаешь очередную трепку?

— Я имею право знать, чем живет мой клан.

— Имеешь право? — его брат еще сильнее качнулся вперед, рассматривая Портал и комнату, лежащую за ним. — У тебя нет никаких прав, щенок. Убирайся, пока я добр!

Киоши сжал кулаки.

— Твоя тупость крепнет с веками, как доброе вино, Ангус. Неужели ты считаешь, что я воспользовался Порталом лишь для того, чтобы позлить тебя или вспомнить прежние обиды? Я хочу, чтобы ты вызвал своих отца или мать. Они в замке?

— Как ты смеешь спрашивать об этом?! Ублюдок, хочешь, чтобы я дал тебе поговорить с моим отцом? Хочешь помощи от меня?!

Ангус заревел, вскинув оскаленную морду к сводчатому потолку. Заскрежетал зубами, бросаясь вперед, и Киоши отшатнулся.

К немалому удивлению Виктора, атаковавший кузен юноши все-таки проткнул Портал. К счастью для самого себя — не до конца. Прорвавшись через полотно одним могучим звериным рывком, в комнате появился еще один тоэх, по пояс застрявший в кольце Портала. Внешне Ангус был очень похож на своего брата — волчий верх, огромная седая грива, и длинные, невероятно мощные когтистые лапы. С оскаленных клыков стекала слюна. Желтые глаза полыхали.

— Ты смеешь призывать клан?! Ну так иди же сюда! Посмотрим, как ты смел?!

Размахивая когтями, Ангус пытался протащить на Землю и вторую лапу. Безобразный шрам, начинающийся под шеей на правом плече и исчезающий в шерсти правого бедра, все так же, как и в прошлом, перечеркивал его тело. Заклятая рана не заживет никогда…

Киоши вдруг осознал, что остается предельно спокоен, лицом чувствуя звериное дыхание кузена, не оставлявшего отчаянных попыток дотянуться до него. Повисший в воздухе тоэх внезапно вовсе перестал волновать его. Юноша покачал головой, внимательно контролируя дистанцию. А Ангус внезапно замер, жадно втягивая воздух широкими влажными ноздрями.

— Кто здесь? — его глаза заметались по комнате. — Это мидзури?

Красная кромка Портала начала наползать внутрь круга. Ангус заревел вновь, заставив люстры особняка задрожать. В следующий миг поверхность заклинания остекленела, врезаясь в кожу демона все глубже и глубже, на ковер упали первые капли крови.

— Ах ты жалкий трус! Изменник! Предатель! — но затем его крик перешел в вой боли — Виктор продолжал сжимать заклинание.

Киоши торопливо вскинул руку:

— Не убивайте его, пожалуйста.

Теперь Ангус извивался, стараясь вернуть тело домой. Что-то скулил, продолжал бессвязно рычать и брызгал пеной. Киоши отвернулся — за время его отсутствия не изменилось ничего. Возможно, стоило открыть Портал в башне отца, но защита амулетов там настолько сильна, что не пробился бы и Конта…

С кланом покончено. Небесные Пловцы не помогут, если не постараются помешать. Хоэда не вернулся, и, возможно, вовсе мертв. Ангус и его отец по-прежнему в замке. Скорее всего, приняли управление над префектурой. Киоши тяжело покачал головой. Попытка стоила усилий…

В комнате стало тихо, и он обернулся. Портал исчез без следа.

Растворяя в воздухе плащ, появился Виктор.

— Мне очень жаль.

Киоши не ответил. Видят Держатели — он попытался.

— Даже если бы я наткнулся на кого-то, не столь обозленного на свою персону, изменилось бы немногое… Может быть, не было бы всех этих воплей и попыток перегрызть мою глотку, но не более. Зато теперь я точно знаю, что с кланом все в порядке. Как и прежде.

— У тебя интересные родственники, Киоши, — Виктор смотрел туда, где только что висело зеркало Портала, словно раз за разом прокручивал в голове увиденное. — Скажи, аферу с добычей семейного амулета не могли устроить именно они?

Конта провел по воздуху рукой, стирая остатки отмерших Нитей.

Киоши решительно замотал головой.

— Сильно сомневаюсь. Ангус или его отец действовали бы совершенно иначе.

— Тебе виднее. Тем не менее, как я понимаю, — осторожно сказал Виктор, оборачиваясь, — помощи на Тоэхе тебе теперь искать негде?

Вопрос неловко повис между ними.

Киоши вздохнул. Правду не скроешь, даже если умолчишь о ней. Префектура Мацусиро перестала быть его домом ровно со смертью отца. А сейчас он как будто расцарапал старую, уже зарубцевавшуюся рану.

Виктор выжидающе стоял за его плечом.

Молодой тоэх взглянул в по-осеннему тусклое окно.

Вечно пользоваться покровительством Виктора он не сможет, но помощь ему все столь же необходима. Необходимы ответы, ибо за стенами Маяка его поджидает Охотник, готовый без лишних разговоров вырвать из рук Киоши кулон. Вырвать вместе с сердцем. Если заговорщики не обманули, амулет должен помешать началу некой войны, но юноша до сих пор не верил в истинность этих слов. Не так приходят просить спасителя, способного предотвратить катастрофу. Так, как это делал трехглазый, пытаются обмануть неразумного ребенка. А это значит, что если война действительно рядом, амулет никогда не должен попасть к его врагам.

— Я согласен, — Киоши решительно потер ладони.

— Тогда поторопимся.

Словно только и ждавший этого решения, Виктор распахнул двери и широкими шагами направился в глубину дома.

Киоши догнал его, когда Конта выходил из библиотеки, что-то одевая на шею. В движениях мидзури теперь чувствовалась нервозность и скованность. По-прежнему не произнося ни слова, Куратор приказал следовать за ним, возвращаясь в сердце Маяка. В комнату без окон, наполненную Синими Нитями.

Жестом приглашая Киоши присесть на стул, Куратор раскурил оставленный окурок сигары. Пальцы его игрались с крохотным бронзовым драконом, висящим на тонкой желтой цепочке. Даже не будучи искушенным в искусстве Переходов, тоэх почувствовал, что амулет заговорен именно на операции с Порталами.

— Я согласен, — зачем-то повторил Киоши, пряча неловкость. Ему было чертовски больно за слова Ангуса. Он сгорал от стыда, что их ссору наблюдал Куратор. — И я желаю принять вашу помощь. Спрятавшись на Мидзури, я стану искать ответа у мудреца с Буредды.

Виктор сосредоточено покивал головой. Еще немного помолчал, не выпуская из пальцев бронзового дракона.

— Хорошо. Но тогда, Киоши, я буду просить отправляться немедленно, — казалось, Конта чем-то озадачен, но тоэх сопоставил его задумчивость неожиданной схватке с родней. — Время отказывает смертным, когда они просят его обождать.

Юноша покорно кивнул. Опустошенный, сейчас он был готов на все.

— Там, куда я отправлю тебя, ты встретишься с моим слугой. Не совсем так, конечно, но я не хочу вдаваться в подробности. Его зовут Танара, и именно он станет твоим проводником. Уверяю, на него можно положиться.

В сознании Киоши принялся пульсировать тревожный огонь. Сегодня утром Виктор ничего не говорил о сопровождающих мидзури… Однако юноша смолчал, опуская глаза. Если Куратор неверно истолкует его отказ, он потеряет единственного союзника.

Как бы не повернулась жизнь, он не отдаст свою жизнь даром… И кулон.

— Хорошо, — Киоши коротко поклонился. — Как я найду Танару?

— Он проинформирован, как ты выглядишь, и сам найдет тебя, — Виктор еще раз шумно затянулся, гася сигару о край столика. — В свое время Танара задолжал мне услугу, и сейчас я решил воспользоваться ею. Он выполнит любой приказ, проводив тебя до Буредды, указывая путь и охраняя в дороге — Танара прекрасный воин и Ткач Синих. У подножия Буредды вы расстанетесь, и дальше ты продолжишь путь один, полагаясь только на свои силы, Властителя Путей и расположение Мокено.

Значит, мидзури Танара. Маг Синих и боец, ожидающий Киоши в чужом мире. Высокая фигура в пурпурном плаще, плетущая паутину заклятий на пути к Буредде. Тоэх отогнал паскудные мысли. Тоэх не терзает себя лишними сомнениями. Тоэх встречает преграду и ломает ее, лишь по обломкам восстановив причины и следствия. Для начала он просто встретится с этим Танарой, и если что-то пойдет не так…

Сейчас же он не должен ничем выдать свои сомнения. Доверие, оказанное ему Виктором, должно быть оплачено.

— Не станем медлить. Полагаю, такой крепкий тоэх, как ты, в состоянии выдержать сразу два Портала за один день?

Виктор вышел на середину комнаты, погружаясь в объятия Нитей.

— Встань за моей спиной, — твердым голосом приказал он, и Киоши безропотно подчинился. — Постарайся не мешать, не разговаривать и даже не дышать. Я уже давно не создавал полных проходов.

Куратор ухватил три Синие, в изобилии парившие вокруг него. Встал, широко расставив ноги и попрочнее укрепившись на полу, развел руки, перекрещивая Нити. Бросил одну с правой руки, перехватывая свежую, и быстрым пассом скрутил прозрачные материи. В комнате родился ветер.

Тоэх не двигался, как и было приказано. А Виктор продолжал сосредоточенно плести, подбрасывая и ловя узор, усложняющийся с каждой секундой. Узор, создавать который ему, казалось, помогали синхронность и гармония. Конта все быстрее манипулировал Нитями, то сводя, то разжимая руки, творя могучее заклинание со спокойствием и виртуозностью Ткача.

Киоши почувствовал, как из глубин разума, помимо его воли, поднимается подсознательный, древний страх перед расой мидзури — такой отличной от его родичей. Как становится не по себе, как возвращается неприязнь к безупречно умелым и столь же далеким существам. Юноша сердито отогнал недобрые мысли, стараясь даже ими не мешать работе чародея.

Вдруг Виктор отбросил созданный узор прочь. Тот, паря над полом, начал раскрываться, подобно цветку, зацепляясь лепестками за границы реальности, пытаясь открыть, расширить и замереть, прорвав пространство магией. Различимые даже человеческим глазом Нити заблестели в растворяющемся сигарном дыму.

Ветер, развевающий волосы, усилился и завыл, силясь распахнуть дверь.

По комнате пронесся треск крутящихся Нитей, а узор вдруг сжался, превращаясь в невзрачный шарик, стягивая, словно нарисованные на резине, стены комнаты. Буквально через миг по ушам прокатился мелодичный звон, и шар раскрылся в полотно Портала, небесно-синее, с краями, поблескивающими инеем.

Ветер стих.

Подобно плотному покрывалу, опустилась тишина. Лишь потрескивали снежинки, вея прохладой. Если Портал тоэхов горит пламенем, этот был готов рассыпаться льдом.

Виктор Конта повернулся к юноше. Заклинание, на которое Куратор почти не потратил сил, отняло бы у любого тоэха всю жизненную энергию на несколько переливов.

— Проход готов, ты можешь отправляться, — Виктор сцепил пальцы в ритуальном рисунке. — Киоши Мацусиро?

Тот повторил жест, склоняя голову.

— Я, Виктор Конта из рода Раконов, Куратор Новосибирска и прилегающих земель, отпускаю тебя из-под своей защиты. Иди с миром.

— Я, Киоши Мацусиро из клана Небесных Пловцов, выхожу из-под вашей защиты и бесконечно благодарю за помощь, оказанную мне, — Киоши низко поклонился, не расцепляя пальцев. — Спасибо, мастер Конта.

Разбив узоры пальцев, они крепко пожали друг другу руки.

В тишине огромного дома набатным колоколом раскатилась трель дверного звонка.

Киоши вздрогнул всем телом, мотнул головой и машинально шагнул к Порталу, обходя Куратора по широкой дуге. На пороге обернулся, взглянув в холодные глаза Виктора.

— Как я и полагал, они опоздали, — внезапно сказал тот. Сказал спокойно и негромко, словно рассуждал о недавно посещенном спектакле. — А теперь уходи. Немедленно. Я сражался с искушением два долгих дня, но оно слишком велико, поверь. Вещица, висящая на твоей груди, слишком просто дает величие, ломая даже меня. Беги, пока не поздно, теперь над тобой нет моей защиты. Уходи, потому что слова ритуалов более не держат никого. Уходи, Киоши, не искушай судьбу.

Тоэх рывком обернулся к проходу, до боли сжав зубы. Быстрые шаги неслись по череде коридоров. В самый последний момент Виктор открыл свои карты. В соседней комнате кто-то вышибал двери, слетающие с петель, торопился, рвался вперед, прорываясь к цели.

Киоши оскалился и шагнул в высокий Портал.

Голубое холодное марево переливалось, принимая в себя человеческую фигуру, пронзающую толщи пространства. Юноша зажмурился, задержал дыхание. Низко пригнув голову, он продолжал идти вперед, руками раздвигая незримую, но плотную завесу. Густой туман струйками обтекал его тело, вихрясь и опадая.

Гортанный крик донесся со стороны Земли, и он повернул голову, с опаской приоткрывая глаза. Больно не было, но зрение стало иным, искаженным, смазанным. Голубой овальный коридор уходил вдаль, теряясь за горизонтом, черты комнаты размылись, и непроглядная пелена омывала тоннель со всех сторон.

Киоши рванулся сквозь густой туман, сделал пару шагов и рухнул на бледно-зеленую траву страны давних врагов. От обмерзшей кожи тоэха шел пар.

Мидзури.

Едва придя в себя, Киоши вскочил на ноги, настороженно оглядываясь. Портал, едва слышно позванивая, все еще висел за его спиной в полуметре от земли — высокое, в полный рост, синее зеркало. Тоэх отряхнулся, встав лицом к проходу. В бездонном пространстве, наполненном синим дымом, ему чудились неясные тени. Он прищурился, вглядываясь, подался вперед и напоролся на заклинание.

Удар был нанесен молниеносно, умелой рукой, замаскированный в мути Портала.

Яркий Синий щуп вынырнул из овала, захлестывая шею. Юноша потерял равновесие, и щуп в то же мгновение рванул его обратно, в сторону Земли. На какой-то нелепый миг Киоши даже показалось, что Виктор срочно призывает его обратно, грубо и жестко. Но дальнейшее смело подозрения, будто карточный домик, ярко высветив в сознании одно единственное слово — предательство.

Второй щуп, чуть тусклее прежнего, перехватил руку с защитным заклятием из слабеньких, наспех сорванных Красных. Прижал к корпусу. Еще два жгута теперь пеленали его ноги, вытягивая жизнь, лишая подвижности и парализуя мертвящим холодом. Киоши, широко встав, уперся в землю, оставляя на рыхлой почве глубокие борозды.

Атака была проведена в одну секунду. Старательно подготовленные заклинания отлично выполнили свою работу, застав Киоши врасплох, спеленав и ослабив защиту. Тот вскинул свободную руку, в отчаянии нащупывая новые Красные.

Под человеческой кожей забурлили настоящие мышцы, кровь с утроенной скоростью понеслась по венам, затрещали, лопаясь и увеличиваясь, кости. Черные волосы, удлиняясь на глазах, заструились по вздувшимся буграм плеч, уши заострились, и Киоши внезапно увидел мир в красных тонах — зрачок поменял цвет, наполняясь кровью. Нити натянулись, словно струны, гудя и впиваясь в плоть. Тоэх не сдавался, пробиваясь к выходу из тесной тюрьмы человеческого тельца.

Заклинание продолжало подтягивать его к Порталу, волнистая синяя гладь теперь колыхалась в считанных сантиметрах от лица, словно вода.

Вот стрелой пропела очередная Нить, метнувшись из-за грани мира, опутывая кулон тонкой, но прочной паутиной. Натянула цепочку, готовая рвануть и унести сокровище в непроглядную пелену прохода. Киоши зарычал, отпуская вожжи и выплескивая на волю демоническую ярость. Синяя, державшая его руку, лопнула до основания, распадаясь на волокна и медленно оседая на легком ветру.

Словно в кошмарном сне, Киоши медленно тянулся к опасному щупу, рвущему цепь.

В этот момент Портал внезапно закрылся.

Беззвучно, словно выключили телевизор, овал свернулся в яркую точку и исчез, стянув в пучок и обрезав все атакующие заклинания. Эхо далекого крика донеслось до тоэха, по Нитям пробежала дрожь, они начали тускнеть, покрывались инеем, быстро бегущим от точки среза, а затем безвольно обвисли, переплетясь между собой.

Киоши, все еще намертво сжимавший цепочку кулона, осмотрел себя. Резко отпрыгнул, стряхивая обесточенные заклинания, подобные сухому плющу. Нити с шелестом отвалились, рассыпаясь в пыль. Он содрал с кулона особо устойчивую, похожую на засохшую полынь, и сломал, сжав в когтистой руке.

Тревожно осмотрелся, привыкая к ощущениям не до конца трансформировавшегося тела. Частично сохранивший человеческую форму, с неестественно выпирающими сквозь лопнувшую одежду буграми мускулов, чуть удлинившимися руками и развевающейся по ветру гривой черных волос, тоэх стоял на небольшом каменистом холме, покрытом жухлой травой.

На границах чужого мира клонились к закату два солнца. Большее — бирюзовое, уже почти закончило поливать свои владения мягким светом. То, что поменьше — синее, словно нарисованное на бледно-голубом, быстро темнеющем небосклоне, почти не давало света, нехотя уползая за далекие горы.

А с противоположной стороны над далеким горизонтом уже поднимался новый диск, сочно-фиолетовый, не давая наступить полной темноте, но погружая все в бархатный полумрак. Наступало время Темных Солнц. Синие цвета, безраздельно господствовавшие здесь, заставили тоэха недовольно сморщиться. Мир Мидзури напоминал человеческий морг, освещенный специальными лампами.

Киоши бросил взгляд вниз, к подножию, и дальше, не без любопытства оглядывая так непохожий на его родину край. Невысокий холм, на который Портал выбросил тоэха, лежал в основании широкой горной гряды. К условному северу горы росли, становились все тоньше и гигантскими иглами пронзали покрытое тучами небо, сейчас изливавшееся далеким дождем. К условным югу и востоку простирались холмистые равнины, пересеченные пятнами лесов. На условном западе, стекая с горного хребта, вилась широкая лента реки.

Там же, на западе, над бескрайне далеким, ни чета Земному, горизонтом, высоко в небе замерла пелена густых облаков. Киоши знал, что небесный саван скрывает летающие острова чародеев, чем-то напоминающие родные острова Тоэха, но куда более редкие и не такие непредсказуемые. Значит, вот как выглядит мир Мидзури, родина древних врагов…

Это было больше похоже на Землю, чем на жестокий и страшный Тоэх, подаривший Киоши жизнь. Ничего общего с вечным движением чудовищных монолитов мира воинов. Ничего общего с образами, пугающими своей нереальностью, нелогичностью и неожиданностью.

Зная о природе Порталов совсем немного, юноша не боялся скорой погони — следующий проход будет открыт не мгновенно, да и вообще вряд ли откроется на прежнем месте. Но оставаться на вершине было опасно. Во-первых, рано или поздно тот все же отворится. Во-вторых, место отлично просматривалось. И простреливалось.

Киоши начал спуск, осторожно переступая по шатким камням, пока не обнаружил неглубокую расщелину, укрывшую его от ветра и случайных свидетелей. Он присел на корточки, машинально поигрывая амулетом. Рана в плече, едва не открывшаяся во время нападения, пульсировала рваным ритмом, продолжая регенерацию под коркой запекшейся крови.

Виктор все же не смог удержаться, в последний момент предав его. Или не в последний? На отсутствие заранее сформированного плана Киоши наводила не совсем продуманная атака у Портала.

Какая-то часть создания юноши продолжала активно вставать на защиту Виктора. В конце концов, могло действительно оказаться, что тот лишь в самый последний момент решился ударить, хоть это и не очень вязалось с его ледяным характером. По большому счету, никого он и не предавал — гость просто вышел из-под опеки, став очередным опасным, очень опасным тоэхом, и Виктор разумно постарался не упустить момент. А Охотник был начеку, ожидая момента отречения. И появился, как бы это не звучало — весьма своевременно. К счастью Киоши, внезапно открывшаяся ловушка рухнула под напором его очередного врага. Шум слетающих с петель дверей все еще стоял в ушах — Охотник рванулся к Порталу сквозь особняк. Вероятно, опоздал лишь на несколько секунд, до последнего выжидая выхода Киоши из-под защиты Маяка.

Нет, все не так… И защищать того, кто только что ударил, стремясь завладеть амулетом, величайшая ошибка. Ошибка, на которую его толкает гостеприимство Виктора, столь умело демонстрируемое последние дни. Предал Конта или не предал его, но он атаковал, взмахом Нити перечеркнув любые разговоры о дружбе.

Итак, отныне Куратор стал новым врагом, хоть и оставшись на Земле. Ринуться в погоню за ним Виктор не способен, это молодой тоэх знал точно — брошенный Маяк мог дорого обойтись мидзури. У маленьких демонов — маленькие проблемы, у больших демонов — большие. Значит, Конта потерял шанс мгновенно завладеть кулоном, наверняка готовясь послать по следу других. При этом он вряд ли выдаст местонахождение Киоши Охотнику, все не так просто.

Тоэх провел отточенным двухсантиметровым когтем по краю скалы, наблюдая за крошащимся камнем. Виктор станет благородным противником…

А вообще, все это странно… Куратор сказал, что посылает гостя к мудрецу Мокено. В этом не обманул, Киоши действительно слышал про почитаемого отшельника, если только тот давно не мертв. Виктор, опять же, сдержал свое слово, поставив Портал. Другое дело, в какое место Мидзури он доставил его, великой горы в окрестностях что-то не видно… Оставалось вычислить, когда Конта начал вести двойную игру, но в интригах и политике тоэх был не силен.

Остается предполагать, что Мокено на самом деле существует, здоров и до сих пор живет на вершине Буредды. Возможно, хоть мудрость не предала его… Если же на подступах к священной горе будет ждать засада, он к этому приготовится. Кроме того, противники, наверняка, никак не станут ожидать, что Киоши двинется к мудрецу. Скорее всего, они уверуют, что теперь щенок опять попробует спрятаться, убежать или найти путь возвращения на Тоэх.

Но сколько бы он не гнал прочь мрачные думы, покоя не давало еще одно — теперь Виктор знает, как установить связь с кланом Небесных Пловцов. Знает о неприязни кузенов. Знает место, откуда Ангус способен вычислить своего брата. Это, хоть и сомнительно, но способно еще сильнее испортить расклад… Нет, стоп, спокойнее… Виктор не таков. Если тот и продолжит играть, то сделает это сам, не прибегая к помощи тоэхов.

А еще есть Танара. Слуга дома Конта, оплачивающий старые долги. Вероятно, он где-то рядом, призванный подстраховать нападение у Портала… Демон, по легенде способный помочь добраться до Буредды. Демон, при первом упоминании которого в сознании тоэха зажегся тревожный маячок. Последнее звено в цепи, выстроенной Куратором.

Киоши ожесточенно поскреб подбородок. Чем дольше сейчас думать и предполагать, тем лишь сильнее он запутает себя. А сейчас это совершенно ни к чему. Сейчас нужно решать ситуацию, каковой она стала несколько минут назад.

Итак, вокруг раскинулись холмы и горы Мидзури, а не песчаные пустоши Ямы. За ним снова идет погоня. Следуя совету Виктора, необходимо достигнуть Буредды и разыскать Мокено. Прежде выяснив, какого цвета кровь у Танары. Киоши встал, уронив кулон на грудь. Ему необходимо найти проводника раньше Конты.

Он выбрался из расщелины, еще раз внимательно осмотрелся.

В низине, на предположительном юго-востоке, вились чуть заметные столбики дыма, тонкими струйками поднимающиеся в небо. Деревня, вероятнее всего. Там, наверняка, его и ждут. Киоши неловко запрыгал по камням, норовя привыкнуть к новому телу. Сейчас он испытывал массу неприятных ощущений, не до конца отброшенная человеческая личина — врожденное умение большинства жителей двух миров-антагонистов — сделала движения размашистыми, но основательно замедляла реакцию. Однако окончательно сбрасывать тело сейчас было недозволенной тратой энергии, и он смирился.

Неприметная тропинка, петляя, вела между круглыми валунами, поросшими редкими кустиками и разноцветным мхом. Через какое-то время склон стал еще более пологим, а затем вывел тоэха в густую рощу хрупких коралловых деревьев.

Стая белоснежных птиц взвилась в воздух у реки. Стрекотали цикады. Сильный ветер раскачивал высокие верхушки одиноких многометровых растений-щупов с небольшими багрово-красными цветками на ярко-синем острие. Киоши остановился перевести дыхание, пропуская пересекающий тропу караван крупных насекомых, кислотно-зеленых, закованных в плотные овальные панцири. Жуки-охранники высыпали под его ноги, угрожающе шипя и размахивая клешнями.

Тоэх улыбнулся, чувствуя, что быстро привыкает к миру, в который так внезапно попал. В детских мечтах и фантазиях он часто представлял себе родину врагов, рисуя ее совсем не так, какой она предстала. Дополненные обрывками воспоминаний раннего детства, образы были чудовищными, пугающими — ведь только по-настоящему ужасное место способно породить вечного врага. Но реальность удивляла.

Конечно, местами природа Мидзури действительно напоминала Тоэх, например, россыпями железных камней, или ручьем ртути, только все было как-то более… мирно, что ли? Без надрыва, без угрозы, без примитивного буйства. Киоши сорвал с наклонившегося над тропой кустарника тяжелую каменную ягоду — очередную причуду Держателей. Отбросил ягоду, мягко перепрыгивая через тропу и стрекочущих жуков.

Хотя основным различием, конечно, оставались Нити… Незаметно для себя, Киоши тяжело вздохнул. Кругом царила сплошная синева, изредка нарушенная всплесками других цветов. Царство чародеев. Ему придется нелегко.

Склон почти закончился, когда юноша резко остановился, припадая к земле. Широко раздул ноздри, втягивая теплый ветреный воздух. Едва уловимый запах дыма вмешивался в ровное благоухание широких речных цветов и влажную духоту подгнившей листвы. В нескольких сотнях шагов впереди кто-то жег костер. Киоши пригнулся за валуном и оскалился — именно в этом его преимущество, ни один мидзури не почуял бы дым с такого расстояния. Он повел плечами, разминая мышцы, и бесшумно пополз вперед, зорко высматривая источник дыма. Двигался как зверь, выходящий на дистанцию атаки — быстро, аккуратно, с подветренной стороны.

Незнакомый демон лежал на широком камне у самого подножия холма, расслаблено помахивая в воздухе рукой. Развалился лениво, будто на диване. Судя по всему, его крохотный лагерь находился у тропы уже давно — у корней массивного дерева чернело прогоревшее костровище, на нижних ветвях раскачивался плотный тент. Цель стоянки не вызывала у Киоши никаких сомнений. Демон ждал. Таких совпадений не бывало ни на одном из лучей Креста.

Тоэх пригляделся. Человеческая, немногим усиленная форма, предпочитаемая большинством мидзури. Плавные, словно кошачьи движения. Это и есть упомянутый Виктором Ткач? Как бы то ни было, Конта не обманул и в этом вопросе — проводник ждал, хоть и не отследил схватку на холме… Впрочем, сейчас Киоши не отвергал мысли, что и это неспроста.

Юноша осторожно потер лоб, смахивая несколько травинок, налипших на брови. Выглянул из укрытия. Ответ на многие вопросы лежал на камне ниже по тропе, безмятежно греясь на солнце.

Необходимо действовать. Решительно и жестко. Именно так, как в последнее время учила его судьба. И быстро.

Киоши взглянул на Нити. Найти Красную представлялось большой проблемой. И правда, едва заметная ниточка одиноко вилась меж корешков, уползая глубоко в холм. Выбирать не приходилось, и тоэх осторожно, чтобы не оборвать линию, ухватился, медленно, прощупывая Исток. Потянул, медленно извлекая красный шнур из рыхлой земли. Красная Нить гудела и пульсировала, гармонируя с его природной энергией.

Скрутил, надежно затянув петли, слегка удлинил. Свободно накинул на запястье, глубоко вздохнул. Медленно поднялся из-за валуна, еще раз внимательно осмотрелся, принюхался. И двинулся вниз, мягко ступая по жухлой траве. Танара продолжал наслаждаться покоем.

Внезапно, когда половина дистанции осталась за спиной, а Киоши понадеялся, что сможет подкрасться к противнику незаметно, Танара шевельнулся. Совсем чуть-чуть. Незаметно, и не будь сейчас у Киоши родного зрения, он не заметил бы, как мидзури подобрался, готовясь вскочить. Как напряглись под потертой бледно-зеленой курткой гибкие мускулы, как отвердела шея.

Киоши на миг остановился, а затем, заведя руку с Нитью за спину, пошел вперед, увеличивая скорость.

Танара начал подниматься. Не резким прыжком, готовясь к схватке, а неспешно, даже лениво, словно разморившийся на солнце кот. Тоэх приближался, отводя руку для удара. Противник обернулся, в полный рост поднимаясь на покрытом мхом камне. Изумрудные глаза столкнулись с агатовыми, длинные волосы мидзури разметались по плечам. Лишь мгновение Танара, прищурившись, разглядывал гостя. Затем он улыбнулся.

— Киоши Мацусиро?..

Бросившись вперед, Киоши нанес удар.

Танара пригнулся, зрачки его сузились, оценивая движения внезапного врага. Плотно закрученный темно-красный шнур просвистел в воздухе, удлиняясь и смыкаясь в петлю. Мидзури прыгнул назад через голову, взметнув облако каменной пыли и разметав куски мха, но заклинание уже пеленало его, сковывая руки.

Он неловко упал, прорычав проклятие, и попытался снова вскочить, протянув руку к лежащему рядом оружию. Киоши широко взмахнул арканом, продолжая сокращать дистанцию. Нить взвилась дугой, рушась на плечи Танаре второй петлей.

Руки мидзури приклеились к бедрам, он повалился на колени, уже не пытаясь подняться. Постарался откатиться назад. Словно пойманная на крюк рыба, рвал заклинание, силясь ухватить Синюю свободными кистями. Но Киоши присел, а затем, пружиной распрямляясь, метко ударил Танару ногой в висок.

Тот дернулся, запрокидывая голову, и тяжело осел на жухлую траву.

Когда дымок разведенного костра подхватил аромат запекающейся тушки, Танара с трудом разлепил глаза. Киоши, спиной почувствовав его скованные движения, поднялся на ноги, оборачиваясь. Пленник висел на дереве, оплетенный заклинанием, не в состоянии ни двигаться, ни говорить.

— Мне пришлось обойти пол-леса, пока я смог найти подходящую Красную, — Киоши облизал палец, задумчиво глядя мимо пленника. Сказано было на всеобщем языке — тот наверняка понял.

Критически осмотрев заклинание, юноша усмехнулся, стряхивая жир.

— Думаю, оно того стоило.

Тоэх отбросил в сторону сумку Танары, поднял отвязанный от нее меч, заматывая свисающие ремешки синей кожи. Оценивающе посмотрел на подвешенного, осторожно обнажил клинок на треть. Солнечные зайчики разбежались по листве ближайших деревьев.

— Я знаю, что вы, мидзури весьма уважаете холодное оружие, — Танара часто задышал, проверяя путы на прочность. — Действительно, хороший меч.

Юноша одобрительно покивал, наклонил оружие в сторону мидзури, бросая тому в лицо блик от клинка. Танара прищурился, склоняя голову.

— А все потому, — Киоши грубо вогнал изгиб меча в ножны, — что, как и люди, ничего без оружия не можете. Сухая Нить — вам цена…

Он отложил оружие, ремешком прихватив к мечу длинный кинжал в простых кожаных ножнах.

— Во время войны Бешенства, — Киоши победно упер руки в бока, оборачиваясь к пленнику, — специальный Императорский отряд смог прорваться в самую грозную цитадель Мидзури. Тогда Тени Скорбящей Темноты выкрали наследника вашего правителя и ушли к границам Круга Перехода, даже не воспользовавшись Нитями. Заметь, что никто из Ткачей мидзури даже на след их не вышел, не то, чтобы остановить. А ведь наши были налегке — без оружия. Только истинные тела, но из семерых погибло всего двое… Вот где сила, чародей.

Киоши протянул руку, перед лицом врага с хрустом сжимая ее в кулак. Танара не поднимал головы. Его пленитель провоцировал бессмысленный и бесконечный спор.

Мясо было готово. Тоэх ловко снял с костра жаркое, щедрое на дурманящие ароматы, бросил на расстеленные рядами широкие сиреневые листья. Сел, удобно устроившись на камне, отодвинул связку оружия, открыл помятую жестяную флягу.

— А ведь этим блюдом мог быть и ты, — обнажив клыки, он подмигнул Танаре, многозначительно кивнув на тушку.

Старинная страшилка, въевшаяся в сознание любого мидзури со времен последней войны, что тоэхи поедают врагов, подействовала. Танара изогнулся, сверля врага глазами, застонал и попытался освободить левую кисть. Вены на его шее вздулись, он снова застонал. Известно, что у всех баек есть основания…

— Даже не пытайся, — бросил Киоши, не глядя в его сторону. — Эти узлы меня учил вязать отец. И наставник. Только хуже будет.

Танара, словно поверив на слово, оставил попытки освобождения.

Киоши с хрустом оторвал заднюю ногу, дробя кость зубами. Горячий жир капал на землю.

Мидзури терпеливо наблюдал.

— Ты, наверное, удивлен моим поступкам, Танара, но… — тоэх откусил еще и зажмурился от удовольствия, неспешно жуя. От горячего сочного мяса шел пар. — Вы имели неосторожность совершить ошибку.

Он сорвал последнее мясо и бросил кусок кости в огонь, хищно зашипевший. Не скупясь, отхлебнул из фляги, утираясь драным рукавом.

— Я хочу поговорить с тобой, Танара. — Киоши встал напротив связанного, вытирая жирные руки о куртку мидзури. — Но при одном условии. Я очень нервный и поэтому, если замечу что-то подозрительное, убью. Без раздумий. А то, слышал, вы и губами можете Ткать… Тебе понятно? Моргни.

Тот нехотя моргнул.

— Хорошо. Если ты согласен рискнуть поиграть с моими нервами — моргни еще раз, — Танара пристально посмотрел на чужака и прикрыл кошачьи глаза. Тоэх в ответ снял кляп.

Мидзури глубоко вдохнул, разминая запекшиеся губы, и посмотрел выжидающе.

— Возможно, ты сможешь спасти себе жизнь, — прошептал Киоши, и в голосе его не звучало ничего хорошего, — если расскажешь, на кого вы работаете.

Глаза Танары широко раскрылись.

— О чем ты говоришь? — почти по слогам, медленно произнес он. Голос у проводника был глубокий, низкий и едва заметно рокочущий, словно урчание.

— Не делай из меня дурака, — когти Киоши сомкнулись на шее пленника. Вены пульсировали под бритвами. — Сознаться, единственный шанс уцелеть, которым ты можешь воспользоваться в данной ситуации.

Танара молчал, глядя на Киоши в упор. В глазах плескался гнев.

— Если ты чтишь высокую мораль, то, бесспорно, умрешь за свои гнилые принципы. Но советую задуматься — а может, забудем их, эти принципы?

Тоэх отступил, расхаживая вокруг затухающего костра.

— Либо ты все расскажешь, и я отпущу тебя к ублюдку-господину, как живое доказательство моей силы. Либо ты смолчишь, и я оставлю на этом дереве мертвое доказательство.

— Киоши, — юноша заинтересованно повернулся. — Я все же не совсем улавливаю нить ситуации… Что происходит?

Киоши взглянул ему прямо в зрачки и, к собственному удивлению, прочел там неподдельное непонимание. А ведь зверя сложно обмануть…

Внезапно, почти мгновенно он оказался у дерева, глаза пылали пожаром.

— Вы слишком долго обманывали меня, чтобы сделать это еще раз, правители иллюзий, — он взмахнул рукой.

Рубиновые капельки медленно опали на нежно-голубой куст, застыв, словно диковинная роса. Киоши отступил на шаг. Танара остекленевшим взглядом смотрел перед собой. Со щеки, скатываясь по двум разрезам, капала кровь.

Сдерживая себе от расправы над пленником, Киоши сжал кулаки, опускаясь на землю.

Неожиданно Танара заговорил.

— Я не знаю, что ты задумал, Киоши Мацусиро, но я в твоей власти, и вынужден подчиниться.

Несмотря на рану, голос проводника не дрогнул, оставшись ровным и глубоким. Кровь продолжала течь по его щеке.

— Я выполняю задание Виктора Конты, но он не мой господин. Почти сорок земных лет назад Конта оказал мне услугу, очень сильно помог, и с тех пор я кое-что задолжал ему. Я всегда чувствовал себя обязанным и искал способ расплатиться. Совсем недавно он связался со мной с Земли и сказал, что я могу вернуть долг. Еще он сказал, что отправит на Мидзури своего друга, тоэха, которому я должен помочь добраться до Буредды, к отшельнику. Он показал мне твой образ и подтвердил, что если я сделаю это, мой долг будет оплачен. А еще он сказал, что это важно. Очень.

Кулем висящий на дереве Танара взглянул на тоэха. Кровь медленно запекалась.

— И вот, ты являешься сюда. Не знаю, что произошло после Перехода в твоей инородной башке, но ты нападаешь на меня, начинаешь пытать. Кажется, один из нас не до конца понял ситуацию. Или Виктор не объяснил мне всего, или ты принял меня за другого. Я тебе не враг. Я тебя вообще не знаю…

Мидзури умолк, опустив глаза.

Наступила тишина, нарушаемая скрежетом насекомых и пением речных птиц. Костер затухал. Киоши оторвал еще одну заднюю ногу от стынущего ужина, с аппетитом принявшись жевать. Доел, снова побросав остатки в костер, и вытер пальцы о траву.

— Я тебе не верю, — он подошел к мидзури.

— Я знал, что отплатить Конте будет непросто, но не знал, что настолько.

— Я тебе не верю.

— Мне не имеет смысла обманывать тебя. Свяжись с Виктором, он все объяснит.

Киоши усмехнулся.

— Словом, решай, — Танара поднял голову. Без доли страха. — Либо ты отпускаешь меня, либо убиваешь.

Тоэх посмотрел в сторону. Вывести мидзури на чистую воду ему не удастся, тот предан Виктору. Но он прав, необходимо что-то делать. Охота, наверняка, уже в пути.

А в следующий момент Танара оказался рядом.

Не просто в шаге, привязанный к дереву и беспомощный, а вплотную. Стремительный настолько, что Киоши заметил лишь размытый силуэт. В фиолетовом полумраке что-то сверкнуло. Тоэх ринулся в сторону, готовясь к бою, но непреодолимая сила уже влекла его обратно, опрокидывая и заламывая руки.

Поваленный на землю, почти в костер, юноша замер, разглядывая острие кинжала, приставленное к краю левого глаза. По сине-золотому клинку пробегали сполохи.

Танара криво усмехнулся.

— Стыдно, тоэх? Не ожидал такой прыти от чародея? Две ошибки: слабый узел на правом предплечье, и потеря бдительности. Встать!

Киоши осторожно поднялся, косясь на кинжал. Малейшее движение, и заклятый клинок войдет в его глазницу до рукояти. Как быстро движется Танара, он уже видел…

— Я не ты, — предупредил мидзури, — пошевельнешься — действительно убью.

Толкнул пленника спиной к дереву, разминая затекшие ноги.

— Посмотри-ка направо.

Киоши послушно повернул голову, лихорадочно анализируя случившееся. Значит, он все же оказался прав…

Сильный удар в затылок — скорее всего, Нитью — поверг тоэха в туманное забытье.

Когда на землю опускается прозрачный утренний туман — это красиво.

Падение в бескрайнюю серую пелену может вызвать только отчаяние и ужас.

Шаги.

Глубокое эхо, миллионами летучих мышей разносящееся под куполом огромного зала.

Идут двое и один из них — ты.

Что-то не так с правой рукой. Она словно тяжелее и больше, но нет сил скашивать глаза. Пелена рассеивается…

Красное свечение, горит пол.

Серое пятно на сером фоне, густой силуэт, кружение хлопьев.

Багровым пауком раскинула по холодному полу костлявые лапы многометровая пентаграмма. Узоры и письмена, обезображенные люди и демоны, кровь, струящаяся по желобкам, чаша в центре — он начинает петь… Росчерки ударов, и вот туман изрезан пламенеющим клинком. Ободранной вороной силуэт отлетает прочь, сбрасывая ветхий дырявый плащ. Кружение тел и горячий пульс на виске.

Враг сражается и продолжает петь!

Эхо танцует вместе с ними.

Раны истекают, гремит дикая пляска, над которой в восторге хохочут Держатели.

Пепельные волосы невесомым ореолом стелятся по плечам — у него грация самой смерти, он видит каждый твой шаг…

И нельзя победить того, кто бросает в бой свое отражение.

Два серых крыла сходятся над головой. Схватка теперь превращается в яростную борьбу за выживание, стремление вырваться и убежать…

Бить! Бить зверски, на поражение, чтобы сломать и разорвать.

Правая рука сверкает, на полу своя кровь мешается с кровью ритуальных жертв.

Один из них упал, половина головы едва не отвалилась в сторону.

Кровь… Она становится серого цвета?