Путь Акогаре. Том 2

Глава 1 Снег

Как вы там, Рёко-сама? Почему уже второй год не даёте о себе знать? Неужто поиск тела занимает столько времени? Интересно, что же вас так подкосило?

Не отвлекайся, Согия, твоя работа — саке.

Сегодня день рождения кого-то из предвестников, устраивают праздник не только у себя в резиденции, но и для народа. Удивительно. Но что уж тут. Работа есть работа. Сказали приготовить все бочки из запаса, опустошают мой склад, тьфу…

Я занимаюсь творчеством помимо всего. По установленной Токугавой системе классов мне это делать не пристало, но если в концентрации духа самураям помогает сложение хокку, то почему оно не может помочь мне, правда? Всё-равно идеи кодекса «Бусидо» и подобного были взяты из монументального труда Рёко Ша. В отличии от пути воина, «Акогаре-но доу» — есть ни что иное, как служение самому себе, дисциплина самостоятельности, совмещённая с искусством владения катаной, безо всяких «самурайских» излишеств. Ведь будь ты крестьяном, бродягой или купцом — демоническая угроза нависает над каждым, и «спасительный» орган в виде проповедников справляется не всегда. В конце концов, всем надо уметь защищаться. Н-да… Скажи я это отцу в прошлом, он бы подавился трупной гарью.

Уносит же меня в потоке мыслей…

Говорю же, не отвлекайся!

Сконцентрируйся только на том, как катится по снегу бочка с саке, как несколько из них становятся друг на друга, как громилы исши погружают их в повозку. Теперь я обрёл своё место и любимое дело, а когда встаёт вопрос, что же изменилось со времён моего плена у проповедников, могу спокойно подытожить — теперь я свободен. Я чувствую, что могу уйти отсюда, хоть и знаю, что никогда этого не сделаю…

Согия!

Ты опять за своё!

Давай же! Склад, бочка, повозка. Склад, бочка, повозка. Склад, бочка, повозка. Склад. Бочка. Повозка…

— Больше не влезет, — как только я дотащил последнюю, меня остановил исши.

— А больше и нету, — улыбнулся я.

— … — он только молча захлопнул крышку, — Езжаем!

— Заходите ещё! — крикнул вслед удаляющейся сквозь метель упряжке лошадей, — Надеюсь, вам понравится моя выпивка!..

Эх, всё-равно, от них ответа, как от луны.

Пора возвращаться в идзакаю, там наверняка заждались посетители… Кого я обманываю! Все ведь собрались на праздновании у проповедников, какое им дело сейчас до меня. Но, а вдруг случайный путник в зимнюю ночь явится опрокинуть крепкого? Нельзя оставлять всё без присмотра.

Вошёл внутрь.

— Ну, давай, беглец. Порадуй девушку в день рождения стаканчиком саке! — быть не может. Это она — Йуруши! Почему не празднует со всеми?

— Э-э-э…

— Чего застыл?! А ну метнулся кабанчиком! Не всё же ты им отдал, бутылочка в укромном месте точно найдётся!

— Д-да… Есть.

— Странный у меня господин, не так ли, беглец? — распиналась Сэкико, наблюдая за тем, как я наполняю сосуд, — То хочет, чтобы все нас боялись, то созывает близлежащие деревни на пир. Он, видно, в ссоре с головою, — она покрутила пальцем у виска, — Ха-ха-ха!

Это ты, видно, в ссоре с головою.

Чего тебе от меня нужно?

— Давай, не стесняйся, и себе тоже наливай, — Йуруши подмигнула, — Не буду же я одна тут напиваться. Нужно праздновать!

— А почему не с остальными?

— Эх, — только поднеся нагретое саке к губам, она резко погрустнела, — да потому, что он мне весь праздник испортил!

— «Он»?

— Хоккори-сенсей, наш господин. Ну, я, конечно, предложила остальным кётаям со мной отпраздновать, но они предпочли общий пир, и меня туда тоже зазывали!

— Так, а что мешало вам, то бишь, тебе остаться с ними?

— Нудный ты какой-то, беглец. Лучше пей больше, повеселее станет… Не люблю я больших компаний, понимаешь? — жаловалась она, — Когда много людей, суетятся, поздравляют, дарят подарки, не для меня это всё.

— Понимаю…

— Ичиро мой ещё маленький, оставила его там, пусть повеселится. А то со мной ему не до радостей.

— Неправильно свою неприязнь к Тамаши вымещать на ребёнке.

— Ишь какой умный нашёлся! Все вы умные, пока со стороны смотрите..

— … — я решил тактично промолчать, но пьяная голова Йуруши продолжила:

— Всё держишь обиду за нападение на особнячок ваш? Так я тебе расскажу, беглец, что там на самом деле произошло.

— Тебя тогда ещё не было.

— Но историю подлинную знаю. Слушай. Клан ваш — подлецы. Это первое. Второе — изначально, наши люди хотели дом купить, но «защитники» поместья, среди которых был твой любимый самурай, кинулись на наших переговорщиков, тогда уж, извините. Око за око. А для ставки сёгуната всё было выставлено как разборки за наследство главы клана.

— Подожди-подожди. А почему именно наш дом вам понадобился?

— А вот это, беглец, тайна! Если скажу — мне того самого, — она многозначительно провела большим пальцем по горлу.

— Поверить, в любом случае, сложно.

— Естественно сложно! Ведь ты рос как обычный богатенький наследник, не зная всей подноготной.

— Возможно…

— А с вашими-то что? Имею в виду дружков твоих. Одного уже знаю лично, он заявился к нам с намерением вступить.

— Тэгами?!

— Ага.

— И что?

— Ну, приняли. Срок у него испытательный. Посмотрим, не загрызут ли демоны. Ха-ха-ха!

— Жестоко…

— Не боись, он силён. По крайней мере, я так думаю. Так вот! А второй-то что? Как же его звали… Тот, который ещё истерику устроил посреди улицы…

— Кен Кё?

— Вот! Да! Как его история завершилась?

— Никак. Она, наоборот, продолжается. Тэгами вступил к вам, именно чтобы отыскать его.

— Вот оно как… — задумалась Йуруши.

Знает, но скрывает? Неужто всех проповедников посвящают в тайну, за разглашение которой они могут лишится головы? И почему я всего этого не знал, пока находился там, всю свою сознательную жизнь. Хотя, кто будет говорить о таких делах порицаемому слуге…

— Вижу по лицу, ты испугался, беглец. Этот Кен, что с ним произошло в ту ночь?

— Он попал под влияние катаны Тамаши.

— Мгм, это я помню. А что с катаной не так?

— Как я понимаю, в ней осталась частичка души Ханты, как и полагается Акогаре. И эта часть, непосредственно, являет собой проклятье, но в чём оно заключается — неизвестно.

— Столь сильное оружие… — девушка ушла в раздумья, — Кхм. Могу сказать точно, про Кена нам ничего не известно. Ну, как нам, мне ничего не известно.

— Понятно…

— Ну, если они тебе настолько дороги, мог бы и лично поискать. Теперь-то тебя ничего не связывает.

…

Она права.

Если я чем-то и дорожу, то только дружбой с Кеном и Тэгами! Эти люди самоотверженно, плечом к плечу, хотели подарить мне свободу, а чем я им ответил… Просто забыл? Сейчас именно тот момент, когда я могу помочь им в ответ.

Помочь!

Помочь?

Помочь?…

Но на что я способен? В бою — бесполезен. Защитить не могу даже себя. После боя с Шитсубо прихрамываю… Только беру оружие в руки, как ладони начинают потеть. Но почему эти два года не тренировался, не пытался хотя бы что-то сделать?…

— Эй! Ты меня вообще не слушаешь?

— Позволь мне… — трясёт от своих слов, она наверное даже не поняла, что я пробубнил себе под нос, — Вступить к вам. Проповедникам.

— Ты чего, беглец?

— Позволь мне стать одним из вас.

— Когда я говорила поискать, имела в виду именно лично поискать.

— Но, чтобы стать полезным для них, мне нужно обучиться.

— Это, конечно, дело благое, но не суйся. В отличии от Тэгами, ты слабак. Лучше возьми книжечку, потренируйся. Есть же: «Акогаре-но доу», — там как раз для таких как ты всё изложено.

— А смогу ли я в одиночку?

— Если не сможешь — значит не достоин, — легко, пожимая плечами отрезала она.

— … — столкнувшись с её холодным взглядом, едва выдавил одобрительный кивок.

Мальчишка… Повёл себя подобно мальчишке. Но меня мучает совесть, после её слов я чувствую себя подонком, который воспользовался добротой Кена и Чино. Я знаю, что правильно будет помочь… Но опять перескакивать от одной жизни к другой… Это ведь неправильно…

Где же моё место?

Разговор с Йуруши заставил задуматься и наконец решить для себя — есть ли в мире мне пристанище? Кто я на самом деле? Наследник богатого рода, варщик саке, гробовщик?

У каждого есть цель.

Но я… Метаюсь.

«Сквозь тернии к звёздам», — гласят первые строки в кодексе.

После чего, сразу идёт притча об укусе змеи:

Интересно.

После охапки притч, следует практическая часть о катане, где Рёко-сама рассказывает, как стоит вести себя с оружием.

Покопавшись на складе, я сумел найти старый боккен для тренировок и уединится с ним в саду; использовать кодати Тэмотсу было бы банально травмоопасно. Первый взмах, второй, третий. На словах действительно просто воспринимать технику, но вот воспроизводить на практике — сложно.

Сложно держать оружие крепко только нижними пальцами, а верхние оставлять свободными. Сложно бить из стойки. Случайно себя не задевать тоже сложно. А вот совет: «Бей так, будто у тебя нет рук», — я не понял от слова совсем. Но, первый вечер тренировок, мне кажется, так и должен проходить. Сквозь синяки и пот.

С этой мысли начался второй день.

Было решено тренироваться не только вечером после работы, но и во время, пока в идзакае нет посетителей. Каждый взмах откликался болью в мозолях. После они лопались, а поверх появлялись новые.

Пустяки.

У меня нет партнёра, чтобы отрабатывать выученное из книги, но я нашёл кое-какой выход. «Бой с тенью» — это техника, при которой ты представляешь себе противника и все его движения, пытаясь при этом уворачиватся и парировать их.

Сразу вспомнил схватку Рёко и Тамаши. Каждый из них достойный противник. Хоть я и слабо запомнил движения, но воспроизвести некоторые вполне возможно.

Вижу, как Ханта пытается сразить меня прямым ударом в голову, отчётливо различаю лезвие, рассекающее воздух. Но я спокоен. «Тай-но-сэн» — второй метод опережения противника, опережение в атаке. Когда он приблизится ко мне, подамся в сторону, и когда расслабится, сделаю внезапный выпад. Но он не расслабился, а использовал «тайтай-но-сэн», отвечает на моё опережение атакой в слабое место, рисково полагается нанести решающий удар. Была бы это реальная схватка — моё тело лежало бы бездыханным.

Я умер очень много раз, тренируясь в боях с тенью.

Но, как мне кажется — многому и научился.

Обслуживать посетителей в дневное время с крепатурой, мягко говоря, неприятно. Грубо говоря — невыносимо. Бывает, я могу разбить кружку, облить посетителя саке, в общем — тренировки усложняют работу трактирщика. Но есть один посетитель, который всегда мной доволен:

— И так, и так, и так, и так!.. — Хоу И — китайский торговец, которому настолько понравилось японское саке, что он решил остаться с ним навечно, — …Рублю я тварей на путях! — он всегда придумывал оригинальный способ, чтобы войти в идзакаю и сейчас не терял своей изобретательности: вооружившись веткой, мужчина вёл хоровод по комнате, напевая: — Это — мой СА-МУ-РАЙ-СКИЙ МАРШ!

— Вы опять пришли выпившим? — аккуратно спросил я.

— И так, и так, и так!.. — продолжил упорно нарезать воздух, — А! Соги-и-ия-чан! Пришёл к своему любимому варщику саке! — Хоу ущипнул меня за щеку.

— С-спасибо.

Пора бы привыкнуть к его причудам.

— Мне как обычно, — он устало уселся за стойку, — Геройского саке!

— Разве вы раньше были самураем?..

— Я в душе самурай, Согия-ча-а-ан!

— Слышали бы они это…

— Всем здешним могу показать, как правильно воевать!

Лучше не спорить.

— Твои шелка так приятно пахнут, — мужчина наклонился ближе, — Видать, ты, как обычно — с иголочки!

— Лицо заведения, как ни как.

— Увидеть бы твоё миленькое личико! — Хоу И слеп. Он настолько осточертел односельчанам, что они свершили над китайским торговцем самосуд — выкололи оба глаза. Дорогу в идзакаю он знает наизусть, к счастью, или… Нельзя так о посетителях.

— Оно в последнее время крайне уставшее, — я невольно улыбнулся.

— Зависать в одном месте изнуряет, согласен!

— …

— Эх, помню время, мог одним выстрелом из лука девять солнц сбить! — китаец опрокинул чарку.

— Девять?

— А сколько их?

— Я насчитал всего одно, — заинтересовано выглянул на улицу, — Да. Одно.

— А-а-а! Так остальные девять я сбил!

— Логично.

— Давай-ка ещё одну налей! — он протянул чашку.

— Заплатите, как обычно, «позже»?

— Даю слово самурая!

— САМУРАЙСКИЙ МА-А-АШР! — Хоу И ушёл только под вечер.

— Всего хорошего… — проводил китайца взглядом, — Фу-у-ух.

Больше никого не будет?…

Надеюсь, что нет.

У входа во внутренний двор лежала одежда. Кимоно, расписанное ивами, что давно увяли — ткани служат мне больше двух лет. Нельзя, чтобы рабочая форма пятналась во время тренировок, смердела по́том и кровью, поэтому переодеваюсь в старьё.

Тянусь к боккену.

Звук дверей — кто-то вошёл!

Выбегаю обратно — никого, показалось. Тьфу…

Может, ещё немного подождать? Вдруг кто решит зайти… Отложу пока тренировку. Хотя… ёкаи с этими посетителями!

Боккен в руках.

Выпад.

Кого я собираюсь убить? Мне нужна сила… нужна ли? Чтобы помочь спасителям я должен стать хорошим мечником — вывод логичный, но… Разве сила в мышцах сделает меня искусным воином? Может быть… «Чистый дух светиться совершенством», — пишет Рёко. Мой же разум затуманен.

Уклон.

Почему? Варщик саке, наследник рода, беглец, гробовщик… Что из этого Я? «Одновременно каждый и никто — путь раздора». Я должен определиться.

Удар.

Кто я?..

Человек, живущий неопределённостью…

Мои руки пахли чернилами для каллиграфии и дорогими шелками. Я был наследником Шитай. Для многих — завидная судьба, но для меня… невыносимая, унылая?… Готовясь перенять бразды правления в клане я невольно пожелал, чтобы всё вокруг сгорело пропадом, и, словно услышав мольбы, Небеса исполнили эту волю…

Блок.

После — ладони пропитались трупной вонью. Нелюбимое занятие стало жизнью. Стерпел. Привык: всё по новой — ничего не делаю, не пытаюсь, не стремлюсь. Вновь, желание — и Небеса посылают спасителей.

Парирование.

И что в конце? Почему чудесное исполнение желаний не досталось кому-то другому?… Тому, кто не стал бы наглеть ещё раз. Вы выбрали не того. Теперь мои руки пахнут рисом и спиртом — я обслуживаю народ в глухой деревне.

Уворот.

Сейчас я возомнил себя борцом. Пытаюсь забыться в изморе, чтобы не убиваться мыслями о пути. Тело падает от усталости, но голова продолжает твердить: «После каждого — ты останешься никем».

Ударил себя боккеном по голове.

Не смей так думать!

Просто увидеть.

Просто посмотреть шире…

В тренировках я сбился со счёта времени. Каждый рассвет встречался с новой главой кодекса. Дни превращались в рутину. Шибко кровавую и болезненную, но рутину.

«Пропустите каждое движение сквозь своё сердце — только так можно чего-то достигнуть», — сквозь сердце я пропускал и слова, сказанные Рёко-самой в труде и каждый раз думал о том, что если бы кто-то, более-менее владеющий мечом, посмотрел на мои жалкие потуги, то просто бы рассмеялся.

Но никакие навязчивые мысли не должны сбивать меня с толку. И вот мы снова встретились, Ханта.

Каждый раз ты «прижимаешь мою голову к подушке», не даёшь поднятся и всеми действиями опережаешь меня. Отражаешь атаку, когда есть только слог «ат…», предотвращаешь прыжок, когда прозвучало только «пры…», уводишь все удары, когда имеет место только «у…». Но вот мы сблизились вплотную. Я выдержал твой напор. Я — спокоен. Ты быстро отступаешь в сторону, чтобы приготовится к следующему удару, но я подобен текущей воде, как можно медленнее совершаю выпад в твою сторону.

Из всех сухих поражений, один раз я сумел таки ответить Тамаши царапиной. Это моя победа. Ведь нет такой змеи, которая способна сразить дракона.

Я решил отпраздновать свою первую победу — сменить одежду для тренировок: разрешить себе новые ткани и орнамент покрасивше. Надеюсь, тамошняя хозяйка не в обиде на нас за то, что в прошлый раз мы разгромили ей лавку. Два года прошло, может, уже и забыла.

Роспись на одежде я тоже продумал. Даже сделал эскиз на бумаге! Хочу, чтобы по всему кимоно извивался горный дракон, поблёскивая нитями от солнца. Не слишком ли вычурно?

В любом случае, поздно передумывать. Лучше спрошу там же. Аккуратно отодвинув перегородку, вошёл.

— Вам не кажется, что золотой орнамент будет слишком вульгарным? — спиной стоял мужчина, нет, юноша с подстриженными под плечи волосами и вплетенными в них косами, интересуясь моим вопросом.

— Нет, что вы, Рёко-сама, такой стиль вам как раз! — отвечала ему миловидная швея.

Рёко-сама?… Вы здесь!?

— Ну, тогда давайте, за работу!

В этот момент парочка заметила моё присутствие и обернулась. На лицо странник был сам не своим, как минимум, его подбородок украшался длинной, заплетенной бородой.

— Согия-кун! Я тебя тут обыскался, слушай, а ты и сам меня нашёл!