Путь чести

Глава 12

Я с глубоким вздохом открыл глаза и удивился окружавшей меня тишине. На меня молча взирали с небосклона яркие звезды. Вдали ухал филин.

— Себастьян, ты вовремя. — улыбается Лермонт. — Не иначе шестое чувство.

Тапани уже вовсю пытался ослабить путы.

— Улыбался весь сон, фон Ронин. Неужто дом видел? — горец начинает меня пугать своей прозорливостью.

— Почти. — я тряхнул головой, сбрасывая сонное оцепенение. — Готовы?

— Только хотели тебя поднимать. Эти животные напились так, что мы даже караулов не заметили. Видимо считают, что Скопину-Щуйскому не до того, чтобы их выискивать по лесам.

— Ну, отчасти они правы. — я покачал головой.

— Так-то оно так, но забывать дисциплину — это первый шаг к смерти. Да и пленники могут сбежать. — Тапани улыбнулся.

Действительно, надо спешить.

Я залез пальцами в сапог и извлек лезвие. Прекрасная вещь. Веревки поддались сразу, хорошая сталь вошла в плетение, как теплый нож в масло. Наше ожидание окупилось.

— Готово! — я начал избавлять своих товарищей от пут.

— Тихо! — встревоженным шепотом выдохнул Лермонт. Я присел. Шагах в сорока прошли, покачиваясь два разбойника с бердышами. Явно во хмелю. Но это значит, все-таки какие-то караулы в лагере присутствуют. Это усложняет дело, но не меняет нашего плана.

— Действуем очень тихо. Постараемся не только вырваться, но и оставить пару подарков для этих гостеприимных людей. — я зловеще улыбаюсь.

— А поподробнее? — вопросительно смотрит на меня Тапани.

— Бочки с горячительным еще на телегах. А рядом с ними телеги с пищалями. Связь улавливаешь?

— Думаешь поджечь? А с чего ты взял, что эта жидкость будет гореть? — скептически прищурился Джок.

— Козачек дал мне отпить своего пойла. Пить я не пил, но даже по смоченным губам было понятно, что полыхнет знатно. Нужно только огонька дать.

— Пока нас вели, я заметил ближе к центру поляны телеги с бочками, в которых явно не пойло.

— И? Порох? — я убрал лезвие.

— Именно. — кивнул шотландец.

— Ты уверен? — Тапани разминает затекшие плечи. — Не очень-то хочется идти почти через весь лагерь, чтобы потом понять, что ошиблись. Нас могут заметить дозорные. А это опасно.

— Не мог я ошибиться. Сам видел! Там сидели разбойники и наполняли пороховые рожки.

— Рискнем. Если есть возможность уничтожить порох, надо пробовать. — я поднялся. — Пора.

Мы достаточно быстро обогнули шатры с храпящими внутри и снаружи бандитами. И вышли к грубо сбитой перевязи для коней. Как я и говорил, нашу троицу лошадей связали удилами вместе. Седельные сумки по-прежнему приторочены к седлам, и даже пистолеты покоятся в кобурах! И письмо на месте. Не иначе, воры всерьез сомневались на наш счет, и пока все точно не проясниться, решили не грабить. Невероятная глупость! Невероятная удача для нас!

— Тапани, займись лошадьми, а мы с Джоком прогуляемся до бочек с порохом. Жди нас на противоположной стороне поляны. И постарайся не попасться на глаза дозорным.

— Обижаешь, командир. — финн уже начал развязывать удила. — Сделаю все в лучшем виде.

— Не обижаю, а напоминаю. Только от тебя зависит как быстро мы отсюда уберемся.

— Идите уже. — беззлобно огрызается Тапани. — Буду вовремя на месте. И лошадок отвяжу.

Шотландец уже прячет за пояс пистолет, я следую его примеру. Путь до телег с порохом предстоит не близкий, особенно по полю с пьяными бандитами. Не дай Бог кто-то из упившихся опомниться от хмельного тумана и поднимет тревогу. Тогда точно конец.

Догорали костры… Небо даже не собиралось светлеть. Кричали ночные птицы. Я осторожно продвигался вперед, стараясь не наступать на развалившихся прямо на траве полуголых разбойников. Лермонт тихо ступает впереди, указывая направление.

— Смотри. — палец шотландца указывает прямо перед собой. Действительно телега. Действительно бочки меньше чем для хмельного. По телу пробежала приятная дрожь.

Ну, засранцы, мы вам устроим праздничек! Продолжите на том свете.

— Нет, мы ты представь, живем как в раю. — донеслись до нас пьяные голоса. Мы с Лермонтом мгновенно осели на траву.

— Еды, питья навалом! Да и не просто так воюем, а за царевича! Сколько живу, ни разу так удачно не устраивался в жизни. — продолжают приближаться голоса.

— Смотри. Эти как упились. — гогочет новый голос. — Сидят аки суженые в обнимку.

Мои глаза закрыты, но кинжал, прикрытый бедром, в секунду может найти свою цель. Речь точно о нас. Лермонт и я только и успели осесть и щеками столкнуться.

— Пошли. — снова шаги. — Еще выпьем пока все тихо. До утра еще долго. Скука!

Я вдыхаю в себя воздух, прислушиваясь к удаляющимся дозорными. Чувствую рядом напряженного, словно струна, Лермонта. Пронесло.

Переступая через раскинутые руки и ноги чумазых пропойц, мы остановились у самой телеги. Она доверху полна бочонками с порохом для пищалей и пистолетов.

— Вот видишь! А я говорил! — победно скалится шотландец.

— Молодец. — одними губами похвалил я.

Остается самое сложное — провести пороховой след через поле с упившимися разбойниками так, чтобы и телега на воздух взлетела, и было время сбежать.

— Эй, хлопчики, а чего это вы тут? — приглушенный голос раздался у колеса телеги.

По спине пробежали мурашки размером с кулак и сразу же прошиб холодный пот. Я широко улыбнулся и прошептал, имитируя пьяную речь.

— Да мы, ик, до ветру вышли, да забрели во хмелю. Здесь облегчимся, ежели ты не против.

— Ааа. Да плевать мне. Делаете что хотите. — пьяно отзывается бандит. — Щас спою! Споюуу!

Я согласно киваю, а Лермонт за доли секунды закрывает ладонью рот разбойника и проводит по горлу несчастного ножом. Из тела толчками выходит жизнь, но выхода не было. Сейчас не до сантиментов. Певец легко мог поднять весь лагерь на уши. Мог…

— Пора. — горец заботливо укладывает бездыханное тело на траву.

Расковыряв две небольшие бочки и одну побольше, мы одну ставим под телегу и рассыпаем порох. Меленькой же ведем пороховую линию по траве, не задевая рук и ног упившихся.

— Готово. — я поднимаю бочку, прикидывая вес оставшегося пороха. Достаточно. Для телеги с пойлом «огненного припаса» хватит.

Мы были шагах в тридцати от телеги. Этого достаточно. Когда бахнет, разбойникам будет не до нас в суматохе.

— Приготовься бежать.

Приятно щелкает замок на пистолете, порох начинает искриться и маленький думный огонек устремляется к телеге.

Я, прихватив бочку, припускаю в сторону нашего прежнего пленения. Мгновение. Еще…

Тишина.

Леромонт рядом с досадой скрипит зубами.

Не вышло! Вот гадость!

— Кто-то точно сбил след. — шотландец разворачивается, чтобы вернуться. — Идем назад.

— Времени нет. — я останавливаю товарища, тела на земле начинают шевелиться, сейчас разбудить лагерь было бы смертельно. — Попробуем так.

Я щелкаю кресалом. Бесполезно.

— Эй, хлопцы?! — караульный стоит прямо у телеги с факелом.

Шанс невелик, но попробовать стоит. Я вскидываю пистолет. Рука Себастьяна четко наводит прицел на бочки с порохом. И я спускаю курок. Звучит выстрел. Дозорный заваливается на спину, факел падает на траву. Тела на траве начинают недоуменно приподниматься… Маленький огонек искрит у бочек… Раздается такой взрыв, что меня подбрасывает в воздух и кажется, что мои перепонки лопнули, и слух никогда не вернется. Боль невероятная. В ушах стоит мерзкий писк, но осознаю я это уже на бегу.

Наша задача телеги с пойлом. Вижу, что Лермонт мне что-то кричит, но ни слова не слышно. Вокруг уже полная неразбериха. Бегают шатаясь люди, мелькают в темноте факелы. И зачем они только нужны, когда кругом такое зарево от того, что раньше было запасами пороха тушинцев? Отвязанные лошади бегают по поляне в панике.

Я улыбаюсь. Горящие остатки бочек, разлетевшись, подожгли шатры. Гори ясно!

У телеги с пойлом никого. Еще бы!

Я не слышу абсолютно ничего! Хоть бы этот писк поскорее прошел!

Я отгоняю панические мысли и стараюсь не столкнуться с бегущими ворами. Дело еще не закончено. Нужно было выполнить задачу и убраться с этой поляны.

Одну бочку разбиваем в телеге с пищалями. Искра подживает жидкость. Медленно занимается вся телега. Пока на нее, ни на нас никто не обращает внимания. Пора!

Я кидаю сверху бочонок с порохом и вот мы уже вместе с Джоком со всех ног припускаем к месту встречи с Тапани. Позади вспыхивает. Звука взрыва не слышно. В ушах только мерзкий писк. Я стараюсь не обращать на него внимания. За спиной твориться настоящий ад: бегают протрезвевшие воры, летят искры, столбы огня поднимаются выше деревьев. Разбойники пытаются безуспешно потушить пламя и вытащить горящих товарищей.

На фоне темного леса выделяются в свете фигуры трех лошадок и рослого финна.

Наша остановка!

Тапани возвышается над телами трех бандитов и что-то говорит, но его не слышно.

Ни один звук не доходит до моих ушей.

Мы вскакиваем седла. Никто даже не пытается на остановить. Ворам абсолютно не до погони. На поляне светло как днем от бушующего пламени. Искры летят в безмолвное небо.

Мерзкий писк не оставляет не на секунду. Уже в чаще я закрываю нос рукой и пытаюсь продышаться. Потом открываю рот и медленными движениями начинаю массировать уши, прижимая ладони плотно к ним. Чувствую, как по рукам что-то стекает. Кровь из ушей. Плохо. Но спустя какое-то время писк начинает стихать.

— … бахнуло! Доски подожгли шатры. Я побежал за Себастьяном. Кричал ему, но, похоже, командир оглох. — донесся до меня словно издалека испуганный голос Лермонта.

Слава Тебе Господи! Слышу!

Правда значительно хуже, чем раньше, но теперь понятно, что это временно.

— Не оглох я. Все нормально. Но пока говорите громче. Слышу я не очень.

— Воистину тебя ничем не возьмешь, командир! — даже в темноте видно, как финн улыбается.

— Это правда. Но только если вы рядом. — я, счастливый от осознания, что слух ко мне вернулся, хлопаю его по плечу.

— Скромничаешь, фон Ронин. — голос Джока тихо доносится до моих травмированных ушей.

— Просто не забываю отдать дань уважения своим товарищам. — я платком вытираю кровь из ушных раковин. — И куда мы едем, позвольте спросить?

— Во-первых, подальше от разбойников, ибо я прямо чувствую, как они захотят отомстить нам за такое завершение их праздника. Венецианский карнавал и радом не стоял. — хохочет финн. — А, во-вторых, Себастьян, ты разве забыл, что в лесу мне нет равных. Я еще утром прикинул в какую сторону нам бежать.

Я склонил голову в почтительном поклоне.

— Прошу прощения за сомнения на ваш счет.

— Извинения приняты. — сделал картинный жест рукой финн. — Все-таки удачно у нас получилось, а?

— Это не совсем наша заслуга. — хохотнул Джок. — Спасибо стоит сказать этим разбойникам. Впервые вижу такую организацию войска.

— Да это скорее огромная шайка, чем небольшое войско. А сейчас ее ряды благодаря нам значительно поредели. — Тапани хохотнул.

— Те трое у твоих ног..?

— Да решили меня остановить, еще до взрыва. Пришлось угомонить. Навсегда.

— Все же стоит направить Делагарди сюда, при удачном конце переговоров. — влез в разговор я.

— Вряд ли наемникам это будет интересно, Себастьян. Ты же сам знаешь. Чем поживиться у этих босяков? Пойло и то мы сожгли. — отозвался Лермонт.

И то правда. Но попытаться все же стоит. Да, теперь у людей царька проблемы, но они все же оставались силой. Не хотелось, чтобы разбойники гуляли в тылу.

Я решил, что буду настаивать на их разгроме. Наемникам не повредит освежить боевые навыки. А то ведь заржавели без дела!

Чаща вывернула на просторную дорогу.

— Ну вот. А вы говорили. — Тапани весь светился от осознания правильности, выбранного им пути.

Прошло не менее двух часов с того момента, как мы покинули лагерь. Слух почти полностью вернулся, а с ним улучшилось и настроение. Я всерьез задумал о небольшом привале… Но вдруг наавстречу нам выехало семеро всадников! До того скрытые предрассветными сумерками, особенно густыми в тени деревьев, они оказались слишком близко, чтобы мы могли попытаться уйти!

Воры? Ляхи? Свои?! Своим здесь делать вроде нечего, но вдруг…

— Будьте готовы снять стрелков, если такие окажутся. И держись позади, чтобы пистоли не заметили! — одними губами попросил я товарищей, и те согласно кивнули в ответ…

— Freunde, und wir kommen gerade aus dem Lager. — улыбаюсь я подъехавшим конникам.

— Неясно. — скалится ближайший ко мне.

— Мови, же за з обозу. — посмотрел на него второй.

Поляки!

Под ложечкой противно засосало, живот скрутило узлом. Но дрожи нет. Правая рука уверенно держит удила — а вторая, укрытая отворотом плаща, сжимает взведённый пистоль…

— Fire! — выдохнул я и вскинул пистолет.

Звука выстрела я не услышал из-за вернувшегося мерзкого писка, но один из всадников скатился с седла.

Выхватывать второй пистолет я даже не стал. Слишком близко.

Еще двое стрелков с карабинами завалились от выстрелов моих товарищей.

Все. Решать исход будут клинки!

Мою лошадка грудью сошлась с конем противника. Тот невольно закрыл меня от второго соперника. Я пригнул голову, кривая сабля прошла выше, срезав пару волосков с головы. Я пришпорил лошадь — и та рванула вперед; конь бандита пошел боком, а сам разбойник ухватился за удила, чтобы не слететь под копыта.

Отлично.

Я полоснул его по шее клинком.

Еще один! Я хищно оскалился.

Ничего! Еще трое!

Хлопнул выстрел. Слух вернулся.

Кто стрелял?!

Возможности выяснить нет.

Я схватился с очередным разбойником. Товарищи остались биться где-то за моей спиной, отбивая клинки налетевших на них врагов… Я отклонился влево, уходя от стремительного удара сабли! Отличный мне достался боец. Опасный… Я кручусь в седле отбивая град ударов, летящих и сбоку, и сверху. Новенький райтшверт плетет кружева, сдерживая вражеский натиск — я вспоминаю все, что знал и не знал о рубке. Противник, недолго думая, решил просто подловить меня на одном из череды своих из ударов. Снова удар ляха — сверху-вниз, и тут же навстречу по животу, обратным движением! Но заточенная с тыльной стороны елмань польской сабли лишь звякнула по моей кирасе.

Ловит, гад!

Брать живыми нас точно не планируют…

Встречный, особенно резкий от злости выпад — и мой меч все-таки достал плечо ляха!

— Курва! — кричит мерзко разбойник.

Острая догадка вспышкой озарила сознание: а если это посланцы Сапеги?! Следует попытаться взять живьем!

Дважды я ударил, пытаясь достать предплечье противника, но каждый раз рейтшверт встречает плоскость вражеского клинка… Отбив очередной мой удар, поляк яростно взревел и пошел напролом, бешено раскручивая саблю.

Отлично! Нет ничего лучше разгоряченного дурака. Но живым его, похоже, не взять. Да и соратники никак не могут разделаться со своими противниками…

Я отклонился в седле назад и применил прием Себастьяна, которому он научился у одного пленного испанца. А тот был намного большим мастером клинка, даже чем фон Ронин.

Я уклонился вправо, но перекинул клинок из правой руки в левую и направил острие в неприкрытую челюсть противника, уколов снизу-вверх. Поляк понял мой маневр слишком поздно и уже отклонился влево. Это мне и нужно! Острие райтшверта вошло в шею чуть ниже уха противника. Тот даже выругаться не успел.

Очень жаль. Но остается надежда на то, что мои товарищи смогли кого-то скрутить.

В голове стучит прилившая кровь. Слух восстановился после выстрелов, я четко услышал воронье карканье. Но ни товарищей, ни даже звуков схватки не различаю. Неужто их смогли одолеть? Быть не может!

Я развернул коня, и плечо ожгло болью.

Швах!

В пылу схватки я даже не заметил, как вражеская сабля меня достала.

— Себастьян! Командир! Ау! — раздалось недалеко в лесу.

— Я здесь! Все в порядке! Вы живы? — я облегченно выдохнул.

— Да, все хорошо. — из близлежащего бурелома выехали мои друзья. Как видно, схватка утянула их в чащу.

— Никто не выжил? — без особой надежды спросил я, наспех перевязывая кровоточащее плечо. Плюс один шрам на теле фон Ронина.

— Нет, командир. Больно резвые живчики попались, едва одолели. Кто ж знал, что тебе нужен пленник. Треклятые уроды! Зацепили меня. Да и Танани тоже. — буркнул Лермонт с таким же порезом на плече как и у меня. А на лице Степана действительно красовалась новая рана.

— Да я и сам не знал. Только вот эти два голубчика оказались настоящими поляками. Я и подумал, не люди ли это Сапеги? Не задумал ли что-то хитрый Ян?

— Вряд ли, Себастьян. Если и были поляки, то только эти двое. И ты сам их уложил. — вздохнул Джок.

— Жаль…Но я все же проверю. Может письма? — я спустился над телами тех, кто говорил по-польски, и ощупал даже складки одежды на наличие бумаг или того, что развеет мои сомнения.

Пусто. Значит все-таки простой разъезд, возвращавшийся в лагерь, а не посланцы Сапеги. А с другой стороны — нестрашно, что не взяли языка!

Я утер пот со лба и вскочил в седло.

— Едем. Нужно как можно быстрее начать переговоры с наемниками.

— Надеюсь дальше обойдется без приключений. — потирает руку Лермонт. Как я его понимаю.

Слишком много событий за два дня. Скорее бы найти Делагарди и вернуться в лагерь.