Путь к славе

VI

Добровольцы весело, с песнями двигались к Вердену в сопровождении отряда 13 кавалерийского полка, в котором Франсуа Лефевр в чине поручика исполнял обязанности капитана. Их глаза сверкали энтузиазмом, и они были проникнуты жаждой победы. Когда они проходили через деревни, женщины выставляли своих детей на пороге, как при проходе религиозной процессии, добровольцы же посылали им поцелуй, а мужчинам обещали победить или умереть. Они шли, доверчивые и гордые, при резких звуках рожка и под звуки барабанов; трехцветный флаг весело развевался по ветру над ними, и все они были воодушевлены патриотизмом. Покидая родину, они подарили своим родственникам все, что имели, заявив, что идут на смерть. Они с песней шли навстречу этой смерти за отечество, самой прекрасной и самой завидной из всех смертей. В дороге, чтобы сократить время, они начинали петь на мотив «Карманьолы» какую-нибудь простую и детски-наивную песенку, припев которой громко подхватывал весь отряд.

Когда в конце долины, окруженной лесом, показались стены Вердена, командир Борепэр приказал остановиться. Нужно было предварительно осмотреть местность. Пруссаки были близко; по последним сведениям, можно было опасаться засады.

Маленькая армия расположилась на небольшом холме под защитой рощицы, скрывавшей ее со стороны города. У подножия холма, среди зелени, теснилось несколько домиков.

Борепэр обратился с расспросами к пастуху, следовавшему за солдатами. Тот не мог ничего сказать о предполагаемом движении неприятельской армии. Борепэр собирался уже отпустить пастуха, но позвал его снова и спросил:

– Знаешь ли ты, как называется деревушка, вон там напротив, между холмами, среди деревьев?

– Да, сударь… это Жуи-Аргонн!

Борепэр вздрогнул, но тотчас же овладел собой. Он взят подзорную трубу и стал внимательно и грустно рассматривать эту скромную деревушку. Он не мог оторвать от нее взгляда… Можно было подумать, что он искал чего-то, что глубоко интересовало его. Однако не было никаких признаков лагеря, ничего, что указывало бы на присутствие солдат в этой лесистой равнине…

Борепэр задумчивый вернулся к солдатам, которые, сложив оружие, уже готовили обед. Одни рубили дрова, другие носили воду из источника, который весело журчал, стекая по склону холма, помощники поваров чистили овощи, собранные по дороге на полях, и над всем этим продолжала звучать веселая песня.

В нескольких шагах от походных кухонь, под открытым небом, стояла повозка. Выпряженная из нее славная старая лошадь серой масти мирно жевала траву, натягивая повод, чтобы достать кору молодых кустарников. На кузове повозки была надпись: «13 легкопехотный полк. Екатерина Лефевр, маркитантка».

Недалеко от повозки резвился ребенок, бродя вокруг ружей, поставленных в козлы; как будто ища защиты, он время от времени подбегал к маркитантке, и та ради его успокоения трепала его по щечке, не оставляя, однако, своих хлопот, потому что солдаты требовали открытия шинка. С помощью рядового Екатерина раскладывала походный стол из пары козел и большой доски.

Вскоре на этом импровизированном столе были расставлены правильными рядами кувшины, жбаны и целый бочонок водки, а также стаканы и тарелки. Торговля открылась. Желавшие выпить уже обступили неприхотливый буфет. Стаканы проворно наполнялись, поднялось оживленное чоканье за успех батальона из Майен-э-Луар, за освобождение Вердена, за торжество свободы! Не у всех были деньги, но маркитантка, женщина добрая, открывала кредит неимущим. Что за важность: с ней рассчитаются после победы.

Борепэр с улыбкой любовался этой оживленной картиной; когда же его взоры обращались к деревне Жуи-Аргонн, он в смущении бормотал про себя:

– Мне невозможно уйти… но кого же послать туда? Тут нужен человек надежный… желательно женского пола. Но где найти такую посланницу?

И он продолжал наблюдать за людьми, толпившимися перед стойкой Екатерины Лефевр.

Поодаль от прочих, как будто равнодушные к веселью отдыхающего отряда, оживленно разговаривали сержант и молодой человек в аксельбантах, указывавших на его принадлежность к врачебному ведомству; они понижали голос всякий раз, когда им казалось, что они служат предметом любопытства.

То был Марсель, встретившийся вновь с Ренэ, Красавчиком Сержантом. По протекции Робеспьера младшего и по рекомендации Бонапарта он добился отчисления от 4 артиллерийской бригады, как и рассчитывала молодая девушка. Назначенный в батарею, состоявшую при маленьком корпусе, которым командовал Борепэр, Марсель присоединился к батальону в Сен-Менегу. Требования службы, различие в чинах и место полкового лекаря в хвосте колонны мешали Марселю и Ренэ обменяться признаниями и выразить друг другу радость по поводу их встречи. Но неожиданная остановка по приказу командира на опушке леса, над маленькой деревней Жуи-Аргонн, доставила им наконец этот случай, ожидаемый с огромным нетерпением, и они спешили им воспользоваться.

Борепэр хотел уйти, несколько удивленный короткостью, как будто существовавшей между этим сержантом и полковым лекарем. Он решил осведомиться потом о причинах подобной близости, как вдруг Лефевр, проходивший мимо, внезапно заговорил с Марселем.

– Вы из четвертой артиллерийской бригады? – спросил он, нарушая интимный разговор двоих влюбленных.

– Да, господин лейтенант… прямо оттуда.

– Скажите, пожалуйста, капитан Бонапарт, которому вернули чины, находился в полку, когда вы покинули его?

– Капитан Бонапарт был на Корсике… ему дали разрешение. Однако он писал друзьям в Валенс, и мы имели сведения о нем в полку. О капитане Бонапарте ходило много толков.

Услышав это, Борепэр подался вперед и с живостью воскликнул, обращаясь к Марселю:

– Ах! Да как же поживает Бонапарт? Надеюсь, с ним не случилось ничего дурного? Не можете ли вы сообщить мне о нем что-нибудь? Я также принадлежу к числу его друзей.

– Капитан Бонапарт, – ответил полковой лекарь, – находится в безопасности, в Марселе, со всем своим семейством. Но он чуть не погиб.

– Черт возьми! Расскажите мне про это! Ах, наш славный Бонапарт! Что же с ним приключилось?

– Извините, – вмешался тогда Лефевр, – не находите ли вы, что нам было бы удобнее слушать рассказ этого лекаря, сидя там за угощением? Моя жена подаст его нам.

– Я не прочь, – ответил Борепэр, – выпьем за здоровье гражданки Лефевр, прекрасной маркитантки тринадцатого полка!

Все направились к палатке маркитантки и вскоре чокнулись стаканами, между тем как Лефевр, лукаво подмигивая, сказал жене:

– Вот послушай-ка, что расскажет нам господин лекарь! Видишь ли, у него имеются известия с Корсики. Дело идет о твоем приятеле, капитане Бонапарте!

– Не вздумай, пожалуйста, ревновать меня к этому бедняге Бонапарту! – пожимая плечами, воскликнула Екатерина. – Разве с ним стряслась какая-нибудь беда? – обратилась она к Марселю.

– Он только чудом спасся от смерти.

– Да неужели? О, расскажите нам скорее, в чем дело! – воскликнула маркитантка и примостилась на пне, разинув рот, насторожив слух, в нетерепливом ожидании известий о своем бывшем клиенте.

Марсель сначала объяснил, что корсиканцы, враждебные революции, пытались перейти к Англии. Паоли, герой первых лет независимости, вступил в переговоры с англичанами и попытался вовлечь Бонапарта в задуманное им дело отделения Корсики от Франции. Поддержка командира национальной гвардии в Аяччо была ему необходима. Однако Бонапарт с негодованием отказался от соучастия в измене. Раздраженный отказом, Паоли подговорил население к бунту против Наполеона и всей семьи Бонапартов. Наполеон и его братья Жозеф и Люсьен были вынуждены бежать переодетыми. Тогда Паоли обратил свою ярость против матери Бонапарта. Дом, где нашла себе убежище. Петиция Бонапарт со своими дочерьми, был осажден, разграблен, сожжен, а храбрая женщина должна была бежать ночью через лесные заросли.

То было трагическое бегство. Кое-кто из друзей, под предводительством энергичного виноградаря по имени Бастелика, охранял беглецов. Семейство Бонапарт шло в центре маленького отряда, вооруженного карабинами. Легация вела за руку малютку Полину, будущую генеральшу Леклерк, Элиза, воспитанница Сен-Сира, только что выпущенная из этого мирного учебного заведения, попала прямо в передряги беспорядочного и опасного перехода через горы. Она шла рядом с дядей, аббатом Фешем, которому тогда было еще далеко до кардинальского пурпура. Маленький Луи бежал вприпрыжку впереди колонны, зорко всматриваясь в чащу кустарников и настойчиво требуя, чтобы ему дали карабин. Самого младшего, Жерома, несла на руках преданная служанка Савария.

Проезжих дорог избегали, отдавая предпочтение самым крутым тропинкам. Задача состояла в том, чтобы добраться до берега, не попав на глаза паолистам. Кустарники и колючки, цепляясь, разрывали на ходу одежду, царапали руки и лица плакавших детей. После утомительной, бессонной ночи изгнанники достигли потока. Переправиться через него вброд с детворой не было возможности. К счастью, нашлась лошадь, и опасная переправа была совершена.

В момент высадки на противоположный берег был замечен отряд паолистов, высланный вдогонку за Бонапартами. Беглецы, затаив дыхание, поспешно забрались в лесные заросли. Летиция старалась удержать от крика боязливую Полину. Лошадь, которую держал за повод Луи, как будто чувствовала опасность; она притаилась неподвижно, насторожив уши, с дрожью, пробегавшей у нее по коже.

Наконец с вершины скалы увидали Наполеона, который подъезжал в шлюпке с французского корабля, крейсировавшего в заливе. Бонапарт поспешил пристать к берегу, и только он присоединился к своим, как прибежал пастух с предостережением, что паолисты обнаружили их.

Беглецы едва успели отойти от берега. Корсиканцы, высыпавшие на берег, послали вдогонку дружный залп из мушкетов, но не попали в них, так как шлюпка была уже далеко.

Вступив на борт корабля, Бонапарт проворно побежал к единственной пушке, которой было вооружено судно, зарядил ее картечью, навел и послал паолистам такой убийственный снаряд, что восьмеро или десятеро из тех, кто покушались убить его, остались мертвыми на песке, а остальные обратились в бегство. Семейство Бонапарт и его глава были спасены.

– Браво, Бонапарт! – воскликнула Екатерина, хлопая в ладоши при окончании рассказа. – Ах, эти канальи-корсиканцы! Жаль, что меня там не было с нашими солдатами! Не так ли, Лефевр?

– Достаточно с них и одного Бонапарта! – возразил Лефевр. – Он славный канонир.

– И добрый француз! – прибавил Борепэр. – Он не захотел, чтобы его родину предали врагам. Так вышло хорошо! Но представьте себе Бонапарта, умирающего от ран на острове, пленника англичан! Это было бы обидной нелепостью, и он заслуживает лучшего жребия. Спасибо вам за ваши новости, – сказал он Марселю, – когда мы освободим Верден, я напишу Бонапарту поздравительное письмо.

Командир поднялся. Находя, что его отряд достаточно отдохнул, и не заметив ничего подозрительного под Верденом, он дал приказ готовиться к выступлению… Через два часа им предстояло двинуться в путь, чтобы достичь Вердена немного раньше ночи, пользуясь сумерками.

Пока солдаты Борепэра, подкрепив силы горячей похлебкой, вычистив запыленное оружие, собирались строиться в колонну, сам он направился к запряженной и совершенно готовой в дорогу повозке Екатерины. Он подал знак маркитантке, что желает говорить с нею, и, понизив голос, дал свои инструкции молодой женщине, которая выслушала его как будто с удивлением.

Когда Борепэр кончил, она просто ответила ему:

– Я поняла, господин командир. А когда я покину Жуи-Аргонн и явлюсь в Верден, то что мне делать?

– Ожидать нас, если город спокоен, или вернуться как можно скорее, если неприятель двинулся с места…

– Хорошо, господин командир!.. Я переоденусь в штатское и надеюсь, что вы останетесь довольны мною! – Тут Екатерина крикнула мужу, который недоумевал, какое секретное поручение мог дать начальник его жене: – Франсуа… я увижу тебя в Вердене. Приказ командира! Присмотри хорошенько за Анрио. Да пускай Виолетт (так звали молодого солдата, приставленного для услуг к походному шинку) будет поострожнее на спусках… лошадь должна идти непременно шагом… и даже в поводу.

– Присмотрю, не бойся! – ответил Лефевр. – Только будь осторожна, Екатерина! Ну что, если не ровен час прусские кавалеристы, рыскающие кругом, заберут тебя в плен?

– Дуралей! Разве у меня под юбками нет двух сторожевых собак? – весело воскликнула маркитантка и, приподняв свою верхнюю юбку, показала мужу приклады двух пистолетов, заткнутых за пояс, в котором у нее хранились деньги.

Между тем добровольцы по знаку Борепэра выстроились в шеренги и собирались двинуться в путь.

Екатерина храбро спускалась с крутых скатов горловины, на дне которой ютилась деревенька Жуи-Аргонн, и уже достигла крайних хижин селения, как вдруг рощи, луга, поля огласились молодецкой песней удалых волонтеров, шедших на Верден.

И эхо долины вторило припеву, звучавшему в такт мерному солдатскому шагу этих сынов отечества, стремившихся к победе с пением, под знаменем свободы!