Путь к вершине

Глава 7

— Ровандисцы взяли Твейси!

Грохот распахнувшейся двери сменил рык Торвейда. Ройвис, Леора, Дойвего и Вета как раз заканчивали завтрак. На гостиную рухнула тяжелая, ошеломленная тишина. Только мерный стук от застывших в углу здоровенных часов низким гулом прокатывался по здоровенной комнате, отскакивая от круглого стола, уставленного чашками и тарелками.

— Что за бред? Как? — Только что игравшая на губах Дойвего ухмылка, с которой он рассказывал очередную шутку, в мгновение ока превратилась в смесь детской обиды и растерянности.

— А как города обычно берут? — Командор прошел к столу, широченная ладонь схватила бутылку с тахаданским вином.

— Они что, начали кампанию?! — Ройвису ситуация показалась откровенно бредовой. Зима только началась. Все военные советники вельсийского короля сходились в одном мнении: раньше весны ждать ровандисского наступления — просто абсурд. Рыцари склонялись к тому же мнению, предвкушая нехитрые зимние развлечения, долгие вечера за кружкой горячего вина и прочие прелести жизни. И тут такие новости!

— По всему выходит, что да. — Торвейд сделал несколько глотков прямо из бутылки.

— Почему тогда гарнизон…

— Не знаю! — Гонец прискакал несколько часов назад. Весса Первый собирает совет.

— Мы на нем должны быть? — Уточнила Леора. На лице воительницы играли желваки, а взгляд мог проткнуть не хуже рапиры.

— Вы — нет, я — да. Хочется верить, это будет действительно совещание, посвященное военным делам, а не обычная попойка, как раньше. Так что никаких отлучек из резиденции без моего разрешения. К тебе, Ройвис, это тоже относится!

— Да понял я, мастер. — Рыцарь ощутил некоторое смущение. Они с Ветой и впрямь частенько отлучались из орденского представительства.

— Ну вот и чудно. — Больше не проронив ни слова, командор вышел. В гостиной вновь воцарилась тишина.

— Ну и дела. — Протянул, наконец, Дойвего.

Леора с мрачным видом ковырялась в яичнице. Вета вертела в руках чашку. Вид у девушки был подавленный. Война все-таки до них докатилась.

— Зимняя кампания — огромный риск. — Ройвис потянулся было за вином, но передумал. Лучше бы сейчас сохранить голову ясной.

— Вот Тагерис нас и поймал на уверенности в этой непреложной истине, — уныло заметил Дойвего, — хотя, если так поразмыслить, что он теряет? Скорость движения армии, конечно, упадет, экипировки потребуется больше… Но запредельных морозов ждать не приходится, осенняя распутица уже кончилась. Снега выпало немного — и до февраля обильные снегопады начнутся едва ли. В Вельсии снежные зимы вообще редкость.

— А замерзшими он сколько потеряет?

— Не так уж и много. Будет останавливать армию на дневки для обогрева. Дров в округе — пруд пруди. Висийский лес под боком. Зато весной ему бы пришлось столкнуться с объединенной армией Ордена и Вельсии, а теперь…

— Но Звездоцвет ведь пошлет помощь, когда узнает о нападении, — вмешалась Вета. Глаза девушки тревожно сверкали.

— А толку? Месяца три до подхода орденской армии у него есть точно. Да какие там три, все пять-шесть! За это время Веканис можно расколоть, как гнилой орех. Особенно если вспомнить, какая у Тагериса армия.

За столом в очередной раз воцарилось унылое молчание. О том, каковы ровандисцы в деле, все помнили слишком хорошо. И приятными эти воспоминания не назовешь при всем желании.

— Я, кажется, велела тебе отдать талисман Ветассии, — голос за спиной заставил Лиардис вздрогнуть. Астаэлле стояла посреди комнаты. За спиной таэтиссы медленно вращалась зеркальная воронка, в которой мелькали диковинные картины — горы, покрытые буйной зеленью. Над густым лесом проносятся оранжевые искры. С едва различимым хлопком портал закрылся. Лиардис чуть не вздрогнула — ее словно начало затягивать в жуткий, иной мир, раскинувшийся за спиной Астаэлле. После того, как мистический узор развеялся, она не сразу сообразила, где находится — словно спящий человек, разбуженный резким криком.

— Что? — Тупо переспросила Лиардис. В ушах стоял нестерпимый, медленно стихающий звон.

— Я сказала тебе отдать талисман Ветассии, — бесстрастно повторила Астаэлле. — А ты что сделала?

— А я его и отдала. — Огрызнулась таэтисса, бросившись в кресло. — Что за дрянь ты тут использовала?

— Попасть из империи в Веканис при помощи перемещающего узора нельзя, — напомнила Астаэлле. Гибкая фигура волшебницы грациозно опустилась на соседнее кресло. — Расстояние слишком велико. Поэтому я использовала Сферу.

Лиардис в ответ присвистнула.

— И твои наставники уже так спокойно разрешают тебе использовать Высшую Мистерию?

— Я у них не спрашивала. — На тонких губах промелькнула озорная улыбка.

— А мне казалось, что ты вся из себя послушная девочка, — ехидно заметила Лиардис. Астаэлле, нарушающая правила и не спрашивающая дозволения у старших — это новость!

— С чего тебе в голову пришла такая чушь? — Васильковые глаза скользнули по стоявшей на столе початой бутылке. — А ты, я смотрю, все еще благосклонна к сливовому.

— Ага. Хочешь? — Она бы еще в няньки к ней пошла!

— Что я на самом деле хочу, так это свернуть тебе шею.

Лиардис от такой новости смогла лишь вытаращить глаза. Ну ничего себе, известия!

— Зачем было вмешиваться в эту историю и самостоятельно уничтожать талисман?

— А с чего бы мне знать, что этого делать нельзя? — Возмутилась Лиардис. — И чего опять не так, хотела бы я знать? От этой железки только и осталась, что дырка, все довольны и…

— Все, кроме чуть не отдавшего концы Сейнариса. — Перебила ее Астаэлле.

— О… — Глубокомысленно изрелка Лиардис после недолгой паузы. — А я тут при чем?

— Юнец использовал не самые надежные узоры, да еще и собственную кровь в качестве фиксатора… В общем, он ухитрился очень крепко связать себя с изготовленным артефактом. Так что твой узор обеспечил принцу несколько не самых приятных дней.

— Не могу сказать, что сильно расстроена, — фыркнула Лиардис.

— Понимаю. Из-за этой моли Кесиан уже которую неделю сходит с ума от скуки в Тиорте вместо того, чтобы служить усладой твоих очей. — В озаренных мистическим огнем глазах плескалась неприкрытая насмешка.

— Я же уже просила прекратить надо мной издеваться! — девушка вспыхнула, словно сноп пламени, уничтоживший пару недель назад злополучный талисман.

— А я просила просто отдать талисман Ветассии. Бездна с этой молью, но твоего разлюбезного Кесиана спасло только чудо… В моем лице.

— Что? — Вытаращила глаза Лиардис, — что случилось?! Он в беде? Я…

— Был бы в беде, не приглядывай я за тобой. Я едва успела вмешаться, когда ты полезла долбить по талисману своими узорами. — Ладонь с украшенными лазурным лаком ногтями прошлась по складкам накидки. — Связь между артефактом и его создателем оказалась слишком прочной, так что какое-то время Сейнарис смотрел на мир «глазами» несчастной пластинки. Если бы не созданный мной мираж, выдавший тебя за Ветассию, принц живо бы сообразил, что в дело вмешались таэтис.

— И чего? — Непонимающе нахмурилась Лиардис.

— И того, что после всей этой истории столь нелюбимый тобой уже не наследник Архистратига пошел бы к Кесиану с расспросами, и вряд ли его интерес остался в русле вежливых светских разговоров.

Астаэлле наградила побледневшую таэтиссу высокомерным раздраженным взглядом.

— Я не хотела, я… — Испуганный лепет оборвался от небрежного взмаха изящной кисти.

— В конце концов, вся разыгрываемая нами комбинация могла пойти прахом. Как бы мы не презирали этого юнца, голова у него варит. Сообразить, что наша поддержка в его адрес далеко не столь безгранична, как ему кажется, он бы точно сумел.

— Он в порядке? Его не…

— Лиардис! Твоя влюбленность, кажется, натянула на тебя узду!

— И никакая это не влюбленность! Что ты несешь всякую ахинею! — Щеки у девчонки пылали, словно маковое поле.

— Для Высочайшей подобные выражения едва ли приемлемы. Сколько раз я тебе говорила учиться держать себя в руках и следить, что и как ты говоришь? Однажды тебе, быть может, придется выступать перед Кругом Соцветий или стоять у самого императорского престола… Если не восседать на нем. Когда я представляю, что ты брякаешь очередное простонародное словечко с высот престола…

— Какого еще престола? — Спасибо вам, Рассветные Птицы, кажется, она сумела взять себя в руки, — как минимум трое Высочайших опережают меня в линии наследования. Кронпринц — Атанис, не я!

— Думаю, этот вопрос стоит опустить — по крайней мере, пока.

Солдатские шеренги медленно бредут по дороге, вполголоса ругаясь на поднявшийся ветер. Тот в ответ поднимает с земли тысячи снежинок, щедро швыряя белую крупу в раскрасневшиеся от мороза лица.

Сейнарис, поморщившись на погоду, поправил съехавший шарф. Пальцы скользнули по дорогой красно-белой шерсти. В Вельсии, как и в Ровандис, зимой в шелках не пощеголяешь. Конь под принцем устало фыркнул: зимний марш — не самое приятное, что может случиться в жизни. Тем не менее, все ровандисское командование, в конце концов, поддержало безумную затею Архистратига. Весны решили не дожидаться.

О том, что Вельсия ведет переговоры — и переговоры небезуспешные — с Орденом Звездоцвета, в Ровандис знала каждая собака. Не нужно быть оракулом, чтобы понимать: весной, когда прекратится распутица, ровандисские армии встретят объединенные силы нового альянса. В таких условиях о любых войнах можно забыть. Как бы ни был силен Ровандис, бодаться с могущественным Орденом — удовольствие слишком уж дорогое, не говоря уж о довольно сомнительных шансах выстоять перед объединившимися врагами. А это значит — придется отступать, делать вид, что никто и не собирался лезть в Вельсию, откуда еще летом были отозваны послы. Престиж Ровандис покачнется, орденцы, не будь дураками, наверняка еще больше усилят свое влияние в Вельсии, начнут подбивать клинья к упраздненному, но вовсе не истребленному сословию всадников Тиорты…

Тагерис нашел рискованный, опасный, но, в случае успеха, весьма действенный выход из сложившейся ситуации: поставить орден, да и весь мир, перед свершившемся фактом. С налету взять Веканис, конечно, не удастся, но времени для правильной осады и не менее правильного штурма будет более, чем достаточно. Через пару месяцев, когда Звездоцвет соберет-таки армию и будет готов выступить на помощь вельсийцам, над дорогами полетят февральские метели… Которые затем сменит весенная распутица, в грязи которой утонут все желающие путешествовать. Какая там армия, в марте на вельсийских дорогах даже гонцы вряд ли поспорят в скорости с черепахами.

Взгляд принца скользнул по едущему рядом Кесиану. Посол, в итоге, получил от имперского руководства инструкцию сопровождать принца и оказывать ему необходимую помощь. В чем эта самая помощь будет заключаться, таэтис не упомянул — впрочем, все и так было предельно понятно.

Принц по поручению Архистратига набрал в Тиорте несколько тысяч вояк. Не то чтобы эта толпа так уж была важна для успеха кампании, но для пушечного мяса, которым не жалко заткнуть какой-нибудь опасный участок или бросить в первых рядах на городские стены, сине-зеленые копейщики подходили как нельзя лучше.

Уже после того, как трехтысячный отряд влился в выступившую армию Ровандис, Кесиан и Сейнарис были удостоены вначале полновесной аудиенции, а затем — приватного разговора. Разумеется, присутствие таэтис, о котором Архистратиг был осведомлен лишь в самых общих чертах, вызвало немалый интерес Тагериса. Кесиан держался безупречно. Вполне открыто объявив о дружеских чувствах со стороны империи, он, между делом, пару раз намекнул, что дружить с наследником имперская знать будет чуть охотнее, чем с наследницей. В завершение аристократ, в конце концов, получил из рук полководца право на присутствие в ровандисском воинстве.

— Имперцы не просто так заинтересовались Ровандис, — сказал Тагерис сыну после того, как они остались вдвоем. — Таэсоннэ в последнее время чувствует некоторый дискомфорт из-за усиления Тахаданского халифата. Стравить нас с южанами — затея вполне в духе таэтисских дипломатов. Я был бы вам чрезвычайно признателен, если ваше доверие в адрес таэ Кесиана не превысит некоторых разумных пределов. Правильно ли я понял, что он весьма заинтересован в поиске пропавшей наследницы?

— Да, отец. — Откровенность в таких вопросах как была совершенно излишней, так и осталась. Беседа их на этом и завершилась, но остался после нее некоторый… осадок. Сейнарис прекрасно понимал, что несмотря на обращение «друг мой», ни о какой настоящей дружбе с представителем империи речи не идет. И, тем не менее, дела сложились таким образом, что они оказались нужны друг другу. Мысли о том, что «дружба» таэтис для Сейнариса куда более ценна, чем сам принц для империи, совсем не добавляли душевного комфорта. Слишком уж близко от такого положения дел до настоящей зависимости. Оглянуться не успеешь, а к твоим конечностям уже привязаны тоненькие ниточки. И искуссный кукловод заставляет тебя плясать под свою дудку.

— Признаться, я ожидал куда более приятной прогулки. — Виновник невеселых размышлений Сейнариса осадил коня рядом с буланым принца.

— Увы, зимняя погода — не самое подходящее время для войн, — уныло согласился Сейнарис. Ледяной ветер и постоянный снег, лезущий в глаза, успели его утомить не меньше, чем остальных. — Впрочем, насколько мне известно, авангард уже начал обустройство лагеря для дневки. Так что в ближайшее время я смогу угостить вас горячим вином.

— Не могу не вернуть любезность и готов угостить вас некоторыми новостями, — белозубая улыбка аристократа выглядела на редкость многозначительной. — Может быть, вы согласитесь на небольшую прогулку?

Иными словами, таэтис хочет беседы, надежно защищенной от лишних ушей.

— Охотно, — после недолгого колебания согласился принц. Двое всадников постепенно оторвались от свиты, полагавшейся принцу. И откуда только Кесиан ухитряется во время похода доставать какие-то «новости»? Вопрос, впрочем, риторический: для мистиков таэтис отправить послание — не проблема. Придворные даже предлагали Архистратигу попробовать перехватывать получаемые аристократом депеши, но Тагерис на эту инициативу ответил категорическим отказом. Любой прокол в таком деле чреват чудовищным дипломатическим скандалом.

— Наши соглядатаи нашли ее. — Коротко бросил Кесиан, когда впереди замаячили высокие шапки свиты Архистратига. Армия за время пути сильно растянулась — впереди двигались представители военной элиты, следом — конная гвардия, за которой тянулся огромный обоз. Последними шли пехотные части.

— Ветассию? — Сейчас можно не бояться слов. Достаточно не повышать голоса, чтобы обеспечить секретность, которая и не снится во дворце, где стены частенько скрывают за собой потайную комнатку, в которой с комфортом устроился заинтересованный, хотя и не слишком желанный, слушатель.

— Да. Она скрывается в орденской резиденции. Никаких приготовлений к отъезду из города с ее стороны замечено не было. Мои агенты уверяют, что ее личность держится в тайне — как минимум, от вельсийского престола.

— От орденского капитула, скорее всего, тоже, — буркнул Сейнарис, — иначе после известия о вторжении ее бы мигом вывезли на орденские земли.

Шайвиз исчез — словно в воду канул. От треклятого тахаданца не пришло ни единого послания, он не оставил ни следа, ни, хотя бы, самого скромного намека, за который можно было бы уцепиться в поиске сестры. Единственное, что можно было утверждать более-менее однозначно — так это что южанин сейчас стенает в бездне проклятий, куда чуть не загремел и сам Сейнарис из-за истории с талисманом.

— Да, скорее всего. Скорее всего, завтра я вас покину и отправлюсь в Веканис. — Кесиан наградил собеседника задумчивым взглядом.

— Зачем? — Коротко поинтересовался принц. Сказать, что подобный поворот событий его порядком ошеломил, означало изрядно преуменьшить охватившее Сейнариса изумление.

— Думаю, у меня получится выманить леди за городские стены. В дальнейшем, правда, мне может потребоваться ваша помощь.

— Идея, конечно, заманчивая. Но, с другой стороны, стоит ли спешить? После того, как начнется осада, из города в любом случае будет не выскользнуть. Рано или поздно проблема решится.

— Вы неверно оцениваете ситуацию, — Кесиан поджал губы. — Рано или поздно город падет. У человека, который не хочет попасть в ваши руки, будет два варианта — либо затаиться на городском дне, а затем суметь покинуть захваченный город… Либо раскрыть инкогнито любому ровандисскому офицеру.

Сейнарис с трудом удержался от того, чтобы выматериться. Размечтался, как последний идиот… А ведь в открытую заявившую о себе наследницу убрать будет и впрямь не так уж просто. Не говоря о том, что с нее станется напрямую обвинить его в покушении. А в Торговой Ассамблее слишком много тех, кто с радостью вцепится в такой повод если и не избавиться от принца вовсе, то, как минимум, вынудить Архистратига пойти на совершенно беспрецедентные уступки… Отец за такое сам наследнику голову отвернет.

— Мало вынудить ее покинуть город — нужно еще и знать, где она после этого окажется, — заметил принц. В душе затаилось горькое разочарование собственными способностями. Опять Кесиан вытаскивает его из той лужи, в которую он уже готов был броситься вниз головой.

— Ну, это-то, как раз, не слишком сложно, — судя по самодовольной улыбке, таэтис вполне понимал, что творится в душе Сейнариса. — Если мой план увенчается успехом, я смогу переслать вам послание с конкретным местом. Что же до направления, его нетрудно указать уже сейчас. Это Алмазный тракт, соединяющий империю с Веканисом — самое разумное направление для беглянки. Меня куда больше волнует, отпустит ли вас Архистратиг в прогулку по местным краям.

— Пусть это будет последнее, что вас беспокоит, — чуть рассеянно откликнулся принц. — Все мало-мальски боеспособные части вельсийцев уже оттянуты за городские стены. Город готовится к осаде, так что риск нарваться на нечто действительно опасное не так уж и велик. В конце концов, я не в одиночку отправлюсь шастать по окрестностям Веканиса. Но почему именно Алмазный?

— Ясно почему, потому что я или те, кто будет говорить с принцессой — это решим уже на месте — подскажут ей именно это направление. — В глазах Кесиана плясали насмешливые искры. — Не тревожьтесь, принц, единственная сложность в нашем мероприятии — вы должны послезавтра в полдень находиться на Алмазном тракте. Согласитесь, будет невероятно глупо, если Ветассия с моей подачи и впрямь сумеет удрать от нас.

— Почему не прикончить ее сразу после того, как она покинет город? — Сейнарис нахмурился. К чему такая сложная комбинация? В прошлый раз они планировали взять ее живьем — принц не устоял перед соблазном лично расплатиться за доставленные гадиной проблемы. Сейчас же его бы, пожалуй, устроила и просто безвременная кончина. Кто знает, как бы повернулись дела, получи Шайвиз приказ на немедленное устранение соперницы?

Кесиан пожевал губами, на изящном лице мелькнула и исчезла тень раздражения.

— Я пытался убедить имперскую канцелярию разрешить мне самостоятельные действия, но получил категорический отказ. Чиновники не желают, чтобы имя посланца таэтис фигурировало в этих… событиях. Строго говоря, я с трудом убедил их одобрить их даже те планы, которые я сейчас предлагаю вам.

Сейнарис с трудом подавил желание выругаться. Расчет имперцев понятен: опытный мистик, если у него возникнет такое желание, всегда способен воссоздать минувшие события. Пусть не с идеальной точностью, но уж выяснить личность убийцы — задача вполне посильная. В одной лишь Ровандис принц знал трех человек, способных на подобное — включая собственного наставника. А потому имперские интриганы предпочтут действовать исключительно чужими руками. Чего уж тут непонятного. Губы юноши тронула неприятная усмешка. По большому счету, тем лучше. Можно не отказывать себе в удовольствии.

Меньше чем через час таэтис вместе с пятеркой сопровождавших его лигийских гвардейцев, покинул бредущие сквозь заснеженные поля ровандисские колонны. Кони быстрой рысцой обогнали идущие по тракту войска, устремившись в направлении Веканиса.

Провожая взглядом идеально сидящего в седле аристократа, Сейнарис почувствовал мимолетный укол тревоги — а впустят ли того в приготовившийся к тяжелой осаде город? Впрочем, почему нет? В отличие от Ровандис, с империей вельсийцы воевать не собираются…

Золотая фибула в виде дубового листа громко щелкнула, надежно закрепив шелковую накидку. Не слишком подходящая для зимы одежда, но Лиардис принципиально не признавала тяжеленных шуб, которые вельсийцы таскали в холодное время года. Не слишком много удовольствия — ощутить на плечах тяжесть, которая тянет к земле не хуже полноценной воинской брони. Конечно, если бы искусство мистицизма не было готово согреть свою обладательницу, деться Высочайшей было бы некуда. Но раз уж вселенная наделила тебя возможностью жить чуть комфортнее, чем подавляющее большинство окружающих — то с какой радости отказываться от столь роскошного подарка?

— Вернусь часа через два, — проинформировала таэтисса семенящего следом лакея. — Если вдруг госпожа Ветассия придет во время моего отсутствия — передайте мои извинения и проводите в гостиную.

Шелковые туфельки неслышно опускались на ступени лестницы, ведущей на первый этаж. Лиардис все никак не могла поверить, что ставшее привычным рискованное путешествие — а большинство ее обуви нещадно скользило по отполированным доскам — может оказаться одним из последних в ее жизни. Этой ночью ее в очередной раз навестила Астаэлле, предупредив о том, что пребывание в Веканисе подходит к концу. Разумеется, дело не обошлось без повторения и без того зазубренных наизусть инструкций. Кажется, беловолосая мистисса считала ее совсем уж непроходимой дурой, раз не уставала раз за разом повторять одни и те же советы и приказы.

— Да, таэ Лиардис. — Послушно отозвался лакей. Интересно, сколько он успел набить себе шишек, прежде чем научился столь легко ходить по этому дубовому катку?

— В случае, если Ветассия все же меня опередит, немедленно отправьте мне весть в чайную Чегдраха. И ни при каких обстоятельствах не позволяйте ей покидать особняк, не дождавшись меня.

В ответ раздалось красноречивое смущенное покашливание.

— Значит ли это, что если другие методы не дадут результата, следует применить силу? — в голосе лакея сквозила растерянность.

— Что?! — Опешила Лиардис. Ничего себе, фантазия у местных обитателей. — Какую еще силу!? И думать про это забудь!

— Вы же сказали, ни при каких обстоятельствах… — покаянно забубнил слуга. Бездна проклятий, ну что за придурок?

— Проявите находчивость, изобретательность и дипломатичность, — процедила Лиардис. Таэтисса ухитрилась резко развернуться на каблуках, едва не полетев кубарем вниз. Какой же гадостью они обрабатывают эту лестницу? Слуга, вовремя поймав неожиданное движение, застыл, словно приколоченный. Девушка почувствовала секундный укол зависти. И как только у него получается?

Лакей под прищуренным изумрудным взглядом стушевался, вовсю заинтересовавшись носками атласных туфель.

— И чтобы волос с ее головы не упал. Тронешь гостью хоть пальцем — пеняй на себя!

— Я понял, таэ Лиардис, — покаянно пробубнил в пол смущенный детина.

— Надеюсь. — Развернуться обратно на узких ступеньках было делом не из простых. А, Птицы Рассветные, как только она ухитрилась за все время своего здесь пребывания ни разу не грохнуться с этой мучильни?

Покинуть особняк Лиардис не успела. Хлопнула входная дверь и перед изумленной таэтиссой предстал ее напарник. Под глазами Кесиана пролегли темные круги, черными полосами выделяющиеся на бледном лице. Янтарные глаза горели лихорадочным огнем.

— Кесиан! Птицы Рассветные, если бы ты знал, как я рада тебя видеть! — Тщательно продуманные планы, детально предусматривающие каким образом следует себя вести при его появлении, мгновенно испарились, словно утренний туман. Лиардис, с трудом сдержав радостный визг, повисла на шее у ошалевшего от такого напора юноши.

— Сколько радости, подумать только! — Юноша с улыбкой обнял Лиардис. — Чего это с тобой?

— Волновалась. — Покаялась таэтисса, с сожалением отметив, что Кесиан мягко, но непреклонно взялся извлекать себя из вцепившихся в него девичьих пальцев.

— Было бы из-за чего. Бездна проклятий, как же мне опостылели эти драные морозы, если бы ты только знала… Я так понимаю, что Астаэлле тебя предупредила о моем появлении?

— Естественно. Опять через сон. — Недовольно пробурчала Лиардис. Она едва успела остановить попытку раздраженно тряхнуть головой — сложная прическа наверняка не пережила бы столь небрежного отношения. — Меня начинают утомлять эти ежедневные посещения с подробными пересказами где, как и о чем я общалась с Ветассией.

— Даже представить себе не можешь, как я тебя понимаю, — щека Кесиана дернулась. Его еженощные «посиделки» выматывали не меньше. Похоже, в последнее время Астаэлле изрядно нервничала. Беловолосая таэтисса беспокоилась, что безупречно исполнявшийся до недавнего времени план сорвется из-за какой-нибудь мелкой чепухи или, того хуже, нелепой случайности. На душевном здоровье ее сообщников постоянные придирки сказывались не лучшим образом.

— Ты, я смотрю, куда-то собираешься? Разве Ветассия тебя сегодня не навестит?

— Часа через три, не раньше. Мне пришла записка от Чегдраха… Это местный тахаданец-владелец чайной. Собирается устроить для своей благодетельницы прощальное чаепитие.

— Благодетельницы? — Бровь юноши иронично изогнулась.

— Я выписала ему пропуск в земли Кедровой лиги. — Лиардис хихикнула, — если ты не заметил, оставаться в Веканисе стало не очень-то полезно для здоровья. В последнее время я только и делала, что таскала Вету в его чайную. Хочу посидеть в спокойном одиночестве — тем более, что он ради меня обещал расстараться на славу.

— Что, подопечная тебя порядком допекла? — С сочувствием поинтересовался Кесиан. При расставании с Сейнарисом он изо всех сил старался не показать, насколько счастлив отделаться от треклятого принца.

— Да нет… Скорее мне надоело постоянно лицемерить, — покаянно призналась Лиардис. — Каждый раз, как она появляется рядом, я начинаю чувствовать себя виноватой. Не очень-то мне нравится игра, затеянная Астаэлле. Все мое притворство, кажется, не стоит и выеденного яйца, просто чудо, что никто меня до сих пор не расколол. А эта дурочка принимает все за чистую монету. Она полагает, что мы совсем другие, куда более… чистые.

— Остается утешаться тем, что скоро это закончится, — пробормотал Кесиан. На лице юноши явно проступила растерянность. Да и что он мог ответить напарнице?

— Ну разве что… Не хочешь составить мне компанию? — Лиардис сделала попытку улыбнуться. Зря она пошла на такую откровенность. Для элиты таэтис подобные мысли и сомнения — нонсенс. Высочайшие традиционно вели политику стравливания человеческих государств, тщательно следя, чтобы ни одно из них не вошло в силу, которая могла бы представлять угрозу границам империи или ее сателлита — Кедровой лиги. Выскажись она в таком духе перед императорским престолом — и выволочка обеспечена. Не говоря уж о многозначительных шепотках, которые еще долго будут преследовать ее в дворцовых переходах. Хотя не похоже, чтобы Кесиан испытывал такое уж недоумение от ее слов. Лиардис готова была поклясться, что в янтарных глазах мелькнула тень понимания и сочувствия.

— Ты знаешь… В следующий раз. После ночи в седле я мечтаю разве что о горячей ванной, — чуть виновато отказался таэтис. — Судя по всему, рассчитывать на большее сейчас — непозволительная роскошь.

Девушке пришлось приложить воистину титанические усилия, чтобы разочарованный вздох не вырвался наружу.

— Кстати, насчет твоей Веты, — напомнил Кесиан, — раз уж от интриг нам никуда не деться — помнишь, что тебе следует делать?

— Не начинай! — в мелодичном голосе Лиардис промелькнула тень раздражения. — Мне уже Астаэлле этой ночью прожужжала все уши. Хоть ты не присоединяйся к ее нотациям. Все я сделаю как надо.

Кесиан с шутливым испугом поднял руки, капитулируя перед яростным напором таэтиссы. Правда, виноватым он при этом уж точно не выглядел.

— Тем более, что выбора у нас, похоже, уже не осталось? — Лиардис все-таки сумела добиться ровного звучания голоса. Попытавшаяся было проскользнуть в ее интонации горечь была беспощадно задавлена в самом зародыше.

— Ну, насчет выбора не уверен, но не думаю, что дальнейшими действиями мы сильно усугубим ее судьбу. — Улыбка Кесиана выглядела не слишком веселой.

— Мы об этом уже говорили. Никуда я не поеду. — Вета демонстративно сложила руки на груди. Черные глаза, кажется, вот-вот начнут стрелять антрацитовыми молниями, нос задран к потолку. Хрупкая фигурка застыла посреди собственной комнаты немым вызовом всему мирозданию. С каминной полки ожившим укором совести на нее смотрели костяные слоники и прочие представители неживой фауны. Очередная попытка переубедить девушку явно окончилась провалом, но сдаваться Ройвис не собирался. Резиденция Ордена, залитая холодным светом, давно перестала быть местом, где можно переждать любые беды и тревоги. Купающийся в лучах зимнего солнца архитектурный ансамбль с пугающей скоростью превращался из надежного убежища в готовую захлопнуться мышеловку. У самого рыцаря выбора нет, за него решает присяга. Но Вете в Веканисе делать больше нечего.

— Да пойми же ты наконец, король и весь его военный совет собираются запереться в городе. Нас ждет осада и одной бездне ведомо, когда ее смогут снять. К весне начнется настоящий голод!

И это при условии, что город вообще простоит до весны, проскочила непрошенная мысль. А надежд на это не то чтобы совсем нет, но…

Далеко не все горожане восприняли новость о приближении ровандисской армии как нечто страшное. Недавнее падение Тиорты, закончившееся для захваченного города почти бескровно, многих представителей простонародья заставило задуматься: а так ли надо отстаивать независимость? Не говоря уж о том, что упразднение тиорского сословия всадников и, фактически, уравнение горожан в правах с благородными, еще вчера смотревшими на них, как на мусор, слишком уж многим импонировало. Вельсийских вельмож трудно назвать образцом благородства и нестяжательства. Намекни простому люду, что получится избавиться от ярма, а то и поквитаться за прошлые поборы и унижения… Как бы не пришлось отстаивать городские ворота не только от внешнего врага, но и от бунта.

Барон Тогэйро, принявший командование над войсками, прекрасно понимал, какие риски несет ровандисское вторжение. День и ночь по городу вышагивали патрули городской стражи. Мрачные громилы, выряженные в бело-зеленые мундиры, не стеснялись пускать в ход дубинки. Тюрьмы постепенно начали заполняться теми, кто сгоряча или спьяну брякнул нечто, не одобряемое королевским двором. На взгляд Ройвиса, эффект это давало скорее противоположный ожидаемому, но рыцаря об отношении к происходящему никто не спрашивал. Несколько раз он пытался убедить Вету покинуть город, направившись, как и некоторые беженцы, в сторону орденских земель или Кедровой Лиги.

Увы, ровандисская принцесса уперлась — или она бежит в компании рыцаря, или — никаких разговоров о том, чтобы покинуть Веканис.

— Хочешь, чтобы я покинула город — поехали вместе со мной! — Разговор с обреченной неизбежностью скатывался на тот же сценарий, что и в прошлый раз. — Или я в твоих глазах не стою того, чтобы поступиться мнением пары баронов, которые уж точно ни в битву не полезут, ни голодать не станут, даже если в городе начнут жрать кошек с собаками?!

Щека Ройвиса дернулась. Неужели она и впрямь так думает!? Бездна проклятий, ну как же объяснить этой упертой дуре, что одно дело — лгать собственному командованию, скрывая истинную личность наследницы Ровандис, и совсем другое — дезертировать из готового к бою города, бросив товарищей, соратников, друзей…

— Так я и думала! — Возразить Ройвис не успел — да и не нашелся, что именно сказать. Хлопнувшая дверь разом перечеркнула и без того не клеившийся разговор.

Юноша грязно выругался. Как прикажете объяснить разъяренной девушке, что он не может подчинить ей всю жизнь? Что есть такие слова как честь, долг, воинское братство, наконец. Перешагни через них — и кем станешь для окружающих? Да что окружающих — во что ты превратишься в собственных глазах?

Накопившаяся злость требовала немедленного выхода. В конце концов, рыцарь со всего размаха пнул первое, что попалось под руку. Вернее, под ногу. К величайшему сожалению, «чем-то» оказалась дубовая ножка кровати. Она-то удар выдержала играючи — а вот Ройвис запрыгал по комнате, тихо подвывая от боли. Одно хорошо — всю злость из головы вышибло, как по мановению волшебной палочки.

Ну вот, они еще и поссорились в итоге. И что прикажете теперь делать? За те дни, что прошли после того, как на столицу Вельсии, словно гром рухнуло известие о ровандисском вторжении, он успел изрядно намучиться, подбирая логические доводы, которые Вета и не пыталась опровергать. Другое дело, что никакого результата они не давали. Девушка встала намертво, наотрез отказываясь покидать город, который некоторые уже считали обреченным.

Хоть бы новая подруга вправила Ветассии мозги! Увы, эта мечта также осталась несбыточной. Ройвис слабо представлял, о чем разговаривают девушки во время своих встреч, но, видимо, совсем не о поиске путей к спасению. Впрочем, Лиардис может и не беспокоиться о наступающих красно-белых армиях: ее-то в любом случае не тронут. Поднять руку на таэтисского аристократа — не самый приятный способ свести счеты с жизнью, этот нехитрый постулат имперцы за прошедшие столетия вбили в головы людских правителей очень основательно. Так что с Высочайшей станется покинуть город и после начала осады — и никому из ровандиссцев и в голову не придет пытаться ее задержать или подвергнуть допросу.

Все это замечательно, подумал Ройвис, меряя шагами комнату. Ступни буквально тонули в густом ворсе ковра. За Лиардис остается только порадоваться, вот только положения Ветассии это никоим образом не улучшит. Или, все-таки, покинуть город вместе с ней? Пожертвовать честью ради… Зубы рыцаря стиснулись так, что комнату наполнил оглушительный хруст. Нет. Он не сможет до такой степени сломать себя об колено и наплевать на все то, что раньше было незыблемой основой его жизни.

Разрезавший тишину скрип открывшейся двери заставил резко повернуть голову, однако, вместо Веты в дверном проеме нарисовалась Леора. Судя по вскинутым бровям и ушам, которые явно стремились залезть на макушку и встать торчком, с Ветассией она все-таки столкнуться успела.

— Дай угадаю, вы-таки сумели впервые поцапаться? — Хоть бы сочувственную мину попыталась состроить, стервь рыжая! Куда там, того и гляди принется хохотать над «горе-любовником».

— Неважно.

— Ага, зазноба твоя мне только что то же самое сказала. И тоже с таким видом, будто сейчас порвет меня на десяток испуганных клочков. — Уголки губ Леоры ехидно приподнялись.

Удержать готовое сорваться с языка ругательство Ройвис успел в последний момент — будто за хвост самого себя ухватил.

— Ладно, герой-любовник, — судя по примирительному тону, дальнейшие издевательства воительница решила отложить на более подходящее время, — собирайся давай. Барон решил очередной полный военный совет собрать.

Это значит — целая толпа офицеров с почтительным видом соберется вокруг тех, кто действительно имеет право голоса на таких собраниях. Генералы и офицеры, выходцы из благородных сословий, будут с умным видом рассуждать о судьбах страны и короны. Те, кто никаких решений не принимает, в это время обязаны пожирать обожаемое командование глазами и делать вид, что пытается постигать воинское искусство. Ничего не скажешь, нашли развлечение.

Злости хватило ровно на половину дороги до дома Лиардис — затем наступило беспощадное прозрение. Вестником его стал ледяной ветер, который накинулся на девушку, выскочившую из резиденции Ордена, словно пущенное катапультой ядро. Увы, в отличие от безжизненной каменюки, равнодушной к холоду и снегу, Вета принялась отчаянно мерзнуть. Только сейчас она сообразила, что от злости даже не догадалась ни потеплее одеться, ни воспользоваться услугами коляски, без которой после попытки похищения не обходилось ни одно путешествие по городу.

Увы, злость и обида оказались на редкость окрыляющими чувствами — к тому времени, как зимняя стужа окончательно выморозила всю скопившуюся в душе ярость, она успела отмахать половину пути до посольства Лиги. Возвращаться было ничуть не умнее, чем продолжать путь, так что Вета, в итоге, припустила в направлении обиталища Лиардис почти что бегом. Ох, ну и видок у нее будет, когда она заявится, наконец, в гости к подруге… Одно успокаивает — таэтисса вполне могла показаться ей на глаза и в более экстравагантных обликах, не испытывая при этом ни капли смущения.

Принцесса Ровандис в легкой домашней одежде трусила по городу, кутаясь в меховой плащ — спасибо, хоть его хватило мозгов захватить!

Посольство встретило ее хлопаньем белых знамен с черными кедрами. Ветер то игриво подбрасывал их к самому небу, то заставлял бессильно повиснуть на флагштоках. На стук дверного молотка появился знакомый дворецкий, безропотно пропустивший девушку в жарко натопленную залу. Впрочем, натопленную ли — это еще вопрос: Вета давно уже подозревала, что источником тепла, царящего в особняке, является искусство мистицизма — то же, что заставляло потолок сиять настоящим солнечным светом, навевая воспоминания о жарких летних днях и обжигающих лучах стоящего в зените светила.

— К сожалению, таэ Лиардис отсутствует, — проинформировал девушку дворецкий. — Если вам будет угодно, можете подождать ее в гостиной.

Надо же, как неудобно получилось. Вообще-то Вета собиралась отправиться к таэтиссе куда позже. Если бы не Ройвис с его попытками услать ее за тридевять земель — так бы и получилось. Ну ничего, вряд ли Лиардис не одобрит ее раннего появления.

— Да, спасибо. — Вета позволила лакею провести ее по давным-давно изученному маршруту. Ничуть не изменившиеся с первого посещения усатые портреты провожали девушку насупленными, грозными взглядами. Иногда она жалела, что не родилась в Кедровой Лиге, куда более близкой к империи. Хотя, еще неизвестно, как бы тогда сложилась ее судьба. Таэтис вассальными человеческими территориями не слишком-то интересовались. Для всего мира совершенно не секрет, что лига для империи не более, чем буфер, лежащий между их землями и беспокойными соседями. А с инструментом дружат редко — куда как чаще его используют. Ветассия уже предвкушала, как попросит слугу принести чашку чая, который здесь уступал разве что непревзойденному мастерству тахаданца Чегдраха. Да еще и в огромном, под потолок, шкафу пылится огромное количество книг. Наверняка никто не будет возражать, если она вытащит парочку…

Увы, мечты об уединенном наслаждении старыми рукописями рухнули в одночасье. Вернее, если быть точным, их уже исполнили — правда, без какого бы то ни было участия со стороны Веты. В одном из кресел помпезно обставленной комнаты развалился незнакомый девушке черноволосый парень исключительно хлыщеватого вида. Мало того, что в одной руке незнакомец держал чашку с тем самым душистым чаем, так еще и на коленях его уютно расположился толстый томик в кожаном переплете. Длинные пальцы с покрытыми бесцветным лаком ногтями лениво переворачивали страницы. Листы тончайшего пергамента издавали скрипучий шорох.

— Таэ Кесиан? Прошу прощения. Я не хотел вам мешать, — кажется, невозмутимый дворецкий испытывал определенную неловкость. Вета же во все глаза уставилась на второго таэтис, встреченного ей за всю жизнь.

— Вы и не помешали. — Юноша поднял янтарные глаза. Безразличный взгляд скользнул по лакею, словно тот был не человеком, а предметом меблировки. Принцесса удостоилась более заинтересованного и внимательного изучения. — Что вам угодно?

— Леди Ветассия пришла на встречу с таэ Лиардис… Я полагал, до ее возвращения наша гостья может провести время в этой гостиной. — Дворецкий явно чувствовал себя не в своей тарелке. Вета же едва удержалась от не слишком-то приличного в этой ситуации пожатия плечами. После знакомства с Лиардис отношение к обитателям империи изменилось очень разительно. Порывистая таэтисса оказалась слишком уж отличной от того образа, который все это время царил в голове девушки. Хотя, этот Кесиан, похоже, куда сильнее похож на «настоящего» таэтис. По крайней мере, чего-чего, а снобизма ему точно не занимать.

— Здравая мысль, — согласился аристократ, прекратив, наконец, пялиться на Вету. — Если миледи не возражает против моего общества, буду рад скрасить ее времяпровождение.

На миг девушке показалось, что таэтис выскажет что-то вроде «ничего не имею против вашего общества» — этак снисходительно и с оттенком пренебрежения. Однако, приглашение получилось по-великосветски куртуазным, чем-то неуловимо напомнив те выверты, которые так любили при дворе Архистратига.

— Почту за честь, таэ Кесиан, — Вета, не удержавшись, сделала какое-то подобие книксена. И только после этого вспомнила, что вместо церемониального вельсийского наряда на ней довольно простенькое домашнее платье. Спасибо хоть, что не в горошек.

Щеки мгновенно покрылись румянцем. Ах ты ж бездна проклятий, ну почему этот дряной таэтис догадался приехать именно сегодня! Конечно, при всех обидах на Ройвиса этот образчик изящных манер ей и на порог не нужен, но какая разница? Самое обидное — судя по мелькнувшему в янтарных глазах выражению, таэтис прекрасно понял, что именно творится в голове его собеседницы, но при этом старательно делал вид, что все идет ровно так, как и должно идти.

Вета сама не понимала, что испытывает к Кесиану — то ли благодарность за столь идеальное поведение к оказавшейся в дурацкой ситуации девушке, то ли жгучее раздражение. Тем не менее, принцесса позволила усадить себя за стол. Вскоре после того, как перед ней поставили дымящуюся чашку чая с неведомыми пряностями, жизнь начала казаться если и не восхитительной, то, как минимум, достаточно сносной, чтобы перестать чувствовать себя зажатой дурехой, оказавшейся нагишом на великосветском балу.

Лиардис не заставила долго себя ждать: предложенная чашка как раз опустела, когда хлопнула дверь и таэтисса предстала перед Кесианом и Ветой. Аристократ — в отличие от своей спутницы, титула Высочайшего он не имел — в силу своего умения развлекал гостью рассказами об имперских обычаях.

— Воркуете, голубки? — Ехидно поинтересовалась Лиардис, смерив их сияющим зеленым взглядом.

Ответить Вета, растерявшаяся от неожиданного сарказма в свой адрес, не успела.

— Кстати, Кесиан, тебе уже представили нашу гостью? Ну так познакомься, Ветассия Эргерион, наследница Архистратига Ровандис! — Голос Лиардис буквально сочился ядом. Таэтисса смерила застывшую в кресле девушку долгим взглядом. Странно, но в зеленых глазах, вопреки раздраженному тону, плескалось самое настоящее сочувствие.

— Я… — Горло словно удавкой перехватило. Вета словно со стороны услышала собственный судорожный, шумный вдох. Что с ней теперь будет? Откуда Лиардис смогла узнать эту тайну?

— Кажется, ты только что запугала нашу гостью до полусмерти, — прозорливо заметил Кесиан. Рука с выкрашенными длинными ногтями подвинула к оцепеневшей девушке чашку. — Мой вам совет, сделайте пару глотков и успокойтесь.

Успокойтесь! Легко сказать! Вета отчаянно пыталась найти выход из сложившейся ситуации. Даже непонятно, что страшнее — то ли что тайна раскрылась, то ли доверие со стороны Лиардис, которым она пользовалась, тщательно скрывая свою истинную личность. Таэтисса наверняка чувствует себя обманутой.

— Таэ Лиардис, я… — желание как-то сгладить всплывшую правду даже подмяло недоумение — откуда хозяйка особняка узнала ее родовое имя?

— Мы, кажется, договорились обходиться без дворцовых любезностей, — бесцеремонно перебила ее Высочайшая. С сердца Веты словно камень рухнул. — Немедленно отправляйся наверх.

— Зачем? — Ошеломленно хлопнула глазами Вета.

— Подберешь себе нормальную одежду вместо нелепого халатика, в котором ты умудрилась нанести мне визит, — фыркнула Лиардис. Зеленые глаза с непередаваемым скепсисом прошлись по скромному домашнему платью. — Оставаться в городе, дорогуша, тебе сейчас противопоказано.

— Это еще почему!?

— Да потому, дурья твоя башка, что я только что из королевского дворца — и именно там мне и поведали, кто ты такая на самом деле! — Рявкнула Лиардис. В комнате воцарилась звенящая тишина. Вета почувствовала, как по коже побежали мурашки. Откуда вельсийцы прознали о ее происхождении? Что они с ней сделают? Убьют? Едва ли. Скорее начнут активный торг с Тагерисом, благо до Архистратига буквально рукой подать — а через пару дней он и вовсе вольготно расположится под стенами.

— Единственный разумный выход для вас, миледи — бежать в империю. — В отличие от Лиардис, Кесиан сохранил на лице учтивую улыбку.

— С таким именем ты совершенно точно получишь убежище. — Убежденно кивнула таэтисса.

— Ну да, убежище, от которого я потом уже не смогу отказаться, — мрачно поддакнула Вета. Кажется, все ее надежды навсегда забыть о родовом имени только что рухнули. И под их обломками оказалась заживо погребена мечта о спокойной жизни, свободной от политических дрязг и сомнительной чести превратиться в предмет торга. Тот же мешок с зерном — только покупателями и продавцами выступают не крестьяне, а сильные мира сего.

— Уверяю вас, остальные варианты куда менее приятные. — Мягко возразил Кесиан. — Мы, по крайней мере, можем гарантировать наследнице Ровандис жизнь и пусть относительную, но свободу.

Вета вспомнила о давнем разговоре с Дойвего. Брат рассказывал рыцарю Звездоцвета о мистических узорах, способных сжить со света кого угодно — лишь бы была в наличии кровь близкого родственника жертвы. К горлу невольно подкатила тошнота. Если вельсийские правители решат не торговаться с Тагерисом, а одним махом избавить себя от вражеского полководца, посеяв в ровандисском стане распри из-за поста командующего… Девушка достаточно разбиралась в мистическом искусстве, чтобы понимать: шансы пережить такой ритуал весьма сомнительны не только для Архистратига, но и для его дочери.

— Ну… Ладно. — Обреченно согласилась Вета. Из всех вариантов оказаться в империи — и впрямь наилучший. Сейчас прошлые надежды увидеть великолепие Таэтис отдавали горечью. Мечты исполнились совсем не так, как ей виделось.

— Пойдем. — Лиардис бесцеремонно потянула девушку за рукав. — Сейчас не та погода, чтобы совершать путешествия в такой одежде.

Вета обреченно вздохнула. Если полчаса назад она была готова разделить судьбу рыцаря, то сейчас остаться в городе — подставить его под удар дорвавшегося до ценного козыря королевского двора.

— Но мне нужно хотя бы увидеть Ройвиса! — Ну надо же, она покидает Веканис, как возлюбленный того и хотел. Вот только вряд ли его сильно обрадует, при каких обстоятельствах это происходит.

— Ничего с твоим любовничком не сделается! — Прошипела Лиардис, успевшая вытащить девушку в коридор. Ноги стали совершенно ватными, таэтисса тянула ее, словно куль с мукой. — Включи уже мозги! В любой момент сюда могут вломиться королевские гвардейцы.

— Но здесь же посольство! — Удивилась Вета. — Кто в здравом уме решится бросить такой вызов Таэтис?

— Тот, кто до смерти напуган перспективой осады собственной столицы, особенно когда немалая часть жителей не без удовольствия откроет врагам ворота! — Фыркнула Лиардис. — Да и посольство, как ни крути, формально принадлежит не империи, а Кедровой лиге. Уверяю тебя, общий язык с императорским престолом, в конце концов, Весса Первый найдет, пусть и поступившись какими-нибудь торговыми привилегиями или чем-то еще в этом роде. Шевелись давай!

— Лиардис, может, я хоть письмо напишу… Я не могу просто так уехать, не поставив его в известность!

Вета все-таки взбунтовалась — правда, уже после того, как ее одели в зимний костюм, прекрасно приспособленный для долгой дороги верхом. От карет и прочих прелестей комфортной жизни Лиардис решила отказаться — это давало преимущество в скорости. Да и конный отряд привлечет меньше внимания, чем богатая карета в окружении вооруженных до зубов солдат. Для охраны посольство выделило два десятка лигийских гвардейцев.

— Леди, вы неверно оцениваете ситуацию, — учтивое выражение с лица Кесиана, словно тряпкой стерло. Все это время юный аристократ дожидался их в холле особняка. — Любое письмо может сыграть для вашего кавалера роковую роль, скомпрометировав его в глазах вельсийской знати. Записки, знаете ли, имеют удручающее обыкновение попадать совсем не в те руки, которым они предназначались.

Вета застыла на месте, превратившись в соляной столп. Все это она, в общем-то, понимала не хуже Кесиана. Но покинуть Веканис, оставив рыцаря сходить с ума от беспокойства… Не говоря уж о том, что его и без писем начнут расспрашивать о пропавшей в никуда любовнице.

Что ответит Ройвис, если не будет знать, куда пропала Вета? Он ведь может решить, что ее похитили очередные наймиты Сейнариса — и что тогда?

После недолгого колебания девушка поделилась опасениями с таэтис. Пусть хоть в лепешку расшибутся — она не уедет, не поставив в известность возлюбленного. Точка.

— Да чтоб тебя! — Рассвирепела Лиардис. — Во дворце сейчас проходит военный совет, на котором присутствуют все представители Ордена. Сколько он продлится? За это время вельсийцы запросто могут, не мудрствуя лукаво, получить от орденского командора согласие на твою выдачу.

— Ну так меня же нет в резиденции Звездоцвета?

— А много у них времени уйдет, чтобы осознать этот факт? А на то, чтобы понять, где ты можешь быть, если о нашей дружбе в городе знает каждая собака?

— Лиардис, ты с этим Ройвисом знакома? — Вновь подал голос Кесиан. Судя по выражению его лица, аристократу успел до смерти надоесть устроенный Ветой балаган.

— Ну, более-менее, — растерянно отозвалась таэтисса, — а что?

— Ну так дождись завершения этого треклятого совета да поставь в известность о происходящем. Самой Ветассии надолго оставаться в городе противопоказано, а других вариантов я не вижу — разве что засунуть ее в мешок.

Судя по раздраженному взгляду, последний вариант таэтис тоже рассматривал.

Поговорить с отцом наедине так и не получилось — как назло, Тагерис проводил время в обществе нескольких шишек из Торговой Ассамблеи. Толстенные купцы, потевшие в тяжеленных шубах из драгоценных соболей, не относились к числу тех, кому можно запросто велеть удалиться. Не говоря уж о том, что на марше полководец всегда в окружении если не свиты, то охраны. Конечно, последнюю обычно набирают из преданных людей, но где гарантия, что ни один из них не соблазнится звонкой золотой монетой за рассказ о беседах, которые ровандисский правитель ведет вдали от тех, чьим ушам они не предназначаются?

Тем не менее, разрешение на отлучку наследник получил. Будь они наедине, Архистратиг вряд ли удовлетворился довольно сомнительным предлогом, придуманным Сейнарисом на скорую руку — а как еще назовешь бредовую мысль о необходимости патрулирования подступов к городу? Однако, рядом с купцами Тагерис предпочел не вдаваться в детали осадного дела. Отец, видимо, без труда сообразил, что сейчас совсем не тот случай, вернее, не то общество, рядом с которым следует любой ценой допытываться до правды.

Вместе с собой Сейнарис прихватил и десяток личных охранников. Едва ли столь скромное количество можно назвать достаточным для прогулки по окрестностям вражеского города, но мистические способности принца вполне помогут, случись чего, пережить встречу не то что с десятком — с сотней вельсийцев. Мистики — народ штучный, вряд ли кто-то из них бродит по окружающим Веканис деревушкам. А вот брать с собой непроверенных людей, от которых в решающий момент неизвестно чего ждать — сущее безумие.

После проклятой стычки в висийском лесу перед Сейнарисом встала насущная потребность в новых гвардейцах. Каждый член Торговой Ассамблеи, сумевший встретиться в принцем, уже предложил ему несколько кандидатур. Наследник каждый раз вежливо благодарил, улыбался, расточался в комплиментах — и при этом ни на миг не допустил даже возможности принять рекомендованных вояк в личный отряд — будто непонятно, что о каждом его чихе новоявленные протеже побегут докладывать находчивым торгашам!

Рука в теплой рукавице ставшим уже привычным жестом натянула меховой капюшон на нос. За то время, что небольшой отряд по крутой дуге огибал Веканис, принц успел возненавидеть бескрайние Вельсийские поля с их неизбежным ветром. Спасибо хоть, путешествие приближается к концу: до Алмазного тракта, на котором условились перехватить Ветассию, оставалось рукой подать — по крайней мере, если верить картам. Оснований усомниться в своем умении ровандисские картографы пока не давали — в штабе армии оказалось более, чем достаточно их творений. Нужные Сейнарису выдали без разговоров — и принца приятно поразила их точность и дотошность, с которой мастер подошел к написанию своего творения.

После того, как цель будет достигнута, останется лишь найти какое-нибудь подходящее селение, в котором можно остановиться и ждать вестей от Кесиана. И молиться Небу, что таэтис и впрямь сумеет запудрить девчонке мозги. Сейнариса чуть не перекосило от одной мысли о бескрайнем ожидании, не сдобренном даже столь сомнительным развлечением как продирание через ледяной ветер.

Резкий укол мистической энергии заставил юношу вздрогнуть. Сложный, перекрученный узор соткался из ниоткуда. Возмущенно захрапел конь, чудом удержавшись от того, чтобы встать на дыбы — руки от неожиданности резко натянули поводья.

— Господин, с вами все в порядке? — проник в сознание встревоженной голос одного из гвардейцев.

— Да… Вроде бы. — Жуткая мешанина оранжевых и лиловых линий испарилось столь же внезапно, как и возникло. Что это было? — Все живы? У кого-нибудь были хоть какие-то ощущения?

Растерянные голоса солдат отрапортовали, что единственной странностью было и осталось поведение самого принца. Разумеется, не прямым текстом, а куда более осторожными формулировками, вот только суть от этого не поменялась. Впрочем, есть повод для гордости — каким бы странным ни было поведение Сейнариса, гвардейцы мгновенно насторожились. В первую очередь — проверить наличие некой скрытой опасности и лишь затем задуматься об умственном здоровье командира — это ли не верный признак профессионализма.

— Что произошло, господин? — Поинтересовался, наконец ехавший рядом капрал. Маленькие глазки воина торопливо шныряли по заснеженному полю, разрезанному неким подобием дороги, по которой и ехал отряд.

— Мистический узор. — Пробормотал Сейнарис, решив, что лучше немного напугать охранников, чем обрести в их глазах сомнительную репутацию душевнобольного.

Поставленной цели он и впрямь достиг — люди, прекрасно осведомленные о его способностях, начали тревожно озираться, руки легли на рукояти мечей — будто железо что-то означает в борьбе с мистиком такого уровня! Сейнарис старался выглядить спокойным и уверенным, но получалось, видимо, так себе. Во что это они вляпались? И каковы результаты узора, канувшего в никуда без какого-то зримого эффекта?

С трудом удержавшись от площадного словца, принц полез в карман шубы за платком. Вместо кусочка ткани пальцы схватили что-то шуршащее и куда более жесткое.

— Какой бездны… — Пробормотал юноша, вытаскивая на белый свет запечатанный конверт. Гвардейцы наблюдали за ним с почтительным интересом. Печать послушно хрустнула в замерзших пальцах, после чего послание послушно продемонстрировало свое содержимое — небольшой листок, на котором аккуратным почерком было выведено короткое «Деревня Коровьи Выселки. Десять сопровождающих вельсийцев. Если не встретимся до захода солнца, остановимся в селении на ночевку. К.».

Сейнарис с трудом удержался от базарной ругани. И надо же было так пугать! Интересно, это сам Кесиан способен на такие закрученные узоры или кто-то сделал ему одолжение? Если послание — исключительно его рук дело, выходит, что принц все это время здорово недооценивал сообщника.

— Капрал, карту! — Солдаты, сообразив по враз успокоившемуся предводителю о ложности тревоги, заметно расслабились. Перед Сейнарисом, тем временем, послушно развернули огромный рулон ткани, на которой неизвестный художник создал настоящее произведение искусства.

— Где тут Коровьи Выселки? Ну-ка помоги найти.

— Вот, господин. — Ткнул пальцем капрал, — путь-то неблизкий…

Неблизкий — это мягко сказано! Сейнарис уныло посмотрел на несколько деревенских домиков, под которыми красовалась витиеватая надпись с названием деревни.

— Значит, придется поторапливаться. — Подвел итог ровандисский наследник. На этот раз сестрица от него не уйдет.

Когда Вета вместе с рыцарями Звездоцвета въезжала в Веканис, ворота вельсийской столицы охранялись, мягко говоря, спустя рукава, а на въезжавших смотрели сквозь пальцы. Особенно, если в эти самые пальцы сунуть серебряную монету. Судя по всему, ни усиленные бароном Тогэйро меры безопасности, ни приближение ровандисской армии ситуацию кардинально не изменили. На лицах охранявших ворота стражников, по зимнему времени вырядившихся в тяжелые меховые плащи, было написано отчаянное желание стрясти с каждого выезжающего несколько лишних монет — а то и кошелек стянуть у зазевавшегося простофили. Девушка с трудом удержала гадливую гримасу.

После того, как беглянка в компании Кесиана и десятка посольских охранников-лигийцев покинула ставший едва ли не родным особняк, Вета терялась в догадках — как ее собираются вывозить из города. О том, что таэтис наберется достаточно наглости, чтобы попросту воспользоваться охраняемыми Западными воротами, она как-то не подумала.

— Таэ Кесиан, это точно не опасно? — В отличие от Лиардис, юный аристократ куда более походил на таэтис, какими их описывали ей наставники. Холеный, с вечной вежливо-надменной улыбкой, Кесиан совсем не вызывал желания перейти с ним на «ты».

— Что именно? — Поинтересовался в ответ юноша, с отстраненным интересом наблюдая, как окружившие их гвардейцы бесцеремонно распихивают собравшийся возле ворот люд.

— Ну, если меня ищут… — Договаривать Вета не стала. Если один из стражников окажется достаточно внимательным — вырваться из города станет настоящей проблемой. Вряд ли эти вояки согласятся выпустить ее за деньги, ведь от короны за проявленное рвение может перепасть и повышение, и какие-нибудь награды… Словом, это вам не рядовая контрабанда, тут ставки куда как выше.

— Просто расслабьтесь и сделайте вид, будто эти плебеи не стоят и вашего взгляда, — порекомендовал таэтис. Сам он именно этим и занимался.

Вета попыталась последовать совету, хотя, если честно, сильно сомневалась в успехе. Наверняка ее с головой выдают бегающие глаза, или посадка на лошади какая-нибудь неправильная. Ладно хоть, по зимнему времени пепельные волосы убраны под высокую шапку. Такой цвет и в Ровандис встречается нечасто, а уж среди вельсийцев…

Проплывший мимо командир стражников скользнул по расталкивающим простой люд всадникам равнодушным взглядом. Рука вояки дернулась, изобразив нечто, отдаленно напоминающее воинский салют. На этом процедура «досмотра» благополучно завершилась.

— Поверить не могу, — выдохнула Вета, когда ворота остались позади.

— Не понимаю вашего волнения, — рассеянно отозвался Кесиан, — вы едете в сопровождении лигийских солдат, одеты, как полагается благородной леди… В Вельсии за лишнее внимание к представителям высшего сословия, будь то коренные жители или иностранцы, можно получить славную порку кнутом, если не знали. Именно поэтому простонародье не слишком любит благородных и совсем не рвется вставать на защиту отечества от ровандисских полчищ, которые несут на копейных навершиях куда более симпатичные плебеям порядки.

— Ну да, а в качестве платы за освобождение от неприятных черни законов пикинеры Ровандис позаимствуют некоторую часть их имущества. — Язвительно продолжила Вета.

— Не без этого, — охотно согласился Кесиан, наградив девушку одобрительным взглядом. — Вижу, вы перестали тушеваться при каждом моем взгляде?

— Скорее, пришла в себя после ступора, в который меня вогнала Лиардис. — Возразила девушка. В момент, когда таэтисса назвала ее родовое имя, она и впрямь непозволительно перетрухнула. Пожалуй, Архистратига Тагериса можно понять в стремлении избавиться от столь незадачливой наследницы. Вета с трудом удержалась от тяжелого вздоха. Если бы от нее начали добиваться немедленного отречения или еще чего-то подобного — долгих сомнений с ее стороны точно не последовало бы. Корона Архистратига в ее глазах обладала довольно сомнительной ценностью. Увы, Сейнарис, возненавидевший девушку с первого взгляда, видел в негаданно свалившейся на голову наследнице конкурентку, одержимую мечтой о власти. Любые попытки переубедить его изначально выглядели слишком наивно, чтобы даже пытаться это сделать. В итоге все закончилось покушением на Ландышевом лугу.

Самое же смешное, подумалось Вете, в итоге ее страхи и мечты переплелись самым причудливым образом. Она едет в империю, в которой так хотела побывать. Таэтис явно примут ее весьма благосклонно — и при этом намертво похоронят все надежды держаться подальше от политики. И еще в Веканисе оставался Ройвис. И эта потеря легко затмит все остальное — как хорошее, так и плохое. Увидятся ли они еще когда-нибудь?..

Всю дорогу от королевского дворца до орденской резиденции Ройвис отчаянно ломал голову, пытаясь придумать: как бы одновременно помириться с Ветой, при этом уговорив ее убраться из города? Очередной «военный совет», участником которого ему довелось побывать, лишь укрепил рыцаря в намерении так или иначе вытурить девушку из Веканиса. Подавляющее большинство вельсийских полководцев не то чтобы были кончеными идиотами — они попросту предоставили ровандисцам всю инициативу, какую только можно. Господа командиры предавались веселью и пьянству, ожидая, когда замкнется кольцо осады. И Ройвис не исключал, что и после этого они продолжат заниматься примерно тем же самым. Конечно, в подобной тактике определенный резон есть, но пройдет несколько месяцев, в городе начнутся перебои с продовольствием — и что тогда? Долго чернь, и без того недолюбливающая собственный правителей, будет жевать солонину, глядя на пиры благородного сословия, которому, ясное дело, и в голову не придет в чем-то себя ограничивать? Королевские погреба забиты под завязку — но Весса Первый очень сильно удивится, если ему предложат поделиться с простонародьем хоть сухарем.

В резиденции его встретила гулкая пустота покинутой комнаты, в которой с момента приснопамятной ссоры ровным счетом ничего не изменилось. Бездна проклятий, неужели Вета догадалась удрать к Лиардис в домашнем платье?

Следующие полчаса рыцарь сосредоточенно метался из угла в угол, отчаянно пытаясь решить, как поступить: ехать в лигийское посольство? Или дождаться возвращения «беглянки»? Спасибо хоть, Леора и Дойвего остались на попойке, в которую плавно перетек военный совет. И спасибо командору, который избавил рыцаря от потребности вместе со всеми накачиваться вином, поднимая чашу за чашей «за победу вельсийского оружия».

От дурацких и совершенно бесплодных раздумий отвлек осторожный стук в дверь. Открыв, Ройвис обнаружил растерянного слугу.

— Сударь, в приемной вас ожидает таэ Лиардис. Я сначала искал вас в ваших комнатах, но…

Не слушая сбивчивых, непонятно чем вызванных оправданий, Ройвис бросился в комнату, где обычно встречали высокопоставленных гостей — а любой таэтис, заявившийся в резиденцию, в такую категорию попадал автоматически. Что она здесь делает? Получается, Вета не у нее? Тогда где же?!

В голове мгновенно образовалось несколько предположений одно другого хуже. Пустые коридоры, утопающие в ранних зимних сумерках, бросали гулкое эхо в ответ на частый стук сапог. Гостья обнаружилась именно там, где и сказал лакей. Таэтисса со скучающим видом разглядывала огромную картину с изображением батальной сцены. В канделябрах мирно потрескивали свечи.

— Таэ Лиардис? Разве Вета не у вас? — Надо было начать разговор как-то более куртуазно, но выдержки на это не хватило. При одной мысли о том, что любимая сейчас может быть в беде, сердце словно сжимало безжалостной ледяной лапой.

— И вам добрый день, милорд, — пропела девушка, и лишь затем соизволила повернуть голову в сторону вломившегося в залу рыцаря. — Она не у меня, но беспокоиться нет никаких поводов.

Не сказать, что Ройвис с готовностью поверил реплике, от которой так и несло ядовитым сарказмом, но тиски тревоги немного разжали стальную хватку.

— Тогда где же она?

— Я сумела убедить ее покинуть город. Судя по рассказам о ваших непрекращающихся склоках на эту тему, дошедших даже до меня, этот факт должен вас скорее обрадовать, чем огорчить, верно?

Даже грянь посреди уютной гостиной гром, он не достиг бы и десятой доли того эффекта, что и слова таэтиссы. Вета покинула город?!

— Можете не беспокоиться, я выделила ей достаточную охрану из числа охраняющих посольство гвардейцев. — Добавила Лиардис, бросив в сторону рыцаря ироничный взгляд. Она явно наслаждалась произведенным эффектом.

— Как вам это удалось? — Вопрос был, что называется, тупее не придумаешь, но ничего более умного в голову категорически не лезло. Вряд ли таэтисса лжет. Но почему Вета даже не попыталась попрощаться? Неужели обиделась настолько сильно, что решила навсегда выкинуть его из своей жизни? Или… Ройвис ощутил, что его голова сейчас просто взорвется от совершенно идиотских предположений.

— У всех есть свои маленькие секреты. — Усмехнулась Лиардис. Судя по всему, на эту тему она распространяться не слишком-то спешила.

— А если я возьму на себя наглость настаивать? — Ройвис сам поразился той злости, которая вдруг проявилась в его голосе. И еще — отступившая было тревога принялась возвращаться, делая один осторожный шажок за другим. Похоже, таэтисса что-то недоговаривает. Закономерный вопрос — с чего бы?

Судя по появившейся в зеленых глазах растерянности, собеседница такого напора совсем не ожидала.

— Как насчет прогуляться? — Спросила Лиардис после недолгого раздумия. Это-то ей еще зачем? Мгновение спустя в голове вспыхнула неожиданная догадка — таэтисса боится, что их подслушают. Не сказать, что такой уж обоснованный страх, но… Кто знает, как и чему кастелян обучил местных слуг и что именно входит в их служебные обязанности? В отличие от командоров Ордена, держатели резиденций были народом ушлым. Опытных вояк на таких должностях днем с огнем не сыщешь, а вот чрезмерно любознательных шпионов — что называется, тыкай пальцем в первого попавшегося, не ошибешься.

Ройвис молча открыл перед таэтиссой дверь. В коридоре никого не было. Впрочем, смешно предполагать, будто там мог притаиться скрючившийся возле замочной скважины лакей, записывающий в тетрадочку содержимое разговора. С другой стороны…

Рыцарь едва удержался, чтобы выругаться. Кажется, это называется паранойей — правда, до сего дня этот недуг вроде как не считался заразным. Человек и таэтисса в мрачном молчании прошли по тонущим в полумраке коридорам. Скрипнули, открываясь, ведущие во внутренний дворик ворота, навстречу пахнуло зимним морозом и запахом дыма.

— Я вас слушаю, — процедил Ройвис, когда они остановились у не работающего по зимнему времени фонтанчика. Как раз неподалеку от скамьи, на которой Вета впервые его поцеловала…

— Королевскому двору стало известно о происхождении вашей возлюбленной, сударь, — неохотно ответила Лиардис. Руки таэтисса держала за пазухой. — Я помогла ей убраться из города. Империя готова предоставить Ветассии защиту и покровительство.

Ройвис почувствовал, что голова идет кругом. Настоящее родовое имя Веты известно королевским военачальникам? Откуда?! Мозг лихорадочно перебирал варианты, не стесняясь останавливаться на совсем уж фантастических, но никакой более-менее правдоподобной версии не складывалось.

— Откуда?..

— Откуда я знаю? — Огрызнулась Лиардис. — Меня в известность поставил один из…

Таэтисса резко оборвала раздраженную тираду, стрельнув в рыцаря настороженным взглядом. Видимо, имела в виду какого-то информатора, состоявшего на королевской службе. Вот еще новость. Можно подумать, для кого-то такой уж секрет, что «дополнительными источниками дохода» в Вельсии обрастают не только городские стражники, но и ребята рангом повыше. Всей и разницы в количестве звонкого золота. Получается, Вете невероятно повезло, что она завела дружбу с таэтиссой… Только вот эта версия такая же бредовая, как и все остальные, безжалостно закончил рассудительный разум такую оптимистичную мысль.

— А теперь правду. — Потребовал Ройвис. За кого эта цаца в шелковой накидке пытается его держать?

Глаза таэтиссы расширились — подобного она явно не ожидала. Бездна проклятий, она всерьез полагает, что он поверит в эту дурь? Тогэйро, да и сам Весса, узнай они, что у них под носом в резиденции ордена обретается Ветассия Эргерион, мигом бы потребовали от командора предоставить им наследницу Ровандис на золотом блюде. А уж тот бы и секунды не сомневался. Значит, на военном совете этот вопрос неизбежно всплыл бы — в первую очередь Торвейда деликатно отвели бы в сторонку… А затем взялись за его подчиненного, ухитрившего закрутить роман со столь важной в политике персоной. А еще скорее, до него бы и не снизошли вовсе. Рылом не вышел у господ вельможных под ногами вертеться. А раз всего этого не было — выводы, как говорится, очевидны.

— А если без идиотских обвинений непонятно в чем? — Агрессивно поинтересовалась таэтисса. От первого шока она явно отошла — и бросилась в контратаку. — Я не для того соглашалась остаться в городе и поставить тебя в известность о ситуации, чтобы выслушивать упреки из-за того, что известная нам персона наотрез отказывалась покинуть город, не поставив в известность влюбленного в нее олуха!

Ройвис впервые в жизни ощутил дикое желание ударить женщину — да так, чтобы гадина запомнила надолго. Дружба, ха! Похоже что Вета, сама того не подозревая, вляпалась в очередную таэтисскую интригу. Тысячу раз были правы что Торвейд, что Дойвего, когда предупреждали: не бывает у таэтис друзей из числа людей! Бывают только инструменты и фигуры в сложной и грязной игре по имени «политика».

— Вы собираетесь вывезти ее в империю? В Таэтис? — Ровным голосом поинтересовался Ройвис. Рыцарь сам поразился, что каким-то чудом ухитряется держать себя в руках.

— Да. — Коротко буркнула Лиардис. Девушка одновременно выгляделся оскорбленной и… мрачной. Будто ей самой не слишком нравится происходящее. Тем не менее, от сердца немного отлегло. Начни она юлить, выкручиваться — и можно было вполне справедливо заподозрить, что живая Вета имперцам не намного нужнее, чем братцу-наследничку.

— И ты осталась в городе только для того, чтобы сообщить мне эту сногсшибательную новость? И теперь отправишься следом за Ветой?

— Да, — мрачно повторила таэтисса. Поежившись, она поглубже натянула легкий капюшон. На взгляд Ройвиса — слишком уж легкий для зимней стужи. Как и вся остальная одежда.

— Замечательно. Значит, подождешь еще полчаса.

— Это еще зачем? — Подозрительно осведомилась Лиардис. — Между прочим, я это сделала исключительно из просьбы Веты. Если ты с чего-то решил, будто я всю жизнь мечтала подольше задержаться в этом вшивом городишке…

Ого, как она заговорила! Таэ Высочайшая явила истинный облик? Чего удивляться, нелюбовь таэтис к путешествиям за пределы империи стала притчей во языцех. Без крайней нужды они на чужбине столько времени торчать не будут — жаль только, что ему раньше не пришла в голову столь блестящая мысль. Вернее, пришла — но была равнодушно отброшена в сторону за ненадобностью. И, разумеется, совершенно зря.

— Затем, что я еду с тобой.