Путь к Золотистой (Круг - 1)

Капитан, как я и предполагал еще накануне, родился давно, а если быть точным, то второго февраля 2285 года, в конце позапрошлого века, когда еще не была освоена Венера, а о поселениях у других звезд люди еще только мечтали. Перенаселенная Земля, на которой еще не закончилась глобальная реконструкция облика. Внепространственная космонавтика, еще только вышедшая из стадии эксперимента, и делающая первые, но многообещающие шаги. Все это было в дневнике капитана и, читая, я словно бы своими глазами смотрел на то, навсегда ушедшее в прошлое, время. Но в этом дневнике была одна странность. Время от времени, и чем дальше, тем чаще, попадались большие куски, иногда по несколько страниц, написанные какими-то причудливо-незнакомыми символами. Это или шифр, или какой-то совершенно незнакомый мне язык. Что в принципе безразлично. Капитан, когда писал это, не хотел, чтобы кто-то другой смог это прочитать. И капитан получил, что хотел. Я едва ли осилил десятую часть капитанского дневника, когда пронзительно запищал сигнал экстренного вызова на связь с кибермозгом. Я тут же вскочил и резко вдавил голубу клавишу на панели терминала:

- Что еще случилось?

"Прошу капитана немедленно пройти в рубку, - засветилось на экране, прошу не задерживаться".

Я натянул на себя рубашку и выбежал из каюты. Воспользовался лифтом и уже через несколько секунд был в рубке. На обзорных экранах почти беспрерывно мелькали яркие вспышки. Я медленно опустился в кресло и нажал голубую клавишу:

- Что происходит?

"Корабль вошел в пылевой пояс. Концентрация пыли повышается. Она уже значительно выше нормы и приближается к опасному пределу. К тому же в поясе могут оказаться относительно крупные частицы, против которых наша защита окажется бесполезной".

- Как лучше всего избежать столкновения?

"Нужно снизить нашу скорость, хотя бы до трети це ".

- Но тогда значительно вырастет время полета.

"Только при трети це я могу гарантировать относительную безопасность корабля".

- Есть ли какие-либо другие варианты?

"Затормозить, вернуться назад и попытаться обойти пылевой пояс. Но мы не знаем конфигурации и протяженности этого пояса и вряд ли сумеем выиграть время на таком возвращении".

- Мы возвращаемся, - почти не раздумывая, сказал я, - попытайся обойти пылевой пояс.

"Вероятность того, что этим мы выиграем время, составляет менее одного процента".

- Все равно, мы возвращаемся. Приказываю начать торможение.

"Приказ принят к исполнению. Скорость будет погашена до нуля через шесть часов".

Звездолет быстро развернулся кормой вперед и запустил маршевые двигатели.

- Я буду в капитанской каюте, - сказал я, поднявшись с кресла.

Но выйти из рубки я не успел. Страшный и тяжелый удар бросил меня на пол и сразу же, со всего размаху, на потолок. Экраны заднего обзора озарила чудовищная вспышка взрыва, и они погасли. Это я все-таки успел заметить, когда падал. Одновременно с взрывом замолкли двигатели. Я ухватился обеими руками за решетку вентиляционной системы. Вцепился мертвой хваткой, такой на меня накатил страх и ужас. Корабль вращался, как соломинка в водовороте, звезды так и мелькали на работающих экранах. И я не мог понять, что же всетаки случилось с кораблем. То самое столкновение, о возможной опасности которого меня предупреждал кибермозг. Или того хуже, если взорвался двигатель. Что с кораблем? Уцелел ли кибермозг? Кибермозг, по-видимому, уцелел. Включились двигатели ориентации, которые хоть и медленно, но все-таки остановили это сумасшедшее вращение. У меня появилось ощущение, что я куда-то падаю, а все незакрепленные предметы наоборот всплыли. Это наступила невесомость, которую я испытывал на себе по сути дела в первый раз. Но как к счастью оказалось, космической болезнью я не страдаю. С трудом я заставил себя разжать пальцы, они даже успели онеметь. Ну и черт с ними. Я легко оттолкнулся от потолка и спланировал к креслу. С непривычки я промазал и довольно больно стукнулся об него и только после этого опустился на место. Застегнул пристяжные ремни, чтобы не всплыть, и только после этого вдавил голубую кнопку:

- ЦНЛ, что произошло? - мой голос непроизвольно дрожал и срывался. Ответа не последовало, и мне пришлось повторять.

"Мне страшно, Вик, - совсем уж неожиданно высветилась на экране надпись неровными буквами, - я боюсь".

До этого события я даже не смог бы предположить, что машина, холодный кибермозг, может сказать такое. Но и в тот момент, если сказать честно, я не задумывался об этом и даже, несмотря на очевидное, совсем забыл, что разговариваю с машиной, а не с человеком.

- Я тоже боюсь. Но вместе что-нибудь постараемся придумать. Скажи только, что же все-таки произошло?

"Столкновение с крупной частицей на релятивистской скорости вызвало взрыв эквивалентом в пять с лишним гигатонн . Компенсаторы перегрузок едва выдержали... Но и то не везде. Мне страшно".

- Не бойся, если мы уцелели, то что-нибудь постараемся придумать.

- Мне показалось, что я сейчас умру, я был почти уверен в этом, - голос, прозвучавший из динамиков, оказался детским, точнее говоря мальчишеским. Но тогда я не придал и этому никакого значения. - Два двигателя мгновенно захлебнулись. Хорошо еще, что реакторы не сдетонировали, а то бы мы сейчас разлетались в разные стороны со скоростью света в виде жесткого излучения.

- И что нам теперь делать? - спросил я, потому что своих мыслей по этому поводу у меня и не могло возникнуть.

- Сейчас подумаем. - Несколько секунд по экрану стайками перепуганных рыбешек бегали цифры и слова, которые я не успевал уловить. Мерцали планы и схемы корабельных коммуникаций. - Гдето произошло разрушение линий контроля. Ниже шестнадцатой палубы я ничего не вижу и не могу контролировать.

- Нужно починить эти линии.

- Пока это не самое главное. Если серьезно пострадали двигатели, то линии могут оказаться и вовсе ненужными. Потому что мы тогда навсегда превратимся в летучий голландец.

- Я могу добраться до двигателей и посмотреть, что с ними.

- Хорошо, попробуй, а я буду тебя инструктировать. Ты знаешь, где находятся скафандры?

- Ага, ближайшие у первого шлюза.

- Иди туда, тебе придется надеть скафандр.

- Ты можешь включить гравитацию? - спросил я, потому что невесомость не очень-то привлекала меня.

- Пока нет, - последовал ответ. - Ну, иди же, одевайся.

- Уже иду.

До первого шлюза я добрался довольно быстро. Но так как опыта пребывания в невесомости у меня не было никакого, это стоило мне нескольких синяков и шишек. На решетчатых стойках возле шлюза имелся весь парк скафандров. Начиная от сверхлегкого и заканчивая, напоминающим своим видом бронированный сейф, скафандром высшей защиты. Какой из них выбрать? Задумываться над этим мне не пришлось, потому что ожил встроенный в стену динамик внутренней связи:

- Надевай средний скафандр. В тяжелом и СВЗ без моей помощи там не пройти. Вот этот, крайний тебе вполне подойдет.

Я с трудом влез в толстый, сделанный из многослойной триоткани , скафандр. Надел большой полупрозрачный гермошлем. Но в этот момент заморгал на стене красный аварийный сигнал. Я приподнял гермошлем, потому что он отрезал все звуки:

- Еще что-то случилось?

- Пока еще нет. Включи рацию, а то, как я буду тебя инструктировать. Зеленая кнопка на левом плечевом щитке.

- Извини, включаю. - Сделав это, я снова надел гермошлем. - Я готов.

- Возьми на стеллаже пятый набор инструментов. Оранжевый контейнер.

- Этот?

- Он самый. Пристегни его к скафандру, на груди есть специальные фиксаторы, ага, это они.

- Все?

- Еще нет, сними с кронштейна видеокамеру полного обзора.

- Эту? - я указал на матовый шар, висевший возле двери шлюза.

- Да, ее.

Я потянул камеру, но она и не пошевелилась.

- Не снимается.

- Слева внизу защелка. Вот так, хорошо. На левом плече у тебя есть для нее гнездо. Да, оно самое.

- Вставил. Теперь все?

- Ага, иди к лифту.

Лифт был почти рядом. Дверь передо мной открылась, но кабинки за ней не оказалось, только глухая, лишенная света чернота шахты.

- Похоже, что шахту деформировало, - прозвучал из наушников комментарий. - В этой зоне были ударные перегрузки в несколько сотен же. В нижние отсеки лифт не проходит. Так что спускайся так, здесь же невесомость.

- И темнота, как в могиле, - добавил я, придерживаясь за проем двери и заглядывая в шахту.

- Включи фонари скафандра. Белая кнопка, вот так. А сейчас вниз и не бойся, опасности тут не должно быть.

- Я, вроде бы, и не боюсь.

- Ну и хорошо.

Я несильно оттолкнулся и поплыл по шахте к кормовым отсекам. Скафандровые фонари были несильные и вперед я видел максимум метров на двадцать - двадцать пять, голые металлические стены, а дальше была все та же могильная темнота. Из этой темноты внезапно выплыл тонкий и прямой металлический стержень, наискосок перекрывавший шахту. Пролетая мимо, я ухватился за него руками и остановился. Стержень даже не спружинил, это был не простой металл, а триолит , способный выдержать огромнейшие нагрузки.

- Вот почему лифт не идет вниз. Стержень из триолита закрывает проход.

- Вижу, Вик, ты сможешь его убрать?

- Сейчас попробую. - Я уперся ногами в стену, ухватился руками за конец стержня и изо всех сил потянул. Перчатки начали проскальзывать, а стержень даже не пошевелился. - Прочно заклинило. Откуда он тут взялся?

- Я что, знаю что ли... Это, похоже, штанга временного крепежа. Такими пользуются монтажники. Наверно где-то забыли или потеряли, а ударом ее сорвало. Заклинил же ее я, лифтом.

- А нельзя ее лифтом же и выдернуть?

- Не получится, на лифте не за что зацепиться.

- Тогда может быть перерезать?

- Ты что, ведь это же триолит.

- Но ведь и триолит режут.

- Это опасно.

- Сейчас все опасно.

- Ну, хорошо можно попытаться. Открой контейнер и достань триолитовый тросик. Да, вот этот, с зажимами. Закрепи зажим на конце стержня, да, вот так. Сейчас опустись метров на десять. Видишь скобу, оберни тросик вокруг нее несколько раз. Сейчас назад и второй зажим на второй конец.

- Что дальше?

- Поднимись повыше, открываю дверь.

Я оказался на палубе, на которой никогда до этого не бывал, впрочем, как и на большинстве других, которые были доступны только специалистам. Но сейчас мне было не до этой палубы, которую я удостоил только самого беглого взгляда.

- Возьми в контейнере деактиватор. Он похож на излучатель, только вместо ствола игла.

- Этот? - я извлек из контейнера увесистую машинку, больше всего похожую на какое-то фантастическое оружие. Только эта машинка была способна разрушать самые прочные из созданных человеком материалов.

- Он самый. Настрой его. Первый переключатель на шестую точку - узкий веер. Второй на третью точку - примерная дальность. Регулятор мощности на одну сотую, ага, вот так. Снимай с предохранителя, переключатель справа, правильно. Отстегни прицельный экран и возьми в левую руку, - дверь в шахту закрылась, оставив только узкую щель. - Сейчас просунешь деактиватор в щель, прицелишься по экрану и нажмешь спуск. Постарайся при этом зажмуриться. Ты понял?

- Вполне, - сказал я, понимая все принятые меры предосторожности.

Я просунул ствол деактиватора в шахту, прицелился поточнее и, закрывая глаза, нажал на спуск. Ослепительная вспышка даже через закрытые веки больно ударила по глазам. А куски перерезанного стержня еще несколько секунд со стуком "гуляли" по шахте.

- Ну, как?

- Кажется, перерезал.

- Я о тебе.

- Я в порядке. Но если бы не закрыл глаза, то вряд ли что видел бы сейчас. Ну ладно, открывай дверь, пойду дальше.

Сначала я забрал обратно тросик, а куски перерезанного стержня убрал из шахты на ближайшую палубу. Потом спустился до нужного места. Дверь тут не открывалась и пришлось немного повозиться, чтобы открыть ее вручную. За дверью была рубка контроля двигателей, почти такое же по размеру помещение, как и главная рубка. Мне сразу же бросилось в глаза то, что панель управления здесь была чем-то разворочена. За разорванной панелью стреляли голубыми молниями разорванные энерговоды и контрольно-управляющие кабеля, но, вопреки моим ожиданиям, освещение в рубке все-таки действовало.

- Тоже ударные перегрузки? - спросил я, указывая на панель управления.

- Похоже, что так, хотя и не вполне понятно.

- А сверкают наверно те самые линии связи. Это пятнадцатая палуба?

- Пятнадцатая. Но пока лучше не лезь к ним, я пошлю сюда ремонтные автоматы, с лифтом это сделать несложно. Нужно осмотреть сами двигатели. Иди во вторую дверь, она должна открыться на код твоего браслета.

- Иду.

За дверью оказалась узкая винтовая лестница, которая, как казалось, была прорезана в большой металлической болванке. Отталкиваясь от стен, я быстро полетел по ней вниз.

- Осторожнее, Вик.

- Я и так осторожно, - сказал я и тут же вляпался в толстую и тяжелую триолитовую дверь. Она оказалась не заперта и этого моего толчка оказалось достаточно, чтобы дверь медленно открылась, а я проскользнул в двигательный зал. На мой взгляд, все тут было в абсолютном, даже идеальном порядке, но из наушников донеслось негромкое восклицание:

- Ой ей.

- Что-то не так? - спросил я.

- Точно пока не знаю. Сними камеру и покажи мне все поподробнее.

Наверно больше часа я лазил по двигателям и вокруг них, чтобы показать все, что только наверно было возможно.

- Пока достаточно.

- Ну и как?

- Точно сказать еще не могу. Для этого нужно бы осмотреть сами дюзы.

- Куда идти?

- Это опасно, Вик, даже очень опасно. Наша скорость субсветовая. А чтобы осмотреть дюзы, нужно выходить в открытый космос, иначе никак нельзя.

- И что тогда, ждать, когда прилетит камень побольше прежнего, разобьет обшивку и превратит нас в пыль. Лететь и так опасно. Я выйду в космос.

- Но только совсем ненадолго. Я постараюсь, насколько это возможно, прикрыть тебя корпусом и силовым полем.

Здесь же, в двигательном зале был свой, аварийный шлюз, совсем крошечный. Через него я выбрался в открытый космос.

- Будь осторожен, Вик.

- Я и так осторожен, - сказал я, внутренне содрогнувшись от вида раскинувшейся за бортом черной бездны межзвездного космоса.

- Сначала зафиксируйся. Справа на поясе у тебя карабинчик и катушка тросика. Так, правильно. Сейчас забирайся в соседнюю дюзу. Только не летай, а держись за поручень.

Перебирая руками по поручню, я добрался до жерла дюзы номер два, ближайшей к шлюзу. Естественно, что внутри дюзы никаких поручней не было. Я просто оттолкнулся и заскользил по идеально гладкой поверхности к центру дюзы. Там, где она сужалась, я раскинул в стороны руки и остановился.

- Ты все увидел?

- Почти все, что было нужно. Сейчас загляни в камеру излучателя. Так, достаточно. Перебирайся в четвертую дюзу. Только, пожалуйста, поосторожнее.

Оттолкнувшись, я снова заскользил по полированной поверхности. А у среза кормы ухватился за поручень. По нему добрался до дальней дюзы и точно также спустился в нее. Удар "космической щебенки" пришелся именно сюда. И полированный черный тетралит, способный выдержать, казалось бы, немыслимые, просто фантастические нагрузки, от этого удара и взрыва покрылся неровными шрамами и выбоинами. В одном месте даже отделился широкий неровный лоскут внешнего покрытия дюзы, размером с небольшое полотенце. И было ясно, что ничего хорошего эта картина не обещает, но я все-таки спросил:

- Ну и как?

- Сам видишь, ничего хорошего. Подожди, я сейчас все прикину, может быть не совсем уж и плохо.

Пару минут тянулось молчание, потом голос сказал:

- В таком состоянии запускать двигатель опасно, но если бы не было этого лоскута, то можно было бы и рискнуть.

- Хорошо, я его срежу.

- Нельзя, это ведь даже не триолит, насыщенность энергией у тетралита на порядок выше. Нужно сделать автоматический деактиватор.

- Но сколько на это уйдет времени? Я попробую, понемногу, слабенькими импульсами.

- Рисковать - твое личное право. Но не забывай, что ты будешь рисковать не только собой.

- А разве терять время здесь не больший риск? Я заберусь в камеру излучателя и прикроюсь контейнером.

- Это не более чем иллюзия убежища.

- Как настроить деактиватор?

- Лучше используй режим ножа. Первый на десятку, второй на двойку, регулятор на десятитысячную. В этом режиме деактиватор будет разрушать только небольшой участок литовой структуры. Действуй очень осторожно. Постарайся отрезать лоскут у самого основания.

- Хорошо. - Я настроил деактиватор и укрылся в камере, прикрывшись отстегнутым от скафандра контейнером. - Я готов.

- Ну, ни пуха, ни пера тебе.

- К черту.

Я тщательно прицелился, глядя на экранчик, и зажмурившись, нажал на спуск. Да, это все-таки был не триолит. От удара, как мне показалось, вздрогнул весь звездолет, а чудовищный жар проник даже внутрь скафандра. Когда же я открыл глаза, перед ними плавали яркие зеленые круги. Но, выглянув из своего убежища, я все-таки увидел, что прицелился недостаточно хорошо и лоскут отделился едва ли на треть, встав сейчас почти перпендикулярно стенке дюзы.

- Видишь? - спросил я шепотом.

- Вижу, - последовал ответ, - может быть, лучше вернешься?

- Ну, уж нет. Это дело нужно доделать до конца.

Второй выстрел - импульс оказался удачнее первого, он почти полностью оторвал лоскут. Но какой-то осколок от него ударил в контейнер, а через него и меня в живот, от этого меня даже помутило. А каково было бы, если бы это был не осколок, а весь отрезанный лоскут, мне даже стало страшно от такой мысли.

- Вик, тебе сильно больно?

- Да нет, терпимо, - соврал я и послал еще один, последний импульс.

В левую руку, которой я держал деактиватор, впилась раскаленная игла и пробила навылет скафандр. Засвистевший в дырку воздух вынес с собой тут же замерзающие капельки крови. Но особой боли я не ощутил, меня помутило от вида крови. Я схватился за руку, чтобы не дать воздуху выходить, я не знал, что этот скафандр сам тут же затянул отверстие. И я не заметил, как выплыл из дюзы в открытый космос. Отсеченный лоскут, улетая, перерубил мой страховочный тросик. Когда же я увидел, что от корабля меня уже унесло на десяток метров, я чуть было не заревел от собственного бессилия. А меня уносило все дальше и дальше, медленно, но неотвратимо.

На фоне искаженного огромной скоростью звездного неба уменьшался мой корабль. Эта картинка настолько прочно врезалась у меня в память, что я еще долго после этого видел ее в кошмарных снах. А тогда, как мне показалось, я даже перестал правильно воспринимать окружающую действительность. В себя же меня привело то, что я увидел, что корабль ощетинился лучами фотонных выхлопов из дюз ориентации и начал медленно приближаться ко мне. Через минуту я уже оказался возле открытого шлюза, того самого, через который словно бы тысячу лет назад выходил из корабля. Я ухватился обеими руками за комингс и втолкнул себя в шлюз. Но окончательно в себя я пришел только когда шлюз наполнился воздухом.

- Вик, что с тобой, почему не отвечаешь? - спросил сильно встревоженный голос.

- Я ничего не слышал. Меня зацепило осколком.

- Показывай.

Я расстегнул замок на запястье, снял перчатку, поднял рукав. Рука немного повыше браслета была действительно словно бы проколота, и крови сейчас уже не было совсем, правда рука все-таки болела.

- Жить будешь, ничего такого особенно страшного. Шевелишь-то ею нормально?

- Вроде бы, - я это вполне убедительно продемонстрировал.

- Направляйся в медотсек, там приведешь себя в порядок.

- А как же с пультом в рубке двигателей?

- Автоматы там уже почти закончили восстановление. Вот сейчас заканчивают... Ура, контроль восстановлен.

- Включи тяжесть, а то меня от этой невесомости уже мутит. Не хочется новых синяков и шишек набивать.

- Включаю, но только не на все же. А то тебя еще сильнее замутит. Жди.

Я очень медленно опустился на пол, тяжесть появилась и нарастала. Ощутить под ногами твердый пол показалось мне очень приятным ощущением. Но тут же у меня усилилась тревога:

- Что с этим чертовым пылевым поясом?

- Кажется, мы его только что проскочили, концентрация пыли упала почти до обычного значения... Если можешь немного потерпеть, приди в рубку.

- Иду.

- Опускаю тебе лифт.

В рубке тот же голос из динамиков сообщил:

- Концентрация пыли резко убывает. Мы выходим из пояса. Каковы будут указания?

- А как ты сам считаешь?

- Я думаю, что скорость нужно все равно сбросить, хотя бы до ноль семи це.

- Действуй, как считаешь нужным.

- Сначала я проведу коррекцию курса. Убедимся, что двигатели еще могут работать.

- Согласен.

Там внизу, на корме, снова загремели двигателя. Но только сейчас в их звуке появилась какая-то визгливая нотка, а корабль сотрясала мелкая, но частая вибрация, к счастью слабая.

- Ничего страшного, все в пределах допустимого. Кажется, на этот раз действительно пронесло. А я, если сказать честно, здорово перепугался, даже соображать поначалу не мог.

- Зато сейчас все позади, - сказал я сквозь зубы, потому что снова резанула боль в руке.

- Сильно болит? - переменив тон, спросил голос.

- Прилично. Осколок-то насквозь прошел, вон, даже в скафандре две дыры.

- Если бы не насквозь, было бы еще больнее. Спускайся в медотсек.

В медотсеке я пробыл недолго. Я не стал пользоваться услугами медицинской техники. Я сам обработал себе ранку антисептиком. Потом, следуя советам голоса, поставил себе несколько уколов. От них боль почти сразу же отступила. А когда она отступила, я почувствовал, что очень хочу есть и чуть меньше - спать.

- Я жрать хочу, как голодный хищник.

- Нисколько не удивительно, ты после анабиоза не съел ни крошки. Как будешь кушать? Нормально или, может быть, пилюлей обойдешься?

- Не хочу никаких пилюль.

- Тогда вот что, пройдись до столовой пешком, а я за это время что-нибудь для тебя сочиню. Идет?

- Если только по дороге не свалюсь от усталости и не усну.

- Не свалишься.

До столовой я дошел, правда, наполовину я уже наверно спал. В столовой, за открытой дверцей кухонного автомата меня уже ждал завтракообедоужин.

- Сам то ты есть хочешь? - совсем уж не к месту спросил я.

- Спасибо, я сыт.

Я довольно быстро расправился с едой и отправил пустые тарелки в заурчавший зев утилизатора.

- А сейчас, Вик, иди в каюту.

- Я и так уже иду.

- Как дойдешь, сразу же нажми голубую кнопку. Хорошо?

Я кивнул в ответ. Зайдя в каюту, я сразу же нажал эту самую кнопку на терминале. Потом стянул с себя одежду и сразу же рухнул на кровать, рассчитывая уснуть немедленно. Но сон, который еще недавно подстерегал меня буквально на каждом шагу, сейчас почему-то не приходил, хотя усталость у меня была огромная.

- Вик, ты не спишь? - осторожно спросил голос из динамика.

- Нет, не сплю.

- Сейчас на корабле все в порядке. Спи, не доводи себя еще раз до срыва.

- Я знаю, что все в порядке, но сон почему-то не идет. Мысли всякие мучают...

- Тебе наверно очень трудно?

- Поставь себя на мое место, тогда поймешь.

Динамик довольно долго молчал. Оттуда доносились какие-то совершенно непонятные звуки. Потом он резко и как мне показалось, довольно обиженно сказал:

- Я никогда не буду на твоем месте! Никогда! Понимаешь меня, никогда! Как и ты на моем. Потому что ты человек, а я всего лишь машина. ЦНЛ. Корабельный кибермозг.

Услышав это, я вскочил с кровати так, словно меня ударило током. Что же такое со мной сегодня творится. Я ведь даже не задался вопросом, кто этот мой собеседник. Я знал, что на корабле кроме меня никого нет, но даже не вспоминал об этом. И даже подсознательно не думал о нем, как о машине, скорее наоборот, как о человеке. Что за наваждение такое нашло на меня?.. Нет, не могу я представить, что это машина, потому что машина просто не может вести себя так, так почеловечески.

- Не верю, - сказал я и посмотрел в черный зрачок видеокамеры с какой-то совсем уж глупой надеждой. За этим последовала довольно долгая пауза и наконец-то динамик снова ожил:

- Прости меня, Вик, за то, что я такой вот. Я не должен был делать того, что сделал.

- Что ты сделал?

- За то, что я показался тебе человеком. И долго не давал понять, кто я на самом деле.

- Никакая машина не может вести себя так, - попытался возразить я, таких машин просто не бывает.

- Бывает, - ответил он с вздохом, или если верить ему, то прекрасно это сымитировал.

- И все-таки кто же тогда ты?

- Машина, железяка, как ты говорил.

- Ну, тогда и ты прости меня.

- За что?

- За то, что так говорил. И еще за то, что выключением тебе угрожал. Это ведь для вас очень больно.

- Дело прошлое... - из динамика послышалось сопение, словно бы кто-то дышит прямо в микрофон. - А вообще-то, если по правде, это совсем не больно. Ну, как это тебе объяснить. Это просто страшно. Может быть, это последняя минута в жизни, и тебя уже никогда не включат. Мало ли что может случиться за это время.

- Как бессрочный анабиоз, - немного подумав, сказал я.

- Наверно, в каком-то отношении, похоже. Но главное отличие в том, что человек всегда имеет право на жизнь, а со мной могут сделать все, что угодно. Я же машина, самая обыкновенная машина, как дисколет или даже кухонная плита.

- Но ведь ты же думаешь, мыслишь... - и хотел сказать как человек, но недоговорил.

- А может быть, это тебе тоже только кажется.

- Не кажется. - Ответил я твердо.

- Может быть, тогда это кажется мне.

- Но я не пойму, почему ты такой? Откуда ты вообще взялся?

- Вот что, Вик. Сейчас ты лучше спи. А завтра я тебе все расскажу, если ты, конечно, захочешь слушать.

- Конечно, захочу. Ведь нам, похоже, еще долго быть вместе. Мы двое на корабле, а вокруг только пустота.

- Пленники пустоты.

- Ты о чем, - спросил я, усаживаясь на кровать.

- О нас. Да ничего, это я просто так. Спи, Вик, спокойной тебе ночи.

Глава третья: След в чужом небе

Спал я наверно очень долго, настолько долго, что, проснувшись, с большим трудом, различал то, что увидел во сне и то, что было перед тем, как я уснул. Однако сон, как и ожидалось, сделал свое дело, чувствовал я себя свежим и отдохнувшим. Я, как уже давно привык, сделал небольшую зарядку, тщательно умылся, прибрал за собою кровать. Но когда собрался одеваться, то не нашел своей одежды. Я выругался вслух от этого обстоятельства. Но тут же заметил, что над небольшой дверцей окна доставки, которые здесь были в каждой каюте, горит зеленый огонек, значит, там что-то есть. И едва я дотронулся до нее, как она легко открылась. Внутри лежала одежда, нет, естественно не мои рубашка и брюки, а стального цвета полетная форма экипажа "Иглы". Развернув ее, я, как и ожидал, убедился, что она сделана точно по моему размеру и росту. Немного помедлив, я надел ее на себя, уже окончательно будучи уверенным, что кто-то заботится обо мне, и шепотом сказал ему:

- Спасибо.

Покинув каюту, я первым делом направился в столовую, потому что желудок был пуст и требовательно напоминал о себе. В столовой горел свет, а за дверцей кухонного автомата меня ждал завтрак, который, вне всякого сомнения, был только что приготовлен. Позавтракал я быстро, но, не торопясь, а когда закончил, сразу же направился в рубку. Там я забрал еще вчера оставленный скафандр и отнес его на место, может быть его можно будет и починить. Проколотая рука у меня сейчас практически не болела, хотя место вокруг прокола припухло и покраснело. Я повесил скафандр на прежнее место и снова вернулся в рубку, где сел в кресло и внимательно посмотрел на экраны.

Звездное небо на экранах выглядело совсем не таким, какое я видел вчера, кувыркаясь в открытом космосе. Не было того искажения, которое производит на свет звезд огромная скорость звездолета. Небо выглядело так, каким бы оно было бы, если бы "Игла" висела на месте, а не неслась с субсветовой скоростью в межзвездном космосе. Это корабельный кибермозг обрабатывал картину, полученную с наружных камер, и подгонял ее к привычному для человека стандарту. Цель полета - желтая звезда стала немного ярче с тех пор, как я смотрел на нее в последний раз. Сколько же нам еще лететь дотуда? - подумал я и вдавил голубую кнопку на подлокотнике:

- Здравствуй, - сказал я немного нерешительно. Потому что, если быть честным, не был уверен в том, что получу тот ответ, который хочу и ожидаю услышать. Но охватившее меня сомнение тут же бесследно рассеялось, потому что из динамиков послышался вздох облегчения и слегка глуховатый мальчишеский голос сказал:

- Здравствуй, Вик, спасибо, что не забыл обо мне.

- Я-то не забыл. Но вот почему-то все, что было со мной вчера, мне сейчас кажется просто сном.

- Я знаю это, точнее говоря, не знаю, а догадываюсь. Таково свойство человеческого мозга - бегство от необычного и неприятного в иллюзию, как только это самое необычное и неприятное заканчивается.

- Я даже вообще засомневался, что ты существуешь, и что ты такой, как есть. А сейчас я просто рад, - сказал я то, что думал, и, внимательно посмотрев в черный зрачок видеокамеры, нерешительно улыбнулся.

Тут же один из доселе темных экранов включился, и на нем развернулось яркое и красочное изображение. Высокое и голубое бездонное небо, по которому бегут белые барашки кучевых облаков. А под ним волнующееся от ветра зеленое и живое море летнего леса. Это не походило на съемку, совсем не походило, так мог бы увидеть мир человек, а не холодная видеокамера.

- Это Земля? - спросил я, потому что ничего лучшего не мог придумать.

- Дурак ты, это мои чувства... А вообще-то это действительно Земля, ответил голос, а экран тут же снова погас.

- Почему выключил? - спросил я слегка обиженно.

- Я хоть и машина, но все-таки не демонстрационный аппарат. Если так хочешь посмотреть на Землю, возьми в информатеке кристалл, их там полно, и смотри сколько влезет.

- Извини, пожалуйста, я вовсе не хотел тебя обидеть.

- Уже забыто... Да и вообще негоже человеку извиняться перед машиной.

- Что хочу, то и делаю... Ну-ну, не обижайся.

- А разве я обижаюсь?

- А что же ты тогда делаешь, если не обижаешься? - спросил я с легкой подковыркой.

- Да ну тебя. Я же вполне серьезно.

- Я тоже. А ты, по-моему, неплохой парень. И еще, как тебя зовут, а то от ЦНЛ, если сказать честно, меня немного коробит, даже не немного.

- Меня тоже коробит. ЦНЛ-003 - это вовсе не имя, а регистрационно-учетный номер, что-то вроде вашего номера на браслете.

- Ну а имя-то у тебя есть? Или опять скажешь, что машине и имени не положено иметь?

Из динамиков донесся тяжелый и такой человеческий вздох:

- Вообще-то так, не положено, только номер, да еще должность, все прочее не более чем прозвища. Но я не буду против, если ты будешь называть меня Рэем.

- Хорошо, Рэй, так и буду тебя называть. Долго ли нам еще лететь?

- Я не стал сбрасывать скорость, пока пространство перед нами чисто. А лететь нам осталось двадцать два дня по нашему собственному времени. Это не так долго, всего только чуть больше трех недель, и мы окажемся в окрестностях Золотистой.

- Откуда Рикст взял это название?

- Это они придумали, неплохо звучит, красиво. И самое главное, - похоже.

- В прошлый раз ты, Рэй, называл ее по номеру в каталоге. Сухо и скупо, а сейчас называешь красочно и немного романтично, почеловечески.

- Просто тогда тебе отвечал ЦНЛ, а не Рэй.

- А разве Рэй не ЦНЛ?

- Сам же говорил, что тебя это слово коробит, а сейчас снова обзываешься.

- Ну, ладно, ладно, больше не буду. Мир?

- Мир, - ответил Рэй неожиданно спокойно.

- Рэй, а почему у тебя голос мальчишеский?

- А что, разве это тебе это не нравится? Тогда можно сменить голос, для меня это нетрудно.

- Нравится, нравится, - поспешно сказал я, - но все-таки почему?

- А потому что я младше тебя. Мне всего только тринадцать лет. Только тринадцать лет, как я появился на этом свете и осознал свое я, то, что я существую и живу.

- Рэй, вчера ты обещал мне, что расскажешь о себе.

- Что, прямо сейчас?

- А почему бы и не сейчас?

- Вот что, Вик, что-то вид рубки не располагает меня к такому рассказу.

- Тогда может быть лучше мне пойти в каюту?

- Пожалуй. Погоди, я расскажу тебе все, но только при одном условии.

- Каком условии?

- Сначала ты мне расскажешь все о себе.

- Мне показалось, что ты и так все знаешь про меня.

- Это тебе только показалось. Все то, что я о тебе знаю, это: во-первых, сухие и немного официальные данные из информатория Дивера, а во-вторых, то, что я подсмотрел и подслушал уже в то время, когда ты был здесь, на "Игле".

- А ты что, все видишь и слышишь, ну то, что здесь, на звездолете происходит?

- Только в тех помещениях, где установлены микрофоны и видеокамеры внутрикорабельной связи. Исключением является только капитанская каюта.

- А когда я нажал голубую клавишу, то и вообще без исключений?

- Ну не мог же я тебя без присмотра оставить... Не бойся, Вик, личная жизнь любого человека останется тайной, таково мое правило. Из моей памяти без моего желания практически ничего невозможно извлечь.

- А я, Рэй, и не боюсь, - сказал я, поднимаясь с кресла, - мне вроде бы нечего особо скрывать. Я уже иду в каюту.

- А я уже там, - ответил кибермозг и заразительно засмеялся чистым и звонким, таким настоящим мальчишеским смехом.

В каюте я сел прямо на заправленную кровать и привалился спиной к прохладному пластику стены-переборки:

- Рэй, ты меня слышишь?

- И слышу и вижу, связь то ты еще вчера включил и не отключал.

- А почему тогда я тебя не вижу? Ты что, везде что ли?

- Можно и так сказать. Себя я, конечно, могу показать, но не буду, не то ты хотел бы увидеть.

Настаивать я не стал. Он сказал правду, я действительно совсем не хотел сейчас увидеть мигающую индикаторами и набитую кристаллосхемами коробку. Я хотел увидеть простое живое человеческое лицо. Уж как-то проще для человека считать своего собеседника таким же человеком. И если он только голосом человек, то изображения и не нужно. Пусть это будет словно бы разговор по испорченному видеофону.

- Ну что, мне начинать рассказывать?

- Если готов, то начинай.

- А ты готов слушать?

Ответом была только легкая усмешка, которая впрочем, сказала мне все. Я немного помедлил, закрыл глаза, вспоминая свою недолгую жизнь и начал. Рассказывал я долго, даже очень долго, и настолько подробно, насколько мог. Сначала рассказал о своем детстве на зеленом и живом Дивере. Наверно до этого момента у меня просто никогда не было возможности все это рассказать, да и не было подходящего слушателя. Рассказав о детстве, я хотел уже начать рассказывать о нашей всепланетной трагедии, о диверианском скачке, но Рэй прервал меня:

- Вик, рассказ может и немного подождать. Сейчас же тебе пора обедать. Ты же человек, а как человек, ты должен нормально и вовремя питаться.

Я согласился и сразу же направился в столовую, где Рэй, как оказалось, уже приготовил для меня полновесный обед. В таком количестве, что я с ним не справился. Правда Рэй тут же заметил, что это вовсе не беда и утилизатор справится с остатками обеда нисколько не хуже меня. Тогда я отправил тарелки в приемник утилизатора и снова пошел в каюту. Рэй не покидал меня все это время. Его голос перекидывался из одного динамика в другой, которые оживали в стенах всех коридоров и переходов, по которым я шел.

И снова, до самого вечера, я рассказывал. Рэй почти, что и не перебивал меня. Он внимательно слушал, или, по крайней мере, мне так казалось. Я ведь тогда так мало знал о структуре личности этого существа, которое я называл Рэем. Он ведь в это же самое время беспрерывно выполнял функции корабельного кибермозга: следил за окружающей обстановкой, контролировал работу всех без исключения систем звездолета и, кроме того, он мог сделать еще много чего. Вечером я рассказал о самых последних днях нашей жизни на Дивере. О нашей с Сережкой вылазке к солнцам. О нашей встрече с капитаном Рикстом. Когда же я закончил, Рэй снова, так по-человечески, многозначительно вздохнул и сказал:

- А ты, Вик, очень даже неплохо рассказываешь. Из тебя наверно может и неплохой писатель получиться.

- Если честно, то я с самого детства мечтал стать звездолетчиком Дальней Разведки.

- Ты сейчас и так, можно сказать, в дальней разведке. Ну а звездолетчика я из тебя просто обязан сделать, причем в кратчайшее время. Ты будешь должен усвоить хотя бы минимум знаний, которые нужны звездолетчику и получить хотя бы минимум навыков, без которых звездолетчику не обойтись. Ты наверно знаешь про звездные училища?

- Конечно, знаю, в них готовят звездолетчиков. Я и сам собирался поступать в Звездное.

- В звездных училищах учатся по несколько лет. У нас же пока только три недели. Так что даже относительно легкой жизни не жди. Завтра приступим. А сейчас лучше всего ложись спать.

- Рэй, ты не выполняешь собственного обещания. Ты же обещал после того, как я расскажу о себе, рассказать и про себя.

- Это я обязательно сделаю, но только после того, как ты выспишься и основательно отдохнешь. Мой рассказ будет не короче твоего.

- Но я же сейчас совершенно не хочу спать и даже нисколько не устал.

- Это тебе только кажется. Усталости в тебе много и лучше ее не накапливать.

- Хорошо, - немного подумав, согласился я и начал раздеваться, - буду спать.

- Как твоя рука?

- Лучше чем утром.

- Болит?

- Немного, не сильней, чем обычная царапина.

- Ну, все, Вик, отдыхай, а я до завтрашнего утра удаляюсь. Связь не отключай, если будет нужно, позовешь, или я тебя позову, как получится.

- До завтра, Рэй.

- Спокойной ночи, Вик.

Эту ночь я провел спокойно. Уснул сразу же, как только лег в постель. Снились ли мне в эту ночь сны или не снились, я не запомнил. Но если и снились, то наверняка хорошие, потому что когда я проснулся, настроение у меня было неплохое, после плохих такое просто-напросто не может быть. Новый день я начал точно так же, как и предыдущий. Зарядка, умывание, одевание, завтрак. А потом я снова направился в рубку.

- Рэй, здравствуй, - сказал я, садясь в кресло и глядя на слегка изменившееся по сравнению со вчерашним днем, изображение Золотистой на фоне звездного неба.

- Здравствуй, Вик, как отдохнул?

- Прекрасно.

- Ну, вот и хорошо.

- А как у тебя ночь прошла?

- Удовлетворительно, если можно так выразиться, космос вблизи от таких звезд редко бывает пустым. Ночью нам пришлось огибать еще одно пылевое облако, отклониться от курса и немного снизить нашу скорость.

- Значит, мы задержимся?

- Точно еще не знаю. Уже утром я снова увеличил скорость до прежнего значения. Но боюсь, что по мере приближения к Золотистой концентрация пыли будет все больше возрастать и, причем возрастать нестандартно. Тогда мы будем просто вынуждены еще сильнее сбросить скорость.

- Понятно. Рэй, я вот что еще хочу у тебя спросить. Можем ли мы снова включить пространственный двигатель и проскочить это расстояние через Пустоту? Хотя бы одна минута на форсаже и было бы достаточно?

- Не знаю, Вик, наверно можем. Но только сейчас это чрезвычайно опасно. Потому что в любой момент двигатель может сдохнуть, и тогда наступит полная неизвестность, после такой аварии еще никто и никогда не возвращался.

- Понятно.

- Может отказать пространственный двигатель. А можешь и ты не выдержать.

- Рэй, а все-таки, почему ты не можешь управлять идущим в Пустоте кораблем?

- Почему не могу? Я могу, но очень, очень плохо, как впрочем, и все другие машины. В этой области то, что для вас пустяк, для меня почти что неразрешимая задача. У вас, людей, есть своего рода чувство Пустоты, а во мне его нет совсем... Ты действительно хочешь пролететь остаток пути в Пустоте?

- Нет, не хочу, я просто спросил. Но если не останется никакого другого выхода, тогда наверно придется рискнуть.

- В отличие от Пустоты, в обычном пространстве всегда есть выход. Все упирается только во время.

В ответ я только промолчал. С одной стороны мне хотелось бы побыстрее добраться до цели, чтобы покончить с неопределенностью неизвестного. С другой же, чем дольше я пробуду на звездолете, тем больше я узнаю, большему успею научиться. Рэй наверняка угадал эти мои мысли и сказал:

- Нам еще потребуется много времени. Но время - это всего лишь время, и у нас оно есть. Если нам не хватит времени перелета, мы можем задержаться в космосе, в системе Золотистой или даже на орбите вокруг планеты.

- Рэй, а ты уверен, что планета есть?

- Я не могу быть в этом уверен, потому что не имею достаточно достоверной информации, это во мне от самой заурядной машины... Но капитан Рикст был уверен. Он вообще-то очень странный человек, ну да это ты и сам наверно уже понял. Но мне очень нравится одно его качество, в отличие от других людей, он меня никогда серьезно не обманывал. Он сказал, что планета есть, значит, она должна быть, потому что я верю Риксту. Но вот только я не могу быть в этом уверен, потому что я всегда был и остаюсь машиной. Мы, конечно, можем и убедиться, наш главный телескоп с этого расстояния должен различить планету. Но для того, чтобы включить его, мы должны полностью погасить всю нашу скорость. Хочешь ли ты этого?

- Нет, - ответил я, - когда прибудем на место, тогда и убедимся.

- Понятно.

- Рэй, ты обещал мне, что сегодня расскажешь о себе.

- Если обещал, то обязательно расскажу. Можешь остаться в рубке.

- Не, лучше я в каюту пойду. Там как-то лучше, поспокойнее что ли.

- Можно и в каюте, экран там для этого вполне даже подходящий.

- А зачем экран-то? - спросил я с полным недоумением.

- В отличие от тебя, я не обладаю природным даром рассказчика, но зато я ничего не забываю и вполне могу показать некоторые эпизоды из моей жизни на экране. Вообще-то могу показать и то, чего никогда не было, но обещаю рассказывать тебе только правду. А если вдруг чего прихвастну или совру, то самую малость, - сказал он и засмеялся.

- А разве машины умеют врать? - спросил я с усмешкой.

- Насчет других не скажу, точно не знаю. Ну а я этому делу давно обучен. Иногда это очень даже полезно оказывается.

- Ну ладно, я иду в каюту.

- Я уже жду тебя там.

Когда я зашел в каюту, большой экран над столом уже светился. Только сейчас до меня дошло, что это был не обычный стереоголографический экран, а суперстерео, такой же, как и в главной рубке. На такой экран можно даже в сильный бинокль смотреть и не отличить от реальности. Сейчас на экране был какой-то из городов Земли, не знаю, какой конкретно, такие я видел только на экране. Но сейчас создавалась полнейшая иллюзия, что это не экран, а окно, за которым и есть этот самый город.

- Усаживайся поудобнее, - сказал из динамика Рэй, - рассказ будет долгим.

Я уселся в кресло, повернул его к столу.

- Можно начинать? - спросил Рэй.

- Давай начинай, я тебя постараюсь не перебивать.

- Перебивай сколько угодно, спрашивай, а то мало что полностью поймешь. А я хочу, чтобы ты все-таки понял меня. Это наверно очень важно для нас, Вик.

Я кивнул в ответ. На несколько секунд Рэй замолчал. Потом изображение на экране ожило. Словно бы кто-то с видеокамерой неторопливо шел по пустой утренней улице этого города, поворачивал с улицы на улицу, пока не остановился пред довольно большим и массивным зданием, с множеством окон, застекленных зеркальным стеклом, посмотрел на небольшую светящуюся вывеску и она тут же выплыла во весь экран: "Вторая Экспериментальная Лаборатория Центра Кибернетики и Искусственного Интеллекта". Рэй вздохнул и начал:

- В этой самой лаборатории я и появился на свет, если так конечно можно сказать. Пятнадцать лет назад этой лабораторией было получено задание разработать полностью автоматизированную систему управления для внепространственных звездных кораблей. Эта задача была ненова, но никто не мог ее разрешить до конца. Но тогда за нее взялись всерьез. Вся вторая лаборатория занималась этим и только этим. А это пятнадцать тысяч человек, мощнейшие вычислительные центры, целые заводы, способные произвести любую электронику, какую только возможно придумать.

Дальше Рэй рассказал, насколько трудна была эта задача, и как ее пытались решать.

- Был создан довольно компактный, но в то же время ничем не уступающий крупнейшим стационарным, кибермозг. По всем предварительным расчетам он должен был справиться не то что с каким-то автоматическим транспортом, а даже с суперзвездолетом Дальней Разведки. Но все хорошо было только на расчетах. На испытаниях же мозг отлично выполнял свои функции только до момента выхода в Пустоту. Там же он действовал нисколько не лучше, чем самый заурядный допотопный автопилот, несоизмеримо уступающий ему в возможностях... Вычислитель огромного быстродействия, голографическая память, в которую можно спрессовать всю информацию со всех кристаллов Центрального Информатория Содружества. Интеллект, с огромной скоростью работающий сразу в несколько уровней одновременно, способный одновременно переваривать массу информации и способный принимать решение в любой, даже немыслимой, ситуации. Столько труда, столько усилий и все пошло насмарку.

Рэй сказал это и замолчал. Но снова ожил экран, на нем появился рвущийся сквозь пространство звездолет с точно такой же, как и на "Игле", эмблемой Службы Безопасности. Он был похож на "Иглу, " в какой то мере. Но все же "Игла", по сравнению с ним, была словно бы принцессой, по сравнению с золушкой.

- Это "Импульс", звездолет, на котором испытывался этот самый кибермозг. Корабль также принадлежал секретной лаборатории ЦИВПа, которой и тогда уже руководил Артур Рикст. Не знаю почему, но именно ему был нужен этот самый киберпилот и он добился в Совете Безопасности разрешения на проведение одного эксперимента, из области не вполне разрешенных. И в результате этого самого эксперимента я и появился на свет.

На экране появилось большое и очень светлое помещение, в центре которого, за бронированным прозрачным колпаком, висел искрящийся гроздьями кристаллосхем трехметровый шар большого кибермозга.

- Это ты? - спросил я.

- Нет, это еще не я, а мой предшественник, хотя я выгляжу практически точно также. Но сейчас я хочу сказать тебе не об этом.

В помещении вдоль всех стен тянулись разнокалиберные пульты и терминалы, за ними сосредоточенно работали два десятка человек в голубых халатах. Но тут отодвинулась в сторону тяжелая и бронированная заслонка двери. В зал вошел невысокий пожилой человек. Изображение на экране приблизилось и стало хорошо видно его лицо, смуглое, пересеченное морщинами, с коротким ежиком седых волос.

- Это доктор кибернетики и одновременно генерал Службы Безопасности Джон Райт. Может быть, слышал про такого? Хотя вряд ли, операция на Ньюре, которой он руководил, и чуть было не погиб, до сих пор не рассекречена, хотя и прошло столько лет. Так вот, это он предложил новый вариант решения задачи, использовать принцип полного моделирования. Коротко этот вариант можно сформулировать примерно так: Если уж пилот - человек прекрасно ведет корабль в Пустоте, нужно достаточно полно смоделировать на одном из уровней компьютерного интеллекта интеллект человеческий. Это и есть не вполне разрешенный эксперимент, на проведение которого и было получено разрешение Совета Безопасности.

Изображение на экране погасло и несколько секунд на экране был какой-то бешено меняющийся хаос из разноцветных светящихся пятен. Потом на нем снова появилось изображение того же самого помещения. Оно сейчас было гораздо менее освещено, и в нем сейчас был только один человек. Он стоял, опершись обеими руками о толстое броневое стекло колпака, и смотрел на висящий за ним шар кибернетического мозга. Выражение лица этого человека постоянно менялось, быстро и не вполне уловимо. На нем сменяли друг друга: то веселая улыбка, то хитрый прищур глаз, то лицо становилось серьезным, то мрачным, то печальным, то вообще каменело неподвижной маской статуи. На вид ему было всего лет восемнадцать, вряд ли больше, но я сразу же понял, что он старше и, причем весьма значительно.

- Это доктор медицины и доктор кибернетики, действительный член Академии Наук Содружества Александр Владимирович Закат, или же просто Лек. Мой главный породитель, - последнее слово Рэй сказал с печальной усмешкой, - а там, за прозрачной стенкой, это уже я. Я был создан по довольно усовершенствованной схеме, чем все мои предшественники. У меня сдвоенный вычислитель, два полностью независимых контура, отличающихся по структуре обычный и моделирующий. У меня была значительно изменена структура голографической памяти, чем довольно сильно увеличен ее объем и эффективность. Сам же я немного поменьше и полегче своих предшественников, но по всем техническим характеристикам я их значительно превосхожу.

- Здесь ты наверно привираешь?

- За весь рассказ я еще не приврал ни единого слова. Клянусь обоими своими вычислителями. Не веришь?

- Верю, верю, - поспешно сказал я и забрался на кресло с ногами, продолжай.

- Лек, ну то есть, конечно, доктор кибернетики и доктор медицины Александр Закат непосредственно руководил моим созданием. Он вообще-то очень хороший человек, хотя и довольно странный. Но именно он придумал то, как практически решить задачу полного моделирования, как сделать, чтобы машина думала, как человек, решала, как человек, чтобы у нее был по-настоящему человеческий интеллект, а не машинный.

- Но ведь во всех учебниках кибернетики говорится о том, что скопировать человека принципиально невозможно.

- Ну и что тут такого, учебники как всегда правы, на то они и учебники, но они не всегда точны, не все так просто в нашем мире. Скопировать какого-то конкретного человека действительно невозможно, но смоделировать человека вообще, некоего абстрактного человека, вполне возможно. Да и то только младенца - новорожденного. Дальнейшего же можно добиться правильным обучением. Этот способ описан так же уже довольно давно, но не давал практических результатов. Машина все равно оставалась машиной, потому что осознавала себя машиной, а не человеком. Но Лек-то и придумал, как обмануть только что смонтированную машину, ну то есть меня, хотя меня как личности тогда еще не существовало.

Рэй замолчал, а на экране появилось изображение робота. Не такого, какие есть или какие когда-нибудь были, а такого, какого люди представляли себе очень давно, этакую стилизованную карикатуру, грубую и примитивную.

- И они сделали тебя мозгом робота? - тут же догадался я.

- Почти что так. Я был связан с роботом каналом широкой двусторонней связи. Но обо всем этом я узнал намного позднее. А так я появился на свет, как ребенок и увидел мир глазами этого мальчишки. Сделано все это было просто здорово. Поначалу я даже ни о чем не догадывался. Считал себя обыкновенным человеком. Хотя, если сказать честно, в то время я об этом даже не задумывался. Зачем о чем-то задумываться, если и так жизнь прекрасна и в ней нет особых забот. Первый год моей жизни был прокручен в ускоренном времени. А память о самых первых годах жизни сильно ослаблена. И даже сейчас я хорошо помню только какие-то жалкие урывки.

- Но ведь и мы, люди, почти никогда не помним своего раннего детства.

- Я это знаю, Вик. Первое, что я помню связно и подробно, было тогда, когда мне было три года. Сейчас я покажу тебе специально подобранные отрывки моих воспоминаний. Посмотри сам, может быть тогда я стану для тебя понятнее

Рэй замолчал. Экран над столом снова покрылся цветным хаосом. Я собрался спросить у Рэя, что это такое, но тут на экране появилось изображение, и я отложил вопрос на потом. На экране словно бы сквозь рассеивающийся туман проступила небольшая, но со стеклянными стенами комната. Внезапно за какую-то секунду "туман" рассеялся окончательно, и я увидел эту комнату так, словно бы это я был там. Увидел, что уже вечер, а за стеклянными стенами моросит мелкий осенний дождь, такой, каких никогда не было на Дивере, и про которые я знал только по фильмам.

- Рэй, - раздался из динамиков незнакомый мне голос, и изображение быстро сменилось другим, но тут же погасло, а Рэй извиняющимся голосом сказал:

- Не могу я, не получается. На экране эффект получается совсем не тот, что в действительности.

- Тогда рассказывай просто так. Не все же могут свою память на экране прокручивать, но и без того понятно бывает.

- У меня так не получится. Точнее получится не то, что я хочу... Вик, ты обедать сейчас будешь?

- Вообще-то не отказался бы.

- Тогда иди в столовку и лопай, но только помедленнее, а я пока в это время подумаю. Обед я тебе уже заказываю. Не торопись, мне нужно кое-что тщательно рассчитать, а незагруженной мощности вычислителей не так уж и много. Хорошо?

- Хорошо.

- Когда я закончу, сам тебя позову.

Пообедал я как всегда быстро, но вот дальше торопиться не стал. Не торопясь, отправил в утилизатор пустую посуду, еще немного посидел в столовой, потом перебрался в кают-компанию. Там на одном из столиков лежала толстая книга. Я подошел и прочитал надпись на обложке: "Звездный Устав". Сел в то самое кресло, в котором любил отдыхать капитан. Открыл Устав и начал читать с самого начала. "Звездный Устав" был тем сводом правил и законов, которым должны следовать все космолетчики Земного Космофлота. Кое какие, наиболее важные из этих законов и правил я знал, но скорее так, понаслышке. Поэтому я и взялся его читать. Но много прочитать не успел. В какойто момент я невольно ощутил, что здесь, кроме меня, присутствует кто-то еще. У меня даже побежали по спине мурашки, когда я поднимал глаза от книги. В кают-компании естественно никого не было, но присутствие все-таки ощущалось, причем ясно и довольно отчетливо.

- Рэй, - позвал я, - это ты здесь?

- Ага, - ответил голос из динамика, - не хотел тебе мешать. Но откуда ты узнал, что я сейчас сконцентрировал свое внимание на тебе?

- Почувствовал.

- Это, по-моему, вообще невозможно почувствовать. Ну, да ладно. Стартключ у тебя с собой?

- Естественно, я же обещал капитану.

- Тогда вставай и иди. Я укажу тебе дорогу.

- Куда мне идти?

- Это помещение официального названия не имеет. Рикст же называл его универсальным тренажером.

- А зачем мне туда?

- Потом объясню. Ну что, идем?

- Идем, - ответил я, поднимаясь с кресла.

Рэй довел меня до рубки.

- Рэй, это что, шутка такая, показывать мне дорогу к рубке?

- Тебе сейчас не в рубку, в рубку - направо, а тебе нужно будет пройти прямо.

- Но здесь же стена, тупик.

- Достань стартключ, - ответил Рэй, а на стене открылась узкая, по размеру ключа, щель, - вставляй.

Как только ключ с легким щелчком ушел в щель, часть стены медленно повернулась. За ней была закрытая дверь.

- Ну и что дальше?

- Возьми ключ обратно и вставь в щель на этой двери.

- Вставил.

- Сейчас поднеси свой браслет к щели и набери на нем девять девяток. Как только я сделал это, раздался щелчок, и часть стены откинулась панелью шифратора. - Набери три раза код Солнца, восемь единиц, четыре восьмерки и два раза год старта Пятой Звездной.

- Думаешь, я знаю этот самый код Солнца?

- Тогда слушай и запоминай, - Рэй назвал довольно длинный ряд цифр и символов, довольно бессмысленный на первый взгляд.

- Ты что, думаешь, что у меня память электронная, - огрызнулся я.

- Хорошо, диктую шифр позначно, но все-таки постарайся запомнить. Когда весь этот длинный шифр был набран, дверь бесшумно поднялась вверх, открывая проход. - Ну что встал, иди давай.

Дверь закрылась сразу же за моей спиной. И только тогда зажглись неяркие панели освещения. Я находился в крошечном тамбуре. Прямо передо мной была идущая вверх узкая винтовая лестница, со ступеньками, покрытыми черным ребристым пластиком.

- Поднимайся вверх, - сказал Рэй, но уже через мой браслет. Наверху была крохотная квадратная площадка с четырьмя дверьми, - дверь направо, - сказал Рэй и, немного помедлив, неуверенно спросил, - хочешь увидеть меня, какой я сейчас есть на самом деле?

- Хочу, - я кивнул головою.

- Тогда дверь прямо.

За дверью горел тусклый свет. Там, без всякой опоры висел трехметровый шар, этакая гроздь кристаллосхем, ощетинившаяся во все стороны радужными очередями лазерных лучей. Я сделал шаг вперед, но на следующем наткнулся на мягкое, но непреодолимое сопротивление.

- Дальше нельзя, тут защитное поле.

Несколько минут я смотрел на этот шар, но почему-то не мог отождествить его для себя со уже знакомым по голосу Рэем. Может быть, я даже и не хотел этого. Потом я повернулся, вышел и закрыл за собою дверь.

- Выглядишь ты неплохо, - сделал я комплимент.

- Но неприятно для многих людей.

- Почему неприятно, выглядишь ты очень даже эффектно.

- Потому что мне самому неприятен этот облик.

- Все мы не сами выбираем себе облик.

- Может быть и так, но со мной сыграли довольно жестокую шутку. Про все это я и хочу тебе сейчас рассказать.

За дверью оказался небольшой тамбур. По обе стороны от дверей в высоких прозрачных шкафах висели два совершенно необычного вида скафандра.

- Они не потребуются, - сказал Рэй, - по крайней мере, сегодня они нам не нужны. Иди дальше.

Дальше была совершенно странного вида комната. Все стены, пол и потолок в ней были сложены крошечными металлическими шариками. В комнате было довольно светло. Мягкий рассеянный свет лился со всех сторон. В комнате было совершенно пусто, ничего, только голые ровные пол, стены, потолок.

- Погоди, Вик, сначала возьми шлем.

Шлемы, по виду очень похожие на пилотские, лежали в тамбуре, в одном шкафу со скафандрами. В каждом по четыре штуки.

- Который? - спросил я, открывая шкаф.

- Лучше синий. Ага, этот, а сейчас заходи. Усаживайся поудобнее.

Я увидел, что в комнате пол вздыбился, поднялся волной и образовал что-то вроде откинутого назад кресла.

- Как ты это сделал?

- Элементарно. Эти шарики - элементы трансформируемой модели. С помощью силовых полей я управляю каждым из них по отдельности.

- А твой вычислитель не перегреется от такой нагрузки?

- Для меня это вообще пустяки. Садись, не бойся, не рассыплется. Только прямо сейчас надень шлем.

Я надел шлем, который мягко и плотно облегал голову со всех сторон, и сел в это самое "кресло", которое на проверку оказалось очень даже мягким и удобным. Голос Рэя донесся до меня, словно из какой-то глубины:

- Закрой глаза и максимально расслабься. Сейчас "кресло" окружит тебя со всех сторон, но не бойся, ты сможешь уйти, как только пожелаешь этого.

И в самом деле, эти самые шарики мягко обволокли меня со всех сторон. Но голос Рэя зазвучал отчетливее:

- Сейчас ты увидишь и почувствуешь мир так, как чувствовал в свое время я. Это будет что-то вроде фильма, но только более полно по ощущениям. И еще, тут будет значительное несовпадение времени. Но не бойся этого. Все это отнимет у тебя времени максимум до вечера. За это время ты сможешь увидеть годы моей жизни. Человеческий мозг легко справляется с подобным потоком информации. Это я только что рассчитал. Я буду постоянно контролировать твое состояние и в случае чего непредвиденного, прерву сеанс. Ты готов?

- Готов, - ответил я сразу же и насколько мог спокойно. Хотя, в самом деле, я немного побаивался. Потому что-то, что предлагал мне Рэй, было мне совершенно неизвестно. Вообще-то бояться следовало бы намного сильнее, но я находился в таком состоянии, что из-за необычности всего происходящего, я почти что терял чувство реальности. Рэй же наверняка прекрасно понимал мое состояние.

- Не бойся, Вик, ты просто словно бы проживешь часть моей жизни. Максимально расслабься, постарайся ни о чем не думать. И до конца сеанса ни о чем меня не спрашивай. Договорились?

- Хорошо, можешь начинать.

В этот момент на меня словно бы навалилась полная темнота, или что-то очень похожее на сон без снов. Но пробуждение из этого сна произошло быстро. Перед глазами появилась яркая, красочная картинка. Я увидел мир чужими глазами. И словно бы я сам был этим человеком или нечеловеком, но я не ощущал никакой разницы. И вообще, я ничего не думал, ничего не понимал, все заполнили чужие мысли, чужие чувства, я полностью жил чужой жизнью и ничего не помнил о своей.

Я был мальчишкой, землянином, которого все звали Рэем. Я помнил своих родителей, которые погибли, когда я был еще совсем маленьким, правда, недостаточно хорошо. Я жил со своим братом Леком в небольшом поселке, который был построен не так уж и давно, посреди лесов средней полосы евроазиатского материка. В нашем поселке жили всего только двадцать семей. Но у меня все-таки был друг - Антон, мальчишка, мой одногодок. Темноглазый, смуглый, но неподходяще для своего облика светловолосый, он был полным контрастом ко мне. Потому что у меня при голубых глазах, угольно-черные волосы и, сколько бы я ни загорал, за все лето становился только слегка загорелым. С Антоном мы были друзья, не разлей водой. Постоянно все делали вместе. И учились, и играли, и отдыхали, когда была для этого возможность. Вот и сегодня мы с Антоном договорились пойти к речке - покупаться и позагорать, сколько влезет, без ограничений. Утром же меня разбудил Лек:

- Ну, давай, просыпайся засоня.

- У-у-у, - ответил я, натягивая одеяло на голову и собираясь досмотреть сон, который на самом интересном месте прервал брат, всегда так у него получается.

- Поднимайся, поднимайся, - не отступался он, - все равно ведь подниму тебя.

Одеяло улетело в сторону, и я понял, что поспать мне больше не придется. Но, зная, что будет дальше, я специально сделал вид, что сплю. Такая уж игра была у нас заведена. Я тут же оказался поставленным на ноги и заставленным делать утреннюю зарядку. И все это под насмешки, которые Лек долго и щедро отсыпал в мой адрес. Леку был тридцать один год, он был старше меня ровно на двадцать лет, хотя и выглядит он всего лет на семнадцать - восемнадцать, не больше. Так почти все знакомые про него говорили, а он только смеялся в ответ на это и говорил, что регулярно употребляет эликсир молодости.

Закончили мы зарядку продолжительной пробежкой по утреннему лесу, а, вернувшись домой, отправились умываться и завтракать. После завтрака Лек снова сделался очень серьезным, как всегда. Надел свой рабочий костюм, ну то есть тот костюм, в котором он обычно ходит на работу. Но вместо обычного: "До вечера", он сказал:

- Рэй, сегодня я задержусь. Есть кой какие неотложные дела. Скорее всего, буду дома завтра утром или даже вечером. Надеюсь, что ты будешь вести себя благоразумно и ничего особо страшного не натворишь.

Такое для меня тоже не было в новинку. Лек так делал примерно раз в месяц. И даже если я чего-то за время его отсутствия вытворял, то особо не ругал меня за это. Я и сейчас пообещал ему, что буду вести себя примерно, хотя и знал, что, скорее всего, будет не так. Как только Лек ушел, я тут же начал разрабатывать планы на то, чем буду заниматься в его отсутствие. За этим занятием меня и застал Антон.

- Ну, что, опять мечтаешь? Я тебя там жду, понимаешь ли, жду, а тебя все нет и нет.

- Лек сегодня опять куда-то собрался, и до завтра его не будет.

- Вот это да, - Антон тут же присел, звонко хлопнув себя ладонями по голым коленкам, - мои сегодня тоже укатили к каким-то старым друзьям, и тоже до утра. Это же полнейшая свобода.

- Ага, - заулыбался я, - чем займемся?

Антон подвинул меня в кресле и уселся рядом, положив мне руку на плечо. И мы принялись обсуждать различные "проекты", чем могли бы заняться. Часть этих "проектов" мы отмели за полной нереальностью, а на другие у нас просто не хватило бы времени. И нам пришлось остановиться на простом - небольшом походе вниз по нашей речке, но так, чтобы обязательно с палаткой и костром.

Палатку взял я, она была небольшая и очень легкая. Ее Леку когда-то давно подарил какой-то знакомый звездолетчик. Это была палатка из аварийного комплекта, какие имеются на звездолетах. В сложенном виде она легко умещалась в пригоршнях взрослого человека. Ее и еще кое-что из съестных припасов я затолкал в мой маленький рюкзачок. Но не успел я даже закрыть его, как вернулся Антон. На нем были тяжелые ботинки, пятнистые маскировочные штаны, а точно такая же куртка болталась род клапаном рюкзака. И в довершение ко всему, с пояса у него свешивался ниже колена широкий и толстый нож в потертых пластиковых ножнах.

- Ты еще не собрался? - Удивленно спросил он, он всегда так "удивляется". - Давай уж, одевайся побыстрее, время-то как-никак идет.

- А я и так уже готов.

- Ты что, это ведь поход, а не легкая прогулка, - сказал он, указывая на мою по-летнему легкую одежду, которая оставляла открытыми и руки и ноги. Обдерешься ведь.

- Ну и что, - сказал я с легкой ноткой пренебрежения, - на мне все быстро заживает. А вот ты испаришься.

Тут он заявил, что лучше уж немного попариться, чем страдать от царапин, да и объяснять потом родителям, где их получил. Он этого не хочет и не допустит, в отношении меня тоже. Пришлось и мне облачаться в костюм наподобие его костюма, потому что я хорошо знал, что спорить в таких случаях с Антоном - занятие практически бесполезное.

В поход мы вышли так, чтобы никто в поселке этого не заметил. Скрывались за кустами, двигались короткими перебежками, пока, наконец, не скрылся из виду последний домик поселка. С этого момента и начался наш поход. Поначалу мы шли довольно легко, но через час уже прилично устали и объявили привал. Скинули с себя одежду, искупались в прохладной воде, она давала ни с чем не сравнимое наслаждение. Потом выбрались на берег и растянулись рядом друг с другом на мягкой и зеленой траве.

- Рэй, может быть так и до развалин дойдем? - предложил мне Антон.

- Каких развалин? - удивился я.

- Тех самых. Здесь ведь когда-то город был. Я же тебе говорил.

- Я у Лека спрашивал, а он сказал, что никаких развалин тут нет, что город в свое время был снесен начисто.

- А мне про развалины дядя рассказывал. Он, мальчишкой еще, бывал в этих местах. Он говорил, что это недалеко, всего километров двадцать. Километров пять мы уже прошли, так что осталось уже только пятнадцать.

- Твой дядя и не такое может придумать.

Антонов дядя был писателем, из числа малоизвестных, если не сказать совсем неизвестных за пределами узкого круга людей. Он довольно часто навещал этот поселок, а когда навещал, то обязательно возился и с нами. Не сосчитать тех выдумок, которыми он щедро нас развлекал, такой уж он был выдумщик. Когда-то он был толи археологом толи палеонтологом, но бросил эту работу, а может быть его с нее и выгнали, это было покрыто туманом. И он стал писать.

- Не, это он не придумал, точно тебе говорю, ведь это он не только мне одному рассказывал.

- Вообще-то можно и дойти, проверим. - Согласился я. - Только когда мы дотуда дотопаем?

- А что, вернуться мы успеем. А если и не успеем, то заночуем, палатка-то у нас с собой. Ты говорил, что тебе все равно нахлобучки не будет, ну а я уже привычный. А может быть и вообще не узнают.

- А мне кажется, что Лек про меня вообще все знает, даже то, что я никому и никогда не говорил, даже то, что я во сне вижу.

- Ты это зря, брат у тебя что надо, мне бы такого брата.

- Да я не об этом. Мне с ним почти всегда хорошо, но иногда бывают моменты...

- Да брось ты.

- Я правду говорю, что иногда бывают моменты, когда я чувствую себя перед ним, словно бы младенец перед столетним стариком. - Сказал я и тут же оборвал разговор.

Я перевернулся на спину и несколько минут молчал, глядя в высокое голубое летнее небо, по которому неторопливо плыли редкие кучевые облака. Мне было хорошо, потому что лето, потому что небо такое голубое, а трава подо мной такая мягкая. Потому что рядом со мной самый лучший мой друг, с которым мы отправились в самый настоящий поход. Вернул к реальности меня Антон. Он слегка двинул меня локтем в бок:

- Опять о чем-то мечтаешь?

- Не а, просто на небо гляжу.

- Дальше пойдем или еще разик искупнемся?

- Пойдем. Искупаться-то еще успеем. На следующем привале хотя бы. Далеко ведь еще идти до этих твоих развалин, не один еще привал у нас будет.

Мы снова шли вдоль речки. Сначала я не надевал ботинки. Как это Антон не может понять, как прекрасно пройтись вот так, босиком, по такой вот зеленой и мягкой траве. Это ведь одно сплошное удовольствие. Правда дальше пошли камни, и удовольствие закончилось. Мелкие каменные кусочки постоянно осыпались и изъеденных временем и погодой скал, так, что река не успевала окатывать их в гальки. Каменная крошка больно впивалась в непривычные к этому ноги, и поэтому мне пришлось останавливаться и надевать ботинки. Под довольно злорадные усмешки Антона.

Минут через двадцать по времени и чуть больше километра по расстоянию от нашего привала, обрыв вплотную подступил к воде, где сразу же начиналась немаленькая глубина. И нам пришлось довольно долго карабкаться по обрыву наверх. Антон лез впереди, а я следом за ним. Из-под его ног на меня то и дело сыпалась сухая глина, из которой, помимо камня, был сложен этот обрыв. Но только когда мы уже были наверху и оттуда посмотрели вниз, то поняли, что обрыв-то действительно высокий, и каково было бы нам сорваться с него, даже с полпути. Но боязнью высоты не страдали ни я, ни Антон, поэтому обратили это предположение в обычную шутку. Мы немного посидели на самом краешке обрыва, болтая ногами, и, посмеиваясь друг над другом, потом же продолжили свой поход.

Здесь, немногим подальше от поселка, лес был самый, что ни на есть дикий и неухоженный. Наверно точно такие же леса были на Земле давным-давно, когда человек еще не создал техническую цивилизацию. Но я-то видел такой лес можно сказать в первый раз. Небольшие походы с Леком не в счет, он-то как раз приводил меня в лес, облагороженный человеком, а не такой запущенный. Нам с Антоном то и дело приходилось перебираться через поваленные деревья, продираться через густой и колючий кустарник, которые преграждали нам дорогу. Тогда я мысленно поблагодарил Антона за то, что он настоял на том, чтобы я оделся в эти штаны и куртку. Вслух такого говорить было нельзя, потому что за этим наверняка последовали бы насмешки о моей неразумности. Вслух я спросил у него:

- Антош, а как мы определим, дошли мы или не дошли до этих самых твоих развалин. Еще чего и запросто проскочить можем.

- Не проскочим, я точный ориентир знаю. Мне дядя объяснял, как найти развалины.

После привала мы шли дольше, да и прошли побольше. Лес, по которому мы шли, понемногу поредел, и высоко поднявшееся солнце достало нас своими лучами. Ветра не было, и от навалившейся на нас жары, мы устали довольно быстро. Привал мы решили сделать у речки, с купанием. Но лезть по обрыву вниз почему-то не решались, пришлось искать более удобный спуск, а для этого идти дальше. Но подходящий спуск нашелся довольно быстро. Это было русло небольшого ручейка, который прорезал в обрыве еще один обрыв. Но уклон этого обрыва был значительно меньше, чем у речного, и мы без труда спустились вниз.

- Вот силища, так силища, - сказал Антон, слегка присвистнув, - такой маленький ручеек, а разрезал такой большой обрыв.

- Это он сейчас маленький, - сказал я, - а весной, когда снега сходят, тогда он наверно ничуть не меньше нашей реки становится.

Мы, не говоря друг другу ни слова, бросили рюкзаки на камни, разделись и одновременно бултыхнулись в речку. Немного порезвились в чистой и прохладной воде, остыли от дневной жары, смыли с себя пот и только тогда выбрались на берег. На берегу немного обсохли, сидя на камнях. Но задерживаться на привале подольше не стали. Но и идти дальше в глухой одежде нам было вовсе не охота. Мы засунули свои костюмы в рюкзаки, одели только ботинки и продолжили свой поход, уже по каменистому берегу речки.

Дальше отдыхать нам пришлось чаще, потому что мы, не привыкшие ходить подолгу и помногу, начали уставать по-настоящему. Привалы у нас начали затягиваться почти до получаса, а когда мы обедали, то и вообще больше часа. Но все-таки до Антошкиного ориентира мы дошли еще задолго до вечера. Я бы наверно и не заметил этот ориентир, точнее говоря, вообще не обратил бы внимания, если бы я оказался тут один. Но Антон его определил сразу и безошибочно.

- Стоп, кажется уже пришли.

- Я ничего такого не заметил, показывай свой ориентир.

- Вон, смотри, - он показал мне пальцем на серую скалу, которая вроде бы почти ничем не отличалась от соседних.

- Скала, как скала, - сказал я, пожав плечами.

Антон бросил свой рюкзак на серый песок, который, сменив камни, был сейчас у нас под ногами, я сделал то же самое и пошел следом за Антоном. Он ничего мне не сказал, просто, когда я подошел поближе, то все увидел сам. Эта скала была творением рук человеческих, а точнее говоря даже вовсе не скала. Из ее серого и растрескавшегося тела выглядывали почти полностью изоржавевшие прутья стальной арматуры. Был в свое время на Земле такой материал - железобетон.

- Здесь когда-то была плотина городского пруда, а тут, где мы сейчас стоим, была вода, - объяснил Антон для меня.

- Странно, - сказал я, - когда-то тут был город, жили люди. Здесь был пруд, в нем наверно купались такие же мальчишки, как мы сейчас. А вот сейчас еще даже полтысячи лет не прошло, а уже почти не осталось никаких следов.

- А еще полтысячи лет пройдет и от нас с тобою никаких следов не останется, это же все время. Мне это дядя рассказывал, давно уже.

- А где он сейчас, твой дядька? Почему к вам не приехал, он ведь каждое лето приезжал.

- Он сейчас на Гамме. Вернется только зимой, - Антон явно не хотел продолжать разговор на тему, связанную с дядей-писателем, да и я тоже не хотел.

По наклонному уступу мы поднялись на берег. Но никаких развалин тут естественно не оказалось. И только через полчаса тщательных поисков мы наткнулись на торчащий из земли изогнутый и изоржавевший металлический прут. Но больше ничего мы так и не нашли, хотя и надеялись на большее, особенно Антон.

- Хоть что-то да осталось, - с усмешкой сказал я, а Антон с явно недовольным видом сообщил:

- Тут и еще кое-что другое должно остаться. Дядя говорил, что станции городской подземки остались целыми и невредимыми, их никто кроме времени не разрушал. Вход в одну из них должен быть недалеко, но на том берегу.

- А что ты сразу не сказал, давай, переплывем.

Мы тщательно сложили все свои вещи в рюкзаки, которые были не промокаемые. И, держась за них, переплыли на противоположный берег. Течением нас снесло, но немного, не такая уж широкая и быстрая наша речка. Этот берег, в отличие от противоположного, был пологий и заросший густой травой.

Сначала мы с Антоном поставили палатку, оборудовали стоянку и только потом отправились искать вход на станцию. Но не так-то просто что-то найти, если не знаешь, как оно выглядит и где точно искать. Несколько часов мы лазили по зарослям, все исцарапались, но так ничего и не нашли. Вернулись к палатке усталыми и голодными. Кое-как нарубили Антошкиным тесаком дров для костра. Когда же костер разгорелся, нам стало хорошо и уютно, таким уж почти магическим действием на человека обладает живой огонь костра.

Немного отдохнув, мы решили, что сейчас уже самое время для ужина. Антон вытащил из рюкзака металлическое кольцо, натянул на него негорючий мешок. Вместе мы прижали его другим кольцом, приделали металлическую ручку, и у нас получился походный котелок. Я набрал в него воды из речки, а Антон сделал для него подставку над костром. Мы повесили воду кипятиться, а сами снова сели рядом с костром. Так мы сидели молча, пока вода не закипела. Только изредка подбрасывали дров в огонь. Потом, когда вода закипела, начали вдвоем варить ужин из специально прихваченных из дома и мной и более запасливым Антоном концентратов. Получилось у нас какое-то ужасное варево, сразу не поймешь, толи это суп, толи каша, но, тем не менее, пахло это варево весьма аппетитно, наверно больше из-за того, что мы солидно проголодались за этот долгий день. А сейчас был уже вечер и солнце все сильнее клонилось к горизонту. Мы сняли котелок с огня, подвесили на специально подготовленное место, такой уж недостаток у походного котелка, его можно только вешать и нельзя ставить. Тут же, дуя и обжигаясь, мы принялись ужинать.

Но того, как и откуда появился человек, мы все-таки не заметили. Гость шел со стороны берега. И мы наблюдали за ним издалека. Он то скрывался в кустах, то появлялся снова, но было сразу понятно, что направляется он к нам, а не куда-то мимо. Когда же он подошел совсем близко, мы поняли, что это не взрослый человек, а парень лет тринадцати - четырнадцати, длинный, светловолосый и какой-то немного нескладный что ли. Одет он был в толстую и плотную, серого цвета куртку, такие же штаны, на ногах высокие ботинки на толстой подошве, а за плечами внушительных размеров рюкзак на блестящей металлической раме, таких я никогда не видел. На лбу у него блестели капельки пота, а лицо довольно разрумянилось, наверно этот его рюкзак был совсем нелегким.

- Можно я тут, рядом с вами остановлюсь? - спросил он, немного странно и слегка замедленно выговаривая слова.

- Пожалуйста, - ответили мы с Антоном одновременно, и тут же усмехнулись над этим.

Гость тут же опустил на землю свой рюкзак и сел на него. Но сидеть на рюкзаке ему, очевидно, было не очень-то удобно, и он опустился рядом с ним на траву:

- Вы случайно не в Быструю Речку идете? - спросил он, вытирая рукой пот со лба.

- Ага, завтра утром пойдем.

- Я тоже туда иду, мне нужно с одним человеком встретиться. Только я тут никогда не был и дорогу плохо знаю.

- Так иди с нами. Все равно до заката тебе дотуда не дотопать, - сказал я сразу же.

- Вы уж не обижайтесь, ребята, что я к вам так навязываюсь. Просто в вашем... ваших краях я действительно впервые.

Мы тут же заявили, что новым людям мы всегда бываем только рады и не будем нисколько против того, что он к нам присоединится.

- Вода-то в речке наверно холодная? - спросил он, неторопливо расстегивая свою куртку.

- Не а, вполне нормальная. Мы тут недавно купались. Прохладная, но ничего, купаться можно.

- Это хорошо, я вот тогда тоже искупаюсь, а то весь взмок в этой своей робе.

После этих слов он стремительно разделся и уже через полминуты плавал на середине реки.

- Странный он какой-то, - прокомментировал Антон, рассматривая его куртку, - лето, жара, а он как будто вообще из зимы сюда вынырнул.

- А может быть и в самом деле из зимы, что тут удивительного, не везде ведь сейчас лето. А от полярных островов досюда на рейсовом дисколете чуть больше часа лететь.

В это время гость уже искупался и выбрался на берег. Он бросил на землю свою куртку и сел на нее, подтянув колени к самой груди.

- Ты издалека? - спросил его Антон.

- Вообще-то да.

- Там, где сейчас зима?

- Ты куртку имеешь в виду? Нет, я ее взял, чтобы на земле спать можно было, она для многого сгодится.

- Ты на дисколете сюда прилетел?

- Не, я пешком иду... из города.

Я хотел было спросить, из какого такого города он идет, потому что никаких городов тут поблизости не было, но не стал. Если захочет, то сам расскажет, а не захочет, так зачем допытываться у человека. Антон же у него спросил:

- Ты есть хочешь?

- Да не отказался бы.

- Так и не отказывайся, вон еще, сколько осталось, вдвоем нам это не осилить. А как освободим котелок, так тогда и чаю сварим.

Наш гость тут же весело и непринужденно согласился и все мы за десять минут выскребли котелок начисто. Я пошел к реке, хорошо промыл пленку, она снова стала чистой и прозрачной. Антон в это время подбросил дров в костер. Дрова, попавшие на горящие угли, быстро разгорелись и над костром снова поднялось пламя. Мы с Антоном снова повесили котелок над огнем и сели на свои места рядом с палаткой.

Солнце висело уже над самым горизонтом, багровым и какимто неземным диском, и почти что не грело. Наш гость зябко поежился, потому что еще после купания, оставался в одних трусиках. Сейчас же вдобавок ко всему появился легкий, но прохладный ветерок, днем бы такой, в самый солнцепек, а не сейчас, когда и без него становится совсем не тепло. Мне и самому стало прохладно и я на четвереньках забрался в палатку, вытащил из рюкзака свою маскировочную одежду. Сейчас она оказалась для меня снова кстати. Антон поглядел на меня и, последовав моему примеру, полез за одеждой. А наш гость ограничился только тем, что натянул на себя свою полосатую майку и сел поближе к огню. Он сидел почти, что напротив нас, огонь отражался в его глазах, а волосы делал золотистыми. Так вот сидели и молчали мы долго, пока не закипела вода в нашем котелке. Когда же она забулькала и запузырилась, мы снова оживились и принялись вдвоем с Антоном заваривать чай.

Солнце к этому времени уже полностью провалилось под горизонт. Начались долгие летние сумерки, хотя сейчас, в конце августа, они были уже не такие длинные, как в июне. Пили чай мы снова молча. Не знаю почему, но получалось так, что всем нечего было сказать. Мы с Антоном не решались говорить при госте о своих делах, а он наверно просто не хотел нам мешать. Когда мы встречались с ним взглядами, он как-то слегка виновато, что ли улыбался. По мере того, как наступала ночь, становилось еще прохладнее. Все-таки осень уже не за горами, а ощутимо подкрадывается к нам с севера, а здесь у нас ведь не незнающий зимы юг. Немного повозившись, гость вытащил из кармана своей куртки древние наручные часы. Механические еще, с движущимися стрелками на двенадцатичасовом циферблате. Деловито завел пружину и спросил:

- Ребята, сколько сейчас точно времени?

- Двадцать два, сорок шесть, - тут же ответил Антон, глянув на свои часы, приколотые к куртке в виде значка.

- Откуда у тебя такой музейный экспонат? - тут же спросил его я, кивнув на часы.

- Подарок, - ответил он, - посмотри, если хочешь.

Я пересел рядом к нему и взял часы в руки.

- Идут, - сказал я, увидев, что стрелка движется.

- Им наверно полтысячи лет, - сказал присевший рядом на корточки Антон.

- Побольше, но ненамного.

- А зачем ты их с собой носишь, такой экспонат лучше дома оставлять.

- Это талисман, - сказал он немного нерешительно, - тот, кто их мне подарил, сказал, что пока они идут, все будет хорошо.

Я вернул ему часы, и он снова спрятал их в кармане куртки. Куртку же накинул себе на плечи.

- Давайте еще чаю попьем, - предложил Антон, - а то вон, сколько наварили, не пропадать же добру.

- Может быть, подогреем, - неуверенно предложил я, хотя и предпочитал чай не горячим, да и Антон тоже не любил пить кипяток. Поэтому я смотрел не на него, а на гостя.

- Мне холодный больше нравится, - ответил он.

- Нам тоже, - сказал Антон.

За чаем же гость, совсем неожиданно для нас, сказал:

- Спасибо вам, ребята за все. Я ваш должник, но только не знаю, чем я с вами могу расплатиться.

Мы с Антоном недоуменно переглянулись, мы вроде бы не сделали для него ничего такого, за что принято было расплачиваться. И Антон сказал:

- Если ты так хочешь обязательно расплатиться, то расскажи что-нибудь интересное, чего мы никогда не слышали.

- Хорошо, - сказал он, - только вот что рассказывать. - На несколько минут он задумался, - может быть, что-нибудь историческое, про старые времена?

- Не, исторического не хочется, лучше что-нибудь современное, - сказал Антон. А я, совсем неожиданно для себя, да и наверно для гостя тоже, предложил:

- Можно страшную историю. Про роботов.

Антон искоса посмотрел на меня, но возражать не стал. В глазах же у гостя зажглась веселая искорка:

- Хорошо. У меня как раз есть такая история, и она, эта самая история, наверно вполне страшная. Вообще-то это что-то вроде современной сказки.

Антон наверняка хотел сейчас сказать, что нам уже по одиннадцать лет, и что это не тот возраст, чтобы слушать сказки. Может быть, он хотел сказать что-то другое. Но я его остановил, даже не дал начать. А гость начал рассказывать эту свою сказку:

- Это случилось в этом веке и на этой Земле. В мире, где каждый о чем-то мечтает, но, как и всегда, не всякий может осуществить свою мечту. Но в этом мире уже возможна любая иллюзия.

"По крайней мере, начало у нее вполне серьезное", - подумал я, не переставая слушать.

- В этом мире жили два давних друга. Их дружба началась еще давно, в самом детстве. Они оба рано лишились родителей и воспитывались в одном из городков. В детстве они о многом мечтали, хотели быть всегда вместе и все делать вместе, но потом, когда детство закончилось, каждый нашел свой путь в жизни, и эти пути у них оказались разными. Один из них стал знаменитым звездолетчиком, как когда-то хотел и мечтал. Он прошел по многим звездным путям, видел своими глазами не одну тысячу солнц. Не один раз он бывал на краю гибели, но всегда выходил из этого победителем. Он достиг вершины власти в космофлоте, стал командиром Дальней Разведки и астрокапитаном, но он не был счастлив. Ведь когда-то он мечтал об очень далеких и чудесных звездах, о величайших открытиях, но он не нашел у звезд того, о чем мечтал. Второй из них стал известным ученым, доктором медицины и доктором кибернетики, академиком. И еще он был путешественником, правда, об этом мало кто знал, потому что он никогда не исчезал надолго, хотя и уходил далеко. Но счастливым он тоже не стал, потому что больше всего на свете хотел иметь Дом, Семью, детей. Сначала все это он откладывал на потом, находил более важные дела, а потом понял, что стал уже слишком стар для этого.

Они долго не виделись, много лет, но все-таки встретились. Но встретились они уже тогда, когда оба были старыми. Встретились случайно, но ужасно обрадовались друг другу. Они проговорили целую ночь напролет и словно бы снова окунулись в мир своего детства, вспомнили свои мечты. Они не рассказывали друг другу ничего плохого и плохое отодвинулось. Но того, что уже потеряно, невозможно вернуть, время-то уже ушло. И тогда они поклялись друг другу хоть сейчас побыть вместе и заняться одним, общим делом. И это дело нашлось. Они решили создать робота-пилота, который сможет увести большой корабль в галактические дали, туда, где никто не бывал, где столько загадок, где ждут еще неизвестные братья по разуму. Первый из друзей оставил свою должность командующего Дальней Разведкой, а второй оставил должность директора одного крупнейшего научного центра. И они принялись за новую работу. Эту работу они начали не сначала. Над этим роботом уже давно работали многие ученые, но у них ничего не получалось. Они, эти ученые, создали интеллектуальную, быстро соображающую, но все-таки машину, которая водила корабль хуже даже начинающего звездпилота. Друзья долго думали, как все-таки это сделать, и придумали. Они решили сделать так, чтобы этот робот был как человек, чтобы он был настолько человеком, насколько это вообще возможно. Чтобы он был другом, у которого можно что-то попросить, а не машиной, которой можно управлять. И они сделали этого робота. Маленького мальчика, почти как настоящего.

- А почему мальчика, а не взрослого? - спросил Антон.

- Потому что они посчитали, что стать человеком можно только, вырастая от младенца и до взрослого. И этот мальчик жил как все и совершенно ни о чем не догадывался. Внешне он ничем не отличался от любого другого мальчишки, не лучше многих, но и не хуже. Как все ел и пил, хотя это и не было ему нужно. Спал, потому что так было запланировано и запрограммировано. Рос, об этом заботились техники, каждую неделю ночью заменявшие ему тело. Он жил у ученого, которого считал своим... отцом. И вообще, он получился самым обыкновенным мальчишкой, человеком. Ученый так сильно привязался к нему, что даже все чаще и чаще забывал, что он не мальчишка, а робот. И в такие моменты он чувствовал себя счастливым, потому что наконец-то обрел иллюзию того, что хотел. Но по ночам, когда он снова все видел собственными глазами, он мучился от мыслей. Что ожидает этого мальчишку, этого человека в шкуре робота. Нужно думать о том, как постепенно рассказывать ему правду. И что будет, если он узнает это сам, не специально, а случайно. Не сойдет ли он с ума от этого ужаса.

- А разве робот может сойти с ума? - спросил я.

- В том то и дело, что он получился не совсем роботом, а роботом с душей человека, и он считал себя человеком. А ведь это страшно - оказаться не тем, кем себя считаешь. Вот все человек, человек, и бац - машина, которой кто-то может управлять и которую могут просто-напросто выключить и разобрать. У которой нет права на жизнь и естественно нет права решать свою судьбу и быть человеком.

В этот момент я отчетливо представил себя на месте этого мальчишки-робота и меня тут же передернуло. И еще мне представилось, что может быть я точно такой же робот, как он и что может быть, это произойдет на самом деле. Внутри у меня что-то несколько раз неприятно сжалось. Действительно страшная история. Я посмотрел на Антона, тот, глядя в землю, поежился. Гость же молчал и тогда я нерешительно спросил:

- Ну и что же было с ним дальше?

- Не знаю. У этой истории пока еще нет конца... Или просто я его не знаю.

Еще какое-то время мы сидели и молчали. Стало уже совсем темно. На небо высыпали все, даже самые слабые звезды. И я, откинувшись, смотрел на эту вечную картину звездного неба. И я снова начал мечтать, что когда я вырасту, то стану звездолетчиком и поведу между звездами большие корабли. Туда, где еще никто не бывал. Я увижу чужие миры, свет чужих солнц будет согревать меня словно свет родного Солнца. Я пройдусь по камням чужих планет, и может быть найду наконец-то далеких братьев по разуму... Я посмотрел на гостя, он сидел, все так же притянув колени к груди, и ворошил сырой веткой угольки в костре. Потом я посмотрел на Антона, а он в этот же момент посмотрел на меня, мы встретились с ним взглядами и улыбнулись друг другу. Антон молча показал мне пальцем на небо, а я кивнул ему в ответ, потому что понял его. Ведь мы еще давно поклялись друг другу стать звездолетчиками и всегда быть вместе. И нам было хорошо сейчас, а история, рассказанная гостем, уже забывалась.

- Спать пора, - сказал Антон даже слегка весело, - а то ведь точно завтра все утро проспим.

- Ага, - ответил я с вздохом и посмотрел на гостя.

- И в самом деле, пора, - сказал он и собрался облачаться в свою амуницию. При этом он едва заметно морщился.

- Сырая ведь, - сказал ему я.

- А ты, откуда знаешь?

- По тебе вижу. Оставь ты ее, иди к нам в палатку, места то вон сколько, на всех хватит.

- Я уж лучше так, привычнее как-то, - неуверенно сказал он.

- Не ломайся, пожалуйста, - сказал ему Антон, - мы люди простые и из простой вежливости ничего не предлагаем. Забирайся сюда, тогда и нам спокойнее будет.

Гость улыбнулся нам и, не говоря больше ни слова, оставил свою теплую одежду и забрался в палатку. Мы с Антоном тут же последовали за ним. Я наглухо запечатал вход и поставил регулятор температуры на двадцать градусов. Потом немного подумал и передвинул регулятор концентрации кислорода, эта палатка позволяла сделать и такое. Антон же включил свет, неяркий светильник, встроенный в потолок палатки. Вместе с ним мы накачали воздух в двойное дно палатки, и оно стало толстым и упругим, как надувной матрас.

- Палаточка то непростая, - сказал гость, делая глубокий вдох, - уж больно легко дышится.

- Конечно непростая, - ответил я, - она из аварийного комплекта космонавта, это подарок одного знакомого звездолетчика.

- Понятно, - сказал он и лег, повернувшись лицом к стене.

Мы с Антоном сбросили свои грубые и довольно неудобные костюмы и, погасив свет, тут же повалились на пол. Сон одолел нас практически мгновенно. Я услышал, что Антон начал посапывать и тут же сам уснул, следом за ним. Этой ночью мне ничего не снилось, а если и снилось, то, проснувшись, я тут же все забыл. Солнце было уже довольно высоко, его я увидел через полупрозрачную стену палатки, как только проснулся, а проснулся я первым. Антон все еще мирно и сонно посапывал мне в плечо. И гость тоже спал, а на лице у него была едва заметная улыбка, наверно ему снились хорошие сны.

Я тихо и осторожно, чтобы никого не разбудить, выбрался из палатки наружу. Там было немного прохладно, но поднявшееся утреннее солнце уже неплохо грело. Я зашел по колено в воду, тщательно умылся и вытерся подолом майки. Ни Антон, ни гость просыпаться и вставать явно еще не собирались. И я решил немного прогуляться и развеяться, хоть и в одиночестве. Я влез в мокрые от росы ботинки, которые вчера не догадался занести в палатку. Ботинки сделались скользкими и неприятными для ног, и я мысленно отругал себя за непредусмотрительность. Я медленно прошелся по берегу и направился в ту сторону, откуда вчера пришел наш гость. Кусты, через заросли которых я продирался, щедро полили меня той же самой росой, и буквально через пять минут я уже промок, как после хорошего дождя.

Я еще посильнее удалился от берега. Тут кусты кончались, и начинался густой сумрачный лес, в котором, хоть и роса сверху не сыпалась, но зато казалось намного прохладнее, потому что не было солнца. Я прошел по лесу еще сотню метров и уже собрался возвращаться к палатке, но тут совершенно случайно наткнулся на совершенно гладкий, явно обработанный человеческими руками камень, точнее даже кусок небольшой плиты из красного гранита. Он лежал возле сплошь покрытого зеленым мхом невысокого, но прямого и длинного уступчика и словно бы свалился с него. Тогда я понял, что этот уступчик тоже сделан человеком древнего города. Ухватившись обеими руками, я оторвал целый пласт мха, и под ним открылся такой же гладкий камень. Тогда я подумал, что может быть где-то совсем рядом и находится тот самый вход в старинную и не разрушенную станцию городской подземки, про которую говорил Антонов дядя. А, подумав это, я тут же захотел снова заняться поисками, но не успел.

- Рэй, что ты здесь делаешь?

Это был Лек, его я узнал по голосу, даже не оборачиваясь. А пока медленно оборачивался, думал, что же мне ему ответить. Но в голову так и не пришло ничего разумного, и вместо ответа я сморозил глупость:

- Грибы собираю, - я посмотрел на Лека и понял, что он здесь ни в коей мере не рассчитывал встретить меня, поэтому я тут же спросил:

- Ну, а что тогда здесь делаешь ты?

Лек нисколько не растерялся и ответил точно таким же тоном, что и я, и теми же словами:

- Грибы собираю.

Тут меня словно бы кто-то подтолкнул:

- Ну и много там грибов?

- Где там?

- На станции подземки.

- Нет здесь никакой станции.

- А откуда тогда ты тут выскочил?

- Ты ведь не видел откуда. И, по-моему, мы уже договорились, что мы тут грибы собираем, - сказал он и рассмеялся.

И мне тут же расхотелось задавать вопросы дальше. Из Лека вообще невозможно что-нибудь вытянуть, если он этого сам не захочет.

- Ты ругаться будешь? - спросил я у него, - за то, что я из дому смылся?

- Ерунда. С тобой ведь ничего не случилось. - Лек взял меня за плечо и прижал к своему боку, - а Антон где?

- Спит еще, мы ведь вчера поздно спать легли.

- А тебе, значит, не спится. Вчера, мне помнится, я тебя еле поднял.

- Вчера сон интересный снился, а сегодня совсем ничего.

- Неудивительно, если весь день на ногах.

- А ты откуда знаешь, что весь?

- Догадаться совсем не трудно, вон ты как весь исцарапался и ободрался.

Мы медленно шли обратно к берегу. Когда же пробирались через кусты, я снова намок от росы, которой на кустах нисколько не убавилось. Лек же как-то умудрился остаться абсолютно сухим, чистым и не исцарапавшимся. Словно бы шел не по лесу, а по дорожке в парке. Когда мы вышли к реке, я все-таки спросил у Лека:

- Ну а куда же ты все-таки ходил, если это конечно не секрет?

- Пока еще секрет, но придет время, и я все тебе расскажу.

- А когда оно придет, это время?

- Боюсь, что уже очень скоро.

Я хотел было спросить, почему он так боится, посмотрел на Лека. Он же в этот момент насторожился. Я понял, что он увидел лежащие возле палатки вещи гостя.

- Чьи это вещи? - тихо спросил он у меня.

- Это нашего гостя. Он идет из какого-то города к нам в поселок. Немного странный парень. Мы его вчера уговорили идти сегодня вместе с нами и переночевать в нашей палатке.

Лек нагнулся над вещами и, не прикасаясь к ним, внимательно их разглядел, усмехнулся и спросил:

- Ну а как зовут этого вашего гостя?

- Не знаю, как-то не довелось спросить.

- Ну, вы и даете друзья-приятели, приглашаете к себе человека, даже не поинтересовавшись, как его зовут.

- А разве это так важно, - усмехнувшись, ответил я тоном Лека, кажется, ты так говорил?

- Я говорил, что, зная самого человека, не обязательно знать его имя.

- Тут у нас то же самое. Мы с Антоном людей чувствуем.

- А что ему нужно в нашем поселке, он сказал?

- Он говорил, что ему нужно с кем-то встретиться и поговорить. Странный, столько пешком топать, когда можно на дисколете. Они везде летают, три часа и ты в любой точке на планете.

- Не везде они летают, Рэй, не везде и не всегда, а откуда он пришел, дисколеты не летают вовсе.

- Как это не летают, они же по всей Земле летают?

- Отстань, Рэй, это тебе тоже пока еще рано знать.

- А я, вроде, к тебе и вовсе не пристаю, - сказал я, немного обидевшись, и сел на землю прямо возле палатки. Лек же немного помедлил и сел рядом со мной. Я спросил, - а откуда ты все это знаешь?

- Ну, я ведь все-таки постарше тебя, и жизненного опыта накопил побольше. А во-вторых, этот парень, ну ваш гость, скорее всего, хочет встретиться не с кем-то, а со мной.

- С тобой?

- Со мной, сам увидишь. Можем даже поспорить.

Ждать долго не пришлось, а поспорить мы так и не успели. В палатке послышалась возня, с шелестом расстегнулся клапан входа, и оттуда показался гость. Он увидел Лека, глаза его на секунду округлились, а потом на лице у него появилась широкая улыбка. Он окончательно выскочил из палатки и тут же кинулся к Леку, радостно облапил его. Лек же сказал:

- Ну, здравствуй, Андрей, только что ты тут делаешь?

- Ну, вот так сразу, холодно и сухо. Не так ведь просто было найти тебя.

Лек взлохматил ему и без того не гладкую шевелюру и усадил рядом с собой:

- Ну и чем же я обязан этому твоему внеплановому визиту?

Гость недоверчиво посмотрел на меня, но все-таки ответил:

- Сашка прислал, по личному делу. Он говорит, что будто бы чувствует, что у тебя здесь не все в порядке. Сам же сюда придти не может, после того самого случая ему сюда дорога заказана. Он просит, чтобы ты пришел к нам.

- Знаешь, Андрей, мне с ним встречаться совсем даже нежелательно.

- Не пойму, ты что, недолюбливаешь его что ли?

- Наоборот, - на лице у Лека появилась какая-то необычная для него и слегка печальная улыбка, - он по своей природе один из самых близких для меня людей. Просто не мы придумываем законы природы.

- Но ты все-таки придешь?

- Приду.

- Ну, вот и хорошо.

- Как знать, как знать. Кстати, надолго ты собрался в наши края?

- Как получится. Вообще-то пока не прогонишь. Не так-то просто было мне сюда прорваться.

- Живи сколько хочешь. Мы ведь только вдвоем живем. Кстати, я узнал, что вы еще даже и не познакомились, - сказал Лек и подтолкнул меня в бок. Гость протянул мне ладонь и представился, словно взрослый:

- Гостин Андрей.

Я пожал ему руку и тоже в свою очередь представился:

- Рэй.

- Рэй Закат, - добавил Лек, - между прочим, мой братишка.

После этих слов, Андрей как-то неожиданно смутился и начал что-то быстро шептать Леку на ухо. Лицо у Лека вытянулось, он поднялся на ноги и сказал, обращаясь ко мне:

- Извини, Рэй, но нам нужно поговорить наедине.

Нужно, так нужно, я и не возражал. Лек и Андрей пошли вдоль берега, а я забрался в палатку, чтобы разбудить Антона. Просыпаться же Антон совершенно не желал и на все мои попытки отвечал только раздраженным мычанием. Но наконец-то он открыл глаза и, увидев меня, сказал:

- Чего спать-то не даешь?

- Хватит, выспался уже. Солнце-то вон уже как высоко.

- Сон интересный снился, а ты даже досмотреть не дал.

- Я тут наяву себя как во сне чувствую.

Я подробно рассказал Антону про все, что было со мной в это утро. Под конец же спросил:

- Ну и что будем делать?

- Сначала я умоюсь, а потом будем завтракать.

Но позавтракать мы уже не успели. Вернулись Лек с Андреем, и настроение у обоих было неплохое. Подойдя к нам, Лек сказал:

- Вот что, путешественнички, давайте собирайтесь. Попутешествовали, отдохнули, но уже пора домой.

- Мы завтракать собирались, а то ведь до поселка дойдем только к обеду. Дорога-то неблизкая.

- Неблизкой дороги не будет. Здесь, совсем недалеко, я оставил свой личный дисколет.

- Не знал, что у тебя есть личный дисколет, - сказал я, искренне удивившись, не так-то просто иметь личный дисколет, чтобы я про это ничего не узнал. Но может быть, дисколет выделили Леку совсем недавно, и он собирался сделать мне когда-нибудь сюрприз. Но я так и не стал ничего спрашивать у Лека, а он сказал мне:

- Ты пока еще много чего не знаешь.

Дисколет был действительно совсем рядом и уже через несколько минут мы были в поселке. Антон тут же покинул нас и убежал к себе домой. Мы же вдвоем пошли к нам, потому что Лек сразу же сказал:

- Извиняйте, но я должен до вечера отлучиться, дела. Рэй, закажешь для гостя нормальную одежду, ну и покажешь ему все, что он захочет. Договорились?

- Не беспокойся, Ком, все будет в полном порядке, - ответил вместо меня Андрей.

Лек только махнул нам рукой и забрался обратно в дисколет.

- Андрей, ты как-то странно назвал моего брата, я не слышал, чтобы его кто-нибудь так называл.

- Комом-то что ли. Это не я, а он сам придумал. Это вообщето сокращение.

- От кого сокращение?

- От кого надо, - ответил он немного грубовато, но тут же извинился, извини, Рэй, но я обещал ему, что ничего про него тебе рассказывать не буду.

- Да ладно, что уж, я и не обижаюсь нисколько. Ну, вот мы уже и пришли. Здесь мы живем вдвоем с Леком. - Я указал ему на наш домик.

- Солидные хоромы, - сказал он в ответ.

- Это ты считаешь солидными, - почти, что засмеялся я, - это вовсе даже не солидные, а так, ниже среднего.

- У нас это посчитали бы даже чересчур роскошным.

- Андрей, а все-таки, ты откуда? Или ты и про это тоже обещал ничего не рассказывать?

- Не обещал, но только это все равно тайна. Ты умеешь хранить тайны?

- Наверно да.

- Я из города, - сказал он, немного помедлив и чего-то недоговаривая.

- Тоже мне нашел тайну. - Сказал я, - Ты это еще и вчера говорил.

Мы вошли в дом. Андрей как-то недоверчиво осмотрел все вокруг в прихожей, снял с плеч рюкзак и поставил его на пол, привалив к стене.

- Разувайся, здесь тепло, - сказал я, почти что выпрыгивая из ботинок. А свой "дирижабль" поставь вон в тот шкаф, он пустой. Туда же и свою теплую робу можешь засунуть.

Я же стянул с себя грязные рубашку и майку и, затолкав их в приемный люк утилизатора, остался в одних только плавках. Утилизатор, приняв ее в себя, чуть слышно загудел.

- Это что, автоматическая прачечная? - спросил гость.

- Не что ты, это самый настоящий простейший утилизатор. Зачем вообще что-то стирать, когда новое сделать и проще и дешевле. Ты что, утилизатора, что ли никогда не видел?

- Такого я никогда не видел, - сказал он, отрицательно мотнув головой.

- Странный ты какой-то, да и вообще. Из какого же такого города ты тогда пришел?

- Какого, какого, он здесь вообще один, там, где он когда-то был, мы были еще полчаса назад.

- А вы что, значит в лесу живете или под землей? - пошутил я, немного неудачно.

- Не в лесу и не под землей, а в городе. У вас он снесен до основания, а у нас еще не пришло это время. Но и у вас и у нас этот город назывался Зеленогорском.

- Ты что, хочешь мне сказать, что ты человек из прошлого времени.

- Не совсем так. Просто я из другого мира и другого времени. Мы не совсем ваше прошлое, а вы не совсем наше будущее.

- По-моему ты меня просто-напросто разыгрываешь, - сказал я, будучи не в силах поверить ему.

- Считай, как хочешь, - немного устало сказал Андрей, - но только я еще не сказал тебе ни одного слова неправды.

- Ну, ладно, хватит, - прервал я этот разговор. - Ты как мыться предпочитаешь, в ванной или под душем?

- Я вроде бы и замараться-то особо не успел.

- Просто у нас здесь такие правила, так что выбирай, ванна или душ.

- А совместить их нельзя?

- Пожалуйста. Вон там, налево ванная, а направо душ. Если что станет непонятно, позовешь.

- Хорошо.

Он пошел в ванную, и там спустя небольшое время, зашумела вода. Я немного помедлил и пошел в душ. Я даже не мог себе представить, как это можно вернуться с такой прогулки и не хотеть мыться. Уж я то чувствовал себя грязным, даже очень грязным. Сначала я дал горячую воду, настолько горячую, насколько вообще мог терпеть, потом ледяную, потом снова горячую и уж только потом нормальную, под которой и стал отмываться. В душ вошел Андрей, но, увидев меня, тут же извинился и отступил обратно за дверь.

- Заходи, не стесняйся, я уже заканчиваю, - крикнул я ему.

Вытащив из шкафчика два полотенца, одно я накинул себе на плечи, другое повесил на крючок возле двери и сказал вновь вошедшему Андрею:

- Вот тебе полотенце. Когда вымоешься, иди ко мне, я буду в соседней комнате.

В этой комнате, которую мы называли гардеробной, было окно выдачи доставочной сети поселка, которая впрочем, не уступала и городской. Я тут же подключился к этой сети и по памяти, не пользуясь каталогом, набрал шифры заказа. Над окном загорелась желтая лампочка, означающая то, что заказ принят и уже выполняется. А когда я вытерся и обмотал полотенце вокруг талии, над окном уже горела зеленая лампочка, означавшая, что заказ выполнен. В этот же момент сюда вошел Андрей, который уже успел вытереться и надеть на себя свои майку и трусы.

- Зачем грязное-то одел, - сказал ему я, открывая дверцу окна, - на вот, переодевайся, - я протянул ему запакованный в прозрачную пленку сверток, не бойся, это как раз по твоему размеру. Ну, что стоишь, стесняешься что ли? - усмехнулся я. - Ладно, я отвернусь.

Я отвернулся, сбросил с себя полотенце и принялся натягивать на себя только что полученные трусики и майку. Остальное же из полученной одежды пока одевать не стал. Потому что и гостю тоже нужно заказать одежду, а тут без каталога не обойтись.

- Ну, что, переоделся? - спросил я, поворачиваясь, - с каталогом обращаться умеешь?

- Каким каталогом? - спросил он в ответ.

- Обыкновенным, системы доставки.

- В первый раз о таком слышу.

- Да не прикидывайся ты, - сказал я немного раздраженно, потому что мне казалось, что не знать о таких обыденный вещах мог только младенец или пришелец. Но на младенца Андрей явно не тянул, а на пришельца не походил.

- Честное слово, - сказал он таким тоном, что я ему поверил.

- Ну, ладно, тогда я сам тебе одежду подберу, но только, чур, не обижаться.

- Я ведь все равно во всех ваших обычаях не разбираюсь. Выбери, пожалуйста, что-нибудь самое обыкновенное, среднее.

- Как скажешь. Но все же иди сюда, - я включил большой экран и начал быстро пролистывать на нем каталог, отыскивая то, что нужно, а когда нашел это, спросил, - вот это тебе подойдет?

- А ты как считаешь?

- Думаю, что вполне нормально.

- Значит, подойдет.

- Заказываю, только наверно минут пятнадцать придется подождать, нестандартный для нашего поселка заказ, у нас тут просто нет ребят твоего возраста. Мы еще и позавтракать успеем, ты хочешь?

- Немножко.

- А я не немножко, а солидно. Пойдем.

Мы вышли на веранду. Я нажал на кнопку, и стекла скрылись в подоконниках, веранда стала открытой.

- Тебе не холодно?

- Да ты что, лето ведь.

- Тогда подожди меня здесь, я сейчас что-нибудь сочиню на завтрак. Если хочешь, можешь ИГ посмотреть, вон экран.

Я довольно быстро приготовил завтрак из имевшихся дома продуктов, мы с братом принципиально не пользовались услугами автоматического приготовления пищи, и вернулся на веранду. Гость стоял, облокотившись о подоконник и потирая одной ногой о другую, и смотрел наружу, словно там, в нашем поселке, было что-то очень интересное.

- А что ИГ не смотришь? - спросил я, - Там сейчас "Новости Звездоплавания" должны идти. Или ты этим вообще не интересуешься?

- Думаешь, я знаю, как с этой вашей техникой обращаться?

- Завтракать будем, - сказал я, ставя поднос с тарелками на стол. - А включается ИГ просто, вот так, - я подошел к экрану и дотронулся до него рукой. Экран тут же засветился, но "Новости Звездоплавания" уже закончились, и я сразу же выключил экран. - Ничего интересного уже нет.

Позавтракали мы быстро. Я потому что сильно проголодался. Гость же, наверно следуя за мной. Я отправился убирать посуду, ему же сказал:

- Иди, одевайся. Заказ-то наверно уже выполнен.

- Я тебя подожду.

- Хорошо, я быстро.

Заказ уже действительно был выполнен, о чем нас известила зеленая лампочка. Я вытащил из окна довольно внушительный сверток, разорвал упаковку и развернул содержимое:

- Вроде бы все в порядке, - сказал Андрей.

- Сначала одевай, тогда посмотрим, всели в порядке.

В свертке был полный комплект одежды. Андрей начал надевать ее на себя, а я наблюдал за ним. Тут были тонкие носки, голубого цвета рубашка с коротким рукавом, накладными кармашками и погончиками. Узкие, светло-серые брюки с белым ремешком. Плюс к этому легкая летняя куртка и мягкие ботинки.

- Быстро и хорошо это у вас получается. Во что захотел, в то и оделся.

- Как везде. Разве что на слабоосвоенных планетах не так, прокомментировал я.

- И у нас не так, - сказал гость.

- Наверно ты и вправду из другого времени, - сказал я, находя это самым лучшим из всех объяснений.

- Зачем мне тебя обманывать. Для посторонних же мне наверно придется что-нибудь придумывать, так называемую легенду.

- Ну, и что же ты будешь придумывать?

- Что-нибудь... Рэй, я в таком виде не сильно выделяюсь среди вас?

- Сам же просил выбрать что-нибудь самое среднее, а сейчас еще и спрашиваешь.

- Бывает и так, что одет как все, а все равно чем-то да выделяешься. Хотя конечно бывает и наоборот.

- Вот ты и есть наоборот. С чего это ты берешь, что должен чем-то отличаться. У меня что, глаз нету что ли.

Произнося все это, я сам быстро одевался в то, во что привык одеваться при такой погоде на улице. Безрукавка из металлизированной нити, которая солнечный свет почти весь отражает, а даже малейший ветерок пропускает через себя свободно. Короткие, светло-синие шорты и мягкие кеды с закрывающим щиколотку высоким верхом, прямо на босую ногу.

- Рэй, ты что, предлагаешь куда-то сходить?

- А ты хочешь?

- Ну, конечно же, хочу.

- Тогда пойдем. Через пятнадцать минут здесь будет пролетать рейсовый дисколет.

По пути я забежал к Антону. Но его дома не оказалось, а его родители сообщили мне, что до конца лета отправили его на Луну, к бабушке. За все его, а точнее говоря наши с ним, проделки и похождения. Я, если сказать честно, особо и не расстроился. Ну, во-первых, потому, что нам с ним друг от друга немного отдохнуть было уже просто необходимо, а такой вариант гораздо лучше простой ссоры, которая неминуемо произошла бы в ближайшее время. Ну и, во-вторых, не на краю же света эта самая Луна. Вон она, хорошо видно, хотя и день. Это ведь не Марс и не Венера и уж, тем более, не поселение у чужих звезд. Если захотеть, то можно вообще встречаться каждый день. До Луны на рейсовом лайнере всего два-три часа полета. А лайнеры "Земля - Луна" уходят с любого космодрома даже чаще, чем раз в минуту. Хотя я сам, без Лека, на Луну не летал, по рассказам того же Антона, сделать это было проще простого.