Путь к звездам

ГЛАВА V ТАЙНЫ ПЛАНЕТЫ ВЕНЕРЫ

Как сверкающая серебряная стрела, разрезала астральную тьму гусеничная ракета. В боковом иллюминаторе еще виднелся астероид с его неправильной, напоминающей огурец формой, который становился все меньше и меньше. Строения на нем не различались больше и только смутное поблескивание указывало еще, где находились теплица и обсерватория, крыши которых отражали лучи Солнца.

Вдруг над крохотной планетой вспыхнуло несколько световых сигналов: три красных молнии, а затем одна голубая.

Это был последний привет тех, кто оставался на астероиде.

Еще несколько мгновений, и Коперник скрылся в ночной тьме.

Анна Григораш осталась одна перед иллюминатором. Вокруг ее шелковистых, белокурых кудрей волнами лился свет флуоресцирующих пластинок. В эту минуту корабль сделал широкий вираж. Молодая исследовательница не могла досыта наглядеться на небо. В середине панорамы находилось особенно яркое светило.

«Это Луна, — подумала Анна. — Но сегодня она и больше и светлее… И окружена беловатым, сверкающим, как снег, вуалем…»

Она вдруг вздрогнула, как будто пробуждаясь от сна, и тихонько засмеялась. Светило, которое она видела перед собой ни в каком случае не было спутником Земли, — это была планета Венера, к которой они направлялись.

И мысли девушки унеслись к Земле, к милой родине. Она вспомнила о чудесных ночах, когда во время каникул она любовалась с вершины Чахлэу серебристым серпом Луны. Вот уже неделя, как она больше не видела ее: Луну теперь отделяли от Анны много десятков миллионов километров, а свет ее сливался со светом земного шара. Последний мерцал вдали, как звезда. Мысль девушки незаметно перешла к Матею. Они совсем не виделись за последние часы, и ей не хватало задушевного звука его голоса, его ласкового взора. Голоса, раздавшиеся вблизи, вернули ее к действительности.

— Товарищ профессор, — говорил Матей Скарлату, — за какое время вы рассчитываете пройти расстояние, отделяющее нас от Венеры?

— Если все пойдет нормально, нам потребуется 43 часа и 17 минут земного времени, Но… многое зависит от того сопротивления, которое встретит ракета во время ее прохождения сквозь атмосферу планеты.

Говорящий авторегистратор отметил скорость 13 километров в секунду. Скарлат занес цифру в график путешествия и поспешно сделал несколько вычислений с помощью электрического интегратора.

А в это время экипаж ракеты поспешно готовился к приземлению на Венере. Профессор Добре хлопотливо работал в своем углу. Белые волосы беспорядочно спадали ему на лоб, а короткие пальцы двигались с удивительной быстротой. Он пульверизировал какую-то сумку с бесчисленными отделениями зеленоватой жидкостью, которая, по его словам, имела свойство долгое время сохранять свежими собранные растения.

В стенном шкафу, перед его рабочим столом, стоял электромагнитный прибор для рыбной ловли, гербарий,[11] инсектарий[12] и десятки всяких сосудов с различными веществами.

Профессор тщательно осматривал какие-то банки необыкновенной формы, аккуратно расставленные на полках. Они предназначались для хранения растений, которые должны были быть доставленными «живыми».

Вокруг него стояли аквариумы, складные клетки для зверей, всевозможные аппараты и инструменты. Добре был уверен, что найдет жизнь на Венере,

Это ожидание вполне подтверждалось последней записью, сделанной им в «Судовом журнале»:

И все другие астронавты усердно работали. Инженер Чернат проверял киносъемочные камеры, лучевое оружие и физические инструменты. Анна Григораш, в свою очередь, готовила с помощью Матея все необходимое для нового этапа путешествия. Планета Венера, видимая сквозь иллюминаторы ракеты, с каждым часом становилась все больше и больше.

Путешествие длилось уже двадцать часов. Ракета незаметно неслась в межпланетном пространстве, пролетая десятки тысяч километров. Астронавты начинали ощущать усталость.

— Пора бы и закусить, а затем и отдохнуть, — сказал Матей.

Он подошел к стенному панно с надписью «Буфет» и нажал несколько кнопок. Немного спустя из стены появился поднос с концентрированной пищей.

Закусив, все погрузились в глубокий сон. Один только Чернат, наблюдавший за ходом ракеты, внимательно всматривался в астральную тьму, зиявшую перед ним и, время от времени, внимательно поглядывал на щит управления и контроля.

Прошло около 4 часов. Инженер вспомнил, что надо было установить связь с астероидом, и отправился будить радиотелеграфиста.

— Вставайте, товарищ Прекуп! — и он сильно встряхнул спящего.

Андрей Прекуп потянулся и пробормотал со сна какую-то нелепицу.

— Вставайте, Андрей! — продолжал его трясти Чернат.

Мало-помалу радист пришел в себя, приоткрыл сперва один, а затем и другой глаз, потер нос, зевнул и, отстегнув ремни, спрыгнул с кровати. Подойдя к радиопередатчику, он привел его в действие. Спустя несколько минут на экране возникла радиотелеграфная станция на астероиде.

Круглое, красное лицо Динкэ было видно так отчетливо, что казалось, что он здесь, в ракете.

— Алло, Коперник! Наш полет развертывается нормально. Приближаемся к цели. Как прием?

— Передача и изображение безукоризненны, — послышался тотчас же ответ. — И у нас здесь все в порядке.

Гусеничная ракета находилась на 42 часу полета. Автопилот затормозил ход, и корабль постепенно терял скорость. Все ближе и ближе надвигались гигантские, сверкающие облака. Отсюда, в непосредственной к ним близости, цвет их казался желтоватым. Они были так сплочены, что между ними нельзя было разглядеть даже маленького уголка планеты.

Скарлат исследовал атмосферу Венеры с помощью спектрометра большой чувствительности.

— Все так, как и следовало ожидать, — заметил он, — здесь много углекислого газа, а свободный кислород находится в весьма малом количестве. Водяных паров нет и в помине. Правда, то, что мы анализируем теперь — только атмосферные надоблачные слои.

Между тем пассажиры занялись последними приготовлениями к посадке. В ракете кипела лихорадочная деятельность, и каждый взволнованно думал, что еще немного, и он ступит на поверхность планеты Венеры, что скоро рассеется тайна, окружавшая в продолжение стольких веков Люцифер.

Матей Бутару направился к кабине управления. Он тщательно выверил сложные аппараты с десятками циферблатов, индикаторов, кнопок и рычагов,

— Еще 900 километров! — объявил он. — Надо привести в действие автоматический газоопределитель. Может быть мы уже проникли в газовую оболочку планеты.

Инженер последовал указаниям Матея. Несколькими секундами позже он исследовал диаграмму атмосферного состава.

— Ты был прав. Вот и результат!

Бутару нетерпеливо выхватил у него виноиновую ленту, пробежал ее глазами и протянул Прекупу.

— Передайте, пожалуйста, эти данные на астероид! — сказал он. Радиотелеграфист ушел, но через мгновение вернулся растерянный и, запинаясь, сказал:

— Товарищ Бутару, не знаю, что случилось. Передача и прием совсем сдают, Я ничего не понимаю… Еле-еле разобрал ответ. Атмосферные разряды сильны, как никогда, а на экране телевизора — периодические затемнения.

Бутару выслушал его не прерывая. Это известие не было для него сюрпризом. Он попросил подробностей и тотчас же занес их в записную книжку. Затем он вернулся в кабину управления и прочел указания циферблатов.

— Мы уже в 600 километрах от Венеры. Вирджил, выключите атомные двигатели и выдвиньте крылья.

Из корпуса «судна Б» возникли два изогнутых назад крыла, с помощью которых ракета стала пригодна для планирующего полета в газовой среде.

Профессор Добре улыбаясь глядел, как корабль превратился в гигантский самолет.

— Ну и быстро же он меняет свой вид! То корабль, то самолет, то ползет на гусеницах, как ящерица! А при нужде плавает, как рыба! И это чудо техники не имеет своего имени! Каждый из нас зовет его, как придется: «корабль», «гусеничная ракета». Но настоящего, хорошего, подходящего имени для него еще никто не нашел. Придется обратиться к специалистам!

И профессор с поощряющей улыбкой взглянул на девушку-геолога:

— Анна, милая, ты, которая понимаешь в таких делах, скажи, разве наш корабль не заслуживает имени?

— Заслуживает, ей-ей, заслуживает! — смеясь воскликнула Анна и в глазах у нее заиграли шаловливые огоньки. — Предлагаю назвать его «Чайкой». Теперь, когда он парит на широко раскинутых крыльях, он, как две капли воды, похож на гигантскую чайку.

Предложение понравилось всем. Добре с нарочитой торжественностью направился к «Судовому журналу» и, вынув автоматическую ручку, занес в него следующее:

Астронавты все чаще поглядывали в широкие иллюминаторы. Отделенная теперь от них какими-нибудь десятками километров, плотная масса облаков лежала перед ними, как вспененное море.

Внезапно в броню корабля что-то застучало, забарабанило: стук становился все сильнее, все чаще. Было похоже, как будто тяжелые градины беспрерывно осыпают броню «Чайки». Астронавты молча и озабоченно глядели на стены ракеты.

Андрей Прекуп выскочил из своей кабины:

— Что такое? Что случилось? Мы в опасности? — испуганно спрашивал он, глядя на всех расширенными от волнения глазами.

— Прошу не волноваться! — голос Матея звучал спокойно. — Мы сейчас узнаем, в чем дело. Вирджил, посмотри, пожалуйста, что показывает диаграмма атмосферного состава?

Спустя несколько минут Чернат прочел: «Частицы пыли и зерна песка носятся в газовом океане. Много кремневых соединений. Все кругом заряжено электричеством».

— Секрет облаков, окружающих Венеру раскрыт, — сказал Матей. — Они вовсе не из водяных паров, как облака Земли, и как это предполагалось десятки лет тому назад. А постукиванием в броню ракеты мы обязаны твердым частицам, из которых состоят эти облака. Но они настолько малы, что могут только поцарапать берилловую броню нашего корабля.

Теперь «Чайка» была окутана густым туманом. Сквозь иллюминаторы видна была изжелта-белая масса облаков, и облака эти не позволяли видеть ни звезд, ни планеты, ни клочка небесного свода.

Прекуп снова уселся перед своим аппаратом, чтобы передать на Коперник последние открытия. Передатчик заработал, лампы накалились, и дрожащие стрелки засновали по циферблату.

— Внимание, Коперник! — передавал Прекуп. — Здесь «Чайка»! Передаем нашу позицию. Мы находимся на высоте 27 километров над поверхностью планеты Венеры. Проходим окружающие ее облачные слои. Температура +57 °C. Передаем атмосферный состав: 68 % углекислоты…

Еле слышный голос прервал его:

— Алло, «Чайка»! Алло, «Чайка»! Очень плохой прием! Повторите!

Радиотелеграфист лихорадочно вертел выключатели, доводя передачу до предельной силы. Затем медленно и раздельно повторил передачу.

И все же ему не удалось заставить понять себя. Экран постепенно темнел. Слова доносились все слабее и невнятнее, пока, наконец, в диффузоре не послышались только какие-то шумы и треск. Беспокойство Прекупа возрастало. Он встал. Руки его тяжело повисли.

— Товарищ Бутару, — озабоченно сказал он. — Наши аппараты отказываются работать!

Скарлат, только что закончивший свои вычисления, подошел к товарищам и, видя их хмурые, озабоченные лица, сказал:

— Нечему удивляться: «Чайка» находится сейчас в условиях, соответствующих самым сильным магнитным бурям на Земле. Мы должны примириться с тем, что в продолжении 28 часов, пока мы пробудем на Венере, сообщение с астероидом будет прервано.

Рассекаемые стройным телом «Чайки» облака становились все гуще и гуще. Сильный песочно-газовый поток все время терся о ее внешние стены, но оболочка, сделанная из сплава, в основу которого входил сверхтвердый изотоп бериллия, отлично выдерживала это трение.

Температура внешнего кузова достигла скоро 185°, внутри же корабля установки кондиционированного воздуха не давали чувствовать жары.

«Чайка» свободно неслась, направляясь к Венере.

Когда Добре услышал заявление Черната, что воздушный корабль находится лишь в 10 километрах от поверхности планеты, он потребовал атмосферной пробы. Несколько минут спустя он уже анализировал эту пробу. Рассматривая ее в микроскоп, он не смог сдержать радостного возгласа:

— Сюда, друзья! У меня для вас большая новость! Хотите верьте, хотите нет: атмосфера Венеры содержит бактерии![13] Можете сами убедиться.

И он знаком пригласил их подойти, не отрывая глаза от окуляра инструмента, и начал им объяснять, как будто его товарищи могли вместе с ним следить за необыкновенным зрелищем:

— Видите здесь, слева, колония бактерий, а там, ближе к центру, другая? Да знаете ли вы, что это доказывает?

Аурелиан Добре встал и, выпрямившись всем телом, показал на микроскоп:

— Эти бактерии означают жизнь! Значит, на планете Венере существует жизнь. Пока что мы встретились лишь с самыми низшими ее формами, — единственными, возможными на такой высоте…

Когда он, наконец, освободил микроскоп, все по очереди убедились, что Аурелиан Добре прав.

— Видите? говорил профессор, довольно поглядывая на всех, — хорошие еще глаза у старого Добре! А? Что скажешь, товарищ Скарлат?

Он снова подошел к микроскопу и, соединив его с микрокиноаппаратом, заснял на пленку крохотных обитателей незнакомой планеты. Бортовые приборы зарегистрировали в скором времени и первые признаки водяных паров, правда, гораздо более редких, чем в земной атмосфере.

— Внимание, товарищи, мы приближаемся к нижнему краю облачной оболочки планеты! — крикнул Чернат.

Все бросились к иллюминатору, сгорая от нетерпения. Сквозь туман все яснее и яснее вырисовывалась поверхность планеты Венеры.

Почва, над которой они пролетали, казалась совершенно пепельного цвета. Лишь тут и там, в этом монотонном пейзаже виднелись желтые и оранжевые пятна. Несколько узких речек протекали по долинам красноватого цвета. Вдали виднелись горы вулканического характера.

Астронавты долгое время не отрываясь глядели на эту странную картину, от которой их отвлек вопрос радиста:

— Товарищ Бутару, я где-то читал, что на планете Венере, которая, по массе и объему, очень приближается к массе и объему земного шара, мы будем приблизительно той же тяжести, как и на Земле, или даже, насколько я помню, немного легче. Несмотря на это, теперь, когда от поверхности планеты нас отделяют лишь несколько тысяч метров, я чувствую себя, как свинцом налитым. Какая этому причина?

— Ты нисколько не ошибаешься, Андрей! Мы действительно чувствуем себя тяжелыми, хотя и меньше весим, чем на Земле. Объясняется это очень просто: на Копернике мы просто отвыкли. Так оно и есть. На астероиде мы привыкли к очень малому тяготению, и теперь нам трудно вернуться к условиям, сходным с земными. Вот увидите, — нам совсем не легче будет ходить и делать обычные для нас на земле усилия. Было ошибкой, что мы не делали соответствующих упражнений перед тем, как покинуть астероид.

— Внимание, посадка! — воскликнул Матей. Волнение, овладевшее им, делало его слова почти невнятными. Но астронавты так тщательно приготовились к этому важному моменту, что каждый из них знал бы даже во сне, что и как следует делать.

Инженер Чернат еще больше наклонил нос «Чайки». С широко раскрытыми крыльями, ракета парила теперь на высоте нескольких десятков метров над поверхностью планеты Венеры, описывая концентрические круги. Местность была благоприятна для приземления. Но нет, следовало еще немного подождать… Вот теперь! Энергичным рывком Вирджил потянул на себя рычаг, и воздушный корабль начал спускаться. Все взволнованно наблюдали за спокойными, уверенными движениями пилота.

Почувствовался легкий толчок, и в то же мгновение эластичные гусеницы ракеты соприкоснулись с поверхностью планеты. «Чайка» находилась на Венере.

Астронавты сгрудились перед боковым иллюминатором корабля, стараясь охватить взглядом картину, развертывавшуюся перед ними.

— Мы приземлились на северном рубеже великой серой пустыни, как раз на месте, установленном нами и отмеченном на карте, — с удовлетворением констатировал Матей. — Там, ближе к горизонту, видна желтая равнина степи…

— Может быть лучше было сказать «привенерились», — этот термин кажется мне более подходящим! — поправил его в шутку Добре. Он тоже с нетерпением ожидал возможности выйти из ракеты.

Нельзя было терять ни минуты. Все поспешно надели защитную одежду, взяли с собой лучевое оружие и научную аппаратуру.

Вследствие того, что атмосфера Венеры бедна свободным кислородом и не пригодна для человеческого дыхания, астронавты были вынуждены пользоваться баллонами с кислородом и прозрачными кварцевыми шарами-касками. Что касается радиоаппаратов, то, хотя звуки отлично передавались на Венере, они все же должны были их взять с собою, чтобы обеспечить сообщение на расстоянии. Добре старался запихнуть как можно больше вещей в огромный ранец, а когда там даже иголки нельзя было больше всунуть, привязал еще к поясу и мешок. А затем прикрепил к его ремням множество различных предметов, которые, утверждал он, все ему страшно нужны. Это были западни для животных, бидоны, металлические коробки, удочки и всевозможные инструменты, назначение которых, в большинстве случаев, было известно только ему одному.

В таком снаряжении он напоминал новогоднюю елку.

Заметив, что другие украдкой поглядывают на него и пересмеиваются, Добре не на шутку рассердился.

— Смеетесь надо мной? На здоровье! Я все же беру с собой этот необходимейший минимум! Здесь нет ничего ненужного! Например, это складная клетка…

И профессор, намеривался было доказывать целесообразность каждой вещи в отдельности, но Матей Бутару быстро направился к отсеку выходного шлюза. Вся группа последовала за ним, за исключением радиста, который должен был остаться в ракете.

Спустя несколько мгновений все стояли перед выходом люка.

Старый биолог обогнал Матея и первый шагнул на почву планеты, а следом за ним вышли и все другие. Сапоги ученого ушли глубоко в песок.

— Да, что это такое? — рассердился он. — Мало того, что все мы отвыкли от земного тяготения и еле-еле волочим ноги, как будто они и в самом деле налиты свинцом, тут еще, здравствуйте пожалуйста! — буквально тонешь в этой серой массе.

Но раздражение его длилось недолго, хотя он с трудом пробирался вперед. Мысль, что он находится на планете, о которой он так долго мечтал, заставила его позабыть свою досаду. Лицо его под прозрачной маской приняло восторженное выражение. Он взошел на холм, высоко поднимавшийся над окрестностью, и сделал своим товарищам знак, что он хочет говорить.

— В подобных случаях, — торжественно начал он, — следовало бы сказать речь. Но так как я не очень-то в этом искусен, то ограничусь лишь несколькими словами. Исключительные по своей важности достижения астрономии и техники дали нам возможность ступить в новый мир. Покажем же себя достойными этой первой победы! Используем предельно те немногие часы, которые мы проведем здесь, для того чтобы открыть ученым новые горизонты важными открытиями. Не надо забывать, что миллиарды людей, шаг за шагом, следят за нашей деятельностью.

— Ура-а! — восторженно крикнули астронавты в диффузоры портативных радиоаппаратов.

— Спасибо за ваши прекрасные слова, — поблагодарил Матей профессора. — А теперь, в дорогу!

И маленькая группа исследователей двинулась вперед.

Сильный ветер, яростными порывами налетавший на них, вздымал целые тучи серой пыли и сильно снижал видимость.

Над головами астронавтов давяще близко навис мутно-желтый свод облаков Венеры. Скучно и однообразно лился желтый, рассеянный дневной свет. Это был мир вечных сумерек, в котором ни один предмет не отбрасывал тени…

Вирджил Чернат окинул взглядом небо, ища хоть бы слабого луча Солнца.

Перехватив его взгляд, Матей Бутару сказал ему улыбаясь:

— Ты что, ищешь Солнца? Напрасно, брат. Оно где-то есть, за этими облаками. Только на этой планете его никогда никто не видал. Это кажется невероятным, но здесь даже вполдень свет не сильнее, чем у нас на Земле в сумерки, и это — вследствие существования пыльного слоя в атмосфере, который поглощает большинство лучей.

— Сколько же времени продолжается день или год на этой планете? — спросил Чернат. — Мои познания в астрономии не дошли еще до такого совершенства.

— День здесь продолжается приблизительно столько же, сколько месяц на Земле, а год в семь раз больше. Другими словами, Венере нужно тридцать дней, чтобы повернуться вокруг оси, и семь таких тридцатидневных дней, чтобы обойти вокруг Солнца.

Скарлат, отдалившийся от группы исследователей и глядевший в бинокль, обратил их внимание на то, что он заметил.

— В десяти километрах отсюда видна река, впадающая в маленькое озеро. Это та самая река, которую мы видели с Коперника и которая должна была служить ориентиром для посадки. Что, если мы двинемся туда.

Они продолжали идти еще несколько минут, с трудом вытаскивая ноги из песка, как вдруг Чернат сделал им знак остановиться.

— Вы ничего не чувствуете?

Инженер опустился на колени и приник ухом к ближней скале. Анна последовала его примеру.

— Кора планеты трясется, — заметила она вставая, и голос ее звучал как-то странно.

Они поспешно установили сейсмографы. Прошло несколько минут, и слова Анны подтвердились.

— Да, в самом деле, — сказал Матей, — кора Венеры беспрестанно вибрирует. — А ну, послушайте!

В отдалении послышался ужаснейший грохот, напоминавший отдаленный гром.

— Это наверное горный обвал, — воскликнула Анна, — нужно быть очень внимательными. Здесь нас подстерегают совсем иные опасности, чем на Копернике.

— Не знаю. Может быть, это только кажется, но, хотя мы и в защитных касках, шум этот гораздо сильнее, чем на Земле, — заметил Чернат.

— Так оно и есть, — вмешался Скарлат. — Атмосфера здесь более плотная, и звук передается лучше.

Они медленно продвигались вперед, горбясь от усталости. Обленившиеся на Копернике мускулы трудно привыкали к нормальному усилию. Продвижение вперед еще больше затруднялось сильным ветром, продолжавшим дуть им прямо в лицо. Желтый отсвет, который здесь приобретали все предметы, от скал до их одежды, сильно утомлял глаза.

Внезапно перед ними заиграли повсюду алмазным сверканием многоцветные переливы. Серый песок отражал, как зеркало, гигантскую радугу.

— Глядите! — удивленно воскликнул инженер Чернат. — Небо подобно морю огня!

На желтовато-белом фоне облаков, тяжело свисавших с вышины, пылал огромный фейерверк. Подобное чудовищному огненному снопу, огромное зарево то ширилось, заливая трепетным светом весь горизонт, то снова сжималось, и из него бурно лились сверкающие потоки радужных искр, которые тонкими лентами извивались во всех направлениях. Временами из мутной массы облаков устремлялась вниз гигантская молния и, сопровождаемая раскатами грома, сливалась с поверхностью планеты. Бесчисленные светящиеся сферы вращались в воздухе, как цветные воздушные шары.

Весь пейзаж был залит морем света, и окружающие астронавтов предметы принимали оттенки, которые делали все вокруг неузнаваемым.

— Электризация атмосферы все время возрастает, — возвестил Скарлат. — То, что мы видим теперь — настоящее «венерино сияние».

— Стрелка компаса вертится, как шальная, — заметил Чернат. — Атмосферный электромагнетизм, несомненно, играет очень большую роль в проявлениях этого грандиозного зрелища.

Через несколько мгновений свет погас, как будто его и не было. Все снова приняло обычную мутно-желтую окраску.

Справа и слева вздымались высокие скалы. Песчаная пустыня постепенно превращалась в степь, и Аурелиан Добре собрал первые травы необычного оранжевого цвета. Немного дальше виднелись какие-то белые растения с тесно прижатыми к стеблю листьями. Таким строением природа оберегала их от излишней потери воды испарением.

Температура в 68° была куда ниже, чем на астероиде и легко переносилась благодаря защитной одежде.

— Поглядите, это еще что такое?

Анна Григораш заметила несколько странных, сверкающих предметов желтого цвета, напоминавших своею формой миниатюрные боченочки. Предметы эти висели на небольшом стволе.

Аурелиан Добре первым оказался около них. Несмотря на то, что он был нагружен тяжелым ранцем, сумкой и множеством различных инструментов, биолог бежал на своих коротеньких ножках куда быстрее юноши.

Он выхватил лупу с тарелку величиной и принялся внимательно рассматривать поверхность цилиндрических листьев, покрытых чем-то вроде блестящего воска.

От волнения старик быстро, без передышки говорил:

— Это первые более развитые растения, которые мы встречаем! Вместо листьев у них вот эти боченочки, покрытые мелкими, красноватыми волосками. Если я не ошибаюсь, они полны соку, который заслуживает ближайшего рассмотрения.

И он одним движением вынул из-за пояса нож и сделал глубокий разрез в одном из боченков. Оттуда потекла вязкая, бесцветная жидкость.

— Интересно, очень интересно. Вязкость жидкости, вероятно, результат концентрации клеточного сока. Это — первое условие засухоустойчивости, так как оно снижает потерю влаги у растений и способствует быстрому освоению воды. Если бы не эта проклятая каска, я бы мог сейчас же отведать этого соку. Это должно быть очень прохладительный напиток.

— Не советую, профессор, — предостерегающе сказал Бутару. — Сок может оказаться ядовитым. Возьмите лучше пробу, а по возвращении мы ее проанализируем в лаборатории.

Добре так и сделал. Через несколько минут тщательно закупоренная пробирка, полная сока растения, была поглощена одним из бесчисленных отделений профессорского ранца. Затем биолог привел в движение маленький ботанический бур и разрыл часть корней. Взяв пробу и отсюда, он что-то наскоро отметил в своей записной книжке.

Астронавты двинулись дальше. Вскоре они пришли к месту, напоминавшему земные болота.

Почти на каждом шагу попадались лужи без единой капли воды, но наполненные каким-то тягучим веществом, которое еще больше размягчалось от жары.

— Что же, здесь совсем нет воды? — спросил Чернат недоумевая.

Никто ему ничего не ответил на вопрос, но после получаса ходьбы они пришли к небольшому ручейку, из которого поднимался беловатый пар. Ручеек этот протекал метров на 200 дальше той реки, которую Скарлат заметил в бинокле.

Анна Григораш первая подошла к нему.

— Это похоже на гейзер с кипящей водой, — удивлялась она.

Термометр показал, что температура воды ручья доходила до 92°. Ручеек вытекал из маленького болотца, у берегов которого булькало еще несколько таких же теплых источников. В одном из окон болота Добре обнаружил водоросли почти совершенно красного цвета.

Хотя и очень занятый наблюдениями над колебаниями стрелки различных аппаратов, Матей ни на минуту не терял из виду Анны. И это было счастьем для нее.

— Берегись! — послышался вдруг его предостерегающий крик.

Опустившись на колени, девушка исследовала дно одного из горячих источников. Как вдруг сзади нее, из-под скалы выползло огромное животное, тело которого напоминало в одно и то же время тысяченожку и рака. Тело это состояло из десятков колец, покрытых твердыми желтыми пластинками. Задние кольца его имели по паре ног, а передние по паре рук, заканчивающихся огромными клешнями. На голове чудовища угрожающе выдавались страшные верхние и нижние челюсти и две пары длиннейших усиков. Большие, выпученные глаза придавали животному еще более ужасающий вид.

Пораженные неожиданным появлением, астронавты несколько мгновений не могли двинуться с места.

Анна окаменела от ужаса, но, немного придя в себя, начала незаметно отступать, ни на секунду не спуская глаз со страшилища.

А чудовищный зверь почуял, что добыча уходит, и молниеносно выбросил вперед свои клешни.

Матей понял, что только решительное вмешательство может спасти жизнь Анны. Между нею и клешнями гигантской тысяченожки было всего каких-нибудь два метра.

Одним прыжком он очутился между ними, поднял лучевое ружье и нанес им страшный удар по клешням чудовища. Оно грозно зарычало и отступило назад. Матей только этого и ждал. Он снова поднял лучевое ружье, прицелился в голову зверя и спустил курок.

Тяжелое тело рухнуло с глухим шумом и осталось неподвижным.

Анна была спасена.

— Молодец, Матей! — крикнул Добре, хлопая его по плечу. — Вот это настоящее спокойствие и присутствие духа! А ну-ка, скажи, знаешь ли ты, с кем ты схватился? И знать-то тебе неоткуда! Я ведь только что придумал, как окрестить это животное. Мы назовем его «Акантербиргус энормус». Не правда ли, как хорошо звучит!

Астронавты окружили огромное тело убитой гадины, сделали несколько фотографий, затем продолжали путь вдоль реки,

Всю дорогу они продолжали киносъемку. Зачастую, когда ветер затихал, в окружающей тишине гулко отдавались только шаги исследователей, да слышалось едва уловимое жужжание аппарата.

После двух часов ходьбы они очутились на берегу небольшого озера. Вследствие того, что они отвыкли от тяготения, астронавты чувствовали страшную усталость во всех суставах; но все, что они видели, было так захватывающе интересно, что никто не обращал на нее внимания.

Чернат установил с помощью телеметра, что это водное пространство имеет не более нескольких сот метров ширины.

Матей поднес бинокль к глазам и некоторое время молча разглядывал озеро.

— Нет, это не то большое озеро, которое мы видели с Коперника. Вероятно, оно в свою очередь впадает в другое большое озеро. Но пока что нам и здесь достаточно работы, — сказал он.

Растительность на берегу была поистине роскошная: высокие травы, гигантские папоротники и кусты с листьями цилиндрической формы, все той же ярко-желтой или оранжевой окраски. Это был настоящий оазис, в котором не было недостатка в животных.

Добре очень волновался. Он просто не знал, куда ему глядеть и за что прежде браться и все время метался то в одну, то в другую сторону, что-то разглядывал в свою лупу, преследовал насекомых с аспиратором[14] для бабочек, спотыкаясь о корни и ползучие растения. Серебряные волосы свисали ему на лоб, а кварцевая сфера мешала отвести надоедливую прядку. Он все время нервно тряс головой и казался очень смешным.

— Поглядите, как отряхивается профессор! Можно подумать, что ему хочется стряхнуть долой свою каску, — смеялась Анна Григораш.

Матей неоднократно возвращал его назад и уговаривал не отдаляться от группы, Аурелиан Добре ворчал, но подчинялся.

Берег озера уводил их все дальше и дальше. Над головой то и дело с оглушительным шумом проносились целые стаи насекомых, величиной с добрую птицу.

— Смотрите, смотрите, — закричал биолог. — Совершенно невиданная величина! С вытянутыми крыльями они доходят до метра. Мне нужны для них новые названия, много новых названий. Вот этих, например, можно бы назвать («Chrysopa venusiana» (Крисопа венусиана), — они очень походят на земных стрекоз.

Он сейчас же вписал это название в записную книжку. Затем повернул конический аспиратор, прикрепленный к тонкой алюминиевой трубке, и попытался поймать одно из насекомых. Но это было не так-то легко. Гигантские стрекозы с удивительной быстротой делали затейливые виражи и мертвые петли, избегая аппарата.

Преследуя их, Добре все более отдалялся от своих, а Бутару и другие напрасно кричали и звали его. Он бежал, размахивая своим аспиратором, как знаменем. И вдруг Матей с испугом заметил, что ученый исчез за густой порослью кустарников.

Перед биологом сидела целая стая огромных стрекоз.

Он тотчас направил на них аспиратор, привел его в действие и бережно положил его на почву. Потом стал на колени.

— На этот-то раз он должен быть полон, — пробормотал он, заглядывая в аппарат сквозь овальное окошечко. Поймались три чудесных экземпляра. Вдоль жилок их перепончатых крыльев тянулись трубки с газообразным содержимым, которые отходили от центрального вместилища, расположенного на спине. Эти трубки облегчали им взлет. Аурелиан Добре встал, отряхивая пыль с колен. Его спутники остались далеко позади. Он только что приготовился их позвать посредством портативного радиоаппарата, как вдруг взор его упал на один из кустарников. Сквозь ветви его на ученого глядели три огромных, круглых глаза, горящих красным огнем.

Добре невольно попятился. Из куста выглянула невообразимо уродливая трехугольная морда. Она походила на голову гигантского ящера. Из широко раскрытой пасти выступали два страшных, длинных и острых, как кинжал, клыка. Постепенно появилось и все тело животного. Оно, ползя, продвигалось вперед. Тело это достигало метров пятнадцати в длину и поддерживалось толстыми, короткими, веслоподобными лапами, с помощью которых животное могло плавать и, в то же время, передвигаться по пескам и трясинам, не погружаясь в них. Спина его была покрыта роговыми пластинками на подобие чешуи ржаво-коричневого цвета.

Прекрасно отдавая себе отчет в опасности положения, профессор отступил еще шаг назад. У него не было никакого оружия, так как он предпочел взять с собой как можно больше инструментов. Он оглянулся кругом, но не нашел ничего пригодного для самозащиты. Холодный пот выступил у него на лбу. Он схватился за нож, висевший у пояса, но тотчас же понял, что он не годится как оружие против чудовища, тело которого было одето настоящей броней. Только голова ящера казалась уязвимой. Профессор поднял нож и со всей силы швырнул его, метя в средний глаз. Он промахнулся, но чудовище отступило на целый метр.

Ободренный этим успехом, Добре продолжал бомбардировать ящера всем, чем мог. Он вытряс из ранца бутылки, жестянки, клетки и банки и швырял ими в голову чудовища, которое продолжало отступать. Но вот оно разразилось коротким ревом и бросилось на профессора.

Добре почувствовал, что у него сперло дыхание. Ища спасения, он кинулся в сторону, зацепился за какой-то корень и рухнул на землю. Он успел еще увидеть над собой зловонную зияющую пасть чудовища с длинными, голубоватыми зубами, с которых капала, пенясь, белая слюна.

«Ну, конец! А жаль…» — подумалось ему. Прошла какая-то доля секунды, и вдруг за спиной профессора раздался короткий, едва слышный треск.

Добре тихонько прикрыл глаза. В двух только метрах от него неподвижно лежало чудовище. Он повернул голову и увидел Матея Бутару, который нагнулся над ним. Матей подал ему руку, помог встать и, пристегнув к поясу лучевое ружье, молча погрозил ему пальцем.

— Астробиология останется признательной навеки… — начал Добре нетвердым голосом.

Руководитель экспедиции еще раз обратил его внимание на опасность, которой он только что подвергался, и подчеркнул, что первый его долг — заботливее относиться к своей жизни. Но профессор, который уже совсем пришел в себя, сделал вид, что не слышит его упреков, и как ни в чем не бывало, принялся фотографировать гигантское животное в различных положениях. Затем принялся за изучение растительности и ни за что не хотел уходить оттуда, пока все члены экспедиции не явились за ним.

По дороге он пространно объяснял астронавтам, что желтыми и оранжевыми оттенками большинство растений обязаны знойному климату планеты.

— Растительность старается избегнуть жарких излучений, т. е. отбрасывает их, отражая их, откуда и окраска, которую здесь вы видите. Это не означает, что здешняя растительность лишена хлорофилла, специфическим признаком которого является зеленый цвет. Только в этом случае хлорофилл закамуфлирован красным, оранжевым или желтым пигментом, как ксантофилл,[15] каротин[16] и антоцианы.[17]

Прежде чем распрощаться с маленьким озером, биологу удалось еще раз заснять группу каких-то существ, вышедших из воды. Мирно прогуливаясь по берегу, они не обращали никакого внимания на астронавтов. Это были земноводные животные-амфибии.[18] Если бы не их крупные размеры, они походили бы на лягушек, но и некоторые особенности резко отличали их от этих земноводных: длинный хвост и заостренный череп, напоминавший лошадиный.

— Внешность этих животных несколько напоминает, «Amphibia eriops», (Амфибия ериопс[19]), животное угольного периода, — заметил Добре. — И назову ее «Amphibia Apolodoris» в честь нашего симпатичного лаборанта и в награду за его неоспоримые заслуги.

Спустя несколько часов все были снова внутри «Чайки», поспешно поужинали и, опустив стенные кровати, тотчас погрузились в глубокий сон.

Хорошенько отдохнув, путешественники решили снова отправиться в путь.

— Видели, что с нами случилось вчера из-за того, что мы отвыкли от тяготения, — сказал Матей. — Нужно быть более предусмотрительными и остерегаться чрезвычайного переутомления. Поэтому сегодня мы воспользуемся гусеничными мотоциклами, благодаря которым нам можно будет гораздо быстрее передвигаться. Каждый из нас должен непременно взять с собой лучевое ружье. Думаю, что вы убедились в том, что опасности подстерегают нас здесь на каждом шагу. На этот раз в ракете останется Чернат, который попытается снестись с астероидом. Мы впятером — Анна, товарищ Скарлат, Прекуп, профессор… Стойте! Добре! Где Добре? Кто его видел?

Все недоуменно переглянулись. Обыскали все углы ракеты, но профессор не находился.

— Может быть он ушел пока мы спали, — сказала озабоченно Анна, надевая каску.

Астронавты вышли из ракеты.

Мутно-желтое небо по-прежнему низко висело над однообразием серых песков. В нескольких метрах от «Чайки» Скарлат заметил что-то блестящее, наполовину занесенное песком. Он нагнулся и поднял одну из металлических коробок Добре.

— Профессор прошел здесь, — заметил он. — Кто знает, что он увидел, что могло пробудить в нем интерес… и он пошел! Что теперь делать, товарищ Бутару?

Глубокая складка между бровями Матея выдавала его недовольство. Вместо того, чтобы как можно лучше использовать такое короткое время, им приходится отправляться на поиски старого ученого, чтобы найти его и, может быть, защитить от угрожающей ему опасности.

— Делать нечего! У нас нет выбора! — нервно сказал он. — Вероятно Добре не докончил своих исследований и снова отправился туда, где на него напал этот ящер. Я предлагаю ехать за ним.

— Не успели астронавты усесться на мотоциклы, как в портативных радиоаппаратах послышались какие-то хриплые звуки. Кто-то крикнул глухим, сдавленным голосом, казалось, исходившим издалека:

— Помогите! Ось!..

И вслед за этим ничего, молчание.

— Скорей, скорей, друзья! Старик в опасности! Гусеничные мотоциклы понеслись, вздымая огромные облака серой, пыли, уносившейся к серовато-желтому небу, цвета серы.

Аурелиан Добре проснулся первым и огляделся. Все вокруг еще спали. Андрей Прекуп и Скарлат беспокойно метались во сне по кровати, а Анна Григораш спала крепким спокойным сном, и на губах ее играла полудетская улыбка. Матея, казалось, мучили и во сне какие-то заботы.

Профессор тихонько поднялся и сидел на краю кровати, свесив ноги. Глаза его случайно остановились на полке с различными вместилищами, и вдруг в голове молнией мелькнула мысль: «А насекомые?» Он забыл их взять с собою! Оставил их там в аспираторе, когда Матей спас его от страшного ящера.

«Я должен их взять! Должен!.. Непременно, сию же минуту, — внутренне твердил он. — Пока все проснутся, пройдет какой-нибудь час-другой, успею сто раз вернуться!»

Он быстро оделся, надел на голову прозрачную каску и, на этот раз, взял с собой и лучевое ружье и отправился в путь. Никто не слышал и не видел, когда он покинул «Чайку».

Добре легко нашел дорогу и спустя полчаса добрался до полянки, на которой остался вчера труп животного. Но ящер каким-то чудом исчез, а на том месте, где он прежде лежал, выросла целая гора изгрызанных костей и окровавленной чешуи. Зато его аспиратор сверкал в густой траве, у корня куста. Ученый подобрал его и сунул в ранец. Он прекрасно понимал, что было бы благоразумнее всего сейчас же вернуться к ракете, но жажда побольше узнать и увидеть взяла перевес, и он отказался от своих добрых намерений.

— Только немного побуду здесь, — пробормотал он про себя, приближаясь к невиданному еще растению, единственный круглый плод которого, так и манил его к себе. Он осторожно сорвал его и положил его к себе в ранец.

Тут ему снова вспомнились предупреждения Матея, — но как раз перед ним открывалась такая заманчивая тропа, что он не выдержал искушения и отправился исследовать ее. По краям тропы росли кусты с листьями, напоминавшими гроздья винограда, усеянные большими розовыми цветами. Насекомые всех цветов и величин весело жужжали среди ветвей этих цветущих кустарников.

Увлеченный тайнами нового мира, о котором уже столько десятилетий мечтали астробиологи Земли, профессор решил исследовать тропу до конца.

Какое-то насекомое ярко-красного цвета, похожее на крутящуюся в воздухе палочку, привлекло его любопытство. Он восторженно следил за его полетом, позабыв обо всем вокруг него, как вдруг из самой чащи высоких кустарников неожиданно раздался душераздирающий вой.

Добре застыл на месте и взял ружье на прицел.

Из рощи, находившейся метрах в 15 от него, сопровождаемое страшным треском ломающихся веток, вышло невиданное животное ужасного вида, величиной со слона. У него была голова гиены, а все тело покрыто длинными иголками, как у дикообраза. Не обращая никакого внимания на профессора, оно вихрем промчалось мимо него. Спустя немного, профессор понял причину бегства животного: гиену-ежа преследовала огромная змея, свыше тридцати метров длиной, тело которой было покрыто блестящей зеленой чешуей.

Одним рывком вперед змея настигла свою жертву и обвилась вокруг ее шеи. Страшно треснули кости в чудовищном объятии, и гиена-еж грохнула наземь. Несколько судорожных движений, и она перестала биться.

Змея медленно развила свои кольца и жадно впилась зубами в тело побежденной.

Аурелиан Добре обмер от страха. Он чувствовал, как бешено стучит его сердце. Ему пришла было мысль позвать своих товарищей на помощь, но он тотчас же отказался от нее.

— Опять мне попадет на орехи, и на этот раз вполне заслуженно! — вздохнул он.

В эту минуту старик яснее, чем когда-либо понимал, как прав был Матей, когда говорил ему, что опасности на Венере слишком велики для одного человека. Он сделал налево кругом и медленно двинулся в направлении ракеты, осторожно оглядываясь по сторонам. Ему хотелось, как можно скорее добраться до «Чайки», к другим, и, идя, он потихоньку бормотал, отчитывая самого себя:

— Ну, не правы ли они, что постоянно ругают тебя? Не молодой ведь, а всегда столько путаницы наделаешь, как какой-то мальчишка! — И он еще быстрее зашагал вперед.

Степи все еще не было видно. Кругом него стояли высокие, сухие травы, шелестевшие под ветром, а в небе снова играли сполохи. Миновав кустарник, Добре вдруг увидел среди поляны серую скалу, метра в три вышиною.

Поднявшись на нее, он с ужасом почувствовал, что скала содрогается у него под ногами.

— Черт бы побрал этот движущийся грунт! Смотрите, как трясется! Хуже, чем на острове Яве, где…

Но он не успел договорить. «Скала» сдвинулась с места и поползла вперед, унося на себе Аурелиана Добре.

Он отчаянно балансировал, стараясь удержаться на движущейся «скале», но, в конце концов, уронил ружье и, отчаянно размахивая руками в воздухе, в поисках какой-нибудь опоры, покатился вниз и грохнулся оземь. «Скала» хлынула с места.

Собственно говоря, это была вовсе не скала, а животное, по виду напоминавшее гигантского осьминога с бесчисленными щупальцами. На лежавшего в траве профессора глядели два страшных зеленных глаза, каждый величиной с тарелку.

Он почувствовал, как щупальцы чудовища, подобно стальным полосам, обвили его, и забился, тщетно пытаясь выскользнуть из этих ужасных объятий, которые становились все сильнее, все удушливее. Прекрасно понимая, что усилия его напрасны, профессор все же продолжал неравную борьбу, пока совершенно не выбился из сил. Унося его с собой, животное свернуло в заросли кустарника.

Он еще смог крикнуть в микрофон: «Помогите!.. ось!..»[20] Затем в глазах у него потемнело, и он потерял сознание.

Чернат остался один в ракете. Первой его мыслью было проверить аппараты, установленные на планете.

Он вышел из ракеты. Барометр показывал атмосферное давление в 1010 миллиметров, то есть много больше, чем на Земле. Ленточная запись термометра отмечала температуру 60°-75°- Влажность воздуха была крайне снижена, а сухой и знойный ветер дул почти не переставая. Сейсмограф все время отмечал колебания почвы, достигавшие силы землетрясений седьмой и восьмой степени.

«Опасная планета! — заметил про себя Чернат, скользя взором по серой поверхности пустыни. — И ничуть не удивительно было бы, если бы почва планеты вдруг расступилась бы и поглотила и меня и «Чайку».

Он еще раз проверил автоматическую кинокамеру, которая как раз в эту минуту засняла на пленку оранжевый сноп «венерина сияния», и опять вошел в гусеничную ракету. Внимательно выверив все внутренние установки, Чернат решил попытаться восстановить сообщение с Коперником. Так как радиотелеграфная связь была прервана, ему пришла в голову мысль использовать световые сигналы. Но он знал, что даже свет самого сильного взрыва на основе фосфора не может проникнуть сквозь слои облаков, окружающих планету.

Порывшись в складе «Чайки», он нашел небольшие радиоуправляемые ракеты с ограниченным радиусом действия. Несколько таких ракет были уже употреблены после приземления «Чайки» на Венере. Под наблюдением Прекупа, они достигли большой высоты в атмосфере планеты, взяли пробы из газообразной ее среды и из разного типа облаков и сделали прекрасные фотоснимки, предназначавшиеся для картографии. Две из них облетели вокруг планеты Венеры, осуществив очень ценные сферфотограммы.

«Постой! — мысленно воскликнул инженер, — может, вы мне поможете восстановить связь с Коперником! Что, если зарядить такую ракету стольким жидким горючим, сколько в нее войдет, и, одновременно с этим, ввести и небольшое количество атомной взрывчатки для сигнализации!»

Он еще несколько минут обдумывал свой план, а затем принялся за работу. Через час все было готово. Чернат привел в действие мотор ракеты и запустил ее. Она взвилась к небу и в скором времени исчезла в массе желтоватых облаков.

Инженер неотрывно следил за ее путем. Вот она прорезала густой слой облаков, промчалась сквозь атмосферные слои, расположенные над облаками, и продолжала нестись в межпланетном пространстве.

Когда ракета достигла высоты 2 500 километров. Вирджил нажал на одну из кнопок щита радиоуправления, и ракета взорвалась.

Телескопы Коперника и Гепты приняли световой сигнал. Это была первая весточка от отважных исследователей планеты Венеры.

Гусеничные мотоциклы быстро неслись вперед по бесплодной степи. Время от времени самые разнообразные животные, вспугнутые этим необыкновенным появлением, поспешно уходили с их пути. Но на этот раз никто не обращал на них никакого внимания.

— Скорее! Ускорьте ход! — слышался по временам взволнованный голос Матея в диффузорах радиоприемников.

Скоро они домчались до опушки оазиса. Все спешились, оставили мотоциклы на небольшой полянке и продолжали путь пешком по густому кустарнику. Почва становилась все более влажной.

— Мы в непосредственной близости небольшого озера, — заметил Скарлат, внимательно рассматривая высокие травы, около которых они проходили.

— Скорей сюда! — позвала вдруг Анна Григораш, показывая спутникам карабин Добре, валявшийся в траве, под кустом.

Матей молча осмотрел его.

— Профессор не выстрелил ни разу, — заметил он наконец.

Они продолжали поиски с возрастающим нетерпением. Местами на траве виднелись следы какого-то клейкого вещества, которое, высыхая, покрыло траву беловатой пленкой.

Усердно ища следов, Анна отдалилась от других и напала на тропинку, открывавшуюся между двумя кустами.

Она опустилась на колени и провела рукой по траве, которая была здесь местами примята и вырвана.

— Смотрите, здесь кого-то волокли по траве, — сказала она подошедшим спутникам.

Все бросились к указанной ею дорожке и, пройдя несколько шагов, наткнулись на складную клетку.

Теперь все шли молча, внимательно исследуя почву, на которой все яснее и яснее виднелись следы.

— Я подозреваю, что эта липкая жидкость па траве тоже след животного, которое прошло здесь, — заметил Скарлат.

Еще несколько сот метров, и дорожка прервалась. Они находились вблизи озера. Следы вдруг исчезли, так как здесь почва была каменистой. Желтые отблески озерной воды придавали мрачный вид окружающему их пейзажу. На берегу озера росло множество растений с большими, белыми цветами с красиво изогнутыми лепестками.

На берегу снова нашлись следы. Трава здесь была примята, и на листьях снова виднелась та же странная, беловатая пленка. Еще несколько сот метров, и почва стала снова более твердой. Пучки травы встречались теперь вперемежку с серыми булыжниками. Они подошли к высоким скалам, образовавшим здесь берег озера. Разбросанные тут и там цветы и травы росли по расщелинам скал.

Астронавты свернули направо и очутились в глубокой пропасти с высокими отвесными стенами из зеленоватого камня. Широкий проход, вернее вход в пещеру, зиял между двух скал.

Матей тщательно осмотрел место, а затем подозвал и других.

— Нет никакого сомнения в том, что профессора приволокли сюда. — Он сделал паузу и продолжал: — Возможно, что если мы поспешим, мы еще успеем его спасти. Во всяком случае, нельзя терять ни минуты.

— Дорого нам стоит эта остановка па Венере! — мрачно воскликнул Скарлат.

Анна Григораш бросила ему строгий взгляд.

— Я думаю, что теперь не место возвращаться к этому вопросу! — сказала она сухо. Пройдя вперед, она зажгла электрический факел и без колебания вошла в пещеру. Астронавты последовали за ней.

Они попали в длинный невысокий проход, со сверкающими, как стекло, стенами, по которым обильно стекали струи воды.

Чем дальше они продвигались, тем круче становился спуск.

— По всей вероятности, мы находимся теперь под озером, — заметила Анна, разглядывая низкий свод пещеры, с которого время от времени срывались крупные капли воды.

Спуск стал еще круче. По мере того, как они продвигались вперед, возрастала и сырость в проходе. Подземные скалы отливали всеми цветами радуги. Еще пятьдесят шагов, и коридор вдруг расширился. Спустя еще несколько минут ходьбы пещера стала такой огромной, что яркий свет электрических факелов едва достигал ее стен. Все в недоумении остановились.

— Что делать дальше? Один из наших товарищей в смертельной опасности, а мы тут стоим, сложа руки? Решайте, куда идти? — нетерпеливо спросил Скарлат.

Радист Прекуп испуганно оглянулся на погруженную во мрак пещеру и прошептал:

— Трудно ответить! Разве можно знать, где конец этому аду?

Скарлат строго посмотрел на него.

— Как бы велики ни были трудности, мы должны напасть на след Добре… Даже, если у нас очень мало шансов застать его в живых.

— Разделимся на две группы, — предложил Матей. — Товарищ Скарлат пойдет с товарищем Анной, а Прекуп — со мной. Вы продвинетесь шагов на пятьсот вперед вправо, а мы — на тоже расстояние — влево- Затем будем сигнализировать электрическими факелами.

Группы разделились, и вскоре их поглотила окружающая тьма. Факелы мерцали маленькими, чуть заметными огоньками, озарявшими дрожащим светом непроглядную тьму пещеры.

Бутару и Прекуп осторожно шли вперед по берегу подземной реки. Электрический факел дрожал в руке радиста, и отбрасываемый им кружок света странно плясал по камням, устилавшим пол пещеры. Вдруг Прекуп остановился и схватил Матея за руку.

— Товарищ Бутару, вы ничего не чувствуете?

— Что именно?

— …Не чувствуете, как пол дрожит у нас под ногами?

Молодой астроном кинул ему иронический взгляд.

— Ну, и что ж тут такого, коли трясется? Ведь с тех пор, как мы приземлились, мы постоянно чувствуем это. Что с тобой? Ты как будто не в своей тарелке.

— Вы, может быть думаете, я боюсь? Эх, кабы вы знали, в каких переделках я только ни побывал за свою жизнь! — Прекуп старался залить потоком слов пробиравшую его дрожь. — Ведь я был радистом на межконтинентальной ракете РИ 16, Раз, когда мы пролетали над вулканом Этна на высоте лишь нескольких тысяч метров, громадная огненная река…

— Полно сказки рассказывать, Андрей. Лучше прислушайся: ничего не слышишь?

Откуда-то справа доносился глухой гул.

Несмотря на кварцевую сферу, которую астронавты постоянно носили вместо каски, плотность атмосферы на Венере делала возможным восприятие самых слабых звуков.

Бутару немедленно направил в ту сторону, откуда доносился шум, свой электрический факел, но ничего не увидел.

— Айда, Андрей, пошли туда, поищем по этому направлению, — сказал он наугад.

Радист нетвердыми шагами двинулся за Матеем. Шум постепенно возрастал. Немного спустя они очутились перед массивной каменной стеной. Целые потоки воды струились из ее расселин, питая подземную речку, берегом которой они шли до сих пор. Отсюда им пришлось продолжать путь вдоль этой стены. Вдруг Бутару удивленно спросил:

— А это еще что такое?

В отверстие скалы виднелась другая пещера, из которой пробивался слабый, грязно-желтый свет.

Он подошел на несколько шагов ближе и продолжал:

— Вероятно, это вторая пещера. А ну-ка поглядим на нее поближе.

Луч электрического факела резко изменил направление. То, что они увидели, заставило их остановиться, как вкопанных. Маленькая пещера была вся залита дрожащим мутно-желтым светом. Гул, который они слышали издали, были гулом водопада, который, шумно бурля, низвергался с пятнадцатиметровой вышины, в подземное озеро. Потоки его проникали сюда сквозь небольшое отверстие в углу свода пещеры, откуда струился и этот желтый с зет.

— Ну, теперь мне все ясно, — сказал Матей. — В скалистом дне озера существует расселина, через которую вода проникает в пещеру, а заодно с нею и свет. Здесь нет ничего страшного, товарищ Прекуп!

Андрей Прекуп из любопытства просунул голову в отверстие между скалами и оглядел пещеру. Он сразу расхрабрился при мысли, как он, потом, на Земле, будет рассказывать об этом удивительном происшествии, как вдруг ему померещилось, что внизу, около берега подземного озера, что-то двигается.

— Товарищ Бутару, — вскричал он. — Там… там внизу человек… и какие-то гигантские животные! Поглядите!

Астроном бросился к отверстию, но в эту минуту почва у них под ногами сильно заколебалась, пещеру наполнил ужасающий гром, повторенный и еще более усиленный десятками отголосков. Сверху начали падать огромные камни, обрушивавшиеся вокруг них с грохотом горной лавины.

Они отскочили назад. Гром продолжался еще несколько минут. Затем все стихло. Входа во вторую пещеру не было больше видно. Его завалило обрушившимися скалами.

Бутару не потерял присутствия духа. Он громко позвал в портативный радиопередатчик:

— Внимание! Скарлат и Анна! Идите скорее к нам сюда! Кажется мы его нашли! Сигнализирую факелом!

И он принялся вращать над головой электрический факел, описывая большие световые круги в глубоком мраке пещеры.

Как только Анна и Скарлат подошли к ним. Матей рассказал им все случившееся.

— Надо во что бы то ни стало проникнуть в эту пещеру, — закончил он.

Все принялись было отбрасывать руками огромные камни, нагроможденные обвалом, но вскоре, совершенно измученные, прекратили работу.

— Нет, так дело не пойдет, — сказал Бутару — Надо взорвать это препятствие.

— Но мы рискуем вызвать новый обвал, — возразил ему Прекуп.

— Возможно, что вы правы. Тогда попробуем портативным буром. Правда, это будет дольше длиться, но другой возможности не существует.

Они установили бур, и он заработал, вгрызаясь в скалу и подымая целые облака пыли.

Спустя немного, сквозь маленькое отверстие снова пробился луч желтоватого света.

Тогда все лихорадочно принялись за работу, прокладывая себе путь среди обломков. Матей работал с поразительной быстротой. От напряжения у него на лбу сильно вздулись жилы. Пользуясь своим лучевым ружьем, как ломом, он отбрасывал камни далеко от себя. Другие сносили их в сторону, все больше расширяя отверстие в пещеру. Когда дыра стала достаточно большой, молодой ученый просунулся в нее и заглянул в пещеру. Онемев от удивления, глядел он на невероятное зрелище…

…Добре пришел в себя и открыл глаза. Все тело сильно болело. Ему казалось, что у него проломлена голова. Он попытался было встать, но не смог. Тогда, осторожно приподняв сильно болевшую голову, он огляделся вокруг.

— Что это, сон? Почем знать, может я уже умер? Может, так умирают здесь, на Венере!

Он сильно ущипнул себя за руку.

— Нет, пока еще жив. И вот и ранец…но здесь не хватает нескольких коробок! Посмотрим, как обстоит дело с моими костями.

Он поочередно ощупал свои руки и ноги и хорошенько вытянул их.

— Ничего, работают… Только здорово болят. Добре сделал усилие, сел, оперся о скалу и недоумевая, взглянул на высокий свод из блестящего базальта.

Пенящийся поток водопада и подземное озеро сверкали перед ним, как осыпанные алмазами.

— Исключительно интересное озеро, — пробормотал ученый, — здесь должно быть очень богатая водяная фауна. Сущее сокровище для гидробиологии!

Вспомнив о своем положении, он прежде всего попытался снестись со своими товарищами по радио, но аппарат его бездействовал.

— Э-эх, эта чертовщина, видно, испортилась! — огорченно сказал он и принялся снова исследовать пещеру.

— Смотрите, пожалуйста, куда меня приволокла эта гадина? Как же это случилось, что я еще живу? Может у нее не было аппетита? Сильное хлопанье крыльев заставило его обернуться. В тридцати метрах от него, осьминог оплел своими щупальцами какое-то животное серого цвета. Животное это было чем-то вроде летучего пресмыкающегося с очень маленькими глазками, характерными для пещерных обитателей.

«Если я отсюда куда-нибудь выберусь, — подумал он, — я назову его «пещерным рамфоринхом (Rhamphorhynchus Cavernicolus)…[21]

Но то, что ему довелось тотчас же увидать, было слишком потрясающе, чтобы он мог записать свою идею.

Осьминог охватил крылатого ящера и теперь изо всех сил сжимал его своими щупальцами. Тот отчаянно защищался, ударяя его двумя большими клыками, выступавшими из пасти, и, вцепившись в него когтями, бешено рвал синее тело осьминога. Около них, на полу пещеры, образовалась целая лужа черной крови.

Это была борьба не на жизнь, а на смерть.

Чудовища сплелись в дикой схватке. Кости летучего ящера трещали, и движения его становились все слабее и слабее.

Отчаянным усилием осьминогу удалось охватить щупальцем шею врага. И снова послышался хруст ломающихся костей.

Ящер испустил пронзительный крик, судорожно ударил крыльями несколько раз подряд и остался неподвижным.

Осьминог медленно выпустил жертву из своих липких щупальцев. Насытившись мясом побежденного врага, он неподвижно лежал на полу пещеры.

Добре озабоченно глядел на него:

— Так вот почему ты бросило меня, чудовище! Чтобы схватиться с этой гадиной! А вдруг тебе теперь придет в голову попробовать твои силы на мне…

Как будто угадав его мысли, осьминог медленно пополз на него.

Добре отступал, пока не ударился спиной о скалу.

— Будь, что будет! Но пусть это страшилище не воображает, что Аурелиана Добре можно взять «голыми руками»…

Он наклонился, схватил острый, увесистый камень и со всей силы бросил им в липкое тело осьминога.

Даже не заметив удара, животное продолжало наступление. Старый ученый отчаянно бомбардировал его, но все было напрасно!

Теперь осьминог был только метрах в десяти от него.

Ухватив обеими руками огромный булыжник. Добре швырнул им в чудовище. Но в ту же минуту случилось нечто, чего нельзя было предвидеть и что, конечно, не имело ничего общего с брошенным профессором камнем. Скалистые стены пещеры заколебались. Адский грохот обрушивающихся скал покрыл даже несмолкаемый рев водопада.

Добре инстинктивно отступил в низкую нишу, открывавшуюся в ближней скале. Когда каменный град немного стих, он тихонько высунул голову из своего убежища и оглянулся.

Первое, что ему бросилось в глаза, был труп его врага, раздавленного грудой острых камней. Только несколько щупальцев чудовища виднелись из-под камней и судорожно бичевали воздух. Одно из этих извивающихся щупальцев задело Добре, и он падая докатился до самого берега озера. Это было его спасением, — через минуту на место, где он только что стоял, убийственным градом посыпалась новая лавина камней.

Когда грохот обвалов окончательно замолк, совершенно оглушенный грохотом профессор медленно поднялся. Чтобы немного прийти в себя, он несколько раз подряд открыл и закрыл глаза.

— Так! Осьминог погиб, а я вот живу, — заметил он, наконец.

И очень довольный таким разрешением положения, прихрамывая подошел к одному из щупальцев чудовища и принялся тщательно исследовать его ткани в свою лупу…

Зрелище, открывшееся перед глазами руководителя экспедиции в проломе стены, было поистине удивительным. Недалеко от подземного озера, на камне сидел профессор Аурелиан Добре и методично орудовал своими инструментами.

— Профессор, дорогой мой! Наконец-то я вас отыскал! Как дела? Жив — здоров? Да отвечайте же, отвечайте!

Погруженный в свое занятие, Добре даже не поднял головы. Он только сделал ему знак рукой, продолжая укладывать в металлическую коробку с формалином толстые куски синей эпидермы.

Путешественники быстро расширили отверстие и, один за другим, пробрались через него во вторую пещеру. Несколько мгновений спустя, все они собрались вокруг биолога. Сидя спиной к ревущему водопаду, между скал и огромных булыжников, профессор держал на коленях одно из щупальцев осьминога. Он был так увлечен своей работой, что буквально не находил возможности отвечать на вопросы. Только закончив операцию, он поднял глаза и взглянул на них.

Невинная детская улыбка осветила его лицо.

— Ага, это вы! Очень, очень рад вас видеть! Так и знайте, я нашел здесь весьма, весьма интересные вещи.

Матей все еще не мог прийти в себя.

— Что с вами, профессор? — озабоченно повторил он свой вопрос. — Все в порядке? Ничего не случилось?

— Ничего, милый мой! Вот только немножко шумит в голове, а так я совсем здоров. У меня вышел небольшой конфликт с этим проклятым осьминогом, которому непременно хотелось сжать меня в своих объятиях. Но, как видите, этот номер не прошел. И теперь я произвел диссекцию его щупальца и обогатился несколькими интересными препаратами. Это все. Остальное расскажу вам после.

И больше от него ничего нельзя было добиться.

Перед уходом он наполнил одну из банок водой из подземного озера, в которой кишели водяные клещи,[22] какие-то личинки и разные мелкие животные.

Астронавты начали обратный путь к «Чайке». Всю дорогу старый профессор что-то бормотал про себя о растерянных банках и клетках. Но в глубине души он был очень счастлив: его ранец и мешок были до отказа полны, а фотографический аппарат уцелел каким-то чудом и даже не испортился.

Вспомогательные двигатели приводили в движение гусеницы «Чайки», и она шла теперь со скоростью 70 км в час.

Астронавты миновали серую пустыню и вышли в степь. Они обошли знакомый оазис, раскинувшийся на берегу маленького озера, и были теперь далеко впереди. Несколько километров, и степь снова сменилась пустыней. Это была холмистая местность, сплошь занесенная песком, щебнями и глиной. Горячий ветер гнал далеко перед ними облака пыли. Беспрестанные, все более сильные землетрясения чувствовались даже внутри ракеты. Растительность была очень бедна.

Время от времени путешественники наблюдали перемещения почвы. От холмов отделялись огромные глыбы грунта и с шумом обрушивались вниз, а вслед за ними, неистово кружась, взметались к небу песчаные смерчи.

Каменные образования, встречавшиеся на пути гусеничной ракеты, были самых курьезных форм. Эоловые отложения в форме столов и сфер — творение суровых пустынных ветров — казались постройками, созданными какими-то умными существами. Некоторые из них, подобно грибам, опирались на тоненькие ножки.

Анна Григораш, выйдя из ракеты, с увлечением изучала их. Вооружившись маленьким геологическим топориком, она отбивала небольшие образцы от каждой скалы и усердно исследовала в лупу их строение.

— Что это за странные камни? Похоже, что это могильные камни доисторической эпохи, — заметил Прекуп.

— Ничего подобного! Нам, геологам, хорошо известны подобные образования на Земле. Появление их легко объяснимо, если принять во внимание, что вздутие или платформа, с одной стороны, и опорная колонна с другой, состоят из пород различной твердости. Верхние, более твердые слои — более устойчивые к выветриванию, а нижние — гораздо более рыхлые. Несомые ветром частицы кварца наносят им глубокие царапины, и, таким образом, появляются эти чудеса природы.

Несколькими километрами дальше, они наткнулись на новые, не менее интересные формы рельефа. Это были башни и стены, подымавшиеся на десятки метров над землей и состоящие из мягких графитов и глин, кварцевые колонны и скалы пирамидальной формы, в которых зияли ниши и глубокие пещеры. Издали они казались старинным, разрушенным городом.

«Чайка» отлично выполняла свой долг и легко скользила между ними, а при нужде взлетала и неслась, как птица. Время от времени гусеничная ракета останавливалась, и путешественники выходили из нее. С каждой остановкой собранный материал становился все богаче, все разнообразнее. Теперь пустынные холмы постепенно становились все ниже и ниже, а местами и совсем исчезали. Их сменяли высокие дюны, доходившие до высоты 40–50 метров. На них росли низкие кустарники белого цвета, по виду напоминавшие земной тамарикс.

Чернат все время заснимал на пленке различные виды, и особенно животных и большие растения, которых нельзя было взять с собой на корабль. Бутару склонился над небольшой схематической картой, составленной по снимкам, сделанным радиоуправляемыми ракетами.

— Здесь, — объяснял он инженеру, — лежит то маленькое озеро, которое мы с вами исследовали в первой части нашей экспедиции на Венеру. Из него выходит река, которая, сильно кружа, стекает к большому озеру. Между этими двумя водными пространствами лежит пустыня, по которой мы теперь проезжаем. Где-то здесь, поблизости должен быть лес, а дальше — то большое озеро; оно имеет сто с чем-то квадратных километров.

Предостерегающий крик Прекупа заставил всех собраться вокруг него. Онемев от страха, Прекуп молча указывал на окно.

В непосредственной близости от ракеты крутился огромный песчаный столб, который рос и вытягивался к небу. Столб этот вращался с головокружительной быстротой. Это был пустынный смерч, который мчался на «Чайку». Вокруг ракеты искали спасения десятки разных животных, обезумевших от страха. Одни забивались в расселины почвы, другие, с которыми природа была щедрее, закатывались в свою броню или покрывались, как палаткой, защитной тканью, которую они вытягивали из-под живота.

Даже растения пытались укрыться от безумного вихря, закрывая чашечки цветов или свертывая в свиток листья, чтобы оказывать как можно меньше сопротивления ветру.

Песчаный смерч находился теперь только в 50 метрах от ракеты. Послышался оглушительный свист, и в одно мгновение вокруг «Чайки» разыгралась бешеная песчаная буря. Тяжелые облака пыли засыпали окна ракеты, и путешественники не видели больше ничего кроме желтой массы песка, которая билась о стены корабля, заставляя его вздрагивать и наклоняться то вправо, то влево.

Все это продолжалось всего несколько секунд. Страшный свист уже отдалялся. Потом все вокруг стихло, но окна оставались покрытыми коричневой песчаной массой, непропускавшей дневного света.

Встревоженный Матей Бутару бросился бегом по коридору и попытался открыть выходной шлюз. Но шлюз был заметен песком.

— Песчаная буря засыпала нашу ракету, — сообщил он, вернувшись в общую кабину. — Нельзя терять ни минуты. Вирджил, запускай двигатели!

Чернат привел в действие двигатели. Гусеницы задрожали, скрипя и пружинясь, «Чайка» рвалась, как чистокровный жеребец, сдерживаемый твердой рукой всадника, но не смогла сдвинуться с места. Песчаные валы, покрывавшие ракету, лежали на ней страшной тяжестью, приковывая к земле.

— Ничего не выходит, Матей, — признался удрученный инженер. — Что будем делать?

Все же необходимо было найти решение, которое вывело бы их из этого тупика. Матей ломал себе голову, перебирая все технические ресурсы, которыми располагала ракета.

Каждый мускул его лица был страшно напряжен, и оно походило на высеченную из камня маску.

— Вот о чем я думаю, — сказал он после некоторого раздумья. — Пустим в ход атомные двигатели. Правда, это довольно рискованно. Но у нас нет другого выхода. Что скажете на это, товарищи?

— Надо попробовать, Матей, — сказала Анна. — Я разделяю ваше мнение, раз нет другой возможности вывести ракету из песка.

После короткого совещания, все изъявили свое согласие.

Бутару направился к кабине пилота. Уже стоя у дверей, он отдавал последние распоряжения:

— Привяжите себя к стульям. Внимание! Будьте готовы! Готово… Чернат!

Атомные двигатели заработали. Послышался оглушающий шум. Как болид, вытолкнутый вперед сверхъестественной силой, «Чайка» вырвалась на волю из своей песчаной тюрьмы.

— Стоп! — скомандовал, тяжело дыша, Бутару.

Ракета пролетела по инерции еще несколько сот метров и упала на поверхность почвы.

Толчок был очень силен, но корабль не понес никакой аварии. «Чайка» была снова свободна и могла без помехи продолжать свой путь.

Вдали прямой линией виднелась опушка леса. Она почти сливалась с однотонной массой желтоватых облаков, заволакивавших небо Венеры.

За лесом, к северо-западу, область становилась гористой. Высокий горный массив из вулканических пород гордо подымался к небу. Над его вершиной парило одинокое белое облако, подобное тем, которые пестрят небо Земли в ясное весеннее утро.

Подъехав к лесу, путешественники вышли из ракеты. Растительность здесь была очень богата. Из-под покрытой мхом почвы пробивались подземные ключи, которые тонкими струйками разливались по мху и местами стекались, образуя болотца. По временам встречалась настоящая трясина. Огромные деревья, с густыми кронами и с листьями круглой, четырехугольной или шестиугольной формы, покачивались на высоте десятков метров. Меж листвой тяжело свисали конические и сферические плоды. Вокруг них, до самой верхушки гордых лесных великанов, обвивались причудливые лианы вишневого цвета с белыми и алыми цветами. Молчание леса нарушалось глухим жужжанием, насекомых и пронзительными криками птиц.

Путешественники собирали растения и бережно раскладывали их по коробкам и банкам. Анне удалось определить происхождение нескольких интересных пород.

Чем глубже они проникали в дебри леса, тем более суровой и дикой становилась природа. Наконец, астронавты наткнулись на непроницаемую стену деревьев и лиан. Высотомер Черната определил, что эта живая стена местами превышает 200 метров высоты.

Путешественники решили не идти дальше, тем более, что они уже собрали богатую добычу.

Выйдя на широкую поляну, открывшуюся в лесу, они снова увидели одинокую вершину. Белое облачко все еще парило над пиком горы. Они остановились немного передохнуть. Почва все время колебалась, но все кругом дышало глубокой тишиной и покоем.

— Сколько еще до нашего корабля? — спросил Добре, не на шутку упарившийся под своей поклажей.

— Не больше часу, — ответила Анна. — Если хотите, я могу вам помочь. Мои образцы пород не очень тяжелы, — и девушка указала на сумку, в которой лежали десятки мешочков с разными образчиками.

— Нет, нет, спасибо! Но… что это слышно?

Издалека, со стороны одинокой горной вершины, долетал глухой тяжелый гул, сопровождаемый шумом, походившим на далекие раскаты грома. Земля содрогалась все сильнее и сильнее.

Местами почва трескалась и тогда из глубоких расселин вырывались горячие пары. Сейсмограф зарегистрировал землетрясение девятой степени.

Белое облако на вершине горы разлетелось в куски под напором черно-серых газов, которые, ширясь, охватывали уже добрую половину неба.

Анна Григораш тотчас же поняла, в чем дело. Им угрожала опасность, какой им еще не доводилось встретить на своем пути. Поспешно созвав других, она сказала:

— Это вулкан. Извержение может начаться с минуты на минуту. Нам надо бежать отсюда.

Все бросились в направлении, где была оставлена ракета. Позади них шум становился с минуты на минуту все сильнее. Небо почернело, и вокруг стало совсем темно. Земля содрогалась, и казалось, что она вот-вот разверзнется у них под ногами.

Теперь они бежали лесом, спотыкаясь между деревьев и поспешно унося на себе свой драгоценный груз.

Им то и дело приходилось обходить глубокие трещины, из которых вырывались жгучие пары. Сверху густым дождем начал падать пепел. Поднялся страшный ветер. Затем снова послышался грохот, такой сильный, что, казалось, небо валится на землю. Сверху на них обрушился настоящий град камней. Булыжники с кулак величиною падали среди высоких вершин деревьев.

Стараясь пересилить окружавший их грохот, Прекуп крикнул:

— Счастье еще, что мы в таком густом лесу, а не то эта бомбардировка камнями могла бы быть роковой для нас.

Небо оставалось покрытым густым желтым туманом и содрогания почвы еще усиливались. Ветер, превратившийся в настоящую бурю, мешал идти вперед.

Опять послышался ряд громовых ударов необычной силы, сливавшихся в протяжный, жуткий гул.

Добравшись до новой поляны, они обернулись и взглянули на видневшуюся оттуда вершину вулкана. Вокруг его кратера горел, отливая ярко-красным пламенем, ослепительный ореол. Среди моря клубящихся серых паров лава с силой вырывалась из жерла и брызгала вверх на сотни метров в вышину, стекая затем к подножию горы, а оттуда — к лесу.

Местность, по которой они шли, становилась все более пересеченной. Местами между мохом и травой попадались огромные булыжники и облемки скал. Деревья постепенно редели и, в конце концов, совершенно исчезли.

Они добрались до небольшой горы с гладкими, серыми склонами.

Матей Бутару остановился и взглянул на карту.

— Идемте туда, друзья! Это наше спасение. Если нам удастся перевалить эту гору, мы выиграем добрый кусок пути. Оттуда до нашей ракеты не больше 200–300 метров.

Они стали подниматься вверх по горе. Прошло несколько минут, когда лава докатилась до края леса. Послышался ужасающий треск. Гигантские деревья валились, как под дубиной сказочного великана. Видны были огненные языки, подымавшиеся над лесной чащей. Лес горел.

— Скорее, скорее! — торопил Матей.

Астронавты продвигались вверх, тяжело дыша.

Вдруг, на повороте, перед ними открылся вход в ущелье.

— Сюда! — крикнул Матей. — Может быть, и не будет нужды переваливать гору! — и он первым бросился вперед и добрался до узкого ущелья, шириной всего в несколько метров.

— Этот путь был прорыт горным потоком много веков тому назад, — определила Анна, шедшая позади него. — Воды здесь давно нет. Следуя этим ущельем мы, без сомнения, выйдем по ту сторону горы.

Скоро они уже шли по ущелью настоящей пропасти с высокими, отвесными и гладкими стенами, Шум извержения достигал сюда, казалось, очень издалека. Но с каждой минутой им становилось все труднее и труднее идти. Ноги их как будто прилипали к каменистой почве ущелья, но никто не хотел в этом признаться, считая, что это действие усталости.

— Да, что с вами такое? — рассердился, наконец, Матей. — Идемте скорее. Лава скоро дотечет до входа в ущелье.

Никто ничего не ответил. А немного спустя и сам Матей почувствовал ужасную усталость. Каждый жест, каждое движение стоили ему больших усилий, ноги были как будто налиты свинцом.

— Да что это мы так устали, в самом деле? И странно, что все мы в одном и том же состоянии. Даже молодежь и та не выдерживает. Тут что-то неладно!..

Скарлат остановился, вынул из кармана металлический термометр и окаменел от удивления: в руке у него ничего не было. Термометр исчез. Незримая сила вырвала его у Скарлата из рук и прилепила к скалистой стене.

— Поразительно! воскликнул он. — Что тут происходит? А ну, попробуем…

Он вынул из ножен нож, обратив острием к земле. В одно мгновение нож вырвался у него из руки, притянутый каменистой почвой. Только с большим трудом им удалось оторвать оба предмета. Все более и более удивленный, профессор проверил один из своих аппаратов.[23] Достаточно было одного взгляда.

— Да ведь это магнетическое явление и к тому же исключительной силы! Мы в ущелье магнитной горы.

Матей Бутару проверил циферблаты своих аппаратов.

— Так и есть! Это скалы из пород, обладающих исключительно сильным магнетизмом, и чем больше мы продвигаемся вперед, тем сильнее становится это явление. Металлические части нашего снаряжения и одежды повинны в том, что нам так трудно было идти.

Молодой астроном огляделся вокруг, как бы ища выхода из этой странной западни.

— Следовало бы отказаться от всего металлического, — рассуждал он вслух. — Но это, как вы сами знаете, невозможно. Оставить здесь несколько аппаратов и вещей? Но ведь и в нашей одежде, в снаряжении и в баллонах с кислородом много металла. Вернуться? Нет, это тоже невозможно. Лава продвигается быстро вперед и теперь, наверное, достигла входа в ущелье. Остается только одно…

— …Выбраться отсюда по этим скалистым стенам, — договорила за него Анна Григораш.

Астронавты озадаченно переглянулись, а затем подняли взор вверх, туда, где между скал виднелась узкая полоска неба.

— Не думайте, что это невозможная затея, — продолжала она, — хотя эти скалы и очень круты, выше 150 метров и сразу отнимают у тебя всякую храбрость. Я сама занималась альпинизмом и смею вас заверить, что такой подъем вполне возможен.

— Идея Анны хороша, — подтвердил Добре, — и даже очень хороша- Я предлагаю быть вашим головным. В молодости я лазил по горам.

— Что касается меня, — вмешался в разговор Андрей Прекуп, — я тоже мастер в альпинизме. Четыре года тому назад, в Гималаях, мы предприняли прогулку. Я только что поднялся по высокому ущелью на высоту 3 500 метров, как вдруг на середине дороги…

Добре взглянул ему в глаза, и радист сразу замолчал.

— Вы что думаете, — теперь подходящее время рассказывать о ваших приключениях? Если вы хороший альпинист, пожалуйста, руководите восхождением, будьте головным.

— Я? — Прекуп так широко открыл свои маленькие глазки, как будто ему предложили невесть какую глупость. — Почему же именно я? — И вдруг ему пришла в голову спасительная, как ему казалось, идея. — Да прежде всего, объясните мне, пожалуйста, как вы это сделаете? Откуда вы возьмете веревки, крюки, обувь с кошками, альпенштоки, ледорубы и все прочее?

— Да, в самом деле, — заметил инженер Чернат, — я и сам не вижу, откуда мы возьмем весь этот материал.

— Вы ошибаетесь: никогда еще ни один альпинист не был в таких благоприятных условиях, — возразила Анна.

Все удивленно взглянули на нее.

— Да, — уверенно продолжала она, — у нас есть все, что надо. С нами масса металлических вещей: ножей, долот, молотков… некоторые аппараты, коробки товарища Добре и т. д. Скала, на которую мы хотим взобраться — магнитная. Нам остается только «прилепить» к ней эти предметы, и у нас будут самые удобные и самые надежные точки опоры.

— Замечательная идея! — воскликнул Добре. — Да вы — редкая девушка, Анна! Чего же мы ждем? Давайте, начнем!

Биолог поднес к скале металлическую коробку, и она тотчас прилипла к ней. Он навалился на нее всей своей тяжестью, испытывая ее прочность. Коробка не отставала.

— Вот… для начала, — весело сказал Добре. — Остается только продолжать.

Чтобы весить как можно меньше, они побросали все, от чего можно было отказаться. Затем связали из ремней надежную веревку метров в 15 и привязали себя к ней.

Матей Бутару первым поставил ногу на импровизированную ступеньку. Добре подал ему снизу другую коробку, которую астроном прилепил к скале на полметра выше. Когда он дошел до шестой ступеньки, начали подъем и другие. За Матеем шла Анна, за ней Добре, Прекуп и Скарлат. Каждый ставил ногу на ступень и держался за следующую.

Чернат завершал их маленькую группу; он снимал последнюю ступень и подавал ее наверх. Операция эта была далеко нелегкая: ему приходилось висеть на веревке, поддерживаемому другими, опускаться до ступеньки и отлеплять ее с помощью своего карандаша из пластолита.

С большой осторожностью, медленно поднимаясь со ступени на ступень, они достигли половины пути. Все были измучены. Лица их покрыты испариной. Матей крикнул, чтобы они немного приостановили подъем и передохнули. Они застыли на месте, прислонясь к отвесной скале и не смея взглянуть вниз. Немного отдохнув, все продолжали свой путь, но не успели они продвинуться и на 20 метров, как радист громко вскрикнул от ужаса. По своей неосторожности, он потерял равновесие и сорвался вниз.

— Стойте и держитесь, как можно крепче! — скомандовал Матей.

Все уцепились за опорные точки. Прекуп висел на веревке над пропастью. Он инстинктивно взглянул вниз, и то, что он увидел, заставило его зажмуриться.

Под ним ясно вырисовывалась узкая линия ущелья, с ее заостренными скалами, погруженными в полутьму. Огненный поток раскаленной лавы, с головокружительной быстротой, разливавшийся по лесу, докатился уже до входа в ущелье, заливая его скалы пурпурными отблесками.

У него мучительно заныло под ложечкой, а на грудь как будто навалилась страшная тяжесть.

В ушах сильно гудело. Он напрасно щупал вокруг руками, стараясь дотянуться до выступа скалы. Попытки его раскачали веревку, как часовой маятник, и это еще больше отдаляло его от скалы.

Только много позже, с помощью других, ему удалось снова взобраться на одну из коробок.

И восхождение продолжалось дальше. Напрягая последние силы, они медленно приближались к вершине. Еще пять метров… четыре… три… Руки Матея дотянулись до верхнего борта скалы. Он крепко ухватился за него руками и подтянулся кверху.

— Наконец-то! — облегченно вздохнул молодой астроном и принялся тянуть вверх веревку, чтобы облегчить другим последние метры подъема.

Вскоре все находились на вершине горы. У ног их, как пасть голодного чудовища, зияла глубокая пропасть.

Все присели, чтобы немного отдохнуть и набраться сил. У подошвы горы, со стороны так поспешно покинутого ими леса, виднелись огненные языки и клубы черного дыма, вздымающиеся к самому небу.

— Ракета! Глядите, вон там ракета! — вскричала Анна, вне себя от радости, глядя в противоположную сторону.

Метрах в 200 перед ними, сверкая между деревьев, красовался серебристый корпус «Чайки».

Они начали спускаться. И чем больше они удалялись от ущелья, тем слабее становилось магнетическое притяжение, и тем легче им было идти вперед.

Достигнув подножия горы, путешественники пересекли бегом лесную полосу, отделявшую их от ракеты. Когда они достигли ее опушки, огонь был в каких-нибудь восьмидесяти метрах от них. Отсюда до ракеты уже было рукой подать. Когда, наконец, все увидели себя в общей каюте корабля, они попадали, как мертвые, на откидные диваны. Только Матей и Чернат последним усилием воли дотащились до кабины управления.

Пламя уже лизало окружающую растительность. В непосредственной близости к ракете, и даже под нею слышалось потрескивание горящих трав.

Инженер пустил двигатели. Послушно подчиняясь рычагам, «Чайка» взмыла вверх и стрелой промчалась сквозь море огня и дыма. Еще несколько мгновений, и она уже высоко парила над ним.

Извержение вулкана достигло своего кульминационного пункта. Из кратера непрерывно вырывалось всепожирающее пламя, потоки лавы стекали по склонам горы, и над этой лавой сверкали десятками молнии и играли разноцветные сполохи, гигантскими букетами подымавшиеся высоко в небо, где они сливались с сиянием Венеры, которое появилось за эти последние секунды и, переливаясь всеми цветами радуги, широко раскинуло свой сверкающий полог.

Ракета, летевшая над этим океаном огня, купалась в свете молний и разноцветных искр всех тонов. Далеко на горизонте светился другой вулкан, тоже начинавший извергаться.

Под космическим кораблем заблестело желтоватое зеркало большого озера. С широко раскрытыми крыльями, слегка опустив вниз свой нос, «Чайка» приземлилась планируя.

Ракета спустилась на берегу большого озера. Четыре больших поплавка выдвинулись из ее корпуса, и «Чайка» плавно спустилась на желтые воды озера, рассекая их своим острым носом.

Путешественники заботливо изучали водяную фауну озера, а Добре показал себя непревзойденным рыболовом. С помощью своего электрического невода, он наловил множество рыбы и ракообразных и немедленно рассадил их всех по банкам в своем уголке, внутри ракеты.

Остальные занялись сортировкой материала, собранного в лесу. При этом они обсуждали взлет «Чайки» с планеты Венеры, срок которого уже приближался.

— Не думайте, что вопрос этот так легко разрешим, — заметил Скарлат. — Притяжение планеты Венеры довольно велико, и «Чайке» придется сделать серьезное усилие, чтобы преодолеть его.

Как только гусеницы снова сменили поплавки, ракета отошла от берега озера, отыскивая подходящее для взлета место.

Далеко на противоположном берегу, серно-желтое небо все еще было затянуто черным дымом.

— Следовало бы подумать об отъезде, товарищ Бутару, — сказал вдруг Прекуп.

Там, на Копернике, наверное беспокоятся, не имея столько времени вестей от нас. Так что…

Матей взглянул на него, с чуть приметной улыбкой в уголках губ.

— Не беспокойся, Андрей, мы готовы к взлету. Время, назначенное для нашего пребывания здесь, прошло.

— Как вы думаете, сможет ли наш корабль преодолеть притяжение Венеры? — спросила Анна Григораш, подходя к ним.

— Вычисления, сделанные товарищем Скарлатом еще на Земле, будут нам большой помощью для установления начальной скорости, — ответил Матей. — Как вы уже знаете, скорость, которую должен развить наш космический корабль в первые минуты полета, чтобы вырваться из сферы притяжения Венеры, должна быть не меньше 10,35 километров в секунду. Но этот расчет не предусматривает сопротивления атмосферы этой планеты, которое только теперь стало нам известно. Во всяком случае, ясно, что нам потребуется намного большая начальная скорость. Ее можно тем легче добиться, чем легче будет наша ракета. К несчастью, нам неизвестно, сколько весит «Чайка», Материал, собранный нами на этой планете, значительно увеличил ее вес. Кроме того, не надо забывать, что и после того, как мы преодолеем сферу притяжения планеты, нам нужно еще иметь довольно большое количество рабочего вещества, чтобы добраться до астероида.

Анна хотела еще что-то спросить, но неожиданный шум заставил ее повернуть голову: Матей Бутару привел в движение насос, заряжающий ракету рабочим веществом.

Покончив с этой операцией, руководитель экспедиции занялся другими делами. Он был буквально вездесущ: наблюдал за сборкой помоста, помогал укладывать научный материал на корабле и вместе с Чернатом проверял аппараты в кабине управления, атомные и вспомогательные двигатели.

Добре первым пристроил свои коллекции в самые безопасные уголки, где толчки взлета чувствовались бы меньше всего. Покончив с этим, ему вдруг пришла в голову мысль, уже прежде мучившая его.

Он решил поделиться ею с Бутару. Тот как раз разговаривал с Скарлатом.

— Товарищ Бутару, что, если бы мы оставили здесь послание тем, кто посетит эту планету после нас? Бутару нашел его идею очень интересной.

Сказано, сделано. Старый ученый выбрал на складе крепкую сферу из неокисляющейся стали, затем присел к столу и написал следующее послание:

Все члены экспедиции подписались, чувствуя вполне понятное волнение. Добре вложил послание в металлическую сферу и, взобравшись с нею на гранитную скалу, надежно укрепил ее там.

Он приготовился было уже спуститься, как вдруг увидел в углублении, находившемся метрах в 200 от берега озера, зеркальную поверхность странного на вид плавня.

Добре поспешно позвал Анну Григораш, и они вдвоем направились туда.

Какая-то птица спустилась на это темно-коричневое болото. Вскоре они увидели, что она отчаянно хлопает крыльями и никак не может подняться с поверхности. Ее постепенно засасывала трясина. Спустя несколько минут вязкая масса поглотила ее без остатка.

— Асфальтовое озеро! — вскрикнула Анна, которая первая добежала до него.

В глубине котловины находились залежи асфальта, на поверхности которого блестела темно-коричневая жидкость.

Озеро было гигантским капканом для животных планеты, которые сходились сюда на водопой. Из асфальта виднелись головы потонувших животных, черепы и части скелета.

— Какое бесценное сокровище! — воскликнул Добре. — Да понимаете ли вы, товарищ Григораш, что представляет для науки такое кладбище животных?

— То, что мы видим нa поверхности далеко не все, — заметила молодая исследовательница. — Если снять верхние его слои, наверное можно было бы найти прекрасно сохранившиеся остатки животных, живших на этой планете много тысяч лет тому назад.

Бутару уже спешил к ним, обеспокоенный их долгим отсутствием. Добре попытался было уломать его, чтобы он отложил взлет хотя бы на несколько часов, с целью поближе исследовать асфальтовое озеро, но Матей убедил его, что никакого промедления больше не может быть допущено.

— Так, по крайней мере, хоть отметим точно на карте его местонахождение, — попросил ученый. — Я буду настаивать, чтобы будущая экспедиция прежде всего направилась бы сюда.

Они вернулись к ракете. С минуты приземления прошло 26 часов. Астронавты поднялись в ракету, и шлюз закрылся за ними.

Спустя несколько мгновений «Чайка» взвилась стрелою к облачной оболочке планеты. Следом за нею несся длинный красноватый дымовой хвост.

Астронавты чувствовали, как страшная сила вдавила их в подушки кресел, которые показались им твердыми, как камень. Толчок был так силен, что у них на мгновение пресеклось дыхание.

Облака становились все ближе и ближе.

Прекуп озабоченно поглядел на них и обратился к Скарлату:

— Товарищ профессор, как вы думаете, удастся нам пройти сквозь облачный слой? Вы вычислили его сопротивление?

— Да… до некоторой степени. Состав этих облаков не был нам известен на Земле и поэтому мы могли делать только простые предположения. Но… весьма возможно, что появятся и другие осложнения. Это проклятое ускорение…

Чернат очень уверенно вел ракету, так что Матей мог теперь отдохнуть, впервые, после целого дня напряженной работы.

Он подошел к «Судовому журналу». Перелистывая его страницы, на которых почти все астронавты записывали свои впечатления, он невольно перебирал в памяти все подробности этого путешествия.

Затем он присел к журналу и, в свою очередь, внес в него свои мысли:

Молодой астроном услышал, что его зовет Чернат и поспешно положил ручку.

— Что случилось, Вирджил?

— Ускорение спадает быстрее, чем было предусмотрено, несмотря на то, что атомные двигатели работают на полном ходу. Боюсь, что мы тратим слишком много рабочего вещества. В данном положении сомнительно, чтобы мы могли противостоять силе притяжения планеты.

Скарлат, прислушивавшийся к словам инженера, встал и подошел к ним.

— Вот одна из трудностей, которые я предвидел. Напрасно я высчитывал на Земле основную тяжесть, необходимую для преодоления притяжения планеты Венеры и нашего возвращения на астероид. Кроме того, я думаю, что магнетическая буря, прервавшая радиофоническое сообщение с астероидом, тормозит работу некоторых аппаратов, которые автоматически регулируют ход атомных двигателей. К видимой преграде пыльных облаков присоединяется в нашем случае невидимое препятствие электромагнитных колебаний, и преграда эта гораздо более опасна. Даже если бы нам удалось выйти из зоны притяжения Венеры, нам не хватит горючего, необходимого для того, чтобы добраться до Коперника.

— Вы правы, товарищ Скарлат, — согласился Матей, — но мы должны во что бы то ни стало пройти через эту преграду! Правда, нам не остается пока что ничего другого, как вернуться на Венеру. Никак я не думал, что мы так скоро увидимся опять с этой планетой.

«Чайка» повернула к планете и приземлилась недалеко от места взлета. Они перезарядили ракету рабочим веществом, израсходованным во время их попытки взлета, и собрались все вместе на совет.

Закончив необходимые выкладки, Скарлат предложил следующее решение: увеличить расход рабочего вещества в секунду, что должно было привести к повышению ускорения. «Чайка» освободилась бы скорее от гравитационного объятия планеты Венеры и, в таком случае, общий расход рабочего вещества значительно сохранился бы. Все же есть и известный риск: быстрое повышение скорости трудно переносится человеческим организмом.

— И все же нам не остается ничего другого, — заметил Матей. — Я лично думаю, что не помешало бы облегчить ракету на несколько тонн. Я знаю, как тяжело для каждого из нас расставаться хотя бы только с частью собранных с таким трудом материалов, но мы вынуждены это сделать. Снижение основного веса корабля очень важно для нас.

Сперва было снято несколько аппаратов, которые имели двойники на астероиде. Затем были сняты гусеницы.

— Не будем огорчаться их потерей, — успокоил Матей астронавтов. — Для приземления на Коперник они нам не нужны, а Вирджил без труда соорудит нам другие.

Были сильно уменьшены запасы воды и жидкого кислорода и ликвидированы разные, менее важные, предметы. Сняли три внутренних перегородки, разделявших кабины. Но вес ракеты все еще был слишком велик.

Анна Григораш выбросила слишком громоздкие образцы пород, собранные ею во время пребывания на Венере. Ей нелегко было расставаться с ними. С какой любовью собирала она их, распределяя по маленьким мешочкам, наклеивала им этикеты и размещала их в металлических коробках! Большая часть образчиков различных металлоносных пород, найденных на планете, были ею принесены в жертву. Анна сохранила лишь по крохотному образцу от каждой, ровно столько, сколько могло бы поместиться в наперстке.

Аурелиан Добре угрюмо глядел на суету других. Никто не осмеливался ему что-нибудь сказать, а он упрямо делал вид, что не понимает красноречивых взглядов своих товарищей.

Чернат все же решился поговорить с ним.

— Ну, а вы, профессор, чем предпочитаете пожертвовать?

Ученый обвел его негодующим взглядом.

— Пожалуйста, не затрагивайте этого вопроса. Вы только и знаете, что двигатели и телеуправление. Вам ничего бы не стоило отказаться от прекраснейших экземпляров флоры и фауны этой планеты, собранных ценою стольких жерт и усилий! Счастье, что на «Чайке» есть и Аурелиан Добре!

— Не стоит понапрасну огорчаться, товарищ профессор, — иронически вмешался Скарлат. — Возможно, что ни мы, ни ваши биологические приобретения, не доедем до Коперника.

После семичасового опоздания «Чайка» вторично взвилась над планетой. На этот раз астронавтам показалось, что подушки кресел вот-вот раздробят им все кости.

Но несмотря на мучительное физическое состояние и сомнения, закравшиеся к ним в душу, они не теряли мужества.

Тревога, охватившая экипаж, заставила Матея Бутару еще сильнее почувствовать всю ответственность, лежавшую на нем. Хотя он был очень взволнован трудностью переживаемого ими момента, ему удалось все же сохранить внешнее спокойствие. Он еще раз очень тщательно проверил вычисления Скарлата.

«Чайка» еще не коснулась облачного покрова, когда из шлюзового отсека послышались какие-то звуки.

Взгляды изумленных астронавтов устремились в направлении шума. Сквозь круглое окно двери отсека они увидели Добре в защитной одежде. Он незаметно покинул кабину, унося с собой аквариумы, клетки со зверями, банки с растениями и пробирки с препаратами.

Сгорбленный, с опущенной на грудь головой, с беспорядочно свисающими седыми волосами, старый ученый выбрасывал из шлюза, с помощью особого сбрасывателя, плоды его исследовательских трудов…

Развязав всю мощь своих двигателей, «Чайка» прорезала слой облаков.

— На какой мы высоте, Вирджил? — спросил Матей.

— 212 километров над поверхностью Венеры.

— Как обстоит с ускорением?

— Немного снижено.

— Ладно. Повысьте еще расход рабочего вещества. Включите и батарею с фотоэлементами. Мы ведь находимся много выше облаков, и нам помогут солнечные лучи.

Сквозь верхний иллюминатор видно было, как вдруг вспыхнули целые снопы фиолетовых искр. В ракету проник какой-то свист, покрываемый треском.

— Товарищ Скарлат, как вы думаете, есть шансы на успех? — обратился Матей к ученому.

Скарлат некоторое время молчал, видимо что-то обдумывая. Затем достал круглую счетную линейку и занялся какими-то вычислениями.

— Все в том, чтобы избежать уменьшения ускорения и не тратить слишком много рабочего вещества. Не мешало бы еще облегчить ракету.

Они сбросили большую часть съестных припасов и воды, затем оружие и множество аппаратов и инструментов, вырвали стулья, диваны, столы и лишние ящики. Спустя несколько секунд и защитная одежда полетела вниз, на Венеру.

— Слишком мало! — прошептал Скарлат. — Самое большее 300 килограммов.

Они находились на 580 километров высоты. Ускорение продолжало спадать.

На душе у астронавтов становилось все тревожнее. Они волновались, стараясь найти какой-нибудь спасительный выход.

— Как это мы не додумались раньше! — сказала Анна, и лицо ее вдруг просветлело. — Поплавки и металлические крылья! Нужно отделаться и от них.

Предложение было тотчас же принято. На этот раз «Чайка» облегчилась сразу на 900 килограммов.

Все ожидали с тревогой в сердце.

На высоте в 826 километров, Чернат объявил:

— Скорость 10,5 километров в секунду. Уже 10 секунд, как ускорение более не спадает. И даже возрастает. А рабочего вещества у нас осталось достаточно на все путешествие.

Голос инженера выдавал нескрываемую радость.

— Мы победили, друзья, мы победили!

В верхнем иллюминаторе показалось астральное небо во всем его великолепии. Усеянное мириадами сверкающих звезд, оно казалось грандиозным символом одержанной ими победы.

А на Копернике, в исследовательской кабине печально сидели Сабина Турку и Аполодор Динкэ.

— Вот уже 37 часов, с тех пор как мы приняли последний световой сигнал, — сказал лаборант. — Ни звука по радио. Не знаю, что и думать. Может, у них испортился телевизор? Или атмосферные условия неблагоприятны для радиопередачи? Или, может быть, что-нибудь случилось.

— Зачем это непременно быть таким пессимистом, товарищ Динкэ? Опоздание не так уж велико…

— Вы забываете одно важное обстоятельство: с каждой минутой астероид удаляется от Венеры на 1 800 километров. — Аполодор Динкэ охватил голову руками и закрыл глаза. Молодое лицо его отражало мучившие его мрачные мысли, и по нему то и дело проходили тени глубокой озабоченности.

— А что, если «Чайка» не сможет долететь обратно? — сказал он вдруг. — Если мы слишком отошли, а скорость космического корабля недостаточна, чтобы нас догнать?

Динкэ вынул из ящика счетную линейку и принялся за выкладки.

— Пока что, опасность не неизбежна, — сказал он, несколько успокоенный. — Могут еще нас догнать… Но если они еще запоздают…

Некоторое время было слышно только тикание хронометра.

Вдруг из кабины радиотелеграфиста послышался короткий звуковой сигнал.

— Радиотелеграф! — крикнул Динкэ. — Слышите, нас зовут!

Он в одну минуту очутился около аппарата и принялся лихорадочно крутить выключатели.

Экран телевизора засветился. На нем ясно вырисовалось лицо Прекупа.

— Наконец-то! — Динкэ облегченно вздохнул. — Хорошо, что я тебя вижу. Наконец-то, отозвались и вы! Что случилось? Что с вами было?

— Немного не хватало, чтобы вы нас никогда больше не увидели! — серьезно ответил телеграфист.

Глаза его завалились, и на заострившемся лице лежала глубокая бледность.

В телевизоре возник образ Бутару. И его подтянуло. Большие темные тени лежали у него под глазами.

— Алло, Динкэ. Мы на пути к Копернику. Покрываем запоздание. Осталось еще 62 часа полета. Плохо с водой, даже очень плохо. Все же выдержим до конца, я в этом уверен. Нет причин беспокоиться. Передайте это на Гепту. Принесите к месту приземления запасную защитную одежду. Нашей больше не существует.

Передача закончилась.

— Видите, товарищ Динкэ? — сказала докторша, счастливо улыбаясь. — Ну, теперь готовьтесь показывать им наши сюрпризы.

Лаборант не помнил себя от счастья.

— С сюрпризами можно и подождать. Теперь надо заняться стряпней. Бедные, они, наверно, очень изголодались. Между нами говоря, те пустяки, которые находятся у них в буфете-автомате, не могут насытить взрослого человека. Так всегда бывает, когда меня нет с ними! Но у меня в электрохолодильнике их ожидает такой обед, какого еще не видели на астероиде. И борщ, и салаты, и жаркое, и цыплята в сметане, и фрукты, и торт, и много еще чего! Это будет обед в 5 000, нет! в 6 000 или даже в 12 000 калорий. Пусть их едят на здоровье, набираются сил!

Оба обитателя астероида провели остальное время, готовясь к приему отважных исследователей. Каждые два часа они сносились с «Чайкой». Матей Бутару сообщил им, что путешествие идет хорошо. Хотя все очень страдали от жажды, и силы их приходили к концу, они были твердо уверены, что выдержат до посадки.

Задолго до назначенного часа, Динкэ уже дежурил перед телескопом и внимательно следил за небом. Он не отрывался от окуляра. Наконец, терпение его было вознаграждено: вдали появилась какая-то точка, которая росла, становилась все больше и больше.

— Вот они, товарищ Турку! Вот они!

Они быстро надели защитную одежду и вышли на поверхность астероида встречать дорогих гостей.

Стальную птицу можно было видеть невооруженным глазом. Скоро она уже парила над Коперником. Описав несколько кругов со все уменьшающейся скоростью, она спустилась вертикально и медленно приземлилась металлическим брюхом на скалистой поверхности.

Динкэ подал через шлюз защитную одежду и бидон воды.

Несколько минут спустя шлюз «Чайки» широко открылся, и астронавты вышли наружу. Сквозь кварцевые каски видно было, как истомлены и подтянуты их лица. По всей вероятности, им пришлось много перестрадать за эти последние часы. После первых объятий, все направились к убежищу.

Дойдя до его дверей, Динкэ сделал им знак остановиться. Он быстро вытащил из кармана белый фартук, повязался им поверх защитной одежды и крикнул в микрофон портативного радиоаппарата:

— А теперь, товарищи, прежде всего, прошу к столу. 15 000 калорий для каждого! Желаю вам приятного аппетита!