Путь Сашки 6

Глава 6

Граф Эймуд уже третью седмицу чувствовал себя хорошо. Конечно, "хорошо" - понятие относительное. Для молодого и здорового мужчины оно означает одно, а для старого человека, не встававшего с постели несколько месяцев - совсем другое. А граф Эймуд был стар. Свидетельство тому - его правнуки. Две правнучки и вот, наконец, правнук.

Старческие болезни прихватили его еще несколько лет назад, но он крепился и по-прежнему твердо держал в руках власть. Но смерть старшего сына, виконта Гривера полтора года назад его сильно подкосила. Гривер во главе эймудского войска пошел на Снури, фактически оставшегося без графа, удачливого военачальника Гвендела, но потерпел поражения и был пленен. А через несколько дней на центральной снурской площади палач, как и положено для благородных, отрубил Гриверу голову.

Примара, младшего сына, граф потерял прошлой осенью. Виконт возглавил большое союзное войско, которое вторглось в лоэрнский Тарен. Эймуд для этих целей выделил девятьсот своих солдат - почти всё, что удалось наскрести. Эймуд не граничил с Тареном. Между ними находилось Сейкурское графство, еще одна земля, принадлежащая Лоэрну. Сейкурским графом был Волан, тот самый человек, что казнил его Гривера. Поэтому, чтобы соединиться с союзными гендованским и амарисским отрядами, Примару пришлось идти через южные земли, представляющие собой каменистую пустыню.

По договоренности между правителями, после падения Тарена графскую корону решено было отдать Ильсану, младшему сыну гендованского герцога. А тот, в свою очередь, обещал помочь Эймуду против Сейкура и Снури.

Сейкур и Снури - это хорошее прибавление, но графу была нужна лоэрнская корона. Его внук Ласкарий, которому уже исполнилось восемнадцать лет, был женат на дочери последнего законного короля Лоэрна Френдига. Но сил, чтобы добиться Лоэрна, у эймудского графа не было. Два поражения на землях Снури, полученных его войском, основательно подорвали силы графства. Но сам граф не терял надежд на благоприятный для него исход дела. Его поддерживал Пирен и были весомые основания рассчитывать, что все-таки удастся посадить внука на лоэрнский престол. Если Ларск и Лоэрн основательно обессилят друг друга, то при поддержке Пирена можно думать о захвате власти в королевстве.

Но кампания против Тарена окончилась полным разгромом и его младший сын погиб. Из девятисот солдат вернулось в Эймуд немногим больше трехсот. Теперь у него нет ни сыновей, ни войска. Потому что даже вернувшиеся наемники служить в его войске отказывались, получая расчет и уходя в другие места Атлантиса, где платят регулярно и где солдаты так часто не гибнут.

Трагические события осени резко подкосили старого графа. Он свалился в горячке, а когда очнулся, выяснилось, что ноги перестали его слушаться. Так с того осеннего дня, принесшего ему ужасные известия, он ни разу не вставал. Граф, да и его окружение, думали, что ему теперь уже никогда не выбраться из тяжелого состояния. Но в разгаре зимы, когда пришла весть со стороны покоев его внука, что Алиция наконец-то родила мальчика, графу значительно стало лучше, и с тех пор он явно шел на поправку.

Новорожденного он велел назвать Френдигом в честь последнего короля Лоэрна, отца Алиции. Маленький Френдиг, внук короля Френдига. Теперь он, а не Ласкарий, по-настоящему законный претендент на лоэрнскую корону. А его внук Ласкарий... Ему придется довольствоваться ролью принца-регента. И теперь по-прежнему оставалось за малым - захватом Лоэрна.

Малым? С его-то силами мечтать о Лоэрне, когда ларский граф имеет в своем расположении шеститысячное войско? И во главе ларских полков стоит удачливый каркельский граф. Ну и что? Пусть сцепятся друг с другом Пургес и Ксандр, а Эймуд будет стоять и ждать, смотреть, чем всё это кончится.

Солдат почти нет у Эймуда? Плохо, но не фатально. Зато есть аристократы Лоэрна, для которых Ксандр стоит поперек горла. Победит Ксандр, заняв Лоэрн? Пусть. Его надо еще удержать. Когда граф Бертис прошлым летом во время приезда в Эймуд, уговаривал его принять участие в том злополучном походе союзников на Тарен, он почти прямым текстом сказал, что ни Дарберну, ни Ксандру в Лоэрне не выжить. Поэтому не стоит беспокоиться и следует послать войска в Тарен. Послушал Бертиса на свою голову, потеряв второго сына и почти все войско.

После стольких лет фатального невезения, пора бы удаче повернуться к нему лицом. И как первый признак этому - рождение правнука. И явно идущее на поправку здоровье. Он уже стал понемногу ходить, правда, опираясь на плечи слуг. Но ведь все-таки поднялся на ноги! И это после нескольких месяцев, приковавших его к ложу, вокруг которого и днем и ночью сновали люди: лекари, слуги, охрана.

Сейчас поблизости нет никого, он ждет появления виконта Ласкария, его жены и правнуков. Старшей правнучке уже пошел пятый год, младшей же совсем недавно исполнился год. А маленькому Френдигу всего несколько седмиц. Чтобы показать свое выздоровление, граф сознательно самостоятельно поднялся на ноги, опираясь на красивую резную трость. А вот и они. Ласкарий с высокомерно поднятой головой - молодец, умеет себя преподнести, а вот Алиция, как была тихой мышкой, когда ее привезли в Эймуд, так такой и осталась. А ведь дочь короля - по виду не скажешь. Служанки в замке и то бойчее. И старшая правнучка пошла в мать: тихая, даже пугливая. Недоставало еще, чтобы и Френдиг унаследовал материнский характер. Нет, надеюсь, что пойдет в Ласкария.

Ласкарий... Не все с ним в порядке, но это молодость. Из него толк выйдет. Тверд, не слюнтяй, как его покойный отец. Даже жесток. Часто - очень. Но это хорошо. Подданные должны бояться своего повелителя. Пока Френдиг не подрастет, Лоэрн будет на внуке. А он порядок наведет. Разбаловались там при Пургесе.

Слишком неравнодушен к женщинам? На то он и мужчина. После рождения первой дочки Ласкарий резко охладел к Алиции, но здесь вина только ее. Кому такая тихая и робкая понравится? Вот и мальчику не пришлось по душе. Но после гибели отца облагоразумил, вернув Алицию на супружеское ложе. И, наконец-то, появился наследник.

- Милорд, вам лучше? Мы рады видеть вас в хорошем здравии.

- Это ты должен себя поблагодарить, мой мальчик. Ты подарил мне радость - маленького Френдига, продолжателя рода.

- Да, долго мне пришлось ждать от этой, - Ласкарий презрительно кивнул в сторону Алиции. - Упрямая. Другие сразу же мальчишек рожают.

Ласкарий вспомнил баронессу Фрилу. Дед тоже понял, что имел в виду внук.

- Но другим никогда не дано родить короля.

- Да, - ухмыльнулся Ласкарий. - Но до короля ему еще долго.

- Это только так кажется, мой мальчик. В Лоэрн скоро придет война и чем там всё закончится, могут знать только боги. Удача стала поворачиваться к нам лицом. И я надеюсь, что я в недалеком будущем увижу коронацию моего правнука.

- Дедушка, вы оговорились? Внука.

- Нет, - граф покачал головой. - Наш Френдиг - прямой потомок последнего лоэрнского короля. Он и будет коронован.

- А я? Как же я?..

- Ласкарий, ты принц-регент, пока Френдиг не подрастет.

- Как так... Но ты же всегда говорил, что я буду королем!

- Пока не родился законный претендент. Ты расстроен? Не надо печалиться, вся жизнь впереди. Главное, что корона перейдет к нашему роду.

- Но я хочу... - Ласкарий повернул голову в сторону жены и детей и с ненавистью посмотрел на маленький сверток, который держала в руках Алиция.

- Выйди, - Ласкарий приказал служанке, державшей младшую дочку. - Ее тоже забирай, а то опять орать начнет.

- Ты хочешь власти? Я тебя понимаю. У тебя будет Лоэрн, пока Френдиг не подрастет. Десять-пятнадцать лет - разве этого мало?

Внук мрачно смотрел в сторону деда.

- Но и потом, когда вся полнота власти перейдет к твоему сыну, у тебя останется наше графство. Я не думаю, что проживу еще столько. Пять, хорошо бы десять лет.

- Графство, говоришь? Это правильно.

Ласкарий подошел к ложу графа, взял одну из подушек, и толкнул деда в грудь. Когда тот обескураженный упал на ложе, Ласкарий стал душить его подушкой. Старческие руки попытались отодрать подушку от лица, но сильный и плотный юный виконт держал ее крепко. Руки деда задергались, следом за ним и все тело. Несколько конвульсий и руки разом обмякли.

- Десять лет захотел, мерзкий старикашка? Думал, я не помню, как ты на меня повышал голос? Думал, что я забыл? Старый индюк! А ты, - Ласкарий повернулся к Алиции с ужасом взиравшей на происходившее. - Ты, корова, только посмей рот открыть, оловом глотку залью! И ублюдка своего держи крепче. Королем захотели его сделать?

Ласкарий отнял подушку от лица старого графа, бросил ее обратно в изголовье и со злорадной улыбкой насладился видом убитого.

- Молчи. Графу стало плохо, он упал и умер. Поняла, корова?

- Да, господин.

- То-то же. А ты тоже молчи, если не хочешь в подвал к крысам, - обратился он к старшей дочке, крепко охватившей мать за ноги.

- Не надо, господин, я боюсь!

- Тогда молчи. Слово скажешь - пойдешь к крысам. Эй, люди! Сюда!

Дверь распахнулась, на пороге возникла фигура стражника.

- Граф умер. Зови мажордома.

В комнату скоро набилось много людей, известие о смерти старого графа быстро разлетелось по всему замку.

- Займитесь похоронами, а мне нужно отвести графиню и детей к себе в комнату.

Ласкарий с удовольствием сделал ударение на слове "графиня". Да, графиня, потому что он - граф! Да, он граф Эймуд! Ну, теперь держитесь! И в первую очередь негодяй Леватье, начальник графской стражи.

Когда Ласкарий вернулся на свою половину, там его уже дожидался баронет Лазерс.

- О, ваша светлость... ваше величество, - фаворит явно запутался, не зная, как теперь лучше обращаться к Ласкарию. - Как я рад. Вас можно поздравить?

- А дальше что?

- Дальше? Ваше величество... а что дальше?

Новый эймудский граф с сомнением рассматривал своего фаворита. Человечек, конечно, полезный в забавах и попойках, но сможет ли он сделать то, что теперь крайне необходимо? А сейчас настоятельно важно удержаться во власти.

- Хочешь стать бароном и командиром стражи?

- О ваше величество, вы очень щедры.

- Да, я такой.

- А какой замок вы мне дадите?

- Леватье, - усмехнулся Ласкарий, с удовольствием глядя на недоумевающую фигуру баронета.

- А он... куда?

- К богам.

- О, ваше величество! И скоро?

- Все от тебя зависит.

- От меня?

- Ты его убьешь и заберешь его замок, титул и должность.

- А как его убить?

- Не знаю. Это твое дело. Если хочешь замок и остальное. Вызови на поединок.

- Но я не знаю... Он хорошо владеет мечом.

- Тогда зарежь ударом в спину.

- Но где я увижу его спину?

- Здесь. Он не замедлит прибежать.

- Но он вооружен. А я...

- А твои головорезы?

- Им тоже никак...

- Ты же хвастал, каких ты сильных и ловких мерзавцев нашел.

- Они могут, но Леватье... Нет, они с ним не смогут.

- Тогда не мечтай о замке.

- Но ваше величество! Ваша светлость!

- Прочь! Вон!

Ничего не могут. Помощники. Вон и рассчитывай на них. Все приходится делать самому. И старикашку придушить. И Леватье... отравить.

Через полчаса слуга сообщил, что барон Леватье желает иметь встречу с милордом королем.

- Он так и сказал: "С милордом королем"?

- Да, ваше величество. То есть не совсем. Он так подумал. - Слуги в замке уже давно боялись обращаться к юному виконту, иначе, как к его величеству.

- А что он сказал? Слово в слово. Быстрей!

- Он сказал "с милордом".

- Меня его светлостью называл?

- Нет, ваше величество.

- Ладно, зови.

Вошел мужчина крепкого сложения, в глазах которого читалась твердость и решительность.

- Милорд. Я хотел бы узнать, что произошло в покоях графа.

- Он умер.

- Я это увидел. И отчего же умер?

- От старости.

- Его светлости стало заметно лучше и ничего не предвещало такого конца. Я хотел бы переговорить с вашей женой и старшей дочкой.

- Завтра. Завтра они примут вас. Не желаете выпить, барон?

- Нет, не желаю.

- Напрасно...

- Прошу прощения, но я вынужден вас оставить.

- Нет, подождите. Нельзя же так. Нам с вами барон теперь предстоит иметь много общих дел. Ведь теперь я эймудский граф. Не так ли?

- Но вначале надо расследовать обстоятельства смерти моего графа.

- Да-да. Я не спешу с коронацией. Вначале следует со всеми почестями погрести моего любимого дедушку. Я вас прекрасно понимаю. Но прошу понять и меня. Сейчас Эймуд находится не в том положении, когда граф и его правая рука будут противостоять друг другу.

- Милорд, вы ошибаетесь. Никакого противостояния с моей стороны нет.

- Тогда почему вы стремитесь меня покинуть? Даже выпить со мной не желаете.

- Милорд, граф умер и моя прямая обязанность...

- Отказаться со мной выпить?

- Нет, милорд, я готов.

- Прекрасно! У меня есть замечательное вино из южных виноградников Лакаска. Они стоят на самой границе с Дикими землями.

- Я знаю, милорд. Это вино у меня есть.

- Но такого нет. Вот попробуйте.

Ласкарий налил из бутылки вино в два бокала. Поднял бокал, он дернул рукой, приглашая Леватье последовать своему примеру. Тот взял бокал и поднял его в ответном приветствии.

- Пробуйте и не говорите, что такое вино вы уже пили.

Начальник стражи несколькими глотками выпил ярко-красную жидкость, Ласкарий впился глазами в его лицо, желая разглядеть симптомы действия яда.

- Такое не пил. Отдает горечью. И... как-то не очень...

Леватье замер, глаза стали стекленеть, затем пустой бокал упал на пол, раздался звук битого стекла. Барон схватился за живот, рот его стал беззвучно дергаться, как будто в каких-то судорогах. Затем Леватье покачнулся, упал и замер.

- Конечно, ты такое не пил. - Ласкарий улыбнулся уголками губ. Затем взял бутылку и аккуратно перелил в нее содержимое своего бокала.

После этого он вышел из комнаты и плотно прикрыл дверь, перейдя в малый зал.

- Эй, кто там!

- Да, ваше величество, - появились сразу трое слуг.

- Зовите всю личную сотню.

Личной сотни у эймудских графов никогда не было - всего лишь полусотня, да и то состоящая из тридцати человек. Но десятерых солдат старый граф осенью отправил с Примаром в поход на Тарен. Обратно не вернулся никто. Оставшиеся двадцать гвардейцев по-прежнему назывались полусотней, хотя Ласкарию было приятней назвать их сотней. В Лоэрне - сотня, в Ларске и Каркеле - тоже, а чем он, будущий правитель королевства, хуже?

Вскоре в зал один за другим стали входить его гвардейцы. Его! Вот и их командир, барон Арадис. Всегда почтительный, но не более того. Ладно, пусть живет. Пока пусть живет.

- Я, граф Эймуд, принял решение увеличить жалование моей личной сотне до одного золотого в месяц.

Гвардейцы радостно зашумели, не забывая кланяться их новому сюзерену.

- Я намерен увеличить вашу численность до ста гвардейцев. Каждый из вас станет или десятником или его замом. Самые верные получат быстрое и лучшее повышение. Теперь меня должны постоянно охранять не меньше десяти человек. Не всем я пришелся по душе. Уже один из негодяев посмел поднять на меня, вашего графа и будущего короля Лоэрна, преступную руку. Надо еще разобраться, кто его купил. Пургес или Ксандр. Я разберусь.

- Милорд, а что с покушавшимся? - спросил барон Арадис. - Преступника передали в руки милорда Леватье?

- Это и был Леватье. Он хотел меня отравить. Негодяй пришел с отравленным вином. Все просил выпить с ним в честь нового графа. Я отказывался, но он был очень настойчив. Пришлось согласиться. Но я сразу заподозрил неладное. И когда он отвернулся, поменял бокалы. Теперь вы должны быть очень бдительны.

Отпустив половину солдат, а другой наказав не отлучаться от его дверей, Ласкарий вызвал казначея.

- А, вот и ты, жалкий червяк! - Эймудский казначей аристократом не был, а дворянское звание получил от старого графа после того, как зарекомендовал себя с самой лучшей стороны.

- Но ваша светлость...почему?

- Последние годы денег в казне не стало. Воруешь?

- Как можно, ваша светлость!

- Почему в казне нет денег? Отвечай!

- Я готов принести все книги с расчетами. Все честно.

- Честно? А вот палач узнает, честно или нет.

- Ваше величество!

- Уже "ваше величество"... Ну-ну. Принеси мне из хранилища двести золотых. И быстро давай!

- Но там нет таких денег. Их почти нет. В казне всего пятьдесят три золотых. Это то, что удалось сэкономить, пока ваш дедушка болел.

- Пятьдесят три, говоришь? Неси пятьдесят три. Солдат, проводи его, проследи, чтобы вернулся обратно.

Пятьдесят три монеты! Всего! И это ничтожество-казначея старикашка граф всегда хвалил. Дескать, если не он, то денег в казне было бы в несколько раз меньше. Дескать, делает золотые монеты прямо из воздуха. Золотая голова. Ну-ну, посмотрим, какая у него голова. Велю палачу срезать у него кожу на голове вместе с волосами. Может и в самом деле, под волосами у казначея золото?

Ласкарий остался доволен своей шуткой. Если этот умелец, действительно, такой ловкий, вот пусть и покажет, как он умеет доставать деньги из воздуха. А не сможет - вечером будет не скучно. Велю палачу не торопиться. Казначея надо нового, чтобы деньги умел делать. Может быть, Лазерса? А что? Тогда он хорошо продал Фрилу, а затем сбагрил кучу девиц с будущими бастардами. Или казначеем того работорговца? Заодно ему эту корову Алицию продать. Интересно, за сколько возьмет девчонок этот хаммиец? И Френдига туда же. Ишь - королем хотят сделать. Нет, всех в Хаммий, а он найдет себе новую жену, чьи дети не будут претендовать на его лоэрнскую корону.

Проклятье! Как же он забыл, что пока Лоэрн не взят, придется терпеть эту корову? Ведь без нее у него нет прав на корону. И мальчишку продавать нельзя по той же причине. Проклятье!

Ближе к вечеру Ласкарий велел позвать Лазерса - тот все время просидел перед входом в его покои, боясь отлучиться на минуту. К тому времени казначей, принесший жалкие крохи денег, уже сидел в темнице, под охраной нового командира стражников. Ему Ласкарий прямо заявил, что или он будет не задумываясь выполнять все его приказы, или последует за Леватье. И кивнул в сторону гвардейцев, без которых он побоялся остаться один.

Золотые монеты горкой лежали на столе, и Лазерз жадно впился в них глазами. Это и понятно: таких денег он никогда не видел. Даже в лучшие времена у Ласкария столько денег никогда не было, а для Лазерса и золотой - большие деньги.

- Что, нравится? Леватье не смог убить.

- Но ваше величество!

- Молчи. А я убил. И замок его теперь мой. Кому отдать, еще не знаю. Что молчишь?

- Но вы велели молчать, ваше величество.

- Видел, сколько денег? Но этого мало. Мне нужно много больше. Придумаешь, где взять денег, может быть, что-нибудь тебе сделаю.

- Ваше величество, теперь можно снова бастардами торговать, раз старого графа нет.

- Это я и сам знаю.

- Объявить самых богатых аристократов и торговцев изменниками и всё у них отобрать.

- Вот как? А что, сгодится! Но это я и сам знал. Давай другое.

- Продавать дворянские звания и рыцарские титулы, как было в Каркеле. Очень выгодно!

- Да, точно. Действительно... только я и сам об этом додумался. Не считай своего короля глупее себя!

- Что вы, ваше величество, как я смею.

- Тогда продолжай.

- Если вы отберете у изменников замки, то можете их продать. За очень большие деньги. Триста золотых! За замок!

- Сколько? Это ты врешь! Кто же заплатит?

- Ваше величество. Прежний каркельский граф продавал рыцарские титулы за сто золотых, выделяя только землю. Замки они сами себе должны построить. А тут баронство, да еще с уже готовым замком! Триста - это мало. Пятьсот!

- Сколько? Кто же заплатит?

- Заплатят, ваше величество. Есть очень богатые люди. За баронский замок - заплатят.

- Отлично! Вот это хорошая мысль тебе пришла в голову. Нам обоим пришла. Ну, а еще?

- Крестьян, что на землях отобранных замков, продать.

- Баронский замок будет без крестьян?

- Не каждому нужны крестьяне. Некоторым - только титул, да замок в придачу. Кому нужны крестьяне - за них отдельная плата. Еще сто золотых.

- Очень хорошо. А еще?

- Ваше величество! - взмолился Лазерс.

- Больше ничего не придумать?

- Ничего, ваше величество!

- А как насчет того, чтобы продать мою корову с детьми?

- Прекрасная мысль, мой король. Просто гениально!

- Гениально, говоришь? Подумай своей тупой башкой: а как мне претендовать на Лоэрн? Все права только через эту корову.

- Ваше величество, а кто узнает, что Алицию и детей продали в Хаммий? Никто. Вместо них покажете других, на время взятых.

- Хм. Надо подумать.

- А еще, мой король, можно крестьян у соседей брать. Не все в замки успеют сбежать. Вспомните, как много пленных было полтора года назад, когда ваш батюшка, ой, простите, когда вы повели войска на Снури.

- А потом я проиграл сражение?

- Ну, что вы, ваше величество! Сражение вел ваш отец, а вы в это время возвращались домой после тяжелого ранения. Если бы не подосланный врагом убийца, то вы возглавили бы войско и разгромили врага.

- Продавать пленных крестьян в Хаммий?

- Да, мой король!

- Тогда цены настоящей не будет. Особенно за тех, кто стар и тех, кто совсем мал. Хотя, постой! Знаю я, кто купит много живого товара и за хорошую цену.

- Вы, как всегда, гениальны!

- Ты же не знаешь, что я придумал, а говоришь, что гениален.

- Я знаю, что вы придумали нечто особенное.

- Подлиза. Продавать надо жрецам. Любой, что старик, что сильный мужчина, что карапуз, что юная красавица, все без разницы.

- Ваше величество, за юных девственниц они платят много.

- Знаю. Дорого покупают. За остальных раньше платили жалкие крохи, но теперь дают хорошую цену. Магия требует подпитки. Скоро весна, это быдло выедет на поля. Там и будем брать.

- А где, ваше величество? В Снури или Сейкуре?

- Снури надо разорить.

- А граф Ксандр?

- Дед сказал, что по весне он пойдет на Лоэрн. Он на Лоэрн, а я на Снури...

В разгар весны шеститысячное Сашкино войско вышло в поход. Шли по каркельским землям на запад. Уже при подходе к границе с Лоэрном, вечером в ларско-каркельский лагерь прискакал гонец со свежими сообщениями. Такие гонцы посылались из Каркела регулярно. Главной новостью было известие от Фурбега, снурского графа. Тот сообщал, что его южную границу перешел военный отряд из Эймуда.

Из-за мобилизации всех сил в Снури оставался небольшой гарнизон, численностью в триста человек. В случае нападения пиренцев или иных врагов Фурбег должен был собрать и вооружить горожан и выдержать осаду, пока милорд Ксандр не направит часть войска на помощь осажденным. С замками было сложнее. Большая часть их владельцев влилась в Сашкино войско, уйдя на запад, а сами замки остались почти без защиты.

Известие, что напали из Эймуда, а не Пирена, оказалось неожиданным. По прежним сообщениям из Эймуда войск у нового графа почти что и не было. Солдаты, несмотря на предлагаемое хорошее жалованье, нанимались без особого желания, предпочитая других более удачливых правителей. Или более миролюбивых.

Конечно, кроме наемников значительную часть войска в любом домене Атлантиса составляли бароны и рыцари, приводящие с собой небольшое количество собственных солдат. У кого-то был всего один воин, у других - чуть больше, но в целом набиралась определенная численность войска. В Эймуде и с этим были проблемы. Юный граф Ласкарий за зиму и начало весны арестовал и казнил несколько десятков наиболее сильных и богатых баронов, отобрав и пустив на продажу их замки. Пока успехов в торговле у Ласкария не наблюдалось. А потенциальные покупатели войско не пополнят. Торговцы, как известно, не вояки, а к баронским титулам пока примеривались только торговцы, почти все - хаммийцы.

Вот и получалось, что наемников в Эймудском графстве было мало, а число местных аристократов юный Ласкарий основательно проредил. Ожидать враждебных действий от Эймуда никто не мог, однако известие - вот оно: эймудцы вторглись на земли Снури. Это было непонятно, а все, что непонятно, может таить угрозу - Сашка это знал давно. Поэтому он остановил дальнейшее продвижение своего войска и решил дождаться более подробных сведений из Снури.

Через два дня гонец сообщил, что вторгнувшийся отряд из Эймуда лично возглавляет юный граф, которому удалось собрать около пятисот человек. Сила совсем незначительная и графскому городу угрожать не в состоянии. Но Ласкарий и не направлялся на Снури, занявшись разорением приграничных земель. От картины того, что он творил, в глазах у Сашки потемнело, и он развернул свое войско на юг.

Чтобы не задерживаться из-за медлительной пехоты и растянувшегося обоза, Сашка, взяв полторы тысячи конных, ускоренным маршем, используя проселочные дороги, за пару недель смог добраться до места вторжения эймудского отряда. Картина разорения была страшной. По самым малым прикидкам только одних крестьян было пленено и вывезено не менее пяти тысяч человек. Помимо этого большие потери были в скотине, многие деревни оказались спалены дотла. Постоянно попадались трупы зверски умерщвлённых эймудцами людей. Как сказали Сашке, этим любил заниматься юный граф Ласкарий.

И свидетели, сумевшие уцелеть, видели рядом с вражескими солдатами большой число орков-храмовников. Пленники как раз доставались оркам. Куда те их повели, просчитать оказалось несложно. В каждом из герцогств Атлантиса было по два храма. На землях Лоэрна тоже. Один из них Сашка уничтожил во время похода на Каркел, а другой располагался на границе Снури и Эймуда. Главный храм Ужасного Паа. Перейдя границу и направившись на восток, Сашкины предположения оправдались: местные жители подтвердили, что за последний месяц, как началось вторжение войска их графа на северные земли, на восток потянулись бесчисленные колонны с пленными, конвоированные орками-храмовниками.

Часть пленных уже не отбить, самых первых уже, судя по всему, довели до храма, но схваченных в последние две недели, догнать и вернуть еще можно. Ведь колонны с пленными шли медленно, а Сашкины солдаты были на конях. С тактикой погони Сашка определился сразу. И поэтому, как только впереди показалась колонна с пленниками, передовая сотня налетела на орков, завязалась сеча, причем, сеча почти односторонняя, а остальные всадники, не задерживаясь, поскакали дальше. Когда сотня разделается с храмовниками, она почти в полном составе проследует дальше, а десяток солдат, оставленный на месте побоища, отправит освобожденных крестьян обратно в Снури.

Восемь дней шла непрекращающаяся погоня. Время на остановки и краткий отдых было сокращено, разве что ночные привалы остались без урезания. Люди, да и кони тоже, валились от усталости, в прямом смысле этого слова, но зато около половины проданных храмовникам людей удалось спасти.

Когда за очередным поворотом показались стены главного жреческого храма, в версте от него Сашка заметил очередную колонну с пленными. Он увидел, что орки тоже увидели погоню, стали хлестать людей, подгоняя их шаг. Солдаты из последних сил нахлестывали коней, под двумя или тремя всадниками пали кони, но расстояние заметно сократилось. Но и колонна почти приблизилась на расстояние прицельного выстрела со стен, окружающих храм. Понимая, что солдаты, если продолжат погоню, приблизятся к зоне поражения, куда орки успеют догнать людей, Сашка приказал открыть огонь из луков. Расстояние еще было большим, разброс выстрелов мог быть таким, что под стрелы могли попасть и люди, но другого выхода спасти пленных не было.

В сторону колонны полетели стрелы, орки заметались, некоторые падали, больше не поднимаясь, другие же, сообразив, что их всех перестреляют, бросив пленных людей, кинулись под прикрытие стен храма, выходя из зоны обстрела. Пяти или шести тварям удалось спастись, остальные остались лежать на поле, убитые стрелами. Нескольких раненых вскоре добили первые солдаты, доскакавшие до колонны. Из людей под стрелами погиб один человек, двое были ранены - малые потери, если учесть, что спасено было почти сто крестьян.

Часть пленников доставлялась в храм не своим ходом, а перевозилась на телегах. В основном это были молоденькие девушки и девочки-подростки. Что собой представляли эти несчастные, даже привычные ко всему солдаты старались не обсуждать на привалах у костров, где постоянно шли какие-то разговоры. Своим ходом несчастные добраться не могли - так поработал над их телами для своего удовольствия граф Ласкарий вместе со своими приближенными. Теперь уже никто не сомневался, что в ближайшее время похода на Лоэрн не будет. Будет поход на Эймуд.

Обратно возвращались уже не спеша - ведь с ними были освобожденные пленники, колонны которых теперь тянулись по всей дороге в сторону Снури. На главном южном тракте уже стояло остальное Сашкино войско, дожидаясь подхода графа Ксандра и конных воинов. А тем временем уже вовсю стояло жаркое лето, рано приходящее в эти широты.

Дождавшись, когда последние спасенные люди уйдут на снурскую землю, Сашка повел войско на юг, на Эймуд. Шел не спеша, понимая, что Эймуд обречен. Шесть тысяч его войска против нескольких сот, что было у Ласкария. К тому же у Сашки каноне. Он мог, конечно, проигнорировать стоящие на его пути замки. Но злость от картин, им увиденных, была слишком велика. Кто принимал участие в изощренных забавах юного графа, Сашку не волновало. Если барон или рыцарь не открывал ворота, значит, виновен наравне со своим графом. Значит, такой замок подлежал штурму, предваренному работой каноне. Разрушенные стены замков с висящими над воротами телами их владельцев потянулись чередой за спиной продвигающегося вперед ларско-каркельского войска.

С теми местными владельцами, кто благоразумно открывал ворота своих замков, Сашка определяться не спешил, собирая о них информацию. Не все аристократы Эймуда виновны в злодеяниях своего графа. Но если станет известно, что очередной открывший ворота аристократ замечен в порочных действиях, его тоже ждала казнь.

Сашкины солдаты уже привыкли к методам наказания врагов, большинству давно все это было безразлично, а многие только приветствовали действия своего командира, благодаря которым появлялись новые, свободные от хозяев, феоды.

Сложнее было с замками, владельцы которых их покинули, уехав в столицу графства. Барона нет, ворота закрыты, а со стен испуганно и настороженно смотрят крестьяне-ополченцы. Смотрят и держат оружие наготове. И как им объяснишь, что ничего плохого пришедшие солдаты им не сделают? Не объяснить. Если уж их собственный эймудский граф оказался столь жесток, что крестьянам приходилось быть постоянно начеку в ожидании налета людей графа, но пришлый граф вряд ли будет милосердней.

Постояв пару дней у такого замка, Сашка тяжело вздыхал и шел дальше. Ведь не будешь обстреливать засевших в замке крестьян, вся вина которых была в том, что они были слишком напуганы людьми Ласкария.

Несмотря на задержки у непокорных замков, войско передвигалось вперед споро. Численности солдат и каноне хватало, чтобы одновременно окружать, обстреливать и штурмовать сразу несколько замков. Еще не начала спадать летняя жара, как на горизонте появились очертания городских стен графской столицы. Через несколько дней Эймуд был заключен в плотное ларско-каркельское кольцо. Были определены несколько основных целей, по которым начнут работать каноне.

Стены в Эймуде оказались высокими, толстыми и прочными. Как нарочно, неподалеку располагались залежи то ли гранита, то ли другого крепкого камня. Разнести такие стены, обрушив их из орудий, было очень трудно. Зато городские ворота откровенно порадовали. Наружный слой из тонкого железа, сильно проржавелого, быстро лопающегося после попадания ядер. Дерево под железными листами тоже крепостью не отличалось. После того, как пробилась железная обивка одной из створок восточных ворот, оголив деревянную основу, второй точный выстрел разбил дерево в щепу, проделав первую дыру в городских воротах. Дальше уже пошло легче. И не только на восточных воротах. В других местах тоже, правда, с меньшим успехом, орудия стали крушить городские ворота.

Удачно запущенные в проделанные бреши зажигательные ядра, явно уменьшили пыл защитников города. Горожане, убедившись, что город обречен и воочию увидев бесконечные ряды вражеского войска, стали покидать стены, предпочитая успеть где-нибудь спрятаться в городе.

Разобрать остатки разбитых ворот, чтобы расчистить дорогу коннице, оказалось не сложно. Двадцать-тридцать человек у каждых из городских ворот - это все, кто еще пытался оказать сопротивление. Во взаимной дуэли лучников и арбалетчиков победили те, кого было на порядок больше.

Город был взят на второй день от начала обстрела. Правда, еще оставался графский замок, но все понимали, что тому уже не устоять. Тем более что ворота в замок оказались идентичными по крепости городским воротам. Их разнесли уже после двух часов обстрела. Забросав двор зажигательными ядрами, в крепость хлынула ларско-каркельская пехота. Через час все было кончено.

Бросились разыскивать графа, но ни среди погибших, ни среди захваченных в плен его не оказалось. Ушел через подземный ход. Но Сашка, зная о такой возможности, еще как только его солдаты окружили город, выставил плотные дозоры. Никто не смог бы, выйди он из подземелья за наружной стеной города, пройти незамеченным через солдат. Может быть, Ласкарий все еще находится в подземелье? Или же спрятался где-нибудь в потайной комнате замка? Но захваченные в плен эймудские солдаты и слуги в один голос утверждали, что граф Ласкарий уже целую седмицу не показывался на людях. Вместе с ним исчез его фаворит Лазерс, недавно получивший от графа в награду баронский титул и замок. Исчезли и десять человек личной охраны графа.

Стало ясно, что Ласкарий успел покинуть город до того, как его окружат Сашкины солдаты. Но куда он пошел? На запад? Там Сейкурское графство, принадлежащее Волану. На юг? Каменистая пустыня, отделяющая Эймуд от Хаммия. На восток? Там Пирен, союзник Ласкария.

Раздосадованный тем, что главный виновник зверств, натворивший столько бед на снурской, да и на собственной земле, тоже скрылся, Сашка объявил награду в сто золотых за поимку Ласкария. Пятьсот конных тотчас же выехали через восточные ворота, желая найти эймудского графа до того, как тот скроется на пиренской земле. Шансы на удачную охоту были высокими, ведь Ласкарий не мог открыто передвигаться без опасения нарваться на один из ларско-каркельских отрядов, рыскающих на землях Эймуда. Куда же скрылся Ласкарий?