Путь в надвремени. Книга 2

Глава XXV. «Круги урожая»

Карета Риты превратилась в маленькую точку на горизонте, а Тим, который вышел ее проводить, все еще стоял возле дворца. Солнце садилось за скалистые горы, и отсвечивало камни в неправдоподобно красивые цвета. Глубокие расщелины казались фиолетовыми, а обкатанные ветрами и дождями гладкие булыжники — сиренево-розовыми. «Сколько же этим камушкам лет? И сколько поколений таких, как я, наблюдателей любовались ими в закатные часы?» — размышлял Тим.

— Что, на природу засмотрелся? — похлопал его по плечу Серж. — Из-за таких неписанных картин я и перебрался подальше от цивилизации…

— Я вот что подумал, — повернулся к другу Тим. — Ветра рисуют на камнях сотни лет. Скажи, а люди из всех страт видят их одинаковыми? Если гора разрушится в одной, в другой страте будет также?

— Хм, ты опять затеял серьезный разговор в редкие часы моего отдыха! — засмеялся Серж. — Давай на твой вопрос завтра ответит Антон из лаборатории «Физических корреляций в надвремени»? К тому же, если ты собирался в свою квартиру, то тебе лучше поторопиться — смотри, скоро гроза начнется. В карете будет неуютно… Да и пока она придет, пройдет минут 15…

Тим перевел взгляд на небо. Облака лилового цвета стремительно вытесняли серо-розовые, которые еще пару минут назад заполняли все пространство над горизонтом. Грозовые тучи были другими по консистенции — плотными и тяжелыми по сравнению с воздушными «перышками» пара без грозовой начинки.

— Ты прав, Серж, — проговорил Тим. — Пора мне и честь знать, к тому же тебе и правда надо от рабочих мыслей отдыхать…

Тим сжал в руке перстень-«секретарь» и вызвал служебную карету. А затем задал вопрос, который несколько раз мелькал в его голове сегодня:

— Ты, Серж, сегодня удивил меня дважды. Не стал читать лекцию о разрушении скал в стратах и на журналиста не рычал. Изменил отношение к прессе?

— Хм, наблюдательный, — повернулся Серж к Тиму и внимательно посмотрел на старого друга. — Я взаимодействую с пишущей братией намного интенсивнее, чем большинство догадывается. Понимаешь, сейчас вовсю развернулась информационная война. Проиграешь ее — проиграешь и «холодную», и «горячую» войну. В моем случае это не только война с «динозаврами от науки», это война мировоззрений. И журналисты — солдаты в ней. Только мало кто из них осознает ситуацию…

— Так ты наметил Риту сделать очередным своим «солдатом»? — сыронизировал Тим.

— Среди них не так уж много талантливых людей, а у нее есть своеобразное чутье, — не принял иронии Серж.

— Любишь ты все усложнять, Серж! Рита объясняла, что для нее главное — непредвзятое, объективное освещения событий, а ты говоришь про какие-то войны… — высказал свое сомнение циркач.

— Вот именно! — рассмеялся ведун. — Объективное освещения событий… А знаешь, какие бывают объективы? Например, короткофокусные и длиннофокусные, широкоугольные, просветленные и т. д. Еще на объективы надевают цветные и поляризационные фильтры…

— Это ты про объективы кинокамер и фотоаппаратов?.. — не до конца включился Тим в аллегорию Сержа.

— Да, а чем человек лучше?.. Он видит сквозь призму своего восприятия. Через те догмы, которые ему внушали с детства… Вдумайся в слово — «мировоззрение»… Оно само за себя говорит.

— М-да. У нас с тобой, Серж, не получается простых бесед, — вздохнул Тим и повернул голову в сторону подлетавшей кареты.

На следующий день после обработки отчета о пребывании в прошлом Олег напомнил Тиму про разговор о разрушении скал в стратах:

— Сергей Петрович мне передал, что вы хотели о чем-то спросить Антона из лаборатории «Физических корреляций в надвремени». Могу вас к нему проводить…

Тим с удовольствием переключился на познавательную волну вместо «вспоминательной»:

— Пошли!

— Для того, чтобы разрушение предмета в прошлом явно могло проявиться в настоящем, необходимо по меньшей мере растащить обломки на 800 световых лет, — «с места в карьер» начал разъяснять Антон. — Но существуют некоторые тонкие эффекты, которые исследует наша лаборатория. Например, мы находим скалу, которая более-менее сохранилась на протяжении семи страт. Во всех этих стратах на этой скале мы размещаем наши портативные исследовательские лаборатории. Затем воздействуем на материал скалы и отслеживаем изменение свойств материала скалы в прошлом и будущем…

— И каков результат? — спросил Тим.

— Едва уловимый… Но зато мы научились делать маяки в надвремени! — похвастался Антон.

— Что это? Зачем? — удивился Тим.

— Такие маяки необходимы при путешествии в глубокое прошлое и будущее. А также при путешествиях между звездами. Дело в том, что в надвремени не функционируют обычные радио и световые маяки. Мы преобразуем глобальные линии материи кусочка планеты так, чтобы они хорошо наблюдались на больших расстояниях в надвремени. Потом из этих глобальных линий мы сплетаем наши маяки, причем они должны быть уникальными среди триллиона существующих в нашей галактике. Вот смотрите, это трехмерная проекция одного из вариантов такого маяка, — Антон подвел Тима к экрану стереомонитора.

На экране «плавал» многоцветный, необычно свитый канат, периодически пронизанный спицами и пластинками, которые врезались в него под разными углами. На канат были надеты студенистые «блины». — «Это, надо полагать, и есть страты времени», — догадался Тим.

— Трехмерный и двумерный срезы этого каната должны быть уникальны в каждой страте времени, — продолжал пояснения Антон. — Это для того, чтобы путешественник во времени мог точно знать, в какой страте он находится. Вот смотрите, так проявляет себя наш маяк в момент создания.

На мониторе засветились семь маленьких экранчиков. На трех из них был изображен заснеженный пейзаж степи. На четырех других — бескрайнее море степных трав или поля злаковых культур. На среднем экранчике было видно пять непонятных агрегатов, расставленных по кругу небольшого участка степи. Воздух в круге засветился и образовал столб, который устремлялся в небо. Сразу же засверкали острыми углами молнии, закружились по сложной траектории их шаровые собратья. На других экранчиках тоже проявилось свечение, но более слабое. Шаровые молнии возникли и там, но их было значительно меньше. Над заснеженными степями на других экранчиках взметнулись белые султанчики вихрей.

Свечение погасло через несколько секунд. На заснеженной равнине остались провалы в снеге. На других экранчиках трава и пшеница легли кругами, которые пересекали прямые линии. На каждом экранчике картинки были похожи и в то же время уникально разные.

— Это мне что-то напоминает, — задумался Тимур. — По-моему, я такое видел в одном цветном журнале про НЛО. Кажется, в Англии их называют «круги урожая»…

— Да, это они и есть, — улыбнулся Антон.

— Так это вы постарались!? — Тим уперся взглядом в улыбающееся лицо ведуна.

— Нет, мы этим недавно начали заниматься, — поправил очки на переносице Антон. — То, что вы видели в журнале, — это, вероятно, работал кто-то из будущего.

Тим на секунду задумался — переваривал сказанное. Нить разговора перехватил Антон:

— А вы правда можете перемещать предметы силой мысли? — спросил он с детской непосредственностью.

Вместо ответа Тим мысленно потянулся к друзе кристаллов кварца, которая осталась на столе в его квартире, передал ей заряд материи надвремени и потянул ее к себе. При этом фокусник театрально вытянул руку, и в следующий момент марево над ней сжалось в друзу кристаллов. Циркач протянул друзу восхищенному Антону.

— Возьми на память, — улыбнулся Тим молодому человеку.

— Вы могущественный маг! — воскликнул Антон, бережно взвешивая кристаллы в своей ладони.

— Могущественный?.. — засмеялся Тим. — Это слово подразумевает власть над чем-то или кем-то. А мне бы не хотелось, чтобы мое умение трактовалось в таком ракурсе…

— Вы властвуете над силами природы, — попытался уточнить Антон.

— Все равно. Это слово отражает чуждый для меня настрой души. Я не властвую, а использую. Использую естественные силы природы. И пусть это звучит обыденно… — проговорил Тим и направился к выдоху из лаборатории.

«Да, прав был Серж — про меня тут уже легенд насочиняли», — в который раз думал Тим, шагая по коридору института. Встречавшиеся на его пути сотрудники института вежливо замедляли шаг и почтительно кивали в знак приветствия. Глаза многих из них светились восторгом. Тим с сожалением вздохнул, наткнувшись на облако неподдельного восхищения, которое буквально повисло в воздухе возле одного совсем молодого ведуна.