Пятеро детей и чудище

Глава одиннадцатая. ПОСЛЕДНЕЕ ЖЕЛАНИЕ

Увидав, что это глава последняя, вы, читатель, конечно сразу же догадались, что для Сирила и Антеи, Роберта и Джейн пришло наконец время расстаться с Чудищем.

Но сами-то дети этого вовсе и не знали. Напротив, если в другие дни им бывало трудно придумать хорошее желание, то сегодня у них как раз появилось множество самых радужных планов. «Так всегда бывает в жизни!» — горестно заметила позднее Джейн.

Утром встали все очень рано и, выйдя в сад, принялись весело обсуждать свои планы. Старая мысль о сотне фунтов стерлингов в современной монете нравилась им больше всего, но были и другие хорошие идеи, например, «получить каждому по лошадке». Представьте себе только, как это было бы удобно: утром к вам являются лошадки, целый день вы на них катаетесь, после заката они исчезают, а на другое утро, если захотите, они снова к вашим услугам. И не надо для них ни корму, ни ухода.

Но во время завтрака случились два события. Во-первых, пришло письмо от мамы, извещавшее, что бабушка совсем поправилась и что мама с папой будут дома не позже, как сегодня к вечеру. Раздалось радостное «ура». Конечно, эта новость перевернула все утренние планы — каждому было ясно, что сегодня надо пожелать чего-нибудь не для себя, а для мамы.

— Хотел бы я знать, что бы ей понравилось! — раздумывал Сирил.

— Ей понравится, если мы все будем вести себя хорошо, — наивно ответила Джейн.

— Да, но это так скучно для нас, — возразил Сирил. — А, кроме того, я надеюсь, что мы сумеем порядочно вести себя и без помощи Псаммиада. Нет, надо придумать что-нибудь особенное, чего нам без него не сделать.

— Ох, только не забывайте о вчерашнем дне! — предупредила Антея. — Помните, что теперь наши желания исполняются, где бы мы их ни высказали.

Не сделать бы нам опять какой-нибудь глупости, особенно сегодня!

— Ладно, не ворчи! — отвечал Сирил.

В это время вошла Марта с чайником, и на лице ее дети заметили какое-то особое выражение.

— Слава Тебе, Господи, что вы все еще живы, — сказала она мрачно.

— В чем дело? Что случилось? — посыпались на нее вопросы.

— Эх, ничего! Только по нынешним временам нельзя поручиться, что тебя дома в постели не зарежут.

— Почему? — спросила Джейн, чувствуя, как дрожь побежала у нее по спине до самых пят. — Разве кого-нибудь убили в постели?

— Ну, не совсем, — отвечала Марта. — Только и убить было нетрудно. Тут неподалеку в усадьбу забрались разбойники. Джон мне сейчас рассказывал, что у леди Читтенден унесли все драгоценности до последнего камушка. Она теперь то и дело в обморок падает и ни единого слова сказать не может, только все кричит: «О, мои бриллианты!» А самого-то лорда дома нет, он в Лондоне.

— Леди Читтенден? Мы ее видели, — сказала Антея. — Она носит белое платье с красной отделкой. Своих детей у нее нет, а чужих она терпеть не может.

— Она самая и есть, — ответила Марта. — Она только и дрожит над своим богатством, и вот как ей удружили! Говорят, что ее камни да золото тысячи тысячей стоили. Брошек, сережек, колец у нее без счета было. Одна какая-то «тарара», говорят, такая была, что и цены ей нет. Ну, некогда мне тут с вами толковать! Надо хорошенько все комнаты прибрать до приезда леди.

— Не понимаю, на что ей столько драгоценностей, — сказала Антея, когда Марта вышла из комнаты. — Эта леди Читтенден довольно противная. А у мамы совсем нет бриллиантов, да и других драгоценных вещей очень мало — одно топазовое ожерелье да сапфировое колечко, что папа ей подарил, когда они были помолвлены. Да еще гранатовая звездочка, да брошь с жемчугом, в которой лежат волосы прадедушки, — вот и все.

— Когда я вырасту, то накуплю маме множество бриллиантов, если она только захочет, — сказал Роберт. — Я поеду исследовать Африку и заработаю так много денег, что не буду знать, куда их девать.

— А хорошо было бы, — сказала Джейн мечтательно, — если бы, вернувшись домой, мама вдруг нашла у себя бриллианты, кольца, ожерелья, тарары…

— Тиары, — поправил ее Сирил.

— Ну, да! Тиары — и вообще все эти пропавшие драгоценности. Мне очень хочется, чтобы она их нашла и…

— Значит, она их найдет! — воскликнул Роберт. — Ты, моя милая Джейн, заказала свое желание. Теперь нам остается только одно: скорее бежать к Чудищу, и если оно не очень сердито, быть может, нам удастся упросить его все переделать и исполнить что-нибудь другое. Если же нет, то я и не знаю, что будет. Конечно, во-первых, полиция, потом… Не плачь же ты, глупенькая! Мы тебя защитим. Вот и папа говорит, что никогда не надо бояться, если не сделал ничего дурного, надо только говорить правду.

Но Антея и Сирил мрачно переглянулись — они вспомнили, насколько убедительной оказалась правда о Чудище, когда ее однажды попробовали рассказать полиции.

То был день всяких неудач. Во-первых, Чудище на нашли, во-вторых, не могли найти и драгоценностей, хотя старательно перерыли всю мамину комнату.

— Конечно, мы их и не можем найти, — сказал Роберт. — Их найдет только мама. И может быть она подумает, что эти сокровища лежат в доме уже давным-давно, и никогда не узнает, что они краденые.

— О, еще бы! — насмешливо отвечал Сирил. — Тогда, значит, мама утаит краденые вещи, а это будет еще хуже.

Дети снова принялись разыскивать Чудище, но опять неудачно. Грустные и озабоченные поплелись они потихоньку домой.

— Все равно! — решила вдруг Антея. — Мы скажем маме всю правду, она возвратит драгоценности — и все будет хорошо.

— Ты так думаешь? — сказал Сирил. — Неужели ты полагаешь, что она нам поверит? Разве может кто-нибудь поверить рассказу о Чудище, пока сам его не увидит? Мама решит, что мы все это выдумали, или — еще хуже — что мы помешались, и нас отправят в сумасшедший дом. Как тебе это понравится? — повернулся он неожиданно к несчастной Джейн.

— Хорошо тебе будет сидеть в железной клетке с мягкими стенами, где у тебя весь день будет только одно занятие: тыкать солому себе в волосы и слушать, как воют и беснуются другие сумасшедшие? Запомните, что говорить обо всем маме просто бесполезно.

— Но почему? — отвечала Джейн. — Ведь мы бы сказали правду?

— Разумеется, но для взрослых одной правды еще недостаточно, — сказала Антея. — Сирил прав. Давайте лучше пока наберем цветов во все вазы и не будем думать о драгоценностях. Ведь до сих пор все наши несчастия кончались хорошо.

И дети, собрав всю свободную посуду, наполнили ее целыми охапками цветов, отчего комнаты Белого домика стали похожи на что-то вроде сада.

Только успели убрать обед, как приехала мама и сразу же попала в объятия восьми рук. Ужасно трудно было удержаться оттого, чтобы рассказать ей тотчас же о Чудище, потому что дети давно уже привыкли поверять ей все свои горести и радости. И все-таки на этот раз о своих необыкновенных приключениях дети ни слова не сказали.

Да и мама, в свою очередь, хотела обо многом порассказать: и о бабушке, и о бабушкиных голубях, и о хромом ослике тети Эммы. Ей ужасно понравилась посуда с цветами. И, вообще, она чувствовала себя чудесно, вернувшись домой к своим детям.

Детям даже начало казаться, что Чудище они видели только во сне.

Но когда мама собралась идти наверх в свою комнату переодеваться, ее разом охватило восемь рук, так что ей даже показалось, что у нее было всего двое детей: Ягненок, сидевший у нее на коленях, и осьминог.

— Мамочка, милая, не ходи наверх! — говорила Антея. — Позволь, я принесу тебе все что надо.

— Или я! — присоединился к ней Сирил.

— Пойдем, мама, мы тебе покажем, какие здесь чудные розы, — убеждал ее Роберт.

— Не вставай, мамочка, пожалуйста! — жалобно упрашивала Джейн.

— Пустите же меня, милые мои! Что за вздор! — отвечала мама. — Я еще не совсем старушка, и мне не трудно подняться наверх, чтобы переодеться и вымыть руки — смотрите, какие они у меня грязные!

В конце концов она все же ушла наверх, а дети остались внизу и лишь молча переглядывались между собою, томимые мрачными предчувствиями.

Мама сняла шляпку — очень красивую шляпку с белыми розами — и подошла к туалетному столику поправить прическу. На столике, между зеркалом и подушечкой для булавок, лежала коробочка, обтянутая зеленой кожей. Мама открыла ее.

— Ах, какая красивая вещь! — сказала она.

В коробочке оказалось кольцо с большой жемчужиной, окруженной блестящими мелкими бриллиантами.

— Откуда это? — спросила мама, примеряя кольцо на безымянный палец, на который оно пришлось как раз в пору. — Кто это принес?

— Я не знаю, — вполне искренне ответил каждый из детей.

— Должно быть, папа велел Марте положить сюда эту коробочку. Пойду вниз и спрошу Марту.

— Мама, дай мне пока посмотреть колечко, — попросила Антея, зная, что Марта все равно ничего не увидит. Когда мама спросила Марту, та, конечно же, сказала, что никакой коробочки на стол не клала, то же самое сказала и кухарка. Когда мама вернулась в спальню, она была очень заинтересована всей этой загадочной историей и очень довольна колечком. Но когда она открыла комод и нашла там длинный ящик с очень дорогим бриллиантовым ожерельем, то любопытство ее еще более возросло, а удовольствие как будто совсем пропало. Открыв шкаф и укладывая в него шляпку, она наткнулась на тиару и множество всяких брошек, а в следующие полчаса в разных углах комнаты были найдены и остальные драгоценности.

Лица у детей становились все более и более смущенными и наконец Джейн принялась хныкать.

Мама очень серьезно посмотрела на нее.

— Джейн, — сказала она. — Я вижу, ты что-то знаешь об этих вещах. Теперь подумай хорошенько, прежде чем станешь говорить, и затем скажи мне всю правду.

— Мы нашли волшебника, — поспешно ответила Джейн.

— Не будь глупенькой, Джейн, — вмешался Сирил и продолжил с мужеством отчаяния:

— Послушай, мама! До сих пор мы никогда не видали этих вещей, но прошлой ночью разбойники украли у леди Читтенден все ее драгоценности. Быть может, это и есть те самые вещи?

Все глубоко вздохнули, почувствовав, что на время спасены.

— Но как же все это могло попасть сюда? И зачем? — спрашивала мама. — Разбойникам гораздо легче было убежать с этими вещами.

— А быть может они хотели подождать, пока солнце сядет, то есть до ночи, я хочу сказать. Никто кроме нас не знал, что ты сегодня приедешь.

— Я должна сейчас же послать за полицией, — отвечала мать взволнованно. — Ах, хоть бы папа скорей приехал!

— Не лучше ли подождать, пока он приедет? — спросил Роберт, зная, что отец приедет поздно вечером.

— Нет, нет! Я не могу ждать ни минуты! Все это меня страшно беспокоит, — воскликнула мама.

«Все это» было кучей футляров со всякими драгоценностями, наваленной на кровать. Дети убрали драгоценности в шкаф, и мама его заперла. Затем она позвала Марту.

— Марта, — сказала она. — После моего отъезда был в комнатах кто-нибудь чужой? Отвечай мне правду.

— Нет, сударыня, — отвечала Марта. — По крайней мере… Я хочу сказать… — И она замолчала.

— Ну, хорошо, — продолжала мать ласково. — Я вижу, что здесь кто-то был. Скажи мне правду и, пожалуйста, ничего не бойся. Я отлично знаю, что ты сама не могла сделать ничего дурного.

Марта вдруг зарыдала.

— Я, сударыня, хотела вам сегодня же сказать, что дослужу до конца месяца и уйду. Так я, сударыня, собиралась сделать, потому что хочу одного молодого человека осчастливить. Он лесник, сударыня, и… Обманывать вас я не стану… Зовут его Джоном… И как вы, сударыня, раньше о своем приезде не писали, и у меня сегодня была такая спешка с уборкой… Он по доброте сердечной и говорит: «Марта, красавица моя», хоть я и не красавица и никогда ей не была, но вы знаете мужчин, какие они все… Так вот «Я, — говорит, — не могу видеть, — говорит, — как ты одна тут все метешь да скребешь. Позволь, — говорит, — подать тебе руку помощи. А рука-то у меня, — говорит, — крепкая и вся она твоя, Марточка моя милая». Вот он мне и помогал мыть окна. Только он мыл с той стороны, снаружи, а я изнутри. И вот, не сойти мне с этого места, коли я что не по правде сказала!

— Ты все время была с ним?

— Он снаружи, а я внутри, — опять повторила Марта. — Только один раз он мне сюда ведро воды принес.

— Ну, будет, — остановила ее мама. — Я недовольна тобою, Марта, но ты сказала правду — и то уже хорошо.

Когда Марта ушла, дети облепили маму.

— Мамочка, милая! — говорили дети. — Джон тут ни в чем не виноват, право же, нет! Он очень-очень хороший. Пожалуйста, мама, не давай полиции забирать его. Не надо, мамочка, этого делать, пожалуйста, не надо!

Положение было прямо-таки отчаянным. Честного человека могли заподозрить в грабеже из-за того только, что в голову Джейн пришло глупое желание, а говорить правду было совершенно бесполезно. Детям очень хотелось рассказать все как было в действительности, но кто бы им поверил? А тут еще им постоянно приходила в голову мысль о диких криках сумасшедших и о соломе, которую придется тыкать в волосы.

— Где бы тут поблизости раздобыть экипаж? — спросила мама, сильно волнуясь. — Все равно, хоть какую-нибудь таратайку — я должна сейчас же ехать в Рочестер и вызвать полицию.

Дети расплакались.

— Есть тут повозка на ближнем хуторе, но только ты не езди, ради Бога, не езди! Подожди, пока папа вернется.

Мама не обратила внимания на эти просьбы — раз уж она на что-нибудь решилась, то обыкновенно шла прямо к своей цели. В этом отношении она была похожа на Антею.

— Слушай, Сирил, — сказала она, пришпиливая длинною булавкою свою шляпку. — Я оставляю дом на твое попечение. Ты будешь в ванной комнате. Сделай вид, что пускаешь лодки в ванне или что-нибудь в этом роде. Скажешь, что я тебе это позволила. Но пусть входная дверь будет открыта, другую же дверь я заперла. Не пускай никого в мою комнату. Помни, там спрятаны драгоценности, и об этом знают только я, вы четверо да воры, которые их туда принесли. Роберт, ты будь в саду и следи за окнами. Если кто-нибудь попытается влезть, сейчас же беги и сообщи об этом двум рабочим с хутора, которых я пришлю на кухню. Помните же, что я на надеюсь вас обоих! Не думаю, однако, чтобы воры посмели вернуться сюда, пока не стемнеет, а потому вам никакая опасность не грозит. Прощайте же, милые мои!

Она заперла дверь спальни и ушла, положив ключ в карман.

Дети не могли не подивиться быстроте и решительности своей мамы. Каким полезным товарищем была бы она во многих трудных положениях, в которые они так часто попадали за последнее время!

— Она — прирожденный генерал! — сказал Сирил. — Только, все-таки, я не знаю, что же с нами дальше будет. Если девочки разыщут этого скверного Псаммиада и попросят его убрать прочь всю эту драгоценную дрянь, что лежит там, в шкафу, то мама подумает, что мы плохо сторожили, пропустили воров и дали им все унести. А то еще, пожалуй, полицейские подумают, что мы сами все спрятали и только дурачим их. Да, на этот раз мы и впрямь угодили в неприятную историю.

Мрачно нахмурившись, он сделал бумажную лодочку и принялся пускать ее в ванне, как ему было сказано.

Роберт пошел в сад и сел на траве, опустив свою несчастную голову на бесполезные руки. Антея и Джейн о чем-то шептались в нижнем коридоре. Из кухни доносилась громкая и нескончаемая воркотня Марты.

— С нами будет что-то ужасно страшное, — говорила Антея. — Притом мы еще не знаем наверняка, что пропавшие драгоценности все здесь. А если нет? Полиция подумает, что мама и папа их скрыли, а отдали только часть, так лишь, чтобы глаза отвести. И папу с мамой посадят в тюрьму, а мы будем отщепенцами общества, детьми преступников. Да и для папы-то с мамой это будет совсем нехорошо, — добавила она.

— Но что же мы можем сделать? — жалобно спросила Джейн.

— Ничего. Разве только опять поискать Чудище. Сегодня очень, очень жарко. Быть может, оно вылезло погреть свою отмоченную баку.

— Оно сегодня ничего больше нам не сделает. С каждым разом оно все больше и больше на нас сердится. Должно быть, ему очень не нравится исполнять наши желания.

В ответ Антея только грустно покачала головой. А потом вдруг резко выпрямилась.

— Что с тобою? — спросила Джейн. — Ты что-нибудь придумала?

— Наша единственная и самая последняя надежда! — трагически воскликнула Антея. — Идем!

Быстрым шагом девочки направились к песочной яме. О, радость! Чудище сидело на горячем песке и блаженно подставляло свою баку под лучи солнца.

Едва завидев детей, оно тотчас же повернулось и стало быстро зарываться в песок. Но Антея была проворней — она поймала его за пушистые плечи и осторожно, но крепко прижала к себе.

— Что за шутки! Пусти меня, слышишь?! — крикнуло Чудище.

Однако Антея и не думала его отпускать.

— Милый, хороший Псаммиад! — начала она, переведя дух.

— Да, да! Я знаю, вы опять пришли с каким-нибудь новым желанием! Но не могу же я целыми днями с утра и до вечера исполнять всякий вздор, какой пожелают люди. Имею же я право жить и для себя самого!

— Неужели вы так не любите исполнять желания? — участливо спросила его Антея, и голос ее задрожал от волнения.

— Еще бы! Конечно, не люблю! — отвечало Чудище. — Оставь меня, или я укушу тебя, в самом деле, укушу — я говорю серьезно! Ах так! Если ты хочешь рискнуть даже этим, то…

Антея рискнула и продолжала держать его за плечи.

— Не кусайте меня, сперва выслушайте, — сказала она. — Если вы сделаете только то, что нам надо сегодня, так мы больше никогда за всю нашу жизнь ни о чем не станем просить вас!

Псаммиад был очень расстроен.

— Я все бы сделал, — ответил он со слезами в голосе, — я был бы готов лопнуть, исполняя одно ваше желание за другим, только бы вы больше никогда и ни о чем меня не просили. Если б вы знали, как мне неприятно напрягать свои силы и раздуваться для того лишь, чтобы исполнить чужое желание, и как я постоянно боюсь повредить себе мускул или еще что-нибудь в этом роде. А кроме того, просыпаться каждое утро и ждать, что вы опять скоро ко мне придете с вашими глупыми желаниями! О, вы не знаете, как это ужасно! Вы не знаете, не знаете!

Его голос надрывался от волнения.

Антея осторожно выпустила Чудище из рук.

— Теперь все это кончится, — сказала она успокоительно. — Мы даем обещание, что после сегодняшнего дня никогда и ни о чем просить не будем.

— Хорошо же, говори! — отвечало Чудище. — Покончим скорее с этим неприятным делом.

— Сколько желаний вы можете исполнить?

— Не знаю. Насколько хватит моих сил.

— Хорошо. Во-первых, пусть окажется, что у леди Читтенден драгоценности совсем не пропадали.

Псаммиад раздулся, съежился и сказал:

— Готово!

— Я хочу, — продолжала Антея уже не так торопливо, — чтобы мама не заходила в полицию.

— Готово, — ответил Псаммиад спустя некоторое время.

— Я хочу, — вдруг сказала Джейн, — чтобы мама забыла всю историю с бриллиантами.

— Готово, — опять объявило Чудище, но голос его заметно ослабел.

— Не хотите ли вы отдохнуть? — спросила Антея заботливо.

— Да, пожалуй. Но прежде, чем ты станешь продолжать, не будешь ли добра пожелать кое-что и для меня?

— А разве вы свои собственные желания исполнять не можете?

— Конечно, нет. Предполагалось, что мы всегда будем исполнять желания друг для друга, хотя в добрые старые времена, когда водились ихтиозавры, и желать-то было нечего. А теперь, пожалуйста, пожелай, чтобы никто из вас четверых никогда и никому не мог рассказать обо мне ни слова.

— Почему? — спросила Джейн.

— Разве вы не понимаете, что если обо мне узнают взрослые, то уж никогда в жизни мне больше не видать покоя. Они бы меня разыскали и стали бы требовать не таких пустяков, какие вы придумывали, а вещей серьезных. Очень возможно, что ученые нашли бы какой-нибудь способ закреплять мои дары так, чтобы они не исчезали и после захода солнца. Взрослые потребовали бы прогрессивного подоходного налога, учреждения пенсий всем старикам, всеобщей подачи голосов, бесплатного среднего образования и так далее. И когда бы они все это получили да сохранили, то весь мир перевернулся бы вверх дном. Так пожелай же, о чем я просил! Скорее!

Антея повторила желание Чудища. Оно надулось так, как дети никогда еще не видали. Сократившись до обычных размеров, оно спросило:

— А теперь, что еще я мог бы для вас сделать?

— Только одно — и я думаю, этим мы все закончим, не правда ли, Джейн?

Пусть Марта позабудет о кольце, а мама о том, что Джон мыл окна.

— Теперь, — сказало Чудище, — я совсем обессилел. Хотите еще что-нибудь?

— Нет, больше ничего. Благодарим вас за все, что вы для нас сделали, желаем вам долгого и приятного сна и надеемся, что мы вас когда-нибудь еще увидим.

— Это желание? — спросило Чудище слабым голосом.

— Да, пожалуйста! — ответили девочки в один голос.

В последний раз они увидели, как Псаммиад раздался вширь и сократился снова.

Он кивнул им на прощание головой, прищурил глаза, принялся копать песок и скоро скрылся из виду.

— Кажется, мы все хорошо сделали? — сказала Джейн.

— Я уверена в этом, — ответила Антея. — Идем скорей домой и расскажем все мальчикам.

Антея нашла Сирила в ванной комнате, где он все еще мрачно пускал кораблики, и рассказала ему о своем последнем свидании с Чудищем. Джейн то же самое сообщила Роберту.

Едва успели девочки окончить свои рассказы, как вернулась мама, раскрасневшаяся от жары и вся в пыли. Она объяснила, что поехала было в Рочестер купить материи на школьные платья девочкам, но по дороге сломалась ось у тележки. Мама совсем не ушиблась, только ей пришлось возвращаться пешком.

— Ах, милые вы мои цыплятки, — говорила она. — Как мне теперь чаю хочется! Сбегайте кто-нибудь на кухню да посмотрите, кипит ли вода.

— Видите, все кончилось хорошо, — шептала Джейн. — Мама и не вспоминает о бриллиантах.

— И Марта тоже, — отвечала Антея, которая ходила справляться о чае и только что вернулась из кухни.

Под вечер пришел лесник и принес известие, что бриллианты леди Читтенден вовсе и не были украдены. Лорд Читтенден увез их с собою в Лондон, чтобы отдать в чистку, а горничной, которая об этом знала, не оказалось дома — у нее был свободный день.

Так что все кончилось благополучно.

— Хотела бы я знать, увидим ли мы когда-нибудь наше милое Чудище? — задумчиво сказала Джейн, гуляя вечером в саду, в то время как мама укладывала Ягненка спать.

— Если вы в самом деле этого пожелали, то, конечно, увидим, — ответил Сирил.

— Мы только обещали никогда и ни о чем его больше не просить.

— Вот и не будем, — твердо сказал Роберт.

Правда, они вновь увидели Чудище, но уж не в этой повести и не в песочной яме, а совсем, совсем в другом месте. Это было в…

Но это уже совсем другая история.