Пятеро детей и чудище

Глава седьмая. ОБОРОНА

Дети сидели в мрачном зале для пиршеств, сгрудившись в конце одного из темных дубовых столов. Теперь уж не было никакой надежды: Марта принесла обед, но обед этот нельзя было не только увидеть, но и даже пощупать. Проводя руками по столу, дети убедились, что для них тут нет ничего, кроме голой дубовой доски.

Вдруг Сирил запустил руку себе в карман и радостно воскликнул:

— Вот здорово! Смотрите-ка, сухари.

Разумеется, они оказались в довольно непривлекательном виде, но все-таки то были сухари — три штуки нашлось целых, да еще порядочная куча крошек и обломков.

— Я взял их сегодня утром у кухарки и совсем забыл о них, — пояснил он, стараясь разложить все на четыре равные кучки.

Молча, но с большим удовольствием дети съели сухари, хотя, надо признаться, вкус у них был немножко странный, потому что они целый день провалялись в кармане у Сирила вместе с мотком смоленой бечевки, кусочком восковой свечи и зелеными еловыми шишками.

— Ну-ка, Сирил, — сказал Роберт, — Ты вот такой умный, что умеешь объяснять, почему одно видимо, другое невидимо. А как это случилось, что сухари остались, а хлеб, мясо и все остальное исчезло?

— Не знаю, — отвечал Сирил, помолчав. — Разве только потому, что сухари были при нас. Ведь все, что было при нас, ничуть не изменилось — у меня в кармане все как было, так и осталось.

— Значит, если бы и баранина была при нас, так мы тоже могли бы ее съесть, — сказал Роберт. — Ох, как бы мне хотелось ее найти!

— Как же ее найти-то! Мне кажется, она будет при нас только после того, как попадет к нам в рот.

— Или в карман, — добавила Джейн, вспомнив о сухарях.

— Кто же кладет баранину в карман, глупая! — возразил ей Сирил. — А знаете что?.. Я сейчас попробую одну вещь!

Низко нагнувшись над столом, он начал двигаться из стороны в сторону и щелкать зубами, кусая воздух.

— Ничего у тебя не выйдет, — сказал ему Роберт с глубокой грустью. — Ты только… Ага!

Сирил сидел с торжествующей улыбкой: в его зубах был ломтик хлеба — самого настоящего хлеба, — и все его видели. Правда, как только он откусил от него кусочек, остальная часть ломтика исчезла из виду. Но это ничего не значило, так как Сирил знал, что ломтик все равно остался у него в руке, хотя он его и не видел и даже не ощущал в пальцах. И действительно, Сирил второй раз укусил воздух возле своих пальцев — и опять у него во рту оказался кусочек хлеба.

В следующую минуту все остальные последовали его примеру, и, низко нагнувшись над столом, принялись водить над ним головами и щелкать зубами. Роберту попался кусок баранины и… но, пожалуй, я лучше опущу занавес над продолжением этой некрасивой сцены. Довольно будет сказать, что поесть баранины удалось всем. Только когда Марта пришла переменять тарелки, она с самым искренним негодованием заявила, что такого беспорядка на столе отродясь не видала. Вторым блюдом, по счастью, оказались блинчики. И когда дети в один голос объявили, что им не нужно к блинчикам ни сахару, ни варенья, то Марта только и могла сказать: «Ну, прости, Господи, час от часу не легче! Что же это дальше-то будет?» — и ушла, разведя руками.

Тут последовала еще одна некрасивая сцена — вы, наверное, можете себе представить, каково есть блинчики, хватая их прямо зубами с блюда.

И все-таки, несмотря ни на что, дети были сыты. Теперь у них появилась даже некоторая храбрость, так необходимая для предстоящей обороны замка от нападения врагов. Роберт в качестве коменданта крепости объявил, что надо немедленно забраться на одну из башен и оттуда произвести осмотр неприятельских позиций. Так и было сделано. С башни были отлично видны все окрестности замка. Оказалось, что сейчас же за крепостным рвом со всех сторон начинались вражеские шатры. Неприятная дрожь пробежала по спинам детей, когда они увидели, что все воины в лагере усердно точат свои мечи и копья, натягивают луки и чистят щиты. По дороге шел большой отряд с лошадьми, тащившими огромное бревно. Увидя это, Сирил побледнел. Он понял, что это бревно должно служить тараном, которым будут разбивать ворота.

— Наше счастье, что вокруг замка есть ров, — сказал он. — И еще хорошо, что мост поднят: я совсем не знаю, как с ним управиться.

— В осажденном замке мост и должен быть поднят.

— Ты говорил, что в нем должны быть солдаты, — возразил Сирил.

— Да. Но почем мы знаем, сколько времени протянется осада? — мрачно отвечал Роберт. — Быть может, большая часть смелых защитников замка была перебита еще в начале осады, а, кроме того, была съедена вся провизия, и теперь осталась только горстка неустрашимых храбрецов — то есть нас, — которые будут защищаться до последней капли крови.

— И как же ты думаешь защищаться? — спросила Антея.

— Нам надо вооружиться и потом, когда они пойдут в атаку, стрелять в них изо всех сил.

— В старину на осаждавших лили расплавленный свинец, когда они подходили слишком близко, — сказала Антея. — Один раз папа мне показывал в старой крепости такие особые дыры, через которые выливали свинец. И у нас в башне над воротами есть точно такие же дыры.

— Я очень рада, что это только игра. Ведь это же игра, не правда ли? — сказала Джейн.

Никто ей на это ничего не ответил.

Дети нашли в замке много странного оружия, но справиться с ним не только младшим, но и даже почти взрослому Сирилу было явно не под силу. Все эти мечи, копья, самострелы были страшно тяжелы, а луки оказались такими упругими, что согнуть их никто не мог. Более удобным оружием оказались кинжалы, но Джейн надеялась, что враги не подойдут настолько близко, что возникнет надобность в кинжалах.

— Ничего, мы будем бросать их вместо дротиков, — сказал Сирил. — Или ронять вниз на головы врагам, если они посмеют переплыть ров. Слушайте-ка, на том конце двора есть множество камней — не принести ли нам их наверх? Мы тоже могли бы бросать их вниз.

И вот, в комнате над воротами замка мало-помалу образовалась куча камней, а рядом с ней были свалены еще более грозные с виду орудия обороны: ножи и кинжалы.

Когда Антея шла по двору за камнями, ей вдруг пришла в голову очень удачная мысль, которую она тут же поспешила привести в исполнение. Найдя Марту, Антея сказала ей:

— Дайте нам, пожалуйста, сухарей, мы хотим играть в осаду замка, и сухари будут у нас провизией для защитников. Положите мне их, пожалуйста, прямо в карман, а то вон какие у меня руки грязные! Другие за своими сухарями сами придут.

И правда, это была счастливая мысль: теперь с четырьмя полными горстями воздуха, немедленно, как только Марта положила их в антеины карманы, обратившимися в горсти сухарей, гарнизон замка был снабжен провизией, которой хватило бы до самого вечера.

Так как свинца в замке не нашлось, то вместо него дети притащили несколько кувшинов с холодной водой, и приготовились лить ее на врагов.

Время после обеда пролетело удивительно быстро — хлопот у всех было множество. Однако никто, кроме Роберта, не отдавал себе отчета в том, насколько действительно опасным было положение. Для всех остальных, видевших вражеский лагерь лишь издали, все приключение казалось не то игрой, не то очень занимательным и совершенно безопасным сновидением. Временами и Роберту казалось то же самое, но боль в ухе тотчас же заставляла вспоминать, что грубые пальцы Джакина вовсе не походили на сновидение.

Приблизительно в то время, когда надо было пить чай, сухари были съедены. Холодная вода, добытая из колодца посреди двора и разлитая в рога, заменила им излюбленный напиток. Сирил настоял, чтобы часть сухарей была отложена про запас на тот случай, если кто-нибудь очень ослабеет в пылу битвы. Как раз в ту минуту, когда запас сухарей укладывался во что-то похожее на каменный шкаф в стене замка, раздался громкий и резкий звук трубы.

— Вы слышите? Они по-настоящему! — сказал Роберт. — Теперь они пойдут на приступ.

Все бросились к узким бойницам.

— Да, — продолжал Роберт. — Вон они все выползают из палаток, словно муравьи, а вон этот противный Джакин вертится у рва возле моста. Мне бы хотелось, чтобы он увидал, как я ему покажу язык. Вот тебе! Э-э!

Другие же в это время так побледнели, что им и в голову не пришло показывать языки кому бы то ни было. На Роберта они взглянули с почтительным удивлением.

— Ты, Роберт, и в самом деле храбрый, — сказала Антея.

— Чепуха! — воскликнул Сирил и в один миг из бледного стал пунцовым. — Роберт все утро готовился воевать, а я об этом совсем не думал. Я тотчас же стану храбрее его, вот увидите!

— Ах, Боже мой! — воскликнула Джейн. — Не все ли равно, кто из вас храбрее! Я только думаю, что Сирил был ужасно глуп, когда пожелал жить в осажденном замке, и я больше не хочу так играть.

— Пустяки ты болтаешь… — начал было Роберт твердо, но его перебила Антея:

— Нет, нет! Тут не о чем спорить. Это очень хорошая игра, потому что они все равно не смогут попасть к нам в замок, а если и попадут, то ничего нам не сделают — у всех образованных народов войска никогда не трогают женщин и детей.

— А ты совсем-совсем уверена, что они образованные? — спросила Джейн, тяжело дыша. — Они ведь такие древние!

— Ну, ничего! — отвечала Антея, весело показывая рукою в окно. — Посмотри, какие у них разноцветные маленькие флажки на пиках. А какой красивый у них командир! Смотри, вот он! Не правда ли, Роберт, это он — на серой лошади?

Джейн согласилась выглянуть в окно. И правда, зрелище было очень красивое, и в нем на первый взгляд не было ничего страшного: зеленый луг, белые шатры, развевающиеся флаги, блеск оружия, яркие краски одежд и шарфов — все это было очень похоже на красивую раскрашенную картинку. Раздавались звуки множества труб, а когда они на минуту смолкали, то слышалось бряцание оружия и отдаленный говор голосов.

Вот вперед выступил трубач. Он подошел к самому краю крепостного рва, который теперь почему-то вдруг стал гораздо уже, чем был раньше. Послышался такой громкий и протяжный звук трубы, какого дети до сих пор еще не слыхали. Когда звук трубы умолк, и эхо его замерло вдали, человек, выступивший вперед вместе с трубачом, громко крикнул:

— Внимайте мне, вы, осажденные!

Слова его отчетливо долетели до защитников замка, приютившихся в комнате над воротами.

— Что тебе надо? — тотчас же в ответ ему грозно закричал Роберт.

— Именем нашего повелителя Короля и нашего милостивого господина и вождя Вульфрика де Тальбота я требую, чтобы этот замок был сдан под страхом огня, меча и разорения! Сдаетесь ли вы?

— Нет! — зазвенел голос Роберта. — Мы не сдадимся! Никогда, никогда, никогда!!

— Да будет же судьба ваша на главах ваших! — прогремел ответ глашатая.

— Покажем им все наше мужество, — скомандовал Роберт свирепым шепотом. — Пусть знают, что мы их не боимся. Давайте стучать кинжалами и шуметь! Ну, раз, два, три: гип-гип, урра! Гип-гип, урра! Еще раз: гип-гип, урра!

Крики эти прозвучали не очень уж грозно, однако, сопровождавший их звон кинжалов придал им нечто воинственное.

За рвом в стане врагов послышался какой-то новый шум, и осажденный гарнизон понял, что приступ и в самом деле начинается.

В комнате над воротами становилось уже темно, и Джейн немножко приободрилась, вспомнив, что теперь и до заката недолго.

— Ров ужасно узкий, — заметила Антея.

— Если они даже переплывут его, им все равно не попасть в замок, — отвечал ей Роберт.

Только он успел вымолвить это, как рядом на лестнице послышались тяжелые шаги и звон стали. Дети затаили дыхание. Шаги и звон оружия удалялись вверх по лестнице, идущей на башню. Тут Роберт вскочил, тихо снял башмаки и прыгнул к двери.

— Ждите здесь, — шепнул он и стал быстро красться вслед за удалявшимися шагами.

Он заглянул в верхнюю комнату — враг был там. Это был Джакин, весь мокрый и грязный. По-видимому, он как-то перебрался через крепостной ров и теперь возился около механизма, который приводил в движение подъемный мост.

Роберт захлопнул дверь и успел повернуть огромный ключ в замке как раз в то время, когда Джакин хотел выскочить назад.

Бросившись по лестнице вниз, Роберт вбежал в маленькую башенку у подножия высокой башни. Там оказалось открытым большое окно. — Вот что нам надо было защищать! — крикнул он остальным, которые прибежали за ним следом.

Дети попали сюда как раз вовремя: второй вражеский воин тоже перебрался через ров и уже успел уцепиться за нижний край окна. Роберт не мог понять, как этот человек ухитрился вскарабкаться по стене, но увидав пальцы, ухватившиеся за окно, не стал размышлять над этим, а со всей силы ударил по ним железным болтом, валявшимся на полу. Воин грузно свалился в воду. В следующую минуту Роберт выскочил из комнаты, захлопнул дверь и при помощи Сирила запер ее огромным засовом.

Через некоторое время оба мальчика, тяжело дыша и посматривая друг на друга, снова стояли в комнате над воротами.

Джейн сидела на полу с открытым ртом.

— Приободрись, Дженни! Все это должно скоро кончиться.

Наверху раздался какой-то треск, что-то загремело, и пол под ногами у детей задрожал. Грохот за стеною дал понять, что подъемный мост опустился.

— Это все негодяй Джакин сделал, — сказал Роберт. — Но у нас еще осталась опускная решетка.

Тут послышался глухой топот лошадей и пеших воинов, двигавшихся по спущенному мосту.

— Живо наверх! — крикнул Роберт. — Будем в них бросать чем-нибудь!

Теперь даже девочки почувствовали себя совсем храбрыми. Они побежали за Робертом и под его руководством стали бросать камни из узких длинных окон. Внизу послышался беспорядочный ропот и отдельные стоны.

— Ах, Боже мой! — воскликнула Антея и положила на пол камень, который только что хотела бросить в окно. — Я боюсь, что мы кого-нибудь ушибли!

Роберт яростно подхватил камень с пола.

— Надеюсь, что так, — сказал он. — Чего бы только я не дал сейчас за хороший котел с расплавленным свинцом!.. Сдаваться?.. Еще чего!..

В этот момент детям послышалось, что по мосту везут что-то тяжелое. На минуту все затихло, и вдруг раздался глухой удар тарана. А в комнате уже стало совсем темно.

— Мы удержим замок, мы не сдадимся, — говорил Роберт. — Через несколько минуту солнце должно закатиться. Вон опять они там, внизу, подняли возню. Жаль, что нет времени натаскать еще камней. Эй, лейте на них воду! Конечно, в этом мало толку, а все-таки мы их хоть вымочим!

— Ой, милые мои! — сказала Джейн жалобно. — А не лучше ли нам сдаться?

— Ни за что! — отвечал Роберт. — Мы еще можем вступить в переговоры и затянуть время, но никогда не сдадимся. О, когда я вырасту, то непременно стану военным, вот увидите! В гражданскую службу я никогда не пойду, чего бы мне там ни говорили.

— Давайте махать платком и просить переговоров, — упрашивала Джейн. — Мне кажется, что нынче вечером солнце никогда не сядет.

— Сперва выльем воду на этих скверных животных, — отвечал кровожадный Роберт.

Антея взяла кувшин и вылила его через одну из дыр, предназначенных для обливания врага расплавленным свинцом. Послышался плеск воды, но, по-видимому, ни на кого внизу это не произвело особого впечатления. А таран все продолжал бить в ворота.

— Как это глупо! — сказал Роберт, лежа на полу и глядя одним глазом через дыру в стене. — Эта дыра выходит прямо под арку перед воротами. Если враг прорвался уже за решетку и подошел к самым воротам, то все пропало. Дай-ка мне сюда кувшин!

Он взобрался на треугольный выступ в средней части стены и, взяв у Антеи кувшин, выплеснул всю воду через узкое окно, предназначенное для стрельбы из луков.

В это самое мгновение и удары тарана, и топот врагов, и крики «сдавайтесь!», «слава Тальботу!» — все разом смолкло. Маленькая комната как будто завертелась кубарем, и когда дети пришли в себя, то оказалось, что они, целые и невредимые, сидят в большой спальне Белого домика.

Все тут же столпились у окна. Ров, подъемный мост, шатры и вражье войско — все исчезло бесследно. Перед окном был палисадник с георгинами, астрами и розами, а за железной изгородью тянулась мирная пыльная дорога.

Каждый вздохнул с облегчением.

— Ну вот, все и кончилось, — сказал Роберт. — А что я вам говорил? Мы все-таки не сдались, не правда ли?

— Разве вы не рады теперь, что я пожелал оказаться в осажденном замке? — спрашивал Сирил.

— Теперь, пожалуй, я рада, — задумчиво отвечала Антея. — Но знаешь, милый Сирил, попасть в такой замок еще раз я все-таки не хотела бы.

— Ах, это было прелесть как хорошо! — неожиданно воскликнула Джейн. — Я не боялась ни капельки.

— Ну, еще бы!.. — начал было Сирил, но Антея помешала ему.

— Слушайте! — сказала она. — Мне вдруг пришло в голову, что это первое наше желание, из которого не вышло ничего дурного. Никто на нас не сердится, все мы живы и здоровы и очень приятно провели целый день — не то, чтобы очень приятно, но вы понимаете, что я хочу сказать. Теперь мы знаем, какой Роберт у нас храбрец… И Сирил тоже, — поспешила прибавить она, — и Джейн! И у нас не было никаких неприятностей со взрослыми.

Вдруг дверь с шумом распахнулась.

— Стыда у вас нет, озорники вы этакие! — раздался в потемках голос Марты. Было слышно, что она и впрямь очень сердится. — Я так и знала, что не может у вас ни одного дня пройти, чтобы вы чего-нибудь не надурачили! Нельзя человеку выйти на крыльцо вольным воздухом дохнуть, чтобы вы его водой не облили! А ну-ка, проваливайте спать, авось, хоть к утру поумнеете. Ну, живо! Если кто через десять минут не будет в постели, так я ему задам! И новый чепец и платье — всю с головы до пят окатили, бесстыдники!

Она сердито вышла из комнаты, не обращая внимания на целый хор извинений. Дети были очень опечалены такой неприятностью, но, право же, они были ни в чем не виноваты. Что поделать, если вы собрались облить водою атакующего вас врага, а тут как раз замок исчезает и обращается в обыкновенный дом, и все вокруг меняется, кроме воды, которая, как на грех, льется кому-то на новый чепец.

— Я, однако, не понимаю, почему это вода не обратилась в ничто? — сказал Сирил.

— Да как же ей обратиться? — отвечал Роберт. — Вода — везде вода, на всем свете она одна и та же.

— Мне кажется, что и колодец во дворе замка был тот же самый, что у нас на заднем дворе, — заметила Джейн.

Действительно, так оно и было.

— Я так и знал, что когда исполняются наши желания, непременно должна случиться какая-нибудь гадость, — сказал Сирил. — Слишком было бы хорошо, если б было иначе. Ну, Боб, мой герой, пойдем скорее спать. Если мы быстро ляжем в постель, то Марта не станет сильно ворчать и, быть может, принесет нам чего-нибудь поесть. А то я что-то здорово проголодался. Покойной ночи, девочки.

— Покойной ночи. Надеюсь, этот замок не приползет к нам ночью назад, — сказала Джейн.

— Конечно, нет, — поспешно ответила ей Антея. — А вот Марта возвратится, и не ночью, а через несколько минут. Ну-ка, повернись, я поскорее развяжу тебе передник.

— А что, Вульфрик де Тальбот обиделся бы, — сказала Джейн сонливо. — если бы узнал, что половина защитников замка была в передниках?

— А другая — в коротких штанишках. О, конечно, он бы ужасно обиделся! Стой смирно, ты только затягиваешь узел.