Книга 7 Пять новелл для принцессы Новелла 2

Глава 1 Отзвуки беды

Близились сумерки. У кромки белой дорожки Браззавиль ожидал Эл. Теперь он совершал обходы быстрее, дворец приводился в порядок задолго на наступления сумерек.

Браззавиль не знал, что значит - терзаться ожиданием. Он мирно ждал возвращения госпожи.

Едва завершалась церемония, Эл стремительно рвалась к двери. Преобразиться на ходу у нее не выходило, поэтому она пользовалась простым способом переодевания. Величественный наряд сбрасывался без сожаления, сменялся потрепанным одеянием. Случалось, она на бегу накидывала куртку, поправляла сапог, смешно спотыкалась. В подобных сценах она утрачивала налет величественности и выглядела забавной, наивной, увлеченной предстоящим событием.

К этим дням костюм стал поношенным, но дочь владыки упрямо не желала его менять, утверждая, что потертый вид хорош для путешественника, не привлекает внимания. Браззавилю разрешалось почистить его, если она возвращалась в грязном виде.

Слуга помнил каждый уход и возвращение, но не знал, как она проводит время за границами обиталища владыки. Эл накануне находила поле деятельности, ее действия не были поиском приключений, она обстоятельно беседовала с отцом или расспрашивала Лоролана, прежде чем совершить очередной уход. Она сама вела счет победам и промахам. Лишь следы на одежде рассказывали слуге об очередном странствии. В исключительных случаях она делилась впечатлениями, преимущественно, когда буквально вваливалась в двери, не в силах удержаться на ногах от изнеможения. Она не осознавала, что вернулась и грезила пережитыми событиями, пока сам владыка не приводил ее в чувства. Браззавиль несколько раз находил ее без сил на этом самом месте. Он счел, что ждать ее тут полезно, она может возникнуть в последний момент, и он поможет ей не опоздать к церемонии. Ей удавалось возвратиться в срок.

Браззавиль распознал движение в проходе. Эл вошла, слуга поспешил навстречу.

- Ничего. Стою сама, - отмахнулась девушка.

Она была сильно изранена, плечо было повреждено так, что казалось одной большой раной. Она вернулась раньше, чем всегда.

- Не могу идти на церемонию в таком виде, - сказав так, она застонала.

- Мой дом или грот? - спросил Браззавиль.

- Дом. Ближе.

Он хотел отнести ее, Эл запротестовала.

- Не трогай. Я один сплошной кровоподтек.

Она шагала прихрамывая.

- Кто тебя так? Боюсь недовольства владыки, - заметил Браззавиль.

- Животное. Что с него требовать. Сама виновата. Зарекалась уже лезть в эти горы.

- Потребуется много сил, чтобы привести тебя в должный вид, - осматривая Эл со спины, заметил Браззавиль.

- Сомневаюсь. Этот день может быть последним.

Тем не менее, она сама дошла до дома слуги. Лишь здесь Браззавиль почуял убийственный запах, просторная комната быстро наполнилась смрадом.

- Я думаю, что всей моей одежде пришел конец, придется уничтожить этот наряд, - бормотала Эл. - Да простят меня утонченные обитатели этого светлого места. Жуткий запах. Лучше я выйду наружу.

Браззавиль не возражал. Он принес заранее приготовленную одежду, как раз для такого случая.

Его госпожа тщетно пыталась снять присохшую к телу рубашку. Кровь на ранах запеклась, Браззавиль представил, что ему придется причинять ей боль, извинился про себя и решил помочь.

Вдруг мягкий голос Милинды остановил его.

- Нужно много жидкости.

В ее руках была большая неглубокая чаша. Она поставила ее у ног озадаченной Эл и, окунув руки, набрала жидкость в ладони. Она плеснула ее на спину Эл. Проделав эту манипуляцию несколько раз, Милинда высвободила стонущую Эл из рубахи.

Браззавиль поджал губы и изобразил недовольство.

- Большое, наверное, было животное, - сказал он.

Ран было много, плечо сильно разбито, эта рана самая большая кровоточила до сих пор.

- Ступай, - сказал Милинда. - Я умою ее.

Браззавиль повиновался. Милинда сделала первую с момента разрыва попытку помочь Эл. До этих мгновений она выглядела отстраненно, не проявляла интереса к нему и дочери владыки. Браззавиль удалился в дом, запах улетучился быстро, пыльные следы и кровь - все, что напоминало присутствие Эл. Браззавиль взмахом пальцев устранил непорядок.

Вошла Милинда:

- Какая жуткая рана. Ее тело горит, оно исцарапано так, словно ее рвани на части. Сумерки настанут, но она не сможет надеть наряд. Где она была?

- Во втором мире, полагаю, - спокойно заметил Браззавиль. - Я провожу ее до дворца. Она геройствует, но плохо стоит на ногах.

Он снова увидел Эл умытую, с мокрыми волосами, укутанную в покрывала и трясущуюся, как от холода, щеки ее стали ярко розовыми, а в глазах была видна обморочная отстраненность.

- Я сам перенесу тебя, - сказал Браззавиль.

- В грот, - попросила Эл. - Пожалуйста.

- На этот раз я не стану слушаться, - возразил Браззавиль, - силы дворца помогут быстрей. Поверь.

- Делай, что знаешь, - смирилась Эл.

Они уже были в ее покоях, но выяснилось, что бедная девушка не может лечь. К счастью явился владыка, и Браззавиль оставил Эл на попечение ему.

Владыка привлек дочь к себе, ослабленная Эл послушно приникла к нему, он сомкнул объятия.

- Не надо лечить меня. Пусть будет уроком. Я не могу изменить то, что сотворили Дорон и Вейер, и Фьюла в придачу. У меня нет таких сил.

- Ты попыталась. Идея дерзкая, но не бесплодная. Ты разделила большой клан животных на малые, если выживут четыре группы, этот вид сохранится. Мне жаль, что тебе пришлось убить вожака.

- Слишком велика его агрессия. Не смогла смириться, что передо мной тупое животное, не смогла его вразумить.

- Ты не напрасно пострадала, но такие жертвы действительно неоправданны. Я не стану запрещать тебе такой риск, просто проявляй больше терпения и осмотрительности.

- Ты не называешь это ошибкой, отец.

- Нет, девочка моя, назову необходимостью. Отдыхай. Я освобождаю тебя от церемонии. Нет больше нужды испытывать тебя.

- Сегодня. Мне не трудно.

- Я хотел отпускать тебя на более продолжительный срок. У меня есть для тебя поручения. Я не называю их службой, если твоей натуре не противно выслушать меня, я расскажу, когда ты поправишься. А теперь спи.

Эл повисла на его руках. Он опустил ее на ложе, набросил покрывало и ушел.

***

- Почему ты просто не зарастишь свое плечо? Для Милинды сущий пустяк лечить тебя, - говорил Лоролан, прогуливаясь с Эл по саду.

- Чем медленнее зарастает рана, тем меньше она тревожит меня потом. Мое тело должно справляться само. - Эл погладила руку на перевязи. - Это останавливает меня от прогулок по мирам. Я слишком рьяно взялась за дело, я не могу отследить последствия деятельности. Нужно подумать.

- Скажи себе, что экспериментируешь.

- Это не эксперименты, Лор.

- В основе ты ничего изменить не сможешь. Много раз тебе повторял, и не устану повторять. Ты просто ребенок, ощутивший силу, ты играешь ею, как игрушкой. Когда тебе надоест эта забава, ты найдешь другой способ развлечения.

- Ты так уверенно говоришь про игру и развлечения. Может быть, ты играешь. Я - нет.

- Ты слишком увлекаешься событиями, тебя затягивает их череда, ты им следуешь, балансируешь, стараешься течь в них. Тебе дозволено все менять одним движением. Точно, в соответствии с законом.

- Удобно рассуждать тут, а ты пробовал сделать в мирах? И без нашей деятельности довольно разрушений. Сам ты никогда не делаешь, ты манипулируешь разумами, чтобы они исполняли твою волю. Я считаю подобный способ насилием.

- Вот поэтому ты и ходишь с разбитым плечом. Ты не можешь все делать сама.

- Я не делаю сама, я вмешиваюсь, если проблему некому решить. А на счет первооснов соглашусь. Все меры, что я предпринимаю, подобны латанию маленьких дырок в тонущем корабле. Отец обходит в беседах тему первопричин.

- Ну, еще бы, - Лор состроил многозначительную гримасу. - Первоосновы не в твоей вотчине.

- Лор, что ты знаешь о странниках?

- Этот вопрос не дает тебе покоя со времен состязаний.

- У меня много вопросов. Я видела смерть, но не присутствовала при рождении, даже в видениях я не созерцаю появление на свет новых смертных.

- Она не созерцает, - передразнил Лоролан. - Я не хочу говорить о странниках, и тебе советую избегать этой темы и их самих. Встреча с одним из них может резко изменить течение твоей жизни или сделает тебя несчастной.

- Так трагично?

- Тебе не дано их узнавать, что обезопасит тебя и от их влияния и от недовольства отца. А с рождениями ты еще столкнешься. Не торопись. Пока я замечаю лишь твое любопытство, но не вижу ни малейшего желания участвовать в процессе.

Эл нахмурилась, Лоролан рассмеялся.

- У тебя своеобразный юмор, - заметила она.

- А знаешь, что я заметил. Ты никогда не называешь меня братом. Значит ли это, что ты меня не считаешь братом?

- При такой проницательности мог бы не спрашивать.

- Мне не нравится, что ты считаешь меня другом. Я вообще не могу им быть.

- Повторю слова одного моего действительно друга. Я терплю тебя.

- Это не так. Твое терпение давно переросло в созерцание, в любопытство, даже в участие. Эл, мне всегда нравилось, как ты проявляешь страсть.

- Страсть опасна.

- Даже великие не избавлены от нее. Я припоминаю, как Кикха преодолевал притяжение к тебе. В мире смертных форм страсти особенно хорошо проявляются. Я с наслаждением любовался его муками.

- Кикха? Ко мне? Это был не он. Я ему интересна как соперник.

- Тем не менее, Элли. Тем не менее.

- Все эти страсти затерялись в потоке времен. Они дымка над горизонтом.

- А тот смертный тоже дымка? - Лоролан улыбнулся. Ответ ему не нужен, достаточно видеть ее сейчас. - Он в большей мере, чем я называется другом. Нет, Элли. Это ты стараешься думать о нем в таком качестве. Эту дымку над горизонтом ты не торопишься развеять.

Она замолчала.

- Напоминать о нем тебе тоже доставляет удовольствие, - сказала она, не поднимая глаз. - Думаешь, что напоминания укрепят наши отношения.

- Мне интересно наблюдать, как ты стремишься развеять одни иллюзии и усердно хранишь другие. Пойми, наконец, чем выше ты ступаешь, тем больше пропасть между вами, ты шагаешь дорогой, у которой нет возврата. Скитание по мирам научит тебя быть бесстрастной. Скоро заботы смертных перестанут быть твоими заботами, когда ты сольешься с новыми ощущениями, верней избавишься от них, ты станешь истинной дочерью своего отца.

- Я всегда считала, что задача сильного покровительствовать слабым, быть им опорой, разделять их страдания.

- Это философия смертных, Элли.

- Тогда оставайся наедине со своей философией.

Эл резко развернулась и исчезла из сада. Потом она открыто негодовала в доме Браззавиля.

- Как можно быть таким черствым! Я скорей позволю растерзать себя, чем стану такой! Это правда, Браззавиль?

- Что тебе повторяли чаще всего? Стань тем, кем пожелаешь. Бесполезно вести подобные беседы, Лоролан - это другой опыт, подчас, противоположный твоему.

- Он намеренно сердит меня.

- Тот, кто не испытывает страстей, не станет говорить о них, - заключил слуга. - Я смею советовать. Старайся не думать о твоем молодом дерзком друге.

- Ему ставят в вину, что он себя скрыл. Я тоже пришла от его поступка в ярость. Тогда. Если бы у меня хватило здравого смысла уйти с ним.

- Последствия стали бы непредсказуемыми. Ты обнаружила свое существование. Владыка нашел бы средство вернуть тебя.

Она была печальна. Рана пробудила в ней прежний букет чувств. Такой она Браззавилю нравилась больше.

- Ты не выходишь на балкон, - заметил он.

- Владыка сказал, что испытание окончено, - ответила она.

- Ты не испытываешь желания продолжить?

- Когда плечо заживет.

Браззавиль улыбнулся.

- Милинда готовит тебе новый наряд для путешествий.

Эл вздохнула.

- Он будет похож на прежний. Я прослежу.

- Пожалуйста.

- Мне не приятно делать тебе замечание, но ты не берешь оружие.

- В моих руках камень или дубина легко станут оружием.

- Ты избегаешь брать меч. Намеренно.

- Да. Искушение пустить его в дело велико для меня.

- Кто учил тебя сражаться?

Эл улыбнулась.

- Мое пояснение будет состоять из массы незнакомых понятий.

- Мне интересно, - настаивал слуга. - Скажи просто.

- Я была ребенком, когда впервые взяла в руки оружие. Опытный воин показал мне несколько нетрудных приемов обращения, наиболее эффективных в бою. Стрелять я училась сама. Потом был курс в Академии Космофлота. Я пересекла время, чтобы полететь к звездам. Эта затея стоила мне очень дорого, но я стала тем, кто я есть теперь. Учителя были самыми разными, как оружие и способы обращения. Гордиться мне особенно нечем, для самообороны моих знаний предостаточно. Лучше совсем не затевать конфликтов.

- Культура, в которой тебя вырастили, агрессивна. Не обижайся, я наблюдал твои проявления. Немного дико.

- Я знаю, - кивнула она. - Знаю, Браззавиль.

- И все же тебя влечет назад.

Эл засмеялась.

- Первое, что со мной случилось еще во времена состязаний, когда я оказалась в третьем мире, была хорошая драка. Я весьма подхожу для мира смертных.

- Он похож на твой родной, поэтому тебя влечет туда?

- Мой мир более развит и изощрен, как в хорошем, так и в плохом, - она вздохнула. - Я видела иные сущности, разумы, формы и не чувствовала себя чужой. Границы существуют, если цепляться за форму.

- Это правда, что ты меняла облик?

- Да.

- И каково быть в другой форме?

- Не скажу, что просто. Трудно изменить себя в одну сторону, и невозможно вернуться в изначальное состояние.

- Поэтому ты понимаешь других.

- Да, привыкла просто наблюдать, не натягивая на ситуацию известных мне схем, так меньше бывает ошибок. Эксперименты, в которых я участвовала, несли идею помочь цивилизациям. Идея грандиозная. Правда она имела морально-этическую подоплеку. Опыт в последствии показал, что система сама себя создает и регулирует, а постороннее вмешательство бывает более опасно, чем благотворно. Я за свою практику не видела ни одного безоговорочного результата, всегда много было отрицательных явлений.

- Там тебя тоже рвали на части?

- Еще как! - она снова засмеялась. - Твое любопытство не праздное, Браззавиль. Почему ты спрашиваешь?

- Потому что меня удивляет подобное занятие.

- А я не к этому готовилась. Меня увлекала космическая разведка. Полеты к звездам, другие цивилизации. Нереальные мечты моего времени стали реальными в будущем. Я не знала простой, но безоговорочной истины - все секреты мироздания повторяются на микроуровне. Прежде чем влезать в чужую шкуру, нужно досконально знать свою, прежде чем пожать конечность представителю другой цивилизации, нужно осмысленно и с уважением подать руку собрату. Не единожды мне доводилось ловить в ваших умах недоумение относительно моего поведения - величие и варварство одновременно или с расстоянием в миг. Чтобы забраться на ту высоту, какую мне тут прочат, нужно пройти все ипостаси, не минуя ни одной. Я же появилась здесь с налетом своего прежнего существа. Я не гожусь для целей отца. Из меня выйдет слуга, но не господин.

- А вы знаете его цели?

- А кто их знает? То, что твориться в мирах имеет под собой глубокую основу, я осмелюсь предположить, что вижу отголоски некоей роковой ошибки.

- И как же выражается ошибка?

- Я не могу тебе объяснить Браззавиль, не уверена, что мои слова понравятся владыке.

- Ты говорила с ним?

- Он знает о моих сомнениях. К счастью события не мелькают стремительно, у меня есть время взвесить и осмыслить их.

- Элли, если закон, который я тебе напомню. Если ты сделала вывод и желаешь подтверждения, задай простой и правильный вопрос с односложным ответом. Задай его тому, кому доверяешь. Ответ будет либо "да", либо "нет", ложь в ответе наказуема.

- Это может быть догадка?

- Может. Важен правильный вопрос.

- Миры рушатся из-за ошибки владыки?

- Нет.

- Я могу изменить положение?

- Да.

- Я могу привлечь Лоролана?

- Можешь.

Она пожала здоровым плечом.

- Я догадывалась, что роль оракула тебе подходит больше.

- А я догадывался, что трудности миров вернут тебе здравые размышления. Прежний опыт ценен для тебя, он ценнее многих советов и наставлений, поскольку он заработан тобой в трудностях. Я заметил смятение в твоем существе, значит пришло время открытий, которые ты совершишь сама.

***

Рана заросла, и она продолжала свои скитания. Все шло довольно мирно до следующего маленького кровопролития.

С расцарапанным лицом в пыли Эл оказалась на дороге и опустилась на колени. Браззавиль хотел поднять ее, но Эл отмахнулась от помощи, растянулась на песке, перекатилась на спину и начала громко хохотать.

- Кто тебя изранил на сей раз? Не крупный зверек, я полагаю, - спросил Браззавиль, убедившись, что экстренная помощь не требуется. Его занимало ее веселье.

- Какая глупость! Умора! Но мне нужно немедленно готовиться к церемонии.

Она стала подниматься на ноги, потирая колено, выпрямилась.

- Одно дело смотреть, как они вздорят, созерцать их перебранки со скалы, совсем иное вразумить их, и получить десяток подзатыльников. Идем, я расскажу по дороге. Если любопытно.

Она снова стала смеяться, прихрамывая, двинулась по дорожке к белой лестнице дворца.

- Мой интерес вращается вокруг тебя, а не вокруг поступков смертных, какими бы нелепыми вам они не казались.

- Так слушай. Я решила осмотреться. Никаких значительных дел я не планировала. Мне хотелось посетить некоторые обители, узнать наяву смысл их верований. Напоследок, чтобы напиться местной вкусной воды, я забрела в деревню. Приятная деревенька на вид. А там! Шум, драка, одним словом война местного характера. Соседняя деревня совершила на них набег. Было ощущение, что они перебьют друг друга. Странновато для тех мест, подобные конфликты там редкость. Я не сразу смогла понять суть раздоров. На удачу меня приметил местный житель. Чужак, то есть я, ему не понравился. Он взял меня в плен с целью обратить в свою веру. Сначала наша беседа походила на разговор идиотов. Пришлось выслушивать его и молчать, я ждала, пока его пыл угаснет. Не дождалась. На нас напали снова, мы перекочевали в другой плен. Там меня снова не приняли за свою и учинили допрос. Убедившись к моей непричастности к конфликту, мне был задан весьма странный вопрос: кому я поклоняюсь?

- И что вы им ответили?

- Я предвкушаю твое удивление. Но тут нельзя ответить неправильно. Я заявила, что поклоняюсь рассвету.

Браззавиль рассмеялся.

- Ага. Забавно, только отчасти. Не описать словами, что там началось. Меня обвинили в невежестве, я стала посмешищем. Но. Ради того чтобы все могли убедиться в моем существовании, они объявили перемирие. Мне предстояло ознакомиться с их убеждениями и принять одну из сторон, поскольку они, как существа просвещенные не могли оставить меня в плену невежества. Я была ознакомлена с двумя учениями о строении их мира и о силе высшей власти в нем. И тут я поняла всю серьезность религиозного конфликта. Одна деревня поклонялась силе владыки, другая силе владычицы. В целом они жили мирно. Поклонники владыки снисходительно относились к заблудшим с другого берега реки, помогали в неурожайные годы. Как я выяснила, поклонникам владычицы действительно не сильно везло. Но я думаю, что кто-то специально вел счет их неудачам, чтобы принизить смысл их существования. Так было до тех пор, пока солнце на восходе не стало окрашиваться особенно ярко. Поклонники владычицы воспаряли духом, возвели большой молельный дом, и урожаи у них вдруг стали обильными. Как ты сам догадываешься, их противникам удачи соседей не пришлись по душе. После длительного периода раздоров произошел конфликт. Во время церемонии бракосочетания жених и невеста из общины поклонников владыки избрали уход в общину поклонников владычицы. Так начались военные действия, в самый разгар которых появилась я. И знаешь, на какую мысль меня натолкнул этот случай - по всему третьему миру найдется немало таких деревенек.

- Как тебе удалось уйти?

- Мне стоило просто раствориться. Я осталась. Потому что почувствовала странное присутствие. Не могу объяснить внятно, я ощутила веяние, - Эл провела руками вокруг себя, - как некий ореол, чуть ощутимый, но он будоражил их сознание, затрагивал не самые лучшие стороны их душ. У меня было мало времени. Мне удалось не слишком талантливыми речами убедить их обратиться к своим покровителям, к тем в кого они верят. Думаю, здесь не слова сыграли роль.

- Твое обаяние.

- Да, я прибегла к этой способности. Мне удалось сделаться посредником между ними и их патронами. Я должна до церемонии посоветоваться с отцом, как без кровопролития уладить этот конфликт.

- Что же вас так развеселило?

- Я смеялась, потому что мои убеждения возымели действие, они растрогались, стали мириться, просить друг у друга прощения. Они вели себя как дети. Честное слово. Я не смогла удержаться от приступа хохота. Конфликт исчерпан до первого рассвета. Я обещала, что заря будет именно тех оттенков, которые они приписывают своим покровителям. Цвета разные, но я видела наряд, который точно соответствовал требуемым оттенкам. Я заручусь согласием отца.

- Эл, ты берешь ответственность за их судьбы.

- Нет, я хочу только помирить их. Я не могу думать и верить за них.

- Желаю, чтобы твой план удался, - сказал Браззавиль и повернул в сторону дома. - Позову Милинду на помощь.

Эл справилась с болью в колене и предстала перед владыкой в запыленном, но здоровом виде.

- Вы знаете, что я попрошу.

- Ты внимательно слушала слугу? Ты пожелала вмешаться в старый и сложный конфликт. Результат может огорчить тебя.

- Позвольте мне.

- Я не стану препятствовать, если ты готова более внимательно относиться к заблуждениям смертных, подчас они граничат с нарушением закона.

- Да, я понимаю, что мое решение выглядит ребячеством. Я не нашла другого.

- Иди.

- Спасибо, отец, - Эл искренне поклонилась.

Глава 2 Скитания

Сумерки едва рассеивались. Мелион, главнокомандующий сил левого берега, застыл в ожидании. Он не шевелился, его поза была торжественной, он созерцал первый луч рассвета, который упадет на высокий шест, воткнутый посередине поля. Это послужит сигналом к атаке, он двинет своих воинов на врага. Солнце в этих краях всходит быстро, еще до его полного восхода он намеревался сокрушить неприятеля.

В его стане стояла тишина, подобно своему полководцу солдаты ждали луча рассвета. А в стане противника возникло шевеление, кажется, им хватит коварства, чтобы нарушить вчерашний уговор.

Горстка невооруженных врагов отделилась от рядов противника и направилась на противоположный край поля, где стоял он.

Враг сдается? Внезапный визит его рассердил, он не намерен разговаривать с ними. Довольно разговоров. Битва будет.

Они все надвигались и надвигались, на переговорщиков не похожи. В сумерках плохо различались фигуры, он ждал, когда четверо приблизятся достаточно, чтобы рассмотреть их.

Они сбили настрой перед битвой. Мелион заметил, что утро прохладное. Он презрительно вздрогнул. С неудовольствием оглядел зашумевших солдат. Тем временем четверка переговорщиков торопливо приближалась, он уже хорошо различал лица и фигуры.

Впереди шагал некто странный, в серой одежде, с незащищенной головой. По плечам длинными пядями свисали завитки волос, каких Мелион не видел раньше. Редкостный экземпляр заинтересовал и всех окружающих.

- Где они добыли этого призракоподобного, в их родах таких не бывало, - заметил один из оруженосцев Мелиона.

- Он горец, живут там такие, - отозвался кто-то из строя солдат. - В обителях в горах, где поклоняются владычице.

- Отшельника призвали, - ворчал кто-то. - Будто он им поможет.

- А странный, красивый, а может дева?

- Что бормочете. Умолкните, - строго скомандовал Мелион.

Странный визитер остановился шагах в пяти от Мелиона.

- Тебе весть от владыки, воитель. Войны не будет, - сказал он так, словно знал исход всего заранее.

Мелион смерил его взглядом несколько раз. Смотрел строго, а сам не мог собраться с мыслями. Пока он размышлял, зашумели ряды, слова посланника катились от ближних к дальним, потому что сказал он негромко. Главнокомандующий молчал, пока его взор не упал на вершину шеста.

- Сила владыки, точно дева, - сказал сзади молодой голос.

- Угадал, солдат, - подтвердило беловолосое создание и улыбнулось всем.

Эл заметила, как Мелион пристально смотрит на шест. Упрям. Она повернулась, прошлась шагов семь, подняла небольшой камень, подкинула, взвешивая в руке, прицелилась и запустила в шест. Камень ударился в древко шеста, шест качнулся и упал. Одобрительные возгласы понеслись из стана неприятеля. Они ликовали, точно случилось чудо. Она опять повернулась к Мелиону и, покачав головой, уже с оттенком предостережения повторила:

- Войны не будет.

Мелион приготовился отдать команду к атаке, пока стан неприятеля, теряя строй, ликовал от выходки нового союзника.

Тем временем трое, сопровождавших девушку, разгадали намерение Мелиона и попятились.

Она тоже развернулась спиной к солдатам и, плавно вышагивая по изумрудной в лучах утра траве, пошла обратно.

- Вперед, - рыкнул Мелион. - Медленно, пусть страшатся трусы.

Она шла быстрей рядов солдат за спиной, навстречу двинулись ряды их соперников, не намеренные больше ждать. Она оказалась между двумя армиями. Дойдя до поваленного шеста, Эл остановилась. Она подняла длинное, не слишком тяжелое древко и повернулась боком к сходящимся противникам.

- Замрите все! Или я применю силу! - крикнула она.

Мало кто услышал ее голос, потонувший в шуме наступающего сражения, а кто слышал - улыбнулся.

Она опустилась на колено и воткнула шест обратно, разорвав покров травы. Шум шагов стих. Его заменил шум порыва ветра, пронесшийся по полю и разметавший волосы девушки.

- Смотрите рассвет! Обещанный рассвет! А потом бейтесь!

От синего до бело-голубого, от красного до бледно-розового заиграли краски неба, переплетаясь причудливыми, узорчатыми переливами. Выплыло в белом пламени светило. Армии замерли, торжество света очистило их души от гнева.

- Грех воевать в это утро.

- А помните, странник обещал этот рассвет?

- Точно. И верно. Что делить?

- А где ж она?

- Это же было явление. Знак.

Они шумели и придумывали объяснения происшествию, предвкушали будущие рассказы.

К Мелиону подошел его главный соперник и приветствовал ритуальным поклоном.

- Как считаешь, смогут они воевать после такого чудесного восхода? - спросил он.

- Не верю я в чудеса! Да, какая тут война! - с досадой заметил Мелион. - Чего хуже, если покарает владыка.

- А беловолосая - хороша, одета бедновато, на посланницу владыки очень не похожа, а с шестом в миг управилась. Сила, она и есть. Ты не сожалей, я ей тоже не поверил.

- Как твоя семья? - смягчая досаду, спросил Мелион.

- Младшая замуж просится. Найди мне, говорит, мужа. Со всеми этими раздорами никак не займусь.

- Твоя, хоть, слушается, - пробормотал Мелион. - Есть у меня тут один парень, идем, покажу.

Ряды бывших соперников смешались, люди делились впечатлениями и обменивались дарами в знак примирения.

***

- Ты смогла спроецировать свой образ? - недоверчиво переспросил Браззавиль.

- Да! Я не успела бы пройти к ним, - Эл остановилась, задумалась.

Она догнала его во время обхода, шла рядом и пересказывала пережитое событие. Ее торжество выражалось в бурной жестикуляции, она махала просторными рукавами своего платья, они развевались как торжественные полотнища. Возбужденная Эл производила на слугу впечатление, какое производил некогда сын, ликовавший от нового открытия. Он по-отцовски нежно воспринимал ее победу, необычным было лишь то, что радостью она поделилась с ним, а не пошла к владыке. Браззавиль полагал, что она вполне смирилась с ролью дочери. Эл прервала его размышления.

- Вот только. Как они за ночь умудрились собрать столько народу. В драке участвовало десятка три, а там было сотен пять или шесть.

- Если вернешься туда, они узнают тебя. Оставь их в покое.

- Мне нужно пробыть там дольше. Делать нечего, я пойду к владыке.

- Ты собралась просить службу?

- А разве я не служила до сих пор?

- То была его воля.

- Я опасаюсь, что мне придется руководствоваться некоторым кодексом великих. Мне не хочется изображать из себя подобие Кикхи или Радоборта. Мне не удастся равнодушно относиться к окружающему.

- Эл, у тебя есть могущественный наставник. Почему ты советуешься со мной? - задал Браззавиль свой вопрос.

Эл ответила сразу.

- Ты ближе к смертным. Ты мне близок. Мне проще обсудить с тобой вопрос, на который ты заведомо можешь не знать ответа, чем говорить в пустоту, знать, что решение давно существует, оно принято. Или слышать абстрактные замечания вроде ребуса. Конечно, потом придут подтверждения, живые демонстрации. После бесед с отцом у меня возникает чувство, что от меня мало что зависит, словно все предрешено на столько, что другого исхода не будет. Я не отрицаю механизм судьбы. Просто я не верю, что предрешено абсолютно все.

- Ты смутно представляешь свое положение здесь, потому еще задаешь такие вопросы. Я не имею права торопить тебя, наставлять, делать замечания. Мои скромные советы сиюминутны. Мне приятно, что ты делишься со мной своими наблюдениями и заботами, но в сложной ситуации я не в силах помочь тебе.

Эл осталась у входа в галерею, где обычно беседовала с владыкой. Он уже ожидал ее.

- Ты все еще бродишь по саду и дворцу. Тебя привела тревога. Новая встреча со старыми знакомыми не кажется тебе забавной? - спросил он с обычным отеческим участием в голосе.

- Да. Я заметила значительное смещение во времени. Там уже не драка местного характера, а целая война.

- Мне понравилось твое решение. Ты произвела именно то впечатление, которое ожидала.

- У меня обширный опыт по части впечатлений. Мне повезло, что большинство не хотело яростной схватки. Примечательно, что пока меня не было, конфликт разгорелся до таких размеров. Я вынуждена задать вопросы.

- Спрашивай.

- Мне не показалось, что между обитателями третьего мира существует явное противостояние. Оно продиктовано их верованиями. Они верят во владыку и владычицу, хотя последней не существует. Вы в одной ипостаси. Какая сила держит их в неведении.

- Моя.

- Но зачем?

- У них есть право верить, во что хотят, правы они или не правы, в сущности, - не моя забота. Они развивают свое мировоззрение сами.

- Это право даровано вами или законом?

- Я и есть оплот закона, суть одно и то же. Ты недовольна противостоянием. Ты намерена их примерить или обратить в одну веру?

- Мне такое не под силу.

- Хм. Великая Элли признается в бессилии.

- Я ожидала бы такую фразу от Лора, но не от вас. Последний вопрос. Они знают, что вы один, что владычицы - нет?

- Я подожду с ответом и спрошу сам. Где ты получила знания, что питают твою убежденность?

- Наблюдения.

- Ты лукавишь. Я не настаиваю. Отвечаю. Некоторые могут только догадываться. Культы сложились так давно, что единицы могут объяснить, откуда взялась их вера. Развенчать их убеждения означает причинить им боль, пусть сами постигают истину, если смогут. Ты не задала еще один вопрос.

- Что происходит во время рассветов? Почему вам нужна я?

- Ты нужна, что бы могла постичь смысл этой церемонии. Ты говорила с Браззавилем о службе. Ты желаешь ее? Или предпочтешь находить себе заботы самостоятельно? Твои опасения, что я скую твою волю кодексом - напрасны. Ничего не измениться, кроме смысла поручений.

- Смогу я посетить мир, который скрыт.

- Нет. Но ты будешь туда стремиться. Я счел возможным удовлетворить твое любопытство. Его цивилизация, как ты бы ее назвала, много превосходит все тебе здесь известные. Для них открыты пути творения, владения стихиями, влияние на события. Они владеют тайнами дверей и без напряжения посещают другие миры. Они изучают и вмешиваются в ход истории. Будь моя воля, они проникли бы сюда. Некоторые проникают.

- Как тот жрец.

- Да, он мой посредник. Я не допускаю их сюда в силу их тяготения нарушать законы. Но окажись ты там, их мир пришелся бы тебе по нраву. Изобретения. Полеты. Дисциплина. Чины. С некоторой оговоркой. Они приспособили бы тебя для своих нужд. В свое время Кикха сильно пострадал, я вмешался, чтобы ему помочь.

- Вы опасаетесь, что они мне навредят.

- Не опасаюсь. Навредят точно.

- А Фьюла?!

- Радоборт правильно объяснил, что случится. Она забудет кто она. Ее может ждать завидная участь. Фьюла рождена, чтобы править. Она найдет исполнителя своей воли, проявив должное покровительство.

- Почему вы не вернете ее. Так просто.

- Она ненавидит тебя. С первого мгновения вашей встречи. Она единственная, кто стремился убить тебя вопреки моему запрету. Ты сама можешь вспомнить, что все козни шли от нее. Выбирая между ней и тобой, я выбрал тебя. Если ты изъявишь желание вернуть ее - мешать не стану. Пока ты не достигнешь достаточной зрелости, путь в последний мир закрыт и для тебя.

- Я уже жалею, что повернула назад.

Владыка улыбнулся.

- Ты прошла бы и там. С твоей амбицией добиваться победы ты снискала бы славу среди моих самых высоких по развитию и весьма разумных слуг. Для большинства из них двери сюда заперты прочно, ты из тех немногих, для кого они открываются. Ты не знала, кто ты есть. Это обстоятельство уберегло бы тебя от их корыстных интересов. Но ты победила бы безоговорочно.

- Правильно, что повернула назад, - сказала Эл.

Он опять рассмеялся добродушно, положил руку ей на плечо.

- Мне нужен посредник, посланец в третьем мире. Ты могла бы исполнять эту роль. Занятие не требует много времени и дает тебе повод находиться в мирах и изучать их. Интересно наблюдать, как ты пытаешься успеть к очередной нелепой стычке смертных, а потом торопишься назад к церемонии. Но было бы полезнее просто наблюдать, давая событиям течь по заданному руслу.

- Значит, вы берете меня на службу?

- В той мере, в какой ты сама ее приемлешь.

- Я попробую.

- Ты готова к продолжительным путешествиям. Я не стану ограничивать тебя ни в чем. Прошу будь осторожнее. Ты ценна живой и здоровой, а не полумертвой на руках Браззавиля. Еще я уверен - ты знаешь двери ведущие отсюда. Искушение уйти может стать испытанием. Я должен буду настигнуть и казнить тебя. Ты скована со мной обещанием, а не родственными узами, как мне этого хотелось. Увы, я смог оставить тебя здесь, но не смог заручиться простым доверием. Иди.

Эл захотелось сказать, что в недоверии виновата она, но он не дал ей произнести ни слова, указал рукой к лестнице.

- Иди, - повторил он.

Глава 2 Мир смертных

Утро было ясным и ярким. Рассвет в полнеба. Эл сидела на краю дороги. Недалеко с шумом бил родник - редкость в этих местах.

Несколько местных месяцев она не вспоминала о доме - о дворце. Она способна скучать.

Потрепанные сапоги вчера пришли в негодность, в одночасье прямо на дороге отвалилась сначала одна подошва, а потом другая. Сапоги теперь стояли рядышком, а Эл сидела босая, закатав до колен штаны. Как босяк. Она улыбнулась своим мыслям: "Эх, сейчас бы пару бортовых ботинок с магнитными ловителями - сносу бы не было". Эта самая прочная обувь известная ей.

Ее внешний вид и так смущал смертных. Ходило поверье, что так одеваются две категории - отъявленные разбойники и странники. Кто попадает в категорию последних, Эл старалась выяснить, но оказалось, что точного объяснения не существует. Все слышали, но никто не видел. Единственным отличием разбойника и странника был плащ из легкой ткани. Свой плащ, принесенный в дар Милиндой и Браззавилем, она подарила Алмейре - королеве проклятого города. Лишившись сапог, она и под определение разбойника уже не попадала. Но эти праздные рассуждение - ничто - по сравнению с задачей добыть себе новую обувь.

В городах не торговали - закон запрещал. Торговали в специально отведенных местах. Такие рынки располагались в двух-трех днях пути от городов или крупных поселений, дни для торгов строго соблюдались. Найти торг - не проблема, потом нужно ждать торгового дня, а пора таких же сапог - редкость. Эл согласилась с тем, что приобретет добротную обувь любой формы, лишь бы удобная. Здесь не знали денег, товары обменивались. Хоть тут не будет сложности. Эл нашла универсальное средство расплаты - прозрачные как слеза кристаллы, которые можно было найти в горах по пути в проклятый город. Еще во времена первого путешествия Эл открыла в себе способность находить их. Теперь недостатка в универсальной "валюте" не было. Крохотный кристалл позволял приобрести массу полезных вещей. Эл залезла в горы, отыскала пару крупных, потом разбила на части.

Этим месяцы она слонялась без цели. Прежде знала, где следует оказаться, как вмешаться в события, потому что у нее был доступ к скале, откуда хорошо просматривалась "почва для деятельности". Отпустив ее сюда, отец явно усложнил задачу. Она погрузилась в наблюдения, мир жил, события развивались мирно. Эл нашла прелесть в том, чтобы ни во что не вмешиваться, наступил, наконец, такой период в ее жизни, когда она не рвалась действовать немедля.

Утрата сапог стала ярким событием последнего времени. Она решила оказать погибшей обуви достойные почести - сложить над ними каменный холмик. Осталось найти для траурной церемонии подходяще место.

Ей понравилось поле с дорогой и родником, кругом достаточно мелких камешков. Эл поднялась, прихватив сапоги за голенища. Осмотрелась. Ее планы были нарушены появлением на дороге мужчины в летах, уже скорей старика по виду, но не по походке. Он шагал без намека на усталость, нес тощую суму, закинутую за плечо. Он поравнялся с ней, остановился и осмотрел внимательным оценивающим взором. Эл тоже не сводила с него глаз. От него шла сила, удивительная для человека его возраста, для путешественника прошедшего долгий путь. По этой дороге сутки пути до ближнего жилья в любую сторону.

- Новый день, - сказал он и отошел к роднику.

- Новый день, - кивнула Эл.

Он умылся.

- Хорошее утро, - он сел со вздохом усталости. - Одеяние владычицы сияет сегодня особенно.

- Утро, как утро. - Фраза старика смутила ее, вызвав внутри противоречивые чувства. Эл пожала плечами.

- Ты так говоришь оттого, что молода и не ценишь жизнь в любом ее мгновении. Скажи мне, ты умеешь драться?

- Спасибо, что не спутали меня с парнем, - усмехнулась Эл. - Я умею драться. А зачем?

- Мудрено спутать. Будь ты в сапогах, - он добродушно кивнул на ее ноги. - Я иду к торгу, мне нужен спутник и защита. Взамен найду тебе обувь.

Эл подняла одну бровь. Потом села обратно. Подумала.

- Предложение хорошее. Я соглашусь, если найдутся такие же сапоги.

- Если подождать - найдутся. Я знаю, где их можно приобрести, я даже знаю день назначенного торга. Самый большой торг перед чередой весенних гуляний. Согласишься ли ты свернуть с этой дороги и отправиться со мной?

- Да. Что эта дорога, что другая.

Эл снова внимательно его рассмотрела. На вид - он стар, голос мягкий, завораживающий, теплый, не дребезжащий, как у старца. Она вспомнила его походку.

- Вы не так уж стары, и с виду не больны. Не припомню, чтобы в этих местах грабили, народ здесь честный. Зачем защищаться и от кого?

- На торгу всяких много. Ты-то как раз из того сословия, которое стоит бояться. Я лучше найму тебя, чем потерять свое имущество.

- Что-то я вам не верю, - усомнилась Эл.

- Верно. Есть одна тайная причина. Не гадай зря, она такая простая, что придет в твою голову последней.

- Скучно?

Старик рассмеялся.

- Именно. Мне нужен собеседник и спутник. Если тебе все равно, куда направиться, составь мне компанию.

Эл тихо засмеялась в ответ.

- Составлю. Я сама найду себе обувь. Мне нужно ее поменять. Я иду на торг.

- Я не отменю свое решение. Я стар и упрям. Мне нужна защита. Я найму тебя и найду сапоги.

Эл не хотела спорить.

- Ваше право. - Она пожала плечами. - А вдруг я плохо дерусь.

- Ты из тех, в чьих руках камень и палка - оружие. Я видел, как ты стоишь. У тебя внимательный взгляд, ты быстро мыслишь. Ты умна и опытна. У тебя редкая внешность для этих мест, я только не скажу, к какому народу ты принадлежишь. Путь сюда был не близкий.

- Как я, оказывается, красноречиво стою, - заметила Эл.

- Тебе надоедает мое бормотание. Прости старика. Помоги мне подняться, и мы пойдем уже.

Эл подала ему руку. Он встал с трудом, он был неожиданно тяжел, хоть и ростом едва выше ее самой и не грузен на вид. Они двинулись по дороге, прошли шагов пять, и он остановился.

- Ты оставишь их здесь? - спросил он, указывая на сапоги.

- Да. Хотела закопать. Передумала.

- Бери их с собой. Найдем, на что их поменять.

Эл не стала спорить, спрятала сапоги в дорожную суму. Они двинулись по дороге, дошли до развилки, где старик повернул налево.

Эл сочла их встречу везением, он знал куда идти, а она - нет. Дорогой они болтали о пустяках, он умел веселиться и смешил ее, изображая забавных людей, которых встречал. Он не лез с расспросами о том, кто она и откуда, что Эл устраивало. Так они подружились.

***

На краю холмистого поля стоял ряд хижин, сложенных из местного камня, травы и разновидности скрепляющего раствора. Это не деревенька и не улица, домики были разбросаны в беспорядке. Их сложил на днях прибывший на торг крестьянин, чтобы разместить товар и помощников. Эти хатки были пока единственным местом обитания на всем пространстве будущего торга.

Весна выдалась сухая, ветреная. Эти земли не знали снега или обильных дождей. Оказавшись здесь, Эл почувствовала дыхание этого мира. Обширное пространство словно созидало себя для нового летнего сезона. Далеко отсюда простиралось море, потому воздух был влажный.

Старик отправился искать пристанище на ночь, а Эл остановилась далеко от домиков, повернулась спиной и созерцала открытое пространство. За несколько следующих дней здесь раскинется низенький торговый город, а потом люди уйдут, оставив за собой перерытую и вытоптанную пустыню.

"Может учредить постоянные торговые места? Или подождать пока сами догадаются? Не знаю, к чему приведет эта затея", - размышляла Эл.

За ее спиной уже поселился управитель торга избранный заранее, готовый организовать течение жизни в будущем человеческом анклаве. На днях явятся блюстители порядка, судьи и прочие, и прочие. Эл не хотелось глубоко погружаться в человеческое море. Добыть бы сапоги и отправиться куда-нибудь.

Эти спокойные месяцы заставили ее, с одной стороны погрузиться в себя, с другой взглянуть на себя же со стороны. Эл заметила перемены и удивилась самой себе. Ощущения стали другими, ее отношение к миру изменилось. Она называла обитателей этого мира смертными и не тяготела к тесному общению с ними. Она находилась среди них и была одна. Все по-другому, все не так как в первый раз, когда рядом были Радоборт и Кикха, которые представляли собой яркий контраст с окружавшими их существами. Она стала как они. Эл поняла, что определение "великая" прозвучало бы в ее адрес уже без иронии.

Владыка никак не проявлялся. Эл уже знала признаки его присутствия. Понятие "присутствие" - лучшее определение. Еще одна перемена - она чувствовала владыку. Сила его так мощна, что вызывала в Эл чувство, будто за ней наблюдают тысячи глаз одновременно. Мурашки бежали по спине, как много лет назад от большого количества датчиков слежения. С их воздействием можно было смириться, привыкнуть, тут было присутствие живого, мыслящего, могущественного повелителя мира. Эл хотелось замереть, перестать существовать. От владыки не укрылось ее напряжение, он был очень деликатен и берег дочь от подобных переживаний. Собственно это обстоятельство заставило Эл с удвоенным почтением и искренностью относиться к нему. Она мысленно приучала себя называть его отцом, невзирая на бунт внутри.

Вдали показалась большая группа торговцев с неизменными тележками и заплечной ношей, утомленные дорогой они не прибавили шагу в ожидании конца пути. Они нарушили ее уединенное созерцание, и Эл на сей раз повернулась спиной к ним, зашагала к домиками, надеясь, что старик уже договорился о ночлеге.

К вечеру прибыло больше сотни разного люда, склон холма заполнился повозками, они шумно готовились к ночи, шуршали в темноте. Эл никак не могла уснуть, а прислушиваться к ночной жизни было уже не интересно. Она ворочалась на постели и завидовала старику, который охотно проводил ночь в разговорах с новоприбывшими. В отличии от нее они не нуждались в сне. Воздух остывал, потянуло сыростью, босые ноги замерзли. Эл сняла куртку, чтобы их укутать, но ближе к утру совсем продрогла. В какой-то момент сон все-таки сморил ее.

Было тепло, свет пробивался сквозь щелки в кладке. Эл очнулась укрытая большой шкурой, такой, что укрывала ее всю. Она здесь никогда не видела животного подобного размера. Она села и водила рукой по шкуре. Сердце замерло, ощущения были очень знакомыми. Эл вскочила и втащила шкуру за собой из домика на свет. Щурясь под утренним солнцем, она еще раз ощупала и осмотрела это покрывало.

- Этого не может быть, - произнесла она.

У ее ног лежала шкура зверя, который не водился в этих местах и даже в этом мире. Он - редкость даже в мире предшествовавшем этому. Сердце сдавило, Эл стиснула зубы в поисках любого, кто мог ответить на все возникшие вопросы. На удачу рядом возник ее спутник.

- Я думал ты заболела, когда нашел тебя окоченевшей в доме. Что было с тобой?

Эл не ответила. Спросила, указав пальцем на шкуру:

- Откуда это?

- Это я укрыл тебя, ты была очень холодная.

- Я спрашиваю, где ты это взял? - переходя на крик, повторила она вопрос.

Старик изобразил недоумение.

- Мне дал ее хозяин дома. Мы решили - ты больна. Он утверждал, что этот мех излечивает недуги.

Объяснение произвело на девушку такое впечатление, какого старик явно не ожидал. Она не скрывала раздражение, готовое перейти в гнев. Схватив нелегкую шкуру одной рукой, она потащила ее к домику хозяина. Войти туда так рано было бы не прилично. Старик хотел заметить ей, но не успел. Она рванула покрывало, прикрывающее вход, то, не выдержав приложенной силы, рухнуло на землю, и она вошла внутрь, загородив собой проем.

- Откуда это? - угрожающе спросила она.

Он не мог расслышать внятных ответов из-за шума голосов. На крик стали сходиться люди со всех концов.

Слышны были настойчивые требования Эл объяснить происхождение шкуры и невнятный лепет в ответ.

- Ах, так! Ну, так я объясню! - крикнула она.

Эл снова возникла в проеме со шкурой в одной руке и пылающей головней в другой. Она швырнула шкуру на землю и сверху бросила головню, а потом, добыв из-за пазухи какой-то камушек со злостью кинула в едва разгоревшийся огонь. Пламя полыхнуло так, что собравшиеся зеваки кинулись врассыпную, а хозяин шкуры с воплем кинулся к огню.

- Ей цены нет, разбойник! - завопил он. - Отдай, разоритель!

- Назад! - рявкнула она и ударом в грудь повалила его на землю.

К пламени подскочило еще трое смельчаков, надеявшихся вытащить обгоревшую порядочно шкуру, но она отогнала и их.

Старик с удивление покачал головой. Его защитница едва ли представляла пугающее зрелище. Чумазая от пепла, с грязными от дорожной пыли ногами, без куртки, в одной рубашке, высокая, худая, совсем не сильная на вид, она умудрилась напугать окружающих так, что никто больше не приблизился к огню. Шкура догорела без остатка, подняв в воздух клубы темного дыма и распространив по округе приятный, умиротворяющий аромат.

Затишье длилось совсем не долго, привлеченные шумом и дымом вернулись сыновья хозяина в компании новых друзей. Обиженный отец коротко и ясно, но с причитаниями изложил свою обиду.

- Ты, паршивое животное! - крикнул один из сыновей. - Заплатишь ты мне! Все отработаешь!

Он приблизился, ухватив Эл за плечо, а следом еще пятеро молодцов подоспели желая доказать обидчику его неправоту самым доходчивым способом - побоями.

- Ой, не трогайте вы его! Лучше просите, зачем он спалил вашу дорогую вещь! - крикнул спутник Эл.

- Помолчи дед, не то разделишь с ним тумаки. Только я их на вас удвою, - крикну ему другой.

Эл оказалась в кольце соперников, а потом незаметно вне кольца. Стоявший к ней спиной получил пинок ногой в спину и своим грузным телом завалил сразу двоих.

- Давайте, ребята! Едва ли я доставлю себе удовольствие, расталкивая ваши неповоротливые туловища! Так хотя бы злиться перестану! - орала она.

Она выкрикнула пару местных ругательств и ринулась на еще стоявших. Схватив за шиворот ближайшего соперника она швырнула его в сторону и бедняга, угодив головой в стенку домика свалил ее оказавшись внутри.

Недоумение в толпе зевак быстро сменилось весельем. Драки на торге не редкость, а тут - торговать не начали - уже дерутся.

Тем временем трое поваленных молодцов поднялись на ноги невредимые, и Эл достались первые обещанные тумаки. К ним присоединились двое, из домика вылез шестой, и они всей оравой набросились на виновницу происшествия. Скоро Эл высвободилась из их объятий в разорванной рубахе с расцарапанным плечом, расшвыряв противников, она заняла оборонительную позицию, для отражения атаки, нападать самой ей расхотелось, впрочем, как и драться.

- Все великие вместе взятые! - громко сказал кто-то из ряда зевак, - это же женщина!

Это была единственная фраза, которую Эл расслышала перед следующим нападением.

- Что ж вы все разом, вояки, - проговорила она, наблюдая, как все шестеро ринулись на нее.

Маневр был прост, Эл кинулась им под ноги, спотыкаясь о нее, награждая больными пинками они все разом рухнули и Эл едва удалось увернуться от их общей массы.

Но тут соперников стало больше. Кто-то ловко сжал ее, захватил руки назад и оттащил в сторону. В драку вмешалась охрана торга. Дерущихся растащили в разные стороны.

Посреди образовавшегося пятачка встал главный и, осмотрев всех разом, прошелся вокруг.

Со стороны было видно, что девушка пострадала сильней. Он подошел, потрепал ее порванный рукав, осмотрел царапины на плече. Она стояла смирно, всего один воин держал ее. Главный смерил Эл взглядом и вдруг улыбнулся. Дал помощнику знак ее отпустить. Он молча отошел в другой конец, где охрана сдерживала разгоряченных драчунов.

- Что это вам взбрело в головы драться с ней? Переломала бы вас всех напополам, идиоты вы этакие, - заявил главный с насмешкой.

Это был Мелион. С первого взгляда он узнал девушку, остановившую сражение, которое принесло бы ему победу, но не принесло бы удовлетворения. Он в утешение отпраздновал свадьбу дочери своего соперника с солдатом его войска, жил с семьей, потом подался город и стал военачальником там. Служил королю. По его приказу оказался здесь, его сюзерен собрался посетить торжище ради подарков. И вот, не приведи владыка, разнимает драку своей знакомой с разудалыми местными молодцами. Вот так событие!

Он опять посмотрел на беловолосую красавицу, а та подмигнула ему.

- Я не спрошу, каким потоком занесло тебя сюда, воин, обратился он к ней. Только зачем? Ответь.

- Мне обувь нужна. Старая прохудилась совсем, - ответила Эл.

Толпа ответила смехом.

- Вам всем смешно! - закричал обиженный хозяин шкуры. - А я в большом убытке!

- Верно. Верно, - подержали его из рядов зевак. - Она спалила его шкуру.

- Я еще не выяснила, откуда она взялась! - крикнула им Эл и голоса смолкли.

- Разошлись бы вы все! - грозно сказал Мелион. - Я разберусь. День наступил. Начинайте торги!

Это были заветные слова, которых все ждали. Место стычки опустело. Воины Мелиона отпустили шестерых молодцов, трое из них помчались по своим делам, дальше от места происшествия, поскольку терять время на объяснения не желали. Трое сыновей со своим обиженным отцом набросились на Мелиона с требованием взыскать с обидчицы плату за шкуру.

- Я не судья. Я просто не дал вас побить, - возразил он.

- Нас больше. Не видно, чтобы она была сильной. Позоришь нас, солдат, - обиделся глава семейства.

- Ты решил, что я пошутил? - добавив угрозы в голос, спросил Мелион. - Если бы не служба, объяснил бы я тебе, дурак старый, с кем ты вздумал тягаться.

- Оставь его. Пусть объяснит мне, где взял шкуру. Не отстану, пока не признается. Добром прошу. Разорю иначе, всех отсюда отгоню, - грозила девушка.

Мелион состроил в подтверждение ее требований убедительную гримасу.

- Я ее выменял, - сказал он и умолк.

Ответ не удовлетворил ни Мелиона, ни Эл, они ждали продолжения.

- Мне ее король преподнес, - продолжал хозяин шкуры. - Моя дочь стала хорошей служанкой королеве. В благодарность мне поднесли шкуру в дар. Если хотите узнать больше, спрашивайте у правителя трех земель.

Мелион взял девушку за рукав и отвел в сторону.

- Не тронь его. Он не лжет. Я сам узнаю у короля про шкуру. Он мой сюзерен. Собирай свою поклажу и иди со мной. Ты тут сильно нашумела. Рядом со мной тебя не тронут, - сказал он.

- Мне нужны сапоги, а не покровительство, - с досадой заявила она.

- Упрямство - отличительная черта великих, - усмехнулся Мелион. - Я узнаю, откуда шкура. Пошли со мной.

- Дождись меня, - кивнула она в ответ.

Она возвратилась облаченная в серую куртку, опоясанная широким ремнем. Под ней она спрятала рваную рубаху. Мелион вспомнил, что именно так она была одета в то утро битвы. Она шагала босая, но добавь те самые сапоги к ее наряду и будет в точности, как в тот день, словно и времени не прошло.

Она запустила руку в поясную сумку, добыла оттуда прозрачный кристалл и бросила хозяину шкуры.

- Это тебе за разорение, - сказала она, не глядя на него.

Он охнул, стал вертеть кристалл в руке, подставляя лучам света.

Эл поравнялась с Мелионом, он пошел рядом.

Он по-походному расположился со своими воинами под навесом. Сюда он и привел Эл. Сам нашел удобное место, усадил, напоил и велел ждать.

Эл сидела хмурая, люди сторонились ее. Потом к ней приблизился ее недавний спутник.

- Позволь ухаживать за тобой. Покажи плечо. Покажи. Не упрямься.

Намек на упрямство заставил Эл смягчиться, она расстегнула ремень и сняла куртку с раненого плеча.

Старик промыл рану, смешно приплясывая вокруг нее. Он двигался легко, мелкими шажками. Смазал плечо липучей темной смолой и залепил сухим листом.

- Пустяковая ранка. Быстро заживет, - сделал он вывод. - Я уже обменял свой товар и больше не задержусь здесь. Я пока не нашел тебе сапог.

- Мне не обязательно нужны именно сапоги. Дождусь Мелиона, потом подберем мне обувь, и ты - свободен, - сказала она так же хмуро.

- Я думал, что ты согласишься идти дальше. - Он был явно разочарован тем, что им предстоит расстаться.

Эл слабо улыбнулась ему, чтобы ободрить.

- Ты вернешься к семье. А у меня появилась цель, - сказала она.

- Моя семья очень далеко. А цели у тебя не было еще вчера. Неужели дело в той злополучной шкуре?

- Это могла быть шкура моего друга. Я хочу это выяснить.

Эл совсем не хотелось делиться своими планами. На удачу быстро вернулся Мелион. Глянул на залепленную рану и в знак благодарности кивнул старику.

- Я узнал, откуда шкура. Ее преподнес королеве некий необычный гость. Шкуре верно - цена не малая. Уходи с торга, пока хозяин шкуры не передумал. Если он захочет засудить тебя - засудит.

- Ты видел, что я ему дала? - спросила Эл.

- Камень. Что в нем проку?

- Не знаешь что это? - Эл добыла еще один кусочек кристалла, сняла с пояса старика кувшинчик для воды и бросила кристалл туда.

- Нет, не знаю, - подтвердил Мелион.

- Это тебе. Заболеешь, устанешь, будешь ранен или при смерти - отпей из фляги и силы вернуться к тебе.

Мелион взял кувшинчик в руку и потряс. Слышно, как вода булькает, но не слышно, как камень бьется о стенки. Кристалл растворился.

- Хм. Неужели такое бывает? - искренне удивился Мелион. - Спасибо. Я не все сказал тебе, но при свидетелях не могу продолжать разговор.

- Погуляй, старик. Я поговорю с воином, - сказала Эл.

- Не здесь, - возразил Мелион. - Идем, тебе нужно вернуть достойный вид. Я нашел тебе сапоги.

Лавки на торге вырастали с невероятной скоростью. Вчерашняя, крохотная деревушка за ночь потерялась в кварталах торгующих. Мелион проводил Эл в обширную палатку, где расположился для торговли его знакомый. Он договорился заранее, что гостье окажут некоторые услуги. Ноги Эл были тщательно отмыты слугами, царапины смазаны, рубаху сменили на новую, даже волосы причесали. Потом поднесли новые сапоги. Мелион с удовольствием осмотрел девушку. Ему нравилось то, что он видел. Еще немного и он узрит тот сияющий ореол, который наблюдал в утро битвы. Ореол он не увидел, как не старался. Им подали два сидения, напитки и оставили одних.

- Спасибо за заботу. - Она явно смягчилась. Села и посмотрела с ожиданием. - Я жду продолжения беседы.

Он сел напротив.

- Эту шкуру действительно подарили. А причина совсем не в доброй службе. Погибла девушка. Вот и одарили старика. Словно девушку выгодно отдали замуж, а шкура - подарок от самой королевы. Мне стыдно сознаваться, но мой король солгал.

Он помолчал, явно для того, чтобы не высказать еще больших обвинений. Эл ждала, пока он справиться с собой. Он заговорил снова в след размышлениям:

- Я не знаю, какому зверю принадлежала шкура. Шкуру я видел однажды. Я решил, что шкура тебе уже не интересна, но будет интересен охотник. Это человек из тех, кто живет по ту сторону дверей. Как и обладатель шкуры. Рассказывают, что зверь не любит встреч, он очень страшный. Наши поверья так же утверждают, что великие ему не страшны. Не ищи его. Едва ли добром кончится такая встреча. Но мне не нравиться, что те другие, используют нас, как будто мы им служим. Будет добром, если ты избавишь нас от их влияния.

- Люди с той стороны здесь не редкость? - спросила Эл.

- Редкость или нет - я ни одного не встречал за всю жизнь. И желания такого не имею. Они сами выбирают, с кем встречаться. Это они разделили наш мир на тех, кто верит и не верит в могущество владыки.

- Вашей королеве один из них оказал такую честь, - заключила Эл.

- Я не знаю, кто кому честь оказал. Это было до моей нынешней службы. Ответь мне, ты великая?

Эл осуждающе глянула, мол, вопрос не уместен.

- Должна бы знать закон. Ответь мне. Если я прав или не прав.

Эл вспомнила, как пытала Браззавиля. Теперь она на его месте.

- Нет, - ответила она.

- Ты служишь владыке?

- И да, и нет.

Он удивился.

- Бывают такие ответы?

- Бывают.

- Ты пришла к нам, чтобы навести порядок?

- Не-е-ет, - протянула Эл. - Это не в моей власти.

- Тогда зачем ты тут?

- Я ищу охотника, который добыл шкуру.

- Его нет тут. Не у нас его нужно искать. Неужели тебе нужны были только эти сапоги, - с его голосе читалось глубокое разочарование, переходящее в презрение.

Эл подумала, как ответить, и сказала, пожимая плечами:

- Не-а.

- Не поймешь вас великих, - с досадой заметил он.

- Я уже ответила тебе. И много ли ты видел великих, - она сказала с тем же презрением, хоть и наигранным.

- Я их никогда не видел, если только ты не обманываешь, или наша королева возомнила себя такой.

- А как имя вашей королевы?

- Фьюла.

Ее взгляд пронизал его насквозь. Мелион чуть вздрогнул, не предполагая, что последует. Он не мог понять ее взгляда.

- Так, - коротко сказала она и снова замолчала.

- Скажи мне воин, кто из вас слышал о том, что существуют так называемые проходы между мирами? - наконец спросила она.

- Какой пустяк! Любой в здравой памяти знает это.

- И сколько дверей?

- Да рассказывают будто три.

- Три? Сразу три? В одном месте? - с недоверием спросила она.

- Нет. В разных местах.

- В ваших землях? Сразу три.

- Ты подшучиваешь надо мной. Я понимаю. Я неуч. Лишь король знает, где двери.

- Он ими пользуется?

- Не знаю.

- Ты служишь ему.

- Я его сопровождаю. Двери - тайна, которую он хранит.

- А кто-то проходит в эти двери, и во вторые, и в третьи. Дарит королеве бесценные шкуры, которые королева раздаривает отцам загубленных служанок. И об этом знают все?

- Нет. Такое знают немногие. Зачем простому люду такие заботы.

- Она совершила убийство. Или с ее ведома погибла девушка. И никто не призвал ее на суд? Даже король.

- Он обожает свою королеву. Он изменился с той поры, как она вошла в его жизнь. Но это я знаю по рассказам. Он хороший правитель, но у него есть одна большая беда - королева. Если ты великая, если служишь владыке, если хотя бы знаешь, как сказать ему, избавь ты нас от нее.

- Не могу. По закону король избрал ее супругой. Пусть сам разрешит эту дилемму.

Мелион вздохнул.

- Верно, говорят, от великих помощи не жди.

Эл посмотрела на голенища сапог. Да, интересная история из-за них завязывается. Вот она - Фьюла - рядом, однако, без одобрения владыки она не сможет вмешаться. Ибо только он в праве решить судьбу дочери. Чтобы советоваться, нужно посетить мир отца. Эл не хотела возвращаться. Есть более реальная задача, которая ей по силам.

- Если ты не имеешь вопросов, я уйду. Не желаю видеть ни вашего короля, ни королеву. Но эту встречу я не забуду. Если мне случиться посетить ваш город, то я припомню и служанку, и шкуру, - заявила Эл.

- Если я встречу тебя еще раз, и такой же, то жить я верно буду долго, - иронизировал в ответ Мелион.

- Будешь, если зелье не прольешь.

Она подмигнула ему в точности, как после драки.

- Забери этого, своего попутчика, - сказал он. - Тяжел у него шаг, да ум легок. Приторговал металлом для оружия, думал я не замечу. Не знаю, где он получит свои мечи, но передай ему, что если я поймаю его - казню на месте. Компания великой ему не поможет. Ведь ты знала, что он несет под одеждой, если взялась охранять. Неужели правда, что вам нужны наши раздоры? Ты то останавливаешь распри, то участвуешь в них. Странная у тебя служба.

Эл хмыкнула в ответ, не прощаясь, вышла из лавки.

Обман старика не казался важным по сравнению темой их разговора. Эл еще терзалась желанием остановить дочь владыки, творившую зло столь беззастенчиво. Эл старалась кратчайшим путем уйти с торжища, потом заметила слежку и вынуждена была плутать между лавками.

Преследователь сам нагнал ее. Все тот же старик.

- Зачем ты преследуешь меня? - спросила она.

- У меня странное чувство, будто ты готова сотворить глупость, как со шкурой, - сказал он.

- Не нужно воспитывать меня, - возразила Эл. - У меня другое странное чувство, будто бы я тебе нужна. У нас разные пути.

- Я не знаю, как убедить тебя не прогонять меня. Поверь, я стану тебе нужен очень скоро, - с хитрым намеком сказал он. - Я узнал, что ты великая. Случайно. Я могу оказать тебе услугу.

- А я случайно узнала, что ты принес для обмена. Мой старый знакомый посоветовал тебе исчезнуть, иначе тебя ждет наказание.

- Я принес металл для оружия. Если бы ты спросила, я бы честно признался. Ты не спросила, потому что для тебя мои заботы - мелочь.

- Ты заказал оружие - уже не мелочь.

- Я заказал меч из редкого металла, с редкими качествами. Его не скоро сделают. У меня много времени, которое я готов потратить на тебя.

- Зачем тебе меч? Ты стар для боев. А я не стремлюсь занять твое время.

- Меч нужен тебе. Я знаю, как выследить нужного тебе охотника. Выследить я могу, а накажешь ты. И только в бою, другой способ не подействует. Наши желания совпадают. Или нет?

Эл не ответила. Подозрительная осведомленность старика смутила ее. Не новость, что смертные иногда распознают визитеров, из какого бы мира они не явились, старик дал понять, что ему известно больше, чем ей. Трудно усмотреть умысел, но он есть.

- Давай для начала уйдем с людного места, - решилась она на ответ.

Они покинули торг. Оказавшись в чистом поле Эл почувствовала облегчение. Старик не отставал, он шел сзади. Его присутствие не вызывало никакого напряжения. На время Эл забыла о нем, наслаждаясь покоем безлюдья. Потом он устал, шарканье его ног привлекло внимание Эл. Оказывается, они давно шли по дороге, истоптанной теми, кто спешил к торгу, а само место торгов скрылось за горизонтом. Эл, увлеченная раздумьями, шла не останавливаясь. Видимо прошли они не малое расстояние, ее спутник тяжело сел у края дороги, едва она остановилась и обратила на него внимание.

- Ты хотела, чтобы я оставил тебя одну? Ты могла сказать об этом,- с упреком сказал он.

- Я забыла о тебе. Прости, - извинилась Эл и села рядом.

Она посмотрела на старика снова и повторила.

- Прости, старик.

Она попросту забыла о нем, чего никогда не позволила бы себе раньше. Она заставила пожилого человека проделать не малый путь.

Он отдыхал с удовольствием.

- Я забыла о тебе.

- Твои размышления были очень важны, если ты перестала замечать окружающее.

- Я много времени провела в одиночестве, у меня не было спутников, ты шел сзади.

- Неужели ты меня не чувствовала? Говорят, что великие чувствуют все и всех.

Эл улыбнулась.

- Я не великая. Солдат ошибся.

- Он не солдат, - возразил ее спутник. - Его знают слишком многие. Это самый известный воин во всех этих землях. Это же Мелион. Он участвовал в сражении при Гирте, когда явилось большое чудо. Мне казалось, вы очень хорошо знаете друг друга.

- А где эта Гирта? - осведомилась Эл.

- Не Гирта, а Гирт. Пограничный город. У реки, что разделяет наши земли и земли проклятого города. Перестань меня дурачить, - старик обиделся.

- Я не была в Гирте. Никогда, - возразила Эл.

- Я и не подозревал, что у тебя такое тонкое чувство юмора. И ты не знаешь о чуде при Гирте?

- Это та легенда, в которой говориться, что якобы какой-то необычный рассвет остановил сражение! Я не знаю вашу Гирту, но я знаю этого вояку. Удержать его от хорошего сражения не может даже чудо.

- Ты невежа. Наподобие всех ныне молодых. Мелион командовал войском, и его войско действительно не стало воевать, - говорил старик с намерением убедить ее.

- Ага, - ерничала Эл. - Кто-то там им явился!

- Не кто-то! А прекрасная дева! - старик снова обиделся.

- Ага. В белых одеждах. И при шаге она издавала трели, что и заставило вояку Мелиона побрататься с врагом. Большего бреда я не слыхивала.

- Ты! Ты никакая не великая! - завопил старик. - Ты неуч. Невер. Еще скажи, что во владыку не веришь, и я прокляну тебя!

- Ладно. Угомонись. Верю я во владыку. Даже в деву твою поверю. Не ори только, а то лопнешь с натуги. Я из других земель, я плохо знаю вашу историю.

- Мне больше вериться в то, что ты просто шутишь. Не совестно подшучивать над стариком? - ехидничал он.

- Не тебе говорить мне о совести, контрабандист старый.

Словесная перепалка на том и закончилась. Они сидели рядом. Старик наслаждался отдыхом, и Эл по его примеру решила отдохнуть. Она растянулась на земле во весь рост, закинула руки за голову и смотрела в небо. Так она могла ни о чем не думать, кроме приятного. В эти мгновения она скучала по полетам. Чертог владыки не навевал подобных мыслей, там ее увлекала обстановка, обитатели, течение событий, заботы. Здесь старая страсть проснулась вновь. Пусть ее путают с великими, в душе она все еще капитан, пилот, пират. Мир существ, близкий к ее родному человечеству и внешне, и в эволюции сознания заставлял ее возвращаться к прежним временам. Верна поговорка - "меньше знаешь - лучше спишь" - там она спала, металась, делала невообразимые вещи, была собой, не была собой. Сейчас она приблизилась к границе понимания, кто она такая, с точки зрения владыки. Эл стало тоскливо при мысли, что однажды ее совсем перестанут заботить нужды таких, как старик, что сидит рядом. Стоило ей подумать о нуждах, и он заговорил.

- Мы должны были переговорить, - напомнил он.

- Это ты приставал ко мне с разговорами, - не удержалась и возразила она.

- Все же ты великая, - он погрозил ей. - Я объяснил тебе, о чем хочу говорить. Но если ты упрямишься, я расскажу тебе о своих соображениях.

- Расскажи, - снисходительно согласилась она, - иначе не отстанешь.

- Может быть, ты выследишь охотника, но, насколько я заметил, в бою ты - самоучка. Ты умело избегаешь атак, удар твой хорош. Этого мало. Не будь у тебя явно врожденной способности, особой силы и молодости тебя побили бы не один раз. Тебе нужно учиться управлять своей силой.

- Это ты тоже по моей стойке вычислил. Я хорошо владею приемами боя, старик.

- Со смертными, - уточнил он. - Перед тобой встанет другой противник. Оттуда не приходят просто так. У них особая сила. Тебя ждет поражение, если не станешь меня слушать.

- Ты с ним знаком? - уже с интересом спросила Эл.

- Я слишком долго пытаюсь противостоять им.

- Ты сражался с ним?

- Я не сражался с ними, я готовил воинов, которые могли им противостоять.

- И удачно?

- Вполне. Есть всего три двери, через которые они способны проникать в этот мир. Всего три.

- Ты учил их рушить проходы?

- Хм, хорошая мысль. Полагаю, что тебе это удастся.

- Ты знаешь, где двери? - Эл удивилась, даже села.

- Да, я из тех немногих, кто не только знает о дверях, но и знает где они.

- Вот как. Еще скажи, что нашел меня специально.

- Нет. Не специально. Но я знаю, что будет потребность в моем участии и прихожу. Просто ты испускаешь достаточно силы, чтобы привлечь мое внимание. Я понял, когда увидел, как ты стоишь.

- Далась тебе моя стойка. Я встала, чтобы рассмотреть тебя.

- Хорошо, я больше не стану упоминать о стойке. Будешь учиться?

- Буду.

***

- Я думал, что ты безумно упряма, как тягловое животное. Что учить тебя будет испытанием более терпеливому наставнику, чем я. Ты удивительно подвижна, совсем как твой ум, - говорил он, отражая ее атаку. - И зачем ты грубишь смертным? Ты же великодушна.

Эл засмеялась и увернулась от его нападения с изяществом молодой девушки. Глаза старика искрились удовольствием и одобрением.

- Это чтобы ко мне меньше приставали. У меня способность притягивать смертных, как магнит. Я пользуюсь грубость, это отпугивает очень многих. И вовсе я не великодушна, особенно если меня злить.

Они провели вместе два местных месяца. Старик оказался прав, его методы борьбы были не для тела, а для управления энергией. На днях она смогла повторить то, что однажды сотворил Радоборт. Из его ладони легко выскакивал маленький огненный шарик необычно разрушительной силы. Старик не позволил ей ничего разрушить. Шарик вернулся в ее тело, оставив слабый ожог на ладони. Эл несколько раз повторяла это упражнение, пока кожа не покрылась волдырями, за что старик назидательно ее отчитал. Это был способ выброса излишков силы, которая копилась в ней.

- Отдыхай, - разрешил он.

Она легла на пол пещеры. Старик подошел и наступил ей на живот.

- Не собирай силу. Отпусти ее. Достаточно. Тебе не нужно копить, у тебя ее и так не в меру.

Эл закряхтела. Старик причинил ей боль, но не думала возмутиться. Его поступки имели смысл. За всю жизнь у нее не было более мягкого наставника, с которым они сдружились как дети.

- Завтра пойдем и заберем оружие. Пора его забрать. Тебе достаточно моих уроков, - заключил он. - Мне будет печально расстаться с тобой. Мне порой казалось, что ты должна меня придушить за строгое обучение. Ты хороший ученик, покладистый. Я прежде усмотрел в тебе гордыню, но понял, что заблуждался.

- Кто меня только не учил, ты не самый злой. Мы вовремя повстречались, я уже начала презирать простых людей, ты исправил положение.

- Ты как дитя, порой. Ты великая, имеешь право презирать смертных.

- Я такая же смертная, как многие здесь.

- А ты пыталась погибнуть? Спорю, что так просто у тебя не получиться, - возразил старик.

- Правда. Я живуча до неприличия. Но мне в голову не придет намеренно переступить эту черту, меня нужно сильно доконать.

- Значит, было такое?

- Да.

- Не вышло. Я вижу цветущее существо.

- Да. Оба раза мимо.

- Оба раза?

- Да, я дважды пыталась умереть сама, сколько раз меня пытались убивать, я уже не вспомню, с десяток.

- Ух ты. У тебя тут богатый опыт. Он тебе пригодиться. Значит, смерти ты не боишься, не потому что великая, а потому что у тебя с ней особые отношения.

- Я скажу странные для тебя слова. Ты старик, а старики особенно ценят жизнь. Я не нашла достойного способа умереть. Можно было пропустить разряд из оружия, которое нацелено в мою голову. Взорваться. Попасть под суд, который гарантировано решил бы уничтожить меня. Мне не казалось, что способы достойные. Я убеждена, что если гибнуть, то от руки сильных обстоятельств или противника, не подставляясь под удар намеренно. Когда-то мой молодой и еще совсем неопытный друг сказал замечательную фразу: "приперся в этот мир - живи". Она часто всплывала в моей голове.

- А сейчас тебе умирать не хочется? Это я спрашиваю потому, что хотел бы дать совет. Если ты решила умереть, он тебе не пригодиться, - поинтересовался старик.

- У меня иные заботы.

- Ты будешь и охотником, и добычей. Они охотятся группами. Тебе под силу справиться с одним. Не спеши сражаться с несколькими. Твоя задача не победить, а доказать, что они не могут безнаказанно нарушать границы. Тебе предстоит родить новый миф о том, что у мира есть хранитель, и что возмездие неминуемо. Пусть даже ты сотворишь иллюзию, видимость. Обязательно найдется кто-то, кто захочет ее опровергнуть.

- Напугать, а потом закрыть двери. Нужно прекратить их сафари раз и навсегда, - решительно заявила Эл.

- Сила управлять дверями есть только у владыки. Быть может, он займет твою сторону, а может, и нет. Готова убивать? - спросил он испытующе. - Ты любишь защищаться и защищать.

- Если будет крайняя нужда, придется убивать. Снесу пару голов, глядишь, третья одумается.

- Теперь совет. Достала оружие - применяй. У меча будет твоя сила, пропустишь момент - он обратиться против чего угодно, даже против тебя. Случиться сражаться на смерть - береги свою шею. Твоя голова ценнее звериной шкуры.

Эл закивала часто. Он молча смотрел на нее, словно "сканировал", потом тоже кивнул.

- Пора забрать твое оружие, - заключил он.

Они прожили это время в предгорьях. Ландшафт тут подходил под условия второго мира. Эл предстояло пережить переход, который труден из этого мира в тот, наоборот было бы проще. Они осторожно спускались в долину. Эл помогала своему престарелому наставнику, ей все время казалось, что он притворяется, будто бы силы покидают его. Когда он начинал учить ее, совершенно забывал о своих летах и был крепок и силен.

- Мне хочется спросить, откуда у тебя эти познания в фехтовании, борьбе, тайных силах? Кто тебя учил? - задала она вопрос. - Мне не хочется оставаться в неведении.

- А почему именно? Дело же не в любопытстве. Ты любопытна лишь тогда, когда вопрос кажется тебе глубже, чем видится сначала.

- Да. Хорошо. Я объясню. Ты обладаешь силой, которую можно увидеть в очень развитом создании. Ты не боишься тех, кто приходит в этот мир без спроса. Повстречай ты великого, и он не заставил бы тебя смутиться. Хотя великие - размытое понятие, я не стала бы их превозносить. Я бы сказала, что они наподобие иллюзии, что мне придется создать.

- Это ты напрасно говоришь. Есть очень достоверное описание подлинного великого. Верно, что со времен зарождения местной истории этот титул низвели до уровня этакого божественного вельможи, которому все обязаны оказывать услуги, которого принято бояться. В глазах простого люда - это всегда слуга владыки и приход его сулит беду. Заблуждения, заблуждения. Подлинный великий - это столп в нашем мироздании. Когда потребуется - кара, когда надо - наставник, когда боль и страх - утешение. Попробуй избавить нижний мир от разорения, и ты вполне заслужишь этот титул, ты почувствуешь иное течение жизни.

Эл улыбнулась ему и понимающе кивнула, откуда знать старику об ее истинном положении.

- Но есть еще множество аспектов величия, они забыты миром. Однако, есть описание всех свойств великого. Оно храниться в какой-то обители, тут я запамятовал в какой именно. Но оно есть. Теперь о том, как я постиг искусство боя. Я стар, как видишь, а это означает не малую жизнь. Я был многим, проще сказать, кем я не был. О моей истинной стезе я не стал бы рассуждать, это очень личное. А учился я в обителях, где практикуют такое искусство. Я никогда нарочито не использовал силу, это опасно. Потом, учить мне приятнее, чем биться. С годами я могу позволить себе привилегию не вступать в бой совсем, а найти себе защиту. Тебя нанять за сапоги. - Он рассмеялся. - Сила проявится сама, когда нужно. Не всякому дано поверить и постичь силу. Ты благодарная почва, которая откликнется со временем на труды в нее вложенные и даст удивительные всходы. А источник силы я объясняю просто - я такими родился. Я таков есть.

- Так просто, - усомнилась Эл.

- Мне ни к чему другое объяснение. Меня это устраивает.

- Ты лукавишь. Ну, да ладно.

Восемь дней пути пешком измотали старика. Эл решила, что он сляжет раньше, чем доберется до заветного места. Они обогнули хребет, прошли краем узкой долины и оказались снова в горах. Эл была известна местная культура, весьма суровая и в законах, и в дисциплине. Тем удивительнее казалась Эл история с контрабандным металлом для меча.

К вечеру восьмого дня ее спутник выбился из сил. Эл оставила его местному доктору, а сама по настоянию старика отправилась дальше одна, чтобы забрать оружие. Старик рассказал, как добраться до мастера, как представиться. В довершение он заявил, что расплачиваться придется ей, если из того металла ничего не осталось или кузнец слукавит. Эл простила ему эту хитрость и в сопровождении местной женщины пробиралась среди скал в указанном направлении. Ее спутница все время молчала, косилась на Эл очень подозрительно. Потом Эл обнаружила, что во время сна ее вещи были обследованы, но ничего не пропало.

- Долго еще идти? - спросила Эл.

- К вечеру придем, - неохотно ответила женщина.

- Ты умеешь ходить по горам в темноте? - спросила Эл.

- А ты не умеешь, если страх сковал тебя так, что ты пошевелиться не могла.

Эл догадалась, что женщина ее не обыскивала, скорее, пыталась проверить, жива ли она, а если обшарила ее, то побоялась что-то снять или стащить.

- Это я так отдыхаю, - пояснила Эл. - Мы долго шли со стариком, я покрепче, но и меня усталость свалила с ног.

- Впервые слышу такое. Из какого ты народа?

- Я с севера, - Эл всегда так говорила неопределенно и убедительно.

- Никогда не встречала таких, как ты, - заметила женщина.

Эл состроила недовольное лицо.

- Я тоже не видела таких, как ты.

Больше она не говорила с Эл.

Женщина завела ее на большую высоту, во-первых, и в трудно проходимый район, во-вторых. Проход в пещеру оказался узкой трещиной, внутри она увидела светящиеся шары, которых не знал никто кроме людей проклятого города. Они освещали искусственный коридор, стены которого были выложены декоративным орнаментом. Это оказались подземные мастерские, от которых веяло сказкой. Ореол загадочности заставил Эл напрячь внимание. Женщина шепотом сказала, что дальше Эл идет одна, что свернуть некуда, и она не заблудиться. Она призналась, что боится тех, кто обитает в этих пещерах.

Ей не долго пришлось шагать по коридору в одиночку, навстречу двигался молодой человек. Он шел бесшумно и выглядел галантным. Он поклонился ей, Эл ответила сдержанным и вежливым, с ее точки зрения, кивком. Он повернулся, не приглашал ее следовать за собой, Эл пошла за ним сама.

Зальчик с невысоким потолком был отделан так же как коридор, цвет камня отливал лиловыми и синими тонами, шаров тут было больше. Они заливали пространство ровным умиротворяющим светом. К молодому человеку присоединились двое. Они обменялись парой фраз шепотом, и только потом один из пришедших поклонился Эл.

- Покажи мне знак, - попросил он.

Эл сложила пальцы в знак указанный стариком.

- Ты владелец меча, - констатировал он. - Ты молода, чтобы им владеть. Надеюсь, он знал, что делает. Я догадываюсь для чего это оружие.

- Вы давно знакомы с моим наставником? - спросила Эл.

- Нет. Водить с ним знакомство - опасно. Я говорил с ним на торге, поскольку он знал мое тайное ремесло, смысла врать не было. Однако, он не описал владельца меча.

- Я видел ее. Она дралась из-за шкуры, - сказал другой. - Довольно дерзко. Ее знает Мелион, он надежный знакомый. Они ходили по торгу вдвоем. Мелион, как ты знаешь, не водит грязных знакомств. Сплетники говорили, что она великая.

- Это так? - спросил первый.

- Не совсем.

- Ты служишь владыке?

- И да, и нет.

- Странный ответ. Впрочем, как и оружие.

Он дал знак молодому человеку. Скоро тот вернулся со свертком. Он держал его бережно, на лице его была торжественная умиротворенность, а может быть, Эл показалось из-за света шаров.

- Тебе известно, кто мы? - спросил ее первый собеседник.

- Нет. Я не знала о вашем существовании.

- Это хорошо. Забудь нас, как только распрощаемся. Мы выведем тебя другой дорогой. - Он принял завернутое в ткань оружие в руки. - Сначала узнаем твои возможности.

Он осторожно развернул ткань. Меч был облачен в простые, без украшений заплечные ножны. Мастер заметил, что взгляд гостьи прикован к оружию и протянул его ей.

Рука девушки взяла ножны посередине. Она взяла их без колебания и вежливо кивнула, вторая рука легла на рукоятку. Она вопросительно осмотрела троицу, те согласно кивнули.

Лезвие блеснуло в свете шаров неестественно ярко. Меч отличался необычной легкостью. Он ловил свет и отражал его вне законов оптики.

- Удивительное лезвие, - произнесла Эл, она водила рукой над клинком, не касаясь его.

- Он твой. Оружие отзывается достойному владельцу. Ты, скорее всего, не знаешь всех его свойств, мы не обязаны тебе рассказывать. Мы не знаем, на что ты употребишь его.

- Он будет служить достойным целям. Ручаюсь.

- Я верю тебе.

Эл сделала жест, чтобы вложить оружие назад в ножны.

- Подожди. Он не знает крови. Пусть первая кровь будет твоей. Не боишься? Рана не заживет сразу.

Эл кивнула понимающе.

- Порезать палец - не достаточно? - спросила она, заметив любопытство троицы.

Она расстегнула манжет куртки, который до середины предплечья стягивал руку, закатала рукав рубашки и провела лезвием по внешней стороне левой руки. Порез оказался очень болезненным. Эл свела брови, а державший ткань мастер ловко завернул рану этой же тканью. Эл вытерла лезвие о край и вложила меч в ножны. Мастер кивал удовлетворенно.

- Не доставай его без нужды, - напутствовал он.

- Старик сказал мне.

- Мы поможем застегнуть ножны. И еще. Могу я оставить ткань с кровью себе?

- Вам нужна моя кровь?

- Не каждый день суда приходят великие. На память.

Эл размотала руку, протянула ткань. В ответ он достал баночку, открыл крышку и одним движение замазал рану той самой смолой, которой пользовался на торге старик. Потом протянул баночку ей.

- Возьми в подарок, тебе пригодиться.

Эл вспомнила, что еще не расплатилась. Она достала из сумки все кристаллы, которые там были, и протянула троим. Каждый взял по одному.

- Забирайте все, - сказала она.

- Они тебе нужней, - сказал ее единственный собеседник. Двое других не нарушили молчание.

Потом они помогали ей пристегнуть ножны.

- Теперь мне понятно, почему он заказал заплечные ножны. Мужчины предпочитают носить оружие сбоку. Он и в размерах не ошибся. Глаз у старца верный. Если станешь носить плащ, надевай его поверх ножен, - посоветовал он.

- У меня нет плаща, - ответила Эл, проверяя пальцами крепление.

- Будет когда-нибудь, - улыбнулся он. - Удачи в твоем деле. Береги оружие. Не теряй. Такой клинок трудно повторить. Словно мной водила древняя рука Амалика.

- Это мастер?

- Очень древний мастер, - с той же улыбкой сказал он.

Ее проводил тот же молодой человек, вывел наружу. Еще не совсем стемнело, но в тоннеле свет был ярче, Эл погрузилась в сумерки, и ей стало казаться, что все происшедшее не было реальностью, оно напоминало одно из видений, словно Милинда расчесывала ей волосы. Эл закинула руку за плечо и убедилась, что меч на месте.

Тем временем двое в зале вели тихую беседу.

- Полагаешь, это она, та самая? - спросил тот, что все время молчал.

- Она похожа на владычицу, - ответил первый и снова улыбнулся загадочной улыбкой. - Только белая. Клинок сиял, она не ощутила его веса. Визит неожиданный. Старик никогда не узнает, что его металл не пошел в дело.

- Нам остается ждать ответа владыки.

- Жаль. У нас нет возможности сообщить совету одиннадцати, что дела не плохи. Когда-то у нас был Ладо. Но его нет. Вера в везенье - ненадежная вера. Да как иначе.

Второй закивал, соглашаясь с ним.

- Она показалась мне… самоуверенной, - заметил он. - И на имя она не отозвалась.

Первый опять улыбнулся.

- Она не знает, кто такой Амалик. Но скоро узнает, кто такой Валкар. История заходит на следующий круг. Не будем спешить. Мы долго ждали. Подождем еще.

- Дело сделано. Нам предстоит совершить достойное паломничество в обитель, - засмеялся второй в голос. - Там с удовольствием узнают, что нареченная дочь владыки беспрепятственно шатается по миру и братается со смертными. Я видел, как она порезала себе руку. Мне никто не поверит. Но у нас есть ткань. И это она окрасила зарю! Дружище, как сложно в это поверить!

- Знаешь, что мне понравилось? Она прозрачна как этот кристалл. Ни капли лжи.

- А если кристалл помутнеет?

- Она сломает меч.

А Эл тем временем снова встретила свою провожатую, которая вынырнула из-за скалы и сама не ожидала встретить Эл. Женщина громко вскрикнула, но бежать было некуда.

- Все хорошо, - отозвалась Эл. - Это я.

- Откуда вы взялись, - возмутилась женщина.

- Меня вывели другой дорогой. Я скорее всего заблужусь одна.

- Я уговаривалась проводить сюда, про обратную дорогу разговора не было. И зачем возвращаться?

- Я там старика оставила, - намекнула Эл.

- Он уж умер, я так думаю, - усомнилась женщина.

- Я так не думаю, - возмутилась Эл.

А зря. По возвращении Эл узнала, что дела плохи. Доктор, что взялся ухаживать, откровенно заявил, что старик уже не встанет. Эл упрямилась и не хотела ему верить. Больной лежал с умиротворенным лицом.

- Я хотел убедиться, что ты достигла цели. Я сделал все что желал. И могу уйти без угрызений совести.

- Зачем ты так. - Эл присела рядом. - В кои то веки у меня завелся друг.

- Если бы ты знала обо мне больше, наивное дитя. Я умираю, а откровенничать совсем не хочется. Мне приятно, что у тебя останется добрая память. Хороший меч? Тебе понравился?

- Лучший из всего, что я держала в руках. Он великолепен.

Эл боролась с подступающими слезами.

- Оставь глупую печаль. Ты же видела смерть. Она не может тебя напугать. Совсем иное познать, что такое рождение.

- Рождения я как раз не видела, - призналась Эл.

- Ты еще молода. Ты еще сама сможешь поучаствовать в этом таинстве, - он улыбнулся, улыбка показалась Эл отсутствующей. - Я хотел, чтобы ты не возвращалась. Но ты такая упрямая, а если привязываешься к кому, так и жизнь за него отдашь. Иди. Я не хочу, чтобы ты созерцала, как я таю. Тут есть, кому меня проводить. Вернись туда, где мы встретились. Я научил тебя владению силой. Двери отыщи сама, тебя не нужно этому учить.

- Я не хочу, чтобы ты уходил. Будь у меня сила, я вернула бы тебе жизнь.

Эл едва сдерживала слезы. Она смотрела на умирающего, и ей казалось, что с его уходом лопнет тонкая струна, что связала их так прочно. Мир смертных, благодаря этому старцу, стал таким же реальным, как все, чем ей пришлось жить прежде. И Эл заплакала, схватила прежде упругую ладонь и ощутила ее невесомость. Он уходил.

- Да иди же. Я прошу тебя. Опоздаешь.

Это были последние слова. Он угасал на глазах. Эмоции захлестнули ее, воспоминания потекли неудержимым потоком. Еще одна потеря, еще одна боль. Какая острая!

Она очнулась далеко от маленькой горной деревушки. Словно пережила затмение. И был яркий день, теплый и ласковый. Она вспомнила шары в горной мастерской и странную троицу, потом лицо старика с благостной улыбкой смерти. Он был рад то ли ей, то ли ее уходу. Эл не ждала, что все так кончиться, что первое длительное пребывание в этом мире принесет ей страдание и вернет способность страдать так, как она страдала раньше. Как ребенок, который рыдает над сломанной красивой вещью не в силах вернуть ей целостность и красоту, как рыдает влюбленный, потерявший любовь. Эл осознала свое бессилие изменить ход событий, которые предрешены самой жизнью.

Глава 3 Нарушители границ

Старый наставник переоценил ее. На поиски прохода ушли месяцы. Эл жалела, что оставила медальон под охраной Браззавиля, благодаря этой вещице, она могла бы найти двери. Она опять боролась с искушением вернуться назад, на сей раз, чтобы забрать медальон. Но вот что было странным, едва Эл решалась, как чувствовала опасность, что владыка остановит ее. Он мог бы остановить ее странствие в любой момент, но в этом мире Эл ощущала себя спокойнее, чем рядом с отцом. Ей казалось, что невозвращение даст ей право на большую свободу действий. Повинуясь интуиции, Эл твердо решила не возвращаться. Пусть неудача, пусть горькие уроки. Благополучие отцовского дворца не прельщало ее ничуть. Как знать, возможно, этой твердой решимости не хватало для того, чтобы внутри ее существа щелкнул некий потайной замок, что сковывал способность чувствовать двери.

Все случилось в одночасье. Сон или видение точно указали место, а потом и ее потенциальных соперников. В забытьи она плохо их видела, но знала число - пятеро. Они не походили на ее давних соперников, которые явились, чтобы помешать выжить проклятому городу. Свидание с ними стало прошлым, за давностью Эл стала забывать, как тяжело ей далось противостояние.

Картинку она видела. А время? Пошлое или будущее? Искать проход или пятерку? Эл согласилась с тем, что они не единственные визитеры, не первые и не последние, а если вошли, то пойдут назад. Оставалось караулить у двери. И тут она вспомнила слова старика: "Вернись туда, где мы встретились". Это было подножье холма, не далеко от дороги и родника, где Эл нанялась в охрану. Холм в то время был у нее как раз за спиной.

Дверь ожила с рассветом, видение повторилось в точности. Не четким оно было потому, что в это утро стоял туман. Холм был единственной высотой на большом просторе равнины, укрыться кроме как за ним - негде. Помог туман. Видение будущего превратилось в настоящее.

Эл умела наблюдать, выслеживать и остаться незаметной. Действия пятерки оказались слаженными. Явно тренированные они перемещались без остановки до самой темноты, а следом Эл, ставшая на время тенью. Они остановились под утро, а потом исчезли. Эл ринулась следом, взвешивая, каковы шансы натолкнуться на них после перехода. Волна перемещения втянула ее, но Эл оказалась в пустом пространстве горного плато одна. Так во всяком случае ей показалось. Переход отнял силы. Легче выйти из этого мира в третий, менее оглушительный эффект. Эл вынуждена была искать временное укрытие, чтобы лечь на камни. Дыхание сбивалось, от тяжести местного воздуха. Она не рассчитывала на стычку до того, как придет в себя, а такого соперника Эл не ждала совсем.

Шорох был едва слышен, она села и потянулась за мечом. И тут на нее налетела, откуда не возьмись, могучая махина звериного тела. Эл спасла от гибели хорошая реакция и невеликие размеры по сравнению со зверем. Ей удалось только на мгновение опередить охотника. Меч по рукоять вошел в плоть, без усилия, легко, как она не ждала от себя ослабленной переходом, и так же легко она извлекла его обратно. Она изо всех сил на четвереньках поползала в сторону. Зверь взвыл и рухнул на камни, а Эл закашлялась от характерного запаха. Пара минут, и она озвереет, смрад вызывал агрессию. Эл встала на ноги, зажала рукавом нос, бежать не было сил, она отходила как можно дальше от поверженного врага. Это было везение. Она взглянула на клинок, он был чистым, словно не знал убийства. Эл придирчиво осмотрела лезвие, оно блестело до рези в глазах. На всякий случай она вернула его в ножны. Зверь издал последний, пронзительный стон, громкий, огласивший на всю округу его смерть. Эл сообразила, что теперь это место станет более чем обитаемым, и что к полчищу зверей, которые непременно придут на зов сородича, присоединяться незваные гости. Ей бы удрать подальше, не сложно стать добычей в будущем пиршестве, но догадка на счет пришельцев показалась Эл разумной. Она рискнула остаться. Скоро она пересекла плато поперек, тут по-прямой всего тысяча шагов. Выше существует слабое движение воздуха, туда запах не распространиться. Потом она карабкалась на скалу, выбирая удобный уступ, как площадку для наблюдения и уговаривая себя, что там ее ждет отдых. Она нашла удобное место и устроилась отдыхать, ее тряс озноб от напряжения и стремительной стычки, кружилась голова от тяжелого воздуха. Эл легла, ближе к краю, пространство стало покачиваться. Ей казалось, что она чувствует запах трупа, и ее мутило. Она старалась найти нужный ритм дыхания. На всякий случай она отстегнула меч и положила ножны рядом. Лежать не шевелясь - то, что нужно. Ей нельзя спать, но сутки пути, переход и короткая, но схватка унесли все силы. Эл уговорила себя, что легко проснется от шума, скорее всего она не будет видеть сны, она будет видеть пространство вокруг свободная от тела. Так было. Отчего не погрузить тело в сон. Она отпустила себя на свободу. Ей мерещилась сцена охоты. Сознание уцепилось за нее из-за чистого клинка, ей на мгновение стало любопытно, почему так случилось, теперь сознание решало задачу, многократно повторяя ситуацию. Эл силилась переключиться на созерцание окрестностей, но снова и снова видела момент удара клинком, то медленно, как будто время стало резиновой лентой с бесконечной способностью к растяжению, то удара сердца не хватало, чтобы совершилось убийство. Эл не чувствовала угрызений совести, не морализировала о своем праве, ее сознание с бессмысленной холодностью повторяло эту сцену.

Ее вырвали из этого круга два глаза песочного цвета. Взгляд пронизывающий, строгий, осмысленный, а глаза большие и знакомые, очень знакомые. Зверь!

Эл очнулась, но шевелиться не могла. Круглая голова почти упиралась ей лоб, а глазищи с недоброжелательным взглядом слишком близко, чтобы увидеть оба. Эл всмотрелась в один глаз и увидела свое заспанное, взлохмаченное и слегка напуганное отражение. Здоровая лапа лежала у нее на груди и давила, пошевелиться было бы опасно.

- Дружище, я тебе не враг, - проговорила Эл, не сводя взгляда с глаза.

В ответ раздалось неодобрительное:

- Фыф.

- Угу. - Эл слабо кивнула.

В ее голове снова мелькнула сцена схватки.

- Он сам напал. Или я, или он, - аргументировала Эл.

- Фыф.

- Тебе хорошо. Ты для них не еда.

Аргумент подействовал. Эл оказалась свободной и села.

Лобастая морда смотрела с вниманием, требуя продолжения. Эл смотрела на это чудо местной природы с удовольствием и радостью. Это был похожий зверь, не тот ее знакомый, другой. Ни один прежний визит не принес ей подобной встречи. Она даже звала его на помощь, когда попала в западню к местному, хитрому хищнику, что разодрал ей плечо и едва не сожрал. Пустив в ход силу, она одолела его, но рана стала уроком. С тех пор Эл не появлялась тут, она не в силах исправить ошибку, так что ей здесь делать.

Зверь продолжал ее изучать.

- Я пришла по делу.

Эл потянулась за ножнами и тут раздалось грозное:

- Уоу!

Удар лапой сам по себе оглушительный имел и другое действие. Эл поняла, что лишилась с трудом накопленных сил:

- Что ты наделал, - прошептала она, теряя сознание.

***

Она очнулась под пристальным взглядом круглых глаз. Они остались на том же уступе, зверь никуда ее не уволок. Правда, ее меч был едва виден за камнем, шагах в пяти от нее, у самого края уступа, того гляди свалиться вниз.

- Ты из-за оружия? Оно не против тебя.

- Фыф.

Эл перекатилась на живот и могла увидеть, что твориться внизу.

- Бог ты мой, - выговорила она. - Я могла это предотвратить, дубина ты этакая.

Картина жуткая, по всему плато тела животных.

- Они здесь были, - заключила Эл.

Зверь вниз не смотрел, он смотрел на нее, в круглых глазах отразилось понимание, Эл захваченная картиной внизу не могла видеть этого взгляда. Когда она обернулась, то увидела тот же внимательный, выжидающий взгляд.

- Я хочу знать, как такое случилось. Ты мне это покажешь. Умеешь. Я знаю. Я пришла, что бы им помешать, чтобы один из вас избежал стать шкурой, ковриком у ног вельможи. А теперь у меня нет силы, чтобы их одолеть, - с укоризной говорила она.

Зверь поднялся и стал уходить.

- Только попробуй уйти, тюфяк плюшевый! - крикнула Эл.

Она опять смотрела в два круглых глаза, а мощная лапа готова была нанести новый удар. В ответ Эл размахнулась первой, и лобастая морда получила оплеуху. Лапа остановилась в воздухе, глаза внимательно смерили Эл.

- Я помочь пришла. Вам всем, - объяснила Эл свой поступок.

- Фыф.

- Да-да. Где я теперь их найду, если ни черта не чувствую. Помогай теперь.

Зверь запыхтел, отошел на пару шагов и вальяжно развалился.

- Ага, значит, мы поговорим? - спросила Эл.

Способ общения весьма прост, если есть способность его слышать, но стычка с ним стоила Эл не только меча, но и способностей. Пусть временно, но ей не дано понять его, пока способность не вернется. Зато он понимает ее без затруднения.

- Озеро, - твердо сказала Эл. - Водопад и вкусные кристаллы.

Зверь чавкнул слишком красноречиво.

- Обжора.

Эл сосредоточилась, чтобы передать ему картинку.

***

Она выкупалась с огромным удовольствием. Покинуть плато, где запах смерти стал действовать на нервы, было наградой. Зверь знал озеро. Эл в знак примирения достала со дна четыре кристалла. Один оставила себе, а тремя угостила нового знакомого.

Озеро возвращало способность видеть и восстанавливало силы. Но о схватке даже думать не стоит. Эл купалась, пока по телу не пошла нужная вибрация, начался процесс привыкания к местности. Потом долго сидела на камнях и смотрела в воду, пока на водной глади появились смутные картины. Эта нехитрая процедура позволяла телу пропитаться местными энергиями, она освоится с быстрым перемещением, сможет понимать зверя. Она измениться внешне, скоро на теле появятся пятна, кожа сменит цвет, нечто среднее между голубым и кровоподтеком. Ее красная кровь станет фиолетовой, и вид ее утратит прелесть. Эл надеялась, что такой эффект подействует на гостей устрашающе.

Зверь наблюдал за ней с упорством любопытного ребенка. Он слопал камни, улегся на берегу в одной позе и занимался только наблюдениями. С момента, как она стала чувствовать взгляд, процедуры можно прекратить, она поднялась и стала одеваться. Она набрала воды в плоский небольшой сосуд, достала кусочек камня, собралась растворить в воде, но вспомнила, что это не третий мир, камень и вода есть, но раствора не получиться. Зверя привлекло это действие, он поднялся, подошел и осмысленно осмотрел сосуд и камень. Он несколько раз перевел взгляд с одного на другое, его морда выразила озабоченность. Эл хихикнула.

- Нет. Этого не произойдет, - подтвердила она. - Давай-ка, я надену сапоги. Пора делом заниматься. Верни мне оружие. Оно осталось на уступе.

Зверь с равнодушием отвернулся.

- Я должна, как минимум, выдворить их отсюда. Я не могу на них настроиться, временно. С тобой или без тебя, я справлюсь с ними. Мне нужно это оружие.

- Фыф.

- Я найду уступ.

Эл отошла от воды, для первого перемещения нужен настрой. Тут она остановилась и обернулась.

- Я понимаю, что ты ошибся. Рада, что до тебя дошло… Ах, ошиблась. Ты, значит, дама. Извини, я знавала одного из ваших, но в подробности не вдавалась… Он сам меня нашел, как ты, но сил меня лишил другой великий… Как это я должна уйти отсюда? Здесь пятерка браконьеров… Очень даже нужна. Я останусь… Какой смысл лишать меня силы, если я пришла на помощь… Меня привела сюда шкура. Такая, как твоя. Ты знаешь, кто ее добыл на охоте?… Да, я одна из тех, кто однажды странствовал по этому миру… Да, первая трагедия относится к тем временам… Я на вас не охочусь… Охота ради забавы мне противна… Я не ем животных, только если речь идет о моей жизни… Тебе известно кто я?… Причем здесь мое положение?

Обе умолкли. На вид ее новая знакомая не отличалась от ее давнего друга, правда тогда она не интересовалась, есть ли у него сородичи и имеют ли они пол.

- Вы передаете узнанное друг другу? - спросила Эл.

Ответ стал откровением. Лапа легла Эл на грудь, и она увидела себя времен состязаний наследников. Таким видел ее зверь, первый знакомый из этого вида. Бледность, взгляд отрешенный. В этом облике Эл уловила что-то неземное, легкое как сияние, что окружало ее. Ее отражение что-то говорило, жестикулировало. В движениях не было силы, были легкость и обаяние. А потом возникла она же, лежащая на уступе, что-то бормоча. Потом отражение повернулась. Тогда Эл ощутила разницу. В новом отражении читалась сила, взгляд был строгим и холодным, как у Кикхи когда-то. В нем сквозила самоуверенность. Ее окутывал огненный ореол, а не прежнее легкое сияние.

Видение исчезло.

- Большая разница. Я понимаю, - согласилась она. - Это плата за обитание здесь. Я пришла другой и действительно не знала бы разницы. Там была Эл, а теперь дочь владыки… Что значит, не так? Я не его дочь.

В ответ Эл увидела Фьюлу.

- Она. Да, она его дочь. А я? Ты можешь сказать кто я?… Я бы с радостью навела справки о себе, если бы знала, у кого спросить… Не станешь показывать, потому что я стану вам врагом? Никогда.

Эл снова увидела себя в двух ипостасях. Намек прозрачен.

- Ты считаешь, что я изменюсь… Изменюсь непременно… Это потом. А сейчас союз между нами не возможен?… Я - враг? Ты не убила меня… Потому что пока я ничего вам не сделала… Кто-то из моего рода на вас охотился. Я помню одну мою беседу с братом.

Эл впервые назвала Кикху братом, и собственное признание смутило ее. Она уже поставила себя на один уровень с ним.

- Фыф, - презрительно прозвучало в подтверждение ее мыслям.

Эл кивнула.

- Знаешь, мне сейчас не до чувств. Если я стану анализировать себя, я не сделаю то, зачем пришла. Я тоже упряма. Меч я верну. Я не хотела бы ссориться, наоборот, буду рада союзнику… Поможешь найти? Отлично… Наблюдай, если интересно.

Зверь внезапно пропала, прямо на глазах, потом появилась снова. У ног Эл теперь лежали ножны.

- Значит, мы договорились. - Эл наклонилась, чтобы поднять оружие. Лапа накрыла его раньше. - Поклясться? Клянусь, что никогда не стану охотиться ни на одного из вас… По приказу или без приказа, мне в голову не придет такое. Ручаюсь.

***

- Куда она зашла? Я не могу ее увидеть. Смин - опытный охотник, не новичок, как Пин, если мы и ее лишимся, то не оправдаемся перед ее отцом и дядей. В ее пропаже обвинят нас и припишут этому политическую окраску, - рассуждал молодой жрец храма владыки.

Охота перестала быть удовольствием. Два дня назад курсант Пин был сожран хищником еще до наступления темноты. Смин, которая была его наставником, расстроенная до злобы этим обстоятельством решила отомстить и поохотиться в одиночку на опасного хищника днем, пока он мог спать в берлоге. Их осталось трое: жрец храма по имени Исмари, стрелок Бадараси, и жених Смин - Кумон. Ему-то и отвечал жрец. Его товарищ тревожился о будущей супруге. Эту охоту они приурочили к свадьбе. Смин - женщина самостоятельная, потеря курсанта раззадорила ее, и Кумон согласился с ее доводами, отпустил одну. Она обещала найти логово и вернуться до заката. Вот наступил новый день, опознавательные сигналы не работали с середины ночи. Кумон проклинал себя за беспечность. Исмари прибег к своему опыту жреца, но видел только свечение, соответствовавшее тому, что Смин жива.

Страдания жениха не занимали Исмари, исчезновение женщины его никогда бы не озаботило. Смин - дочь высокопоставленного чиновника, а дядя наставник в его храме. Ему лично придется отчитываться за неудачную охоту. Старое поколение не разделяло этой забавы, в них жил религиозный страх перед могуществом владыки. Но с тех пор, как открыли энергию дверей, посещение миров перестало быть храмовым таинством возвышенным и запретным. Исмари был убежден, что доживет до времен, когда сменится поколение, и они - новые правители мира, к которым по рангу он будет принадлежать, -станут править всеми мирами. Он не любил охоту, считая эту забаву тренировкой нервов хорошей для самомнения и плохой для пользы правления. От посещений миров он не отказывался, поскольку предпочитал знать их не по книгам и видениям, а по личному опыту. Так Исмари оказался в компании охотников, сам не будучи охотником. Он не прочь тренироваться в стрельбе и ловкости, это полезно телу. Он не стал убивать животных потому, что его компаньоны изменили заранее оговоренную тактику охоты и кинулись бить столпившееся стадо. Их забавляло такое везение.

Пин по молодости сильно испачкался в крови. Он гордился этим обстоятельством, считая, что так он смотрится мужественно. Бедолага не учел, что запах мог бы произвести хорошее впечатление на таких же, как он, курсантов, но в этом мире он стал причиной его смерти, сделав его добычей. Как не предупреждали его, он не нанес на одежду уничтожитель запаха, поскольку через систему искусственного дыхания он его не чувствовал, анализатор зашкаливало, вызывая у Пина гордость бывалого охотника. Увещевания Смин не действовали, они вне службы, Пин относился к ней, как к сестре и шутил по поводу свадьбы, чем сердил Смин. Она ослабила наблюдение за ним, а потом готова была выть от отчаяния, когда отгоняла хищника от останков тела. Зверь сбежал, что ввело Смин в пыл погони.

Кумон не смог уговорить осторожного Бадараси приступить к поискам. Стрелок отказался, опыт старого охотника подсказывал, что Смин ждала участь ее ученика. Половина слов Исмари была адресована стрелку. Но Бадараси сидел на своем камне, перебирая добытые кости, жилы и куски шкур. Кумон стал доказывать ему, что стрелок не прав, что он сомневается в своих силах. Исмари улыбнулся про себя этому методу. Кумон был легионером его высочества правителя. Намеки на трусость в ходу лощеных легионеров, которые покидают столицу ради развлечений, а для полевого бойца Бадараси, которого унижали с малолетства, намеки, что дыхание ветра. Бадараси задал Кумону вопрос, который Исмари счел умным:

- Кто убил первое животное?

- Я не думаю, что его убил кто-то. Оно сдохло само, - ответил разгоряченный Кумон.

- Охота была интересной. Жаль, что короткой. Я пришел охотиться. Если тебе нужна невеста - ищи ее сам. Мне скоро на службу, я обещал дочке шкуру для рукоделия. Искать Смин, будь она принцессой, - не моя забота.

- Я же не могу вызвать сюда легион.

- Твоя Смин не стоит вызова легиона. Она, конечно, не воин, но она не такая глупая - в пасть хищнику не полезет. Могло случиться другое. Ее настиг тот, кто убил первое животное, а бойня была ловушкой. Тогда легион не поможет.

- Что за бред. Здесь не может быть других. Сейчас сезон отдыха, а не охоты. Ты ничего не смыслишь в развлечениях. Я собирал всех, кто желал бы охотиться, ради Смин, вы были теми, кто откликнулся. Мы хотели большую охоту, а потом большую свадьбу.

"Ни того, ни другого", - подумал Исмари. Бадараси посмотрел на жреца, жрец догадался, что стрелок думает так же.

- Она жива, - сказал Исмари.

Кумон подошел к нему с почтением. Легионеру еще не изменила вера, но скоро он будет валяться у него в ногах, если стрелок надумает уйти обратно один. Кумон сильный, но ночь в горах в одиночку ему не пережить. Исмари предвкушал, что так будет. Он назначит вознаграждение за помощь. Кумон не откажет подарить первенца храму. Исмари счел, что достаточно пары ночей, и Кумон безропотно сдастся на его милость. Совсем иное, если прав чуткий Бадараси, если есть соперники. Найдутся политические силы, которые против союза легиона и разведки. Смин не любит смешивать личные отношения и службу, Исмари уже просил ее однажды и получил категорический отказ. Имея в храме ее первенца можно диктовать ей условия и легиону и разведке в лице родителей. Если их заманили в ловушку, как полагает стрелок, то разумно предоставить Кумону, искать невесту в одиночку, пока он не выбьется из сил.

- Ты видел ее? - спросил Кумон.

- Нет. Я знаю, что она жива. Просто знаю.

- А другие? Ты видишь других?

- Я немного устал. Этот мир не дает хорошего зрения. Она жива.

***

Смин пришла в себя от холодных прикосновений. Ее лицо горело, а дышала она словно в огненной пустыне. Смин открыла глаза. Холодные касания принадлежали странному существу с серой кожей. Смин различила очертания предмета похожего на подошву.

- На меня напал хищник?

- Нет. Я, - раздалась рядом пара четких слов. Смин пришла в себя окончательно, потому что поняла, что слышит их не через аппарат, скорее они звучали эхом в ее голове.

Она лежала ничком, села слишком быстро, поэтому потеряла ориентацию.

- Я не могу дышать, - с трудом выговорила она.

- Сиди ровно.

Смин послушалась, выровняла тело, дыхание восстановилось.

- Будешь заваливаться - пережмешь шланг.

- Что? - не поняла Смин.

- Хочешь дышать - сиди ровно.

Кто-то помог ей сесть более устойчиво, сделав это нарочито грубо. Так Смин поняла, что она крепко связана. В поле зрения возникла серая кожа в складках. Кто-то манипулировал визиром на шлеме, появилось нужное удаление. Теперь Смин могла увидеть нечто сновавшее рядом - это не хищник.

Двуногое, подобное ей самой существо, село напротив и скрестило ноги, охваченные примитивными сапогами с высоки голенищем. Само существование сапог в этом мире не выдерживало критики. Это дикарь из предыдущего мира. Смин успокоилась хоть тем, что это не хищник.

- Я напрасно. Я хуже хищника, - заявил голос в ее голове.

Смин рассмотрела лицо. Ей не понравился взгляд существа, два темных глаза были обрамлены воспаленными веками и пронизывали до дрожи. Смин перестала смотреть в глаза врагу и осмотрела одежду. То, что она приняла за кожу, оказалось тканью с плотным плетением нитей. Куртка была просторной, или ее носитель не подогнал одежду по размеру, одежда была охвачена перевязью и поясом. Перевязь крепила заплечные ножны. Смин рассмотрела рукоятку и застыла. Два темных глаза внимательно изучали ее, пока Смин осмысливала свое открытие.

- Кто ты? - задала вопрос Смин.

- Догадайся.

Смин сообразила, что достаточно думать, а не произносить слова. Она думала мгновение, а потом решилась на крик.

- А-а-а! - смогла выкрикнуть она. - Хр-р-рр!

Для вдоха не было воздуха, ее дыхательный аппарат перестал работать. Смин дернулась, потеряла равновесие. Фигура в сером приблизилась, уложила ее лицом вниз и Смин смогла вдохнуть. Потом она была возвращена в вертикальное положение, а потом ее силой поставила на ноги эта серая фигура, которая оказалась ниже ее ростом и мельче телом.

- Орать - бесполезно, - заключил мучитель. - Они не услышат тебя. Связь испорчена и система дыхания тоже. Дышать ты будешь, если я этого захочу. Вздумаешь брыкаться - перевязь затянет трубку. И все.

Смин скосилась. Трубкой называлась жила, которая соединяла клапан дыхательного аппарата с контроллером за спиной. Эта тварь превратила совершенное устройство в примитивный аппарат. Жилу она добыла из трупа тех животных, что они били на охоте. От омерзения Смин передернуло, она косилась на проводник воздуха и представляла, сколько мерзкой грязи уже осело у нее в дыхательной системе.

Ее поведение вызвало у врага веселье и восторги.

- А ты, оказывается, брезгуешь тем, на что охотишься. Я тебя разочарую, тебе и есть это придется.

Смин с трудом справилась с тошнотой, картина трапезы представилась так ярко, что Смин решила, что никогда не сможет съесть привычной пищи, так отвратительно рисовалась сцена, как она будет поедать труп животного.

А темные глаза смотрели то безжалостно, то с удовольствием.

- Я тебя научу природу уважать, - давясь от смеха, сказала Эл. - Ты желала найти берлогу с хищником, ты ее найдешь.

Толчками она погнала пленную по проходу между камней. Если та упиралась зажим дыхательной жилы гасил сопротивление. Эл подрезала путы и спихнула ее в трещину пинком.

Смин не разбилась благодаря амортизаторам костюма. Они же поставили ее на ноги. Еще Смин обнаружила, что путы больше не стягивают ее. Серый спихнул ее вниз и при этом успел развязать. Смин поняла, что имеет дело с существом достаточно подготовленным, оно владело навыками охоты.

Тут Смин услышала шорох наверху. Лохматая голова показалась у нижнего края трещины.

- Как здоровье? - услышала она фразу на родном наречии.

Голос был громким и звучным. Смин про себя выругалась. Пленившее ее существо могло оказаться наемником, который чтобы сойти за чужака закамуфлировал себя.

- Хочешь совет? Не пытайся что-то исправлять в системе дыхания, а то сдохнешь раньше, чем сюда придет долгожданная добыча. Удачной охоты!

Голова исчезла в трещине. Смин кинулась к стене, убежденная, что найдет выход и выберется наверх. Кто бы ни был обидчик, ему не уйти от мести.

Ее взяли в плен самым подлым образом, ударив так, что она лишилась способности двигаться. Она не заметила приближения врага, поскольку увлеклась выслеживанием хищника, она не рассчитывала, что тут есть другие охотники, не до добычи, а до шантажа. Смин предположила, что Кумон в поисках компании для охоты ославил мероприятие неосторожно широко. Врагам ее отца выгодно, чтобы она не вернулась. Она будет драться до конца и достойно, до последнего вздоха.

Смин не предполагала, что ее решимость растает быстро, скоро свет в проеме погас, наступила ночь. И тогда горы ожили, стали слышны завывания, которые гулом отзывались под сводами берлоги. Смин пережила страшные минуты, пока не уговорила себя, что она здесь для того, чтобы встретить смерть. Шорох сверху предвещал скорый конец, что-то шевелилось и ползло к ней. Она от страха вжалась в дно берлоги, тело задрожало. Как просто признать, что без оружия она бессильна перед мощным зверем. Никакая тренировка не поможет, если он крупней, ее слабая дыхательная система не выдержит схватки. Она решила, что лечь и отдаться смерти - самое правильное средство.

Когда оно набросилось на нее, Смин стала бешено сопротивляться, она старалась не кричать, чтобы не повредить дыхательную систему. Она извивалась, а потом совсем потеряла контроль. Время остановилось, казалось, что все происходит так медленно, что она не дождется быстрого конца, мучения затянулись. Битва была далеко неравной, противник крупный и ловкий, настоящее произведение этого мира. Ее тело сдалось под напором, зверю надоело играть с добычей, он лишил ее всякой способности сопротивляться, потом вцепился в горло, и Смин, дрогнув, затихла.

***

Она открыла глаза и удивилась, что дышит. Она явно обожгла дыхательную систему, гортань болела словно ей отсекли голову и приставили назад.

Она опять различила шуршание, скосилась, как могла. Опять серое тело. Она едва могла поднять голову, но разглядела, что серое существо лежит не далеко на боку, лицом к ней. У Смин не было сил ни подняться, ни издать звук. Она всматривалась в мутные черты лица. Это было лицо, синие разводы на скулах и под глазами исказили внешность. Сейчас глаза были закрыты. Смин смотрела и смотрела в лицо напротив, понемногу стали читаться черты. От дурноты или от неспособности нормально думать Смин решила, что лицо знакомо. Она продолжала рассматривать его. Потом ореол волос включился в общий образ лица. Смин опять поймала себя на мысли, что видела этот лик. Она подключила воображение, в таком состоянии оно работало удивительно. Она мысленно убрала синеву с лица, превратив его в равномерную маску. Это лицо подходило бы скульптуре. Гармоничные пропорции хорошо читались бы, если представить лицо маской.

Мысль донеслась как шквал.

- Я жива.

Маска напротив открыла глаза, и Смин вздрогнула. Вчерашняя ночь пробудила в ней способность пугаться. Случилось так, что готовность умереть уничтожила способность контроля эмоций. Смин едва сдерживала дрожь, от этого взгляда. Она отвела глаза первой, чтобы прекратить муку и самоунижение. Она боялась, боялась лица напротив, из образа статуи оно превратилось в лик врага. Лицо напротив закрыло глаза, шевельнуло челюстью и широко открыло рот, издав странный звук.

- А-у! - зевнула Эл.

Зевнув еще раз бесшумно, Эл села и запустила пальцы в шевелюру, почесывая голову, массируя вмятинку от камня, на котором покоилась ее голова. Она шевелила бровями, потом вытаскивала из волос мусор в виде какой-то трухи. Этот нехитрый туалет позволил ей проснуться. Она опять обратила внимание на ночную жертву. Мыслей она не читает, можно думать что угодно.

Этой ночью был разыгран жестокий, но поучительный спектакль. Главную роль жертвы исполнила ее пленница, а они с новой знакомой взяли на себя роль палачей. Зверь поиграла вволю. У Эл в памяти были живы картины ее шуточной борьбы с таким же зверем, тот был моложе и азартнее, зато менее изощрен в играх, потому Эл не получила большого числа шишек, а пару раз даже завалила его. Эту лохматую даму одолеть совсем непросто. Эл спустилась в пещеру вместе с ней, но скоро отстранилась от борьбы, следя только, чтобы урон был поправим. Наигралась зверушка не скоро, раза четыре Эл старалась деликатно оттащить ее от тела, даже потеря добычей ориентации и способности сопротивляться не остановила ее задор. Эл ожидала утра, чтобы осмотреть тело, и даже сомневалась, что женщина выживет, после ночного развлечения лохматой сообщницы. С рассветом забава прекратилась, тело извлекли из берлоги. Злоумышленницы на том простились.

Пленная осознала, что жива, скоро сообразит, что дышит без своего аппарата, что ее костюм порван, что ее тело покрылось пятнами. Эл веселило ее положение, она не сердилась, как вчера. Эл твердо знала, что ее пленница не умрет, пока находится рядом с ней, но знать ей о том не нужно. Эл создала прочный образ врага, собираясь выдерживать свое поведение в том же русле.

Тем временем Смин пыталась шевелиться, она не ощущала боли от ран, она не чувствовала поверхности под собой, движение давалось с трудом. Она продолжала следить за обладателем высоких сапог. Теперь она заключила, что он молод, он двигался легко и стоял, как стоят сильные. Он не снял оружия из-за спины. Он здесь, она жива. Чем кончилась ночь? Где хищник? От воспоминаний у нее похолодело лицо, а потом тело, потом ее кидало то в холод, то в жар. Быть может, это преддверие агонии. Поскольку тело не подчинялось ей, то оно истерзано, а она умирает медленно. Враг наслаждается видом смерти. Следом пришло чувство унижения. Она никогда не рисовала себе картин собственной смерти. Жрецы говорили, что так поступать глупо по отношению к себе. Будто бы владыка удовлетворит мечтателя, если решит прекратить его жизнь раньше времени. Лучше бы она нарисовала себе красивую сцену конца. Смин закрыла глаза, вдруг это существо прочтет ее чувства.

- Тебя разыщут. За меня отомстят, - с хрипом, едва слышно выдохнула она.

- Ложное утверждение, - раздалось рядом. - Хватит убиваться по себе. Ты пока не умрешь.

- Пока?

- Пока.

- Мразь, ты намереваешься управлять моей жизнью.

- Да я не намереваюсь. Я управляю. С успехом.

- Перестань издеваться и унижать. Убей.

- Достойной смерти ты не заслуживаешь.

- Почему я живу?

- Мне наскучило развлекаться, зверю ты не пища, поиграл и бросил. Как думаешь, твои сообщники потащат тебя назад?

Смин еще сильней закрыла глаза. Нет. Нет. Кумон нес бы ее назад, он спасал бы будущую жену. Жрец и стрелок бросили бы, как никто не присмотрел за мальчиком. Они могли силой заставить его отмыть запах, если бы все так решили.

- Не потащат, - прозвучало рядом безжалостное заключение. - Жрец собирается торговаться, а стрелок отказал твоему жениху в поисках. Они ждут еще сутки и уйдут.

- Они уйдут, - выдохнула Смин.

- Хм. Это мне решать.

- Кто ты?

- Я ваш кошмар, - прошептал голос врага.

- Я тебя не боюсь. Я капитан космической разведки. Мне не страшна смерть.

Эл села рядом и подняла брови.

- Как интересно. Давно спустилась с неба?

- Ты знаешь, что такое небо?

- Оно у меня над головой.

- В этом мире нет звезд, - возразила Смин.

- Какое заблуждение.

Смин старалась снова всмотреться в лицо. Лицо приблизилось, потом удалилось, потом повернулось профилем.

- Тебе какой ракурс показать? - спросил веселый голос.

- Кто ты? - повторила Смин.

- Я - капитан космической разведки, - повторил ее враг.

- Тебя кто-то послал.

- Точно. Жители третьего мира просили избавить их от вашего присутствия.

- Тупые недоумки.

- Обдумывай выражения. Есть хочешь?

Смин почувствовала приступ голода, едва была упомянута еда. Серое существо сунуло руку за ближайший камень и вытащило оттуда обещанный кусок мяса.

- Ты будешь это есть?

Смин взвыла от ярости, у нее появилась сила. Она совершила отчаянный рывок в сторону врага. Сапоги отскочили в сторону, Смин растянулась на животе, так она смогла увидеть свои руки в разорванных рукавах.

- А! - вскрикнула она и захлебнулась потоком обжигающего воздуха. Так Смин обнаружила, что полураздета, кожа в пятнах и царапинах, костюм истерзан, дышит она местным жутким воздухом.

Фигура в сером встала над ней и помахала мерзким куском мяса.

- Так что у нас с завтраком?

Тело Смин конвульсивно дернулось, ей удалось сесть и схватить обидчика за ногу. В ответ она получила удар коленом в лоб. Она упала на спину.

- Силы побереги. Тебе скоро своими ногами догонять друзей.

- Ты отпустишь меня?

- Не прозвучало: "отпущу", прозвучало: "догонять".

- Я не понимаю тебя. За меня отомстят. Мой отец…

- Мне совершенно безразлично кто твой отец, если не сказать еще грубее. Это последняя охота - вот что тебе придется понять. Если поймешь, то я оставлю тебя жить, если не поймешь быть тебе пищей, а чтобы доказать это на примере я сделаю кое-что.

Эл достала сосудик с кровью убитого животного и облила пленницу, щедро по всему телу.

Запах ударил в ноздри. Эл кашлянула и стала отходить. Охотница представляла из себя жалкое зрелище. Она стала метаться между камнями, ползала в поисках укрытия, потому что не верила, что может встать. Эл достала из-за камней заготовленный заранее лук и стрелы из кости, осталось дождаться начала представления.

Пара животных грузно спустилась со скал, следом пришли еще. Пленная с воплями отползала от них, когда же сообразила, что стоит от страха на ногах, стала метаться от одного к другому. Ей было не известно, что эти животные не хищники, их привлекает только запах убитого сородича, что они просто затопчут ее, когда на пятачке между скал им станет трудно развернуться.

Эл решила не доводить женщину до безумия. Когда животных стало десятка два Эл вышла на площадку и, лавируя между ними, подошла к женщине. Взгляд той был полон мольбы о помощи. Эл издала стонущий звук, животные повернулись к ней мордами. Эл натянула лук.

- Прочь! Я не жажду вашей смерти! Прочь!

Она повторяла приказ грозным тоном, переходя на рычание. Звери жались к стенам и отходили. Эл подтолкнула женщину к скале.

- Лезь на уступ!

Смин не решалась повернуться спиной ни к отходившим от них зверям, ни к серому существу. Перед животными она испытала беспомощный страх, а перед своим мучителем ужас, граничащий с поклонением.

- Наверх, - повторила серая фигура.

Стрела врезалась в камень над головой одного животного, возникла толкотня. Эл успела подтолкнуть женщину повыше, прыгнула следом на уступ, чтобы ее не зацепило испуганное животное. Потом она вскарабкалась к женщине, которая забыла ненависть и помогла ей залезть на уступ.

- Крепко держи мою руку, - приказала Эл.

Женщина вцепилась в кисть, как в спасение.

Это был первый опыт перемещения в этом мире в паре с кем-то. Эл чувствовала себя, словно ее стукнули по затылку, мир немного качался. Они обе оказались на берегу озерца, Эл, казалось, что она не устоит на ногах, поэтому она оттолкнула от себя женщину, та не удержалась равновесия и упала в воду, поднимая сноп брызг. Крик, поднятый ею, был предвестием истерики. Она кричала, переходя на хрип, била по воде руками, пугаясь своего отражения, но не сообразила выйти из воды. Она выкрикивала невнятные фразы. Эл ничего не оставалось, как вытащить ее обратно на берег, там она не смела сесть, вертелась на месте ожидая нового нападения, из последних сил выкрикивая что-то. Эл прошлась по берегу, умыла лицо водой, сделал пару глотков на глазах у женщины. Она реагировала на действия Эл, как на попытку самоубийства, ее била дрожь.

Эл присела на камень и наблюдала. Жалость ее не посетила. Увы. Урок еще не закончен, в запасе у Эл оставалось рискованное испытание, для этого команду придется воссоединить.

Женщина замерла на одном месте и неотрывно смотрела на Эл.

- Сиди здесь. Я вернусь.

Эл поднялась и исчезла, вернулась к зверю.

Ее сообщница в ленивой позе лежала среди камней. Эл приблизилась, села рядом.

- Не могу сердиться долго, - с усмешкой сказала она. - Сейчас она, поди, ринулась бежать с озера. Если осмелиться, конечно. Что смотришь укоризненно? Я ее только пугала для видимости, а ты растрепала ей одежду, сейчас она покрывается пятнами, травится местным воздухом и пребывает в истерике. Не зря я пиратствовала. Мне ее не жаль. А мы с ней коллеги, между прочим. Космическая разведка. Хм. Абсурд какой-то. Чудовищная затея. А как там троица?… Не ищут… Странно. Я ради издевательства сказала, что они не будут ее искать. Пожалуй, рано ее возвращать.

В ответ раздалось пыхтение.

- А мне приятно изображать гения возмездия? Будь моя воля, я бы просто не пропустила сюда никого. Закрыла бы все проходы. Им известна энергия дверей, они находят аномалии пространства с помощью приборов. У меня способность находить двери и проходить в них, но контролировать эту силу я не умею, так же как энергию дверей… Ты можешь?!… Владыка вас создал хранителями дверей?… Сколько вас?… Тайна? Я служу владыке… Как это я служу не тому. Он один… Хорошо, я не буду расспрашивать.

Эл посмотрела на зверя. Не удержалась и потрепала ее по холке.

- Фыф!

- Я вызываю у тебя отвращение? Не могу с тобой не согласиться. Я не похожа не Эл, которая пришла сюда в первый раз… Я не могу уйти, я дала обещание… Моему наставнику, он из мира людей… Нет. Не обман. Он умер. Ушел… Откуда тебе знать, кто был тот старик… Это не мог быть владыка!…

Вместо ответа могучая лапа легла Эл на грудь и череда видений, отрывков ее прошлого, замелькала, но в ином свете. Представления Эл перевернулись с ног на голову, она увидела много особенностей, словно с глаз сняли завесу иллюзий.

- Он?!!

В ответ раздалось презрительное:

- Фыф!

- Ты с ума меня сведешь… Этот не владыка. Тот владыка. Эта дверь. Не эта дверь. Я другая… Я путаюсь, я не бог… Кто бы слышал… Да. Я не умею вас различать. Не отличаю вас друг от друга. Девочки от мальчика. Ты второй экземпляр, который я вообще вижу. А характеры у вас одинаковые.

- Фыф!

Они не общались какое-то время, сидели рядом. Сердитая Эл не смотрела на зверя, какой прок смотреть, если от тебя с презрением отворачиваются.

Слабый толчок в бок стал знаком примирения. Эл обернулась, два глаза глядели вопросительно.

- Что я могу? Это единоразовая мера. Максимум что могу - устроить им показательную трепку и выдворить отсюда. В другом мире они очнуться, наберутся сил. Это наихудший вариант. Придут другие. Я не могу тут поселиться и пугать каждого. Мне не известны особенности их цивилизации. Если нашли один способ, значит, уже способны изобрести другой… Я это знаю, потому что повидала много развитых существ, разных культур, много чего… Я знаю… Откуда ты столько знаешь? Я готова поверить, что ты существуешь сначала времен… Хм. Почти… Я глубоко раскаиваюсь, что не проявляю уважения. Я испорченная, злая, самонадеянная и невежественная… А. Я просто невежественная. Спасибо. Предлагаю вернуться к проблеме. - Два глаза продолжали внимательно ее изучать. - У меня есть предположение, что существуют, я бы сказала, независимые проходы. Если из этого мира можно оказаться сразу в четвертом, минуя третий, то есть возможность выкинуть их отсюда с большим эффектом. Так чтобы включилось воображение, страх и ужас. А страх заразителен, как инфекция. Сюда приходят немногие, те кто уверен в своем могуществе. Если испугаются они, испугаются и более слабые… Ты предлагаешь помощь?… Отрезать их от дверей. И найти проход прямиком в их мир. Поскольку я едва осваиваюсь с таким искусством, мне необходима посторонняя помощь… Твоя… Вашего сообщества? Что я слышу? А кто говорил, что я - враг… Вам нужно обсудить план между собой?… Будет по-моему? Вот так просто… Да, у меня есть способ их испугать. Я сделаю еще одну попытку. Не удалось в прошлый раз, может, повезет теперь… Я делаю это ради других, эта уверенность удваивает силы… Мне вернуться к озеру? Водяное полотно? Точнее, я не совсем понимаю…

Лапа легла на грудь. Эл замерла, а потом отскочила от зверя.

- Я не могу. Я не стану так поступать. Я сама не знаю, на что способна в таком состоянии…

- Фыф.

Эл прорычала в ответ с недовольством.

- Я тебя слушаюсь… Нет, я не думаю, что у тебя намерение навредить мне… Договорились. Твоя задача - двери, моя - страх.

***

У озера ее ждала неожиданность. Пленница не сбежала. Она сидела на другом камне, дальше от воды. Она увидела Эл, испугалась, а потом кинулась к ней. Она распростерлась у ног и молила:

- Спаси меня. Молю тебя. Кто бы ты ни был. Требуй чего угодно, я все исполню. Спаси меня.

Эл присела на корточки и ответила:

- Охота не удалась, и ты готова приносить жертвы. В виде кого?

Смин услышала странные ноты в певучем голосе. Серое существо испытывало ее, смеялось над ней. Смин задумывалась о том, что она может принести в жертву, чтобы умилостивить его, но прозвучал вопрос: "кого?".

- Почему ты не ушла? - спросил голос сверху.

- Я не знаю. Я не знаю, где я.

- Хм. Без этого ты не умеешь тут жить?

Смин осмелилась посмотреть на мучителя. Его кисть ловко играла ее личным навигатором, а на предплечье той же руки были намотаны остатки ее систем связи, как трофей. Она видела врага ближе, чем в мгновения пробуждения после кошмара ночи, тогда при нем не было ее вещей, они появились недавно. Смин опустила взгляд. Перед глазами то же сапог, пошитый грубо, испачканный кровью и пылью, порезанный в одном месте, напомнил ей, что рядом обитатель непонятно какого мира, только не этого.

- Кто ты? - снова вырвался вопрос, не дававший Смин покоя. - Я знаю твое лицо, или мне кажется, что я знаю его. Что в тебе такого, что я тебя боюсь?

- Я - охотник, ты - добыча. Добыче полагается бояться.

- Что ты сделаешь со мной?

- Будет зависеть от того, какие жертвы ты решила принести. Кто умрет вместо тебя?

- Зачем? За что?

- За убийство. Без малого три десятка живых тварей полегло при простой утехе. Кто оплатит долг этому миру? Одного не достаточно.

- Пин. Ты знаешь о нем?

- Разумеется. Если ты полагаешь, что он жертва в уплату долга, то забудь о нем. Если он жертва, то собственных гордыни и глупости. Он не в счет. Кто умрет вместо тебя из вас четверых?

- Ты знаешь, где другие?

- Конечно. Я решу твою судьбу, а потом займусь ими.

- Ты не можешь знать! - выкрикнула Смин, но некое необъяснимое чувство подсказало, что враг знает.

- Со стрелком будет совсем не трудно, он уже покинул компанию и решил в одиночку, - Эл особенно выделила это слово, - вернуться назад. После нашей встречи, он забудется навсегда.

- Пусть будет он! Пусть жертвой будет он! - опять закричала Смин.

- Какое простое решение. Правда? Тебе приходилось убивать таких же, как ты? Кроме глупого Пина, конечно.

- Это дикость - убивать подобных себе. Именем владыки, на уничтожение себе подобных - строгий запрет.

- Но у вас есть люди войны, и жажда убийства горит в вас ровным огнем. А ты думала о владыке, когда убивала животных, и сейчас, когда назначила Бадараси жертвой?

- Я не убивала Пина. А Бадараси тебе не победить. Он победит тебя.

Эл достала из сумки горстку мелких предметов.

- Кажется, это позволит тебе обрести жениха. Попытайся, вдруг он явится за тобой. Не советую далеко уходить от озера. Это единственной место в округе, которое не посещают хищники, по известной только мне причине. Жертва принесена, ты мне более не интересна. Но если твои сообщники по пути сюда убьют еще кого-нибудь, пощады не будет никому. Быть может, Бадараси будет рад скорому избавлению и благодарен тебе за услугу.

Смин лихорадочно подбирала остатки системы связи и прятала в дыры на одежде.

- Вот! Он работает. Они придут ко мне. На мой зов. Они накажут…

Смин поняла, что угрозы сыплются в пустоту, рядом никого нет.

Глава 3 Изгнание

Бадараси искал дверь четвертые сутки, навигатор много раз показывал направление, но ни одной двери Бадараси так и не нашел. Пища кончилась, к середине четвертого дня он сообразил, что за ним идет слежка. Незримый спутник крался следом. Бадараси бросил поиски дверей, и остаток дня старался понять, где преследователь. Он наблюдал опытным глазом бойца, но противник был хитрее. К закату обозленный Бадараси крикнул в скалы:

- Ты есть! Я знаю! Покажись! Я сражусь с тобой!

Ночь он прожил в напряжении. Утром, едва стихли ночные завывания, злой, голодный и готовый убить любого встречного он вышел в большую долину. По пологим склонам бродили животные, их было несчетное количество. Бадараси отступил. Чтобы не встречаться с ними он повернул назад и увидел за спиной преследователя. Двуногий объект следовал за ним неторопливо, перескакивая с камня на камень чуть выше его дороги. Замеченный остановился, сел на камень и уставился на Бадараси, бросая вызов.

Стрелок быстро преодолел расстояние, ему осталось сделать шага три-четыре, он остановился, потому что вид незнакомца озадачил его. Это не дикарь, одет в неопределимом сочетании, такой формы одежды Бадараси прежде не знал. Из-за плеча торчала странная рукоятка. Этим оружием пользовались в мире примитивных, но едва ли его обладатель оттуда. Взгляда Бадараси упал на пластину ключа.

Эл рассматривала тонкую пластинку серого метала, размером с ее указательный палец. Один край пластины был неровный с тонкими зазубринами, а другой был гладким и прямым. Значки покрывали обе стороны пластины, знаки на обеих сторонах были похожи, но располагались в разном порядке. Эл вертела это чудо техники в руках.

- И этим вы открываете двери. Хорошо придумано.

Этот был крепче недавней пленницы, не только физически, но и морально. К тому же он был уверен, что пропажа женщины связана с третьей силой из его мира. Иной версии у него не возникло за время скитаний. Он желал уйти, но не мог отыскать направление к двери. О том позаботилась ее знакомая зверушка или кто-нибудь из ее сородичей, Эл было все равно. Она следила за ним последние сутки. Ей понравилось, что он быстро заметил слежку. И пока она не придумала, как вызвать в нем смятение, сомнение или страх. Начни его убивать, он их не испытает.

- Знаешь, чей он? - спросила она и потрясла пластинкой.

- Как ты разговариваешь? - Он заметил, что незнакомец шевелит губами невпопад звукам, которые произносит. - Ты как жрецы умеешь говорить мыслями?

- А ты из тех, кто верит в то, что видит, - прозвучал ответ, а странный преследователь не произнес не звука.

- Ты не из наших, - заключил Бадараси.

- Смотря кого считать вашими. Я хранитель этого мира, болван. А ты тот, кто нарушает его законы.

- Хранитель. Не слыхал о таком, - возразил Бадараси. - Откуда у тебя ключ? Подозреваю, что это ты прикончил Смин.

- Так ее звали Смин. Я потребовал от нее жертву за убийство. Она назвала тебя. Ты станешь жертвой. Сзади стадо, которое тебя раздавит.

Его удалось удивить, Эл смаковала его растерянность.

- Почему она назвала меня? - удивился он.

- Умирать не хотела.

- Хм. Кто она такая, чтобы назначать меня жертвой? - возмутился он. - Я не верю ни во владыку, ни в каких-то там хранителей, ни в жертвы. Пусть верят жрецы.

- Напрасно не веришь.

- Я никогда не видел ни владыку, ни кого кто видел бы его. Говорят, он нас боится. Мы превзошли его в знании.

- Примитивное выказывание. Ты оскорбляешь мой слух. Поэтому я продлю твою жизнь настолько, чтобы ты поверил. Поверишь - останешься жить.

Бадараси почувствовал, как тело перестает его слушать, он показался сам себе очень тяжелым. Он еще раз внимательно посмотрел на сидевшего на камне наглеца, а у того в руках оказался яркий шарик, как вспышка света. Шарик полетел в него. Бадараси не смог увернуться, тело не послушалось. Шарик угодил Бадараси в грудь, и мелкие искры рассыпались по ткани его костюма. Бадараси ощутил сразу множество запахов. Потом ему в лицо угодил комок мерзкой жижи и растекся по маске. Бадараси стал очищать визир и дыхательную маску. Он не ожидал, что преследователь перейдет от слов к делу, и пожалел, что не сделал попытки убить его. Действительно, почему?

Последовала атака, Бадараси получил пинок в бок, и упал с камня, на котором стоял. Потом он был обезоружен и толчками выгнан в долину. Он не мог сопротивляться, разряд вывел из строя защиту костюма, удары были точными и болезненными, а потом со знанием дела его враг повредил дыхательную систему, Бадараси понял это, как только упал в очередной раз на спину и не смог правильно дышать. На открытом месте он сумел подняться и был готов оказать сопротивление, но противник исчез.

Эл уходила из долины не оглядываясь, слышала, как поднимается рев за спиной. Скоро этому гордецу будет преподан урок. Едва ли он кинется в погоню, потому что сам станет объектом погони. Он сильный, если он сможет удрать по горам от этого стада, то его найдут другие, нюх у этого вида невероятный. Пару дней охотник проведет в бегах, а если выживет, то и разговор будет другим.

***

Кумон заметил Смин первым, она брела им навстречу. Это могла быть только Смин, они не нашли в округе иных живых существ. Этот район точно вымер. Уже сутки они не слышали ночного воя. Некое наитие вывело их к ней. В этой встрече виделось Кумону нечто мистическое. Первые мгновения он всматривался и не верил себе, но им навстречу шла она, он знал хорошо ее походку и эту манеру держать голову. Она явилась в жалком виде, едва он пригляделся, испытал неприязнь. Зрелище неприятное. Ее одежда разорвана, маски нет. Лицо он узнал с трудом, оно распухло, изменило цвет, из дыр костюма виднелось тело в пятнах.

Кумон посмотрел на жреца. Исмари разглядывал Смин с интересом ученого, совсем бесстрастно.

- Я всегда догадывался, что тут можно выжить без нашей защиты. Вопрос в последствиях. Ее тело отравлено, - спокойно сказал он.

Кумон подошел к Смин первым. Она хотела прижаться к нему, но он не сдержал неприязни и отшатнулся от нее.

- Нужно немедленно найти проход, в другом мире ей станет немного лучше, - рассуждал жрец. - У нас некоторая потеря ориентации. Я наметил двери, но сейчас их нет на месте. Присутствует элемент блуждания. Я попытаюсь рассчитать дрейф.

Смин тупо смотрела на него.

- Где Бадараси? - спросила она тихо и хрипло.

- Он ушел. Назад, - ответил Кумон.

- Он умрет. Он убьет его.

Жрец приблизился к ней, посмотрел оценивающе, заглянул за спину.

- На тебя напали? - спросил он.

- Да, - выдохнула Смин. - Он хотел жертву. Я назвала Бадараси.

- Опиши его. Какой он?

- У меня нет сил. Я не осталась там. Там страшно.

- Он тебя отпустил?

Смин не ответила, она очнулась от оцепенения и схватила Кумона за руку.

- Вы убили кого-нибудь? Животное?

- Нет. Еда сегодня кончилась. Пока мы ищем дверь, нам придется голодать, - отвечал Кумон, отходя от нее, но Смин шла следом.

- Лучше голодать, чем встретить его. Он грозил убить нас, если мы еще кого-нибудь убьем, - с испугом говорила она.

Кумон силой высвободил руку. Ему становилось все неприятнее ее присутствие.

- И кто он такой? Он порвал твою одежду? Избил тебя? Почему ты жива? - спрашивал он.

- Да. Расскажи, как ты прожила эти дни, - с любопытством попросил Исмари.

- Я не жила, я умирала. С того момента, как увидела его. Животные его слушают. Он повелевает ими. Он вселяет ужас и повиновение, - отвечала она.

- Опиши его, - снова попросил Исмари.

- Он похож на духа этого мира, и он как живой. Он прикасался ко мне. Он сильный. У него лик статуи, страшный лик.

- Смин, ты бредишь. Здесь нет таких, как мы, - возразил Кумон.

- Здесь даже зверей нет. А он есть, - убеждала она.

- Тебя терзал зверь?

- Он хуже зверя. Он - охотиться за нами, - с дрожью в голосе говорила Смин.

- Кажется, Бадараси верно сказал, за нами по пятам кто-то шел, - заключил Кумон. - Не будем ее мучить. Вид у нее жалкий. Нам нужно помочь ей.

- У меня есть настой. Я дам ей отпить, но едва ли он поможет ей при таком отравлении. Тебе следует немедленно принять решение, Кумон.

- Мы возвращаемся. Она может идти. Пойдет сама. Я не брошу ее тут. Ищи дверь, - резко ответил Кумон.

- Я пытаюсь, мне необходимо время. Пусть она отдыхает, потом мы допросим ее. Мне хотелось бы описания этого повелителя зверей. Они не управляемы. Мне хочется иметь представление о том, кто осуществил над ними контроль, - равнодушно рассуждал жрец.

Они обсуждали способ поиска прохода, а Смин присела в паре шагов от них на камень и погрузилась в себя. Лицо стояло перед ее глазами так явственно, маска без пятен. Она отчетливо созерцала знакомые черты.

- Я знаю его, - шептала она. - Я знаю его.

Скоро жрец дал ей настой. Сознание стало яснее, черты лика становились расплывчатыми, пока они не превратились в очертания камней перед глазами. Тогда Смин подняла голову и поняла, что Кумон старается не смотреть на нее. Она посмотрела на обнаженную часть руки, где костюм был особенно порван. Мертвенные пятна покрывали кожу.

- Он убьет Бадараси. А что будет со мной? Скажи, Исмари, - спросила она.

Исмари подошел, присел рядом на камень, осмотрел пятна.

- Я не могу сказать. Если мы вовремя вернемся, храм займется излечением.

- Я выгляжу ужасно, - сказала она. - Но я дышу. Уже третий день я дышу. Мы сможем уйти, если никого не убьем.

- Если мы станем голодать, то ослабнем. Мы найдем пищу.

- Он запретил убивать.

- Тебе стало лучше, Смин?

- Не знаю. Я чувствую себя немного бодрее. Но я разбита, я повержена. Никогда не чувствовала себя беспомощной. Это унизительно, - говорила она.

- Он был похож на нас? Одет так же?

- О нет. Он одет, как дикарь. Он даже ниже меня ростом. У него на голове странные волосы. Они светлые, как наша желтая река, и так же кружатся. И лицо. У него лицо. - Смин пыталась руками показать форму, увлеклась и коснулась своего, водила рукой, нащупывая собственные черты. - Оно мне знакомо. У него сапоги и меч. Древний.

- Бедняжка Смин, скажи, что он был одет в серое. - Исмари недоверчиво улыбнулся.

- Да. Да. Серое. Я сначала думала, что на нем такая кожа.

- Оставь ее в покое, - вмешался Кумон. - Она переходит на бред. Мне неприятен ее вид и то, как она разговаривает, у нее некрасивый голос.

Исмари посмотрел с наигранной укоризной.

- Она твоя невеста. И вашего первенца ты обещал храму. Смин устала, но не бредит. Если она видела серого человека, то я тоже хочу его видеть. И если этот человек - женщина, то это худшее, что могло произойти. Мы отпустили Бадараси, что довольно глупо, потому что он единственный из нас, кто не верит во владыку и его слуг.

- Причем тут Бадараси и владыка! - рассердился Кумон, он бросил еще один взгляд на Смин и тихо добавил. - Я могу передумать жениться.

- Смин. Давай, восстановим картины твоих скитаний, - предложил жрец. - Как случилось, что вы повстречались? Расскажи мне. Тебе станет легче, переживания не будут терзать тебя с прежней силой, а я смогу составить представление о сером человеке. Начнем с того, могла ли она быть женщиной…

***

Озеро встретило ее приятным плеском воды. Подводная река нашла выход из камня на высоте трех ее ростов и падала ровным полотном, образуя водяное зеркало. Эл не бывала там, за стеной воды. Когда-то оттуда вышел Кикха напугав ее, а зверь тогда пришел в неистовую ярость и мгновенно лишил великого сил.

За стеной воды могла быть ниша или грот, где хорошо прятаться.

Эл смотрела на воду и размышляла: входить ли туда одетой или раздеться. В сапоги наберется вода, хуже нет ходить в мокрой одежде. Но с каких это пор она рассуждает по-девчачьи. Эл улыбнулась мыслям и шагнула в озеро. Плыть в мокрой одежде не удобно, и Эл пошла краем по колено в воде. Другого пути не было. По краям водопада спуску мешали два обрыва, какое рядом с ними дно Эл не помнила. Под ногами мелкий камень, дна не разглядеть из-за волнения. Эл обошла озерцо слева, цепляясь за край обрыва, она оставила правую руку свободной, чтобы дотянутся до меча. Ее преследовало чувство опасности, перемешанное с напряженным ожиданием грядущей перемены. Впервые в жизни ей придется осознанно сменить облик на тот, которого она боялась. Проще снова стать монстром вроде тех, что она видела раньше. Но зверь показал ей облик из зеркала, а водопад каким-то образом будет способствовать трансформации.

Полотно воды уже близко. Эл ощущала дрожь в коленях, когда шагнула под него, сильно зажмурила глаза и, нащупывая дно, перешагнула этот рубеж. Струи ударили по рукоятке меча и у Эл возникло чувство словно она зацепилась рукояткой за ветвь дерева такую упругую, что она способна опрокинуть ее на спину. Эл схватилась за рукоять и прижала его крепко к плечу. За воротник словно потекла горячая струя воды. Эл присела от неожиданности и сделала рывок, преодолевая последнее сопротивление потока.

Теперь она открыла глаза. В сумраке она увидела грот похожий на тот, в котором приютила ее Милинда, место ложа занимал массивный камень, как пьедестал. Эл забралась на него и села передохнуть. Она выливала из сапог воду, не снимая их. Струи стекали с нее на камень. Эл не сразу заметила, что они не текут вниз, что поверхность камня впитывает их, и они тают на глазах. Эл выжала воду из рукава, наблюдая, как тает след на камне. Вода точно испарялась. Камень был прохладный. Эл отстегнула ножны, ей хотелось вытянуться на камне, она легла на спину, держа ножны в руке. Ей необходим отдых. Преследование, переходы, плохой сон, - и вот она уже не находит сил, чтобы встать. Здесь нет никого, никто не придет. Отдых.

Она перешла в сон. Рядом так же падала вода. Узкий поток ловил свет. Этот водопад она уже видела. Так же, во сне. Где и когда вспомнить трудно. Она огляделась. Ей предстоит шагнуть за пелену воды, но это потом. Скалы замыкали пространство в круг, с них свисали вьющиеся растения с листьями разнообразных оттенков. Эл вспомнила, что там за спиной есть проход, так можно войти в это заключенное в круг пространство. Там, снаружи скалы терракотовые и кажутся очень высокими, а отсюда они совсем не высоки. Так, стоя по колено в воде, она сопоставляла один сон с другим, одно видение с другим. В пространство терракотовых скал свалился Дмитрий, ему открылась эта дверь. Эл поискала его глазами и даже заметила шевеление за полотном воды. Она не питала иллюзий, здесь нет друга, нет Димки. Она вздохнула и пошла за границу падающей воды. Повторилось недавнее ощущение, когда по рукояти меча ударила вода. Снова она придержала ее рукой и шагнула с пустоту за водопадом. Тут картина менялась. В узком пространстве за стеной воды ее кто-то ожидал. Она не видела лица в сумеречной пустоте, силуэт был как в тумане. Забыв о предостережении, она вытащила из ножен оружие с красивым звоном. Ее остановило не воспоминание о предостережении, а вид собственной руки в доспехе. Эл повернулась к воде лицом. Но откуда там быть отражению? А оно было. Полоса воды превратилась в зеркало, по которому с медленным изяществом проплывали редкие волны, а в нем четкое отражение. И доспех, и обруч с камнем, охватывающий голову, - все как в зеркале на острове. Только на этот раз она не дрогнула, не захотела убежать. Она всмотрелась в фигуру, а та с гордым спокойствием взирала на свою реальность.

- Теперь я так выгляжу, - сказала она сама себе.

- Ты будешь так выглядеть, и пусть не пугает тебя этот образ. Он такая же иллюзия, как многие другие, что ты создавала. Ты сама выбираешь, какой тебе быть.

Она повернулась к туманной фигуре. А дальше неожиданно для себя самой протянула меч.

- Возьми. Это твой.

Руке стало легко, а на сердце спокойно, как после исполнения давнего обета.

Эл очнулась, нащупывая рукой ножны, они лежали под кистью. Меч на месте. Эл села и потерла глаза. Одежда почти высохла. Казалось, прошло несколько минут, но поток за спиной потемнел. Скоро ночь. Эл поднялась на ноги. Она снова надавила на глаза, шевелила бровями. Ощущения изменились. Она стояла боком к воде, но чувствовала любое ее колебание, словно стояла под струями. Эл коснулась лба и замерла. Пальцы нащупали обруч и камень. Эл ощупала себя. Одежда другая. Она сама другая. Она быстро пристегнула ножны. Проверила рукоятку и провела еще раз по груди и бедрам. Воинское облачение, а нее ее серая куртка. Перемена произошла во сне. Изменился не костюм, изменились ощущения. Они походили на те, что бывали после приступов на Земле, после долгого контакта с Нейбо, мир ее ощущений расширил границы, и не причинял неудобств, она чувствовала себя гармонично и красиво.

Она шагнула из водопада, не чуя под ногами ничего, даже воды. Снова на ум пришел Кикха, который демонстрировал хождение по воде после посещения именно этого места. Она парила над поверхностью и пересекла озеро беспрепятственно. На берег она шагнула сухой, наполненной невероятными ощущениями наступившей ночи.

Этот мир суров, тяжел, и красив по-своему. У озера ей больше нельзя оставаться. Время уже не ждет. Бадараси бешено борется за свою жизнь и недалека грань веры и неверия. Он уже решил для себя, что эти места созданы коварным разумом специально для того, чтобы однажды обратиться против посягательств на спокойное течение жизни в этих местах. Не так уж он не прав. Стоит ему взмолиться о пощаде, и он получит ее. Ему осталось пережить ночь. Где-то жрец обдумывал рассказ Смин о встрече с серым незнакомцем, и смело думал о встрече ней. И его желание исполниться.

Теперь решение проблемы с визитами виделось иначе. Просьба старого наставника и намек Мелиона тут ни при чем, и роль ее не в том, чтобы напугать визитеров и вызвать страх. Нарушение границ и гармонии внутри миров - это нарушение закона жизни, извечной первоосновы существования и развития. Отсюда из этого состояния и чувствовалось острее, и постижение окружающего стало шире. Впервые после катастрофы на Уэст столь давней, но не забытой она чувствовала себя снова механизмом в системе мироздания, проводником ранее не подвластной силы, могучего потока, который проходил сквозь нее, не рождаясь, не умирая. Он тек, и она текла, повинуясь ему. И пока она существует в таком состоянии ничто в этом мире не пошевелиться без ее ведома, даже камень не соскользнет с камня.

Неужели удастся умиротворить бурю, которую неосторожно здесь породили великие. Она не была причинной, но она была наблюдателем и соучастником. И не возник вопрос: имеет ли она право? Она знала, что имеет единственной право - попытаться.

***

Измученный ночной гонкой Бадараси встречал рассвет, как спасение, как милость божества. Он надеялся, что ночные хищники оставят его в покое. Только с рассветом он смог найти такой уступ, на который нипочем не вползти алчным тварям. Они упрямы, очень упрямы, однако этой ночью победил он. Он потерял оружие, костюм разорван, но он выжил в этих горах до сегодняшнего рассвета. Раны на спине и плечах саднили тупой болью. Он полез наверх, растрачивая остатки сил. Путь был долгим и тяжелым, стрелок впал в беспамятство едва лег на горизонталь уступа, на живот.

Он очнулся в изнеможении, раны болели, тело отяжелело от усталости. Бедолага Пин чувствует себя гораздо лучше в ином мире. Если он завидует мальчишке, то этот день последний.

Внизу слышалось рычание. Бадараси, забыв об опасности, подполз к краю и посмотрел вниз. Там бродили несколько животных, что гонялись за ним с сумерек до рассвета. Ночь не показалась ему короткой, а тут ночи много короче ночей его мира. На беду он нашел приют над их логовом. Один заполз под скалу, скрываясь в расщелине. Бадараси простонал от отчаяния. Пути наверх нет, а спуск будет стоить ему жизни. Если он сможет спуститься и не потревожит хищников, то они разыщут его в сумерках, раненый он не сможет быстро передвигаться и оказать сопротивление.

Звери внизу бродили и рычали, их что-то тревожило, они никак не заползали в свое логовище, у Бадараси кончалось терпение. Он ждал до тех пор, пока свет стал дневным, а животные не успокаивались и устраивали короткие стычки между собой. Опыт охотника подсказал, что они чуют добычу, и дневной свет не останавливает их, инстинкт сильней. На сколько видел глаз - одни горы, нет других животных, что могли стать пищей. Единственная пища в округе - это он. Как ни ужасно, но он оказался в ловушке, и спасет его, разве что, чудо.

Потом наступил полдень, Бадараси все лежал на скале, но не смотрел вниз. Он думал о том, как лучше принять смерть - лежать и медленно умереть от голода и ран или спуститься и быть растерзанным. Первое было долгой мукой, а на второе нужно решиться. Бадараси лежал, потому что не мог принять решения, не мог встать, потому что болели раны. Есть еще один выход, как он не сообразил раньше, ему нужно подползти к краю и броситься вниз. Он удариться о выступы внизу, их достаточно, и разобьется, есть надежная возможность умереть прежде, чем тебя начнут пожирать. И Бадараси снова подполз к краю.

Если он думал о чуде, то никак не рассчитывал увидеть его. Внизу сидел воин. Прямо посередине площадки перед логовом. Животные с волнением и рыком ходили вокруг, они делали попытки броситься на него, но останавливались и отходили. Зверей было больше, чем он видел раньше, они вылезли из трещины, их было пять, но и пары хватило бы, чтобы в клочья растерзать воина. Бадараси видел таких только в рисунках, в его мире подобные образы жили в легендарные времена, когда владыка посещал их мир и правил. Мысли о владыке напомнили Бадараси обещание серого человека, который стал причиной его борьбы за жизнь. Стрелок на полкорпуса свесился вниз, стараясь лучше его рассмотреть. Глаза не солгали, он не бредил.

Кроме рычания снизу раздавался тихий напев, он затихал и возобновлялся снова, в нем были мелодия и ритм не принятые в его мире, потому необычные на слух. А голос певучий. Бадараси чувствовал, что его тело то стонет, то начинает слабо вибрировать от звуков. Отрывки, что доносились до слуха Бадараси, действовали на него одурманивающе, и он переставал ощущать боль.

Один из зверей дернулся снова, чтобы напасть.

- Тише. Тише, - перешел на шепот мелодичный голос.

Зверь утих, а потом лег в опасной близости от певуна. Бадараси не видел лица, и очень жалел об этом, ему хотелось дотянуться, заглянуть в глаза, увидеть его ближе.

- Если ты пылаешь желанием, спускайся, - позвал голос, а воин запрокинул голову.

Бадараси едва не свалился с уступа. Это был серый, но без пятен на лице. Ни один рисунок, что видел Бадараси не передавал точно черты лица, а порой сходства не было совсем, лишь в деталях верно изображалась его одежда, неизменно меч за плечом.

- Спускайся, к ночи они проголодаются окончательно, ты напрасно надеешься, что они не заберутся к тебе на уступ.

Спуск был трудным и бесконечно долгим.

- Постой там, отдохни, - услышал он совсем близко.

Бадараси смог развернуться на маленьком пятачке и посмотрел вниз. Ему оставалось спрыгнуть, а зверю один прыжок до него. Но звери послушно лежали вокруг воина и только алчно смотрели.

- Ты хочешь свою жертву? Я готов, - сказал Бадараси. - У меня есть просьба - убей меня, прежде чем скормишь этим тварям.

- Тебе не терпится умереть?

Бадараси не сообразил сразу, как ответить, в душу закралась слабая надежда. Он рассматривал одежду и доспех, все еще сравнивая его с картинками из памяти. Особенно долго он изучал лицо, потом посмотрел в темные глаза и почувствовал, как мир качнулся, он подался вперед и свалился с уступа. Сильные руки подхватили его и не дали разбиться, краем глаза стрелок заметил, как один из зверей ринулся на них. Звон такой же мелодичный как голос незнакомца перекрыл рычание зверя. Бадараси сползал по стене, ноги не слушались, и он мог наблюдать, как яркое лезвие целится в голову зверя. Животное замерло и отступило, меч последовал за ним, самый кончик меча рассек кожу на его лбу и тоже отступил.

- Тихо. Тихо, - произнес воин той же интонацией, что уже слышал Бадараси.

Он опять сел, на этот раз у тела Бадараси.

- Ты чувствуешь тело? - спросил он.

- Я не чувствую ни ног, ни туловища, только голову, - смог ответить Бадараси.

- Ты прикоснулся ко мне, и тебя парализовало. Это пройдет, но не без последствий для тебя. Ты уже не станешь прежним.

Бадараси молчал, ему был не понятен смысл сказанного. Тишину не нарушало даже ворчание зверей, они притихли и не смотрели в их сторону.

- День не их время. Они угомонятся и залезут в свою берлогу, - ответил воин на мысли Бадараси.

- Я думал, что ты не существуешь, - сказал стрелок. - Что тебя придумали.

- Забавное убеждение.

- Я также не слышал, чтобы ты требовал жертв. Но я всегда подозревал, что слуги владыки существуют.

- Ты не веришь во владыку.

- А если скажу, что поверил?

- Солжешь. Не поверю, что за столь малый срок ты успел подумать о величии и значении этого мира или других миров, о владыке. Чудес не бывает.

- Я думал о чуде и увидел тебя.

- И поверил?

- Трудно не поверить, если тебя отправляют умирать, а потом спасают. Звери слушают тебя.

- Только до ночи.

- Они могут тебя убить?

- Им все равно, их влечет дурное влияние. Пора найти место для беседы, ты их боишься, вызывая их аппетит.

Ему почудилось, что он был на скале и видел воина. Все было так, словно он потерял ощущение реальности. Теперь наваждение схлынуло, перед ним другой вид, он сидит, опираясь спиной о камень. Одежда разорвана, и тело не слушается. Эти признаки остались от наваждения. Бадараси повернул голову в одну сторону, потом другую.

Воин сидел поблизости.

- Что произошло? - спросил стрелок.

- Ничего особенного, мы переместились в другое место.

- Ты смог освоить навигатор?

- Этот ваш приборчик такого не может, - насмешливо сказал певучий голос.

- Ты молод для подобных трюков.

- Думай, что говоришь. Твои неловкие слова могут изменить мое отношение.

- Почему я еще жив?

- Это правильный вопрос. Не обольщайся особенно. Твоя участь весьма незавидна. Я отвечу, но позже. Тебе осталось осмыслить совсем немного.

- Вы хочешь, чтобы я поверил во владыку? Ты готовишь мне особенную смерть?

- Нет. Я хочу предложить выбор, между особенной смертью и особенной жизнью. Выберешь или сообщить подробности?

В его словах не звучала насмешка, скорее надежда.

- Какой из меня толк для тебя? Могу понять, если ты поймал Смин, она дочь большого чиновника. Двое других ценнее меня.

- Вы - неприятные создания. Ты предложишь в обмен на твою жизнь жреца или жениха Смин? Ты полагаешь, что я приму такую малость? Ты или тупица, каких мало, или подлое создание.

- Я не торгуюсь, если она назвала меня жертвой, то почему я не могу назвать кого-нибудь другого? Или это потому, что я стрелок, а они вельможи?

- А почему ты стрелок? Вы не убиваете друг друга, но у ваших правителей есть охрана. Зачем? Ты спрашивал себя? Ты воин, но вы не ведете войн.

- Мы будем править другими мирами, не всем наша власть угодна.

- Ага. Звучит весьма дерзко. И с кем вы вступите в войну? С жителями третьего мира? Или с владыкой?

- Я воин, мне все равно.

- Знаешь, в чем твоя беда, ты ограничиваешь свое миропонимание рамками своей профессии. Ты ценишь себя выше других. Тебе скучно тренироваться в своем мире, и ты приходишь оттачивать свое мастерство здесь. Тебе нет дела до других миров, не ты создавал границы, не ты научился их пересекать. Ты пришел тешить свое честолюбие, убивая тех, кто не окажет сопротивления. Можешь мне поверить - это была последняя охота. Ну, да полно рассуждений. Если бы сам владыка стоял бы тут, то он не убедил бы тебя в том, что ты преступник. Я чего доброго рассержусь и выбора не дам.

Бадараси не смел взглянуть ему в глаза, падение с уступа не наваждение. Он в другом месте, а рядом существо, сказки о котором рассказывал ему еще дед. Будучи юношей, он хранил одно редкое изображение такого воина, только тот был крупней, и волосы его были темными. При взгляде на тусклый рисунок он испытывал мистический трепет, ни что более не будоражило его душу. Прошло много времени, теперь он ни во что не верил. Он встретил воина с рисунка, быть может, подобного ему, но не испытал прежних благоговейный чувств. Почему? А почему он рассуждает о детских фантазиях?

- О каком выборе ты говорил? В чем будет заключаться выбор? И как смерть может быть особенной? Она может быть мгновенной или долгой, но что особенного в смерти?

- Есть разница в том, чтобы умереть стариком с воспоминаниями о былых деяниях или быть растоптанным бушующим животным?

- Или быть принесенным в жертву женщиной, которая посмотрела на тебя только потому, что ты годишься в компанию для охоты, - добавил Бадараси. - Я понял тебя. Какую смерть приму я от тебя?

- Я отрублю твою голову.

Бадараси замер, онемел и не смог отвести глаз от воина. И вот он трепет! Юношеский и забытый! Он сказал тихо, замирающим голосом:

- Так умирают великие. Так полагается умирать тебе.

- Ты желаешь этой смерти? Ты боролся за жизнь, убегая от животных, у тебя хватило опыта и ловкости выжить. Ты так же решился сброситься со скалы, чтобы умереть. Это достойно уважения. Я предлагаю быструю и достойную смерть.

- А в чем заключается особенная жизнь? - быстро спросил Бадараси, чтобы воин не подумал, что решение окончательное.

- Ты останешься жить, но никогда не возвратишься в свой мир.

- Но где я буду жить? Здесь? И всю жизнь буду убегать по ночам от хищных тварей? - с ужасом спросил он.

- Нет. Такая жизнь тебе не по силам. Выслушай, прежде чем задавать вопросы. Итак, повторю, ты не вернешься назад, ни одна из дверь тебе не откроется, ни одна хитроумная придумка не поможет тебе. Я проведу тебя в третий мир, который ты считаешь примитивным. Поверь, тебе найдется, чему поучиться у них. Ты отыщешь двери в свой мир, но не для перехода. Отыскать их будет не просто, не всем рассказывают он проходах. Ты станешь стражем дверей, кто бы из твоего мира не явился, ты встанешь у него на пути, не имеет значения его положение - воин, жрец или правитель любого ранга, - все они станут для тебя нарушителями границ.

- Я не могу убить их! Это грех! Как!

- Не тебе говорить о грехах. Недавно ты хотел обменять свою жизнь на другую и не счел это убийством. Я не вижу в тебе жестокого убийцы, а со временем, надеюсь, пристрастие к насилию исчезнет вовсе. Речь не идет о том, чтобы ты карал. Нет. Ты будешь их защищать от этого мира, а третий мир от них. Ты сам изобретешь способы, как остановить бывших соплеменников. Отныне в этом мире не будет беззащитных тварей, любой, кто явится сюда, станет добычей. Ты будешь знать это лучше других. Ты проведешь со мной еще одну ночь и убедишься в этом сам. Ты будешь знать, словно родился с этим знанием. В другом мире, ты начнешь жить иначе, и никто не укажет тебе твое место, кроме тебя самого. Пока ты отыщешь путь к двери, ты многому научишься. Ты прикоснулся ко мне, часть моей силы впиталась в тебя, очень скоро мир перестанет казаться тебе однозначным. Навсегда. Я смогу узнать о твоей жизни все. И если ты решишь нарушить наш договор, я найду тебя и убью. Если ты посмеешь причинить вред жителям того мира, я убью тебя. Если ты расскажешь кому-нибудь обо мне, я притащу тебя сюда снова и отдам хищникам.

Бадараси вжался спиной в камень и остро почувствовал все тело сразу, оно ожило, по коже пошел жар, раны на спине отозвались резкой болью. Стрелок взвыл и повалился на бок. Какое-то время он катался в пыли, боль стала невыносимой.

Эл сжалилась, приложила руку к его голове, и стрелок замер в беспамятстве.

***

Следующую ночь они сновали по скалам. С разных сторон доносились шорохи. Бадараси напрягал свой слух и ловил звуки опасности. Все что он видел впереди - тень, за которой без возражений следовал, он ни разу не прибег к помощи, боялся опять прикоснуться к нему и потерять контроль над телом. Утром стих ночной вой и пространство погрузилось в умиротворяющую тишину. Бадараси лежал на животе, усталость уже не мучила его, если ему будет приказано скитаться еще ночь, он вынесет и такое. Ему казалось - силы пришли на те неимоверные усилия, что он прилагал, чтобы спастись. Он снова посмотрел на воина, но увидел рядом серого человека, в потертой одежде, с усталым лицом. На лице не было пятен, как в первую встречу, оно имело ровный, голубоватый в утренних лучах цвет. Он сидел на камне в задумчивости, подобрав под себя ногу в сапоге. И Бадараси показалось, что он знает это лицо.

Когда он немного отдохнул, и ночные завывания перестали ему мерещиться, он услышал тихое шуршание. Бадараси насторожился. И знаком указал, что он слышит шум.

Голова незнакомца склонилась, так он подал ответный знак, очевидно, утвердительный.

- Это шумит река. Необычная река. Дверь там. Отдыхай, а когда рассветет, совсем я провожу тебя.

- Я готов уже теперь, - сказал стрелок.

- Отдыхай. Когда окажешься там, сил станет меньше. Ты можешь встретить не слишком дружелюбных местных жителей, и тебе попадет, как чужаку.

- Что они сделают мне?

- Побьют или вылечат. Как повезет.

- Тебя лечили?

- И били, и лечили?

- Где воин? Когда вы поменялись?

Бадараси встретил внимательный взгляд.

- Я так пошутил, - смутился Бадараси. - Я понимаю. Ты - это он.

- Я - женщина, стрелок.

Бадараси приподнялся и подался вперед, ему захотелось всмотреться в это лицо внимательно.

- Тихие небеса! Вот почему я знаю твое лицо! - он продолжил шепотом. - Ты - владычица. Старый жрец пугал меня однажды, что когда придет владычица начнется смещение миров, и двери закроются. Ты похожа на изображения в наших старых храмах, где уже не служат. Все твердят, что владыка один.

- Ты заболеешь от собственного бреда, - возразила она. - Я служу владыке. Моя воля не является его приказом. Служба, что ты получил - плата за твою жизнь. Вставай, тебе действительно пора.

***

- Почему мы не находим проход? Исмари, что с навигацией? - раздраженно спросил Кумон. - Третий день мы как проклятые плутаем здесь.

- Мы и есть проклятые, - пробормотала Смин.

Кумон не слушал ее, она выживает из ума, ведет себя не достойно. Он был зол на всех. На предателя Бадараси особенно. Он не доверял жрецу, тот два дня водил их от прохода к проходу, постоянно ошибаясь. Кумон думал, что умышленно. Он уже сутки сам обозначал направление на проход, после четвертой ошибки он ругал погрешность навигатора, когда ошибся в пятый, то заподозрил, что его прибор испорчен. Он держал его в руке едва сдерживая себя, чтобы не ударить жреца или Смин. Жрец и не думал о возвращении. Смин со своим рассказом лишила его здравомыслия. Три раза на дню Исмари принимался исполнять ритуал призывая серого бандита, который в считанные дни превратил смелую Смин в забитое существо. А Смин бубнила рядом, отговаривая Исмари от затеи. Противно слушать их. Кумон решил, что если жрец призовет негодяя, то поединок будет лучшим разрешением проблемы. Однако, силы таяли. Они оказались в необитаемом районе, одни камни. Пищи нет. Жрец в малых количествах давал им снадобья, скоро кончатся его запасы, наступит голод.

Кумон посмотрел, как жрец устраивается на камнях для своего ритуала. Еще одного сеанса шепота и заклинаний он не вынесет.

- Ждите. Я осмотрюсь. Поохочусь за одно, - сказал он.

Это был предлог, чтобы избавиться от них. Совсем недавно он принял решение уйти один. Сейчас самый удобный момент.

- Нет! - Смин собиралась произнести ту же речь, что Кумон выслушивал не первый раз.

- Прекрати! Мы голодны! Вы двое решили умереть, я - нет.

Он решительно пошел в направлении очередной двери.

Окрики Смин стихли за спиной, она не пошла за ним, чему Кумон был рад. Он ушел далеко стоянки. Направление совпадало с удобными проходами между глыб. Потом он поднялся по отлогому склону на хребет. Отсюда открывался вид на бесконечную каменную пустыню. Кумон сверился с картой и удивился. Этого района на карте не было. Навигатор отказался работать. Неизученных мест в этом мире достаточно. Куда он смотрел прежде? Будто не видел, куда шел сам и вел других. Он провел картографию видимой местности, а пока был этим занят, пропал ориентир на дверь. Навигатор не в порядке. Он занимался поиском двери, крутился на месте. Вдруг вдали возникло движение. Он увидел могучее животное, как раз подходящее для добычи. Оно мчалось по хребту вдали, а ему наперерез, без труда скользя по камням, взбираясь на склон, двигалось другое животное. Ни в одном описании Кумон не встречал такого зверя. Кумон наблюдал удивительную сцену. Преследователь догнал добычу, но не свалил ее, не стал убивать. Завязалась возня. Неизвестный зверь прыгал вокруг и через добычу, наскакивал на метавшееся животное, которое превосходило его в размерах. Если бы произошла схватка, то более мелкий зверь погиб. Тут было что-то иное. Нападал более мелкий, неизвестный зверь, а более крупный стремился избавиться от него, уходил от нападения. В итоге он не стал жертвой. Неизвестный зверь наигрался и пропал. Пропал! Растаял. А его соперник мирно побрел по хребту навстречу Кумону. Тут было чему удивиться. Он стал свидетелем неизученного факта. Он повернул назад и двинулся в направлении брошенных компаньонов.

Где-то на середине пути, он очнулся. Он забыл об охоте! Кумон опять повернул назад, он все еще шел по хребту, поэтому успеет нагнать добычу. Животное исчезло. Ему некуда было свернуть, склон не крутой, оно не могло свалиться вниз. Где же оно? Он дошел до места потасовки, не нашел следов и понял, что наблюдал мираж. Но тут не бывает миражей, а с другой стороны - район не изучен.

Кумон вернулся к жрецу и Смин. По дороге он уговорил себя, что бросать их не выгодно, что ему не оправдаться перед отцом невесты, пусть она ему больше не невеста. Он застал их в том же состоянии, в каком оставил. Про встречу с животными решил не рассказывать.

- Ты не охотился? - спросила Смин.

- Нет. Мне не повезло. Исмари, очнись. Хватит бормотать. Прямо мы не пойдем, дальше нет ориентиров, там неизученный район. Будем искать двери в другом месте. Нам придется вернуться туда, где мы вошли.

- Там была бойня и полно хищников, - возразила Смин.

- Зато там есть пища, - упрямо возразил Кумон. - Поднимайтесь. Уходим.

***

Ночь настигла их шумом и ревом, будто все что могло шуметь и кричать в этом мире объединилось в хор. Они стояли спинами друг к другу. Ни один не сумел сориентироваться, звуки были повсюду. Потом рев стих, и слышалось слабое шуршание, словно кто-то крался в темноте. Они стояли до утра, в ожидании схватки.

- Ни один рассвет не был так желанен, как этот, - сказал Исмари, опускаясь на колено. - Я буду звать его. Этой ночью я чувствовал присутствие. Он близко.

У Кумона не было сил возразить ему, он намеревался отойти от товарищей по несчастью, но Смин, обессиленная больше всех, оперлась на него и не отпускала. Кумон посмотрел на нее с сожалением. Взгляд был пуст, лицо будто высохло. Впервые он подумал, что она не выживет. Тогда он подхватил ее и держал почти навесу.

Сумерки рассеивались.

- Я знаю, где мы, - с трудом сказала Смин. - Озеро. Я была тут. Он тут.

Светало быстро. Среди камней читались мрачные тени, сначала размытые, потом они приняли реальные очертания.

- Святые небеса, - с ужасом прошептал Кумон.

Вокруг них плотным кольцом лежали животные. Хищники и их потенциальная добыча соседствовали друг с другом. Они обернулись на плеск воды, по кромке озера к ним двигался некто.

- Это он.

Кумон сообразил, что голос принадлежит Смин, он звучал затравлено, жалостно.

"Дикарь", - подумал Кумон. Пришедший молчал. Кумон не нашел в его обличии ничего пугающего. Одет просто. За плечом оружие, которое пугало Смин и интересовало жреца, что в нем удивительного. Кумон понял, что жрец замолчал и посмотрел на Исмари. Жрец стоял в полный рост, в его лице читалась сильная усталость, своей позой он пытался выразить достоинство. Он шатался, но стоял. Кумон опять перевел взгляд на незнакомца, тот стоял без движения.

- С какими известием? - спросил Исмари.

- Где Бадараси? - спросила Смин.

- Ты знаешь его судьбу, - прозвучал тихий ответ.

Смин высвободилась из объятий Кумона и побрела навстречу незнакомцу. Кумон настороженно поднял оружие. Наконец, незнакомец обратил на него внимание. Взгляд был пристальным, пронизывающим. Он забыл, что собирался сделать. Кумон дрогнул, жрец мягко двинулся к нему и разоружил. Смин приблизилась к серому и, опускаясь, обхватила его ноги.

- Ты просил жертву. Я назвала. Мы никого не убили. Отпусти нас. Открой дверь, - умоляла она.

Он молчал, переводил взгляд с Кумона на Исмари и обратно.

- Бедная моя Смин, - заговорил Исмари. - Много раз я упрекал тебя за то, что ты не изучаешь внимательно нашу культуру. Знания о звездах не дадут тебе ответов на тонкости наземного бытия, если не знать изящных связей и мелких деталей пошлого опыта. Ты молишь прощения у существа, которое едва ли обладает собственной волей.

Смин почувствовала слабый толчок, серый высвобождался от ее хватки. К чувству страха примешивалось благоговение. Смин поняла, что ее действия не нравятся серому существу, она послушно отшатнулась, посмотрела вверх ему в лицо, которое наклонилось к ней. На лице не было пятен, теперь оно стало ровным, как маска, которую она воображала.

- Я знаю… Я знаю, жрец. Я узнала…, - задыхаясь, сказала Смин. Лицо дернуло бровью. - Ты похожа на статуи в старых храмах. Ты…

- Это женщина, - уверенно сказал Кумон. - Смин, ты говорила, что это он, а это она. Ты не увидела отличия? Это женщина. Ее подослали убить нас?

- Не простая женщина, - вмешался жрец. - Перед нами дочь владыки.

Смин не отрывала взгляда от лица, она не видела ничего кроме темных глаз, мир опять качнулся.

- Ты не умрешь, - услышала она.

- Разве достойно существу с твоим величием и положением издеваться над простыми смертными? Ты довела ее до животного состояния. Тебе доставляет наслаждение созерцать унижение? Я знаю, что ты не просишь жертв, - сказал жрец с назидательной интонацией.

- Ты уверен, что знаешь меня? Мыслишь себя знатоком положения? Ты один из тех, кто понимает, что нарушает. Достойно ли тебе, служителю, уничтожать мироздание не тобой созданное, - с угрозой сказала Эл.

- Нам с тобой одинаково известно, кто создатель, а кто нет. Мне ясен твой замысел. Хочешь завербовать нас в глашатаи своей воли. Тебе не выгодно убивать нас.

Кумон не мог вникнуть в суть, его отвлекали животные, которые послушно лежали вокруг, он то слышал речь, то отвлекался. Следующее, что дошло до его сознания, было:

- У этого мира есть средство против вас. Отныне ни одна жертва не будет безнаказанной. Добро пожаловать сюда, а отсюда дороги не будет.

Наконец Кумон понял, что жрец спорит, а Смин как один из покорных зверей примостилась у ног незнакомки.

- Смин, иди сюда, - тоном приказа сказал он. Смин не поднялась. - Иди ко мне!

Он повысил голос, ближайший к нему зверь дернулся, Кумон повернулся к нему, достал лезвие для снятия шкуры и приготовился к атаке. Потом он услышал шепот, как заклинание. Зверь остановился. Кумон перевел взгляд на женщину. Она смотрела вниз и шептала. Потом она подняла на него глаза.

- Веди себя тихо, а то они растерзают тебя. Думайте до вечера.

Кумон видел Смин, но не видел больше незнакомца. Он с удивлением перевел взгляд на жреца.

- Это она, - уверенно сказал жрец.

Животные стали подниматься и отступать, никто не сделал попытки броситься на них. Ночные хищники расползались со злобным бормотанием.

Испуганная Смин бросилась в объятия Кумона, но он удержал ее на расстоянии. Ей на помощь пришел Исмари, он прижал Смин к себе.

- Эффектный визит и дурная новость, - заключил он.

Кумон удивился его спокойствию, жрец протянул ему оружие, а Кумон не сразу понял, что нужно его забрать.

- Мы умрем? - спросила Смин. - Она сказала, что я буду жить.

- Я мог убить ее, - опомнился Кумон. - Зачем забрал оружие?

- Ты сам мне его отдал. Ты внушаем, как младенец.

- Перестань грубить и объясни мне, кто она. Я не понял ничего, кроме угрозы нас растерзать.

- Лучше быть растерзанным, чем донести дурную весть нашим властям, - сказал жрец.

- По мне, чтобы не пришлось говорить, лишь бы выбраться отсюда. Она сбивает нашу навигацию?

Исмари посмотрел на Кумона с жалость. От усталости у него плохо с логикой. Он раздумывал над доходчивым объяснением, пока не исчезли все животные. Теперь он не ощущал ничего, кроме присутствия товарищей по несчастью.

- Навигация ни при чем, - начал он.

- Она управляет перемещениями, а значит и дверями может, - высказала вполне здравую мысль Смин.

Кумон и жрец посмотрели на нее. Испуг прошел, она смотрела поверх плеча жреца завороженная событием. Смин переживала последние впечатления. Исмари немного ей завидовал, ей довелось быть поблизости от наследницы, прикасаться к ней. Если бы ему удалось, он оценил бы качество силы и смог бы предвидеть модель ее поступков. От Смин веяло нервозным возбуждением, тело ее вздрагивало в экстатических судорогах. Это только отклик самой Смин на прикосновение. Сродни идолопоклонству.

- Она дала время до вечера. Я готов ответить немедля. Я скажу что угодно и где угодно в обмен на возвращение, - заявил Кумон. - Мне безразлично, кто она, кто ее послал. Мне безразлично. Я вернусь. И еще. Смин, я передумал. Брак между нами невозможен. Я не знал тебя достаточно, чтобы оценить твои изъяны. Я передумал. Я не собираюсь брать ответственность за то, что произойдет с вами. Я уйду один, если она разрешит. Как она именуется, Исмари?

- Я не знаю. Но если ОН представил свое детище в таком свете… Я бы дал ей имя - Возмездие, - проговорил Исмари.

- Что ты знаешь о ней? Что? - спросила Смин.

- Я знаю, что пока владыка представлял себя как единоличного правителя, мы могли рассчитывать на господство в мирах. Но теперь есть она. В древних анналах есть намек на эти времена. Мне хотелось бы быть последним, кто огласит ее появление. Я предлагаю остаться и погибнуть.

- Нет, - испугалась Смин.

- Глупость. Я не понимаю твоих намеков, - возмутился Кумон. - Я решил. Так будет.

- Поверьте мне. Если мы не вернемся, мы задержим хоть ненадолго наступление смутных времен. Послушайтесь меня. Я знаю больше вас.

- Нет. Нет. Нужно сделать, как она велит. Мы спасем других. Любой, кто придет за нами погибнет. Она повелевает животными. Старики много раз предупреждали охотников, что у этого мира есть хранители, - стала возражать Смин.

- С каких пор тебе интересны другие? - усмехнулся Кумон.

Она отстранилась от жреца и для убеждения обратилась к Кумону, но его как раз не требовалось убеждать.

- Хранители, Смин. Именно хранители, повторил жрец, - Это не она. Она, как мы, временно здесь. Возможно, она управляет дверями. И она действительно влияет на животных. И я склонен верить, что под ее влиянием выработается механизм, по которому звери будут видеть в нас добычу или опасность. Ее угрозы вполне правдоподобны. Но ее цель - напугать не нас, а всех кому мы расскажем о нашей охоте. Если вам страшно умирать - возвращайтесь. А я останусь.

- Ты фанатик, - рассердился Кумон. - Умирай. Ты понимаешь больше нас. Но я не вижу угрозы в какой-то там наследнице! Если бы ты не забрал оружие, я убил бы ее!

Смин с печалью вздохнула.

- Не будь глупцом, Кумон. Она убила бы тебя.

- Смин, ты пыталась нападать на нее? - спросил Исмари и в его глазах мелькнул азарт. - Сколько раз она доставала оружие?

- Она сильней меня. Нет. Я не успела бы напасть. Я говорила, как все случилось.

- Поэтому я и спросил. Вечер. Вечер, - он размышлял вслух. - Время до вечера. Полагаю, ночь будет ужасной. Нам придется выжить. Ночь. А утром. Вы вернетесь… А я… Я должен размышлять.

Он сел спиной к озеру и замолчал.

Кумон с недовольным видом отошел дальше, ему все более становилось не по себе от поведения этих двоих. Ему не терпелось поскорей двинуться к проходу, к свободе. Он вел себя, как подобает, достойно легионера.

***

Эл разделась и отошла от берега, чтобы разбежаться. Ей хотелось броситься в воду. Она ликовала. Троица выслушала ее требования, ей было обещано исполнение ее воли. Она указала им ориентир на дверь. Ей останется появиться в момент их ухода, они не подозревают, что дверь откроется прямиком в их мир. Она совсем недавно думала, что такой проход - гипотеза.

Эл вздохнула, и приготовилась к разбегу. Поблизости раздалось ворчание. Эл разочарованно выдохнула.

- Я только хочу искупаться.

- Фыф.

- Ну, хочешь, я тебе камушек достану? Я же сказала, что не уйду раньше, чем они.

В ответ неопределенное бормотание, а потом из-за камня показалась круглая голова с глазищами-блюдцами.

- Неприлично подсматривать, как девушка купается, - капризно заявила Эл.

- Фыф. - И голова опять скрылась за камнем. Дальше только ворчание.

Эл все-таки разбежалась и бухнулась в воду, брызги разлетелись в стороны, достигая берега. Поднялась волна.

Эл вынырнула с кристаллом в руках. Зверь уже лежал у края воды. Он красноречиво, с большой заинтересованностью смотрел на ее кисть.

- А где твоя подружка? Последний раз вас было двое. - Эл свободной рукой откинула назад волосы и хитро подмигнула зверю.

Второй такой же зверь не вышел, а вылез из большой расщелины и лениво затрусил к берегу.

Эл бросила камень на берег.

- Ныряю еще за одним. - Она понимающе кивнула.

Она вынырнула уже с двумя камнями, но на берегу лежало четыре зверя.

- А-а, - Эл на всякий случай похлопала ресницами. Не показалось.

Когда она вынырнула последний раз, на берегу лежала дюжина зверей. Эл едва ли отличила их друг от друга.

- Не стану спрашивать, сколько вас на самом деле, - заключила она.

Она достала кристаллов на всех. Они завтракали, она купалась. При такой охране, или опеке ей ничего больше не оставалось. Пришла пора выйти на берег, но Эл вдруг смутилась.

- Эй, ребята, ничего, что я без одежды?

Двенадцать голов одновременно отвернулись.

- Спасибо, - рассмеялась она и быстро вылезла из воды. Она одевалась и одновременно оправдывалась. - Я, как известно, невежественна, уж прошу извинить. Я уже десять дней в этих горах. А про ночи, вспоминать страшно. Вот надумала помыться перед уходом. Или я снова нарушила ваши устои? Оружие можно взять?

Меч оказался не под стопкой одежды, где она его оставила, а под лапами одного из животных.

- Зачем мне идти за водопад? - спросила она и обвела всех взглядом. - М-м-м. Я действительно измотана. Не уверена, что у меня получиться… Ну, хорошо… Иду.

Эл оставила меч на берегу и двинулась знакомым путем за водопад. Посередине дороги она обернулась.

- А без меча получиться? Я не уверена… Иду дальше, - пробормотала она и добавила, - под давлением общественного мнения.

Она вошла за водопад, села на камень, потом легла. Она не могла сосредоточиться, купание наполнило тело силой, ее брожение в теле мешало. Она чувствовала то жар, то холод, но ничего, что в прошлый раз предшествовало трансформации. В прошлый раз поток отразил ее новый облик, быть может, ответ там. Эл поднялась, повернулась лицом к воде. Там блики и тихий шум, вода так тихо втекала в озеро, словно кто-то аккуратно и тихо лил ее сверху. Завороженная этим естественным зеркалом Эл, наконец, успокоилась. Блики складывались в струи, струи в завитки, а завитки в формы. При развитой фантазии, в этих водных узорах можно рассмотреть самые причудливые картины. Сначала образ туманный и смутный напомнил воина, потом опять ее серую одежду. Воин и она в сером много раз смывали друг друга, словно борясь за право остаться отражением. Голову стиснуло обручем. Эл не удержалась и как в прошлый раз ощупала пальцами лоб. Да, он есть. И в следующую секунду она увидела в зеркале воды неожиданный образ. Это было чудесно, словно рука Милинды невидимая и искусная преобразила ее за одно биение сердца. Эл не узнала себя. Волосы были длиннее, вились аккуратными прядями, на лбу искрился кристалл, а наряд совсем не воинский спадал до пят мягким складками. Словно ей предстояло вернуться к старой обязанности и выйти из сумерек в утро нового дня. Вода расступилась, Эл, повинуясь наваждению, прошла путь до берега.

Звери замкнули ее в кольцо. При свете дня она увидела цвет платья, оно совпадало с цветом воды в озере. Она казалась себе нереальной. Один из зверей подошел и потерся о ее руку.

- Это ты? - спросила она и чуть склонилась к нему, проведя рукой по голове. - Мой первый знакомый.

- Уоу, - довольным тоном проревел он.

- Я по разу встретилась с каждым?… Это был способ посмотреть на меня? - Она засмеялась. - Ну, вы и хитрюги. Я не различала вас, а вы этим пользовались. Но сейчас я вас различаю. - Она ходила среди них и гладила рукой круглые головы. - С тобой мы беседовали. Ты трепала Смин в пещере. Ты дурачил Кумона. Я могу перечислить и отличить вас. И с трудом узнаю себя… Я не понимаю… Зачем снова лишать меня сил?… Так велит ход событий?… Внятное объяснение… Если нужно - делайте.

***

Эл открыла глаза. Грудь болела. Тупая боль не давала ровно дышать. Она лежала лицом вниз, рядом на камне - меч. Место не у озера. Первым же движением она крепко сжала ножны.

- Не знаю, зачем им моя сила, но они переусердствовали.

Она встала сначала на четвереньки, потом на ноги. Она прилаживала ножны за спиной довольно долго. Пальцы немели, наливались тяжестью. Она сидела на камне и отдыхала. А ощущение сдавленности в груди никак не проходило.

Она осмотрелась. По правую руку от нее, едва заметно искрился воздух, такими бликами, будто лезвие ее меча ловит свет.

- Дверь, - сообразила Эл и как могла быстро отступила. - Еще бы у меня остались силы. Сколько я пролежала рядом с ней?

Ответить было некому. В последние моменты беседы у озера ей дали понять, что ее приняли, как существо этого мира, но поскольку, она замешана в связях с владыкой, то и общение будет коротким. Они показались ей лишь для того, чтобы убедиться, что она не опасна, что не таит коварного плана против них. Ее неожиданно мирный и красивый облик произвел на зверей доброе впечатление. Шкура их товарища, что она безжалостно спалила в третьем мире, стала аргументом в ее пользу. Они поверили, что ради их защиты она пришла сюда. Но силы ее все же лишили, на всякий случай.

Эл не ставила под сомнение, что рядом та самая дверь, что она указала троице. Тут она засуетилась. Утро. Какое утро? Какие сутки? Если проход открыт, то они не прошли в него. Ни один хищник не должен тронуть их по пути сюда. Где они?

Эл обреченно посмотрела на невысокую гору, откуда можно осмотреться. Она нахмурилась и побрела наверх по склону. Отдых потребовался уже на первой трети подъема. Она, которая хорошо ходила по горам, с юности предпочитала тренировки в такой местности, лезла наверх словно старуха, запинаясь и тяжело дыша.

Эл села, упираясь локтями в колени, руками придерживая голову, чтобы рассматривать пространство вокруг.

И, как назло, совсем не вовремя, совсем не к стати, вдали показалась цепочка из троих охотников. Пока они дойдут до двери, она успеет спуститься, она должна спуститься. Неловкость на спуске может выдать усталость.

Эл поднялась весьма медленно, чтобы ее движения происходили не от усталости, а от ленивого ожидания. И также вальяжно, даже вразвалочку, заложив большие пальцы за пояс, она начала спуск. Только бы не споткнуться.

Ворчание рядом выдало присутствие зверя. Один будет свидетелем. Эл уловила боковым зрением шевеление за камнями, прошла мимо, не оборачиваясь. Потом сосредоточила внимание на троице.

Ей повезло спуститься первой. Напрасно она думала, что они могут усмотреть в ней усталость, они сами не чувствовали ничего кроме усталости.

Первой шла Смин, шла сама, истерзанная, полунагая, с багровыми пятнами в местах порезов. Эл сделала суровое лицо, от усталости оно и так мрачное, не много надо труда на притворство. Смин остановилась и всмотрелась в лицо Эл, Эл в ответ одобрительно кивнула. И тут она вспомнила одну мелочь - перед ней коллега по цеху - космический разведчик, во всех известных ей цивилизациях, достигших космоса, эта братия самая живучая. Эл слабо улыбнулась.

Вторым шел вооруженный Кумон. Он не слишком правдоподобно изображал достоинство, делал вид, что готов к решающей стычке.

- Оружие - на камни, - приказала Эл.

- Тебе оно не достанется, - огрызнулся Кумон.

Он с трудом отстегнул снаряжение, бросил его, а потом оружие подальше.

Эл засмеялась.

- Что ж ты раньше этого не сделал? - спросила она.

- Хищники, - пробормотал Кумон, а потом увидел дверь и ринулся к ней.

- Стоять! - рыкнула Эл и сделала движение ему на перерез.

Кумон поравнялся со Смин и остановился.

- Она первая, - пояснила Эл.

- Пусть идет, - сказала Смин.

Эл пришлось приблизится к ним. За время наблюдений она не заметила, чтобы они проявляли сочувствие друг к другу. Бадараси их бросил, Кумон уходил и вернулся только потому, что опасался заблудиться. Жрец не покидал других из корыстных интересов. Хороша компания.

Жрец выглядел бодрей других, приберег остатки своих зелий для себя.

- Жрец пройдет первым, - выбрала Эл.

Исмари послушно приблизился. Он склонился в поклоне и мирным тоном произнес.

- Ты преподала нам урок. Я согласен с твоим гневом. Я не почувствовал тебя. Нет силы - нет отзыва.

Эл стояла к нему боком, он был выше ее, головы на полторы, и ей пришлось поднять подбородок, чтобы заглянуть ему в лицо. Он производил наиболее отталкивающее впечатление, снял маску, намеренно, чтобы показать свою выносливость.

- Да, я привыкал дышать этой атмосферой. Я нахожу ее тяжелой и утомительной для нас, - сказал он, давая понять, что слышит ее. - Когда мой дядя видел тебя в садах владыки, он счел тебя высокомерной и прекрасной. Я полагал, что великие не жертвуют своим величием и достоинством, чтобы наказывать смертных вроде нас. Но ты другого сорта. Меня хорошо учили в наших храмах, поэтому я узнал тебя.

- Полно сотрясать воздух пустыми речами, - прервала его Эл. - Иди первым.

- Я, как служитель своего народа, должен соблюдать его интересы.

- Он намекает, чтобы мы шли первыми, - вмешался Кумон.

Эл, лишенная сил и чутья, не могла применить силу, даже угрозы нельзя себе позволить. Она заподозрила неладное, когда Кумон шагнул к ней. Ей пришлось сделать пол шага в сторону, и этого было довольно, чтобы жрец дотянулся до меча. Лезвие с неестественным визгом высвободилось из ножен.

- Меня хорошо учили. И я помню, как тебя убить! - выкрикнул жрец.

Звук меча рассекающего тугой воздух стал предупреждением. Через мгновение что-то мощное сшибло ее с ног, и Эл кубарем покатилась прочь. Ворчание рядом перешло в рев. Зверь!

- Что это! - кричала Смин. - Вы обезумели!

Эл оказалась в объятиях могучих лап. Зверь окутал собой ее тело, не дал разбиться. Эл почувствовала жар в солнечном сплетении и толчок.

- Спасибо друг, - шепнула она. - Сзади.

В них целился Кумон, подобравший свое оружие. Зверь исчез и возник снова за его спиной. Он кинулся на Кумона и пригвоздил к камням.

Жрец совершил ошибку и бросился к зверю. Настал момент Эл проявить сноровку. Он занес меч, чтобы вонзить его в тело животного. Эл налетела на него, уводя в сторону. Она отскочила, намереваясь ударить ногой по рукояти. Он был ловок. Эл увернулась, чтобы не налететь на клинок, но он порезал ей шею почти у самого плеча. "Береги голову", - вспомнила она. Рукоять была у ее уха. Захват. Рывок. Меч, как вода, перетек в ее руки.

Обезглавленное тело жреца распласталось на камнях, голова откатилась за другой камень. Смин почему-то спряталась за спину Эл, чтобы не видеть жуткого зрелища. Это ее не спасло, она тоже была выше Эл.

- Так не бывает, - послышался шепот Кумона.

Смин стояла за серой спиной и не верила глазам. Лезвие поднялось вверх. На искрящейся глади, не было следа, оно сияло. Клинок проследовал прямо перед лицом Смин в ножны. Рукоять коснулось края, свечение исчезло.

В тот же момент зверь отпустил Кумона.

Эл повернулась лицом к Смин.

- Уходите, - тихо сказала она.

Кумон поднялся, с ненавистью глядя на обеих. И первым прошел в двери. Эл подтолкнула Смин следом.

Потом посмотрела на растворяющееся тело жреца, потом на зверя.

- Знаю. Я тупица. Он предупредил, а я забыла… Что?… Идти за ними?… Ушло пятеро, вернулось трое… Это риск… Выдать себя за разведчика?

- Фыф.

- Меч постережешь?

- Уоу.

- Тогда держи. Проклятье. Шею ломит… Уже иду…

***

- Ты кто такая?

- Я - пилот.

- На чем летаешь?

- На всем, что летает.

- Просто таки на всем…

- Да.

- А если я проверю?

- За тем и пришла.


Загрузка...