Пять новелл для принцессы

книга 7 Пять новелл для принцессы Новелла 3

Глава 1 Короткий отдых

Лоролан удивился возвращению Эл. Ему сообщил Браззавиль о время обхода. Браззавиль видел, как Эл искала владыку. Она не заметно миновала слугу, и сам Лоролан ее не почувствовал. Она открыла способ быть незаметной? Он направился в сад, где она очевидно отдыхала.

Эл сидела под деревом распоясанная, в расстегнутой куртке, изрядно потертой. Он привык наблюдать ее изящной от ухода Милинды. Она повернула к нему лицо и приветствовала усталым кивком.

- Ты научилась быть незаметной, - сказал он без приветствия.

- Я учусь этому с детства.

- И в чем секрет?

- Нет силы - нет отзыва.

- Ты была где-то, где так сильно услала? Нет. Постой. Ты пожертвовала силой, чтобы оказаться там, где тебе запрещено появляться. Спорю, что отец сочтет это ненаказуемой выходкой. Нет силы - нет отзыва, - повторил он. - Нет силы - нет могущества и превосходства. Каким образом ты там жила?

- Нанялась на службу. Я - обладатель ценного пилотажного мастерства.

- Ты? Подчинилась приказам некоего смертного? Ты унизила себя до того, чтобы им служить? - недоумение его перешло в неприязнь и брезгливость.

- Зато, я смогла наблюдать их нравы.

- Ты явно довольна наблюдениями. Там была попытка свержения власти. Ты рассчитываешь избежать наказания.

Ее лицо излучало удовольствие, в ответ она рассмеялась незнакомым ему смехом.

- Ты безумная, и я не первый кто так говорит.

Она опять рассмеялась.

- Ты не торопилась вернуться. Я решил, что ты поселилась в мирах. От тебя веет духом смертных, ты изменилась до неузнаваемости.

- Я бы там поселилась с радостью. Но я устаю, это плата за силу, которую я обретаю. Я вернулась, чтобы отдохнуть и побеседовать с отцом. Это важно.

- И ты смирилась с тем, что ты есть? Не верю.

- Я опять ищу ответ на любимый вопрос. Кто я есть?

Она закрыла глаза. Губы ее улыбались. Лоролан читал обаяние и покой в ее лице. Он задался своим еще неразрешенным вопросом, что так влечет его к ней.

- Подозреваю, что состоялось некое открытие. Тебя занимают верования тех, кто в отца уже не верит? - спросил он.

- Да. У них сомнительное мировоззрение. Но они не только не верят, они готовы на большее. Они готовы к захвату миров. Я не могу представить масштаба сил, способных остановить их намерение. Есть один единственный факт, который их удержал. Мое появление на охоте. Меня ждали пугающие открытия. Я видела изображения настолько схожие с моим обликом здесь, что я пряталась, если видела постороннего. Я хочу объяснений. На кого я так разительно похожа?

- Значит, ты осознала, что владыка не так велик и всемогущ, что ты представляешь собой ключевую фигуру местных преткновений. Хм. Ты продвинулась неожиданно далеко, сестренка, твоей прыти позавидовал бы Кикха. Кажется, настал момент, я могу предложить помощь, сестрица Элли. Небескорыстно.

- Что я, создание, не имеющее по убеждениям многих собственной воли, могу сделать для тебя? - саркастично заметила она.

- Ты можешь посулить мне пост. Я имею права на него хотя бы потому, что ты оказалась тут с моей помощью.

- Постой, а я могу с твоей помощью освободиться от своего поста. Проще говоря, удрать.

- Элли, оставь дурную затею. Пора понять, что твое место - здесь. Возвращения не будет, а если оно случиться, то ты придешь к полному падению. К тому от чего ушла. Ограниченность, презрение других, стены непонимания, служба ради идей тех, кто выше тебя по положению.

- А тут этого нет? Хм. Убеждаюсь снова, что говорить с тобой в этом русле - бесполезная трата сил и слов. Итак, вернемся выше. Какой пост?

- Я хочу быть регентом, когда отец лишится власти.

- Тебе обещано уничтожение, за такие сделки.

- Соглашайся, я могу указать тебе самый короткий путь к поискам ответов.

- Нет.

- Ты застрянешь здесь.

- Нет. Ты знал о том, что в четвертом мире назревает бунт?

- С самого начала.

- И отец знал.

- Уверен. Ты нужна ему. Не для того, чтобы их остановить. Они не твоя забота. Пусть даже твой опыт войны трижды ценен, он не заставит тебя воевать. Ты ценность, которую нельзя употребить для войны. Ты, как обоюдоострое лезвие, одинаково опасна, как в добре, так и во зле. И я никогда не считал тебя созданием без собственной воли. Скорей, наоборот, ты ею пользуешься непредсказуемо бездумно. Отец тебя бережет, пока у него есть планы на тебя. Но…

- Лоролан, я устала и не желаю обсуждать планы отца без его присутствия. У нас есть о чем поговорить, кроме войны, моих ошибок и твоих корыстных интересов?

- Тебе кружит голову успех. Придет момент, ты сама заговоришь снова. Отдыхай, герой. Я только хотел убедиться, что ты цела. Ты не желаешь пройтись со мной к дворцу?

- Нет.

Эл осталась под деревом, одиночество ее длилось недолго. Следующий визит нанесла Милинда. Она склонилась над ней, Эл приветливо улыбнулась.

- Вам нужно что-нибудь? - спросила Милинда.

- Умыться, чистая одежда и уединение, - ответила Эл.

- Покажите рану. Я вижу ее.

Эл послушно отодвинула ворот бело-серой рубахи.

- Как была получена рана?

- Порезалась.

- Не шутите.

- Мечом. Мне пытались отрубить голову.

Милинда склонилась еще ниже.

- У вас талант получать трудно излечимые раны. Эта останется надолго, если не навсегда.

- Милинда, вы же не знаете, что такое война, сражение. А откуда столько о ранах?

- Я привыкла к тому, что вы способны задавать странные вопросы. Этот особенно странный. Я обязана вас лечить.

- Я уже стала забывать, как приятно попадать в ваши руки, - заискивающе заметила Эл.

- Я провожу вас во дворец. Поднимайтесь. Если вам трудно, Браззавиль отнесет вас.

- Нетрудно.

Эл встала и снова улыбнулась, потом сняла сапоги, поставила их под дерево, потом туда же положила куртку. Вдруг она услышала тихий приятный смех. Милинда смеялась, отвернувшись в сторону.

- Спасибо, мне будет не так стыдно за ваш вид, - сказала она.

- Это удобно. Меня путают с мужчиной, - заметила Эл.

- Это не достоинство, - ответила Милинда.

Она окружила Эл самой нежной заботой. Эл осознала, что странствие научило ее ценить искренние порывы Милинды. Она снова отпаивала ее настоями, ухаживала за раной, неторопливо приводила в порядок ее волосы и даже сердилась, что Эл безжалостно их укоротила. Эл извинялась на ее замечания и не думала сопротивляться. Заботы Милинды стали удовольствием.

Она проводила в одиночестве столько времени, сколько желала. Жизнь здесь текла в привычном распорядке и первые дни Эл охотно ему следовала. Пробуждение, уход за раной, которая не беспокоила Эл, но беспокоила Милинду, утренний ритуал одевания, потом ритуал причесывания, прогулка по дворцу, потом Эл поднималась на скалу и наблюдала, оставаясь там достаточно долго, беседа с Браззавилем в его доме, обход дворца, и так несколько местных дней. В сумерки Эл уходила, чтобы уснуть. Для сна она устраивалась на полу, у овального окна.

Накануне ей не спалось, вдруг заныла рана, она провела на скале много времени, потом ее захватили воспоминания. Она забылась сном, когда светало.

Эл очнулась с ощущением, что рядом Милинда, которая последние дни ожидала ее пробуждения, сидя в кресле.

- Новый день. Еще мгновение. Трудно просыпаться, если не спалось накануне. Сейчас. Где ваш кубок с зельем?

- На полу у постели, - ответил совсем не голос Милинды.

Эл сделала усилие, чтобы не вскочить. Владыка. Он вернулся накануне. Она села, запустила пальцы в волосы, чтобы откинуть их назад, пальцы запутались в кудрях. Эл так и замерла, вглядываясь в фигуру в кресле.

- Я вторгся в твое пространство. Поверь мне, это вынуждено. Ты хотела говорить со мной. У меня не будет другого времени, но эти сутки я посвящаю тебе, - сказал он.

- Да. Форма визита неожиданная, - согласилась Эл.

- У тебя есть возможность задать вопросы. Поторопись. - Он помолчал. - Ты не пошла на сделку с Лороланом, я благодарен тебе за преданность.

- Это, скорее, мой кодекс чести. Это не потому, что вы владыка или мой отец.

- Я знаю.

- Тогда вам должно быть известно, что играть искренними чувствами другого существа - неэтично.

Эл опустила голову и смотрела в пол.

- Ты сердишься за старика. Мне удалась эта роль, но играл я искренне.

- Я не сержусь. Мне было больно.

- Я сыграл эту роль, чтобы увидеть тебя другой, какой тебя видят смертные. Ты всегда возводишь стену, когда мы общаемся, ты соблюдаешь неизменную дистанцию, - его голос звучал с оттенком горечи. - Как сейчас. Что ты так тщательно бережешь от меня? Можешь не отвечать. Сейчас я наблюдал, как ты спишь. Я много раз наблюдал твой сон, когда мы были вместе в третьем мире. На мгновения я вновь оказался там, где твои искренние чувства проливались на малознакомого тебе человека. Я не требую таких же здесь и сейчас. Разница между стариком и владыкой огромна. Я все еще для тебя тот, кто лишил тебя свободы. А еще я должен признаться, что ты меня удивила. Твое проникновение в четвертый мир оказалось успешным. Ты помешала заговору против меня. Невольно. Да, невольно.

Он дождался момента, когда Эл поднимет голову и взглянет на него. Ее глаза были печальными, губы чуть усмехнулись.

- Я не играю с тобой в отца и дочь. Я удивлен, как воитель, который не давал команды воевать, и выиграл сражение. Не я послал тебя восстановить равновесие, ты приняла решение сама. Я учил тебя владеть силой, но ты решила проблему иным способом. Вместо военных действий на фоне дикого мира, произошли перемены в двух мирах сразу. Твои изящные решения достойны похвалы и награды. Если ты думаешь, что я недоволен твоим проникновением в четвертый мир, то я тебя успокою. Едва впервые зашел о нем разговор, я был убежден, что ты не упустишь случая там оказаться. Нет силы - нет отзыва. Да. Ни один из моих наследников не жертвовал способностями ради любопытства. Итоги твоего странствия весьма похвальны. Ты отчасти исправила положение во втором мире и узнала одну мою слабую сторону. Последнее открытие будоражит твой ум. Я прошу тебя подождать требовать ответа. Ты не готова.

- Если вы не дадите мне ответа, я узнаю сама. Так будет.

- Вспомни, как твой враг, в твоей прежней жизни, в неподходящий час вернул тебе память. Вспомни свои мучения. Они могут повториться. На сей раз масштаб будет значительнее твоих личный переживаний. Не торопись узнавать то, что тебе не под силу осмыслить.

- Верните Фьюлу, если не можете наградить меня правдой.

- Ты беспокоишься о сестре?

- Хм. Нет. Она отравляет своим присутствием жизнь окружающих. Она ссорит земли и планирует завоевание. Она рвется к дверям, потому что все еще участвует в состязании. Король, супругой которого она стала, не желает расстаться с красавицей женой и таит расположение дверей. Эта пара губит свой народ. Если вы хотите наградить меня - верните Фьюлу.

- Каждый получает то, что заслуживает. Она выбрала обман, и теперь обманывают ее. Ты разве заслужила присутствия рядом циничной и завистливой сестры?

- Речь не о ней самой. Просьба смертного - вот что побудило меня просить за нее.

- Я разрешаю. Верни ее.

- Я? Услышать волю владыки из моих уст - это унизительно для нее. Она меня ненавидит.

- Это не моя воля. Я позволяю тебе вернуть ее.

- Вы не заинтересованы в равновесии среди смертных?

- Что есть равновесие, Элли? Что ценнее: равновесие там или равновесие здесь? У тебя хорошее воображение. Вообрази, что Фьюла снова появится здесь, среди нас.

Эл ответила молчанием.

- Именно, - с улыбкой сказал Владыка. - Ты не желаешь высказать то, что видишь. Каждый из них был создан, чтобы исполнять свою долю работы. Но их несовершенства свели мои старания к нулю. Какой бы силой они не обладали - они бесплодны.

- Тоже самое говорят о вас в четвертом мире. - Фраза вырвалась сама собой.

- Придет время, и ты узнаешь на личном опыте, что это не так. Выбор не простой. Я предоставляю его тебе, это не столь масштабно, как жизнь животных или верования смертных. Какое бы решение ты не выбрала, оно не принесет много ущерба. У тебя как у любого из моих детей есть в запасе крайний способ - вызвать соперника на поединок. Кстати, где меч, что тебе вручили? Ты не рискнула носить его с собой?

- Он надежно хранится.

- Этим мечом можно убить великого. Шея не болит? - он тихо засмеялся. - Не сердись, девочка моя. Твой строптивый нрав заставляет меня демонстрировать, что мы не равны. Возможно, ты когда-нибудь меня превзойдешь, и старый владыка лишится головы. Пока тебе такой шаг не под силу.

- Я не убийца.

- Нет. Но порой жестокие решения - необходимость, а необходимости повинуется все без исключения.

Он не исчез, а вышел из комнаты. Эл не успела собраться с мыслями, а он не дал ей возможности продолжить разговор.

Эл сидела на постели погруженная в свои мысли, пока не вошла Милинда.

- Одеваться? - вкрадчиво спросила она.

- Да. Сапоги, куртку, рубашку, штаны, - все, что нужно для ухода. И попроси Браззавиля достать оружие, я возьму его с собой. Нет, я сама его заберу. Оденусь перед уходом.

Милинда присела рядом и поправила ее волосы.

- Вы огорчены?

- Милинда, вы хотите возвращения Фьюлы?

Милинда задумалась.

- Я не имею права решать такие…

- Это будет правильный ответ, - перебила Эл, - а я спросила, хотите ли вы ее видеть?

Вопрос поставил Милинду в тупик. Она снова задумалась. Эл смотрела на нее, пока Милинда не повернула к ней сосредоточенное лицо.

- Если верно, что она не может вернуться сама и ей тяжело среди смертных, то возвращение было бы благом для нее, - холодно, с одной интонацией ответила она. - Я буду как раньше ухаживать за ней, вы стали часто уходить, вы великодушны, не станете сердиться, а у меня будут скромные обязанности.

- Я не слышу в ваших словах чувства, Милинда, того яркого чувства, на которое вы способны. Вам все равно? - настаивала Эл.

- Я буду выполнять свой долг относительно нее, как мне полагается. Я ухаживаю за вами и испытываю радость, я тревожусь за вас. К Фьюле я не испытывала ничего похожего. Мы относились друг к другу, как к данности. К вам я испытываю притяжение, не только как к госпоже, я вас полюбила.

Эл встала и двинулась к двери.

- Госпожа, - позвала Милинда. - Вы пойдете так?

На Эл было легкое платье, оно струилось до пять и больше напоминало ночную рубашку. Милинда привыкла, что Эл подобные вопросы не волнуют, ее вид - последнее, на что она обратит внимание, если мелькнула цель. Милинда подошла и накинула ей на плечи покрывало.

- Рана видна, - сказала она. - Не показывайте ее Лоролану.

Эл кивнула, закуталась в покрывало и вышла.

Лоролан стоял в нижнем ярусе. Эл не успела звука произнести.

- Если ты о возвращении сестрицы, то я бы сказал: "Поостерегись. Отправь ее в четвертый мир. Там ее место".

- Ты против, - констатировала Эл.

- Тебе же неловко решать этот щекотливый вопрос самой, найди того, кто исполнит твое желание. Найдется ли такой исполнитель? Знаешь, что меня смущает. Ты провела в мирах немало времени, но о тебе почти никто не знает. Ты фигура совсем не легендарная и незаметная в местной истории. О тебе что-то слышали и никто тебя не знает. Фьюла же останется в памяти не одного поколения, пусть дурными делами, но зато никто не усомниться, что она - великая.

- Не пойму, к чему ты клонишь?

- Прояви волю и власть. Покажись смертным. Ты взбудоражила четвертый мир, займись третьим. Крепкая рука цениться выше уговоров. Ты можешь ей приказать. Прояви силу. Воспользуйся своим правом. Если ты выиграла состязание, и отец признал тебя, глупо не пользоваться своим положением. В случае с Фьюлой ты удовлетворишь чаяния смертных, что соответствует твоему хваленому кодексу.

Лоролан говорил убежденно, словно ясно видел, что быть иначе не может. Он посмотрел внимательно, заметил изучающий взгляд и добавил.

- Это правильно. От тебя зависит ее судьба, ее положение здесь. Сын Браззавиля и сам Браззавиль, Элли. Вспомни, чем для них обернулось твое покровительство. От мальчишки этот мир избавили, Браззавиль присягнул тебе, а Фьюла станет тебе врагом. Она не отравит жизнь мне, не посмеет перечить отцу, она выплеснет свою ненависть на тех, кто тебе поклоняется.

Эл испытывала сомнение. Лор прав. У нее возникло желание развернуться и отправиться обратно, в покой комнаты.

- Трудно противоречить себе, - сказал он.

Лоролан вдруг улыбнулся и коснулся губами ее лба. Эл резко отскочила. Волна прошла по телу, и рана отозвалась болью.

- Ты великая. Пора этим пользоваться, а ты играешься в пилота и правдолюбца. Этим ты меня просто покоряешь. Я то готов причинять тебе страдания, то готов избавится от Фьюлы сам.

Эл отошла от него, он понял, что она не возвращается, она явно направилась в сад.

- Отец сказал тебе про вызов? Про битву?

- Да. Зачем спросил?

- Хотел напомнить, что всегда в запасе есть крайнее средство. У Фьюлы против такой махины как ты, будет мало шансов на победу.

- Слышать не хочу, - с досадой сказала Эл.

- Отец желает говорить со мной.

Он пошел дальше, довольный этим разговором. Она остановилась и задумалась. Он смог остановить ее.

Лоролан взошел на ярус выше и увидел, что старания его были напрасными. Эл уверенно шла к дому Браззавиля. Он уже показался в проеме овальной двери и ждал госпожу. Так она решилась или нет? Ее влияние слабо, ее присутствие стало сложно улавливать. Лоролана беспокоило это обстоятельство. Он должен знать, что с ней происходит, чем она наполнена, иначе, она станет неподвластна его влиянию.

- Жаждешь превосходства, - голос отца прогнал его мысли. Лоролан встал в гордую позу. - Напрасно. Она недостижима для тебя. Скоро ты не только перестанешь улавливать ее присутствие, но и перестанешь ее узнавать. Едва ли Элли станет чем-то иным, чем она есть. Ты снова пытался торговаться с ней. Когда же ты поймешь, что она выше этого.

- Это до той поры пока она не познает механизмы взаимодействия в твоих мирах и подлинное отношение к тебе многих твоих подданных. Ты не всемогущ. Она уже знает. Без владычицы у этого мира нет перспективы, а она скорее позволит растерзать себя, пойдет на любые муки, только бы не встать на одну ступень с тобой. Элли не что иное, как то, что она есть - истинная правда. И когда она доберется до правды…

- Я больше не позволю тебе даже попытаться. Последуешь за Фьюлой. Запомни, сын, еще одна попытка напомнить ей о матери, и ты лишишься моего покровительства. Стать смертным будет для тебя наилучшим исходом. Слово владыки.

Эл, тем временем, переоделась. Она не спешила. Браззавиль заметил ее борьбу и задал вопрос:

- Вы не хотите ее возвращать?

- Браззавиль, а ты хотел бы ее возвращения?

- Нет. Но она может быть вам полезна.

- Может быть.

- Она оттянет на себя симпатии Лоролана. Вы лишитесь союзника, не столь ценного, зато избавитесь от его домогательств.

Откровенность Браззавиля заставила Эл улыбнуться.

- Лоролан увлечен не мной, а своим возможным возвеличиванием благодаря мне. Он не оценивает, в какой степени он теряет мое уважение.

- Эл, он коварен.

Браззавиль замолчал, чтобы не продолжать.

- Я знаю, что ты имеешь в виду. Он единственный из наследников, не считая меня, кто остался здесь.

- Он бредит мечтой занять место владыки.

- И займет, - с пугающей уверенностью в голосе заявила Эл.

Браззавиль едва не выронил ножны, что держал наготове, пока она переодевалась.

- Миры умрут, Элли.

Браззавиль назвал ее полным именем, что заставило Эл вопросительно посмотреть на него.

- Не так просто. Я подметила удивительные вещи во время моего последнего приключения. Природа, какова бы она не была, не создает однозначных схем. Выживание системы - обязательное условие эволюции. Для этой цели найдется масса ходов и способов. Поверь мне, я слегка в этом разбираюсь. Еще у жизни есть великое качество, - Эл похлопала Браззавиля по плечу и забрала меч, - неуничтожимость.

Он проводил ее, а когда она растаяла на краю белой дороги, он посмотрел в сторону дворца и тихо сказал:

- Я не хочу доживать до времен, когда тебя здесь не станет.

Глава 2 Капитан

Крик ребенка заставил Мейхила отвлечься от поисков. Что произошло, чтобы мать бросила малыша без присмотра? У него четверо младших в семье, и всем хватает внимания. Он свернул к маленькой площади. Он увидел ребенка, не такого уж несмышленого. С чего он вздумал истошно орать? Он кричал одно слово.

- Капитан! - вопил детский голос.

Мейхил удивился.

Детская головка вертелась из стороны в сторону, испуганные глаза высматривали в толпе знакомый силуэт матери. Какого пола ребенок Мейхил понять не мог. Общинники за пределами столицы одевали детей одинаково. Он приблизился, хотел взять ребенка на руки, тот оказался шустрым и, увернувшись, бросился наутек.

- Капитан! - на бегу кричал он.

Но капитан как раз он. Мейхил был капитаном охраны королевы. Должность не распространенная в столице. Кого зовет ребенок?

Вдруг малыш прекратил крик, резко повернулся на бегу и кинулся к невысокому незнакомцу в серой одежде и высоких сапогах. Мейхил поспешил к нему, тройка воинов выскочила на площадь, увидела Мейхила и пошла навстречу на его знак.

Он подскочил к серому и схватил его за рукав. Удивление его продолжалось. Малышка, а это была девочка, обвила руками ногу в сапоге и вела себя с чужаком как со знакомым. По крайней мере, с таким грузом он не убежит. Кисть незнакомца легла на детскую голову.

- Опять потерялась, - сказал спокойный голос.

- Почему она звала тебя капитаном? - спросил Мейхил строго.

За спиной у незнакомца уже стояли трое воинов, ему не сбежать.

- Легче легкого, - с усмешкой ответил серый и посмотрел так, словно знал о чем думает Мейхил. Его слова словно служили ответом на мысль Мейхила.

- Отвечай на вопрос, - угрожающе потребовал Мейхил.

- Едва ли ты поймешь мое объяснение, - ответил он.

- Ты намекаешь, что я глуп?

Мейхил посмотрел в темные зрачки, но нахал отвел глаза.

Воины подхватили его под руки, один пытался оттащить ребенка.

- Ты будешь заключен в тюрьму. Там тебе объяснят, как следует отвечать на вопросы, - с достоинством объявил Мейхил.

К ним, спотыкаясь, спешила женщина. Она набросилась на солдат, отбирая девочку, попутно стараясь отпихнуть их от серого.

- Что налетели! Это моя дочка! Я потеряла ее! Так заплачу за это! А ее не трожте, она со мной!

Тут серый сделал рывок, да такой сильный, что воины не удержали его. При попытке снова его схватить он толкнул одного и уперся рукой в грудь другому.

- Не дергайся, солдат. Стой тут, - сказал серый.

Воин остановился, словно приказ что-то значил для него.

- Успокой их, - обратился он к Мейхилу. - Не то накостыляю твоим молодцам прилюдно. Вот будет позор.

На площади появились еще две тройки воинов. Мейхил подал знак.

Пока он дел знаки серый поднял девочку на руки и чмокнул в щеку.

- Ну, визгунья, сдала ты меня самым милым способом. - Она протянула ребенка матери. - Держи ее, а то снова удерет.

Потом он оторвал что-то от ворота своей куртки и протянул женщине.

- Заплатишь этим штраф.

- Спасибо тебе. За что тебя могут взять под стражу? - с недоумением спросила женщина.

- В этом городе найдется за что, - ответила Эл. Тут она повернулась к симпатичному и совсем не суровому, хоть он и напускал на себя суровый вид, командиру солдат. - А действительно за что?

- У меня приказ, - ответил он. - Ты выглядишь, как разбойник. Ни один горожанин не выглядит так, как ты. И не носит такие сапоги.

Серый едва на захохотал, сдержался, потом в его взгляде отразилось сочувствие. Мейхил догадался, что предмет сочувствия он сам.

- Нынче путешественников ловят и сажают в тюрьму за сапоги? Экий юридический нонсенс?

- Ты помог сбежать певцам, - добавил Мейхил.

Тем временем к кругу воинов присоединялись свидетели происшествия. По лицам Мейхил читал, что они на стороне серого.

- Кто освидетельствует тебя? - спросил он громко, горожане попятились, как он ожидал.

- Полагаю, королева знает меня, - прозвучал ответ.

- Ты арестован по приказу королевы! - громко произнес Мейхил, чтобы у всех отпало желание защищать чужака.

На его громкий голос в стане наблюдавших послышались смешки. Мейхил почувствовал, как воин, что стоял всех ближе, тронул его за руку и тихо шепнул:

- Это женщина, капитан, приказывай скорей, чтобы уводили, люди недовольны. Ты, капитан, перепутал парня с девушкой, потому смеются. Проводи мать с ребенком к судье, мы сами ее отведем в тюрьму.

Мейхил с трудом понял последние слова. Его взгляд прилип к лицу человека в сером. Она же старалась не смотреть на него, обводя взглядом людей за спинами воинов и кивая, словно видела знакомых.

Он сделал, как советовал воин. Девушка не позволила ни одному из охраны притронуться к себе, так и пошла в кольце. А Мейхил указал женщине с девочкой дорогу к судье. С нее полагалось взыскать штраф за то, что она бросила дитя без присмотра. В столице на этот счет законы строгие. Так боролись с бродягами. Женщина не походила на бродягу.

Она оказалась женой оружейника, который привез оружие на заказ, и взял семью в столицу. Женщина пожаловалась, что девочка очень любопытная и шустрая, уследить за ней трудно, так она потерялась. Мейхил дождался, пока взыскание будет назначено. Судья вызвал оценщика, когда в уплату женщина предложила камень. Возникла заминка. Мейхилу хотелось доложить королеве об исполнении указания. Он мог уйти, поскольку женщина предложила плату, его удержало любопытство, камень ей дала арестованная. Судья этим не интересовался. Но оценщик смотрел внимательно, Мейхилу стало любопытно, что он скажет. В итоге жене оружейника назначили приличную сумму сдачи, чему она сильно удивилась.

- Откуда у тебя этот кристалл? - поинтересовался оценщик.

- Дала его наша попутчица. Мы вместе приехали в город. Она путешествует. Камень от нее, - ответила женщина.

- Она под арестом, - предвосхитил Мейхил следующий вопрос.

Судья и оценщик переглянулись.

- Из-за камня? - поинтересовался судья.

- Нет. По приказу королевы, - ответил капитан.

Двое снова переглянулись.

- Она добропорядочная девушка, - вступилась женщина. - Почему бы ей ни быть богатой? Я верну ей остаток, что вы выплатили мне, когда мы снова встретимся.

- Вы едва ли встретитесь, - отреагировал Мейхил.

- Вот, что скажу я тебе. Молодой ты. Глупый. Не пожалел красавицу, с парнем спутал. И дня не пройдет, как она будет свободна. А если ей сделает ваша королева плохое, то вся наша земля перейдет под власть города проклятых. Так и передай ей и королю ее, - заявила женщина.

Судья и оценщик переглянулись.

Капитан не успел возразить, как женщина схватила на руки девочку и решительно вышла на улицу. Она ворчала тихо, когда он последовал за ней. Потом они разошлись в разные стороны. Мейхил вернулся к королеве.

- Это хорошая новость, - королева Фьюла наградила его холодной и красивой улыбкой. - Глупые слова глупой женщины пусть вас не тревожат. Ее угрозы не имеют силы.

- Когда назначить допрос? - спросил Мейхил.

- Это не ваша забота, когда ее допросят, - сказала королева строго. - Я жалую вам три дня отдыха. Поезжайте к морю.

Мейхил шел домой и вспоминал события этого утра.

***

Было пасмурно. Это утро было одним из тех, когда Мейхил вспоминал, что его должность обязывает преодолевать ленивую скуку службы. День предвещал плохую погоду, а значит, часы покажутся бесконечными.

Он стал капитаном охраны королевы два с небольшим года назад. Этой должностью его наградили за то, что он закрыл королеву от ножа убийцы. Должность в большей мере почетная, чем командирская, в подчинении у него всего десяток воинов. Он молод, чтобы командовать большим числом.

Семья не одобряла его службу, а поскольку он жил в отцовском доме, то терпел нарекания родителей до тех пор, пока не позволит себе женитьбу и свой дом. И каждый раз, выходя на улицу, старался забыть разногласия и представлял прекрасный облик королевы.

Он обожал королеву. Взглянуть на нее раз в день он считал хорошим знаком. Она была прекрасна настолько, насколько может быть прекрасно женское существо.

Сегодня она позвала его сама, в свои покои. Он замирал от ее голоса и следил, как она движется.

Сквозь открытые окна комнаты слышалась песня с городской площади.

- Слышишь? - обратилась она.

Она первой подошла к окну. Мейхил наблюдал, как она пристально смотрит вниз. Он осмелился подойти и взглянуть на то, что привлекло внимание королевы.

Под окнами расположились певцы. Они тянули приятный мотив, веселый, совсем не в настроение утра. Слова сплетались в изящные поэтические обороты, но смысл фраз был провокационным. Они пели о лучших временах с явными намеками на то, что нынешнее время лучше пережить где-нибудь в горах, подальше от столицы, "где правит торжествующее лицемерие".

Вокруг собралась стайка ребятишек, и они приплясывали и кривлялись в такт музыке. Мимо проходили горожане, озабоченные делами наступившего дня. Среди беззаботных детей был единственный слушатель, который стоял близко от певцов и никуда не спешил уходить. Мейхилу показалось, что музыканты нарочно выводят свои трели, стараясь снискать его одобрение. Самый голосистый певец без инструмента делал ему знаки, в ответ слушатель кивал.

- Я замечаю, что вам нравиться мотив, - холодно заметила королева.

- Да. Мотив приятный.

Мейхил понял, что его одобрение не нравится королеве.

- Прогнать их? Или арестовать?

- Этих прогонишь - другие появятся. Этих сумасшедших напугать невозможно, они тупо верят, что служат чему-то доброму. Они просто бездельники и бродяги, и нет такого закона, чтобы запрещать им петь, - с презрением сказала она. - Меня интересует другой персонаж. Этот. В сером.

Она указала изящной рукой на человека внизу.

Тот самый слушатель. Мейхил более пристально стал рассматривать его и перестал слышать музыку. Чужак в серой одежде и высоких дорожных сапогах, будто бы заметил взгляд и оглянулся.

- Он странно одет,- заметил Мейхил.

- В чем странность? - спросила королева.

- По утверждениям такая обувь не всем по карману. Носят ее бандиты в горах и редко путешествующие вельможи из иных земель. Обладатель сапог не похож на вельможу, одет скромно, не по местной моде. Признаться, таких костюмов я не видел раньше.

- Арестуйте его, - приказал королева. - Мне нужно, чтобы он оказался в нашей тюрьме, а не городской. И осторожно, он не простой бродяга. И еще. Все-таки, выставьте из города этих певунов. Они мне не нравятся.

На площади - толчея. Десять его воинов пробирались к серому с трудом. Он не двигался с места, ничего не подозревая. Потом Мейхил увидел, как он спокойно подошел к музыкантам, что-то шепнул. Музыка стихла. Среди певунов возникло оживление, а потом они стремительно скрылись. Тут Мейхил догадался, что серый неким образом предугадал его план. Он помог певунам и скрылся сам. Его серая куртка мелькнула уже далеко, в проеме арки на выходе с площади.

Мейхил вернулся во дворец и попросил подмоги. Он не надеялся найти чужака быстро. Потом он совсем не надеялся его найти. Тридцать воинов сновали по городу. Если чужак укрыт горожанами - его не обнаружить.

Ему улыбнулась удача. Крик ребенка привел его к цели. Мейхил усмотрел в этом высшее покровительство.

***

Он добрался до побережья к вечеру. Тут было так спокойно, что Мейхил решил посвятить себя только отдыху, забыть о столичной суете. Наконец-то, он один.

Круглый домик для отдыха, который предложил ему местный житель находился шагах в пятидесяти от воды. Хозяин домика любезно сообщил, что можно посмотреть в округе, снабдил его местными лакомствами и принес дров. Было очень тепло. Начало весны. Однако хозяин посоветовал разжечь огонь на берегу и провести вечер у огня, такой отдых - самый лучший.

Мейхил бродил по берегу. Море подступило сюда не так давно, заняв место песчаной пустыни. Берег не обживали, считалось, что вода может подняться и затопить окрестности или, наоборот, отступит.

По берегу далеко друг от друга расположились маленькие временные домики, специально для отдыха. Они повторяли друг друга круглыми формами, купольными крышами, большими окошками и занавешенными тканью дверями.

Глядя на это милый ландшафт, он впервые вспомнил, что наступила весна. Он ловил едва ощутимый ветерок, легкий с запахами моря. Он закрыл глаза и… Ему вспомнилось лицо арестованной. Приказ исполнен, и служебное рвение уступило место удивлению. Если женщина, то очень необычная. Прежде, кроме одежды его ничто не привлекло. Потом он смотрел в лицо, смотрел достаточно долго и внимательно, чтобы его запомнить.

Он отогнал воспоминание. Он уехал из столицы, чтобы отвлечься от службы и ничто не должно его беспокоить.

Он бродил по берегу пока сумерки не начали стирать границу песка и воды, сходил за подаренными дровами и развел костер. Действительно, вечер у костра - лучший отдых. Он любовался огнем просто так.

Он любил смотреть в огонь, но дома у очага сновала мать или сестра, отправляя его за недостающими продуктами, или заводя разговоры о глупостях, а порой намекая, что его служба королеве - сомнительное занятие. Через короткое время ему было не до огня в очаге, огонь обиды полыхал в душе. Он уходил.

Пора подумать о женитьбе. От такой мысли становилось не по себе. Мейхил не желал обычного течения жизни, как дворцовый служащий. Он думал о возможной супруге только потому, что это был повод уйти из семьи, а это, пожалуй, не честно. И не было такой на примете, чтобы ради нее поменять свою жизнь.

Он прогнал эти мысли и всмотрелся в огонь. И в пламени костра сами собой проступили уже знакомые навязчивые черты. Мейхил залюбовался ими, представляя, как от ветра колышутся светлые локоны. Глаза смотрели на него, она не отводила их. И у него внутри возник поток слов.

- Зачем ты ведешь эту жизнь? Какая нужда привела тебя в город? Зачем? И откуда королева знает тебя? А ты знаешь королеву. И пристало ли девушке или женщине облекаться в грубые одежды, выдавая себя за мужчину. Странная, очень странная.

- Спасибо, что зажег огонь, дружище.

Мейхил оказался снова на берегу, плен красивого лица отпустил его. Недалеко стоял низенький человек, при свете костра он походил на бродягу.

- Меня отнесло течением от берега, стемнело быстро, и я мог остаться в море до утра, если бы не твой огонь. Удружил, - говорил он с доброй улыбкой.

- Я не зажигал огня, чтобы кого-то позвать с моря. Я отдыхаю.

- Можно, я погреюсь. Продрог, - попросил маленький человек. - Прости, если отвлек тебя от размышлений. Ты что-то говорил, когда я приблизился, я подумал, что ты ко мне обращаешься. Судя по твоему взгляду, ты меня не видел. Видимо мысли твои были далеки от этих мест. Вечер хорош. Устал.

Он присел, не дожидаясь приглашения. Мейхил заговорил, наконец, не смущаясь пришельца с моря.

- Я думал о девушке, - сказал он. - Я видел в огне ее лицо. Это с ней я разговаривал, а думал, что молчу.

- Она красива?

- Да. Я бы счел ее красивой. У нее приятный овал лица. Волосы очень светлые, у наших женщин не бывает таких, и они лежат кольцами. Но у нее суровый взгляд, и характер как у разбойника.

- Ха-ха-ха, - засмеялся человек. - Прямо дева из чуда при Гирте.

- Что? Откуда?

- Неужели не слышал о такой? По твоим словам будто бы та красавица. В твоем возрасте все молодые люди, выбирая невест, представляют себе образ из легенды.

- Я не знаю этой легенды, - признался Мейхил. - Расскажи мне ее, я не хочу больше думать о той девушке. Расскажи мне про другую, я охотней ее стану представлять.

- А твоя чем тебе не угодила? Или повздорили?

- Она - преступница. Она в тюрьме теперь.

- Да, ну! Так почему ты ее представляешь?

- Она красивая. Да о чем я действительно говорю! Я устал и брежу. Рассказывай свою историю, - решительно попросил Мейхил.

- И верно. История, - согласился человек. - Добрая история. Раз поспорили поклонники владыки с поклонниками владычицы, кто из покровителей больше заботиться о своих подданный. Спор был глупый, однако такие-то споры доводят до драки. И они подрались! Самым позорным образом. Ха-ха-ха! А через ту местность, там текла речка и стояла деревушка Гирта, проходил не то путник, не то странник.

- Так путник или странник? Если путник, то твоя история может оказаться правдой, а если ты станешь утверждать, что там проходил странник, то уж наверняка - сказочка детская.

- Стало быть, в странников ты не веришь. Пусть будет путник. Простой прохожий. Путешественник.

- Эх, не люблю я бродяг, - перебил его Мейхил.

- Да не бродяга, слова не даешь выговорить. Тот был невысокий, какой был - никто не помнит, говорят, носил сапожищи высоченные.

- Значит, это был разбойник.

- Что ты прицепился к слову. Успокойся, его побили, быть может, это тебя утешит.

- Да, утешит. Эта обещала побить моих солдат. Вот нахалка.

- Значит, так! - прикрикнул человек, чем заставил Мейхила замолчать. - Они его взяли в плен, другие отбили, а потом разобрались, что он чужой, пришлый.

- Точно. Только разбираться никто не стал. А я мог.

- Да ничего ты тогда не мог, ты еще не родился. Тому уж два столетия минуло. Умолкни, а то уйду.

- Продолжай. Буду слушать, - согласился Мейхил.

- И попросили они у чужака совета. А тот говорит, мол, когда увидите самый прекрасный рассвет, то обязательно запомните, какие краски в нем будут. Ведь известно, что у владычицы одеяние как лиловое сияние, а у владыки от черноты - до синего и в голубой. Каких цветов больше - таков и ответ. Ждали они долго, кто говорит десять лет, кто и больше говорит. И уже город выстроили, собрали армии, уступать друг другу никак не хотели. Устали ждать и назначили день битвы. Собрались по две стороны большого поля. А одной армией, тех, кто поклонялся владыке, командовал сам Мелион - большой воин.

- Старик Мелион! Тот, что служит нашему королю? Вот уж не подумал бы, что он мог армией командовать.

- Так ты знаешь Мелиона? Ведь ты мог бы у него все узнать.

- Он не любит таких, как я. Я служу королеве.

- Не повезло тебе. Эх, выходит, меня будешь дальше слушать.

- Буду.

- И они уже двинуться друг на друга собирались. Но возникла заминка и будто бы к Мелиону пришла сама дева. Красавица. Одета скромненько, в мужское, как солдат. Низенькая. И заявила она, что битвы не будет. А соперники упрямы, того и глади станут биться. И она приказал им ждать рассвет. Обещанный рассвет. И распахнулось небо такими красками, что забыли спорщики, где они находятся. И в сиянии стояла фигура то ли воин, то ли дева и краски все лиловые с синим. Будто бы от солнечного света та пришелица преобразилась в красивейшую из женских созданий. Чудо, что тут скажешь. Сошлись армии и помирились.

- А дева?

- Говорят, никто ее не видел с той поры, а еще говорят, что если она появляется, то происходят очень странные события. Говорят, что появлялась она еще раз, что она велела стеречь двери, с той поры темные служители другого мира не посещают нас, не берут жертв. Ух, сколько с той поры придумали. Я такие истории слышал, что хоть смейся, хоть злись. Хороша моя история?

- Ты так и не описал лицо. Какое лицо было у той девушки?

- Да откуда же я знаю. Каждый сам себе рисует. У всякого своя красота. А вот Гирта есть.

- Знаю я Гирту. Там большая крепость.

- Как же так? Был в Гирте, а истории не знаешь?

- Был давно, но я не слушаю сказок.

- А меня слушал. Чудной.

- Слушал, чтобы о ней не думать. И все равно думаю.

- Э-э. Ты поди влюбился. Вон глазки горят. Так бы к ней и побежал.

- Не говори глупостей. Я не могу любить преступницу, это выше моего достоинства.

- Ну, пойду. Спасибо за твой очаг. Ночи здесь весной замечательные.

Он поднялся устало и скрылся в ночной темноте.

Мейхил сидел у огня пока тот не догорел. Его мысли блуждали вокруг услышанной истории, и на беду вместо образа девы он видел серую девушку, и ее волосы светлыми локонами колыхались в такт догоравшему огню.

Под утро он принял твердое решение оставить отдых и вернуться в столицу. Чтобы избавиться от наваждения, нужно побеседовать с ней. Он сможет разорвать навязчивый круг мыслей и образов, когда узнает, что она груба, а деяния ее преступны.

***

Мейхил спустился в подземный ярус дворца, где расположилась дворцовая тюрьма. Визит он объяснил тем, что желает поговорить с преступницей, которую изловил недавно. Свой интерес он изобразил как служебное рвение, а не как поручение королевы. Его впустили. Смотритель тюрьмы пожаловался, что прошлой ночью здесь была драка с участием его подопечной. Мейхил не удивился. Объяснить причину потасовки и ее исход смотритель не смог, не он дежурил ночью и обстоятельств не знал.

Мейхил сам отворил тяжелую дверь и вошел, служитель опасался пленной. Мейхил осмотрелся. Ей предоставили хорошо освещенную, но холодную комнату. Она сидела на каменной лавке, глаза ее были закрыты. Мейхилу стало не по себе. У нее была разбита губа, поцарапана щека, а кисть одной руки была перевязана подручной тряпицей. Скорее это следы избиения, чем драки, он приблизился и заметил синяк на скуле. На ней не было куртки, она сидела в одной рубахе, опираясь спиной на холодную стену.

Мейхил нахмурился, снял свою теплую накидку и протянул ей.

- Тебя били?

Она поиграла желваками на скулах, но не потому, что злилась, Эл пыталась не улыбнуться, берегла губу.

- Почему тебя раздели? Я прикажу вернуть одежду.

Она кивнула в знак согласия и сказала:

- Буду благодарна.

- Мне не нужна твоя благодарность. Я велю наказать охрану за произвол. Не потому что лоялен к тебе, а потому что так правильно, - сурово провозгласил Мейхил.

- Правильно было бы отвести меня к королю, на крайний случай - к королеве. Меня держат тут третьи сутки без допроса, и терпение мое кончается, - сказала она.

- Тебе придется запастись терпением.

- А какова цель вашего визита, капитан?

Она хитро прищурила глаза.

Мейхила смутил этот взгляд, будто она знает причину и нарочно дразнит его.

Он опять обратил внимание, что она не смотрит в глаза, а куда-то мимо на противоположную стену. Мейхил заставил себя тоже не смотреть на нее, есть в ней нечто, что захватывает внимание.

- Я хотел узнать, зачем ты ведешь жизнь преступника? Что привело тебя к такой жизни?

Ее глаза расширились, и она перевела взгляд на него, взгляд удивленный, словно он сказал сущую нелепицу.

- Кто ты такой, чтобы судить о моей жизни? Или ты читаешь в душах людей? - тон ее не предвещал доброго разговора.

Мейхил не питал надежды, что она немедля раскается и решил хотя бы попытаться внушить ей мысль об ошибочности такого существования.

- Подобает ли молодой девушке бродяжничать и вести себя, как разбойник.

- Это я что ли побила охрану? Святые небеса! Я позволила себя избить, чтобы эти олухи оставили меня в покое. А куртку отобрали, чтобы обыскать на предмет ценностей. Какая мразь у вас служит. А по свету ходят слухи, что у вашего короля наилучшие и благородные воины. Хм. Сомнительно. Давно нужно было навестить ваш город. Вот что, капитан, верни мою куртку, а потом продолжим беседу. А то проваливай, я аудиенций не назначала.

- Ты забываешь, что сидишь в тюрьме, - напомнил он.

- А мне безразлично, где думать. Так как на счет куртки? Ты обещал.

- Ты дерзишь. Извинись или я уйду.

- Хм. Скатертью дорога. Напомни королеве, что на нее наложены некоторые обязательства. У нас с ней непременно состоится встреча.

- Откуда ты знаешь королеву?

Она состроила презрительную гримасу и указала глазами на дверь.

Мейхил резко развернулся и, подойдя к двери, толкнул ее ногой. Служитель стоял за дверью и отскочил.

- Где ее одежда? - спросил он у служителя.

- Я не имею представления, - ответил он.

- Так найди! Приказываю! Здесь место ворам, тут они и окажутся. Найди тех, кто дежурил ночью и передай, что они ответят за насилие.

- Не кипятись, солдат. Они уже кутят на мои камушки, - раздалось у него за спиной.

Она встала и подошла к двери, служитель отошел к противоположной стене коридора.

- Тебе известен некто Неихен? - спросила она служителя.

- Известен, - кивнул он.

- Пошли к нему человека, куртка у него. И передай, что пока я тут живу, пусть в подземелье не суются, а кто сунется щадить не стану, все, что они у меня украли, пойдет на услуги лекарям.

- Я передам. Будьте уверены. Передам, - заискивающе согласился служитель.

Мейхил вышел из комнаты, с грохотом захлопнул тяжелую дверь, мелкие песчинки посыпались с потолка. Он схватил служителя за шиворот.

- Ты! Ты мерзкое животное, позоришь трон. Перед кем ты пресмыкаешься?!

- Ш-ш-ш, - зашипел служитель и вжался в стену. - Не кричи, капитан. Тут, как бы объяснить, слухи ходят, что она не из бандитов. Э-э-э, она может того…

Он посмотрел в потолок.

- Ты обезумел! Это приказ королевы! Самой королевы!

- Так… Э-э. Кого ж она только сюда не отправляла. Ну, люди-то все порядочные. Ты полегче. Она ж разбуянится, покалечит мне моих ребяток. Вон она ночью как повыкидывала и дверь заперла, не отпереть было. Ты бы и верно, отвел ее к королеве, не хочу я за ней присматривать.

- Что ты болтаешь? Кого повыкидывала?

- Ну, э-э, охрану. Они к ней вошли ночью, она лежит будто мертвая. Они ее трясти, насмехаться, заметили камушки под воротником, и забрать хотели. Она очнулась, они принялись ее лупить. Я уж точно знаю, куртку они отобрали, а потом она разозлилась, чуть их не зашибла. Говорят, дверь ими открывала.

- Ты болен! Где ты наслушался таких сплетен! А ну, отправляйся за ее одеждой! Сам! Разжалую, сам здесь поселишься!

Дверь напротив отворилась.

- Что вы орете! Голова от вас кругом. Смертные! Тебя за курткой послали? Топай. Шустро. А ты, капитан, останься. Чувствую, нужно нам разобраться. Заходи, поговорим.

Мейхил обернулся, отпустил служителя. Тот засеменил по сводчатому коридору прочь. Мейхил посмотрел на нее с любопытством. Она стояла в дверях, с его накидкой на плечах, как хозяйка, зазывающая гостя.

Он вошел обратно, закрыл дверь.

Она села на один край лежанки, а ему указала на другой.

- Садись, капитан.

Он остался стоять.

- Почему ты позволила избить себя? - спросил он.

- Я очнулась оттого, что меня бьют.

- Что значит, очнулась? Ты больна?

- Нет. Опустим эту тонкость, долго объяснять. Если я верно догадалась, то ты пришел по своей воле. Ты не на службе, стало быть, визит частный?

- Я не совсем понимаю твои выражения, хотя наш язык ты хорошо знаешь. Откуда ты?

- Я с севера. - Эл прикрыла тыльной стороной ладони рану на губе, она чуть улыбнулась, и стало больно.

- На севере море, - подозрительно заметил Мейхил.

- Я из-за моря. С другого берега. И это совсем не важно. Я даже имени твоего не знаю, капитан. Мог бы из вежливости спросить у девушки, как ее зовут, или королева тебе сообщила?

- Нет. Как твое имя? - Мейхила смутил ее вопрос, были в нем насмешка и нечто неуловимо трогательное.

- Мое имя - Эл. А твое?

- Мейхил. У тебя странное имя. Не слышал даже похожего. Оно подошло бы мужчине.

- У меня есть полное имя, но я его не скажу. Меня коробит, когда меня называют полным именем.

- Оно позорно звучит?

- Что ты сразу в крайности кидаешься. Фыф. То я разбойник, то имя у меня позорное. Тебя не учили этикету?

- Не с пленными.

- А я не пленная. Знаешь, почему я тут оказалась? Потому что так ближе всего до короля и королевы. Пара ярусов выше. - Она указала пальцем в потолок. - Во дворец меня едва ли впустили бы, тут пришлых, да еще с моей внешностью, ох, как боятся.

- Но отсюда ты до них никогда не доберешься, если не будет на то воля наших правителей.

- Мне собственно все равно, кто из них снизойдет до общения со мной, но я бы предпочла короля. У меня к нему поручение. Оно касается королевы, которая, завидев меня на площади, решила избавиться от меня, как от многих тех, кто тут оказывался. Она спрашивала про оружие?

- Я не стану тебе отвечать. Ты делаешь вид, что что-то значишь. Я не верю тебе.

- Послушай меня. Передай королеве, что я хочу разойтись миром. За тем и пришла. Передай ей, раз уж ты ей служишь, что пора ей вернуться назад, такова воля ее отца. Она поймет. Просто пойди и скажи ей это. А с королем я сама поговорю.

- Каким же это образом?

- Если до ночи меня не выпустят, я уйду сама.

- Это невозможно.

- Хорошо. Я назначаю тебе встречу. Этим вечером, после заката, в покоях короля. Скажем, в его любимом зале.

- Откуда тебе известно о любимом зале короля?

- Не разочаровывай меня, я начну считать, что ты глуп. О любимом зале короля, который королева украсила цветами невероятной красоты, знают в этом городе даже дети. Итак, мы выяснили, как меня зовут, что я не преступник, что в городе я по очень важному делу. Так, что еще тебе сообщить, чтобы я стала в твоих глазах более привлекательной натурой?

Эл прочла в его взгляде тоску, даже скорее разочарование.

- Стала в моих глазах? - переспросил он.

Мейхил неотступно думал о том, что пришел сюда, чтобы обличить ее, увидеть в ней зло. Напротив, она выглядела приветливой. То как она разговаривала с ним в начале, как обращалась к служителю, как прикрикнула на них в дверях, - больше подходило бы под образ преступницы. Она заискивает перед ним. Нельзя ей верить. Он верил. Она вела себя так, словно в ее заключении в тюрьму было что-то само собой разумеющееся. Ее заявление о том, что она доберется до короля не выглядело бахвальством. Служитель вел себя так, словно она его сильно напугала. Мейхил поймал себя на мысли, что снова разглядывает ее лицо, а она опять на него не смотрит.

Он отвел глаза. Они молчали недолго. Потом она спросила:

- Мелион еще служит королю?

Мейхил вспомнил человека с моря, что присел к его костру, он тоже говорил о Мелионе. Он не любит охрану королевы, но у Мейхила появилось желание пойти к старому вояке и спросить про Гирту.

- Служит. Он старик уже, - ответил Мейхил. - Зачем тебе Мелион?

- Старый знакомый. Намекни ему обо мне. Вдруг заглянет сюда из любопытства. Его развеселит факт, что меня посадили в тюрьму. Тут тихо и мы могли бы мирно побеседовать. У меня для него хорошая новость. Мне удалось исполнить одну его старую просьбу.

- Откуда ты знаешь Мелиона? Он уже стар, ты не годишься ему в хорошие знакомые.

- Об этом не тебе судить. Ты приятный парень, но лучше бы тебе думать своей головой и поменьше слушать королеву. И вообще, служба у тебя - не позавидуешь, придется тебе искать новое занятие.

- А вот тут не тебе судить.

- Преданность - хорошее качество, если оно уместно. Что-то мне говорит, что надо бы сейчас идти к королю. Но шуму будет. Лучше бы нам побеседовать с глазу на глаз. Я его огорчу. Может быть, позовешь короля сюда?

- Ни за что. Пусть ему доложат о тебе. Ты тут по приказу королевы. Она не будет о тебе вспоминать несколько дней, у нее важный гость.

- Хорошо, упрямишься, значит, буду ждать до вечера, - вздохнула она.

Мейхил приготовился к новой порции обличительной речи, но она знаком остановила его. Стук в дверь возвестил возвращение служителя.

- Открыто, дружище, - откликнулась она.

Служитель вошел и виновато протянул куртку. Эл встала, взяла ее повертела и криво усмехнулась здоровой стороной губ.

- Неихена не было дома, одежду вернула его жена. Она была недовольна его поступком и обещала отругать его, - сообщил служитель.

- Нет лучшего наказания, чем сварливая жена, - вздохнула она и сбросила с плеч на лавку накидку Мейхила.

Она стала медленно одевать свою куртку, Мейхил поспешил помочь, ей мешала замотанная рука. Рукава сужались в предплечье, образуя наручи, он заметил, что они жесткие, словно в них вышита твердая защита. Она с трудом просунула туда перевязанную руку. Он поправил куртку, чтобы она хорошо села на плечах, девушка благодарно кивнула. У Мейхила перехватило дыхание. Голос служителя тюрьмы разорвал этот неожиданный контакт.

- Откуда известно вам, что она сварлива? - удивился служитель. - Оно верно, что она ругает его чаще, чем позволяет мужское достоинство. Вам знакомо семейство Неихена?

- Это было общее замечание, - ответила Эл и отошла от Мейхила на пару шагов.

- Как это? - не понял служитель.

- Он не имела в виду кого-то конкретно, - пояснил Мейхил, справляясь с волнением.

- Э-э. Это как же. Речь-то была о Неихене и его жене. Как это не конкретно?

- Уйди! - не выдержал Мейхил. - Тупица.

Служитель скрылся за дверью. Мейхил почувствовал неловкость, чтобы ее скрыть заговорит с фальшивой твердостью в голосе.

- Мне не нравиться, что ты здесь распоряжаешься. Я прикажу стеречь тебя очень ревностно.

- Зря ты прикрикнул на него. Он раб этого места. Пусть неумный, но он не поленился сходить за моей одеждой только потому, что испытывает ко мне уважение, смешанное со страхом. У этого человека могло быть иное будущее, если бы не королева.

- Ты всякий раз говоришь с неприязнью о моей госпоже. Не смей, - сделал замечание Мейхил.

- У меня есть основания ее недолюбливать, нет, скорее не любить. Да. Именно так.

- Именно поэтому ты в тюрьме.

- Здесь ты прав. Я в этом городе, потому что пришла с важным известием, а в тюрьме я оказалась, потому что ваша королева увидела меня и испугалась. Она вынашивает план, как убить меня, не вызвав всеобщего возмущения.

- Ты не достойна ее имени. Она великая. Она правит нами. А ты? Одного взгляда на тебя довольно, чтобы увидеть, что ты человек, не имеющий определенных занятий, ты водишь знакомство с оружейником и бродячими певцами. Твоя одежда пропитана пылью. Ты скитаешься…

- Остановись, капитан Мейхил. Я не обидчива, но ложно обвинять себя я не позволю. Не вынуждай меня грубо говорить с тобой. За человека, спасибо, мне лестно это определение. Оружейник - хороший спутник, а его дочка помогла тебе меня найти. Певцы тут совсем ни при чем. Я предупредила их, потому что знаю, что их без разбирательств могли обвинить в подстрекательстве к бунту. За песню. Я говорю о них, потому что они понятия не имеют, кто я такая. Я для них попутчица и слушатель. Только и всего. Извини. Тебе придется уйти. Мне больно говорить. Мне нужен отдых после прошлой ночи, и перед следующей.

Мейхил не желал уходить. Он остался бы. Но тут она повернула к нему лицо, он с вызовом посмотрел на нее. Он, наконец, заглянул ей в глаза, увидел темноту, словно его окунули в ночь. Это так подает свет от окна, что глаза кажутся бездонными. Для него пропали разбитые губы и ореол волос, остались глаза. Его стало мутить. Она отвела взгляд и хлопнула его по плечу на столько ощутимо, что наваждение рассеялось. Мейхил вдруг спросил?

- Почему служитель боится тебя?

- У него спроси, - иронией ответила она. - Иди же, капитан. Мне нужен отдых.

Последние слова она произнесла мягко. Мейхил ушел медленно, забыл запереть дверь.

Эл села на лежанку и хлопнула себя по лбу.

- Этого мне только не хватало.

Мейхил разыскал служителя и спросил:

- Почему ты ее боишься? Тебя должны уважать заключенные, а ты ей угождаешь и пресмыкаешься перед ней. Почему?

- Вы уж не сердитесь, капитан. Это как бы, э-э-э, охрана окрестила ее "Гиртской девой". А я с детства эту легенду уважаю. Я поверил, что она на нее похожа. И еще. От нее что-то исходит. Что-то удивительное, просто благоуханное масло на душу, как взглянешь на нее, замирает все внутри, - разоткровенничался служитель.

- Тьфу. Болван, - не выдержал Мейхил.

- Да, вам видней, - сказал ему вдогонку служитель.

***

Мейхил прошелся по дворцу и поздоровался с теми, кто дежурил сегодня.

- Тебя же отправили отдохнуть, Мейхил, - удивился дежуривший у покоев королевы другой капитан охраны. Он был старше Мейхила, но они дружили.

- Я не могу без службы, - ответил он и поймал себя на мысли, что лукавит. - Мне бы сказать королеве пару фраз.

- Нет-нет. Не могу тебя пустить. Тебя бы следовало отправить домой, но я то знаю, что ты не можешь ее не видеть.

Мейхил подумал, что он имеет в виду пленную, что его друг знает о его визите в тюрьму.

- Кого? - спросил он и состроил гримасу недоумения.

- Королеву, конечно. Не увидишь ты ее сегодня. Она не отходит от странного гостя, что явился вчера. Они ведут какие-то таинственные беседы. Она королю сегодня едва ли пару фраз сказала. Он сердился, но что ей до его обид.

- Я слышал уже о госте. Важный?

- Скорее странный, прячется от всех. А ты, говорят, отличился. Мои ребята потешались, что ты спутал ее с разбойником. Говорят она очень красивая, как Гиртская дева.

- Что вы заладили! Нет в ней ничего особенного!

Мейхил крикнул довольно громко, чем вызвал недовольство собеседника, тот начал уводить его от дверей со словами.

- Что ты ореш-ш-шь. Она меня накажет.

Дверь в покои королевы скоро открылась, она стояла на пороге недовольная шумом.

- Кто здесь? Узнаю голос. Мой верный Мейхил. Море не радует тебя? Что привело тебя сюда? - ее вопросы звучали с недовольством и угрозой. От ее взгляда Мейхил похолодел.

- Я был в тюрьме, - начал он и замер под ледяным взглядом королевы.

- Я не приказывала навещать ее.

Мейхил почувствовал, как леденеют пальцы.

- Не смей мне лгать, - предвосхитила она первую его мысль в свое оправдание. - Она не дает тебе покоя.

- Она сказала, что у нее важное известие, - выдохнул Мейхил.

- Не сомневаюсь. Где ее оружие? При ней был меч?

- Нет, - ответил Мейхил.

- Значит, она спрятала его.

- Я не знаю. Она хотела видеть короля.

- Меня мало волнуют теперь ее желания. А тебе я придумаю наказание позднее.

Она закрыла дверь сама. Мейхил и его товарищ с облегчением отступили от двери.

- Иди домой, Мейхил. Зачем тебя только принесло во дворец.

- Это все она. Из-за нее, - пробормотал Мейхил.

- Эх, братец. Провинился и сразу заговорил, как все. Королева не любит, когда тревожат ее покой.

- Это она, - повторил Мейхил. - Эл.

- Кто? - не понял его друг.

- Ваша Гиртская дева.

Мейхил ушел из покоев королевы, но не за тем, чтобы покинуть дворец. Он стал разыскивать Мелиона. Но в этот день старого вояку во дворце никто не видел. В душе Мейхила бушевали страсти, он был сильно возбужден, что собственно заставило его направиться к дому Мелиона.

Его встретила молодая женщина, объяснила, что отец не желает визитов. После настойчивых уговоров она поднялась на второй ярус дома, а по возвращении позвала его за собой.

- Что привело тебя в мой дом, юноша? - спросил Мелион хриплым голосом.

- Вы не здоровы, простите. Мне необходимо расспросить вас.

- Хм. Что капитану охраны королевы нужно от меня?

- Расскажите мне про Гирту, - поспешно выговорил Мейхил.

- Ты желаешь, чтобы я тебе сказки рассказывал? Кто из вас молодых теперь в это верит? Не буду рассказывать, я тебе не дядька.

- Вы там были. Вы ее видели, - натаивал Мейхил.

- А ну сядь. - Мелион указал ему на лавку у окна.

- Я не смогу усидеть на месте. Расскажите мне о ней.

- О ком? О битве?

- О девушке.

Мелион посмеялся и закашлял. Мейхил не припоминал, чтобы Мелион болел.

- Подай мне вон тот кувшинчик, - попросил Мелион.

Мейхил заметил на настенной полке единственный потертый временем кувшинчик. Он достал его и протянул старику.

Мелион откупорил горлышко, сделал единственный маленький глоток.

- Кончается, - сказал он задумчиво.

- Это лекарство? Я могу сходить за новым.

- В этом доме есть, кому за мной ухаживать. Только такого лекарства ты не сыщешь.

Мелион опустил руку с кувшинчиком. Мейхил взял его из рук старого воина, закупорил и поставил на место.

- Гирта, - повторил Мелион.

- Я знаю легенду. Меня интересует девушка. Опишите ее.

- Ты что встретил кого-то? - с интересом спросил Мелион.

- Да. Со мной случилось происшествие.

- Ты перепутал девку с парнем, об этом твоем происшествии судачит вся охрана во дворце, - со смехом сказал Мелион.

- Это так, - с обидой сказал Мейхил.

- Она не показалась тебе красивой?

- В первый момент - нет. Но сегодня я был у нее. Все называют ее Гиртской девой.

- Это не повод приходить ко мне. Ты будто бы влюбился, - заметил Мелион.

Мейхил нахмурился и, наконец, сел.

- Какие у нее волосы? - спросил Мелион.

- Светлые. Почти белые. Нет, они…

- Она все еще таскает высокие сапоги?

Мейхил кивнул, в груди зажгло. Это не ложь.

- Она вас знает, и сказала, что была бы рада, если бы вы заглянули к ней в тюрьму. Она смеялась надо мной или над вами?

- Ты неверно ее понял. Она знала, что ты ко мне побежишь. Что же ей нужно?

- Так вы знаете ее?

- Что ей было нужно? - настаивал Мелион.

- Она сказала, что исполнила вашу давнюю просьбу.

Не успел Мейхил договорить, как Мелион подался вперед, настороженно и внимательно посмотрел на молодого человека.

Мейхил немного подался назад. Странным было лицо старика, со следами сильной усталости, он словно превозмогал муку.

- Она посылала тебя к королю? - спросил он.

- Да.

- И ты не пошел, - заключил Мелион.

- Она нахально назначила мне свидание в покоях короля, сегодня вечером, как стемнеет.

- Вот, что, капитан. Придется отложить на сегодня сказки о Гирте. Беги во дворец и сделай все, чтобы ее привели к королю. Скажи моей дочери, пусть пошлет за Тоуном и его братом. Они нужны мне. Ступай.

- Значит, она действительно похожа на ту деву? Это правда? - решил все же узнать Мейхил.

- Да, на что тебе? Что это теперь изменит?

- Я не могу избавиться от ее образа. Она преследует меня.

- Я не могу тебе сказать, уж два столетия тому, я стар и память моя стара, - пожаловался Мелион.

- Не слышал никогда, чтобы Мелион что-то забывал, - возразил ему ради уважения Мейхил.

- Помнить, не означает знать наверняка, - уклончиво ответил старый воин. - Поторопись, давай, а то побежишь к ней на свидание.

- Она действительно может сбежать? - насторожился Мейхил.

- Хм. Да уж, тебя ждать не станет. И ты повежливей с ней, она тебе не девочка-невеста. Ступай.

Мейхил встревожился еще больше. Что-то не договаривает старый Мелион. Он спешно передал просьбу дочери Мелиона. Уже на пороге вспомнил, что она недавно овдовела и поселилась у отца. А ведь это его младшая дочь. Редко кто доживает до такого возраста, а старик все еще при должности.

Обратно во дворец его гнало не возбуждение и смятение, а тревога. Он ворвался в тюремный коридор, едва пробился сквозь охрану, стражники возмущенно преследовали его. А потом все застыли в дверях пустой темной комнаты. Ее там не было.

Мейхил взвыл от досады и, осыпая охрану всевозможными ругательствами и угрозами, помчался наверх, во дворец.

Покои короля располагались двумя ярусами выше тюрьмы. Здесь не было охраны. Кто угодно от простого горожанина до военачальника мог получить аудиенцию у правителя этих земель. Его встретил невысокий, щуплый и учтивый секретарь. Мейхил солгал, что у него поручение и беспрепятственно вошел в королевские покои.

Комната с невысоким потолком была хорошо освещена шарообразными светильниками. Они мерцали, и оттенок света был чуть голубоватым, что показалось Мейхилу странным. Окна были распахнуты настежь, все до единого. По комнате гулял вечерний сквозняк, смешанный с ароматами цветов. Они еще недавно заполняли комнату. Это была любимая комната короля. Та самая, где она назначила встречу. Но от прежнего очарования цветущих растений не осталось следа, они были поломаны и растоптаны. Завядшие бутоны были безжалостно собраны в кучу и накрыты тканью, разбросанные лепестки темнели на глазах.

Он увидел ее, и комната перестала существовать. Она склонилась над лицом короля, который лежал в обширном кресле. Он дышал с трудом.

- Отойди от него, - приказал Мейхил.

Она выпрямилась и двинулась на него.

- Вон отсюда, - резко сказала она. - Уходи. Быстро. Умрешь.

Мейхил попятился, потом опомнился, собираясь дать ей отпор. Слабый шепот короля вернул ее назад.

- Да. Я. Это я, - повторила она. - Я все знаю. Простите, я опоздала. Я исполню желание многих ваших подданный и уведу ее с собой.

Мейхил смотрел на нее и читал в лице сострадание и отчаяние. Ее лицо так изменилось, окрашенное чувствами. Она взяла лицо короля в руки, провела по вискам, пальцами.

Она почувствовала взгляд Мейхила и повернула лицо к нему.

- Я тебя умоляю, капитан, если у тебя есть хоть капля здравого смысла - уходи. Тут опасно. Иди и скажи всем, что их король умирает.

- Ты убила его! - выкрикнул Мейхил.

В ответ она промычала что-то невнятное.

- У меня нет времени объясняться с тобой. Задержи королеву во дворце любым способом, хоть умри, но не упусти ее. Разыщи Мелиона, мне нужно поговорить с ним. Быстро.

Мейхил не мог сдвинуться с места. Он увидел последний вздох короля. Он почувствовал присутствие смерти. Умер правитель его земель, которого считали вечным.

Эл тоже смотрела на короля. В этом старике с трудом можно было узнать красивейшего из смертных, осознававшего свое превосходство над другими, наделенного властью самим владыкой. Он когда-то выслал ее со своих земель в город проклятых. Он попал под очарование прекрасной, но жестокой дочери владыки. Едва ли он понимал, что не сокровищем владеет, а проклятием. Эл с трудом верила, что перед ней тот самый могущественный правитель. Присутствие королевы надолго продлило его жизнь, но стерло некогда прекрасные черты, заменив их морщинистой маской. "А Фьюла все так же хороша собой, время не коснулась ее", - подумала Эл.

Она выпрямилась и пошла к двери.

- Пойдем, капитан, - поравнявшись с Мейхилом, она подхватила его за локоть и силой вывела из комнаты. - Стой тут и не входи. Не пускай никого туда. Воздух там отравлен, пусть никто не подходит к телу, не касается его, пока оно не растает. А потом сожгите все, что там было.

- Ты не можешь здесь приказывать.

- В этих землях больше нет короля. Передай Мелиону, пусть возьмет правление на себя, пока не будет назначен новый правитель. Мне необходимо уйти. Но я вернусь.

- Ты преступница. Это ты убила его! - выпалил Мейхил.

- Не говори глупостей.

Мейхил схватил ее, чтобы удержать, но она ловко высвободилась и схватила его совсем не женской хваткой. Он впился взглядом в ее глаза, веки ее опустились, он перевел взгляд на губы, на которых не было следа недавней раны, увидел усмешку, потом снова перевел взгляд на темные зрачки. И уже не отводил взгляд. Его тело вздрогнуло, он различил слова:

- Стой здесь. Приказываю.

***

Эл стояла на балконе и ждала владыку. Ожидание тянулось вечность. Она готова была сорваться и помчаться назад. Нет. Нельзя. Прежде ей придется посетить скалу, чтобы понять, в какой момент стоит появиться там снова и где. Отец медлил.

Он возник рядом и посмотрел вопросительно.

- Мне необходимо ваше слово, владыка, - обратилась она.

- Тебе нужен совет, - поправил он.

- Вы знаете, что стряслось. События приобрели иной оборот. Требуется ваше вмешательство.

- Мое. Тебя вполне достаточно.

- Нет. Уже нет. Фьюла совершило убийство, которое перевешивает все предыдущие. Вы потеряли династию. Не так много правителей, которые служили вам самоотверженно. Землям нужен новый правитель. Она должна понести наказание.

- Должна. Ты установила ее вину? Ты знаешь меру ее вины? И смертные единодушно признали твою правоту?

- Нет. Все иначе. Король так и не понял, кто убил его.

- Ты прибегаешь ко мне в тот момент, когда царит смятение. Не время для разбирательств.

- Верните ее.

- Ты взяла на себя эту обязанность.

- Ситуация исключительная.

- Элли. Если бы я пожелал, то вернул бы Фьюлу без твоего участия. Ты приняла этот долг на себя, ты взялась вершить ее судьбу. Верши.

- Я не могу. Я не знаю, как судить ее. Не имею такого права.

- Я даю тебе это право. Твоя воля, не моя.

- Я не знаю.

- Какое наказание за убийство ты знаешь? - спросил он испытующим тоном.

Эл молчала, чтобы не произносить то первое и единственное, что пришло на ум.

- Оставайся тут. Ты взвалила на себя бремя и только что поняла, что оно не по плечу тебе.

- Я не могу остаться. Мое место - там, - уверенно сказала Эл.

- Тогда. Иди туда. Если ты принимаешь решение, принимай его окончательно.

***

Мейхил очнулся. Он сидел на полу, вокруг суетились воины Мелиона.

- Очнулся, - сказал кто-то. - Эй, ты меня понимаешь?

Мейхил нахмурился, пытаясь вспомнить, что с ним произошло. У него болела голова, боль давала знать о себе молниеносными уколами. Мейхил простонал.

Он туго соображал. Старик Мелион подошел и встал над ним. Потом он достал из-за пояса прозрачный кристалл.

- Это она оставила? - спросил Мелион.

- Я не знаю, что это, - с трудом выговорил Мейхил.

- Это было у тебя в руке, и ты звал Мелиона, капитан, - сказал кто-то рядом.

У Мейхила не хватило сил, чтобы обернуться на голос.

- Принесите воду, - приказал Мелион.

Мейхил почувствовала приступ тошноты и его будто бы швырнуло, куда-то вниз. Потом кто-то непрестанно тряс его, не давая проваливаться в забытье. Губы обожгло холодное прикосновение, потом он ощутил, что в него вливается обжигающе холодная жидкость. Холод привел его в чувства. Двое воинов поддерживали его, а третий лил ему в рот воду.

- Достаточно, - прозвучал издали знакомый голос Мелиона. - И мне несколько глотков. Дождись, пока он очнется. Я допрошу его сам. Кто не занят, обойдите дворец, расспросите всех кого встретите. В тюрьму не ходите, с ними бесполезно разговаривать. Мне нужны добровольцы, которые отправятся искать королеву. Приказывать не могу - дело добровольное.

Скоро вокруг стало тихо. Мейхила оставили лежать на полу. Его начала бить дрожь, кто-то заботливо накрыл его тяжелым покрывалом. Над ним склонилось женское лицо. Мейхил узнал дочь Мелиона. Это она осталась, чтобы присматривать за ним.

- Что с королем? - спросил Мейхил.

Он плохо помнил происшествие, ему мерещилось, что король умер.

- Он умер, капитан. Королеву не могут сыскать. Отец сказал, что она нас оставила. Как все печально.

- Что со мной? - спросил Мейхил.

Он понял, что может говорить внятно и чувствует себя лучше.

- Отец предположил, что вы отравились. Но, признаться, я подумала сначала, что вас захватил какой-нибудь колдун.

И она поведала Мейхилу о странных событиях.

После его визита к Мелиону, старик очень обеспокоился. Его сопроводили во дворец двое его воспитанников, дочь опасалась за его самочувствие и пошла следом. Тем временем собрались почти все воины, преданные королю, словно их кто-то созвал во дворец и никто толком не смог объяснить, отчего всем вдруг стало тревожно. Они одновременно почувствовали дух смерти. Он, Мейхил, встретил их у дверей королевских покоев и не пускал никого, твердил, что там опасно, что любой, кто войдет примет смерть. Он оказывал сопротивление и в тот момент обладал, яко бы, невероятной силой.

Мейхил ничего этого не помнил. Он заверил девушку, что не поступил бы так. Но она только покивала головой и заверила, что была свидетелем его поведения. Потом он внезапно рухнул на пол и замер. Мелион осмотрел его и приказал немедленно искать противоядия, какие только найдутся, и запретил входить в комнату короля. Потом в руке Мейхила нашли кристалл, и ее отец все понял.

- Что именно? - спросил Мейхил.

- Я не поняла в суматохе, - призналась девушка. - Я не поверила, когда камень растворился в воде. Вы и отец выпили этот раствор. Вы ожили, а отец пошел своими ногами, хотя еще вчера говорил, что его жизнь завершена. Этот кристалл волшебный?

- Понятия не имею, - признался Мейхил.

Он заговорил снова, когда смог осмыслить рассказ девушки и припомнил, наконец, ту часть, где фигурировала беловолосая разбойница.

- Это она. Она, - уверенно сказал Мейхил. - Где твой отец? Позови. Пусть он спрашивает меня.

Мелион вернулся не сразу. Он был мрачен. Заставил Мейхила говорить лежа. Пока капитан старательно перечислял события, Мелион слушал и кивал. Когда Мейхил закончил, Мелион молчал.

- Это она убила короля, - заключил Мейхил. - Я застал ее рядом с ним.

- Боюсь, что именно так и будет все представлено. Королева уже объявила, что виновница смерти - именно наша гостья. Дворец гудит как улей, город взбудоражен. Эх, зря она ушла, - в голосе Мелиона звучало сожаление, а не осуждение.

- Она сбежала,- уверенно сказал Мейхил. - Я мог остановить ее.

- Ты, очевидно, пытался ее остановить. Поэтому ты и вытворял поразительные штуки, капитан. Я приказал никому не рассказывать об этом. Мои воины будут хранить молчание. Она приказала сжечь все, что было в комнате. Мы сожжем. Что ж, я приму руководство городом, но моих сил мало для всех земель. Она заведомо понимала, что королева покинет нас. Но она не рассчитала, что ее оговорят. Это не простое убийство. Мне бы поговорить с ней коротко. Если она не вернется в ближайшее время, ее так и будут считать убийцей.

- Вы не считаете? - удивился Мейхил.

- Зачем ей было тогда спасать тебя, если ты застал ее на месте преступления. Она вложила в твою руку кристалл, это спасло нас обоих. Я плохо чувствовал себя со вчерашнего дня, мы беседовали с королем именно в той комнате. Ты пробыл там недолго, у тебя были признаки недуга схожие с моими. Я предположил, что умираю от старости. Но ты молод. Я не смогу высказать свои предположения или обвинения, поскольку не имею доказательств. Только она может потребовать ответа от королевы, но ее - нет.

- Она там была одна. Она говорила с королем. Я видел. Она выглядела вполне здоровой, - возражал Мейхил. - Я ей не верю.

Мелион остановил его жестом. Мейхил замолчал и вежливо предоставил старику право говорить.

- У меня предчувствие, что начинается недоброе время. Она предвестник недобрых событий, но не их причина, я убежден, что ее визит - попытка нам помочь. Она дала несколько намеков, которые ты не смог бы понять в силу молодости. Мне уже не по возрасту за ней гоняться, нужно успокоить горожан. Тебе как раз найдется работа, капитан. Организуй поиски королевы и твоей новой знакомой. Эти женщины будут рядом. Найдешь одну, найдется следом и вторая.

- Я не понимаю. Королева покинула дворец? - Мейхил очень удивился. - Зачем?

- Да. Она оповестила город об убийстве короля, назвала убийцу и пропала. В городе траур и веселье одновременно. Мне нужна та девушка не за тем, чтобы обвинить ее в убийстве, мы в трудном положении, а она знает, как нам поступать. Поэтому когда найдешь ее, не хватай как в прошлый раз, а вежливо пригласи к нам в гости.

- Она бандит! - продолжал настаивать Мейхил.

- Она не простой бандит, - с иронией сказал Мелион, - она очень значительная персона. Мы давно знакомы, поверь мне, капитан. Если ты разыщешь королеву со своим отрядом, то проку от твоих поисков будет мало, а если встретишь светловолосую красавицу и поможешь ей, то принесешь своей земле, по меньшей мере, утешение.

- Если я разыщу ее и приведу в город, какое наказание ей грозит? - осведомился Мейхил.

- Ей грозит нами править, - ответил Мелион и тихо рассмеялся. - Она косвенно явилась причиной уничтожения династии королей и по закону должна восполнить потерю.

Мейхил хватал воздух и уже решил, что ему мерещится этот, ставший в одночасье безумным и веселым, старик.

Мелион взял в руки кувшинчик, потряс его, жидкость булькнула, и он снова улыбнулся.

- Жить долго ничуть не утомительно, если становишься свидетелем таких перемен. А ведь это я попросил ее. Она исполнила наше желание.

Мейхил с трудом встал на ноги, посмотрел на Мелиона, которому явно понравилось положение нового правителя города. Капитан помрачнел и пошел собирать свой маленький отряд.

Дворец неожиданно ожил. Прежде Мейхил не видел столько прислуги и охраны. Суета и неразбериха царили возле покоев королевы. Ему уступали дорогу, слухи распространились быстро. Он ловил почтительные и презрительные взгляды вперемежку. Все его воины ожидали в приемной королевы, где они обычно собирались перед дежурством. Его приветствовали, справлялись о здоровье. Мейхил произнес короткую речь:

- Нам предстоит странная задача. Поскольку королева нас покинула, причина этого поступка мне не известна, нам предстоит найти ее. Это только одна задача, а есть и другая, признаюсь, что трудная, но более необходимая. Мы будем искать ту девушку, которую я арестовал.

- Убийцу короля, - пояснил один из воинов.

Все согласно закивали. Мейхил понял, что им не слишком нравится перспектива поисков королевы, ибо, если бы ей было угодно, она позвала бы свои стражу с собой. Искать же преступника - другое дело - все были довольны таким заданием.

Мейхил вспомнил намеки Мелиона и его странное отношение к сбежавшей девушке.

- Ее вину никто не доказал, - не слишком уверенным тоном сказал Мейхил.

- Но ты, капитан, ты видел, как она его убила, - возразил другой воин.

- Откуда вам это известно? - удивился капитан.

- Нам так сказала королева.

- Вы видели ее? - опять удивился Мейхил.

- Да. На площади перед дворцом она описала свое горе, попрощалась с народом и заявила, что ты был свидетелем убийства. Она сказала, что удаляется в уединение, чтобы скорбеть о супруге. Потом она, в сопровождении таинственного гостя уехала из города в королевской повозке.

- Куда?

- Никто этого не знает. Повозку нашли недалеко от города. Все странно, капитан. Приказывай, мы пойдем за тобой.

- Да. Мы будем искать королеву, - заключил Мейхил. - Она в опасности.

Глава 3 Чтобы родиться вновь

- Лоролан, ты не вовремя. Я тороплюсь.

Эл быстрым шагом шла к концу белой дорожки.

- Элли, остановись. Я должен сказать тебе, именно теперь. Я знаю, как защитить тебя от Фьюлы.

- Ты ошибаешься. Это Фьюлу сейчас нужно защищать от меня.

- Элли. Ты не можешь сражаться с ней. Ты не готова. Она перехитрит тебя. Я согласен с тем, что ее можно вернуть сюда. Я знаю, как сохранить здесь порядок, - настаивал Лоролан.

Эл остановилась.

- Коротко, - попросила она.

Лоролан улыбнулся мягкой улыбкой.

- Ты можешь дать мне клятву, Эл. Я не прошу о сделке, я забуду о регентстве. Я знаю единственный способ уберечь тебя от всех бед. Я могу тебя защитить. Способ гениально прост. В качестве моей супруги ты не будешь представлять интерес для Фьюлы, а отец потеряет над тобой часть своей власти. У меня нет той же силы, какую имеешь ты, но она перейдет ко мне, и мы будем непобедимы.

Эл округлила глаза.

- Лоролан. Э-э. Ты не бредишь? А-а-а, быть может, брежу я…

Эл сделала пару шагов в сторону, Лоролан нежно перехватил ее руку.

- Элли, я долго боролся с притяжением, которое к тебе испытываю. Я пережил обожание и ненависть, меня мучают эти чувства. Кикха назвал бы это любовью и смеялся бы.

- Хорошо, что его нет, - выдохнула Эл. - Будем считать, что я не слышала тебя. Предложение было сделано не во время, и я тебя не поняла.

Она сделала еще пару шагов к двери, но Лоролан не выпускал ее руки.

- Элли, девочка моя, отец превратит твою жизнь в неустанное служение его интересам. Я не могу откровенничать с тобой, он грозил прогнать меня снова. Элли, послушайся меня.

Эл высвободила руку, приложила ее ко лбу, потом требовательно посмотрела на Лоролана.

- Лоролан. Я могла бы тебе не отвечать. Так было бы честно. У меня нет к тебе ненависти, я не держу обиды. Возможно, я испытываю к тебе старое, уже не оправдывающее себя, чувство привязанности. Не более. - Она подумала. - Если вообще что-то испытываю. Ты настойчив. Я отвечаю. Нет!

- Эл!

- Я спешу. Если я туда не вернусь, случится несчастье, и Фьюла еще кого-нибудь прикончит.

Эл пошла, как могла быстро.

- Ненависть, Элли? - прошипел Лоролан. - Едва ли ты сама заслуживаешь ее. Торопись. Мне тоже есть куда спешить.

Эл уже готова была шагнуть с другое пространство, когда рядом раздался тихий голос:

- Элли.

- Мне некогда. - Она оглянулась. - Браззавиль. Я забыла что-то?

- Да.

Браззавиль разжал пальцы и из его руки выскользнул предмет. Он повис на его кисти и покачивался.

- Узнаете? - спросил он.

Эл свела брови.

- Хм. Таких знаков хватает в третьем мире.

- Он ваш. Весьма кстати в вашем положении.

Эл протянула руку, но Браззавиль отстранил свою.

- Вы о нем забыли. Сами поймете почему. Он пропал во время вашего возвращения с состязаний. С тех пор он хранился у меня. Его передал Кикха. Он просил вернуть его вам в случае, если владыка отпустит вас после состязаний, в противном случае, я должен был хранить его до тех пор, пока вы не обретете внушительную силу. Возьмите его, но не надевайте сразу, он может пробудить в вас некоторые воспоминания. Если вам захочется уйти из миров, преодолейте это желание, каким бы сильным оно не было. Вы сможете носить его открыто в том случае, если раскроются действительные причины вашего положения здесь.

- Мы стоим на границе. Ты стараешься скрыть наш разговор от владыки.

- Я только выигрываю некоторое время. У вас его больше, чем у меня. Возьмите медальон в руку, сожмите и держите так, пока не переместитесь. Потом спрячьте, но так, чтобы вы в любой момент могли касаться его телом, только на шею в открытую не вешайте. Заметят.

- А мешочка к нему не полагается? - спросила она.

- Разумеется.

Браззавиль хитро улыбнулся и показал вторую руку. На его ладони лежал мешочек из бархатистой красной ткани.

- Это бархат от старого маминого платья. Мне так влетело за этот лоскут, когда мне было лет десять. - Эл посмотрела на мешочек и очень внимательно на Браззавиля. - Откуда у вас предмет из моей прежней жизни?

- Вы сами вспомните, - заверил Браззавиль.

- Я больше не страдаю провалами в памяти, - заявила Эл.

- Нам всем свойственно забывать, - многозначительно возразил Браззавиль.

- Потом, - Эл сделал успокаивающий жест. - Я, кажется, опаздываю.

***

Стук в дверь разбудил обитателя маленького дома. Хозяин на ходу накидывал одежду и ворчал. В его руке тускло мерцала старая лампа. Он возился с дверью, потому что жена заперла ее на все замки, какие только смогла найти и придумать. Дверь была отперта после третьего постукивания. Пришелец не подавал голос, а хозяин не думал возмущаться. Дверь открылась совсем немного и в нее скользнула тень.

- Доброй ночи, кузнец.

- Ну, вернулась. Ох, что ж ты наделала.

- Меч верни. Я спешу.

- Идем.

- Что в городе?

Кузнец стал удаляться в глубину дома.

- Ну, что тут скажешь. Люди конечно рады, что избавились от королевы. Короля жалко. Мелион навел порядок, но и он старик древний. Не могла назначить помоложе регента.

- Разумеется, ты имеешь в виду вашего вождя, - намекнула Эл.

- А чем он плох? - спросил кузнец.

- Хорош. Только на своем месте. В короли он еще успеет.

Меч был извлечен из-под груды старого металла сваленного в маленькой мастерской.

Эл не спешила крепить ножны.

- Твоя жена не одолжит мне накидку. Про серого человека судачат на всех тропах в округе.

- Тебе бы и голову накрыть. Ты заметная. Жена не спит, сейчас спрошу.

Они суетились уже вдвоем.

- Меч заметен. Как его не приладь, из-под одежды будет видно. Как же его спрятать? - рассуждала жена кузнеца.

Эл пришлось снять куртку, ее уложили в заплечный мешок и сверху набросали еды и тряпиц. Потом жена кузнеца нарядила ее в исподнюю рубашку поверх оставшейся на ней одежды. После облачения в длиннополую накидку общинника Эл потеряла мальчишеские черты и стала выглядеть, как мирянка. Хозяйка осталась довольна превращением гостьи, ее труд завершила головная повязка, которая состояла из куска ткани. Волосы Эл были тщательно спрятаны.

- Ну, вот. Девушка, как девушка. А казалась старше, - заметила жена кузнеца. - Личико у тебя миленькое, от пыли не заслоняйся, темней станет. - Эх, с мечом что делать?

Она покрутилась на месте, задумалась.

- А подожди!

Она ушла и вернулась с сооружением в виде маленькой лесенки с лямками. Их крепили за плечами и так носили пожитки. Жена кузнеца примерила ножны к этому сооружению и угадала. Их можно было спрятать, прикрепив к длинным стойкам.

- Так перекосит, надо бы к другой противовес приладить, - заметил кузнец. - Достанешь не сразу, но ты ловкая, сбрось ношу, потом меч доставай.

- Надеюсь, доставать не придется, - заметила Эл. - Идея умная, спасибо.

Жена кузнеца с гордостью кивнула ей. Эл только проверила крепление, они сами спрятали ножны, прикрепили для вида старые пожитки, какие не жаль отдать. Подогнали лямки под спину.

- Дочка больше не убегает? - спросила Эл.

- Я ее по голосу нахожу, вопит одно слово. Я его уже запомнила. На удачу больше штраф за нее не платила. Вот бродяга растет. Ой, чуть не забыла.

Она снова ушла и вернулась.

- Вот. На. Это мне так твой камушек разменяли.

Эл взвесила в руке увесистый мешочек.

- Кто-то в этом городе еще помнит о кристаллах. Хм. Не все так дурно, как я думала. Я бы оставила это вам. Вы рисковали, когда прятали мое оружие.

Эл протянула мешок назад.

- Мы не возьмем, - угрюмо возмутился кузнец. - Не знаю, кто ты есть на самом деле, тебя тут окрестили "Гиртской девой". По моему разумению ты сделала не меньше ее. Шутка ли. Королева-то сбежала.

- Знаю. Кое-кто ее упустил, - вздохнула Эл. - Послушайтесь хоть вы моего совета. Не покидайте город, пока не станет спокойнее. Спасибо вам за веру.

Они проводили ее до двери, проследили, чтобы она ушла тихо.

- Я буду волноваться, - сказал кузнец. - Молода она.

- Ты в глаза ей глянь, там, будто век прожила, столько всего можно прочесть, - сказала женщина. - Я вот думаю, не владыки ли это дочь?

- Будет тебе, женщина, придумала. Станет ли великая якшаться со смертными. Это странник. Точно. Великие странников боятся. Все так говорят. Королева потому и сбежала.

***

Ночью сновала стража. Несколько попыток выбраться из города потерпели крах. Эл отважилась навестить Мелиона. На удачу он ночевал дома. Ей отворил кто-то из стражи Мелиона. Она не дала ему время для вопросов и скользнула за дверь. Эл прижала его к противоположной стене коридора.

- Буди Мелиона. Передай, что пришла та, которую он ждал.

Эл скоро оказалась в верхнем ярусе дома. Постаревший Мелион недоверчиво оглядел ее. Эл улыбнулась.

- Меня трудно узнать? Это хорошо. Ну вот, ты и дожил до очередной встречи.

- До последней встречи, - заметил он.

- Не стану обещать еще одну, - согласилась Эл. - Мне неизвестна причина, по которой Фьюла убила короля. Мне необходимо знать. Придется принять решение о ее наказании. Мотив убийства мне не понятен. Я полагаю, тебе он известен.

- Мне не послышалось? Ты великая, ты должна знать эту тайну.

- Я не знаю ее, - призналась Эл.

Мелион подошел ближе.

- Ты вернулась ради правды. А правда такова, что люди моего города поголовно верят, что ты убила короля. Зачем ты ушла и дала уйти ей?

- Я не могу принять решение сама, мне необходимо слово владыки. Я просила капитана задержать ее.

- Он мальчишка. Он не смог бы остановить ее. Он очаровал ею как многие.

- Вы смертные слабы против ее влияния. Я видела и более сильных, они шли за ней с удовольствием. Так она контролирует нужные ей существа. Этот капитан обладает некоторыми способностями, он может ей противостоять. Я снабдила его силой. Он перенял ее легко. А наваждение развеется.

- Эту силу он применил против моих людей, он сделал доброе дело - не пустил никого к королю. Сам он отравился. Он даже не встретился с ней.

- Кристалл нашли?

- Да.

- Где теперь капитан?

- Ищет королеву. Он не откликнулся на мою просьбу искать тебя.

- Зачем меня искать. Ты знал, что я вернусь.

- Но по твоему виду я сделал вывод, что ты нас снова покинешь.

- Это будет зависеть от планов королевы. Вернемся к убийству. Расскажи мне все, что ты знаешь. Таить больше нечего.

- Что мы значим без тайн? - вздохнул Мелион. - Кто-то хранит в своих землях древнее оружие, которым даже тебя можно сразить. Другие хранят тайны жизни этого мира. Мы хранили тайну дверей. Ты знаешь про три двери, которые яко бы находятся в наших землях.

Эл кивнула в знак согласия.

- Это обманный ход.

- Хм. Двери есть, - не согласилась она.

- Они повсюду. Нужно только установить, где, куда и когда откроется одна из них. Наш король владел ключом, который мог открыть двери. Он был не только красив, но горд и хитер.

- Она полагала, что добудет у него ключ.

- Его нельзя красть, он теряет свойства, - продолжал Мелион.

- Она стала королевой, чтобы забрать ключ добром.

- Он был ею очарован и не хотел отпускать ее от себя. Каждый из них вел свою игру. И королева проиграла. Ключ должен был оставаться у короля - это воля владыки.

- Он все еще в городе? Подозреваю, что - нет, - догадалась Эл. - Каким образом она его забрала. Как не взгляни - обман, воровство и убийство. Если она сбежала - ключ теряет силу.

- Нет.

Мелион достал из-за пазухи что-то и положил себе на ладонь.

- Я уже говорил, что король был хитрым. Он показывал ей подделку, настоящий ключ хранил и храню я.

Эл тоже сунула руку за пазуху. Из красного мешочка на ее ладонь выскользнул медальон.

- Точь-в-точь, только поменьше, - заключила Эл.

Мелион пристально рассмотрел ее сокровище, потом Эл спешно его спрятала назад.

- Вот и не верь в судьбу. Значит, ты не только великая, - заключил он.

- Я никогда не знала ответа на вопрос, что я есть на самом деле. - Эл тихо засмеялась. - Ты показал мне эту вещь, и я подозреваю, что ты намеревался отдать ее мне.

- Я должен ее отдать. По закону ты должна теперь править городом и хранить ее.

- Я? Я не могу править.

- Так гласит закон.

- Не буду спорить. Я возьму ключ, поскольку это единственный способ выманить на встречу Фьюлу. Она сама меня разыщет. Слухи - самый верный помощник в этом деле.

- Завтра город будет знать, что ты обладатель важного сокровища. Не станем оговаривать какого. Объявить тебя королевой?

- Ну уж, нет. Только владыка решает.

Эл не верила сама себе. Ее отец не проявил интереса к судьбе дочери, словно Фьюла для него не существует. Старый король так же мало его заботил. Эл посмотрела на Мелиона. Он держал ключ на руке, она уже дрожала от напряжения, он ждал, когда же она его заберет.

- Пусть будет только слух. Я его не возьму. Ты остаешься хранителем.

- Я скоро уйду. Я стар. Но раз уж ты так решила, могу я посоветоваться с тобой относительно этой вещи?

- Я слушаю тебя.

- Город ждет смута. Если я уйду, начнется борьба за внимание владыки, он любит состязания, только нам смертным они обходятся не дешево. Хранить ключ здесь уже опасно. На границе наших земель и земли проклятых есть община. Она возникла не так давно и ее глава, говорят, из того мира, что ближе владыке. Он превыше нас и наделен некоторыми особенными способностями. Он чует двери, но не может проходить в них. Говорят, что мы обязаны ему тем, что пришлые нас больше не тревожат. Он сам находит своих последователей и учит их искусству борьбы с пришельцами. Его прозвали хранителем дверей, это людская шутка, конечно, но она не лишена истины, как и твое прозвище, Гиртская дева.

- Ты бы мог им не пользоваться, оно мне не нравится. Ты хочешь передать ключ в общину?

- Тайно. Я бы хотел, чтобы ты передала его. Я не сыщу посыльного надежнее тебя.

- А это мысль и весьма разумная. - Эл задумалась, а потом продолжила. - Установлен ли тот, с кем королева сбежала?

- Нет. О нем не известно.

- Он может оказаться пришельцем.

- Вполне. Хранитель дверей может подсказать тебе.

Эл взяла крупный диск в руки. Рельеф был прост, крупная полусфера в центре и маленькие полусферы числом двенадцать располагались на разном удалении от центра, чем не модель солнечной системы. Эл переложила массивный диск в одну руку и коснулась пальцами центральной сферы. Диск пришел в движение, и пораженный Мелион отшатнулся назад. Эл накрыла диск ладонью и движение прекратилась.

- Тот, кто это создал, знал аксиому, что гениальное заключается в простоте, - сказала она. - Какая динамичная вещица. Ты во всем прав, старый воин, этот город стал ненадежным хранилищем, а я смогу его уберечь от посторонних.

Мелион наблюдал, как она заворачивает диск в грязную тряпицу и прячет в один из мешков, прикрепленных к спинным носилкам.

Перед расставанием она добыла из-за широкого пояса маленький камушек и вложила в его ладонь.

- Я знаю, что ты устал, но ты должен прожить ровно столько, сколько потребуется до появления нового короля. Прости, что возлагаю на тебя эту заботу, - сказала она.

***

Под утро Эл выбралась из города. Она оказалась в безопасности и могла обдумать ситуацию.

Если Фьюла не владеет ключом, то выберет одно из трех направлений, к одной из известных дверей. Теоретически, каждая открывается с промежутком в полгода. К границе земли Алмейра она пойдет в последнюю очередь, там есть кому остановить ее. Община! Кто бы мог подумать, что стрелок исполнит обещание так скоро. За северную границу не стоит опасаться.

Так называемая "южная дверь" удалена от столицы, и королеве не миновать легендарной Гирты, а там ее величество задержат непременно. Эл рассудила, что огласка беглянке не нужна. Остается путь третий, по побережью, мимо Длинного хребта к востоку, туда, где торжище. Путь трудный для путешествия и неудобный для преследования. Однако, восточная дверь коварна и имеет двойную функцию, можно неожиданно оказаться во втором мире. Туда. Если конечно логика Фьюлы подскажет ей такое же направление. Эл помнила, что обозленная Фьюла способна на все. Высвободится из объятий этого мира - вожделенная цель. Она рискнет сразиться за возможность и пойдет на неординарные меры. Ее таинственный спутник может подсказать иное решение, если обладает приспособлениями своего мира.

Предостережение Лоролана не было случайным. Он не спешил помогать, предпочитая наблюдать события. Его порыв говорит о напряжении. Вспоминать его признание без улыбки Эл не могла. Неожиданно и нелепо звучало из его уст предложение. Момент он выбрал неудачный. Почему он спешил? Эл понимала, что выше всего Лоролан ставил корыстный интерес - ее силу и влияние на ситуацию. Возвращение Фьюлы, по общему убеждению, обернется немалыми трудностями для обитателей мира владыки. Лоролан хотел разрешить проблему по-своему. Каким бы сомнительным не казалось заявление о любви, он не лгал.

Эл двигалась к побережью. Дороги были пусты. Деревни попадались все меньше, чем дальше от столицы, тем пустыннее становилось вокруг. Эл помнила другую страну и с сожалением наблюдала упадок, так бывает, когда власть слаба.

Три дня пути прошли быстро, местные сплетни не повествовали о неизвестных путешественниках, необычных перемещениях. Жизнь текла лениво, провинция не разделила столичную суету по поводу исчезновения королевы.

Она не ночевала в селениях, ее способность засыпать неизменно привлекала внимание. Кругом степь и, если уйти дальше от дороги, можно спокойно выспаться.

Утро началось с происшествия.

- Мама! Мама! Еще один труп! - кричал женский голос. - Женщина!

Эл вскочила, и женский крик перешел в визг. Над ней склонилась девушка, к ней подбежал мальчишка, потом еще пара ребятишек. Да тут было целое семейство!

Эту ватагу возглавляла пожилая дама вида весьма дородного. Ее строгий взгляд оглядел не Эл, а семейство, наступила тишина.

Эл поднялась во весь рост, оказавшись выше ватаги. Женщина махнула ей.

- Новый день! - сказала она громко.

- Новый день. Я прилегла отдохнуть. Ночь тревожная была, - сообщила Эл.

- Хм. А утро и того сквернее, - выразилась женщина.

Она выглядела мрачной.

- Что-нибудь случилось у вас? Почему кричали дети? - спросила Эл.

- Напугались. Понес же меня дурной ветер этой дорогой. Теперь придется вернуться. Хорошо, что ты живая. Мне мертвой девки для полного удовольствия не хватало.

Нетрудно было понять ее плохое настроение, ее детишки выглядели напуганными.

Женщина все же ответила на вопросы Эл, но сначала отдышалась, успокаивая волнение.

- Тут наверху, на холме убили сразу десятерых. Чувство у меня мерзкое. Понятно умирают воины, но чтобы так. Жутко как-то.

Эл шагнула в указанном направлении.

- Да ты куда! Не нужно девице видеть такие страхи! - остановила ее женщина.

Мальчик средний по росту и возрасту вцепился в рукав ее рубахи.

- Не ходите. Маму слушайте. Я их видел. Страшно, - заверил он.

- Кто их убил? - спросила Эл.

- Не могу сказать. Мы их нашли, когда они уже исчезать начали, - ответила женщина.

Эл увидела, что недалеко стоит двухколесная телега, подобие арбы и на ней лежало тело.

- Кто-то выжил? - спросила она.

- Нет. Не выживет. Не спасти его. Не ходи на холм. Зачем тебе молодой видеть смерть. Он последний остался, отвезем его в нашу деревню, по обряду наших земель нельзя умирать одному.

Эл пошла к арбе, а середины пути побежала.

Голова свисала с края повозки, волосы спадали и вились. Капитан. Эл проглотила комок.

Она стала ощупывать тело, оно казалось мертвым.

- Давно нашли? - обернулась Эл к семейству.

- Я уже говорила - утром.

- Далеко ваша деревня? Я помогу.

- Знакомый? - спросила женщина и посмотрела участливым взглядом.

Эл кивнула и подняла рычаг тележки, чтобы тело лежало горизонтально. Всей ватагой они добирались до деревни, меняя друг друга.

- Ты сильная. Имя у тебя есть? - спросила женщина.

- Меня зовут Элли.

- Красиво. Остановись в моем домике. Он мал. На чердаке найдется место для вас обоих.

Ее сочувствие вызвало в душе Эл боль. Ей показалось, что положение безнадежно. Она касалась тела и ощущала его мягкость, безучастность к жизни.

Тело было легким, его без труда занесли на чердак. Там была обустроена уютная комнатка с очагом и нехитрой мебелью вдоль стен.

- Есть здесь лекарь? - спросила Эл.

- Найдется, но в моем хозяйстве нет ничего лишнего, чтобы отдать ему, - ответила женщина.

-У - Унайдется. Зови лекаря.

Наверх никто не поднялся. Эл не спешила узнать, свидетелями каких сцен стали эти дети. Ее тревожило состояние Мейхила. Она в одиночку осматривала тело. Ей пришлось разорвать одежду, чтобы осмотреть раны. За пазухой она обнаружила потертый пустой кувшинчик. Она вытрясла несколько капель на пальцы и приложила руку к небольшой ранке на плече.

- Эликсир. Если ты его пил, капитан, ты не умрешь, - заключила она.

Эл пришлось спуститься вниз и разворошить свои пожитки. В воротнике серой куртки есть кристаллы.

Лекарь пришел, но по его виду Эл поняла, что дело ему представлено, как безнадежное.

Он ощупывал тело, касался ран, ничего не говорил.

- Любой, кто сведущ в моем ремесле, скажет, что он не доживет до следующего дня. Он уходит очень медленно, - заключил он, наконец.

- Медицина не ремесло, а искусство. Так проявите свой талант, чтобы он выжил, - настаивала Эл.

Лекарь поднял на нее свои маленькие глазки.

- Речи не селянки, - заметил он.

- Сделаешь свое дело достойно, я скажу, что ты хороший лекарь, и награжу тебя, - посулила Эл.

- Я скромный сельский лекарь, но у меня есть гордость. Мне посулы не нужны, - обиделся он. - Он не доживет до…

- Делай свое дело. Делай, что можешь.

Эл спустилась вниз, чтобы ему не мешать. В очаге сиял огонек. Эл осмотрелась. Жизнь тут более чем скромная. Малыш из младших вертелся около ее поклажи, которую Эл оставила у стены. Он с опаской поглядывал на нее и тянул носиком воздух. Голодные глазки выдавали его намерения.

Эл подошла, малыш сбежал в темный угол. Эл позвала хозяйку и вручила ей всю еду, что нашлась в ее вещах.

- Спасибо. Ты добрая. Мы как раз шли к торгу, чтобы запастись провизией. Еды в доме совсем не осталось. Твоя еда, что пыль для моих едоков, сметут в миг. Мы так поступим. Разделим пополам. Раз ты его знакомая, тебе его и провожать, а мне нужно на торг. Я тебя оставлю тут, с ним. А мы опять пойдем.

- Я спешу, а то присмотрела бы за младшими.

- Они каждый больше унесут, и тележку надо толкать. Вот тебе еще забота. Твоя забота наверху. Жених? Глаза у тебя, словно сама уходишь.

- Он мне, - Эл остановилась. - Сказать хороший знакомый - не могу. Так бывает. Видишь человека, и он кажется тебе родным. Так бывает не часто. Давно не было.

- И жалко, и помочь нечем. Хуже не бывает, - посочувствовала женщина.

Они наспех поели, потом вся ватага вместе с тележкой укатила прочь.

Эл сидела у очага и ждала, когда лекарь сойдет вниз. Он спустился нескоро.

- А пожалуй вы были правы. Умирать он не торопиться. Ни туда, ни сюда. У меня не хватает лекарств. Я принесу некоторые собственные средства, если вы не возражаете.

Эл согласилась.

- Я побуду с ним, пока вы не вернетесь.

Капитан дышал так тихо, что его действительно не трудно принять за мертвого. Эл вслушивалась в тихое дыхание. Для верности она положила ему на грудь руку, чувствуя, как слабо бьется в нем жизнь, она сосредоточилась на этой пульсации. От прикосновения она усилилась. Эл положила обе ладони.

Она чувствовала, как медленно растет пульсация, как тело уплотняется. Тело грелось и слабо вздрагивало.

Эл убрала руки и провела рукой по нагревшемуся лбу капитана.

- Мне знаком этот эффект. Ты тянешь силу на себя. - Эл улыбнулась. - У меня хорошие новости, капитан Мейхил, ты решил выжить.

***

На четвертый день измученный "сельский эскулап" провозгласил устало:

- Не могу ответить, какая сила удержала его, но я нахожу, что он силен и живуч. Он, безусловно, поправиться, я должен сознаться, что ошибся.

Эл тоже устало кивнула ему.

- Он еще бредит, ему попеременно мерещиться то бой, то некий спор. Ему придется самому вырваться из забытья, - продолжал он.

- Я слышала, что он говорил, - ответила ему Эл.

Она валилась с ног от усталости, поскольку доктор все время находился в доме, часто уходил и возвращался, она не спала четвертые местные сутки. На лечение больного ушла часть ее силы, поскольку снадобья оказывали действие только при ее участии, Эл потихоньку подмешивал в воду кусочки кристалла. Она не знала, сколько он выпил его прежде, в больших дозах риск убить его был равен шансам на спасение.

Эл спровадила доктора, чему он был рад. За труды он получил не кристалл, а кусок ценного металла и маленькое украшение, которое Эл нашла в своих вещах. Плата его удовлетворила. Эл намеревалась выспаться до возвращения шумного семейства.

Она с удовольствием растянулась в углу чердака и уснула.

Мейхил очнулся. Блики света тревожили глаза. Он никак не мог понять, откуда они. Он не соображал, что над ним прохудившаяся крыша, в щели которой попадает свет. Дыр было много, лучики скользили в них яркими нитями.

Он едва шевелился, тело онемело и распухло. Он осознал, что жив. Это открытие противоречило всему, что он пережил. Чтобы удостовериться, что тело его существует, он с трудом перекатился на живот.

Совсем близко от него, он увидел лежавший силуэт, и хоть зрение вполне могло ему изменять, но он различил обнаженную по локоть руку, безвольно лежавшую на полу. Блики света играли на коже, они же мешали ему рассмотреть всю фигуру.

Мейхил хотел дотянуться до руки, тянулся к ней, но сил у него не было. Он окончательно ослаб и замер, чтобы отдохнуть. Он положил лоб на пыльный пол, почти ничего уже не чувствовал. Он пролежал так всего мгновение. Очнулся снова на спине, накрытый какой-то тканью, она не спасала от прохлады, его бил озноб. Кто-то в темноте взял его за руку. Он вспомнил блики на руке и схватил горячую кисть, она казалась ему обжигающе горячей.

- Кто ты? - он не узнал свой голос.

- Друг, - был ответ.

- Это моя смерть?

- Нет. Это твоя жизнь.

- Я не хочу жить. Моя жизнь потеряла смысл.

- Ты говоришь глупости.

- "Не говори глупости". Она так сказала. Но я глуп. Я был глуп.

- Молчи. Береги силы.

- Не уходи. В твоей руке столько тепла.

- Я не уйду.

Уже утром он очнулся снова. Кто-то обтирал его лицо и шею прохладной тканью. Мейхил увидел ребенка, мальчика, который старательно умывал его.

- Мама сказала, что тебя надо помыть, - сообщил он. - Ты не умер. Здорово.

Мейхил смог рассуждать вполне здраво. Он ощутил, что лежит полуобнаженный на полу, под ним кусок старой ткани и сверху такой же. Мальчик, не смущаясь, вытирал его грудь, он очень старался.

- Погоди, - Мейхил перехватил его ручку. - Как я здесь оказался?

- Мы тебя нашли. Ты умирал. Тебя вылечил наш лекарь и твоя подруга, я имя ее не запомнил.

- Кто? Где?

- Она ушла, чтобы заказать тебе наряд. Ты почти голый. Ты лежи смирно, я вымою тебя. От тебя пахнет лекарствами. Эти мази вонючие, что было хорошего - впиталось, остальное я смою.

Мейхил все еще чувствовал слабость, сопротивляться он не мог. Мальчишка добросовестно обтирал его тело. Мейхил лежал смирно, его смущало положение вещей, возмутиться он не смел, чтобы не спугнуть ребенка.

Он был вымыт и укрыт тканью. Потом к ним поднялась крупная женщина с миской ароматной еды.

- Очнулся. Святые небеса, - она выказала радость, улыбалась ему, как будто они давно знакомы.

- Это вы спасли меня? - спросил Мейхил.

- Не я. Мы тебя подобрали. Ты поешь. Все свежее, вкусное. Почувствуй, как хорошо снова оказаться живым, - сказала она. - Помоги-ка мне, давай его приподнимем.

Обращалась она к сыну. Мейхила усадили, мальчик подпирал его спину.

- Он уже тяжелый, - сказал ребенок, придерживая голову Мейхила. - Поест, станет еще тяжелее.

Мейхил не испытывал голод только до первого момента, когда пища попала в рот. Самые изысканные яства королевской кухни не могли сравниться с простой похлебкой, какой угостила его хозяйка. Эта женщина излучала доброту.

- Ну и хорошо, - заключила она после трапезы. - А теперь я позову свою ораву, и мы мигом спустим тебя к огню. Лежать тебе уже вредно.

Оравой оказалась пятерка ребятишек от мала до велика. Помощь больному они воспринимали как игру. Мейхил почувствовал себя живой игрушкой, когда его заворачивали в тряпки вместо одежды. Они хохотали, возились вокруг, строгие взгляды матери ненадолго прекращали возню, а потом все начиналось снова. Его снесли вниз и усадили в полуразвалившееся кресло, только тогда оставили в покое. Мейхил смог осмотреться и заметил, как в маленькую дверь входит еще одна женщина. Она отличалась от хозяйки дома стройностью. Разглядеть ее было невозможно, она стояла против света. Мейхил различил силуэт, облаченный в длиннополую одежду с капюшоном, который был опущен до самых глаз.

- Он очнулся! - закричали ребятишки.

- Хорошая новость.

- А ну, пошли все наружу, хозяйство стоит, - скомандовала мамаша своей ораве.

Ребятня с шумом высыпала прочь из дому. В доме стало тихо.

Эл подошла к очагу, села и скинула капюшон. Мейхил следил за ней, не отрываясь. Под капюшоном оказалась плотная повязка, скрывающая волосы. Он рассматривал знакомые черты лица, не мог поверить, что видит ее сидящей напротив. Свет был тусклым, а его зрение неострое от болезни, наверное, обманывало его.

Она смущенно улыбалась ему, в ее облике ничего не говорило о той напористой натуре, какую он припоминал. Через его жизнь пролегла граница, ее очертила близость смерти. Мейхил смотрел на девушку, которая захватила когда-то его внимание и, если бы были силы, он бросился бы к ней и обнял, как самую большую ценность, что осталась от прошлого.

- Это ты или я схожу с ума? - спросил он.

- Я, - она кивнула для убедительности. - У меня печальные новости. Меня преследуют. Мне нужно уйти, оставить тебя здесь.

- Что со мной будет?

- Тебе решать.

- Это ты меня спасла. Зачем, если бросаешь одного, без цели.

- Спасла тебя не я, местный лекарь. Я только помогла ему и убедила, что его труды имеют смысл.

- Зачем спасала? Я не смогу спокойно жить после всего что видел?

- Мейхил, прости за лекцию, но выживание - закон жизни, за нее следует бороться до конца, пока не исчерпаются все средства.

- Кто принимал решение жить мне или нет? Ты?

- Ты прелесть. Не успел очнуться, уже ругаешься, - засмеялась она. - Это признак выздоровления.

Мейхил осекся. Он ошибается. Что поставить ей в вину? Она не знает, что случилось в поле. Мейхил помрачнел. Эл подошла и положила руки ему на голову. Он поднял лицо и ощутил, как ее губы коснулись лба.

- Еще горячий, - сказала она. - Ты вообще горячая голова. Совсем мальчишка.

Мейхил почувствовал, как тело дрожит, ее близость путала мысли, он хотел возмутиться, возразить ей, но не смог.

- Успокойся.

- Не уходи, - прошептал он.

Он коснулся ее колена и ощутил под длиннополой одеждой грубость сапога. Снаружи она выглядит как простолюдинка, но ее серая одежда было скрыта этим камуфляжем. Мейхил отдернул руку и отстранился. Кресло заскрипело. Он почувствовал напряжение, смешавшееся с неприязнью. Она, словно дразня его, приподняла край одежды, показав сапог.

- Увы, - только-то и сказала она.

Эл отошла, села на прежнее место и уставилась в огонь. Он тихо догорал, запах готовой пищи щекотал ноздри. Нужно поесть и продолжать путь. Она задержалась на пять дней, до залива еще сутки пути.

Мейхил наблюдал, как она ест. Эл, погруженная в свои мысли, больше не смотрела на него.

- Эта похлебка показалась мне лучшей пищей, что я пробовал, - сказал он, чтобы привлечь ее внимание.

Эл подняла глаза от еды и закусила губу.

- Я редко ем эту пищу, мне непривычно. Просто силы нужны, - сказала она.

- Ты часто спасаешь таких, как я? - спросил он вкрадчиво.

- Хм. Меня когда-то учили спасать других. Последние годы, я не часто прибегаю к этому искусству. Признаюсь, что ты один из немногих за последнее время.

- Значит, ты чаще убиваешь?

- Забавное заключение, для человека, который едва меня знает. Я не сержусь, очевидно, что я произвожу именно такое впечатление.

- Сейчас не производишь. Ты спасаешь меня второй раз, если верить Мелиону. Зачем?

Эл пожала плечами.

- Не думай, что ты исключительный. Это не так. Любой, кто соприкасался со смертью, знает, как ценна жизнь, как тонка граница между здесь и там. Ее лучше не пересекать ранее назначенного срока. Смерть напоминает то таинство, то варварский ритуал. Я не хотела, чтобы ты стал жертвой последнего. Ты можешь не чувствовать себя моим должником, если расскажешь, что случилось в поле. Я понимаю, что вспоминать тебе не просто. Я должна знать, это имеет ценность для меня.

- Тогда скажи мне кто ты на самом деле? Почему Мелион почитает тебя. Он хотел сделать тебя королевой.

- Я знаю, он мне сказал.

- Ты возвратилась в город?

- Я обещала.

- Мелион сказал, что убеждал меня искать тебя?

- Он дал тебе право искать, кого пожелаешь, но намекнул, что меня искать важней. Ты выбрал королеву. Он предвидел твой выбор.

- Он не предвидел, чем обернутся поиски.

- Теперь подробнее.

***

Они обыскивали окрестности города около трех суток, пока не напали на след. Королевская повозка была брошена совсем в другом месте, королева путала след. Мейхилу пригодились старые познания. В молодости его отец обожал путешествия, единственный сын с малолетства следовал за ним. Детские приключения воспитали в нем хорошего следопыта, военная служба в последствии развила его способности.

Он обладал талантом искать то, что ему нужно. Его воины были убеждены, что он наделен настоящим даром. Мейхил оказался хорошим командиром. Его уважали хотя бы за то, что он спас королеву, которой служил очень ревностно.

Он первым нашел следы присутствия беглецов. Началось длительное преследование. Лишь через пять дней после побега Мейхил мог заключить достоверно, что не ошибся. Очень скоро он догнал королеву и ее спутников, коих оказалось четверо, вместо предполагаемого одного.

Их было одиннадцать, они окружили беглецов. Мейхил согласно ритуалу дал понять королеве, что его намерения благие. Он склонился к ее ногам.

- Позвольте следовать за вами, моя королева. Я предан вам, мои воины преданы вам. Иной службы нам не нужно.

- Капитан, вы последовали за мной по поручению нового короля?

- Нет. Добровольно. Я сам принял решение.

- Как вы меня нашли?

- Я желал найти, моя королева.

Мейхил ждал, когда же она позволит ему встать.

Она коснулась его головы и слегка толкнула назад.

- А ты умен больше, чем я полагала. А как же пленная, которую я приказала стеречь? Она едва не спутала мои планы. Дерзкая смертная возомнила, что смеет мне мешать. Отчего же ты не настиг ее? Ты более послужил бы мне, если бы ее не стало в живых.

- Вы не давали приказа ее казнить, - возразил Мейхил, ощущая что-то зловещее.

- Так я приказываю тебе. Ступай и убей ее.

- Я этого не смогу сделать, госпожа. Я не палач.

Он услышал слабый смех, осмелился поднять глаза на госпожу. Гримаса недовольства делала ее лик пугающим.

- Как просто угадать твою слабость, ты как многие смертные не можешь устоять перед обаянием прелестной Эл. За ее твердостью и силой таится чуткая душа, которая так пылко реагирует на чувства смертных. И смертные тянутся к ней, как божеству. Ей так и не удалось возвыситься. Обладать силой и не пытаться властвовать. Это глупое убеждение, что есть некие принципы, которым стоит следовать только затем, чтобы не навредить. Ей меня не настичь. А как было бы сладко впиться ей в грудь и смотреть, как жизнь ее покидает. Что же ты на меня так смотришь, капитан? Где твоя преданность?

- Когда-то я закрыл вас от смерти, и я не могу поверить, что вас не трогает смерть других.

- Это был театр, мой наивный страж, я сама наняла убийцу, чтобы смягчить недовольство смертных и понять, кто из вас мне угоден, кто меня будет беззаветно обожать, кто станет защищать мои интересы. Это ты, это твои воины, которые поклялись отдать жизнь за меня. И вы их отдадите, а я приму их как последний знак преданности.

Она склонилась к нему и прикоснулась рукой к его лбу, и Мейхил почувствовал головокружение и боль в груди.

- Она наделила тебя силой и способностью мне сопротивляться? Она очень предусмотрительна. Убейте их всех! - крикнула она. - Они лишние в наших планах!

Какой-то неестественный удар в спину свалил его на землю. Он слышал крики своих воинов, крики какие не слыхал никогда, словно, прежде чем убить, их мучили, а он лежал ничком на земле без сил и ощущал, как мир теряет очертания.

***

Эл слушала рассказ, голова ее склонилась низко. Она опиралась локтями о колени. Мейхил уже умолк, а она сидела в той же позе. Он услышал вздох.

- Ты слышишь? - позвал он.

- Что? - она не подняла головы.

- Дети умолкли.

- В деревне посторонние, они ищут чужих. Они ищут нас, - промолвила она.

В двери ворвался мальчишка, что умывал Мейхила.

- Там солдаты, - шепотом сказал он. - Кто-то сказал, что вы тут чужие.

Эл поднялась неторопливо и указала на палку в углу.

- Ну-ка, малыш, дай мне дубинку.

Он охотно исполнял просьбу. В двери уже входил крепкий, одетый в военное человек. Эл обернулась к нему, опираясь на свое оружие. Мейхил напрягся, ноги не держали его, встать он не мог. Мальчишка бросился к Эл и обнял, встал перед ней закрывая от солдата.

- Кто такие? - спросил вошедший.

- Это мои родители. Мама не разговаривает, а отец увечный, - заявил ребенок без страха и смущения. - Не трогай их.

- Пришлые? - подозрительно осведомился солдат.

- Ага. Мы шли к торгу, но телега наша прохудилась, и отец занемог. Добрая женщина приютила нас.

- Что увечному делать на торге? Врешь, парень!

Солдат быстро оказался рядом с Мейхилом и рванул его за подобие одежды, чтобы поднять. Мейхил силился его оттолкнуть, валился на бок. Солдат не удержал бы его, если бы не подоспела Эл, которая, обхватив капитана за талию, не дала ему упасть, солдата она наградила грозным взглядом, он оставил Мейхила висеть на ней.

Мальчишка пытался оттолкнуть солдата в сторону и вопил:

- Отпусти моего отца!

В двери вошла хозяйка дома, за ней еще военный.

- Тетя! Тетя! Скажи им! - крикнул мальчик.

- Вот, нашли чужих. - Она всплеснула руками. - Одна немая, другой хромой на обе ноги. Как на подбор - убийцы короля.

Первый солдат взял Эл за подбородок и повернул ее лицо к свету.

- Смотри, какие в простолюдинках бывают самородки. А? Красавица, девка, - сказал он товарищу.

- Не трогай мою жену, - прохрипел Мейхил.

- Да зачем ты ей такой?

Тут Эл мотнула головой и высвободила подбородок из пальцев солдата, она спрятала лицо в лохмотьях, на груди Мейхила.

- Что вы, солдатики, - умоляюще заговорила женщина. - Горе у них. Меня с малых лет учили, что если воин, то защищает от беды, а вы над бедой посмеяться хотите. Что же я своим ребяткам скажу?

Солдаты вышли с виноватым видом, мальчишка и мать вышли следом.

Эл выпрямилась, а Мейхил легонько обхватил ее плечи. В ее глазах он прочел облегчение, она опять вздохнула, как недавно у очага. Мейхил склонился и поцеловал ее в лоб.

- Не отпускай, я упаду,- попросил он.

- Ты пользуешься ситуацией, - намекнула Эл.

- Обнимать других девушек, менее приятней, чем тебя. На мгновение мы стали супругами и мне приятно такое чувство, - он улыбнулся и испытал удовольствие, потому что уловил ее смущение.

- У меня в руках дубина и не будь ты болен, я стукнула бы тебя, чтобы твои чувства несколько изменились.

- Ты угрожаешь мне? Как интересно. Я могу подумать, что мои объятия не оставляют тебя равнодушной, - заметил он.

- Ах, так, - прошипела она и выскользнула из его рук с ловкостью зверька.

Мейхил оказался на своих ногах, он махал руками, чтобы не упасть. Она сжалилась только, когда он уже падал назад, придержала за кусок ткани, чтобы он всем весом не упал на пол и не расшиб себе еще что-нибудь, но ткань порвалась, и падение оказалось ощутимым.

Мейхил застонал.

На шум прибежали обитатели дома.

- Не удержала, - заключил один из мальчиков. - Опять его сажать, а он тяжелый.

- Ничего, я сама его подниму, пусть полежит, - сказала Эл. - Спасибо вам, я не рассчитывала на такую щедрую помощь. А ты горазд врать, приятель. Очень убедительно.

Мальчишка, выдавший себя за их сына, просиял довольный похвалой.

- Это мама.

- Мне подумалось, что могут искать двоих, но не будут искать супругов с ребенком, - пояснила хозяйка.

- Спасибо. Множество раз, спасибо, - благодарила Эл, она повертела в руках дубинку. - Можно мне взять это на память?

Женщина с недоумением согласилась.

- Могу я попросить вас узнать, зачем тут воины, кого именно они ищут? - попросила Эл.

- Деревня наша мала, узнавать не придется. Мы сегодня узнали о смерти короля. Земли к западу от нас решили, что королем должен стать их правитель. В городе говорят о какой-то реликвии, которая была унесена из столицы. Эти воины не короля, они только говорят, что ищут тех, кто его убил. Ищут кого-то важного или что-то ценное. Они говорят много непонятного. Я рассудила, что нельзя больше тут быть вам обоим. Я вас не гоню, это вам будет спокойней уйти.

- Уйти? - раздался голос Мейхила. - Если бы я мог.

Эл повертелась на месте, потом посмотрела на женщину.

- Мне нужна ваша тележка и ваш сын, я его опять усыновлю на время. Он достаточно взрослый, чтобы вернуться назад самостоятельно?

Мальчик просиял и едва не прыгал от радости.

- Взгляните на него. Он только и мечтает об этом. Он у меня самый сообразительный, - с гордостью сказала женщина.

- Через два дня он вернется, - заверила Эл, она подмигнула мальчику. - Собираемся.

- Мы пойдем дорогой, какой не пошли воины, - сказал мальчишка.

- А я? - спросил Мейхил.

- А зачем нам, по-твоему, тележка? Иногда ты производишь впечатление… - Эл осеклась. Она нашла мешок с одеждой, которую выменяла для него. - Все что нашла. Лучше, чем ходить голым.

Эл ждала, что он смутиться, обидится. Мейхил лежал на полу, смотрел на нее и не думал обижаться. Он был рад идти с ней в любом виде, но смог сыграть гордость.

- Я останусь здесь. Тебе не нужна обуза, - сказал он, для убедительности угрюмо.

- Нет. Ты можешь подвести под обвинение этих людей, которые сделали для тебя почти невозможное. Я тебя тут не оставлю ради их безопасности. Возражения не принимаются. Теперь командую я, капитан.

***

Дорога шла под уклон, становилось влажно. Трое путешественников остановились на отдых. Темнело. Мейхил сам смог сойти с тележки, тело болело от тряски, но стыдно жаловаться на это тем, кто тебя везет. Он всякий раз чувствовал себя неловко, когда предстояло продолжить путь. К концу суток он не лежал, а сидел, силы начали быстро возвращаться.

Они устроились рядом с тележкой. Эл тщательно осматривала его заживающую рану. У нее оказался его сосудик, который вновь был наполнен целительной влагой. Он просил эликсир, чтобы поправиться быстрее, Эл отказывала ему.

- Ты выпил его много. Кстати, когда ты осушил флакон?

- Его дал мне Мелион перед дорогой. Я наблюдал, как ему стало лучше после этого напитка, меня он избавил от боли, мне было очень плохо во дворце. Когда меня предательски ударили в спину, и я понял, что не могу сопротивляться, я вспомнил о нем. Я надеялся, что встану, чтобы драться. Часть я выпил, но многое пролилось.

- Поэтому ты не умер сразу. Хвала Мелиону, он пожертвовал своим сокровищем, - провозгласила Эл.

Она поднялась, собираясь уйти.

- Куда ты? Темнеет, - остановил он.

- Угу, - согласилась она. - Мне нужно побыть одной.

- Мы наскучили тебе? - в его голосе были нотки ревности.

- Дело в другом. Я не буду объясняться. Я хочу отдохнуть, поэтому ухожу до утра.

- До утра? Так долго? Эл, я ждал весь день, чтобы поговорить с тобой. Мне нужно расспросить тебя. Я полон заблуждений, ты можешь развеять их. Поговори со мной.

Она села рядом.

- Можно я обопрусь на тебя, утомительно сидеть самостоятельно, - попросил он.

- Я не против, подставить другу плечо, но интуиция моя говорит, что ты опять пользуешься ситуацией, - усомнилась Эл.

- Не без того. Правда, сидеть сложно.

- Что не сделаешь для больного, - вздохнула она, подсела поближе так чтобы он могу обнять ее одной рукой за плечи. - Только я не буду сидеть так всю ночь. Поговорим, и я уйду.

- Я отпущу тебя. Обещаю, - сказал он. - Мне легче дышится, когда ты близко. Я особенно себя ощущаю. Я не хочу вспоминать королеву, но она сказала истину, что люди к тебе тянутся. И дело тут вовсе не в силе, это нечто неощутимое, тонкое, благое.

- Напоминаю, мы собирались поговорить, речи в мою честь не подходят по теме.

- Я хочу сказать, что чувствую. Недавно я ненавидел тебя.

- Самообман. Я заметила, как ты на меня смотрел с того момента, как тебе сказали, что я женщина.

- Что особенного в моем взгляде?

- Так смотрят на тех, кто нравится, а девушка всегда чувствует, кому она нравится.

- Как же это она чувствует? - подзадоривал Мейхил, его секрет раскрыт, она понимает его чувства. Он ликовал внутри.

- Это свойство женской природы, - туманно объяснила Эл.

- О-о-о, ты рассуждаешь о женской природе. Ты, которая обещала побить моих воинов, и схватилась недавно за дубину, собираясь драться. А наша хозяйка решила трудную задачу и спасла нас, прибегнув к женской слабости. Это наилучшая из всех побед, которые я видел. Ты бандит, ты даже не удосужилась сменить свою обувь, потому что она наилучшим образом подчеркивает твое положение.

- Еще раз услышу про мои сапоги, избавлюсь от тебя посреди этого поля.

Эл толкнула его локтем в бок, и Мейхил упал.

- Извини, ты дерзишь, будто здоров как прежде. - Она усадила его на место. - Спрашивай, что хотел, ты тратишь мое время для отдыха.

Мейхил не видел ее лица в темноте, но чувствовал тепло ее руки. Он умолк, чтобы поймать то ощущение легкости, о котором говорил.

- Я не хотел обидеть тебя, - произнес он успокаивающе. - Я не привык видеть девушку такой.

- Не нужно объяснений. Объяснять буду я.

Она дала понять, что разговор в подобном русле ей не нравится. Мейхил решился спросить о том, что его волновало.

- Почему девочка на площади звала тебя капитаном? - спросил он.

- И это вопрос, который тебя беспокоит? Какой глубокомысленный вопрос!

Он подумал, что она все еще сердится. Поэтому погладил ее по плечу.

- Ты не похожа на воина.

- Правда? Из твоих уст звучит, как самый изящный эпитет. Я как раз то, что ты не хочешь во мне видеть. Я, можно так сказать, такой же солдат как ты. И это звание самое настоящее.

- В твоем народе воюют и женщины тоже?

- В моем народе людей делят не по полу, а по способностям. Каждый занимается тем, что сочтет для себя подходящим. Я войну не выбирала, это она выбрала меня.

- Тогда кем ты командовала?

- Не буду отвечать на этот вопрос. Ты спросил, почему меня так звала девочка? Отвечаю. Я шла в столицу и увидела девочку, совсем одну, посреди поля, напуганную и слишком маленькую, чтобы бродить одной. Родителей ее я обнаружила за ближним холмом. Она любопытна и бежит к тому, что ей интересно. За время нашего пути в столицу она намеревалась потеряться еще раз пять. Я подучила ее кричать. Во многих наречиях понятие "капитан" совсем отсутствует. Слово необычное. Для ребенка, который едва говорит - это звук. Я находила ее по крику. Она почему-то звала не родителей, а меня.

- Ты ей понравилась, - вставил фразу Мейхил.

- Думаю, да. Вот поэтому она и вопила посреди площади. Я не предполагала, что рядом ходит еще один настоящий капитан.

- Откуда ты знаешь королеву?

- Это более серьезный вопрос. Когда-то давно мы шли к одной и той же цели. Я была и остаюсь соперницей для нее. Сроки нашей вражды давно вышли. Я пожелала прекратить ее пребывание здесь и предложить перемирие. Но я оказалась сентиментальной и наивной. Я раскаиваюсь в том, что медлила. Я могла уберечь короля от смерти, город от трагедии, страну от развала. Мне нет прощения за эту оплошность.

- Ты говоришь так, будто от тебя зависели все эти обстоятельства. - Мейхил пытался быть вежливым, проявить участие, но ее уверенный тон озадачивал капитана.

- Зависели, Мейхил. Поверь мне, зависели. Я не послушалась совета, который мне был дан. Я решила разрешить проблему без проявления силы, прибегнуть к дипломатии. Черта с два! Надо было за шиворот выволочь ее из дворца и объявить на площади, что она больше не королева! Вместо этого на той же площади она оболгала меня!

Это был гнев. Мейхила бросило в жар.

- Эл, успокойся. Ты говоришь, будто в тебя вселился дурной дух.

- Может быть, и вселился, - стиснув зубы, прошипела она. - Я убью ее. То, как она поступила с тобой и твоими воинами, стало последней каплей в чаше моего терпения. Я ее убью.

- Ты не можешь, она - великая, - возразил Мейхил.

- Великие не бессмертны, против любой силы найдется сила.

- Я не слишком верю тебе, ты зла и обижена.

- Слабо сказано, я в бешенстве! - выпалила Эл. - Я не позволю этой мерзкой ведьме отравлять жизнь кому бы то ни было.

Мейхил вдруг обнял ее и прижал к себе.

- Успокойся. Успокойся, пожалуйста. Эл, это только страсти. Тихо. Я не дам тебе пылать гневом, это растлевает душу.

Эл ощутила, как тает ярость. Этот парень не спасет ее от нее самой, но так приятно спрятаться в его объятиях от мира, который требует от нее проявления воли. Она затихла, уткнувшись лицом в его плечо.

Он стянул повязку с ее головы и гладил ее волосы, его губы шептали успокаивающие слова.

И тут Эл вспомнила Алика. Боль разрывала грудь, и стало невозможно сдерживать слезы. Она напряглась, чтобы освободиться от объятий, он мягко отпустил.

- Я не пользовался ситуацией, - услышала она из темноты.- Я хотел унять твой гнев.

- Ничего. Я понимаю.

- Я не стану спрашивать, если тебе тяжело.

- Спрашивай. Завтра, может статься, что мы расстанемся, а мне становится не безразлично, что ты будешь помнить обо мне.

- Я хочу понять, как умер король. Мелион говорил об отраве. И если не ты, то кто его отравил?

- Мог бы догадаться. Твоя бывшая госпожа - самый осведомленный отравитель. Лучший мастер в этом деле.

- Да как же? Она не бывала в покоях короля с тех пор, как пришел странный гость.

- Растения. Цветы в комнате. Те великолепные соцветия. Фьюла умеет менять свойства растений. Она украшала ими комнаты мужа, они были повсюду. Король восхищался работой супруги, ее вкусами, наслаждался ароматами и красотой, не подозревая, что по одному ее желанию они превратятся в орудие убийства. Полагаю, что он в очередной раз отказался ее отпустить, ее терпение кончилось. Я пыталась проникнуть во дворец открыто, честно. Она послала тебя, едва меня заметив. Знала бы я о растениях раньше, никто бы меня не остановил. Увы, я не все могу видеть и предвидеть.

- Аромат может убить?

- Может. Ты же отравился.

- А ты? Ты пробыла там долго. Я не заметил тогда признаков твоей болезни.

- Он действует специфически. На мужчин. Не знаю, почему она поступила столь избирательно.

- Эл, я буду честен. Я не могу поверить. Мне трудно в это поверить. Она… - Он умолк. Он вспомнил убийство своего отряда. - Я не хочу вспоминать снова.

Он боролся со своими чувствами. Эл не мешала, предпочла молчать. Что проку говорить, что она теряла много и не привыкла к потерям до сих пор. Вся ее прежняя жизнь отгорожена стеной, заперта далеко в закоулках души. Воспоминания неминуемо будили тоску по дому, близкие души недосягаемы, все кого она помнит и любит - далеко. Во всем, что сейчас ее окружало, она видела одиночество. Мейхилу только предстоит вступить на этот путь. Его жизнь изменилась. И Эл осознала, что кроме нее у него нет связи с миром. Особенно теперь в момент, когда он беспомощен перед предательством и страшными сценами из памяти. Будущее его неизвестно. Разве ей в свое время не помогали осознать себя в ином качестве? Те силы видимые и невидимые действовали не по просьбе, не по уговору, а незримому, неоглашенному закону милосердия. Эл почувствовала потребность помочь ему увидеть жизнь в другом свете. До этого момента она намеревалась добраться до побережья и оставить его добрым людям на попечение.

- Мейхил. Отчаяние не прибавит сил. Если ты хочешь продолжить путь, тебе нужно поскорей встать на свои ноги.

Эл ждала вопроса: "Зачем?"

- Ты возьмешь меня с собой? - твердо спросил он.

- Я думала о помощнике. Да. Возьму. Ты быстро отыскал ту, которая мне нужна. Выследишь еще раз? - спросила она.

- Мелион сказал, что тебе понадобиться помощь. Он намекал, что я могу следовать за тобой. Я найду королеву.

- Но я же бандит, вдруг я по дороге заставлю тебя грабить?- решила пошутить Эл.

- Я тебе не позволю. Я королевский слуга и слуга закона. Я отдам тебя под суд.

- Заманчивая перспектива. Я, конечно, шучу. О том, что мы будем делать, поговорим завтра. Я устала. Не сиди долго, тебе лучше лечь.

Ему хотелось удержать ее рядом, он сделал над собой усилие, чтобы не сжать ее плечи.

Шорох ее шагов стих в темноте. Мейхил устало лег у колеса тележки. Зачем она ушла?

Ему не долго пришлось грустить в одиночестве. Третий участник путешествия выбрел из темноты.

- Можно я побуду тут? В темноте мне страшно одному, - сказал он.

- Я не возражаю.

- А она лежит там одна.

- Ты подсматривал?

- Да. Она меня прогнала. Я думал, что крадусь тихо, а она сказала, что я громкий, что я сопел. Я не понял слова, которое означало, как я сопел. Она умная, она говорит такими словами, которых я не знаю. Она тебе нравится? Правда, она красивая?

- Да. Наши вкусы совпадают.

- Жаль, что она такая взрослая и сильная. Я ее немного боюсь.

- Она только кажется сильной, - возразил Мейхил.

- Не. Она сильная. Я совсем не устал, пока мы везли тебя. С торга мы толкали тележку, и она весила меньше, чем ты. Я тогда устал. А сегодня, когда я уставал, я только делал вид, что везу тебя. Она не заметила. И еще у нее меч есть.

- Я не видел у нее оружия.

- Она его прячет, он спрятан в ее поклаже, которую она носит за спиной. Зачем ей еще и палка, если у нее есть меч? А она могла той палкой поколотить солдат? Могла?

- Я не видел ее в бою. Но я знаю, что она ловкая и много знает. Она просто хотела защититься, она испугалась.

- Не. Она не испугалась, она хотела их побить.

- Твоя мама поступила мудро, это она отвела от всех беду.

- А мама сказала, что она странная, и что ты нравишься ей.

- Почему вдруг она так решила? - заинтересовался Мейхил.

- Она не бросила тебя умирать. Она не отходила от тебя, пока ты болел. Так поступают с теми, кто нравится.

- Ну а ты как думаешь, почему она взяла меня с собой? - поинтересовался Мейхил.

- Я не знаю. Зачем-то ты ей нужен. А вдруг она колдунья, - от своей догадки мальчишка притих.

Он действительно сопел и весьма громко. Мейхил думал, что приступ болтливости закончился, но молчал он очень не долго.

- Точно. Она колдунья. Когда я пристально гляжу на нее, у меня голова кружится. Я видел ее утром. Она светилась.

- Не говори чепухи. Она не колдунья. Скажу тебе по секрету - она разбойница.

- Ух, ты! Здорово! Тогда она точно могла отделать тех солдат. Зря я послушался маму.

- Нас побили бы. Тебя и твою семью.

- Я спрошу у нее утром.

- И мне попадет за то, что я тебе рассказал, кто она, - возмутился Мейхил. - Она все равно не признается, лучше помалкивай. Она не любит глупых вопросов, я не спрашиваю у нее про незначительные вещи.

- А можно я спрошу у нее про те точки на небе. Их видно только, когда темно.

Мейхил уже собирался закончить разговор. Мальчик много болтал и разбивал его теплые чувства нежности и тоски, которые остались от ее ухода, а Мейхилу хотелось продлить это противоречивое и красивое состояние. Вопрос о звездах заинтересовал его. Мейхил решил продолжить беседу.

- Это звезды. Они очень далеко. Это миры похожие и не похожие на наш, - сказал Мейхил.

- И там тоже кто-то живет? - с надеждой спросил мальчик.

- Может быть, не везде.

- А они разговаривают эти точки? Ты их слышал когда-нибудь?

- Они, конечно, разговаривают, но я не понимаю их языка.

- А она с ними разговаривала. Однажды ночью, она ушла далеко от нашего селения и стояла в поле одна. Она говорила, говорила. Я только понял, что они ее друзья, и она к ним когда-нибудь вернется, что ей тяжело здесь одной. Она молилась, я так думаю.

- Ты следил за ней?

- Ага. Она меня сильно интересует, она не похожа на других. Если она разбойник, то хороший, - сделал заключение мальчишка.

- Я тоже так думаю, с этого дня. А что было потом? Она обнаружила тебя?

- Она легла в поле и стала неподвижной. Моя сестра нашла ее такой, когда мы тебя подобрали, она думала, что ее тоже убили. Потом она вдруг поднялась, и моя сестра закричала от испуга. Страшно.

- А ты можешь проверить, что она делает сейчас? - попросил Мейхил.

- Мама говорит, что подглядывать не хорошо.

- Но ты же подглядываешь.

- Не могу удержаться.

- Давай вместе посмотрим, - предложил Мейхил.

- Ты же не ходишь?

- Я могу ползти. Я чувствую, что силы возвращаются.

И они поползли. Задорный мальчишка заразил Мейхила духом авантюризма. Он не ползал на четвереньках с тех пор, как был подростком. Эта ночная забава раззадорила его. Она заметит их, они очень шумели.

- Ух, ты! - восхищенно вздохнул мальчик. - Чудеса. Я же говорил, что она светится.

Мейхил замер. Эл лежала лицом вверх и не шевелилась, а ее тело даже закутанное в одежду слабо светилось в темноте. В ее мертвенной позе виделся покой. Сначала Мейхила сковал ужас, но потом он заметил, как ее грудь тихо расширяется и сужается, и этот ритм был постоянным. Она дышала. Он пополз, чтобы увидеть ее ближе. Мальчик старался удержать его, цеплялся за одежду, но молодой человек даже не заметил его стараний. Мейхил навис над ней и рассматривал лицо. О небо, ее лицо излучало свет, было мирным и нежным. У него перехватило дыхание. Он нерешительно потрогал пальцами ее волосы и почувствовал, как пальцы немеют, он хотел уже коснуться ее лица. Тонкие искорки соскользнули и ударили его, а потом он кубарем полетел куда-то далеко, тело перекатилось на спину, и он почувствовал сильную хватку. Тело свело, он пытался крикнуть, но не мог, неведомая сила пригвоздила его к земле. Рядом закричал мальчик. Хватка мгновенно ослабла и Мейхил смог сделать хриплый вздох.

Над ним прозвучал знакомый голос Эл с недовольной интонацией, язык был не известен Мейхилу, но этого было и не нужно. Она ругалась. Он понял только.

- Я могла придушить тебя! Я имею право отдохнуть! Я просила меня не трогать до утра!

- Нет. Ты не просила. Ты сказала, что придешь утром, - нашел возражение Мейхил.

- Это мое личное дело, чем я занимаюсь ночью! Я возилась с вами целый день! Имею право побыть одна!

- Это я виноват, - вступился мальчик. - Я сказал ему, что ты пошла молиться.

- Тем более. Молитва - интимное дело. Убирайтесь оба к повозке, тресну дубиной, если снова приползете!

- Эл, ты светилась. Что это значит? - спросил Мейхил.

- Я еще и отчитаться должна? Или проваливайте до утра или я вас тут брошу прямо сейчас.

Им ничего не оставалось, как ползти назад. Мальчишка заполз под повозку и дрожал. Мейхилу тоже было не по себе. Он пережил сначала шок от чудесного сияния и ее красоты, а потом от нападения. Если ее сила действительно такова, какую он испытал на себе, то она - воин.

Пережитое будоражило его воображение до утра, а с рассветом он вскочил, не соображая, что ходит, и метался вокруг тележки. Мальчик скакал вокруг него, говорил с ним, но Мейхил, под властью разыгравшегося воображения, не видел и не слышал его. Появилась Эл, их возня разбудила ее. Она решила, что на них напали. Увидела она забавную картину. Мейхил двигался на своих ногах, его движения напоминали пьяного или сумасшедшего, он бормотал что-то про звезды и воду. Мальчик старался его удержать, он упирался Мейхилу в живот, падал, хватал молодого человека за ноги, отпускал, чтобы тот не наступил на него. Эл прибегла к радикальной мере. Когда Мейхил натолкнулся на нее и схватил за плечи, она отвесила ему щедрую оплеуху.

Его остекленевший взгляд постепенно стал осмысленным, он увидел ее и узнал. Она ждала, когда он окончательно придет в себя. Он отпустил ее плечи.

- С возвращением. Новый день, - сказала она.

Мейхил коснулся горевшей щеки и не мог ничего сказать. В дорогу собирались молча. Мейхил ожидал, что она не позволит ему иди, заставит ехать, а Эл промолчала. Потом они на пару с мальчишкой созерцали ее спину с носилками. Мальчик катил тележку сам. Некоторое время спустя Мейхил сообразил, что она избавилась от длиннополой одежды. Ее поступь была мягкой, выдавала бывалого путешественника. Она шагала, не поднимая пыли. Молчание томило его. Единственный раз она обернулась, но посмотрела не на него, а на мальчика, который стал шумно сопеть, потому что устал. Эл придержала тележку и, усадив на нее мальчишку, везла ее сама. Мейхил хотел помочь, но был отогнан грозным взглядом.

- Прости. Я виноват, - сказал ей в спину Мейхил.

- Ни слова о ночи, - предостерегла она.

- Я пытаюсь извиниться.

- И я, - присоединился мальчик.

- Мне ни жарко, ни холодно от ваших извинений, - отрезала она.

- Речь о том… - снова заговорил Мейхил.

- Речь о доверии. Я подумываю о том, чтобы отправить вас обоих по домам. Одного к маме, другого обратно в столицу, - она добавила несколько слов на другом языке. Эл сказала: "Ко всем чертям".

- Я уйду, - согласился мальчишка, - но я не успел спросить тебя про звезды.

Эл остановилась и оглянулась. Тележка, которая катилась за ней, была развернута так, чтобы она ехала впереди.

- Так и быть, тебя я прощу, проныра, ты мне помог однажды, я это зачту. Что ты хотел узнать?

- Про звезды. Про точки в темноте. Мейхил сказал, что это миры, похожие на наш, или не похожие. Это правда?

- О, мы блещем образованием! - заметила Эл и бросила в Мейхила колкий взгляд.

- Только ты говори понятно, - попросил мальчик.

Эл собралась с мыслями и начала рассказ, сначала она смотрела на мальчишку внимательно, чтобы видеть понимает он или нет. Потом она увлеклась, описывая огненные гигантские шары, планеты, движение, краски. Она махала свободной рукой, показывая, как происходит движение.

Мейхил наблюдал замечательную картину. Она забыла, что нужно быть понятной, она употребляла слова, которых он не мог понять, но мальчик, казалось, не только слышал, но и видел то, о чем она говорит. Речь ее была захватывающей. Мейхил вскоре сам увлекся, и задавался только одним вопросом: насколько ее речь - правда? Он обладал, на сей счет, небольшим багажом знаний, преимущественно связанных с ориентацией. Но она говорила о глобальных явлениях, которые могли знать только ученые люди. Он хотел спросить, где она столько узнала, но боялся прогнать этот порыв вдохновения. Он специально шел за ней, чтобы не попадаться ей на глаза. И порыв вдруг исчез, потому что мальчик решил поинтересоваться:

- А правда, когда бывает очень красивый рассвет, это владычица надевает свой красивый наряд?

Эл тот час умолкла и стала серьезной. Она посмотрела вдаль, словно искала глазами рассвет, о котором спросил маленький собеседник, потом перевела его на мальчика, потом на Мейхила.

- Люди говорят, что это так, - согласилась она.

- Ты столько знаешь о небе и не можешь точно ответить на такой простой вопрос? - спросил мальчик.

- Не бывает простых вопросов, - ответил за нее Мейхил.

- Но я так хочу знать, что так светится? - мальчик хитро посмотрел на Мейхила.

- Рассказы про наряд - это для детей, - ответил Мейхил. - Рассвет окрашивается прекрасными ощущениями и гармонией мира. Рассвет еще называют видением владычицы.

Мейхил поймал на себе внимательный взгляд Эл, она смотрела не враждебно, а именно внимательно. Она согласно закивала, остановилась, изучая его лицо, остановился и Мейхил.

- Да. Это так, - тихо сказала она.

Мальчик соскочил с тележки и схватился за рычаг.

- Я уже отдохнул.

Эл отпустила тележку, он покатил ее сам, дальше.

Мейхил почувствовал волнение под ее взглядом. Он понял, что она не сердится, он смог вызвать ее интерес, но этот взгляд пока был ему не понятен. Он подумал, что плохо знает женщин. А мальчик был прав, голова начала кружиться и ему пришлось закрыть глаза.

- Я сказал, что-то не то? - спросил он.

- Ты сказал то, чего я не ожидала. Ты меня удивил, - призналась она.

- Ты собиралась нас прогнать, - напомнил он.

- Собиралась.

- Почему не гонишь?

- Хочу показать вам море.

- Я видел море.

- Мальчик не видел.

- Я видел море, смотрел на огонь и видел тебя, - вспомнил Мейхил. - Ты не выходила у меня из головы. Если ты меня бросишь, то я снова буду бредить тобой.

- Это временно. Ты нахватался моей энергии. Ты удивительно восприимчив к моим вибрациям. Меня не будет, и ты очнешься от наваждения.

- Я не хочу очнуться. Я хочу, чтобы со мной происходило то, что происходит.

- Осторожно. Я приношу несчастья.

- Это не так. Ты появляешься там, где происходит несчастье, но не ты его причина, - повторил он слова, сказанные Мелионом.

Прежде он готов был спорить, теперь же слова легли на душу убеждением.

- Идем, - позвала она.

Они шагали рядом, вдали показалась полоска воды, мальчик помчался под уклон вместе с тележкой.

Мейхил косился на Эл, а она смотрела в сторону моря и щурилась, ее губы растянулись в улыбке. Он смерил ее взглядом. Он готов смириться с ее нравом и видом, только бы следовать рядом, пусть какое-то время, недолго, но быть поблизости. У него родилась уверенность, что они необходимы друг другу. Они шагали рука об руку, и это напомнило ее рассказ о вечном движении миров, о преодолении расстояний и красоте звездного пространства. Они - два мира, которые пересеклись однажды. Как сладко питать надежду, что эти два мира могу стать одним. Она открыла ему двери в жизнь, о которой он совсем не мечтал еще недавно. Что значила его прежняя служба в тесных рамках и стенах дворца по сравнению с этим открытым великолепным пространством под названием жизнь. Этому учил его отец с малого возраста. Как случилось, что он забыл уроки отца, поменяв его на рутину королевской службы. Это было наваждение по имени королева Фьюла. Эл сказала, что он попадает под влияние ее энергии, что он восприимчив. Это тоже наваждение. Наваждение по имени Эл.

Эл шла рядом. Он не подозревал, что она могла прочесть его чувства, как письма на белом листе. Какой контраст чувств, эти искры эмоций, что брызжут из всего его существа. Он способен на утонченные чувства и грубость одновременно. Она не могла бы назвать его мальчишкой, он мало знает жизнь, он молод, но каков потенциал! Что знания великих и их гордость по сравнению с этой обескураживающей искренностью и чистыми порывами души. Он бредит ею. Пора насторожиться и отогнать его от себя, что собственно она уже пыталась сделать. Впереди события, которые мало соответствуют романтическим увлечениям. С другой стороны, его чувства будят в ней воспоминания о том, что она старалась заглушить. Признания Лоролана, его сомнительные и эгоистичные заверения в сравнение не идут с переживаниями и надеждами этого молодого человека. Если она прекратит его попытки выразить свое отношение, то причинит ему боль, а если позволить событиям течь дальше в том же русле, то боли в последствии будет еще больше, а если раскроется факт - кто она, может произойти то, что случилось с сыном Браззавиля. Эл призналась, что не имеет опыта разрешения подобных вопросов. Прежде было проще, поскольку она не имела такого веса, положение дочери владыки обязывает к осторожности. Однако, он чаще напоминает ей о том, что она больше смертная, чем о том положении, которым ее наделили без ее согласия. Так кем стать в этой истории?

Берег моря встретил их тихим ветром. Мальчик бросил тележку и бегал по берегу с восторженными криками. Новые впечатления заглушили в нем все другие переживания. Такого количества воды он определенно никогда не видел, он боялся ее, не заходил в нее, подбегал к самому краю и мчался назад. Его поведение веселило Эл и Мейхила. Молодой человек тоже сторонился стихии, он не догадывался, что им предстоит морское путешествие. Эл боролась с желанием искупаться.

Где-то тут живет кораблестроитель-самоучка. О нем Эл знала по прошлым путешествиям. Сейчас он уже старик, а значит, усовершенствовал свое мастерство. Его творениям далеко до флота Города Проклятых, однако, прочности его лодки хватит, чтобы перебраться на другую сторону залива.

Домик кораблестроителя был традиционно удален далеко от воды, он расположился на единственном высоком холме, прилегавшем к побережью. Двери не было. Эл зашла в дом, ее встретил сухопарый старик, он был высок и худ как мумия. В доме без окон было сумрачно, и он указал Эл на выход.

Он сопроводил ее наружу, на двух спутников Эл он не обратил внимания.

- Я хочу приобрести у вас плот, - сказала она с интонацией делового человека.

- Управлять умеешь? - спросил он густым голосом.

- Справлюсь, - кивнула Эл.

- Ступай за мной, поглядим, что ты выберешь.

Они снова вернулись к воде, и прошли приличное расстояние. Мейхил никогда раньше не видел подобных строений. Он усомнился, что подобному сооружению найдется какая-нибудь полезная функция. Эл с видом знатока обошла творения мастера одно за другим. Она вертелась вокруг, забиралась наверх, прыгала, стучала. Потом уверенно ткнула пальцем в одно неказистое изделие.

- Это, - твердо сказала она.

- Вас трое? - спросил мастер.

- Двое. Я и он.

Когда Эл указала на Мейхила, он выразил бессловесный протест.

- Ты не хочешь ей помочь? - обратился мастер к Мейхилу, а я покормлю мальчика.

- Я сама. Он был ранен, ему необходимо отдохнуть, - возразила Эл.

С помощью мастера Эл вытолкнула плот на воду. Мейхил и мальчик не двигались с места, мальчик от любопытства, а Мейхил из опасения, что затея опасна.

Эл скинула свои сапоги, бросила на берегу куртку и поклажу и пустилась бегом по воде, догоняя отплывший плот. Она вскочила на него, он закачался, но не перевернулся и скоро она ухе правила единственным веслом.

Пока она была занята испытаниями, Мейхил осторожно подошел к ее вещам и ощупал их. Мальчик оказался прав. Мейхил обнаружил меч, прикрепленный к носилкам. Спрятан он аккуратно, на первый взгляд трудно увидеть в этом свертке ткани оружие. Мейхил опасался, что она заметит его интерес, и отошел прочь. Ему стало тревожно.

- Неплохо, - одобрил мастер. - Я отдам плот.

- Это опасно? - спросил Мейхил.

- Да. Если не знать, что делать. Вы тут будете отдыхать или пройдете к дому?

- Тут, - в один голос ответили мальчик и Мейхил.

Эл причалила к берегу довольная испытаниями. Они обсуждали с мастером особенности управления. Эл попросила усовершенствовать детали. Они говорили понятным только им языком, чертили знаки на земле, задавали вопросы друг другу. Мейхил ничего не понимал, перестал слушать их и смотрел, смотрел в этот пугающий простор. Вид бесспорно красивый, если не задумываться над тем, что скоро окажешься посредине неизвестности. Волнение возрастало, и его уже била дрожь.

Эл прекратила обсуждение и подошла к нему.

- Вижу, что моя затея не вызывает у тебя одобрения. По берегу пять, может быть, шесть дней ходу, а по воде полдня. Если мы отправимся немедленно, то ночью окажемся на той стороне.

- Ночью? В полной темноте? Как ориентироваться?

- А звезды на что? Я обсудила со стариком этот вопрос, он начертил мне ориентиры, указал, где их искать. Мы не заблудимся. Доверься мне или тебе придется остаться здесь. Я не стану менять планы, повинуясь твоему страху. Не я веду тебя, а ты идешь за мной. Выбирай. Я советую тебе уйти от воды, отдохнуть и подумать. Мне нужно еще раз проверить наш плот, помочь его довести до ума, найти течение. Сегодня мимо будут идти торговцы, и они непременно заглянут в домик, где мы были. Отправь с ними назад мальчика. Так надежнее.

Она распоряжалась с видом знатока. Мейхилу стало неловко, а позже он начал сердиться. Она не делилась своими планами до прихода сюда. И вдруг ему предстоит сделать то, что кажется безумной затеей. Он нахмурился и ушел, чтобы не выдать недовольства.

Эл вернулась к мастеру.

- Он не рад, - заметила она.

- Это твой жених?

- Это мой спутник.

- Он умеет управлять плотом?

- Нет.

- Трудно будет управиться одной.

- Ничего, главное - добраться до течения, а там останется довериться волне.

- Где ты училась этому искусству?

- В городе Проклятых, - солгала Эл.

- Тогда мои грубые поделки покажутся тебе неуклюжими.

- Я не сужу так. Ты достиг сути, что важнее красоты и практичности.

- Ты выбрала не самый быстрый, но самый надежный, - заметил он.

- Я выбрала лучший, - возразила Эл. - Мне придется бросить его на том берегу. Не жаль отдавать?

- Я плаваю на ту сторону. Не прячь его, и он вернется ко мне.

- Когда-нибудь все поймут, что твой путь самый короткий. У твоего дела непременно будет продолжение. У тебя есть ученики?

- Твой малец мне по нраву, я не увидел в нем страха.

- Он умный и вполне мог бы учиться у тебя. Спроси у его матери, у него большая семья, возможно, она его отпустит. А если я попрошу тебя о большем?

- Попроси.

- Предложи им всем перебраться сюда. Я и мой спутник поставили их в сомнительное положение. Ради безопасности им лучше покинуть свою деревню. Согласишься ли ты принять ораву из пяти ребятишек и женщины?

- Как убедить их?

- Это сделает мальчик.

- Я предложу ему мой кров, - согласился старик.

- Я расскажу ему, как тут будет хорошо.

- Ты всегда берешь под опеку слабых, великая? - поинтересовался старик. - Я тебя знаю. Я был при Гирте и видел тебя. Я тогда был много моложе Мелиона, а он, говорят, служит королю.

- Король умер недавно, и Мелион временно занял его место.

- Вот как? Тогда он непременно объедет свои земли и проверит, все ли тут в порядке. Я хочу дожить до нашей встречи. А юный воин не знает кто ты?

- Нет.

- Я заметил, он смотрит так, словно может требовать от тебя.

- Это пройдет, - улыбнулась Эл. - Мне не терпится пуститься в плавание.

Глава 4 В пути

Мейхил лежал лицом вверх, он не смел шевелиться, потому что при каждом его движении это сооружение качалось, грозя перевернуться, а голова шла кругом. Эл непринужденно управлялась с "плотом", как она его назвала. Даже если ей приходилось напряженно грести, она делал это без спешки, размеренно. Мейхил боялся встать на ноги, боялся посмотреть на плещущуюся вокруг массу воды, потому что его тянуло туда непреодолимой силой.

Они вернулись на берег, когда мальчик захотел попрощаться. Шустрый мальчишка, пересилил страх и вошел в воду. Эл с закатанными по колено штанами стояла в воде. Она подсадила мальчика на плот, потом пыталась ему растолковать способ управления, он ничего не понимал, но его лицо сияло обыкновенным детским счастьем, оттого, что он принимает участие в таком необычном деле. Он прыгал на неустойчивой площадке, бегал от края к краю, рискуя упасть. Эл не выказывала беспокойства, позволяя ему шалить. Мейхил решил последовать его примеру. Он забрался на шатающуюся поверхность, которая висела в воде и не тонула. Он удивился, что конструкция легко держит его вес. Мальчишка скакал по настилу с таким азартом, что высокому Мейхилу с трудом удавалось стоять на ногах, они ослабли от путешествия, подгибались, голова кружилась, он не мог балансировать. Мейхил сел, чтобы не упасть в воду. Эл стала толкать плот по воде, дала команду маленькому пассажиру, мальчишка спрыгнул в воду, там было мелко, и он довольный собой пешком добрался до берега. Мейхил понял, что возражать поздно, что попал в ловушку. Мальчик махал им с берега, Эл запрыгнула и села на край, она махала в ответ, раскачивая плот. Старик махнул всего один раз и внимательно следил, как они отчаливают, показал рукой, куда лучше всего плыть. Эл так и не спросила, надумал ли Мейхил, составить ей компанию или решил вернуться. Когда началась качка, Мейхилу стало дурно, и он лег.

Эл толкалась шестом, пока они плыли по отмели. Потом гребла перебираясь с края на край. Они двигались очень медленно.

- Эх, ни паруса, ни ветра, - посетовала Эл. - Не так то близко течение.

Она освободилась от куртки, засунув ее под носилки. Мейхил заметил, что сапоги зачем-то были привязаны к ним. Эл все ходила из конца в конец.

- Ты постоянно будешь метаться? - просил он.

- Пока не поймаю течение. Ты бы сел, тебе вредно лежать, - посоветовала она.

- У меня мир идет кругом, когда я сижу, а еще ты пробегаешь мимо то туда, то сюда.

- Потерпи.

- Это я и делаю. У кого ты научилась управляться с этим сооружением?

- Я не умею управлять конкретно этим сооружением, я знаю в общих чертах, как происходит процесс, остальное мне подсказывает опыт в другой области.

Мейхил даже привстал от удивления.

- Ты делаешь это первый раз? - обреченно спросил он.

- В подобных условиях - первый. Не бойся, я управлялась с более сложными вещами, чем плот.

Мейхил закрыл лицо руками.

- Не продолжай, пожалуйста.

- А у меня нет времени на объяснения, - с этими словами она перебежала на другой край.

Скоро Мейхил успокоился и немного привык к качке. Не произошло ничего, что вызывало бы тревогу. Он посмотрел на Эл, которая уже не бегала, а спокойно рулила на одном краю плота.

- Это уже течение? - спросил Мейхил.

- И оно весьма быстрое.

- Как ты узнала?

Эл повертела в свободной руке какую-то мелочь и бросила за борт. Мейхил сел и наблюдал, как брошенный предмет удаляется.

- И мы переплывем так на другой край воды?

- Да, - кивнула она.

С наступлением темноты сомнения Мейхила выросли. Он не осмелился стоять, но сидел уверенно, головокружение прошло. С одной стороны, в темноте не было видно водного пространства, мир сузился до размеров плота, с другой стороны, чувство, что они заброшены в неизвестность, усиливалось.

- Там светится точка. Что это значит? - спросил он.

Мейхил указала за спину Эл. Она оглянулась.

- Это может значить все что угодно, - ответила Эл.

Точка на берегу была сигналом. Эл просила мастера не зажигать огонь этой ночью, а если он захочет сделать знак заплутавшим мореходам, то пусть зажжет два костра. Огонь зажег кто-то другой.

- Что, например? - спросил Мейхил.

- Нас зовут назад. Кто-то хочет, чтобы мы вернулись, - ответила Эл.

- Мы можем вернуться, - с надеждой сказал он.

- Нет, не можем. У нашего плота ограниченные возможности. Он повинуется течению. Я выбрала его с такой целью, чтобы нас не могли вернуть.

- Нас, кто-то хочет вернуть?

- Нет. Не столь прямолинейно. Я не могу ответить внятно. О, первые звезды, у нас будет ориентир, и я научу тебя управлять нашим плотом. Если ты захочешь сменить меня на время.

- Я? Но из меня плохой управляющий.

- Рулевой, - поправила Эл.

- Эл, ты не хочешь продолжить разговор? Если кого-то станут искать, то не меня. Ты что-то прячешь в своих вещах.

- Мне не нравится, что ты интересуешься делами, которые тебя не касаются, - сделал замечание Эл.

- Касаются, если я твой спутник. Ты увезла меня, не спрашивая моего согласия. Я не глуп, я знаю, что лишний, но ты не оставила меня на берегу. Я спрашиваю сейчас, когда мы одни, чтобы не выяснять впредь. Зачем я тебе?

- Я спасла тебя от неприятностей. Солдаты в деревне - часть войска западных земель. Если ты помнишь, то их вожди оспаривали трон много лет. Пока был жив король, его власть держала их аппетиты в узде, с его смертью претензии возросли. Люди западных земель были в городе, они знают о событиях, обо мне, о Мелионе, о королеве. Ищут не нас, мы для них абстрактные люди из столицы.

- Тебя они могут знать по описанию. Но я им неизвестен.

- Телохранитель королевы? Пусть тебя не узнают в лицо, но тебя выдает осанка, манера двигаться, речь, ты не походишь на селянина, как тебя не ряди.

- Поэтому ты нарядила меня в нелепые лохмотья? - с обидой спросил он.

- Я одела тебя в то, что мне дали. Ты крупный, на тебя не найти приличествующий твоей должности костюм.

- Ты выбрала этот путь, чтобы скрыться, - заключил он.

- Да. Вы не освоили воду. Мало вероятно, что нас заподозрят в дерзком поступке. Прелесть плавания в том, что можно отдохнуть, поправить силы, подумать, и сэкономить пять дней пути по берегу. Я чую, что в воздухе витает напряжение. И этот плот действительно - самое безопасное место.

- Я хочу сознаться, что знаю о твоем оружии, - признался Мейхил.

- Правда. Ценю твою честность.

- Где он был раньше? В столице при тебе не было оружия, а Мелион спрашивал о нем.

- Он знает о том, что у меня должен быть меч? Этот мир теснее, чем я полагала. Я еще раз права, что выбрала этот путь. Я иногда отдаю меч на хранение. У меня случилось бы гораздо больше неприятностей, если бы я разгуливала с ним по столице.

- У кого он был?

- У кузнеца, с женой которого ты знаком.

- Ты доверила оружие кузнецу?

- Он оценил его по достоинству, как знаток. Мне не по нраву, что клинки подобные моему все чаще появляются в этих землях, но, увы, остановить эту традицию я не в силах.

- Ты говоришь, словно имеешь власть над процессами такого рода. Мне кажется, что ты порой заносчива и считаешь себя чем-то исключительным. Ты снисходительна к окружающим, словно они находятся во власти обстоятельств, а ты не подвержена мирским волнениям.

Эл тихо рассмеялась.

- Браво, капитан. Мне интересно твое замечание. Но мои волнения ты уже наблюдал. Я отнюдь не имею каменного самообладания.

- Вот! Опять! - воскликнул Мейхил. - Совсем, как в тюрьме. Помнишь? "Тебя, кажется, за курткой посылали?" Ты вела себя, как будто не ты в плену, а все вокруг. И теперь, ты представляешь дело так, словно вокруг суета, а ты размышляешь, сидя на воде, о судьбе земель, о тайнах дворца, об оружии. Ты хочешь мести, королева тебе - враг, - все весьма просто объясняется. Зачем строить на этой почве рассуждения о великих переменах? Ты не можешь изменить то, что сложилось. Подобные изменения не под силу даже великим.

- Ты намекаешь, что я превозношу себя? Это тебя злит? А может быть, то, что я сильней, чем ты полагал? Тебе не успокоиться оттого, что я не веду себя, как столичные барышни, что строили тебе глазки?

- И это тоже. Твой взгляд трудно выносить.

- Мейхил. Я бы советовала не смотреть мне в глаза, ты настойчиво пытаешься это делать. Я чувствую, что ты готов снова упомянуть мой образ жизни и мои сапоги. Остынь. Мы исходим из разных систем ценностей. Мы летаем на разных высотах и в разных направлениях. Я потащила тебя за собой по двум причинам. Ты такая же мишень, как и я. Служба королеве уже вышла тебе боком, и будет тянуться, как тень, до конца твоих дней. Да не наступят они скоро. У тебя есть возможность расширить свой мир. Ты признался, что желаешь перемен. Я их часть. Будут и другие. Завтра мы высадимся на берег. Это последняя ночь, когда ты можешь мирно смотреть на звезды, наслаждаться покоем, и научиться управлять плотом. Не трать время на препирательства со мной неисправимой.

- Но ты управляешься сама.

- Я управляю им половину суток, а первую половину этих же суток, я не отдыхала. Я не совершенна и устала, - иронией сказала она.

Мейхил тут же оказался рядом.

- Прости, я не привык к подобным странствиям. Я уделяю себе много времени и сил. Я помогу, если ты мне доверяешь.

- Садись на мое место.

В темноте они менялись местами. Эл усадила его у руля.

- Обопрись спиной на эту перекладину. Ты высокий, за борт не свалишься.

- Не упоминай, что я могу упасть в эту темноту.

- Я могу привязать тебя к перекладине.

- Я согласен.

- Я пошутила.

Ему стало интересно, как она ориентируется в темноте, тем не менее, она добыла веревку, обвязала его за талию, закрепила ее на толстой перекладине.

- Теперь слушай внимательно. Вот там прямо перед тобой. - Она нащупала его щеку и повернула его лицо в нужном направлении. Видишь группу из шести звезд.

- Да.

- Смотри на самую нижнюю звезду. Мы плывем на нее. Если держать голову точно прямо, то не собьешься с пути. Теперь, как поворачивать. Держи руль вот так. - Эл взяла его руку и положила на жердь, служившую рулем. - Прижми к себе, если ты навалишься корпусом, то мы немного повернем в эту сторону, если отклонишься в другую сторону, то мы поплывем левей. Вопросы есть?

- Так просто? Не может быть, чтобы было так просто.

- Пока так. Если я верно рассчитала, то где-то к середине ночи мы упремся в берег.

- А если не верно? - спросил Мейхил.

- Это мы узнаем утром.

- Эл. Звезда ненадежный ориентир. Небо поворачивается.

- О, хороший вопрос. Оно поворачивается туда, куда нам надо.

- Я постараюсь, но ты будешь мне подсказывать.

- Вообще-то, я рассчитывала на тишину. Зови, если испугаешься. Ты же не ребенок, если бы я не была в тебе уверена, не доверила бы тебе свою жизнь.

Мейхил перестал чувствовать ее близость. Плот не качался более обычного. Он вдруг остался один. Она объяснила, на словах, но не показала на практике. Мейхил стал ворочать рулем из стороны в сторону, оказалось не так-то просто поворачивать, звезда очень медленно уходила то в одну сторону, то в другую. Мейхила развлекло это занятие, он ощутил свое маленькое превосходство над стихией, его захватил процесс управления. Плот сновал из стороны в сторону. Эл ни разу не сделала замечания, значит, она не против его действий.

Эл заснула, ей было очевидно, что капитан будет проверять теорию на практике, перевернуть плот он не сможет, берег впереди протяженный, и они не промахнуться. Сон сейчас был лучшим лекарством от усталости.

Вскоре Мейхил начал наблюдать слабое сияние на другом краю плота. Он видел силуэт девушки, которая лежала на боку, к нему лицом. Повторилось то, что он происходило прошлой ночью, но приблизиться теперь он не посмел. Он старался не смотреть на нее. Отвлекался на звезду, выравнивал плот. Как не боролся с собой Мейхил, взгляд приковывало к сияющему силуэту. Он рассматривал ее лицо и одежду, отвлекался снова, снова смотрел. Время от времени она чуть шевелилась, сияние слега затухало или разгоралось чуть ярче. Мейхил не знал объяснения этому явлению, но оно позволяло ему наблюдать за девушкой. Он задумался и смотрел долго, через некоторое время сияние померкло, Эл повернулась на другой бок и пробормотала.

- Капитан, следи за звездами, а. Не нужно смотреть на меня, мне неприятно. - Наступила пауза. - Как ты меня увидел? Ты не видишь в темное, как большинство дневных существ.

- Ты распространяешь сияние. Прошлой ночью было также, пока я не склонился над тобой.

- Святые небеса. Сияние?

- Голубое с серебристым оттенком, - описал Мейхил.

- И так ты меня видел?

- Да. Красиво.

- Приплыли…

- Уже?

- А. Нет. Это я так. К слову пришлось. Это всего лишь еще одна плохая новость.

- Это болезнь? - забеспокоился Мейхил.

- Полагаю, что это… Объяснения у меня нет.

- Ты не все время светишься, только когда лежишь неподвижно. Ты, как будто, впадаешь в мертвое состояние. Это такой способ отдыха?

- Да. Ты правильно догадался. Я так отдыхаю.

- Это крайне непрактичный способ отдыха. Ты не производишь никаких действий, выглядит, как бесполезная трата времени.

- Приятный метод безделья. Это традиция моего народа.

- Я никогда не слышал о народе, который замирает и светится. Если бы был такой, то за эту необычную черту он непременно прославился бы.

- Я не могу с тобой поспорить, ты образованный придворный. Пусть я останусь такой единственной. Я тут посияю еще немного, а ты продолжай рулить. И не смотри мне в спину, я этого не люблю.

Она шуршала в темноте какое-то время, потом снова наступила тишина. Скоро Мейхил увидел ее лохматую голову и босые ноги, окутанные светом, она накрыла себя куском ткани, который скрыл большую часть ее тела, и сияние тоже. Мейхила заинтересовало это обстоятельство, спрашивать он не стал. Она заслужила самый лучший отдых.

Он уверенно правил на звезду, она вдруг пропала. Тьма поглотила ее в неуловимый момент. Мейхил нашел звезду повыше, но скоро и она исчезла. Не было признаков рассвета, ночь по-прежнему владела миром. Мейхил не понимал, что стряслось. Он дернулся вперед, забыл, что привязан, перекладина затрещала, а он отбил лоб, когда веревка остановила его порыв.

Эл тут же проснулась. Она быстро подползла к нему.

- Что случилось? Ты что-то сломал? Руль? Забыла предупредить, что могут быть мели. - Она ощупала жердь, убедилась, что руль цел. - Мы еще плывем.

- Звезды пропали, - гробовым голосом сообщил Мейхил. - Их нет.

После некоторой паузы, Эл ответила со спокойным вздохом.

- Это берег. Мы приплыли. Почти приплыли. Поздравляю тебя с первой навигацией, капитан. То есть штурман. Отвязываться пока не рекомендую. Держи руль выше, а приготовлюсь к возможным осложнениям. Измерю дно.

- Нам грозит, что-нибудь? Что ты собираешься делать?

- Гм. Не хочу будоражить твое воображение объяснением.

- Я настаиваю. Я доложен быть готов к последствиям.

- Я собираюсь раздеться, слава небесам, что я не свечусь в бодром состоянии.

Он слышал возню в темноте, а потом плеск воды.

- Эл?

Тихо.

- Эл, где ты?

Тихо.

- Эл.

- Говори что-нибудь, - раздалось через какое-то время с правой стороны от плота.

- Почему ты не ответила?

- Я нырнула.

- Ты в воде?!

- Мечтала искупаться с тех пор, как мы пришли на берег. Вода не слишком теплая, но мне и такая сойдет.

- Эл. Я считаю, что ты должна вернуться. Я тебя не вижу.

- Я тебя вижу.

- Как?

- Ты светишься в темноте.

- Не шути. Я прошу, вернись.

Руль дернуло, Мейхил рванул его вверх.

- Я зацепился.

- Это я. Не делай резких движений, а то стукнешь меня, - голос звучал за его спиной. - Не переживай за меня. Я отлично плаваю.

- А летать ты не умеешь?

- Умею, - хихикнула она.

- Тебе доставляет удовольствие тревожить меня? Я не смогу тебе помочь, если ты потеряешься.

Плот качнуло, раздался плеск.

- У меня веревка на кисти, я никуда не денусь, - раздался голос совсем близко.

Мейхил протянул руку и коснулся холодной, влажной кожи, он резко отдернул руку назад.

- Ты замерзла, - стараясь подавить волнение, сказал он.

- Чуть-чуть. Прекрасная ночь. Прямо как дома.

- А где твой дом? - спросил он.

Он не видел, что она смотрит на звезды.

- Я не знаю.

- Ты ориентируешься на воде, темнота тебя не смущает, и ты не знаешь, в какой стороне твой дом? Где север?

- Это абстрактное направление, - сказала она.

Он уловил оттенок грусти в голосе. Ему захотелось, чтобы она рассказала о своей жизни.

- Ни одно скитание не длится вечно. Зачем ты покинула дом?

- М-м-м. История длинная. Не для слабонервных. Я не могу рассказывать.

- Ты совершила что-то плохое?

- Ну, почему сразу плохое?

- Ты производишь впечатление человека с опытом. Я удивляюсь твоим способностям. Мой отец говорил: "Если ты встретишь человека, пусть молодого, в глазах которого видна мудрость, это значит, что он прошел через боль".

- Твой отец сам имел не малый опыт, он прав.

- Что заставило тебя оставить близкие с детства края и отправиться в чужие земли?

- Любопытство - неотъемлемое свойство всего живого и разумного.

- А знаю, что учеными движет жажда познания, а путешественниками жажда неизведанного, влюбленными страсть познать ответную любовь, но в простое любопытство я не очень верю.

- Я была ребенком. Я просто сбежала из дому. И все.

- Я подозревал, что ты немного жестока. Твои родители сильно переживали, такая потеря ужасна.

- Я вернулась и ушла снова. Мейхил, не порти мне ночь, я не в настроении вспоминать, - он услышал знакомые стальные интонации.

- Будущее прячется от того, кто боится своего прошлого, - процитировал Мейхил старую пословицу.

Он почувствовал, как она потрепала его по волосам, ее холодные пальцы скользнули по его лбу.

- Ты все норовишь воспитывать меня? О, Мейхил, умоляю. Не теперь.

- Ты мне не безразлична, поэтому я не могу молчать.

- Это меня и тревожит. Пришло время сказать, что ты слишком увлекаешься. Не связывай свое долгое будущее со мной. Это опасно. А то станешь мудрым раньше времени.

Она поднялась и отошла от него, он слышал, как она одевается, как шарит в своих вещах.

Он умолк, потому что душа наполнялась болью. Через какое-то время он уже не мог молчать.

- Неужели никто не был тебе дорог? Ты чувствуешь других, наверное, очень остро. Мне так кажется. Ты с виду твердая и сильная, но внутри… от тебя исходит просто завораживающая красивая женская сила. Что дурного в том, что я вижу эту твою сторону? Что вижу в тебе прекрасную женщину?!

- Бесполезно рядить с прекрасные одежды то, что родилось в доспехах, - резко ответила она.

- Ты не права! Ты сама сделал себя такой. И быть может, если ты допустишь, чтобы кто-то захватил твою душу, пробудил любовь, ты изменишься. Над этой силой никто не властен, ей подчиняются небеса и земли, и сам владыка не в силах управлять любовью. Ты не желаешь допустить…

- Этот человек уже существует, капитан, - ровным твердым тоном сказала она, чтобы прекратить последующие излияния.

- Тогда почему он не рядом? Где он? Почему позволяет тебе рисковать собой? Почему он отпустил тебя? - возмутился капитан.

- Он далеко. Он не может быть поблизости, слава небесам. Я исключила его из своей жизни, чтобы спасти ему жизнь. Я не стану ни говорить, ни думать об этом.

- А должно быть наоборот!

- Не твоему уму это решать! Довольно речей. Держи руль выше, скоро берег.

- Эл…

- Ни слова больше. Иначе, мы разойдемся в разные стороны, - пригрозила она.

Утренние сумерки наступали, когда руль коснулся дна, потом плот сел на мель и с наступлением рассвета Эл уже при помощи капитана вытолкнула его на сухой берег.

Мейхил с мрачным видом наблюдал, как Эл натягивает сапоги, крепит ремешками голенища, чтобы они плотно обхватили щиколотки. Она бросила свои носилки и большую часть вещей на плоту. Наконец, Мейхил мог увидеть то, что она прятала. Меч был с красивой рукояткой в заплечных ножнах. Девушка закрепила их не глядя, явно она носила их не первый день. Вид у нее был мрачный и оттого более грозный. Мейхил испытал тоску, его ночной выпад стоил ему тех миролюбивых отношений, которые установились благодаря его несчастью. Его не покидало чувство, что он прав, он готов отстаивать свою точку зрения, что приведет к конфликту.

- Чем я могу тебе помочь? - спросил он.

- Иди следом и не мешай, - ответила она.

- Тогда я пойду своей дорогой. Ты сделал для меня достаточно, - обреченно сказал он.

Вместо ответа она одобрительно кивнула. Капитан почувствовал, как все сжимается в груди, когда она повернулась к нему спиной и пошла вверх по холму, который закрыл ночью звезды. Он был пологий, огромный, закрывал весь горизонт, где всходило солнце.

Ему хотелось кричать, но он призвал на помощь свою гордость и тоже повернулся к ней спиной.

- Неужели так трудно принять то, что я полюбил тебя. Это так трудно принять? - шептал он. - Я ничего не могу потребовать взамен, но как бы мне хотелось иметь силу зажечь тебя в ответ. Я надеюсь, ты не отыщешь королеву. Пусть будет так. Пусть ты будешь жива.

Он брел берегом, близко от воды. Шел он долго и устал. Он лег. После ночи у руля болели плечи и рана на спине. Он впал в отчаяние и чувствовал себя разбитым. Он закрыл глаза, и мгновенно перед внутренним взором возникла картинка, как она уходит, ее силуэт в сером и ножны. Он сжал руками глаза, чтобы прогнать образ.

Ему потребовалось время, чтобы прийти в спокойное состояние. Усталость схлынула, он смотрел на воду. Колыхание волн вводило его в состояние отупения, он перестал думать о ней. Вопрос: что он станет делать теперь? - пришел не сразу, он вспоминал события ночи, такой тревожной, необычной и разной по эмоциональной окраске.

Мейхил встал и вошел в воду. Плотная, прохладная, непривычная стихия заставила его дрожать от холода и страха. Она же остудила его ум, унесла остатки сомнений, прогнала оцепенение. Он ощутил прилив сил. Мейхил вышел на берег, сбросил лохмотья и кинулся обратно в воду. Она скрыла его с головой, окутала собой, захватила его и понесла прочь от берега. Он не думал бороться, сначала глубина была по грудь, потом по шею и вот его скрыло с головой. Оказалось, стихия старалась вытолкнуть его наверх. Он набрал полную грудь воздуха и повис, потом ему удалось лечь на воду. Он смотрел в небо, волна слабо колыхала его тело, которое само знало, как себя вести. Оно не мешало созерцать. Мейхил потерял чувство времени, чувство холода и опаски. Могучая, неизвестная энергия вошла в него новым потоком, он слился с ней.

Когда он вернулся на берег, то с некоторым недоумением смотрел на свою одежду, словно старые лохмотья - остатки его самого. Его учили, что перемены не происходят быстро, на все нужны труд и время, годы труда. А он ощущал себя иным, рожденным снова, в том же теле, но с иной душой. Неужели вода наделила его способностью чувствовать иначе.

- Ты нахватался моих энергий… Меня не будет, и ты очнешься от наваждения.

Это ее голос звучал в его голове, он не помнил, так ли она говорила в точности. Но она была не права.

Мейхил спешно оделся и помчался по берегу назад. За ней. На бегу, он проклял свою гордость. Он посмел предъявить претензии к тому неведомому мужчине, который был ей близок, а сам ее оставил одну, едва она резко заговорила с ним. Мейхил бежал и не чувствовал под собой земли. Как, оказывается он далеко ушел от места расставания. Холм долго оставался в дали, а до вершины, казалось не добраться до вечера, расстояние обманывало его видимой близостью. Мейхил карабкался с упорством человека боровшегося за жизнь, торопил себя, если приходилось останавливаться, чтобы отдохнуть. К концу подъема тело налилось тяжестью, но забрался наверх и не смог двинуться дальше.

Он будто бы взлетел ввысь. Он смотрел вниз, море уже не казалось стихией, оно разлилось внизу от берега до берега зеркалом. Он видел тот другой берег, который они оставили вчера, он видел этот берег далеко внизу и точку плота, он видел еще берег, очень дальний в прозрачной дымке, которая играла под солнечными лучами, создавая магический ореол, а дальше вовсе не было берегов, там - только вода. А вокруг - совершенная тишина. Ради таких мгновений стоит жить. Мейхил забыл о собственной тревоге, об Эл и о собственном существовании, его захватил безграничный простор, мир вырос до невероятных размеров, как в детстве, когда он путешествовал с отцом.

Он парил в пространстве чистого, пропитанного светом дня. Краски стали ярче, каждый блик, каждый луч. Высота наградила его пьянящим ощущением свободы, словно продолжала перемены, которые захватили его воде. Вспоминая воду, он вспомнил и Эл. Ему достаточно подумать о ней, чтобы увидеть лицо, оно всплыло в памяти во всех подробностях. В этом случает он вспомнил лицо, озаренное бликами огня в скромном жилище матери пятерых ребятишек. Она была рада его видеть, как он не почувствовал ее переживания тогда и почему уловил теперь? Как вышло, что воспоминание открыло больше, чем переживание мгновения наяву?

Мейхил ощутил шевеление за спиной, не услышал шум, а почувствовал, что рядом присутствует посторонний. Чтобы убедиться, он обернулся. К нему осторожно поднимался человек в одежде охраны короля. Этот силуэт словно выплыл из тумана его памяти и показался Мейхилу большей иллюзией, чем образ Эл. Но он приближался и рассматривал Мейхила с интересом. Он остановился поодаль, вгляделся в капитана, и на его лице выразилось откровенное сомнение.

- Капитан Мейхил? - неуверенно спросил он.

Мейхил молчал, он верил какое-то время, что рядом фантом из его памяти. Фантом стал удаляться и напоследок сказал:

- Я позову друзей.

- Не нужно, я не хочу назад в свою жизнь, - возразил Мейхил.

- Не уходите. Осторожно. Склон опасный.

Он спускался неловко. Мейхил решил, что он споткнется и скатиться вниз, может быть разобьется. Он принял решение помочь. Спускаясь следом, он не мог понять, почему его воображаемый спутник так неуклюж. Он вспомнил усмешку Эл, что они не освоили воду, верно так же, что этот воин из прошлого не знает никаких других земель, кроме равнины.

Потом показались другие, они не шли, а бежали навстречу Мейхилу и его спутнику. Они остановились в изумлении. Мейхил решил, что они тоже приняли его за образ из фантазии. Он спустился, поравнялся с ними.

- Это он, - сказал кто-то первым. - Вот неожиданная встреча, капитан. Кому начни рассказывать - не поверит. Тут. В таком виде.

К Мейхилу вплотную подошел человек, чуть старше его на вид, с гладким и умиротворенным лицом. По одежде - не похожий на придворного, одетый просто. Единственной особенностью был лиловый витой пояс, перехвативший длиннополую одежду. Этот цвет выдавал служителя владычицы. Это обстоятельство казалось странным, поскольку воспитанники Мелиона присягали владыке, сам Мейхил принадлежал к этой ветке культа. Мейхил перевел взгляд с пояса на лицо человека и увидел снисходительную улыбку.

- Откуда ты тут? Какая сила помогла тебе забраться сюда? В одиночку, - поинтересовался человек с лиловым поясом.

- Он уходил с отрядом. Где твои подчиненные, капитан? - спросил кто-то.

- Погибли. Я выжил один. Королева приказала всех убить, - без интонации произнес Мейхил, словно речь не о нем.

Присутствующие замерли. Они пристально смотрели на него, кто с удивлением, кто сочувственно. Он с трудом признавался себе, что видит здесь людей из столицы. Они реальны, зря он принял их за образы. Он коснулся груди обладателя лилового пояса.

- Я не понимаю, - удивился кто-то, - они ушли другим путем. Другим. Его отряд мог выйти только на тот берег.

Воин указал на другую сторону залива.

- Так и есть. Почему вы здесь? - спросил Мейхил.

- Мы ищем Гиртскую деву, девушку, которую ты арестовывал. Мелион послал нас за ней, - стал объяснять человек с лиловым поясом.

- Кто вы? - перебил его Мейхил.

- Мое имя - Арьес. Я знаю тебя, капитан. Ты едва ли обращал на меня внимание когда-либо. Я - служитель ордена владычицы.

Голос служителя звучал ровным красивым тоном, заставляя вслушиваться в звуки, оттого слова казались весомыми.

- Служитель владычицы? Что тебе нужно среди охраны короля? - усомнился Мейхил.

На лицах остальных тоже отразилось сомнение.

- Я просил Мелиона о встрече с девушкой, которую ты арестовал. Я не успел за событиями. Теперь нам нужно ее догнать. Она где-то здесь.

Мейхил пошел на поводу у своих сомнений и смолчал, что видел Эл. Он осмотрел и пересчитал отряд, со служителем - одиннадцать. Он выделил командира по знаку на рукаве. Королевская охрана предпочитала скромные одежды и хорошее оружие. Командир ответил на изучающий взгляд Мейхил вопросом.

- Присоединишься к нам? Мы когда-нибудь вернемся в столицу.

- Я не говорил, что хочу вернуться, - ответил Мейхил.

- В одиночку - опасно. Люди запада рыскают по этим краям, как разбойники. Я могу только предложить нас в попутчики, твое право не согласиться. - Он властно осмотрел своих рослых подчиненных. - Поделитесь одеждой с капитаном, дайте оружие и еды. Быстро. Мы спешим.

Мейхил почувствовал себя ущербным. Его одежда рассыпалась от неловкого движения. Такой вид, как минимум жалок, заслуживает насмешки. Никто из них не выказал иных чувств, кроме сочувствия и удивления. Воины осматривали его, прикидывая в уме, что ему подойдет. Мейхил выделялся ростом и крепостью. Тем не менее, одежда нашлась, он получил лучшее, что у них было. Да, воспитанники Мелиона отличались не просто военной выучкой, но преданностью друг другу, скромностью в жизни и готовностью защищать не только короля. Мейхил не удивился бы, если бы узнал, что пришли они сюда добровольно.

- Почему вы решили, что Эл здесь? - спросил Мейхил и начал переодеваться.

- Это я привел их сюда. Она здесь, - уверенно сказал Арьес.

- Откуда эта уверенность? - усмехнулся Мейхил, мурашки побежали по коже от взгляда Арьеса.

- Я, если можно так выразиться, ощущаю ее. Эта девушка обладает особенной способностью проявлять себя, а у меня дар улавливать эти импульсы. Точней объяснить не могу. Тщетно. Тоже, что объяснить слепому, что такое яркий чистый солнечный день. - С этими словами Арьес бросил на полуголого Мейхила испытующий взгляд, а потом перевел его на окаменевшее лицо одного из воинов, который первым заметил рану на спине капитана. Воин стал глазами указывать на нее другим, кто был поблизости. Воины переглядывались. - Если попытаться объяснить, слепой составит свое представление, но никогда не увидит то же, что заметит зрячий.

Арьес укоризненно посмотрел на воинов, и они перестали разглядывать рану.

Мейхил оделся и не почувствовал себя прежним. Одежда казалась чужой, не потому что с другого плеча, а потому что он не помещался больше в эти одеяния из прошлого. Он встретил понимающий взгляд Арьеса. Служитель вызывал у него настороженность. Поклонники владычицы слыли нетрадиционными взглядами на мир, умели задавать вопросы и путать собеседника, чтобы увлечь его мысли, а потом обратить в свои убеждения.

Мейхил собирался продолжить расспросы о способности Арьеса, но тот призывно поднял руку.

- Туда, - мягко указал он.

Воины, не дожидаясь указаний командира, пошли в указанном направлении.

- Еще быстрее. Не важно, если кто-то отстанет, - твердо сказал служитель и проявил ловкость, опередив на спуске всю команду.

Скоро они не спускались, а неслись вниз. Спуск занял немного времени, но и у подножия холма служитель не остановился. Мейхил догнал его.

- Я не понимаю, - начал он.

- Там впереди, что-то происходит. Мелион сказал, что у нее особенное качество, она может менять себя. Некогда объяснять, - бросил через плечо Арьес и прибавил скорость.

Мейхил устал первым, он измотал себя на подъеме. Скоро он оказался последним, чтобы не отстать, он наметил себе спину последнего из бегущих и просто не упускал его из виду. Впереди был еще один подъем. Он видел, как воины останавливались на вершинке маленького холма и с криками кидались вниз. Что они кричат, Мейхил не мог разобрать. Когда скрылся последний, Мейхил собрал силы, чтобы вбежать наверх. Там он просто повалился на живот, ноги онемели.

Чуть ниже развернулась потасовка. Он не добежал шагов пятьдесят. Спуск с небольшого холма заканчивался обрывом, за краем далеко внизу мерцали блики воды, из-за них Мейхил не сразу рассмотрел участников схватки. Потом он различил среди цветных одежд серый силуэт Эл и мгновенно понял, что она - объект нападения обеих сторон. Она орудовала коротким шестом, стараясь не подпускать к себе два десятка человек - воинов Мелиона и неизвестно откуда взявшихся чужаков. Пока измотанный Мейхил осмысливал, то что наблюдал, ситуация изменилась. Воины Мелиона накинулись сразу и на Эл и на ее обидчиков, началась свалка.

Мейхил с трудом поднялся и устремился в эту гущу. Он видел только Эл, которая махала шестом, раскидывала всех без разбору, она искусно уходила от ударов, прыгала, била противников ногами. Вокруг нее образовалось некое заколдованное пространство, любой кто попадал в него получал либо пинок ногой, либо палкой. Этот завораживающий танец, который Мейхил наблюдал несколько секунд, привел его в восторг, в состояние эйфории и уверенности, что она продержится так до его появления. Он ворвался в круг дерущихся, но был грубо остановлен ударом в спину, его повалили и прижали к земле могучие руки. Он не мог сбросить с себя тяжесть, сил не было, бег отнял их без остатка. Эл вдруг бросилась на него, круг сзади разорвался. Она резко развернулась, швырнула в сторону уже сломанный надвое шест и сбив с ног того, кто был на пути спрыгнула с обрыва. Схватка прекратилась. Было слышно только бешенное дыхание. Мейхил почувствовал, что свободен. В него вселилась какая-то сила, внутри возник приказ и единственная мысль: "Она разобьется". Он больше ни мгновения не думал.

Он приподнялся и с этого положения метнулся к краю, набрав скорость. Опора исчезла. Он ощутил, что летит вниз. Время растянулось. Мелькнула граница воздуха и воды. Он ощутил несильный удар о воду и глубину. Он не врезался в дно. Потеряв опору, он потерял и ощущение реальности, новая для него стихия не вызвала чувства опасности, он выдохнул и пошел ко дну. Спустя мгновение он понял, что не знает, что делать дальше, он стал ворочаться, болтать руками и ногами, не понимал куда двигаться. На его счастье посторонняя сила рванула его куда-то и он снова увидел свет дня и мог вдохнуть не воду, а воздух. Прошло не более нескольких мгновений. Под ногами снова была твердь, мелкие камни, он смог встать на ноги, первым чувством было то, как с тела стекала вода, и мир качался.

Кто-то держал его, Мейхил шатался, не упал потому, что хватка была сильной и знакомой. Он наклонил голову, ему удалось сфокусировать зрение на лице. Это было ее лицо.

- Эл, - выдохнул он.

- Ты?… Чума болотная… Ты, сумасшедший идиот… Ты же воды боишься… Ты мог разбиться или утонуть… - слышал он завораживающие слова. Ее голос колоколом звучал в голове и был похож на голос служителя, он притягивал, в нем не было оттенка злобы.

Мейхил ловил эти звуки, как музыку.

- Очнись… Сколько пальцев ты видишь?… Слышишь меня?

Он видел ее руку напротив своего лица.

- Эл. - Мейхил схватил ее с охапку и приподнял. - Ты? Цела. Хвала небу. Ты цела.

Он прижал ее к себе.

- Да что мне будет. Как бы тебя покрепче обозвать, чтоб ты очнулся, чтобы отлегло. От тебя можно избавиться? Или ты всегда будешь сваливаться на мою голову? Отпусти, мне больно дышать.

Он чуть отпустил и поцеловал ее мокрый лоб. Она делала вид, что ругается. Благодаря своим странным ощущениям Мейхил ловил иные ее чувства. Она не ожидала увидеть его, наконец-то, он поймал момент, когда она растерялась и встревожилась. И, кажется, она придала его прыжку какой-то особый смысл. Она не улыбалась, потому что хотела казаться суровой.

Он склонился, смотрел ей в лицо. Мокрые волосы свисали ниже плеч, они распрямились от воды. Лицо было покрыто каплями, которые искрились от света. Он ощутил сильное волнение и жар.

- Я брошусь за тобой в любое пекло. Я сошел с ума, поэтому могу говорить, что мне вздумается. Я не оставлю тебя больше одну. Я люблю тебя, слышишь. Может это и наваждение, и колдовство, но оно заставляет меня плыть в этих чувствах, как в этой воде. Я не променяю эти чувства на покой. Ты их источник, ты не можешь их не чувствовать. Ты рада мне. Кто бы ни был тот, кто дорог тебе, его тут нет. Есть я. И я не безразличен тебе. Ругайся сколько хочешь, но я чувствую, что необходим тебе. Я должен. Должен. Ты женщина, которая захватила меня. Ты - свет. Ты - жизнь. Ты - моя любовь, другой я не хочу. Не хочу, слышишь.

Он не знал, как выразить свои чувства, ответ явился извне, как образ. Ему передались ее ощущения и предчувствие, что…

Мейхил склонил голову и поймал ее губы. Она попыталась отстраниться, но некуда, они стояли на узкой полоске, где было мелководье, а дальше глубина, он крепко сомкнул объятия, она замерла. Голова закружилась, словно он снова стоит на высоком холме, упал в воду, умирает, - все одновременно. Каждая частица отозвалась на эту неизвестную раньше ласку. Он закрыл глаза и отдался ощущению счастья, если он отпустит ее немедленно, ощущение не исчезнет. Он оторвался от ее губ и, не открывая глаз, спросил:

- Что со мной происходит?

- Ты влюбился. Сам сказал, - с волнением произнес ее голос.

- Да. И еще что-то. Я ощущаю тебя всю. По-другому. Я вижу красивейшее существо. Я вижу его не глазами. Ты не похожа на себя, на серого разбойника, ты изящная девушка и от тебя идут необыкновенные волны.

Если бы только от нее! Эл захватила сила его нежности, страсть влюбленного. Молодой человек преобразился. Его новая сила заставила ее замереть. Какое чувство защищенности и покоя дает крепкое, надежное кольцо его объятий! От волнения голова кружилась у обоих. Он опять поцеловал ее. Сердце пылало, ответное чувство пробудилась с яростью, на какую способна подлинная любовь. Ни один смертный или великий не демонстрировал ничего похожего. Он купался в ощущении любви, а она окунулась в его чувства, он вызвал ответ. Он смог. Она наблюдала этот порыв с интересом и благодарностью. Никто в ее окружении, кроме юного нерешительного сына Браззавиля, не смог так упоительно красиво выразить свою любовь. Эл впервые оказалась в ситуации, когда мужчина вызвал в ней отзыв. Если бы не память об Алике, она ответила бы на его чувства. Еще немного и загнанные глубоко воспоминания хлынули бы наружу. Стоило закрыть глаза и ощутить поцелуй и вместо пылкого капитана возникает другой образ. И ростом они одинаковые и сильные руки напоминали Алика. Что таить, они оба, она и Алик, могут соревноваться в сокрытии чувств. Мейхил - иной, он только что ощутил сильный любовный порыв, и передал его молниеносно, с прямолинейностью, которая отличает его искреннюю натуру. Эл нашла, что этот фейерверк ощущений прекрасен и призналась, что готова последовать его примеру, настолько захватывающей была эта сильная волна. Он сам еще не понимает, какой ларец открыл в себе и в ней. И какая боль ждет обоих впереди, если она проявит сейчас или потом ответные чувства. Он окажется в опасности, еще большей, чем сын Браззавиля. Эл была уверена, что ревность владыки настигнет и его.

Она пыталась потушить порыв. Увы! Этой силе подвластно все в любом мире.

- Посмотри мне в глаза, - попросила она.

Мейхил открыл глаза, его взгляд, затуманенный чувством, постепенно стал более спокойным. Он не мог отвести глаз. Эл нежно взяла его лицо в ладони, он улыбнулся и повторил:

- Будь моей женщиной. Я смогу тебя защитить. Я люблю тебя.

- Я знаю, - кивнула она и сильно сжала большими пальцами его виски. - Прости…

Он очнулся, обнимая ее, а она сжимала пальцами его голову. Виски болели, и он не мог вспомнить ничего, кроме прыжка с обрыва. Он поднял глаза, увидел ее лицо, оно казалось несчастным, он в тишине наблюдал, как капли влаги стекают по волосам, лицу, они текли из ее глаз.

- Я…

- Ты ударился о воду, - ее голос дрогнул. Она провела рукой по его лбу, боль медленно угасла. - Ты мог разбиться, сумасшедший.

Она не сердилась, он слышал нежность в ее голосе и волнение.

- Я бросил тебя. Прости, - прошептал он.

- Ты бросился за мной. Ты прощен. Ничего больше не болит?

- Я. Глупости. - Он взял ее за плечи, но Эл отстранилась, отпустила его голову и высвободилась. Она сделала два шага назад, раздался плеск воды, она окунулась с головой в воду и вынырнула поодаль от него. - Ты не ушиблась?

- Немного. Перевязь не слишком крепко затянута. Рукоятка. По затылку попало. Пустяки.

Она снова выбралась на отмель, поправляла меч как-то нервно, с виноватым видом. Он смотрел вопросительно. Он не помнил происшествия, не мог повторить его в памяти и осмыслить.

"Только бы его память не очнулась раньше, чем закончиться это приключение", - подумала она.

Мейхил ощущал, что это небольшое затмение таит, что-то важное. Она не напугана его прыжком, не сердиться. И смотрит виновато. Или он обидел ее?

- Эл. Я ничего не говорил. Я не помню. Я опять упомянул твои сапоги?

Она заставила себя улыбнуться.

- Нет.

- Я могу вынести тебя на берег.

- Нет. Ты плохо стоишь на ногах. И берега-то нет. Вертикальная стена. Повезло, что есть этот уступ. Просто повезло.

Она приблизилась в плотную к скале и прижалась лбом к камню обрыва. Мейхил приблизился, она выставила руку, останавливая его.

- Постой там. Мне нужно перевести дух.

Она постояла так немного, потом повернулась и снова с головой окунулась в воду.

Почему ему так сильно хочется обнять ее? Он боролся с собой, умыл лицо. Действительно вода смыла часть напряжения.

- Постой тут. Я поищу место, где мы можем подняться, - сказала она и решительно пошла вдоль стены прочь от него.

- Я люблю тебя, - прошептал он ей в след.

Ему показалось или шум воды пропел: "Я знаю".

- Как странно.

Мейхил стоял по колено в воде, осматривался, его слепили блики от волн, он прикрывал глаза, и его преследовала картина, будто бы он держит ее в объятиях, в груди все горело огнем. Он побрел за ней.

Эл оглянулась.

- Осторожно. Ты провалишься. Тут не везде ровное дно, - предупредила она. - Ты явно не думал, что делаешь.

- Я шел сначала назад, потом за тобой. Встретил воинов охраны короля. Они искали тебя.

- Не мудрено. Ощущение такое, что я всем срочно понадобилась.

Она делала несколько шагов по воде и смотрела наверх. Мейхил брел, вглядываясь в дно, щупая его ногами.

- Мелион послал их, я не могу точно сказать зачем. С ними поклонник владычицы.

- Смешно звучит. Поклонник владычицы. Что нужно служителю ордена от меня?

- Он утверждает, что чувствует твою силу, - ответил Мейхил, чем заставил ее обернуться.

- Это его точные слова.

- Да. Эл они оказались на этой стороне залива в одно время с нами. Это подозрительно.

- Это означает, что служитель не врет, - заключила Эл.

- Я тоже ему верю. Ты излучаешь энергию. Я чувствую ее, когда ты близко, а он чувствует на расстоянии.

- У них были намерения меня вернуть?

- Я не успел узнать об их намерениях. Теперь я верю, что твоя угроза на площади обоснована. Я не видел никого, кто способен так драться.

- Я не дралась, как ты выражаешься. Это была самозащита.

- Эл, у тебя меч. Ты не воспользовалась им. Это странно.

- Я не Фьюла, - резко сказала она и замолчала.

- Ты не она. Это очевидно. И если ты не хочешь опять оказаться одна в момент нападения, я могу идти с тобой. Я окреп, у меня появилась какая-то новая сила. Я хороший воин и следопыт.

- Еще один следопыт рыскает по краю обрыва, - Эл сжала руку в кулак и указала большим пальцем вверх. Не только охрана короля имеет служителя со способностями. У тех, что напали на меня, тоже такой был, и он указал, как меня искать. Наверняка, он не рассчитал, что они нападут на меня. Ничего, еще встретимся. Придется вступить в добровольный союз с этими западными людьми. Судя потому, с каким тупым упорством они пытались взять меня в плен, я представляю для них ценность. Так что, одного тебя для компании мне уже не достаточно. Как думаешь, воины Мелиона - хорошая компания?

- Лучшая.

- Я тоже так думаю. Пока они идут чуть впереди нас. Они знают, что я выберусь из воды.

- Эл. Остановись, пожалуйста. Твои мысли скачут. Я не понимаю.

Она обернулась, увидела, как Мейхил сгибается пополам. Она поспешила к нему.

- У тебя что-то болит? Что?

Мейхил выпрямился и сделал шаг ей навстречу.

- Я хочу сказать теперь. Я люблю тебя. Не могу объяснить, каким образом, это чувство вспыхнуло. Оно живет. Я не могу молчать.

- Ты уже говорил, - остановила его Эл.

- Когда?

- Когда я выловила тебя из воды, - ответила она и отвернулась.

Мейхил разочарованно покачал головой.

- Это нелепое признание, если учесть, что существует другой. Ты знаешь и не станешь спрашивать, почему я рядом. Я сказал, потому что не могу молчать.

- Мейхил. Любовь - священное чувство. Я не хочу олицетворять жестокость и казаться грубой, но…

- Ты так и поступаешь. Ты так делала раньше.

- Чтобы охладить твой пыл. Я еще в тюрьме заметила, что ты попал под мое влияние. Это, как болезнь. У меня способность притягивать других. Они безотчетно тянутся за мной. Ты один из них. Мне неловко, что я не могу ответить на твои чувства. Я знаю, что они проходящие. Я не могу.

- По-моему, ты уговариваешь себя, - заметил Мейхил. - Я не сказал, что требую ответа на свои чувства. Я ощущаю, что наш, пусть временный союз, важен для нас обоих. Со мной столько не случалось за всю жизнь, сколько произошло пока ты рядом.

- Да уж. Посмотри, откуда ты свалился.

Он оглянулся и увидел обрыв, с этой точки его было хорошо видно.

- Высоко, - согласился он. - Я никогда не прыгал с высоты. Я не смог прожить прыжок сознательно. Если выдался случай, я снова попробую.

- Я те попробую, - шутливо рассердилась Эл.

В ответ Мейхил подхватил ее на руки и бросил в воду.

- Ты не можешь мне приказывать. Я сам решаю свою судьбу, - с нахальной гордостью заявил он.

- Кто бы ерепенился! Ты плаваешь, как камень!

- Вода держит меня. Я пробовал.

С этими словами Мейхил попытался лечь на воду лицом вверх. У него получилось.

- Надо же, - удивилась она шутливо. - Вода держит тебя, не могу спорить с фактами.

Он плескался, удерживая тело в горизонтальном положении, и на лице его было детское выражение счастья. Эл снисходительно смотрела на него и улыбалась, постепенно, чувство вины за его забвение стало уходить.

- А еще, я стоял на холме, на том высоком холме и забыл, кто я. Никогда не происходило такого. Этот простор затмил все чувства, занял всего меня. С тобой такое бывало?

- Еще бы. Жаль, что нельзя пребывать в этом состоянии вечно.

- Почему?

- Начинаешь слышать мир и отвечать на его призывы. Можно сойти с ума, если принимать близко к сердцу всякую беду.

- Я чувствовал красоту и безграничность. Никакой боли там не было.

- Ты не прислушивался. Выныривай. Вода не просто дает силы, может и отнимать. А нам еще наверх лезть. Лазал по горам?

- В детстве с отцом.

- Не считается. Детское тело и взрослое отличаются в динамике.

- Ты порой сыплешь неизвестными словами.

Эл подтолкнула его в затылок.

- Поднимайся. Наиграешься, когда будешь свободен от забот.

- А сама купалась ночью, - заметил Мейхил.

- Я дно мерила.

- Нет. Ты купалась.

- Капитан Мейхил, приди в себя.

Мейхил вытянулся.

- Слушаюсь, капитан Эл.

Она улыбнулась.

- Спасибо. Мне приятно. Меня так сто лет никто не называл, а то и двести.

- После того, что я видел, я признаю за тобой такое звание. Не встречал капитанов женщин. И таких женщин, как ты, я не встречал. - Он сказал это просто так, Эл внимательно посмотрела, нет - просто сказал. - Не похоже, что тебе двести лет. Ты молода.

- Не будем обсуждать мой возраст. В моем народе не принято.

- Какой глупый обычай. Чем плох возраст?

- А если мне больше двух сотен, тогда как?

- Это объясняет твой опыт. Ровно столько и нужно, чтобы научиться драться и плавать по воде.

- Мы уже обсуждали эту тему, и ты считал, что я молода.

- Ты проговорилась. Я ошибался.

- Просто до этого момента, я не пыталась вычислить, сколько лет я живу.

- Сосчитаешь, когда будешь свободна от забот, - повторил он ее слова.

Эл стала отстегивать ножны.

- Что ты делаешь? - спросил он.

- Сплаваю подальше. Огляжу берег. Держи. - Она протянула ему меч. - Поклянись, что не достанешь его.

- Это так важно? Ты не доверяешь мне?

- Мейхил, поклянись, что не тронешь меч. Даже за рукоять не бери.

- Я обещаю.

Она сняла пояс, куртку, стянула сапоги и вручила все Мейхилу.

- Аккуратно ступай, иди вдоль обрыва вперед. Если можно будет остановиться, я махну тебе.

- А если нас ждут? Там, на подъеме?

- Конечно ждут.

Она отплыла. Мейхил наблюдал ее энергичные движения, он прошел немного до момента, когда она махнула и указала влево от него. Мейхил посмотрел туда и заметил другой обрыв, ниже того, с которого он прыгал. Там стоял человек в длиннополой одежде и показывал знаки. Они были адресованы ему и Эл. Мейхил понял, они относились к знаковой системе охраны дворца, понятно, что их нашли. Мейхил пошел к обрыву и скоро обнаружил, что он закачивается вырубленной в рыхлом камне крутой лестницей, а на маленьком уступе их ожидают твое из воинов Мелиона. Мейхил не стал подниматься, остановился, ожидая Эл. На него смотрели с уважением, потом он услышал:

- Вы в ладу с этой стихией капитан?

- Немного, - кивнул Мейхил и испытал чувство приятного превосходства. - Со вчерашнего дня. Пока вы шли берегом, мы переплыли залив.

- Так, как она? - спросил воин.

- Нет. Это было специальное сооружение, которое перевезло нас на этот берег.

- Чудно это.

Эл вернулась. Первым делом она забрала у Мейхила одежду и меч. Одевалась она уже на уступе, куда ее ловко втащили воины. Они осматривали девушку и переглядывались.

- Может быть, поможете капитану, - намекнула Эл, чтобы отвлечь их пристальное внимание.

Ей пришлось лезть первой, вчетвером на уступе поместиться было невозможно. Один из воинов не утерпел и, схватив за талию, подсадил Эл.

- Спасибо, я справлюсь, - пробормотала она.

Мейхила выудили из воды и оставили лезть последним. Арьес галантно помог Эл на последних полуразрушенных ступенях подъема.

Мейхил влез наверх и с сожалением увидел, как Эл окруженная охраной короля беседует с воинами, она даже не проверила, смог ли он подняться. Мейхил подошел сам и прислушался к разговору.

- Мелион предупредил, чтобы мы не пытались принуждать тебя, ничего такого. Он запретил, сказал, что лучше не пытаться соперничать с тобой в силе. Такого боя никто из нас не видел. Откуда родом это искусство войны? - спрашивал командир, выражая почтение.

- Нет определенного названия. Это синтез нескольких видов борьбы. Суть совсем не в силе, - объясняла Эл.

- В направлении энергии и концентрации, - заметил Арьес. - Ты била палкой, не открывая глаз, не разбирая, кто перед тобой.

Эл утвердительно кивнула.

- Вас в одночасье стало больше вдвое. Мне было не до разбирательств.

Эл и Арьес обменялись взглядами.

Мейхил оттеснил воинов и вторгся в круг.

- Эл, ты устала? Ей нужен отдых. Почему вас четверо? Все живы?

- Да, - ответил командир отряда. - Мы разделились, чтобы пойти в разные стороны берега. Я уже отослал одного, сообщить, что вы нашлись. Дерзкий прыжок, капитан. Я и тебе хочу выразить восхищение.

- Я прыгнул безрассудно.

- Я бы не прыгнул в любом случае, - признался командир.

Эл тем временем присела на камень и выливала из сапог остатки воды. К ней приблизился Арьес.

- У меня есть запасная одежда. Я одолжу ее, пока высохнет твоя, - сказал он своим певучим голосом. - Я даже осмелюсь настаивать на том, чтобы ты спрятала ее. Тебя узнают по куртке и сапогам. Я могу нести ее.

Он посмотрел приветливо, отвернулся спиной к остальным и заговорил снова:

- Западные знают про реликвию. Королева свернула с пути. Она выбрала север.

- Откуда знаешь?

- Мы расспросили тех, кто на тебя напал. Они сделали вид, что ушли. Заставь отряд уйти с холмов. Мы тут уязвимы.

- Спасибо за подсказку. Значит, север, - заключила Эл.

- Я хочу поговорить приватно, без посторонних.

- Ночью, - ответила Эл.

Новость о перемене направления ей не понравилась. Арьес уловил это и заметил.

- Я не имею права настаивать, но мои наблюдения и анализ событий указывают на участие посторонней силы.

- Догоним королеву, тогда только и узнаем эту силу.

- Ты скрываешься, но след ты все равно оставляешь.

- У тебя способности, - с оттенком недовольства заметила Эл.

- Я не сделаю и не скажу ничего, что повредит твоим планам. Ты можешь мне доверять.

- Потом поговорим, сюда идут.

К ним подошел Мейхил. Эл сделала вид, что занята одеждой и ножнами. Она отстегивала их нарочито аккуратно, положила меч рядом с камнем, на котором сидела. Потом она расстегнула куртку и потрясла ее с тонкого подклада закапала вода.

- Ждем остальных и движемся дальше, так решил командир, - сообщил Мейхил.

Он подумал, что они напрасно ведут себя, как ни в чем не бывало. Откровенный интерес служителя тревожил Мейхила, в дополнение к чувству неприязни он стал испытывать ревность. Эл подыгрывала Арьесу.

Служитель присел и рассматривал меч в ножнах, он поднял на Эл вопросительный взгляд, она в ответ кивнула. Мейхил почувствовал себя лишним. Из чувства противоречия он сел на камень рядом с Эл, рассматривая ее босые ноги, он вспомнил плот и вздохнул.

- Учитывая сложность нашего положения, я приму предложение командира продолжить путь вместе. Только командовать буду я, - заявила она и посмотрела не на Мейхила, который принес весть, а на служителя. Арьес с блуждающей улыбкой отошел от них. Он пошел говорить с командиром.

- Охрана короля - хорошие воины. Я не уверен, что они станут тебя слушать. Доверимся им? - возразил Мейхил.

- Мелион за тем их и послал, чтобы они помогали. Он знает, что здесь главную роль играю я. Они тоже понимают. Арьес уладит разногласия.

Она запустила руки в мокрые волосы, стараясь разобрать пряди, потом зевнула в сторону.

- Еще пара таких суток, я соображать перестану. Утомительно спешить.

Вернулся Арьес, по дороге он собрал горсть камешков и пристроился у ног Эл, так чтобы она могла видеть, что он делает. Он раскладывал кумушки, разделив их на мелкие и крупные. Крупные он разложил цепочкой, мелкие разбросал по обе ее стороны. Потом показал на один камешек.

- Это мы. И наше расположение неудобное. Горная цепь высока, чтобы пересечь ее по прямой. К северным вратам невозможно попасть, не миновав обитель, но если мы туда пойдем, нас остановят общинники. Нужно иметь веские аргументы, чтобы они нас пропустили, - объяснил он и заискивающе посмотрел на Эл.

Она кивнула.

- Аргументы найдутся. Только путь длинный. Мы догоняем, а королева уже в предгорьях. Они пойдут в обитель, потому что думают, что их никто не остановит. И ошибаются. Но уповать на их мастера - это означает ставить общину под удар. Они дадут нам день, полтора, два, за этот срок мы должны их догнать.

- Невозможно. Эти места дикие и тут люди запада, - возразил Мейхил.

- Я знаю эти места, - перебила его Эл и дала понять, что служитель не закончил речь.

- Я предлагаю пройти мимо каменного кольца, - сказал Арьес.

- Восточные врата, - поправил Мейхил, давая понять, что при нем можно не употреблять аллегории.

- И мы упремся в скалы, - заключила Эл.

- Есть что-то, чего ты не знаешь или не доверяешь нам, - заметил Арьес.

- Чего-то не знаю, - согласилась Эл.

- Не доверяешь, - не согласился Арьес.

- И?

- Темная дорога. Ходы в горах. Ты там проходила однажды.

Арьес поднял руку и занес ее над ножнами.

- Не трогай, - предостерегла Эл.

- Я служу владычице, и дал обет не прикасаться к оружию. Такие клинки не делают в наших землях.

- Ты знаешь это оружие, а как же обет? - спросил Мейхил.

- Я люблю древние легенды, сказки и начертания, - многозначительно сказал Арьес.

- А я не знаю темной дороги, - призналась Эл и по выражению лица Арьеса догадалась, что он ей не верит.

Она покивала, для пущей убедительности. Она многое наблюдала со скалы в мире владыки, но признаков подземелий или путей в горах не видела. Эл вообще считала, что этот народ строит только подземелья под дворцами, как дань прошлому.

- Там есть обитатели? - спросила она.

- Тебе лучше известно, - улыбнулся Арьес.

- Я не играю в таинственность. Я не знаю пути.

- Тогда придется придумать, как там пройти, - Арьес сказал с долей безразличия в голосе.

Эл заключила, что он придает ее персоне значительность и считает, что она гарантия успеха.

- Хорошо. Идем к командиру, кстати, как его имя? - поинтересовалась она.

- Эйлифорим, - ответил Арьес.

- Какое сложное имя.

- Его назвали так, потому что родители желали, чтобы он олицетворял милосердие и защиту, но это понятие относиться к женской ипостаси и звучит, как Эйли или Элли. Его назвали Эйли, но потом он сменил имя, когда присягал владыке и королю. Так он стал Эйлифоримом. Перевод этого имени ничего о нем не скажет.

- Ты знаешь истории всей команды? - заметил Мейхил. Ему было неприятно, что Эл словно забыла о нем.

- Нет. Просто он мой младший брат. - Арьес засмеялся густым красивым смехом.

- Я бы сказал, что скорее ты его младший брат. - Мейхил нахмурился, не поверил.

- Я живу более простой, чистой и мирной жизнью.

- Вы, служители иного культа, вообще долгожители, - сказал Мейхил с тем же оттенком недоверия.

- И что это означает - Эйлифорим? - спросила Эл, смекнув, что здесь скрыт намек. К тому же, ершистость Мейхила ей не понравилась, она вернула разговор в нужное русло.

- Движущийся на свет, - ответил Арьес.

- Может быть, ты знаешь, почему меня так назвали? - спросил Мейхил.

- Я потом объясню, капитан, - пообещал Арьес и обратился к Эл. - Эл - это имя подходящее молодому человеку, не сомневаюсь, что тебя зовут Элли.

- Да, - согласилась она.

- Милосердие и защита, - Арьес удовлетворенно посмотрел на нее.

- Я с первого момента говорил, что она не годится для войны, - согласился Мейхил.

- Меня учили, что добро должно быть с кулаками, - парировала Эл.

Арьес снова засмеялся.

- Забавные традиции у твоего народа, - сказал Мейхил.

Арьес перестал смеяться и посмотрел на него с изумлением.

- Мой народ, с севера, - стала пояснять Эл, - отличается многообразием традиций. Пошли с Эйлифориму.

Она встала, жестом поднимая Арьеса.

- Посиди Мейхил, тебе стоит больше отдыхать, - она опустила руку на плечо Мейхила, мягко остановив его попытку встать.

Ножны она подняла и перебросила через плечо, а сапоги оставила у камня. Мейхил издалека наблюдал, как трое, командир, Эл и Арьес совещались. Командир подозвал двоих, и они бегом скрылись за холмом. Мейхил понял, что не он один обещал себе опекать девушку. Командир с длинным именем слушал Эл внимательно, с почтением, как и его брат. Мейхил не нашел в их внешности общих черт, они не были похожи друг на друга, что вызвало новый приступ подозрительности. Эйлифорим выказывал девушке почтение. Вот тут они похожи с так называемым братом. Командир следил за ней ласковым взглядом, окрашенным любопытством, точнее он был не пристальным, это были короткие деликатные взгляды, он не позволял себе показывать откровенный интерес. Кажется, беседа перешла в постороннее русло, вели себя как старые знакомые.

Эл вернулась к камню довольная.

- Ты мог бы не так пристально следить за мной, - попросила она. - Ты пожираешь меня глазами.

Мейхилу стало не по себе, в ее просьбе не было требовательности, а он ощутил, как внутри закипает ревность.

Эл засовывала руку то в один сапог, то в другой.

- Быстро они не высохнут, - разочарованно заметила она.

- Тебе понравился служитель, - заметил Мейхил.

- Да, его брат мне тоже нравится. Да продлят небеса жизнь Мелиону. Он не обещал мне такую помощь.

- Они ушли из столицы, когда ты там еще была. Это подозрительно, что они проявляют такое участие.

- Мейхил, - укоризненно протянула Эл. - То ты заявляешь, что стал другим, то тянешь из прошлого призраки былого противостояния. Эй, твой мир уже изменился. Вам пора встать на одну сторону. Ты, как следопыт пойдешь в начале цепочки, поможешь разведывать местность. Я пойду в хвосте, на случай нападения.

- Уже выслали разведку. При чем тут я?

- Двое отправились искать проход в горах. Если проходы вообще имеются.

- Вот именно. Те, кто служат владычице, пичкают себя и других сказками о прошлом величии нашего мира, о тайнах, о загадочных предметах, о великих.

- Оговорка, - поправила Эл. - Твоя королева - великая. Она не сказка, а кошмар.

- Я бы не стал так безоговорочно верить. Великая не могла поступить так низко с тем, кто ей предан. Ее околдовали.

- Мейхил, очнись. Она - великая. Я тебе говорю. Тебя кидает из стороны в сторону. Не теряй равновесия, а то скоро начнешь всех подозревать и валить все в одну кучу.

- Зачем мы идем в обход? Выясниться, что в горах живут его единоверцы. Мы запросто угодим в ловушку. И это странно, что два брата живут в разной вере.

Подходивший к ним Арьес слышал отрывок разговора. Эл заметила Арьеса раньше капитана и взглядом дала понять, чтобы он не возражал.

- Мы в полном составе, пятеро спускаются с холма. Эйлифорим зовет, - сообщил он.

Эл натянула сапоги.

- Пойдем не быстро. Ночевать будем у каменных колец, - рассуждала она. - Я думаю, что королева не бывала там. Не пойму, что заставило ее так петлять.

Эл махнула командиру, тот ответил жестом одобрения. Эл показала, что идет последней.

Мейхил шел с боку цепочки, отходил в сторону, обгонял, потом, не торопясь, отставал. Эл и Арьес шли бок о бок, когда был набран удобный темп, они заговорили. Капитан ушел вперед, чтобы не выдать свой интерес. Он заставлял себя не оглядываться, ему стоило труда идти отдельно от Эл, он не думал искать признаки постороннего присутствия.

Арьес долго не начинал разговор. Эл не торопила его. Его сдержанность только подтверждала важность того, что он желает обговорить. Но начал он совсем с иной темы.

- Я вижу, как нервничает капитан Мейхил. У него есть повод? Это чувства? - вкрадчиво спросил он.

- Верно.

- Он не знает, кто рядом с ним?

- Нет. Ему, как многим, вредно много знать.

- Он питает надежды. Если ревность подточит его веру, он сделает глупость. Он молод и порывист.

- Ну-у, Арьес. При твоем таланте, и не увидеть очевидного. Капитан, сам того не понимая, обладает силой, какой я не наблюдала в служителях обоих культов. Он не способен на предательство. Его ожидает много открытий и печалей, но его участь лучше участи смертного, который проживает жизнь складывая ее из обыденных представлений. Трудная жизнь - плата за познание другой стороны жизни.

- Я могу побеседовать с ним. Поверь, мне удастся остудить его душевный костер.

- Нет. Это испытание он должен пройти один. Чувства или здравый смысл. Я сто раз сама проигрывала эту битву, пусть и он попытается.

- Ты - женщина, а вы, выбирая чувства, не забываете о здравом смысле.

Эл улыбнулась.

- Слишком уверенное заключение, - усомнилась она.

- Я служу владычице, - был ответ.

- Ты собирался беседовать не обо мне и капитане. Как ты оказался в компании военных? Брат помог? И как оказалось, что вы служите разным культам?

- Я охотно расскажу тебе эту историю. Я не живу в столице. Нас не жалуют правители. Они обращаются к нам только когда обратиться больше не к кому. Так вышло на этот раз. Когда весть о тебе дошла до нашего поселения, настоятель послал меня в столицу. Он знал, что мы повстречаемся. Они в шутку называют тебя Гиртской девой.

- Нелепое прозвище.

- Это людская молва, ничего не поделаешь.

- Все равно неприятно. Откуда вы знаете меня?

- И тебя и твое оружие. Мы унаследовали частицу архива земель Алмейра, земель проклятых. Я лично видел письмена и рисунки. Рождение новых сказок не происходит на пустом месте. Тебя когда-то перепутали с принцем, и ты оказалась в городе, который погибал от ураганов. Я скажу, что, не смотря на множество упоминаний, о тебе известно мало, словно некая сила заставляет забывать твои деяния. Их приписывают владыке. Когда настоятель сказал, что мой путь будет долгим, я не увижу свою семью длительный срок, что мне предстоит увидеть боль и страх, я согласился, потому что он обещал, что моя судьба соприкоснется с твоей. Я отправился в столицу ради нашей встречи. А там творились нелепые вещи. Я привык к жизни в равновесии, умиротворении, согласии. Мир моей семьи, которую я покинул при смене культа, показался мне суетой, а поступки смертных - преступлениями. Тебя заключили в тюрьму, обвинили в убийстве короля. Ты сбежала. Мир ослеп от невежества. Я хотел застать тебя. Я метался по городу. Я чувствовал твое присутствие. Я не смог увидеть нашу встречу, видение случилось поздней. Увы, никто не смог бы направить меня к нашей встрече раньше, чем назначено нам обоим той загадочной силой, что управляет свиданиями такого рода.

- Я была в городе. Я покинула его позднее вашего ухода.

- Я увидел перед рассветом, как протягиваю тебе руку далеко-далеко от столицы. Я знал, что уйду. Но куда? И вдруг я встретил Эйлифорима. Мы столкнулись на площади в тот момент, когда странствующие певцы доказывали ему, что город потерял свое величие, утратил реликвию и изгнал великую. Спор был ожесточенный, брат даже не узнал меня сначала. От него я услышал о происшествии во дворце и о Мелионе, о том, что тебя в шутку прозвали Гиртской девой. Я загорелся идеей добиться встречи с Мелионом. Я оказался перед ним в тот же вечер, благодаря брату. Я беседовал с ним и удивился, что поклонник владыки лоялен к моему сану и моим идеям. Мы говорили долго. Он мудрый и очень старый. Я услышал, что для твоих поисков собирают добровольцев. Я умолил брата взять меня. И он, зная о моем даре предвидения, счел, что я буду полезен. Так я оказался в пути. Я лишь перепутал времена, со мной это бывает, я вижу то отрывки прошлого, то будущее. Я ошибаюсь, когда угадываю момент происшествия. Я видел нашу встречу, но не в момент драки, а когда подал тебе руку на подъеме. И ты была мокрая, точно как в видении.

- На всякий случай, давай условимся, ты не будешь оповещать меня или кого-либо из команды о своих видениях. Исключения составляют только мгновения смертельной опасности, нападения, например. Я согласна следовать твоим предостережениям, но не следовать за твоими видениями.

- Ты веришь, что способна предвосхитить событие? Что ж - удел великой.

- И об этом молчи.

- Буду молчать. Я уже говорил. Ты ничего не замечаешь?

Эл сделала вид, что прислушивается, осмотрелась.

- Ничего, - ответила она.

- Я веду с тобой беседу на старом языке, а ты отвечаешь мне, словно мы общаемся традиционной речью. Ты не замечаешь разницы. Ты понимаешь языки?

- Да. Точнее я понимаю суть сказанного, для этого не нужно произносить звуки.

- Тебе доступны наши чувства и мысли, - заключил Арьес.

- Если я хочу понять или если важно понять. Я сойду с ума, если буду прислушиваться к каждому. Ты говоришь о важном, чтобы воины не поняли твоего рассказа, ты перешел на другой язык. Но если мы заговорим о сегодняшней погоде, я буду болтать, как все.

- Мы кажемся тебе грубыми и неповоротливыми.

- Совсем нет. Вы довольно милые, - Эл улыбнулась. - Мне нравиться находиться среди вас, если я устаю, просто ухожу, чтобы отдохнуть. Я много путешествую, привыкла…

Эл хотела сказать: "к смертным". Она остановилась на полуслове.

- Спасибо, - поблагодарил Арьес. - Скажи, когда я начну тебя утомлять.

- Ты меня не утомляешь. Капитан нервничает.

- Я могу поменяться местами с Эйлифоримом. Он желает беседовать с тобой не менее, чем я. Он не женат и питает к девушкам интерес.

- Тогда ступай в середину цепочки. Пощадим чувства Мейхила.

- Тебе важны его чувства?

- Я спасла ему жизнь, теперь я отвечаю за его будущее.

Арьес обогнал троих воинов и присоединился к брату, Эйлифорим обернулся, Эл подала знак, чтобы порядок оставался таким. Молчаливое шествие ничем не нарушалось. Эл ожидала, когда Мейхил снова станет рыскать. Он шел впереди, не пытаясь оторваться или уйти в сторону. Он был занят размышлениями. Эл оглядывалась время от времени, но на большом пространстве, изрезанном холмами они были одни, постороннего присутствия не наблюдалось и не чувствовалось.

Воины редко оборачивались, чтобы проверить, успевает ли она, потом, убедившись, перестали ее проверять. Первым не утерпел командир, он остановился, дождался, когда Эл поравняется с ним, и зашагал рядом. Она спросила первой, чтобы тема разговора оказалась значимой.

- Куда ушили те, что напали на меня?

- За подкреплением. Они вернуться, мы можем укрыться от них в предгорьях, но мы идем к двери, они могут опередить нас. Зачем мы им позволяем?

- Арьес. Это его настойчивое желание. Он что-то хочет этим сказать.

- Он любит загадывать загадки. Я еще был маленьким, когда он примкнул к иной вере, он скрывал это и разговаривал со мной таинственными фразами. Я их не распознаю до сих пор. Мы теряем время. Арьес не знает, что такое опасность, он жил эфемерной жизнью, он не воин, - сказал командир.

- Нет. Он больше, чем воин.

Эйлифорим усмехнулся, но возражать не стал.

- Как бы трудно не пришлось, мы тебя защитим, - заверил он. - Мелион сказал, чтобы мы не давали тебе биться. Что ты способна кем-то оборачиваться, но лучше тебя не вынуждать. Тут я, пожалуй, соглашусь с Арьесом, ты действуешь вдохновляющее.

Он скосился, его глаза искрились любопытством.

- Как именно? - спросила Эл

Он неслышно засмеялся.

- Я хотел бы научиться искусству боя, которое видел.

- Я не даю уроков. Доберемся до обители, там будет, кому преподать вам уроки. Рукопашной схваткой там не обойдется. У них оружие, которого вы не знаете, оно убивает на расстоянии. Во время одного из привалов я объясню, чему вам придется быстро научиться.

Разговор перетек в серьезное русло. Шаловливый взгляд командира уступил место внимательному напряжению.

- Оружие, которое убивает на расстоянии, - повторил он.

- Мы их обманем. Нас ждут в предгорьях к северо-западу отсюда, а мы выберем лесистые заросли на севере и потеряемся там. За каменными кольцами - лес.

- Мы не привыкли к лесам, мы жители равнины.

- У нас есть Арьес, Мейхил и я.

- Ты наделяешь капитана несколько большей значительностью, чем он заслуживает, - усомнился Эйлифорим.

- Я его узнала немного лучше, чем ты, - возразила Эл. - Он боролся со смертью и пустился в путь едва встал на ноги, он освоил воду за сутки. Он хороший друг.

- Звучит, как лучшая рекомендация. Могу я узнать, почему ты выбрала скрыться? Почему повернула? Разве мы не спешим?

- Мы спешим на встречу, на которую нельзя опоздать. Исчезновение реликвии поставило нас в положение беглецов. Я предпочитаю действовать сама, оставляя гению удачи его работу. Королева повернула на север - это подарок судьбы.

- Гений удачи, - командиру понравилось выражение. - Удача и к нам благосклонна. Мы столкнулись с капитаном вовремя. В одиночку он не выжил бы здесь. В первые мгновения мне почудилось, что он безумен и не понимает, что с ним. Увидеть надменного придворного хлыща в рваных одеждах простолюдина, с восторженным взглядом, одного, и все это - в десяти днях пути от столицы. Арьес почуял его, утверждая, что поблизости некий обладатель силы. Мой брат обожает наделять силой все, с чем встречается. Я не поверил глазам, когда увидел капитана. Во дворце я не желал пересекать с ним пути. Он мне никогда не нравился из-за склонности фанатично служить ей. Я решил, что владыка наказал его заблуждением. Я сожалел, когда узнал об убийстве его отряда. Теперь он служит тебе, что так же забавно выглядит, если вспомнить, что он арестовывал тебя по приказу королевы. Ему безразлично кому служить? Я не понимаю его поведения. Он не доволен, что делит твое общество с нами и ставит себя в глупое положение. Я не решился сказать ему об этом.

- Не придавайте этому значения. Он привыкает к новой роли. А что до служения, то он как раз понимает его в идеальном виде. Он служит по велению своего сердца, он не представляет иного служения, а это наивысшая ступень. Ему мешают старые устои, когда они трансформируются, он безошибочно найдет свой путь.

- Но кому или чему он будет служить? Ты выполнишь свою работу и уйдешь. Или ты позовешь его с собой?

- Зачем тебе ответы на эти вопросы? - Эл посмотрела внимательно. - Тебе нужно иначе взглянуть на свою службу. Что вы все тут делаете?

- Мы пообещали тебя разыскать.

- Нашли. И что?

- Мы будем тебя охранять.

- Меня? А мне нужна охрана? Один мой давний знакомый со зла заметил, что это от меня нужно охранять окружающих. С печалью заявляю, что он был прав.

- Нас послал Мелион, а он не отдает бессмысленных приказов. Выходит, я и мои воины не понимаем, зачем пошли за тобой?

- Понимаете по-своему.

- Так объясни.

- Ты можешь вспомнить хоть один случай, когда напали на короля?

- Нет.

- А он прожил долгую жизнь. И зачем ему охрана? И мне она не нужна. Искать меня бесполезно, если я сама не желаю найтись. Я нашлась. Что же вы действительно охраняете?

- Ты знаешь нашу тайну?

- Да. Самое время поделиться тайной с капитаном. Он один из вас. Это примирит его с вашим присутствием.

- Мы остановимся на отдых, и я ему скажу.

- Нет. Сейчас.

Эйлифорим с неохотой догонял капитана. Мейхил бросил на него угрюмый взгляд, обернулся. Арьес шел в середине цепочки. Эл шагала последней, рассматривая окрестности.

- Ты знаешь что-нибудь о реликвии? - спросил командир.

- Я знаю, но не видел.

- Веришь, что она существует?

- Если ты по делу - говори прямо, - попросил Мейхил, он был не в настроении разгадывать загадки.

- Капитан, это веление судьбы, что мы повстречали тебя, - начал Эйлифорим, чтобы, по крайней мере, выглядеть вежливым и придать беседе значение.

- Без вас было спокойнее, - огрызнулся Мейхил.

Он с трудом сдерживался. Оказывается сила, что проснулась в нем, дарила не одни только ощущения парения, восторга, радости, любви, она обладала способностью разжигать страсти противоположного рода. Он боролся с собой, внутри кипела обида. Почему Эл отдалилась от него, едва возникли посторонние, словно он "один из". Мейхилу было тяжело выносить вмешательство Эйлифорима в его переживания, он был не готов к беседам с посторонними. Он задумал оставить место в голове цепочки, чтобы идти рядом с ней. Появление командира останавливало его. Он ничего не нашел, никаких следов. О поисках речи идти не могло идти, когда он в таком нервном состоянии, ослепленный наплывом эмоций он потерял способность видеть знаки и ощущать тончайшие связи вещей и живых существ. Мейхил испытывал страдание, причиной был всплеск ревности.

- Ты сердишься оттого, что мой брат оказал ей особое внимание? Арьес во многом видит особые знаки. А Эл для него - особое явление.

- Я знаю, что люди его веры поклоняются женщинам, можно подумать, что он увидел в ней божество.

- Так и есть, - кивнул Эйлифорим. - И я. И мои воины косятся на нее, но не теми взглядами, какими награждают миловидных девушек. Она особенная, так думали и наши соперники. Пока вы выходили из воды, у нас случилась целая дискуссия с людьми запада.

- И вы их просто отпустили.

- Они не ушли бы, если бы видели в ней простого встречного, которого ни имеют право обыскивать. Я сообщил, что она может стать новой королевой. Это охладило их желание пленить ее, их вождю не видать трона, если они нанесут ей оскорбление. Они оставили за собой право сомневаться. Мы сошлись на том, что вести себя агрессивно по отношению к будущей королеве и вообще к женщине является оскорбительным для воина нашего ранга. Они только хотели ее обыскать. Жертв никто не желал. Однако ее сопротивление, подкрепленное хорошей боевой выучкой, их остановило. Они обрадовались, что их королевой может оказаться воин, а не колдунья.

- Слишком просто, - заметил Мейхил.

- Да. Они ушли за подмогой, но мы их перехитрим. У Эл есть соображения, она поделилась ими со мной, во время отдыха - обсудим. Мне важно, чтобы ты участвовал, ты умеешь искать знаки. Я не предлагаю становиться одним из нас, это звучало бы дерзко. Мы находились по разные стороны дворцовой жизни и видели разное.

- Я не желаю вспомнить дворцовую жизнь. У всех нас больше нет той службы, которую мы на себя приняли. Нет ни короля, ни королевы.

Мейхил сам пустил разговор в нужное русло.

- Эл послала меня поговорить с тобой об этом. Я не соглашусь с тем, что моя служба кончилась.

- Ну, конечно, есть старый Мелион. А для меня есть она. Я теперь, как твой брат, ей служу, - заявил Мейхил. - А ты будешь служить Мелиону?

- Нет. Король умер, теперь можно открыться для чего была создана охрана. Короля любили, никому ни пришло бы в голову покушаться на него. Мелион создал наш отряд, чтобы мы создали ореол безопасности, видимость.

- Видимость? Ради видимости он изнурял вас тренировками, проверял на верность, выгонял тех, в ком сомневался по любому поводу. Зачем проявлять подобное рвение?

- А ты как думаешь?

- Мелион думал, что короля могут убить.

- Мелион созвал нас не для того, чтобы защищать короля, могу поклясться его смертью.

- Ты решил сообщить мне причину, чтобы я понял вашу необходимость?

- Эл попросила меня. Она считает, что в предстоящем деле важен любой союзник. Мы объединимся ради дела, которое решит судьбу наших народов и окрестных земель. Есть нечто, что ценнее жизни короля.

- Что же?

- Равновесие в мире. В дальние от нашего времени эпохи сам владыка разделил полномочия между тремя землями. Они получили знание об устройстве мира, каждая свою часть. Мы приняли знание о дверях и способе их открыть. Знание потеряно, осталось единственное напоминание о былом величии. Реликвия. За которой теперь гоняются все, кто претендует на власть.

- Она у королевы, - ответил Мейхил.

- Она заполучила муляж, который хранил король. Подлинник никогда не был в его руках с тех пор, как он женился. Он не смог устоять перед обаянием королевы, она великая и может завлечь силой любого. Наш правитель обезопасил реликвию, создав защиту не для себя, а для нее. Мы служили не королю, а священному предмету предков. Мелион всегда говорил, что мы защищаем ее даже от короля.

- Значит, вы не исполнили свой долг. И где теперь священный предмет?

Эйлифорим обернулся, отыскал глазами Эл и улыбнулся ей.

Мейхил широко раскрыл глаза.

- У нее? - испуганным шепотом выговорил он.

Эйлифорим кивнул.

- Молчи, будто ничего не знаешь, не все мои воины посвящены в тайну.

- А твой брат?

- Я не смог задать ему вопрос так, чтобы он на него ответил, - с улыбкой сказал командир.

- Поэтому он готов ей служить. Я думал, она ему понравилась, как женщина, он поклоняется ей. Со стороны это выглядит, как слащавое идолопоклонство.

- Не оскорбляй его подобными мыслями. Мой брат не поклоняется женщинам, он им не служит. Верно, что он трепетно относится к ним, ко всем, от малолетней девчушки до великой. Его культ отличается почитанием женского начала, они так относятся к женщинам, потому что каждая носит в себе отражение владычицы. Его жена даже журит его, за усердное ухаживание за ней.

- Жена?

- Да. Арьес женат. У него три дочери. Он просто окружен своими божествами. - Эйлифорим тихо рассмеялся.

У Мейхила отлегло от сердца.

Они остановились, когда темнота заволокла пространство, и ориентироваться стало трудно. Воины облегченно опускались наземь.

- Эл, ты обещала посвятить нас в план, рассказать о возможных противниках, - напомнил Эйлифорим.

- Я помню, - послышался голос Эл. - Сидите тихо. Арьес, ты сможешь уловить, если кто-то приблизится?

- Я буду стараться, - согласился служитель.

- А ты, Мейхил? - это было первое обращение за время пути.

Мейхил даже вздрогнул, не ожидая вопроса, поэтому промедлил с ответом.

- Да. Да, - торопливо ответил он.

- Тогда начнем, - чуть громче сказала она, призывая всех быть внимательными. - Вы люди опытные. Кто не знает, что существует мир более развитый, чем ваш?

Раздались одобрительные возгласы.

- Так вот. Я полагаю, что это как раз те, кто сопровождают королеву, кто вероломно убил отряд Мейхила, прошу прощения, капитан, за напоминание. Они являются жителями того мира. Они берут тут жертвы, таково их представление о мироустройстве. Они считают, что ваш мир обязан служить их интересам. Убеждение самоуверенное, но никто пока не убедил их в обратном. - Эл улыбнулась, припомнив неудачную охоту. - Разве что, немного. Они открыли искусство пересекать границы миров. Вам, как охране, должно быть известно, что они посещали вашу столицу, и король общался с ними. Нужно отдать ему самые великие почести за то, что он оберегал свой народ от посягательств всю свою жизнь. Я тому - свидетель. Теперь они присмотрели себе новую жертву, она компенсирует все предыдущие, которые они не смогли получить. Ваша королева - великая, она обладает силой и представляет ценность, как ее источник. Она давно пыталась проникнуть в их мир, ее желание близко к исполнению. Вы скажете, что она может проваливать куда захочет. - Из темноты раздался смех. - Она сотворила много зла. И хоть вы станете мне возражать, если не в слух то в душе, но я скажу, что она не заслуживает такой участи.

- Ты обещала убить ее, - вдруг напомнил Мейхил.

Эл нахмурилась и стиснула зубы. Кто его за язык тянул!

- Да. Обещала. Как знать, придется ли мне выполнить обещание или я его нарушу - время покажет. Смерть лучше жизни в том положении, в каком она окажется.

- Тебе нельзя убивать, - раздался из темноты певучий баритон Эйлифорима.

- Эту фразу приличествует говорить мне, - заметил еще более певучий голос Арьеса.

Наступила тишина. Эл вслушивалась и чувствовала, как они ждут ее ответа.

- Воевать мне или нет - это я оставлю на ваше усмотрение, - заметила она.

Ей ответили хохотом.

- К делу, - призвала она, смех стих. - Их оружие - энергия. Бьет точно и далеко. Встретиться с ними на открытом пространстве - самоубийство. Поэтому, мы отпустим их в горы. У меня есть опыт жизни и войны в горах, и община хранителей дверей умеет ставить им заслон. Надеюсь, что они их задержат, пусть ненадолго. Их четверо или пятеро. Они не так ловки в рукопашной схватке, если навязать им ближний бой, им нельзя будет пользоваться своим оружием в полную силу. Есть шанс их пленить, с условием, что среди них нет жрецов. С ними не стоит связываться совсем. Это кончиться смертью любого из вас. Так же, как столкновение с королевой. Я предполагаю, что королева будет искать помощников среди обитателей этого мира. Люди запада ей очень подойдут. Поэтому мы оттянем часть их сил на себя. Они считают, что мы прячем реликвию. Мы идем к каменному кольцу, чтобы убедить их в том, что там мы ее и спрячем. Это возможно, Арьес?

- Да, возможно, - отозвался служитель.

- Они в это верят? - спросила она.

- Да, верят.

- Не станем их разубеждать. Устроим ритуал и захороним муляж, безделицу.

- Но у нас нет реликвии, - сказал один из воинов.

- Они этого не знают. Потом уйдем на север в заросли, чтобы скрыть наше намерение догнать королеву. У предгорий встретим нашу разведку. Там будет ясно, пройдем мы коротким путем или будем штурмовать высоты, чтобы пройти по хребту к северной двери. Путь трудный, для жителя равнины.

- Но они откопают муляж и поймут, что обмануты.

- Это нас не должно волновать. Они не догонят ни нас, ни королеву. Они не смогут повлиять на события.

- Чтобы осуществить этот план, нужно знать, где они находятся, - заметил кто-то из воинов.

- Верно, - согласилась она. - Я этим собираюсь заняться. Вы пережидаете ночь и идете дальше, как шли. Арьес, Эйлифорим и капитан Мейхил выведут всех к каменному кольцу. Там встретимся. Вы идете полдня, ждете меня до вечера, на закате совершаете ритуал захоронения реликвии, даже без меня, с наступлением темноты скрываетесь в зарослях. Не бойтесь потеряться. Я найду вас.

- Звучит, как музыка, ясно и красиво, - с улыбкой сказал Эйлифорим. - Сможем ли мы спеть этот мотив?

- А что сказали тебе певцы? - вопросом возразил ему брат. - Ты обладаешь удивительной памятью. Или уже нет.

- Я запомнил. Брось, Арьес. Зачем в ночи пересказывать эту несуразную игру слов, - ответил Эйлифорим.

- Повтори, - мягко настаивал Арьес. - Или забыл?

Его стали просить процитировать слова певцов. Хвалили за цепкую память.

Эйлифорим помолчал и начал:

"В песне строки и припев.

В первых - путь, в последних - суть.

Солнце полдня греет спину.

Блеск меча не даст уснуть.

Брось дела, спеши скорей

К той, которую искать

Будешь ты по трем приметам,

А поведает об этом

Воин тот, что всех древней.

Строгий у девицы вид,

Но в душе она хранит

Милосердье и страдание,

Хоть о том не говорит.

Серым цветом гор одета,

Светлый волос с завитком,

Блещет красками рассвета

Ум под тонким ободком".

Тут командир смолк.

- Как же дальше? Забыл. Там было что-то главное. Важное. М-м-м. Не помню. Я не помню, - сокрушался Эйлифорим.

- Время не пришло. Главное на этот момент жизни ты помнишь, - заключил Арьес.

- Будем считать, что часть пророчеств исполнилась, - сказала Эл. - Не знаю, было ли в продолжении обозначено расставание. На этот раз я побуду оракулом и скажу, что мне пора.

Эл поднялась со своего места, отыскала Арьеса и шепнула ему:

- Проводи меня.

Служитель бесшумно поднялся и последовал за ней. Из темноты были слышны переговоры воинов, когда они стали едва различимы, Эл прикоснулась к ладони Арьеса.

- Постой минуту.

Бряцали металлические застежки, шуршала одежда. Арьес неподвижно ждал. К его груди прикоснулось что-то.

- Возьми это, спрячь в своих вещах, чтобы никто не видел. Вернешь при встрече.

- Что это?

- Моя куртка. Я не могу взять ее с собой. Поклянись сохранить, - прошептала она.

- Клянусь.

- Одолжи мне свой лиловый пояс, - попросила она.

Он исполнил просьбу.

- Я повяжу его правильным узлом.

Он легко обхватил ее талию, темнота не мешала ему совершать привычное действие, он завязывал пояса дочерям особенным женским узлом, то же самое он проделал с Эл.

- Возвращайся, - сказала она.

- Эл, это…

- Тс-с-с. Иди.

Арьес прижал к себе сверток, ощущая, что в него завернуто что-то небольшое и твердое. Он положил куртку в свою дорожную суму, она без труда там уместилась. Он ощущал волнение, для верности он решил не расставаться с сумой, пока поручение не будет исполнено.

Эл удалялась от места стоянки. Ей необходим сон. Тело устало, как после поднятия тяжестей.

- Мейхил, если ты не вернешься к остальным, я рассержусь, - сказала она в темноту.

Он возник рядом, схватив ее за руку.

- От тебя не скроешься, - разочарованно выдохнул он. - Возьми меня с собой. Тебе нужно отдыхать, а ты светишься в темноте. Я буду тебя охранять.

- Ты нужен там, и тебе важно быть там.

- Есть я там или меня нет - какая разница. Почему ты меня гонишь, что я сделал? Чем обидел?

Эл вспомнила поцелуй.

- Мне нужно побыть одной.

- Ты стремилась обзавестись компанией, теперь уходишь, - искренне недоумевал он.

- Ты полагаешь - я лгу? - возмутилась она.

- Ты что-то скрываешь, а виной тому я. Я чувствую. Эл, скажи мне, - попросил он.

- Я хочу отдохнуть. Я найду другой отряд на рассвете.

- Тогда почему я должен оставаться?

Эл шумно вздохнула.

- Ты питаешь ко мне чувства, на которые я не могу ответить. Не могу, не должна. Мейхил, меньше всего мне хочется тебя ранить. Других объяснений не жди от меня.

Он почувствовал, как она взяла его за кисть, потом вложила в нее что-то тяжелое. Ножны. Он стиснул их с волнением.

- Сбереги его. Не смей доставать, - пригрозила она.

Эл переменила тему, чтобы не дать ему опомниться, чтобы он не пустился в словесные излияния от переизбытка чувств.

- Ты пойдешь без оружия?

- Вы все единодушно решили, что я не должна сражаться. Пусть так и будет. Клянусь, что без крайней надобности я пальцем никого не трону.

- Я буду тревожиться…

- Не начинай. Не превращайся в занудного ребенка. Я нуждаюсь в одиночестве.

Он снова попытался ухватить ее, поймал темноту.

- Эл.

Ни звука. Он хватал пустоту, вдали тихо журчали голоса воинов. Потом он различил шаги.

- Эл?

- Арьес, - назвался певучий голос. - Вернись к нам, потеряешься. Не нужно досаждать ей. Она устала от нашего пристального внимания.

- Раньше она не жаловалась, - посетовал Мейхил.

Служитель уже стоял рядом.

- Ты любишь ее?

Мейхил вздрогнул, словно его снова ударила в спину могучая сила.

- Зачем тебе мой ответ?

- Хочу, чтобы ты излил душу, если не ей, то мне. Женские существа мне хорошо известны, - ласковым голосом объяснил Арьес.

- Меньше всего я хочу откровенничать с тобой. Ты иноверец, - возразил Мейхил.

- Но во что я верю? Ты сведущ в тонкостях моего культа?

- Совсем не сведущ.

- Я чту владычицу, великую спутницу истинного владыки, - гордо произнес Арьес.

- Именно поэтому ты оказываешь Эл такие почести.

- Одна из причин такова.

- А другие? Или как в стихах с приметами. Примет две, а названо три, - заметил Мейхил.

- Ум под тонким ободком, - раздался смешливый тихий голос Эйлифорима. - На счет ума соглашусь. Ободок. Что имелось в виду? Вы шумите больше, чем позволяют себе мои воины. Я пришел, чтобы увлечь вас тихой беседой.

Мейхил стушевался. Командир мог слышать их разговор, вопрос Арьеса о любви был неуместен. Наверняка, все заподозрили, что у него чувства к ней. Мейхил решил, что слова не произнесет в этой беседе.

- Ободок - это венец владычицы, - ответил Арьес.

- Жаль, я не помню другой половины, - сожалел Эйлифорим. - У меня отличная память на тексты, словно заворожил кто-то.

- Ты вспомнишь, когда сойдутся все приметы. Пророчества всегда несут смысл более грандиозный, чем мы в состоянии представить.

- Какое отношение Эл имеет к владычице? - спросил Мейхил, нарушая данное себе слово.

В темноте Арьес схватил за локоть брата, предостерегая от скорого ответа. Он ответил сам:

- Она немногая из женских созданий, которая наделена подлинными качествами добра и света, какие прилично иметь великим, опять же, в истинном понимании великих.

- Не случайно Мелион хотел огласить ее королевой, он произнес это перед представителями родов после того, как мы ушли. Затея опасная. Гоняются не только за реликвией, но и за ней. А мы безрассудно ее отпустили. Я как мужчина и воин, ощущаю неловкость оттого, что мне пришлось уступить, - сказал Эйлифорим.

- Брат мой, мы не должны испытывать неловкости. Она вернется, мои видения подтверждения тому, - успокоил его брат.

Интерес к Эл обоих братьев окрашивался все большей таинственностью. Теперь Мейхил понимал, что Арьес испытывает религиозные чувства, а Эйлифорим просто выказывает почтение, которое вменил Мелион. Мейхила не покидала мысль, что они знают больше, чем он. Он так и спросил:

- Какая тайна вас троих так прочно объединила?

- Реликвия, - одновременно ответили оба брата.

- Я же посвятил тебя, - добавил командир.

- Она ушла вместе с ней, - с новой волной тревоги напомнил Мейхил.

- Поверь Арьесу. Если он говорит, что она вернется, то она вернется. Вы что-то говорили о любви. Я давно не посвящал бесед этому предмету. Далеко от родной столицы и привычных дел меня тянет на беседы удаленные от повседневности. Я готов даже выслушать твою убедительную проповедь брат. Расскажи нам о владычице. Ты немало прочел сказаний.

- Капитан в тревоге размышляет о девушке, которая, наверняка, в тишине ночи отдыхает от нашей компании. Женщинам мужчины кажутся прямолинейными и подчас грубыми, - начал разговор Арьес.

- Она не такая, - возразил Мейхил.

- Соглашусь, - добавил Эйлифорим. - Мужское общество не смущает ее, впрочем, и не трогает. Она не пыталась оказывать нам внимания, которым девушки и женщины награждают сильных мужчин, вроде нас. Это очевидно потому, что она сама сравниться с нами силами.

- Вот откуда они у нее такие? - задался вопросом Мейхил.

- Ответь, брат? - спросил у Арьеса Эйлифорим.

- Эта сила дарована ей. Я полагаю, самим владыкой. Если бы я не видел некоторых примет, то принял бы ее за слугу нашего общего повелителя и властителя. Но я тех примет не вижу.

- Какие же это приметы? - спросил Мейхил.

- Особым они от нас ничем не отличаются, кроме норова. Они ведут себя так, словно им дана власть над нами и право решать наши судьбы.

Мейхил вспомнил разговор на плоту и сердце замерло.

- А еще? - спросил он.

- Они появляются, как предвестники.

Тут Мейхил припомнил речь Мелиона. Неужели!

- Они оглашают волю владыки открыто, представая перед правителями земель и объявляя, что должно случиться.

- Она знала, что королю грозит опасность, но не поторопилась его спасти. Она промедлила, о чем очень сокрушалась, - поведал Мейхил вслед своим мыслям.

- Она знала? - переспросил Арьес. - Очень может быть. Скорее всего, она не угадала способ сразу. Увы, она хорошо умеет продумать череду событий, но не может уловить точных их ход, поскольку, к удивлению моему, не обладает даром предвидеть. Она не знает будущего, и предостерегла меня, рассказывать о нем.

- Оставим ее в покое. Владыка ей даровал такое право, сама ли она себе его вменила, пусть останется при ней. Оставим смертным - смертное, а великим - великое. Я желал бы услышать о владычице, - напомнил Эйлифорим.

- Брат, праздные рассказы отягощают ум. Подобное знание может омрачить твою жизнь, как было со мной. Тяжестью легло знание на мое сердце и мне потребовались годы, чтобы смириться, - предупредил Арьес. - Ты желал беседы о любви. Я склонюсь к таким речам, а великое, как ты сказал, оставим великим.

- Мейхил, рассуди нас, - призвал на помощь Эйлифорим, - какой беседой мы займем часы ночи?

Мейхил подумал. Если говорить о любви, то ему не миновать расспросов, отвечать посторонним он не хотел.

- О владычице, - ответил он.

Он не видел, как тихо рассмеялся Арьес.

- Пусть, - согласился он. - Скажите, если я от сказок перейду к вопросам веры, которые вам затрагивать не желательно.

- Согласен, - сказал Эйлифорим.

- Что ж. Сказание старое. Наш мир был рожден в давние времена, когда не существовало ни тьмы, ни света. И одна только тишина царила кругом. Так длилось вечность. Пока не вспыхнул свет исторгнутый тем, кто все творит и создает.

- Это был наш владыка, - заключил Мейхил.

- Я бы советовал тебе не спешить, - посоветовал Арьес.

- Просто слушай, капитан. Мой брат произносит упоительные речи, когда пересказывает легенды и сказки. Если его не перебивать, то он расскажет так, что ты станешь видеть происходящее, словно оно проходит перед твоими глазами. Обожаю его рассказы, - советовал Эйлифорим. - Продолжай, Арьес.

- Я опущу тот промежуток вечности, какой разделяет жизнь общую и ее развитие, от рождения и жизни нашего мира. Наш мир древен так, что пережил не одного владыку. Наш один из тех, что правит во времена смертных. Один. Говорю это слово и сам не верю. Двое. Он и она. Не стану повествовать о нем, тяжким будет мне этот рассказ. О ней. Была владычица так прекрасна, что ни один смертный не может представить. Не ликом и образом, но тем прекрасна, что дарила этому миру дары от себя. Мгновения было достаточно ей, чтобы осмотреться и излить красоту и жизнь туда, где ее не доставало. Верная помощница и любимая.

Арьес тяжело вздохнул.

- Не могу. Все сдавливает внутри. Трудно говорить, - сказал он. - Словно силой велит мен молчать, тот, кто был ей супругом в известные времена. Но на беду не появилось от этого брака наследника этому миру. Один царит владыка.

- А она?

Волнение Арьеса передалось Мейхилу. Он очень остро чувствовал состояние служителя, словно темнота была идеальным проводником для его чувств. Командир был прав. За мгновения короткого рассказа Мейхил увидел прекрасный образ, источающий свет, лиловый, как пояс Арьеса.

- Она исчезла. Нет точного предания о том, что с ней сталось. Известно только, что она отреклась служить владыке. Больше не скажу.

- Так она отступница? - спросил Эйлифорим он много раз спрашивал это. - Сколько раз я слушаю этот твой рассказ, а до сих пор не могу поверить. Видно сам ты не веришь. Ты когда-то говорил, что она вернется.

- Вернется ли… - со вздохом протянул Арьес. - Она не для битв призвана, а попадет в кольцо раздоров, во времена проклятия. Даже силы и возможности великих и владык не безграничны, и пусть она не так слаба была, когда покинула нас, но лета вне мира источат ее жизнь. Мир дряхлеет и рушится в ее отсутствие. И совсем падет, если она не возвратиться.

Мейхилу стало тяжело от его слов. Он верил служителю, ни одной мысли сомнения не посетило его ум.

- Как вышло, что она покинула нас? - спросил он.

- Я этого не знаю. Я не достиг посвящения, при котором разглашается ответ на этот вопрос.

- Как же получается, что ты веришь в то, чего нет? Ты веришь в ту, которая нас оставила? - спросил Эйлифорим.

Он опять не в первый раз задавал брату этот вопрос. Прежде он хотел завести его в тупик, чтобы Арьес вернулся к вере отца, чтобы стал мудрым советником, как желал отец. С годами при редких встречах, он спрашивал уже из интереса. Брат что-то знал, не признаваясь близким об источнике знания.

Темнота скрывала его от глаз, но Эйлифорим представил задумчивого Арьеса, которого видел в размышлении. Его взгляд становился отсутствующим, на губах блуждала улыбка, он казался странным.

- Мы договорились не касаться веры, - напомнил Арьес. - Что-то я сегодня не в силах продолжить рассказ. Проведите остаток ночи без меня.

Он ушел. Капитан и командир стояли в молчании. Первым заговорил Эйлифорим.

- Порой он мне кажется безумным, но в этом безумии есть что-то чистое и святое. Мне за столько лет не удалось добиться, что же он знает. Он охотно рассказывает красивые истории, не такие, как сегодня. Заслушаешься. Я чувствую себя маленьким и глупым рядом с ним. Мы выросли и, по общему мнению, я достиг большего, а с ним я всякий раз возвращаюсь в детство.

- Мы не спросили об ободке из песни,- вспомнил Мейхил.

- Не уверен, что он расскажет. Не сегодня. Мы затронули священную для него тему. У Арьеса развито самообладание, если он волнуется - это знак. Он ушел, чтобы обратиться к своим видениям.

- Это из-за нее. Я готов сам бежать за ней.

- Капитан, ты ее слишком опекаешь, если бы была твоя воля, ты отгородил бы ее от нас стеной. Откуда это непомерное чувство собственности? Я не стану обсуждать при моих воинах, чтобы не вносить раздор, но наедине мы обязаны решить этот вопрос. Такая рьяная опека не придется по душе и простой девушке, а Эл и вовсе не из простых.

- Я не хочу объясняться.

- Я не ставлю тебе вины, я пытаюсь понять.

- Тогда сначала ответь мне. Что в ней такого ты ощущаешь, что заставляет тебя следовать за ней?

- Прежде всего, обязательство перед Мелионом. Старик дал ясно понять, что от нее зависит судьба наших земель. Он отдал ей реликвию, как надежному хранителю, не без умысла, она обретет с ней и силу, и величие в глазах толпы. В его представлениях она почти великая. Я стараюсь не допускать этой мысли. Великие склонны играть нашими судьбами. Я не желал бы никому оказаться поблизости от великого. Страдания нашего погибшего короля - тому свидетельство. Но мы точно не знаем ее намерений, я не обвиню ее в дурном, мне подобное не приходило в голову, поэтому я осторожен и не стремлюсь питать глубокие чувства. Но она заслуживает доверия. Ее оболгали в столице, она же не осталась доказывать свою правоту, а пошла за королевой, чтобы спасать ее от людей четвертого мира. Это намерение мне не понятно, но оно благородно. Она испытала нас, сознавшись, куда идет. У меня радость и трепет внутри, когда я ее вижу, от нее исходит сила, которая не связана с ее воинскими способностями. Меня не удивляет, что такая девушка увлекла тебя. Я говорю о любви, Мейхил. Но как старый знакомый и новый друг, позволь считать тебя таковым, я хочу сказать, что надежды твои напрасны. Постой, не перебивай меня. За существами подобными ей, кто бы они ни были по происхождению, тянется шлейф прошлого. Для ее возраста она наделена умом и опытом старших, а это означает, что ее путь был трудным. И она о нем не расскажет, потому что он тяжким грузом может лечь на плечи ближних, вызывая жалость, страх, разрывая тонкие связи доверия, а порой провоцируя на отречение от дружбы. Поэтому я никогда не спрошу, кто она такая. Мне довольно видеть то, что я вижу.

- Мои чувства так заметны? - смущенно спросил Мейхил.

- Заметны. Я напомню тебе простую мудрость, какой учили и вас - хранителей королевы, и нас - охрану короля: "не должно терять голову из-за женщины, кто бы она ни была". Это ослабляет волю и ослабляет нашу способность действовать. Я готов пережить влюбленность. От этого расцветают красивые чувства, мир окрашивается другими красками. Но я никогда не позволю женщине изменить мою жизнь, - заключил Эйлифорим.

- А я позволил. И это самое лучшее, что я сделал, - с убежденностью заявил Мейхил. - Я пошел за ней, потому что люблю. Я начинаю понимать твоего брата.

- Этак, ты станешь поклонником владычицы, - тихо рассмеялся Эйлифорим.

- Мне интересно, почему он не верит во владыку? - спросил Мейхил.

- Верит. Лучше я тебе скажу, а то он искусно приведет к своему пониманию вещей. Нельзя сказать, что они верят конкретно либо во владычицу, либо во владыку. Они убеждены, что исчезновение супруги владыки связано с древним проклятием, которое постигло великого нашего правителя. Откуда взялась эта догма, кто ее принес - неизвестно. Источник они не выдадут, даже если грозит истребление. Они убеждены, что существует предание о возвращении женской ипостаси в наш мир, а пока они взяли на себя труд, культивировать все, что связано с красотой, гармонией и женским началом, - коротко объяснил Эйлифорим.

- Забавно, как сказала бы Эл, - усмехнулся Мейхил. - Верить в то, чего нет, что может вернуться. А в чем заключается проклятие?

- Я этого не знаю. Не следует узнавать смертному то, что и великим знать не полагается. Ответь мне на другой вопрос. Не упоминала ли наша таинственная спутница, зачем ей спасать королеву?

- Она упоминала. О том, что они враждовали. Эл намеревалась примириться. Она упомянула, что королеве пора возвратиться домой. Не понимаю, как она может приказать королеве или принудить ее? Тут, я полагаю, Эл преувеличивает свои возможности.

Эйлифорим рассмеялся.

- Королева приказала ее в тюрьму запереть и поспешила исчезнуть из города, как только появилась твоя Эл. Кто бы так еще напугал эту злыдню. Я прихожу в состояние детской радости, когда вспоминаю этот случай. Мне до глубины души приятно, что я увидел существо способное испугать нашу хладнокровную и надменную королеву.

- Она пришла к королю, - возразил Мейхил.

- Сам Мелион мне сказал, что она пришла за королевой, - в свою очередь возразил Эйлифорим.

- Проклятье. Значит, правда, что она хотела ее убить. И хочет.

- И убьет. Арьес подозревал, что она слуга владыки или странник. Лучше бы второе, но для тебя обе эти ипостаси - разочарование.

- Эл - странник? Большего бреда и представить нельзя. Сказки твоего брата крепко засели в твоей голове. Так владыка и позволил страннику разгуливать по нашему миру. А мое сердце говорит, что она не то и не другое. Она окружила себя ореолом таинственности, чтобы чудаки вроде Арьеса верили в ее величие. Она с самого начала напоминала мне разбойника. А вдруг ее целью является реликвия?

- Мейхил, ночь туманит твой ум. Она бы не стала с нами связываться, удрала бы как из дворца. Я верю в то, что она претендует на наш трон. Если она с севера, как говорит, то может быть она изгнанная принцесса или королева, муж которой погиб и ее изгнали, заменив другой династией. Вот она и ищет себе нового трона. Но хвала небесам и владыке, я прямо сейчас бы присягнул такой королеве.

Эйлифорим услышал печальный вздох Мейхила. Такое предположение не делает его дорогу к сердцу Эл ближе. Эйлифорим же опасался другого. Поведение брата говорило за то, что она может оказаться не малого ранга в иерархии смертных. Он опасался, что Эл окажется великой, и гнал от себя эту мысль. Открытое поведение девушки и ее добрый нрав говорили об обратном. С самого начала знакомства командир зарекся гадать кто она, доверившись Мелиону. Но Мейхил, который оказался жертвой бурных обстоятельств и изведал смерть, не заслуживал еще и разбитых надежд. Эйлифорим тоже вздохнул.

- Согласимся с тем, что мы чем-то поможем ей в пути и в трудном состязании с королевой. Мы - спутники, пусть мы идем к разным целям, но одной дорогой. Я нахожу путешествие приятным, - закончил он.

- Согласен.

Мейхил, наконец, улыбнулся. День был трудным. От утренней ссоры с Эл и его ревности днем остался осадок в душе и чувство вины. Прыжок в воду и связанное с ним затмение, убежденность, что между ними произошло нечто значительное будоражили его воображение. Какие у нее были глаза! Почему он помнит их, если она просила не смотреть? Он не получил явного ответа, но готов согласиться с мнением Эйлифорима - предмет его чувств ускользает от него. Мейхил стал размышлять, как ему пережить это, если она не ответит его чувствам, добиваться ли взаимности или оставить попытки. Он жаждал ее внимания.

Он закрыл глаза и вспомнил, как парил на высоте холма, и это воспоминание помогло затмить грустные переживания этого дня.

Глава 5 Каменное кольцо

Эл с удовольствием потянулась, зевнула, только потом открыла глаза.

- Новый день. Спасибо, что охранял мой сон, - она сказала так и повернула голову вправо. - А вот за то, что ты сообщил обо мне своим спутникам, я хотела задать тебе трепку.

Рядом сидел человек с чертами лица людей четвертого мира, маленький и щуплый. Его прическа, если это можно было так назвать, была увешана разнообразными знаками. Его одежда представляла собой смесь костюмов, как минимум трех эпох. И эти лохмотья, каким-то образом делали его довольно представительным. Поза его была горделива. Взгляд - вопросительным. Он ответил ей почтительным кивком.

- Новый день, госпожа, - зычно с легким акцентом сказал он.

- Что привело тебя ко мне? - спросила Эл, продолжая лежать на спине.

- Ты сама. Мне непривычно слышать вопросы, на которые ответ существует, - с важным видом сказал маленький человек, тем самым, подчеркивая свою осведомленность.

- На все вопросы существуют ответы. Вопрос в их правильности, - неопределенно сказала Эл. - Объясни, зачем ты пришел ко мне один, покинув свой отряд? Почему не привел их сюда?

- Тебе известны намерения нашего вождя. Он желает жениться на тебе. Сила желания превыше рассудка. Поскольку убедить его я не сумел, то надеюсь убедить тебя с ним не встречаться.

- Ответ весьма полный, - кивнула Эл и села. - Но встретиться нам придется.

- Они пленят тебя. Их четыре десятка, не считая шестерых, которых вчера направили на перевал. Твоему отряду повезло, что ты не с ними. А тебе не повезло, потому что у тебя нет защиты. Если ты полагаешь, что владыка проявит волю и поможет тебе, то я, как знаток некоторых законов, знаю, что ты тут по своей воле, и ради личный интересов.

- Ну, на счет личных интересов, я не уверена, - улыбнулась Эл. - Какой мне прок ввязываться в дрязги смертных?

- Ты именно так и поступаешь. Ты - великая, но своими поступками противоречишь представлениям о великих. Ведь я знаю тебя с тех лет, когда ты не позволила принести меня в дар храму. Для своего мира - я неполноценен. Да и тут я не могу считаться своим. Ты решила мою участь, поселив тут, в этом мире. И я соглашусь, что судьба моя весьма завидна, по сравнению с пожизненным прислуживанием в храме.

- Рада, что ты доволен. Как тебе новая служба? Вождь ведь строг.

- Не со мной.

- Ты умен и наделен способностями выше местных людей, как тебя не ценить.

- Спасибо, за похвалу. Ты в моей душе олицетворяешь добро и справедливость. И естественно, что я, как твой должник и поклонник, буду тебе помощью, если ты ее примешь. Не ходи к людям запада. У меня было дурное видение.

- Ты как Арьес, видеть видишь, но толкуешь по-своему. Я не против видений, и охотно слушала бы вас, если бы умели в них разбираться.

- Ты не любишь предсказаний.

- Нет. Я их опасаюсь. Однажды мне уже предсказывали будущее. Я пошла за этим будущим бездумно, на простом доверии. Поступи я иначе - я не оказалась бы здесь.

- Я всегда верил, что ты странник.

- Я не странник. Если бы так.

- Ты не из этого мира. Верно? Если ты не ответишь, я прибегну к правилам.

- Верно, - согласилась Эл.

- Ты - пришлая, значит, странник.

- Я не знаю, кого конкретно тут именуют странниками. Владыка их преследует. Я не знаю судьбы ни одного из них.

- Это пришлые, как ты. Они не из наших миров. Приходят изучить нас из любопытства, или не из любопытства. Каждый за своим. А владыка их не любит, потому что считает, что любое вмешательство нарушает местное равновесие, которое, как тебе известно, весьма шатко, - объяснил он.

- Ты первый, кто смог внятно рассказать о них. Тогда верно - я странник.

- Не имею права спрашивать, зачем ты осталась, почему уцелела? Но очень хочется, - и он засмеялся мягким и грустным смехом. - Ответь мне на другой вопрос. Почему ты не меняешься? Я вижу тебя не первый раз. Я сам уже вхожу в зрелые годы, а ты все такая же. Как тебе удается?

- У меня особые отношения со временем, - пошутила Эл, а он явно поверил.

Они помолчали. Эл встала на ноги, потянулась, поправила одежду.

- Первая спокойная ночь. Теперь я буду чувствовать себя лучше, - сказала она. - Где твой отряд?

- Не ходи, прошу.

- Не упрашивай. Надо. Кстати, как ты теперь именуешься? Ты же теперь самостоятельный колдун. Ты сменил имя?

- Да. Теперь я - Шейси.

- Старый язык. Это означает "Тень ветра". Почему так? Витиевато.

- Ветер - стихия, которую нельзя остановить. Но поскольку было бы не скромно назваться Ветром, то я назвался Тенью Ветра.

Эл засмеялась.

- Тебе не нравиться? - он искренне расстроился.

- Звучит приятно, - ответила она.

- Не нравиться, - заключил он.

- Не мне указывать, как и кому именоваться. Идем. Я отдыхала дольше, чем планировала. Поторопимся.

- Ты собираешься предстать пред вождем в таком виде?

- Чем плох мой вид?

- У тебя нет оружия и куртки, никаких знаков доблести. Да еще этот пояс. Ты же не поклоняешься владычице?

- Отчего же. Пояс-то на мне. А куртку и меч я утопила. К примеру.

- Спасибо, что не пытаешься меня обманывать, - поблагодарил Шейси.

- Тебя обманешь. Как же. Кроме прочих способностей, у тебя нет дара - выбалтывать чужие секреты? А?

- Я соглашусь со всем, что ты скажешь.

- Ты же провидец. Должен знать, как закончиться встреча.

- Я не знаю, как закончиться встреча. Но я знаю, что затея твоя не кончиться добром.

- А вот тут помалкивай. Сто раз еще все переменится.

- Ты самонадеянна, как все великие.

- Много ты видел великих…

- Только тебя, - угрюмо пробормотал Шейси.

- Я же своими поступками меняю представление о великих, - передразнила она.

Шейси смутился, он не нашел, что ответить. Ему ничего не осталось, как догонять удалявшуюся от него Эл.

Он пыхтел, потому что не успевал за ней, Эл сжалилась, сбавила шаг. Шейси, едва поравнявшись, выразил свою благодарность слабым прикосновением к ее рукаву.

- Как тебе удается прятать силу? Тебя не отличишь от смертного. А еще недавно, она была, я мог тебя видеть. Потом ты прыгнула вниз с обрыва, и я вскоре потерял тебя. Ты словно поделилась ею с кем-то, - заговорил он, когда сбросил усталость от спешки.

- Так и есть, - согласилась Эл.

- Неужели какой-нибудь смертный удостоился чести? - с сожалением заметил он.

Эл поняла причину его сожаления. Как не воспитывай существо четвертого мира, какие традиции не прививай, но зайдет речь об обладании силой, или о возможности позаимствовать ее, и загорится в глазах алчный огонек. Шейси смотрел на нее заискивающе, как голодный зверек.

- Нет. Не рассчитывай, - отрезала она.

- Ну что тебе стоит, - с надеждой сказал он, переходя на шепот.

- Я рассержусь и лишу тебя всякой силы. Я могу.

Шейси сник.

- Не сомневаюсь. - Он поразмыслил и спросил. - Какими же качествами должен обладать тот, кто удостоится такой чести?

- Не скажу. У тебя их нет, в достаточном количестве. Ты выбрал один из самых скользких путей совершенствования - колдовство.

- А что я мог еще выбрать? Я не вышел ростом, силой, я не родовит, потому что ни в том мире, ни в этом меня не примут. Посмотри на меня. Я - коротышка, с холодным взглядом. Меня дети боятся.

- Ты пророк и умен, - напомнила Эл. - Ты меня унижаешь. По-твоему я спасла никчемное создание?

- Ты проявила сострадание, а оно слепо.

- Вот как? Хочешь назад, в свой мир?

- Нет. Нет.

- Ну, так не ропщи на судьбу. То она завидна, то плоха. Ты служишь, будущему королю, возможно будущему королю. Пост не малый.

- Что проку от дара и ума? Даже ты не слушаешь меня. Я не могу убеждать этих глупых людей, и не обязан. Я предупреждаю. А кто слушает? А я видел тебя не с оружием, а прекрасную, как заря. Я видел тебя с пронзенной грудью. В какое из моих прорицаний ты поверишь?

- В истории моего народа прорицатели лишь в случае исключительном разглашали то, что видят. Неизбежное. А в остальных случаях они смиренно ожидали, когда испросят прорицание, и не всегда его оглашали. Дар не для того, чтобы по любому поводу высказывать прорицания. Ты видишь не итог, а возможный вариант. Какое из двух видений тебе милее, то и выбери.

- Вот я и подумал. Я могу окутать тебя пеленой иллюзии. Любой, кто встретит тебя, будет видеть прекрасную девушку, изящную и миловидную. Тогда хоть одно осуществиться. Потому что капитан твой прав, в таком виде ты похожа на ловкача и грабителя, который караулит беспечных прохожих. А в пыли и с этим поясом - на оборванца или безумца, что именем владычицы проповедует на перекрестках.

- Оказывается кроме ума и прорицания, ты еще и красноречив. Ты пригодишься своему правителю еще и тем, что будешь речи ему сочинять, - ерничала Эл. - Ты забыл упомянуть мои сапоги.

- До сочинения речей я никогда не опущусь. А сапоги-то как раз все и портят.

- М-м-м, как вы мне надоели! Я же не придираюсь к твоим подвескам.

И Эл дернула за один из амулетиков, пытаясь его оторвать. Шейси предвидел, что на его прическу колдуна будут покушаться подобным образом, поэтому его украшения были накрепко приделаны к шевелюре. Он взвизгнул от боли. Эл оставила попытку оторвать амулет.

- Вид у тебя глупый, - заключила она.

- Зато все сразу видят, что я обладаю силой, - гордо заявил он.

- Морочишь окружающих. Никакой ты не колдун, ты знаешь законы движения силы, у тебя врожденные способности не высокого свойства.

- А ты великая нами играешь, потому что тебе взбрело в голову, что нам нужна твоя помощь, - уже раздраженно заявил он.

- Это мне решать, кому и когда нужна моя помощь. Уж не тебе о том судить. Точно, - строго сказала Эл.

Шейси запыхтел, но возражать не стал. Он отошел от нее и плелся поодаль. Эл уже улавливала признаки постороннего присутствия. Она поправила пояс и приготовилась к нерадушному приему.

***

С исчезновением Эл энтузиазм в рядах отряда Эйлифорима сменился наряженным ожиданием. Воины шли молча, часто озирали окрестности в поисках одинокой фигурки.

Арьес помрачнел. Он едва разговаривал со всеми без исключения. Его деликатно не расспрашивали о причине внезапного упадка настроения. Лишь Эйлифорим время от времени оглядывался на брата.

Мейхил обшаривал глазами окрестности, ландшафт становился все более изрезанным, над холмами нависал туман, с самого полудня они окутались дымкой.

- Будет дождь, - сказал Мейхил громко.

На него оглядывались с интересом. Он догадался не сразу. Люди столицы не любили покидать ее. Сухой столичный климат не ведал дождей. Они были редким явлением, считались благом или знаком расположения владыки. Здесь, ближе к воде погода не была стабильной. Опытный путешественник, каким себя считал капитан, знал о дождях.

Они повернули на северо-запад, Арьес просто указал им направление. Скоро полоса воды исчезла из виду. Небо утратило яркие краски и стало однотонным в серо-зеленых тонах. День мрачнел, уподобившись настроению Арьеса. Вскоре уже накрапывал слабый дождик.

Мейхил уже не смог справляться с мучившим его беспокойством. Он направился к служителю и встретил понимание в его взгляде.

- Ты напрасно волнуешься за нее. Она вернется. Как обещала, - сказал Арьес.

- Ты чувствуешь ее? - спросил Мейхил. - Что с ней?

- Ну не на столько же, - выдохнул Арьес.

- Как у тебя получается?

- Ты уже спрашивал меня трижды. Это способность. Я настраиваюсь на ее образ и вижу образы. Они не обязательно оказываются правдой.

- А где твой пояс? Ты потерял его?

- Нет, капитан. Скоро ты узнаешь, где он.

- Скорее бы уже она вернулась. Ты странно себя ведешь. Ты что-то увидел?

- Да, - Арьес не смог скрыть свои чувства. Мейхил увидел, как он жалостно смотрит.

- Ты испытываешь боль?

- Да.

- Почему?

- Я не могу… Вот она.

Мейхил перевел взгляд туда, куда смотрел Арьес.

Эл мчалась вниз по склону. Ее светлая рубашка развивалась по ветру. Мейхил рванулся с места, но хватка Арьеса, крепкая для служителя с мирными намерениями, остановила его.

- Погоди. Она не одна, - предупредил Арьес.

На холме появился большая группа людей.

- Люди запада. С ними колдун. Зачем она так поступила, - в голосе Арьеса появились нотки досады.

Эл перешла на шаг, потом остановилась и стала подавать знаки.

Воины становились кругом, готовились к обороне. Эйлифорим наблюдал за Эл, потом отмахнулся.

- Я понял. Она показывает, чтобы мы вели себя спокойно, - окрикнул он всех. - Зачем ей они?

Два отряда встретились. Эйлифориму пришлось выказать почтение, но он не добрым взглядом посмотрел на беловолосую девушку. Зачем она говорила о каких-то планах, а сама привела сюда отряд втрое их превосходивший. Помрачнел и Мейхил.

Эл осматривала всех, видела вопросительные и не довольные взгляды. Шейси неприязненно смотрел на Арьеса, тот в ответ сделал вид, что не замечает коротышку-колдуна.

Эл отвела Эйлифорима и предводителя людей запада в сторону, и они долго обговаривали совместное объединение. Когда Эл и Эйлифорим на несколько мгновений остались одни, командир заметил:

- Могла бы предупредить, по крайней мере я бы не чувствовал себя так унизительно, - сказал Эйлифорим.

- Это было спонтанное, но верное решение. Мы идем вместе.

- Я им не верю.

- А мне?

- Лучше не задавай этот вопрос. Кто бы ты не была, ты обязана считаться с нашими традициями.

- Хочешь ты или нет, тот с кем ты соизволил договориться о сотрудничестве - твой будущий король, - заявила Эл. - Он возвращается, будь по-прежнему дипломатичен.

Эйлифорим бросил взгляд на средних лет невысокого, невзрачной внешности предводителя западных племен. В ответ тот наградил его взглядом полным достоинства и собственной значимости, на Эл он посмотрел с интересом и уважением.

- Мои воины решили, что мы не пойдем к каменному кольцу, - заговорил он тихим и хрипловатым голосом. - Я знаю дорогу к горам, я был тут мальчиком, я вспомню. Я сам поведу свой отряд, а вы ступайте прежней дорогой. Шейси пойдет с вами, он мне не понадобится. Он хочет поклониться каменному кольцу. Пусть дорога ваша будет не долгой, горный народ не любит гостей, которые приходят на долго. К вашему появлению, я договорюсь с ними о проходе. Так будет.

Эл ответила ему благодарным кивком. Эйлифорим не удержался и спросил:

- Зачем вы напали на нее вчера? Я не понимаю вас обоих. Вчера вы нападаете, а ты Эл отбиваешься, сегодня - вы ведете переговоры и вот - объединились. В чем смысл?

- Хитрый Мелион огласил ее королевой, чтобы отвлечь мой гнев от себя. Это вполне понятно. Каким бы знаменитым полководцем и правителем он не слыл, он все-таки стар. Эл открылась мне, сообщила о своих намерениях. Я с ней согласился. - Он сделал что-то наподобие реверанса в сторону девушки. - Я не видел еще женщины более мудрой и изящной, и одновременно наделенной силой. Жаль, что я не видел ее в поединке. Если бы не наша традиция, я бы сделал все, чтобы завоевать ее признательность и склонить к браку.

Он говорил с чувством превосходства в голосе, каким будущий король говорит с подданными.

Он развернулся, подал знак отряду и воины, перестроившись, направились в сторону видневшихся в дали гор. Когда они удалились на безопасное расстояние, воины Эйлифорима, Мейхил и Арьес окружили Эл плотным кольцом. Один только Шейси уселся поодаль от всех, стал перебирать свои талисманы в прическе и тихо бормотал что-то.

- И что это означает? - требовательно спросил Эйлифорим.

- Это означает, что все целы, - ответила Эл, которой не хотелось оправдываться.

- Они ушли, оставив нам своего шпиона. Поздравляю, это наша дипломатическая удача, - продолжал Эйлифорим.

- Он мог бы наблюдать за нами издали, - вмешался Арьес. - Я не сомневаюсь, что он так и делал. Шансов избежать с ними встречи, у нас мало. Пусть идет с нами. Решение правильное, брат. Просто согласись с ним.

Арьес держал в руках куртку Эл, он, словно защищая девушку от всех, набросил куртку ей на плечи и понимающе ей кивну.

- А пояс пусть будет у тебя. Теперь это важно. Иди, отдыхай. Я сам объясню твой замысел.

Арьес заставил воинов расступиться, вывел ее из неприязненного круга. Она села недалеко от Шейси, который усмехнулся, глядя на собрание, и продолжил свое занятие.

- Этот колдун, обладает силой большей, чем я. Я не считаю ошибкой его появления среди нас, сложившиеся обстоятельства еще не однажды будут приводить нас к глупым или опасным ситуациям. Я полагаю, что Эл сказала людям запада, что она слуга владычицы. Я снабдил ее поясом, потому что знаю, люди запада вообще не признают иноверцев. Королева с верой проклятых им не нужна. Ход умный. Колдун знал о лжи и не выдал ее. Из соперника тем самым, он превратился в союзника. Мы продолжим путь, не опасаясь нападения.

- Неизвестно, что будет в горах, - усомнился Эйлифорим.

- Те, кто живут в горах, никогда не воевали, это выше их достоинства, - издалека заявила Эл. - Я никого дальше не приглашаю. Не верите мне - ваше право.

Она махнула Шейси. Они вместе поднялись. Мейхил отделился от круга и двинулся к ним, протягивая Эл ножны.

- Я с тобой, - уверенно сказал он.

Арьес последовал его примеру.

Эйлифорим прошептал тихо.

- За ними. Потом будем решать кто тут прав.

Мейхил шагал в ногу с девушкой. Эл перебросила ножны через плечо слишком небрежно. Мейхилу стало казаться, что она нервничает. Эл сдерживала раздражение внешне, но шаг ее ускорился так, что за ней едва поспевали. Будто ей хотелось избавиться от лишних спутников. Тем она задала быстрый, скоро только Мейхил шел в ногу с ней, остальные просто отстали.

- Не сердись, - попросил Мейхил.

- Делать мне больше нечего, как отчитываться, - она вовремя умолкла, едва не сказав: "перед смертными".

Шейси и Арьес шагали шагах в десяти за ними.

- Тебе неприятно мое присутствие, брат? - хихикнул Шейси.

- Не называй меня братом, это слишком большая честь для меня, - с иронией ответил Арьес.

- Спасибо за пояс. Ты изменил возможный ход событий, простым завязыванием узла, - сообщил Шейси. - Кому из вас двоих пришла эта идея? Ей или тебе?

- Обоим.

- Я не буду тревожить тебя. Хочешь, я пойду у тебя за спиной?

Шейси не оставлял насмешливого тона.

- Мне безразлично, где ты будешь идти. И мне совсем безразлично есть ты или тебя нет, - ответил Арьес.

- Ты изменил события, - повторил Шейси. - Я считал, что твой орден проповедует повиновение видениям. - Зачем ты отдал пояс? Ты же так присягнул ей служить до смерти. Владыка тебе не простит.

- Я верю во владычицу, - серьезно сказал Арьес.

- Нет. Не поэтому. Мы видели одно и тоже. Поэтому я помчался ей навстречу, а ты отдал пояс. Ведь она в большей степени мой покровитель, чем правитель западных земель. - Шейси оставил насмешливый тон и снизу вверх посмотрел на высокого Арьеса.

До цели этого перехода они добрались засветло. Последнюю часть пути они пробирались через низкий кустарник, пока не вышли на пространство, где ни произрастало ничего и даже воздух тут не шелохнулся. Быстрый темп всех утомил. Эл будто взяла реванш за претензии к ней.

Она впервые увидела наяву то, что именовали "Каменным кольцом".

В кругу диаметром три сотни шагов, усыпанном мелким камнем читались остатки старого сооружения. Концентрические круги расходились от центра. Тут были только признаки стен, остатки фундамента и разбросанные повсюду глыбы. Некогда сооружение было внушительных размеров. Свидетельством тому служили два колоссальных белых обелиска, или колонны, или обрамление огромных дверей. Они сильно пострадали от времени, но остались почти целы, удивительно, что они вообще устояли. Эл запрокинула голову, чтобы увидеть верхушки этих колоссов. Она двинулась к ним, но никто больше не последовал за ней. Эл удалось приблизиться шагов на тридцать. Потом спина и грудь одновременно заполыхали огнем. На спине, под курткой к ее подкладке был прикреплен чехол с диском, что отдал ей Мелион, а на груди в маленьком чехольчике был спрятан медальон. И оба предмета одновременно отозвались на силу этого места.

- Вот они. Двери, - прошептал Шейси с опасением.

Он боялся окликнуть девушку, чтобы она не сделала лишнего шага и не оказалась вовлеченной в поток времени и пространства. Эл остановилась вовремя. И тут колдун увидел преображение. Серые одежды исчезли, их сменил длиннополый жреческий наряд. Она выделялась бледно-лиловым пятном на фоне уже серых предвечерних небес. Шейси оглядел спутников. Большинство озирались вокруг и только двое, как прикованные стояли на месте и неотрывно смотрели на девушку. Два брата. Лицо Эйлифорима выражало недоумение и растерянность, он расширил глаза и точно оглушенный наблюдал это видение. Арьес любовался ею с улыбкой того, кто все знал и только ждал, когда же его терпение будет вознаграждено созерцанием предмета его веры.

Мейхил заметив, что Эл остановилась, словно случилось что-то, двинулся к ней.

- Останови его, - прошептал Арьес, обращаясь к Шейси.

- Не могу. Он захвачен ее силой, и она сильней моих возможностей, - шепотом ответил ему колдун и просиял довольной улыбкой. - Так вот на кого отозвалось ее сердце. Блажен тот избранный, на кого она излила свою силу. Он не подозревает кто она?

- Не говори ему, - попросил Арьес.

- Я не глуп и не жесток, - возразил Шейси. - Да и ей не мешает испытать те же чувства.

Мейхил тем временем стал за спиной Эл.

- Эл,- позвал он.

- Алик? - она резко обернулась и тут же отстранилась назад.

- Это я.

Мейхил понял, что она не узнает его. Ему стало больно, он начал отходить прочь, Эл двинулась за ним.

- Не уходи, - прошептала она, а потом очнулась. - Мейхил.

Эл сообразила, что ошиблась, схватила его за руку.

Это место было сродни скале в мире владыки, только мир тут не расширялся и не оживал. Скорее прошлое перелистывало страницы, отыскивая самые яркие воспоминания. И явился он! Образ, который она не могла воспроизвести в памяти все это долгое время, он ускользал, оставляя фрагменты: глаза, улыбку, вкус поцелуя, или фразы, звук голоса. Ей казалось, ее звал Алик, душа встрепенулась оттого, что он близко.

Эл увидела, как трое - Эйлифорим, Арьес и Шейси, стоя вряд, смотрят на нее. Три разных взгляда. Каждый по-своему понимал происходящее.

- Я не он, - голос капитана заставил ее оторвать глаза от троицы. - Я не он.

- Память сильнее настоящего, Мейхил.

Эл стало неловко, она опустила взгляд, Мейхил взял ее за подбородок.

- Посмотри на меня. Там в воде, я смотрел тебе в глаза. Ты запрещала. Много раз. А тогда? Позволила. Что случилось, что ты позволила? Посмотри на меня снова и, быть может, я вспомню, то, что забыл. Я подошел к тебе сейчас, и твое существо отозвалось на мое приближения. И пусть ты приняла меня за другого, но в тебе колыхнулись чувства. Кто он такой, что прошлое сильнее тебя? Друг он или враг? Ты ведь такова, что способна полюбить и врага.

Он попытался смотреть ей в глаза, но Эл закрыла их.

- Он ей мешает, - сказал Шейси. - Мешает увидеться со своим прошлым.

- Что это означает? - спросил Эйлифорим.

- Каменное кольцо - это не просто дверь. Это очень старое строение. Храм памяти. Тут можно вспомнить то, что скрыто за повседневными заботами.

- Я отзову его, - решился Арьес и двинулся к застывшей в близости от колонн паре.

Приближение служителя заставило двоих вспомнить, что они не одни.

- Осторожно, - предупредила Эл, когда Арьес почти вплотную подошел к ним.

- Свет утра моего, уйди от двери, если соизволишь выслушать меня, я расскажу тебе то, что видел. И капитану трудно справиться с собой вблизи от тебя. Разойдитесь на время, и вам обоим станет легче, - сказал служитель своим певучим голосом.

Эл пошла ему навстречу, чтобы служитель не приблизился к двери сам. А Мейхил остался стоять на прежнем месте. Он ощутил прилив сил, пришедший на смену усталости дня пути, шквал чувств своих и ее. В этой точке он чувствовал ее переживания острее собственных. Тут не до сдержанности. Как она справляется с таким потоком ощущений, нынешних и прошлых? Это трудно так чувствовать. Он повернул голову к колоссам, не видел Эл глазами, но ощущал особую волну, которая была присуща только ей. Она подошла к служителю и, положив ему на плечо руку, сказала:

- Здесь есть еще что-то, что ты собирался мне показать.

Они стали удаляться за пределы руин и скрылись в поросли кустарника. Мейхил обернулся, заметил, как шевелятся кусты, увидел, как Эйлифорим подает ему знаки не ходить за ними. Он ушел от двери оглушенный необыкновенно яркими переживаниями, сел на одну из глыб и все смотрел и смотрел на белые колоссы. Место манило его назад.

Арьес вывел Эл к еще одному пустующему кругу, но на этот раз сооружение здесь не выглядело старым. Это был тор, изготовленный из одного единого, монолитного камня, он лежал на песчаной насыпи. Края его были гладкими, матовыми, без следов эрозии или иных повреждений. Высота его доходила Эл до середины бедра. Она облокотилась руками и перегнулась через это идеальное ограждение. Эл смогла заглянуть внутрь кольца, и взгляд потерялся в темной бездне колодца. А потом она и вовсе оседлала ограждение, чтобы пристальней вглядеться в темноту.

Арьес замер, его сковал страх. Он не мог подойти к бездне и опасался подать голос, чтобы девушка не свалилась вниз.

Эл замерла, стараясь рассмотреть что-то в темноте колодца.

- Ты видишь, что-нибудь? - спросил он тихо, выждав длинную паузу.

Девушка словно обнаружила его присутствие.

- С тобой здесь что-то происходит, - снова заговорил с ней Арьес. Он отважился приблизиться к краю, обхватил талию девушки и легко снял ее с ограждения колодца. - Так будет безопаснее.

- Что это за место? - спросила она.

- Это колодец. Ты прежде не слышала о таких колодцах?

- Нет.

- Поразительно. Ты великая.

- Я не из этого мира, Арьес.

- Я знаю.

- Нет. Не знаешь. Я вообще не из этих миров. Но это место… Я его помню… Я его видела. Эти белые колоссы. Этот колодец. Или похожий. Но я не смогу объяснить ни себе, ни кому-либо, откуда я их знаю. Знаю и все.

- И ты не великая?

- Нет.

- И ты не странник, поскольку имеешь к этому месту и к этому миру непосредственное отношение.

- Это так.

Она присела на край тора спиной к бездне.

- Да.

- Можно я воспользуюсь одним законом, Эл?

- Ты хочешь спросить?

- Да.

- Я отвечу, если вопрос будет задан правильно.

- Ты имеешь непосредственное отношение к владычице?

Эл пристально посмотрела, а Арьес понимающе улыбнулся.

- Я сам догадался. Просто ответь.

- Да.

Арьес опустился на колени и поклонился ей.

- Что ты делаешь? - возмутилась Эл.

- Поклоняюсь своей госпоже.

- Прекрати, это раболепство меня раздражает! Поднимайся. Я не та кому ты служишь. Что в колодце?

- Этого никто не знает. Мне известно, что спуск туда крайне опасен, если не знать цели путешествия. Тот, кто желает вернуть свое прошлое может попытаться заглянуть туда. Еще колодцы пробуждают скрытые силы, кто не в силах справиться с собственными страстями должен избегать этой бездны. Она усилит их и погубит. Я не советую тебе находиться близко от колодца. Его притяжение может оказаться роковым. Оно увлечет тебя в темноту.

Эл с опаской заглянула себе через плечо.

- У меня не возникало желания спуститься. Мне бы с настоящим разобраться, - успокоила она, наблюдая, как напряжение во взгляде служителя превращается в понимание и одобрение.

Арьес удовлетворенно кивнул и отошел от нее и от колодца.

- Что ты видел там? - Эл указала в сторону руин. - Ты обещал сказать.

- Я видел…

- Воина?

- Нет. Я видел девушку в платье цвета зари. Ты отблеск ее величия. Ты ее дочь. Вот почему меня наполняет трепет, когда я вижу твой облик. Всем, кто верит во что-то, время от времени нужно вещественное доказательство того, что его вера имеет основу.

- Я веду вас всех на смерть, Арьес. Найди себе более достойный предмет культа. Возвращайся к остальным. Я побуду тут еще. Ты показал что хотел, сказал что хотел, и получил ответ. А теперь ступай. Это приказ.

Арьес стал отходить назад.

- Только не смотри долго в колодец.

Эл повелительными жестом указала ему на кустарник, когда Арьес скрылся, она развернулась и перевесилась через ограждение колодца.

- Мне необходимы ответы.

Бездна манила, млели руки, трепетало сердце, диск давил на спину, словно вес его стал втрое больше. Она старалась уловить в этом мраке хоть что-нибудь. Из-за ворота рубашки выскользнул медальон и повис на шее. Цепь похолодела. Эл наблюдала, как красная ткань мешочка скользит, тонкая завязка разошлась, и чехольчик полетел вниз. Эл рванулась, чтобы схватить его, но он проскользнул в миллиметре от пальцев и подхваченный силой полетел. Эл так и осталась висеть со свешенной вниз кистью. Темнота стала серым туманом, закрутилась медленным водоворотом. Потом ожила и стала более реальной, чем мир кругом. Исчезли стены колодца. Сознание перестало различать движение и покой, тьму и свет.

Эл очнулась от сильного удара по ногам. Она полетела куда-то и упала на жесткое, запахи окутали ее облаком, запахи вечера, и в сером мареве возникло лицо Мейхила. Он тряс ее за плечи.

Он сорвал сосудик с ее пояса и, откупорив горлышко, плеснул всю воду в лицо девушке.

- Эл. Приди в себя. Ты безумная. Уже темнеет. Ты едва не свалилась в колодец. Что с тобой?

- Мейхил, - она с удивлением расширила глаза.

- Тебя нельзя одну оставить, того и гляди, куда-нибудь угодишь.

- Что я сделала? - спросила она.

- Ты стояла на ограждении колодца во весь рост и качалась так, что вот-вот свалишься.

- Я никуда не забиралась. Откуда ты взялся? Ты иллюзия, - пробормотала она и отмахнулась.

- Ты не понимаешь, что с тобой твориться?

- Я знаю, откуда у меня медальон, - прошептала она. - Он был у Оли, я отдала ей, чтобы спасти ее, потом Ника по крови на чехле поняла, что я жива, Оля вернула мне его, а потом он все время был со мной. Это Кикха, он снял его с моей шеи. Нет. Не так. Я обронила его в драке, а он подобрал. Как вышло, что я о нем забыла? Совсем забыла. Наваждение.

- Я ничего не понимаю. О ком ты говоришь?

- О прошлом. Я видела прошлое. Ясно, как тебя вижу. Я хочу домой. Домой.

Она попыталась подняться, Мейхил не стал ее удерживать. Она поднялась и кинулась к колодцу, явно собираясь прыгнуть в него. Мейхил прыгнул следом, как зверь на добычу. Ему удалось сбить ее с ног. Она вырывалась, они катались по земле, потом ей удалось встать на ноги.

Мейхил встал между ней и колодцем.

- Только вместе со мной, капитан! Я не дам тебе прыгнуть одной!

- Как ты меня назвал?

Она окончательно очнулась. Она осматривала его и край колодца. Намерение прыгать исчезло. Едва ли таков путь к возвращению.

- Капитан, - повторил он.

Она видела, что он тяжело дышит.

- Что я сделала?

- Ты пыталась прыгнуть.

- Когда?

- Только что.

Эл тряхнула головой.

- Идем отсюда.

Они брели по зарослям.

- Я тебя не сильно… - она смутилась. - Не припоминаю, чтобы я страдала умопомрачением. И если такое было, то при других обстоятельствах.

- Тем не менее, ты стояла на краю бездны, когда я нашел тебя. Эл, с нами здесь что-то происходит, с обоими. Я вижу тебя, чувствую тебя. Как это объясняется?

- Это место. - Эл оглянулась в сторону, где за кустарником остался колодец. - Тут место, где сходятся несколько потоков, несколько энергий. Я не знаю, как выразиться вашим языком. Проще говоря, это не совсем дверь, точнее двери. Это искусственное сооружение, которое открывает двери, его кто-то построил и видимо давно. Арьес или Шейси могут знать его назначение.

- Коротышка хотел, чтобы мы выслушали его. Он желал нам рассказать об этом месте. Я сбежал, потому что почувствовал, что с тобой твориться непонятное мне.

- Как это выражалось, Мейхил? Мне важно. Я давно не теряла над собой контроль. Давно.

- Ты называла имена, перечисляла события, говорила о медальоне.

- Да. Я вспомнила. Странно. Странно, что вообще забыла.

- Можно взглянуть на него?

Эл сняла с шеи цепочку. Мейхил положил маленький диск себе на ладонь. Он внимательно рассмотрел его до мелочей.

- Откуда он у тебя?

- Он почти всегда сопровождал меня. Мне подарил его друг.

- Так просто? За какие заслуги? - с недоверием спросил он.

- Просто, в знак дружбы.

- Или любви? Это тот таинственный, чье имя ты произнесла у колоссов?

- Ревнуешь? Напрасно. Нет. Не он. Я была ребенком, а мой друг стариком. Мы путешествовали вместе.

- С чего вдруг старику, бродяге, отдавать символ верховной власти ребенку? Кем он был?

- По местным меркам… Колдун. Не уверена. Скорее мудрец, путешественник.

- Эл я выгляжу столь невежественным в твоих глазах? Я не стану больше спрашивать, чтобы не заставлять тебя лгать.

- А я и не лгу. Не веришь. Умолкаю. Спасибо, что не дал мне прыгнуть. Мы слишком взвинчены, чтобы мирно беседовать.

Он молча вернул медальон, ловко набросив его на ее шею.

Они вернулись к руинам, где застали совещание. Воины собрались вокруг колдуна. Арьес сидел поодаль. Эйлифорим бродил среди камней. Шейси долго припирался с воинами то по поводу людей запада, по поводу хранения реликвии. Будущее объединение всем было не по душе. Споры стали утихать, когда вернулась Эл. Сумерки стали вечером. Договорились развести огонь и остаться среди развалин до утра. На усталость не жаловались, но предвкушение отдыха воодушевило всю компанию.

- Рассаживайтесь, где удобно. Я расскажу вам кое-что из истории этого места, - провозгласил коротышка.

Шейси вскочил на высокий камень и оказался, наконец-то, выше всех. Отблески пламени играли на его фигуре, амулеты в волосах поблескивали, делая его внешность еще более таинственной. Вокруг огня образовался круг слушателей.

- Опасаюсь, мой рассказ может обратить вас в веру моего брата по знанию - Арьеса. Место, на котором мы все сидим, посвящено той, которой он служит. Она исчезла здесь. Через эти двери владычица покинула наши миры. С тех пор у этих дверей никто не останавливается долго. Никто не знает, куда они откроются, в каком месте окажется путешественник, и сможет ли он возвратиться. Никто не сможет пройти в них без ведома владыки.

Арьес приблизился к ним и встал у камня Шейси.

- Я поправлю, если ты попытаешься ввести их в заблуждение.

- Я не осмелился бы лгать таким почитаемым людям, какие здесь собрались. Я только опасаюсь гнева, сам знаешь кого. Эл, ты позволяешь нам пересказать старую легенду, разумеется, в том виде, в каком мы ее запомнили?

- С удовольствием ее послушаю. И не опасайся гнева. За правду наказания не будет, - сказала Эл.

- Я не уверен, что легенда сохранилась в первозданном виде. Эти белые камни, - Шейси указал вправо, - обозначают границу самого таинственного места в это мире, и, пожалуй, во всех мирах. А эти руины стары в буквальном смысле, как этот мир. Они были здесь уже в момент великой битвы. Битвы за право владеть мирами. К сожалению, историю битвы, я рассказать не могу. Я ее просто не знаю. А ты, брат?

Арьес, кажется, смирился с тем, что коротышка-колдун именует его братом. Он отрицательно закивал головой.

- Я бы не рассказал ее даже, если бы знал. Для ныне живущих - это знание бесполезно.

Они переглянулись, и Шейси уверенно произнес.

- Скажи им. Ты имеешь больше поводов и прав говорить об этом. События, в которых мы все принимаем участие, мало похожи на те давние события, но они их отголосок. Мы принимаем участие в смене династий, в перемене правления, что-то подобное произошло и тогда.

- Через эти двери ушел побежденный в той битве. Владычица отпустила его, проявив самое великое милосердие, - с благоговением в голосе произнес Арьес.

- Она отпустила врага, того, кто хотел завоевать наши миры? - спросил один воин.

- Он не был врагом, он проиграл, потому что не пожелал поступиться своими принципами. А потом, спустя срок, она сама покинула нас, именно, через эти двери. С тех пор они открываются только в пределах миров.

- А руины? - спросил издали Эйлифорим.

- Храм был воздвигнут до битвы, чтобы хранить память обо всем, что происходило в мирах, кто и как ими руководил. Ведь тогда даже не существовало понятия "править" мирами. Это сейчас их время от времени нужно "править". Но это уже другая легенда, - ответил Шейси.

- Кто, когда, и главное, зачем разрушил храм? - спросила Эл.

- Ты сама можешь догадаться, - улыбнулся Шейси.

- А зачем же владычица отпустила побежденного? Его следовало казнить, - сказал другой воин.

Шейси засмеялся, словно слышал лепет ребенка.

- Я чувствую, что тут замешана любовь, - заметил Мейхил.

- Такие поступки не совершаются без любви, милосердие - спутник любви, - сказала Эл, и мужчины зашумели, одобряя это замечание.

Мейхил посмотрел на Эл. Он пытался в сумерках рассмотреть ее лицо. В ее голосе слышалась печаль. Мейхилу захотелось скорей покинуть это проклятое место, оно будило в ней воспоминания. Незримый соперник был воскрешен храмом памяти. Как кстати была упомянута легенда и битва! Он мысленно представил себя на месте одного из соперников, только наградой были не миры. Наградой была она, эта девушка, образ который вплавился в его существо до такой степени, что он готов драться за нее с кем угодно.

- А если они сражались из-за нее? - спросил он.

Эл усмехнулась и, не поворачиваясь, ответила.

- Такие споры не решаются силой. Да и сам спор не уместен. Любовные переживания создают тонкие связи, которые можно легко оборвать неосторожным словом или действием. Подлинная любовь создает прочные узы, которые не разрывает даже время. Соперничество в любви - пустое занятие, если выбор двоих уже состоялся. И если так было, если она сделала выбор из чистой любви, то я ее понимаю.

Мейхил оглядел присутствующих. Все молчали, обдумывали услышанное. Никто не решался высказаться. Арьес с улыбкой одобрения смотрел на Эл, а колдун с сочувствием. И они оба были на ее стороне.

- Но в битве победил сильный, - возразил Мейхил.

- Не судите о том, чего не знаете, юноша, - сделал замечание Шейси строгим тоном. - Ваш выбор служить королеве, я бы умным не назвал.

Эл оторвала взгляд от огня и строгим жестом, запретила продолжать этот разговор. Она поднялась, перешла на другую сторону круга, присела на камень, где стоял Шейси.

- Мы в сегодняшнем дне очень отдалены от тех времен, рассказ слишком отрывочный, чтобы мы имели право судить, кто победил, кто прав, каковы были мотивы. Мы просто живем в том мире, который является результатом той битвы, - сказала Эл.

- И если кому-то кажется, что ошибок слишком много, - добавил Шейси, - то пускай возьмет на себя смелость их исправить.

Его тон был насмешлив, он хитро посмотрел на Арьеса, который тихо рассмеялся, потом на Мейхила, во взгляде его читалась решимость, мол: "если потребуется…". Потом он посмотрел на Эл.

- Память не хранит безделиц. Память не нуждается в храмах и искусственных приспособлениях. Они лишь инструменты, они создаются и существуют для тех, кто не надеется на свою собственную память. Помнить - означает знать свои истоки. - Он закончил речь и осмотрел гордо присутствующих.

- Во истину, так, - согласилась она.

Наступила пауза, ночь скрыла руины, освещенным остался маленький пятачок вокруг костра.

- Это удивительное место. Мне хочется бродить тут до бесконечности. Мне очень хочется увидеть этот храм в первозданном виде. Вы, два знатока легенд, скажите, сохранились ли описания или рисунки? - спросил Эйлифорим.

- Нет. Но нечто подобное соорудили в городе проклятых, - ответил Шейси. - Земли Алмейра хранят множество тайн, связанных с нашим прошлым.

- Тогда я приблизительно знаю, как выглядел храм, - сказала Эл.

- Ты бывала там? - спросил Мейхил.

- Да, - ответила Эл. - Именно там впервые я увидела рисунок здания, которое именовали храмом владычицы. Но в действительности он управляет стихиями, которые работают в долине.

- Они похожи друг на друга, у всех храмов подобная конструкция, - заметил Арьес.

- Дело в нюансах, - заметил Шейси. - Детали меняют назначение. Принцип один - движение энергии жизни.

- Тогда почему они разрушены или разрушаются? - спросил Эйлифорим. - Ты, брат, много раз повторял, что у храмов нет служителей.

- Их нет. Даже в моем мире они приходят в запустение, - сказал Шейси. - Я соплеменник тех, кто увел вашу королеву. А знаете, почему она им нужна? Почему Эл так рискует ради того, чтобы остановить королеву? Потому что в том мире способности, которыми обладают великие, ценятся очень высоко. Действие великого или великой изменяет течение жизненной силы, изменяет сам ход событий.

- Ей, вероятно, пообещали значительный пост. Она своенравна и обожает, когда окружающие подчеркивают ее значимость. Если ее приведут к власти в том мире, нам может грозить уничтожение. Она не простит нам доброго отношения к королю и этой погони, - сказал Эйлифорим.

- Но что мы будем делать, когда ее отыщем? Пусть мы остановим ее. А что потом? - спросил один из воинов.

- Это уже моя забота, - ответила Эл. - На вашу долю выпадет сложная задача - обезвредить ее спутников. И это трудно. Вы можете продолжить беседу, а мне нужен отдых. Я хочу попросить капитана Мейхила и Арьеса следовать за мной. А с вами останется Шейси, доверяйте ему, как мне.

Трое скрылись в темноте.

- Куда мы идем? - спросил Мейхил.

- К колодцу, - раздался из темноты ответ Эл.

- Опять? - возмутился Мейхил.

- Колодец притягивает меня. Я переночую рядом, ну а вы позаботитесь о том, чтобы я в него не прыгнула, - в интонации ее голоса слышалась улыбка.

Она безошибочно нашла колодец, растянулась у тороидального ограждения, дыхание ее стало ровным, а тело окутало сияние.

Арьес присел рядом и рассматривал это явление с интересом.

- Она не любит, когда ее рассматривают пристально в таком состоянии, - предупредил Мейхил.

- Она не рассердится, она потратила сегодня много сил, - отозвался Арьес.

Мейхил смотрел на звезды, и память вернула его в тот день, когда их маленький спутник спросил о светящихся огоньках на небе. Он проследит заново весь путь сюда, увидел ясные картины и заметил вслух:

- Она не видела храма, она видела рисунок. Она сказала, что видела рисунок. Арьес, это странно.

Арьес ничего странного в этом замечании не видел. Эл проговорилась неосторожно, это только подтверждает, что она не играет со смертными, она живет их жизнью. Бедный юноша не подозревает, с каким созданием сидит рядом. Арьес вздохнул, подумал, но ничего ему не ответил.

Глава 6 Горы

Путь через предгорья занял три дня. После посещения Каменного Кольца в рядах путешественников установилась атмосфера более подходящая философскому собранию, чем военному отряду. Шейси стал центром многочисленных дискуссий о происхождении миров, о законах, о традициях разных земель. То Эйлифориму, то Эл, то Арьесу приходилось прекращать горячие споры. Если не помогал авторитет одного из них другие приходили на помощь. Шейси подобные беседы развлекали, когда же он не мог доказать, что прав он прибегал к одной и той же уловке - просил Эл подтвердить его правоту. Эл отшучивалась. Ее радовало, что Мейхил принимал участие в спорах. Это было ему полезно, он выпускал на колдуна свой пыл, беседы отвлекли его от Эл и трудностей, связанных с проснувшимися в нем новыми способностями.

Споры начинались снова, зато никто не думал об утомительном пути и о предстоящих еще трудностях.

Арьес старался держаться вблизи Эл, она приняла его заботу. Он нес ее вещи, помогал на трудных переходах. Это обстоятельство не укрылось от ревнивого взгляда Мейхила. Он про себя заметил, что она, кажется, не нуждается в помощи. Эл переход давался без труда. Ее прыжки по камням выдавали опыт подобных перемещений. Он чувствовал, что служитель с его почитанием ее особы нашел способ предлагать свои услуги, не вызывая протеста.

- Ты становишься все более грустной, - заметил Арьес.

- Это из-за капитана. Я привыкла, что меня кто-то чувствует, видит, знает, чем я занята. Но его внимание меня тяготит. Его способности растут. Их пробудила я. Но я не могу остаться и учить его, после свидания с королевой я покину вас, - ответила она.

- Я думаю, что для него будет трагедией потерять тебя.

- Я при нем об этом думать опасаюсь. И сказать не решусь. Кажется все, кроме вас знающих, догадываются кто я, кроме него.

- Но ты не просишь меня или твоего старого знакомого дать тебе предсказание.

- Зачем? Конец мне известен. К тому моменту, когда мы достигнем дверей, он может приобрести достаточную чувствительность, сам поймет. Я не давала ему обещаний.

- Место, на которое претендует он уже занято? - спросил Арьес вкрадчиво. - Не называй ему соперника. Капитан напорист, он может возомнить, что способен завоевать тебя. Будет глупо, если он разыщет его. Сила превратиться в оружие, и он сотворит зло.

- У него нет ни единого шанса.

- Тот, другой, очень силен?

- Он недосягаем.

- Эл, умоляю, только не владыка, - Арьес сказал так и замер.

- Ты вторгаешься за грань дозволенного, - предупредила она.

***

Горы встретили их дождем и холодом. Не привыкшие к высотам люди с опаской смотрели, озирались, словно крутой склон подломиться и увлечет вниз. Эл в окружении излюбленного ландшафта, ощутила воодушевление. Она шагала первой, азартно отыскивая удобные проходы среди камней и скал. Шейси пообещал, что выведет их к подземным ходам, но он начал путаться едва попал в горы. К вечеру терпение его новых спутников не выдержало, и посыпались первые обвинения в заговоре. Эйлифорим остановил отряд. Они расположились на пологом обрыве.

- Что будем делать? - задал он вопрос Эл.

- Ждите. Я пойду одна. Если встреча им угодна, они сами нас найдут, - уверенно ответила она. - За нами никто не наблюдает, значит, придется привлечь внимание.

Эл нашла глазами Мейхила и махнула ему, подзывая к себе.

- Составь мне компанию, капитан.

Они стали спускаться и быстро скрылись из виду.

Мейхил едва успевал за ней. Эл легко двигалась и ориентировалась в этой трудной местности.

- Ты словно тут родилась, - заметил Мейхил.

- Нет. Так вышло, что горы лучше всего тренируют. Здесь нельзя быть беспечным, унылым, злым, они не терпят суеты.

- Мы идем быстро, я уже потерял ориентиры, мы так заблудимся, - заметил Мейхил

- Нет, - с улыбкой ответила она. - Мы не заблудимся. Ты же следопыт. Меня ты точно не потеряешь.

- Шутишь. Мне здесь трудно.

- Ты привыкнешь. Сейчас мы еще немного спустимся. Здесь где-то есть вода. Там и подождем.

- Чего?

- Пока нас найдут.

Действительно у самого подножия горы бил источник. Эл с детской радостью подставила руки, а потом и голову под струи холодной воды.

Мейхил от усталости даже пить не мог. Он сел и наблюдал за ней. Эл набрала фляжку, бросила туда осколок камня, потрясла, прислушиваясь, как он стучит о стенки.

- Ты не устала, - заключил он.

- Я устаю от людей. От этого, - она обвела рукой вокруг, - устать невозможно. Здесь везде сила, она разлита здесь, как вода, по которой мы плыли. Посмотри вокруг, капитан, это твой мир. И он больше и величественнее всех твоих представлений о нем. Ты не охватишь его простым зрением, не сможешь его вместить весь, твоего существа не хватит, но если ты почувствуешь себя его частью, в любой точке мира воспоминания о нем придадут тебе сил.

Она хлопнула ладонями по скале перед собой.

- Этот храм разрушить нельзя, - добавила она.

Мейхил не понимал ее восторга. Он ощущал себя чужим и, если бы не она, не задержался бы тут больше простого удовлетворения любопытства.

Эл села у источника и погрузилась в созерцание, ее взгляд скользил по изрезанному ландшафту, на ее лице играла улыбка. Тихий шелест воды был приятен слуху, как музыка. Прошло время. Усталость постепенно ушла и вот - Мейхил снова ловил ее ощущения. В них смешивалась тревога и покой, напряженное, терпеливое ожидание, призыв и радость. Это был красивый, сильный аккорд, и не было боли, что она испытывала у Каменного Кольца. Эта Эл была не похожа ни на одну из тех ипостасей, что ей успели приписать ее спутники. В ней было скрытое могущество, как у этих скал, способных поглотить путника. Мейхил приписал это опыту. Он впервые смутился оттого, что до сих пор мало знает о ней. Как далек он теперь от первого впечатления. Он вспомнил тюрьму, как она властно и гордо вела себя там.

- Кто ты на самом деле, Эл? - вырвался у него вопрос.

- А как ты думаешь? - она лукаво прищурилась. - Я не буду отвечать на этот вопрос, слишком часто слышу его, сам догадайся. Тебя мучит друге. Ты устал и забыл. Ты не мог спросить при всех. Спроси сейчас.

- Кто он? Тот другой? Почему ты не с ним? Почему он тебя отпустил?

- Не совсем так. Так сложились обстоятельства.

- Он жив.

- Да.

- Где он?

- Очень далеко. Так далеко, что наша встреча невозможна.

- Тогда почему ты его не отпустишь совсем? Навсегда. В чем смысл?

- А ты бы смог? - спросила она с вызовом. - Если я сейчас встану и уйду, что ты станешь делать?

Мейхил резко выдохнул и замолчал.

- Тебе повезло. Ты можешь не отвечать. - Она поднялась. -А мне пришлось решать мгновенно.

Мейхил оглянулся. К ним неслышно шел высокий незнакомец, и его одежда точь-в-точь повторяла костюм Эл.

- Ступайте за мной. Ваших спутников проводят, - обратился он без приветствия и протянул руку.

"Разбойник", - подумал Мейхил.

Эл, которая никому не позволяла забрать оружие, легко разоружилась. Он принял ножны и подозрительно их осмотрел.

Мейхил был удивлен, тому, как просто скрыты были подземные залы от взора. Он не догадался бы об их существовании. Они протиснулись в узкую щель в скале, повернули и вход исчез. Они на слух шли за незнакомцем. Он подавал признаки присутствия слабым бряцанием. В маленькой комнатке их ожидал еще один местный обитатель. Он скорее походил на Арьеса, своей манерой держаться. Они обменялись с Эл знаками. Он принял ее меч, достал из ножен, чем снова вызвал удивление Мейхила, он тщательно изучил клинок и рукоять, поднял глаза на девушку и со слабой улыбкой сомнения спросил:

- Есть у тебя другие знаки?

Эл извлекала из-под одежды медальон. Тут удивился он, даже подошел к ней ближе, изучил медальон, изучил лицо Эл и снова улыбнулся.

- Где он был раньше? - спросил он.

- У друга.

- У тебя есть друзья? Хм. Ты доверяешь кому-то подобные вещи?

Эл кивнула в знак согласия, а потом в сторону Мейхила.

- Ему бы доверила.

- Что привело тебя снова?

- Как всегда, предстоящая битва, - пожимая плечами и, улыбаясь, ответила она. - Нам нужен короткий путь к северной двери и оружие.

- Какое именно?

Эл нарисовала что-то пальцем воздухе. Мейхил знака не понял, а оба другие кивнули.

- Снова нарушители границ.

- Да. На этот раз с ними великая, - пояснила Эл.

- Ты не надеешься на свои отряды, - усомнился он.

- Меня смущает, с какой легкостью люди запада согласились мне помочь. Я заметила лукавство.

- Поэтому мы провели их другим путем, ты встретишь их только у обители.

- Королева уже достигла двери?

- Нет еще. Ты успеешь встретить ее там. Идем со мной, а твой спутник пусть идет дальше.

- Я не оставлю ее одну, - возразил Мейхил.

Он встретил строгий взгляд Эл.

- Мне ничего не грозит, Мейхил. Иди. Мы увидимся скоро.

Она скрылась в другом темном проходе вместе с ее собеседником, а первый незнакомец подал Мейхилу знак следовать в другом направлении. Мейхил с опасением пошел. Он внимательно следил, каким путем они идут, пока его новый спутник не заметил:

- Напрасное занятие, лучше отдохните. Сколько не пытайтесь, вы тут не отыщете пути назад, ваш путь - только вперед.

- Что будет с Эл? - спросил Мейхил.

- Так зовут девушку. Красиво. Она получит то, за чем пришла.

- Вам известно, кто она?

- Нет. Я вас только провожаю.

- Почему она одета как вы?

- Потому что в таком костюме и обуви удобно ходить по горам. Особенно сапоги хороши для трудного и долгого пути.

- Кто вы?

- Я охраняю проходы в горах от любопытных. Я поведу вас куда нужно.

- Вы ходите по подземельям?

- Я хожу везде.

Мейхил не стал больше расспрашивать.

Они достигли ярко освещенного места. Свет лился с потолка и был совсем как дневной, только мелькал, словно тени набегали на него. Мейхил вышел на середину открытого пространства и поднял глаза. Свет шел через расщелину в куполе. Он стоял посреди полости в скале, а сверху спускались его товарищи. Увидев его, они стали окрикивать и удивляться. Первым к нему подскочил Эйлифорим:

- Где Эл?

- Не знаю. Она ушла без меня, обещала вернуться. Ты один?

- Нет. Со мной… - Мейхил поискал своего спутника, но он был один. - Меня привел сюда человек в одежде как у Эл.

- Нас тоже, - заметил подошедший к ним Арьес. - Нас морочат. Он был не настоящий. Какая-то хитроумная проекция. Если Эл доверилась им, то нам следует просто подождать.

- Не понимаю, зачем она брала меня с собой? - обиделся Мейхил.

- А вы говорили о чем-нибудь по дороге? - спросил Арьес.

- Да. Немного.

- Так размышляй над этим, будет, чем занять время ожидания. Как же я устал.

Арьес отошел в тень и уселся на удобном выступе.

- Не разбредайтесь! - скомандовал Эйлифорим. - Держитесь группой и будьте готовы к неожиданностям. В коридоры ни шагу.

Ожидание оказалось долгим. Отдых был кстати после трудного перехода. Эйлифорим распределил всех по выходам, их было как раз десять, и разрешил отдыхать. В наступившей тишине стало слышно, как Шейси позвякивает своими амулетами в волосах. Он занялся своим бормотанием, видимо этот ритуал позволял вызвать видения. Он тихо покачивался, а потом вдруг громко и пронзительно вскрикнул.

Все вскочили со своих мест, а раздраженный Арьес подошел и тряхнул его так, что амулеты зазвенели все разом.

- Прекрати!

- Я видел! - заорал Шейси. Он был напуган и вцепившись в руки служителя тряс их, словно тот понимал, о чем он говорит.

- Я не понимаю тебя, - пытаясь высвободиться, ответил Арьес.

- Понимаешь. Ты видел.

Шейси отпустил его и отошел.

- Что ты видел? - спросил Эйлифорим тоном приказа.

- Тебя это не коснется. Я видел огонь. Много огня. Кругом был огонь.

Вокруг него стали собираться воины.

- По местам! - скомандовал Эйлифорим. - Может быть, он видел собственную смерть и пугает нас. Скорее бы уже вернулась Эл. Без ее присутствия я твои выходки выносить не стану. Довольно того, что ты всех взбаламутил у Каменного Кольца, здесь этого не произойдет. Я выгоню тебя наверх, если ты не умолкнешь.

Решительность Эйлифорима и его угрозы подействовали. Шейси забился в темный угол. Тон командира отрезвил всех.

Мейхил пытался почувствовать Эл, но стены были непроницаемы, он не чувствовал ее, он сильно напрягался, в ответ яркие ощущения совсем его покинули и он стал воспринимать окружение словно через прозрачную стену. Он сел и смотрел перед собой.

- Я слышу, - произнес кто-то, вырывая капитана из туманной реальности.

- Спокойно. Это свои, - раздался знакомый голос.

Из темноты прохода выпорхнула Эл, чрезвычайно радостная и какая-то свежая. С ней - двое один совсем юный, а другой явно соплеменник Шейси, только высокий, статный с гордым взглядом.

- Хороших воинов ты позвала! - воскликнул он.

- Ты?! - завопил Шейси, подскакивая с места.

- Хм. Вот так вид! Эл, зачем он таскается за тобой?

- Теперь его зовут Шейси. И тебе не стоит шутить на его счет. Пока ты прятался, он сильно поумнел, - ответила Эл.

- Я не говорил, что он глуп, - возразил незнакомец.

Все трое держали в руках свертки из ткани. В них было завернуто что-то тяжелое. Эл со вздохом облегчения положила свою ношу на каменный пол, сверток звонко бряцал. То же сделали двое других.

- Это наши проводники. Не спрашивайте их имен, здесь не принято так знакомиться, - сообщила она.

Она ногой откинула край ткани и показала рукой на содержимое.

- С этим у нас есть шанс их остановить. Это избавит нас от близкого контакта с врагом.

Она подняла один предмет и тряхнула его. Для нее он выглядел как арбалет на местный манер, точнее местная метательная машинка.

- Разбирайте. Поднимайтесь наверх, - скомандовала она.

Эл подсунула свой экземпляр за спину, под ножны и стала карабкаться наверх.

Шейси и Арьес остались безоружными, остальные последовали примеру Эл. Когда все выбрались на свет. Эл отвела их шагов на триста в сторону и продемонстрировала возможности нового оружия. Она натянула тетиву, зарядила камешек и выстрелила. Камень улетел шагов на двадцать.

- Слабоват, - заметила она и посмотрела на своего молодого спутника.

- Там кое-что нужно подтянуть, - заметил высокий.

Он выстрелил сам и его камень улетел так далеко, что вызвал восхищение. А тем временем юноша забрал у Эл ее экземпляр и аккуратно что-то там подкрутил. Он вернул со словами:

- Так будет лучше.

На ее повторный выстрел никто не обратил внимания, все занялись своим новым оружием. Они стали похожи на детей, которые, получив новую игрушку, спешат ее рассмотреть, опробовать в деле, разобрать, проверить, что там у соседа.

Эл всплеснула руками.

- Дети. По-другому не скажешь.

Ее высокий знакомый засмеялся.

- Как ты заберешь его назад?

- Прикажу уничтожить, - прошептала она.

- Послушают? - усомнился он.

- Не равняй их со своими соплеменниками. Никак не отвыкнешь от старых представлений. Глянь на Шейси.

- Нет уж. Лучше я собой останусь. Я все-таки сын правителя. Принц по местным представлениям.

- Не жалеешь, что сбежал?

- Хм. Нет. Пожалуй, нет. Конечно, мне и тут приходилось прятаться и еще придется, но зато у меня будет возможность маленькой мести. Я подумываю устроиться в обители, раз есть, кому двери охранять.

- К слову. Это ты участвовал в усовершенствовании этих приспособлений? Я помню времена, когда мне пришлось разбить руки, чтобы выстрелить. Это иной виток, не то, что я обрисовала, - поинтересовалась Эл.

- Нет. Но источник знаний - мой мир, кто-то тут периодически гибнет, теряет свои вещи или застревает, вступая в контакт с местными.

- Да. Границы все еще тонки.

- Покрывало с тысячами маленьких дырочек, как объяснял мне один мой учитель из того мира. - Он опять засмеялся. - Я очень рад тебя видеть, пилот. Не скучно ходить пешком?

- Помалкивай. Мы просто знакомые, - попросила она и поднялась. - Пора привести их к порядку.

По ее знаку Эйлифорим заставил всех слушать.

- Итак, первая волна любопытства прошла. Эти милые вещицы в меру опасны, друзья мои. Особенно, для их неумелых владельцев. И стрелять вы будете не теми камешками, которые валяются у вас под ногами. Я научу вас стрелять метко и точно. При одном условии. По окончании нашего похода, вы навсегда забудете, что держали в руках это оружие. Вы не так образованы, чтобы воспроизвести его в деталях. Но если станете болтать о нем или попробуете сделать подобное, то наказание будет суровым. Все что уцелеет даже обломки вернуться их создателям, через тех, кто его принес. Я поклялась за вас, что так будет. Пусть все поклянутся мне и своему командиру.

Согласие и клятвы были получены, и Эл указала на дальний пик:

- Ваш путь ведет туда, а мы прогуляемся другой дорогой. Потом снова встретимся. Если повезет, то нам остался день на тренировку и два дня пути. Я заберу с собой Шейси и Арьеса. Остальным - "до встречи".

Неназванный Мейхил печально посмотрел на Эл. Он с удовольствием оставил бы забаву с оружием и пошел с ней. Эл ответила ему сочувствующим взглядом и отвернулась.

- Не печалься, друг. У тебя есть возможность отомстить за твой отряд, - напомнил Эйлифорим.

- Я не живу местью. Я забыл об этом.

- Придется вспомнить, скоро ты взглянешь им в глаза снова, и они удивятся, увидев тебя живым. Особенно королева.

Замечание Эйлифорима достигло цели. Лицо капитана стало злым.

Маленький отряд возглавил молчаливый юноша, он скользил между скал, не уступая в изяществе перемещения Эл и ее высокому старому знакомому. Так называемый "принц" хитро посматривал на своего низкорослого соплеменника. Шейси сердился и специально шел у него за спиной. "Принц" стал намеренно оглядываться. Шейси тогда отстал и следовал на расстоянии. Арьес сжалился. Коротышке было трудно в горах, он отстал, чтобы поддержать его и побеседовать.

- Замечу, что твои соплеменники не редкость в этих краях, - начал он беседу.

- Они не уходят далеко от двери, питают надежду вернуться.

- Этот, кажется, доволен своим положением.

- Ошибаешься, он идет с нами как раз с надеждой, что получит шанс на возвращение. Но там его никто не ждет. Там он - мертв. Или будет мертв.

- А говорят, вы не убиваете друг друга.

- Говорят, - усмехнулся Шейси. - Не тех, кто не касается высших структур власти. Обычным членам общества там весьма удобно и спокойно, если они не задумываются над мироустройством и не критикуют законы. Этот как раз из тех, кто рожден в элите, он родовит так, что тебе не представить. Он задал отцу неосторожный вопрос и оказался здесь. Если бы не этот беловолосый источник милосердия, то ему не жить. - Он явно имел в виду Эл. Арьес улыбнулся его сравнению. - Если бы я не знал обстоятельств, то сказал бы, что она спасает кого попало.

Арьес продолжал смеяться.

Тем временем "принц" оставил в покое колдуна и занялся Эл.

- Они сплетничают о нас. Можно я его чем-нибудь уколю? Обожаю его визг.

- Ты все еще зол на него.

- Из-за него я здесь.

- Из-за него - ты жив.

- Если это жизнь, - вздохнул он. - Живу, как зверь в норе. Ему ты нашла применение. А мне?

- Он был ребенком, беззащитным и глупым. В отличии от него, ты живешь в достатке и не перед кем не пресмыкаешься. Ты даже не состарился, так велика сила этих мест. Ты мог бы учиться у лучших созданий этого мира, но твоя гордыня тебе мешает. Думаешь, я не догадалась, зачем ты пошел со мной. Жаждешь в двери пройти. Мешать не буду, - согласилась она.

- Звучит, как приговор.

- Ты сам его желаешь.

- Но согласись, наш мир совершеннее. Он лучше.

- Это как посмотреть. Да, вы определенно - любимцы владыки, вы наделены всеми благами, но вы от этого не лучше тех, кого считаете ниже себя. Пусть они не имеют летающих машин, изящного оружия, ключей для перемещения, но они чисты и искренни в намерениях и действиях, даже если ошибаются, то искренне. Для них благополучие друга или того, кто просто понравился, близких, народа, земли выше личных интересов. Они любят тот мир, к которому принадлежат. А у вас предательство не считается плохим поступком, скорее заслугой, если это выгодно. Сила и ее источники вам ценнее моральных достоинств того, кто обладает силой. Если я пообещаю тебе могущество и безопасное возращение, ты станешь пресмыкаться и передо мной. Пообещает другой, и ему присягнешь, даже если это будет Шейси.

- Ты сердишься не на меня. Ты чувствуешь близость битвы и стараешься вести себя безжалостно. В других обстоятельствах ты снисходительно посмеялась бы надо мной. Я по сути безвреднее Шейси, поскольку не принимаю участия во всем этом балагане.

- Да. Ты прав. Ты отсиживаешься в горах, в то время как мирам грозит разрушение. Ты знаешь и бездействуешь. А Шейси узнал и научился видеть эти бреши. Ты во время смекнул, что присягать мне опасно. Вот и ждешь, когда она явится, твоя удача. Не явится, милый мой принц.

- Я спасу тебя, а ты наделишь меня могуществом.

- Я долгов не делаю. И учти, если ты хоть словом обмолвишься, кто я такая, я сама тебе двери открою. Глазом не успеешь моргнуть. Ведь мир, как покрывало с маленькими щелочками.

- И где же твое милосердие?

- А кто сказал, что оно на тебя распространяется. Одного раза достаточно.

- А что станет, если владыка узнает, что ты увлечена смертным?

- Не-ет, - протянула она. - Ты определенно отравлен своим миром навсегда и безвозвратно. - Владыка знает, как не знать. Только это действительно увлечение. Он мне нравится. Это чуть ли не единственный из мужских созданий, кто заставляет меня вспомнить кто я такая.

- Он и не подозревает, что ты великая. Как мило. Ты для него загадочная подружка, девушка в костюме разбойника с милой мордочкой.

- Если испытываешь силу моего терпения, то она не велика. Надеешься раздразнить меня, чтобы увидеть мои возможности. С тех пор, как у тебя это получилось, время прошло. Не малое. Но я могу лично тебе устроить утрату всяких сил. А что ты без них можешь? Ни-че-го. Помалкивай, принц.

- Мне помалкивать на счет того, что подземелья посещает твой братец? Вы похожи, только он хитроват и совсем мне не нравится. А местные добрые служители привечают его. От твоего имени он вызнает у них что-то. Смири свое раздражение и благоволи мне.

Эл сделал резкий жест, схватила его за ворот одежды и привлекла к себе. Он поймал ее грозный взгляд и уже не смог оторваться. Зрачки ее потемнели, и он провалился в темноту, осел к ее ногам.

Юноша в испуге шарахнулся в сторону, Шейси кинулся к нему, как к защите, упал и свернулся в клубок. А Арьес метнулся к Эл и, воздев руки, стал умолять:

- Опомнись, дочь зари. Заклинаю. Он только наглый смертный.

Эл закрыла глаза. Усмехнулась недоброй улыбкой.

- Хм. Действительно. Теперь простой смертный.

Она разжала кисть, тело сползло к ее ногам. Эл шумно выдохнула.

- Пес шелудивый! Теперь они знают, что я близко. Узнаю, что так подал знак - я исполню свою угрозу.

Шейси подскочил к телу, коснулся его осторожно.

- Эй. Ты лишила его способностей. Он теперь никто.

Эл демонстративно отряхнула руки.

- Так тому и быть. Я все-таки великая, я не загадочная подружка с милой мордашкой. Поднимайся. Нашу ношу понесешь ты.

Оставшуюся часть пути поверженный "принц" тащился последним. Юноша привел их к развалу камней, которые отличались по форме и цвету от всех окружающих.

- Здесь, - указал юноша. - Ту последний раз упал и разбился светлый камень.

Эл подняла маленький камушек, зарядила его в свой самострел и выпустила подальше. Вспышка и резкий хлопок потревожили тишину. Шейси подскочил от восторга.

- Никогда такого не видел!

Эл прошлась, подняла несколько камушков и показала всем. Собирайте такие, не больше и не меньше.

Отряд Эйлифорима был встречен уже знакомым Мейхилу проводником. Он возник из-за камней, словно вырос среди них. Он кивнул капитану как знакомому.

- Это наш проводник, - сообщил Мейхил.

Тот молча пошел впереди отряда. Пройдя, приличный отрезок пути Эйлифорим заметил Мейхилу:

- А он выбирает для нас менее напряженные проходы. Я задыхался, карабкаясь по этим камням. С его появлением идти стало легче. Он одет как Эл.

- Да. Он сказал, что в этой одежде удобно ходить по горам.

- Ну, вот. А мы все удивлялись, зачем ей такие сапоги? Ты, кажется, арестовал ее из-за них.

Эйлифорим подсмеивался над ним. Мейхил сначала нахмурился, недовольный замечанием, но потом грустно улыбнулся.

- Ты, Арьес, колдун так легко принимаете эту ее ребячливость, приказной тон. Вы согласились встать под ее командование. Тебя, как воина это не смутило?

- Смущало. И приказ Мелиона и поведение брата убедили меня, что нужно наблюдать и поверить. Мне не нравится, что она решила объединить мой отряд и отряд с запада. Посещение Каменного Кольца изменило мое отношение. Я бродил между развалин и понял, что однажды кто-то не успел защитить этот храм от разрушения, не остановил вражду. Может, у них не хватило сил, может быть, они медлили. Словно сила места шепнула мне, что она знает, что делает. И ей отвечать за последствия. Не нам. А я могу только облегчить ее ношу. Король умер, Мелион стар, скоро я останусь без наставника. Пришла пора самому смотреть на мир и выбирать, где нужна моя сила. И я выбрал.

- Мне казалось, что ты никогда не сомневался в том, что делаешь. Ты выглядишь слишком уверенным, - сказал Мейхил и вопросительно посмотрел на командира.

Эйлифорим ответил не сразу.

- Это из-за брата. Я всегда завидовал его уверенности в своем выборе. Мне хотелось выглядеть в его глазах таким же уверенным. И, наконец, я понял, что его выбор верен. Он более близок к истине, чем я.

- Неужели это все тот храм?

- И храм тоже, - согласился Эйлифорим.

- А те строки. Песня. Ты ее тоже вспомнил?

- Да. И то, что я вспомнил, мне не понравилось. Потому и Арьес мрачный.

- Что ты вспомнил? Перескажи все. Сначала.

Эйлифорим стал нараспев повторять:

В песне строки и припев.

В первых - путь, в последних - суть.

Солнце полдня греет спину.

Блеск меча не даст уснуть.

Брось дела, спеши скорей

К той, которую искать

Будешь ты по трем приметам,

А поведает об этом

Воин тот, что всех древней.

Строгий у девицы вид,

Но в душе она хранит

Милосердье и страдание,

Хоть о том не говорит.

Серым цветом гор одета,

Светлый волос с завитком,

Блещет красками рассвета

Ум под тонким ободком.

Станешь помощью и другом,

Не слугой и не охраной.

Ей грозит тяжелой раной

Стать желавший ей супругом.

Но раскроется потом

Тайна низкого в великом.

Младший брат с красивым ликом,

Лжец с предательским клинком.

У кинжала и меча

Рукоятки равной силы.

Лезвий тех края остры.

Берегись сестра сестры.

- В первых - путь, в последних суть, - повторил Мейхил. - Ты вспомнил первую часть. А когда мы пришли к храму, появилась суть. Что за три приметы?

- Волосы с ободком, сапоги и меч. Мне сообщил их Мелион. Самый старый воин. Сначала Арьес перевел ее имя. Милосердие и страдание, "хоть о том не говорит". Она ведет себя строго, независимо, но будет биться за каждого из нас. Станешь помощью и другом, не слугой и не охраной. Хоть Мелион вменил мне охранять ее, но она ведет себя так, словно мы равны. Я чувствую себя ее помощником. Так и есть.

- А дальше! - воскликнул капитан. - Стать желавший ей супругом. Рана. Я знал, что он появится. Я чувствую, что увижу того, кого она не может забыть. Он придет мстить.

- Постой. Я не уверен. Там упоминается младший брат с красивым ликом.

- Это мог быть тот высокий. Он из четвертого мира. - Мейхил вдруг остановился. - Почему ты не сказал раньше? Он как-то особенно заискивающе смотрел на нее. О, небеса.

Мейхил сорвался с места и бросился бежать назад.

- Стой! - крикнул Эйлифорим. - Безумец.

Он жестом указал, кто его замещает, и стал бросился догонять капитана. Мейхил проявил такую резвость, что Эйлифорим не успевал за ним. Капитан остановился, завертелся на месте, точно искал что-то. Так Эйлифорим догнал его и уже не отставал. Шансов изложить свою трактовку стихов ему не представилось. Мейхил рухнул у камней, потеряв силы и свою способность.

Он смотрел на свои руки и стонал.

- Я не вижу ее. Не вижу! Как же я невежественен и глуп. Я мог бы догадаться и раньше. Эти ее знакомые. Эти ее знания. Сила, гордость. Одного взгляда на колдуна или того другого довольно, чтобы догадаться, что они все из одного произошли. Она одна из них. И мы идем к северной двери. Она говорила, что с севера. Она их не боится потому, что все о них знает.

Эйлифорим не мог отдышаться, потому не возражал, подавал знаки, что капитан не прав, но Мейхил не смотрел на него.

Рядом внезапно вырос их проводник.

- Что за погоню вы затеяли? Вернитесь к своему отряду, - настоятельно посоветовал он.

- Я не вернусь, пока ее не найду, - не согласился Мейхил.

- А вы и не найдете. Вы просто отстанете от остальных, если не заблудитесь совсем, - сказал проводник.

- Он прав, - с трудом выговорил Эйлифорим. - Я клянусь, что с ней ничего не случится. Там мой брат. Он не допустит, чтобы она пострадала. Да и Шейси, хоть мал, да прыток.

- Что они могут? Безоружный служитель и маленький слабый колдун? - сокрушался Мейхил.

- Твой разум слишком занимает ревность. Это не способствует гармонии между вами. Эл не нуждается в нашей защите.

- В той песне нет ни слова обо мне, - заявил Мейхил.

- Конечно, строки предназначались для меня, - рассудил Эйлифорим.

Проводник терпеливо ждал, когда они примут решение.

- Эл безоружная - опасный соперник, а если с оружием, то лучше не подходи, - успокаивал Эйлифорим.

- Речь шла о предательстве! - воскликнул Мейхил. - Он не станет враждовать открыто, он убьет ее подло.

- Да с чего ты взял, что она умрет! - не выдержал Эйлифорим. - Ты, дружище, чем дольше находишься рядом с ней, тем больше чудишь. Я понимаю, тебе трудно владеть новыми силами, но ты сам их вызвал. Призови себя к благоразумию и успокойся. Ты сам можешь стать слабым местом. Ты едва ли не вслух заявляешь права на нее. Я убежден, что ты сам желаешь стать ей супругом. Не о тебе ли те слова! Вставай, мы возвращаемся. Если ты часть моего отряда, я приказываю тебе.

- Ты считаешь меня слабым местом?! Ты сам смотришь на нее мечтательным взглядом. Ты завидуешь, что она выбрала меня!

Эйлифорим подбросил в воздух камушек и с иронией заметил:

- Да. Она тебя выбрала. Но в качестве кого? Я и мысли не имел претендовать на нее. Я просто удивляюсь, что в таком с виду обычном существе, сошлось столько всего сразу. Не увидишь, не рассмотришь. Нужно быть Арьесом, а лучше не быть, чтобы не начать обожать ее. И пусть в ярости она способна разнести все в прах, она все равно женщина, сколь бы не пыталась быть строгой. Перестань мучиться, капитан, срок исполнения еще не пришел. Окончание стиха тому порукой. "Берегись сестра сестры". Может быть, Эл стоит опасаться самой себя.

Мейхил, кажется, одумался. Он, пошатываясь, встал. Эйлифорим последовал его примеру, и оба устало побрели за проводником.

Догнав отряд, они застали уже всех вместе. Эл раздавала собранные камушки, делила поровну. Остановка стала поводом для урока стрельбы. Горы гулко отзывались на выстрелы. Эл во время прекратила трату припасов. Результативность выстрелов оказалась ничтожной. Способности к стрельбе проявились только у одного из отряда Эйлифорима, он первым сообразил, как верно целиться. Юноше, сопровождавшему их, пришлось подстраивать самострелы один за другим.

Эл установила несколько камушков, как цели и ловко сбила все.

- Кто сказал, что не возможно, - ответила она на многочисленные уверения, что точно стрелять нельзя.

- И как долго ты тренировалась? - спросил Шейси.

- Какую-то часть своей жизни, - рассмеялась она. - Но не отчаивайтесь. Ваша цель не камень на дороге, а понимание, зачем вы стреляете. Это поможет.

Мейхил вызвался поупражняться, и на третий раз попал. Эйлифорим склонился к Эл и шепнул:

- Не спрашивай, кого он представил.

- Он помчался за мной?

- Да. Я вспомнил окончание той песни и поведал ему.

- Мне сообщишь?

- Ты не веришь предсказаниям, - заметил Эйлифорим.

- Это не совсем предсказание. Певцы пользуются моим доверием.

Он отвел ее подальше и пересказал песню снова.

Эл сложила губы трубочкой, похлопала глазами.

- Чем дальше, тем очевиднее. Вот и третья сила, про которую твердил мне Шейси. И Арьес мрачен, думает, я не спросила, значит, не заметила. Но, впрочем, я не ждала, что это свидание будет простым.

- Может быть, отпустить ее.

- Даже не подумаю. Если есть желание, расспроси о последствиях моего высокого бледного знакомца. Он зол на меня и расскажет во всех подробностях, что ей грозит. Но дело не в ней самой. Сила, Эйлифорим. Ты смутился поведением Мейхила. Он искренен, сила бурлит в нем, но любовь и высокие чувства не дают ходу темному потоку его души. Убери добродетели и увеличь масштаб - последствия станут страшными.

- Я понял тебя, - кивнул Эйлифорим. - Научи меня целиться.

Глава 7 Обитель

Этот мир не знал крепостных стен, никто их не умел возводить, за ненадобностью, потому и Обитель Хранителей двери оказалась первым и единственным и своеобразным крепостным сооружением, возведенным на случай нападения. Она занимала узкий проход между скал таким образом, что иного пути как через нее здесь было не найти. Безрассудный смельчак, стремящийся к двери, мог бы попытаться штурмовать высоты вокруг, спуститься к ней по крутым склонам, на маленький пятачок, где всего лишь два и редко три раза за год возникал проход между мирами, именуемый дверями. Искусство обращения с горами при такой попытке должно было быть исключительным. Но и тогда он встретил бы отпор тех, кто, опередив его, вышел из обители к двери.

Эл и Мейхил были первыми, кто увидели Обитель издали. Они вызвались разведать обстановку. И увы, быстро выяснилось, что она в осаде. Они стали свидетелями неудавшейся атаки.

- Они все с запада, - прошипел Мейхил. - Твои недавние союзники. Они нас предали.

Он вспомнил фразу: "…Стать желавший ей супругом". Правитель с запада подходил к словам песни.

- Я не вижу их правителя. Новости, конечно, дурные. Нам придется разойтись. Вернись к отряду, позови Эйлифорима. Пусть думает, как им помочь. А я должна пройти в обитель.

- Как? Каким образом? Это невозможно, - усомнился Мейхил.

- Ты утверждал, что я не выйду из тюрьмы, - напомнила Эл. - Но я пройду одна.

- Эл, я не вижу ни одного из тех, кто нас убивал. Нет там и королевы.

- Я не могу пустить в ход свои способности. Меня уже заметили. Это и так обострило ситуацию.

- Как они узнали?

- Я проявила себя в горах, - коротко ответила Эл. - Ты меня чувствуешь?

- Остро, как никогда.

- Значит, будешь знать, что со мной.

- Я не увижу, что ты делаешь, что происходит, я узнаю, что ты переживаешь. Эл, мне покоя не дает послание певцов.

Встревоженный Мейхил страдал весь путь сюда. Эл пришлось ради его успокоения идти рядом. Воины, не зная, что твориться с ним, за глаза подшучивали. Усмешки отзывались в нем болью. Эл вспомнила себя в те дни, когда ее способности только просыпались. Пристального взгляда в спину было достаточно, чтобы вызвать напряжение. У Мейхила все происходило далеко не постепенно, а стремительно. Ее присутствие распахивало двери его души, и он не мог удержаться в потоке переживаний. Все это укрепило его мужество, он молча переносил всплески. Но следопыт и воин из него уже был никудышный, потому что все его внимание было направлено только на нее.

- Не вздумай наблюдать за мной. Ты заметен, ты легко выдашь мое присутствие, - предупредила она. - Привлеки на помощь свой опыт охраны и подумай, как помочь Эйлифориму. Они будут штурмовать обитель, а мы должны прорваться сквозь их осаду. Не ждите меня. Если план созреет, действуйте сами. Я в любой момент приду на помощь.

- Эл. Не вступай в бой, пожалуйста. Мы сами все сделаем.

- Мне противен не сам факт войны, а то, что она возникнет между близкими народами. Фьюла конечно способствовала этому всплеску ненависти. Все. Расходимся. Мне нельзя злиться. Не теперь.

Она дождалась пока он уйдет.

***

- У нас гость, Наставник.

- Кто он?

- Я бы сказал, это девушка.

- Зови.

В низкую дверь просунулась голова.

- Новый день, стрелок, - шепнул знакомый голос.

Бадараси поднялся во весь свой рост, так что голова почти уткнулась в потолок.

- Ты?! Дела наши видно совсем плохи.

Эл увидела растерянность на лице грозы этих мест.

- Я пришла на помощь. Посоветуемся?

Он пригласил ее сесть.

Эл молча села и установилась тишина. Она позволила рассматривать себя столько, сколько он желал. Он внимательно изучал весь ее облик.

- С трудом верю, что вижу тебя опять, - сказал он. - Я полагал, что только смерть станет причиной нашей встречи.

- Повод все же весомый. Там, у стены, кучка самонадеянных идиотов пытается попасть сюда. Им нужна не дверь, а ты и твои подопечные. Их послали расчистить дорогу и убить вас всех. Тебе известно, что подобная затея может меня возмутить. Сколько у тебя осталось?

- Нас двадцать. А было почти пять десятков, - ответил он.

- Почти половина. Я было смирилась, что не успею. Спасибо тебе.

- Что?

Он был удивлен. Визит, мало сказать, неожиданный. Он не лукавил, когда говорил, что не ждал ее больше никогда. В душе шевельнулась надежда на спасение, но следом еще большая тяжесть одолела его. Если явилась она, то положение стало неисправимо возможностями смертных. Чем больше он всматривался в эти уже затерявшиеся в памяти черты, тем меньше видел в ней ту, свидание с которой принесло столько испытаний в его жизнь. Следовать ее приказу, стать частью этого мира, оказалось совсем непросто. Порой он желал смерти. Но теперь, спустя немалый срок обрел свое назначение в этом мире. Он назначил его себе сам, когда однажды осознал, сколько бед приносят сюда визиты незваных пришельцев. Он понял причину ее гнева, но ему потребовалось немало времени и печальных наблюдений, прежде чем он пережил сначала отблеск недовольства поведением соплеменников, потом недовольство переросло в гнев, а потом в желание изменить положение вещей.

Бадараси превратился в Наставника, когда переменилась его точка зрения на мир. Этот мир. Он много думал о своих нуждах, о своей утраченной Родине, о несчастье быть изгнанником, о вине его товарищей, о невозможности возвращения. Он опять решился на самоубийство, но уже на границе жизни понял, что больше всего хотел и хочет жить. Но что есть жизнь? Здесь, среди примитивных существ этого мира? Чего стоило внушить им доверие, он считал себя униженным, а их недостойными. Он стал наблюдать их жизнь, их отношение ко всему окружающему, и тогда бывший стрелок сделал странный вывод, что они хоть и представляют мир простым, словно дети в его мире, зато они понимают свою роль в нем, как обязательство перед мирозданием. Благодарность была неотъемлемым качеством огромного числа местных обитателей. В них было так мало желаний захвата и обладания, жадности и требовательности. К нему не относились как к врагу, хоть и побаивались. Когда же он назвался изгнанником, то вызвал уважение. Позднее он узнал, что те немногие известные здесь его соплеменники считаются уважаемыми посланцами, поскольку все они, так или иначе, оставляли о себе добрую память и добрые дела.

Окончательный поворот произошел, когда скитания привели его в город проклятых, и легенда о жестоко покаравшей его великой представила ее в другом свете.

- Спасибо. Я посылала тебя сюда в назидание за алчность и агрессию, но не рассчитывала на подобный результат. Ты меня удивил, Бадараси.

- Я не слышал этого имени с тех пор, как мы расстались.

- Можно называть тебя Наставник?

- В твоих глазах я не достоин такого звания?

- Напротив. Я рада назвать тебя так.

- Я могу звать тебя по имени?

- Да. Меня зовут так все, кто знает меня.

- Великая Эл.

- Без "великая". Просто Эл. Я вижу отчаяние. Не тревожься. Обитель не погибнет. Я привела отряд. Он мал. - Она замолчала, потом продолжила. - Пожалуй, слишком мал. Переход к тому же измотал их. Мы будем держать совет и попробуем найти выход минимальными жертвами.

- Твоей силы недовольно, чтобы повергнуть их? - смутился он.

- Ты полагаешь, я стану воевать со смертными в открытую? Одно дело задать трепку за наглость, другое убивать.

- В прошлый раз было иначе, - напомнил он.

- А тебе известны подробности? И кто же там погиб от моей руки? Мальчик умер из-за глупости, а жрец сам напал на меня.

- Ты не убила остальных?

- Молодожены отправились восвояси. Я всего лишь хотела вас проучить.

Он нахмурился, а потом рассмеялся.

- А я столько лет без страха не мог вспомнить о тебе, - произнес он.

- Сейчас ты меня не опасаешься. Мы мило беседуем, как старые знакомые.

- Вид твой не столь грозен, как тогда. Хотя одежда все такая же запыленная. И оружие при тебе.

Он выпрямился, принял гордую позу и с требованием в голосе сказал:

- Превратись в того воина! Прогони их! Напугай!

Он смолк, заслышав шорох шагов у двери.

- Наставник, нас опять атакуют. Они лезут на стену. Мы не сможем сражаться долго.

Эл поднялась решительно, отстегнула ножны и силой грохнула ими об стол.

- Пойду-ка я, погляжу на эту атаку, - заявила она.

Она двинулась к двери.

- Без оружия?

Эл распахнула двери.

- Эй, молодец, найдется у вас крепкая палка? - спросила она посыльного.

- Найдется, госпожа.

- Веди!

Бадараси сам принял участие в отражении очередной волны нападения. Ему показалось, что их стало больше. Однако атака захлебнулась быстрее предыдущих. Он сожалел, что не видел, что творилось на другом конце стены, он возглавил правый край, а она избрала левый. Когда же ему представилась возможность навестить левый фланг, там он обнаружил небывалое для боя веселье. Хохотавшие ученики кричали в след отступающему противнику обидные замечания. Некоторые окружили не менее веселую девушку. Она ничем не отличалась от них ни видом, ни поведением. Костюм подобный ее носили здесь многие. Ее кисть была разбита и обмотана лоскутом ткани, на лице появились следы потасовки, дубинка была перекинута на плечо. Стена в этом месте была не достроена, сюда бросались большие силы противника, но уже не было врага, он был отброшен.

С появлением старшего веселье поутихло, но лица были довольными.

- И что тут произошло? - спросил Наставник.

Один из опытных, уцелевших его учеников, словоохотливый, кроме достоинств, тут же ответил.

- Это был веселый бой. Кто она, Наставник? Она не уловима, так легко владеет палкой, и так забавно колотит их, схватка не показалась нам утомительной.

- Да. Схватка не была долгой, спасибо нашей гостье. Она - воин. Лучший кого я знаю, и прибыла на помощь нам. - Он коротко глянул на довольную Эл.

- Я очень давно наслышана о вашей обители. Мне говорили, что тут добрый климат и добрые нравы. Я путешествую, а в пути бывает всякое, пришлось научиться воевать, - ответила Эл.

- Но как ты проникла к нам? - спросил другой.

- Это мой личный секрет. Я его никому не раскрою.

- Они скоро опомнятся, - предостерег Наставник.

- Не слишком быстро, - возразила Эл. - Мы их озадачили. Кое-кто из них знает меня. Они предложат переговоры.

Наставник осмотрел учеников. Никто не погиб. Он благодарно кивнул Эл, она почтительно ему.

- Ты считал их? - задал вопрос Наставник младшему, который сидел на возвышении стены, его трудно было достать при нападении, и он видел события с высоты.

- Их было не больше двадцати.

- Всего их шестьдесят семь, - добавила Эл. - Это не преимущество, если нападать. Но на подходе еще отряд. И там воины посерьезней этих. Мне нравиться ваша компания, друзья мои, но Наставник и я договорились держать совет. Отпустите меня?

- Мы тебя не держим, - радостно ответили ей.

Эл поставила дубинку у выступа и пошла первой, Наставник - за ней.

- Теперь, если к нам снова будут приходить девушки и женщины, то не стоит им отказывать, - заявил сверху младший.

- Этак, мы все переженимся, хороша будет охрана! - возразил ему старший.

Его слова вызвали новый приступ веселья.

- А он верно говорит, - возразил ему кто-то, - она хороша в бою. Кто поспорит?

- Она не просто девушка. Она - великая, невежественные вы люди, - возразил старший. - Она появилась, значит, дела наши плохи.

Веселье быстро стихло, он поймал вопросительные взгляды.

Эл и Наставник снова уединились, вернувшись в ту самую комнатку, где произошла встреча.

Он посмотрел на меч. Эл уловила его любопытство.

- Он другой, - заметил он. - Хотя, похож на тот.

- Это фальшивка, - согласилась Эл. - Я ношу его для видимости.

- Как же тебя пропустили через скалы?

- Я предъявила другой знак. Я кое-что принесла тебе. Если ты взял на себя роль хранителя…

Эл расстегнула куртку. Наставник с интересом наблюдал за ней, его взгляд остановился на лиловом поясе, потом на ее руках.

Эл расстелила куртку подкладкой вверх, ловко распорола ее у ворота и запустив руку в дыру извлекла оттуда блестящий диск. Она уложила его поверх подкладки.

Глаза наставника вспыхнули, он напряженно смотрел на диск. На его лице отразилась борьба.

- Зачем же ты искушаешь меня? Ведь это…

Он не договорил.

- Местная реликвия. Точнее этот красивое произведение искусства способное настроить дверь так, чтобы она открылась. - Она смотрела на диск, как бесшумно и медленно движутся фрагменты, занимая нужное положение. - Дверь близко и момент ее открытия близок. Остался день или около того. Он решит судьбу всех, кто сюда пришел. Знаешь, кто навестит тебя?

- Меня предупредили. Она так же могущественна, как ты?

- Нет. Она безжалостна. И она знает, как склонить на свою сторону неустойчивые умы местных обитателей. Ты уверен, что твои ученики смогут ей противостоять?

- Нет. Не уверен.

- Я привела тех, кто устоит, а остальных нужно убрать с поля боя.

- И тебе это не составит труда.

- Миром, Наставник. Пока мы беседовали, твои противники получили подкрепление в виду четырех десятков соплеменников, их предводитель мнит себя будущим королем этих земель. Если твои ученики вступят с ним в схватку мало сказать, что они не выживут, обитель перестанет существовать, потому что он не простит вам ни поражения, ни тем более победы.

- И как нам быть?

- Ты верно догадался, я все-таки вызову воина в надежде, что это их вразумит.

- Вразумит, я сам пережил такое, а меня нельзя напугать простой иллюзией. Когда же?

- Не терпится снова увидеть? - сострила Эл. - Дай срок, новый король вот-вот явится сюда. А это спрячь. У нас будут и другие гости. Эта приманка - для них. А меч, как только все закончится, станет твоим.

Эл направилась к выходу, ничего больше не объясняя.

- Куда ты?

- К двери.

- За оружием? Она закрыта сейчас. И ты оставишь мне ключ? Ты доверяешь мне настолько? Я могу не преодолеть себя и воспользоваться им. - Он почти умолял. Диск возбуждал его любопытство, он не мог не смотреть на него, его мерное движение приковывало взгляд, завораживало, воскрешало старые надежды.

Эл вернулась от двери, положила руку ему на плечо. Наставник вздрогнул.

- Ты так яростно желаешь вернуться?

- Я полюбил этот мир, ты хотела, чтобы я его понял. Но я не могу не признаться, что хочу домой.

- Помоги остановить великую, и ты будешь освобожден от этого долга. - Он не поверил тому, что слышал. - Заберешь с собой еще одного из моих спутников. Ты поймешь кого. Его возвращение станет назиданием. Пусть твой мир знает, что со мной опасно торговаться. Особенно вашему жречеству. Собирай учеников, встаньте у ворот и будьте готовы выпустить меня. Если предложат переговоры - соглашайся и тяни время до утра.

Наставник почувствовал, как по телу побежали холодные змейки. Она не говорила с угрозой, медленно, мягко, но воскресло давнее видение, он испытал трепет и страх, предвкушение и тревогу за учеников.

***

Эл присела недалеко от двери. Медальон начал греться еще на подходе, сейчас пылал, она надела его поверх рубашки. Диск был снова спрятан в подкладке ее куртки и, пока, остался у Наставника.

- Ну. Давайте же. Отзовитесь, - обратилась она к двери. - Мне нужна обещанная помощь.

Ответ пришел с некоторой заминкой. Откуда-то сбоку раздалось зычное бормотание, и Эл едва успела соскочить с камня, на котором примостилась в ожидании. Могучая лапа чиркнула по спине.

- Уоу! - изрекла огромная морда.

Эл первой кинулась на него, они кубарем в обнимку покатились в сторону двери. Ее обдало мощной волной притяжения, медальон вспыхнул, время будто бы растянулось. Эл изогнулась, выскальзывая из объятий зверя, меняя направление, лапа шлепнула ее по затылку. Борьба завершилась ее победой. Зверь распластался на спине, раскинув лапы, клацая челюстями, а она оседлала его и вцепилась в то место, где, если бы это был земной зверь, могли быть уши, крепко захватив морду, и пригвоздив ее к земле.

- Попался! - торжествующе и беззлобно провозгласила она. - Это мой мир!

Эл впилась в него взглядом, он зажмурился, скорчил гримасу да такую, что вся его морда сморщилась, образуя смешные складки.

- Фыф!

- Ну, конечно! Проигрывать мы не любим! - Она чмокнула эту груду складок, засмеялась и добавила заискивающе. - Хочешь камушек?

Складки разошлись и два любопытных больших глаза по очереди, поскольку он не мог их свести так близко, посмотрели на нее с интересом и одобрением.

Эл слезла с него, отойдя на безопасное расстояние от двери, он тут же вскочил.

Этот экземпляр был высотой ей по пояс, в прошлый раз она видела и покрупней. Он ожидал обещанного угощения. Эл добыла запасенный заранее кристалл из-за пояса, он был приличного размера, так что врезался в бок. Она подбросила его, и он незамедлительно исчез в пасти зверя. Раздался хруст и характерное:

- Тьфу!

В нее угодила два осколка.

- Фыф!

- Да-а, - протянула она. - Прости дружище, я не учла, что тут они совсем меняют свойства и в воде растворяются. Дома пообедаешь.

Он разочарованно разлегся у ее ног и отвернулся. Она присела, ласково потрепала его по холке.

- Тут намечается маленькая война. Представь, если бы на тебя напал твой любимый брат, или мама.

- Фыф.

- Я знаю, что у вас это невозможно. И все же тут такое произойдет. Я хотела бы остановить это безумие и мне придется совершить то, что все сочтут чудом. Но мы-то с тобой знаем, что чудес не бывает.

***

Спутники Эл следили из-за уступа в ожидании очередной атаки.

- Я говорил, что они нас предадут! Им нужны реликвия и власть. Эл в обители. Реликвия у нее! Все что им нужно - это грамотно атаковать! - с яростью рявкнул Эйлифорим. - Все эти переговоры - пустое колыхание воздуха. Им известно о нас, о том, что нас мало, что она с нами. Я не ждал от Эл такой беспечности! Теперь их не меньше сотни! Я боюсь, что утром будет последний штурм. Нас мало, мы им не поможем.

- Колдун у нас. Они не будут знать, где она находится, - утешал себя Мейхил.

У него все внутри похолодело, когда отряд из сорока воинов, который шел навстречу с ними, изменил прежнему решению и воссоединился со штурмующим обитель отрядом. Ни у кого из их команды не было возможности проникнуть в обитель и помочь Эл.

Сзади послышался шорох шагов и позвякивание. Шейси остановился поблизости от них.

- Напрасно вы тут шумите. Вас заметят.

- Твои друзья, - пошутил Мейхил.

- Я не уверен, что мой покровитель пойдет на приступ. Я наблюдаю явное постороннее влияние на его ум. И все же он не забыл обещание, которое дал Эл. Ее сила и слово, тоже немало значат. Будут переговоры, потом ночь, а там и Эл подоспеет. Нам тут нечего делать. Не будем же мы в таком количестве нападать на сотню.

- У нас есть оружие, которое их сокрушит, - заявил Эйлифорим.

- Сомнительное заявление. Вы едва им владеете. Она вооружила вас для других целей. Те, кто ожидают окончания осады, чтобы пройти к двери - вот достойная внимания цель. Капитана Мейхила убеждать не стану, а вот ты, командир, должен соображать, что нам важней остановить королеву и ее отряд.

- Хочешь увести нас отсюда? - усмехнулся Эйлифорим.

- Да. Увести навстречу вашей судьбе, - убежденно сказал Шейси.

Бледный и усталый "принц" поддержал Шейси.

- Для вас наши соплеменники выглядят почти, как всемогущие, сильные и непобедимые силы. Но мы-то с карликом знаем, чего они стоят. Их нужно удержать подальше от двери. Если они учуют ее близость, то никакие жертвы их не остановят.

- Нужно устроить им засаду. Горы - удобное место для коварных методов войны. Есть, где спрятаться, - убеждал колдун.

- И нас больше, - согласился с ним один из воинов, тот, кто лучше всех стрелял. - Дадим им бой. А Эл оставим королеву.

Эйлифорим прочел согласие в глазах подчиненных.

- Арьес и Мейхил останутся здесь. Остальные готовьтесь к схватке.

Шейси воспользовался тем, что движется медленнее других, и дернул за полу одежды своего соплеменника.

- Помоги им. Она простит тебя, - сказал он сочувственно.

"Принц" был слишком измотан, чтобы возражать, но Шейси уловил в нем оттенки злорадства.

- Если предашь ее и их, я сам тебя убью, - предупредил Шейси.

Кто-то сзади подтолкнул Шейси.

- Не отставайте.

- Капитан Мейхил?

Мейхил тряхнул своим оружием.

- Я убежден, что смогу стрелять лучше многих. Эл просила не думать о ней. Сидя на одном месте, я обещания не исполню, а бой хорошо отвлекает от тяжелых раздумий.

- Не страшно новое свидание с королевой? - спросил Шейси.

- Нет, - твердо ответил капитан. - Пусть она пугается. Я же умер. И у меня есть план. Ты колдун и можешь сотворить иллюзию.

- Самую изощренную, - хихикнул Шейси. - Почему ты вдруг стал мне доверять? Я догадываюсь.

- Потому что она тебе доверяет. Я поговорю с командиром, ему понравиться мой план, - с азартом заявил Мейхил и обогнал обоих.

Шейси так и плелся в хвосте цепочки.

- Стойте! - окрикнул он. Он указал в сторону. - Тут. Нужно ждать тут.

Эйлифорим выслал вперед двоих воинов, чтобы они подали знак, а остальные под руководством Шейси и Эйлифорима были укрыты за камнями.

- Для колдуна у тебя неплохие воинские способности, - заметил Эйлифорим.

- Ты обижаешь меня, - возразил Шейси. - Я служу воину, воспитан среди воинов, даже моя спасительница - воин.

К ним приблизился "принц".

- Я рассыпал достаточно камней. Капитан не хочет отходить дальше, но его собьет с ног взрывом, или он попадет под выстрел. Кого из вас он слушает?

Эйлифорим направился к капитану.

- Безумная затея, но эффектная. Местные не так глупы, как казалось мне когда-то прежде. Но я полагаю, что тут сказывается ее влияние, - заметил "принц". - Как ты считаешь, она вернет мне силу?

- Не знаю, - усомнился Шейси. - Ты сильно ее рассердил.

- Это я подсказал, что поможет их напугать. Наши соплеменники не приписывают большого ума местным жителям, а тут затея достойная лекционного курса по нападению на малые группы. Жаль, что я слаб. С радостью сцепился бы с одним из них.

- Как легко ты отрицаешь и презираешь законы. Мы не должны сражаться с теми, кто одного с нами мира, - возмутился Шейси.

- Это ты говоришь? Ты нигде не будешь своим. Я начинаю верить, что ты решил остаться здесь. Перестань изображать смирение. Ты явился сюда за тем же, зачем здесь Настоятель Обители и я. Все мы желаем одного - вернуться. Вернуться. Вернуться. Она обладает ключом и откроет нам двери.

- Нет. Она пришла сюда, чтобы сокрушить бывшую королеву. Не ключ, а меч - ее оружие, - возразил Шейси.

- Ха-ха. Профан. Он не настоящий.

- Ключ? - Шейси даже испытал некоторую радость.

- Меч, болван. Он не настоящий. Я сам был свидетелем того, как она призналась в этом обитателям гор. Не представляю, как она собиралась соперничать с великой, не имея чем себя защитить. Она попросила оружие именно под этим предлогом.

Шейси смотрел на него снизу вверх, он затаил дыхание и отшатнулся.

- Что же будет? - прошептал он.

- Каков бы ни был итог, кто-то откроет двери и войдет в них. Там буду и я, - заявил "принц".

Шейси отрицательно мотал головой и стал отходить.

- Не смей им рассказывать, - с угрозой сказал он.

- А мне не выгодно. Они верят в ее могущество. Что ж, меня даже забавляет этот ход событий. Все так неоднозначно, зыбко, а потому интересно. Подобного представления в нашем родном мире не увидишь. Я увижу несколько битв. Сразу. На этом осколке мира разыграется красивое действо с умиранием и жертвами.

- Тогда найди себе место поудобнее, а главное безопасное, - раздраженно сказал Шейси.

- Уже нашел.

Он удалился за высокий острый выступ скалы.

Шейси направился к Мейхилу. Эйлифорим убедил его отойти чуть дальше, а сам же укрылся за камнями.

- Ты не должен иметь посторонних мыслей, - стал наставлять Шейси. - Иначе, я не смогу управлять тобой. Я окутаю твой ум пеленой воспоминаний, и ты будешь уверен, что вновь переживаешь прежние события.

- Ты это уже говорил, - напомнил Мейхил.

- Я просто зол, - признался Шейси. - Правда от этого у меня только лучше получается.

- На кого зол?

- На ход событий, - проворчал Шейси. - Замри, и вызови из памяти себя прежнего…

***

Как, оказывается, полезно сменить точку зрения. Уйти из тени обыденного восприятия. Ход событий, который казался логичным и естественным, утрачивает стройность. Не все так однозначно. Не все, оказывается, логично. И прежний верный выбор перестает быть таковым.

Она никогда прежде не пыталась пережить преображение в этом мире, но снова, как множество раз раньше, она сравнила этот мир с земным, и ощущения с земными. Недавно она размышляла о Мейхиле, о том, что стремительное изменение способностей делает его уязвимым, вспоминала, как все было с ней. И теперь память точно сопоставила старые воспоминания с новыми. После выброса энергии на Земле, то, что она именовала "приступом экзотической болезни" наступало расширение границ, точнее их полная утрата, когда любая точка пространства, куда достигает мысль и воображение становится осязаема. И ни что уже не могло сравниться с погружением в покой и ясность. Здесь решались все вопросы, точнее не возникали за ненадобностью, отсюда начиналось движение в глубь событий.

Эл выскользнула из обыденного состояния. Случилось все стремительно. Ей даже показалось, что ее лохматый знакомый вовсе не участвовал в процессе. Она только взглянула в округлые зеркала его глаз, чтобы увидеть собственное отражение в них. Образ был мимолетен, лишен точных форм. И на самой границе двух состояний мелькнула мысль, что так она станет чем-то третьим.

И вот теперь ей предстояло решить, кто предстанет на поле битвы. Первым желанием было остаться собой. Сотворить "чудо", "явление" не мудрено при ее-то возможностях. Но за "чудо" ей придется отвечать. История с Гиртской девой по сути хорошо демонстрировала процесс. Там народу было больше, и участники действа не были искушенными в таинственных явлениях. Этот случай опаснее. Зрители, все как на подбор, со своим представлением о мире и его обитателях, и каждый по-своему понимает ход событий, каждый пытается найти доказательства своей маленькой теории жизни. Да и у нее цели другие. Переиначивать общепринятые представления о том, как живет этот мир, в ее планы не входило. Так не лучше ли остаться собой и принять бой в рядах людей, тем самым не заострять внимания на своей персоне?

Следующий поворот сил стер эту точку зрения. Наступило иное осознание происходящего. Каков будет выбор: минимум жертв или максимум возмездия? Что стоит вызвать панику в рядах осаждавших одним своим появлением? Практика известная и опробованная ею еще во времена Нейбо. Родить очередную легенду о воине способном разогнать войско, тем самым вызвать поклонение силе?

Просто быть солдатом и уговорить себя, что ты выполняешь приказы, трудно так же знать, что силой нельзя решить толком ни одну проблему, кроме перемещения тяжестей. А что делать, если битва объявлена, принято решение участвовать в ней, когда отказаться невозможно, когда от следующего шага зависят судьбы всех, кто выйдет сражаться? И тут она не рядовой вовсе, не одна из сторон, она игрок, который выстроил два ряда шахматных фигур и играет за двоих. И выбор за ней. Черные или белые? Мат или ничья? Кто победитель, а кто побежденный? Вот так задачка! И только одно известно точно - произвол Фьюлы дорогой ценой обернется для обоих миров. Просто вытащить из грядки сорняк не получиться, он так глубоко запустил корни, так обвил ими все в округе, что останется яма.

Воспоминание о Фьюле вырвало ее из круга размышлений и заставило увидеть воочию реально происходившие. Она отказалась от сопровождения, предпочла достичь двери в одиночку, трудным путем, откуда ее не ждали. Пока что, она находилась далековато от цели и от войны, причиной которой явилась. Этого хода Эл ожидала от нее в ряду других вариантов. Она выбрала одиночество. Охрана оставила ее и пошла прямиком к Обители в надежде сокрушить этот щит и достичь прохода в свой мир. Время и место им было известно. Впору встретиться ними и выдворить домой. Но поздно. На их пути встал отряд Эйлифорима. И Эл с тоской поняла, что сама толкнула их на этот шаг.

Четверо молодых жрецов двигались цепочкой по единственной, узкой тропе, единственному пути к Обители. Эйлифорим спрятал отряд среди камней, а на самой тропе в гордом одиночестве стоял Мейхил.

Недалеко копошился Шейси, он тряс амулетами, пытался войти в транс. Малыш Шейси. Он недооценил капитана, ничего у него не выйдет. То, что они затеяли - невыполнимо. Мейхил думал, что ему довольно закрыть глаза и вспомнить смерть его отряда и этого будет достаточно, чтобы внушить четверке чужаков трепет. Ведь он явился из мира мертвых. Он убит, но не исчез до сих пор. Само по себе уже забавно. Если бы навстречу ему шли простые воины или разведчики, каким некогда был Бадараси, то эффектное видение на тропе подействовало бы, и Эйлифорим выиграл бы нужное время для окружения и атаки. Но те четверо не случайно направлены в помощь великой, и они хорошо разбираются в том мире, который посетили по щекотливому делу. Еще двадцать шагов и Мейхилу не устоять на их пути.

Будь он одним из ее спутников, она позволила бы ему стать героем, совершить эту безумную попытку остановить тех, кто сильнее его и в войне, и в знании. Он принял бы смерть, как подобает храбрецу. Но сердце Эл защемило от таких мыслей, стало горячим. "Нет", - гулко отозвалось в душе. И она ненадолго потеряла его из виду. А дальше решение пришло само, действие последовало незамедлительно. Она вспомнила его фразу: "Ты не должна сражаться, я буду сражаться за тебя".

Она никогда раньше не вторгалась в сознание другого, не пыталась кем-то управлять, разве что чуть-чуть, ненадолго.

Она увидела мир его глазами, ощутила его чувствами. Он в последствии с недоумением будет вспоминать эти минуты. Ведь схватка длилась именно столько.

Затея была умной. Разряд излучения, который был в него направлен, достиг круга, выложенного из тех камешков, что они собрали. Круг полыхнул стеной огня, погасив излучение, защищая Мейхила от смерти. На флангах из-за камней поднялись воины Эйлифорима и выстрелили одновременно. От удара камни вспышками окружили четверку, заставив их сбиться в кучу. Однако, ни один выстрел цели не достиг, не вызвал никаких последствий кроме мгновенного испуга с обеих сторон. Когда пламя угасло, четверка стояла в круг, готовая к обороне, воины спрятались в укрытия, а Мейхил стоял на своем месте. Один. Пока воины Эйлифорима перезаряжали свое примитивное оружие, четверка открыла огонь по скалам. Охранникам короля в голову не пришло, сменить место расположения. Удары приходились по тем камням, за которыми они сидели. Их врагам удалось запомнить, откуда стреляли, а дальше - средних способностей хватило бы, чтобы распознать живое существо за скалой. Один из четверых с усмешкой целился в Мейхила и не стрелял, предвкушая безвыходную ситуацию врага. Он медлил. Оружие Мейхила было заряжено, он пока не выстрелил, опасаясь подпалить себя. Жрец медлил в презрительном довольстве. Промедления было довольно, чтобы нажать на спуск. Он выстрелил с бедра, его нехитрой подготовки в стрельбе хватило, чтобы меткий стрелок - Эл, не промахнулась.

Удар и вспышка огня разметали тело противника, разбили круг обороны. Тут он понял, что тело слушается не его, что кто-то другой дал команду: бежать. И тут промедлил Мейхил, его собственный ум задержал движение тела. Другой из оставшихся троих повернул оружие в сторону наглеца. И этот уже не медлил. Он выстрелил. И тут даже Эл уверовала, что пришел конец. Из-за ближайшего камня способного стать укрытием метнулась фигура…

***

Мейхил очнулся оттого, что его кто-то тряс. Он все четко ощущал, в отличии от того, что было совсем недавно. Там он словно сквозь туман видел события, как сторонний наблюдатель. Он поклялся, что не позволит больше никому доводить себя до подобного безучастного состояния. Он не смог бы передать, что чувствовал, что пережил. Ничего, кроме отупения.

- Ты немного ранен. Ожог в боку - не опасно.

Мейхил сел, все еще собираясь с мыслями. Он оглянулся. Рядом сидел Эйлифорим, поодаль стоял знакомый Эл, тот бледный, похожий на Шейси. Мейхил поискал колдуна, и не нашел.

- Где Шейси? - спросил он. - Он одурманил меня. Какое мерзкое состояние.

- Он мертв, капитан. Он тебя закрыл от выстрела. Эл очень расстроиться, когда узнает, они дружили и хорошо понимали друг друга.

- Где все? Где те четверо?

- Их нет. И нас осталось трое, не считая тебя. Уцелели те, кто быстро сообразили, что нужно двигаться. Мы их уничтожили. Мы впервые в истории нашего народа их остановили. Я должен бы ликовать.

Эйлифорим был мрачен, закрыл глаза, лицо его было выпачкано копотью, кровью и пылью гор. Мелкие камешки застряли в одежде. Он сник, сидел рядом обреченный, словно непомерный груз лег на его плечи.

- А я? Что было со мной? - спросил Мейхил.

Он еще не уловил тона трагедии в словах командира. Он еще не понял, что все, кто уцелел, сидят рядом. Их было только трое, включая командира.

За его правым плечом маячила бледная фигура. Он единственный стоял. Это его взгляд вернул Мейхила к реальности. Взгляд был красноречив. В нем Мейхил прочел сомнение и удивление. Такой взгляд бывает у того, кто увидел что-то нереальное. Он рассматривал Мейхила, а Мейхил изучал его. Каждый из них сделал свое заключение.

- Пилот? - с сомнением спросил тот.

Мейхил его не понял, поэтому отрицательно замотал головой. В ответ услышал смешок и замечание.

- Она при стрельбе не целится, эта маленькая деталь, очевидно, дань тому оружию, которым она пользовалась прежде.

Мейхил опять не понял его и снова огляделся.

- Шейси, - произнес Мейхил. - У него что-то не вышло?

- Мы этого не узнаем, - ответил Эйлифорим. - Мы должны встать и вернуться к Обители. Я надеюсь, что мы еще успеем защитить Эл.

Мейхил вспомнил, как очнулся от беспамятства и осознал гибель своего отряда, Эйлифорим переживал что-то подобное.

Командир дал приказ и остался сидеть, а его уцелевшие подчиненные нетвердо поднялись и встали на тропе в ожидании. Вместо него поднялся Мейхил. Один из двоих посмотрел на него и сделал жест, которым охрана короля приветствовала только Мелиона, что означало большое почтение. Мейхил посмотрел на них с удивлением. Второй повторил жест товарища, и они несколько мгновений так приветствовали его.

- Что происходит? - спросил Мейхил.

- Это означает, что сегодня ты совершил невозможное, - отозвался с усмешкой знакомый Эл.

- Мальчик, что нас сопровождал от подземелий тоже погиб, - заговорил Эйлифорим. Некому будет вернуть оружие. Соберите все обломки, и мы спалим их. Наше оружие мы возьмем с собой. Да простит меня Эл, но я должен ее защитить.

Двое подчиненных Эйлифорима пошли исполнять приказание. Мейхил остался стоять. Он снова вернулся в тот туман, пытаясь уловить обрывки сцен, которые видел, но никак не мог проследить цепь событий, словно его здесь не было.

- Не я сражался. Это Шейси. Он. Не я, - наконец стал возражать капитан. - Там был не я.

- Не могу с этим не согласиться. Коротышка всегда мечтал быть этаким красавцем, пусть и по местным меркам. Ему не удалось прославиться, на тропе же стоял ты, - заметил бледный.

Он приблизился и встал рядом с Мейхилом.

- Все почести достанутся тебе, а про безродного коротышку-колдуна вспоминать как-то неловко. Что это за герой?

- Умолкни! - рыкнул Эйлифорим. - Малодушный трус. Мое оружие еще заряжено, о тебе никто не станет сожалеть. Настанет день и наш маленький спутник получит должные почести, я клянусь в этом, как свидетель сегодняшнего дня. Пока жив я, и о нем не забудут.

Мейхил кивнул в знак согласия, но сделал так, только потому, что гневный тон Эйлифорима заставил его согласиться. Редкость, чтобы командир королевской стражи гневался.

***

Бадараси чувствовал усталость. Ночь он провел в совещании с предводителем западного народа.

Накануне вечером в долину ворвался гул боя. Этот звук был незнаком местным обитателям. Это была канонада. Эхо ее докатилось до стен обители, вызвав суеверный ужас среди его учеников и в стане врага. Бой был коротким, эхо стихло. В самой обители и вокруг все замерли, ожидая повторения незнакомых звуков.

Наставник воспользовался замешательством. Он пришел в лагерь неприятеля один, правда, вооруженный мечом Эл. У него когда-то было двое учеников из западных земель, он помнил, как они были упрямы. Они не остались надолго.

Предводитель взирал на него, по крайней мере, как на равного. Неизвестный гул он припас как знак устрашения, но молчал о нем, пока собеседник не спросит сам. Бывший стрелок догадался, что честь ему сделало знакомство с Эл. Потенциальный король долго косился на рукоятку, но спросил только к середине ночи, когда не о чем было уже беседовать.

- Твое оружие необычное?

- Да. Мне подарил его друг.

- У этого друга лиловый пояс и дерзкий нрав, он миловиден и молод. Он поклоняется владычице и очень хорошо умеет убеждать, - хитро пояснил вождь.

- Вы знакомы? Тогда нет необходимости объяснять, откуда у меня оружие, - ответил Наставник.

- Значит, она в обители? Почему не пришла с тобой?

- Она занята. Она проделала путь такой утомительный. Вы встречались дорогой, говорить с тобой снова она не сочла нужным. Ты нарушил свое обещание. Отступи или встань на ее сторону. У вас уже был договор. Не вызывай ее гнева. Я его изведал на себе. Это было давно, но воспоминания еще свежи.

Эти слова на все лады он повторял всю ночь. Вождь каждый раз уклонялся, пускаясь в рассуждения.

- Ее видели на стене. Мои воины унижены тем, что она сражается дубиной, - заметил вождь.

- Она уравнивает шансы. Подумай сам. Такие, как она, не появляются случайно. Не гневи небеса, отступи.

Тот игнорировал его тон предупреждения. В который раз. Но его не раздражала настойчивость Наставника. О плачевном положении защитников он хорошо знал, ему нужны были не просто уступки, а покорность. Наставник не мог склониться перед ним, в нем еще жила гордость старого солдата, поэтому он продолжал уговоры.

Вождю был интересен этот персонаж. С тех пор как колдун-карлик примкнул к Эл и ее спутникам, ему было скучно в ожидании следующего витка событий. Он любил умные и содержательные беседы, а беседовать с таинственным Наставником Обители Хранителей Дверей, очень льстило ему. Но от последнего штурма он не отказался. Желание победить было велико. Он сметет непокорных, чтобы учредить новую обитель от своего имени. Присутствие в обители девушки делало битву более интересной. Оказавшись в роли трофея, она уже не станет говорить с ним на равных, не посмеет предостеречь его от ошибок. Она станет просто женщиной.

Он в очередной раз размышлял в этом русле, когда Наставник произнес:

- Она великая. Я страшусь назвать ее ранг.

Вождь испытующе посмотрел. Новость была необычной. И все же он счел, что Наставник решился запугивать его.

Наставник был удовлетворен тем, что стер маску надменности с лица вождя, хоть и столь решительным заявлением.

- Она не тронет твоих воинов, - добавил он. - Но убьет тебя. Она обещала тебе правление, а взамен она потребует исполнения ее воли.

- Откуда тебе это известно! Не прошло и десятка дней, как я беседовал с ней. Она действительно намекала, что я гожусь в короли. Да-да. Она так и сказала: "гожусь". Впрочем, я не заметил, чтобы она вела себя, как великая.

- А ты видел много великих? - тон наставника стал насмешливым. - Если только вашу королеву. Эл. Само имя несет в себе осколок величия. Ты произносишь его, как простой звук. Твой колдун не слишком образован, но он мог бы поведать тебе, каким образом она спасла ему жизнь.

- Так они знакомы? Мой Шейси? Видимо, у вас троих был сговор. И она держит вас всех при себе. Новоявленная королева. И ты это знал.

- Это мой дар, узнавать раньше, - строго произнес Наставник. - Я знаю, а ты домысливаешь. Посмотри на меня, или ты прежде не видел существ из моего мира? Мы с твоим колдуном хоть и разные в размерах, но одного племени, как у вас принято говорить. Я уверен, что он просил проявлять к ней почтение. Я требую того же. Ты думаешь, что снизошел до беседы с ней и со мной. Сомневаюсь, что тебе удастся похвастаться этим после этой ночи. Она наделила меня властью и дала поручение хранить двери, а ты встал на сторону другой беглой великой. Ты оказался в положении, когда успех сомнителен. Сметешь обитель - окажешься лицом к лицу с ней. Не советую.

- Грозишь? Что ты можешь с десятком против сотни.

- Нас больше чем десяток. И каждый стоит пятерых. Ты потеряешь половину своих воинов ради собственного тщеславия. Твоя земля оскудеет воинами, а новых ты не соберешь быстро. Ведь ты думаешь, что королевская власть держится на силе. Я когда-то думал так же.

- Что же изменило твое мнение?

- Этот мир.

Вождь усмехнулся ответу.

Наставник замолчал. Теперь нужно говорить медленно и делать паузы. Это утомит собеседника, во-первых; и даст им еще немного времени, во-вторых.

Заминка произошла сама собой, когда из темноты вынырнула высокая фигура в порванных одеждах похожих на жреческие.

Собеседники переглянулись. За высокой фигурой следовали воины, но они не пытались удержать жреца. Он склонился в почтительном поклоне, сначала поклонился Наставнику, потом вождю. На нем не было пояса полагающегося его сану. У Наставника память была цепкой, он видел пояс на девушке. Этот жрец - спутник Эл? Но на дальнейшие размышления времени не было, визитер рисковал жизнью.

- Рад, что застал вас обоих. У меня плохие новости, - произнес он певучим голосом.

- Как твое имя?! - недовольным тоном спросил вождь.

- Арьес. Я из ордена владычицы.

Наставник вдруг встал и поклонился.

- Она достигла нас, - сообщил он.

- Я знаю, - кивнул Арьес. - Мне нужно к ней. Пропустите меня через стену. Одного.

- Ты спятил? - тем же недовольным тоном спросил вождь. - У меня спроси.

- Я надеялся на милость обоих.

Наставник изучал облик нового знакомого с интересом.

- У тебя дар? - спросил он через паузу.

- Да, - не стал скрывать Арьес. - Мне нужно к ней.

В ответ вождь посмотрел грозно. Наставник же возражал коротким кивком головы.

- Это невозможно. Но ты увидишь ее. Утром, - сказал он.

- Так она не пошла к двери?

- Она еще не ушла.

- Благословенные небеса, - выдохнул облегченно Арьес.

- Чем же она занята? - поинтересовался вождь с усмешкой.

- Готовится к сражению, - ответил ему, наконец, Наставник.

- Нет, - возразил Арьес. - Ей нельзя воевать. Нет-нет. Зачем вы позвали ее?

- Я ее не звал, - возразил Наставник, - она сама пришла.

- Вы призывали ее на помощь? - уточнил Арьес.

- Да, - прямо ответил Наставник.

Добродушное лицо жреца изобразило уныние.

- Ну, зачем же непременно нужно было ее просить? - вздохнул он.

- Я пытаюсь убедить моего противника в тщетности его осады. Он мне не верит. Ты попытайся. - И наставник впервые широко улыбнулся жрецу.

Жрец выглядел уверенно, для одиночки вошедшего во вражеский стан. Наставник припомнил лиловый пояс и опять улыбнулся. Если она приняла от него вещь, значит, безоговорочно доверяет.

- Какие доказательства будут самыми вескими? - задал вопрос Арьес с присущим ему спокойствием.

- Она сама, - усмехнулся в ответ вождь.

- Тогда ждите рассвет. - Арьес заметил, что Наставник обители вооружен мечом Эл. Это позволило более спокойно отнестись к воинственным настроениям девушки. - Осталось не так долго ждать.

- Ты намерен примкнуть к защищающимся или будешь наблюдать? - снисходительно спросил вождь.

- Это как ты решишь. Можешь отпустить меня в обитель, можешь оставить пленным.

- А если я дам тебе оружие?

- Я не воюю. Сан не дозволяет.

- Я отпущу вас обоих в обитель. К рассвету. А теперь не могли бы мы поговорить о чем-нибудь отвлеченном. Я не изменил решения и не изменю.

- Когда я шел сюда, у меня не было намерения развлекать кого-либо. Мне нечего тебе рассказать. Кроме легенд, - ответил Арьес.

- Тогда расскажи легенду, - одобрил вождь.

- Слышал ли ты о Гиртской деве?…

***

Ночь настигла их внезапно. Они не далеко отошли от места схватки, когда темнота окутала пространство и отрезала им путь назад. Они забыли о том, что ночь придет.

Мейхил даже сумерек не заметил. Его мутило после странного сражения. Туман в его голове так и не рассеялся. Он какое-то время надеялся, что придет в себя и вспомнит события этого вечера. Напрасно. В памяти образовалась дыра. Это волновало его больше, чем безопасность Эл.

Он лежал на камнях лицом вверх и смотрел на звезды. Каждый раз за последнее время, когда он вглядывался в ночной небосвод, он вспоминал любопытного мальчика, который заставил Эл раскрыть свои познания о том высоком мире, где царит темнота, где свет заключен в маленьких точках. Мейхилу стало немного не по себе. Он помнил тот мимолетный разговор. Чтобы так уверенно говорить о звездах и свойствах пространства, нужно там побывать. Она была? В который раз его посетила провокационная мысль: "Откуда она?" Сейчас смысл жизни для него заключался в этой девушке.

Кругом стояла тишина. Усталость заставила всех замкнуться и замолчать.

Мейхил подумал, что он должен бы выразить Эйлифориму и оставшимся в живых воинам соболезнования, разделить их скорбь. Только ни боли от утраты, ни подавленности он не чувствовал, поскольку не считал себя участником происшествия, он был не здесь.

Усталость взяла верх, он погрузился в пучину образов и видений. Его бросало от одной картины к другой, события бессвязно сменяли друг друга, голоса, люди, горы, долина, - все это выстроилось в необъяснимом порядке.

- Мейхил! - раздался рядом резкий окрик. Он мгновенно очнулся. - Святые небеса. Я думал - ты умер.

Над ним склонился Эйлифорим. Мейхил очнулся в свете утра, а совсем недавно была ночь.

- Почему рассвет? - спросил Мейхил.

- Рассвет? Да. Рано. Может быть, в горах так положено, - сказал Эйлифорим.

Он странно смотрел на Мейхила. Взгляд его был подозрительным и жестким.

- Ты окрикнул меня. Зачем? - спросил Мейхил.

- Я не просто окрикнул, я тряс тебя. Ты был недвижим, словно вот-вот начнешь исчезать. Я испугался, что небрежно отнесся к твоей ране.

- Это пустяки по сравнению с тем ужасом, из которого меня вытащила Эл.

Мейхил склонился, чтобы через дыру в одежде посмотреть ожог. Кожа была чистой.

Он поднял удивленный взгляд на Эйлифорима. Тот состроил гримасу мол, а что ты ожидал. Мейхил сунул руку в дыру и убедился, что кожа здоровая.

- Я не ранен, - пробормотал Мейхил, все еще сомневаясь.

- И ты впал в это странное состояние, как она, - усмехнулся Эйлифорим.

- Эл, - вспомнил Мейхил. - Уже утро.

- Да. Нам нужно спешить. Этот бледный знакомый Эл ушел ночью в неизвестном направлении, боюсь, как бы он нас не предал. Эл была к нему строга. Мы не будем искать его, мы скроемся сами. Вставай.

Обратный путь показался короче. Мейхил заметил, что они освоились в этой непростой местности и двигались так быстро, как позволяли силы. Оружие было заряжено вопреки приказу Эл. Сомнительное намерение, если их встретит сотня. Они вышли в долину, когда утро сменилось днем. Они долго изучали пустую долину. Никаких следов осады не было. Вдали виднелась недостроенная стена, а у ее подножия - ни души.

Опасаясь подвоха, они стали метаться по долине от камня к камню, выискивая укрытие.

- Где Арьес? - раздраженно спросил Эйлифорим, он обещал нас встретить.

И Арьес их встретил. Его приметная фигура вышла навстречу из ворот обители.

Он шел один с присущей ему умиротворяющей полуулыбкой. Он без слов обнял Эйлифорима.

- Новый день, брат. Ничего не рассказывай. Я знаю, что произошло, - приветствовал он.

- Что произошло? Где люди запада? - стал расспрашивать Эйлифорим.

Мейхила больше интересовало, где Эл, но он промолчал.

- Они ушли. Снята осада, - уверенно ответил Арьес.

- Я не понимаю. Как? - спросил Эйлифорим.

- Гиртская дева. Здесь появилась Гиртская дева.

Взгляд Арьеса стал хитрым. Он смотрел на Эйлифорима, как на младшего, как на мальчика, который не понимает очевидного.

- А Эл? Она участвовала в битве? - не выдержал Мейхил.

- С Эл все хорошо. Да и битвы никакой не было. Ее просто не было.

- Они вот так просто ушли? - усомнился Мейхил.

- Не так просто. Это было чудо. Заметили, что рассвет был странным? Она была не одна. Ее сопровождало удивительное существо. Я полагал, что таких не бывает. Я только видел картинки в рукописях, полагал, что это фантазии.

- Брат. Опиши внятно, - потребовал Эйлифорим.

- Вам нужно отдохнуть. Вас ожидают в обители. Они сами измотаны, но окажут вам должный прием. Идите за мной.

- Арьес, а где Эл? - уже подозрительно спросил Мейхил.

- Дежурит у двери.

- Я пойду к ней, - твердо заявил Мейхил.

- Если Настоятель разрешит, - усомнился Арьес.

Мейхил смирился, но тревога снова стала терзать его.

Они вступили в пределы обители то, что они увидели было сосем не знакомо им. Нигде больше не было подобной архитектуры с прямыми угловатыми линиями. Стена была самостоятельным сооружением и такой широкой, что на ней смогло бы выстроиться шеренга в десять человек.

В маленьком дворе их встретили все оставшиеся обитатели, включая Наставника.

Мейхил опешил. Его лицо имело сходство с поверженными вчера врагами. Он один из них?!!!

Настоятель ответил на его немой вопрос почтительным поклоном. Его лицо показалось Мейхилу строгим со следами усталости. И только его лицо, в отличии от всех других, не было окрашено невероятным счастьем. Другие лица сияли. Радость эта относилась не к появлению гостей, как и Арьес, они явно что-то пережили этим утром.

Арьес приблизился к Настоятелю, который оказался выше жреца на голову. Настоятель склонился, Арьес что-то ему объяснил, Настоятель одобрил просьбу и поманил к себе Мейхила.

Мейхил с опасением встал напротив этого необычного человека. Настоятель молча осмотрел капитана, потом перевел вопросительный взгляд на Арьеса. Арьес тоже ответил вопросительным взглядом.

- Пустите меня к двери, - попросил Мейхил.

Настоятель снова внимательно его осмотрел. Потом кивнул.

- Скоро. Ты торопишься.

- Если я не потороплюсь, она может погибнуть, - выпалил Мейхил.

К нему подошел Эйлифорим.

- Не напирай, капитан, мы здесь только гости. Они все хранители.

- Скоро, - повторил Настоятель.

Глава 8 "У кинжала и меча рукоятки равной силы"

Настоятель отпустил Мейхила к двери и дал в сопровождение одного ученика. Молодой человек пребывал в таком возбуждении, что Настоятель сжалился.

- Мне показалось или…

- Он влюблен, - подтвердил Эйлифорим.

Они сидели в той самой комнате, где Настоятель принимал Эл. Арьес сидел у маленького окошка и смотрел во двор, где ученики обители ухаживали за двумя воинами Эйлифорима. Он полагал, что Настоятель пригласит к себе всех, но он учел ранги и простых воинов к себе не пустил. Впрочем, эти двое еще услышат удивительную историю о Гиртской деве, и если удивятся то лишь тому, что она была так близко от них. Арьес надеялся, что Мейхил единственный из отряда, кто не понял, кем является Эл.

- Я рад тому, что обитель устояла, и люди запада ушли, - заговорил Эйлифорим.

- У нас был убедительный аргумент, - со смехом заметил Арьес.

Настоятель не поддержал его веселья.

- Мы не сражались, а вот вы совершили невозможное. Я видел ваше оружие, чтобы им сражаться, нужно умение и отвага в паре с безрассудством.

- Это невозможное далось нам слишком дорогой ценой. Я потерял свой отряд, колдун погиб - закрыл собой капитана. Затея и верно была безумной. Я бы счел знаком судьбы, что мы выжили.

- А это и есть знак, - согласился Арьес. - Тебе совсем не интересно, что произошло здесь?

- Я догадываюсь, что Эл отпугнула их, а подробности меня мало интересуют. Я вижу, что ты горишь желанием рассказать.

- И оно сильней твоего желание слушать, - заметил Арьес.

- Он устал, - заключил Наставник. - Мы уходим. Отдыхайте тут. Сюда никто не приходит, кроме меня.

Они ушли тихо. Эйлифорим, наконец-то, остался один и мог дать волю своему горю. Им овладело сильное отчаяние, и он мысленно молил о прощении своих погибших друзей. Как бы он ни был строг, но старый Мелион воспитал в нем братское отношение к починенным. Эйлифорим отдался своей скорби.

Наставник и Арьес прогуливались по стене. Наставник оценивал ущерб, а Арьес ожидал вопросов.

- Меня удивляет новость об этом молодом человеке. Я бы назвал его надежды оскорбительно дерзкими, - заговорил Настоятель, скидывая со станы осколки разрушенной кладки.

- Он не знает, или не хочет соглашаться с тем, кто она, - ответил Арьес. - Эл он тоже нравится, это не просто покровительство.

- Он не совсем обычный смертный. Это, возможно, привлекло ее. Не поверю, что она способна на чувства. Она безжалостна, как истинная слуга Владыки.

- Эл способна на чувства, на самые возвышенные. Иначе, она не пробуждала бы их в окружающих, - возразил жрец.

- Я знал ее иной. Она была жестока со мной.

- К вашему народу у нее другое отношение, вы более развиты, чем мы и потому и требования выше. Это она поручила вам охрану двери?

- Не совсем так. Она отправила меня сюда в наказание.

- За жестокость? Тогда меня не удивит, что она избрала крутые меры. Сегодня утром произошло чудо не только для нас с вами, но и для нее самой.

- Я не верю в чудо. Но меня удивило, что они остались целы.

- Вас удовлетворила бы бойня? - испытующе спросил Арьес.

- Не могу ответить сразу…

Он стал вспоминать, что почувствовал, когда рассвет превратился в красивое действо.

***

Было это приблизительно так.

Осаждавшие уже двинулись к стене, до ворот оставалось не больше пятидесяти шагов, когда со стороны двери порывом ветра теплого и сильного принесло сияние, яркое, как утренний свет.

Все, кто были у ворот, опешили, когда женская фигура в лиловом одеянии проследовала к воротам и без усилия отперла их. Сияние стало едва заметным, оно окутывало только ее фигурку и существо, что следовало чуть впереди. Эти двое вышли навстречу нападавшим, словно собирались прогуляться.

Защитники обители высыпали следом, оказались лицом к лицу с неприятелем, в тот момент никто не обратил на их горстку никакого внимания. Стояла тишина, ни единого голоса, только слабое бряцание оружия. Перед ней расступились, потом окружили ее и существо.

Тихий голос, ее голос, был единственным, который звучал этим утром в долине. Ни громовых раскатов, ни ветра, ни сияния, только эта тишина, как перед рассветом.

- Подойди, правитель, - позвала она.

Вождь с запада приблизился с опаской. Он узнал лицо, но облик был совсем другим. Перед ним стояла знакомая, но иная девушка. Он ощутил внутреннюю дрожь и боль в груди, едва попытался заглянуть в ее глаза. Он помнил лицо с насмешливым выражением, полушутливый тон, серую одежду.

Одежды легкие и тонкие лились с плеч до земли, делая ее нереальной, невесомой, кое-где мерцал серебристый орнамент в виде неизвестных знаков. Черты лица были миловидны, она казалась моложе и изящнее.

Он не смел шевелиться, не смел сказать. Он только скользил глазами ее завораживающему облику.

- Владычица, - донесся откуда-то сзади тихий шепот.

И это слово эхом прокатилось по рядам воинов.

- Ты все еще намереваешься штурмовать мою обитель? - прозвучал мелодичный голос.

- Нет, - ему было так трудно сказать даже короткое слово, выдохнуть его.

- Ты давал обещание защищать, а пришел с войной. Дал слово быть союзником, но изменил слову. Король обдумывает решения тщательно, пустых обещаний не дает и решений не меняет. Ты не годишься для королевского сана. Ты не выдержал простого испытания.

- Но она…

- Она затуманила твой ум обещанием величия. Но величие - маска, в твоем исполнении. Истинному королю не нужно играть роль. Ты спутал силу и власть - это не одно и тоже. Ты искал моего расположения и дал обещание. Ты изменил своему слову, я отменяю свое предсказание. Ты больше не будешь править. Никогда и никем. Уходи. Последнее, что ты можешь сделать, вернуть этих смертных в свои дома живыми, тогда земли твоего народа не опустеют и не превратятся в добычу для других. - Она осмотрела всех. - Уходите. Вы свободны от службы, ищите себе другого правителя.

Она коснулась пальцами лба вождя, тот вскрикнул, а она пропала вместе с сиянием. И утро стало обычным утром, когда рассвет задевает вершины гор и рассеивает свет медленно и мягко.

Свидетели события, долго стояли в тишине. Пока их не оживил голос Наставника:

- Расходитесь все. Битвы не будет.

Только потом он увидел, как Арьес прошел шаг за шагом ее путем, встал в рядах воинов и прошептал:

- Как это прекрасно. Это чувство.

Он стоял с закрытыми глазами, словно впитывая собой ту энергию, что осталась на месте, где стояло лиловое существо.

Воины смотрели на него, как на храбреца восхищением. Арьес открыл наконец глаза, улыбнулся и стал повторять:

- Идите же домой! Вы свободны! Вам не нужно умирать сегодня! Это чудо!

Поле перед обителью опустело не сразу. Воины уходили постепенно, их бывший правитель исчез как-то незаметно в общей волне. Человеческая струйка протянулась среди скал.

***

- Так просто, - произнес Настоятель. - Только тихий голос.

Арьес улыбнулся, наблюдая его разочарование, их воспоминания легли в один поток, они видели одно.

- Нет. За видимостью простоты скрыто большое событие. Я могу заявить, что родилась еще одна легенда. Я тоже прошу разрешения пройти к двери, чтобы увидеться с Эл последний раз.

- Идите. Объясните вашему капитану, с чем он имеет дело. Мне неприятно осознавать, что смертный так вольно обращается с ней. Это оскорбительно.

- Ничуть. Ей решать, что оскорбительно, а что нет. Любовь окружающих сделала из вояки прекрасное существо.

- Вояки! Как ты смеешь! Как смеете вы считать ее равной!

- Я никогда не считал себя равным ей, это она старалась не подчеркивать разницы между нами - такова Эл.

- Ты так говоришь, жрец, словно хорошо ее знаешь, - возмутился Наставник.

- Простите, если мой тон или мое поведение умаляет ее в ваших глазах, - извинился Арьес. - Я бок о бок прошел с ней некоторый путь, и мне это путешествие принесло много приятных и памятных минут. Просто у нас разные воспоминания. Мы видели ту часть, которую она показала. На то она и великая, чтобы быть грозной и мягкой, злой и добродушной, мудрой и безрассудной. Это грани одного существа. У нас свои уроки, у нее - свои. Мейхил напомнил мне, что мы все еще связаны общим делом. Я чувствую, что мой брат Эйлифорим отдался отчаянию. А отчаяние подтачивает ум и силы воина, я напомню ему о том, что наше путешествие не закончилось. Я пойду к двери с ним. Я перестал чувствовать окружающее. Утренние события оглушили меня. Капитан сохранил свою тревогу, и я ее разделяю.

***

Ученик вел Мейхила к двери странной дорогой, она так петляла, что Мейхил начал терять терпение. Он возмутился, сообщив, что торопиться.

- Короткого пути просто нет, все другие пути опасны, потому что вы не умеете обращаться с горами. Мы найдем ее. Не волнуйтесь. Хотя мне страшно приближаться к ней после этого утра, - сообщил ученик.

- Страшно? Почему? Сражения же не было, - удивился Мейхил.

- Хвала небесам, что не было. Мне достаточно забавы с дубинкой. Я видел, как она умеет сражаться в обычном состоянии, - ответил ученик. - Но превращение было удивительным.

- Превращение? В кого? Послушай, мы говорим о разном. Я о той девушке, что находится сейчас у двери, а ты об утреннем видении. Вы все бредите этим утром.

- Я готов бредить всю жизнь. Она была прекрасна.

- Гиртская дева?

- Я думаю, что при Гирте произошло не менее значительное событие, но я там не был. Я запомню это утро.

- Меня волнует не утро, а Эл.

- Не нужно волноваться, даже если она потратила много сил, как говорил ваш жрец, она пребывает в спокойствии.

- Ты меня не слушаешь. Меня не интересует Гиртская дева, мне нужно увидеть Эл, - не выдержал Мейхил.

Ученик остановился и рассмеялся.

- Я понял. Вы не понимаете, что они одно и тоже. Вы просто не видели ее другой. Вы видели великую в обличии смертной, а мы видели Владычицу, прекрасную как ясное утро.

Мейхил посмотрен на него и нахмурился.

- Опять эта путаница. Просто Эл прозвали в шутку Гиртской девой, - раздраженно заявил Мейхил.

- При чем тут путаница. Они и есть Гиртская дева. Эл - великая.

У Мейхила похолодела спина, он стал спотыкаться.

- Осторожно. - Ученик подхватил его, не давая упасть. - Я думал, что весь ваш отряд это знает. Думал вы меня путаете, специально, будто я не знаю.

- Я не знаю, - признался Мейхил. - Нет. Не хочу в это верить. Она не…

Он опустился на камень и закрыл лицо руками.

- Нет. Эл. Нет…

Ученик смотрел на него с сожалением, он не понимал причины этого внезапного отчаяния, но этот всплеск задевал душу. Этого сильного мужчину было искренне жаль. Он только что узнал то, что причиняло боль.

- Быть может нам туда не ходить? - спросил он осторожно.

Мейхил долго не отвечал, он старался осмыслить. Он сидел на камне, как прикованный.

Так их догнали Наставник, Арьес и Эйлифорим. Наставник присоединился к братьям внезапно, он повел их к двери сам. Он торопился, братья теряя силы мчались за ним.

С первого взгляда он понял, что произошло. Ученик смотрел на него виновато, словно выдал тайну. Наставник посмотрел на него одобрительно. Сейчас он больше чувствовал себя снова стрелком Бадараси, нежели охраной этих мест. А Бадараси жаждал битвы и не ждал красивых видений. Он мечтал увидеть величественного воина, несущего кару дерзким и глупым смертным. Появление изящного лилового существа не показалось ему столь же впечатляющим. Осаду сняли миром, и он не чувствовал победы. И это маленькое происшествие удовлетворило его, хотя бы тем, что смертный осознал свои заблуждения. Она великая, и он не имеет права выказывать ей личных чувств в виде любви и желать того же в ответ. Но впереди еще одна битва, теперь он хочет быть свидетелем.

Эйлифорим присел на корточки рядом с капитаном.

- Мне жаль. Я сто раз хотел сказать тебе, но не мог. Я видел, как вы друг другу дороги и не хотел разрушать вашу гармонию, - сказал он.

- Но я же знаю, что она испытывает ко мне, - обреченно выговорил Мейхил. - Я вспомнил, что случилось в море, когда я прыгнул. Я вспомнил.

- А больше ничего не нужно, - поддержал брата Арьес.

- Нам необходимо идти к двери. Эл забрала меч у наставника. А еще где-то бродит кинжал, - напомнил Эйлифорим.

- Я не смогу посмотреть на нее, - простонал Мейхил. - Я чувствую себя ничтожеством.

- Это пройдет, - возразил Наставник. - Я тоже чувствовал себя ничтожеством, когда она гоняла меня по горам второго мира и дикие животные едва меня не сожрали.

Этим он хотел усилить впечатление от происшествия, но ошибся. На молодого человека его слова произвели ободряющее действие.

- Вместе мы справимся, - подбодрил его Арьес. - Мы устроим королеве Фьюле лиловый прием.

Мейхил поднялся, ноги - словно не свои, и он шел в хвосте цепочки. Отчаяние то снова накатывало, то уступало место любви. Он готов был во всеуслышание кричать о ней. Огласить всем долинам и горам в округе, что любит ее. Потом он снова затихал с тоскливой болью. Его кидало из стороны в сторону. В таком состоянии он не только не чувствовал Эл, он едва осознавал что в мире существует что-то кроме его переживаний.

Он последним увидел то, что было у двери. Из-за спин друзей он увидел, сидевшую на камне Эл. Она не шевелилась.

И он первым метнулся, с присущим безрассудством. Он приник к ее коленям и отшатнулся, вспомнив, кто перед ним.

Она была без куртки в одной рубашке, правый бок превратился в большое красное пятно с синеватыми краями.

- Я знала, что ты успеешь, - прошептала она. - Осторожно. Это дверь. Она вот-вот закроется.

- Эл! Что? Ты ранена! - заорал он.

Остальные ринулись к ним.

- Назад! - рыкнул Бадараси. - Дверь! Проход еще открыт!

Мейхил остался единственным, кто приблизился и к Эл, и к двери.

- Эл! Что я должен делать? - Мейхил пытался перекричать шум в ушах, коснуться раны, но Эл резко отстранила его руку.

- Осторожно, в крови - яд. К двери. Ближе. Подтолкни меня к ней.

- Эл. Забудь о двери. Я отнесу тебя в обитель. Тебя вылечат.

- Я умираю, капитан. Клинок был отравлен. Королева это умеет…

***

После событий утра Эл ощущала легкость и усталость, как после хождений на балкон во дворце. Ощущения так отчетливо напомнили ей эту церемонию, и придали событию торжественное величие, что Эл призналась - она испытала настоящее удовлетворение оттого, что ей не пришлось показываться в военном обличии. А еще она признала, что это преображение не совсем ее заслуга. Тут приложила руку заботливая Милинда и звери, приславшие своего представителя, и, конечно, ее спутники, весь путь твердившие, что ей не следует воевать, что воевать должны они. Припомнила Эл и упрямое почитание Арьеса, его подчеркнутое отношение к ней, как к представительнице женского начала. От нее потребовалось только мгновенное решение, изменившее первоначальный замысел.

Если вернуться к началу событий, то она была намерена просто вернуть Фьюлу, а не наказывать ее. Эл сомневалась, что удержится от гнева, потому и взяла фальшивый меч. Она вела себя так, будто он настоящий, подчеркивая его значение и ценность, чтобы не осталось сомнений в его подлинности, пусть хоть сам владыка вознамериться проверить это. И она была права, желание убить за подлость и низость поступков возобладало над всеми другими способами наказания, даже раньше, чем Эл себе представляла.

И все-таки она забрала меч у Наставника и предстала в ожидании Фьюлы во всеоружии, только с ощущение покоя и умиротворения. Пусть Фьюла поймет, что жажда убийства ею не движет.

Фьюла не ожидала, что Эл возникнет как раз в момент предполагаемого открытия двери. На то она и рассчитывала, что Эл броситься защищать обитель и освободит проход. Эл не успела бы к двери, если бы не зверь, который тут же исчез.

Эл стояла между дверью и Фьюлой. По спине пошла судорога. Полшага назад и ее утянет в другое пространство. Поэтому Эл сделала резкий выпад вперед.

Фьюла отскочила, ее лицо исказил злобный оскал.

- Не смей! - попыталась приказать она.

Эл удивленно приподняла брови.

- Ты все еще думаешь, что я смертная? - спросила она.

- Ты! Мерзкая смертная, возомнившая, что равна нам! Прочь!

Фьюла не пыталась приближаться, но Эл для виду махнула мечом.

- Тебя там убьют. Это обман. Они заберут силу, они сделают это незаметно. Тебе нельзя туда. Радоборт мне сказал, отчего ты умрешь. Ты рассеешься без остатка, ты не сможешь уйти за пределы миров, как было с седьмым. Из того мира нет пути во дворец. Там тупик. Ты погибнешь.

- Прочь, смертная! Это ты не сможешь там выжить. Ты решилась на схватку. Отец дал тебе лишнюю волю.

- Отец разрешил тебя вернуть назад. Состязания закончились. Давно. Ты здесь застряла. Ты живешь прошлым.

Эл ощутила, что говорит слишком спокойно, ровно так, что разъяренная Фьюла даже не воспринимает ее интонаций.

- Ты будешь жить прежней жизнью. Милинда вернет тебе величие и равновесие. Забудь о состязаниях, - Эл постаралась сказать это убедительно громко.

- Так значит, братец правду сказал! Ты приглянулась отцу? Пришлая!

- Тебе это Кикха сказал? - с усмешкой спросила Эл.

- Нет. Кикха сбежал. Он не станет так рисковать ради тебя. Что в тебе есть, что они все тянутся к тебе? Лоролан прав, ты самое необычное из зол.

Эл смотрела на Фьюлу внимательно. Было в ней что-то низменное, словно она утеряла связь со своей силой, со своим величием. Чувство неприязни, которое последовало за догадкой, приглушило чувство гармонии и смешалось с печалью.

- Лоролан? - переспросила она. - Вы встречались?

- Он предупредил меня, что ты появишься, что ты отважилась охотиться на меня.

- Так вот, кто был тем странным гостем, - припомнила Эл. - Очередная интрига. Как же ты ему поверила!

- А ты верила, что он покровительствует тебе! Он предупредил, что ты явишься с предложением о возвращении, что даже меч твой будет фальшивым. Ты мнишь себя наследницей! И он решил избавиться от одной из нас. Угадай от кого?

Эл с грустью вздохнула.

- Будет по-другому. Я верну тебя домой. Я даже отдам тебе первенство. Только уйди из этого мира. Перестань отравлять людям жизнь.

- У меня иные планы. Я сама завоюю первенство. Я спешу.

Фьюла тряхнула рукавом потрепанного в дороге платья. Кинжал быстро пролетел расстояние. Эл не сразу почувствовала удар, клинок вошел между ребрами справа, едва задев грудь. Она рефлекторно задержала дыхание, а уже потом пришла боль.

Удар меча, увы запоздалый, рассек лишь край платья Фьюлы. В ответ Эл получила мощную пощечину, которая буквально свалила ее с ног. Эл пришлось выпустить меч, освободить руку, чтобы не упасть на кинжал. Был еще удар в спину, но уже чем-то тупым. Руки выдержали и удал и вес тела, Эл быстро перекатилась на спину и левой рукой, ухватив рукоятку меча, выставила его вперед, чтобы защититься.

К ней склонилась Фьюла, но она была далеко, чтобы сделать выпад.

- Я тороплюсь, жаль, не увижу, как ты сдохнешь.

Она молниеносно скрылась в проходе двери.

Эл осталась лежать на спине.

Скоро над ней склонилось другое лицо, но меч она не смогла поднять, он наступил на лезвие.

- Я догадывался, что она отравит клинок.

Эл вскрикнула, когда он вытащил кинжал довольно безжалостно, намеренно причиняя боль.

- Это ничто по сравнению с тем, что чувствую я, - произнес он.

- Отойди от двери. - Эл собралась с силами и встала на ноги.

Лоролан на всякий случай отшвырнул меч в сторону.

- Я не глуп. Я стою здесь, потому что в пространстве двери отец не видит меня. Мне не нужно туда. Я опять ухожу. И тебе советую. Если ты доберешься до дерева, если выживешь в дверях, то останешься жить и дальше. Медальон тебе подскажет. Уходи, Элли. Пусть он останется один, пусть поймет, что проиграл.

- Ты о ком? Кикха здесь?

- Я об отце. Я ненавижу тебя необыкновенно, наверное, с той же силой, с какой люблю. Я пошел на предательство, чтобы вырвать тебя из-под его влияния, чтобы ты ему не досталась. Я дал Фьюле твой кинжал, чтобы внушить ей доверие, полагая, что твое военное искусство тебя спасет. На всякий случай я сказал, чтобы она целилась в правую часть груди, иначе ты бы была уже мертва. Но я не знал, что ты взяла фальшивый меч. Какое милосердие и глупость. Будь проклято твое благородство. Ты опять сломала мои планы. И у тебя один путь. Бежать. Не могу объяснить эту тягу, но я желаю, чтобы ты жила. Скоро снова откроется проход. Твоя зверюга тебе поможет, только попроси.

Эл через боль произнесла.

- А ты мерзавец гораздо больший, чем я полагала. И как в тебе все это уживается? Теперь я понимаю, почему тебя ненавидел Кикха. Он также попался.

- Не злись. Тебе это теперь не на пользу. Гнев усиливает яд. Нет. Та игра была более изящной, ведь меня никто не подозревал. Я тебе расскажу. У тебя есть время выслушать меня. Я чтобы ты не накинулась на меня, я сделаю так.

Он встал в необычной близости от двери, почти в проходе.

- Ты задавалась вопросом, каков мой дар? Я могу находиться в проходе дверей сколько угодно долго, я даже могу здесь жить. Но эту способность я развил сам, так же как создавать любую убедительную иллюзию. Мне очень нравилась та роль, которую я играл для тебя. Я даже хотел остаться таким. А для Кикхи я был слабым и неуверенным. Я поделился с ним сомнением, своим сомнением. Но Кикха не из тех, кто потерпит сомнение. Он пошел искать ответ. Его и подталкивать не было нужды. Все дело в портрете, который прячет наш отец. На нем - владычица. Но она не является нашей матерью, даже ты ее бледное подобие. Или сбеги сейчас и останься жить, или найди портрет, и отец гарантированно тебя убьет, как хотел убить Кикху. Это я избавился от старшего брата, как бы он ни был силен.

Лоролан сделал короткий кивок в ее сторону.

- Тебе решать свою судьбу, возлюбленная моя сестричка.

С этим он исчез из проема. Он не вошел в двери. Проход начал закрываться и тогда в него метнулась еще одна фигура. Бледный принц с ужасом проскользнул мимо раненой Эл, она даже окрикнуть его не успела.

- Безумец, - прошептала она.

Эл нашла камень, и устало опустилась на него. Она не ощущала, как действует яд, только мир стал сильно осязаем. И ей не поможет ни воин, ни лиловое существо. Боль от раны занимала ее меньше, чем мысль о собственном провале.

Спустя какое-то время она уже думала о своих спутниках и особенно о Мейхиле. Пора уходить. Вот теперь стало больно до слез, до судорог. Нельзя сказать, что он ей безгранично дорог, но…

Стоило так подумать, и он уже мчался с криком к ней. Вот тогда Эл и выбрала смерть.

***

- Тебя вылечат! - настаивал он.

К ним приблизился Настоятель. Эл красноречиво взглянула на него, он без слов понял, развернулся и пошел назад.

- Оставим их одних, - предложил Арьес и обратился к Эл как обычно с полуулыбкой. - Прощай, свет утра моего.

- Нет, - прошептал Эйлифорим и с ужасом посмотрел на брата. - Еще и она?

Рядом вырос Наставник и за плечи повернул Эйлифорима спиной к этой сцене.

- Ты можешь уйти, Бадараси. Я обещала, - услышал он за спиной.

- Я остаюсь, - твердо заявил он.

Троица скрылась за поворотом тропы.

Мейхил опять попытался коснуться раны. Ему казалось, что она не настоящая.

- Нельзя, - остановила его Эл. Она сама еще раз взглянула на залитую кровью рубаху и, едва улыбнувшись, добавила. - Надо же, еще красная.

Встретив беспомощный взгляд Мейхила, она перестала улыбаться.

- Я хочу извиниться, что была строга с тобой. Я очень тебе благодарна, капитан. Очень.

Говорить стало трудно, и она запнулась.

Он поднялся с колен, склонился и снова поцеловал ее.

- Я вспомнил, что произошло в воде. Ты не лгала. Ты боялась, что я испугаюсь. Ты спасла мне жизнь. Я в долгу перед тобой, я хочу его вернуть. Я люблю тебя, мне нет смысла без тебя существовать. Забери мою силу, только живи. Ты великая, ты можешь.

Он назвал ее великой и испытал страх.

Эл ответила строго, насколько могла в этой ситуации.

- Ты полагаешь, что я убью смертного ради собственного излечения? Как быстро я стала для тебя великой, Мейхил.

- Твоя жизнь важнее моей, - возразил он.

- Да с чего ты взял? Я ухожу. Ты остаешься. Пребывание рядом со мной тебя ничему не научило?

- Многому научило, - простонал он. - Я хочу, чтобы ты жила.

- Загляни за камень, - попросила Эл.

Мейхил послушно выполнил просьбу и извлек оттуда кинжал.

- Мне нечего тебе больше подарить. Не трогай лезвие на нем яд. Отмоешь его в эликсире.

- Точно! Эликсир! - Воспрял Мейхил. - Где твой флакон?

- Отдала раненым в обители. Он мне не поможет. Не тот случай. Мейхил, у меня нет сил, чтобы спорить, дай мне мирно уйти. Я сделала ошибку, я плачу за нее. Мне нужно встать и найти место. Вот тут мне без тебя не обойтись. Ноги немеют.

Она попыталась встать, но Мейхил легко подхватил ее на руки.

- Куда? - спросил он.

Эл взглянула ему в глаза, он их отвел. Она заметила, как он борется с желанием нести ее в обитель.

- Где-то здесь на этом пространстве есть точка ухода, - пояснила она. - Просто ходи.

Он послушно носил ее на руках до того момента, когда медальон начал греться.

- Отпусти, теперь сама, - попросила она.

Мейхил отпустил, но она рухнула на колени, ноги едва слушались. И все-таки она поднялась. Мейхил издал стон, но не посмел мешать.

Эл сделала несколько шагов и исчезла в падении, слишком быстро, не как смертные.

Мейхил вскрикнул, метнулся туда, но словно наскочил на плотную стену.

Дверь закрылась.

Глава 9 Смерть есть

Туда. Вперед. Навстречу пылающему огнем рассвету от удушающей тяжести этого мира.

Но инстинкт погнал ее к дереву. Она вплотную подошла к стволу и рухнула на угловатые, грубые корни. Сил не осталось.

Она ждала боли от падения, но тело пропитанное ядом едва чувствовало.

Зачем она оказалась здесь? Ах, да. Слова Лоролана. Но бежать она не собиралась.

Эл очнулась снова лежа высоко на ветвях дерева, где-то в кроне, и звезд там высоко не было. Там царил обжигающий день нижнего мира пламенный, как рассвет, совершавшийся в розово-красном мареве атмосферы. И не было ночи, той, которую она знала. Она опять забылась, приняв этот день за бред. Она опять открывала глаза. Вот они близкие звезды. Ночь. Наконец-то пришло умиротворение. Близкое ожерелье ярких точек казалось вязью древних писаний, строками легенд Алмейра, начертаниями той книги, которая ей так и не открылась. Не пытаясь разбирать знаки, она только любовалась ими и вспоминала. На этот раз остров. Как хорошо было бы умереть и снова оказаться там, на полосе берега иллюзорного океана и увидеть башню дворца, и забраться по каменным ступеням на площадку. А там. Упасть и забыться видением о нем.

Пусть будет благословен и храним судьбой чуткий, пылкий Мейхил, который разбудил в ней старые чувства, запрещенные, хранимые в самых глубинах сердца. Любовь - священное чувство связи с тем единственным. Обрывки воспоминаний. Последняя встреча. Она не вернется. В который раз за очередным поворотом пути не будет ожидаемой встречи.

Она не думала о конце. Эл перестала верить в собственную смерть. Ее трудно убить, если вообще возможно. Что с того, что тело больше не ощущается, что живо только разумное существо. Можно существовать без тела.

И снова пропала крона и звезды. На сей раз, она ясно поняла, что спит. Это сон. На этот раз он был сплетен из картинок разных времен, разных событий. Она шагала нарочито уверенно по коридорам инспекторского корпуса Космофлота, наверное, ей зададут очередную трепку. Да с какой стати командору Галактиса опасаться инспекторов?

Снов она не видела давно. Он из той эпохи, когда она летала и училась. Сон, в котором участвовало двое наблюдателей, две стороны ее сознания. Один бесстрастный, который не вмешивался в ход событий, он лишь давал оценку тому, что видел, другой участник. Это первый напомнил, что командор Галактиса всему инспекторскому корпусу не по зубам.

А потом были сцены прошлой войны, одного из полетов, где пришлось убивать. Штурмовики одного из флотов Галактиса разлетались в пыль. И это реальность.

Та ее часть, которая эмоционально проживала бой, была озадачена комментарием наблюдателя, для которого бой был картинкой прошлого.

И так она врывалась в другие воспоминания, и опять две ее стороны каждая в свое удовольствие расценивала увиденное. Наблюдатель каждый раз напоминал, что все это - лишь сон.

А потом исчезли оба. Осталась она одна.

И это было видение, которого она жаждала с того момента, когда осознала, что застряла в мирах.

Эл увидела, как поднимается по ступеням башни, выходит на обширную площадку и видит ЕГО. Сердце стиснуло, дышать стало трудно. И она едва сдержалась, чтобы не рвануться к нему, чтобы не спугнуть шаткое видение. В пяти шагах от нее совершенно реальный стоял Алик.

Он шевельнулся, будто хотел поступить как она.

Эл не выдержала и стремительно приблизилась. Она сначала уткнулась лбом в его плечо, радуясь тому, что оно реально, а когда ощутила холодок ткани его куртки, только не форменной, это был материал похожий на кожу, прижалась сильнее. Комок в горле и слезы убедили ее, что она не просто видит, но и живо чувствует человека рядом. Объятия сомкнулись, подарив ее душе волну восторга, прилив счастья.

- Я люблю тебя, - прошептала она сдавлено. - Как же я хотела увидеть тебя. Как же я соскучилась.

Объятия разомкнулись, и ее лицо очутилось в его руках.

- Это сон? - его вопрос был кстати.

- Да. Для тебя - да. Слишком далеко, чтобы мы могли встретиться.

- Тебя так долго не было. Я боялся, что не смогу снова тебя увидеть.

Эл слышала его голос с нотами затаенной надежды. Глаза его горели как никогда раньше, и лицо было необыкновенно мягким и вместе с тем мужественным. А она за давностью не заметила, что он возмужал. Это был иной Алик. Не было в нем той угрюмой ноты, какая всегда вплеталась в интонации его голоса. А взгляд, искрящийся и теплый, ласкал ее лицо, заставлял сердце замирать.

- Мне пришлось немножечко повоевать. Я, по-моему, умираю. Я так хотела увидеть тебя. Это было последнее, на что я рассчитывала.

Эл испугалась собственной откровенности.

- Ты уж выживи как-нибудь. Я хочу встретить тебя опять. Не во сне.

Но в его словах не было испуга, только насмешливый тон. Он ей не поверил.

Эл не смогла больше выносить ни этот красноречивый пылающий влюбленный взгляд, ни нежных прикосновений его рук. Страсть, что разбудил Мейхил, нашла канал. Она первой прильнула к его губам со всей откровенностью чувств. Встреча может быть единственной и таить чувства - просто глупо.

Страсть потухла едва, он ответил на поцелуй. Он был другим. Алик целовал ее прежде, а так - никогда. Она провалилась в его объятья, как в мягкую сеть, перестала существовать, как Эл, она на мгновения поцелуя стала его частью. И это счастье стать одним целым оказалось превыше любого другого счастья. Легкое колыхание, как в ласковом потоке воздуха, словно тело - язычок пламени в общем огненном столбе. Это было похоже на очищение. Пламя плавило ее, словно выжигая яд, возобновляя токи, возвращая силы. Перед ней не жизнь, а вечность.

А потом пришли человеческие чувства, и вовсе они не были забытыми. В его поцелуе появилась ответная страсть. Эл почувствовала себя земной. Женским существом мягким, как глина, в руках любимого.

Он оторвался от ее губ. Эл потянулась следом.

- Это чудо какое-то, - шептал рядом его голос. - Я люблю девушку из видения. Я даже имени твоего не знаю.

Фраза, как разряд, ударила по сердцу. Эл шарахнулась назад, разорвав объятия. Тело вздрогнуло, и она очнулась.

***

Сводчатый потолок комнаты и овальное окно чуть сбоку от центра. Сквозь окно проникал сумрачный свет - то ли утро, то ли вечер. Она лежала на спине в напряжении, с выдохом она склонила голову на бок и увидела край знакомой одежды.

Сознание включилось мгновенно, казалось, ей не пришлось думать, чтобы понять происшествие.

- Зачем же так? За что? - простонала она. - Даже в эту часть меня вы влезли.

Стало больно. Эл заплакала. Наступило бессилие, тоска, грудь сдавило болью.

Он исчез. Эл, чтобы подавить истерический приступ закусила указательный палец. В бок кольнуло тупой болью, рана отозвалась на резкое движение, на вздрагивание тела. В глазах встал серый туман, боль усилилась, и Эл самовольно отключила сознание, уходя в темноту.

Она снова очнулась. Глаза резало. Это слезы. От них щипало щеки.

Ее голова покоилась на чьих-то коленях. Эл даже глаз не открыла.

- Милинда, - с надеждой сказала она.

- Да, госпожа, - отозвался грустный голос.

Эл распахнула веки, и струйка слез стекла к вискам. Милинда стала быстро вытирать их, словно стеснялась их, торопилась убрать эти слезы.

- Вам больно? - спросила Милинда вкрадчиво.

- Да.

- Рана?

Эл слабо мотнула головой, показала правой рукой на грудь в районе сердца. Потом сморщилась, вот и рана напомнила о себе.

Обе молчали какое-то время. Милинда умиротворяющее гладила ее по волосам и не смотрела на нее. Милинда глядела перед собой, чтобы не выдать своих переживаний и сомнений. Еще недавно она была убеждена, что молодая госпожа потеряна навсегда. Браззавиль едва обмолвился об этом, того было довольно, чтобы Милинда уединилась в гроте и металась там одна в тревожном ожидании исхода. Прошло безнадежно много времени, и в первый момент появления мужа она скрылась, чтобы не услышать роковую новость. Милинда не посмела уйти от владыки, который и сообщил, что Эл была спасена им.

Милинда не знала обстоятельств, но было довольно взгляда на сад, и она поняла, что ее госпожа пережила надлом. Сад застыл и опал.

Девушка выглядела отрешенной и смиреной, взгляд потух, искрились лишь крупные слезы. Милинду бросало в холод и дрожь, но она мужественно держала голову Эл на своих коленях.

- Вы меня опять спасли, - нарушила молчание Эл.

- Нет. Не я. Я бы не смогла. На то была воля владыки. Браззавиль сказал, что он сам вынес вас из нижнего мира. Он сказал, что вы…

Она не договорила. Эл попыталась сесть, поэтому Милинда перехватила ее плечи, навалилась, не давая встать.

- Умоляю, лежите так. Так спокойнее.

- Вы как лед, Милинда. Я тяну силу из всего окружающего, когда болею. Это опасно.

- Не для меня. Лежите смирно.

Эл утихла, Милинда заботливо окутала себя и ее мягким покрывалом.

- У меня не было дочери, - произнесла она.

Эл только улыбнулась ей сквозь слезы.

- Меня снова не спросили, хочу ли я жить.

Милинда не возразила ей, как возразила бы раньше. Она была согласна с Эл. Теперь у девушки иные обязательства перед владыкой.

Милинда несколько дней привыкала к тому, что ей снова придется ухаживать за своей госпожой, привыкала, потому что она остро ощутила свою ненужность. Милинда заметила, как в Эл умерло прошлое, что произошел разрыв, который не восстановит даже ОН.

- Может быть, вы желаете чего-нибудь? - спросила Милинда ради вежливости в один из визитов.

- Я хочу домой, - низким мрачным голосом ответила Эл.

Милинда умолкла, она оставила Эл одну раньше, чем обычно.

Наблюдая беспомощность супруги, Браззавиль решил поддержать ее.

- Ты не знаешь, как поступать? - посочувствовал он.

Милинда согласилась молчаливым жестом.

- Мы служим ей в любом случае, - сказал он, придав интонации равнодушие.

Но чуткость Милинды не обманешь интонацией.

- Она сломлена. Она беспомощна, - растерянно произнесла Милинда. - Я не знаю средства, чтобы ей помочь.

- Пусть он сам, раз вернул ее, - сказал Браззавиль. - Не ходи к ней больше без надобности. Я сам очень скучаю по ней, но понимаю, что мое присутствие напомнит еще раз, что она здесь не по своей воле. Я виноват, что позволил себя обмануть. Кинжал так и не нашелся. Я мысленно не смею обратиться к ней, на столько ощущаю себя виноватым.

Милинда поняла, что не одна она терзается произошедшим. Владыка исчез, едва Эл очнулась. Пропал Лоролан, и Браззавиль мгновенно понял его причастность к попытке убийства, о чем сообщил ей.

Одиночество может стать для Эл очередной отравой или лекарством, пока она не выплывет из моря своего отчаяния, в пространстве этого мира будет висеть тревога и тишина ожидания.

Милинда была опустошена переживаниями, словно она болела той же болезнью, что Эл, с раной никак не связанной.

Тем не менее, именно Браззавиль решился повернуть колесо событий. Однажды он пришел к Эл и сел у изголовья.

- Какой он? - спросил он.

- Кто? - переспросила Эл.

- Тот ради кого ты умерла, - пояснил он. - Ты выбрала смерть. Ради смертного. Я не поверю, что яд был настолько опасен. Какой он? Или ты изобразила смерть не для него?

- Ему было больно меня терять, но, как ты сам понимаешь, мы никогда не сможем быть вместе.

- Я хочу понять.

- Браззавиль, ситуация сложнее. Она сложнее всего, что представляла я. Я не могу точно назвать момент, когда я решила все завершить.

- Что притянуло вас к нему? Он похож на того, кто ушел?

- Похож? Едва ли. Я не знаю ответов. В том и загадка любви, ее нельзя объяснить и разложить на составляющие, на сходства и различия - это сила, единая и могущественная. Я не могу говорить, потому что ничего достоверного не скажу. Он лишь отворил дверь, войти в которую - роскошь, для такой как я. Зато я навсегда запомню, как была счастлива благодаря ему. Пусть мимолетно. Если ты боишься спросить, хотела бы я остаться с ним, я отвечу - нет.

- Я хотел спросить, - признался Браззавиль.

- Тебя еще что-то беспокоит?

Браззавиль помедлил. Да, он не задал вопрос, ради которого нарушил ее уединение.

- Теперь вы обязаны жизнью владыке, - смущенно сказал он.

- Я не просила меня спасать.

Последнее было сказано слабо, тихо, но обжигающе убедительно.

- Эл. Ты первая, кого он спас. Он нарушил границу и проник туда, где не был давно. Ты хотела уйти, у тебя не хватило сил или ты решила обратить себя в прах?

- Откуда такие подробности?

- Пепел нижнего мира. Раскаленный пепел. Его частицы попали и сюда. Это случилось утром, после восхода. Ты хотела уйти?

- Я не могу ответить точно. Яд отравил не только мое тело, он затмил и разум. Я не помню.

- Он поднял тебя на башню. Он нес тебя сам. Эл, я его вечный слуга, такое случилось впервые.

- Браззавиль, если тебе не известно, то у меня ответов, тем более, - нет. Мне наплевать, что он со мной делал. Он влез в мою душу. Это мерзко.

Ее голос сорвался, она закрыла лицо руками. Он ощутил ее боль и нахмурился.

- Позовите, когда я буду нужен.

Он оставил ее в этом отчаянии. Теперь у него не было намерений утешать ее. Когда-то он спускался в подземелья дворца, чтобы увидеть ее и убедить, что этот мир - ее. А теперь всем существом ощутил ее чужеродность. Напрасно он питал надежды, что у нее гибкая и податливая природа, что она проникнется этим миром и другими, полюбит. Она любила. ТО ДАЛЕКОЕ.

***

Эл поднялась на ноги и побрела к двери. Ее качало, но боль в боку была более терпима, чем боль в сердце. Ноющее тело даже делало ей услугу. Она скорее выкарабкалась в галерею, чем вышла. Повиснув на перилах, она посмотрела вниз.

Сад был мертв, напомнив ей похожий пейзаж острова.

Эл по перилам добралась до первой лестницы, кое-как спустилась ярусом ниже в другую галерею. Там она продолжила твой труд. Так она добралась до лестницы в сад. Перед глазами расходились круги, но боль совсем ее не беспокоила, тело само ее заглушило. Эл села на ступеньках.

Собственно идти больше некуда. Когда спина устала, она легла на ступени, но так рана заныла острой болью, и Эл перекатилась и села снова.

Перед ней была, казавшаяся длинной дорога. Эл смотрела туда, в даль, где была дверь. Постепенно ее взгляд стал мечтательным, потом тоскливым. Туда ушел Алик. Тот день необычно ярко воскрес в памяти, словно она только что его лишилась. Эл вспомнила видение и вздрогнула. Как могла она "купиться" на фантом?! Могла, потому что больше всего желала той встречи, а со времен острова она не знала другого способа увидеться с ним.

- Что же ты видела? - раздался совсем близко голос владыки.

Он стоял рядом, чуть справа и несколькими ступенями нише, так, что ее взгляд оказался напротив его лица. Эл бросила на него короткий взгляд.

- Не нужно, - попросила она.

- Я желал бы развеять одно из твоих заблуждений. Ты будто бы обвиняешь меня в чем-то? Явно не в том, что я спас тебя.

Эл только нахмурилась в ответ.

- Нет. Я знаю не все, - сказал он.

Его голос был монотонно мягок, от чего Эл начала злиться. Она по-прежнему молчала, от приступа неприязни, она не могла заставить себя издать даже вздох или стон. Тело напряглось, словно ее засунули в тесный доспех.

- Что ты видела? - повторил он вопрос.

Она молчала.

- Хорошо, я продолжу беседу иначе. Ты полагаешь, что я проник в твои сны или видения. Так ты их называешь? Я появился в неком образе? Обманывал тебя?

Он вдруг приблизился и сел рядом с ней.

- Я могу сделать так. Я даже сделал бы так, что ты не нашла бы лжи ни на йоту - все было бы идеально.

И Эл ощутила сначала облегчение, а потом некое возбуждение или состояние теплой нежности в теле, как после поцелуя. Потом боль, тоска и неприязнь вернулись.

- Я бы мог, - подтвердил он. - Ты полагаешь, что столь низкая подделка достойна моего положения. Я низведен тобой столь низко, что стал в твоих глазах ниже слабости твоего брата, и основанием явилось то, что ты посмела подозревать меня в столь дешевом действии. И дело даже не в том, что ты играешься состояниями смертных, копируешь их манеру жить, принижая себя до их уровня, а в том, что ты изначально испорчена их воспитанием. Твое счастье, что я все же владыка и не должен опускаться до обид такого сорта. Я не знаю, что ты видела и не желаю знать, потому что ничего жизненного и достойного существования в твоем воображаемом мире быть не может. Я не виновен в том, что из осколков желаний ты творишь удобный тебе мир, пренебрегая миром реальным. Мальчишка, который боготворил тебя даже более достоин награды и покровительства с моей стороны, чем ты, которая считает его чувства ключом к своему собственному эгоистичному счастьицу. Выходит, что он дал великой больше, чем получил в ответ? Тогда кто из вас двоих более великий?

- Он, - выдавила Эл.

- Рад, что какая-то часть тебя еще разумна, - заключил он и исчез.

Эл криво усмехнулась. Он пропал, словно не желал слышать возражений.

Эл не хотелось ему верить. Она интерпретировала его нравоучение, как уловку. Сначала она подавила раздражение, потом внутри шевельнулась… надежда. Ее размышления нашли канал сухой рассудительности. Эл мгновенно выстроила логическую цепь и испытала восторг. Если бы воображаемый Алик не признался, что не знает ее имени, то видение осталось бы в категории реальности.

Тогда кого она видела? Ее ум заработал истерически быстро. Она вспомнила разом все видения с участием воображаемого Алика. Мог ли остров спровоцировать ее видения так, чтобы, например, отвлечь ее от ухаживаний Лоролана? Да.

Сердце снова защемило, и Эл призналась себе, что не хочет лишаться этой части своей жизни. Тот Алик из видения… Не походил на Алика, которого она знала. Ее друг и возлюбленный был менее идеален, чем обитатель видений. Идеален… Но какими потрясающими были его глаза! А поцелуй…

Эл даже простонала.

- Эл, тебе плохо?

Это Браззавиль, заметивший ее из сада, решил помочь. Когда она подняла на него глаза, он удивился, что бывало с ним редко. На измученном болезнью лице горели два восторженных огонька, шальные и даже безумные. Браззавиль побоялся что-либо спрашивать еще. Взгляд ему не понравился. Кажется, долгое общение со смертными повредило ее равновесию. Такая госпожа, скорее, - обуза, ни восхищения, ни гордости такая Эл в нем не вызывала. Разочарование слуги от Эл не укрылось.

- Я жалкая? - откровенно спросила она.

- Более чем, - не стал церемониться Браззавиль.

- Разумеется, Браззавиль, влюбленная великая никого не устраивает. Это же мелкое счастьице - любить всей душой. Я такая дура! - Она сладко протянула слово "дура". - Я живу и выживаю только благодаря тому, что я люблю. Я люблю. Свой мир. Людей. Полеты. Странствия. Я люблю простые вещи. Такие обычные: яркий день, воду, свои сапоги. Я из такого… выкарабкалась, потому что были те, кто любил меня, я битву предотвратила, меча не достав, потому что они меня любили. Создатель всего сущего! Да неужели для того чтобы это понять, я застряла тут! Умереть?! Я спасала его чувства! Оставь я ему надежду, что я выжила, он стал бы меня искать, он упрям, как великий, а теперь у него есть сила и пример. Я что подала ему дурной пример? Едва ли! И время все поставит на места. Время - судья безжалостный. Катись оно все в пропасть, а я буду жить так, как сердце подскажет.

Она не встретила его понимания. Браззавиль красноречиво выразил обратное. Эл припомнила свое давнее наблюдение. Она часто оказывалась оплотом надежд окружавших ее людей и тех, кого с трудом можно назвать людьми. Они возводили ее в ранг сильной и потому считали возможным ждать идеальных поступков, и критерии идеальности у каждого были свои. Кажется, Браззавиль оказался в их числе.

- Вам придется примкнуть к какому-то лагерю, - сказал он вслед своим размышлениям, далеким по смыслу от размышлений Эл.

- А почему я должна? - спросила она, следуя своей логике.

- Невозможно остаться одиночкой, хоть вы и пытаетесь отделить себя от общих процессов, - продолжил Браззавиль свою мысль.

- По-вашему, мое ухо имеет право требовать, чтобы ваше ухо слышало то же самое?

Браззавиль не понял. Эл пояснила.

- Так или иначе, разумным существам свойственно создавать коалиции или выстраивать иерархию, но кто решает, кому и где находиться?

- Есть законы, - убежденно ответил Браззавиль.

- По которому из них я должна следовать вашей воле или чьей-либо другой?

- Моя воля здесь ни при чем. И я не имею в виду мироздание в целом. Не столь широко, госпожа. Я имею в виду только эту часть мироздания. Эти миры. О других я не знаю.

- А я знаю, - самоуверенно заявила она.

Но Браззавиль не услышал ее тона или сделал вид.

- Вы связали себя узами, и вы за них ответственны, из них и складывается ваш долг.

- О-о-о! - протянула Эл. - Этак, мы далеко зайдем. Это я про узы.

В ее голосе слышалось нервное торжество. Эл решила не атаковать больше Браззавиля, он все же слуга этого места, а потому и представления о ее долге и ее связях вне его компетенции. Он явно хотел ей что-то сказать, намекнуть. Но Эл поздно поняла это, а Браззавиль утратил желания откровенничать и намекать.

Эл положила левую руку на грудь, нащупала снова забытый медальон и решила смягчить напряжение.

- Я все-таки не ушла. Сил не хватило. - Она играла медальоном на глазах у него. - Спасибо за него, я только потеряла мешочек у белых столбов.

Почему лицо Браззавиля раньше казалось ей непроницаемо спокойным? Он красноречив даже, когда молчит. Намек опять произвел на него впечатление. Эл лукавила, играла с ним, она не собиралась делиться подробностями. Браззавиль быстро понял ее ход и, кажется, обиделся.

Он продолжил обход, даже не сообщив о намерении, не спросив, нужен ли ей, как помощник. Он ушел. Эл пожала левым плечом и тихонько вздохнула. Боль опять вернулась.

***

Эл предпочла длительное уединение. Браззавиль и Милинда ощущали отчуждение и не тревожили ее. Эл тенью бродила по дворцу. Медленно, болезненной сутулясь, она переходила с яруса на ярус, из комнаты в комнату. Бесцельно, как казалось со стороны.

Браззавиль заметил, как листья на деревьях сада стали принимать прежний серебристый вид, слабо шевелились от налетающего сквозняка. Деревья стали издавать аромат, которого он не знал. Причиной была девушка во дворце, но он не видел ее ни в ярусах, ни во время обходов, словно Эл избегала свиданий с ним. И он больше не тосковал, поскольку окружающее пространство явно носило следы его присутствия.

Эл заметила свою способность и стала играться с ней как ребенок с игрушкой. Ей хотелось бунтовать, но ее рациональная сторона, как наблюдатель из ее снов, намекнула, что это глупо и бесполезно. Если показывать свое возмущение и не согласие, то собственным видом. И Эл направилась в гардеробную.

Серый костюм стал бы дурным воспоминанием, а ходить по дворцу в сапогах - нет нужды. И она избрала другой внешний вид. Эл даже пофантазировала на эту тему перед зеркалом в "гардеробной". Сначала ей хотелось сообразить джинсы, но то, что она представила, оказалось вида нелепого и неестественного, слишком давно она их не носила. Ее представления об удобной одежде оказались скудными, а откуда взяться изысканности и разнообразию, если полжизни она носила форму. Ходить по дворцу в форме - это слишком. Единственное одеяние, которое она достоверно воспроизвела - это укороченные чуть ниже колен просторные легкие штаны и рубаха размера на два больше. Так ходил ее воспитатель Том на своем острове. На этом "хламном костюмчике" сошлась масса воспоминаний: прошлое, Том, оба острова, беззаботное время академических каникул и загадочное превращение в остров сгустка серой мглы, и, наконец, полное не соответствие этой одежды нынешнему окружению. Наряд завершили сандалии на босу ногу. Эл с гордостью оглядела себя в зеркале на фоне роскошных нарядов для выхода на балкон. Так она и вышла впервые в галерею, чтобы взглянуть на сад. Ну что ж, ее заботы небезрезультатны. Сад кое-где проплешинами покрылся новой листвой.

Браззавиль и Милинда об руку шли по галерее и молча остановились около нее. Браззавиль остановился, потому что Милинда замерла, глядя на бледное создание в виде Эл. Милинда испытала целый букет впечатлений перешедших в шок. Эл стояла в пол-оборота и косилась на обоих, ожидая предложений о помощи или вопросов о нуждах. Она поняла, что Милинда не в состоянии ни двинуться с места, ни начать разговор.

Она подошла и небрежно, словно смахивая пылинки с плеча женщины превратила ее длиннополое платье цвета слоновой кости в темно-синее с искорками.

- Мне ничего не нужно, и я паршиво чувствую себя, правда не из-за раны, как вы понимаете, - она говорила обоим, а тем временем с плеч Браззавиля до пола скатилось темно-красное, тяжелое полотнище и стало плащом.

Пара супругов в ее глазах приобрела торжественный вид. Эл тем временем превратилась в закованного в броню бледного, измотанного в битве воина и, грохнув доспехом, сообщила:

- А мне полезно умирать, способности открываются. Я бы навела здесь порядок, только вот не уверена, что всем он понравиться.

Эл сделала жест, будто засовывает руки в карманы, и они действительно опустились в прорехи просторных укороченных штанов. И все стало прежним.

- Бытовая магия, - Эл состроила рожицу, поджав губы, подняв брови и пожимая левым плечом.

Милинда с опаской покосилась на плечо, которого касалась девушка, заметив прежний цвет платья, она взглядом испуганной девочки посмотрела на Эл.

Браззавиль увел Милинду в другой конец галереи.

- Что она творит? - простонала Милинда.

- У нее истерика, - ровным тоном ответил Браззавиль. - Она побывала на верху башни.

- Я не знаю, что ты имеешь в виду.

- И это хорошо, дорогая моя супруга. Мне жаль той по мальчишески добродушной и дерзкой Эл, но ее действительно больше не существует. И нам только и остается, что ждать реакции владыки. Она бунтует и только что-то извечно мудрое в ней не позволяет все тут развеять в пыль.

Эл слышала их беседу и улыбнулась.

- Не так трагично, Браззавиль, - обратилась она к нему, зная, что он ее не услышит, - мне кое-что известно о подобных состояниях. Ничего увлекательного для меня в этих иллюзорных трансформациях - нет, без достаточно основательной цели такие способности - это неразумная трата сил, которая приведет к гибели. И мне это уже известно, по умопомрачительному примеру капитана Нейбо. Впервые в жизни могу сказать, что мне есть, за что его благодарить. Верно одно, от острого ощущения несвободы я могу рассвирепеть.

***

Потом последовало долгое уединение. Эл снова не нуждалась ни в уходе, ни в присутствии посторонних. В те короткие мгновения, когда Браззавиль видел ее, в ней внешне ни что не менялось, и он привык к ее новому облику. Она не собралась бы уйти в таком виде или… И Браззавиль понял, что "вид" применительно к Эл теперь величина переменная.

Появился владыка. Они возобновили беседы и прогулки в галерее, а поскольку облик Эл не менялся, то, скорее всего, владыке ее ребячество понравилось.

Однажды, владыка резко вырос на пути Браззавиля и строго произнес:

- Я просил тебя следить за тем, куда она ходит. Она слаба…

Его речь перебил громкий оклик Эл, оказавшейся в десяти ее шагах от них:

- Вообще-то, Браззавиль мой слуга. Неужели я позволю слуге мешать моим намерениям, да он и не сможет за мной уследить.

- Я не вижу ее больше, господин, - с чувством облегчения признался Браззавиль.

Владыка повернулся к ней.

- Тебе есть, что от него скрывать? - лукаво спросил владыка.

Браззавиль ожидал, что владыка выкажет недовольство ее дерзким вмешательством в разговор, но понял, что Эл с засунутыми в карманы руками, слегка сутулясь, производит впечатление, будто ей безразлична реакция владыки, ибо Браззавиль действительно ее слуга. Он согласился, что она права в своем заявлении.

Эл смотрела на обоих и призналась впервые, что без труда выносит взгляд глаз отца. Они были опалового цвета с исками и смотрели с интересом. Взгляд Браззавиля был изучающее напряженным и благодарным. Эл опустила глаза и повертела носком сандалии.

- Браззавиль не виноват в том, что я пыталась подняться на башню, - тоном примирения добавила она. В ее голосе звучали заискивающие ноты.

Владыка отпустил Браззавиля.

- Не устраивай больше подобных сцен, - предупредил он.

- Браззавиль действительно не виноват, - настаивала она.

- Ты все еще сердита, - заметил он.

- Временами, - согласилась она.

- И что это было? "Мой слуга".

- Он же мне присягал, - напомнила Эл.

- Напрасно. Оставь свои развлечения для игры с Милиндой. Для меня ты как не рядись, как не веди себя, я все равно знаю, что от той Элли, что умирала у меня на руках, ты отличаешься только способностью проводить силу этого места и управлять ею, а в корне ты не изменилась. Ты пытаешь воспитать в них неприязнь, чтобы они не переживали в случае, если тебе повезет сбежать.

- Отпустите меня, - попросила она. - Я все делала, как вы хотели, я согласилась с условиями, которые вы ставили, вы добились своих целей, хотела я или нет. Но мне тесно здесь. Я чужая.

- Ты теперь соткана из сил этого мира, ты его частица, - утешающим тоном произнес он. - В тебе говорит упрямство. И обида.

- Вы могли вернуть Фьюлу, она с радостью заменила бы меня.

- Возвратить ее было твоим порывом. Мне она неинтересна, особенного после того, как пыталась убить тебя. Не окажись в ее руках твоего кинжала, ее ухищрения не достигли бы цели. Урок тебе впредь. А мне удовлетворение оттого, что мои неудачные попытки воспитать в детях покровительство мирам привели их каждого на свою стезю. Отныне, кроме тебя я никого не назову великим.

- В моем народе есть поговорка: "Яблочко от яблоньки…"

- Ты уже употребляла ее в мой адрес. Согласен, я ошибался, когда наделил их способностями прежде умения служить. Но опыт, все же, был достойный и тот, что впереди может оказаться более удачным.

- Вы задумали создать еще одну клику наследников?

- Нет. Одного довольно. И рассчитываю на твою помощь.

- Мою? Я понятия не имею, как создаются великие.

- Ты узнаешь. Ты оказалась талантлива во всем, чему я учил тебя.

- Я не гожусь для этой роли.

- Как раз годишься. Ты великая. Ты поняла и проникла в суть событий. Ты стала достойной сана, ради которого создана.

Эл скосилась на него с подозрением.

- Точнее, - недоверчиво попросила она.

- Ты достойна, называться Владычицей. Не смотря на твое неравнодушие к смертным, а может быть и благодаря ему. Я должен решить весьма щепетильную задачу. Я должен решить ее сейчас, когда ты увидела свою силу. Я, как владыка, должен помочь тебе преодолеть эту ступень понимания разницы между тобой и остальными созданиями, какими бы привлекательными они тебе не казались. И пусть мое решение покажется тебе поспешным, я не намерен медлить. Ты станешь владычицей.

- Каким образом? - вырвался у нее вопрос. Эл хотела пояснить свою мысль. Сказать, что она ни на мгновение не мыслит себя в этой роли, скорее это ее пугает.

Но владыка опередил ее.

- Самым понятным тебе способом. Я женюсь на тебе, уравняв тебя в силе и сане.

Голос его был торжественным.

Эл вздрогнула так же как после видения.

- Да ни за что на свете! - выпалила она, ни мгновения не обдумывая ответ.

Эл бросило в жар от возбуждения и захотелось сбежать. Потом она вжала голову в плечи, словно ожидая удара, а все потому, что увидела гнев во взгляде опаловых глаз и даже ревность.

- И все из-за смертного, - его тихий голос вызвал дрожь в спине.

- В моем народе не принято…

- Я твой народ, - перебил он тоном приказа. - Я единственный. Я тебя создал.

Эл опешила, а потом только сообразила, что продолжает возражать.

- Но воспитали не вы. Меня воспитал другой мир.

- Жалким подобием. Так не будь жалкой.

Мысли проносились лихорадочно.

- Мой ответ - нет, - повторила она, потому что догадалась, что предстоит унизительное объяснение.

Она испугалась, это действительно был страх. Эл испугалась, что от переизбытка эмоций тело отключится, что ей грозит упасть в обморок, что она окажется в его власти.

Ответом стал его презрительный взгляд.

- Объясни свой отказ.

- Вы же все чувствуете.

- Я требую. Ясного и четкого отказа.

Эл ощутила себя так же, как в день, когда решалась судьба Алика. Как этот же исполненный могущества владыка сказал, что участь его еще не решена. И в итоге, ее решила она. Мысль об Алике и спасла положение, как в последствии казалось Эл.

- В моем представлении союз должен быть результатом взаимной любви. А я люблю другого.

Ее ответ вызвал раскатистый смех владыки.

- Этот смертный. Воистину, глупость за дверь не выкинешь. Он - ничто рядом с тобой.

- Я говорю не о Мейхиле, - нашла, что возразить Эл.

- Так и я не о нем. Уж не он ли явился к тебе? В твоих снах?

Он насмехался над ней. И Эл ощутила прилив ярости.

- Да. Я видела его. Я люблю этого смертного, каким бы жалким он вам не казался. И я, по крайней мере, знаю, что он любит меня. А с вашей стороны других оснований для предложения, кроме как возведение меня в сан, не нашлось. Помимо того, что вы мой отец найдутся и многие другие возражения с моей стороны. Но я их еще обдумаю. А пока я сказала только - нет.

Эл опять посмотрела в опаловые глаза и рухнула на пол.

Владыка поднял Эл и отнес в комнату.

- Такая же, как мать, - неприязненно произнес он и оставил лежать на полу комнаты.