Книга 7 Пять новелл для принцессы Новелла 5
Глава 1 Бродяга
День клонился к вечеру. Из храма уходили последние посетители. Шелизет подбирала развеянные по полу сквозняком лепестки цветов. Последние цветы в этом году. Ей было жаль выбрасывать их, и она складывала их в маленькую корзинку.
За своим занятием она задумалась о предстоящих холодах, сезоне ветров. Припомнила рассказы о том, как строили этот храм. Говорят, что его начинали строить великие в эпоху смертельных ветров. И король был среди них.
Шелизет вздохнула, вспоминая, что король вдруг ушел. Она молилась ежедневно о том, чтобы он вернулся. Где сыщется еще один великий, чтобы поселиться среди глупых людей? Она подняла голову, чтобы обратиться к статуе. Едва различимо в сумерках ей привиделась темная фигура. Мгновение Шелизет колебалась, принимая ее за призрак. Коленопреклоненная фигура не шелохнулась. Шелизет набралась храбрости и заставила себя приблизиться. Это был не призрак. Просто одежда человека была черной. "Наверное, иностранец", - подумала она. Девочка раздумывала, как ей поступить. В сумерках храм не принято посещать, и следует сделать чужаку замечание, но, с другой стороны, он мог проделать большой путь, чтобы поклониться святыне, гнать его было несправедливо.
Тут фигура поднялась. Капюшон упал с головы, и Шелизет увидела незнакомого человека.
- Я уже ухожу, - прозвучал мелодичный голос, который показался Шелизет очень приятным и выдал женщину.
- Я помешала вам молиться?
- Я не умею молиться. Я пришла просить о помощи. У нее.
Шелизет переводила взгляд со статуи на женщину и обратно. Она не могла решить: статуя напоминает ту, что говорит с ней или наоборот? Ответом была улыбка гостьи.
- Говорят, что я очень похожа на нее?
Шелизет смутилась.
- Не очень, - она наморщила лоб и сделал строгое лицо. - Я не знаю. Наклонитесь, пожалуйста, в сумерках мне плохо видно.
В ответ гостья рассмеялась.
- Если вы голодны, то у нас любят оказывать гостеприимство.
- Благодарю. Я спешу.
- Мне не чего вам дать. Эти лепестки, - она протянула гостье корзинку, одной рукой, а другой платок.- Возьмите. Это последние цветы в этом году.
Гостья легким движение словно смахнула платок с ее руки, потом опустила руку, обтянутую темной тканью, в корзинку и извлекла пригоршню лепестков.
- Благодарю, - пропел голос.
- Берите все, - предложила Шелизет. - Я не могу их выбросить. Мне жалко.
Гостья опустошила корзинку, ссыпав все лепестки в платок, завернув и спрятав в походную сумку.
- Простите, но я не могу вас здесь оставить одну. Придется уйти до утра. Нельзя смотреть на статую слишком долго. Можно ослепнуть, как ослепла дочка нашего короля.
- Неужели? - удивилась гостья.
- Да. А вы не знаете эту историю?
- Знаю, что ваш король потерял дочь. А вот про то, что статуя повинна в ее слепоте, слышу впервые.
- Увы, это так.
- Давай не станем нарушать правил. Выйдем наружу, а по дороге ты расскажешь мне, как все было, предложила незнакомка.
- Да. Так будет лучше. Вы из дальних краев?
- Из очень дальних.
- А откуда у вас наш символ? Медальон у вас на груди?
- Он не только ваш символ.
- А точно. Мой отец говорил, что это карта.
- Твой отец знаток символов?
- Мой отец - хранитель архива.
- Неужели? В ваш дом пускают гостей?
- Только очень именитых. Вы кто?
- Как минимум принцесса…
***
Повозка застряла в грязи. Перекосило ось. Он пытался поднять ее, но тяжесть была явно не по плечу. После трехдневного перехода в непогоду все устали. Он шел рядом с повозкой, чтобы животному было не так тяжело. В повозке ехало три женщины, следовало бы им идти рядом с ним, но он не посмел просить их шагать по осенней грязи. Повозка принадлежала ему, однако, он давно не считал ее своей.
Год назад он прибился к бродячей труппе певцов, привязался к ним, была и другая причина, так и ходил с ними. Зачем-то их влекло из более благополучных краев сюда - в край холодного ветра и слякоти.
Он не возражал. Он только хозяин повозки.
Тут он понял, что с его рук сама собой сошла тяжесть, повозка крякнула, животное, почуяв свободу, дернуло ее со всей силы, и колесо освободилось из плена осенней жижи. Он не видел больше колеса, зато в грязи по щиколотку стоял кто-то в черном, выше колена сапоге.
- Толкай или снова застрянем. Еще немного в гору, - заговорил он с черным сапогом.
Кто-то без возражений толкнул повозку снова.
Грязь кончилась, дорога пошла ровней, и он мог, наконец, посмотреть на своего помощника.
Молодой человек, весь в черном, с тонкими чертами лица сдвинул назад капюшон своей куртки, очевидно, давая себя рассмотреть.
Ничего не осталось, как вежливо поблагодарить его поклоном. Ни единого слова невозможно было произнести. Какой странный он!
- Ты онемел? - спросил черный.
- Нет. Ты откуда взялся?
- Оттуда. - Он мотнул головой в сторону ближайшего поворота дороги.
Полог его крытой повозки откинулся, и Мирра высунула свое личико, морщась от холодного ветра.
- Бродяга! Кто здесь?! - оживленнее, чем обычно воскликнула она, прислушиваясь к окружающему. - Я слышала какой-то звук или звон.
- Силы небесные, - прошептал человек в черном и остолбенел, глядя на девушку.
Лицо его так переменилось, что стало неузнаваемым. Оно вспыхнуло радостью. Улыбка заиграла на губах, глаза расширились, точно он увидел чудо. Он глядел на Мирру с восхищением и обожанием.
А Мирра невидящими глазами глядела в его сторону. Бродягу пронзила стрела ревности. Ему хотелось оттолкнуть незнакомца от повозки, прогнать его.
- Это только прохожий. Он помог толкнуть мне повозку, - сказал он намеренно равнодушно.
Мирра протянула ему руку, хотела коснуться незнакомца, искала возможность коснуться его. Он благоразумно не посмел сделать шаг к столь откровенному знакомству. Он только не сводил глаз с нее!
- Я звук слышала. Красивый звук. Редкий. Ну, дайте же мне сойти тогда.
И Мирра скользнула через край, зацепилась за выступ повозки и должна была упасть прямо лицом в лужу на дороге. Они оба кинулись на помощь, но человек в черном оказался ловчей, устал меньше. Он подхватил Мирру у самой земли, она даже не ушиблась. Нужно отдать ему должное, он был ловок.
- Что у вас тут?! - к ним с грозным окриком подходил Жеймир. - Ну? Застряли, что ли?
Повозка встала и это заметили остальные певцы, три другие повозки тоже остановились.
- Нет. Уже нет. Вот он помог нам.
Он указал Жеймиру на незнакомца, и сердце опять кольнуло. Он стоял перед Миррой, высокий и статный, хорошо одетый, а она с беззастенчивостью ощупывала его руки и лицо, волосы и одежду, прильнула к его груди щекой, вдыхала его запахи.
Мирра рассмеялась заливистым смехом.
- Бродяга! Ой, умора! Простите его, добрая странница. Он спутал вас с юношей! Не злитесь только.
Она продолжала хохотать.
- Это не кажется мне ни забавным, ни смешным. Меня иногда путают из-за одежды, - она обратилась к Жеймиру, как к старшему. - Можно мне пройти с вами некоторый путь?
- Вам что? Скучно господ… госпожа? Ни слуг при вас. Ни стражи. Потерялись?
- Нет.
Она не стала объяснять.
- Ну, право ваше. Можете не говорить, - отмахнулся Жеймир. - Лезьте что ли в повозку. Что вам сапоги грязью мазать?
- Ничего. Они хорошо отмываются, - вежливо отказалась она.
- Поторапливайтесь. Засветло нужно встать у торга, чтобы место было получше, - поторопил Жеймир и ушел вперед.
- Как ваше имя? - спросила она, плохо скрывая усмешку.
- Бродяга, - фыркнул он.
- Я не сержусь за ошибку. Это бывает.
- Ваше право.
Она приблизилась, улыбнулась и сказала едва слышно, только ему:
- Ну, нет же больше повода ревновать. Я не парень.
От этой улыбки у него отлегло от сердца, а потом его захватила тревога. Он знает это лицо!
Прошло два дня. Незнакомка прижилась в их труппе. Ее привечали тетушки, Жеймир опекал ее, справлялся, что ей угодно, а Мирра прилипла к ней, словно ее приковали цепью. Тетушки находили, что она исхудала и прикармливали самым вкусным из запасов. А как радовались, что она не отказывается от их забот! Жеймир опасался, что нагрянет обязательно какой-нибудь брошенный жених, потому что такой красоты девица не может бродить по дорогам в одиночку. Она представилась, как Эл, никаких титулов, приставок к имени, что заставило Жеймира подозревать ее высокородное происхождение. Бродяге она постепенно тоже понравилась, но сердце начинало гореть огнем, если он вглядывался в ее лицо украдкой. Черты эти словно были выжжены в его памяти, до этого момента он не мог достоверно утверждать, что помнит что-то, кроме этого лица. Где же он мог видеть ее?
Они встали на торге, чтобы к началу занять лучшее место и поменять разные украшения да безделицы, не нужные скитальцам, на еду, одежду и вещи, которые всегда нужны. Этот промысел затеял Полага, нанятый Жеймиром всех охранять. Полага разживался по дороге странными, диковинными вещицами, ему то дарили, то отдавали их за ненадобностью встречные люди, селяне, горожане, торговцы. Полага обходился с приобретениями по своему разумению, придумывал истории о том, что эта вещь оттуда-то, а эта, например, волшебная. Так безделушка превращалась в предмет значимый и обменивалась. Жеймир не возражал против невинного вранья, поскольку всем была от этого только польза. Полага бескорыстно, без жадности, делился всем добытым во время обмена с другими членами их компании.
Закавыка вышла, когда он попытался выменять что-то у Эл. Его предложение было строго отвергнуто, а Полага явно затаил обиду, сочтя ее жадной. Он стал недолюбливать новую знакомую. В пути он старательно сгонял всех вместе, поругивал, когда кто-то отставал, отходил в сторону от дороги. С Эл у него не получалось ладить. Она брела в хвосте, в стороне, могла отлучиться и вернуться, вызывая тем самым недовольство охранника. В дополнение она посоветовала совсем не охранять ее. Полага обиделся.
С началом большого осеннего торга Эл просто исчезла. Бродяга думал, что больше не увидит ее, но Мирра была совершенно уверена, что Эл возвратиться, что она яко бы пришла именно к ним. Тут он не всегда доверял словам Мирры, она хоть и обладала способностью прорицать, но ошибалась, когда увлекалась слишком своими мыслями. Эл очень понравилась ей, потому Мирра не хотела верить, что Эл добралась с ними только до торга, а дальше у нее своя дорога.
Несколько дней пролетели незаметно. Певцы развлекали пением и представлениями всех желающих. Мирра по обыкновению практиковалась в предсказаниях. Ей поставили отдельную палатку, и она распевала предсказания на манер старинных песен, строфы потоком лились из ее уст, голос был чудесным, звонким, проникновенным. Ее слепота делала ей славу святой, которая видит не глазами.
В последний день большого осеннего торга ей устроили огромный шатер и попросили сделать самое значительное предсказание, какое она сможет произвести своим искусством. Бродяга был против, но Мирра согласилась. Частные визиты изматывали ее, толпа же выпьет все ее силы. Первую половину дня он уговаривал ее отказаться, к полудню они повздорили, она его прогнала.
Злой он бродил между рядов торгующих, ему никто уже не предлагал товары, начались сборы в обратный путь, погода портилась, все спешили. Он бродил мрачнее этого дня, клялся себе, что ни за что не вступит в общий шатер. Он забрел в маленькую кухню, чтобы утолить голод и заметил там Эл. Он с трудом мог представить ее участницей общего скудного обеда, который готовили тем, у кого средств было мало. Он хотел сделать вид, что не видит ее, она сама подозвала его. Он присел напротив и не удержался от вопроса:
- Что ты тут делаешь?
Потом он заметил на ней другую куртку, коричневую из плотной ткани, одетую поверх ее обычной одежды. Она делала ее не столь статной и важной, как черный костюм. Через плечо был перекинут мешок. Если бы не лицо, которое так притягивало его, то он мог бы счесть ее обычным прохожим.
- Я зашла поесть. Выменяла одежду. Моя не достаточно греет в такую погоду. Я собираюсь и дальше идти с вами, поэтому не буду обузой, все, что мне нужно, я нашла здесь.
- Мы решили, что ты совсем ушла.
- Нет. Меня интересовали местные сплетни, свои заботы. Я слышала, Мирра собирается петь сегодня.
- Да.
- Поссорились. Из-за этого?
Он кивнул.
Она принесла ему еды. Сама. Он вспомнил утренние раздоры и голод пропал.
- Она так пожелала, - пожала плечами Эл. - Соглашусь, что ее дар не для площадной певуньи, но другой судьбы ей никто не сулил. Ты давно ее знаешь?
- Год.
- Мало.
- Она сирота. Певцы ухаживают за ней, потому что она как огонь в ночи. Нас пускают в города, кормят, привечают, потому что она способна одарить прорицанием. Люди, имеющие власть, недолюбливают людей нашего ремесла, но благодаря Мирре и ее предсказаниям нам открыты все дороги. Скоро все закончится. Вот-вот ей найдут мужа. Жеймир хотел выдать ее за вельможу. Он считает, что ездить в повозке скоро станет ей в тягость. Пока она еще молода, она не думает о своей слепоте, не предает ей значения. Он говорит, что ее следует приучить к оседлой жизни.
- А ты против?
- Ее дар пропадет, когда ее оградят стенами дома и супружества. Она существо тонкой души. Жеймир говорит, что знает, кто ей годится в мужья, но помалкивает. Как тетушки не пытали его, он не проговорился, кого имел в виду.
Тут она взяла его за руку, и он ощутил дрожь в теле. Он высвободил руку, осталось приятное чувство тепла, но ее жест озадачил его. Он принялся торопливо за еду, делая вид, что ничего не случилось, но она так откровенно смотрела на него, что комок застрял в горле.
- Не смотри так, - попросил он. - Я простой человек. Я не понимаю твоих взглядов.
Эл почесала за ухом, усмехнулась.
- Ты мне тоже не кажешься простаком.
- Я туповат.
Тут она вздохнула и улыбнулась той улыбкой, от которой его кидало в жар.
Эл изучала лицо еще не утратившее свежесть юности, его взгляд и деловитая манера выдавали бывалого скитальца. Он не обращал никакого внимания на нужду, трудности дороги, он как его повозка и животное был крепок и шел по пути, упрямо шаг за шагом, неизвестно куда. Что стало с юношей, который преклонялся перед ней в садах владыки!
Мирра и он. Дочь Радоборта и Бродяга - сын Браззавиля. Вместе!
Дабы не злить владыку она не сказала в слух фразу, что вертелась на языке. Эл хотела сказать, что прибегнет к старинному способу призыва справедливости. Так в истории Земли решались конфликты. Кто победит, кому судьба выкажет благосклонность - тот и прав. Судьба была на ее стороне. В одночасье найти обоих! Разве не удача?!
Эл еще сомневалась, когда разглядела в мрачном незнакомом молодом человеке едва узнаваемые черты. Он был юношей, даже еще мальчиком, когда владыка прогнал его, теперь он вырос и стал походить на мать. Но когда из повозки высунулось личико, так явно сочетавшее черты Алмейры и Радоборта, Эл возликовала. В первые минуты знакомства у нее родился дерзкий план.
- А почему тебя зовут Бродягой? Нет другого имени? - спросила она.
- Я не знаю его.
- Трудно? Я теряла память. Я знаю, что это такое.
- У меня нет памяти. Я ничего не терял.
- Ты не был ребенком? - она сделал вид, что удивилась.
- Я… Я не помню. Не спрашивай меня. Какой прок задавать глупые вопросы. Не помню. И все.
Он нахмурился и стал нервно есть.
Эл смотрела в сторону, изучая немногочисленных сотрапезников, которые даже внимания на них не обращали.
- Посмотрим представление?
- Не пойду, - буркнул он.
- Что дурного в ее затее? - спросила она.
- Я чую, что однажды эти балаганные штуки кончатся бедой. Зла в людях достаточно, а она ничем не защищена.
- Я обещаю ее защитить. Идем.
- Обещаешь? Ты?
Он поднял на нее глаза. Сначала удивился, а потом не осталось и сомнений. Она одним взглядом заставила его поверить. Он вспомнил, как она толкнула повозку. Он начал осмысливать свои ощущения, которые подсказывали, что в ней есть что-то новое, чего он не видел в других людях. Мирра редко льнет к незнакомым, а ее восприняла, как родную. Мирру не обманешь, она точно определяет хороших людей.
Он сделал над собой усилие и согласился пойти в общий шатер. Людей набилось прилично. Оставили только узкий проход. Правила, по которым происходили предсказания, были известны Бродяге. Мирра будет ходить среди толпы, по проходу, пока не выберет того, кому будет предсказывать. Этот элемент игры отпугивал некоторых, в основном будоражил толпу. За год он видел несколько таких действ, не всегда выбранный человек оставался доволен пением Мирры.
Они втиснулись ближе к проходу. Эл пролезла к нему вопреки протестам тех, кто явился раньше. Она не обращала на протесты внимания. Всем пришлось утихнуть и смириться с ее наглостью, потому что Мирра показалась на одной стороне живого коридора с факелом в руке и издала первый протяжный гортанный звук. Он был похож сначала на вопль, а потом стал одной звонкой нотой. Толпа замерла.
Девушка в длинном светлом платье, подол которого волочился шлейфом, двинулась по проходу. Она качалась в такт шагам и пела одну ноту. Сначала гулко, потом протяжно и, наконец, красиво. Из одной ноты появилась другая, потом мотив. Ее голос был чистым, редким по красоте и способности легко обходиться со сложной мелодией, в которую превратился первый звук.
Бродяга покосился на Эл. Она замерла и не смотрела на Мирру, она не видела ничего, она вслушивалась, как и все, подпадая под чары голоса. Ему показалось, что она не слушает, а видит то, что Мирра старается передать звуком.
Мирра почти поравнялась с ними. Он залюбовался сначала завороженной Эл, а потом самой Миррой. Пусть он был против этой затеи, но она была так прекрасна сейчас, бледнея от усердия, выводя свой причудливый мотив.
Мирре осталось два шага до того, чтобы с ними поравняться. Бродяга считал, что она неотразима в профиль. Мирра была самой красивой из всех девушек, что он видел. Он тайно был влюблен в нее. Сейчас она пройдет мимо, и он сможет насладиться этим моментом ее триумфа. В такие мгновения она царила где-то высоко, ее дух дотягивался до самой вершины мира. Она даже теряла связь с реальностью и с удивлением слушала потом пересказы своих песен. Еще шаг. Блаженное ожидание было испорчено грубым толчком в спину, кто-то толкнул его вперед, он навалился на кого-то впереди, зацепился за чье-то плечо, чтобы позорно не растянуться в проходе, и так вылетел на середину.
Мирра почуяв преграду остановилась.
- Вот и жертва, - сказал из толпы грубоватый насмешливый голос.
Толпа ожила, и хохот стал сотрясать шатер. Пыль сыпалась сверху. Бродяга был готов провалиться от стыда, но не смел пошевелиться. Если Мирра поймет, что он рядом, то рассердиться, поскольку решит, что он захотел сорвать представление. Он бы не посмел. Никогда. Он не знал, что ему делать.
Мирра уже подняла руку с факелом, возвращая тишину. Вот-вот она укажет на него. Она указала.
Он собрался закричать, заявить, что оказался тут из-за нелепого толчка в спину, но растерялся, голос изменил ему, спину сковало холодом. Он только смог чуть отклониться, когда Мирра по обыкновению пыталась нащупать его плечо. Он чувствовал себя обреченным и несчастным.
- Ты что вор, что так боишься? - спросил кто-то рядом.
Бродяга хотел найти Эл, она, может быть, поймет, что он оказался в затруднительной ситуации. Он был уверен, что она способна понять его беду. Однако, Эл на прежнем месте не оказалось.
- Просторы дорог. Вольное небо, - запела Мирра.
Она остановилась, чуть сжала его плечо. Песнь ее лилась потоком, который всем казался откровением, Бродяге - глупостью. Он понял, что разоблачен, что девушка решила посмеяться над ним.
***
По утру шуткам не было конца. Все компания переигрывала на свой манер вчерашнее предсказание. Бродяга рассердился и ушел, бросив сборы, животное и повозку. Он едва не плакал этим утром от обиды, терпеть издевательства стало невозможно.
Эл присела на кучу недогруженных еще вещей и по просьбе кидала то одно, то другое тому, кто просил ее о помощи. Никто здесь не предавал большого значения вчерашнему предсказанию, сочтя, что Мирра удачно пошутила.
Жеймир потешался больше остальных. Он сдерживался какое-то время и вдруг начинал гортанно хохотать. За ним по цепочке начинали смеяться все остальные певцы. Бродяга не вытерпел и исчез. Теперь Жеймир ворчал, что одну повозку придется собирать без хозяина, потребовал, чтобы Полага разыскал Бродягу и пристыдил его.
- Я разыщу, - вызвалась Эл.
- Это моя работа, - возмутился Полага.
Эл уступила. Ждать пришлось недолго. Полага, обежав почти опустевший торг, вернулся с заявлением, что Бродяги он не нашел.
Эл не дожидаясь просьбы, поднялась с почти разобранной кучи и ушла.
- Какая ж она надменная, - фыркнул Полага.
Эл не очень спешила с поисками. Мирра тоже ускользнула от всех и бродила среди брошенных пустых мест для торговли, рыдая от отчаяния. По чистой случайности Полага не нашел ее. Ей забота требовалась гораздо больше, чем разъяренному Бродяге.
Мирра почувствовала ее, как только Эл вывернула из-за поворота. Она с рыданиями бросилась навстречу.
- О, за что мне? Сама. Я сама ему сказала. Веришь ли ты мне? Ты честна. Ты веришь? Я не узнала его, клянусь! Я не шутила, почему они не верят?
- Ну-ну. - Эл осторожно обняла ее. - Что плохого произошло вчера? Ты огласила, что должна была. Нет здесь твоей вины.
- Ну почему он? Зачем он вышел?
- Да не выходил он. Его вытолкнули. Куда было деваться бедняге? Он не затевал совершенно ничего. Я привела его в шатер. Он не хотел.
Не признаваться же, что Эл сама толкнула парня к ней навстречу. Мирра была поглощена отчаянием, поэтому уловить лукавство Эл оказалась неспособна.
- Я подозреваю, что…
- А-а-а, - в голос застонала Мирра. - Горе мне! Он дорог мне более всех! Я сама предрекла потерю!
Она убивалась, как плакальщица на похоронах. "Лучше скажи, что любишь его", - подумала Эл.
- Почему ты так холодна к моим страданиям? - воскликнула Мирра. - Почему слезы мои не трогают тебя?
- Ну, девочка моя, если я стану рыдать, как ты теперь, то мы тут и останемся причитать.
Собственные слова показались Эл циничными, тон насмешливым.
- Как ты можешь? - Мирра стукнула ее кулачком по плечу. - Я думала, что ты чуткая и милосердная. Что ты поймешь меня.
Эл глядела на нее как на капризного ребенка. Ну, чем не мать во времена молодости? Алмейра в точности так же рыдала на ее груди. Она что, обречена заниматься сводничеством в этом семействе?
- Уходи! Не смейся надо мной! - зарыдала Мирра.
- О-о-о! Сил моих нет! - Эл воздела руки к небу. - Надеюсь, ты не потеряешься.
Эл отошла на расстояние, с которого можно наблюдать, оставаясь незамеченной. Годы наблюдения за смертными в этом мире позволяли Эл сделать точный вывод: двое смертных, которые испытали чувство связи, будь то взаимоуважение, дружба или любовь, сохраняли эти узы на всю жизнь. Механизмы судьбы влекли их друг к другу пропорционально силе взаимного притяжения. Эта парочка просо обречена, чтобы свидеться наедине где-нибудь в закоулках торжища. Эл взяла на себя труд поспособствовать этой встрече, оттянув на себя внимание любого, кто окажется поблизости. На то она и великая, чтобы вмешиваться. Жеймир, обнаружил пропажу Мирры, не выдержал долгого отсутствия уже троих, пошел сам искать. Конечно же, он нашел только Эл. Она делала вид, что занята поисками.
- Мирру не встретила? - спросил он.
- И она ушла?
- Беда с обоими, - с досадой признался Жеймир. - Сам не рад, что пригрел парня. Да, оно и к лучшему, что она посмеялась над ним. Остынет, быть может.
- Да он парень не слишком темпераментный. На вид. Подуется и придет, - заключила она.
- Эх, сразу видно. Кое-чего не знаешь. Я бы и рад его оставить здесь. Да вот совесть мучает. Посоветуй ты хоть.
Он делал руками жесты, собираясь с мыслями. Эл присела на краешке ступеньки ведущей в опустевшую лавочку, кивнула, приглашая сесть. Жеймир помялся, потом решительно сел.
- Ну, как мне быть? Он бродяга без рода. Нужна была нам его повозка. А она вон девушка молодая и красивая, ей бы в городе, в столице жить, в доме, в богатом. Даже и во дворце не стыдно. Ну, слепая. Пусть. Но он-то ей все равно не ровня.
Жеймир больше пытался себя убедить, чем объяснить суть ей. В нем боролся практицизм опытного пожилого уже мужчины с чувствами человека, сохранившего чуткое сердце.
- Неужели никто не поверил в то, что она сказала вчера? - удивилась Эл. - Ее послушать так он…
- Ой! какой из него король?! Нищета придорожная.
- А я с тобой не соглашусь, - возразила Эл.
- Скорее Мирра прозреет, чем из него получиться больше, чем бродяга. Он невежественен, хоть и не плохой человек. Куда ему до нее?
- Как скор ты на суд. А я, по-твоему, кто? - с интересом без всякой злобы спросила Эл, бросая ему вызов.
Жеймир засуетился, заерзал. Он не мог слукавить.
- Вот. Благодари Мирру. Она всякую ложь чует. Приучила нас говорить правду. Никогда не лжем друг другу. Ты, значит. Э-э-э. Все не разберу. И так, и по-другому, не из простых ты людей. Сказать не могу вот точно.
Эл вытянула ногу в сапоге, повертела носком.
- Скажи еще, Гиртская дева, - подсказала она.
Жеймир воспринял ее слова, как сравнение.
- Дак, ведь лучше не скажешь. Совсем так и скажешь. Не меньше, - и он рассмеялся нервным смехом. - Не знаю, что сказать. А кто ты?
- Не скажу, - усмехнулась она. - Эл. И все.
Она поддержала его смех. Они хохотали какое-то время. Эл хлопнула его по крепкому загривку.
- Представь себе, Жеймир, что я имею возможность исполнить твое желание. Чтобы ты пожелал?
Жеймир посмеиваясь, с наивным выражением лица посмотрел на нее.
- Это как бы свершить колдовство?
- Ну, зачем. Исполнить желание, - пояснила Эл.
- Я бы пожелал, чтобы к нашей девочке вернулось зрение, - добродушно пожелал он. - Мужа ей хорошего. Достатка.
- Это уже целых три желания, - с улыбкой намекнула Эл.
Жеймир перестал смеяться, только грустно усмехался.
- Мы в этих краях как раз за этим. Есть в здешних горах какая-то обитель. Замысловато называется. Я хотел бы отвести Мирру к их управителю. Говорят, он лечит такие недуги. Дорога туда говорят трудная.
- Далеко ты собрался, - вздохнула Эл.
- Не дальше горизонта. Понимаешь ли, ты чужая, тебе не расскажешь что, да как. Какие тут желания. Должен я. - Он произнес это со всей убежденностью. - Давай поищем их. Полага сердится на меня, грозился уйти к людям с запада, если не буду слушать его охранных правил. Как-то разладилось у нас. Я думаю прогнать Бродягу. Или отослать вежливо.
- Не спеши. Его еще найти надо, - успокоила Эл.
Разговор можно было уже закончить. Мирра и Бродяга уже во всю выясняли отношения на окраине торга, того и гляди рассорятся.
Эл, под предлогом поисков, оставила Жеймира и спешно помчалась туда, где отчаянные влюбленные обвиняли друг друга в том, чего не совершали.
Застала Эл картину уже противоположную. Они стояли, прильнув друг к другу, издали ей показалось, что целовались. Но чуткая Мирра, почуяв постороннее присутствие, как зверек выскользнула из объятий раньше, чем Эл попала в поле зрения Бродяги.
Его разочарованный взгляд сообщил Эл, что они помирились, а вероятнее всего рассказали о чувствах друг к другу. Мирра и без слов знала, что переживает он, но молодому человеку нужны были ее слова.
Мирра нахмурилась, а потом улыбнулась Эл. Она обошла ее стороной.
- Тебя ищет Жеймир, - сообщила Эл.
- Я чувствую, - согласилась она и с покорностью благодарной дочери потрусила к повозкам.
Бродяга проводил ее радостным взглядом. Он желал сейчас остаться один. Эл помешала ему. Она осталась даже, когда ушла Мирра. Эл выглядела строгой.
- Помирились? - спросила она.
- Да. Она созналась, что подшутила вчера. Она меня узнала. Она солгала.
"Точнее выражаясь, она солгала теперь", - подумала Эл.
- А тебе не хочется быть королем? Завидная должность.
- Хм. Я невежественный скиталец. Я не знаю ничего кроме дорог.
- Ты ничему не учился? Жизнь не учила тебя?
Когда она задавала такие вопросы, он чувствовал подвох, двойной смысл. Она делала вид или намекала. Она так захватывала его внимание, когда они разговаривали, что он забыл даже о Мирре и мгновениях счастья рядом с ней. Эл заполоняла его. Он опять вгляделся в ее лицо, пока глаза не стало ломить.
- Это была, к счастью, только насмешка, - облегченно вздохнул он.
Эл усмехнулась, словно поддерживая ее.
- Все гадают, кто ты на самом деле? Из тебя вышла бы королева?
Его вопрос был так же непростым, он бросил ей вызов, заставляя взвесить свои возможности, предлагая ей занять его место. Эл решила отшутиться.
- Скорее из меня выйдет шут. Устраивай ловкие шутки, опасные трюки, весели других, болтай глупости, делай вид, что обладаешь силой, говори гадости, прикидывайся великодушным, - все, что угодно, лишь бы господин был доволен. Натяни набекрень дурацкий колпак и передразнивай прохожих. Шути в удовольствие, исполняя поручение его высочайшей воли, оглашая приговоры с дурацким видом. Или милуя от его имени. А если поверят, то всегда не поздно сказать, что шутил не шут, а хозяин. А шут просто морочил всех. Что возьмешь с дурака?
Эл говорила и корчила рожи. Бродяга не ожидал, что она способна кривляться так красноречиво. Она так натурально изображала то, о чем говорила, будто знает наверняка. Она вызвала его смех.
- Нет. Ты не глупа. Из тебя не выйдет посмешище для других. Говорить, что думаешь не так просто. Я могу только, когда рядом Мирра. Мне часто легче скрыть мои мысли. И чужую волю исполнять нужно с умом.
"А говорил, что туповат", - про себя заметила Эл.
- Ты уходишь, или возвращаешься к остальным? - спросила она, намекая, что пора идти.
- Я остаюсь, - согласился он. - Меня, конечно, в покое не оставят, засмеют. Зачем я туда пошел?
Он мрачный побрел в сторону, где за торгом были брошенные повозки.
Несколько дней он терпел насмешки, потом страсти стихли, установились прежние, миролюбивые и теплые отношения. Они шли короткими переходами, останавливаясь на отдых три-четыре раза в сутки, ночью ставили лагерь, пели песни и вели задушевные беседы. Эл с жадностью слушала их рассказы, поскольку избегала прямых расспросов. Не было среди разговоров воспоминаний о знакомстве, совместном житье, политике, трудностях. Темы были далеки от реальности, преимущественно о красоте музыки, сложности ее передачи людям, о ее влиянии на мир. Редко когда Мирре задавали вопрос о предсказаниях. Эл быстро поняла, что вызнать можно, затевая нужный разговор, с кем-то из дружной компании. Но они не любили одиночества, исключением был только Бродяга.
Эл уговорили ехать в крытой его повозке. Мирра и он с воодушевлением одобрили ее соседство, а так же Жеймир, который не желал оставлять Мирру наедине с Бродягой. С ними же ехала молодая женщина по имени Лойллин, добродушная, с простыми суждениями обо всем. Она надоедала Эл попытками вызнать, кто она такая. Эл держала оборону, как бы не была Лойллин назойлива. В какой-то момент ей стало скучно с упрямой Эл, молчаливым Бродягой и с погруженной в мечты Миррой, она перебралась в другую повозку, а ее место заняла пожилая воспитательница Мирры со звучным именем Соллидан. Она вела себя как аристократка. Ее величественная манера держаться, ровный тон голоса, веская речь и такт больше подходили бы знатной особе.
Эл и Мирра в полголоса беседовали дорогой. Эл хотела узнать, что она помнит из детства, но Мирра уходила от подобных тем. Соллидан проявляла интерес к Эл, как все, но делала это деликатно, сдержанно, она скоро поняла, что даже намеки бесполезны и разговоры стали отвлеченными от Мирры, Эл и кого-то еще. Зато Соллидан проговорилась, что была в Городе Проклятых и даже назвала дату. Эл смекнула, что женщина может знать историю Мирры, но оставила беседу для более удобного случая.
Наблюдения привели Эл к выводу, что Мирру тщательно оберегают все, не потому что девушка была слепа, не из жалости, а из-за ее способности остро чувствовать окружающее. Оказалось, что она не всегда обладала такой чувствительностью, кто-то учил ее этому. Его ни разу не назвали по имени, но упомянули, что он вскоре встретит их, чтобы идти в горы. Оказывается Жеймир не был среди них старшим, он замещал кого-то, кто собрал певцов вместе. Он ушел договориться об излечении Мирры. При Мирре не говорили о прозрении, об обители. Они научились в ее присутствии скрывать самое сокровенное.
Заметно потеплело, и погода улучшилась. На пути оказалась деревенька, где их приняли со сдержанным гостеприимством, выделили пустующий дом. Вся компания отдалась блаженному отдыху.
Эл могла себе позволить по ночам уходить и отсыпаться где-нибудь подальше от деревни. Бессонные ночи теперь не утомляли ее, как в прошлые времена, она спала на всякий случай или в удовольствие.
Проснувшись в очередной раз, она увидела рядом Мирру. Она сидела у камня на подстилке и, приклонив голову на камень, своим чутьем наблюдала за Эл. Она сразу распознала, что Эл проснулась.
- У тебя дар похожий на мой? - спросила она, когда Эл пошевелилась.
- Нет. Я не вижу будущего, как ты. Я предвижу события иным способом. Мне помогает опыт, знания и наблюдательность.
- Я наблюдала образы твоих видений. Это же видения?
Эл видела сны то, что Мирра смогла "увидеть" их поразило ее.
- Опиши, - попросила Эл.
- Я не понимаю. Не могу их описать. Ты погружаешься в особенный мир. Я не могу даже утверждать, что он реально существует. Ты так стремительно неслась. Как можно обладать такой свободой?
- Это полет. Да. Его описать не просто, если не летал сам.
- Ты летала? - она не удивилась, ей стало любопытно.
- Да.
- Когда?
- Давно. Раньше.
- В детстве?
- И в детстве.
- Наш мир не знает такого. Так вот как. Ты из другого мира? Эл, ты можешь не говорить, я чувствую, что расспросы тебе неприятны. Мне не нужно спрашивать, чтобы понять. Ты пришла ради будущего, я не посмею заглянуть в него. Я могу управлять тем, что чувствую и вижу.
- И что ты чувствуешь, когда я рядом?
- Тревогу. Я постоянно чувствую тревогу. Поэтому я не отхожу от тебя. Я должна буду предупредить тебя об опасности. Ты хочешь что-то быстро совершить, словно боишься постороннего вмешательства.
- Да, - согласилась Эл. - Я боюсь не успеть. Извини за неудобства.
- Нет. Напротив, я вижу смысл в нашей встрече. Я словно знаю тебя, твои черты, даже одежду. Особенно лицо. Когда ты наблюдаешь свои видения, ты меняешься, от тебя идет сила, тепло, и блаженство. Мне хочется погреться рядом с тобой, как у огня. Все опекают меня, а ты нет.
- Как ты ослепла?
- Я не знаю. Я всегда была слепой.
- Не могу согласиться. А как же образы моих видений? Ты произнесла "наблюдаю". И описала движение. Пусть оно лишено для тебя смысла и незнакомо, но ты именно видела его.
- Меня бесполезно спрашивать. Я действительно не помню, ничего, кроме одного воспоминания. Я помню полусвет и лицо напротив. Оно было женским, завораживающим. Я должна была увидеть живое, но оно не было живым. Я должна была увидеть живое лицо. Глаза я не помню. Вот если бы я помнила глаза. - Она грустно вздохнула. - Зачем напрасно тешить себя. Пока со мной близкие, пока мы вместе, пока существует мой дар, глаза мне не нужны. Я замечаю, как способность видеть мешает остальным людям рассмотреть невидимое. Никто из нас, кроме меня, не увидел тебя в твоем действительном обличии. Они ищут причину твоих скитаний в том, что ты сбегаешь от кого-то, а я знаю, что наш мир тебе наскучил. Может быть, я не точна в определении, но ты словно стоишь вне его суеты и людских условностей, они не нужны тебе. И тебе хочется иногда посмеяться над нами, подшутить, когда мы, по-твоему, глупы.
Эл ощутила себя прозрачной. Она говорит глубоко и просто.
- Я права, - с облегчение вздохнула Мирра.
- Можно я спрошу о Бродяге?
- Эл, не нужно, - встрепенулась она.
- Зачем ты сказала, что разыграла его?
- Он был так сердит. Ему не идет сердиться. Мне легко с ним, он хорошо понимает меня. Я его люблю. Но мои слова так ранили его. Я понимаю, мне не должно лгать самой, если я чувствую ложь. Он хотел услышать именно то, что я сказала. Я бы с радостью сама поверила бы в ложь. Если он уйдет, я уже не обрету его опять. Я не вижу прежних уз, если он уйдет.
- Жеймир говорил о твоем обеспеченном будущем, о богатом муже.
- Он мой приемный отец, он желает для меня незамысловатого счастья, я не возражаю ему. Только никому не говори, Эл, но я скоро исчезну. Я знаю.
- С чего ты взяла?
- За нами по пятам идет несчастье. Меня сковывает холод, я теряю себя, стараясь увидеть свою судьбу.
- Тот, кто предсказывает другим, может не видеть своей судьбы. Мою судьбу ты тоже видишь?
- Ты особенная. Ты сама меняешь свой путь. Ты им руководишь, а не он тобой. Твоя судьба не оглашена еще. Ее нет.
- Может, я умру,- предположила Эл.
- Да. Возможно.
- Возможно, мы похожи?
- Только поблизости от тебя я начинаю верить, что судьба не повернется ко мне мрачной стороной. Единственное, что я смогла узреть, и то рядом с тобой, это цепь огней во мгле. Тонкое ожерелье. Потом страх и…
- Не продолжай. - Эл перевернулась на бок, подперла рукой голову и уставилась на Мирру. - Сколько вам провидцам не тверди, что не все видения становятся явными, вы упрямо верите, что существует только тот вариант, какой вы увидели. А их море.
- Море? Что-то знакомое.
Эл удержалась от намеков. В Мирре живы воспоминания, но они кем-то старательно трансформированы, если подталкивать ее, то она запутается. Эл еще не нашла точку, струнку души девушки, задев которую, можно помочь ей открыть дверь в прошлое.
Вдруг Мирра вскочила.
- Он идет! - радостно воскликнула она.
- Кто? - поинтересовалась Эл, которой пришлось лениво потянуться и тоже встать.
- Мой наставник! Он вернулся. Он идет. Давай встретим его первыми, обгоним других. У меня есть преимущество, глаза мне не нужны.
Мирра твердо взяла ее ладонь. Эл едва успела наклониться, чтобы подобрать свой плащ, и они помчались мимо деревни к маленькому холму. Мирра была быстроногой девушкой.
Эл остановилась первой, наблюдая, как пожилой уже человек, усталой походкой поднимается на холм. Он постепенно показался из-за него.
Эл резко остановилась, отпустила руку Мирры, та не сразу поняла, что Эл нет рядом. Она пробежала дальше и в недоумении оглянулась на Эл, потом на долгожданного наставника. Ее радость сменилась напряженным ожиданием. Мирра догадалась - они знакомы.
Навстречу им шел Маниэль - младший певец из легендарной тройки, хотя выглядел он теперь не моложе старшего Таниэля.
- Святые небеса. - Его голос был едва слышен издали. - Диво. Слух изменил мне, но глаза мои еще не способны так заблуждаться. Свет утра моего, Эл!
- Приветствую тебя, певец этого мира, - отозвалась Эл с вежливым поклоном.
Маниэль подошел ближе.
- Я слышал новый мотив, он совсем не похожий на прежний. Он заставил меня торопиться, поскольку менялось знакомое мне созвучие - знак перемен в стане моих друзей. Но застать тетя, звезда утра моего? Ты ли?
- Я, - кивнула Эл и улыбнулась.
Но Маниэль не ответил улыбкой, не спешил обнять ее, как сделали бы старшие братья. Он остался напряжен, и всматривался в нее с тревогой.
- Постой. Постой. Я знаю этот мотив. Звучал он уже. Звучал прежде.
- О, дядя, Эл не та, что ты думаешь, - вмешалась Мирра. - Я знаю ее.
- Не так хорошо и долго как я, дорогая воспитанница.
Эл перестала улыбаться, прием был слегка прохладным, у Маниэля на то были причины. Все же он отважился подойти и взглянуть на нее.
- Не изменилась? - спросила Эл.
- Внешне почти как в былые времена, ты красива, как изваяние, но мотив… У тебя были жестокие времена? Где скиталась ты? Какой мир так изменил тебя? И почему ты снова здесь?
- Дядюшка, - обратилась Мирра.
- Помолчи, - прервал он строго.
- Я никуда не уходила, - призналась Эл.
Взгляд Маниэля стал сочувственным. Он покачал головой, сделав свои заключения.
- Не смотри так, словно, хоронишь меня. Я не та, что была в дни твоей юности, но я все же Эл, - потом она обратилась к Мире. - Мы давние друзья, не удивляйся.
- Друзья? - повторила Маниэль. - Позволь обнять тебя если так, не прими за унижение.
- Ну, другое дело, - обрадовалась Эл.
Они заключили друг друга в крепкие объятия, на глазах у сбегавшейся к ним группы певцов. Эл не беспокоило их изумление. Маниэль от такой встречи чувствовал себя неуютно, а следом за ним и Мирра насторожилась, стараясь угадать смысл происшествия.
По поводу возвращения Маниэля был устроен настоящий праздник. В веселье вовлекли жителей деревушки, и к вечеру оно стало всеобщим и бурным. Кушанья, напитки, песни, разговоры, задорные сценки, хохот.
Эл полулежала на пригорке, вальяжно устроившись на расстеленном плаще, положив ногу на ногу, отпивая напиток из каменного стаканчика. Наблюдаемый кутеж ее только забавлял, участия в нем она не принимала. Маниэль был в центре внимания, а вот Мирра спряталась. Ее встревожила встреча, свидетельницей которой ей пришлось быть. Был еще кое-кто мрачный, среди праздника. Бродяга с тоскливым видом ходит среди пирующих. Эл поманила его к себе, он послушно присел рядом.
- Что? Невесело?
Он вздохнул.
- В чем твоя печаль? Уныние лишает силы. Взбодрись. Что мешает тебе вкусить веселья хотя бы из уважения к спутникам? - спрашивала она.
Он снова вздохнул.
- Мне нечему радоваться. Он отберет у меня Мирру.
- Что так мрачно?
- Ах, да. Ты не вникаешь в наши отношения.
- Вникаю, только вежливо, - поправила Эл.
- А этого ты знать не можешь. Мирра шепнула мне, что у Маниэля относительно нее есть план. Я здесь лишний. Жеймир прогонит меня.
- Он не может распоряжаться тобой.
- Он воспитатель Мирры. А Маниэль покровитель певцов. Он их собрал и обучил когда-то искусству музыки, - он говорил с явным раздражением.
- Не кипи. Ты предаешь много значения мнению других. Тебе решать, куда ты идешь.
- А куда? Может, ты укажешь? Я не знаю ответа, - раздраженно возразил он. - Я здесь не свой. Они не примут меня. Я не пою их песен, не сочиняю и не слышу их. Я только иду и иду.
Эл снисходительно улыбнулась ему.
- Я думала, что ты уравновешенный, стойкий, сильный мужчина, а вижу глупого мальчишку, который равняет себя с собственным тягловым животным. И это будущий король? Ха.
- Прекрати это, - рассердился Бродяга. - Твоих насмешек мне недоставало. Ты ушла, а могла бы удержать меня, когда я падал в проход.
- Это я тебя толкнула, - призналась Эл. - Хочешь - верь, хочешь - нет. Предсказание - это правда. Ты упал в объятия судьбы.
- Мирра созналась в обмане, - возразил он.
- Чтобы ты не сердился.
- Ты лжешь. Не понимаю вас, женщин. Ради того, чтобы удержать мужчину вы пересекаете границы чести.
- Ах, ты, мальчишка, - пригрозила Эл. - Ты носков моих сапог недостоин, не то чтобы во лжи меня упрекать. Я бы могла послать тебя распоряжаться своей судьбой самостоятельно, но тогда ты до смерти будешь бродить один и ныть о потерянной любви, болван этакий. Отправляйся к Жеймиру и требуй Мирру в жены.
- Он обещал ее Маниэлю, - не сдержался Бродяга.
- А это не твоя забота.
Он подскочил. Ее тон напугал его. Вряд ли он тут же помчится исполнять указание, но резкость Эл охладила его пыл.
Эл выплеснула остатки напитка на землю и сгоряча бросила подальше стаканчик.
- Смертные, - фыркнула она сквозь зубы.
Разговор был громким, недовольство Бродяги заметили пирующие, а за одно обратили внимание на безучастную к общему веселью Эл. Она сдалась на уговоры и вступила в общий круг. День клонился к вечеру, танцевать и прыгать всем надоело, теперь только пели песни и рассказывали чудесные истории. Тут были сказки о проклятом городе и его храмах, о строгости великих к смертным, о различных деяниях владыки, о Гирте, о гибели великой. О, как все изменилось в устном пересказе, повторяемом множество раз! Как далеки от правды были эти сказки! Зато витиеваты и полны наивных подробностей. Поменялись имена, порядок событий, да и сами события стали другими. Эл то сдерживалась, чтобы не разразиться хохотом, то с изумлением осматривала кивавших рассказчику слушателей, которые верили, что пересказ точный Эл рассудила, что так даже лучше.
Рассказчики и певцы менялись по кругу. Она не учла, что очередь дойдет и до нее. Когда слушатели с ожиданием перевели на нее взгляды, Эл поймала лукавую улыбку Маниэля. Отказ не поймут, даже присоединившиеся к кругу певцов жители и жительницы деревни приняли участие в забаве, больше вызывая общий смех. Певцы импровизировали, но тут у них было преимущество перед простолюдинами, когда пел один, его понимала вся труппа, и они подхватывали мотив, уже хором заканчивали то, что начинал один. Выходили красивые хоровые песни. Без слов с одним мотивом.
Эл решилась. Паузу приняли за приготовление и сосредоточение. Эл запела тихо, чтобы голос звучал без надрыва, мягко. Она не практиковалась в пении, но с детства обладала чистым голосом. В прошлом, на Земле ее друг и первая любовь - Игорь, в то время начинающий композитор - пытался развить ее талант к пению, но Эл была занята полетами, космосом, приключениями, бурными затеями своей юности, оставляя пению место развлечения. Игорь с тщательностью хорошего педагога пытался привить ей любовь к музыке, но Эл не прониклась его увлечением, предпочитая рискованные действия и проверку себя на выживание. Много раз, на собственном опыте Эл убеждалась, что все, чему жизнь учит, непременно пригодится. Где-то в будущем ему уготовано место, пусть самое малое. Умение или способность, тренированные в свое время, развитые обучением, могут прийти на выручку в самый неожиданный момент. Для Эл момент настал. Не в первый раз человеческий опыт был более пригоден, чем опыт этого периода.
Она мысленно вернулась к стародавним репетициям, а ее цепкая память заставила вспомнить старую балладу, которую они учили дуэтом. Она звучала как диалог двух влюбленных. Эл подумала о Мирре и Бродяге и сочла, что спеть о любви - затея удачная и уместная. Пусть никто не поймет языка, но песня звучит не для тех, кто в круге. И она запела, закрыв глаза.
Эл пела одна, певцы опешили от неожиданности, замерли, а жители деревни решили, что она одна из труппы, только из дальних земель, где говорят иначе и поют по-другому. Но потом ей стал вторить другой, сильный голос. Мирра вышла из своего уединения и вошла в круг. Мотив позвал ее, увлек, заставил вторить. Для Мирры, которая была способна спеть труднейшую партию, эта баллада была нетрудным напевом. Она предугадывала течение мелодии и ни разу не сфальшивила. Эл пришлось даже петь громче, чтобы вошедшая в транс девушка не заглушила ее голоса. Эл того и добивалась, пение предназначалось ей и Маниэлю, единственным, кто уловит скрытую вязь образов в непривычной мелодии и незнакомом языке песни. Эл пела сидя на невысоком табурете, не поднимаясь, чтобы не уходить от принятой в круге певцов традиции. Все пели, говорили, не поднимаясь со своего места.
Песня кончилась. Эл открыла глаза. Мирра в слезах стояла напротив нее, в центре круга, протянув к ней руки, как в мольбе. Маниэль опомнился и встал. Он вышел к Мирре, обнял рыдающую девушку и метнул в Эл обиженный взгляд, значит, понял намек. Потом Маниэль увел Мирру из круга, а когда вернулся то, попросил своей очереди. Ему уступили охотно, после происшествия веселье схлынуло, присутствующие растерялись и сидели в молчании.
- История моя давняя, - начал он.
- Мы ждали пения, уважаемый певец, - разочарованно сказал Полага. - Слушать тебя - означает испить мудрости.
- Я изменю принятому обычаю, стану рассказчиком сегодня. Довольно уже песен. - Его больше не прерывали, слушатели торжественно ожидали, что скажет мудрый певец. - Рассказ относится ко временам моей юности, когда нас было трое, и мы слышали мир гораздо ярче, чем способен слышать я один. Времена были трудные, нам выпала доля посещать Город Проклятых, как вы знаете уже. Я был молод, примерно, как наш Бродяга.
- Но не так глуп, - вставил Жеймир, и люди засмеялись.
Жеймир ощутил, как тело стало колоть иглами, а дыхание перехватило, он посмотрел направо и увидел грозное выражение на лице их новой знакомой. В ее глазах было что-то зловещее. Эл отвела взгляд, ощущения стали прежними, никто и нее заметил его мгновенной перемены, вокруг смеялись. Маниэль же посмотрел на Эл с просьбой во взгляде. Ее резкий выпад в сторону его старого друга он счел предупреждением и для себя. Но песня Эл задела его за живое, и он решился продолжить.
- Брось судить его, брат Жеймир, молодой человек претерпел много скитаний, ему некогда было учиться. У меня же были наставники - мои братья. Но речь не обо мне и не о них в этой истории. Так вот. Однажды, мы были близки к Долине Ветров, когда мой старший брат сказал о том, что слышит. Он передал свои переживания нам. Я различил пронзительный звон, который так увлек меня, что я унесся в мечтах к звездам. Таков был тот звук. Наши инструменты не смогли бы извлечь и повторить его, только удивительный голос Даниэля, среднего из нас, смог отчасти его повторить. Но у звука должен быть источник, а он был поблизости. Мы нашли его в толпе жителей Города Проклятых, которые, как известно, зачастую тайно перебирались из своих земель в окрестные. Этим не повезло, их прогнали от границ. Так мы нашли источник. Звук стих, он был вызван кратковременным проявлением высокой силы. Ее произвело чудесное существо, которое распознал Таниэль, как странника.
Вокруг раздались вздохи восторга и шушуканье. Эл возразила Маниэлю косым взглядом.
- Мы не сразу узнали этот источник, он стих в общем шуме, - продолжал он упрямо. - Он стих для меня и Даниэля, но не для старшего из нас. Там были великие, как рассказывают в историях. Она была среди них.
- Я знаю эту историю, - хвастался Полага. - Она спасала город от ветров.
- Она не спасала город, - возразила Эл. - У нее была иная цель. Если бы не договор с владыкой, ураганы убивали бы город и впредь.
- Позвольте мне продолжить, - попросил Маниэль. - Я рассказываю так, как видел тогда. Остальные воззрения недоступны мне.
- Да. Это теперь тебя нельзя ввести в заблуждение, а тогда ты был молод, - согласился Жеймир и жестами попросил, чтобы Маниэля слушали в тишине.
- Да. Там были великие, и она была среди них. Странник, среди великих. Город был в бедственном положении, жители с трепетом доживали последние дни перед ураганом. Город не предал большого значения появлению чужих. Где-то в промежутке между бурями ее осенило, что храм управляет погодой. Теперь это известно любому, кто посетил город, но тогда это знание оказалось забыто. Про тот ураган сказано очень многое, на все лады. Я никогда не вспоминаю, как строили храм, я не видел начала. Я и несколько моих спутников должны были умереть или разрушить часть хребта, чтобы ветер не набрал силу. Далеко от города я стал свидетелем чуда. Я считал чудом появление владычицы. Единственный раз за всю жизнь и за многие времена после ее ухода, нескольким смертным удалось увидеть ее в обличии воина закрывшего сияющим плащом город. Я видел, как тучи дыма и грязи схватились, как яростный зверь из дикого мира, с сияющим пламенем, как тьма отступила прочь, а город сверкал, и сверкало подступившее к нему море. Так поменялся облик земли Алмейра. Там погиб мой любимы старший брат Таниэль, средний Даниэль остался служить новому королю, а меня влекло за той, что покинула город, едва стихия была побеждена. Я желал служить ей, но она скрылась, не расслышав моего призыва. Она ушла, оставив в память песню, что мы втроем сложили для нее.
Маниэль запел, голос его был не столь звонок и пронзителен, как в юности, зато глубоко трогал всех, до кого доносились его звуки. Он не смотрел в сторону Эл, взгляд был устремлен в небо, там он читал строки стихов.
Проходит этот день,
Один из тысячи, что проносились мимо,
И он не повторим, как все другие,
Из тысячи, когда была любима,
Когда сияла славой жизнь моя.
Но, где бы ни скиталась я,
И тысяча миров мне не заменят
Родимый дом и голоса друзей,
Что слышу я в своих воспоминаниях…
Он пел старую песню. Из времен их первого знакомства, когда этот же мотив и эти слова звучали на городской площади в канун урагана. И ни одно утверждение песни не изменилось с тех пор. И повинуясь своим воспоминаниям Эл подхватила этот мотив, еле слышно шевеля губами, а к началу последнего куплета запела уже во весь голос.
Не просто следовать узорами судьбы,
Преодолеть сомнения и страх
И ложь, что на чужих устах
Сплетает сети зла.
О, будь добра, судьба! Чтоб я смогла
Замкнуть заветный круг,
И обрести тот мир, что сердцу дорог.
Опять попасть туда, где ждет меня любовь,
Где другом и любимой буду вновь.
На них обоих смотрели как на загадку. Эл поднялась с места, чуть поклонилась Маниэлю и, не издав больше ни звука, ушла, как ушла в прошлый раз, когда звучала эта песня.
Она запрыгнула в повозку Бродяги, растянулась на полу, закрыв лицо плащом. Больно, в точности как в прошлый раз. Ей не дадут остаться в одиночестве, шорох поблизости оповестил о визите. Эл открыла лицо. Маниэль заглядывал через борт повозки.
- Мне жаль, что я напомнил тебе саму себя. Я не удержался, мне больно видеть, во что ты превратилась. Что это за вид? Так разгуливают по нашему миру слуги владыки с дурными новостями.
- Ты же мудр. Догадайся сам, - проворчала Эл.
Маниэль осмысливал ее слова.
- Не может быть.
- Может. Все может быть.
- Такова была плата за проклятие?
- Такова плата за мою наивность. Уйди Маниэль. Не желаю отчитываться и объясняться. У нас есть другие темы для обсуждения, но сейчас я не расположена к задушевным беседам.
Он постоял в молчании еще какое-то время и ушел. Одиночество опять длилось недолго и Эл резко села, надеясь напугать очередного визитера. Это был Полага.
- Я что-то не понял, - начал он.
Эл хотелось его отругать, отправить подальше. Она удержалась, потому что вдруг уловила в Полаге чувство сродни участию.
- Я так и не могу свести одно с другим. Ты и Маниэль давно знакомы? И выходит он тебя ребенком знал, тогда выходит, ты чуешь их мотивы, как Мирра? Ты тоже певец?
- Нет. Я великая, - сказала она шутливым тоном, и Полага хохотнул в ответ.
- Ты, извини, что я сердился на тебя. Не люблю беспорядок, а ты такая независимая. Я буду опекать тебя, как и всех, из уважения к нашему покровителю.
- Не стану тебя утруждать. Я в защите не нуждаюсь.
- Да не поверю я, чтобы такая как ты, запросто бродила по дороге.
- А ты представь.
- Я скорее представлю, что Бродяга не знает куда идти.
- А я представляю. Он только сегодня мне клялся.
- Хм, он знает все дороги всех земель. Он знает, где какие города, и как они называются. В Городе Проклятых он влез во дворец, и его там чуть не убили, но королю понравилось, что он не заблудился там. Парень болван на вид, но что-то в нем такое есть. Знаешь, мне надоело бродить с ними. Вот западные люди собираются напасть на столицу, звали меня во время торга с собой. Жеймир все равно его прогонит. Как считаешь, можно прихватить его?
- И когда же ты решил всех бросить? Как же ты предашь Жеймира? Он верит тебе.
- Да что тут предавать. Сама рассуди. Маниэль женится на Мирре и осядет где-нибудь. Девчонке моя защита не понадобиться, они прокормятся ее предсказаниями, таких, как она, берегут от всяких бед, от их слов будущее зависит. Маниэль певец и мудр. Они не пропадут. Труппа разбредется, а мне идти с ними - смысла нет. Я ни в кого тут не влюблен, жениться не буду. Мне в какой-нибудь отряд смельчаков - самая дорога.
Эл всплеснула руками и хлопнула себя по коленям. Ладони звонко ударились о голенища сапог, издав резкий звук.
- Как у вас здесь уже все решено! Провидцы все сразу собрались! Мило все как устроено!
Эл от возмущения забыла о своей печали. Собственно на Полагу она не сердилась, тут у него свой расчет, ее планам он не мешал. Полага обиделся, приняв на свой счет восклицание Эл и, бормоча что-то о своей доверчивости, удалился.
И опять Эл не долго была одна. Она только прилегала снова, как шорох снаружи опять заставил ее сесть.
- А-а-а! Да чтоб вас!
Это была Соллидан.
- Тихо. Успокойся. Прости нас, - стала уговаривать она. Тем не менее, она поступила решительнее всех - влезла в повозку и устроилась рядом с Эл. - Я просить пришла. Мирра мне как дочь. Я подслушала, что Полага болтал на счет брака. Ты не ярись. Что такого ты нашла среди нас? Оставь дела смертных их разумению. Не место великой среди нас. Не возражай. Я самая старшая после Маниэля, я сама рода очень сильного. Ты желаешь преодолеть волю владыки. Очнись. Не ввергай смертных в горести соперничества с ним. Будь милосердной. Ты не изменишь ничего.
- И откуда такие новости? - возмутилась Эл. - Все вы тут провидцы на свой манер.
- Я желаю девочке добра. При Маниэле ей будет мирно и спокойно.
Эл сделал глубокий вдох, чтобы сбросить раздражение.
- Ты явилась, чтобы рассказать мне о счастье Мирры? Поведай ей об этом. Я здесь ни при чем.
- Ты намерена помешать. Маниэль не рад тебе, он не умеет притворяться. Ты вошла в наш круг, чтобы изменить нашу жизнь. Но тебя никто не звал и не просил. Что нужно великой от нас? Какую жертву ты желаешь?
- Ты путаешь меня с кем-то другим, - возразила Эл и улеглась обратно на дно повозки. - Хорошо, я не буду вмешиваться и завтра уйду совсем, но сначала поторгуюсь с тобой, если ты сама предложила. Расскажи мне правду, и я уйду.
- Какую правду?
- Откуда к вам попала Мирра, когда и кто учил ее?
- Учил ее Маниэль, он же ее и привез к нам, он и Жеймир, мы уже тогда бродили и пели. Мы все были молодыми и верили, что мир станет лучше от наших песен, это было давно, Мирра была ребенком лет десяти. Откуда она - мне не ведомо.
- Она уже была слепой или ослепла впоследствии?
- Она уже была слепой. Она слепа от рождения.
- Ты была в Городе Проклятых. Что ты делала там?
- Я посещала храм. Рассказ Маниэля напомнил мне о статуе. Я все гадала, на кого ты похожа. Маниэль считает, что когда-то встретил странника в твоем обличии, он обманулся, приняв великую за странника. Ведь ты - великая. Даже если ты и то и другое, то тебе все равно не дано преодолеть волю владыки. А она такова, что Мирра станет женой Маниэля. Нет иного, достойного ей мужа.
- Я бы поспорила с тобой, женщина, но мне скучны твои рассуждения. Пусть будет, как уговорились. Утром я уйду.
Соллидан не уходила, она назойливо сидела рядом. Имела право, она ехала в этой повозке сюда. Эл ушла сама, бродила до темноты, в темноте, опять заметила Маниэля, который, который желал продолжить их разговор.
Эл как раз рассуждала над тем, что встретила спустя большой промежуток времени. Маниэль, Бродяга, дочь Радоборта и Алмейры - все они были далеки от тех возвышенных форм существования, для которых были призваны в этот мир. Какое печальное зрелище. Эл не могла и не должна была вмешаться в их судьбу, но в ее теперешнюю задачу как раз входили эти перемены. И без нее им не встать обратно на путь своего предназначения. Ну и задачка!
Эл ощутила, что Соллидан огласила не совсем собственное мнение, что-то было не так в поведении этой дамы. Ее дальнейшие размышления были оборваны появлением Маниэля.
- Ты печалишься о нас? - спросил он.
- Да, - кивнула Эл.
- Тебя всегда занимали наши беды. Я рад, что ты не изменила образ мыслей.
- Что не так, старый друг? - спросила Эл. - Что напугало тебя в первый момент нашего свидания? Я прибегаю к твоему суду, поскольку сама уже не помню, какой пришла сюда. Тебе со стороны виднее.
- Я боюсь твоего гнева, - признался Маниэль.
- Я не стану гневаться, а если рассержусь, то не стану ругать тебя. Уйду и все.
- Будь добра. Ты уже испортила сегодня праздник. Твое пение ввергло бедное дитя в такое уныние, что я увел ее в свою палатку, там за холмом. Там она не услышит суетных терзаний. А в довершение все начали думать, что ты существо равное мне по силе влияния. Статус певца неприкосновенен. Никто не должен мешать моему труду. Прежняя ты деликатно осталась бы в стороне, но не ты нынешняя, которая считает что права во всем. Это только малое отличие. Звук, который ты издаешь, подобен гулу, что рушит горы и убивает все вокруг. Ты заявляешь о себе не тихим шелестом и звоном, а грохотом разверзающейся бездны. Такова ты теперешняя.
- Что бы ты ни слышал, Маниэль, намерения мои далеки от разрушений и бед. И замыслы мои осуществятся только, если я буду следовать истине. Я не причиню вреда.
- Ты уже его причиняешь. Ты желаешь нарушить границы установленные не тобой, не по твоему стороннему разумению. Мне дано услышать звуки.
- Отголоски, - поправила его Эл, в темноте он не видел ее улыбки.
Он замер, когда по телу прошла волна сладостного возбуждения, и звон в голове приобрел звучание сотни маленьких чистых колокольчиков, он, повинуясь звучанию увлекся им и пошел на него. Они столкнулись лбами.
- Этот гул ты услышал? - засмеялась Эл.
Он нащупал ее руками, чтобы убедиться.
- Как может быть так?
- Звучать можно по-разному, - продолжала Эл смеясь. - Вот видишь. Это была иллюзия, а ты принял ее за правду. Так какая я для тебя? Что прозвучит завтра?
Маниэль был растерян.
- Годы меняли не только мои аккорды. Ты тоже преуспел в заблуждениях. И если разобраться, то мне ли судить тебя или наоборот. Давай поговорим не о прошлом, а о действительности. Прости, если мои скромные выводы обидят тебя или умалят твой труд, но я должна быть жестока, и не намерена изъясняться иносказательно.
- Эл, постой. Пощади. Оставь мне то, что я начал.
- Не могу. Речь идет о судьбе девушки, которая может стать несчастной из-за тебя.
- Если ты о Мирре, я готов разъяснить мои намерения. Они чисты.
- Охотно, - согласилась она.
У Маниэля ломило виски, ему хотелось пасть у ее ног и рыдать, так сильно было ее влияние, она казалась ему безжалостной.
- Эл, дар ее совершенно особенный. Она не покажет его толпе, только избранные, те, кого я укажу, могут получить от нее предсказание стоящее много выше площадных развлечений. Там она только оттачивает свою чувствительность и зарабатывает славу предсказательницы, но никто в толпе не узнает, какими сокровищами она владеет.
- И среди этих избранных, могу оказаться я? - спросила Эл.
- Умоляю. Не проси ее. Ты убьешь ее своей силой.
- Успокойся. Мне не требуется предсказание. Маниэль, ты не ходил в обитель. Ты там не был. Ты не договаривался об исцелении. Ты обманул надежды Жеймира. Как можно? Не думала я, что увижу этот позор. Сердце мое с благодарностью помнит вас троих. Помнит тебя, готового умереть за других. Откуда этот мелочный расчет? Она прозреет и может случиться, что утратится часть дара. Она должна обеспечить твою тихую старость? Или замысел более коварный?
- Эл, пощади, - взмолился он.
- Не смей. Не тебе дано быть с ней рядом.
- Она сирота.
- Не лги мне. Ее отец недавно покинул этот мир, не по средствам смерти. Как небеса не рухнули на твою голову. Как посмел думать, что она твоя. Я знаю, кто она.
- Это. Это таинство. Никто не знает.
- Я сейчас скажу ужасное. Но не мои слова повторю, ее отца. То владыка повелел? Отвечай.
- Не мне. Пощади. Я только взвалил на себя эту тяжесть.
- Я освобожу тебя от ноши. Отныне судьба Мирры - моя забота. Не наказывать я явилась, не сводить счеты, не отчета требовать. Помощи прошу. Помощи друга, которым ты мне виделся.
Эл поняла, что круто обходится с ним, но извиняться не собиралась.
- Воля владыки, - произнес Маниэль. - Видимо Соллидан права. Ты не странник.
- Я великая, Маниэль.
- Нет. Ты иное создание. Я никогда не повторял слова Таниэля, я хотел сказать их тебе в кругу. Мы снова встретились, обстоятельства снова не вселяют радости. Близится время великого поворота. И опять - ты. Ты - стержень поворота. Таниэль слышал звук силы, способной изменить жизнь смертных. Он слышал тебя. Страшно мне стало, когда я замер в поле, уловив твой звук. Иной, чем был. Я замирал так много раз. Это ты неслась в этот мир, чтобы сделать его другим.
- Тебе стало страшно, потому что этот звук прозвучал близко от тебя.
- Да.
- Ты не слишком стар для перемен, - заметила она.
Он задумался. Эл читала его сомнения, не удивлялась. Его сковывает обязательство, только это обстоятельство может заставить человека, который видит мир шире обычного смертного сомневаться в будущем.
- Перемены произойдут, хочешь ты их, готов ты или нет. Не хочу пророчествовать, тут, твоя воспитанница больше преуспеет, скажу только, что без перемен я отсюда не уйду.
- Оставь девочку, ты ее погубишь, - стал умолять он. - Тебе, может статься, удастся соперничать с владыкой, а ей придется погибнуть.
- Вообще-то я пришла не за ней. - Эл вспомнила первый день встречи и тихо засмеялась. - Это судьба. Я обещала отцу разыскать ее. Обещание привело меня к этой встрече, просто время пришло. Не нам с тобой идти против великой силы любви. Можно иметь все знания мира, менять его по своему эгоистичному разумению или из побуждений благородных, но разрушить узы притяжения двух существ - преступление перед высшим законом притяжения, которое в просторечье зовется любовью. Я соглашусь, что твои намерения относительно Мирры самые честные, но так распорядился закон, что она рождена королевой, а ты певцом мира, задачи ваши разные. Ты должен быть одинок и совершенствовать свой дар сам, не опираясь на существо с похожим даром. В Мирре сошлись многие потоки сил. Она правнучка странника, внучка владыки, дочь великого и лучшей из женщин этого мира, которых я вообще встречала. Она действительно сокровище, чтобы сохранить ее дар, твоего покровительства не хватит. Не моя сила погубит ее, а рамки, в которые ты хочешь ее поместить. Запереть от всех и, как скряга, любоваться своим тайным сокровищем. Но нельзя спрятать силу и ее способности станут очевидными. Ты защитить ее не сможешь. Не я буду менять мир. Зачем мне? Вы сами его измените, я только стану вам помощью. Тут я, пожалуй, повторю фразу моего соперника и брата по силе или моего друга, не знаю, кто из двоих произнес ее. Не мое дело вмешиваться в дела смертных, я следую своим устремлениям. Мои намерения небескорыстны. Завтра решит судьбу всех, кто беспечно пировал сегодня. Бродить по дорогам и отвлекать смертных от обыденности - хорошее занятие, но не должно и самим вам погружаться в наивное благодушие, словно вокруг ничего не происходит.
На том беседа завершилась. Маниэль рад был побыть вдали от Эл. Она резка, но выступить против ее требований невозможно. Заключенная в ней мощь оглушала его и лишала всяких мыслей о протесте. Пусть он испытывает чувства противоречивые, смешанные со страхом за будущее, тут Эл верно уловила его состояние, к страху еще примешался стыд, но возражать ей казалось глупостью. Ему осталось ожидать утра.
Мирра забилась в угол его палатки.
- Я боюсь, учитель, - прошептала она. - Ты опасаешься Эл. Я неправильно вижу? С ней так спокойно рядом. Она вселяет в меня уверенность, ты же встревожен и места себе не находишь. Я обманулась?
- У нас давние отношения. Я не узнал ее. Она сильно изменила свое звучание. Оно сильное, но не понятное мне. Она умеет затмевать свои намерения, создавать видимость даже для меня. Тебе не стоит боятся ее. Эл - существо, которое тебе не причинит ни боли, ни страдания, даже больше, она может защитить тебя от зла.
- Что ты ждешь утром?
- Я не знаю, что будет утром.
- Ты не оставишь меня?
- Нет. Я буду всегда рядом, пока живу на этом свете.
Он обнял Мирру. Он признался себе, что эти объятия имеют для нее и его разный смысл.
Утро принесло ясную погоду, но стало заметно холоднее. Эл проснулась от легкого озноба. Вчера она сняла свою теплую куртку, оставила ее в повозке, а на ночь не укрылась плащом. Потирая руками плечи, она села, зевнула с удовольствием, подтянула повыше спущенные на ночь голенища сапог и прислушалась. Она проспала начало событий. Эл уловила, что где-то пронзительно кричит Мирра. Пришлось со всех ног бежать к деревне, но и так она не успела бы вмешаться, пришлось стремительно перемещаться.
У повозок сбились в кучу певцы. Разъяренный Жеймир колотил, чем попало скорчившегося на земле Бродягу. Жеймир вопил во весь свой певческий голос, сыпал ругательствами, которые оскорбительно повторять.
Вокруг прыгал Полага, но от изумления он не мог решиться, кому прийти на помощь, поддать ли Бродяге, однако, Полага не знал за что, или оттаскивать от парня яростного Жеймира. Маниэль, удерживал Полагу. Мирра в слезах кричала. Женщины уговаривали их прекратить, но дерущиеся не слышали. Бродяге удалось подняться, он собирался дать Жеймиру отпор, но тот был опытнее и крупнее, свалил его второй раз.
- Скотина твоя умнее! - орал Жеймир.
Новая серия ругательств огласила округу.
Тут и возникла Эл. Ее появление не стало внезапным, увлеченная дракой компания, обратила на нее внимание тогда, когда она преградила Жеймиру путь к Бродяге, который снова намеревался подняться. Она догадалась, что таков был ответ Жеймира на просьбу Бродяги отдать ему Мирру в жены.
Полага все же увернулся от рук Маниэля, подскочил к ним и, стараясь отпихнуть Эл, прикрикнул на нее.
- Не бабье дело встревать! Уйди!
- Что?! Не бабье дело?! - зарычала она.
Удар в грудь сбил Полагу с ног, и он кубарем покатился под повозку.
Эл уже замахнулась на Жеймира, он отпрянул больше удивленный, чем испуганный. На плечах Эл повис Маниэль.
- Стой, Эл. Он прекратит. Жеймир, прочь. Оставь его.
Пыхтя как разъяренный бык, готовый убить мнимого соперника, Жеймир бросил на бродягу грозный взгляд.
- Убирайся!
- Это ты мне?! - спросила Эл, понимая, что требование не к ней.
- И тебе бы не мешало! - заорал Жеймир не в силах совладать со своей яростью. - Стоило тебе появиться, как дела пошли кувырком! Явилась, словно напасть!
Бродяга шатаясь обошел Эл и, втиснувшись между ней и Жеймиром, потребовал хриплым срывающимся от обиды голосом:
- Не смей ее оскорблять! Она много достойнее тебя! Я уйду! Такой я тебе не угоден! Только ты еще склонишься передо мной! Клянусь! - потом он обернулся к остальным. - Я вам не угоден, потому что вы мните себя лучше! Я стану лучше вас! Я люблю Мирру! Слышали все! Я ее не отдам старику! Смейтесь надо мной! Пока я не гожусь для вас! Она сказала, что я стану королем?! Так я им стану! Все слышали?! Я вернусь и заберу ее!
- Он обезумел, - прошептала Лойллин. - Смотрите, какой у него дикий взгляд.
Бродяга видел их усмешки, и боль душевная затмила боль от побоев. Сил не было справиться с унижением, он не смог удержать слезы.
- И верно, парень. Чем ты плох для нее? - раздался из-под повозки голос Полаги. - Уйдем на запад! Пусть сами катятся в свои горы!
Бродяга перевел взгляд на Мирру, в ее лице читалась жалость и испуг, а потом она стыдливо склонила голову. Он больше всего сейчас хотел кинуться к ней, забрать с собой, украсть. Но куда ему совладать с одним только Жеймиром.
- Мирра, ты пойдешь со мной? - спросил он. - Идем со мной.
- Не смей! - прикрикнул Маниэль.
Мирра, повинуясь воле учителя, отрицательно закивала головой.
Жеймир снова пошел в атаку, но был остановлен властным жестом Эл.
- Только тронь, старик. Смерти ищешь?
Бродяга почувствовал, как на его плечо легла рука.
- Не стоит унижаться, дружище, - голос его заступницы вселил в него немного мужества, и слезы отступили от глаз.
Эл сама залезла в повозку, прихватила там свою куртку, сумку, кое-что из вещей бродяги сунула в первый попавшийся мешок.
Ее провожали испуганными взглядами. Эл сунула Бродяге его мешок и сказала:
- Идем.
Он уходил, спотыкаясь, смотрел на Мирру, стараясь передать ей свою любовь и боль, про себя умолял, чтобы она не забыла его.
Глава 2 Воспитание короля
- Вы когда-нибудь устаете? - бормотал Полага, который сильно отстал от Эл и молодого человека на подъеме тропы.
Не оглянувшись, Эл, шедшая впереди, села на землю. Бродяга поравнялся, сел напротив и забубнил.
- Зачем он идет за нами?
- Ему хочется, - пожала плечами Эл. - Он тебе мешает?
В ответ уже он пожал плечами. Полага плюхнулся между ними и осмотрел обоих.
- Как вам удается идти без отдыха? В чем секрет? - спросил он и завалился на спину.
- Секрет в ритме, - ответила Эл и больше ничего не объяснила.
- Я посмотрю вниз с холма, - предупредил Бродяга и оставил их вдвоем.
- Опять пошел смотреть туда, откуда мы ушли. Я думаю, что он не устает, потому что не думает ни о чем и ни о ком, кроме нее. Никогда не видел такой любви. Бедняга.
Эл не поддержала разговор. Полага почти к ней присмотрелся, и она стала казаться ему сносной спутницей. Тот удар в грудь, которым она его наградила, навел Полагу на мысль, что она может путешествовать одна. Полага уважал силу, не имеет значения, кто обладает ею. Он тешил себя надеждой, что не зря пошел с ними, что если не выгадает от путешествия, то, по крайней мере, узнает, кто она такая. Становилось все интереснее.
- Ты тоже поверила в слова Мирры?
Эл наконец-то повела бровью в ответ.
- И я поверил, - кинул Полага. - Ну не может же существовать человек такой никчемной жизнью. Что проку таскаться по дорогам. Обойди ты хоть всю страну, но если нету цели, то и ходить не стоит. Верно?
- Верно, - согласилась она.
- Тогда как он станет королем? - Этот вопрос его очень интересовал. Но кроме недоумения и сочувствия намерения Бродяги у него не вызывали. - Осталось найти пустующий трон.
Он хихикну. Эл криво улыбнулась и кивнула.
- Кому нужен король, который не умеет красиво держаться, говорить, владеть оружием? Ему нужна армия, чтобы захватить власть силой. Другого способа попасть на трон у него нет, - рассуждал Полага. - Кто будет его учить?
- Ты. От него не требуется исключительное боевое искусство, разве что некоторые навыки, чтобы не казаться слабым. А он не слаб, просто не обучен. Король прежде всего должен быть гибким в мышлении, знающим свою землю и ее законы, от него требуется мудрость, а не умение махать оружием, для этого случая существуют такие люди, как ты.
- Ты так говоришь, словно можешь сделать из него короля.
- Могу. Я могу дать ему трон, а сможет ли он на нем усидеть - это уже не моя забота, - это самая длинная фраза, которую Эл сказала за все время пути.
- Ты ненормальная. Ладно. Он глупец. Сгоряча поклялся, возомнил себе. Но чтобы ты верила?
- А я не верю. Дал клятву, так пускай сдержит. Поучи его бороться, а я найду нам поесть.
Она поднялась, чтобы уйти. Полага постучал себя по лбу.
- С кем я связался.
Тем не менее, он поднялся и подошел к Бродяге.
- Ну-ка, напади на меня, - сказал он, толкая молодого человека в плечо.
- Зачем? Ты хочешь меня побить? - спросил Бродяга.
- Нет. Надо бы тебя поучить драться. Западные люди слабаков не уважают. Тебя не возьмут в отряд.
- А. Давай, я попробую.
Эл вернулась с парой маленьких животных, напоминавших ящериц. Она встала над растянувшимися на земле мужчинами и улыбнулась. Они вывозились в пыли, и растянулись на отдых прямо у тропы, в глазах обоих читался бойцовский азарт.
- Как успехи? - спросила она у Полаги.
- Он цепкий и упорный. Толк будет.
- Я нашла пещеру. Хорошее место. Переждем там холода.
- А как же война? - спросил Полага.
- Раньше весны не начнут, - успокоила Эл своим обычным уверенным тоном.
- Мы далеко ушли от жилья. Пропадем, - усомнился Полага.
- Здесь хватит пищи. Не будет гостей, есть жилье.
- Мы не идем дальше? - встревожился Бродяга.
- Нет, - твердо сказала Эл.
- Но…
- Ты собираешься завтра стать королем? - спросила она, чем сильно его смутила.
Так они поселились в предгорьях.
Место Эл выбрала уютное, защищенное от осенних и зимних ветров. По склонам водилась всякая живность, текли родники, окружающее навевало покой и добрые мысли. Полага с Бродягой поселились в большой пещере, а Эл в пещерке повыше. Каждый день Полага давал уроки борьбы и боя на палках, Эл тем временем добывала пропитание, а к вечеру они садились в кружок и вели разные беседы. Так постепенно Полага и молодой человек сильно сдружились, а Полага стал замечать, что взгляды молодого человека в сторону странной их спутницы становятся все более мечтательными и долгими. Полага и сам не против был приударить за Эл, но кожей чувствовал, что эта женщина недосягаема для него. Эл выглядела молодой, но в ее повадках так явно читался опыт, что Полагу изводило любопытство. Беседы, что Эл вела с ними, были очень не простые, то были совсем не пустые разговоры. Эл сначала старательно расспрашивала Бродягу о его жизни, засыпая его таким количеством вопросов, что бедняга уставал отвечать на них, а потом пошел период, когда она сама много рассказывала о жизни. Полаге открылось множество подробностей. Бродяга знал окружающие земли вдоль и поперек, помнил, где и как поклоняются владыке, во что верят, как живут. Он, оказывается, подмечал массу подробностей и запоминал их, вот уж что не пришло бы Полаге в голову - так это запоминать разные мелочи жизни. Живут себе люди - и ладно. Эл эти знания привели в восторг.
- Я не понимаю сам, как запомнил столько. Я не запоминал специально, - удивлялся Бродяга.
- Быть бродягой не дурно. А? - улыбалась Эл.
Однажды во время схватки молодой человек не на шутку прижал Полагу, хватка его окрепла, а выносливость была всегда сильной его стороной. Полага лежал на спине пригвожденный к земле, пока парень не сжалился.
- Молодец, - с уважением похвалил Полага.
Бродяга усмехнулся и сказал:
- Я хочу посоветоваться, как мне быть?
- С чем? - спросил Полага в ответ.
- Понимаешь. Мирра такая красивая и нежная, но Эл больше подходит на роль королевы.
- Да ты спятил, - выдохнул Полага. - Я поколочу тебя всерьез, если ты скажешь, что разлюбил Мирру.
- Нет. Нет. Конечно, я помню ее. Но со мной что-то твориться невообразимое, когда я смотрю на Эл. У меня галлюцинации.
- Э-э-э, я тут начал подозревать, что она колдунья, - признался Полага. - Ну, сам посуди. Она так себя ведет, словно у нее в кустах армия, и все беды мира ей не страшны. Откуда возьмется такая уверенность? Колдовство. Ты пробовал в глаза ей смотреть? Все, как в тьму проваливаешься. А что ты видел?
- Нет. Я не видел тьму. Я с первых мгновений, как увидел в ней девушку, мучаюсь. Я знаю ее лицо. Знаю. Не могу объяснить. Только она вызывает трепет во мне. Меня бросает в жар, и я готов за нее умереть, в буквальном смысле. Если она ходит в куртке, то я еще как-то не путаю одно с другим, но как только вижу ее в плаще, особенно, если она замирает, рассматривая что-то или, когда наблюдаю издали, то она кажется мне другой. Вот повернется и вместо ее костюма будет платье, легкое, невесомое, светлое.
- Точно. Это чары, - подытожил Полага. - Как думаешь, зачем мы ей? Она не сомневается, что ты станешь королем. Ты сам-то веришь в это?
- Мне с каждым днем кажется, что я удаляюсь от самого себя, от той глупости. Я действительно был очень глуп. Но если тогда в шатре, я упал, как сказала Эл, в руки судьбы, то предсказание может еще стать правдой.
Полага засмеялся.
- Король из тебя сейчас смехотворный, спору нет. Но я стал замечать, что ты лучше изъясняешься, взгляд стал другим. Ты не смотришь тупо перед собой, а создается впечатление, что ты думаешь о важном. Со стороны хмурым тугодумом ты уже не выглядишь. Ты почувствовал свободу, что ли. Ее колдовство тебе на пользу.
- Так как же мне быть? Что будет, если я разлюблю Мирру, ее место займет Эл? Мои труды потеряют смысл?
- Стоило тебя похвалить, и ты опять выглядишь болваном. Куда нам до нее? Хочешь, я у нее узнаю, как она к тебе относиться? Что мне стоит, я-то в нее не влюблен. Я, признаться, ее побаиваюсь.
- Нет. Не нужно.
Вечером Полага решил оставить их наедине. Эл наперед все знает, пусть сама решит.
Слабый огонек догорал в очаге. Ночь была ясной, сонм звезд притягивал внимание Эл. Она смотрела вверх, туда же смотрел и Бродяга. Он указал на одну из ярких звезд.
- Эта звезда никогда не заходит за горизонт, - сказал он.
- Откуда ты узнал? - спросила Эл.
- Я наблюдал. Я много рассматривал небо. Я разбил звезды на группы, чтобы лучше запомнить. Таких групп много. Я даже могу сказать, какая звезда совсем не покажется зимой или летом. Туда, я могу послать любую мольбу и буду услышан. Здесь записаны все дороги, которые я прошел, так же как дороги этих земель. Они все есть на небе. Я его читать люблю.
Он произнес "люблю" и замер. Раньше он тут же вспоминал Мирру, а теперь подумал об Эл.
- Я не могу больше молчать. Может быть, ты избавишь меня от сомнений. Откуда мне известен твой облик? Ты знала меня прежде? Где мы встречались? Я не помню ничего, а тебя помню.
Эл вздохнула и отвела взгляд от звезд.
- Ты уверен?
- Я в этом уверен больше того, что я жив. Я знаю тебя. Откуда?
- Ты требуешь ответа?
- Я не смею требовать, - смутился он. - Но мне трудно смотреть на тебя, всякий раз я воображаю всякий бред.
- Опиши.
- Не могу.
- Сам скрываешь, а требуешь ответа от меня.
- Ты объяснишь, если я расскажу?
- Я не могу обещать. Едва ли мои объяснения будут понятны, - уклонилась от ответа Эл.
- Ты не носила эту одежду. На тебе было платье. И ты была недосягаема. - Эл медленно перевела на него взгляд и глаза их встретились. - Много света. Мне хочется упасть к твоим ногам, ты захватываешь меня всего. Это чувство не похоже на то, что я испытываю к Мирре.
Эл подняла вверх брови и улыбнулась той самой улыбкой, которая смущала его.
- И ты утверждаешь, что не помнишь? Подумай, быть может, это тебе привиделось? Там точно я?
- Ты не веришь.
- Хорошо. Мы знакомы. Ты потерял память из-за меня, - подтвердила Эл.
Она решилась сказать. Когда-нибудь в прошлом она избрала бы откровенность, как единственное средство. Правда всегда важна. Только сейчас Эл посетило сомнение. Он и без того смущенный трудностью темы замер окончательно.
Эл оставалось ждать реакции. Едва ли он может осмыслить услышанное. Кроме образа, осколка прошлого, для него не существовало ничего. Неужели забвение не было абсолютным? Он совсем не похож на восторженного юношу, во взгляде которого она прочла когда-то поклонение. Он внешне изменился, но внутри, в некоем запыленном временем углу его существа стояло изваяние, которое он вознес на пьедестал. Он его не забыл!
Он встал и протянул руку.
- Пожалуйста, - поманил он. - Встань тоже.
Эл поднялась. Скоро до нее дошел смысл. Он начал реконструировать сцену.
- Может быть днем? - спросила она.
- Нет. Мне не нужен свет. Я его помню. В сумерках даже проще.
Он выбрал возвышение, поставил ее туда. Эл послушно исполнила свою роль. Он сначала откинул складки плаща с ее плеч, потом закутал ее в плащ. Эл ждала. Он отошел в сторону, так чтобы оказаться за ее левым плечом.
- Нет. Это я стоял ниже.
Эл повернулась сама, он сбежал по склону вниз, потом вернулся к костру, сделал огонь ярче, так чтобы он освещал фигуру.
Он помнил мгновения, когда крался по лестнице, а она делала вид, что не заметила его стараний.
Он стоял так долго, потом потер виски.
- Нет. Все смутно. Не так. Платья, наверное, не хватает.
Эл повела полой плаща. Она бросила на него взгляд такой загадочный и вместе с тем строгий.
- Я бы на твоем месте имя бы свое вспомнила. Я не уверена, мой мальчик, что твой способ вспомнить сработает, но так и быть…
Мурашки пошли от головы до пят, когда вместо едва различимой черной фигуры из темноты стало проступать слабое сияние, оно окутало фигуру и уничтожило всю тьму, что покрывала ее, изменив черный цвет на пепельный туман, а потом на платье легкой ткани из трех бледный цветов. На голове блеснул тонкий ободок желтого металла, а во лбу камень. Лицо не изменилось, оно сохранило строгие черты.
Он пошел к ней, как когда-то в галерее. Он остановился примерно на том же расстоянии. Эл повернулась к нему лицом. Далее следовало падение на колено и признание в любви, вместо этого он рухнул на землю.
В голове смешались день и ночь, шорохи и гром, его мучили видения из прошлого, пройденные дороги, дороги, которые путались, образовывали какие-то потоки, вращались, становились звездами, а потом следовало падение. Так повторялось много раз подряд, он кричал и слышал свой собственный крик, но вырваться из бреда не мог.
В очередной раз колесом вращался вокруг него мир, когда его рука зацепилась за чью-то руку. Понемногу вращение прекратилось. Он стоял среди звезд, выше всех высот, на которые бы мог подняться. Его бил озноб, его рука сжимала чью-то руку и то рукопожатие, в ответ, было сильным, эта рука не даст ему упасть с высоты. "Держи", - про себя умолял он. Он осмотрелся и прочел знакомые звездные рисунки. Он мог бы рассказать о каждой звездной тропе, от звезды к звезде, он попытался шагнуть на одну из них, но рука удержала его. Тогда он взглянул на того, кто ему мешал, кто держал так крепко. Плечом к плечу, рядом, стояла Эл. Она раньше казалась ему высокой, но сейчас они были одного роста, она была в сером, без плаща.
- Тебе туда рано, - сказала она.
Он никогда не видел ее лица так близко. Почему он приписывал ей такое величие. Никакого величия в ее лице не было. Добродушный взгляд с хитрецой, сдержанная улыбка.
- Эл, что произошло?
- Хм, видишь ли, Браззавиль, я не могу тебе объяснить. Просто мне поверь. Твое прошлое вернуть нельзя, но твое будущее никто не отменял. И у тебя есть настоящее. Я желала быть настоящим, а не туманной иллюзией. Согласись, мне не идет туманный образ. Потрудись его изменить.
- Так я любил тебя?
- Да-а, - многозначительно протянула она с иронией. - А потом клялся мне служить. За то и пострадал. Эти звезды - свет, но это свет далекого прошлого. Я желала бы стать твоим прошлым.
Она казалась столь обыкновенной, что он удивился ее словам.
- Служить тебе? Чем?
- Я не могу сказать, что ты имел в виду, когда клялся.
- Я был дерзок?
- Очень.
- Да. Я скорее всего был дерзок. Пусть. Но чем я исполню свой долг перед тобой?
- Нужно говорить не так. Какой долг ты мне вменишь?
- Каким будет мой долг? Что ты мне вменишь?
- Служить смертным. Беречь равновесие в этом мире. Хранить в порядке то, что существует.
- А я смогу? Я - бродяга.
- Ты Браззавиль, сын Браззавиля - хранителя порядка и равновесия.
- Но как же мои слова любви?
- Юношеский бред. Присмотрись повнимательней. Ты пылаешь ко мне любовью?
Он даже засмеялся.
- Нет. Вовсе нет. Ты не похожа на ту, что я люблю.
- Вот видишь, кое-что уже прояснилось. А теперь выбирай. - Она выпустила его руку, и мир качнулся. - Эти звезды или дороги?
- Эти звезды и обозначают дороги.
- И по какой из них желаешь пройти?
- Я хочу пройти рядом с тобой. Научи меня, как стать королем, и я исполню вмененный мне долг.
- Хорошие слова. Следуй им. Я не берусь решить твою судьбу. Но я тебе помогу.
Она протянула ему ладонь снова, и он сжал ее.
Он встретился взглядом с Эл, она добродушно улыбалась, но звезд вокруг не было. Дневной свет, облака в небе и пасмурный день.
Он вцепился в ее кисть с такой силой, что побелели пальцы.
Полага, растревоженный непонятным происшествием, смотрел испуганно и одновременно с интересом, все больше на Эл, потому что видел в ней причину.
- И что с ним было? - спросил он.
- Не знаю, - ответила Эл. - Не привык к горам, должно быть. Вот что. Тебе сегодня охотиться, а я побуду с ним. Согласен?
- А у меня выбор есть? - спросил он недовольным тоном и стал собираться на охоту.
Когда Полага ушел, Эл села рядом с молодым человеком, спустив голенища сапог и сложив ноги по-турецки.
- Как ты себя чувствуешь? - спросила она.
Он осмотрел пространство.
- Легко. Необычно легко. Как будто отдыхал целую вечность. Я слышу много шумов и краски другие.
- Не пугайся, если это состояние повториться. Не пугайся. Время от времени ты будешь снова впадать в него. Ты сам разберешься, как вести себя. Ты даже будешь улавливать момент, когда очередной обморок приблизится.
- С тобой случалось такое?
- Раньше довольно часто. Только было это уже давно. Это признак, что ты не реализуешь силу, которую начал копить. Я считаю твой обморок - хорошим знаком. Вот что. Мы изменим планы и поживем здесь еще какое-то время, пока ты не привыкнешь к новым ощущениям. Назад к людям тебе пока не нужно. А теперь расскажи, что ты видел.
- Откуда тебе известно?
- Рассказывай.
- Я видел ночное небо, безграничное. Там была ты. Ты была в сером, простой одежде, без плаща и казалась обычной. То есть, не такой строгой и непонятной, как сейчас.
Эл вслушивалась в тембр его голоса. Прежде он говорил с хрипотцой и тихо, словно боялся сказать лишнее слово голосом обветренного скитальца, который тянет на плечах груз неведомо куда, неведомо зачем. Теперь голос стал чище, без хрипоты и в нем появились проникновенные нотки, которые заставляли ловить произносимые им звуки, просто ради удовольствия.
В прежние годы она назвала бы парня братом по несчастью, поскольку наблюдала приступ, подобный тем, что переживала сама. У Полаги едва не случилась истерика, когда в темноте тело его друга засияло голубым светом. Эл отгоняла его на безопасное расстояние, когда не подействовали уговоры - пригрозила. У Полаги голова пухла от вопросов, а Эл не собиралась на них отвечать.
- Я не вспомнил, откуда знаю тебя, - сообщил он.
- Я же ответила, - напомнил Эл.
- А где твой плащ?
- Сняла.
Эл решила, что не стоит рассказывать о том, что произошло в действительности. Силы воображения у парня хватило на то, чтобы преобразить ее из черного человека в девушку в платье, которое он помнил. Плащ сыграл с ней шутку, потому она его и сняла. Определенно, способность досталась ему от отца. Она не однократно наблюдала, как Браззавиль старший манипулировал искаженными ею объектами, возвращая им прежний вид. Поскольку ей не известны свойства забвения, в которое погрузил молодого человека владыка, то и не стоит отрицать, что родовые качества остались.
- Значит, ты причина того, что я не помню ничего кроме дороги?
- Я бы не согласилась с таким утверждением, но другого-то я тебе сообщить не могу. Пусть я буду виновата, - согласилась Эл.
Он больше ничего не спросил, лежал, глядя в небо, и думал.
В течение зимы подобные случаи повторялись неоднократно. Полага сбился со счета, нервничал, не находя объяснения странному свечению, которое исходило от Бродяги, когда он терял чувство реальности и бредил, разговаривая с кем-то. Эл томила Полагу молчанием, как и Бродяга, между ними возникли отношения, в круг которых Полагу не допускали. Он не злился, его распирало любопытство. Бродяга менялся на глазах, в лучшую сторону. Бродягой его теперь не называли, поскольку Эл упорно называла его Браззавилем, понемногу и Полага привык так его называть.
Зима тянулась долго. Обучение прекратилось как-то внезапно, Эл начала пропадать на день или больше.
Полага тоже понял, что его военные навыки уже недостаточны, чтобы молодой человек смог продолжить обучение.
- Ты бы сама за него взялась, - предложил он Эл.
- Зачем? - спросила она с некоторым удивлением.
- Ты должна знать какие-то хитрые приемы.
- С чего ты взял?
- Хотя бы с того, что ты ходишь по округе одна и не боишься.
- Так бояться нечего. Пустые места, одни зверьки маленькие, - равнодушно ответила она.
- Зверьки? Я удивляюсь, как ты их находишь. Сколько раз ты не отправляла меня охотиться, мне повезло только раз. А если не можешь научить его, то давай найдем ему наставника. Он кроме палки другого оружия не знает.
- А ему не нужно больше, - спокойно заявила она.
- Эх, видимо ты на войне не бывала. Там жизни можно лишиться так быстро, что вздохнуть не успеешь. Как он станет королем? Ему нужно отобрать у кого-нибудь правление, а это означает войну. Не приведи, если владыке не понравиться его дерзость - погубит. Я не понимаю, как он станет королем?
- Война будет, конечно. Но если повезет, то ему придется выстоять пару сражений. Вот и позаботься о нем.
- Я не могу за двоих, а он ни два, ни полтора. А еще нужно знать побольше того, что он знает. Дворцовые порядки, правила разные. Кто его научит?
- Хм, зачем? - спросила Эл и посмотрела на Полагу требовательным взглядом.
- Эл, ну мы то с тобой понимаем, что из него король не выйдет. А теперь у него болезнь образовалась. Он же сияет по ночам. А ему за девицами ухаживать.
- Он почти женат, ухаживать за девицами, ему совершенно ни к чему, - возразила Эл с некоторым раздражением в голосе.
- Вот как ты думаешь? - пошел в атаку Полага. - Она его дожидается? Маниэль наверное ее уже сманил замуж. Он певец, уважаемый человек.
Эл поднялась и ушла, выказав презрение его словам. Полага не смог снести оскорбления, но поскольку Эл оказалась вне его досягаемости, он выразил свое недовольство молодому человеку.
- Я что-то не возьму в толк, чему она тебя учит?
- Я не могу так сразу объяснить, - сказал он, но при этом не смутился, а выразился таким тоном, словно Полаге недоступно понять его объяснения.
- А ты попробуй! Ты же обязан теперь сойти за умницу! - вспылил Полага.
Он ничуть не обиделся, посмотрел каким-то ласковым взглядом, Полага едва не выругался.
- Я бы назвал этот метод обобщающим. Процесс идет таким образом, что мои наблюдения вплетаются в общую картину, и получается единая мозаика опыта. Это сравнимо с тем, как я представляю эти земли. Сеть дорог, ключевые города, центры науки и культа, необъединенные народы. Тройственность земель рождает противоречия между людьми. Я думал последнее время, что если бы была счастливая возможность объединить земли под единым правлением, то разногласия постепенно устранились бы. Эл не говорит мне ничего нового, чего бы я уже не знал, она лишь добавляет детали. Я размышляю над своим существованием с тоской. Я ходил по плоскости этих дорог, как по равнине, что мы пересекли, я поднимал глаза к небу и видел плоский небосвод. Я жил на плоскости пути и мыслил плоско, а теперь я взлетел и вижу свой путь сверху, как с выси этих гор и я осознал, что жизнь моя было тусклой и пустой. Одна лишь Мирра озаряла ее. Эл научила меня желать большего, чем дорога. Я получил из ее рук мечту и возможность ее осуществить.
Полага замер с широко открытыми глазами. Он почти ничего не понял из того, что пытался объяснить новоявленный Браззавиль, только говорил он так стройно и зычно, словно произносил убедительную речь на совете власти. Заслушаешься.
- Святые небеса, - протянул он.
Гнев тут же покинул Полагу, он сел в сторонке и только чесал лоб время от времени. Браззавиль поднялся на возвышенность и оттуда осматривал пространство, словно искал отличия от своей прежней жизни на плоскости. Все предыдущие события мало убеждали Полагу в том, что решимость бывшего Бродяги не более чем молодая блажь, а сегодня серьезность положения стала слишком очевидной. И надо же было ему ввязаться. Интересно и странно. Вернись сейчас Эл, он потребовал бы разъяснений, но она в таких случаях нарочно не появлялась. Полага подметил, что все у нее выходит ладно и вовремя, словно события сами выстраиваются в цепочку для ее удовольствия, одно за другим, а ей только и труд, чтобы следовать за ними. Позавидуешь.
Эл вернулась под утро бодрая и торжественная. На этот раз она была в своем плаще, который не надевала с той поры, как Браззавиль первый раз впал в свое странное состояние.
- Собирайтесь. Мы уходим, - сообщила она.
Браззавиль безропотно пошел в пещеру, Полага спросил:
- Куда?
- На запад. Пора. Все что нам было тут нужно прожить, мы прожили.
Полага сообразил, что других объяснений ждать не следует. Он отправился помогать будущему королю и кожей чувствовал, что дождался таки нового витка событий.
Они наскоро собрались. Эл вооружилась крепкой недлинной палкой, которую заготовила заранее.
- Ну, знаешь куда идти? - спросила она у Браззавиля.
Он кивнул, а она реверансом показала, что он идет первым. Молодой человек ретиво устремился вперед, Эл шла второй, Полага замыкал шествия. Они прилично отстали, тогда Эл оглянулась.
- Можешь дать слово чести, а лучше поклясться, что не выболтаешь ничего про то, что здесь случилось?
Полага по интонации понял, что любое обещание будет принято, как клятва.
- А что ту случилось? Я так и не понял, как вышло, что он так заговорил. Ты заколдовала его видно как-нибудь мудрено. Ты так говоришь, потому что колдунья и не любишь показывать свою силу.
- Моя сила не для дураков, - строго намекнула она.- Поскольку я не имею над тобой власти, ты мне ничем не обязан и ты полезный спутник, то я не потребую клятвы, но попрошу молчать хотя бы до тех пор, пока не исполниться предсказание Мирры. Потом хоть мемуары пиши, только без меня.
- Чего писать? Я писать не умею. Я не стану объяснять, откуда мы и зачем, потому что, если я стану объяснять, нас засмеют. А мне страсть как хочется увидеть, как наша бывшая бестолочь станет королем.
- Достаточно и такого аргумента, - кивнула Эл.
Они больше не разговаривали. Эл набрала темп, чтобы догнать Браззавиля, и Полага едва успевал за ними. Через два дня они перевалили хребет и оказались в других землях.
Глава 3 Люди запада и откровения Полаги
Браззавиль самостоятельно нашел стоянку людей Запада. Они именно так называли себя. По рассказам Эл он знал, что их народ наиболее пострадал при распаде единой некогда страны. Им достались земли, которые без воды превратились в пустоши. Люди тронулись с мест и обрекли себя на скитания и забвение истории предков. Даже почти истребленный народ Алмейра, переживший сотни ураганов сохранил и свою культуру, и целостность. Этому народу осталась охота и боевое искусство, он смешался со всеми встречными народами. Они не имели представлений о том, как мир жил до того, как они начали скитания. Они безоговорочно, слепо верили в существование владыки, его безраздельную власть над миром и в его слуг, коих наблюдали в лице жителей четвертого мира. Редкие встречи с ними породили в них подражание высоким пришельцам в навязывании своей воли силой и веру в словесные заклинания, которые больше походили на шарлатанское шаманство.
Так сложилась ситуация, что именно они со своей выносливостью и живучестью оказались силой, с которой не моги соперничать соседние земли, не имевшие постоянных армий, потому что воевать было противно их укладу жизни. Люди Запада навязывали себя в качестве соседей и требовали части общих благ у земель Алмейра и бывшей общей столицы трех земель, названия которой даже не знали. Они именовали ее Фьюла по имени известной им королевы. Притязания на трон со стороны их вождей были необоснованны, но удобная оседлая жизнь привлекала их теперь гораздо больше. Вода вернулась, их земли снова могли бы процветать. Достичь процветания можно было возвращением и упорным трудом. Однако, они избрали путь полегче - осесть в обустроенных землях вытеснив тех, кто слабее, в бывшие пустоши. Убежденные в своей правоте они год от года затевали военные споры с соседями. Исчезновение обоих королей открыло им дорогу к власти.
Эл остановила Браззавиля жестом. Он встал у ее правого плеча. Полага занял место слева от нее, на всякий случай. Люди запада не относились к женщинам с тем уважением, как было принято, например, в столичных землях. Вид у Эл был через чур независимый для их нравов, как бы не вышло недоразумения.
- Давай соврем, что я твой брат, - предложил он ей.
- Не нужно. Лишнее так врать. Здесь могут быть те, кто знает меня. Такой братик мне не кстати, - отказалась она.
- Как это тебя здесь могут знать? - удивился он.
- Я путешествую. Знакомых у меня достаточно. Позаботься лучше о Браззавиле. Они любят проверять новичков дракой. Если зайдет спор не давай ему вступить в противоборство.
- Если ты не позволишь, то я не стану. Я откажусь, - вмешался Браззавиль.
- Тебя тогда сочтут трусом. Будут презирать, - заметил в ответ Полага. - Давайте уже пойдем, а то неловко здесь стоять на виду.
- Нас должны заметить и разглядеть, - сказала Эл.
В след ее словам из оцепления этого полувоенного стана им подали знак.
Эл пропустила Полагу вперед, надеясь на его болтливость. Так и вышло. Едва их обступили мужчины с лицами достаточно неприветливыми, на которых читались вопросы и желание прогнать пришлых, Полага не выдержал.
- Мы слыхали, что вы нанимаете добровольцев. Пришли спросить на каких условиях, - наивно-добродушным тоном заявил Полага.
- Через перевал зашли спросить? - ответили ему недобрым тоном.
Полага пустился в последующие объяснения, тем самым дал возможность спутникам немного осмотреться. Эл бросила косой взгляд на Браззавиля. Он смотрел перед собой, словно на него напал столбняк, или он думал, что так его не заметят. Толпа его не напугала, испуга Эл не увидела, зато заметила отрешенность, словно он готов был упасть в обморок. Эл захотелось оживить его подзатыльником, но она не дотянулась бы, поскольку между ними стоял Полага.
- И что в вашей компании делает слуга владыки? Тоже наниматься пришел? - спросили у Полаги, и он замер с открытым ртом.
Внимание переключилось на Эл, все лучше, чем, на опешившего Браззавиля.
Эл вопросительно ткнула себя пальцем в грудь и изобразила удивление. Она осмотрела присутствующих.
- Она? - воскликнул Полага. - Да вы что, вояки? Это же девушка.
Большего объяснения Полага придумать не мог. Он сам обернулся в сторону Эл и впервые оглядел ее иным взглядом. И даже страшновато стало. Костюм-то был на ней черный. Он смерил Эл критическим взглядом, а она, словно испытывая его, усмехнулась, но не ему - окружающим. Но Полага вспомнил, что на ее одежде есть местами красивый орнамент, что про орнамент в рассказах о слугах владыки не говориться, не говориться так же, что они бывают девушками. Едва он приготовился возразить, как один из важных воинов стал отталкивать от них других, расчищая пространство. Он совершил перед Эл что-то вроде поклонения и произнес.
- Я знаю тебя. Чем вызван твой визит? Или снова мы гневим тебя?
- Нет. Не гневите, - покровительственным тоном, мягко проговорила Эл. - Я пришла выполнить обещание, которое однажды неосторожно дала.
Соплеменники не поняли действий опытного воина. Послышались возражения, но он грозным жестом их пресек и, расталкивая по сторонам недовольных зрителей, стал прокладывать для Эл дорогу из оцепления. Она уверенно шагнула за ним, к ней пытался присоединиться Браззавиль, однако Эл обернулась и остановила его.
- Побудьте здесь.
Кольцо снова сомкнулось, но прежнего недружелюбия Полага не почувствовал. От был обескуражен увиденным, и от того чувства несколько обострились. Он как раз пытался найти объяснения, когда его дернули за рукав.
- Нам не нужны наемники. Они бегут, еда сила становиться на стороне противника. Могли бы знать. Вы ошиблись отрядом, - сказал кто-то сбоку.
- Мы знали, - ответил вместо Полаги Браззавиль.
Полага хотел было возразить, но парень выглядел убедительно и говорил убедительно, а значит, проверочную трепку им не устроят. Не теперь, во всяком случае.
- Ты кто такой? - задали Полаге вопрос как старшему.
И тут Полага произнес фразу, которую счел глупостью. В последствии, он считал, что ляпнул так под действием той странной обстановки, в которой они очутились.
- Я ему служу. Я его охраняю. - При этом он указал на Браззавиля.
- А он-то кто?
- Он-то. Принц. В изгнании. Будущий король.
Полага замер от собственных слов. А бывший бродяга еще и вежливо поклонился. Наступила пауза.
***
Ни Полага, ни Браззавиль не обсуждали сложившееся положение. Полага поклялся сам себе, что больше не скажет лишнего. Он ждал, когда же к ним применят насильственные меры и опасался, что произойдет это с минуты на минуту.
Браззавиль с интересом рассматривал окружение и явно не понимал, в какой опасности оказался.
Эл пропала.
Так миновал день. Их накормили только с наступлением темноты и не тревожили.
Настало утро. Эл опять не появилась. Полага решил, что роль телохранителя ему не подойдет и решил удрать, пока на них не обращали особого внимания. Караул к ним не приставили. Он встал с места, оставив Браззавиля одного, он как раз увлеченно что-то рисовал на куске где-то раздобытой кожи. Наверное, так он пытался выказать свою беспечность и скрыть волнение. Полага не был уверен, что парень не боится. Он двинулся к краю стоянки, попутно придумал пару причин, чтобы его выпустили за пределы, сочиняя красивое оправдание, он уже был на самой границе, но обернулся и увидел издали Браззавиля, который не заметил его исчезновения. Полага постоял с минуту и почувствовал острый укол совести. Не мог он бросить беззащитного парня одного. Он вернулся.
И так вышло, что почти сразу к ним подошла Эл. На ней была короткая плотная накидка от ветра вместо плаща. На накидке красовался незнакомый Полаге знак, а в прорези накидки Полага увидел блестящего металла желтый диск на цепи. Эл посмотрела на него испытующим взглядом и произнесла.
- Спасибо, что остался.
От этой фразы у Полаги сжало грудь. В интонации ее голоса послышалась ему благодарность, произнесенная с такой сердечностью, словно он только что совершил поступок достойный большого уважения. Стыд сковал Полагу, он не посмел поднять глаза и пробормотал:
- Я испугался.
И снова в ответ услышал теплые ноты в ее голосе.
- И напрасно. Ты не похож на того, кто отказывается от завидной судьбы. Нам сопутствует удача. Один из воинов узнал меня, поэтому проверок не будет. Зови Браззавиля. Мы идем на совет. Только умоляю, не болтай, вообще ничего не говори, пока к тебе не обратятся. Сядешь за спиной у Браззавиля, раз слугой назвался. - Эл мягко похлопала его по плечу. - Телохранитель. Ну-ну.
При ней не было палки. Полага хотел махнуть Браззавилю, но Эл перехватила его руку.
- Подойди и пригласи, - настояла она.
Уже, следуя последним за ней и Браззавилем, Полага сообразил, куда его ведут. Какой еще совет? Полага не бывал на советах, самое большое скопление народу он видел за последнее время на представлениях Мирры. Он сборищ не любил. Всегда недоумевал, как можно что-то решить, когда собирается толпа!
Он оказался в окружении всего лагеря сразу, за спиной у Эл и Браззавиля. Им подали сидения, а сидели в кругу только предводители тех, кто сейчас шумел за его спиной. Полага ощутил себя в ловушке. Стоя за спинами спутников, а за его спиной толпа. Он начал кряхтеть, потому что от волнения перехватывало дыхание.
К Эл подошел один из воинов, который нес ее палку с таким видом, будто это редкое и могучее оружие. Он торжественно вручи ее Эл, а она, приняв без церемоний, передала ее Полаге. Палку он взял, а потом чуть не присел, когда толпа одобрительно зарычала. Эл добродушно махнула рукой, поднялась и вежливо склонила свою белокурую голову. Полага окончательно перестал понимать, что тут твориться, когда следом за Эл, по ее едва заметному жесту поднялся молодой человек. Толпа взревела еще громче.
Наверное, во время своих уединенных бесед они спланировали весь этот спектакль и отрепетировали заранее. Эл выглядела так естественно, словно принимает такие почести каждый день, да и Браззавиль подыгрывал идеально. И когда он выучил вот такой поклон и такую манеру вставать и садиться? Полага закряхтел опять.
Собрание ревело долго, приветствовали каждого, кто приходил и садился в первом ряду совета. Шум прекратился, когда крупный и еще молодой воин встал и резким жестом приказал угомониться толпе. Тишина наступила моментально. Воин сел. Теперь из первого круга никто не вставал, говорили сидя.
Заговорил, скорее всего, самый почитаемый в отряде мужчина средних лет. Кстати сказать, в кругу, сидели не только мужчины. Кроме Эл, несколько весьма пожилых женщин восседали среди остальных и бросали на всех строгие взгляды особ наделенных некоторой властью.
- Итак, наступило время большого совета. Мы не заседаем зимой. Случай особый. Холодно. Мы намерены завершить совет до темноты. У нас, как все знают, гости. Пусть говорит она.
Он властно указал на Эл. Она жестом поблагодарила оратора и заговорила громко и четко.
- Чтобы развеять слухи и прекратить домыслы относительно моей персоны заявляю при всех, что к службе у владыки я не имею касания. Не судите по костюму. Меня уже арестовали однажды за эти сапоги. - Она громко хлопнула себя по голенищу и ей ответили хохотом. - Вот-вот. Кто знает эту историю, пусть расскажет незнающим, как-нибудь вечером со скуки. Только не говорите того, что не было. Что за развлечение - придумывать байки. Моя палка стала вдруг великим оружием, а все потому, что я отлупила ею с полдесятка из вас.
Снова ей ответили хохотом.
- Десятка два, - поправил ее кто-то из сидевших.
- Завтра расскажут что три, а послезавтра добавят еще, - продолжила Эл. - Суть от этого не изменится. Спасибо за то, что не сочли меня врагом.
- Мы не держим тюрем. Мы справедливый народ. А ты достойный соперник и еще более чтимый союзник. Твоя воля выбирать, - гордо сказал тот, кто предоставил Эл слово.
- Верно. Поэтому я избрала в будущей стычке вашу сторону. Вчера я говорила о своем обещании. Напомню его для молодых. Я пообещала привести к власти короля, которого вы в праве избрать. За нападение на обитель я вас не виню, выстоять против воли королевы, великой, был в состоянии только сильный. Вашему вождю испытание оказалось не по плечу. Я, кажется, обещала ему стать супругой?
- Нет! - возразил ей старенький уже человек из сидевших. - Такого обещания ты не давала. Я помню дословно твои речи. Ты обещала нам помощь, но не обещала быть нашей королевой, ты уклонилась от подобных слов. Ты признала, что наш глава был бы достойным править. Не более! Ты еще тогда говорила об особенных условиях. Эти условия он не смог исполнить. Он предал тебя. Заверяю! На тебе нет вины за его провал. Стань королевой теперь. Стань ты. Ты угодна нам и без короля. Чего еще желать?
Эл не стала дожидаться ни возгласов одобрения, ни возражений. Она протестовала жестами и скоро заговорила.
- Вам ли склоняться перед женщиной! Я не обещала прежде, а теперь просто откажусь, - возразила Эл. - Вам нужен король. Я не гожусь для правления, потому что свободу ценю больше рангов и почестей. Да и не мое это дело. В каком это предсказании говориться, что я стану чем-то большим или меньшим, чем я уже есть? В мире достаточно достойных людей, которым стать королями уже суждено. Простите, если отказ мой вызывает обиду. Совет могу дать. Помощь обещала.
- Ответь не мне, а всем кто стоит за твоей спиной, - продолжил свою речь старик, - по какой причине ты обратила к нам свою помощь. Создания вроде тебя могут давать обещания и с той же легкостью не выполнять их.
Тут Эл поднялась с места и встала посередине круга.
- Я отвечу всем, не только тем, кто был за моей спиной. - Она повернулась вокруг своей оси, сложила руки на груди и задумалась. Вид у нее стал печальным. Эл прошлась несколько шагов вперед, потом назад, остановилась. - Так вышло, что меня путают то со слугами владыки, то с людьми из другого мира, то, да не оскорбят мои слова небес, с кем повыше. Я отвечу лучше на просьбу этого старца. Я отвечу, почему избрала помощь вам, хотя среди ваших возможных соперников у меня достаточно друзей. Я рискую вызвать их непонимание, даже ненависть. Кто-то назовет меня предателем. Этого не избежать. Ваш глава заявил, что вы - справедливый народ. Это правда. И я хочу остаться справедливой. Народ Алмейра недавно остался без короля, столица давно уже без короля, вы хотите достойного правителя. Интересы очень многих сошлись вместе. Алмейр - крепкий город, его граждане хранят легенды, только их осталось мало. И кто их защитит, если не вы? Столица живет слишком обособлено, интересы соседей мало волнуют ее обитателей. Они все еще убеждены, что великая королева отпугнет от них недоброжелателей. Конечно! Так вышло, что вам не досталось ничего такого, что могло бы восславить вас. Так думают ваши соперники. Я думаю иначе. Дисциплина и мужество - вот ваша ценность. Отбери реликвию у столицы, а так и вышло, исчезни архив из Алмейра, и что останется?! Люди, которые верят и знают, а их так мало, что они сами ценность, скоро будут сами как реликвия. У вас непросто отнять мужество, достоинство и чувство свободы. Вам не требуются стены для защиты, дома для жизни. Но вы части одного славного народа, что имел общую историю. Но история всего лишь прошлое. А в настоящем должен быть кто-то кому все ваши три стороны известны вдоль и поперек.
- Это ты! - уверенно сказал глава совета.
- Это не я, - строго возразила Эл. - Это он.
Бродяга вздрогнул, когда Эл указала на него. Ему снова почудилось, что он в шатре рядом с Миррой и над ним опять произнесут очередное пророчество.
- Верно! Я был на торге осенью! Девушка, которая пророчествует и известна, как слепая прорицательница, назвала его королем! - подтвердил кто-то из толпы за спиной Браззавиля.
Эл развела руками и многозначительно всех осмотрела мол: "Какие еще доводы вам нужны?"
- Кто еще подтвердит его родовитость? - спросила одна из женщин.
- Если не достаточно пророчества и моих слов, спросите у владыки! - заявила Эл. - Только спросите правильно. Согласно закону. Спросите, принадлежит ли этот молодой человек к потомкам тех, кого владыка сам к себе приблизил?
Женщина величественно поднялась.
- Я спрошу, - твердо сказала она с некоторой угрозой в голосе. - Ты можешь склонить на свою сторону любого мужчину. Так вышло с нашим бывшим вождем, даже с нашим заклинателем Шейси. Я проверю твои слова.
Эл показала, что она рассердилась и повысила голос.
- Да! Так вышло, что ваш вождь поддался чарам. Только не моим! Так вышло, что Шейси защитил ваших воинов от встречи со жрецами из другого мира. Не встань Шейси с отрядом лицом к лицу с той четверкой, ваши воины повстречали бы их сами. Ни один бы не вернулся от стен обители. И сейчас здесь топталось бы жалкое сборище из старух, калек, женщин и детей!
Женщина чуть отшатнулась и села. Эл тоже вернулась к своему сидению. Она опустилась на него с величественным достоинством.
Она бросила взгляд на Браззавиля. Его била дрожь, он держал руки сжатыми, чтобы не было заметно, что они дрожат. Эл расценила его поведение, как испуг. Но молодой человек вдруг поднялся и осмотрел совет вопросительным взглядом.
- Я не воин! Но я готов биться с любым из вас, кто подозревает Эл во лжи. Позволите ли вы нам уйти? Пусть совет действительно будет коротким, - сказал он. - Позвольте принести вам в дар этот план.
Он достал из рукава тот самый кусок кожи, который старательно изрисовал при Полаге и подал сидевшему рядом с ним воину. Полага заметил, что воин наградил Браззавиля одобрительным взглядом.
Полага почувствовал себя немного лучше и в безопасности, когда очутился в небольшой палатке сооруженной для них. Поднялся холодный ветер, а здесь он был не так ощутим. Уже вечерело, в сумраке Полага постелил себе кусок теплой ткани и лег на спину. Он смотрел какое-то время перед собой, пока Браззавиль не стал его тормошить.
- Что с тобой? Обошлось же, - сказал он успокаивающе.
- Кто она такая, провались все под землю?! - не выдержал Полага.
- Я не знаю, - протянул Браззавиль. - Но она все делает верно. Я чувствую.
- Да видел я, как ты чувствуешь, чуть не упал носом в землю, когда она заявила, что ты король. У нее с этой компанией старые знакомства. Видел, как она себя ведет? Их сотен десять не меньше. Они на куски нас разорвут.
- Зачем им рвать нас на куски? - удивился Браззавиль.
Тут в палатку проскользнула Эл, с ней проник холодный сквозняк. Полага скорчился.
- Бррр! - фыркнул он.
- Не устраивайтесь, мальчики. Для нас совет еще не кончился.
- Я никуда не пойду, - заявил Полага. - Хватит уже.
- Пойдешь, Полага. Ты теперь телохранитель короля. Все что вы видели - показное заседание для народа. Настоящий совет только начинается. Нам к началу спешить не стоит. Есть хотите?
Эл окончательно влезла в палатку. Она добыла где-то светильник, а когда зажгла его, стало как-то уютнее, теплее и тесновато. Запах пищи заставил Полагу забыть все кроме чувства голода. Он и Браззавиль жадно уплетали то, что Эл принесла в качестве угощения. Браззавиль встретился с ней глазами. Взгляд Эл был хитрым, она вот-вот готова рассмеяться. Она жевала кусок пищи и запивала из металлического стаканчика сладковатым напитком.
- Эл, - обратился Полага, когда голод исчез, и вернулось прежнее беспокойство. - В толк не возьму, когда это ты успела побывать у обители? Это было давно, лет уж сто назад.
- Сорок два, - поправила Эл.
- Ну и что! Как это ты их смогла убедить, что была там?
- Зачем убеждать. Я там была.
- Там же убили великую! Ты что и это видела?
- Да. Это меня там убили, Полага. Среди вас смертных иногда попадаются весьма забавные и несообразительные экземпляры. Мне все это время было очень интересно, до кого из вас первым это дойдет. По тупости ты оказался на первом месте.
- Ты что дух неушедший? - возмутился Полага и ухватил на всякий случай рукав Эл, видневшийся из-под накидки.
Дернув крепкую ткань Полага перевел взгляд на Браззавиля, который замер с куском еды и стаканчиком, словно ему приказано стать статуей, он глядел на девушку остекленевшими глазами. Полага снова посмотрел на Эл. Она допила напиток, облизала губы.
- Я великая, Полага. Только никому здесь этого не говори.
И она расхохоталась заливистым смехом, словно ей захотелось подшутить над незадачливыми спутниками, и шутка удалась. Эл переводила взгляд с Полаги на Браззавиля и не могла заглушить следующую волну веселья. Так она не смеялась очень давно. Закончилось тем, что она просто выскочила из палатки и хохотала уже на воздухе.
Она вернулась, откинула полог и поманила рукой мужчин.
- Пауза затянулась. Пора на совет. Отомрите оба, сделайте важные лица. Немного риторики и один из вас завтра станет королем.
Полага едва шел за ней. Он не помнил, как вошел в общий большой шатер, показавшийся ему высоким после маленькой палатки. Их усадили, теперь ему даже не пришлось стоять. Он видел окружающее, словно через стену. Сковавшее его изумление не проходило, он не мог справиться с наступившим отупением.
Браззавиль тоже смотрелся так, словно снова стал Бродягой, его отрешенный вид наводил на Полагу тоску. Вокруг царило большее оживление, чем на общем совете отряда, здесь собрались избранные главы и лучшие воины под предлогом обсуждения будущего военного похода на столицу. Речь шла совсем не о походе, началось обсуждение, смысл которого до Полаги не доходил долго.
Браззавиль толкнул его локтем.
- Тебе задали вопрос, - прошептал он.
- Я вообще не знаю, что мы здесь делаем, - не впопад ответил Полага, зато сказал правду.
Он увидел, как Эл одобрительно кивает его словам. Неужели он сказал что-то умное. На всякий случай Полага вслушался в возражения на его фразу и, наконец смог вникнуть в ход дискуссии.
- Даже этот неизвестный воин считает нас дикарями. Я на стороне Эл. Нас не буду считать правыми, если мы просто захватим власть, - говорил один из сторонников Эл.
- Одним отрядом вы ее на захватите, - заговорила Эл. - Таких как ваш я знаю не менее сорока племен. Вас не считают даже единым народом. Вы разделились когда-то, чтобы выжить, а теперь считаете что каждый выше остальных.
- А почему король молчит? - спросил тот самый старик, который просил Эл стать королевой.
- Я бы на его месте молчала так же или высказалась как этот славный человек. - Она указала на Полагу. - Мне неприятно, что я затеяла эти переговоры. Мне виделось, что хоть немного вы начинаете понимать смысл притязаний на власть. И мне страшно ошибиться. Вы не принесете этим благо, вы разрушите даже то малое, что вам достанется. Все что я слышу - это возгласы о лучшей жизни, которую вы желаете просто отобрать у других. Не более.
Эл взяла свою палку и тряхнула ее.
- Из этой хорошей палки две такие же не получатся. - Она резко встала и с хрустом сломала ее об колено. - Будет две поменьше. Только и всего. А мне придется искать другую.
Она поднялась и ушла из круга.
Полага сообразил, что они остались одни, ринулся было за ней. Но ему навстречу вскочил весьма внушительный человек. Он вытянул руку и Полага понял, что теперь ему придется схватиться с ним.
Ручищи уперлись ему в грудь. Толчка он не ощутил.
- Постой дружище! - миролюбивым тоном заговорил великан. - Она сердится на нас. Ее трудно понять. Мы никак не поймем, что она желает. Зачем сломала свое оружие? Вы такие же смертные, как мы, просто чужеземцы, и мы не желаем вам зла. Пожалуйста, поясни нам ее слова.
- Я сам плохо иногда ее понимаю. Она мудрено выражается, - ответил Полага.
- Я поясню, - послышался негромкий голос Браззавиля.
Полага обернулся и окончательно понял, что живыми они с этого сборища не уйдут. Мурашки побежали по коже. Но не бросать же этого глупца одного. На всякий случай, до того, как Браззавиль начал говорить, Полага встал за его спиной, чтобы отразить вероломную атаку. Недалеко от них валялась сломанная палка, и он придумал, как ловко ее подобрать. Браззавиль встал и Полага одобрил этот ход.
- Все мы. Я. Мой друг, - он посмотрел на Полагу, тот кивнул, предупреждая, что готов. - Вы. Эл. Мы существа этого мира. И он достаточно велик, чтобы нас вместить. Несколько месяцев назад я бесцельно бродил по дорогам наших земель. Я видел смысл в том, чтобы перемещаться из одного места в другое. В тот день, когда мне предрекли стать королем, я не ощутил радости. Я испытал горе, я счел, что надо мной посмеялись. Непросто поверить, что судьба возлагает на тебя некий труд. И первое что следует понять - зачем? Что я знал тогда? Дороги. Я видел, что люди ссорятся и спорят, я видел, как они похожи, как одинаковы их заботы. Мне было все равно. Я не хочу ничего из того, что мне могут дать в столице или в других землях. Мне важно понять, зачем я это беру? Что мне делать с тем, что мне подарят или что я украду, или одолжу? Здесь важны смысл и последствия. Так же и с властью. Стану ли я принимать на себя заботу, о том, что мне вручат? Сохраню, преумножу или разрушу? Что я сделаю? Эл предложила помощь не потому, что ценит вас более других. Она очень хорошо сказала об этом сегодня. Потому что она не думает о землях Алмейра, о пустошах, о столице. Она умеет думать обо всем этом сразу, и она желала научить так думать вас.
Браззавиль поднял палку, она распалась в его руках на две части.
- Если вам вручить это, как единое целое. Земли крепкие и обустроенные. - Она попытался составить палку вместе. - Думая о своем благе, а не о мире в целом, вы разобьете мир на удобные вам части.
Он разъединил палку надвое, а потом бросил одну часть на землю.
- А когда вы истощите одну часть, - он с хрустом сломал половину палки. Полага и не предполагал, что у него такая силища. - Вы найдете, что отобрать у других и этого в скорости не станет. А потом совсем ничего. Ваше благо в том, что вы свободны, а беда в том, что вам нечего беречь. И вы проиграете в любом случае. Вы заберете себе столицу, но ее защитники будут стоять на смерть ради сохранения своих традиций, а жители Алмейра умрут за свои хранилища мудрости. За своих храмы. За город, дарованный им владыкой. Придите как защита, как надежная поддержка. Научитесь тому, что знают они, и вы станете втрое мудрее. Не великое дело отобрать кусок земли, а потом отвоевывать его и защищать. Вы потому и презираете ваших соседей, что они так поступают. Объединитесь же. И перед вами буду корабли Алмейра и море, ставшие плодородными и красивыми земли ваших предков, столица всех земель, прекрасная Гирта, поселения Сахо - везде вас примут как соседей, не считая вас и ваших детей дикарями, которые пришли отобрать то, что другие создавали поколениями. И если один из вас нашел способ сразиться со жрецами другого мира, то и вам он откроется, и они не получат больше жертв. Они останутся единственными, кого станут звать чужаками. И та, что принесла эту палку, не будет искать другую. И ей не придется бродяжничать по миру, чтобы примирить вас друг с другом.
Полага забыл об обороне, потому что такой речи не ждал. Казалось, что парень скажет глупость, и им несдобровать.
Старик, сторонник Эл, тяжело встал и пошел к Браззавилю. Молодой человек вежливо подошел к нему сам и поклонился.
- Мальчик мой, - старик по-отечески его обнял. - Ты сам - пророчество. Я буду первым твоим подданным. Подай мне остатки этой палки. Пусть она напомнит мне то, что ты сказал.
Полага подошел к ним, а когда старик выпустил Браззавиля из объятий, Полага сам подал старику сложенные в охапку обломки палки, а Браззавиля потянул к выходу.
- Мы уходим. Пояснений достаточно, - громко заявил он.
Они выбрались наружу беспрепятственно. Там Полага перевел дух и воскликнул:
- Где ты набрался такого ума? В горах? Что она с тобой сотворила? Оу! Ну да. Она же сама призналась. Надо же. А ты им хорошо ответил. Честно признаюсь, даже я готов был назвать тебя королем.
- Знаешь, Полага. Я уже сомневаюсь, что хочу им быть. Слишком самонадеянно. Что я буду делать, если соберется совет из всех народов? Они же перессорятся. И это значит, что я потеряю Мирру. Я не смогу назвать ее супругой и королевой. Молодой, неопытный король, неуч и слепая королева - хороша парочка.
Из сумерек возникла Эл, Полага от неожиданности отскочил в сторону.
- Предыдущая речь была весьма стройной и, по определению Полаги, убедительной. А вот последней, будем считать, что я не слышала.
Несмотря на укоризненный тон, она выглядела довольной.
- Ты как будто была в ярости, - заметил Полага.
- Ты поверил? Это хорошо. Не тот случай, чтобы приходить в ярость, - ответила она.
- А палка? - спросил Полага.
- Так. Наглядная демонстрация.
- Вы двое ненормальные. Находиться к вам поблизости - беда, - возмутился Полага, узнав новость, что Эл не злилась, а играла.
- Разве тоя жизнь не стала интересней с тех пор, как ты с нами связался? - она засмеялась так же как в палатке.
- Не будь ты этой, - Полага опасался произнести, - великой, я бы тебе правду ответил.
- А то я не знаю, о чем ты думаешь, - опять засмеялась Эл.
- Ой! - вздохнул Полага. - И на что мы тебе? А? Ты и без нас бы справилась. Старик был прав, почему тебе не стать королевой?
- Я не собираюсь делать за смертных то, что они в состоянии сделать сами, - так же добродушно ответила она. - Отдыхайте. Я думаю, что они еще обсудят наши слова, но уже без нас.
Полага не мог успокоиться. Он спрятал Браззавиля в палатке, приказал не высовываться, на всякий случай, а сам бродил по лагерю. Ему было странно замечать, что его никто не останавливает, и люди ведут себя приветливо. Настала ночь, и его пригласили к очагу. Он слушал разговоры о сегодняшнем совете. Его время от времени тянуло высказаться о том, как он понимает ситуацию, но он заставлял себя помалкивать. Наконец, разговор зашел о нем. Ему пришлось отвечать на вопросы. А поскольку Полага происходил, как оказалось из дружественного рода, то его стали называть своим.
- А вот считали бы вы меня своим, если бы я пришел один, а не в компании с великой? - не выдержал Полага, его очень мучили подозрения.
- А ты считаешь себя ее компанией? - раздался звонкий женский голосок и люди у очага рассмеялись.
- Попроси ты пищи или помощи, мы не прогнали бы тебя. Мы не сочли бы тебя чужим, но не относились бы как к другу, пока ты не проявил бы себя как друг, - ответил ему один из мужчин.
- Ну, я ей не друг. Я даже долгое время не знал, что она великая.
- Да. И они еще называют нас дикарями? Из каких ты диких мест? В нашей большой семье даже дети знают, что она вторая из великих, кто отказался жить в садах владыки и избрал скитания в нашем мире, чтобы помогать нам.
- А кто был первым? - удивился Полага
- Его звали Радоборт. Он был королем Алмейра. - Говорят, у него была дочь, только ее похитили. Вот если бы найти ее и жениться на ней, то тогда никто не поспорит, что ее избранник станет королем.
Его поддержали все присутствующие.
Полаге стало неловко за свою неосведомленность. Он попрощался и ушел. Выходит, что все, кроме него с Браззавилем, знали, что Эл такая персона. Не зря она от души хохотала над ними. Ну и дела.
Где-то слышалась возня и шум. В той стороне, где была их палатка. Полага поспешил на шум. Точно. Около их палатки сгрудилась ребятня. Они шуршали как стайка зверьков. Полагу даже не заметили, поскольку все по очереди заглядывали в щелки их палатки и шептали: "Светится, светится".
Полага пропихнулся среди них. Они опять таки не заметили, что он взрослый. Но едва он заглянул в щелку, как вскочил на ноги и стал оттаскивать ребятишек от палатки.
- Прочь отсюда! Что за сборище!
Они с шумом и визгом бросились наутек.
Полага поторопился залезть в палатку. Браззавиль лежал ничком на своей подстилке с закрытыми глазами и сиял, как фонарь. От испуга Полага стал его трясти. Сноп искр от тела молодого человека ударил его, тело онемело, и он рухнул рядом не в состоянии шевельнуться.
Очнулся он не в сумерках. Свет дневной или утренний пробивался сквозь ткань. В голове шумело. Рядом сидела Эл, и изучала его.
- Ох, - простонал Полага, пытаясь повернуться на другой бок. - Паршиво.
- Новый день, дуреха. Сколько раз я предупреждала, чтобы ты его не трогал. Он мог тебя убить.
- А где он? - встревожился Полага.
- Его сиятельство принимает подношения. Ночное чудо безоговорочно сделало его почитаемым лицом. Нельзя вас оставить ни на минуту.
- Хм. Не придется доказывать, что он король, - пропыхтел Полага садясь.
- Да уж. Особенность неразвитых умов - это способность видеть предмет для поклонения в том, что непонятно.
- А как надо?
Эл улыбнулась.
- Для шарахнутого силой ты задаешь разумные вопросы. Надо искать объяснения.
- Где?
- В мире, который тебя окружает.
- Тебе тоже есть объяснение?
- А что во мне необъяснимого?
- Ты же великая.
- Ну и что. Вы придаете подобным мне значимость, но ни один из вас не желает сформулировать в своей собственной голове свод понятий относящихся к тем, кого вы зовете великими. Ты же не знаешь, какими качествами обладает великий.
- Нет. Не знаю. Нет таких сводов. Сколько великих столько и качеств.
- Ты поверил, потому что я сама сказала?
- Да. Все вокруг так говорят.
- А ты проверял?
- Вот еще. Тебя, попробуй, проверь.
- Что я, по-твоему, сделаю с любопытным?
- Откуда мне знать. Убьешь.
- Забавно. Почему так решил?
- Что бы про вас не говорили, какие бы не рассказывали истории, они обязательно плохо заканчиваются.
- Хорошо. Сколько великих фигурирует в легендах?
Тут Полага задумался и про себя начал считать, что Эл сильно насторожило и вызвало интерес.
- Десять, - ответил Полага.
- Точный ответ. Перечисли.
- Ну.
- Называй по именам или прозвищам.
- Кикха - самый известный, - начал Полага, - потом Королева Фьюла и Радоборт - правитель Алмейра, потом Лоролан - изгнанник, потом темный сын.
- То есть. Подробнее об этом.
- Он был уродлив и поэтому владыка заточил его в самом темном месте миров.
- Понятно. Дальше.
- Тиамит - древний советник.
- А это кто?
- Это советник владычицы, который помог ей бежать.
- Дальше.
- Владыка, владычица и их дитя. А теперь еще ты. Значит, одиннадцать.
- А теперь Полага, скажи мне, откуда ты все это знаешь?
- Я воспитывался в обители, там эти рассказы звучали постоянно.
- Но как вышло, знаток великих, что владыку и владычицу ты отнес к великим.
- А как же. Они лучшие из великих, избранные, чтобы править. Э, ну с нашим владыкой вышло не так гладко, власть то он отобрал, за то и проклятие на нем. Что я не так говорю?
Последний вопрос он задал потому, что выражение ее лица стало каким-то незнакомым. Она упиралась локтем в колено, кистью этой же руки закрыла щеку и как-то странно мотала головой. Полага мог бы счесть это за изумление, но не решался. Что он такого мог сказать, чего не знает великая?
- Полага, как ты еще жив, а? Ты поклоняешься владыке или нет?
- Вообще-то я только говорю всем, что ему поклоняюсь. Но я вырос в обители, где поклонялись владычице. Потом жрецы четвертого мира разорили ее. Там было слишком хорошо мне, поэтому я нигде не могу поселиться, нигде меня не встречает то добро, какое я знал в юности и детстве. Я потому и опекал певцов, что они самую малость похожи в жизни на тех, с кем меня разлучила судьба. А жив я, потому что редко говорю о том, что знаю.
- Извини, Полага, что называла тебя невежественным.
Полага сначала отмахнулся, а потом сказал серьезно.
- Пусть я умру. Я только всегда хотел узнать, куда девался тот великий, у которого наш владыка отнял миры? Как можно просто пропасть? Этакая сила не могла подеваться в никуда?
- Полага, тебя не в манускриптах нашли при рождении?
- Смеешься надо мной? Давай, смейся. Что проку в этих знаниях?
- Вот поэтому ты еще жив, - покивала Эл.
Как могло осесть в этом лоботрясе столько знаний? И Эл невольно вспомнила Дмитрия. Как не вспомнить! Имея подготовку и талант равный капитанскому, он сидел в пилотах только потому, что его это устраивало. Чему приписать такую склонность распоряжаться собой?
Полага все же не сдержался, полюбопытствовал.
- Я удивил тебя?
- Не стану лгать. Удивил. Какие имена ты еще помнишь? Как их звали?
- Я не стану называть только имя нынешнего владыки. Опасаюсь проклятия.
- Если боишься, можешь не называть никаких имен.
- Ее звали Монтуэль. Изгнанного владыку - Амалик. Мне имена понравились, поэтому я их запомнил. Вообще-то я не всех знаю. Упоминались еще какие-то. Эл, а как становятся великими?
Эл пожала плечами?
- По разному.
- Ну, ты как стала?
- Если ты такой знаток, то мог слышать про состязание великих.
- Да уж, слыхал. - И Полагу ударила какая-то волна, точно опять рядом сиял Браззавиль. Он даже отшатнулся. - Ты что ли пришлая? Это ты город спасла? Маниэль-то тебя знал?! Про тебя рассказывал?
И Полага впал в такое оцепенение, что Эл пришлось его расталкивать.
- Давай, давай. Очнись. Заело тебя.
Эл пришлось дать ему подзатыльник.
- А-а-а! - вскрикнул Полага.
-Ну- Нуну! Оживи.
Она откупорила свой сосуд и заставила Полагу отхлебнуть глоток эликсира. Он тут же стал хрипеть.
Он схватил Эл за одежду и всматривался в ее лицо остекленевшим взглядом. Он корчил гримасы, но не мог говорить какое-то время.
- Для осведомленного в именах великих ты ведешь себя странно, - заметила она.
Полага на этот раз смотрел на нее с ужасом.
- У кинжала и меча рукоятки равной силы! Берегись сестра сестры! - заговорил он через хрип. Ты - дочь владыки.
Эл пожала плечами.
- Принесу-ка я тебе местного напитка. С ума тут не спрыгни, первооткрыватель моего происхождения.
Эл выскочила из палатки и направилась за напитком.
- Их звали Монтуэль и Амалик. Какие теплые имена. Монтуэль. Я же слышала это слово. Я когда-то его слышала.
Она возвращалась с напитком, когда увидела у палатки Браззавиля. Он встретил ее вопросительным взглядом.
- Это я его так? - спросил он виновато.
Эл поняла, что речь о Полаге. Она на всякий случай заглянула в палатку. Полага сидел с тем же жутковатым выражением на лице, с которым она его оставила. Эл заставила его выпить напиток целиком и вытащила на воздух. Полага словно ослеп, глядя перед собой.
Браззавиль выглядел виноватым.
- Нет. Это я, - запоздало ответила на его вопрос Эл.
Глава 4 Первая битва Браззавиля
Наступила весна. Погода быстро менялась. Миновали весенние дожди. По их окончанию лагерь должны были разобрать и отправиться в путь к морю, где в диких садах появлялись первые весенние плоды. Отряд остался на месте вопреки необходимости пути.
Эл не спрашивала о причинах. Она догадывалась, что со дня на день причина выясниться.
Долгое пребывание среди смертных, необходимость скрывать силу, притупили ее способности, что Эл только радовало. Ее арсенала больше, чем достаточно, а она не против была пожертвовать гораздо большим ради достижения цели.
Браззавиль заслужил не только поклонение, но и симпатию племени. Эл изначально опасалась, что в нем не увидят воинских качеств и начнут презирать, как слабого, как не воина. Но как раз противоположные воинственности качества и вызвали эту симпатию. Он не доказывал превосходства в схватках с воинами, он говорил с ними, если возникали споры или попытки проверить его боеспособность. И как-то постепенно, такие попытки сошли на нет. Эл не сказала бы, что он отличается острым умом или находчивостью, что намеренно пытается произвести впечатление. Просто в его поведении была неподдельная искренность и отзыв на любые обращенные к нему призывы, будь то вызов сильного или задушевная беседа. Он балансировал на границе между твердостью своих убеждений, коих у него было немного и способностью признать свое невежество. Его естественность породила даже новую моду на отношения в племени. Он еще не стал безоговорочным лидером для них, но был безусловным кандидатом в короли. Если бы он был силен и властен, то протестов могло оказаться больше. Обладай он огромными познаниями и манерой величественно вести себя, его заподозрили бы в гордости и желании насаждать свои знания. Его считали особенным и вместе с тем своим. Он как говорился "прижился" в этом гордом и противоречивом народе. Эл в который раз убедилась, что удача ей не изменяет. Она больше не занималась его обучением, его учили те с кем он жил. Бродяга навсегда исчез в прошлом.
Полага своим не стал. Он даже не пытался. Его перемены Эл приписывала на свой счет и не считала их благом для него. Полага мрачнел, стал выглядеть старше. Он сторонился Эл, она улавливала возникающее в нем напряжение, едва она попадала в поле зрения. Эл сама уходила от контактов, они не будут Полаге на пользу.
Он опекал Браззавиля уже не из участия, не из дружеских чувств, Полага понял, что предсказание стало сбываться, и отнесся к своему положению, как к службе в новом качестве, место певцов занял Браззавиль.
Эл не вникала в их беседы, случавшиеся время от времени, не так часто, как прежде. Полага вел себя как старший друг. В глазах племени он прочно занял пост телохранителя, наставника и советника молодого короля. Отстраненное поведение сделало из него вдумчивого и строгого человека, к которому не следует обращаться без особой, крайней надобности. Эл поддерживала эту иллюзию значимости, если к ней приходили советоваться. Она посылала их к Полаге. Он обещал подумать или отвечал непонятно.
Этим утром Эл возвращалась в лагерь привычной дорогой. Чтобы на нее обращали меньше внимания, она поселилась в отдалении, так чтобы ее жилище не попадало в поле зрения постов. Спускаясь с возвышенности, она увидела цепочку людей приближающихся к лагерю. Они смотрелись издали тонкой и юркой змейкой. Вот и появилась причина задержки в движении отряда.
Эл больше не носила черную одежду, она была уложена и зашита в небольшой полотняный конверт, который хранился у Полаги. Она была одета как все, на голове носила что-то напоминающее шляпу, так она сливалась с толпой и не вызывала пристальных взглядов, когда сновала по лагерю.
Браззавиль накануне просил встречи с ней, теперь они общались в официальном русле, Эл поощряла такие отношения, чтобы загасить ту невольную симпатию, которую Браззавиль к ней питал.
Отряд должен был увеличиться и Браззавиль, наверняка, хотел спросить, как ему себя вести.
Эл остановилась, не доходя до границы стана, и всмотрелась в даль.
Змейка росла в размерах, и Эл разочарованно замотала головой. Замыкался еще один круг ее жизни. Шурша ножками по мокрому от дождей полю, к лагерю стремительно приближалась стайка рыжих коротышек. Шустрая орава насчитывала на глаз около пятисот человечков, не меньше.
Эти рыжие создания были первыми, кого она встретила, очутившись впервые в этом мире. Они служили как отдельное войско и охраняли столицу и короля во время его путешествий, но не поладили с Фьюлой и покинули столичные земли, отказав королю в расположении. Тогда их было множество, сейчас этот вид попадался крайне редко. За время странствий Эл ни когда больше с ними не сталкивалась. Причиной их исчезновения стали столкновения со жрецами четвертого мира. Рыжие человечки обладали высокой энергией и приличным запасом жизненной силы. Они были долгожителями среди прочих народов. Не очень умны, зато отличались ловкостью и сноровкой, были изобретательны по части военных хитростей, а так же изобрели сой собственный культ поклонения природе. В существование владыки, великих, вообще существ могущественных они не верили. Разговоры о дверях вызывали у них веселье, поскольку ни один смертный не мог воспользоваться дверями, а значит, они были выдумкой. Такие заблуждения стоили большинству из них жизни. Появление высоких неизвестных бледных людей не напугало их, страх считался у них презренным качеством. Откуда было знать рыжим карликам, что на них откроют охоту.
Эл не вмешалась, даже если бы узнала, потому что как раз лечила свои раны, после схватки со зверями во втором мире, в те времена она была не слишком озабочена делами смертных, а владыка не счел нужным сообщить ей о трагедии. Может быть, охоту санкционировал он. Рыжие человечки не очень вписывались в концепцию ЕГО мира.
Эл обошла лагерь кругом и оказалась напротив змейки рыжеволосых. Уже становилось слышно, как пыхтят передние ряды, борясь с весенней грязью.
Ничего не поменялось в их одежде и всклокоченных шевелюрах украшенных подвесками и разной мелочью понятного лишь им предназначения. В волосах у их предводителя, коего не сложно было выделить, по обилию этой мишуры, красовался клок светлых волос, привязанных к шевелюре веревочкой.
- Святые небеса, - протянула Эл. - Куда бы исчезнуть?
Она ретировалась ближе к центру лагеря и встретилась с Полагой.
- Полага, ты не мог бы походить со мной сегодня денек, с Браззавилем ничего не случиться, - попросила она.
- Зачем? - очень удивился Полага.
- Тут возникла одна сложность.
- Какая?
Эл указала на окраину лагеря и потянула Полагу в ту сторону. Издалека они вдвоем наблюдали за коротышками.
- И что тебя беспокоит? - продолжал удивляться Полага. - Эти?
- Посмотри на их волосы.
- Смотрю. Это ужасно, они бы укоротили бы их или привели в порядок. Ты боишься, что местные попадут под их влияние?
- Нет. Посмотри внимательно.
Полага пригляделся и действительно увидел у нескольких коротышек своеобразные украшения в их рыжих всклокоченных прическах, если их так можно было это именовать. Украшение состояло из цветных веревочек, бусин и белого локона.
Полага перевел на Эл взгляд.
- Они тоже будут про тебя истории рассказывать?
- Уж лучше истории. Они поклоняются природе и обожают разные необычные явления, вещи и людей. Например, ни один народ не считает уродцев, чем-то выдающимся, для них - они особенные. Я, по-твоему, выгляжу, как остальные? Я рискую остаться без волос. Если они их увидят, то не отстанут от меня, пока не выпросят все до последнего волоса. Мне потребуется охрана.
- Я слыхал, что эти первые, кто пришел. Кого еще нам ждать?
- Они решили объединиться. Так от столицы камня на камне не оставят.
- Они знают, что ты великая?
- Нет. Они не верят в великих.
- А ты? Они тебя знают?
- Скоро проверим.
- Покажись им.
- Ну, уж нет. Несколько часов спокойной жизни мне не помешают.
Она оказалась права. К полудню этого же дня за Эл, на небольшом отдалении, ходила стайка рыжеволосых. Они смотрели на нее с обожанием детей, которые увидели забавную вещицу. Эл не сердилась, но и остаться одна ни на минуту не могла. Полага пожаловался Браззавилю, карлики неожиданно перестали досаждать Эл, теперь она ходила под охраной четверых коротышек с дубинками.
- Что ты им сказал? - спросил Полага у Браззавиля.
- Когда ко мне привели их вожака, я попросил помощи. Я представил Эл, как очень важную особу, за ее целостностью необходимо следить, и если хоть один волос упадет с ее головы, то произойдет несчастье. Они очень суеверны. Сами вызвались ее охранять. Мне нравятся эти человечки, - объяснил Браззавиль.
Полага в ответ хохотнул.
- Хорошо сказано. Хоть волос с ее головы.
Покушений на ее шевелюру не последовало, только ночевала Эл в лагере, уйти в тайное жилище, не наделав шума, было невозможно.
Миновал еще десяток дней. Отряд превратился в армию. Пришли два отряда и один поменьше, потом еще. Эл с тревогой наблюдала прирост военной силы. Лагерь ширился, стал напоминать наполненное торжище в самом разгаре. Их насчитывалось уже десять разношерстных отрядов. Появились добровольцы, которых созывали во время последнего торга.
Эл решила уединиться и подумать. Едва она отошла от лагеря, как коротышки, шнырявшие рядом, и о чем-то все время чирикающие на своем наречии, затихли. Они рассыпались по полю и залегли в углубления на земле или за холмики. Причина их предосторожности стала понятна мгновением позднее.
Слева от Эл возникла высокая фигура человека четвертого мира, разумеется, в черных жреческих одеждах. Слуга владыки.
Эл не стала приближаться, остановилась и повернулась к нему. Он сам сократил расстояние до разумного. Эл сочла, что он ее опасается. Он сделал жест, принятый у них для приветствия. Эл не удостоила приветствием его, только изобразила интерес.
- Владыка послал меня, - заговорил он на своем языке. - Он пожелал, чтобы ты прекратила скитания и возвратилась в сады.
Они называли мир владыки садами. Немногие из них, кто однажды достиг "последних дверей", как у них принято было называть такое посещение, видели разные картины, по разному описывали свои впечатления. Из них сложилось несколько представлений и мире, где обитает ОН. Все единодушно видели сад, никто никогда не описывал дворец. Таким образом, владыку поместили в сады.
- Передайте владыке благодарность за приглашение, но мой путь еще не завершен. Я не исполнила обещаний, и я не вернусь, - ответила Эл.
- Он сообщил о том, что ты заговоришь об обещаниях. Он избавляет тебя от долга.
- И от службы? - спросила Эл.
Ни о какой службе уже не шло речи, она спросила, чтобы проверить его осведомленность.
- Он не говорил о службе.
"Простой посланец", - заключила Эл. А могло быть хуже.
- Я не осмелюсь прийти с отказом, - забеспокоился он.
- Я связала себя сложными обязательствами здесь. Не могу вернуться, - твердо заявила Эл.
- Все меняется по воле владыки, - мягко возразил он.
- Не тратьте силы, - Эл добавила к словам не просто жесткую интонацию, но и импульс, от которого посланец дрогнул и счел разумным удалиться.
Напоследок он поклонился.
- Я не слышал, чтобы великие владели даром бессмертия.
- Это намек? - заинтересовалась Эл.
- Скорее соучастие.
Он тут же исчез, чтобы не подвергаться расспросам. Его последние слова могли означать как угрозу, таки предостережение.
Эл в задумчивости стояла в отдалении от лагеря. Ее охрана вернулась на место.
- Белый, - зычно обратился один из рыжеволосых. - Злой черный пришел с плохой новостью?
Они звали Эл так из-за волос и считали, что она мужчина, поскольку она носила воинский костюм. Эл обернулась на голос и вспомнила об их присутствии.
- Оу, - протянула она. - Есть дело. Кто из вас знает дорогу к столице?
- Все, - почти хором ответили они.
- Вы вчетвером сможете добраться туда и кое-что передать воину по имени Эйлифорим? - спросила она.
- Да, - ответили все.
- Пойдете сейчас. Идти быстро, торговлю по пути не устраивать, отдыхать только по необходимости. В столице вас примут. Никому не описывайте меня.
- Да.
- Тогда в путь.
Троица засеменила по полю. Эл всплеснула руками. Самый догадливый остался.
- Чито передать? - спросил он.
Эл сняла с шеи медальон и осторожно надела его поверх шевелюры, чтобы не испортить "прическу".
- Это передашь, - сказала она. - Не вздумай забрать себе.
- Чито? - спросил он, указав на диск.
- Это вызов на битву, - объяснила она.
Он сделал многозначительную гримасу.
- Эилиифориим, - повторил он.
- Молодец, запомнил. Ступай.
Его товарищи проделали уже значительное расстояние, но он без труда догнал их. Они остановились, некоторое время изучали медальон, потом обернулись к Эл.
Она сделал жест равносильный у них тому, как грозят непослушным детям, они захихикали и скоро скрылись из виду.
Эл вернулась в лагерь одна.
- Где твоя охрана? - спросил Браззавиль.
- Отослала с поручением.
- Эл, ты им доверяешь? Они забавные, но слушают только своих вожаков.
- Я узнаю в любом случае, - улыбнулась Эл.
- Меня просят возглавить поход, - сообщил он.
- Ты дал согласие, - заключила она.
- Да. Мне неловко было ждать тебя и томить их ожиданием. Тогда впечатление осталось бы таковым, что ты выбирала за меня.
- На твоем месте, я бы поручила командование более опытному воину, ты, в лучшем случае знаешь, местную географию. Когда выходим?
- Ждем еще один отряд.
- Как скоро. Нет. Нужно выждать, - Эл что-то рассчитала про себя. - После следующих дождей.
- Больше не будет дождей, - заверил Браззавиль.
- Я бы на твоем месте не утверждала это так твердо. От тебя ожидают воинской доблести. Это тебе не речи произносить. Придется доказать на деле, что ты достоин уважения.
- Я смогу, - твердо сказал он.
- Допустим. В пешем строю ты подашь пример выносливости. А что ты будешь делать перед лицом противников? Вы на общем совете пожелали атаковать столицу с юга. Там обширное пространство для маневра такой многочисленной армии. Твои познания местности пригодились бы для правильного построения сил, но такой массой вооруженных людей нужно уметь управлять. Ты, как вожак, от которого ждут проявления силы, окажешься в первых рядах, и что ты увидишь? Только злые лица напротив. Браззавиль у тебя никаких познаний в области командования армией.
- Мне казалось достаточно выступить и одним ударом смести противника.
- Перьев в хвосте не хватит. Смести. Так Эйлифорим и позволит вам. Конечно. Мальчишка против предводителя с сорокалетним опытом службы.
- Ты знаешь их вожака?
- Он мой друг.
Браззавиль опешил.
- Ты не просто так говорила о друзьях на той стороне?
- Я вообще не говорю просто так, мой дорогой король.
- Я должен изменить решение?
- Должен бы. Я заметила, что ты не хочешь жертвовать своим так наскоро сложившимся авторитетом. Видишь ли, нужно достичь уважения не только за правильные решения, но и за промахи. Когда-то давно у меня не вышло. Ты просто не готов вынести позор поражения. А за победу ты заплатишь смертями многих. Ты не годишься в военачальники. Походом командовать буду я. Слишком большая орава собралась. Раздоры могу стать гибелью не только для столицы, но и для тебя. Рановато ты садишься на место, которое еще не заслужил.
- Но твое водительство - лучшее, что может быть. Мы решили, что ты не согласишься.
- Соглашусь. Сообщи о моем согласии.
Вечером хлынул ливень. Он шел ночь и следующий день.
Последний отряд пришлось ждать еще два дня. Они пришли измотанные и злые. Дождей не ждали. Роптали, принимая их за гнев владыки, за дурное предзнаменование.
День выхода опять отложили, и опять.
Полага заметил возросшее напряжение, а потом на очередном совете подслушал, что вожаки не довольны тем, что предводительствовать будет Эл. Не все знали, что она великая, многие не знали и не слышали о ней. Выбор опять пал на Браззавиля.
Полага тотчас доложил Эл.
- Если так решает большинство, то я не в состоянии возразить. Что ж, не отходи от него. Готов ли ты погибнуть, Полага?
Он задумался.
- Вопрос не для ответа. Видишь ли, я буду занята другими делами. Я не обещаю, но постараюсь быть рядом. Если ты решишь, что риск большой - вытащи его из битвы, - сказала она спокойным тоном.
Полаге понравилось, как она это сказала. Его посетило вдохновение от простых указаний. Эл выглядела очень серьезной эти дни, оттого казалась суровой. Полага решился к ней подойти, чтобы предупредить. За суетой приготовлений он забыл, что она могла знать о настроениях в лагере, куда больше, чем он. Тогда Полага добавил.
- По мне собрать толпу еще не означает собрать армию.
- Ты из тех не многих, кто это понимает. Ты смог бы навести порядок, если бы тебе доверили отряд, но Браззавиль - задача более значимая.
- Я понял, - кивнул Полага. Он еще помолчал. - Он опять часто стал вспоминать Мирру. Как она там? Он больше не смотрит на тебя, как на девушку, которая ему нравиться.
- Это хорошо.
- Но если все закрутиться с битвами и королевством, то ее он увидит не скоро, - вздохнул Полага с грустью. - Он изменится.
- Мы уже обсуждали эту тему, Полага. Ему и нам сейчас не до Мирры. Если только не упомянет ее в своих мыслях перед сражением.
***
Они остановились в ожидании решения короля. Длинная, но редкая цепочка защитников столицы казалась ненадежным заслоном. Вдали едва виднелся город.
- Когда начинать? - тихо спросил Полага у Эл, так он передал вопрос Браззавиля.
- Не торопись. Первыми они не начнут.
- У них должно быть есть резерв, - заметил Полага с надеждой.
Эл вздохнула, но не ответила. Нет у них резерва. Часть воинов осталась в городе, чтобы навязать противнику уличные бои. Победы им не видать при соотношении сил один к семи, они рассчитывали нанести врагу ощутимый урон, а не победить.
- Наверняка, - сказала Эл. - Шепни нашим, чтобы не рвались вперед, пока первые ряды не добегут вот до той цепи холмиков.
Полага пошел исполнять поручение. А Эл внимательно обвела взглядом поле будущего сражения.
Поход оказался не таким простым, как его задумали. Весна обильная влагой уничтожила привычные дороги, превратила их в месиво не пригодное для прохода людей и обоза. Обходные пути, указанные Браззавилем, отняли десяток дней. Его карта дорог оказалась такой ценностью, что ее старательно копировали, передавали из отряда в отряд, а уважение к молодому главе войска возросло.
Эл собрала несколько мелких отрядов, превратив них в личную гвардию будущего короля. Они были настроены на то, чтобы создать костяк и в момент схватки оградить Браззавиля от плена, правда, они не знали всех причин своего объединения. Через Полагу Эл внушила им, что такой способ воевать, эффективен и в нападении, и в обороне. Опытные вояки оценили эту тактику, как возможность выжить и сохранить силы, а так же, оказать услугу возможному будущему предводителю всех племен. В одиночку они были бы сметены грамотной атакой отряда большей численности. Объединение и согласованность действий ставили их в более выигрышное положение. Полага добавил, что Эл опытный военачальник, таким образом, право отдавать команды в этом военном объединении перекочевало к ней. У Эл появился свой маленький совет, свои приверженцы и свита. Украшением этой гвардии стала именно "свита" Эл, как в шутку прозвал ее Полага, это была стайка рыжеволосых, численностью около сорока человечков, которые крутились вокруг нее постоянно. Таким образом, костяк насчитывал почти триста воинов.
Еще до подхода к избранному для сражения плацдарму начались локальные схватки с противником. Малочисленные отряды защитников столичных земель нападали на длинную колонну армии с флангов, громили обозы, рассеивали группы отстающих. Армия сократилась, примерно, на пятую часть.
Основные силы собрались в центре, там командовал один из почитаемых у людей запада вождей, Браззавилю достался левый фланг, а правый возглавил кто-то из совета отрядов. Они верили, что уже победили.
Эл взирала на приготовления с тревогой. Пока Полага ходил с поручением, она созвала своих командиров.
- Когда окажетесь в первых рядах, не спешите вступать в бой. Дайте им себя разглядеть, - сказала она.
Они рассмеялись. Эл улыбнулась и продолжила.
- Когда они побегут, направляйтесь прямо в центр, следуйте за мной. Не торопитесь убивать. Помните, что город - их родной дом, их домашние вас не простят. Ненавистью вы не проложите путь к вашим мечтам.
- Тебя послушать, так мы воюем зря, - возразили ей.
- Мы еще не воюем, а если сегодня нам улыбнется удача, то и не будем воевать. Я бы предпочла драке - знакомство.
Эл не была уверена, что ее поймут, но пожилой воин вдруг закивал и добавил:
- Да, верно, умереть не хочется, не хочется, чтобы смотрели как на захватчиков. Мы пошли сюда ради того, чтобы нас считали равными со всеми, кто проживает в столице. Нужно доказать им, что мы их не хуже. Не знаю, откуда в тебе столько опыта, но твои слова всегда звучат убедительно.
Эл закивала ему с благодарностью.
По рядам прокатился шум, и наступление началось.
Браззавиль стал держаться рядом с Эл. Полага мог видеть их обоих и испытал страх не оттого, что идет в атаку, а потому что ему досталась трудная задача. Браззавиль рвался проявить себя, а она не взяла даже палки в руки, так что он не мог представить, кому первому кинется на помощь. Рыжие коротышки рассеялись в толпе рослых воинов, и Эл оказалась без свиты. Полага был благодарен им обоим за то, что они не стремились в первые ряды.
Она точно предсказала первый момент столкновения, горожане побежали, когда плотный организованный строй подошел достаточно, чтобы затеять первую потасовку. Их не преследовали, позволяя убегать и прятаться за центральные ряды. Тогда то она и рванулась в сторону наступающего центра, но не за тем, чтобы возглавить нападение. Она кричала:
- Стоять!
Отряды под ее командованием замерли и с недоумением смотрели, но не на Эл, а на своих товарищей из центральных отрядов. Они дошли до ряда холмиков, а потом стали проваливаться под землю. Слышался плеск воды и чавканье, крики, первые ряды пришли в смятение, задние напирали на них, еще не разобравшись в случившемся. Люди сыпались в ямы, вырытые на поле и замаскированные так, что неопытный глаз не обнаружит их, атакующие в азарте не посмотрели себе под ноги. Атака практически захлебнулась. Скользкие края ям не позволяли людям выбраться, те, кто спешил на помощь либо сами оказывались в яме, либо спешили прочь, чтобы избежать этой участи.
Между ямами оказались узкие проходы. Эл указала на них. Они миновали ряды ловушек, насчитав всего два ряда. Это все, что успели выкопать ради обороны столицы. Только тогда Эл дала сигнал к атаке и побежала в сторону рядов обороны. Их противники сначала стояли неподвижно, ожидая, когда авангард врага врежется в первые ряды, а потом то ли их захлестнул пыл этой атаки, или просто сдали нервы у командиров, но ряды их дрогнули, стали отступать, и на поле осталась горстка воинов, не более двух десятков.
Эл услышала за спиной крики ликования и прибавила скорость, чтобы ее не обогнали. Она оторвалась от первых рядов, оказавшись одна без поддержки. Ей оставалось два десятка шагов.
Ей навстречу рванулся высокий светловолосый воин за ним еще пятерка, почти сразу остановился, расстояние сократилось до десяти шагов. Тут остановилась Эл и резким жестом дала отбой атаке. Ее послушались не сразу и где-то на флангах завязались стычки. Но она стояла, как стояли напротив несколько рослых мощных воинов. Один, что был первым, а за ним и второй похожий на него выставили вперед свое оружие.
Браззавиль с ужасом понял, что они кинуться на нее безоружную. Несколько мгновений она была один на один. Тут он и рванулся вперед, заслоняя девушку грудью. Его обогнала ревущая орава бесстрашных коротышек, врагу был поставлен заслон. Браззавиль встретился глазами с воином, что стоял впереди, метнул в него угрожающий взгляд. Ответом ему было снисходительно выражение лица этого могучего человека. Браззавиль осознал, что ему не выстоять против него, но в этот короткий промежуток времени он не вспомнил ни о королевском звании, ни о Мирре, он захотел все же схлестнуться с ним, чтобы испытать, что такое схватка даже безнадежная. А воин напротив смотрел почти улыбаясь. И тут Браззавиль понял, что он улыбается не ему, взгляд его был прикован к Эл. Взгляд этот становился все теплее, ярость совсем пропала.
- Неужели ты поверишь, Эйлифорим, что я стану сражаться с тобой? - услышал он откуда-то издали голос Эл.
Она, оказывается, уже не была за его спиной, она обошла его, и как раз протискивалась сквозь ряд рыжеволосых, вновь оказываясь в передних рядах. Сзади слышался какой-то ропот, шум шагов.
Эл приблизилась, рассматривая группу оставшихся смельчаков, позволяя рассмотреть себя. Браззавиль обернулся и увидел, как с краев утихают небольшие стычки, бывшие противники останавливаются и пытаются понять, почему не бьются центральные ряды.
Тем временем из-за спины Эйлифорима вышел вооруженный Арьес. Его лицо было печальным, он испытывал муку, поэтому Эл двинулась к нему, а не к его радостному брату. Арьес ничего не пытался сказать, он смотрел на Эл слишком красноречиво, чтобы она не уловила укор и отчаяние.
Эл обняла его и почувствовала, как он вздрогнул. Потом она обратилась к Эйлифориму, но не успела сказать ничего, он просто подхватил ее и приподнял.
- Живая!!! - крикнул он. - Она живая!! Я понял твои знаки, дочь утра!
- Меня сегодня назовут предателем, - заметила Эл, ощущая изумленные вопросительные взгляды своих союзников. - Сдайте город, пожалуйста. Я привела короля.
Эйлифорима послушался, отпустил ее, но с предложением был явно не согласен.
- Я не могу, - прошептал он.
- Нужно так, - настаивала Эл.
Она не стала дожидаться ответа, выхватила у Эйлифорима оружие и обернулась к своему воинству и подоспевшим к ним остальным, избежавшим ям. Эл видела злые лица, они желали схватки.
- Переговоры! - крикнула она.
Полага подоспел к Браззавилю, едва в сердцах не дал ему подзатыльник, за глупейшее геройство. Она пусть поступает, как безумная, ее готовы убить, найдутся желающие с обеих сторон, а он сущий мальчишка вызовет на себя гнев толпы. Он толкнул Браззавиля, но тот даже не заметил. Он был занят осмыслением необычного происшествия, изучая по очереди Эл и ее знакомых. Полага ожидал, что вот-вот сзади их захлестнет долгожданная атака, он сможет оттащить Браззавиля из первых рядов. Вместо атаки, он уловил звон в ушах, который перешел в тихий гул, а потом ощущался физически отдаваясь в тело слабой вибрацией. Все длилось мгновение. Полага тряхнул головой, удивился тому, что собирался хорошенько приложить задавак из столицы, но желание пропало. Сейчас ему вовсе не хотелось биться с ними. Пусть сдаются с миром. Такая мысль посетила не его одного. По рядам пронесся ропот, что-то вроде: "Пусть договариваются. Договариваются. Условия. Пусть примут нашего короля".
Эл манила его жестами, только он не сразу это понял. Полага приблизился и с любопытством рассмотрел человека, которому она позволила вольное, на его взгляд, поведение. Он был статен и красив, отличался военной выправкой, смотрел уверенно, как хозяин положения.
- Полага, попроси всех, кто желает участвовать в совете собраться вместе. Пусть оговорят требования и приготовятся к переговорам. Из города доставят все необходимое, чтобы достать из ям людей.
- Тебе лучше уйти с ними. Не возвращайся, - предостерег Полага.
- Если спросят, скажи, что я сдалась в плен, - с улыбкой сообщила она. - Браззавиль пусть ждет. Я пришлю за ним.
Полага не смел повернуться лицом к товарищам по оружию, ожидая презрительные взгляды осуждения, а потом откровенный отказ от добрых отношений, которые стали для Полаги важны за время совместного существования. Он сознался, что готов возненавидеть Эл за ее выходку. Привести сюда армию, чтобы потом остановить победную атаку выглядело предательством. Но скоро он изменил мнение. Высокий воин подал знак, и из дальних укрытий появился резерв. Ряды воинов шли к ним с двух сторон, постепенно смешались с бывшими противниками. Полага сообразил, что им готовили еще одну ловушку. Исход битвы мог быть неожиданным. На душе стало спокойнее, только теперь он посмелел оглядеться вокруг. Перепачканные грязью ряды нападавших смотрелись оборванцами и дикарями рядом с холеными воинами столицы. Полага не то чтобы испытал неловкость, просто заметил на лицах удивление и непонимание, а вовсе не ярость и протест. Как это они передумали биться все сразу? Переговоры? И тут Полага вспомнил звук или гул. Но он не успел обдумать.
- Так было при Гирте? - услышал он рядом тихий шепот высокого воина и его приятный такой же тихий смех.
- Там народу было больше, - шепотом ответила ему Эл.
Полага почувствовал себя участником представления, где поблизости стоит тот, кто придумал его и подшучивает над игрой персонажей с посторонним зрителем.
Он решил исполнять поручение Эл, а не вдумываться в происходящее, поскольку, если вдумываться, то ум зайдет в тупик, а там и логики совсем не станет. Так можно поверить во что угодно.
Размышлять ему было некогда, потому что началась сумятица в связи с приготовлениями к переговорам. Полага носился с поручениями до самого вечера. Лагерь разбили в удалении от города. Столичные войска встали, преградив подход к городу. Ямы на поле зияли темными пропастями, и Полага всякий раз пробираясь мимо вспоминал, как туда валились люди. Он торопился миновать ряды коварных ловушек и отгонял фантазии о том, каково туда свалиться. Вздрагивал и опрометью бежал из одного лагеря в другой.
Совсем стемнело. Он вспомнил о поручении, которое не исполнил. Он обещал принести вещи Эл. Чудом не свалился в яму, но пришел в другой лагерь с ее мешком в охапку. Ему указали направление, где видели ее последний раз. Полагу не прельщала перспектива заночевать среди незнакомых чопорных горожан, поэтому он намеревался вернуться назад к друзьям и Браззавилю, предоставленному самому себе.
Он нашел Эл в обществе того самого высокого воина. Только сейчас он сообразил, что между ними существуют отношения боле близкие, чем среди друзей. Они сидели вдвоем у огня. Они были одни. Полага остановился и замер. Он не решил еще приблизиться ли или уйти. Пока он стоял до него доносились обрывки их беседы. Вслушиваясь, Полага увлекся и остался стоять в темноте.
Эл стояла к нему спиной и время от времени протягивала к пламени руки, делала она так, когда огонь ослабевал и воин подбрасывал камешки топлива. Едва кисти ее оказывались над огнем, из розово-синего пламя становилось желто-зеленым, сноп искр устремлялся вверх, достигнув вершины, почти у ее рук оно сияло белым. Полагу так заворожило зрелище, что он не вдумывался, что Эл может учуять его присутствие. Полага смотрел на огонь и слушал разговор.
- Я верю тебе, - говорил воин, - ты обещала привести короля. Твой избранник хоть и молод, но проявил пыл сегодня. Он проявил отвагу свойственную молодому и стойкому человеку. Я приму его сторону. Где ты нашла его?
- История древняя. Он был бродягой, чтобы ты знал. - В ответ выдохнула Эл. - Ему предсказано стать королем.
- Предсказано? - Он рассмеялся, а поскольку сидел, то грациозно откинулся назад. - Ты же не веришь в предсказания.
- Я утверждаю, что предсказание - только вариант развития событий. Будь он рожден королем, он мог бы не стать им. В его случае он пока человек с потенциалом, но еще не король.
- А мои наблюдения не так абстрактны. Во всех моих столкновениях с предсказаниями они сбывались. Даже с тобой так случилось. Или ты разыграла убийство, как теперь считает Арьес. Он ушел в город, надеясь тебя не увидеть. Ты же не явишься туда?
- Нет, конечно. Меня там знают, и будоражить горожан я не буду, а твои воины пусть не болтают обо мне.
- Я уже их просил. - Эйлифорим кивнул и задумался. - И все-таки оно сбылось.
Он сказал печально и опустил голову.
- Я не хотел верить. Я и не поверил до конца. Я был так сломлен потерей своих в тот момент, что весть о твоей смерти не уместилась в моем сознании. Но как же там было? Эл все сбылось. Шейси видел свою смерть, он поделился со мной в тот момент, когда мы ожидали оружие в горах. Я уподобился тебе и не принял его рассказ всерьез. Он погиб так, как описал. Потом я запутался, Мейхил мне в этом помог. Уже было поздно. Все случилось и мне осталось лишь упрямо не поверить в твою гибель. С тобой случилось все, что было в предсказании. Я шел за словами. То ты рисовалась мне достойным воином, потом я узнал, что ты великая. Ну а фраза - "берегись сестра сестры" - выдала тебя окончательно. Я прошел путь рядом с дочерью владыки. Как я мог поверить в твою гибель? Я видел ужас в лице Наставника обители, отчаяние Арьеса. Мейхил превратился в молчаливый призрак, мелькавший вдали и прячущийся, едва пытаешься приблизиться. Я не смог им уподобиться, потому что понял, что приду к разрушению. Ты исчезла, но жизнь требовала моего участия. Наверное, секрет был в том, что я вовремя себе напомнил о долге. Как же ты избежала исчезновения? Почему не подала знак? Или не сочла нужным?
- Я оставлю эти подробности для беседы с Арьесом, он тебе перескажет, потерпи. На самом деле я хочу скоро уйти. Дела в других местах требуют моего участия. Арьес мне как раз очень нужен. У кандидата в короли значительные пробелы в образовании, Арьес может это исправить. Браззавилю нужен мудрый советник. Кстати, я была удивлена его вооруженным видом. Сан, как я помню, ему этого не позволял.
- Он отрекся от сана. Он давно уже не жрец, Эл, - с грустью ответил Эйлифорим. - Твой уход все изменил. Для Арьеса твоя смерть стала точкой перелома. Он утратил веру, Эл. Он мучительно и долго сопротивлялся самому себе. Ты же знаешь, как он вдумчив и умен. Размышления привели его к перемене убеждений. Старые догмы утратили для него основательность. Прежним он мне самому больше нравился. Он отрекся от сана, ушел из ордена, перевез семью в столицу. По-моему, они несчастны. У меня четыре прелестных племянницы, которые вышли здесь замуж, но в некоторых беседах признаются, что жизнь в общине была полна возвышенной красоты, а здесь все съедает суета и приземленность. Мне иногда кажется, что мы поменялись с Арьесом местами. Я понял, что такое верить и ожидать соприкосновения с возвышенным, с мечтой. Мне понравилось, как смотрел сегодня на меня твой избранник, я по глазам понял, что он достоин моей поддержки. Арьес более не владеет даром проникать в чужие души, эта способность канула куда-то вместе с его верой. Не удивляйся, если он не явится на встречу или будет вычитывать тебя.
- Ты знаешь мои методы. Встречи со мной ему не избежать.
Эл снова подержала руку над огнем, и он полыхнул, словно подтверждал ее слова своей силой.
- Пусть у тебя получиться. Однако, Эл, есть целый свод правил, по которым определяется король. Я его видел своими глазами. Я уподобился Арьесу, я не шучу. Сегодня, я впервые за десятилетние взял оружие, а до этого дня я изучал старые рукописи о поисках следов старых династий. И как не печален вывод, к которому я пришел, но я уверен, что с утратой нашего короля в мире не осталось более никого, кто посмел бы назваться королем. Если твой избранник претендует занять это место, то я буду первым, кто потребует соблюдения старого ритуала. И кроме многих мелочей ему придется пройти по дворцу.
- И в чем суть испытания?
- Есть правила обхода дворца. Если он запутается и заблудиться в нем, дворец его не выпустит. Он станет там пленником. Он просто не найдет выхода до самой смерти.
- Жаль, что я не смогу присутствовать, - с интересом сказала Эл.
- И ты бросишь своего питомца среди таких как я? - он улыбнулся и продолжал. - А еще в городе гостит половина совета Алмейра. Такой король им не слишком нужен, после того, как ими правил великий.
- Да. Поэтому ему нужна твоя поддержка. Время не для рукопашной, а для политики, на которую у меня, как всегда нет времени.
- Ты не останешься, чтобы его поддержать? Эл, ты сурово с ним поступаешь.
- Я не собираюсь решать вопросы, которые смертные сами в состоянии решить. А что до совета Алмейра, то на этот счет у меня есть не просто совет, а требование.
Эйлифорим изменил позу. Если прежде он сидел вальяжно, отдыхая после тяжелого дня, то теперь он припомнил, что имеет право влиять на ситуацию, и показал своим видом, что готов исполнить требование, если оно выгодно всем, поэтому поза его стала величественной, он не сидел, восседал.
Эл невольно улыбнулась.
- Его нужно женить, как только он станет королем.
От удивления Эйлифорим не знал, что ответить.
- И еще, - продолжала Эл, - Усмирить недовольство жителей Алмейра не трудно. Столицей объединенных земель станет Алмейр. Его королева выйдет замуж за вашего короля. Вот тебе и династия. А ты останешься регентом здесь. Арьес будет рад переезду. Жители Алмейра ценят мудрых людей.
Эйлифорим смотрел на нее во все глаза с недоумением и тревогой. Ему потребовалось время, чтобы успокоиться. Эл просто приблизилась, присела и положила руки на его крепкие плечи.
- Я уподобляюсь предсказательницам? - с улыбкой спросила она.
Она глядела на него с той игривой улыбкой, к которой он не привык. И она была не похожа на ту Эл, которую он знал. Она стала какой-то вдохновляющее женственной. Он посмотрел на нее и все понял. Эйлифорим вдруг обнял ее.
- Мы не увидимся, - произнес он.
- Может быть, еще разок. Прости, старый друг, но я не имею права здесь быть. Я уже перенарушала все правила и обещания. Если бы не Арьес с его утратой веры, я бы уже ушла.
- Подожди. Еще. - Эйлифорим отпустил ее, что-то извлек из-под одежды и положил на ладонь. - Возвращаю.
- Спасибо, что понял меня, - поблагодарила она, приняв медальон.
- Уйти важнее, чем остаться? - безнадежно спросил он.
Эл тяжело вздохнула.
- Да.
Она ушла в сторону, в темноту. Исчезла быстрее, чем Полага очнулся. Он метнуться за ней. Даже их трогательно прощание, свидетелем которого он был, не сгладило внезапно возникшую ярость. Он влетел в освещенное пространство, оказался напротив Эйлифорима.
- Ее вещи, - прошипел Полага.
Эйлифорим поднял на него глаза, в которых Полага прочел боль. Так странно было видеть мужественного человека, кажется несгибаемого, в таком беззащитном положении.
- Ты телохранитель короля? - уточнил Эйлифорим. - Кажется, Полага?
Полага кивнул. Ему хотелось заорать на него, как на заговорщика. Полага бросил сверток на землю и побежал назад. Бег по полю слегка остудил его пыл. Представ перед Браззавилем, Полага не знал, как сообщить ему те новости, что он подслушал.
- Ты немного разминулся с Эл, - сказал Браззавиль обрадовано.
Он был измотан этим днем не меньше Полаги. Он качался от усталости. Полага опомнился и не сообщил убийственные новости. Он присел у огня напротив Браззавиля, вспомнил, как Эл играла с пламенем, и, не удержавшись изобразил, презрительный, скорее неприличный жест.
- Ты не доволен тем, что случилось? Не вышло сразиться, я помню, ты этого хотел, - говорил Браззавиль безразлично устало.
- Предупреждают старые люди, чтобы мы не связывались с великими, - ядовитым тоном прошипел Полага. - Может, это не она была. Она была недавно в другом месте. Мы бы не разминулись. Великая.
Полага так презрительно фыркнул, что Браззавиль глянул удивленно и спросил:
- Она тебя чем-то обидела?
- Меня?! - завопил Полага. - Не меня. Ты, как дурень, ей поверил, а она тебя предала, все тои надежды предала! Все ради чего ты ввязался в это! Бросает. Ей дела смертных не интересны. А эти в городе тебя собираются проверять. Сволочи. Да я разнесу их дворец, если они сами тебя не выведут.
Браззавиль смотрел на него, как на невменяемого.
- Да она была здесь, чтобы предупредить меня. Эл посоветовала выбрать время для испытаний ночью. В галереях хорошо видны звезды. Я не потеряюсь. Она не бросает меня. Они уходит к Мирре. Я высказал сомнения относительно нашего брака. Я и сам теперь понимаю, что, став королем, я не могу жениться на ней. Эл согласилась передать Мирре мои слова. Надеюсь, что печаль ее будет недолгой.
Полага посмотрел на него и испытал такое чувство презрения, что даже не стал говорить ему об уговоре Эл и Эйлифорима. Эта новость будет для него слишком приятным известием.
- Ты. Ты не король. Ты, бродячий выродок, которого поманили властью, и он побежал, предавая себя и свою любовь!
Тут Браззавиль кинулся на него с той яростью, с какой собирался биться днем. Полага получил такую серию тумаков, что от неожиданности махал руками, попадая в пустое пространство вместо врага. Браззавиль так ловко его скрутил, прижав к земле, что Полага взвыл от отчаяния и боли.
- Ты сдвинулся умом? - совсем беззлобно проговорил Браззавиль, не давая ему шевелиться. - Как ты смеешь бросать обвинения той, которая показала тебе только лучшее? Как можно думать о своих выгодах, когда миру грозит разрушение и хаос? Будь у меня право уйти теперь, я помчался бы к Мирре, как ветер, потому что люблю ее. Но у меня оказывается другая судьба. Она может оказаться непомерно трудной для слепой и чувствительной девушки. Еще раз посмеешь при мне так говорить, я придушу тебя, как глупое животное.
Полага был отпущен, он лежал на влажной земле, дышал прерывисто.
- Нечего мне делать среди вас, умников. Уйду, - обиженно сказал он.
- Полага. Ты же не глупый человек. Ты мне нужен. У меня здесь нет друзей, кроме тебя. У меня нет ни семьи, ни близких, один ты.
- Очень я стану тебе нужен после твоего избрания. Не очень тебе нужен телохранитель, который сейчас желает прибить тебя и твою интриганку Эл, - ворчал Полага в ответ.
Он испытывал одновременно и обиду, и злость, и бессилие понять то, что этим двоим так очевидно. Не вязалось в представлении Полаги их поведение с честностью и добром. Как-то все криво и жестоко выходило.
- Ты просто устал. Давай, брат, поднимайся. Я припрятал тебе вкусной еды, что прислали из города. Утром нам на совет, не известно, сколько дней все продлиться. Нужны силы и ясный ум.
Браззавиль стал поднимать его с дружеской заботой. Полага хотел оттолкнуть его, сдержался, а когда сел и поднял глаза на Браззавиля, который смотрел на него с доброй улыбкой, то увидел в ней отразилось что-то от улыбки Эл.
- Бродяга, - ругнулся Полага напоследок.
Потом он вспомнил опять сцену прощания. Они простились навсегда, как Браззавиль навсегда простился с Бродягой.
Глава 5 Разговор с Арьесом
Арьес метался ночью по городу, ему казались тесными улицы, душным воздух, мрачными ночные дома. До утра он обошел по кругу периметр города, а потом желание простора и свежести выгнало его в поле за городом, где он желал вдохнуть полной грудью воздух весны и отделаться от мрачного состояния. Он вдыхал влажный воздух, но и сейчас грудь давило. Он прошелся быстро, чтобы отогнать накатывающую печаль. Уже было почти светло, когда недалеко он увидел Эл, ровным шагом идущую к нему по полю. Она не сменила костюм, и одежда людей запада делала ее чужой. Арьес понимал, что встреча неизбежна. Потом подумал, что чувство смятения могла вызвать она, своей способностью провоцировать других на совершение угодных ей поступков.
Эл приближалась, рассматривая и оценивая его. Арьес не скрывал мрачного настроения и закрыл глаза так же как в первые мгновения встречи.
- Это ты пожелала моего непокоя? - вместо приветствия сказал он.
- Я не занимаюсь таким низким делом, - возразила Эл. - Прости, если навеваю тебе дурное настроение. Мне поговорить необходимо, вот и потревожила тебя.
Он испытал боль, как на поле. Ее присутствие вызывало старые воспоминания, страдание. И раскаяние. Арьес гнал мысль, что она своим появлением спровоцировала его угрызения совести. Тем тяжелее ему было переносить радость брата, который встретил Эл с ликованием, как спасение. Арьес оказался неспособен на эти чувства, и это разъедало его душу.
- Вчерашняя твоя затея не хуже чем в горах. Тебе удаются такие сцены, - добавил он после молчания.
- Обошлось, - вздохнула Эл.
- И тогда, я вижу, обошлось.
Эл смотрела на его изможденное лицо и не узнавала. Она чувствовала, что он едва сдерживается, чтобы не выплеснуть на нее поток горьких замечаний.
- Я спешу, - начала Эл. - У меня дела на юге. Я узнала о твоей утрате веры. Поэтому я осталась ненадолго.
- Не трать ценное время на меня, - сурово отказал он.
- Мне нужно кое в чем признаться. Я выбрала тебя, потому что веру ты может быть потерял, но знания умрут с тобой. Я поняла, что вчера ты намеревался честно умереть, не вызывая кривотолков на свой счет. Я могу поведать тебе некоторые подробности, и ты гарантированно окажешься неугодным владыке. Твоя жизнь действительно может оказаться недолгой. Согласен?
- Слышу речь великой, - не скрывая досаду, сказал он.
- Так я она и есть, тебе ли не знать.
- Я не нуждаюсь в том, чтобы ты или кто-то еще рангом меньше приободрял меня.
- Я думаю, что бодрости от моих откровений не прибавиться. Предполагаю, что ты поторопишься жить после нашей беседы.
- Отчего я удостоился такой чести? Я пал довольно низко даже в своих собственных представлениях. Ты недолюбливаешь неустойчивые натуры.
- Так да или нет?
- А ты примешь какой-то другой ответ кроме "да"? Ты же все решила за нас. Еще вчера, и даже раньше.
- Значит, да, - подытожила Эл. - Есть три причины, по которым я окажу тебе такую услугу. Причина первая вернет тебя к прошлому, причина вторая в том, что мы видимся чуть ли не в последний раз, третья в том, что ты нужен кое-кому.
- В последний, - кивнул Арьес. - Мы видимся в последний раз. Пусть Эйлифорим думает, что я утратил способность. Я ее не показываю, поскольку не вижу нужды. Ты предупреждала меня о предсказаниях. Я убедился в твоей правоте. И мне не хочется пользоваться способностью. Ты так ловко воспользовалась моим видением тогда, что отбила охоту предсказывать опять.
- Рана была смертельной. Я попала под собственный кинжал. Клинок был ядовит. Предсказание сбылось. Правда, оно не принадлежало тебе. Я расплатилась за свою ошибку и доброту службой у владыки в качестве слуги.
Арьес вздрогнул, когда Эл осторожно взяла его под руку. Он повернул к ней сухое бледное лицо и заглянул в глаза, виски сдавило. Слуга владыки. Она? Немыслимо.
- Как же ты уцелела?
- Владыка пожелал меня спасти. Его воля.
- И ты служишь?
- Нет. Больше не служу.
- Если он спас тебя, проявил милосердие, то почему так? Тебе наскучили миры? Что заставило тебя вновь обернуться к смертным, при этом показать себя союзницей тех, кого ты не сочла достойными в прошлый раз? Без его-то воли?
- Я собираюсь уйти отсюда совсем. Путь, к твоему неудовольствию, ведет через ваш мир, ты сам его указал.
- Исчезнуть?
- Не в смысле смерти. Я покину миры, поскольку более не имею права здесь находиться.
Откровенность Эл привела Арьеса в смятения. Холодок побежал по телу, отрезвил ум, гнев и сарказм растворились. Ее опасное признание действительно делало его уязвимым. Он встрепенулся и ненадолго замер, разглядывая ее сбоку, этот профиль неестественно знакомый. Окружающее показалось вымышленным, словно он от напряжения заболел и не заметил, как начал бредить. Она была близко. Арьес, не отдавая себе отчета, развернул ее лицом к себе и, подняв холодные руки, коснулся теплых щек Эл пальцами.
- Мы видимся не в последний раз.
Эл прикрыла его губы пальцами и отрицательно закивала.
- Ты рассердишься. Но я знаю средство вернуть тебе веру, не всю целиком, конечно, я только могу дать тебе надежду.
Арьес не отнимал пальцев от ее лица, чувствовал как тело, не практиковавшееся много лет, стало пылать от близкого соприкосновения с ее силой. Эл умело маскировала ее, но Арьес от природы был развит лучше многих. Когда Эл положила ему руку на плечо, и он почувствовал теплоту в груди, он хотел простонать: "Не надо". Было поздно. Он, наконец, сделал тот глубокий вздох освобождения, за которым сбежал из тесноты города. Ноздри резал влажный утренний весенний дух, который лился в него потоком, так что защемило макушку, задрожала спина, и по телу разлился опьяняющий покой, которого он не знал годы. Глаза ее изливали на него радость и в волосах от света утра играли искры, напоминая то священное утро, когда его вера получила подтверждение.
- Я видела ее, - проговорила Эл ласково. - Ты даже не сможешь представить, какая она была. Я нашла портрет. Ты будешь единственным смертным, которому я доверюсь. Мне кажется, ты готов расстаться жизнью за это знание. К сожалению, история правдива. Ее нет в мирах.
- А ты? - громко проговорил Арьес своей певучей нотой в голосе.
- Я? Нет. Что ты. Я не посмею назвать себя частицей ее тени. И все же стоило вызвать даже гнев ЕГО ради тех мгновений.
Ее сияющее вдохновением и радостью лицо вызвало воодушевление бывшего жреца, она заставила одним своим видом пережить экстаз равный внезапному открытию истины. Блаженство, восторг и покой царили в его существе. Огонь мудрости вернулся в его уставшее от страданий сердце.
- Она ушла не просто так. Ты должна бы знать…
- Тс-с-с. - Предостерегающе зашипела Эл. - Не стоит обсуждать это.
Она обняла Арьеса как вновь обретенного друга.
- Ты сильна. Мне становится больно. Я отвык, - смутился он.
Эл отпустила его.
- Ты оставляешь мне только надежду, - продолжал он переводя дух, - а сама намерена уйти.
- Прислали странника с вестью о том, что мое нахождение здесь противозаконно. Кончится все тем, что я либо уйду, либо буду обречена умереть по настоящему. Моя судьба, как здесь любят повторять, еще не определена.
Арьес опустил голову, потом кивнул.
- И третьим условием станет сохранение тайны? - спросил он.
- Это не условие. Тебе решать. Скорее мера предосторожности. Я тут видела экземпляр, который все знает и живет, потому что привык болтать на любые темы, кроме этой. И такое бывает, - не без удивления призналась Эл. - Речь не об условии. Скорее просьба. Молодому королю нужен друг и мудрец, такой как ты.
- Этот страстный молодой воин? Король?
- Нет. Пока.
- Я не готов. Дай мне срок. Это чувство, такое новое для меня. Не могу так сразу. Мне необходимо уединение. Прости, я не в силах возвратиться в город. Быть может мне проделать часть пути с тобой?
Арьес растерянно и виновато смотрел на нее.
- Отправляйся в горы. Теплеет. Весна скоро смениться летом. Я не питаю иллюзий, что возвратиться в прежнее качество просто. Я уйду, эйфория закончится, придут сомнение, страх, разочарование, отчаяние. А потом вернется жрец. - Она улыбнулась ему. - Времени у тебя достаточно. Твои советы потребуются не раньше того срока, когда завершится все мной задуманное. Не раньше осени. Не оставайся здесь. В Алмейре тебя примут. Там люди ценят хранителей знаний.
- Ты не говоришь о возвращении в мою общину.
- Нет нужды. Собери семью и перебирайся в Алмейр, когда завершишь испытания самого себя.
- Ты вернула городу старое имя, - сказал он.
- Ну, не я собственно. - Она вдруг засмеялась. - Мне нравиться твое смятение.
Арьес опустил глаза.
- Я опять подумал о прошлом и твоей нечаянной смерти. Сколько горя излилось на наши головы. Эл, я не стану прежним, я не смогу затмить светом знания те давние чувства, зная, что все участники тех событий либо мертвы, либо страдали душой, оплакивая тебя. Как я смогу не думать о Мейхиле. Твоя смерть вознесла его на вершину долга и жертвы, но я не знаю никого, кто страдал больше, чем он.
Арьес говорил с пылом молодого человека, который, за недостатком жизненного опыта, воспринимает все остро и ново, он был так не похож на самого себя.
- Расскажи мне о нем. Я не пыталась узнавать его судьбу. Он мог почувствовать мое любопытство. Я не решилась.
- Он затронул ту часть твоей души, которую доверяют затронуть единожды в жизни?
Эл стала серьезной, вздохнула и ответила коротким кивком.
- Не стоит объяснять, что могло произойти, останься я в живых. Моя смерть оставила боль, но не оставила надежды. На что я и рассчитывала. Нет тут ни коварства, ни умысла.
- Я думал об этом. Но во мне всегда побеждали рассудок и чувства смертного, - понимающе закивал Арьес. - Ты не лгала. Это мы не можем преодолеть нашего разумения. Я, в частности, потому что был свидетелем печальных последствий.
- Ты пытаешься говорить о Мейхиле, так не говори о себе. Расскажи мне о нем.
- Во мне только отблеск прежнего покоя и рассудительности, я все еще живу своими страстями, боюсь, опять начну винить тебя.
- А что мне будет от твоих обид и нареканий?
- Я расскажу, прости, если мои слова опечалят или рассердят тебя.
- Опечалят, но не рассердят.
- Мы не успели удалиться далеко. Я и Эйлифорим, а так же наш молодой спутник. Наставник был уверен, что ты умышленно изображаешь ранение. Он не считал возможным, что смертный полюбил тебя, поэтому отнесся к известию с хладнокровием и презрением. Эйлифорим разделил его чувства. Он, как воин, был убежден в твоей силе. А я понял, что это была не ложь. Я позволил чувствам тяжести и утраты лечь на душу. Поэтому я испытал ярость, когда увидел тебя вчера. Я захотел тебя убить. - Он смущенно улыбнулся, давая понять, что его намерение - абсурд. - Простор моего разума затуманился, чувства взяли верх. Тебе известно, как опасны такие слабости для натур подобных мне.
Эл кивнула. Слова Арьеса образно, но точно описывали то состояние, в котором она сама очнулась после мнимой смерти.
Он нашел в ее лице подтверждение того, что понят и продолжил.
- Наставник ушел, чтобы проверить свою правоту. И не вернулся. Мейхил его не видел. Он мог проскользнуть в двери.
Эл вспомнила тень, мелькнувшую следом за Лороланом или до него. Она плохо помнила череду событий, и тогда сочла, что кто-то, из знающих свойства двери, пожелал вернуться. Это был не бледный принц, как она решила, а Бадараси.
- Мейхил не смог пересказать подробности вашего последнего свидания. Мы не расспрашивали его. Мы все остались в обители, поскольку не считали нужным возвращаться обратно. Трудные были дни. Кругом царила скорбь. Я пытался говорить с воспитанниками обители, которые впали в отчаяние. Только они увидели тебя великолепной девушкой, которая может смеяться и шутить в бою, потом усмиряет нападающих своим появлением, а потом внезапно гибнет. Слишком стремительным оказался поток событий, они растеряли равновесие. И наставник их исчез. Я отвлекал их внимание от Мейхила, они пытались разговаривать с ним, расспрашивали о происшествии. Он прятался от них, как испуганный зверь. Я так устал, что стал клясть себя и тот день, когда я ушел в это путешествие. Добрые воспоминания уже не спасали меня, становилось каждый раз все труднее видеть отчаяние Мейхила. Я пытался утешать его, но он бесконечно спрашивал меня о тебе, хотел понять, почему я не почувствовал момент опасности. Я почувствовал, но… - он осекся и не стал договаривать. - Год пролетел одним днем. Наставник не возвратился. Молодые люди в обители разделились на две группы, одни решились уйти, другие собрались вокруг Мейхила. К тому времени у нег начались видения, он говорил о таких потаенных вещах, о которых не мог знать. Он предсказывал появление людей четвертого мира, у него появилась способность останавливать их. Он что-то пережил в моменты того боя, отчаяние подхлестнуло развитие его сил, он нашел способы выдворять их из нашего мира не хуже прежнего Наставника.
- Это не отчаяние. Он перенял мои способности. Я неосторожно вмешалась в структуру его тела, когда лечила его. Моя ошибка.
- Ошибка? Нет. Благословение. Весть о том, что обитель выстояла, окутала его таинственной славой, зашептали о прежних временах, когда смертные могли возвыситься до уровня великих. И все же я и Эйлифорим покинули обитель. У нас обоих не стало сил видеть, как он мучает себя. Я знал, что его дар - плод страданий, а значит, он погубит его рано или поздно. Он же заявил, что щадить себя не намерен, он решил, что, тратя себя, быстрее приблизит свою кончину, но проживет жизнь за вас двоих. Его экстатическое состояние, а оттого напряжение сил происходило оттого, что он жил памятью о тебе. Можно сколько угодно называть такое поведение подвигом, но я то знаю, что оно сродни медленному самоубийству. Каждый из нас по-своему заболел тогда. Эйлифориму удалось с собой совладать, а мне не вернуться с себе прежнему. Мы ушли из обители, в нашем соучастии пропала нужда. Не прощу себя за малодушие. Однажды мы узнали, что Мейхил ослеп. Как это случилось, мне неизвестно. Взамен он получил способность исцелять самые безнадежные болезни. Исцеление возможно для того, кого он сочтет достойным, чей недуг он посчитает возможным излечить, не превратив человека в прожигателя жизни.
Арьес помолчал.
- Я прошу тебя. Навести его. Он заслужил право знать, что ты выжила. Он должен знать, Эл.
- Ты не понимаешь, о чем просишь. Я ушла, потому что он не мог быть рядом со мной. То, что ты рассказал, потрясло меня, - Эл заговорила с волнением. - Я не могла обратить на него внимания, не пытаться вызнать о нем, потому что еще на момент прощания знала, что он почувствует меня, где бы я ни оказалась. Я ждала от него много меньше. Много меньше. Он использовал во благо всю свою боль, всю силу, так может поступить разве что святой.
- Его и считают таковым. Ты должна. Это вопрос веры. Ты доверила мне свое открытие. Доверь и ему тайну.
- А потом я просто уйду? Это хуже, чем известие о моей смерти. Избавь меня и его от таких мук. Нет, уж. Однажды отчаяние швырнуло меня за пределы моего мира. Я то, что вы именуете странником. Из него странник не получиться. Он рванется за мной, откроет дверь, чего страшнее быть не может. Я только краем зацепила несколько жизней, и в итоге изменила людей, спустя столько времени, вижу на какой круг пошли события. Все кто окружают меня так или иначе со мной связаны, начиная от рыжих коротышек и до Мейхила. Всех, кто со мной соприкоснулся ждали испытания и жертвы. Сил моих нет, уж слишком тяжело на смертных ложатся мои благодеяния.
- Потому что ты для того и существуешь.
- Нет. Потому что владыке это не угодно. Пока мы были в добром согласии, он не мешал мне. Теперь не берусь представить, что будет. Для Мейхила я умерла.
- Эл, ты противоречишь себе. Сама сказала, что он тебя почувствует. Уже, быть может, почувствовал. Поверь мне, в нынешнем состоянии он поймет тебя лучше, чем кто-либо другой. Ты уйдешь, не завершив круга?
- У меня духу не хватит, - созналась Эл.
- И это говорит великая?
- Я такая же великая, как Мейхил.
- Тем более. Иди к нему.
- Прости, старый друг, но я отвечу - нет. У меня иные заботы. Мой срок может прийти хоть завтра, дело будет не сделано. Не могу.
- Тогда я предсказываю, что ты его увидишь, и из вас двоих настанет черед страдать тебе, - уверенно заявил Арьес.
Эл посмотрела на него с грустью.
- Осторожно, Арьес. Не приведи тебя судьба увидеть последствия своих слов.
- Я все же еще сержусь на тебя, - признался он. - Я предупреждал. Прояснение прошло, и я опять готов призвать тебя к суду совести. Тебе достаточно попрощаться и уйти, а завтра я раскаюсь в том, что нагрубил тебе. Иди уже, не трать на меня время.
- Увидимся еще, поэтому - до встречи.
Глава 6 Испытание
Месяц длились горячие переговоры. Эйлифорим ожидал последней церемонии на дворцовой площади, чтобы довести до сведения претендента на звание короля условия и порядок испытаний. Он с волнением заглянул с лицо молодому человеку, который ему понравился при первой встрече. Он не видел прежде такого типа лиц. Молодой человек был бледнее многих его соплеменников, и не был человеком западных племен, о нем совсем мало знали те, кто желал видеть в нем короля, а теперь Эйлифорим еще и точно знал, что он не имеет памяти о своем роде. Если бы не близкое знакомство его и Эл, он отверг бы эти притязания тот час же. Он выглядел коренастым, крепким, основательным в словах и поступках, немного неловким перед незнакомыми людьми и толпой. Зато компенсировал свою неловкость искренностью и обаянием. Эйлифорим счел, что он привлекателен, поскольку городские девицы смотрели на него с любопытством и восхищением, когда он шел на дворцовую площадь. Он не выглядел дикарем.
Он обычно не затевал разговор первым, предпочитал молчать, но едва его требовали высказаться, начинал говорить размеренно и весомо. Перенял от Эл, она подучила его. Эйлифориму особенно понравилась его загадочная отстраненность, точно происходящее не захватывает его целиком, а только заставляет мельком бросить взгляд на то, что творилось кругом, чтобы снова погрузиться в более интересный ему мир. Полага бы сказал иначе, что это остаток его туповатой манеры на все реагировать, с тех времен, когда он не собирался быть королем, но Эйлифорим еще ничего не знал о прошлом Браззавиля, поэтому это свойство приписал к достоинствам.
Был вечер. На широкой лестнице дворца собрались те, кто должен стать свидетелем триумфа или провала будущего правителя. Эйлифорим же и его доверенные люди, Браззавиль и Полага пришли к другому входу во дворец, он вел в тюремные подвалы. Этой дверью никто не мог воспользоваться кроме короля или претендента на это звание. Чтобы ее открыть накануне потребовалось несколько крепких людей, вход расчистили и открыли один раз, чтобы снова запереть сегодня. Считалось, что из тюрьмы выхода во дворец нет. Только Эйлифорим хорошо помнил, как Эл исчезла из тюрьмы и нашла проход, значит, он был ей известен.
Никакой церемонии не предусмотрели. Эйлифорим знал правила только по описаниям, никто не смог бы ему подсказать, как себя вести. Он просто встал напротив Браззавиля, тот был ниже ростом, поэтому Эйлифорим склонился, что со стороны выглядело несколько назидательно.
- Ты можешь передумать. Если войдешь - обречен идти только вперед.
Молодой человек кивнул. Эйлифорим не понял, отказывается он или дает знак, что готов. Он выдержал паузу.
- Продолжайте, - разрешающим тоном сообщил Браззавиль.
Рядом, с ноги на ногу, переминался встревоженный Полага. Эйлифорим отвлекся на этого суетливого малого, который стремился все успеть, совершал массу ненужных движений, но ничего при этом не путал, среди своих он считался весьма разумным и важным человеком. Эйлифорим мог понять его волнение, он тоже был не рад сообщить правила, а Полага переживал за молодого подопечного, готовый сам кинуться в эту дверь. Все-таки он отважен.
- Продолжайте, - снова разрешил Браззавиль.
- Я не имею иных средств проверить твои притязания на звание правителя, - начал Эйлифорим.
Все случилось в точности, как советовала Эл. Интересы сошлись только когда были выдвинуты и приняты условия удобные всем сторонам. Непреклонные жители Алмейра купились на возможность сделать их город столицей. Эйлифорим с трудом выдержал шквал укоризненных слов в свой адрес, пока его земляки не убедились в своих выгодах - толпа дикарей хлынет не к ним, а в другой город, что придется делиться благами с меньшим количеством дармоедов с запада. А дикари в свою очередь сформулировали те минимальные требования, которые удовлетворят их на первое время. Избрание Браззавиля королем было первым в списке, правда, далеко не все племена считали его своим избранником. Тем приятнее для всех сторон прозвучало требование проверить претендента древним способом. После принятия этого решения воцарилось единодушие. Тут Эйлифорим понял, что молодой человек остается один на один со своей судьбой, от него, по сути, не ждали ни победы, ни поражения, а только проверки заявленного права.
Испытания восприняли как зрелище, люди заранее занимали места на площади, чтобы увидеть его самим. Они прошли к двери через узкий человеческий коридор. Их и передние ряды зрителей разделяло несколько шагов.
Он принял решение назвать правила, до того, как донесутся первые требовательные выкрики из толпы. Браззавиль смотрел на него с терпеливым ожиданием, без намека на волнение и страх, с тем самым отстраненным видом.
- Согласно старинному своду ты, назвавшийся достойным высокого звания, должен исполнить следующие требования. Два до того, как войдешь в эту дверь. Первое требование заключено в том, что ты должен хорошо знать те земли, которыми ты будешь править.
- Я знаю эти земли. Я могу указать путь в любой конец, куда бы не просили.
- Кто может подтвердить? - спросил Эйлифорим.
- Я могу, - заявил Полага. - Поклянусь, чем скажете.
Эйлифорим кивнул, клятвы не требовалось. Он знал, какими путями этот кандидат в короли привел войско по трудным весенним дорогам. Следопыты с удивлением говорили о перемещениях врага по забытым тропам. Местность он знал.
- Требование второе заключается в том, что землям должен быть принесен дар, который послужит на благо всех.
Вместо слов Браззавиль достал из походной сумки свернутые в трубку листы и куски кожи вперемежку.
- Это! - сказал он и поднял свое сокровище над головой.
- Только не это, - обреченно прошипел Полага. - Опять.
- Я начертил все известные мне дороги во всех землях, что я прошел. Я научу ими пользоваться любого, кто пожелает.
Эйлифорим позволил себе развернуть сверток и вытащить один лист. Это был рисунок с какими-то точками и обозначениями.
- Что это?
- Это уменьшенный рисунок местности, точки - селения, города, места торжищ, а кривыми линиями обозначены проходы между ними.
Эйлифорим не мог сообразить, как этим пользоваться.
- А ну найди мне Каменное кольцо, - попросил он.
- Это место на другом листе, - обрадовался Браззавиль интересу своего испытателя.
Он поискал нужный лист. Потом развернул с помощью Полаги и одного из людей Эйлифорима, они держали лист на весу. Браззавиль встал плечом к плечу с Эйлифоримом и начал водить по листу рукой.
- Вот дорога из столицы, я показал ее слабой линией, она очень старая, мало кто пользуется ей. Дорога ведет к воде. Вода вот этим клином заходит на сушу. С этой стороны любят отдыхать жители столицы, а это дорога, которой они обычно путешествуют к воде, а этот берег высокий и изрезанный, здесь нет дорог и холмистая местность. Тут может ориентироваться опытный следопыт. Холмы могут ввести в заблуждение и путают дорогу. Каменное кольцо в стороне от воды. Дороги туда нет совсем, там лесистая местность.
"Хорошо, что он двери не отметил", - подумал про себя Эйлифорим. Он готов был принять этот дар и спрятать подальше от любопытных, что теснились к ним со стороны площади, всем интересно заглянуть в эти рисунки. Так любой путешественник отыщет проход куда угодно. У него дар, который из-за его молодости и наивности может принести как пользу, так и вред.
Каменное кольцо на этом рисунке было обозначено как концентрические круги, которые сверху напоминали рисунок медальона Эл. Эйлифорим из опасения накрыл этот рисунок рукой и приказал свернуть лист.
- Удивительный дар. Второе требование удовлетворено. Приступим к самому сложному, - он сказал так и уже усомнился, что для этого человека, что-то может быть сложным. - Ты войдешь в эту дверь, ты выбрал ночное время, хоть умные и опытные старшие уговаривали проходить испытание днем. Будет по твоему желанию. После рассвета ты должен выйти из парадного входа дворца на площадь, где будут тебя ждать. Ты или выйдешь, или станешь бродить по коридорам дворца вечно. Ты можешь пойти туда один, но если кто-либо пожелает разделить твою участь, он имеет на это право с условием, что станет следовать неотступно за тобой, иначе участь его будет печальной, подобной скитальцу-самозванцу. Предупреждаю тебя, молодой человек, если ты самозванец, печален будет твой конец. Подумай последний раз.
- Я готов, - кивнул Браззавиль.
- Я пойду с ним, - пробормотал Полага. - Не бросать же мальчишку одного.
Эйлифорим посмотрел на смельчака с опасением. Полага для убедительности встал рядом с Браззавилем, а тот совсем не возражал, не предостерегал его.
Эйлифорим от такого легкомыслия испытал чувство досады и сказа во всеуслышание:
- Может быть, кто-то еще пожелает присоединиться?
Толпа с шумом отступила, словно людей из первых рядом насильно хотели втянуть в опасное предприятие.
- Я пойду, - раздался знакомый Эйлифориму голос.
К ним протиснулся Арьес.
- Я стану беспристрастным судьей.
На лице Эйлифорима отразилось редкое для него выражение испуга. Арьес же напротив имел благодушный вид. Он не знал, что брат вернулся. После битвы Арьес пропал. Он, очевидно, повстречал Эл. Братья смотрели друг на друга какое-то время. Эйлифорим, как лицо официальное не мог отговаривать того, кто откликнулся на неосторожное предложение. Он решился возразить, но Арьес подал отрицательный знак и взял молодого человека за руку.
- Не против моей компании?
Браззавиль согласно кивнул, а Полага вытаращил на незнакомца глаза, он не помнил Арьеса, поэтому выходка горожанина показалась ему бравадой.
- Опомнись, - не выдержал Эйлифорим. - Зачем?
Он подумал, что свидание с великой повлияло на рассудок брата дурным образом. Он едва удержался, чтобы на глазах у всех не оттащить Арьеса в сторону.
- Должен же я лучше узнать своего будущего подопечного, - пояснил Арьес. - Опять же, я никогда не допускался во дворец, как приверженец владычицы, то есть иноверец. У меня есть масса причин поступить таким образом.
- Нам пора, - призвал их Браззавиль и пошел к пугающему всех проходу.
Он вошел первым в тишине, за его спиной утихли люди, некоторые отвернулись, потому что половина пришедших ждала позорного бегства лжепринца.
Полага поспешил следом, последним прошел Арьес. Дверь с шумом затворили назначенные Эйлифоримом стражи, которые останутся у двери до утра и не пропустят более никого ни туда, ни обратно.
Эйлифорим не мог даже подумать, что к ожиданию исхода предприятия добавиться тревога за брата. Он стоял у двери пока расходились на ночлег люди, потом обошел дворец и встретился с ожидающими на большой лестнице. Там ждало человек двадцать пять, разношерстная компания из людей запада, военного совета города, представителей Алмейра. Эйлифорим своим видом показал, что испытания начались, передал сверток - дар Браззавиля, совсем забыл свои опасения по поводу этих планов. За неимением сидений ожидающие расположились прямо на ступенях. Сверток разложили и, уже знакомые с начертаниями Браззавиля, люди запада стали объяснять остальным значения этих рисунков. Длилось это до самой темноты, пока различить ничего было невозможно.
- Я вижу в галерее какой-то свет, - сообщил из темноты чей-то голос.
Действительно свет мелькнул во втором ярусе, но быстро погас.
- Должно быть прислуга, - заметил кто-то из представителей Алмейра. - Не понимаю смысла прибегать к древней магии, ненадежное и опасное средство. Дайте один год сроку и станет очевидно, что он за король.
- А я почему-то не вижу той высокой девушки, что сопровождала его, - заметил другой. - В стане сплетничали, что она колдунья. Отъявленная бестия надо заметить, никто из ее отряда в ямы не угодил.
- Пусть без нее, а то заявят, что она провела его по дворцу. Говорят, что она принцесса.
- Еще скажите, его невеста, - саркастически заметил Эйлифорим, который стоял и следил за галереями, ожидая, что огонь мелькнет снова.
- Нет. Про нее кроме сплетен не известно ничего, значит, колдунья.
- Колдовство не возбраняется законом.
Эйлифорим понял, что ему одному известна истинная опасность, которой подвергли Браззавиля, окружающие не придавали событию должной важности. Для них не имеет значения, выживет он или превратиться в призрак, а с ним и его спутники.
***
В темноте подземелий, куда они сошли по крутой и неудобной лестнице, стояла тишина. Эти коридоры больше не использовались под тюремные помещения. Здесь никто не был. Арьес ощущал присутствие всего двоих людей. Арьес точно отличил Браззавиля от Полаги. Все трое молчали, Полага из страха, а Арьес из вежливости, чтобы не мешать обоим. Он, как чужак, мог вызвать недовольство своим присутствием, особенно у Полаги. Он шел последним, ориентируясь по шуму шагов впереди и слабым шлейфам энергий, которые оставляли спутники. Снаружи не проникало ничего. Они неожиданно быстро оказались в первом ярусе, выскользнув в полумрак вечера из-за какого-то поворота.
- Молодец! - воскликнул Полага и с радостью наскочил на Браззавиля. - Ух, на воздухе как хорошо! Не сворачивай ты больше в эти коридоры.
- Я не обещаю, - сказал Браззавиль и остановился.
- Почему стоим? - поинтересовался Полага.
- Потому что нужно стоять, - ответил Браззавиль. Он осмотрелся. Подошел к стене и провел по ней рукой. - Гладкая. Я совсем не помню гладких стен.
- Ты вообще не помнишь стен, ты под крышей больше чем на ночь не останавливался, - пошутил Полага.
Браззавиль на его шутку не ответил, он придирчиво изучал стену. Потом он повернулся и пошел по галерее, оставляя слева открытые на площадь арочные проемы слева.
- А почему туда. Дворец-то круглый. Какая разница? - Полага пожал плечами и поспешил за ним, чтобы не отстать.
Арьес сохранял молчание. Он шел тихо, стараясь не привлекать внимание спутников к своей персоне. Так ему проще было составить представление о них. Юноша, а для Арьеса Браззавиль имел такой возраст, молчаливо брел по своему наитию, переходя то к стене с рядом дверей, то к открытым аркам. Он ни разу не выглянул наружу. Они шли по первой галерее долго, пока Браззавиль не открыл одну из дверей и не нырнул в темноту. Полага шмыгнул следом, и из темноты слышался выговор, который он устроил Браззавилю за резкое изменение маршрута, заметив среди прочего, что он не собирается становиться призраком. Они поднялись по лестнице и оказались в проходе состоящей из анфилады комнат. Браззавиль нашел светильник, подал его Полаге, чтобы тот зажег. Полага долго вертел шар, вопросительно разглядывая его. Браззавиль сжалился и тряхнул светильник, он распространил по комнате слабый свет.
- Как ты узнал? - удивился Полага.
Браззавиль не ответил, он уже шагал впереди. Полага не успокоился и стал разговаривать с Арьесом.
- Не страшно стать местным духом?
- Я не боюсь исчезнуть, - ответил Арьес.
- Как именовать тебя?
- Арьес, я брат того, кто говорил о правилах.
- Он был против твоего похода с нами, я заметил это. Очень странно, что он твой брат. Захотелось проследить за нами?
- За вами? Проследить - бессмысленное занятие, прохода никто не знает, кроме короля, - ответил Арьес.
- А как пользовались дворцом при прежнем короле? - удивился Полага.
- Ты отважный человек, но я заметил в тебе явное непонимание того, что происходит. Здесь смогут пройти и поселиться только те, кто будет верен королю или допущен в некоторые комнаты. Не более.
- А я знаю одну девушку, которая удрала из вашей тюрьмы. Это как?
- Не поверю, что Эл могла тебе такое рассказать, - усомнился Арьес. - Наслушался рассказов на площади.
- Наслушался, - согласился Полага. - Я знаю, что она великая и могла бы оказаться даже в вашей тюрьме. От нее всего можно ожидать.
- Ты говоришь он ней не слишком почтительно.
- Это потому что Полага считает, что поступки Эл не согласуются с принципами совести, - наконец заговорил Браззавиль, который вынужден был ждать их в одной из комнат.
- С чьей совестью твоей или ее? - попросил разъяснить Арьес у Полаги.
- И этот туда же, - всплеснул руками Полага. - Значит, у тебя третьи представления о совести?
И Полага стал пространно излагать, что такое совесть, и какими законами нравственности регулируются поступки смертных. Так они вышли в галерею второго яруса.
Стояла уже ночь. Браззавиль приблизился к перилам и посмотрел сначала вниз, потом вверх. Полага прекратил лекцию о совести и ждал, пока Браззавиль примет решение.
- Как ты ориентируешься? - тихо спросил у него Арьес.
Голос его звучал в сумраке певуче и вкрадчиво, словно он выпытывал что-то сокровенное.
Браззавиль махнул в сторону фонаря и тот погас.
- Зачем? - встревожился Полага.
- Он мне мешает, - ответил Браззавиль.
Он повернулся спиной к городу, смотрел под ноги и заговорил.
- Какое ломаное здесь течение силы. Тут следы перестройки. Стены меняли. Нам не пройти через эту галерею правильно. Следовало бы обойти ее вокруг, проверить двери, но некоторых дверей уже нет. Неправильно. Изнутри должно быть остались проходы.
Он, наверное думал, что отвечает на вопрос Арьеса. Полага постучал по лбу.
- Ты только не упади в обморок. Ты слишком тяжел для фонаря в ночи.
Полага не боялся так шутить, поскольку новому знакомому такой юмор был не понятен.
Браззавиль увел их из галереи, они прошли темными проходами, не зажигая светильник. Полага больше не шутил, ему то становилось жутко от тишины вокруг, когда они останавливались, чтобы Браззавиль нашелся куда повернуть, то странно от собственной решимости идти дальше. Он успел подумать о привязанности, которую испытывал к Браззавилю, необъяснимый интерес к тому, что еще способен из себя выудить этот его временами незнакомый друг. Так бывает со всеми, кто заново открывает другого человека. Полаге к середине ночи стало интересно, что такое делает Браззавиль, что они идут и идут наверх, и почему наверх? Они забрались на четвертый ярус, лезли по узенькому коридору в абсолютной темноте.
- Эл была права. И почему бы ни быть ей правой? Тут действительно нужно ориентироваться по звездам, - сказал Браззавиль, разыскав редкое окошко и свешиваясь наружу, чтобы взглянуть на ясное звездное небо над ними.
- И каким образом? - спросил Арьес, напустив на себя вид профана и голосом из темноты давая понять, что не понимает его.
- Обход происходит по ходу движения некоторых ночных светил. На каждом ярусе светило меняется. Я насчитал одиннадцать звезд, которые указывают схему движения силы в коридорах.
- Ты знаешь схему движения силы? - поинтересовался Арьес.
- Не совсем, - ответил Браззавиль. - Я чувствую саму силу.
Арьес не удивился. Его Эл выбрала. Он опять шел последним, ему тоже становилось страшно, как и Полаге, потому что его предполагаемый ученик не нуждался в учении, какое обычно преподавали особам его положения. Скорее ему следует преподать уроки того, как обращаться с простыми людьми, а как должен вести себя король в частной жизни указывать не требуется.
Они влезли наверх, выше была только башня.
- Сюда я пойду один, - остановил их Браззавиль. - Эл просила меня быть осторожным, вас с собой не брать. Полага, если я не вернусь, оставайтесь тут до утра. До утра. Идите только по внешним ходам, где галереи. Вы обязательно повстречаете кого-нибудь, и вас отсюда выведут.
- А как же условие? Мы станем тенями, если ты не вернешься? - спросил Полага.
- Я думаю это выдумки, чтобы отпугнуть лжецов, - веселым тоном ответил из тьмы Браззавиль.
- Как же, станут они врать, - возразил ему Полага.
Ответа не последовало.
- Эй! - окликнул Полага.
- Он ушел, - отозвался Арьес. - У меня сомнений не осталось - этот мальчик будет править.
- Ты пошел с нами поэтому? - спросил Полага. - Ты знаешь, что теперь случиться?
- Знаю в теории. Давай не будем говорить о нем, чтобы не отвлекать.
- О чем же нам говорить? Молчать не могу. Когда я нервничаю я либо совсем замолкаю, либо начинаю много говорить, - признался Полага.
- Я заметил. Ты выболтал правила из Кодекса Планет. Странное знание для воина и бродяги, вроде тебя. Ты имел отношение к ордену?
- Эл рассказала про меня. Хм, бестия. Зачем тебе?
- Тут нет секрета. Я бывший жрец ордена и, если мы - братья, то я обязан вам помогать.
- Бывший, значит, не братья, - возразил Полага. - И что такое бывший жрец? Такое вообще бывает?
- Бывает, - согласился Арьес. - Откуда тебе известно то, что ты рассказал?
Полага смутился.
- Я когда-то рассказал Эл о владычице. Она подчас располагает что-нибудь ей рассказать, о чем поведал ты? - решил признаться Арьес.
- Я не буду такое повторять, - угрюмо ответил Полага и указал на звезды. - Как это Браззавиль ориентируется по ним?
Полага ушел от ответа. Арьесу совсем не хотелось говорить о звездах. Однако, он принял из вежливости предложенную тему и стал объяснять Полаге, что светила совершают свой путь по определенным траекториям.
Он умолк где-то на середине рассказа. Время, кажется, мелькнуло. Он подумал о времени, когда догадался, что звезды, о которых он говорил, уже сдвинулись с прежних точек, а слева небо стало менять цвет. Его отвлекала от рассуждений фигура в проеме высокого и узкого входа в башню. Она светилась тем же тусклым светом, каким был теперь предутренний горизонт.
Арьес растерялся, а Полага хотел подскочить к фигуре, сделал прыжок и так же резво отпрыгнул назад.
- Ты только не падай, держись за стену, - обратился он к фигуре.
Арьес в сияющем лике узнал Браззавиля. Его лицо выражало крайнее смятение, почти испуг. Глаза молодого человека округлились, он смотрел перед собой, словно не видел никого, губы были приоткрыты, словно он говорил и замер на полуслове.
- Держись за стену, - призвал его Полага. - Что там случилось?
Браззавиль услышал его, но продолжал так же смотреть перед собой. Он удержался рукой за стену, тело его начало покачиваться. Арьес посмотрел на Полагу. Полага боролся с собой, он рвался помочь другу, но разум удерживал его от опасного для него действия. Он порывисто махал одной рукой, протянутой к Браззавилю, а другой помахивал за своей спиной.
- Не подходи к нему, - предупредил Полага, вспомнив о третьем человеке.
- Я уже видел этот свет, - успокоил Арьес и задал вопрос Браззавилю. - Что случилось ТАМ?
Он произнес последнее слово очень значимо.
- Я видел отца. Я видел владыку, - задыхаясь от волнения, проговорил Браззавиль. - Я узнал отца.
Полага превратился в статую, перестал махать руками, держал их на весу.
- Был договор? - тоном интересующегося знатока спросил Арьес.
Браззавиль, не меняя позы и выражения лица, ответил, словно говорил о деле общеизвестном.
- Да. Он позволил мне стать правителем, если я буду следовать его воле.
- А ты можешь не следовать? Эл упоминалась?
- Нет, - удивленно ответил Браззавиль.
При звуке имени он ожил, перестал быть похожим на умалишенного и перевел на Арьеса взгляд.
Лицо его светилось, на губах заиграла улыбка.
- Как тогда, - сказал он, вспоминая что-то, - только вместо нее я увидел другую фигуру. Я поднялся по лестнице, я крался… Так непросто было стряхнуть наваждение самому. Как легко.
И он побрел мимо Полаги. Арьес потянул Полагу за рукав, тот безропотно пошел следом. Полага шел молча. Арьес был рад, что на него не напала болтливость в такой вдохновляющий момент. Арьес любовался на переливы сияния исходившего от молодого короля. Никто не мешал ему наблюдать и радоваться. Из-под стоп новоизбранного разбегались искры и терялись в темноте тонкими змейками. Там, где слабое свечение касалось стены, проступал орнамент и гас, едва свет исчезал, следуя за хозяином. Арьес припомнил момент, когда Браззавиль обшаривал стену и недоумевал, что она гладкая. Все дело в том, что он видел другие стены. По легенде дворец владыки исчерчен священными знаками. Этот дворец был древним и подобным тому незримому для смертных, который этот человек, если Браззавиль просто человек, когда-то уже созерцал. И опять за этим свершением для мира смертных стояла Эл, а владыка только дозволил быть ее замыслу. Он решил, что потом расспросит, если не самого Браззавиля, то Полагу о моменте их знакомства с великой. А пока, Арьес торжествовал и радовался. Заканчивается, наконец, это смутное столетие.
Глава 7 Беда
Эл окунулась с головой, и сидела под водой, пока хватило дыхания. Она не торопливо высунула из воды голову, волосы упали на глаза, она сделал глубокий вдох. Она еще раз окунулась, на этот раз запрокинула голову назад, так чтобы волосы соскользнули с лица, снова вынырнула. На лице ее заиграла довольная улыбка. Наконец-то одна. Наконец-то можно искупаться и смыть дорожную грязь и суету.
Начало лета было прохладным. Вода в заливе еще холодная, но для нее удовольствие - выше неудобств. Она дрожала мелкой дрожью, пока заходила в воду, едва окунувшись, она свыклась с ощущениями. Эл уступила прихоти понырять в удовольствие и насладиться одиночеством.
Великая она или нет, только скоро она замерзла, как говориться, до костей. Воздух оказался теплее. Эл выбралась из воды на камень и подставила лучам светила свою "шкурку", чтобы согреться и обсохнуть. Ей не хотелось мочить одежду, а в запасе не оказалось простого куска ткани, чтобы обтереться. Подрожав немного, она уловила момент, когда тело начало впитывать солнечную энергию и наступило состояние телесного блаженства. Тело подрагивало, а потом стало ровно вибрировать, пока не нагрелось. Эл подставила под лучи лицо, закрыла глаза.
Отдала бы все, чтобы оказаться где-нибудь на острове у Тома. Открыть глаза и увидеть море, безграничное и живое, дышащее земными силами. Все чаще ее посещала тоска по дому, по далеким, почти забытым пейзажам. Наверное, близость ухода будоражит ее воображение, заставляет грезить прошлым, а может случиться, что нет острова, все переменилось. Эл не хотелось верить, что раздел с тем миром, который она любит, составляет время, а не расстояние. Четыреста лет. Звучит, как приговор. Ее спасет только скачек через время, если он возможен.
В момент размышлений о скачке ее посетила тревога. Эл приписала ее собственным сомнениям. Но нет. Тревога превратилась в истошный призыв, так что холодок пошел по спине.
Эл поднялась с камня, нашла нужный сапог, добыла из кармашка в сапоге свой кинжал и распорола мешок с одеждой. К ее ногам вывалилась ее прежняя куртка. Только вот странность, она поменяла цвет с черной на серую, как прежде. Эл подняла штаны и куртку, повертела. Призыв перешел в мольбу. Некогда раздумывать над переменой цвета. Эл начала торопливо одеваться, старую одежду человека запада, спрятала под камнями. Пояс. Сумка. Эл поводила плечами, топнула обеими ногами и подтянула ремешки на сапогах.
***
Жеймир издали заметил ее фигурку и отчего-то не удивился. Накануне Маниэль от отчаяния стал звать ее. Эл шагала без плаща, ее одежда уже не выглядела такой роскошной. Скромный серый походный костюм, как у народа в горах или путешественников. Зато взглянула она тем же испытующим взглядом.
- Что произошло? - спросила она, никак не поприветствовав его.
Опять Жеймир не удивился, ему был понятен вопрос.
- Мирра. Голос пропал.
Эл отошла от него, села на выступ повозки и прикрыла кулаком губы.
- У нас по дороге два селения. Нас там ожидают с добрыми вестями. Как сказать людям, что она не скажет им? - голос Жеймира с нотами причитания заставил Эл бросить на него угрожающий взгляд.
Почти год певцы бродили в этих краях, дорога к обители была им не известна, они ушли от нужного места в сторону. Эл видела в этом их поступке дурной умысел. Поскольку чувствительный Маниэль не показался ей на глаза, то промедление - его промысел.
Эл осмотрелась два шатра и две палатки певцов были разбиты среди поля. Горы были на горизонте, до них дней семь-десять ходу, если бросить всю тяжелую кладь. Эл смотрела на горизонт и не ощущала нужды идти туда. Не случилось что-то. Что-то должно произойти, чтобы она почувствовала момент выступления. Ясным для нее стало то, что Обители Хранителей дверей ей не миновать.
Ее появление стало известно остальным, певцы появлялись, словно ни откуда, и приближались к ней. На лицах испуг смешался с надеждой. Женщины или плакали, или сдерживали слезы. Эл осмотрела их с тем же равнодушием, как и горизонт. Если бы кто-то был виновен, она уже увидела бы его или ее. Один взгляд был холоден и спокоен, на нем Эл задержала внимание - Соллидан с присущим ей достоинством смотрела поверх голов на Эл. Эл прочла: "Полюбуйся, что стало с твоим уходом". Эл приняла упрек, с той лишь оговоркой, что не способна быть в двух местах одновременно. Последним к ней вышел Маниэль. Он знаками попросил оставить их наедине.
- Не вини меня. Что-то твориться вокруг нас дурное, сил моих превыше. Мы не найдем никак дорогу в обитель. Эл ты нужна нам, как спасение. Если не поздно.
Эл вздохнула.
- Разберемся прежде, что у вас стряслось, - рассудительно и спокойно начала разговор Эл.
Маниэль покорно кивнул и начал рассказывать.
- Двадцать шесть дней назад мы проходили через маленький городок. Нас ожидали там, молва нас опережает. Не по традиции приняли нас в городе. Мы устраиваем наши пения на окраине, но там нам отвели большой дом и предложили за наши услуги много благ. Зима была тяжелой, весна холодной и долгой в этих краях. Мы рады были душевному приему. Пять вечеров мы посвятили пению и предсказаниям Мирры. Она была так взбудоражена тем, что чувствовала последние месяцы, она твердила предупреждения, уговаривала людей сохранять мир. До нас долетали слухи, что на севере - война. Люди в испуге кидались к Мирре, как к спасению. Эл, я со страхом слушал ее. Порой она говорила крамольные речи. Она сказала однажды, что владыка затевает для нас трудные времена. Чтобы я не слышал среди голосов мира, я не доводил это в песнях до простолюдинов. Мирра же не слушала меня. Она и себя не слышит, когда вещает. Мы поплатились за дерзость.
Тут Эл повернулась в сторону от него и произнесла.
- Это у тебя договор с владыкой, оттого ты в свои песни не вплетаешь нити о нем. У Мирры же такого договора нет, а поскольку дар ее больше, что у любого из подобных ей, то она проникает за пелену событий более важных, чем судьба этого мира. Она знает, кто я?
- Я знал, что ты будешь меня винить, - обиделся Маниэль. - Если бы Мирра не твердила о тебе так часто, я не взмолился бы о спасении.
- Так попросил бы владыку, - пожала плечами Эл. Она продолжила более миролюбивым тоном. - Я тебя не виню. Чтобы сохранить свой дар и ремесло, ты согласился с условиями, которые были предложены. Они оборачиваются против твоей воспитанницы. Это печально. Это сбылось. Чтобы впредь тебе не нарушать своих обязательств, за дальнейшей судьбой Мирры прослежу я. Пойдешь в обитель и попросишь наставника излечить ее, так как договорились с Жеймиром.
- Один? - спросил Маниэль.
- Возьми, кого пожелаешь с собой, кроме Мирры и меня.
- Ты отсылаешь меня?
- Я не могу идти в обитель. Для того, чтобы там появиться нужно разрешение.
- Прямо сейчас?
- А у тебя есть время медлить? Год скоро минет.
- Но о чем мне договариваться. О слепоте? О голосе?
Эл в ответ с грустью вздохнула.
- Там видно будет.
Эл присела на выступ повозки, сложила кисть в кисть руки на коленях и задумалась.
Маниэль смотрел на нее, испытывал одновременно стыд и трепет, горечь и успокоение. Он ушел, чтобы собраться в дорогу и найти спутника. Эл вздохнула еще раз, подняла глаза на все туже точку на горизонте, нервная змейка пробежала по спине.
Она обвела взглядом палатки, соскочила с повозки и твердым шагом направилась к маленькой палатке Мирры, которую всегда ставили отдельно.
Эл откинула занавес двери и тихо вошла, ступая как можно тише. На подстилке и подушках, накрытое покрывалами свернулось калачиком тело. Она было худенькое и терялось в складках ткани. Это была Мирра, и она не пошевелилась, когда Эл вошла. Она постояла немного и повернулась, когда до нее донеслось подобие голоса Мирры. Девушка благодаря своим способностям очень ясно формулировала мысли. "Мне не хочется видеть вас. Оставьте", - поняла ее Эл.
- Даже меня? - произнесла в слух Эл.
Тельце встрепенулось. Мирра повернулась и как могла выбиралась из-под большого покрывала. Она смогла опереться на одну руку, а другой беспомощно махала перед собой. "Не уходи!" - раздался ее призыв. Эл подошла ближе, и Мирра смогла ухватить рукой ее колено. Девушка была истощена и обессилена. Она вцепилась в ее ногу и попыталась подняться. Эл взяла ее за кисть, помогая подняться, но Мирре не удавалось никак встать на ноги. Тогда Эл присела. Мирра нащупала ее плечи, а потом обняла за шею, как ребенок. "Ты. Ты. Я не почувствовала тебя. Я не чувствую", - это был внутренний стон.
- Ну, спокойно. Тихо, - вслух уговаривала Эл. - Я здесь. Я не уйду.
Мирра не отпускала ее, спрятала лицо на плече Эл, а потом расплакалась. Эл самой стало тошно от вида этих страданий, как хорошо, что Мирра не почувствует ее мимолетное отчаяние. Эл не знала, что делать. Мирра не отпускала ее. Тогда Эл подхватила легкое худое тело на руки и вышла с ней на руках на воздух.
Там ее ждали все участники труппы, за исключением Маниэля. Эл поднесла Мирру к повозке, на которой сидела недавно и усадила на свое удобное место. Мирра не могла сидеть без помощи, поэтому Эл встала к ней лицом, так чтобы девушка могла опираться на ее плечи. Бледное лицо изможденное и сильно подурневшее напомнило Эл Алмейру, мать Мирры, которая выглядела приблизительно так же, когда они впервые познакомились. Тоже убитое горем выражение на лице, те же очи, только они не видели ничего и оставались неподвижны.
- Ничего, девочка моя, держись.
От прикосновений к Эл по телу Мирры бежали судороги.
"Огни. Огни в темноте", - слышалось в голове Эл, и губы Мирры беззвучно повторяли эти слова.
- Дайте мне воды, - потребовала Эл.
Ей преподнесли сосуд похожий на колбу. Эл выудила из сумки камешек и кинула в узкое горлышко. Камень стукнулся о дно, Эл взболтала жидкость. Биение камешка скоро прекратилось, Эл поднесла горлышко к губам Мирры.
- Пей.
Мирра отшатнулась. Тогда Эл почти силой заставила Мирру сделать глоток. Мирра издала громкий резкий хрип, Эл решила, что через чур запрокинула сосуд и девушка поперхнулась. Вода полилась обратно смешанная с кровью.
- Проклятье, - выругалась негромко Эл.
Мирра не могла кашлять, она хватала воздух, на лице застыла мука. Она повалилась на руки Эл. Эл сама отпила из сосуда, пьянящий эффект от напитка длился несколько мгновений, а потом появилась приятная бодрость и возбуждение. Это был обычный эликсир из кристаллов, который действовал на смертных самым благим образом. Мирра же с трудом дышала от одного глотка. Эл посмотрела на сосуд. Их обступили испуганные певцы.
- Устройте ей лежанку на воздухе. Лето все-таки, - распорядилась Эл суровым тоном.
Она читала на лицах извинения, а в мыслях спутанных страхом что-то вреде: "Это все из-за изгнания Бродяги. Обидели. Платим". Но платили не они, хоть и воспринимали странную болезнь, как общее горе. Приход Эл был неожиданным. Жеймир только теперь стал размышлять о том, как она возникла поблизости, на открытой местности, словно ниоткуда. И каким обычным ему показалось это появление. Эл не тревожили их предположения. Она здесь не по их мольбам.
Мирру устраивали общими усилиями, она полулежала на подушках, слабый ветерок колыхал ее волосы, словно давая понять, что в ней есть жизнь. Эл не отходила от нее до вечера, певцы по очереди поддерживали Мирру, не давая ей лежать. Эл старалась лишний раз не прикасаться к ней. Изможденное тело могло не выдержать ее энергии, и Мирра лишилась бы жизни. Эл справлялась с собой, чтобы не сердиться, потому что она не могла объяснить себе то, что творилось с девушкой. Горло Мирры не было воспалено, но кровило, едва ей подносили пищу или простую воду. Ей доставались малые крохи от того, чем ее питали.
Наконец, видя общую усталость, Эл попросила развести костер, чтобы люди отдохнули и посидели в сторонке. С ней и Миррой осталась одна Соллидан.
- Ее опоили чем-то? Я не вижу признаков явных повреждений. Что это за болезнь? - спрашивала Эл обращаясь с гордой женщине.
- Только я, - подчеркнуто резко заговорила Соллидан, - всегда подаю ей пищу и воду. Ты заявляешь мою вину? Я отравила ее?
- Мирра не отравлена, - ответила Эл. - Я ищу не виноватых, а причину. Я опрошу всех до единого. Почему бы, не начать с вас?
- Что ты пытаешься узнать у меня?
- Как точно случилось и когда?
- В городе, который мы проходили. Мы нарушили традицию. Если уж говорить о причинах, то их так много, что едва ли найдется главная.
- И какие причины?
- Она вошла в тот возраст, когда девице полагается замужество. Вещает она или простая служанка, законы мира одинаковы для всех женщин.
Эл серьезно посмотрела на Соллидан и, стараясь сдержать улыбку, произнесла:
- Ну, мы то с вами не замужем.
- Я вдова, - с достоинством ответила женщина. - А тебя эта участь не минет. Под серыми одеждами тебе не спрятать свою суть.
- А другие причины? - вернулась Эл к теме разговора.
- Ей не полагается вещать в городах. Силу нельзя вызывать среди поселений простолюдинов, она дурно влияет на их умы и души, сила для избранных. Она нарушила условие. Другая причина в том, что она доводила себя до крайнего напряжения. Это претит природе. И, наконец, она отвергла любовь, которая распахнулась для нее. Глупо было слушать двух стариков, а не зов души.
Слова Соллидан звучали обвинением, резали слух, не нравились Эл. Она строго глянула на женщину.
- В ваших речах тоже мало любви, к счастью она слишком слаба, чтобы внимать им.
Эл ожидала ночи. Соллидан осталась с Миррой, а Эл пошла к костру. Присев в общем кругу она вызвала замешательство и тишину.
- Не ждали меня? - спросила Эл.
Никто не смел говорить. Атмосфера была напряженной. Жеймир сидел напротив Эл отводил взгляд, сминал в руках какой-то мешочек.
- Мы не ждали тебя. Верно. Ты ушла с гневом, - он следовал своим мыслям, а не отвечал на вопрос.
- Что нам теперь делать? - спросила маленькая женщина, голос которой Эл слышала только в общем пении.
- Маниэль уже ушел? - спросила Эл, обращаясь к Жеймиру.
Жеймир жестом указал на горы, уже скрытые сумерками.
- Туда ушел.
- Мы двинемся за ним завтра, - сообщила Эл.
- По дороге поселения. Нас ждут. Если узнают, что пророчица умолкла, то начнется паника. Скоро торг. Вести нас обгонят. Мы сдвинуться отсюда не можем, потому что поблизости обжитые места, и мы повстречаем охотников до предсказаний, - возразил ей певец.
- И долго вы так будете прятаться?
- Но как быть с той смутой, которая непременно будет, когда мир узнает о потере Миррой дара? - очень озабоченно спросил Жеймир.
- Вы давно были в этих краях? Знают здесь Мирру в лицо? - спросила Эл.
- Нет. Ее тут не знают. В этих краях она бывала давно, девочкой, - сказала пожилая женщина, которая знала Мирру. Дорог здесь мало, и они трудны для нас. Мы все любим просторы и открытые места.
Рядом с Эл сидела девушка, которую Эл тронула за рукав и поманила за собой. Девушка испуганно потрусила к палатке. Певцы в ожидании затихли. Прошло какое-то время, прежде чем обе вновь вышли к огню. Присутствующие обмерли. Девушка смущенно уступала Эл дорогу, а та шла в круг в простом длиннополом платье без пояса, которое она еще прошлой осенью приобрела на торге, поддавшись уговорам торговца, который очень поэтично хвалил свои товары. Эл полагала, что платье пригодиться Мирре, но теперь она потерялась бы в нем, так исхудав. Эл с хитрой улыбкой оглядела кружок у костра и повернулась вокруг своей оси.
- Если не будет возражений, я заменю Мирру.
Наградив всех хитрющей улыбкой, и не дождавшись возражений, она сказала:
- Завтра в дорогу. Прошу всех хорошенько вспомнить тот день, когда случилась беда. Мне нужно знать все до мелочей. И не пугайтесь, я ищу причину, а не виноватого.
Глава 8 Предательство
Шатер был погружен в полумрак, только фигура пророчицы, окутанная пятном света, читалась на фоне занавеса. Пространство разделилось на сцену и зал. Девушка, закрыв глаза, тихо покачивалась и пела. Голос чистый и тихий переходил от низких тонов к высоким, демонстрируя широкий диапазон. Она изъяснялась тем языком стиха, которым владели столетия назад. Люди пересказывали легенды друг другу простым языком, а такой стройной речи, сплетенной в изысканные фразы, они никогда не слыхали, оттого, быть может, они так легко ложились на душу. Люди уходили из шатра задумчивые и твердили обрывки песен. После вечера предсказаний они шли домой ошарашенные услышанными историями, среди домашних начинались разговоры о давних временах, домочадцы задумчиво делились впечатлениями и были единодушны в том, что в прошлом их мир был каким-то другим. Они не говорили лучшим, они понимали и соглашались, что мир изменился.
Эл правдоподобно изображала слепую в присутствии посторонних, не вызывая жалости. В сам момент так называемых откровений она копировала Мирру, словно она сама стояла перед занавесом.
Жеймир только того и ждал, что найдется один из посетителей торга и узнает, что девушка не та. Однако, он каждый раз поражался тому впечатлению, которое Эл производила на людей. Мирра вызывала всплеск любопытства, жалость, некоторую корысть, Эл словно встряхивала людей и заставляла задуматься, что мир шире, чем их представления о нем.
Певцы опасались быть поблизости во время представлений. Обман пугал их, присутствие Эл тяготило, а Эл стремилась уединиться с Миррой от всех, едва гас свет в шатре.
И так от селения к селению. Едва певцы уходили от одного обжитого места, к ним приходил проситель из следующего, жителям которого так хотелось услышать чудо предсказания.
А Эл возвращалась к Мирре, ласково гладила ее голову и говорила.
- Ты молодец, девочка. Я хорошо слышала тебя сегодня. Это не легенды. Это твои воспоминания.
Секрет был прост. Эл стояла перед занавесом, а Мирра лежала за ним, а поскольку, Эл не составляло труда услышать Мирру, то люди слышали песни Мирры в исполнении Эл. Эта связь становилась все крепче. Эл увлекалась состояниями Мирры, находя в них откровения для себя.
Рассказы певцов ничего ей не подсказывали, в них была большая доля предположений и домыслов. Слова Эл о поисках причины восприняли буквально, вместо точных описаний событий Эл слушала откровения о том, как они виноваты перед владыкой, Бродягой и Эл. Приученные говорить правду некоторые из труппы признались, что сочли недуг Мирры проклятием, которое наложила сама Эл. Как бы нелепо ни звучали их догадки, Эл выяснила, что не найдя объяснения ее положению, они причислили ее к колдовскому миру, к тем, кто играет гранями миров недоступных простым людям. Эл и впредь не сочла нужным объяснить, кто она такая. Она не стремилась к главенствующей роли, кроме Мирры и причины странной болезни, ее никто и ни что не интересовало.
Сведя вместе все рассказы, Эл поняла, что никто не присутствовал при моменте, когда Мирра заболела. Эту деталь можно было узнать только у девушки. Мирра пребывала в изнеможении, переходившем в беспамятство. Даже будучи погруженная в свои видения, мир теперь более реальный для нее, чем жизнь, она тратила силы. Она шевелила беззвучно губами, когда хотела говорить, но никто не привык понимать ее. Эл в шатре пересказывала вместо нее самое прекрасное из того, что могла подчеркнуть Мирра за гранью реальности. Эл не считала свои действия обманом, она ничего не придумывала. Мирра после таких сеансов становилась умиротвореннее, засыпала или теряла сознание. Так ей было проще переносить недуг. Если она приходила с сознание, то искала Эл, брала ее руку и держала, пока ей не становилось тяжело. Эл не задала вопросов, она ухаживала за Миррой, стараясь как можно реже касаться ее.
Шли дни, они двигались к горам. Дороги стали круче. Скоро повозки придется бросить. Эл понимала, что не все желают идти в обитель. Напряженная атмосфера угнетала певцов, близился момент раскола. Эл смотрела на приближающиеся вершины, как на грядущее испытание.
Было летнее утро. Недалеко от места стоянки среди неровной, холмистой местности, какая бывает в предгорьях, Эл нашла источник, из земли бил ключ, вода его стекала вниз, образуя что-то похожее на озеро, мелкое с каменистым дном, прозрачное и манящее. Эл принесла к озеру Мирру, надеясь, что этот осколок живительной стихии повлияет на девушку наилучшим образом. Их сопровождала Соллидан.
Эл скинула платье, оставаясь в тонкой рубахе длинной по щиколотку, раздела Мирру и осторожно, заботливо окунула ее в воду, уложив тело на мелководье. Мирра почувствовала воду и ожила. Тело ее было истощено и обезвожено. Сердце сжималось от взгляда на нее. Эл придерживала голову Мирры, чтобы она не ушла под воду. Намокшая рубашка мешала ей, Эл разделась и употребила ее подол на то, чтобы смыть с лица и тела Мирры дорожную грязь. Девушка поймала ртом несколько капель и проглотила, она могла пить и есть каплями. Мирра сама окунала пальцы в воду и утирала губы, капли лились ей в рот с кончиков пальцев, и на изможденном лице, наконец-то, появилось выражение радости. Эл внимательно смотрела, как она глотает воду, не морщась, перенося боль. Ее тело впитывало влагу, насыщалось той мощной силой, какую дает эта древняя стихия. Эл на ум пришло воспоминание о Мейхиле, как он боялся воды, а потом отдался ее силе и опьяненный ею зажег в Эл те глубокие и горячие чувства, которые напомнили ей о земных мгновениях любви. Она сейчас того же желала Мирре. Эл знала, что чудес не бывает, что Мирра больна и не станет в одночасье здоровой, но так хотелось верить в возможность излечения. Поэтому Эл так заботливо купала девушку в теплой летней воде, и знала, что немного облегчает ее страдания.
Мирра протянула к ней руки и обхватила за шею. Эл исполнила ее желание и легла в воду рядом с ней, чтобы Мирра могла почувствовать ее присутствие. Поза была не совсем удобной, Эл придерживала рукой затылок Мирры, потом нашла гладкий камень и положила ей под голову, у нее появилась возможность устроиться удобнее на камнях дна. Мирра не выпускала шею Эл, обвив ее тонкой рукой.
Глаза Мирры смотрели прямо. Вверх. В эти минуты можно было подумать, что она видит небо, такое чистое и светлое, что взгляд ее прикован к высоте. Эл смотрела в лицо девушке и вообразила, чтобы она могла увидеть. Эл представилось не небо, а кромешная темнота. Свет дня погас, и настала вечная ночь. Но нет. Мрак не был абсолютным, смутная цепочка огней извивалась и кружилась, делая круг и возвращаясь в тьму, и снова выныривая из нее. Потом слабый контур очертаний чего-то овального высветила эта цепочка огней. Света не было, угадывались черты смешанные больше с осязательными ощущениями и вместе с тем видимые. Эл словно сама нащупала овал лица, только не кожу она чувствовала, а твердую преграду похожую на камень. Видение поразило Эл, нарушило ее спокойствие и вернуло свет дня.
Мирра мокрыми пальцами исследовала лицо Эл, не сложно догадаться, чьи переживания Эл уловила. Тем удивительнее было открытие.
- Лицо такое знакомое, - услышала она Мирру, но не ее голос, а то, о чем она думала, внутренний звук, отчетливый и живой.
- Лицо обычное, таких много, - подумала Эл и решила, что лукавит.
Мирра скользила по ее волосам.
- Почему они короткие? - спросила Мирра.
- Потому что я их укоротила, - ответила Эл.
Мирра оживала. Эл радовалась, и одновременно в уме вертелись другие мысли. Наступил момент, когда нужно будет расспросить Мирру о случившемся, другого такого случая может не быть. Мирра на грани смерти и, если она не выживет, если Эл не найдет причину, то надежда на свободу умрет и для Эл. Она ощутила свою зависимость от жизни девушки и почувствовала укол совести. Получается, что Мирра важна ей, как шанс, выбраться отсюда. Мысль была неприятной. И зачем же она в действительности кинулась спасать Мирру? Какая разница между ее давним, бескорыстным порывом помочь Алмейре, и той корыстью, которая была в том, что она теперь делает для ее дочери! Если бы не цель, стала бы она спасать девушку? Неужели она действительно превратилась в великую, для которой страдания не таких совершенных существ как она - средство к достижению цели? Она делала так ради себя. Эл замерзла от таких рассуждений в теплой летней воде.
Эл высвободилась из рук Мирры и села. Мирра ухватилась за нее и тоже пыталась сесть. Эл пришлось усадить ее и обнять за плечи одной рукой. Мирра положила ей голову на колени и замерла.
- Ты меня слышишь? - спросила Эл про себя.
- Я так ясно тебя слышу. Других не слышу, а тебя…
- Я должна признаться, Мирра, - перебила Эл. - Я не случайно оказалась рядом. От тебя зависит моя свобода.
Это признание ничего бы не дало Эл, кроме облегчения.
- От меня, - прозвучало не вопросительно. - Что теперь может зависеть, я сама завишу от всех и всегда. Я не могу сказать о судьбе. Я не вижу. Когда видела, то не заметила твоей заинтересованности. Я почувствовала тебя, как чувствуют ветер или слышат звук.
- Я умею обманывать.
- Ты?
- И это становиться привычкой.
У Эл появилось желание выговориться. Она бросила косой взгляд на Мирру и улыбнулась. Дар пропал? Тщедушное тело не сохранило физический сил, но осталась способность, которую этот проводник правды о мире сохранил за собой. Это Мирра провоцировала Эл на признания! Эти угрызения совести результат присутствия рядом этого "магического кристалла".
- Чему ты так рада? Ты смеешься.
- Я рада новому открытию. Мирра, прости мою жестокость. Только мне придется вернуть тебя к тому моменту, когда ты потеряла голос. Если я буду знать, то найду средство вылечить тебя.
- Эл, могущественная и непонятная Эл, разве ты не догадалась, что я не хочу больше существовать? Моя ненужность так очевидна, мои страдания лишают меня желания существовать. Как странно твое признание, что я тебе нужна. Ты не свободна? Я не знаю существа свободнее, чем ты.
- Это неправда. Я самое несвободное существо, какое ты знаешь, - возразила Эл. - Мирра мне нужно, чтобы ты жила. Я готова молить тебя выжить. Не могу сказать зачем. Ты мне нужна. Мирра сосредоточься. Я должна узнать, как ты потеряла голос.
И Эл совершила действие, за которое прежде презирала бы себя. Она проникла в сознание Мирры и заставила ее вспоминать. Эл никогда не слепла, небольшие повреждения глаз от перегрузок были не в счет. Ощущения Мирры отличались новизной, это были не видения, Эл ненадолго потеряла смысл происходящего. Механизм был уже запущен. Пространство вокруг гудело от обилия присутствующих. За тонким занавесом, который отделял ее от зала, никого не было. Мирра, отделенная от всех, и все же находившаяся среди всех готовилась прорицать. Она устала за предыдущие четыре вечера и поэтому тщательно собиралась с силами для последнего раза. Вчера она проникла в какую-то дальнюю сферу и оказалась среди тишины, которую не нарушали мирские звуки. Там среди этой тишины, только там она могла услышать тот голос, что говорил с ней, ради которого она погружалась в забытье. Голоса не было долго. Она не могла окунуться в тишину. Вчера она описала сражение и море, рассказала жителю столицы о его родных ожидавших осады города и его падения. И то, как пришли люди из города проклятых, чтобы помочь, потому что сочли, что столица важнее дикарей. И как среди толпы на улицах оказались маленькие люди и принесли важную вещь для главы города. И тоской наполнилось сердце одного из тех, кто решился взять оружие вопреки обету. Среди этой непонятной смеси мыслей, не ее, а тех дальних людей, она услышала тот звук, который был знаком. И перед ней снова появилась цепочка огней и силуэт. Их появление всегда сулило важное известие.
- Ну, выпей же, - ей показалось, что рядом Соллидан.
Она жадно прильнула к чаше, потому что жажда была сильной. Очень холодная и безвкусная жидкость приободрила ее, заглушила рев и гул, проникшие в реальность. Затмение наступило потом. Все затихло. Мирра, наконец, перевела дух, еще не зная, что мир затих для нее навсегда. И далеко не сразу она догадалась, что не в состоянии ощущать как прежде, что не может больше говорить, и что из этого положения она уже не сможет вернуться.
Мысль, что возвращения не будет, заставила ее вздрогнуть, мир обрел очертания, и Эл стала собой. Плеск воды рядом и собственная рука напротив лица убедили Эл, что она пережила прошлое состояние Мирры, которое хотела увидеть. Мирра по-прежнему сидела согнувшись, Эл не видела ее лица, но ощутила в ней нотки блаженства.
- Спасибо, - едва расслышала Эл. - Так вот, что означает видеть. Эл. Это прекрасно.
Эл набрала в ладонь воды и плеснула себе в лицо.
Она сообразила, что на короткий момент они поменялись местами.
- Мирра, ты… что ты видела?
- Воду.
- Ты знаешь, как выглядит вода? - спросила Эл.
У них за спинами стояла встревоженная непонятными разговорами Соллидан.
- Она не всегда была слепой, - послышался звук ее голоса.
Эл вопросительно оглянулась.
- Что я слышу? Какое своевременное признание.
- Маниэль просил молчать.
- Я догадалась, что вы тут все обещали себе и друг другу не говорить о некоторых ваших общих тайнах. Так ты нас слышала?
Мирра сжала холодной рукой кисть Эл.
- Поговори со мной еще, - попросила она.
Эл посмотрела на женщину и, приглашая ее сесть, сказала:
- У нас есть повод для беседы.
- Могла бы ты не смотреть так. Твой взгляд трудно переносить.
- Хорошо. Я буду сидеть спиной. Только я хочу, чтобы Мирра слышала нас. Оказывается, у событий есть еще один свидетель.
- Я не видела то, что происходило только что. Что это за сильное колдовство?
- Я пытаюсь вернуть Мирре ее прошлое.
- Пощадите. Вы убьете ее.
- Скажи, что я готова умереть, - вмешалась Мирра. - Я не догадывалась, что Соллидан слышит меня.
Эл вдруг встала, подняла на руки Мирру вынесла на берег, и уложив на камни у своих ног, выпрямилась.
- Сейчас мы узнаем у Соллидан, что это был за напиток?
И Эл с угрозой в глазах посмотрела на женщину.
По лицу Соллидан прошла судорога. Обнаженная великая вызвала у нее больший трепет, чем серые одежды или платье, делавшее Эл женственной, но недосягаемой. Тело Эл начало светиться, свет дня не мог скрыть сияния. Соллидан хотела отвести взгляд.
- Смотри, - прошипела Эл.
Соллидан пыталась бороться, отводить глаза, Эл беспощадным взглядом терзала ее.
Борьба длилась не долго, Соллидан пала ниц на камни и со стоном произнесла.
- Владыка!
Она почти выкрикнула это.
- Зачем ему?!
- Мирра опасна! Ее дар станет абсолютным, она узнает будущее!
- Что было в напитке?
- Просто много эликсира, много растворенного камня!
- Чем избавиться от него?! Говори! Дух вышибу!
- Мне все равно! Не ты так владыка!
- Лучше я! Быстро и безболезненно! - закричала Эл.
Мирра изогнулась и обхватила ноги Эл.
- Не надо. Не надо, - доносилось до Эл. - Не вступай в борьбу с ним. Тебе нельзя убивать. Тебе нельзя убивать.
Мирра стала агонизировать, ее тело неестественно изогнулось.
Эл перешагнула через нее, снова подняла на руки и вошла в воду, окунувшись в нее вместе с Миррой. Тело корчилось некоторое время, а потом затихло. Эл ощущала, что она дышит, что жива.
Вынырнув, она огляделась, Соллидан пропала. Мирра висела у нее на руках, едва дыша.
- Что же это? - Эл наклонилась над ней, рассматривая ее лицо. - Ты же должна была понять, Мирра. Зачем приняла напиток? Зачем?
- Он ушел, он забыл обо мне. Я не угодна владыке, я мучаю Маниэля, я не увижу больше Бродягу. Я не хочу существовать. Не хочу так. Мне было так больно. Мои видения стали мрачными. Другими. Эл прости, для тебя мой поступок - преступная слабость, но я не могу жить дальше без всего что люблю. Я несчастна. Я хотела умереть.
Эл молчала. Мирра говорила ей еще что-то, но Эл не прислушивалась. Ей самой было трудно в эти мгновения. Ярость смешалась с болью. Как он мог?! Так низко?! Она букашка перед ним?! Эл уверилась, что Мирра молила его о смерти.
- Ты просила его? - задала вопрос Эл.
- Да, - созналась Мирра.
- Ну что ж удачная комбинация - сделать жизнь невыносимой, а потом утолить горе отравой. Как возвышенно.
Эл оставила тело Мирры на мелководье, а сама вышла из воды, натягивая на себя мокрую рубаху.
Она села на камень и отвернулась от воды. Нужно остановить ярость раньше, чем она заполнит мысли. Это война. Эл не называла так свой уход, но разногласия с владыкой были так очевидны. Мирра только ставка в игре за ее свободу. Коль скоро так, то Эл решилась бросить еще один вызов.
Она принесла девушку в лагерь певцов. Грозный вид Эл предостерег их от расспросов.
- Жеймир, - позвала она. - Пойдешь с нами. Собери только самое нужное, распряги животное, мы пойдем в горы без повозки.
- Как пойдем?
- Ногами, - фыркнула Эл.
- Где Соллидан?
- Лучше не спрашивай.
Жеймир больше ничего не спросил. Эл скрылась в палатке и возвратилась в своем сером дорожном костюме, поверх рубахи был накинуть легкий жилет, а куртка свернута и перекинута через плечо. Она собралась так быстро, что Жеймир опомниться не успел. Он боялся, что она разозлиться на его медлительность, поэтому поспешил собирать пожитки. Эл тем временем давала какие-то указания остальным.
Скоро они шли в сторону хребта. Мирра беспомощно лежала на спине животного, оно сначала взбрыкивало из-за того, что не привыкло возить ношу на спине. Жеймир видел, что Эл сердита, ожидал, что животное получит пинков, но ошибся, Эл усмирила его самым нежным способом, и зверь топал смирно до самого перевала.
Жеймир не любил хождение по горам, он избегал заводить свою труппу в изрезанную местность.
- Мы ту не пройдем, - решил он возразить упрямому стремлению Эл. - Я стар для похода в горы. Я не умею лазать.
Эл не ответила, она шла пока, они не уткнулись в скалу, там она разрешила ему отдохнуть. Жеймиру было не до возражений, усталость взяла верх. Он не пытался узнать, как чувствует себя Мирра, жива ли она после подъема. Эл оставила их вдвоем, Жеймир не заметил, как она исчезла, а когда не увидел серый силуэт - забеспокоился. Куда ей было деваться от стены? Он слишком устал, поэтому не сдвинулся с места, сил хватило, чтобы осмотреться. Потом Жеймир махнул рукой на все происходящее, не он автор этой бессмысленной затеи, он устроился у стены, чтобы опереться спиной и расслабить тело.
- Я стар, - повторил он себе под нос.
Он не заметил, как возвратилась Эл, он был погружен в туман усталости. Эл потрепала его по плечу.
- Поднимайся, потом будешь отдыхать, - сказала она неожиданно заботливым тоном.
Жеймир бросил на нее взгляд, но тут же внимание его переключилось на шестерых рослых незнакомцев очень похожих друг на друга, одетых в серые одежды похожие на костюм Эл. Он опять удивлено посмотрел на девушку.
- У нас есть помощь, - пояснила она.
Мирру сняли со спины животного. У помощников имелись носилки, на которые ее уложили. Жеймир заметил на лицах незнакомцев удивление и жалость при виде измученной Мирры. Все действия происходили в молчании. Мирру понесли впереди четверо, за ними следовали Жеймир с животным в поводу и Эл, замыкали шествие двое незнакомцев.
Жеймиру опять не показалось странным, что у Эл в горах нашлись друзья, внутренне чувство подсказывало, что скоро он поймет, откуда она взялась. Его больше поразило то, что в горах нашлись удобные проходы. Мирру несли бережно, аккуратно, носилки плыли по неудобной для ходьбы местности. Носильщики меняли друг друга, не случайно их было шестеро. По широким тропам Мирру несли четверо, на узких двое, они сменялись часто, не давая друг другу уставать.
Вечером того же дня они вступили в коридор между теряющимися в высоте двумя скалами. Жеймир подумал, что это был разлом, он закончился пещерой, свет вечера погас в каменном мешке, дальше они вступили в подземелья при свете факелов, тропа была ровной, рукотворной. Жеймир ощутил холодок страха. Они все молчали, включая Эл. Воздух был здесь тягучим, густым, Жеймира начало мутить, а потом он рухнул на пол без сознания.
Он очнулся в каменной комнатке, где горели неярким светом несколько круглых светильников. Рядом растянувшись на такой же, как у него подстилке, дремала Эл. Жеймир не знал о ее способности спать и решил, что она погрузилась в задумчивость. Девушка лежала лицом вверх, на нем был покой. У Жеймира появилась возможность на свежую голову осмыслить события, участником которых он стал. Прежде усталость не позволяла мыслить разумно. Эл прибегла к какой-то магической церемонии, чтобы вызвать помощь, иначе, откуда они так быстро возникли. Весь их путь - колдовство. Где это видано, чтобы в горах были комнаты и коридоры. Это наваждение. Ни одна легенда, которых Жеймир за свою жизнь узнал много, не повествовала о горном народе. Он осмотрел наряд Эл, ее высокие сапоги и покачал головой.
В проеме двери появился кто-то. Жеймир уловил пригласительный жест, красноречивый, чтобы не понять. Он вышел за провожатым. Короткий путь привел их в комнату побольше, там сидел человек его лет, который так же молча предложил Жеймиру занять любое из сидений, приставленных к столу. Жеймир сел напротив хозяина, чтобы иметь возможность рассматривать его.
- Простите, что мы отозвали вас сюда. Ей необходимо одиночество и отдых. Она достаточно делает для нашего мира, чтобы иметь право на отдых.
- Это про Эл? Я думал она не устает, - сказал Жеймир и удивился своему измененному голосу, он звучал глухо и тихо.
Его собеседник ответил доброй улыбкой.
- Она сама виновата в подобном отношении. Она не считает нужным показывать свои слабости.
- Вы давно знакомы, если знаете о ее слабостях?- заметил Жеймир.
- Да. По вашим меркам, да. Пусть отдохнет. Вам любопытно знать, кто она? Она великая, хотя не похожа ни на одного великого из тех, кто мне некогда был известен. Она дочь владыки, которая отказалась служить ему. Болезнь Мирры - месть владыки. Мстил он не вам, не за ваши внутренние отношения, даже Маниэль и его договор тут ни при чем. Владыка мстит ей. Самой Эл пока трудно переосмыслить свои отношения, она доверяет отцу.
Жеймир, если и удивился, то немного. Такое объяснение улаживало большинство противоречий, которые возникали при общении с этой странной девушкой. Он еще не вспомнил о Бродяге, потому беспокойство не посетило его. Он плохо видел Эл в роли великой, только зачем добродушному хозяину его обманывать. Значит, великая.
- Почему вы говорите мне эти тайны.
- Тайны. Вове нет. Я считаю, что смертный должен знать, чем он готов пожертвовать, а что оставит себе. У вас отсюда два пути. Один ведет назад к той жизни, которая вам мила и привычна, правда протекать она будет уже без Мирры, Эл, без опасений и уверенности, что вы не зря странствовали всю жизнь. Другая дорога - сложный конфликт, в который вы будете втянуты, если останетесь с Миррой. Эл однажды покинет вас. Пока ее близость - гарантия безопасности, но если она уйдет, вы останетесь наедине с этим миром. Выбирайте.
- И что мне делать наедине с этим миром?
Он почти засмеялся.
- В одиночку вам существовать не придется. Я не могу предсказать исход замысла, в который Эл намеревается вас втянуть, но как сторона заинтересованная я предупреждаю такого же смертного, как я, что будет трудно. Не все затеи великих мне бывали по душе, но я убедился не один раз, что Эл не приносит вреда нашему миру, ее затеи достойны поддержки и участия.
- Я думал, что она одна из вас, - сообщил Жеймир о своих подозрениях.
- Мы считаем ее пришлой.
- О вас никто не знает, кроме нее.
- Нет. Смертные знают о нас, мало. Разыскать нас трудно, поэтому мы подобны легендам, которые вы любите пересказывать. Владыка знает о нас, но мы звено в цепи этого мира, которое нельзя разорвать без ущерба для него. Он согласен с нашим присутствием, он терпим, хоть мы не поклоняемся ему.
- Вы поклоняетесь владычице?
- Как можно поклоняться тому, чего нет? Нет, мы не имеем ничего общего с орденами смертных, которые известны вам.
- Невозможно служить чему-то абстрактно. Каков же смысл?
- Перемены. Перемены в мире, любые события, которые способствуют изменению положения в мире. Перед бесконечностью даже владыка бессилен. Законы - вот наша служба.
- И Эл вроде бы соответствует вашим планам.
- Она знает законы и не нарушает их. Даже ради своей свободы она не нарушила слово. Ей нужно помочь ради соблюдения равновесия в мирах. Она полезнее за пределами их, чем как исполнитель воли владыки.
- Я что-то не пойму. Если она против владыки, почему он не уничтожит ее? Так просто!
- Он рачительный хозяин, зачем уничтожать такую полезную ценность?
- Разве она не бросает ему вызов, пытаясь спасать Мирру? - Жеймир начал путаться в мыслях, объяснения постороннего запутывали его еще больше.
- Я рассудил, что ему пришлось бросить ей вызов, поскольку она не желает следовать его воле. Он имеет такое право, поскольку он здесь хозяин. Поэтому я и беседую с вами. Соберите всю вашу жизненную мудрость. Рассудите, как поступите вы и ваши подопечные.
- А Мирра? - удивился Жеймир.
- За судьбу Мирры теперь отвечает Эл. Она попросила, она редко просит помощи. Мы готовы вернуть Мирре здоровье, не зрение конечно, тут работа действительно для великой.
- А от меня-то что требуется? Пойду я дальше или нет, что это будет означать для Мирры.
- Признайтесь Эл. Она год по частям собирает то, что вы могли рассказать в одной беседе. Я говорил о жертве не случайно. Жертва - это ваш договор с владыкой. Ставка - правда. Не доводите ее до крайности, когда ради спасения Мирры она силой вытащит из вас правду. Маниэлю сложно поведать Эл правду, потому что он в замысле владыки не участвовал, он отозвался на резонанс, на способность девочки, а вы знали.
Жеймир с недоверием посмотрел на него.
Тут вошла Эл и опустилась на сидение у двери. Она зевнула, прикрывая рукой рот.
- Не терзай его, добрый друг. Мне его откровения не помогут. Я знаю, кто такая Мирра, что ее украли. Мне почти понятна причина ее слепоты и не известно средство, с помощью которого можно вернуть ей голос. Дар она все равно теряет. Жизнь бы сохранить. - Эл потерла кулаками глаза, чтобы отогнать сонное состояние. - Как же тут спиться хорошо, совсем не то, что наверху.
- Ты можешь отдыхать, мы тебя позовем, как только найдем намек на способ. Девушка пока еще жива. Отдыхай. Доверь смертным то, что они сами могут сделать.
Эл ответила широкой улыбкой.
- Надеюсь мне присниться выход.
Она ушла.
Жеймир посмотрел ей в след.
- Она не знает выхода? Я думал, что ей много подвластно.
Его собеседник позволил себе засмеяться.
- Не все. Как бы долго она не проводила в этом мире времени, всех тонкостей она знать не может. Никто, даже владыка, подчас не может точно предвидеть окончание истории. Раз уж она освободила вас от нужды откровенничать, я предложу вам другой труд. Вы доберетесь до Обители раньше двух девушек, будете ожидать их там. Ответа из Обители Хранителей дверей не последовало. Неизвестно достиг ли ее Маниэль. Вы позаботитесь о договоре. На всякий случай.
- Если я ей не нужен, зачем она взяла меня с собой? Я не молод для беготни по горам.
- Спасение Мирры вы именуете беготней? Напрасно, вы нужны Мирре или понадобитесь в ближайшее время, когда Эл не сможет ей уже помочь.
- Вы тоже прорицатель?
- Нет. Но ход событий так очевиден.
- Только не для меня. Я уже простых мелодий не могу расслышать, так все смешалось.
- Не все же вам быть певцом. И почему именно певцом? Я подозреваю, что эта участь вам уже наскучила.
- А на что я еще гожусь? - возразил Жеймир.
- Разве вы уже умерли для перемен?
- Перемены. Перемены. Только отовсюду и слышно о них. Да когда же они наступят?
- В тот момент, когда вы с ними согласитесь, - с улыбкой ответил его собеседник.
Уже утром Жеймира вели к Обители Хранителей дверей.
***
Эл проснулась от присутствия. Визитер ждал. Ждал терпеливо, пока она окончательно очнется.
- Приятные ощущения, - произнесла Эл, глядя в каменный свод комнаты.
- Все собрались, - произнес гость.
Эл оглядела его, они не были лично знакомы, он рассматривал ее со смущением и любопытством.
Эл села на постели.
- Идите, я знаю, куда мне нужно явиться.
Он вышел из комнаты, но не ушел совсем. Эл улыбнулась и стала одевать куртку. Придав себе аккуратный вид, стянув волосы на затылке шнурком, она покинула комнату, обнаружив своего спутника в коридоре. Она кивнула, словно соглашаясь с его присутствием. Они зашагали плечом к плечу по коридору.
- Ты что-то хочешь сказать? - спросила Эл.
Перед ней был один из воспитанников - "дитя гор", как они в шутку себя называли. Не будут говорить без необходимости или пока не спросят.
Эл чувствовала себя спокойно под сводами коридоров. Тут она чувствовала себя уютно, с тех пор, как они стали ей доверять. Она шла с чувством благодарности за возможность отдохнуть.
Все-таки, горы играли в ее судьбе не последнюю роль. Она не раз вспоминала Уэст, там произошло ее первое капитанское крещение. Предгорья Гималаев укрывали ее от назойливых землян, когда она боролась с собой после схватки с Нейбо. Как тут не усмотреть руку судьбы. Здесь горы стали пристанищем для таинственного рода людей. Эл старалась не вникать в их образ жизни, поскольку они неким образом уходили от внимания владыки. Он знал о существовании этого "тайного общества", сам привел ее к ним, но не мешал их обособленному существованию.
- Я хотел служить вам, - после некоторой паузы ответил ее спутник.
Эл посмотрела на него вопросительно.
- Опасное желание. Я отвечу отказом.
Он не выказал разочарования, Эл ощутила его боль. Он умолк. Последнее время она не утруждала себя объяснениями, но ту и случай другой.
- Мне лично слуги не требуются. Открою тайну, молодой человек, так и быть, люди пытавшиеся служить мне или следовать за мной либо испытывали разочарование из-за неизбежной переоценки картины мира, либо гибли. Я не желаю для тебя ни того, ни другого. Свое благородное желание ты можешь употребить на благо своего народа, поверь такая служба - нисколько не легче. Могу спросить, чем вызвано желание?
- Я хочу увидеть мир. Понять, что происходит. Почему наш орден выступает против владыки, - ответил он.
Эл улыбнулась.
- Звучит масштабно. Только я для этого не нужна.
Он изобразил удивление.
- Меня не отпустят отсюда. Я связан клятвой. Я должен молчать кто я и откуда.
- Я не могу взять на себя подобную ответственность. Это дело твоих наставников.
- Я чувствую двери, - вдруг выпалил он, словно решившись.
- Тебя интересует механизм открытия дверей?
- Не только. Меня интересует устройство мира.
- Ты полагаешь, я могу тебе помочь? Задачка масштабная. - Она засмеялась.
- Я не нашел другого источника.
- Я? - Эл продолжила с улыбкой. - Я не знаю ответа.
Он изобразил недоверие и удивление. Эл пожала плечами.
- Стала бы я просить совета смертных, если бы знала ответы. Мне бы задачу попроще решить. Например, у меня на руках умирающая девушка, а я не знаю, как ее спасти.
- Как же так. Ты - совершенство!
Этот искренний порыв, вызвал у Эл удивление, она даже шаг замедлила. А потом она едва удержалась, чтобы не расхохотаться. Она хлопнула себя по щеке, не зная, что ему ответить.
- Совершенство, - повторила она. - Совершенство - это некая высшая точка. А все что отлично от высшей точки - уже не совершенство. Выше меня существует масса существ более, как ты выразился совершенных, но и они назовут точку еще выше. Так что вывод неправильный. Я ступенька достижимая для смертного, но не конечная.
- Смертный не может стать великим, - возразил он.
- Не знаю ответа на этот вопрос.
- Это не вопрос. Не может.
- Не могу привести пример. Я когда-то считалась смертной, но я не в счет. Меня создали с потенциалом. - Эл ускорила шаг, вспомнив, что ее ждут. - Тут есть поле для поисков. Ищи. Но не забудь, что простые задачи иногда дают более глубокие ответы.
Тут он отстал и Эл, наконец, вошла в зал, где собралось разношерстное общество.
- Мы собрались на единственную за это столетие встречу, - произнес "старый знакомый" Эл, который говорил с Жеймиром.
Эл указали место в общем кругу. Она поприветствовала всех короткими поклонами, прежде чем сесть. Здесь собрались представители "тайных обществ", как их можно было бы именовать. Хотя понятие "тайный" мало, что значило на том уровне, который они представляли. Собравшиеся знали о мире, возможно, больше, чем она. Эл надеялась, что на короткое время сможет превратить почтенное собрание в консилиум. Кто-то из них может знать, как помочь Мирре. Она только ради этого и согласилась.
- Они знают, кто я? - спросила Эл у сидевшего рядом горца.
- Каждый знает столько, сколько узнал, - неопределенно ответил он.
Эл сделала вид, что поняла его.
Она молчала недолго, здесь длинных речей не говорили. Обсуждали войну и перемены, которые она несет. Настала ее очередь.
- У нас вопрос к тебе, Эл, - обратился ее знакомый. - Как ты представляешь себе наш мир после всех преобразований?
- Вы имеете в виду объединение? - спросила она.
- А есть планы более масштабные? - спросил он.
- Я знаю, что никто из присутствующих не знает, что я намерена покинуть миры. Это мое последнее вмешательство в дела смертных.
- Объясни.
- Меня нашел странник, он дал мне понять, что мое присутствие в мирах противозаконно.
- И ты не ушла со странником, отпустив Радоборта.
- Ему уход был нужнее, а я не могла уйти, поскольку считала себя обязанной владыке.
- Это правда, что Фьюла почти убила тебя? - спросил другой.
- Да. Кажется, не нужно объяснять какого рода обязательствами я себя связала.
- Ты просила жизнь? - спросил тот же.
- Нет. Я тогда не имела уже возможности. Это воля владыки.
- Вы понимаете, друзья! - воскликнул третий. - Это хороший знак. Это знак.
- Да, жест добрый, - согласился знакомый Эл. - Однако, он превратил ее в слугу.
- Не долго же все длилось, - улыбнулся третий. - Она отпустила Радоборта и вывела из игры последнего претендента. Ход умный.
- Вы заподозрили, что я избавилась от соперника? Мы дружили с Радобортом, мы не считали друг друга даже близкими, пока не повстречались снова, - возразила Эл.
- Он был хорошим королем, - вздохнул кто-то слева от нее.
- Я нашла его дочь, - заявила Эл. - Радоборт просил меня.
- Девушка, которую ты привезла? - уточнил третий.
Эл кивнула в ответ.
- Она внучка владыки, если можно так выразиться, - добавила Эл.
- Кто же виновен в ее недуге?
- Отчасти я, отчасти она сама. - Эл не стала дожидаться расспросов и продолжила. - Мирра, точней Алмейра, не знает кто она, ее выкрали из города ребенком, дар которым она владеет, дар предсказания - следствие слепоты. Он может пропасть, если она прозреет. Если вообще выживет.
- Ты разве не владеешь силой, чтобы спасти ее?
- Я владею силой, но в это русло я ее направить не могу. Я не знаю механизма. Я не врач.
- Ты часть этого мира, - возразил ей сидевший напротив.
- Есть тонкий момент. Я могу убить силой. Мирра тянется ко мне, но моя сила ее убьет.
- Ты знаешь течение энергии. Тебя учил сам владыка.
- Она права. По меркам нашего мира она - пришелец. Напоминаю, братья, что она родилась и была воспитана в каналах других сил. Это был не наш мир, - поддержал Эл ее знакомый.
- И она так ничего и не создала, - добавил кто-то. - Созидание живого существа ей неизвестно. То, чем владеет простая женщина этого мира, недоступно дочери владыки. Если я понял верно ход последних событий, ты отказалась от брака?
- Однако, - удивилась Эл тому, какие тонкости им известны. - Я отказалась стать владычицей.
Зал наполнился шумом. Эл уловила одобрение и некоторое ликование в гуле голосов.
Тишина установилась, ее знакомый с одобрительной улыбкой заметил
- Если ты намерена покинуть нас, то, быть может, ты отыщешь настоящую владычицу.
- Я думала об этом. Мне осталось последнее условие. Мирра должна продолжить династию, а для этого она должна жить.
Снова зашумели и, не дождавшись тишины, ее сосед справа наклонился и спросил с опаской:
- Речь идет о трех условиях? Я понял верно?
- Да, - согласилась Эл.
- Ты действительно великая. Ты кровью заплатила ему, а он предал тебя. Мне очень жаль.
Эл ощутила сочувствие, чего никак не ждала.
- Мне нужно спасти девушку, - сказала она.
Шум затихал.
- Друзья, спокойно. Владыка не хочет отпускать ее. Мы убедились еще раз в том, что она последняя надежда, но мы не можем возразить силам более высоким, - напомнил знакомый Эл.
- Совет Одиннадцати ее не примет! Она служила ему! Он учил ее! Он проклят. Это предательство, - послышались возражения.
- Он меня создал! - выкрикнула Эл.
Все затихли.
- Да. Хорошее напоминание, - одобрительно кивнул ее знакомый.
- Я не понимаю, зачем меня пригласили, зато знаю, почему я согласилась, - добавила Эл. - Я спешу.
- Мы хотим выработать стратегию, по которой будем существовать дальше Наш мир. Мир измениться, когда ты уйдешь.
- Так от меня указания нужны? Чем могу вам помочь? Права не имею. Я оказалась в оппозиции владыке. По его меркам - я изменила ему. Он знает, знает о каждом из вас. Он внучку свою не пожалел, чтобы меня остановить. Если вы мне поможете, то ни о какой стратегии на будущее речи идти не может. Что бы я не советовала, оно будет направлено против вас. Выжить бы. Он будет преследовать всех, кто мне поможет. Я знаю, что ставлю вас под удар. Просто мне никто теперь не поможет кроме смертных. Вам дано право решать свою судьбу. Вашу, народов, которым вы покровительствуете. Я знаю точно - династия будет на его условиях. Молодой король увидит его, и я перестану для него существовать, как авторитет. Я его нашла, владыка получит еще одного слугу. Он превратит его в своего слугу, если не сразу, то постепенно - это условие существования. Если Мирра выживет, то при ней нельзя будет лгать. Владыка не сможет так просто внушить свою волю. Пока что, он здесь решает, кто будет существовать, а кто нет. Не законы, а он. Мирра из тех немногих, кто удержит равновесие.
- Она права, - сказал ее сосед справа. - Сейчас малая задача важнее более масштабной. Мир измениться, может, станет хуже, но не погибнет.
Многим казалось странным, что они призваны сюда решить за великую исход событий. Дочь владыки находилась во власти узкого круга знающих. Их воля отпустить ее или нет.
- А что если мы попросим тебя остаться? - спросил ее сосед.
- Владыка убьет меня.
Эл ответила как можно тише.
Сосед осторожно коснулся ее кисти.
- Мы не позволим. Но ты должна быть готова, что твои последние действия могут принести боль. Тебе.
Эл кивнула.
- Свобода не дается без боли, - шепнула она.
Он согласился молчаливым кивком.
- Я знаю, как помочь твоей королеве. Давай дождемся окончания встречи.
***
До того как они могли поговорить, прошло больше времени, чем могло выдержать терпение Эл. Она должна была рассказать этим знающим мужам о Бродяге и ее выборе, о его способностях. Наконец, они согласились с тем, что она не помогала ему на испытаниях. Так Эл узнала, что Браззавиль стал королем, пусть и не сомневалась, но подтверждение все же пришло. Пришлось так же показать медальон тем, кто не знал о нем.
Эл догадалась, что они действительно давно не встречались. Этот экстренный совет, покрытый тайной, как всем казалось, не укроется от владыки.
Об этом заговорил ее новый знакомый в присутствии уже старого знакомого. Эл так их окрестила про себя, чтобы не узнавать имен.
- Мне очевидно, что они не могут покинуть эти священные коридоры до тех пор, пока молодая королева не вернет себе возможность двигаться. Задача трудная. Могу ли я попросить тебя об услуге? - спросил он у Эл.
- Конечно, - кивнула она.
- Нам нужна вода для напитка. Вода не из этого мира. Нам нужна вода, в которой камни не растворяются.
- Из другого мира, - понимающе кивнула Эл. - Я добуду. Это как дверь открыть.
Она не сдержала улыбку. Она с трудом сдерживалась, чтобы не выказать свою радость, начав подскакивать на месте, как ребенок.
- Можешь не спешить. Твой спутник не сразу доберется до обители. Он был прав, когда говорил, что стар для путешествий.
- Пусть потрудится спасти ее, как потрудился ее украсть, - равнодушно заметила Эл.
- Прежде, чем лечить, нужно вернуть ей общее здоровье. На это нужно время. Мы справимся без тебя.
- Ей нужно вернуть желание жить в принципе, - вздохнула Эл.
- Обязательство перед тобой. Ты надеешься на брак, но будут ли они понимать друг друга так же, как понимали, будучи нищими скитальцами. Власть и достаток - это тоже испытание.
- Перед родителями Алмейры стояла еще более сложная задача. У них чуть проще. Она любит его, а он ее. Хочу проверить свою жестокость. Это испытание моим актерским способностям. А я буду строга. Имею право. Я потребую исполнения всех обещаний.
И она улыбнулась.
- А тебя кто-нибудь испытывал так же? - спросил старый знакомый.
- Еще бы. Сам владыка научил меня точно выбирать, кого я люблю. Так же он научил, кому стоит помогать, а кто не стоит шевеления мысли.
- Поэтому ты не навещаешь четвертый мир.
- Навещала. Разок.
- Закончился визит государственным переворотом, если не ошибаюсь, - заметил новый знакомый и засмеялся.
- Я привыкла, что здесь встретишь того, кто хорошо осведомлен. Я просто расшевелила это самодовольное общество, маленькая месть за традицию охоты во втором мире. Для лечения Алмейры потребуется много времени?
- Для возвращения голоса не более месяца, а для того, чтобы вернуть ей зрение придется идти в Обитель.
- Надеюсь, вы дадите ей сопровождение. У меня есть причины не навещать Обитель.
- Здесь есть сложность. Настоятель болен, поэтому сегодня его не было на совете, - сказал старый знакомый.
Эл стало не по себе от мысли, что сегодня она могла встретить его.
- Не будем загадывать вперед, - сказала она.
- Эл, тебе придется взять обитель под защиту. Может произойти любое событие. Мы дадим несколько десятков воинов. Рядом дверь, и предсказать не возможно, какая сила явиться помешать.
- Что я могу сделать для Алмейры?
- Ты уже называешь ее Алмейрой, а она не помнит этого. Пока она останется Миррой. Добудь воду, а потом мы дождемся дня цветения храмового кустарника в городе Алмейре, его цветы целебны. Нам бы лучше подошли старые цветы, но жители города мало знают их силу и почти все выбрасывают.
- Как ты сказал? Старые цветы? Я сейчас вернусь.
Эл соскочила с кресла и исчезла в дверях, как торопливый юнец. Она едва не заблудилась в коридорах, но вернулась со своей потертой дорожной сумой, по дороге что-то выуживая из нее. Она достала узелок тонкой ткани и, положив на колени новому знакомому, развязала его словно там было сокровище.
- Это подойдет? - спросила она. - Я ношу их почти год, не смогла выбросить. Подарок. Мне их отдала прелестная девчушка, которая прислуживает как раз в храме Владычицы.
Лепестки до сих пор приятно пахли. Ее новый знакомый кивнул удивленно и одобрительно.
- Да. Ты носила их год при себе? Какую же силу они вобрали?
- Это не повредит Мирре?
- Думаю, нет. Не хочешь ждать?
- Нет. Не хочу.
- Принеси воду, а мы начнем.
Глава 9 Обитель
Мирра покачивалась на спине животного, которое смирно шло в поводу у Эл. Мирра была очень печальна и готова расплакаться. Эл везла ее в Обитель, они молчали дорогой, и это обстоятельство угнетало девушку. Она вдыхала незнакомый воздух, ловила запахи и шумы, которые так немного значили для нее прежде, а теперь стали проводниками, связью с миром. Дар ее угас, не возвратились ни возможность слышать недоступные людям мелодии мира, ни способность чувствовать суть людей. Слепота стала тяготить ее. Присутствие Эл не возвращало ей прежнего желания жить.
Эл появилась в последний момент, когда Мирре сообщили, что она совсем здорова. Во время излечения Мирра находилась среди чужих, ее часто оставляли одну. Ей казалось, что ее нужды никого не интересовали, ее не спрашивали о том, что ей приятно или нет. Вокруг царил твердый и суровый порядок, который распространялся и на нее. Ей некому было поведать о своей печали и одиночестве. Преодоление болезни далось ей с большим трудом. Казалось никогда уже не кончиться умывание и лекарства, странная пища и непривычное пение того, кто ее лечил. Боль покинула горло, но застряла в сердце другая боль. Ведь Мирра не хотела жить, а Эл, которая просила ее выжить исчезла куда-то, а Мирра так нуждалась в ее присутствии. Эл, конечно, появилась, но поскольку Мирра отвыкла от нее и не могла уловить ее иначе как на слух и на ощупь, то ей почудилось, что вернулась иная Эл. Она была строгой, немногословной, резкой. Мирра случайно расслышала обрывок разговора и испытала неприятное чувство.
Один из людей окружавших Мирру, видимо воин, в шутку заметил, что Эл не любит воевать. Ничего обидного в его словах не было, но ответ Эл показался Мирру резким.
- Повоюй с мое, тоже не будешь любить.
Прежняя Эл не ответила бы так. Мирра усомнилась, что правильно воспринимала ее раньше.
Как изменился мир для нее…
Нет больше тонких шелестов, мирных напевов, тихих успокаивающих душу звуков. Нет цепочки огней, что увлекала ее в иные измерения пространства. На смену пришли голоса и шорохи, ощущения тела и запахи, которые ничего не говорили ей о тех людях и событиях, которые теперь ее окружали. И пусть они выглядели заботливыми, но были ли они бескорыстны, как прежние милые ей певцы. Мирра затосковала по прошлому, как тоскует тот, кто все потерял. Мир для нее собрался в узенькое пространство на расстоянии вытянутой руки. Она не пыталась больше петь, боялась, что утратила и эту способность, а без своего певучего голоса, она вообще ничего больше не значит.
Теперь она чувствовала, как покачивается животное под ней, как оно пыхтит и пахнет, как ветер дует слева, слышала ровные и тихие шаги - это Эл вела животное за собой. Она все время молчала. Раньше в присутствии Эл она чувствовала покой и защищенность, трели тихих колокольчиков и приятный гул, от которого мир словно расширялся до безграничного. Все исчезло. Только шаги рядом остались от Эл.
Мирра не знала, что за спиной у Эл новый меч, а в руке заряженный самострел, и идет она так осторожно и тихо, чтобы услышать, если окажутся поблизости чужаки. Вокруг обители бродило, к тому времени, немало разного народу, просто - проходной двор. Кто за излечением, кто хотел наняться на службу, а кто из любопытства. Даже торговали, не смотря на запрет. Эл было не до шуток, а ее новые "братья по оружию" шутили, что обитель теперь охраняет дверь от своих и что стоит разок пропустить сюда нескольких жрецов для отлова любопытных. Эл ждала подвоха, опасалась в этой суете пропустить нежданного гостя. Медальон грелся, она постоянно чувствовала внимание владыки на себе. Ожидание выздоровления Мирры далось ей не просто. К Обители Эл не приближалась, рыская по округе в одиночестве, навещая заставы, которые организовал горный народ. От других свое присутствие в этих горах скрывала тщательно, вела себя тихо, как заурядный смертный. Эл кроме неожиданного нападения опасалась, что в обители узнают о ней и тогда встреча неизбежна.
Жеймир должен ждать их в условленном месте, которое ей указали горцы, туда - почти сутки пути. Эл намеревалась остановиться только, если Мирра попросит отдых, поэтому шла осторожно, не быстро, чтобы экономить силы.
Кончился подъем и начался спуск, животное обрадовано потрусило вперед, и Эл никак не могла удержать ровный шаг. Спуск был чуть круче, и Мирра делала усилие, чтобы удержаться и не упасть со спины животного.
- Я больше не могу. Я могу пойти сама, - взмолилась она тихим голоском с хрипотцой.
- Ты не умеешь ходить по горам. Сиди смирно, скоро не будет так круто.
- Я не понимаю, что такое круто, что такое горы, и почему я не могу идти? Я не больна. Я просто слепая. Да?
И тут Мирра соскользнула с животного. Эл едва успела схватить ее за полу одежды. Ткань треснула, образуя дыру. Мирра взвизгнула. Эл рванула ее назад. Удержав равновесие и утихомирив Мирру, она больше не позволяла животному ускориться.
- Если ты не угомонишься, я привяжу тебя. Потерпи немного, скоро будет дорога ровнее. Отдохнем, если пожелаешь. - Эл не обратила внимания на свой тон. Он был требовательным и равнодушным.
- Да, - согласилась Мирра.
Эл было не до чувств девушки. За шорохом шагов она старалась расслышать другие звуки. Она вертела головой, чтобы заметить возможную слежку, и еще должна была глядеть под ноги и выбирать дорогу.
Завершив спуск, она сдалась, сняла Мирру с животного, нашла, где ее устроить удобнее, а сама отошла в сторону, чтобы осмотреться. Стало тихо. Эл убедилась, что они одни. Зато до нее донеслись тихие всхлипывания. Мирра обхватила руками ближайший валун, плакала, прильнув к нему личиком.
Эл не решила чего ей хочется сейчас больше - оставить Мирру одну или устроить ей выговор. Эл выбрала первое, хотела отойти подальше, но Мирра услышала шум удаляющихся шагов и завопила в след:
- Зачем ты опять уходишь от меня? Я не могу одна!
Эл вернулась к ней, присела напротив на корточки. Мирра не сразу сообразила, что Эл рядом. Она рыдала какое-то время без стеснения. Потом протянула руку в ее сторону и ухватилась за рукоять меча.
- Кто здесь? Что это?
- Это я и мое оружие, - сообщила Эл.
Эл пришлось подальше отложить самострел на случай, если Мирре придет в голову ухватиться еще за что-нибудь.
Мирра ощупывала ее плечо, собранные в хвост волосы, потом она переключилась на лицо Эл.
- Почему ты бросила меня там? - спросила Мирра.
- Я тебя не бросала. Там было достаточно заботливых друзей.
- Они мне не показались друзьями.
- Ну, Мирра, я могу отшлепать тебя за неблагодарность. Они тебя вылечили.
- Потому что ты так хотела, - всхлипнула Мирра.
- Да что с тобой? - возмутилась Эл.
- Я не хочу ничего.
- Ты так просто забыла наш разговор в воде.
- Конечно, я помню, я тебе нужна, чтобы получить свободу, - всхлипывая, проговорила Мирра. - А потом я стану, не нужна.
- Это я тебе стану, не нужна. Кажется, я переусердствовала с заботами и превратилась в твою няньку. Меня такая должность не устраивает.
- Ты прогнала Соллидан.
- Она сама исчезла. Мирра, успокойся. Ты наговоришь сейчас глупостей, а потом будешь извиняться или жалеть.
- Будто тебя это трогает.
- Нет. Не трогает. Потому что причина твоих страданий со мной не связана, на данный момент. Ты вздумала жалеть себя. Когда ты была больна, то вела себя более достойно, чем теперь. Ты согласилась мне помочь. Ты можешь теперь говорить и двигаться, а скоро сможешь видеть.
- Когда я была больна, я слышала другую Эл, другой голос, другие интонации. Мир так изменился, что мне невыносимо в нем.
Мирра зашлась очередным приступом рыданий. Она соскользнула с камня, на котором сидела, и бросилась к Эл, надеясь упасть в пустоту и понять, что это только видение, следствие ее болезни. Отчаяние сковало ее еще больше, когда она оказалась в крепкий объятиях. Она пыталась освободиться, но Эл прижала ее сильнее.
- А каково тем, кто прожил так всю жизнь, тем, кто знает, что этот мир заслужил лучшего? - спросила Эл. - Эх, девочка, если ты больше не слышишь красивых песен, это не значит, что они умолкли.
- Но я их больше не услышу.
- Зато ты увидишь рассвет и звезды, их так много и они прекраснее, чем цепочка огней, которые ты видишь. А когда случиться вспомнить себя и понять, зачем ты здесь, будет страшно и великолепно одновременно. Твоя способность слышать так, как ты слышала - лишь следствие слепоты и результат стараний Маниэля - это искусственное приобретение. Оно ни что по сравнению со способностью видеть мир, дар стоит потерять ради этого.
- Я проклята, я ослепла, потому что смотрела на статую в храме. Что это был за храм? Какая была статуя? Ты и Соллидан знали это!
- Я не очень в это верю.
- Ты знаешь кто я? Ты знаешь, если говоришь о другой судьбе. Ты можешь предвидеть. Ты говорила, что можешь предвидеть исходя из опыта. Какой это был опыт?
- Общение с такой же плаксой, как ты, - решила отшутиться Эл, а Мирра вдруг поверила.
- И что? Что случилось с ней?
- Она влюбилась и совершила много добра.
Мирра снова разрыдалась.
- Я не увижу его больше. Я останусь с Маниэлем. Он всегда понимал меня лучше других. Но как мне забыть Бродягу? Я не нужна ему такой! Зачем я ему?
- О-о-о! Сил моих уже нет! Садись обратно верхом, рыдай сколько угодно. Нам нужно идти дальше.
Эл отстранилась от нее, чтобы пойти за животным.
- Прикажи мне! - в сердцах выкрикнула Мирра. - Ты привыкла приказывать. Прикажи мне, что делать. Я исполню все, что ты скажешь! Только верни его! Ты увела его! Ты знаешь о нем! Ты должна о нем знать! Верни его мне!
- И ты послушаешься, если я прикажу? - испытующе спросила Эл, ей не хотелось злиться, просто Мирра страдала слишком громко. Эл была готова на любое ухищрение лишь бы ее утихомирить.
- Верни его! Пообещай, что вернешь! И приказывай!
- Я не могу его вернуть, - отказалась Эл.
- Я не пойду дальше. Мне не зачем идти.
- Я уже однажды говорила тебе, что могу решить твою судьбу только одним способом - вернуть тебе зрение. Ты не можешь день потерпеть?
- Я хочу знать, чем я за это заплачу?
- Мирра, напоминаю, я умею обманывать. Ты рискуешь попасть в трудную ситуацию, договариваясь со мной.
- Ты своих слов не нарушаешь. Так сказал Маниэль. Ты должна мне сказать.
- Я тебе скажу с условием, что ты умолкнешь, до самой Обители будешь молчать, рыдать не запрещаю. Я еще не настолько сердита.
- Какова плата за то, что я буду видеть? - уже тихо и с презрительной ноткой в голосе спросила она.
- Ты выйдешь замуж по моему вкусу.
- Я согласна, - быстро проговорила она.
- Ты с ума сошла от горя? - удивилась Эл.
- Я просто поняла окончательно кто ты.
- И кто же я?
- Ты - великая!
- Будто ты не знала раньше, - усмехнулась Эл.
- Нет. Я не верила, когда Маниэль так сказал, но я поверила там, в пещерах, когда тебя назвали великой.
- Поменьше болтай, слово дала, - напомнила Эл.
Мирра вспомнила, что с нее брали слово, не говорить на поверхности о том, что было с ней, где она была, кто ее вылечил.
- Ты - великая, - настаивала она.
- Ну? И?
- Ты должна любить договоры со смертными.
- Должна - это еще не значит, что люблю. Слушай, девочка моя, успокойся, поедем дальше, завтра ты сама поймешь.
- Я не твоя девочка.
- Мирра. Редкий смертный выведет меня из себя. Ты близка к успеху. Что с тобой? Избыток лекарств помутил твой ум? Или от утраты сверхспособностей у тебя испортился характер? Или стоило вернуть тебе здоровье, но оставить немой?
- Что будет, если я откажусь? Что будет? Отвечай.
- Я умру.
Мирра отшатнулась.
- Нет. Я не верю.
- Еще скажи, что я лгу. Замуж выходить не заставлю, но оплеуху ты получишь точно.
- Не может так быть? Как так может быть? Чтобы жизнь великой зависела от меня? Кто я такая?
- Я не стану объяснять. Ты не поймешь сейчас.
- А когда? Завтра? Или понимать от меня не требуется?
- Сейчас не требуется, будет хорошо, если вообще поймешь?
- Я согласна.
- Мирра, успокойся.
- Я сказала, что согласна.
- Поедешь дальше? - тоном миротворца спросила Эл.
- Ты не умрешь. Я выйду за того, кого ты укажешь.
- Ты дальше поедешь, если я соглашусь? - поинтересовалась Эл.
- А у меня есть выбор?
- Был мгновение назад, а теперь - нет.
***
Жеймир вздохнул с облегчением, когда заметил Эл. Она тоже его заметила и даже улыбнулась.
Вид восседающей верхом Мирры заставил его изумиться. Девушка выглядела не просто здоровой, она была прекрасна как расцветшая молодая женщина. Она похорошела, словно болезнь была ей на пользу. Жеймир не придал значения ее печальному виду, он решил, что Мирра устала.
Он схватил ее за руки, но Мирра вздрогнула и отдернула их.
- Кто тут?
- Это я, Жеймир, - отозвался он.
Эл жестами показала ему, что Мирра не слышит, как раньше, она показывала, чтобы он был внимателен к своим действиям. Эл показала, чтобы он помог Мирре сойти.
- Я помогу тебе, позволь, - спросил он разрешения у Мирры, и она равнодушно согласилась.
Мирра убедилась, что голос знакомый, поверила, что рядом Жеймир и заговорила с ним. Эл подумала, что вмешиваться не стоит, поэтому отошла в сторону. Она легла на склон и закрыла глаза. Несколько минут отдыха были сейчас так своевременны.
- Она потеряла дар?
Голос Жеймира, переходящий в шепот заставил ее открыть глаза. Он смотрел испуганно. Он чувствовал еще большую разницу в положении между ними и поэтому не смел требовать. Внутри его существа закипала ненависть, Эл ощутила нарастающую волну. Она села, глядя на него снизу вверх.
- Я предупреждала. И она все же жива.
- Что она без дара? - прошептал Жеймир тоном человека, потерявшего ценность.
- Другой человек. Ей предстоит заново учиться чувствовать и мыслить. И видеть.
- Как ты можешь быть так холодна!
- Давайте горевать втроем. Может завтра явятся слуги владыки и прекратят наши страдания?
- Что же будет? Чего ты хочешь от нас?
- Я ничего не требую. Я прошу только подождать. Терпеливо выждать, когда эта волна пройдет.
- Не пройдет. Не будет так, как ты задумала. Сама жизнь тебе помешала. Настоятель умирает. Мирру никто не излечит. Он согласился передать Мирре свой дар исцелять, если она воспримет его. Я согласился.
Эл поднялась.
- Нужно спешить.
- Ты не собиралась в Обитель, - напомнил Жеймир.
- Сама жизнь изменила мое решение. - Он заметил, как блеснули ее глаза. - Я пойду вперед. Ваш путь охраняют. Я буду ждать вас там.
***
Она стояла в проеме двери. Стояла долго. Мальчик, который проводил ее сюда, почуяв, что лишний, ушел неслышно. Эл замерла. Она смотрела в сумрак комнаты и не видела того, что ждала увидеть. Этот старик не был похож на Мейхила. Он лежал на спине так смирно, словно уже умер. Эл боялась сознаться, что опоздала. В горле застрял комок, она сдерживала слезы, которые резали глаза. Нет. Так нельзя. И все же у нее не хватало духу войти. Она укусила палец на руке, чтобы справиться с волнением. Она даже приготовилась лгать, сняв свою дорожную одежду, натянув платье, убрав волосы под платок.
Она ушла, найдя убежище на одном из балконов. Ее нашел один из учеников.
- Вы пришли просить за кого-то?
Эл кивнула.
- Я вам сочувствую. Он не может больше лечить, он только мучается. Ему не умереть, потому что дар не дает.
- Он еще жив?
- Он живет вне тела.
Эл подняла на его глаза, посмотрела сквозь туман слез.
- Где моя одежда?
- Там, где вы ее оставили. Принести?
- Да, благодарю.
- Вы не похожи на странницу, - сказал он, уходя.
- Я странник, - вдруг произнесла Эл, но он уже ушел. - Я знаю, как ему помочь.
И опять она остановилась, прежде чем войти. Опять трудно решиться. Эл ощутила, что наступил момент, который она еще не переживала. Ей еще не доводилось провожать существо столь близкое, так связанное с ней.
Она подошла и опустилась на одно колено. Эл взяла его руку, надеясь, что прикосновение вернет его в сознание. Рука освободилась из ее кисти и, скользнув вниз, коснулась голенища сапога.
- Я знаю эти сапоги. Я подумал, что ты оставишь платье, - произнес уверенный звучный голос.
Эл проглотила комок.
- Я знал, что ты рядом. Тебя невозможно ни с кем спутать. Здравствуй, капитан.
Его рука беспомощно упала рядом с ее стопой. Он ослаб. Эл подхватила руку в свои ладони.
- Склонись ниже. Я хочу коснуться тебя.
Эл опустилась на оба колена и приложила его руку к своей щеке.
- Ты красива, - произнес он. - Ты стала старше. Не плачь. Я не сразу понял, что великой не место среди смертных.
- Прости… - Эл перевела дыхание. - Я не лгала тогда. Рана была смертельной.
- Он спас тебя. Что ж. На все воля владыки.
Эл склонилась, как могла низко и обняла его.
- Напрасно пытаешься, твоя сила меня не убьет. - Он говорил с нежностью и благодарностью, а Эл расплакалась.
- Ты пришла не за тем, чтобы оплакивать меня. Ты хотела помочь слепой девушке.
- Я так боялась потревожить тебя, я боялась встречи, поэтому опоздала. На год. Теперь неважно. Я виновна в том, что превратила твою жизнь в муку. Я раскаиваюсь в этом.
- Ты не виновата. Ты предупреждала меня. Я не представляю жизни без встречи с тобой. Ты не виновата, что я влюбился. Я влюбился с первого мгновения, когда увидел в тебе девушку. Я был для тебя мальчишкой, ты позволила сбыться моему желанию и сохранила чувство к другому. Я рад, что это не владыка и не великий, и не король этого мира. Я ревновал напрасно. Ты подарила мне свободу. Твой дар не измеришь. В своих страданиях я виноват сам, мое невежество.
- Я знаю. Арьес рассказал мне. Ты прожил жизнь как великий. Я сказала недавно, что не знаю, может ли смертный стать великим. Теперь знаю. Мы равны. - Она помолчала. - Мне не были безразличны твои чувства.
- Я знаю, иначе ты бы не плакала.
Эл склонила голову ему на грудь, он нашел силы провести рукой по ее волосам.
- Я отдам свой дар тебе. Точнее, я верну его. Ты сможешь вылечить девушку. Сделай так, как поступила со мной в горах. Тот выстрел был твоим.
- Мейхил, пожалуйста, лучше я излечу тебя.
- Нет. Я не отдам то, что мне свято. Меня ждет забвение. Я не хочу забывать или начинать сначала. Позволь просто вернуть тебе силу, что ты мне передала. Дай мне руку.
Эл приподнялась и взяла его кисть. В этот момент он другой рукой с трудом приподнял что-то. Это был тот кинжал, которым ее ударила Фьюла.
- Он твой?
- Да.
- У кинжала и меча рукоятки равной силы. Длина лезвия здесь не важна, только цель и намерение. Возьми. Он тебе нужен.
Эл приняла оружие и засунула его в голенище.
- Начнем. Я слабею, а должен быть в сознании.
- Я…
- Забудь о своих чувствах, как ты умеешь. Проводи меня.
Эл взяла его кисть.
- Слушай мой голос, Мейхил. Слушай внимательно. Ты увидишь цепь огней, не позволяй ей двигаться. Просто иди на нее. Ты увидишь дерево, оно так велико, что трудно вообразить, пройди сквозь ствол и позволь потоку силы подхватить тебя. Там выход из миров. Иди. Ты не умрешь.
- Спасибо, свет утра моего. Жаль, что я не вижу тебя. Жаль, что я не видел тебя в то утро.
Его рука исчезла. Эл сидела перед пустой постелью.
Спустя несколько часов в Обитель пришли Жеймир и Мирра. Эл стали искать. Воспитанники нашли ее в комнате Наставника, в том же положении. Весть разнеслась мгновенно. Кто-то из старших запретил касаться ее, призывов она не слышала, она продолжала сидеть так до утра, а потом исчезла.
Глава 10 Прозрение
Маниэль скитался по горам примерно два месяца с той поры, как покинул певцов. Его спутник потерялся. Он шел один, упрямо шел вперед, хотя цели уже не видел и не чувствовал. Его пронзала боль, он знал причину своих блужданий. Он был здесь пленником.
Утро уже предвещало осень. Он собирался брести дальше, когда вдали мелькнул силуэт. Неужели он может повстречать кого-то?! Восход был как раз за спиной этой фигуры. Он не посмел бежать, он мог увидеть наваждение. Он крадучись шел к ней.
Вблизи оно распознал лиловый силуэт и не узнал лица, пока она не приблизилась на расстояние десяти шагов.
- Эл!
- Идем, я выведу тебя.
- Куда?
- Тебе нужно куда-нибудь конкретно?
- Где Мирра?
- На дороге в Алмейр. Она идет домой. Она здорова и к ней вернулся голос.
- А зрение?
- Мы не успели. Наставник умер.
- Она слепа?
- Да.
- Я должен ее увидеть.
- Конечно. Дай мне руку. И глаза закрой.
Его словно окунули в волну, а когда очнулся, то явственно услышал шум воды.
- Что это?
Он открыл глаза и увидел, что стоит на тонкой полоске песка, у самой воды. Рядом было много воды, залив.
- Как такое возможно?
- Это была дверь.
Эл сложила руки на груди и смотрела на него каким-то заботливым взглядом.
Лишь теперь он понял, что так смущало его. Она словно не похожа на себя. Тонкое платье, с широким поясом, стекало с ее плеч к стопам. Оно было лиловым с разводами от светлого до темного тона. Воротник с тонким серебряным орнаментом и такой же на широких рукавах. Необычно. Это не Эл!
- Тем не менее, это я.
- Этот облик…
- Траур по другу. Недавно умер один из лучших людей этого мира. Он желал видеть меня такой.
Маниэль снова и снова осматривал ее. Он не мог еще поверить, что скитание по горам так просто закончилось, что видит Эл и не понимает, что с ней произошло. Эл присела, намочила кисть и брызнула водой ему в лицо.
- Она настоящая. - Она указала на мыс вдали. - Там Алмейр.
Маниэль переключил свое внимание на воду и даль, где был скрыт город.
- Ты знала Настоятеля Обители, - догадался он. - Вы били знакомы.
- Я говорила.
- Ты не хотела называть себя.
- У меня были причины.
- Ты могла год назад все решить!
- Я понадеялась на вас. Я не учла, что владыка вмешается. Ваши договоры.
- А где Мирра?
- Она с Жеймиром, они идут сюда. Мы их чуть-чуть обогнали. Я хотела предупредить, что Мирра потеряла дар. Она больше не слышит того, чему ты ее учил.
Маниэля сковал холод.
- Что она теперь без дара!
- Она королева. Будущая.
- Кому нужна слепая королева?! Опомнись!
- Слепая или зрячая она - королева. Она Алмейра. Она внучка владыки. Куда уж дальше. Если ты лелеешь еще надежду жениться на ней, то забудь. Это невозможно.
- Почему ты не оставила меня в горах?
- Потому что ты ей нужен.
- У нее будет муж, которого ты выберешь.
- Он молод и так же неопытен в новой роли, как она. У него будут свои советники, а у нее свои.
- Твоих советов ей вполне хватит.
- Я не собираюсь служить. Мне не место среди смертных.
- Когда?
- Сватовство? Свадьба?
- Да!
- Дня через три после того, мы прибудем в Алмейр. Дней пять.
- Как мы доберемся до города так скоро?
- За нами придет корабль. Там, немного дальше по берегу залива есть корабельная верфь. Я послала просьбу. Новый корабль для города будет проплывать мимо и подберет нас. Я хотела приплыть, однажды, в Алмейр морем. Это красиво.
Маниэль посмотрел на нее снова. Ему следовало расстаться с прежним ее обликом, а он не мог. Она словно мираж, а он все в горах, просто бредит. Только почему она?
Он не успел решить для себя этот вопрос, появилось два новых миража. Жеймир вел по берегу Мирру навстречу им. Он оторопел, увидев Эл, и Маниэль понял, что этот вид поразил его не меньше.
- Госпожа! - закричал Жеймир и кинулся к ней, оставив Мирру.
Девушка хватала руками воздух и пошла в сторону воды. Маниэль поспешил к ней на помощь. Он перехватил холодные руки Мирры.
- Осторожно, вода, - произнес он, отводя ее от набегающей волны.
- Маниэль, - произнесла Мирра своим новым хрипловатым голосом. - Я узнала твой голос. Маниэль.
Она обняла его, он успел повернуться и увидел, как Жеймир валяется в ногах у Эл. Эл склонилась, чтобы поднять его.
- Маниэль, как славно, что ты рядом.
Он понял, что не должен больше позволять Мирре льнуть к себе, но Эл подняла на него глаза и дала понять, что можно. Тогда он обнял девушку в ответ и почувствовал знакомый сладостный трепет. Она была жива, здорова и хороша, как никогда раньше. Пока Эл утешала Жеймира, Маниэль не выпускал Мирру из объятий.
- Маниэль, забери меня. Я сделала такую глупость. Уговори ее отпустить нас. Я дала ей слово. А теперь я боюсь, - прошептала Мирра, надеясь, что Эл нет рядом.
- Ты боишься Эл, с каких пор? Девочка моя, что с тобой произошло?
- Я не слышу как прежде. Ты же снова можешь меня научить. Я уйду с тобой.
- Мирра. Эл желает тебе лучшей участи, я согласен с ней.
- Ты не согласен. Ты покорился, как я.
Эл подняла, наконец, Жеймира с колен.
- Там, кажется, зреет заговор, - с улыбкой сказала она.
- Они не виделись давно. Где он был?
- Заблудился в горах.
- А где была ты?
- Все вам смертным хочется знать. Не скажу.
Жеймир тоже глядел на нее, как на диво.
- Хочу сказать, что это платье тебя так меняет, что едва можно узнать прежнюю.
- Знаю. И что же лучше?
- И прежде было не подступиться, а теперь и совсем неловко, - признался Жеймир. - Это твоя сила влекла меня сюда? Я слышал зов. Ясно так.
Эл закивала.
- Пойду, разобью эту парочку, от своих переживаний они натворят что-нибудь дурное, - сказала она.
- Маниэль, - позвала она, - нам нужно топливо, ночь будет длинной. Ты устал меньше всех. Поднимись наверх и собери камней для очага.
- Мы станем ночевать на берегу?
- Вы с Жеймиром - да, а мы с Миррой переночуем в пещере неподалеку. - Он пошел, чтобы исполнить просьбу, Эл подошла к Мирре. - Пойдем, у меня есть задание для тебя.
Они проследовали мимо Жеймира, который сел отдыхать и размышлять. Он усмотрел, как Эл заботливо ведет Мирру за руку, а та, он определил по походке, не очень желает следовать за ней. И как получилось, что такая славная девушка решила капризничать?
Эл привела Мирру к глубокой трещине в массе берега, в самой глубине свет мерк. Эл остановилась.
- Я предлагаю тебе осмотреться. Обойди все вокруг. Твоя задача - найти выход. Ты должна точно знать, как выйти из пещеры. Сама, - сказала Эл.
- Я этого никогда не делала. Я боюсь быть одна. Я боюсь тишины.
- Если бы понимала, какое благо - тишина, - усмехнулась Эл. - Не бойся. Выход один. Я буду ждать снаружи.
Мирра почувствовала наступившее одиночество. Эл удалилась тихо, шагов она не слышала, поэтому не могла определить направление. Она шарила руками, и тихонько ступала, чтобы не упасть, ей казалось, что под ногами не станет тверди. Она, как в спасение, вцепилась в рыхлую стену. Комья посыпались на ноги, Мирра отскочила от стены, потом вернулась. Она шарила по стене, двигаясь вдоль нее. Стена казалась бесконечной, пещера круглой. Наконец, она различила шум воды, он едва был слышен. Мирра с облегчением вздохнула и пошла на этот шепот. Стало теплее, так ощущалась граница света снаружи и темноты пещеры. Мирра отчетливо ощутила ее.
- Не плохо, - услышала она голос Эл и вздрогнула. - А теперь возвращайся.
- Что?
- Иди обратно.
- Я не хочу, там страшно.
- Там нет ничего страшного.
- Там холодно.
- Вернется Маниэль, я разведу огонь и будет тепло. Иди - это важно.
- Зачем?
- Ты должна знать, как войти и выйти. Будь внимательна к своим ощущениям. Я слежу за тобой. Чем быстрее ты уйдешь, тем быстрее вернешься.
- Я должна ходить туда и обратно?
- Именно так. Ты должна знать эту дорогу, словно у тебя есть глаза. Иди.
Мирра не прикасалась ни к чему кроме руки Эл, в ее воображении рядом стоял вооруженный воин, она боялась возражать. Она смиренно пошла обратно. Эл посылала ее туда снова и снова. Путь становился для нее все короче и короче, шаги шире, поступь увереннее. Мирра едва касалась стен, когда искала выход.
Жеймир принес им еду и теплую воду. Мирра в последний раз исчезла в темноте.
- Зачем это? - спросил Жеймир.
- Это не ей, это мне нужно. Мне нужно будет вывести ее наружу перед тем, как она что-то увидит. Будет ночь.
- Что значит, "увидит"? Ты возвратишь ей дар?
- Нет. Я попытаюсь научить ее видеть.
- Ты сможешь? Ты была последней, кто видел Наставника, он умер в твоем присутствии. Его целительная сила досталась тебе? Ты вернешь ей зрение?
- Я попытаюсь. Я никогда этого не делала. Раны лечила, а такое впервые.
- Ты великая. Разве ты чего-то не можешь?
- Я не создатель всего сущего, - с насмешкой заявила она. - Даже владыка может не все, я и того меньше.
- Зачем же ты забрала дар себе? Он мог достаться Мирре.
- Я забрала то, что неосторожно подарила. Им двигала моя сила. Этот дар спалил его жизнь за какие-то сто лет. Мирра может с ним не совладать. Болезнь закалила ее характер, но этот дар ей не по силам.
- Я не знаю, кому молиться, - печально сказал Жеймир. - Если владыка хотел погубить ее, то к кому мне взывать?
- Попроси его не вмешиваться.
Мирра вернулась обрадованная своими успехами, она отказалась от еды и полезла в воду. У нее явно поднялось настроение. Эл с добродушной улыбкой следила за ней. Жеймир любовался ею, как гордый отец. Мирра гладила руками воду, потом задумалась.
- Я снова увижу ее? - спросила она.
- Если захочешь, - отозвалась Эл.
- Я хочу.
Эл с удовольствием причмокнула, посмотрела на Жеймира и сказала:
- Я же говорю. Характер. Выходи из воды, Мирра. Нам нужно приготовиться, это займет все время до вечера.
- Я иду в пещеру? Я знаю, как идти туда от воды.
Мирра не сразу нашла вход, но к ее радости она нащупала проем, обшарив прибрежную стену.
- Когда станет темно, разведите костер недалеко от пещеры, чтобы его было видно. И ждите. И молчите оба словно онемели.
- Чего?
- Что-нибудь обязательно произойдет. Предстань перед вами хоть сам владыка, ни слова, пока с вами не заговорят.
***
Маниэль и Жеймир сидели снаружи у костра, шагах в пятидесяти от входа.
- Огонь не тусклый? - забеспокоился Жеймир.
- Она сказала, что этого довольно, - успокоил его Маниэль. - Молчи.
Они оба напряженно ждали и от напряжение волнение трудно поддавалось контролю. Пещера отсюда была не видна, ее скрыла ночь.
Ночь была снаружи и внутри. Ночь отличалась от темноты пещеры огоньками звезд и костром на берегу.
Эл взяла лицо Мирры в ладони и уткнулась лбом в нее лоб. Мирра чувствовала, что руки Эл дрожат. Она нащупала плечи Эл, мягкую тонкую и невесомую ткань на ее плечах и удивилась.
- Не отвлекайся. Это другая одежда. Мирра, что бы ни было, но ты не увидишь те огни, которые видела раньше, они не будут играть с тобой. Там нет голосов. Даже воду не слушай. Ты сейчас пойдешь наружу, тем путем, который знаешь. Выйдешь, постоишь там и вернешься. Ты расскажешь мне, что происходит. Будь точной.
- Да. Я могу идти?
Мирра ощутила, как ее тело совершило оборот вокруг оси, Эл сделала так нарочно, чтобы сбить ее с толку. Она быстро ощутила холодок стены, повернулась и пошла. Неужели ночь отличается для нее от дня. Но она отличалась. Тело словно не ее шло наружу, оно стало крепким и гибким, шаги легче, походка уверенней. Впереди зияла дыра, а в ней огни. Она вспомнила наставление и, избегая встречи с ними, повернула назад.
- Я вернулась, - сказала она. - Там снова огни в темноте.
- Ладно. Попробуем еще раз. Проверь, они движутся?
Опять странный разворот, теперь тело казалось более своим.
- Там больше нет огней, - сообщила она по возвращению.
- Так. Не вышло. Давай снова. Только вопросов не задавай.
- Я так устала за день, что ноги тяжелеют.
- Это хорошо, меньше сил на размышления. Не думай, просто иди наружу. Иди, Мирра.
Она снова брела наружу и назад. А потом произошло что-то необычное, ей стали чудиться голоса, поплыли какие-то образы. И тело не слушалось ее.
Опять ее преследовала цепь огней.
- Мирра, очнись, - требовала Эл. - Ты видишь не совсем то. Что же это может быть? Хоть бы ты вспомнила, где ты добыла этот образ.
- Я хочу отдохнуть. Я хожу целый день, - произнесла Мирра без намека на каприз.
Она устала, опустилась на песок, где-то недалеко от выхода, потому что слышала воду. Эл оказалось поблизости. Она села у нее за спиной и Мирра благодарно оперлась на нее.
- Можно я спрошу? - пробормотала Мирра.
- Да, конечно. Что тебя интересует?
- Я случайно слышала, что ты можешь летать. Это правда?
- Я не летаю, я перемешаюсь мгновенно.
- Я не о дверях. Я точно слышала, ты же требуешь точности, - Мирра уже путалась, где от нее требовалась точность, - сказали, что ты можешь управлять каким-то, чем-то, как повозка. Правда?
- Хм. Зачем тебе?
- Просто ответь.
- Да.
- А как это летать? Покажи мне, как тогда, в воде. Покажи. Мы немного отдохнем, потом я буду ходить. Не долго.
Мирра не представляла, какие силы вызывала, каково было Эл. Ей был не понятен механизм. Она думала, что вращается, ходит, только ходила не она одна. Эл ненадолго одалживала ей свое восприятие, тогда Мирра чувствовала себя уверенной и сильной, а когда шла сама, то уставшей. С того момента, как Мирра увидела воду в горном озерце, Эл поняла, что она способна видеть, она видела, ее зрительные центры не повреждены. Ее слепота носит иную природу, смертные сказали бы, что тут присутствует колдовство, Эл предположила, что Мирра попала под влияние некоторой силы. Эта сила могла желать ее недуга. Эл подозревала, что Радоборт был прав. Месть. Печальный вывод стал очевиден, когда Мирра лишилась голоса при похожих обстоятельствах. Статуя или напиток - роли не играет.
Мирра просила и Эл подумала: "Почему бы нет?" Все лучше, чем от усталости воображать цепочку огней.
- Сидишь хорошо? - спросила она.
Мирра уселась поудобнее, опираясь на нее.
- Дай мне свои руки, глаза закрой.
- Зачем, я же не вижу.
- Да, все равно, - согласилась Эл. - Учти, я летаю хорошо и быстро.
Она усмехнулась, это не вода.
- Так. - Она взяла Мирру на кисти. - Расслабь. Перед тобой гладкая поверхность. Это называется панель управления. Достаточно положить на нее руки.
Эл вслух описала внутренность самого простого известного ей катера. Образы должны быть простыми и четкими.
- Дальше. Толчок, отчаливаем. Пирс длинный, разгоняться сразу не будем.
Вспышка воспоминаний была острой, смешалась с восторгом и азартом. Пространство качнулось, и симулятор дал картинку звездного пространства, она муляж, подсказка, для восприятия человека. Катер покачивается, если покачать руками. Слушается. Борт крейсера ушел из поля зрения. А потом долгожданное ускорение.
- Прыгать не будем, - предупредила Эл.
Разворот. Вот оно - одиночество на фоне звезд. Красотища невообразимая! Россыпи драгоценностей! Раз, два, оборот вокруг своей оси. Опять ускорение и петля, и серия приятных кувырканий! Произвольная программа! Не хватает ворчания диспетчера. И опять несколько разворотов, так что контроллер двигателя начинает призывно визжать. Возмущается. А, дожать его! Кувырок! Отлично!
- Господи, как же это хорошо! Не хочу назад.
И тут вместо звездного пейзажа закрутилась змейка огней. Шум воздуха. Она запрокинула голову и вместо датчиков над головой увидела непонятную в первый момент картину. Храм. Храм владычицы. Что это? Факела!
- Нет! Мне не нужно это видеть! - голос Мирры в клочья разорвал воображаемую картину. Осталась черная мгла. - Я хочу видеть эти мелкие светящиеся огоньки, которые не движутся никуда!
И Мирра вскочила и помчалась к воде. Она оставила ослепшую Эл сидеть у входа в пещеру, а сама устремилась к тому куполу небес, который был впереди, только на границе, когда босые ноги коснулись воды, и она облизала стопы, Мирра с визгом рванулась назад.
- Я вижу. Их мало, но я вижу звезды!
Она рухнула на колени перед Эл, заметила силуэт ее лица, такого знакомого.
- Мирра, стой! Не прикасайся!
У Эл в голове словно глухо лопнула струна, и восприятие возвратилось.
- Нет! Я не вижу, - прошептала Мирра.
Эл только смогла выдохнуть и согнулась низко. Мирра ощупывала ее спину.
Она молчала. Эл тоже. В темноте Эл краем глаза заметила огонек и вскочивших на ноги Жеймира и Маниэля. Крики растревожили их. Эл выпрямилась, села по-турецки. Мирра все это время шарила в темноте, то брала ее за локоть, то гладила волосы и лицо.
- У нас не вышло? - тихо и обреченно спросила она.
- Нет, - ответила Эл. - Прости, мне нужен отдых.
- Я, можно, пойду в пещеру.
- Да, конечно.
Она побрела в тьму, потом остановилась.
- Мне понравилось летать. Где столько звезд? Как их может быть так много?
- Там. Далеко за пределами шарика, на котором мы сидим, есть невообразимое никаким умом пространство. Оно полно миров, и к ним можно летать, как угодно, на корабле и без.
- Ты так летала, как показала мне?
- Не так мирно и аккуратно. Правда смысл полета от этого не меняется.
- Как ты можешь быть великой и странником одновременно?
- Я не великая и не странник. Немного того и другого.
- Так не бывает.
И она ушла. Эл дремала у входа в пещеру до утра, но Мирра не вышла. Эл с больными глазами и головой пошла в пещеру сама. Мирра лежала у стены, свернувшись калачиком. Она смотрела перед собой.
- Выйди. Погрейся на солнышке, поброди по воде.
- Не хочу. Здесь темно. Тут мне и место.
- Глупышка. Это неудача, но не поражение. У нас еще день в запасе. Хочешь, воду покажу?
- Нет. Я видела полет. Я запомнила. Немного. Я не хочу другого. Почему ты бросила летать? Я жила не только твоим зрением, но и чувствами. Это прекрасно. Почему ты бросила летать?
- Потому что попала сюда, а до этого хотела умереть.
- Как я сейчас?
- Еще хуже. Я не хочу об этом говорить.
Эл было тошно. Полет казался забавой, а в результате, разбередил в ней старые чувства.
- Он красивый, мой будущий муж?
- Да. Я бы могла сказать, что да.
- А он будет меня любить слепую?
- Я думаю, что он тебя будет любить, даже если ты станешь старой.
- Потому что ты ему прикажешь?
- Приказать любить - невозможно.
- Как же он может меня любить, если он не видел меня раньше?
- Он видел тебя раньше.
- Когда у меня был дар?
- Да.
- А теперь у меня нет дара.
- Я думаю, он будет этому рад. Любить прорицательницу не просто.
- А он кто?
- Он король. Ты будешь жить во дворце, как хотел Жеймир.
Эл уже собралась сдаться и рассказать Мирре правду.
- Король. Как Бродяга?
- Намного лучше.
- Не бывает лучше, чем он.
Эл не хотела видеть ее слез. Она пошла, к ожидающим на берегу спутникам. Эл не дожидаясь вопросов, отрицательно замотала головой и села на песок.
- Бедняжка ничего не ела, - вздохнул Жеймир.
- Она в отчаянии. Лучше не трогай ее, - сказал Маниэль. - Почему не вышло, Эл?
- Не вышло, потому что я не умею. Зато я поняла, откуда взялась цепочка огней, которой она бредила. Это последнее, что она видела. Храм в Алмейре. Факела в храме горят на определенной высоте, для ребенка они недосягаемы и кажутся цепочкой. Они змейкой, по кругу поднимаются вверх. Она действительно долго смотрела на статую, а когда стала падать, видела эти огни.
- Как ты догадалась?
- Я не догадалась. Я видела. Я точно видела. Это потом кто-то внушил ей, что был голос. Она помнит лицо статуи, и мне еще предстоит разбирательство на этот счет. Она знает мое лицо досконально, лучше, чем я. И меня утешает, что владыка не имеет к происшествию прямого касательства. Жеймир, я не хочу знать как, я хочу понять, почему ты ее украл?
Жеймир изобразил страдание.
- Она уже была слепа. Она просто залезла в мою повозку, когда мы уезжали. Клянусь, я ее не крал. Мы нашли ее уже за перевалом. Я испугался, что меня накажут за воровство, обвинят. Наказание было бы суровым. Я вообще не знал, что она принцесса.
- Я посоветовал ее вернуть, - вступился Маниэль, - но Алмейра уже ушла, я чувствовал, что Радоборт желает покинуть свою службу, а Мирра потеряла связь с прошлым.
- Она говорила "Мирра", когда мы спрашивали ее имя. Так мы ее и называли. Она была такая ласковая и миленькая. Я просто был очарован этой девчушкой. Я бы не смог ее так просто отдать, - вздыхал Жеймир.
- Эл, у нее лучшая судьба, чем была бы во дворце. Ее изнежили бы опекой, сделали ее беспомощной. К ней сватались бы ради престола. Дороги были к ней более благосклонны. Она полюбила простого мальчишку, чего не позволила себе, будучи принцессой, - сказал Маниэль.
- Я согласна. Но ее нужно вернуть. Пойду отдыхать. У нас в запасе есть еще один день. Я нащупала ход. Она будет видеть, я лучше сама ослепну.
Она поднялась и ушла.
- Ослепнет, ведь, - вздохнул Жеймир.
- Не видал ты ее во время урагана, - улыбнулся Маниэль. - Вот там действительно было что-то невероятное. Я ничего себе не представляю. Я ей просто верю. Если у нее выйдет, то я пойду за Миррой, куда угодно, откажусь от чего угодно.
- И она действительно видела родителей Мирры?
- Больше скажу, благодаря ей, может быть, Мирра на свет появилась. Ведь Радоборту нравилась Эл, он не сразу избрал Алмейру, это она его сначала полюбила. Ох, ну история там была!
- Расскажешь когда-нибудь. А сейчас пошли камней наберем. Ночь будет долгой, - предложил Жеймир.
Мирра день провела в пещере, в уединении. Эл нашла ее спокойной. Кусочки камней тлели посередине пещеры. Эл положила туда еще один. Она решила, что нужно внимательно следить не за ощущениями Мирры, а своими.
- Давай начнем с того, что было вчера, - сказала Эл.
Эл усадила Мирру перед собой. Перед ними слабо горел огонек. Эл закрыла глаза и положила руки на голову Мирры.
- Помнишь полет? Давай повторим. Но без корабля. Просто звезды. Представь и двигайся сама.
И настала тишина. И в какой-то момент она показалась Мирре благословенной, как говорила о ней Эл.
- А теперь представь ту цепочку. Она ровно горит над твоей головой, а ты не обращаешь на нее внимания, потому что тебя привлекает статуя.
- Она так красива. Она огромная.
- Это ты маленькая. Ты просто еще не выросла. Как ты оказалась у ее лица.
- Ставила лестницу и залезала к ней. А мне нельзя долго смотреть, - заявила Мирра.
- Ну еще бы. В храме течет сила, которая опасна для ребенка.
- Так это же огни, которые зажигают ночью. Я тихонько пробралась в храм. Мне кто-то сказал, что статуя отдыхает ночью. Я хотела увидеть, как она сойдет вниз и пойдет пройтись. Трудно стоять целый день. Мне даже показалось, что она мне кивнула, и я увидела огни. Цепочка не живая. Это факелы. А утром меня нашел Хети, я не могла выйти. Я не видела куда иду, день никак не наступал для меня.
Мирра умолкла и молчала. Она вспоминала, кто такой Хети. Смутный образ мелькнул, еще один.
- Пламя потухнет, - сказала она.
- Факелы сами не гаснут.
- А этот погаснет. Он не факел.
- Дорогу помнишь? Ты найдешь огонь снаружи. Принеси мне его. А то будет холодно.
Эл действительно было холодно. Мирра отправилась в свое путешествие, оставив Эл в пустом храме, где вечный сквозняк холодил ее раны, а свет факелов был у нее над головой и был слишком слаб, чтобы высветит конкретные образы. Эл встала, воображая себя статуей, чтобы удержать состояние, опасаясь открыть глаза и не увидеть огня.
Маниэль и Жеймир замерли, когда на них из темноты надвинулась фигура Мирры. Она шла, глядя в одну точку. Это был огонь.
Маниэль и Жеймир тихо поднялись.
- Мне нужен огонь, - сказала Мирра и ее глаза сузились, когда она склонилась. Она выпрямилась. - Эл там холодно. Позволите мне взять немного?
- Да, дитя, возьми, - прошептал Маниэль, а Жеймир зажмурился.
Мирра достала тлеющий камешек.
- Маниэль. Я голос узнала.
Их разделял шаг. Она подошла, держа уголек, словно знала, как его держать. Она опустила руку на его плечо.
- Да. Это твое плечо.
- Не обожгись, - нежно сказал он.
- Я умею. Меня мама учила.
Она посмотрела на Маниэля, потом перевела взгляд на едва дышавшего Жеймира.
- А ты Жеймир. Я не знаю твоего лица, но Эл знает. Я пойду к ней. Она там одна в темноте.
Мирра развернулась лицом к воде, подняла глаза в небо.
- Их меньше, чем в полете,- произнесла она, глядя на звезды. - Я вернусь, я шаги считала.
Она медленно пошла к пещере. Мирра скрылась в темноте, а потом они увидели маленькую точку огня, которая мелькнула и исчезла. Мирра вернулась в пещеру.
- Она видит, - тоненьким голоском проговорил Жеймир. - Святые небеса. Она видит.
- Тихо. Тихо, - умоляющим голосом выговорил Маниэль. - Еще не все. У меня терпения не хватает, я готов бежать туда. Держи меня, Жеймир.
Жеймир исполнил просьбу, крепко схватив его.
Мирра склонилась, чтобы положить камешек. Он ярко вспыхнул, заставив ее защитить ладонью глаза. Мирра не испугалась, не успела испугаться, потому что свет осветил фигуру напротив. Лицо было, как у изваяния, блики огня сияли на нем. Мирра опешила. Взгляд этих глаз, таких странных и знакомых, был устремлен на огонь, огонь играл в зрачках и они казались живыми. Глаза шевельнулись.
- Мне нужно идти? - испуганно спросила Мирра у фигуры.
- Да. К выходу. Дождись когда появиться свет, едва звезды начнут гаснуть и горизонт окраситься лиловым, возвращайся ко мне.
Губы статуи шевелились. Мирра замерла в испуге.
- Я снова ослепну?
- Это будет зависеть от твоего желания.
Голос казался певучим, упоительным. Мирра предпочла скорее выйти, хорошо, что она выучила дорогу. Очутившись у воды, она пыталась рассмотреть ее. Темнота скрывала все, кроме звезд. Мирра только сейчас начала понимать, что это ее собственные чувства, не было причудливых полетов, вращений, другого тела. Только воспоминания. Она не могла пока сообразить, как статуя из храма оказалась в пещере. Но в детстве она горячо желала, чтобы она ожила и побеседовала с ней. За тем она и прокралась в храм. Статуя сошла к ней в пещеру? Но Мирра не хотела видеть воображаемый храм и воображаемую статую. Звезды были у нее над головой, две фигуры у огня на берегу. Шум воды. Эл говорила, что на шум не нужно ориентироваться. Мирра вспомнила об Эл и поспешила вернуться. Пещера оказалась пустой. Мирра не решилась звать, ей не слишком хотелось видеть статую из воспоминаний. Она снова вышла наружу. К началу утра она успела пройтись по берегу, трижды вернуться в пещеру, еще раз принести огня. Все происходило как в нервном припадке. Эл она так и не увидела.
Она сидела на песке у воды, и вот звезды стали гаснуть, потому что тьма разделилась сначала узкой полосой, а потом все ярче и ярче возникала полоса зари. Мирра помнила, как восходит солнце, отец показывал ей прекрасные рассветы, которые называл чудом. Мирра ждала этого чуда. Горизонт уже светился. Она различила воду, полосу песка, ей пришлось все ощупать, чтобы понять, верны ли ее впечатления. Вода была водой, песок на ощупь тот же. Она обернулась, во тьме того, что, скорее всего было пещерой, мелькнула фигура.
- Эл!
Она не пошла, а побежала. Она натолкнулась на фигуру в платье.
- Тебе нужно уйти назад в пещеру, - прозвучал из темноты знакомый голос.
- Эл. Я искала тебя. Там в пещере была статуя, и она была живая. Я не хочу видеть прошлое. Я просто хочу видеть. Это же рассвет. Рассвет.
Она потянула Эл за рукав, свет проник во вход в пещеру, очертив лицо.
Мирра от изумления взяла его в ладони и вгляделась. Она стала его тщательно ощупывать.
- Я ничего не вижу. Это называется воображением. Твое лицо. - Мирра отошла на шаг. - Покажи мне твое лицо. Настоящее, не становись ею.
Она начала пятиться.
- Тебе нельзя сразу на свет, глаза повредишь, - прозвучал такой знакомый и рассудительный голос.
Силуэт с лицом пугающей статуи обладал этим привычным певучим и таким разным в интонациях голосом. Он шел прямо на нее. Она взвизгнула от испуга.
- Нет!
Она увидела, как бесстрастное лицо превращается в сочувственную гримасу, потом улыбается ей.
- Я не статуя, Мирра. Ты видишь, натуральную меня. Мы просто похожи.
Мирра замахала руками.
- Ты просто играешь моим воображением. Ты ведь можешь. У тебя так хорошо получается.
- Ты видишь, - убедительно заявила статуя с голосом Эл. - Детские фобии не по моей части. Подойди, я хочу уберечь тои глаза.
В ее руках оказался темный кусок ткани. Она образовал квадрат покрывала. Мирра представила, как он окутает ее и вернет слепоту.
- Я хочу видеть!
- Ты и будешь видеть. Постепенно. Сначала ткань будет плотной, потом тоньше и тоньше, пока ты не сможешь выносить дневной свет. Марш в пещеру!
Приказ прозвучал так резко, что Мирра кинулась в темноту темной трещины, как к спасению.
Эл не пустила ее дальше середины пути, набросила на нее покрывало. Мирра была готова на все, лишь бы избавиться от ее присутствия.
Эл оставила ее одну и вышла к восходу, чтобы убедиться, что для нее ночной эксперимент завершился без последствий.
С рассветом измученные ожиданием двое мужчин видели метания Мирры, слышали какие-то выкрикивания, потом обе девушки ушли назад в пещеру. Это время оказалось самым мучительным. Потом наружу вышла Эл и замерла ненадолго, глядя на восход. Она стояла, скрестив руки на груди, а потом вдруг начала приплясывать, и этот танец напоминал больше дикие прыжки сумасшедшего. Она то прыгала, то принималась приплясывать, платье извивалось волнами. Это была явно не радость. Маниэль не выдержал. Он добежал до Эл первым и только теперь понял, что она скачет по берегу с вполне счастливым видом.
- Я! Заклинатель духов! Я - шаман! - орала Эл.
Она повторила свои скачки и на этот раз у нее получились более приемлемые, с эстетической точки зрения, движения.
- Получилось? - неуверенно спросил подоспевший Жеймир?
- Кажется, - предположил Маниэль. - Чему посвящена эта бешенная пляска, Эл?
- Получилось! Получилось! Она напугана! У нее истерика. Но она видит!
- Чем напугана?
- Мной! Я - статуя из храма. Я - ожившая статуя. Она видит и помнит!
Эл почерпнула воды и плеснула себе в лицо, умываясь с удовольствием.
- Проваливайте оба! Я буду купаться!
- Куда проваливайте? - удивился Жеймир, решив, что она их решила совсем прогнать.
- Да ну вас всех! В пещеру! - возмутилась Эл и стала развязывать пояс на платье.
Певцы поняли ее буквально и скрылись в пещере.
Мирра сидела недалеко от входа, здесь царил слабый сумрак, свет был косой и спокойный. Она была закрыта покрывалом. Заметив шевеление, она испуганно вскочила.
- Мирра, не пугайся. Это мы. Жеймир и я - Маниэль.
Мирра пошла на два силуэта, что проступали в темноту сквозь тонкие щелки в ткани. Маниэль подал ей руку. Она узнала руку, ощупала плечо. Маниэль улыбнулся ее привычке все ощупывать.
- Жеймир, почему ты молчишь?
- Потому что от волнения он не может говорить, - ответил Маниэль.
- Я так счастлив за тебя, что мне и правда трудно говорить. Но я еще спою об этом, - отозвался Жеймир.
- Это не обман? - спросила она.
Маниэль поцеловал ей руки.
- Дитя мое, это правда. Ты видишь свет, меня, Жеймира.
- А она? Здесь? - вкрадчиво спросила Мирра.
- Нет. Эл купается. Эти два дня измотали ее. Если она кричала от восторга и скакала по берегу, то в успехе не стоит сомневаться. Она отогнала твою слепоту. - Он не удержался и обнял Мирру. - Я клялся ночью, что пойду за тобой куда угодно. Я сдержу слово. Мы поплывем в город. Ты увидишь город своего детства.
- Я принцесса? - спросила она.
- Да, да, Мирра. Я расскажу тебе то, что ты не вспомнишь.
- Так ты знал? Знал обо мне?
Мирра оттолкнула его.
- Я разыскал тебя, потому что знал - ты будешь нужна своему городу. С годами я забыл о благородных планах. Прошлое исчезло. Эл тебя узнала, когда мы встретились, и круг стал замыкаться, - объяснял Маниэль.
- Она знала. Она предвидела. Ты говоришь о круге, который она замкнула по своей воле. Я тебе так верила, - прошептала она.
- А теперь не веришь?
- Я словно другая.
- Перемены, - подал голос Жеймир. - С ними нужно согласиться. Как мудро было сказано. Сейчас не время для печали. Мы завтра будем в городе, который нас не ожидает. Или ожидает. Я и это готов принять.
К ним шагала Эл, разбирая пальцами мокры волосы. Жеймир заметил, как Мирра вздрогнула. Он обернулся к ней.
- Эл, пожалуйста, надень старую одежду, ты пугаешь ее, - попросил он.
- Я детским глупостям потакать не собираюсь, - ответила она. - Я вообще больше здесь этот костюм носить не стану.
- Ты нас больше не охраняешь? - спросил он.
- Ни один здравомыслящий смертный не нападет на меня в таком облике. Мирра, побудь одна, а вы двое следуйте за мной.
- Эл, ты строга к ней, - заметил Маниэль.
- Скоро ей будет еще труднее. Впереди свадьба. Скоро приплывет корабль. Мне бы следовало не пускать вас в город. Вы вели себя очень достойно все это время. Я благодарна вам за помощь, поэтому вы плывете с нами.
- Будет договор? - спросил Жеймир.
- Условия. Я требую полного подчинения. Любое мое слово - это приказ. Даже взгляд - приказ. Я - великая для вас и для города. Каждый, кто нас встретит должен это понять. Советы королеве будете давать, когда я уйду, а пока вы станете безропотными слугами. Оба. ОН там будет. Ему довольно слабого шепота, чтобы все рухнуло. Одно мгновение. На поле интриг мне его не обыграть. Мирре предстоит трудное испытание. Ты же помнишь Кикху, Маниэль. Однажды у него был шанс вывести меня из миров. Одного мгновения было довольно, но владыка его отвлек, и Кикха проиграл. Я не хочу отвлечься. Будет много тех, кому эта свадьба не по нраву, включая Мирру. Не хочу, чтобы вы были в их числе.
- Но мы оба против этого брака, - сказал Жеймир. - Честное слово, я готов за Бродягу ее отдать. Сколько ей еще мучиться. Она и голос, и дар из-за него потеряла.
- Ваше право. Можете отказаться. Я вас просто отпущу. Найдете своих, и скитайтесь сколько угодно.
- Ты нас гонишь? - спросил Маниэль.
- Мирра уже не ваша забота.
- Мы остаемся. Мы остаемся, - сказали оба по очереди.
- Ждите на берегу корабль, нужно чтобы она ко мне привыкла.
Глава 11 Свадьба
У кормчего было вдоволь времени, чтобы понаблюдать за компанией пассажиров. Судно скользило по воде словно само, управлялось просто. Хороший корабельщик знает свое дело. Он гордился новым кораблем и готов был хвастаться им перед пассажирами. Они же оказались молчаливыми и необычными, как на подбор. Две дамы. Одна из них была укутана непроницаемой для глаза тканью, пряталась днем и выходила только ночью, лица в темноте он так и не смог разглядеть. Вторая дама казалась высокой из-за своего лилового наряда, от взгляда на который хотелось закрыть глаза. Она выглядела неприступно величественной, от одного взгляда на нее сводило скулы и от холки до пять шла дрожь. Она оборачивалась, едва он пытался хоть мельком посмотреть на нее. Другие двое, пожилые мужчины, на вид слуги, неброско одетые и тоже молчаливые разделились между этими странными дамами. Худощавый с красивым еще лицом и изящными движениями оказывал услуги даме в лиловом. Тот, что был грузней и старше, и проще в обращении ухаживал за дамой в покрывале. Первая пара иногда совещалась тихо, услышать их он не мог из-за шума ветра. Дама в лиловом ходила от борта к борту, вглядываясь в даль, рассматривая воду. Качки для нее не существовало, кажется, ей нравился ветер и скорость судна. Ее платье развевалось по ветру как огонь, вызывая скорее трепетный страх, чем любование. Вторая, если выходила днем, то замирала при каждом существенном покачивании, ни когда не ходила на нос, будто сторонилась даму в лиловом, которая там и проводила большую часть времени. Зато ночью она садилась у борта, опираясь на него спиной. Она тихо напевала. Голосок ее был прелестный. Он сам готов был ей подпевать. Эти два дня промелькнули слишком быстро, ему непременно хотелось знать, куда направятся пассажиры, поэтому он любезно предложил себя в провожатые. Ответ его поразил. Они знали город и шли во дворец. Он решил, что пропустить такое не может, поэтому отложил отплытие.
Мужчины сошли первыми, потом дамы. Их встречали всего-то двое. Появление лиловой дамы их напугало.
Эл своим видом добилась желаемого эффекта. Слух облетел город так скоро, что на площадь сбегались люди, создавая толчею и суматоху.
Маниэль понял, что Эл была права. Люди суетились и толкались, но между ней и ими образовалось пространство с точными границами, где хватило места четверым путешественникам. Он стал различать звуки, которых она прежде не издавала. Это был трудно переносимый гул, ему казалось, что если бы люди слышали это, то предпочли бы удалиться.
Он вслушивался в звуки города, в казавшийся очень далеким звук храма, он менялся, распространяясь по городу. Суетливые люди не слышали его. Не мелодия - это был ритмичный звук схожий с жизненным пульсом, по началу однообразный, но потом к нему примешивались еще и еще дополнительные гармоники, он становился многогранным по мере того, как певец проникался им.
Все это время он следовал за Эл, потому что ее ритмичные звуки были сильнее того, что он слышал, он мог бы закрыть глаза и определить источник. При новой встрече, в путешествии, в горах, на берегу, даже в то утро, когда она ликовала, он не слышал ничего подобного. Ее звуки смешались с общим гулом и изменили его.
Эл встретилась в толпе со знакомым взглядом. Он был на совете. Они никак не приветствовали друг друга. Он развернулся к ней спиной, улыбнулся и вышел из толпы. Эл шла по площади стараясь, чтобы Мирра шла за ней на одинаковом расстоянии. Маниэлю это удавалось лучше, а Жеймир уловив торжественное настроение и вслушиваясь во все окружающее, замыкал шествие с видом мудрого старика, который очень точно знает цену этому событию. Он лишь на лестнице понял, что все еще виновен в пропаже Мирры. Маниэль остановился, и он тоже.
- Нам нельзя туда, - сказал он через плечо.
Жеймир был рад его словам.
- Я знаю, где мы можем остановиться, - добавил Маниэль.
- Но мы же слуги, - шепнул Жеймир.
Эл остановилась ступеней через десять, повернулась лицом к площади и взглядом показала Маниэлю место рядом с Миррой. Он поднялся к ней. Жеймир оказался рядом.
К ним приблизился человек, он посмотрел на Маниэля, они были знакомы. Маниэль ему вежливо кивнул.
- Это она? - спросил он именно у Маниэля.
Маниэль снова кивнул.
- Совет… - заговорил человек.
- Когда стемнеет, - перебила его Эл. Он согласился и отошел в первые ряды людей на площади. - Идем дальше.
Эл завела их в зал первого яруса, окна были занавешены плотной тканью.
- Мирра, можешь снять накидку. Вечером мы прогуляемся по дворцу, кое-что осмотрим, а пока я оставлю вас здесь. Отдыхайте.
Эл скрылась в одной из трех дверей.
- Не перестану удивляться, - заговорил Жеймир. - Мы вошли сюда?
- Одна из нас может провести сюда преданного человека, - сказала Мирра.
Эл поднялась к тому месту, которое в этом дворце играло роль башни. В эту комнату она заходила один лишь раз. Дверь накрепко была закрыта. "Не придет", - подумала она. Владыка в переговоры вступать не намерен. Изменилось что-то после того, как Эл отказала его посланнику. То было последнее предупреждение.
Она отошла в сторону, а дверь вдруг открылась. Он оказался на самом пороге, войти она не могла.
- Пришла за советом? Неужели ты желаешь меня видеть? - спросил владыка.
- Вы слишком пристально следите за мной, отец. Нельзя ли ослабить петлю на моей шее?
- Я заставляю тебя собрать силы. Ты все время пытаешься поделиться ими с кем-то. Я не позволю очередному смертному пользоваться твоей милостью. Твой новый облик обязывает демонстрировать величие, а не делиться им. Ты для них не прежний гость, которого спутали с принцем, который сражался за город. Заметила? Никто, из созерцавших тебя, не сопоставил дивную женщину с серым скитальцем или черной фигурой моего слуги. Они видят в тебе мою дочь! Ожившее изваяние! Владычицу! Ты прекрасна! Я не стану тебе мешать. Наслаждайся очередной своей новеллой. Ее перескажут потомкам. Я отозвал своих слуг из города. Столь преданное тебе горное братство учинило на них охоту. Ты переусердствовала с охраной. Мне угодна эта династия. Только не называй ее моей внучкой. Это неверное определение. Пусть правят.
Дверь закрылась. Эл закрыла глаза и медленно выдохнула. Глаза и голову ломило. Она закрыла глаза руками. Она сделал еще один глубокий вдох, боль растворилась.
Она шла открытыми галереями, смотрела с высоты на город.
- Я исполнила обещание, Радоборт. Твоя дочь будет счастлива здесь, - произнесла она горизонту.
Эл не торопилась возвратиться. Ее уже искали. Посольство приближалось к городу. Мирра с трудом сдерживала себя от новой истерики, когда сообщили, что прибудет король.
Еще три дня.
Три дня!
***
На совете Эл сняла с Мирры покрывало. Она уже могла выносить хорошо освещенное помещение. Она не щурилась, только с испугом изучала осматривающих ее незнакомых людей. Она хотела подойти и прикоснуться, ощупать их, услышать звуки их душ, понять их мотивы. Но дара не было, касаться ее, было запрещено. Она - королева. Эл описала процедуру заранее, объяснила, как ей нужно себя вести. От нее требовалось стоять или сидеть, как можно кратко и вдумчиво говорить и накрыться покрывалом, едва устанут глаза.
Эл объяснила совету секрет накидки, рассказав правду, она неточно и кратко описала момент прозрения, называя его тайной. Люди удивились. Присутствие великой не давало им повода сомневаться. Маниэль пересказал свою историю, утаив о том, что именно Жеймир увез маленькую Алмейру из города, что якобы просто нашел ее среди певцов. Жеймира на совете не было, чему он очень был рад. Маниэль был почитаемым человеком в городе. Никто не подверг сомнению родовитость Мирры. Ее выдавало сходство с родителями, а красота прельщала именитых горожан. Обрести такую королеву они сочли честью. Отдали время торжественным речам, восхвалениям. Но когда речь зашла о свадьбе участники совета заметно приуныли.
- Алмейр не против, стать столицей, - говорили они. - Но уж очень скоро. От спешного брака больше раздоров, чем согласия.
Среди всех присутствующих сидела только Мирра. Это была привилегия королевы. Эл позволила ей сидеть. Сама она стояла за ее спиной. Стояли и все остальные. Ими обеими любовались. Она рассчитывала, что они устанут, и совет не будет затянут обсуждением скорой свадьбы.
- Мы должны принять посольство. Они оскорбятся, если мы удержим их за пределами города, - рассуждали люди в кругу.
Маниэль заметил, как изменился звук, сопровождавший Эл, он стал таким утонченным, что вызывал у него восторженность юноши, словно он вернулся в прошлое и только что познакомился с ней, уловив ту красивую дерзкую ноту ее души, которую так стремился подчеркнуть и воспеть его брат Даниэль. Он тогда восторгался Эл. Он, наверное, слышал иное, но его чувства стали близки сейчас Маниэлю. А когда Эл заговорила, то ее голос звучал тем умиротворяющее мелодичным тоном, который наводил на людей благостное расположение духа.
- Я знаю, как их задержать. Покажите им храм. Он огромен, его осмотр займет все время до полудня, - ее рассудительный тон вызвал одобрение. - В посольстве люди запада, они впервые здесь. Им придется вникать в ваши традиции. Зацвел храмовый кустарник. Покажите им приношение цветов к статуе. Церемония красивая. А вечером будет короткий ужин, потом вы расположите их на ночлег. Следующий день займет осмотр города.
- А когда же произойдет знакомство?
- Завтра за ужином. Оно будет не длительным. Я полагаю, не стоит прельщать молодого короля красотой Алмейры, его чувства станут неискренними. Проверьте его терпение. Пусть она будет под вуалью.
Ну, тут уж интрига так понравилась присутствующим, глаза их вспыхнули, с ней шумно согласились. Осталась ночь для составления планов и приготовлений, и совет завершился единодушным согласием.
Эл проводила Мирру в ее новую комнату во дворце.
- Ты же не станешь мне прислуживать? - смущенно сказала Мирра.
- Мне не трудно. Пока у тебя не появились доверенные помощники и помощницы, я помогу тебе. Мы выберем тебе красивую одежду, вуаль светлую, потоньше, плотная тебе уже не нужна. Дня через два ты сможешь видеть без нее. Глаза привыкнут.
- Ты поможешь мне выбрать платье? Ты разбираешься в одежде?
- Я не всегда ходила в сером, - с улыбкой ответила Эл, ей хотелось шутить. - Мне идет еще черный цвет и очень темный синий с эмблемами, в нем летать удобно. Лиловый мне приходиться носить по причине его символического значения. У меня была строгая наставница по части нарядов. Ты будешь неотразима!
- Я не хочу его видеть. Я благодарю тебя, что завтра мне не нужно открывать лицо.
Эл сняла с нее ткань и открыла окно в ночь. Мирра подошла к нему. Догорали остатки заката, появились звезды.
Мирра обернулась к ней. Эл стояла в темноте, в воображении Мирры из-за воспоминаний о договоре она снова приняла облик серого странника.
- В Обители я слышала историю о тебе и Настоятеле. Вы любили друг друга. Мне теперь трудно представить, что ты способна полюбить. Да к тому же смертного.
- Я бы просила тебя не упоминать об этом, - остановила ее Эл.
- Ты отказалась от него, и теперь меня вынуждаешь поступить так же?
- Не говори глупостей. Ты слишком мало знаешь, чтобы обсуждать мои поступки. Ты сама спровоцировала наш договор. Отказа я не приму.
- Ты любила его? - Мирра решила не уступать.
- Тебя это не касается.
- Нет, касается. Он умер из-за тебя. От любви к тебе. Так умри и ты!
Эл выросла перед ней из темноты, крепкая пощечина заставила Мирру вскрикнуть. Этого, кажется, было довольно. Но девушка гордо вздернула подбородок.
- Бродяга стал королем? - требовательно спросила она.
Эл на мгновение возликовала, потому что ей показалось, что Мирра разоблачила ее, но спустя это мгновение Эл уловила не догадку, а яростное сопротивление.
- Поздно, девочка моя. - Эл намеренно выбрала обращение, которое Мирре не нравилось. - В горах ты не слишком раздумывала над своими словами, над обещаниями, которые ты даешь. Ты просто капризничала, потому что не решалась сказать мне "нет". Ты даже заявила, что я как великая люблю договариваться, и мы договорились. Это была не жертва, не крик души, а обычная спесь! Ты пыталась подменить свое "нет" видимостью каприза! Ты не думала тогда о нем, о любви, о тех признаниях, которыми обменялись. Ты о нем не думала, ты оплакивала свой дар, свою слепоту, ты себя просто жалела. Себя! Потому что в душе надеялась, что я за тебя приму решение. Ты полагалась не на веление своего сердца, не на любовь, на мой опыт и силу великой. Я же великая, мне проще принять решение за несчастную смертную! Я его приняла. Не ты, а я. Ты добровольно согласилась, что твоя судьба, свобода и право любить принадлежат мне. Потому что я сильнее. Так было?
- Да! - выкрикнула Мирра.
В дверь постучали.
- Войди, - разрешила Эл.
Маниэль вошел в комнату со светильником в руке. Эл на всякий случай показала ему дорогу к спальне Мирры. Певец распознал бурную сцену, по особым звукам и поспешил вмешаться. Он хотел казаться спокойным, но был очень встревожен.
- Мне показалось…
- Тебе не показалось. Мирра решила изменить своему слову, а я напомнила ей ее о своих правах, - сказала Эл.
- Ты никогда не любила, - выговорила Мирра.
- Мирра, не смей, - ровным тоном напомнил Маниэль. - Я не учил тебя грубости и дерзости. Если ты не слышишь музыку души, это не значит, что следует забыть такт и этические каноны. Ночь хорошее время для раздумий и разговора с собой. Эл, оставим ее. Королеве нужен отдых и возможность размышлять.
Эл охотно вышла за Маниэлем. Они ушли ярусом ниже, где Эл поместила его и Жеймира.
- Поразительно, Эл. Ты права. Она бунтует. Что с ней твориться?
- Она правильно бунтует, - услышал он чуть насмешливый голос Эл. Она остановилась у края балкона. - А какой напор! Заслужила оплеуху и продолжила дальше!
Маниэль опешил.
- Тебе это нравиться?
- Хм, ее выкрики и обвинения не нравятся. А то, что она решилась бороться - очень нравиться.
- Бороться с тобой? С договором? Это бессмысленно. Ты не уступишь. Я знаю. Чего ты добиваешься?
- Я хочу, чтобы она приняла решение.
- Но она уже выбрала.
- Нет. Она, образно выражаясь, "прогнулась" под тяжестью обстоятельств. Просто сдалась. Она не умеет выбирать.
- Это потому что она потеряла дар. Он бы подсказал ей.
- В том-то и беда. Она оказалась в узком коридоре возможностей, без подсказки своего дара. Она поразила меня в первые дни знакомства. Я думала, она мудрее. Она казалась возвышенной и милой, пока плавала в потоке очаровательных звуковых сочетаний, она жила там, а не в реальном мире. Она плыла в потоке видений, как лист брошенный в реку, без собственной воли. Хорошо быть милой, доброй, послушной, когда тебя окружают заботой, ограждают от трудных дорог, ведут, не давая спотыкаться. Она прожила эти годы в пути, но он шел по равнине. Она столько раз видела будущее, но ей не приходило в голову запоминать или сопоставить события. Оно просто пугало ее. Она никак не связывала то, что видит с собой, пока не потеряла Бродягу. Ей не пришло в голову, что дар поможет и ему, и ей. Она прозрела, а душа ослепла.
- Я понимаю тебя. Без своего дара она не может понять, как поступить. Кто желает ей добра, а кто - нет. Она ждет постороннего участия. А значит, на нее легко влиять. Она должна заново научиться распознавать души людей. Иначе, через опыт сердца. Без дара ее душа ослепла. Это верно сказано. Быть листочком в потоке не требует усилий, трудно плыть самой.
- Я хочу, чтобы она получила урок. Она должна точно понимать ценность слов и намерений. Порыв имеет силу. Эта сила действует как обвал в горах или как творческий поток. На нее ляжет бремя государственной власти и ответственность за судьбы людей. Она должна понимать, что отвечает за свои слова и намерения, за обещания, за проявление воли. Это и есть испытание.
- Эл, но ты поставила неразрешимую задачу. Договор существует.
- Да. Если она не выберет один из трех путей.
- Трех? Так много? Отказаться или подчиниться.
- Есть еще третий. Она - королева. Она имеет право обратиться к владыке. Его воля превыше воли великой. Он может расторгнуть договор. Она познает за эту ночь все пороки стразу: злобу, трусость, упрямство, малодушие, - все те, что дар так хорошо затмевал. Она эту ночь никогда не забудет. Если она найдет себя саму, то опыт ее несгибаемых в трудностях предков станет ее завоеванием. Может быть не завтра. Не скоро. Только эту ночь она не забудет. Этим землям нужна мудрая королева. Будь она слепа и со своим даром, она давно распознала мой замысел.
Маниэль молчал, думал, и вдруг его осенило.
- Этот король - Бродяга? Эл! Ну, зачем ты так!
- Ну вот. Ты тоже только что посчитал меня сволочью. На мгновение. Неужели и ты воспринимаешь меня настолько великой?
Эл воздела руки к небесам.
- Прости! Это не вольное! Я путаюсь с этих твоих звуках! - смутился Маниэль.
- Теперь ты лучше оценишь то, что вы считали даром для Мирры. Это способность, которой существо более развитое может удачно манипулировать. Ты не всегда слышишь то, что есть в действительности. Я проверяла.
Она услышал добрый смешок.
- Ты должна бы уже ненавидеть нас. Я сам проявил немало упрямства в этой истории. Я буду молчать, что это Бродяга.
- Потерпи. Немного осталось.
***
Мирра оставалась одна и ночью, и днем. Было все так, как описывала Эл Маниэлю. Страстные муки, душевная пытка. Не желая никого видеть, Мирра в сумерках следующего вечера сбежала из дворца. Каким-то необъяснимым чутьем она отыскала путь к храму, выбирая самые уединенные улочки. Она сбросила по дороге покрывало, щурясь от вечернего света, но так никто не узнает ее.
Церемония завершилась, все уши в город. Пол был усеян лепестками. Мирра подобрала горсть, детская ее память напомнила рукам знакомую, приятную мягкость. Она любила играть ими.
В храме на полу сидела девочка или юная девушка. Она собирала лепестки в корзину, заботливо укладывая их, чтобы больше вошло. Она увидела Мирру и поднялась с приветливым выражением счастливого лица.
- Хотите лепестков? - спросила она.
- Ты здесь служишь?
- Да.
- Как прошла церемония?
- Ой! Тут такое было! Мне так смешно и странно.
- Что же произошло?
- Видите ли, я знаю эту красивую девушку в лиловом платье с лицом нашей статуи. Я ее узнала. И она меня. Только отец запретил мне к ней подходить.
- Как же вы оказались знакомы?
- Она заходила в храм прошлой осенью. А потом ночевала у нас в доме, разбирая с отцом старые документы из архива. Она что-то искала и, наверняка, нашла. Я хорошо ее запомнила, она тоже поздно пришла в храм, и я подарила ей лепестки. И почему все так смотрят на нее, как на изваяние, словно это она статуя? А она очень добрая.
- А зачем она была в храме?
- Она не знала, как поступить, и просила у статуи совета.
- Не знала, как поступить?
- Ну да, это же со всеми бывает. Только статуя ответов не дает. А этот храм нужен, чтобы управлять силой в долине. Потом я рассказала, как ослепла дочка нашего короля. И вот, говорят, она прозрела, правда ее лицо видели только главы семей, она прячет лицо. Это Эл ее нашла. Я слышала, как мой отец очень просил ее найти королеву. Он говорил, что мир без нее не наступит.
- А ты видела короля?
- Конечно, я даже подержала его за руку. - Она хихикнула. - А он не рассердился. Рассердился мой отец.
Она надула губки.
- Я глупая, да?
- Шелизет, поторопись, девочка, темнеет, - голос сопровождал шарканье шагов.
- Стрик Хетенгард будет ворчать на меня, - встрепенулась девочка и начала торопливо собирать лепестки.
Мирра опустилась на колени и стала ей помогать.
Шаги приблизилась. Он остановился над ними.
- Ну, что тут у вас. Вдвоем не могли быстро убрать. У статуи оставьте. Хотя это оригинал сегодня надо было ими осыпать, - ворчал старческий голос. Он стал ерничать. - Великая. Дочь владыки. Глупцы. Как ее не убил владыка за это. Третий раз уже поперек его воли.
- Ой, страшно, - заговорила Шелизет. - Вот он тебя услышит.
- Здесь не услышит. Здесь не его территория. Поднимайтесь, лентяйки. Прочь отсюда, завтра уберете. Снова насыплют.
Мирра встала с колен, не поднимая глаз, пыталась избежать взгляда старика.
Его шаги зашуршали прочь. Мирре стало легче.
- Ты думаешь, я тебя не узнал? - сказал он, не оборачиваясь. Мирра подняла на него глаза. - Тебе нечего бояться, он мне понравился. Эл любовь очень хорошо распознает.
- Откуда ты знаешь, Хети?
- А ты у нее спроси. - Он ткнул кривым пальцем в статую. Потом он обратился к Шелизет. - Давай-ка, в город иди. Хватит уже прислуживать изваянию. Королеве будешь служить? А-ну, сознавайся?
- Если отец разрешит, - протараторила Шелизет.
- Отец? Я тебе разрешаю. - Хети топнул на нее ногой.
Шелизет взвизгнула и захихикала. Мирра взяла ее за руку.
- Пойдем. Я в темноте не найду дороги.
Шелизет пришла за Миррой во дворец. Она была счастлива. В комнате Мирры стояла Эл, по хозяйски рассматривая лежавший на постели наряд. Шелизет без стеснения наскочила на нее и повисла не шее. Эл подхватила ее и подбросила вверх.
- Ну, хитрющее создание, зачем хулиганила сегодня?
Мирра не привыкшая к подобному поведению в присутствии Эл с удивлением и завистью смотрела на них.
- А потому что смешно было! - ответила девочка. - Хети сказал, что тебя следовало осыпать лепестками, и я с ним со-гла-сна.
На слове "согласна" она достала из кармашка большую горсть лепестков и подкинула вверх, осыпая ими Эл.
- Ну, спасибо! - воскликнула Эл и засмеялась.
- И король красивый. Мне он понравился! - добавила Шелизет.
Мирра смотрела на них, и взгляд ее постепенно теплел. Девочка вела себя непосредственно и оживленно. В ее манере не было дерзости или дурного тона, она просто воспринимала окружающее, как естественный для нее мир. Она подошла к постели, осмотрела наряд.
- Поможешь его надеть? - спросила Эл.
- На тебя? А мне черный костюм больше нравился.
- На нее. - Эл указала на Мирру.
- Да. Я ей помогу. Я догадалась, что она королева.
- У тебя появился новый друг и почитатель. - Эл кивнула в сторону Шелизет.
Потом подошла к ней и потрепала по волосам.
- Тебя Хети подослал?
- Да, - согласилась девочка.
- Тогда работай, новое поколение. Пойду, потороплю мужчин.
Она удалилась.
Шелизет подняла с постели тонкую ткань, посмотрела ее на свет, приложила к своему лицу, примеряя.
- Какая тонкая. Ты спрячешь под ней лицо?
- Да. Так надо, - вздохнула Мирра. - Только не знаю зачем. Ведь уже вечер. Я пришла сюда без покрывала.
- Так же интереснее, - заявила Шелизет, закутываясь в вуаль. - Ты всех видишь, а тебя - никто. Такой простор для наблюдений.
Мирра не смогла сдержать улыбку.
Шелизет опустила вуаль и задумалась.
- Ой, я же как-то должна себя правильно вести. Как мне обращаться к королеве?
- Я еще не совсем королева, - усомнилась Мирра.
- Как не совсем? - удивилась Шелизет. - Если бы тут были ваши предки, то следовало бы зваться принцессой Алмейрой. Вот что я точно могу сказать, так это то, что следует именоваться королевой Алмейрой. Я могу обращаться к королеве: королева Алмейра? Жаль, я не могу спросить у Эл, она ушла.
- Эл гораздо выше меня по рангу, как все считают, - заметила Мирра не слишком уверенно. - Однако, ты зовешь ее по имени.
- Она мне позволила, когда она гостила у нас. Хети тоже говорил, что ей приятнее именоваться Эл, она никогда не хотела быть великой.
- Мне не успели рассказать эту историю, до того, как я пропала, - призналась Мирра.
- Это длинная история. Мой отец обязательно расскажет ее потом. Праздник скоро начнется. И все же, как же мне обращаться? - спросила девочка.
- При посторонних называй меня королевой, а наедине ты можешь называть меня по имени. Алмейрой.
- Хорошо, Алмейра.
Получив ответ на свой вопрос, Шелизет деловито посмотрела на платье.
Маниэль удовлетворенно осмотрел свою воспитанницу. Жеймир смотрел с гордостью. Эл - внимательно. Мирра вышла к ним без вуали, она держала ее в руке и нервно сжимала.
Ночь не избавила ее от противоречий и страданий, но она теперь внутренне обращалась к своей любви, она не покорилась.
- Маниэль, отведи королеву в дом Ладо, а мне нужно уладить некоторые дела, - заговорила Эл. - Сам ты там не оставайся. Петь тебе сегодня не придется. Обстановка разрядилась, нужно дать людям возможность общаться.
- Ты не пойдешь туда?
- Я не обязана сопровождать королеву, у нее есть право все делать самой. Мое присутствие делает обстановку напряженной. Я приду, когда сочту нужным.
- Я буду там одна? - произнесла испуганным голосом Мирра.
- Там будет тридцать два приглашенных. Главы укажут тебе, где сесть. При знакомстве с королем тебе довольно подать ему руку. Оставаться с ним наедине тебе сейчас никто не позволит. Если сегодня вечером вы дадите согласие на брак, то вы сможете встретиться завтра в храме. Там будут ваши поверенные. Общайтесь через них. Если вы оба будете к концу вечера согласны, то завтра уже поженитесь. Если остальные договорятся.
- Я хотела бы лично поговорить с королем, - заявила Мирра.
Маниэль внимательно посмотрел на нее, она была без покрывала, ее лицо казалось и потерянным, взгляд устремленным куда-то на посторонние предметы. Он перевел взгляд на Эл. Прищур ее глаз с язвительной хитрецой выглядел чуть угрожающе. Он ждал реакции великой.
- Не возможно же, чтобы они, не зная друг друга, вступили в брак? - возмутился Жеймир.
- Вечером, после ужина, - заговорила Эл тоном человека, который разбирается в смысле происходящего больше присутствующих, - если вы дадите слово друг другу, короля поместят во дворце. Он получит статус официального жениха, но пока еще не мужа. Это вежливость, которую придется соблюсти ради престижа города. А потом вы можете встретиться и поговорить, в частном порядке. За ужином тебе необязательно произносить речи. Это личное и не имеет отношения к сути этой встречи. Это политика. Довольно только присутствия. Городом управляет совет. Он не подчинен решению недавнего военного совета, который предложил сделать Алмейр столицей объединенных земель. Пока не будут точно определены все условия, свадьбы не будет. На это уйдет какое-то время. Я ухожу, потому что спешу.
Эл открыла соседнюю дверь и оставила их. Мирра печально вздохнула и собралась набросить вуаль.
- Я провожу тебя, - добродушно сказал Маниэль, чтобы приободрить ее.
- Что ты чувствовал, когда она заставила тебя отказаться от меня? - спросила Мирра суеверным шепотом, ожидая, что Эл вернется.
- Я был неправ, претендуя на тебя. Я люблю девочку, которую воспитал, но это отцовская любовь. Я понял, что пытался решить вопрос личного порядка, а когда посмотрел на обстоятельства шире, то понял свою ошибку. Я не могу сказать, что мне было легко, - ответил он.
- Что ты чувствуешь сейчас?
- Облегчение и надежду, - признался он.
- Как необычно, что я спрашиваю у тебя то, что раньше так просто ощущала, но я откуда-то знаю, что ты искренен, - сказала она. - Нужно идти.
***
Браззавиль остался один. Его торопили с выходом к ужину. Незнакомый дом, высокие потолки, переходы, росписи на стенах, большие окна выдавали значительное положение хозяина дома. Когда он узнал, что хозяин давно умер, что горожане хранят о нем память, принимая здесь добрых друзей, то был благодарен горожанам за честь. Его посчитали другом. Это сгладило то напряженное ожидание, с которым он ехал сюда.
Он мысленно звал Эл. Она появилась на церемонии, вызвав суеверный трепет. Спустя полгода он посмотрел на нее по-другому. Прежние, близкие отношения исчезли, как и проникновенное доверие, которое он к ней питал. Этот новый облик лилового существа принес отчуждение в его душу. Он боялся встретиться наедине, и хотел этого одновременно. Противоречие не покидало его до этой самой минуты.
Он ожидал, что Полага предупредит о посторонних, что он заранее узнает о ее приходе. Или она не придет.
- Ты слишком часто думал обо мне, - раздался знакомый голос.
Он обернулся к ней лицом и встретил добрую улыбку.
- Откуда ты?
- Вошла в дверь.
Сердце дрогнуло, мысли спутались, он замер, чтобы пропустить мимо волну смущения и растерянности. Он мгновенно забыл об отчужденности, которая, как он думал, возникла между ним и ею. Нет. Теперь стало ясно, что отчужденность коснулась образа, который его преследовал, а появление реальной Эл вызвало волнение и радость.
- Я рад тебе. Ты видела Мирру? - это был его выстраданный вопрос, он забыл поприветствовать ее, показаться учтивым, но только она могла сказать ему.
В ответ она еще шире улыбнулась.
- Она здесь.
- В городе? - он не мог сдерживать больше эмоции и схватил Эл за кисти.
Эл осторожно высвободила свои руки и отошла.
- Браззавиль, с ней многое произошло, как с тобой.
- Она здорова? Я не могу ее увидеть, но…
- Почему же. Ты ее увидишь. Тебе объяснили, как вести себя на ужине?
- Да. Я понял, как строги местные нравы. Я буду молчалив, сдержан, - он не стал перечислять дальше, умолк, опустил глаза. - Зря я спросил о ней.
- Тебе рассказали, какова местная королева?
- Я не спрашивал.
- А ты спроси. Тебе следовало собрать сведения о той, кого ты решил одарить любовью.
- Эл, но ты-то знаешь, что я люблю не ее.
- А вдруг?
- Я думал об этом.
- Я знаю. И мне нравятся твои выводы. Не терзайся опять. Я пришла сказать, что освобождаю тебя от обязательств. Владыка теперь твой господин. Выбирай ту, которую любишь.
- Эл, я выбрал. Мирра не выдержит этой несвободы, она слишком хрупкая и отдаленная от обыденности. Она очень быстро перестанет ощущать себя свободной.
- Можно я сяду? - спросила она.
- Ты великая. Я должен был сам предложить. Меня торопят.
- Ничего подождут. Ты по праву гостя можешь опоздать. - Эл опустилась на край подоконника, а не села в кресло, которое он ей пододвинул. - Давай вспомним сначала. Мирра предсказала тебе твое место в этом мире, но когда ты уходил ты желал власти и права отобрать ее. Ты же так и думал? Желание осталось?
- Это бы порыв. Я не понимал, куда я иду в действительности. Что этот шаг отдалит нас.
- Ты любишь ее? Еще любишь?
- Я не могу не думать о ней. Мне больно. Я даже боюсь спрашивать о ней. Мне нельзя о ней знать. Эл, могу я избежать встречи с ней?
- М-м-м. Нет.
- Тогда оттяни эту церемонию. У тебя получиться. Я готов увидеть ее прямо сейчас. Мне нужен один шанс. Я найду Мирру и объяснюсь. Я сам должен сказать ей, что оставляю ее. Честно, как полагается мужчине и королю. Если она в городе, то она знает, что я женюсь.
- И ты сможешь быть достаточно жесток? - спросила Эл.
- Я уничтожу этим связь между нами.
- Как же ты собираешься ее найти? Я подсказывать не стану.
- Я мельком выдел Маниэля. Он знает, он даст мне правильный совет, как лучше ей сказать. Мы не виделись год, может быть, они уже женаты.
Эл подошла к нему и положила руку на плечо.
- Ты мне веришь?
- Конечно. Я никогда не сомневался в твоем благородстве.
- У меня есть причина, просить тебя не торопиться. Иди на ужин. Я просто прошу тебя молчать.
- С радостью. Я иногда хочу стать немым, так надоели мне бесконечные переговоры.
- Твое право. Ты можешь ничего не говорить. Найдутся желающие высказаться.
- Как же я буду молчать, если королева обратиться ко мне?
- Она не обратиться. Будет достаточно пожать ей руку. Тебя не спросят, хочешь ты жениться или нет. Они просто объявят возможность союза.
- Эл, ты же видела ее. Я ее достоин?
- Боюсь тут вопрос обратный. Достойна ли она тебя? Ее терзают сомнения. Она любит простолюдина. И королевой она стала вчера. Это пропавшая принцесса. Маниэль нашел ее.
- Поэтому он и Мирра в городе. Теперь я понимаю.
- Пока ты понимаешь не все. Раз ты не сомневаешься во мне, то я прошу подождать. До следующего утра. У тебя будет ночь в запасе. До завтрашнего утра тебе нужно принять решение. Мирра ночью будет во дворце. Вы встретитесь наедине, без свидетелей. Это важно. Вам обоим.
- Эл, что-то не так. Ты не говоришь, только я чувствую.
- Она потеряла дар, зато стала зрячей. Она очень страдает из-за этого, потому что не может сориентироваться в новом для нее мире.
- Она может меня видеть?
- Она не знает, как ты выглядишь. Никогда не знала. Помнишь, во время предсказания ей в голову не пришло, что ты рядом. Теперь ты совсем изменился. Она может вообще тебя не узнать.
Она смутился и посмотрел строго.
- Она любит меня?
- Страдания изменили ее. Ее любовь скорее отголосок прошлого. Желание возобновления тех нежных чувств, которые составляли ваши прежние отношения. Она цепляется за то, что у нее осталось, она не хочет отпустить прошлое, а мир тем временем изменился. Какой она стала теперь, я сказать не могу. Я могу изменить направление ветра, понять, о чем думает человек, какой поступок он намерен совершить, какой камень упадет в горах и каким будет рассвет. Но я не могу предвидеть, как человек распорядиться своим даром любить, этой способностью его сердца. Эта область - еще тайна для меня. Когда я оставляла тебя, то знала наверняка, что ты станешь хорошим супругом другой, хорошим королем для земель, но Мирру не забудешь никогда. Она же распорядилась своими чувствами иначе, она просто решила умереть.
- Но ты сказала, что она жива.
- Она жива. Потому что ее судьба тесно связана с моей. Не будь так, я бы пальцем не пошевелила, чтобы ее спасти.
- Так сурово?
- Да. И ей нужно время, чтобы понять цену моих усилий и своих чувств.
- Может быть, ты предоставишь это нам. Когда-то ты сказала, что великой не стоит решать то, что смертные в состоянии решить сами.
Эл улыбнулась его словам.
- Я хочу, чтобы она взяла на себя труд завоевать твою любовь снова. Поэтому молчи и не торопись давать обещания ей или королеве.
- Я увижу Мирру? Я увижу ее сегодня?
- Ночью.
Он задумался.
- Я хочу понять, кого она выберет, - сказал он. - Ради нее я стал королем, но готов снова стать Бродягой.
- Тебя смутили мои слова?
- Нет. Я подумал, что ты права. Недавно я готов был рвануться к ней. Я подожду.
***
Сквозь пелену вуали, она не могла различить точный контур лица. Когда он приблизился и протянул руку, она подала свою не сразу, затянув паузу дольше, чем ожидали присутствующие. Только тишина в зале, наступившая из-за промедления, подтолкнула ее скорее подать королю ладонь. Ее кисть оказалась в сдержанном пожатии крепкой, крупной и уверенной кисти. Что-то дрогнуло внутри и потухло. Они задержали рукопожатие, проверяя друг друга, словно руки могли сказать им что-то. Для нее касание руки было особенным. Утонченность ощущений пропала вместе с даром, но прикосновения все еще дарили ей возможность ощутить человека рядом. Она уловила силу и сдерживаемое нетерпение. Он ждал, когда она отпустит его руку, чтобы не казаться невежливым, но на самом деле он спешил избежать касания. Она решила, что не нравиться ему, быть может, и у него была другая. Поэтому рукопожатие оказалось несколько затянутым, как и его ожидание. На мгновение она почувствовала себя хозяйкой положения, она имела право держать его руку, сколько пожелает. Чуть дольше дозволенного.
Гости расположились вокруг большого круглого стола, их посадили напротив, но расстояние было значительным.
- Он мне тоже нравиться, - сообщила жена главы совета, которая сидела по правую руку.
- Как ты можешь судить о моих чувствах? - прошептала Мирра.
- Ты не отпустила его руку сразу, - заметила женщина.
Так вот как расценили эту паузу! Мирра поняла, что дала ложный намек присутствующим. К счастью ее смущение было укрыто вуалью.
Ее сосед слева опаздывал. Он явился один в разгар ужина и спросил дозволение занять свое место. Он был из столицы и выглядел, как жрец. Он был молчалив и ничего не ел.
- Ты смущен? - спросила Мирра.
- Нет. Я ожидал увидеть великую за ужином. Но ее нет. Я не голоден.
- Ты - советник короля?
- Да.
- Он знает ее?
- Да. - Он склонился к ней и шепнул очень тихо. - Зачем вы спрятали лицо? Свет вам не мешает, а вот покрывало - да.
- Так решил совет, - ответила она.
- Затея смешная. Тот, кто хочет узнать, все равно узнает. Закройте глаза и вы поймете больше, чем стараетесь рассмотреть из-за этой завесы.
Мирра испугалась. Ей стало казаться, что незнакомец знает о ее слепоте.
- Не бойтесь. Я никому не скажу, - шепнул он.
Сквозь вуаль она различила его улыбку.
- Мне не следует говорить, - напомнила она себе в слух.
- Глупый так и делает. Молчание окрашивает все таинственностью и значением, для того, кто верит в слова и доверяет глазам.
Мирра больше не говорила с ним. Ей стоило труда просидеть с ним рядом часть вечера. Наконец, он ушел, не дожидаясь окончания ужина. Она почувствовала облегчение.
Арьес, а это был он, вышел на улицу и направился в порт, чтобы увидеть, как залив меняет цвет в вечернее время. Впереди уже виднелась вода, улочка заканчивалась и начиналась широкая набережная, усаженная деревьями и низким кустарником. Из боковой улочки веяло приятным ароматом, кто-то готовил блюдо к ужину. Оттуда к нему вышла Эл. Она пошла рядом, словно они давно прогуливаются.
- Нравиться город?
- Да. Здесь приятный воздух и всегда сквозняк. Почему ты не пошла на ужин?
- А зачем? Там весело без меня.
- Я видел твою королеву. Эл, эта девушка может стать либо сокровищем, либо бедой для города.
- У-у-у. Чутье к тебе вернулось.
- Ты знала, что мы встретимся, а я не поверил, - признался он. - Я уже простился с тобой.
- Ты простился, потому что знаешь, что в твоей судьбе я больше роли не играю. Мы не будем начинать новый круг. Мы просто гуляем. Ты единственный из всех, кому от меня ничего не нужно. Здорово.
- Ты великолепна. Я едва дышал, когда впервые увидел тебя такой, а сейчас просто любуюсь. Ты права. Я свободен от прошлого очарования, злобы на тебя, желания служить.
- Это хорошо. Потому что я не более чем вчерашний день.
- Не боишься, что владыка вмешается?
- Он сказал, что этот брак ему угоден.
- Они не в восторге друг от друга.
- Это временное, - с улыбкой сказала она.
Арьес улыбнулся.
- Красивый вид, - сказал он.
Они смотрели на залив, тень медленно овладевала городом.
- Тебе понравился дом? - спросила она.
- Да. Мои родные тоже его полюбят. Эл, Полага очень переживает за своего короля. Опасаюсь, что он устроит какую-нибудь провокацию. Боюсь, что владыка подпитает его неприязнь. Я внимательно следил за ним, он очень подвержен порыву.
- Я знаю, - ответила она. - Мы дурно расстались. Он меня сразу как-то невзлюбил. Постепенно углы сгладились. Ради Браззавиля он терпеливо недоумевал на мой счет. Он умеет делать глупости в самое подходящее время, поэтому о нем ты можешь не печалиться. Он добрый малый, он заслужил свой пост и право на собственное мнение.
- Ты что-то затеваешь.
- Не я. Мне просто приходиться укреплять берега, чтобы будущий поток страстей, который выплеснется этой ночью, не уничтожил год моих трудов. Я могу обоим приказать пожениться - и все. У меня хватит и хладнокровия, и цинизма. Мне все равно, какая память обо мне останется, ее коверкали много раз, чего теперь стараться. Но напоследок я хочу, чтобы этот мир имел шанс, со мной или без меня, получить доброе наследство в виде двух возвышенных натур, которые ценят истину.
Арьес согласно кивнул.
- Я могу помочь?
- Будь во дворце этой ночью. Ты почувствуешь, что делать. Мне тебя наставлять незачем.
***
Полага помогал Браззавилю снять одежду. По дороге на них напал какой-то отряд, и Браззавиль не удержался, решил вмешаться и получил заслуженный удар в плечо. После прикосновения Эл боль ушла и весь вечер не тревожила, но теперь вернулась слабая, тупая и доставляла ему неудобство. Он снял все, что ему мешало и хотел лечь. Ожидание утомило его больше, чем ужин. Он не смотрел на королеву, подметив лишь, что она неестественно осторожно движется. Вуаль ей мешала. Он ждал, что зайдет Арьес и они, как обычно, поговорят о прошедшем дне. Браззавиль обожал вечерние беседы с ним.
Полага за ужином отдал должное всем кушаньям и напиткам, поэтому страдал от обжорства. Он пребывал в возбуждении от гостеприимного приема и добродушия горожан, он пытался обсуждать разные мелочи, на которые Браззавиль просто не обращал внимания. Но. О королеве Полага не произнес ни слова. Это обстоятельство смутило Браззавиля, и он спросил:
- Она тебе не понравилась?
Вопрос был испытующий. Полага в ответ презрительно фыркнул.
- Как может нравиться то, что завешено тканью. На первый взгляд она не кривая. Движется как-то осторожно, словно боится. Арьес говорил с ней, я видел.
- Я тоже видел. Позови его.
- Я так это не оставлю. Они хорошие люди, но зачем так издеваться над гостями, а? Завесили ее, словно напугать бояться. Я слышал, что ее отец был великим.
- Ты собрал все слухи в городе за эти дни? Позови Арьеса, пожалуйста.
- Она может навести на тебя чары, - встревожился Полага.
- Эл у тебя тоже ходила в колдуньях. Перестань. Она не пыталась меня очаровать. Насколько я смог уловить, она питает ко мне неприязнь не меньшую, чем я к ней.
- Человеческие чувства, не укрепленные опытом, бывают очень обманчивы, - сказал третий голос.
К ним присоединился Арьес. Браззавиль показал Полаге, чтобы тот удалился. Полага послушался и вышел.
- Она тебе понравилась? - спросил Браззавиль на этот раз у Арьеса.
- Хм. Мое впечатление - это мое впечатление.
- Ты не ошибаешься.
- И все же я не хочу влиять на твое мнение.
- Ее рука показалась мне знакомой. Быть может, потому что я вообразил Мирру на ее месте. Самое печальное, что эта девушка так мне и виделась весь вечер, я не смотрел на нее, и постоянно меня мучила эта фантазия. Взгляну на покрывало и вижу ее. Нам нужно встретиться и тогда, я смогу избавиться от этой муки.
- Так просто? Одной беседой?
- Эл обещала нам встречу сегодня. Я прошу никому не говорить. Я могу сказать тебе, потому что ты лучше остальных понимаешь это томление души.
- Мы много раз говорили об этом. Просто подобные ситуации не разрешаются. Это на всю жизнь, а она будет длинной, - вздохнул Арьес так, словно рассказывал о красивых переживаниях.
Браззавиль любил слушать этот голос.
- Эл не сказала, как именно собирается устроить вашу встречу?
- Мы не успели оговорить подробности, меня ждали. Она зайдет сюда, я думаю.
Арьес улыбнулся.
- Я бы прежде поговорил с королевой. Этого Эл не запретила?
- Это запрещает местный этикет. Или уже не запрещает. Меня посчитали достойным претендентом, а то мы бы снова ночевали в городе, - Браззавиль задумался и добавил. - Ты полагаешь, я имею право? Хм. Кто мне поможет?
- Случай.
- Я разыщу Маниэля. Он знает обеих. Он мне даст совет. Он слышит и поэтому… А как же Эл?
***
Эл сидела на том балконе, где они с Радобортом провели несколько памятных часов за воспоминаниями. Эл держала похожий бокал с напитком и сидела на высоком сидении, подобрав ноги и опираясь спиной на высокую спинку, а локтем на перила. Боль и слезы, разговоры о любви, напиток, ночной ветер. За все время проведенное в мирах у нее только тогда возникло состояние, что она может говорить с обо всем. Они чувствовали единство, такое редкое почти невозможное для тех, кого в этих мирах именовали великими. Эта ночь была тем редким моментом, который хотелось хранить. Впечатление не возвратить, но оно равно еще одному красивому движению души. Эл улыбалась своим мыслям.
Она не изменила позу и выражение лица, когда к ней приблизилась Мирра.
- Устала? - спросила Эл.
- Да, - кивнула девушка.
Эл замолчала, давая возможность Мирре собраться с мыслями. Она оперлась на перила и посмотрела вниз.
- Я могу видеть без вуали, - сказала она. - Даже днем. Как быстро.
- Твои глаза всегда видели свет, это твой разум его не воспринимал.
- Это намек?
- Как решишь.
- Ты стала строга со мной.
- Ты это заслужила.
В ее интонациях не было назидания, слова звучали как констатация.
- Ты проверяла мою любовь?
- Ты сама ее проверяла. И как?
- Я извиняюсь, что сказала, будто ты не умеешь любить. Я не знаю о тебе. Ты знала моих родителей?
- Да. Твой отец является мне братом. Я дала ему слово на этом самом месте, что найду тебя.
Мирра посмотрела на нее с удивлением. Она с трудом верила, что такое возможно.
- Это было давно. Почему ты не изменилась? Ты сохранила облик статуи в храме. Почему?
- У меня особые отношения со временем.
- А мой отец. Он где?
- Он закончил свой путь и пошел дальше.
- Он умер?
- Нет.
- Он вернется?
- Нет. Алмейра. Он не вернется.
- Странно. Я помню его. Мне всегда было уютно рядом с ним. Неужели он был великим?
- Да.
- С тобой мне тоже было хорошо, пока у меня был дар. А потом я ощутила тебя другой.
- Но я то здесь ни при чем. Это ты изменилась, а не я, - Эл продолжала смотреть с той же улыбкой.
- Да. Я изменилась. А сегодня мне показалось, что я ощутила его присутствие. Я понимаю, ты не хочешь слышать о Бродяге.
- Я так не говорила. Я сказала, что Бродяги не существует.
- А я ощутила сегодня, что он рядом. Так отчетливо. И этот ужин прошел спокойно для меня. Мне хотелось почувствовать его, и я почувствовала. Мне теперь все равно, кого ты назначишь мне в мужья, я не потеряю это чувство. Пусть будет, как ты приказала.
- Иди отдыхать.
- Ты не сердись на меня. Я была глупа и несправедлива.
- Не извиняйся.
- Я не заслуживаю этого короля. Он сильный.
Эл усмехнулась.
- Иди отдыхать, - повторила она. Мирра собралась уходить. - Покрывало накинь, во дворце гости.
Мирра послушно закрылась вуалью и медленно стала уходить. Она спустилась ярусом ниже, ей предстояло пройти еще два коридора. Стояла тишина, гости устали, в галереях не было посторонних. Мирра даже не знала, сколько точно посторонних находится во дворце. Она дышала ночным воздухом, впервые замечая, что он отличается от запаха дорог, гор, он был знаком, знаком как она знала с детства. Они играли в прятки с отцом. Именно ночью. Он прятался, а она искала его. Забава была отчаянная. Слуги боялись, что она потеряется, а она не представляла, как можно потеряться в такой стройной системе дворца.
Она собиралась спуститься ярусом ниже, когда сзади раздался шум шагов. Мирра ускорила шаг, надеялась, что успеет уйти, разойдется с кем-то, кто прогуливается по дворцу.
Шаги преследовали ее. Она не успела дойти до пандуса, когда они нагнали.
- Я готов умереть, только бы раскрыть твой секрет.
За спиной вспыхнул светильник, и кто-то потянул за вуаль. Мирра вскрикнула, пытаясь не отпускать ткань, но тот, кто преследовал ее, оказывался сильнее. Светильник бил в глаза, свет резал их. Одной рукой она держала накидку, другой стала защищаться от света.
- Я убью тебя быстрее, чем ты успеешь вздохнуть! - раздался голос Эл совсем близко.
Потом хватка резко ослабла, и Мирра сама отбросила накидку, потому что от волнения стала задыхаться.
Светильник потух почти сразу. Но она так четко различила две фигуры. Одна крепкая мужская со светильником в руке. Его лицо было странно искажено. За его спиной стояла Эл в своем лиловом одеянии и кинжалом в руке. Она схватила мужчину за шиворот, крепкой хваткой, так что он хрипел и не пытался сопротивляться. Кинжал был направлен ему в шею. Мирра бросилась бежать.
Полага почуял остроту лезвия и замер. "Убьет", - подумал он. Светильник вспыхнул уже у нее в руке. От испуга Полага не понял, что уже отпущен на свободу. Он видел Эл только в храме, где, как и остальные верил с трудом, что перед ним та надменная Эл, к которой он привык.
Эл убрала свое оружие. И швырнула в Полагу шар.
- Проваливай к себе, следопыт.
Он поймал светильник и замер с тупым выражением лица.
- Это же Мирра, - произнес он.
Эл толкнула его так сильно, что он расшиб спину о стену, что оказалась за его спиной как-то слишком быстро.
- Был болваном, им и умрешь. - Эл надвинулась на него. - Если ты вымолвишь ему хоть слово, я тебя убью! Если ты появишься в коридорах до утра, я тебя убью! Если ты вообще покажешься мне на глаза до свадьбы, я тебя точно убью! Марш к себе!
Полага успел зажмуриться, а когда посмел открыть глаза - узнал свою комнату. Светильник был при нем, он прижимал его к себе обеими руками, словно опасался уронить. Он не мог понять, каким образом сюда попал. Он снова зажмурился, но увидел гневное лицо, окутанное лиловым туманом, и решил больше глаза не закрывать.
Мирра мчалась по галерее пока силы ее не оставили. Стемнело, светились звезды. Она привалилась к перилам, чтобы отдохнуть. И тут снова шорох шагов.
- Не подходите! - выкрикнула она.
Шаги замерли.
- Я повинуюсь, - ответил ей из темноты мягкий голос с успокаивающими интонациями. - Я ухожу.
Мирра вдруг испугалась еще больше.
- Нет. Не уходите.
Она часто дышала.
- Я жду, - произнес тот же голос. - В чем причина испуга?
- Кто-то из чужих напал на меня, - сказала Мирра, не понимая, имеет ли она право откровенничать с незнакомцем. Голос был другой, нападал не он.
От испуга она стала кутаться в вуаль, хоть было темно.
- Он причинил зло? - голос приобрел строгий тон.
- Он мог, но был остановлен мои другом, - решила Мирра ответить неопределенно.
- Со мной ты можешь чувствовать себя в безопасности.
Она справлялась с волнением, а он сохранял прежнюю дистанцию.
- Я провожу. Ступай, а я буду следовать сзади.
- Нет. Лучше рядом, - попросила она.
Он приблизился. Мирра снова сбросила накидку. Теперь ей хотелось увидеть незнакомца, но у него не было светильника.
Он медленно шел справа от нее, с той стороны, где были звезды, но их свет был ничтожен теперь и не выдавал даже профиль. Мирра умышленно выбрала дальнюю дорогу, незнакомец заинтересовал ее. Это было нескромное любопытство, но в темноте Мирра была словно на своей территории. Она чувствовала себя лучше и увереннее, тем более, что он вызвался ее охранять. Но где же Эл? Хорошо, что ее нет. Мирра не хотела, чтобы она возникла так же внезапно. Она не решалась спрашивать, кто он, казалось, это развеет его секрет и тогда, станет не интересно.
Он молчал, шел спокойно и уверенно, будто темнота не мешала ему.
- Ты хочешь понять, кто я? - спросил он, наконец. - Почему не спросишь?
- Не хочу, - ответила она. - Мне так нравится.
Он ничего не сказал, так и следуя рядом.
Вот уже ее ярус, ее комната, осталось открыть дверь.
- Как ты ориентируешься во дворце? - спросила она. - Темно.
- Так же как и ты, королева. Я чувствую это пространство.
Мирра вздрогнула и издала громкий вздох, который выдал ее испуг.
- Дай руку, - потребовала она и протянула свою.
Но он стоял ближе, чем она рассчитывала. Ее ладонь уперлась в его грудь. Он был в тонкой рубашке, и в это мгновение Мирре показалось, что рядом кто-то очень знакомый. Он отстранился и взял ее руку, она почувствовала досаду оттого, что не имеет права протянуть руки и коснуться лица, плеч, груди. Ей досталась рука, и она беззастенчиво взяла ее в свои обе ладони, изучая пальцы. Он молчал, позволил ей дерзкое действие, а потом подал вторую руку. Темнота стала ее помощницей. Она изучила вторую. Через короткое время она знала эти руки наизусть, ее сознание быстро запомнило их. Или помнило раньше? Она держала его кисти еще некоторое время. Он будто испытывал ее, не убирал рук, не спрашивал, он ждал.
Ему тоже было странно, сначала. Шаги ее были едва слышны, но она точно знала маршрут, по дороге она потеряла вуаль, не заметив этого, что выдало волнение, ткань скользнула по его ладони, он поймал и выбросил ее в звездное пространство. У нее не было возможности спрятаться. Малейший луч света - и он увидит лицо. Теперь она стояла напротив и ее так интересовали его руки. Настал момент, когда его душа дрогнула от мимолетной догадки. Она не отпускала руки и одновременно не знала, что с ними делать. Тогда он решился на хитрость и дерзость, одновременно на эксперимент. Он сделал шаг вперед и чуть в сторону, направив ее руку так, чтобы она неминуемо обняла его за шею. Он же дикарь для нее. Если она даст отпор, то он извинится и спишет все на обычаи или на случай. Азарт так разыгрался в нем, что он представил более дерзкое действие. Ее лицо было у самого его плеча, достаточно наклониться. Он едва удержался, чтобы не дать ход этой затее. И остановился вовремя, ее рука стала изучать его плечо особым, знакомым ему способом. Он вздрогнул от прикосновения пальцев. Рука замерла на его плече. Неужели! Догадка. И он обнял ее стан без всякого стеснения. Она остановит его.
- Как твое имя? - прошептала она.
- Тебе его не назвали? Мне известно твое, Алмейра.
Он отпустил ее талию, нашел ее обе ладони и положил себе на лицо.
- Тебе хочется этого, - сказал он тихо.
- Бродяга, - прошептала она.
- Нет. Неверно. Я - Браззавиль - король западных земель.
- Ах!
Она словно растаяла, он только слышал, как закрылась дверь.
В этом не было никакой логики. Он едва сдержал порыв, чтобы не броситься за ней. Это будет слишком. Уйти? Нет. Подозрения терзали его. Разыскать Эл? И тут он вспомнил, что великий не нужен там, где смертные сами могут разобраться.
- Выйди. Я прошу, - позвал он. - Найди светильник. Нет. Лучше в темноте. Нам нужно объясниться. Иначе, нас поженят без нашей на то воли. Я имею право отказаться от тебя, если не нанесу тебе этим оскорбления, я так поступлю. Мы должны понимать, что мы делаем. Выйди. Я больше не прикоснусь к тебе.
Ответом было молчание. Потом в галерее появился свет, и лиловый силуэт вышел из темноты. Это Эл со светильником в руке с усталым видом брела по галерее ему навстречу.
- Очень интересно, - вздохнула она. - А король времени даром не теряет.
Браззавиль хотел возразить, но при взгляде на сонное лицо Эл сжалился. Ему было известно, что она устает и скрывается по ночам, чтобы отдохнуть.
- Я шла к себе, но кажется, покоя мне тут не будет. Пойду на свой балкон.
Она показала ему резкий жест, чтобы он отошел от двери. Ему ничего не оставалось, как подчиниться, пройти за ней всю галерею до следующего спуска. Она указала на небо.
- Звезду видишь?
- Да, - ответил он.
- На четвертом ярусе есть балкон, она будет там.
- Мирра?
- А кого ты хотел видеть? Не буду спрашивать, что ты делал около комнаты королевы.
- Эл. Это…
- Топай наверх. Покоя от вас нет, - фыркнула Эл.
Так она прежде говорила с Полагой, если он вел себя, как тупица. Браззавиль ощутил скоротечность этой ночи. Тоску и сомнения.
- Светильник возьми, - вдогонку бросила Эл.
- Я знаю дорогу.
Он вбежал на пустой балкон. Там наскочил на кресло, которое от волнения не распознал сразу. Ему пришлось присесть и растереть ушибленную ногу. Потом он посмотрел на звезду, схватился за голову. Какое-то наваждение владело им. Девушка, которую он едва не поцеловал, была так похожа на Мирру, этой манерой изучать его плечо. И рост, и походка, которую он сравнивал в начале ужина. Только голос другой. У Мирры был тонкий голосок, который заставлял замереть, когда она заговаривала с ним.
Он ждал, вслушивался, чувствовал нетерпение и угрызения совести. Зря он покинул ярус королевы, нужно было добиться… Чего? Согласия? После его выходки она подумает, что нравится ему. Он не успел к счастью вообразить последствия. Шаги послышались совсем близко. Кто-то упал на колени перед ним.
- Умоляю, - произнес всхлипывающий голос. - Не терзай меня больше. Эл, я виновата. Я была слаба. Ты права, король хорош собой, но я не люблю его. Я люблю Бродягу. Я от отчаяния начала путать их. Я брежу наяву. Пусть это будет он.
Он склонился и нащупал плечи. Он не мог сказать ни слова. Волнение захлестнуло его. Ее руки вцепились в его локти, и наступила пауза. Он смог подняться и поднять ее. Он просто положил ее руки себе на плечи.
- Мирра, - прошептал он.
***
Утром Арьес провожал Эл. Он уловил мгновение ее ухода. Вышел ей наперерез.
- Извини, но я распознал это мгновение, - сказал он.
- Я всегда была уверена, что ты видишь верно. Идем. Я покажу тебе, чего ты не сможешь увидеть.
Она завела его на теневую сторону четвертого яруса, подвела к стене и указала рукой направление.
- Не спугни только.
Арьес увидел в утренней тени два силуэта, которые, обнявшись, прильнули к перилам балкона. Его губы растянулись в улыбке.
- Она его узнала?
- И да. И нет, - покачала головой Эл.
Они тихо удалились.
- Береги их, - напутствовала Эл, подходя к лестнице на верхний ярус.
- Все? - спросил он, и надежда угасла, когда она согласно кивнула.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги