Пьесы

Шесть пьес Леонгарда Франка

Автор этой книги Леонгард Франк хорошо известен советским читателям по многочисленным переводам его произведений на русский язык и на языки народов Советского Союза. В нашей стране давно оценили и полюбили его как талантливого прозаика и публициста, как одного из крупнейших представителей немецкого критического реализма.

Однако Л. Франк писал не только романы, повести, рассказы, публицистические статьи и очерки. Он творил и для сцены. В Германской Демократической Республике в 1959 году — в качестве дополнения к шеститомному собранию его прозаических сочинений — был выпущен однотомник пьес Леонгарда Франка.

Драматические произведения Л. Франка обладают значительными художественными достоинствами. Они широко читаются в странах немецкого языка (не только в Германии, но и в Австрии и Швейцарии), вызывают активные отклики в прессе, живо обсуждаются зрителями и критикой. Некоторые из них существенно обогатили германскую сценическую культуру.

В нашей стране драматург Леонгард Франк был до сего времени мало знаком читателю и зрителю. Правда, в 1963 году издательство «Искусство» выпустило в свет перевод одного из вариантов его драмы «Руфь». Но остальные пять пьес Л. Франка впервые выходят у нас в русском переводе.

Сопровождая настоящей статьей этот первый русский однотомник произведений Франка-драматурга, я менее всего намерен пересказывать его пьесы. Читатели сами познакомятся с ними, сами составят о них свое мнение. Мне же хотелось бы рассказать тем, кто будет читать эту книгу, о жизненном пути Леонгарда Франка, о его месте в новейшей немецкой литературе, об особенностях его пьес и о некоторых обстоятельствах сценической истории отдельных его драм.

Итак, перехожу к фактам из биографии писателя.

Для Леонгарда Франка демократизм, на почве которого он последовательно стоял всю свою жизнь, был, можно сказать, «врожденным», наследственным, а затем и закрепленным опытом детских и юношеских лет.

Будущий писатель родился 4 сентября 1882 года в небольшом старинном западногерманском городке Вюрцбурге в семье столяра. Он рос в бедности, окончил всего шесть классов народной школы, овладел слесарным ремеслом. До двадцати лет Леонгард Франк не раз менял профессии: был рабочим на фабрике, шофером, маляром.

В нем рано пробудился живой творческий интерес к искусству. Овладев малярным ремеслом, он стал упорно учиться живописи, графике. Нередко приходилось голодать, отказываясь от приработка, часто он недосыпал, отдавая ночные часы учебе.

Франк не щадил сил в борьбе за овладение искусством, в котором увидел свое призвание. И вот, когда ему было двадцать два года, в 1904 году, он перебирается в Мюнхен, приобретает известность талантливого графика, работает как художник, продолжая учебу.

Однако через некоторое время у молодого живописца и графика возникает новое творческое влечение: он отдается литературе. Леонгард Франк пишет много — он готовится стать, писателем. В 1910 году переезжает в Берлин, устанавливает контакты со столичной литературной средой, с ее прогрессивными кругами. В 1914 году выходит его первый роман, «Разбойники», стяжавший ему известность и отмеченный премией Теодора Фонтане.

Литературная известность, больше того — литературное признание пришло к Леонгарду Франку в нелегкую пору. Началась первая мировая война. Демократически настроенный писатель занял антивоенные позиции и открыто, резко заявил о них. В его антимилитаристском протесте было еще немало наивного — Леонгард Франк стоял на почве абстрактно гуманистических, пацифистских представлений и требований. Но сам факт осуждения войны, протест против разгула шовинистической реакции в Германии, требования прекратить кровавую бойню — все это ставило Л. Франка в рискованное положение. Ему грозила расправа со стороны властей, и молодой писатель поспешил покинуть немецкую землю и укрыться в нейтральной Швейцарии. Здесь он примкнул к кружку пацифистов, группировавшемуся вокруг известного писателя Рене Шикеле, и продолжал вести антивоенную пропаганду.

Побег Леонгарда Франка в Швейцарию произошел в 1915 году. К этому времени он стал известен не только как романист, но и как новеллист. Был завершен и вскоре вышел в свет сборник его рассказов «Причина», проникнутый мотивами критики и обличения нравов, царивших в кайзеровской Германии, и вызвавший в силу этого бешеные атаки со стороны немецкой реакционной печати.

В Швейцарии Л. Франк прожил до ноября 1918 года. Он вернулся на родину тогда, когда под ударами революции рушилась прогнившая империя Гогенцоллернов. К этому времени он создал и выпустил новеллистическую книгу «Человек добр», принесшую ему широкую международную известность своим гневным антивоенным пафосом. Сборник «Человек добр», увенчанный в 1920 году премией Генриха Клейста, свидетельствовал о дальнейшем прогрессе антивоенных взглядов его автора. Не расставаясь с абстрактно-гуманистическими и пацифистскими представлениями, Леонгард Франк обретал в своем протесте против войны боевую агитационную силу, в его призывах к прекращению империалистической бойни слышалась, как не раз отмечала критика, известная перекличка с призывами великого немецкого революционера-коммуниста Карла Либкнехта.

Вернувшись на родину в разгар революционных событий, Леонгард Франк стал в Мюнхене членом Революционного совета. Он и в дальнейшем, в годы Веймарской республики, сохранял репутацию попутчика «красных», был известен своими симпатиями к немецким коммунистам, своими дружескими чувствами к Советскому Союзу. Около пятнадцати лет прожил затем Л. Франк в Германии — сперва в Мюнхене (до 1920 года), затем в Берлине. Его литературная известность ширилась, крепла. Книги его переводились в Европе и Америке, становились популярными и в других частях света. Один за другим выходят романы — «Буржуа» (1924), «Оксенфуртский мужской квартет» (1927), «Трое из трех миллионов» (1932). Появляются сборники рассказов, все новых и новых.

Все они получают активный отклик в прессе, в том числе и роман «Брат и сестра» (1929), сборник рассказов «В последнем вагоне» (1925), рассказ «Карл и Анна» (1927) и другие произведения. В конце 20-х годов Леонгард Франк обращается к драматургии: выходят пьесы — «Причина», «Карл и Анна», «Гвозди для подков».

В годы Веймарской республики Леонгард Франк по-прежнему находится в оппозиции к властям и выступает в своих произведениях суровым критиком и обличителем уродливой и несправедливой буржуазной действительности. Не будучи социалистом, коммунистом, он оказывается далеким от рабочего класса, от его борьбы, от его положительных идеалов, но книги его полны ненависти к тем, из-за кого страдают народные массы, к эксплуататорскому режиму, обрекающему миллионы немецких рабочих, крестьян и ремесленников на безработицу. Этд книги были решительно направлены и против крепнущего и наглеющего — при попустительстве и скрытой поддержке властей — фашизма и против военно-реваншистских настроений, насаждавшихся и распространявшихся империалистической кликой, ее прессой и пропагандой.

Сразу же после прихода Гитлера к власти Леонгарду Франку приходится снова бежать из Германии. На этот раз писатель расстается с родиной на целых семнадцать лет. Он вновь пересекает границу Швейцарии, но теперь условия жизни для немецкого эмигранта оказываются в этой стране суровыми и опасными.

В 1937 году Франк переселяется в Париж и живет там до начала второй мировой войны. В 1936 году он публикует роман «Спутники снов», в 1937 году создает комедию «Отчужденный». Он выступает со статьями, направленными против кровавого гитлеровского террора, против милитаристской экспансии немецкого фашизма.

Леонгарду Франку пришлось пережить немало горьких испытаний, обычных для немецкого антифашиста-эмигранта. В начале второй мировой войны реакционные французские власти заключают его в лагерь для интернированных немцев. В мае 1940 года ему удается выбраться из заключения, но вскоре он снова попадает в лагерь. Предчувствуя приближение гитлеровских войск, понимая всю меру грозящей ему опасности, писатель решается на побег. Ему удается вырваться из лагеря, пробраться через оккупированную гитлеровцами часть Франции в Марсель. Но и тут настигает его французская жандармерия; схваченный ею, он снова попадает в заключение, на сей раз в тюрьму. Новый отважный побег приводит Л. Франка в Португалию, откуда он сразу же, в октябре 1940 года, перебирается в Соединенные Штаты. Пять лет он живет в Голливуде, пять лет — в Нью-Йорке. Здесь он пишет роман «Матильда» (вышел в 1948 году), создает многочисленные рассказы («Нью-йоркская любовная история» и др.), очерки, публицистические статьи. Только в 1950 году писатель решает вернуться на родину. Местом жительства он избирает Мюнхен — город, с которым были связаны многие лучшие воспоминания его юности: и начало его художественного пути и участие в бурных событиях революционного восемнадцатого года…

Однако, поселившись в ФРГ, Леонгард Франк оказался по сути дела как бы внутренним эмигрантом в этой стране. Вернувшись на родину, он занял четкие позиции решительного антифашиста и антимилитариста, активного критика порядков, господствующих на западе Германии, и политики правящей реакции.

Все симпатии писателя оказались связанными с развитием другого германского государства — Германской Демократической Республики. Здесь Леонгард Франк видел пример реального решения «немецких проблем» — такого решения, которое отвечало интересам гуманности, борцом за которую он оставался до конца своих дней. Началось последнее десятилетие жизни писателя, его он провел в Мюнхене, из которого выезжал в СССР, ГДР и другие страны.

И в конце своей жизни Леонгард Франк был таким же неутомимым тружеником, как и в отроческие годы. В 1949 году появился роман «Ученики Иисуса», направленный против попустительства и покровительства нацистам, осуществляемых под сенью боннской Фемиды. В 1952 году вышел большой, отчасти автобиографический, отчасти исповедальный роман, подытоживавший огромный жизненный опыт писателя и выражавший его демократическое кредо. — «Слева, где сердце». Появились новые рассказы — «Возвращение Михаэля» и другие. Именно на этом последнем этапе своего творчества Л. Франк отдал много внимания драматургии, написал новые пьесы, заново отредактировал некоторые старые.

Несмотря на преклонный возраст, писатель развил в 50-х годах активную общественную деятельность. Он выступал с публицистическими статьями, посвященными борьбе за демократизацию общественных отношений в ФРГ и поддерживающими социальные процессы в ГДР. Он выступал как публицист и у микрофонов радио и на страницах прогрессивных газет. Будучи издавна убежденным другом Советского Союза, он в 1955 году совершил поездку в нашу страну, которая, по его собственному признанию, обогатила его духовный мир и омолодила его чувства.

Высоко оценила заслуги Леонгарда Франка в области немецкой культуры и литературы общественность ГДР. В 1955 году правительство Германской Демократической Республики наградило его Национальной премией, в 1957 году Л. Франк был удостоен звания почетного доктора Берлинского университета имени Гумбольдта. Прочные связи существовали у писателя и с Германской Академией искусств (ГДР).

Естественно, совсем по-иному складывались жизненные обстоятельства для Л. Франка в Мюнхене. И здесь у него находились, разумеется, друзья и почитатели — прогрессивные, демократически настроенные люди. Но с реакцией, достаточно сильной в ФРГ, у него шла борьба до самого конца его дней. Ни разу не дрогнув, ни разу не отступив перед нападками реакционеров, писатель работал до начала 60-х годов. Он скончался в Мюнхене 18 августа 1961 года.

Таковы вкратце этапы жизни Леонгарда Франка, жизни бурной и богатой событиями, полной трудового энтузиазма, тяжких испытаний и окрыляющих, творческих радостей.

Теперь о месте Леонгарда Франка в немецкой литературе его времени.

Беседуя однажды с Шарлоттой Франк, женой и другом писателя, я услышал от нее об одном характерном признании Л. Франка. Оказывается, он любил говорить о себе как друге социалистов, их соратнике, более того — он самого себя считал причастным к социалистическому движению.

Это признание нельзя не считать симптоматичным. В XX веке, в эпоху империализма и пролетарских, социалистических революций, отношение писателя к революции и социализму действительно во многом является решающим для его художественной деятельности, для путей его творческого развития.

В том, что Леонгард Франк сочувствовал социалистам и коммунистам, в том, что он был их союзником в борьбе за свободу, справедливость, прогресс, нет и не может быть никаких сомнений. Таковым был, безусловно, объективный смысл его жизни, борьбы, творчества. Социалистом же в научном значении этого понятия он, разумеется, не был, хотя, несомненно, стремился им быть. Если и говорить о Л. Франке как о социалисте, то всего вернее, пожалуй, в том смысле, в каком писал В. И. Ленин о «социализме» Элтона Синклера в 1915 году: «Синклер — социалист чувства, без теоретического образования».[5]

Да, для Леонгарда Франка идеи и идеалы социализма были притягательными с молодых лет. Но они не осваивались им как система научных воззрений, как теория и практика реальной классовой борьбы, а воспринимались только эмоционально, сердечно и преломлялись нередко в наивных формах, тонули в общедемократических представлениях. И лишь на старости лет, воочию изучая процессы строительства социализма в ГДР, писатель вплотную подошел к постижению научных и жизненно практических принципов социализма.

Социализм чувства выражал прежде всего симпатию к социалистам, к коммунистам, к их суровой и героической борьбе. Эмоциональное, а не научное представление о социализме не могло стать основой творчества писателя, не могло превратить его искусство в искусство социалистического реализма. Леонгард Франк как был, так и остался художником критического реализма. Но игнорировать наличие в его эмоциональном мире того социализма, о котором он сам говорил с любовью и уважением, — социализма чувства, — конечно, не следует. Социализм чувства укреплял демократическую природу творчества Леонгарда Франка, укреплял стойкость демократических взглядов и настроений этого писателя.

Обычно в статьях о Леонгарде Франке даже расположенные к нему критики отмечают тенденции абстрактного гуманизма, о котором я говорил выше. Но нередко при этом забывают сказать о Франке как пропагандисте идей коллективизма, идей солидарности простых трудящихся людей. Говорят, пишут — и притом совершенно справедливо — об известной ограниченности, «антропологичности» его взглядов на человека, столь ярко выраженных в заглавии одной из самых популярных его книг — «Человек добр». Но забывают отметить при этом, что в творчестве Л. Франка человек никогда не рассматривается лишь «антропологически», «разобществленно», что люди у него всегда социальны, как насквозь социальны и обстоятельства, конфликты, коллизии, в которых, как правило, оказываются персонажи его романов, рассказов, пьес.

Леонгард Франк с самых первых своих произведений — писатель с остро выраженным интересом к социальным темам современности. Его книги созданы в результате пристального, аналитического изучения жизни, общественных отношений, типов и характеров. Они, как правило, проблемны, отмечены глубоким проникновением в психологию, написаны ярко и сильно, отличным языком — образным, поэтичным, крепко связанным с традициями классической немецкой литературы и с живой народной речью.

Леонгарду Франку были дороги и творчески близки социально-критические и гуманистические традиции немецкой классической литературы. Он был их продолжателем. Можно без труда обнаружить в его произведениях любовь к раннему Шиллеру, мятежному, протестующему против уродств окружающей действительности. Близок ему и Клейст — автор «Михаэля Кольгааса», близок Георг Бюхнер с его демократизмом, с его сочувствием угнетенным и оскорбленным. Конечно, Л. Франка привлекала и аналитическая «вивисекция» действительности у знаменитого швейцарского реалиста Готфрида Келлера и у немецкого реалиста Теодора Фонтане. Все это богатое наследство преломлялось у Франка творчески, критически, оригинально, входило в его произведения, глубоко индивидуальные, ни в чем не эпигонские, в художественно переработанном виде. Думается, что для драматургии Леонгарда Франка далеко не безразличными были достижения Ибсена, Гауптмана, Ведекинда, Штернгейма.

Богатства русской классической литературы также оказывали определенное влияние на творческое развитие немецкого писателя. Леонгард Франк безусловно знал в переводах Толстого. Достоевского, Чехова, видел на немецкой сцене драмы Толстого и Горького. Гуманистический, социально-критический, антикапиталистический пафос произведений этих великих художников России был близок его сердцу. Недаром немецкая критика неоднократно отмечала, что еще с юных лет Л. Франк многому научился у Достоевского, что тема страданий так называемого «маленького человека» отмечена в ряде произведений Леонгарда Франка влиянием автора «Преступления и наказания» и «Братьев Карамазовых».

Через творчество Леонгарда Франка весьма отчетливо в качестве сквозной, лейтмотивной темы проходит противопоставление человека капиталистическому миру, капиталистическому строю. Капитализм враждебен человеку, доброму от природы, он уродует его, принижает, губит. Он несет ему горе, страдания, смерть. В самых разных аспектах и ракурсах, в различнейших сюжетных поворотах освещена эта тема в сочинениях Леонгарда Франка.

В раннем романе «Разбойники» уже прочерчена эта гуманистическая тема противопоставления простых и добрых людей уродливому и отвратительному буржуазному миру. В маленьком городке, где все пропитано мещански-филистерскими нравами, резко выделяется группа юных романтиков, «заступников справедливости», рыцарей правды. В одном из юных героев «Разбойников», Михаэле Фирканте, писатель создал фигуру во многом автобиографическую.

Критики и исследователи прозы Леонгарда Франка с полным основанием связывают роман «Разбойники» с рядом последующих произведений писателя, написанных в разные годы и посвященных сходным конфликтам. Это прежде всего «Оксенфуртский мужской квартет», «Трое из трех миллионов» и «Ученики Иисуса».

Разумеется, Л. Франк нисколько не повторялся в этих произведениях, он развивал свою тему противопоставления человека и капитализма по-новому и на новом историческом материале.

Исторические события и их вдумчивое изучение, собственный жизненный опыт и политический рост позволяли писателю в каждом новом произведении расширить и обогатить социальный фон, острее оценить явления жизни. В «Оксенфуртском мужском квартете» Леонгард Франк показал трагедию миллионов безработных в Веймарской республике, он отразил ее в судьбах своих героев.

В романе «Трое из трех миллионов» он вывел действие из Германии, терзаемой непримиримыми социальными контрастами, удушаемой безработицей, на более широкие просторы и показал капиталистический мир, сотрясаемый кризисом, мир, озверело растаптывающий человека в человеке.

«Ученики Иисуса» — роман, написанный в совсем другое время, посвященный жизни послевоенной Западной Германии. Но и в нем перед нами группа юных романтиков, во многом напоминающая героев первого романа Франка — «Разбойники». Однако решение темы на сей раз совсем иное — история шагнула далеко вперед за те тридцать пять лет, которые отделяют один от другого роман 1914 года и роман 1949 года, окрепло и прониклось прочным оптимизмом демократическое самосознание писателя. И если раньше, в «Разбойниках», молодые вюрцбургские мечтатели не ставили перед собой никаких реальных общественных целей, то теперь, в «Учениках Иисуса», отважные молодые люди становятся боевыми антифашистами, участниками социалистического молодежного движения.

Как известно, Леонгард Франк некоторое время примыкал к экспрессионистскому течению в немецкой литературе. Порой творчество Л. Франка в этой связи пытаются трактовать даже как чуть ли не всецело экспрессионистское (по крайней мере его творчество с 1915 по 1933 год). Но это безусловно несправедливо. Отрицать связи Франка с экспрессионистским движением второй половины 10-х и начала 20-х годов было бы неверно. Но и целиком «растворять» его творчество в экспрессионистском «потоке» было бы столь же неправомерно.

Экспрессионизм был явлением сложным, противоречивым.

В нем шли весьма заметные процессы дифференциации — «отслаивались» писатели с явным креном к реакционности (вроде Бенна или Йоста, ставших в будущем программными фигурами литературно-политической реакции), писатели-индивидуалисты с подчеркнуто эстетскими тенденциями (К. Эдшмидт и другие), писатели, пути которых вели в революционную, социалистическую литературу (И.-Р. Бехер, Ф. Вольф). Не стремясь дать здесь даже и короткую характеристику немецкого экспрессионизма, его истории и внутренней диалектики, хочу лишь отметить, что Леонгард Франк не «укладывался» целиком в русло этого сложного течения, не принадлежал ни к тому его флангу, который условно принято называть «правым», ни к тому его крылу, которое столь же условно именуют «левым». В сущности, он был попутчиком экспрессионистов, да и то каких-нибудь пять-шесть лет.

Высшей точкой сближения Франка с экспрессионистским течением явилась его книга «Человек добр», вышедшая в 1917 году (второе издание — в 1919-м) и вызвавшая сенсационный резонанс.

Сильные стороны этого цикла рассказов сближали его со взглядами и настроениями левого, прогрессивного фланга писателей-экспрессионистов. Остродраматические рассказы Л. Франка, написанные в резкой, выразительной, лаконичной манере, графичные по своему стилистическому рисунку, были полны духовных противоречий, близких левым экспрессионистам.

Именно потому, что в книге «Человек добр» был резко и гневно выражен протест против войны, против реакционного общества, подавляющего и растаптывающего человека, экспрессионисты высоко подняли книгу Л. Франка и объявили ее в известной мере программной для своего движения. Пацифистская позиция автора, его во многом абстрактно гуманистический подход к проблеме человека и общества также были безусловно близки экспрессионистам. Однако у Л. Франка не было того пафоса трагического отчаяния, того подчеркнутого анархического индивидуализма, которые характеризовали многие произведения мятежных писателей-экспрессионистов (Э. Толлера, Г. Кайзера и даже — в известной степени — ранних Бехера и Вольфа). В отличие от мелкобуржуазных интеллигентов Л. Франк был интеллигентом из народа, он не терял никогда прочной веры в силу и стойкость простых людей и протест не переходил у него в крик отчаяния. У Франка, как и у многих немецких писателей, стоявших в ту пору на общедемократических позициях, не было, разумеется, никакой сколько-нибудь ясной концепции будущего, но вера в лучшее будущее оставалась непреходящей, и в его абстрактно гуманистические представления отчетливо вплетались мотивы реального гуманизма — гуманизма боевого, борющегося, не только страдательного или сострадательного, но и действенного.

Существенно отличало Л. Франка от экспрессионистов и его отношение к гуманистическим традициям немецкой классики, к проблеме художественного наследия вообще. Он никогда не восставал против «власти традиций», никогда не призывал к ломке «художественной фактуры» реализма, не звал рвать с классиками, как это делали многие экспрессионисты. В сущности, он всегда оставался продолжателем (и отчасти совершенствователем) традиций критического реализма в литературе. И в этом смысле можно сказать, что, подобно Генриху Манну или Карлу Штернгейму, он лишь на время соприкоснулся с экспрессионистским течением.

С начала 20-х годов мы видим Леонгарда Франка именно в этом русле немецкой литературы его времени. Он — в одном ряду с такими реалистами, как Томас и Генрих Манны, Лион Фейхтвангер, Арнольд Цвейг. Он — на позициях демократа и гуманиста, борца против фашизма и войны, он тянется к идеям социалистов и коммунистов, хотя воспринимает лишь некоторые элементы этих идей, «схватывает» их больше эмоционально, чем теоретически, сердцем, чувством, а не ясным и четким разумением. Для его творчества (в отличие от творчества экспрессионистов, к этому времени, в сущности, уже нарушивших единство своего течения) характерны широкая эпичность, мастерство проникновения в характеры, в психологию, в его прозе нет ни тени экспрессионистской деформации реальности, его повествовательная манера объективна, аналитична. Отзываясь на острые проблемы времени, писатель стремится показывать типичные коллизии и типичные характеры в типических обстоятельствах.

На таких критико-реалистических позициях писатель остается до конца своей жизни. Он не изменил им ни в период своего временного «альянса» с экспрессионизмом, ни тем более впоследствии. Мера и уровень его реализма оказывались различными в различных произведениях, созданных им в 20—50-х годах, но от реалистических принципов он не отходил ни в своей прозе, ни в своих пьесах.

Его роман «Буржуа» оказался произведением значительной критической силы, выражавшим убеждение в неизбежном крушении обветшалого мира капитализма. Написанные в эмиграции романы «Спутники снов» и «Матильда» при всей определенности их антифашистских позиций не получили сильного общественного резонанса из-за некоторой суженности взгляда на мир, из-за известного отъединения мотивов личных от общественных. Этот недостаток оказался, однако, решительно преодоленным в романе «Ученики Иисуса» — в нем предстает снова писатель, весь увлеченный общественной борьбой, антифашист в действии. Столкновение с реальной действительностью Западной Германии, с гнездящимися в ней последышами гитлеризма вызвало в этом романе усиление обличительного, критического пафоса, сделало книгу «Ученики Иисуса» произведением, атакующим реакцию, шовинизм, неофашизм.

Последнее большое прозаическое произведение Леонгарда Франка, книга «Слева, где сердце», — это роман о жизни писателя, его лирическая автобиография, рассказанная от имени Михаэля Фирканта (известного нам еще по роману «Разбойники»).

Л. Франк создал превосходную книгу о времени и о себе, рассказал о перипетиях своей нелегкой жизни, поведал о своей духовной эволюции. Писатель, долгие годы убежденный в неизбежности гибели капиталистического мира, долгие годы сердцем тянувшийся к социалистам и их идеям, под конец жизни пришел к ясной и четкой концепции будущего. Грядущее связано для него с торжеством социализма, закономерным и неизбежным. Социалист чувства стал социалистом по убеждениям. Отсюда и открыто заявленная в атом романе вера в то, что «хищнический, стяжательский экономический строй — и без атомной войны — будет в 2000 году заменен экономическим строем социализма».

Так за несколько лет до своей смерти Леонгард Франк подвел духовные итоги своего пути, приведшего его в стан борцов за социализм. Как писатель-демократ, как мастер критического реализма, он долгие годы противостоял своим творчеством не только политической реакции в нелегких классовых боях своего времени, но и реакции эстетической, декадентству в литературе и искусстве. В этом смысле он также был и соратником немецких социалистов-писателей. И недаром так высоко ценили его творчество, так дружили с ним выдающиеся мастера немецкого социалистического реализма, создатели литературы ГДР.

Драматургия Леонгарда Франка теснейшим образом связана с его прозой. Связана уже хотя бы потому, что большинство пьес Л. Франка — это переработки его романов и новелл.

Но не только этим определяется «контакт» Франка-прозаика с Франком-драматургом. В драматургии этого писателя нельзя не видеть того характерного процесса эпизации драмы, который так типичен для пьес Бертольта Брехта, создателя теории «эпического театра», для пьес Лиона Фейхтвангера.

Пьесы Леонгарда Франка — драматургия открыто тенденциозная в самом лучшем смысле этого слова, в ней недвусмысленно выражена авторская тенденция в понимании и освещении социальных проблем. И вместе с тем это драматургия, насыщенная эпичностью, отличающаяся широтой охвата жизненных явлений, обилием эпизодов и фигур, которые на первый взгляд могут показаться едва ли не внесюжетными, но которые органически необходимы в «повествовательной» драме.

Эпизация драматургии заметна уже в ранней пьесе Л. Франка «Причина», написанной в 1929 году и опубликованной в 1930-м.

В ее основе — новелла под тем же названием, рукопись которой в архиве писателя (хранящемся в Германской Академии искусств в ГДР) датирована 1915–1916 годами. Новелла середины 10-х годов была первым отчетливым проявлением сближения Франка с экспрессионистами. Тема человека, растоптанного общественными отношениями и реакционной государственной властью, была выдвинута в этом произведении с большой остротой и силой. Уже сам мотив протеста, брошенного в лицо правящей реакции, мотив обличения сословных отношений, уродующих воспитание в школе и поддерживаемых властью штыка и «правосудия», был, безусловно, близок экспрессионистам. Близким экспрессионизму было и художественное решение темы в ранней новелле писателя — стилистика этого произведения была «графична», во многом тяготела к схематичности.

Однако, когда Леонгард Франк обратился к драматизации новеллы «Причина», он был уже далек от какого бы то ни было эстетического контакта с экспрессионизмом, и драма, созданная им в конце 20-х годов, обрела значительную реалистическую полноту и силу. В драматургии экспрессионистов (судя по пьесам Толлера или Кайзера периода их увлечения экспрессионизмом) сюжет «Причины» получил бы схематически-плакатное воплощение, фигуры были бы не столько характерами, сколько «знаками», символами, выражающими определенное социально-нравственное содержание, психологические наблюдения над персонажами отпали бы начисто, многие мизансцены, нужные Франку из реалистических соображений, из стремления к полноте Передачи жизненных обстоятельств, были бы решительно устранены. Между тем у Л. Франка переработка новеллы в драму оказалась сопряженной со значительным обогащением сюжета реалистическими деталями, с углублением характеров, с дальнейшей разработкой психологических мотивов. Произошла очевидная эпизация драмы, говоря языком Брехта.

В интересах внешне понимаемой динамики драматического действия в пьесах Л. Франка редакторы и режиссеры, не понимающие природы «повествовательной» драмы, могли бы, вероятно, предложить целый ряд сокращений. Скажем, в пьесе «Мужской квартет» они без особого труда могли бы изъять всю линию Ганны и Томаса. Но как же это обеднило бы пьесу, насколько уже оказалась бы многокрасочная картина жизни, отраженная автором в пьесе, как пострадала бы столь характерная для Франка тема поэзии и всесилия любви! Сторонники внешне (в сущности, формалистически) понимаемой сюжетной динамичности могли бы легко замахнуться и на пьесу «Карл и Анна», предложив убрать из нее мотив Мария — Рихард, как побочный и якобы необязательный. Но Л. Франк, работая над превращением одноименного рассказа в пьесу, как раз и развил этот мотив, стремясь «эпизировать» свою драму, укрепить ее реалистические черты.

Пьеса «Причина» получила в свое время определенный отклик в германской прессе. Писали о том, что на фигуре героя отразилось влияние образов бюхнеровского Войцека и Раскольникова — героя «Преступления и наказания» Достоевского. С этим нельзя не согласиться, хотя следует заметить, что о влиянии здесь можно говорить лишь как об оригинально интерпретированном, совершенно индивидуально преломленном. По Франку, человек добр от рождения, но его уродуют, доводят до преступления общественные отношения деспотического государственного строя. Лишь в этом смысле судьба его героя в известной мере перекликается с судьбами героев Бюхнера и Достоевского, в свою очередь весьма отличных друг от друга.

Некоторые критики пьесы «Причина» пытались рассматривать ее как произведение, отмеченное влияниями теорий Зигмунда Фрейда. Для этого, однако, нет ни малейших оснований. «Комплекс» обиды, испытанной в детстве и преследующей его всю жизнь, не имеет у героя Франка ничего общего с сексуально окрашенными «комплексами», рассматриваемыми в учении Фрейда. У Франка этот «комплекс» насквозь социален, и месть героя обидчику-учителю мотивирована всецело социально. Леонгард Франк здесь ни в чем не отступает от прогрессивных принципов искусства критического реализма. Он не только мотивированно представляет действия своего трагического героя, но и превращает театральные подмостки в суд над судьями и присяжными в кайзеровской Германии, в суд над так называемым учителем, вся жизнь которого есть цепь мелких, но тяжких преступлений, над учителем, не возвышающим, а уродующим души своих учеников.

Образ мракобеса-учителя, нарисованный Леонгардом Франком, безусловно сродни пресловутому «профессору» Гнусу, в образе которого Генрих Манн заклеймил немецких беликовых и пере доновых, так хорошо известных русскому читателю по «Человеку в футляре» А. П. Чехова и «Мелкому бесу» Ф. К. Сологуба.

Как уже говорилось, в 1927 году Л. Франк опубликовал рассказ «Карл и Анна». Это произведение имело большой успех, оно было переведено более чем на тридцать языков. Двумя годами позже писатель создал драму по мотивам этого рассказа. В начале пьесы мы видим немецких военнопленных в лагере, в котором еще сохранились характерные повадки, унаследованные деятелями Временного правительства от царизма. Когда читаешь эти сцены, невольно вспоминаешь «Хождение по мукам» Алексея Толстого, мытарства Телегина во вражеском лагере для военнопленных. Да что и говорить, хороши были и царские и кайзеровские лагеря для военнопленных, нравы и порядки и тут и там были типично жандармские. Но Л. Франк сумел показать, что в среде русских солдат летом 1917 года уже назревали недовольство войной и интернационалистские чувства. Писатель, изображая русских людей, сам показал себя интернационалистом, испытывающим ненависть к врагам и палачам народов и солидарность с трудовыми людьми, вынужденными по злой воле господствующих классов служить новому «царю-батюшке» — Керенскому.

В дальнейшем действие переносится в Германию, где вся жизнь является резким обличением кайзеровского строя, возложившего на народ бремя тягчайших страданий. Да будет проклята война, как бы говорит писатель вместе со столь близкими ему душевно простыми людьми его отчизны. Но вот драматизованное повествование постепенно переходит к своей главной теме — к теме всепоглощающей и возвышающей души любви двух простых людей. И поэзия любви становится как бы плотью и атмосферой действия. Реализм драмы приобретает все более сильную лирико-романтическую окраску. Писатель, утверждающий, что человек изначально добр, воспевает в любви великую силу очищения и обновления людей и жизни. Кто не любил, тот не жил, скажет Л. Франк позднее устами героя своей пьесы «Шляпная династия». Но эта мысль заложена еще ранее в его творчестве, в частности в рассказе и пьесе «Карл и Анна».

Вскоре после появления пьесы «Карл и Анна» о ней чрезвычайно высоко отозвался такой авторитетный критик (и драматург), как А. В. Луначарский. В письме, адресованном в Дирекцию театра бывш. Корша, он писал: «Леонгард Франк великолепно рисует ужасы войны, ужас этих расторгнутых семейств, этого бесчисленного количества раздавленных человеческих судеб, рисует судорожную борьбу прекрасных людей из пролетарской массы против этой железной стихии, прихватывает, кроме того, своей критикой ложность идеи брака как прочной принадлежности жены мужу и мужа жене, указывает как раз на то, сколько нелепостей и терзаний происходит от столкновений двух чисто буржуазных стихий, жертвами которых становятся в данном случае пролетарии: буржуазной идеи брака, верности, вместо подлинной идеи свободного выбора друга и подруги, и буржуазной войны с ее сатанински жестоким отношением к правам личности». Луначарский считал эту пьесу произведением, выражающим подлинно общественную позицию автора, глубоко проникнувшего в область суровой жизненной правды. Он подчеркивал, что эта пьеса много «дает для возбуждения чувств против старого мира…»[6].

В том же 1930 году, когда в немецкой печати шло обсуждение пьес Франка «Причина» и «Карл и Анна», когда реакционная пресса нападала на эти драмы за «оскорбление» аппарата власти и «издевательство» над прусским военным духом, писатель создал еще одну пьесу — «Гвозди для подков». То была сильная, социально-критическая драма. На судьбе одной несчастной четы Л. Франк сумел показать, как капиталистический мир, несущий людям нужду и духовное рабство, толкает их на преступления, на ложь и обман. Тихий, скромный труженик Мартин никогда не мог бы свести концы с концами, если бы он не рассыпал в пыли у поворота дороги гвозди для подков, чтобы те вонзались в автомобильные шины и доставляли таким образом клиентов для его ремонтной мастерской. Но вот обман приводит к преступлению: при аварии гибнет ребенок, и жизнь для Мартина становится невыносимой. Преступление должно быть наказано, вина требует искупления. Эта линия драмы вновь заставляет нас вспомнить о Достоевском, которого хорошо знал и любил Леонгард Франк. В то же время другая линия в пьесе, связанная со взаимоотношениями Мартина и его жены, заставляет нашу память обратиться к «Войпеку» Бюхнера, к суровому, беспощадному реалистическому изображению любовной трагедии в этом шедевре немецкой классической литературы.

Много лет спустя, в 1958 году Леонгард Франк вернулся к этой пьесе и подверг ее некоторой доработке. Он дал ей также новое название — «Поворот», название, отражающее душевные переживания героев драмы. Завершенная (согласно пометке на рукописи, хранящейся в архиве писателя) в октябре 1958 года, эта пьеса имеет две редакции. Наряду с публикуемой в настоящей книге редакцией в трех действиях пьеса «Поворот» существует и в другом варианте. В рукописи этого варианта, в четырех действиях, находящегося в архиве Л. Франка, отсутствует последняя, седьмая сцена третьего действия, а в четвертом действии Мартин и его жена показаны на окраине Гамбурга, куда им удается бежать. Но и здесь они не уходят от сознания вины, от раскаяния в преступлении (Мартин) и грехах (его жена). Во время внезапно вспыхнувшего пожара из пламени выносят мать, но в огне остается ребенок. Мартин бросается в огонь, он спасает ребенка, но сам погибает от ожогов. Жена его говорит об искуплении Мартином его преступления, называет себя подлинной виновницей его несчастий, говорит о том, что толкнула его на обман, ставший роковым, пагубным, преступным. Этот вариант пьесы несет в своем финале черты мелодрамы, публикуемая же в сборнике редакция строже, суровее, я сказал бы, жестче в своем реализме.

В годы эмиграции Л. Франк написал комедию «Отчужденный» (1937). Но и в комедийной форме он освещал все ту же свою излюбленную тему враждебности капитализма естественному, простому человеку. Герой пьесы решительно расстается с богатой семьей своей жены и живет жизнью моряка-скитальца, вольного как ветер. Отчужденный от прежней среды, он встречается с ней вновь, но не затем, чтобы в нее вернуться, а чтобы расквитаться со своим бывшим тестем, этим ходячим сейфом, со своей бывшей женой, настоящей фурией, развращенной богатством и властью.

Однако со временем писатель понял, что эта веселая комедия может стать материалом для острой сатирической пьесы с серьезными политическими мотивами. И вот к сентябрю 1957 года (как о том говорит пометка на рукописи пьесы) он завершил работу над новым, осовремененным вариантом «Отчужденного», которому дал новое название — «Шляпная династия». Расхождение между Рупрехтом — героем пьесы — и старым капиталистом на сей раз носит не только нравственный, но и нравственно-политический характер. Франк написал пролог к пьесе, действие которого происходит в 1933 году, в самом начале гитлеризма. Престарелый патриарх «шляпной династии», торгаш, миллионер, естественно, в восторге от Гитлера — он получает заказ на три миллиона военных фуражек. Рупрехт же настроен антифашистски, он с ужасом говорит о предвестиях войны, которую развяжет Гитлер. Он бежит не только из дома «шляпного короля» — он бежит из гитлеровской Германии.

Далее события, связанные с возвращением Рупрехта, переносятся в современность. В пьесе, завершенной на пороге 1958 года, оно происходит именно в этом году. Живо развивающееся комедийное действие насыщается при этом несколькими диалогами острополитического содержания. Особенно примечательна в этом отношении сцена, в которой Рупрехт объясняется со своим сыном, ставшим за те двадцать пять лет, что они не виделись, взрослым человеком и членом «шляпной династии». Сцена эта свидетельствует о высоком уровне политического мышления, которого достиг Франк в битве с западногерманской реакцией. Слова о необходимости бросить все силы на борьбу с угрозой атомной войны, которые произносит Рупрехт, его безукоризненно точные характеристики реакционной политики правителей США и ФРГ — все это выражает и позицию автора пьесы.

В 1957–1958 годах Леонгард Франк работал и над двумя пьесами, тесно связанными с мотивами его романов «Оксенфуртский мужской квартет» и «Ученики Иисуса». Щяи первую из этих пьес, «Мужской квартет», можно назвать трагикомедией, то вторая, «Руфь», представляет собой трагедию, особенно в той редакции, в которой пьеса печатается в этой книге и которую сам автор считал окончательной.

«Мужской квартет» во многом связан с романом, из которого выросла эта пьеса. Написанный еще до прихода Гитлера к власти, роман был насыщен тревожными предчувствиями грядущей беды, предвосхищением несчастий, надвигавшихся на Германию и Европу, — фашизации, войны. Тема безработицы, обрушившейся на миллионы немцев, тема банкротства правителей Веймарской республики — все это также присутствовало в романе, как и в пьесе. Была в романе и сохранилась в пьесе и иронически представленная картина жизни маленького провинциального городка Вюрцбурга. Была и осталась поэзия характеров и отношений простых, трудовых людей.

Вместе с тем в пьесу вошли и новые мотивы, существенно заострившие ее политическое, антифашистское содержание. Не раз возникает в ней тема нацистской угрозы мирному существованию немцев и других народов, тема растления нацистами немецкого народа. Образ писаря при следователе, подстриженного на прусский манер корректного чиновника, оказавшегося гнусным бандитом, ждущим «исторического часа» фашистом, предстает как своего рода зловещий символ надвигающейся на Германию беды.

Финал, в котором под окнами мирного дома, где мирно поют любимую песню мирные люди, вдруг раздается военная музыка и военизированным шагом проходит отряд гитлеровских штурмовиков, также носит не только контрастный, но и символический характер. Он как бы подчеркивает всю враждебность гитлеризма интересам, чаяниям, самому существу простых, рядовых немцев.

О том, что произошло затем в маленьком провинциальном Вюрцбурге с его тридцатью кирхами, в этом городке, где филистерский дух въелся в жизнь настолько крепко, что в нем даже камни все видят и все слышат, отчасти говорится в пьесе «Руфь».

Правда, действие в ней происходит в послевоенное время, но рассказы о недавнем прошлом позволяют бросить взгляд назад и увидеть некоторые штрихи из жизни этого городка во времена гитлеровского владычества. Мы видим, как развратил гитлеризм людей, как развернулись и открыто чинили свои преступления нацистские бандиты. Образ Цвишенцаля, фашистского палача, показанный обстоятельно в «Учениках Иисуса», и в пьесе дает автору возможность сказать, что бывшие гитлеровские преступники находят себе место «под солнцем» Боннской республики.

В романе «Слева, где сердце» Леонгард Франк написал о намерениях, которые побуждали его к созданию романа «Ученики Иисуса»: «В этом романе заклеймен не Вюрцбург и не жители Вюрцбурга, а кровавые чудовища нацистского режима. Заклеймить их было для меня делом совести». Эти же слова безусловно относятся и к пьесе «Руфь», в которой автор всем сердцем благословляет расправу героини над фашистским преступником.

В этом проявился действенный гуманизм Л. Франка, его верность традициям Георга Бюхнера, считавшего, что милосердие к палачам не должно иметь места, ибо это преступление перед их жертвами.

«Руфь» — произведение гуманиста, антифашиста, убежденного противника расового изуверства. И тут Леонгард Франк опять-таки верен одной из благородных традиций классической немецкой литературы — традиции уважения ко всем народам, традиции дружбы народов. Эту традицию, звучащую из глубины веков, закрепленную в творчестве Гердера и Форстера, Лессинга (в его классическом «Натане Мудром»), Шиллера, Гёте, Леонгард Франк продолжал и развивал в своем творчестве, в частности с большой драматической силой в пьесе «Руфь».

Эта последняя пьеса Л. Франка существует в двух вариантах.

Один из них был опубликован в однотомнике, вышедшем в 1959 году в ГДР. Пьеса в этом варианте была переведена и издана на русском языке, о чем уже шла речь выше. Однако Л. Франку эта редакция представлялась несколько смягченной, недостаточно трагедийной. И он снова, незадолго до своей кончины, вернулся к рукописи «Руфи» и создал новый, окончательный вариант этой пьесы, который и публикуется в настоящем издании.

Таковы некоторые комментарии к шести пьесам Леонгарда Франка.

Остается сказать несколько слов о том, как живут сценической жизнью пьесы Франка.

Эти пьесы ставились в разных странах, передавались по радио в виде радиоспектаклей, показывались по телевидению.

Мне хотелось бы остановиться лишь на нескольких немецких постановках драм Леонгарда Франка.

До 1933 года на немецкой сцене были показаны две пьесы.

В 1929 году в Берлине на Камерной сцене Немецкого театра была сыграла «Причина». Почти одновременно ее показал Немецкий народный театр в Вене. В том же году известный режиссер-новатор Эрих Энгель поставил с участием таких выдающихся актеров, как Кете Дорш и Генрих Георге, драму «Карл и Анна», которая имела большой успех и была сыграна на сценах всех крупных немецких городов, оставаясь в репертуаре театров до начала 1933 года, то есть до прихода к власти фашистов.

После возвращения писателя на родину его книги и постановки его пьес, естественно, по-разному воспринимались в разных кругах Западной Германии. Реакция не раз пыталась атаковать Леонгарда Франка и как драматурга. Весьма характерна в этом отношении история, разыгравшаяся вокруг постановки драмы «Карл и Анна» в Вюрцбурге, где она приурочивалась к семидесятилетию писателя.

В архиве Леонгарда Франка сохранился довольно большой материал (газетные вырезки, радиоинтервью), характеризующий этот скандал. На пьесу и спектакль напали в печати некоторые реакционные критики, ханжески обвинявшие писателя и театр в нарушении моральных устоев. По распоряжению городской администрации спектакль был запрещен.

Отвечая на запрос газетного корреспондента о своем отношении к этому происшествию, Л. Франк сказал: «…никто но может отнять право у вюрцбургского критика быть иного мнения о произведении литературы, нежели театральные зрители и критики двух частей света… Зрители Берлинского городского театра, где впервые была возобновлена пьеса „Карл и Анна“, и затем зрители всех немецких театров, равно как посетители театров и критики в Варшаве, Будапеште, Бухаресте, Вене, Афинах, Риме, Милане, Париже, Лондоне, Буэнос-Айресе и Нью-Йорке, были об этой пьесе иного мнения, чем критик из Вюрцбурга».

На запрет его пьесы писатель ответил выступлением по радио с чтением отрывка из подготовлявшегося им романа «Слева, где сердце», в котором повествовалось о том, как возникли рассказ, а затем пьеса «Карл и Анна». Текст этого выступления Л. Франка также сохранился в его архиве. Выступление писателя сопровождалось чтением отрывков из пьесы актерами.

Скандал вокруг запрета пьесы разрастался, все громче раздавались возмущенные, протестующие голоса, писатель (как он заявил корреспонденту) получил много писем от молодежи, негодовавшей в связи с этим произволом властей Вюрцбурга. Тогда «отцам города» не оставалось ничего иного, как в специальном; заседании городского совета… открыть дебаты и голосование относительно постановки пьесы «Карл и Анна». В итоге пьеса была восстановлена в репертуаре. Результаты голосования: 27 голосов «за», 13 — «против» (из них 12 голосов христианских «социалистов» и один от «баварской партии»).

Естественно, что новые, современные и проникнутые актуальными политическими мотивами пьесы Л. Франка вызывали еще большее раздражение и озлобление в реакционных кругах Западной Германии.

Совершенно иное отношение встречали и встречают пьесы Леонгарда Франка в ГДР. Это знал и ценил их автор, в своем архиве он сохранил газетную вырезку со статьей известного актера Мартина Фрешлингера, написанной в связи с подготовкой им радиоспектакля «Причина». В этой статье говорилось также о тех особенностях, которые характеризуют драматургию Леонгарда Франка: о ее подчеркнутой социальности, о реализме характеров, о широте взгляда на жизнь, о глубине психологического анализа, о богатстве и красоте языка.

Пьесы Л. Франка современны, несмотря на то, что события, отраженные в них, уже отошли в прошлое. Они актуальны своим гражданским пафосом, остротой авторских социально-нравственных позиций. Они написаны мастером, который хорошо знал и чувствовал законы театра, они сценичны. Иначе говоря, эти пьесы ценны и интересны.

Драматургия Леонгарда Франка, писателя, любимого в нашей стране, безусловно заинтересует советских читателей, привлечет внимание деятелей театра.

Александр Дымшиц