"Милый, ты меня слышишь?.. Тогда повтори, что я сказала!"

Глава 6. Ревность

В начале весны на вашу семью обрушилась эпидемия.

Ревность.

«Мрачная ревность, с кожей мертвенно бледной» (Вольтер)

Удивительно, но болезнь сперва атаковала Дедушку Жюля.

А ведь казалось, что у ваших патриархов все идет замечательно. Лилибель была завалена цветами и мелкими подарками. Вы неустанно кисло подчеркивали это своему мужу, а он усиленно делал вид, что не понимает намеков.

Контр—адмирал ворвался к вам однажды днем, якобы чтобы взять книжку, пока Лилибель сидит у своего парикмахера (простите, «художника по волосам»).

Как только он вошел, вы обратили внимание, что усы его траурно приопущены. (У Дедушки Жюля, а не у художника по волосам).

— Вы хорошо себя чувствуете? — спросили вы с легким беспокойством.

Если с ним хоть что-нибудь случится, ваша свекровь поднимет звон, который дойдет до самого министерства морского флота.

— …Ревматизм! — пророкотал он.

Признание произошло, когда он нервно опустошал вашу библиотеку.

— Лилибель мне изменяет!

— Что?

— Лилибель мне изменяет!

— Я вам не верю!

— Она играет в бридж с этим надутым идиотом, с бывшим директором Лионского Кредита, и не перестает строить ему глазки. Она садится рядом с ним в ресторане и сладко спрашивает, не передать ли ему хлеба. А я бешусь.

Вы засмеялись. Чертова Лилибель!

— Она просто хочет заставить вас ревновать! Все женщины так делают. На самом деле она вас обожает.

Тогда Дедушка Жюль начал говорить так быстро, что вставная челюсть за ним не поспевала. Вы ничего не понимали из его речей. Но истина все-же пробилась в ваше сознание, оставив вас с открытым ртом и круглыми от удивления глазами.

До встречи с Лилибель у папаши Жюля была любовница.

Ей 76 лет.

Да, да! 76!..

Женитьба любовника была для старушки тяжелым ударом. Она оставляла на его автоответчике огненные послания: «Жюль, я скучаю!», «Дорогой, я всегда буду тебя любить!», и т. д. Она устраивала ему сцены в Диких Люпинах. Она оскорбляла Лилибель («Прошмандовка!»). Та не оставалась в долгу («Старая шлюха!»). Однажды эти ветхие ladies подрались на улице сумками. Ваша свекровь сорвала и втоптала в грязь шляпку своей соперницы из искусственной норки.

Вы в шоке. Вам-то до этой минуты казалось, что буйство любовной страсти это привилегия молодых!

— Вот почему мы решили пожениться в Лас Вегасе. Чтобы Клара не устроила скандал в мэрии, — объясняет адмирал.

Он только что, испив чашу стыда, попросил у вас совета:

Как избавиться от Клары?

Вы советуете задушить ее, удавить подушкой, подлить мышьяка ей в чай, утопить ее в озере в Булонском лесу во время катания на лодке, за…

— Она набожна?

— Все мы, старея, становимся набожными, — цинично отвечает Дедушка Жюль.

— Поговорите с ее приходским священником и попросите прочитать ей мораль и пригрозить адом за нарушение десятой заповеди: «Не возжелай мужа ближней своей».

— Отличная идея! — восклицает муж Лилибель.

Он горячо сжимает ваши руки в своих.

— Милая доченька (вас давно уже не называли «милая доченька», ощущение восхитительное), ваша свекровь чудесная женщина. Такая добрая, такая мягкая, такая милосердная…

Это не совсем те эпитеты, которыми вы наградили бы мать Мужчины. А сюрпризы еще не кончились.

— Представляете себе, — нежно продолжает Дедушка Жюль, — она раз в два дня прогуливает Аду в инвалидном кресле по парку Монсо.

Аду?… А это кто? Еще одна любовница? Наш контр-адмирал что, последний Дон Жуан морских войск? (Жена в каждом порту, или, скорее, в каждом квартале?).

Он, видя ваше недоумение:

— Ада, это моя бывшая жена. У нас с ней очень хорошие отношения, несмотря на развод и мерзавцев-сыновей. У меня была привычка ежедневно вывозить ее на небольшую прогулку. Они с Лилибель подружились, и ваша свекровь через день подменяет меня. Она даже порекомендовала Аду своему парикмахеру. И мы часто втроем ходим в ресторан.

Вы и не подозревали, что чувства ваших предков могут быть столь горячими, столь бурными и одновременно столь нежными. Предрассудки требуют, чтобы отношения в паре начинались страстью и превращались с годами в безразличие или неприязнь.

Оказывается это (порой) не так.

Какое счастье!

Перед вами еще большое любовное будущее.

Быть может.

Что касается Клары, трюк со священником должно быть, помог, потому что Дедушка Жюль вам больше не жаловался. Только бросил на вас хитрый взгляд за обедом в следующее воскресенье, и ко всеобщему (только не к вашему) удивлению, разразился тирадой, восхваляющей святую Римско-Католическую церковь, «опекающую и направляющую детей своих на благо их и во имя мира в их сердцах».

В то же воскресенье Старшая Дочь как всегда приехала к вам: с распущенными густыми волосами, зелеными глазами, обворожительной улыбкой, тремя детьми и Месье Зятем № 2. И начала готовить на обед жаркое. Всем известно, что ваши кулинарные способности ограничиваются недоваренными макаронами и яичницей. (Яйца всмятку уже представляют для вас проблему: сколько вы не стараетесь, они всегда получаются либо сырые, либо вкрутую.) У подобной косорукости есть две причины. Во-первых, вы всегда работали и у вас никогда не было времени постигать кулинарное искусство. Во-вторых, вы предпочитаете читать, жуя бутерброд, а не корпеть над телячьими отбивными в яичном соусе. В этом кроется одна из причин вашей безумной любви к Мужчине: он никогда не жаловался!

Проходя по коридору за бутылкой белого Лиму — священного воскресного аперитива — вы идете мимо туалета, откуда, к вашему огромному удивлению, слышится раздраженный голос:

— К чертовой матери, Рауль! К чертовой матери!.. Я защищаю интересы детей… Да! я тебя слушаю. Я только это и делаю!.. Вот именно, я говорю и слушаю одновременно…

Жюстина снова спорит с Месье Зятем № 1, отцом двух старшеньких: Маттиаса и Эмили. Со дня развода, вот уже девять лет, она с ним непрерывно ссорится.

Через десять минут она врывается в кухню, где вы с беспокойством смотрите на жаркое и гадаете, что с ним делать. Ее глаза мечут молнии.

— Его сучка ждет щенка!

В переводе: вторая жена Месье Зятя № 1 — который только что спешно женился — беременна.

Вы этого ожидали! Вы видели малютку Одиль, и ревнивый блеск в ее глазах при виде вашей дочери и ее детей, в которых Месье Зять № 1 души не чает. Стоит добавить, что Жюстина в свою очередь ненавидит ее и не упускает случая подчеркнуть, что она — Первая Жена и Мать Наследников Престола. Вы даже подозреваете, что Старшая дочь еще сохранила в глубине души остатки любви к своему бывшенькому…хотя она холит и лелеет Месье Зятя № 2, а он в свою очередь, обожает ее. Любовные отношения редко просты.

Однажды вы решили пошутить на эту тему. Жюстина просто взбеленилась и обвинила вас в том, что вы всегда предпочитали Месье Зятя № 1 Месье Зятю № 2. Вы яростно отрицали, хотя это в некотором роде правда. Месье Зять № 1 вас всегда больше смешил и вы сохранили к нему некоторую слабость. Хотя и признаете, что у него был сволочной характер и он не пропускал ни одной юбки.

Пока Жюстина начиняет жаркое чесноком, вы пытаетесь успокоить то, что считаете чистой, неприкрытой ревностью.

— Рауль хороший отец. Я не думаю, что из за нового ребенка он станет меньше любить Маттиаса и Эмили.

— Рассказывай! Он уже хочет сократить их алименты, потому, что видите-ли, ему предстоят дополнительные расходы.

— Я уверена, что это незаконно. Это женушка подбивает его.

— Она ненавидит меня. Она жаловалась Раулю, что я, видите ли слишком часто звоню. Ее это убивает! Если бы ты слышала ее голос, когда она берет трубку и каждый раз делает вид, что не узнала меня: «Кто его спрааааааашивает?….Ах, это выииииии! Я посмотрю, может ли он подойтииииии…» Тогда я назло ей отвечаю сладким голосом: «Я просто хотела поблагодарить его за шикарный букет, который он прислал мне на день рождееееееения!» Шмяк! Она со злости бросает телефон на землю, чтобы я оглохла. Но я это предвижу и держу трубку в метре от уха.

— А это правда, про букет?

— Конечно нет! Даже когда мы были женаты… Это моя маленькая месть: мерзавцу обеспечен часовой скандал! Я просто тащусь!

Вас душит смех, но вы пытаетесь говорить строго:

— Дорогая, это нехорошо…

— Возможно. Но как ты думаешь, хорошо, когда эта сучка звонит мне своим жеманным голоском: «Мы не сможем забрать детей в следующую субботу, потому что это годовщина нашей встречи и Рауль непрмееенно хочет увезти меня в романтическое путешествие в Онфлер [6]. Мне очень жааааааль…»

— А как она с Маттиасом и Эмили?

— Сладкая, как патока. Чтобы понравиться своему муженьку! Но я уверяю тебя, что теперь, когда мадам ждет собственного отпрыска, все изменится.

БИП-БИП… БИПБИП…

— Это твой телефон, — говорите вы. Я отключила свой с самого утра, чтобы не дергаться каждый раз, когда звонит один из ПЯТИ мобильников.

— Но я не помню, куда я его сунула…, — стонет Старшая Дочь.

— Я нигде его не вижу.

БИПБИП…БИПБИП…

— Может в плите, под жарким? — Спрашиваете вы.

Нет. Под грудой картофельных очистков.

Жюстина берет трубку. Поднимает глаза к небу.

— Алло?…А! Это опять ты, Рауль! …Что? Почему это ты завтра не сможешь пойти на родительское собрание?…Потому что твою жену все время рвет? Ну и что? Ее что, без тебя не вырвет? Хочу напомнить тебе, что когда я ждала Маттиаса, я все время теряла сознание, но это не мешало тебе ходить на работу в магазин… Это было необходимо, ты тогда сидел на пособии. Конечно, ты все забыл!..

Шмяк!

Жюстина отключает телефон.

— Да он задрал меня, этот сукин сын! Эта паршивка заставляет его плясать под свою дудку! Чтоб он сдох!..

Вы не встреваете. Жюстина родилась со взрывным характером, который с годами нисколько не смягчился. Малейшая критика обрушит на вашу голову поток неприятностей, а вы уже в том возрасте, когда люди не стремятся ни спорить, ни тем более ссориться со своими детьми.

Уж лучше смолчать.

Вас беспокоит эта мини война между Старшей Дочерью и новой Мадам Рауль. Вы делитесь беспокойством с вашей поверенной, Милой Крошкой (Скорее всего психологи не одобрили бы, что вы рассказываете свои секреты (ну, некоторые…) вашей младшенькой. Ну и ладно. Разве можно верить медикам, после того, как журнал «Наука и Будущее» привел список из 478 больниц, где вы рискуете умереть из-за плохого ухода?!.. С тех пор вы очень стараетесь не подхватить даже насморка.)

— Ревность — это ужасный порок! — восклицает Ализа, о которой вы совершенно забыли, погрузившись в печальные размышления о качестве современной французской медицины

И разражается слезами.

Вы спешите ее обнять и утешаете ее, как маленькую (восхитительное ощущение).

— Ну же! Ну! Что такое произошло?

— Я не могу тебе сказать, — всхлипывает Милая Крошка. — Мне стыдно!

— Не надо стыдиться признаваться в чем-то своей мамочке, — блеете вы.

— Я… Я тоже с ума схожу от ревности!

— К Жилю?

— Дааааааааааа!

Болезнь захватила и Ализу.

Ее объяснения, прерываемые душераздирающими иканиями, довольно туманны. Кажется, вы поняли: Жиль пытается очаровывать других девушек своим взглядом цвета летнего неба. Вы поняли неверно. Это девушки пытаются очаровывать Жиля, но он беспечно позволяет им это делать. Ибо этот молодой человек — адвокат без клиентов но со смазливой физиономией — зарабатывает на жизнь манекенщиком. И имеет бешеный успех у девушек и даже у дам, которые смотрят на него, как кошки, готовые прыгнуть на голубя.

Ализа из-за этого не спит ночами.

— Ты понимаешь, он такой классный, такой клевый, что однажды одна из этих сучек у меня его уведет.

— Он гуляет с другой?

(Вам потребовались годы, чтобы понять, что «гулять» с девушкой, или парнем — значит не «чинно ходить по улице, держась за руки», а «спать вместе»)

Милая Крошка вскидывается.

— Ты с ума сошла! Он прекрасно знает, что я сперва его кастрирую, а потом уже буду разбираться!

— Так почему же ты мучаешься?

— Сразу видно, что ты не знаешь, что такое ревность….

Бедная девочка и не подозревает, что ее мать — тигрица! Тигрица, выучившаяся прятать когти. Ведь мужчины, часто готовые удушить вас, если вы рассеянно взглянете на другого самца, сами вовсе не любят слишком ревнивых женщин. Быстро получающих ярлык «стерв». Немного ревности восхитительно льстит мужчине. Много — глубоко его раздражает.

Как признаться вашей дочери, что даже если вы научились оставаться внешне безучастной к малейшей улыбке Мужчины, обращенной к существу женского пола моложе ста лет, у вас завязывается в узел желудок, закипает кровь и вам хочется орать, покусать предателя, побить его большой желтой лампой из гостиной, выколоть ему глаза вилкой и т. д?

Вы чуть было не убили свою первую любовь, размозжив ему голову уродливой, но удобной бронзовой статуэткой, когда он однажды вечером пришел со следами губной помады на вороте рубашки. Он пытался вам объяснить, что это след прощания с Арианой, его бывшей невестой (кстати, более красивой, чем вы), брошенной, тем не менее, ради вашей маленькой персоны. Вы были в таком бешенстве, что ничего не хотели слушать. Что это за прощания такие с поцелуями?!.. Вы так орали, что этот трус в конце концов сбежал. Вы разорвали помолвку, разнеся предварительно квартиру этой самой Арианы (более красивой, чем вы)

…И я те твои кружевные трусики маникюрными ножницами порежу

…. И я те платья зубами порву

… и я те телевизор утюгом разгрохаю…

Стерва Ариана (более красивая, чем вы) изрядно удивилась по возвращении из сладострастной поездки с мужем другой своей знакомой. Которую она и сочла виновницей нанесенного ущерба. Дамы дрались руками и ногами (французский бокс). Итог этой истории: трое в больнице, одна разорванная помолвка, один развод.

Из-за крупицы ревности.

Когда вы были сражены молнией (Да! Такое бывает!) увидев мужчину со спины в его кабинете (Вот именно! Со спины!) ревность заполонила вас в ту же минуту. Кишки скручивало болью, если в его телефонном разговоре проскальзывал хотя бы намек на нежность (она — его любовница?). Тоска мешала вам дышать, если он завтракал с «писательницей» обладающей шикарной рыжей шевелюрой (она — его любовница?), в то время, как у вас растут жиденькие прямые пряди мышиного цвета. Красная пелена вставала перед глазами, когда он говорил «ты» секретарше (она — его любовница?). Перемежающаяся лихорадка мучила вас, если на коктейле вы замечали, что его окружают прелестные создания (они все — его любовницы?).

Замужество не излечило вашей ревности.

Вы чуть не умерли от отчаяния, как-то за завтраком, узнав от веселых друзей, что во времена своей юности Мужчина был влюблен в некую Арлет (С той поры вы ненавидите это имя. Как можно зваться «Арлет»?). Для нее он купил старую машину, перекрасил в ярко алый цвет, завалил розами, тоже ярко алого цвета и целый день гордо прогуливал свою мерзкую Арлет в этом экипаже.

ДЛЯ ВАС ОН НЕ ДЕЛАЛ НИЧЕГО ПОДОБНОГО.

Вечером того же дня, сидя на краешке кровати и пряча бешенство под маской безразличия, вы спросили его об этой проклятой сучке.

— Пф! — сказал ваш муж, — она была дура!

— Но ты любил ее?

— Я? Конечно нет. Я просто хотел пустить друзьям пыль в глаза. В то время я был без ума от своего мотоцикла. И только от мотоцикла.

Вы знаете, что это неправда: его выдала ваша свекровь. Он так же испытывал страсть к некой Жозет (С тех пор вы ненавидите и это имя. Как можно зваться «Жозет»?), которую взял в путешествие по Франции на своем драгоценном мотоцикле.

Во время обсуждения предстоящего отпуска вы неожиданно предлагаете ралли вдвоем на Мицубиши 900.

— Ты сбрендила! Это для подростков! А не для взрослых женщин.

— Как это? А Жозет, которая от Парижа до Таманрасе проехала за твоей спиной на мотоцикле?

— А…. Ее звали Жозет? Я совсем о ней забыл.

Увы! Однажды, роясь в вещах вашего супруга, вы нашли след еще одной большой любви.

Надо признаться: вы знаете, что это страшный недостаток… но вы роетесь в вещах мужа.

В начале вашей совместной жизни — и позже, в течении многих лет — вы систематически частым гребнем прочесывали карманы вашего супруга, его бумажник, его ежедневник, его записную книжку (Кто такая эта Софи?… А, машинистка…), его счета по кредитной карточке (А вдруг вы, как ваша подруга Анаис, найдете за вторник 17 марта, когда муж убеждал ее, что обедал бутербродами в конторе, счет из ресторана: «меню на две персоны, 1800 франков». Ооопаньки! — с подписью его рукой, «Доминик». — «Кто такая, эта Доминик?» — Орала Анаис. — «Юный племянник, приехавший поездом из Нанси», — холодно отвечал ее Жулиан. Ага, конечно! Племянников, сошедших с поезда из Нанси ведут в ближайшую пиццерию!).

Вы никогда ничего не находили (Мужчина верен вам, или хранит все свои бумаги на работе?) и вдруг, в старой коробке, в старом конверте, подписанном «Нина» (Черт! Красивое имя, «Нина»! Почему мать не назвала вас «Нина»?), обнаружили фотографию обворожительной мерзавки и…поэму в ее честь, написанную рукой Мужчины!

ПОЭМУ!!!

Вы никогда не подозревали, что ваш Господин и Повелитель способен посвятить женщине поэму. Уж скорее своему псу Року.

В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ, ДЛЯ ВАС ОН НЕ ДЕЛАЛ НИЧЕГО ПОДОБНОГО!

Вы грустно положили на место фотографию и поэму и никогда не говорили об этом с мужем. Просто с той поры вас заноза в сердце.

Однажды, однако, вы осмелились дать ему свою красивую фотографию в «звездном» стиле. (Фотография была красива. Не вы). Вы прочли, что в вашей чудовищной ревности виноват серьезный комплекс неполноценности. Вы надеялись, что легкий комплимент (даже лживый) поможет облегчить этот стресс.

— А не поставить ли ее тебе в своем кабинете? — сказали вы как бы в шутку.

— Нет, ни за что! Я не налоговый инспектор!

— А почему «налоговый инспектор»? — изумленно спросили вы.

— Ты никогда не замечала, что налоговые инспектора обвешивают свои кабинеты фотографиями жены и детей? Чтобы казаться похожими на людей.

Вам пришлось смириться. Мужчина ненавидит любые проявления нежности. (Эротизм — это другая история, но стыдливость мешает вам о ней говорить). Он называет их «сюсюканьем», а «сюсюканье» — это для «кур», для тех, кто читает дамские журналы. Которые он ненавидит. Хотя вы поймали его за чтением ваших, однажды в воскресенье. Если он забывается — у мачо есть свои слабости — и берет вас за руку, то тут же бросает ее, с сердитым видом, которого вы стараетесь не замечать.

Он никогда не говорил вам «Я люблю тебя». НИКОГДА.

Мало того, Ваш супруг никогда не проявлял к вам ни искорки ревности.

Он к вам безразличен? Или уверен в вас? (с полным основанием: вы ни разу за тридцать восемь лет не посмотрели в сторону другого мужчины). Вы бы предпочли иметь такого мужа, как у вашей подруги Сибиль, которую стерегут, как молоко на огне:

…— Для кого ты так красишься?

…— Я днем звонил домой. Горничная мне сказала, что ты вышла. Куда это?

…— Я только что тебе звонил на сотовый. Ты сказала, что ты с детьми в Тюильри. Но я услышал в трубке музыку… Что? Музыка в манеже? Ты меня за дурака принимаешь?…

…— Почему за обедом у мсье А ты все время проговорила с соседом справа, с этим претенциозным идиотом? Ты что, его знаешь? И как долго?

…— Почему за ужином у мадам Б ты ни слова не сказала своему соседу слева? Между вами что-то есть и ты надеялась, это скрыть?

…— Правда, Поль симпатяга?… — Да, он классный парень.

Через месяц.

…— Сука! Признайся, что ты изменяешь мне с Полем! Ты мне сама сказала, что он тебе нравится!

…— Твой первый муж, этот негодяй и бездельник, ему ты так улыбалась? Как это у вас было? Он целовался лучше меня?

Его безумие так велико, что однажды, вернувшись раньше времени с работы и найдя жену в дезабилье, он помчался открывать шкафы, в надежде обнаружить там «любовника».

В конце концов он нанял частного детектива, который заработал депрессию, следуя за Сибиль в супермаркет за тряпочками и в аптеку за бумажными полотенцами.

Вы бы это обожали!..

Нет. Это не так.

Это БОЛЬШЕ не так.

Вы стали менее ревнивой.

Вы не знаете, возраст ли это подарил вам снисхождение. Или, что серьезнее, это доверие.

В обоих случаях — ошибка.

Но за тридцать восемь лет Мужчина ни разу не дал вам повода для ревности. Он верен вам? Или сказочно осторожен? Вы не знаете. И предпочитаете не знать.

И вы прекратили рыться в его вещах, следить за его распорядком дня, подслушивать его телефонные разговоры.

Возможно, вы уже неспособны повторить выходку, которой до сих пор гордитесь.

Вас пригласили на ужин к приятелям. Поглощая авокадо с креветками, вы неожиданно заподозрили, что ваша соседка справа пытается флиртовать с Мужчиной вашей жизни, сидящим по правую руку от нее. У вашего супруга был странный вид. По наитию, вы наклонились, якобы чтобы подобрать салфетку, и заглянули под стол. И увидели.

Ваша мерзавка-соседка сняла один из своих яблочно-зеленых туфель из искусственного крокодила на 12-и сантиметровой шпильке и голой ногой гладила лодыжку вашего мужа.

В порыве гнева вы схватили брошенный яблочно-зеленый туфель из искусственного крокодила и засунули его в свою большую сумку — из настоящей кожи — которая стояла раскрытой у вашей собственной ноги. И стали ждать продолжения, практикуя дыхание дзен для успокоения и посылая загадочные улыбки своему смущенному мужу (храбрый мальчик!).

Когда в конце ужина все встали, вы с восхищением наблюдали, как дрянь-соседка (по имени Софи) ерзает на стуле. Она отчаянно похлопывала пол вокруг себя в поисках украденной туфли.

Ничего.

Вот она решительно нагнулась, чтобы в свою очередь посмотреть под стол.

Ничего.

— Вы что-то ищете? — пронзительно спросили вы.

Все гости повернулись к Софи, принявшей морковный оттенок.

— Я…хм…у меня есть мерзкая привычка снимать под столом туфли… и я не могу найти одну из них.

— У меня тоже есть эта мерзкая привычка! — сжалившись, сообщило несколько женских голосов.

Пара смельчаков встала на четвереньки и залезла под стол на поиски испарившейся опорки.

Ничего.

— Странная история! — воскликнула хозяйка дома. — В этой квартире хозяйничает полтергейст!

— Или ее украл маленький зеленый человечек — предположил кто-то.

Мужчина посмотрел на вас. Несмотря на выражение святой невинности у вас на лице, он все понял. С трудом подавил смех и трусливо ретировался в другой конец комнаты.

Хромая на босую ногу, мерзавка, на грани слез (вас это не смягчило ни на йоту), вызвала такси, чтобы спрятать свой стыд дома. Вы злорадно отметили, что ни один из присутствующих мужчин не предложил ее проводить.

После ее отъезда беседа крутилась вокруг присущей многим женщинам мании избавляться от обуви под обеденным столом.

— Потому, что из кокетства они всегда покупают обувь слишком маленького размера, съязвил один из мужей.

— Потому, что туфли на высоких шпильках это пытка, ответила его жена.

— Так почему вы тогда их носите, — спросил какой-то идиот.

— Чтобы соблазнять вас красивыми ногами! — воскликнул женский хор.

— Есть более простое объяснение, — заявили вы холодно — дать отдохнуть мозолям. У Софи они на каждом пальце.

Шлюшка, пытавшаяся увести у вас мужа получила прозвище: «Софи-с-мозолями».

— Ты была слишком жестока к этой несчастной, у нее нет никаких мозолей, — заметил вечером Мужчина.

— Я была сама доброта. Я могла поставить ей фингал и разбить нос бутылкой Бордо, обзывая ее какашкой и потаскухой. Ты прекрасно знаешь, что я на это способна.

— Мадам, вы безбожно ревнивы! — воскликнул Мужчина, гордый тем, что порождает такую страсть.

Увы, он не добавил долгожданного «Я тебя люблю».

Ну и ладно. Ночь была восхитительна.

На следующий день вы завернули свой военный трофей — дерьмоступ Сволочной Софи — в подарочную бумагу и послали его с курьером вашему мужу-издателю с маленькой запиской:

Месье,

Раз уж вы не хотите ставить на Ваш стол мою фотографию, я вместо нее посылаю Вам эту туфлю, в знак безумно ревнивой любви.

Ваша жена.

Мужчина посмеялся и без колебаний поставил яблочно-зеленый туфель из искусственного крокодила на 12-и сантиметровой шпильке, на угол стола. Он стоит там по сей день, к большому изумлению не получающих объяснения посетителей.

Эпидемия ревности захватила даже Микулет.

Вы узнаете об этом, заехав туда, чтобы спланировать вместе с лесником новую тропинку в роще.

Апполина шепотом рассказывает вам, как все было.

Мадам Луи, которую собственный муж, ваш дорогой агроном, зовет просто «Жена», с некоторого времени выказывала признаки кокетства. Она регулярно ходила к парикмахеру краситься под пепельную блондинку и стричься под Жанну д’Арк. Она покупала миленькие короткие платья в цветочек, и ездила в них продавать яйца на рынок в субботу. Она поговаривала о том, чтобы сдать на права. Что не мешало ей очень активно заниматься своими курами, кроликами и детьми. Тем не менее перемена была замечена и обсуждена в местном клубе: «Счастливый Шар»

Старики уверяли что все это признаки дурного влияния Парижанки (то есть вас).

Это случилось однажды в пятницу.

В городе лопнула одна из шин мотоцикла Мадам Луи. Механик не смог поменять ее на месте. «Нет нужной детали» (объяснение, которое и вы слышите каждый раз, когда вынуждены иметь с ним дело).

«Жена» мужественно решила возвращаться домой пешком: пятнадцать километров, с грузом продуктов на горбу. По дороге остановилась машина. Приятель-сосед предложил ее подвезти. Мадам Луи, у которой болели ноги (у нее как раз есть мозоли!) согласилась.

Следуя традиции, она села на заднее сиденье старенького «Пежо», показывая таким образом окружающим, что ее отношения с водителем случайны и не выходят за рамки деловых.

Но приехав домой, возможно, действительно, под влиянием развращающих парижских нравов, она предложила соседу-шоферу стаканчик прохладительного.

О, ужас! Этот жест долго еще обсуждался в «Счастливом Шаре». Старики предсказывали, что уже недалек тот час, когда широкий лоб Месье Луи сможет украситься рогами. Все со жгучим любопытством ждали реакции будущего рогоносца.

Который довольствовался тем, что перестал здороваться с жителем соседней фермы и начал публично начищать свое охотничье ружье. Но поскольку он давно не участвовал в кабаньих облавах (опять же ваше «дурное влияние»), в «Счастливом Шаре» заключили, что риск «происшествия» в следующем сезоне отсутствует.

В конце концов одним прекрасным утром сосед-шофер был неприятно удивлен, не сумев завести ни трактор, ни свой старый «Пежо». Приехал механик и потратил немало времени на поиск причины неполадок.

В бензин и в солярку был добавлен сахар.

«Счастливый Шар» благосклонно отнесся к происшествию. Муж отомстил за свою честь.

Все успокоилось.

По средам вы часто водите своих внуков, Эмили и Атиллу в ресторан. Они это обожают.

— Ах, бабуля, как здорово! Здесь гораздо лучше, чем в школьной столовой! Да-да, гораздо лучше, чем в столовой!

Еще бы! За такие деньги!

А потом в кино, смотреть фильм, демократическим путем выбранный…вами.

А после вы возвращаетесь домой и смотрите телевизор, ожидая, пока Старшая Дочь закроет магазин и заберет своих детей.

Вчера, пока они в пятьдесят седьмой раз с наслаждением смотрели «Робин Гуда», вы долго и нежно расчесывали чудесную шевелюру Эмили.

Неожиданно Мельхиор прыгнул рядом с вами на кресло, расцарапал вам руку и удрал под бабушкин комод в стиле Людовика XV, оставив снаружи только зад и хвост.

Закричали от боли и изумления.

— Мельхиор! Что на тебя нашло?

Котик душераздирающе мяукнул под комодом и не ответил.

— Мельхиор! Объясни мне пожалуйста, почему ты меня поцарапал?

Котик вздохнул и сдавленно произнес:

— Ты часами расчесываешь волосы Эмили, а мою шерсть — никогда!

— Мельхиор! Ты ревнив!?!

— А почему я должен быть единственным, неревнивым в этой семье?

Действительно. Почему?