"Нейтрал" (СИ)

Глава 11

После того, как они сдали руководству результаты работ по теме «Облака-2», в Спецкомитете вернулись к уже привычной работе по исследованию различных магических артефактов и моделированию их действия — и про «Просветление» и все, что с ним связано, словно забыли, чему Диман был даже рад. Не то, чтобы ему самому было жалко всякую человекообразную сволочь, но на Машу оно производило достаточно мрачное впечатление, а они за это время успели почти подружиться… Однако в конце декабря, уже незадолго Нового Года, к ним неожиданно приехала Анариэль — и на следующий же день состоялось совещание о результатах работ, где довелось выступить и Диману — с отчетом о результатах проведенных измерений… с аналогичными отчетами выступали и еще несколько членов научной группы, включая «теоретиков», пытавшихся провести анализ причин произошедших неудач.

— Значит, считаете, что дело в том, что он — менталист? — выслушав ученую-гномку, спросила Анариэль.

Кстати, это была первая гномка, кого вообще довелось увидеть Диману. И выглядела она весьма необычно для человека — низкая, но при этом словно «квадратная», с мощными мускулистыми руками и хоть и не такой, как у мужчин ее расы, но все же бородой. Вроде той, что у Ленина на «классических» снимках.

— Да, — ответила та. — Анализируя результаты этих и прошлых экспериментов над кси-операторами, мы установили, что все случаи неудач были именно с менталистами. По всей видимости, их способности как-то препятствуют влиянию на разум, что и становится причиной их сумасшествия…

— Понятно, — задумчиво произнесла квентка. — Хочется верить, что мы не ошибаемся. Потому что руководство приняло решение о допуске к эксперименту добровольцев…

Как стало понятно из последующего рассказа Анариэль, для участия в эксперименте было отобрано семь добровольцев из больных психическими заболеваниями людей и орков. Кто согласился рискнуть в обмен на возможное полное излечение от заболеваний и возможность вернуться к нормальной жизни… Как оно уже давным-давно делается с квенти — никаких психиатрических больниц у них не существует с незапамятных времен, а если кто все же сходит с ума — ему проводит «Просветление» кто-нибудь из сильных магов или, как было принято говорить теперь, кси-операторов. Раньше, в Арде, такой в обязательном порядке был в каждом крупном роде. В «Новом мире» это стало недопустимой роскошью — даже кси-операторы высоких разрядов откровенные слабаки по меркам древних магов, дотягивая лишь до ранга «Мудрых». Однако как-то все же хватало… Теперь предстояло попробовать такой способ лечения психических заболеваний на людях и орках. И если все пройдет успешно, то через полгода наблюдения и замеров те смогут вернуться к нормальной жизни, а следом за ними пойдут и другие…

— Ладно, — после раздумья произнесла Анариэль. — Готовьте на завтра оборудование и первого добровольца…

И вот они снова сидят за приборами — только на этот раз вместо бандита доброволец. Вадим Колесников, мужчина тридцати лет с шизофренией в тяжелой степени, проведший последние несколько лет провел в психоневрологическом интернате без особой надежды когда-то оттуда выйти. И постоянно с браслетами-подавителями — ибо во время приступа кси-оператор может натворить такого, что мало не покажется. Пусть даже и всего «четверка». Но сейчас он также спит под действием снотворного. А вот Анариэль, как оказалось, отнеслась к работе несколько иначе, чем уже знакомая орка. Прежде всего — подошла, внимательно осмотрела и на несколько секунд взяла его за руки. Затем зачем-то завязала повязкой глаза себе и мужчине и, усевшись в находящиеся вне поле зрения камеры рабочее кресло, положила свои руки на руки «пациента» — хотя орка, как помнил Диман, клала их на голову.

— Проверка пропускной способности, — через некоторое время вслух объяснила смысл происходящего квентка. — Ориентировочное время — пять часов. Приступаю к работе.

«Пять часов всего?» — откровенно удивился Диман. По предыдущим опытам было по десять — одиннадцать. Сообщив об этом, Анариэль начала читать заклинание — но, в отличие от Мурбул, так тихо, что Диман не смог бы разобрать ни единого слова. Вскоре вокруг квентки начало разливаться желто-зеленое свечение, а через некоторое время запустилась и «система охлаждения». А Диман и коллеги так и продолжали сидеть и наблюдать — и результаты были весьма странными. Если в прошлые разы, несмотря на все различия, на определенном этапе заклинания можно было заметить кое-какие сходства измеряемых параметров, то в этот раз все шло словно совсем по-другому! И это еще больше удивляло Димана — словно это было и вовсе совсем иное заклинание!

Закончилось все как-то неожиданно — когда Анариэль вслух сообщила об успешном окончании, а еще спустя пару минут появилась и сама. С растрепанными, мокрыми волосами и уставшим видом.

— Все нормально, — дала краткую характеристику квентка. — Сейчас схожу в душ и расскажу подробнее. И… Маш, принеси что-нибудь поесть, и побольше.

Анариэль не было минут двадцать с небольшим, за которые девушка успела принести из столовой макароны с котлетами из мяса какой-то неизвестной инопланетной зверушки, которых разводили в СССР и считали чуть ли не деликатесом и приличный кусок жареной курицы, а инженеры испытательно-измерительного комплекса сделали последние записи в журналах и отключили все оборудование. А пришедшие санитары забрали их «пациента» в медблок, где и будут наблюдать за его пробуждением…

— В общем, — в лабораторию Анариэль вернулась уже в привычной форме полковника госбезопасности, с тщательно просушенными феном и заплетенными в косу волосами, — все прошло успешно. Как проснется — отправим на проверку к психиатрам, а через пару дней проведем замеры кси-параметров и снимем спектр… А сейчас… дайте-ка мне результаты измерений! И можете идти отдыхать, сегодня мы неплохо поработали! Останутся пусть товарищи Остапов и Тимофеев.

Следующие часа полтора Диман с интересом наблюдал за тем, как Анариэль, попутно уплетая за обе щеки принесенную Машей еду, с явным интересом рассматривает значения различных замеренных параметров, сравнивает их с теми, что были в предыдущих испытаниях и порой с каким-то удовлетворенным видом усмехается. Потом открывает графики спектральных характеристик и, накладывая их друг на друга, продолжает что-то сравнивать и порой что-то записывает у себя в блокноте. Потом вновь что-то пересматривает и с чем-то сравнивает…

— Ну что хочу сказать, — когда все, что было на столе, оказалось съедено и выпито, а отчеты просмотрены, произнесла Анариэль. — Можно сказать, кое-какие сдвиги есть…

— В смысле? — заинтересовался Диман.

— Ну я, кажется, поняла основной принцип действия заклинания, — произнесла квентка. — Во-первых, я теперь почти уверена, что эталонные параметры в нем не записаны.

— А откуда они берутся? — удивился Виктор Тимофеев.

— От нас, — пояснила Анариэль. — Происходит сравнение энергетической структуры мозга кси-оператора и его… пациента. Потому и разных разумных получаются столь разные параметры. Так что те, кому провожу «Просветление» я, станут полквинты, а кому Мурбул — полуорками. А во-вторых, я, возможно, поняла структуру самого заклинания. Оно действует по принципу «запрос — ответ». А еще можно сопоставить, в какой момент заклинания что генерируется…

— В смысле? — не понял Диман.

— Ну мы же производим непрерывный замер спектра, — ответила квентка. — Можно сопоставить это с определенными словами и тем, что «видишь» после их произнесения…

— Но ведь та «картинка», что видит кси-оператор — она достаточно субъективна? — заметил Виктор. — Разные операторы могут несколько по-разному «увидеть» одно и то же, с разным количеством ненужной мишуры и пустого выброса энергии?

— Да, — согласилась Анариэль. — Но если «записываемая» структура зависит от собственного разума кси-оператора, то определенные сходства должны быть… Отсекая ту часть спектра, что отвечает за потери энергии и выявляя общие закономерности, мы можем определить действующую компоненту сначала у одного оператора, а затем и у других. Куда сложнее будет отследить результаты запросов, поскольку они каждый раз будут индивидуальны. Но тут тоже можно постараться отсечь отвечающую за потери часть спектра. В общем, работа еще на годы, но кое-что я, кажется, поняла…

Скинув всю информацию себе на «флешку» с кси-технической защитой, чужой просто не смог бы ничего с нее открыть, квентка выключила рабочую ЭВМ и стала собираться. Выглядела она откровенно уставшей, но довольной — словно только что сделала какое-то очень важное. И, пожалуй, она и впрямь так думала. Надела светлую цигейковую шубу и шапку-ушанку, в которых было совершенно непонятно, что перед тобой не человек и квенти, зимние сапоги, взяла сумку. Затем, проверив открыванием двери сигнализацию, опечатала дверь и пошла к проходной…

— Ну что, подвезешь до дома? — когда они уже оказались на улице, вдруг спросила квентка. — Или тебя по-прежнему уши смущают?

— Садись… Только ты ж сама обычно ездишь? — удивился Диман.

— Нельзя мне сейчас за руль, — зевнув, произнесла Анариэль. — Устала я, спать хочу… Реакция замедленной будет.

— А водителя что не вызовешь?

— Из Москвы вызывать больно долго будет… А я домой поскорей хочу, — ответила квентка. — Ого, никогда таких машин не видела…

— Ну она ж инопланетная, — залезая в салон и разблокируя пассажирскую дверь, произнес Диман.

— Угу, — усаживаясь на сиденье и вытягивая ремень безопасности, тихо буркнула Анариэль. — Кирова 32 знаешь где? Там гостиница наша…

— Улицу знаю, а дом найдем…

Заведя двигатель и включив фары, Диман выехал со стоянки и поехал в центр городка… На улице шел снег, и нужно было быть очень внимательным на дороге — однако дело резко облегчалось практически отсутствующим движением на дороге… С работы большинство поедет примерно через час, а у кого выходные… Куда им сейчас ехать? Да и вообще тоже… Тем более, внутри города, где не было ничего особо примечательного. Так что минут через десять они уже были около того самого здания ведомственной гостиницы, которая с виду ничем не отличалась от обычной четырехэтажки-«сталинки»…

— Спасибо! — вылезая из машины, произнесла Анариэль.

Несколько следующих дней прошло вполне обычно… Замерили кси-потенциал «просветленного» кси-оператора, получив твердую «восьмерку» и получил «совмещение» его собственного спектра с тем, что был у Анариэль. Медики взяли целую кучу анализов чтобы проследить за тем, как будет происходить процесс перестройки организма, а затем отправили Вадима на психиатрическую экспертизу в Москву. На первый-то взгляд было все нормально, отчего сам он был в полном восторге, но следовало проверить все более основательно и надежно. Так что несколько ближайших месяцев он проведет под наблюдением — и лишь потом будет отпущен домой, где не был уже несколько лет.

А потом начался Новый год… Украшенные елки на городских улицах, «Голубой огонек», обращение ПредСовМина СССР товарища Кузнецова к согражданам, где тот, в частности, отметил успехи Советской армии в борьбе с инопланетными захватчиками, отметил успехи в развитии народного хозяйства и высказал пожелание на счет того, чтобы наступающий Новый год принес советскому народу лишь все самое лучшее. Но в целом по сравнению с родным миром Димана празднование оказалось очень скромным… Хотя все то же самое можно, пожалуй, было отнести ко многим сферам жизни. В стране, ведущей непрерывную войну, было особо не до развлечений… Выходить на работу предстояло 3 января — но, неожиданно, прямо на Новый год ему позвонила Анариэль и попросила встретиться в городском парке — и чем быстрее, тем лучше.

— Здравствуй! — когда он приехал в парк, поприветствовала Димана квентка.

— Здравствуй!

— Извини, что порчу праздник, — произнесла Анариэль. — Но дело прежде всего…

— Что-то срочное? — поинтересовался Диман.

— Да, — согласилась квентка. — И, честно говоря, я даже не знаю, где можно безопасно поговорить об этом. Так что давай до леса что ли доедем…

До места они ехали с полчаса — и все это время провели в полном молчанье. Глядя на проносящиеся за окном заснеженные леса, Диман в очередной раз вспоминал оставленную где-то в неведомых далях родину и думал о перспективах жизни тут. С июня по январь… Больше полугода он здесь. И за это время даже ни разу не выехал за пределы городка! Вся жизнь — какая-то вечная рутина, где нет места ничему кроме работы… Нет, местные советские люди успевали как-то отдыхать, развлекаться, дружить, встречаться… В общем, вести обычную жизнь. Но у него как-то ничего путного не получалось — мешала какая-то вечная тоска по родителям, по родным и знакомых, которых он больше никогда не увидит. Более-менее заглушить ее удавалось лишь работой и учебой, но в остальном… Какая-то апатия, которая мешала ему что-либо делать еще. Все словно по инерции… Вон даже за все время до Москвы нее доехал — хотя, казалось бы, чего оно стоит? Купи билет на электричку — и через полчаса ты там… Можешь посмотреть на полный ансамбль «сталинских высоток», включая Дворец Советов, доехать до Красной площади, пройтись по каким-нибудь магазинам… Но ничего не хотелось!

— Приехали, — останавливая машину, произнесла Анариэль.

Выйдя из машины, квентка заперла ее на ключ и пошла куда-то в сторону от дороги, на небольшой пригорок, где снега было поменьше, чем где-либо вокруг. Где еще раз внимательно огляделась по сторонам…

— А не опасно тут ходить? — догнав ее, спросил Диман. — Чудовища ж…

— Зима, они спят, — коротко ответила Анариэль. — Но тут я хоть уверена, что ни одна сволочь нас не подслушает…

— Все настолько серьезно? — удивился Диман.

— Абсолютно, — согласилась Анариэль. — И на всякий случай сразу говорю. Я сделала тебе первую форму допуска…

— Зачем? — не понял Диман.

— Затем, что сейчас могу положиться лишь на «нейтралов», — выдохнув изо рта облачко пара, произнесла квентка.

— Почему?

— Сейчас расскажу… Знаешь ведь про стабилизацию барьера Курчатова-Черенкова-Анорсель?

— Чтобы не было прорывов?

— Да, — согласилась квентка. — Мы договорились с американцами о постройке в их секторе трех кси-модуляторов уникальной мощности в их секторе. Совокупности с нашим они смогут сделать это — и тогда Проклятые больше никогда не смогут прорваться в наш мир. Даже если им помогут их агенты на этой стороне… Но еще до того, как мы договорились с американцами о конкретном месте расположения установок, на ТОЙ СТОРОНЕ уже знали, где и что мы собираемся делать! Когда началось строительство комплекса в Австралии — нашим специалистам лишь чудом удалось обнаружить, что оно заминировано сверхмощной артефактной миной.

— Что за мина? — не понял Диман.

— Артефакт гребаных валаров, — поморщилась Анариэль. — Термоядерная бомба с кси-технической инициацией реакции синтеза… И нет никакой гарантии того, что нечто похожее не найдется на других местах. Работы велись силами управления «У» при первом Главном управлении КГБ. Почти одновременно с этим коллеги из «двойки» при допросе пленных Проклятых узнали, что тем известно про наши планы закрыть им дорогу в наш мир — хотя подробности, увы, знают лишь высшие маги, допросить которых мы не сможем.

— И что делать?

— Работы передали мне, в 22 Главное управление, — продолжила квентка. — расположение установок решили поменять, продолжив строить муляжи на прежних местах. При анализе информации о произошедшем мы, к сожалению, не смогли найти источники утечки информации. Но вариантов лишь два. Либо кто-то из наших сотрудников — тщательно законспирированный шпион с ментальным блоком, что позволяет ему проходить проверку сканером. Или какие-то кси-технические устройства прослушки… Но мы не можем найти ни единой зацепки, которая выведет нас к шпиону.

— И вы решили…

— Задействовать нейтралов.

— Почему? — не понял Диман.

— Задействовать обычных разумных или слабых операторов опасно. Хороший маг поставит им ментальную закладку так, что и не заметят — и обнаружить его сможет лишь сильный менталист. И они, даже сами того не желая и не осознавая, будут передавать полученную информацию врагу. Сильный кси-оператор, конечно, почувствует, что у него в разуме копаются… Но мы не очень-то знаем, на что могут быть способны менталисты Проклятых.

— А если он сознательно шпионит и потому разрешил сделать себе ментальный блок?

— И такое может быть, — согласилась Анариэль. — Потому я решила положиться на одних нейтралов… Мне нужен персонал для установок, который нельзя зазомбировать.

— А не боишься, что тебе самой могли «закладку» сделать? — вдруг спросил Диман.

— Смело, — после почти минуты молчанья вдруг усмехнулась явно наблюдавшая за его эмоциями квентка. — Вот знаешь — боюсь. Потому я и сама себя ограничила в доступе к информации. Хоть и почти уверена, что незаметно покопаться у меня в мозгах не смог бы ни один менталист, но лучше перестраховаться. Я вообще постаралась сделать так, чтобы никто не обладал всей полнотой информации о проекте и возможная утечка не имела бы катастрофических последствий.

— И ты лично решила отобрать операторов для этих станций?

— Да, — согласилась Анариэль. — Так что решаешь?

— Я согласен, — ответил Диман.

Наверняка он лезет в какое-нибудь дерьмо, но… Дело с закрытием прорывов и впрямь важное, и если он может тут помочь — значит, надо пойти и сделать. До города они добирались, как и сюда, в молчанье. Квентка вообще гнала машину с предельно разрешенной скоростью, стремясь побыстрее добраться домой…

— Кстати, у тебя же семьи не было? — когда они уже подъезжали к дому, вдруг спросила Анариэль.

— Нет, — удивившись такому вопросу, ответил Диман.

— Почему?

— А у тебя почему? — раздраженно буркнул Диман.

— Вопросами на вопросы не отвечают… Но могу ответить. Был у меня муж. Погиб под Армавиром…

— В 2001 году?

— Да.

— А у меня… не сложилось как-то просто, — смутившись, буркнул Диман. Сразу как-то стало неудобно за свой вопрос… — была жена, да развелись. Нашла себе побогаче, поперспективнее. А больше как-то ни с кем ничего путного не сложилось.

— Теперь понятно. Думаешь, зачем спрашиваю? — усмехнулась Анариэль, и сразу сама же дала ответ. — Когда хочешь на кого-то положиться — надо понимать, что он за человек. Что думает, о чем мечтает, что из себя представляет вообще. Что-то, конечно, в личном деле есть, что-то в общении понятно становится…Но порой бывает, что вот буквально какой-то мелочи да не хватает чтобы окончательное мнение составить…

На том они и расстались… Вернувшись домой, Диман разогрел в СВЧ-печи макароны с тушенкой, налил чай и сел ужинать, но почему-то мысленно возвращался к словам Анариэль. Нет, даже не про предстоящую работу — на этот счет все подробности будут позже… Почему-то ему вдруг стало так жалко саму девушку-квентку. Милую, симпатичную и даже, если не считать отношения к врагам, добрую, еще совсем молодую по меркам ее народа. И уже вдову, мужа которой убили эльфы где-то под Армавиром… А сколько еще таких же советских людей также лишились своих близких родных из-за этих гребаных эльдар, прямо или косвенно? Сколько людей остались калеками? Сколько лишились всего? Нет, права Анариэль… Пора прихлопнуть эту лавочку с прорывами — и как можно быстрее! И раз его удостоили таким доверием — то он сделает все, что в его силах, для того, чтобы оно случилось как можно скорей!