Раб Бури

Последний подарок Пандоры

— Вэй встретит нас, чтобы провести через системы. Через двадцать минут прибудем.

— Замечательно.

Айсер едва слушал Слахсера и О'Шейна, смотря на новое солнце, закрывшее своим светом весь космический небосвод. Через приоткрытую боковую дверь Айсер, наблюдая за чудом, обдумывал случившееся. Что это за цивилизация, способная создавать звёзды почти из пустоты? И Айсер ехал в одном вагоне с её мёртвым представителем, умершим миллионы лет назад, но чей летательный аппарат продолжал функционировать. Пирра получили в свои руки поистине ужасающее орудие судного дня. И даже смотря на его результаты, сжигающее человеческую сетчатку в открытом космосе с такого расстояния, получив доказательства катастрофической угрозы от террористов, он не знал, как ему поступить. Его сознание рвалось на две части, призывая к диаметрально противоположным решениям: уничтожить террористов пока есть возможность, или подождать ещё немного и понять, куда всё это приведёт. Слахсер опасный противник, но он явно прислушивался к О'Шейну, который, в свою очередь, пытался Айсера переманить на свою сторону. Айсер всё ещё ненавидел его, ненавидел Пирра, но за последние киломинуты у него было время обдумать полученную информацию. Айсер прислонился к дверному проёму. Нейромоды сузили ему зрачки, позволяя без последствий всматриваться в звезду, повисшую в одной третьей астрономической единице от Булыжника. Казалось, жёлто-оранжевый карлик, радиусом в половину земного солнца, вот-вот поглотит в себя всё мегасооружение.

— Нравится вид? — Слахсер подошёл к Айсеру. Тот не обернулся, продолжая всматриваться в звезду, словно там был скрыт какой-то сакральный смысл.

— Смотря с какой стороны посмотреть.

— Верно.

Три составных вагона пронеслись мимо, направляясь в противоположную сторону. Не было сомнений, что о истинных причинах, происходящих здесь, знало человека четыре, и Айсер входил в этот тайный круг.

— Значит, ты раньше работал на антитеррористическую организацию? Это многое объясняет. И почему же покинул её?

— Осознание.

— Осознание?

— Осознание бренности бытия.

— Звучит как экзистенциальные проблемы. Не мог найти себя? — усмехнулся Айсер.

— Возможно и так.

— И когда ты примкнул к О'Шейну и другим?

— Мне поручили выследить верхушку Пирра и устранить. Как и тебе.

Айсер обдумал услышанное.

— Это ты всё время заметал следы, ведь так?

— Я выследил О'Шейна через несколько лет, потраченных в основном на перелёты между системами. Никудышная конспирация. Я решил скрыть его тайну и помочь им в осуществлении их плана. Как ты можешь убедиться, он бывает очень убедителен.

— И в чём же причина? Анархизм? Хочешь видеть мир в огне? — Айсер сложил руки у себя на груди, бросив небрежный взгляд в сторону Слахсера.

— Я реалист.

— Вот как? И что, ты действительно думаешь, что весь ваш план сработает?

Слахсер подошёл ближе. Его лицо отражало ультрафиолет, бросаемый солнцем. Он был не стар и не молод. Уродливые швы и биотехнологии покрывали его руки, и Айсер не сомневался, что так же выглядело и остальное тело. Лишь голова была приведена в человеческий вид. На нём был одет военный камуфляж, покрытый чёрными пятнами на серо-зелёной окраске, с множеством выступающих карманов, куда были вложены переносные, вспомогательные аккумуляторы для усиленной работы модификаций. Большинство карманов спрятались под лёгким титановым бронежилетом с символикой СБО по центру. Ноги по колено были закованы в экзоскелетные ботинки, на гранях которых протянулись световые лезвия, образуемые отражением солнечного света. Сам Айсер был одет точно в такую же одежду. Он вернул ложные рёбра назад в брюшную полость, вставив их на место. Наномашины наращивали слой эпидермиса. До оптимальных боевых кондиций Айсеру было далеко. Почти все его аккумуляторы были израсходованы, а системы нуждались в отдыхе. Но в его руках оставалось главное оружие — фотонный аппарат.

— Посуди сам, — Слахсер легко провёл рукой по горизонтали. — Земля никогда не разожмёт свою хватку власти и будет до конца пытаться удержать власть. Какие бы изменения не происходили на олимпе Всепланетного Земного Правительства, снаружи, для всех остальных ничего не измениться. Дело не в классической классовой борьбе, но в нечто большем. Человечеству требуется осознание, новый толчок. И в этом О'Шейн прав.

— Что с того лично тебе? Пускай он прав и завтра же миллионы людей будут вынуждены выживать на своих планетах, будучи отрезанными от остальных и лишёнными поставками извне. Какое лично тебе дело, реалист? Искупление?

Один из уголков губ Слахсера слегка приподнялся.

— Мы чудовища для этого мира, Клемент. Нам нечего здесь делать, и, как и подобает чудовищам, мы должны исчезнуть. Мир, настоящий мир, отторг нас, общество людей навсегда утеряно для нас. Мы либо искупим свои грехи, унеся с собой других чудовищ перед исчезновением, либо нет.

— Как поэтично.

— Как есть. Как я уже сказал, я — реалист.

Слахсер улыбнулся.

— Не могу сказать, что я рад твоему появлению здесь. Но О'Шейн настоял. Было решено, что если ты пройдёшь расставленную оборону, то так тому и быть. Такой длинный путь ты проделал. Может в этом что-то есть, ну, знаешь, судьба? Супердетерминизм? Божественный рок? Длань господня? Что тебе было предписано оказаться здесь. Выжил на Закрофе, вступил в АО, прилетел на Булыжник. Ну и конечно же флот. Не удивлюсь, если О'Шейн давно питался реваншизмом по отношению к ним. Все пути грандиозного спектакля сошлись, а мы как куклы на нитках. Видишь, Айсер, реализм может быть абстрактным.

Айсер ничего ему не ответил, поглядывая на палящие солнце. Ультрафиолет обжигал его эпидермис, покрыв нездоровым оттенком. Краски аврорного сияния разлились по всей дуги, окрасив цветовой мешаниной спектра, длинна волны которого сумбурно смещалась, взаимодействуя с электромагнитными полями мегасооружения.

— Закрывай дверь. Мы приезжаем, — Слахсер развернулся и ушёл прочь. Все линии монорельс ведущие к космопорту начали забиваться множественными вагонами, занявших свои ветки, пребывшими сюда ранее и продолжавшими пребывать. Несколько овальных аппаратов СБО и инженеров Булыжника поднялись в небо, всплыв за очертаниями вагонов вверх. Айсер раздумывал ещё несколько секунд, прежде чем взялся за ручку и задвинул дверь в исходное состояние. Он отошёл вглубь помещения, наткнувшись на МакМиллана. Тот как всегда отстранённо изучал невидимые данные, отображённые сугубо для него на прозрачной стеклянной консоли, которую тот держал в своих руках.

— МакМиллан, — обратился к нему Айсер, но тот не заметил, будучи погружённым в свои исследования. Айсер повторил вновь.

— Что, — угрюмо фыркнул МакМиллан.

— Может быть тебе и не интересно, но ты хотя бы осознаешь, что может произойти?

— Вполне.

— И у тебя нет сомнений по этому поводу? — Айсер упёрся в ближайший контейнер, набитый десятками килограмм свинцовых пуль, ожидающих своего применения.

— А у тебя? — МакМиллан отвёл глаз от консоли, взглянув на Айсера.

— Я? Не знаю, — Айсер легко покрутил головой, усмехнувшись такому наивному жесту.

— Мне дали возможность вести свои исследования, и я согласился. ВЗП не давали, и я ушёл от них. А теперь я могу наблюдать результаты своих работ. Может ли быть лучше?

— А миллиарды людей, которые будут обречены, если нарушится звёздная торговля между системами? Что с ними будет?

— Я как-то не думал об этом, — МакМиллан раздражённо ответил.

— А о чём ты тогда думал? Запустить процесс уничтожения поля — большая ответственность. От таких последствий не убежишь.

МакМиллан отложил консоль.

— Я думал об этой форме жизни. Ту, с которой я работаю.

— Ты говоришь об окаменелом инопланетянине, заточённом в древний звездолёт?

— Да. А ещё о форме этого звездолёта. Геометрия — язык природы. Может быть форма жизни была далека от нашего представления, не знаю, но любой, кто умеет работать с тригонометрией, имеет формулы геометрических фигур, подобия наших Евклидовых постулатов, может считаться абсолютно разумным с любой точки зрения. Формы звездолёта, его грани и углы, могут многое мне сказать о них. О их взгляде на вселенную и идеологию. Почему именно острые углы для звездолёта? Ведь округлённые или обтекающие формы лучше! Это доказывает сама вселенная! Всё стремится иметь округлённую форму. От атома до звезды. И я не говори про сельскохозяйственную деятельность, когда главный вопрос «чем копать огород?». Я говорю об взгляде на саму суть жизни. Ты понимаешь, о чём я говорю?

— Не совсем, — Айсер прищурился.

— Эта форма жизни, умершая цивилизация, они ренегаты. Точнее были когда-то. Инакомыслящие. Их взгляд на вселенную разился от нашего.

— Я не совсем понимаю тебя, Артур. Та окружность — это ведь шлем скафандра?

— Уже невозможно разрезать скафандр и узнать, как выглядел владелец. Я и так знаю, что внутри всё пространство полностью окаменело. Там нет свободных зон, и, соответственно, никаких скульптур и форм мы не увидим. Возможно, то существо вовсе и не было антропоморфного вида.

— Газовое облако?

— Лишь догадки и никаких доказательств. Но и не суть. Взгляни на звездолёт. Что ты видишь? Разные геометрические формы под разными углами, верно? Это не с проста. В них и кроется какая-то тайна. Это как… не знаю, как даже описать.

— Как мираж или фата-моргана.

— Именно! Зачем делать такую сложную, трудно применимую форму, если ты собрался летать между звёздами, а не рыть землю? Я думал, что это ерунда, и мне просто кажется. Но чем больше я работал с аппаратом, тем яснее становилась мне видна общая картина. Всё началось с работающего реактора внутри звездолёта. Спустя миллионы лет он продолжал функционировать, но я так и не нашёл его местоположения.

— В каком смысле?

— Его попросту нет. Или он есть, но мой консервативный человеческий взгляд не даёт его узреть. Но он есть, я точно тебе говорю! Он как квант, все характеристики которого ты пытаешься высчитать. Что-то, или кто-то, всегда ускользает от наблюдателя. Но он точно есть! Иначе как бы мы могли через аппарат влиять на n-мерное поле сильного электромагнитного взаимодействия? Я знаю, он где-то там. Я начал искать его и наткнулся на геометрические иллюзию, видимые для глаза с разного угла. Глаз ведь у человека двухмерный! У звездолёта нет углов меньше ста восьмидесяти градусов. Всё слишком идеально. Вызов вселенной. Смотри, ты стремишься всё округлить, а мы пойдём другим путём, — МакМиллан помял себе кулак, но голос его становился всё более неуверенным. — Или я тотально ошибаюсь. Всё это мой второй я — антропоцентризм — говорит. Всё дело в зрительном восприятии? Вселенная не так выглядит, какой мы её видим? Не видим всё её многомерное разнообразия, и заперты в своём собственном карантине? Я не понимаю, почему вымершая форма жизни так категорично отвергала реальность…

Айсер хотел посоветовать МакМиллан отдохнуть, но, будучи сам обессиленным, уставшим от долго пробуждения, лишь молчаливо кивнул, опустив голову к полу, но смотрел он куда-то далеко, вдаль, сквозь него.

— И тогда меня посетила ещё одна мысль, — физик продолжил. — Ведь для каждого наблюдателя, смотрящего на звездолёт издалека, видятся разные формы. И наблюдатель должен был быть! Даже тогда, миллионы лет назад. Множество звездолётов могли складываться вместе в разные символы, формы, даже буквы, чтобы что-то передать на расстояние кому-то другому. Из чужеродной цивилизации.

— Зачем им это делать, если они двигались быстрее скорости света? — поинтересовался Айсер.

— И их цивилизация должна была занимать весь рукав Ориона. В космосе нет абсолютного зенита и надира, как нет правого и левого. Даже карта широт будет относительно чего-то, каких-то космических ориентиров, понимаешь?

— Разные формы на разном расстоянии и под разным углом?

— Вот именно! Всё это может быть обманом. Круглый шлем скафандра и рукоподобные отростки — всё может быть обманом. Всё, кроме углов и граней.

— Думаешь, так специально было сделано?

— Не знаю точно. Но есть последняя проблема. Самая глобальная. Технологии и масштаб цивилизации. Они ведь были намного продвинутые, чем мы, так? Но где их следы? Мегасооружения? Орбиталища? Руины городов или орбитальные станции? Их попросту нет! Лишь множество разбросанных звездолётов, которые продолжают функционировать. Эта недостающая деталь не вписывается в устройство мира. Почему они кинули всё? А куда они исчезли? Взяли и вымерли? Если они перемещались тем же способом, что и мы сейчас, сильным электромагнитным взаимодействием, названным в честь Дирака, то где их генераторы этого поля? Они их попросту уничтожили! Аннигилировали! И не оставили следов. Я так решил для себя, но последние пару недель… — на лбу МакМиллана появились небольшие испарины, — но последние пару недель изменили моё мнение. Не прозрение, но что-то другое. И сегодня я получил ответ.

— Ты про звезду?

— Да, звезду, — МакМиллан перешёл на шёпот. — Если даже у меня это получилось, то что та цивилизация могла создавать, ты только представь! Целые планетарные системы!

— Ты говоришь, что они жили миллионы лет назад, но таких молодых звёзд нет где-то по близости. Всем им не меньше миллиарда лет.

— А ты посмотри ещё раз наружу. Сколько бы ты дал лет новорождённой звезде? Пару часов? И это ведь грубый вариант.

— Звёзды генерировали монополя? Идея становится совсем абсурдной.

— Нет, вряд ли. Звёзды — это звёзды. Но они генерируют огромное количество энергии и выбрасывают атомы тяжелее из своих термоядерных горнил. Если управлять электромагнитными полями, то тебе не потребуется никакая сфера Дайсона, чтобы превратить звезду в огромный реактор. Я не могу точно сказать, и не думаю, что кто-то может, какие звезды в этой части рукава Ориона искусственные, а какие нет. Но, возможно, целая цивилизация не просто так исчезла из этой вселенной.

— Может они переселились? В Андромеду?

— Я боюсь, всё намного хуже. И мне страшно представить события, повлекшие за собой такие ужасные последствия. Вот мы и вернулись к первоначальному твоему вопросу.

Айсер и МакМиллан смотрели друг на друга, словно их сознания входили в унисон. Айсер не заметил, как вагон бесшумно вошёл в ложу конца линии, зафиксировавшись у перрона.

— Приехали. Выдвигаемся, — Слахсер подошёл к ним, оповещая о прибытие. Он указал пальцем МакМиллану в сторону инопланетного звездолёта, а Айсера подманил к себе ладошкой. — Мы пойдём позади. Будем замыкать.

О'Шейн, на чьей голове был одет экзоскелетный шлем, а сам он был облачён в униформу солдата, поверх которой располагался компактный бронежилет, развёрнутый полностью, уже ожидал физика у платформы, на которой размешался инопланетный аппарат. К его низу были прикручены фальшивые колёса, имитирующие его движения, чтобы ни у кого не возникли вопросы по поводу левитации. МакМиллан подошёл к О'Шейну, и тот положил на его плечо руку, несколько раз слегка ударил, и они обступили платформу, выкатывая её к двери. Её движением управлял О'Шейн, контролируя его с прозрачной, стеклянной консоли, находившейся в его руках. Боковая трёхметровая дверь отъехала в сторону, явив им помещение космопорта. Они синхронно вышли наружу. Айсер и Слахсер наблюдали, как платформа выкатилась на перрон, а затем вышли на него и сами.

Человеческий хаос — вот как можно было описать происходящее. Сотни людей, одетых в униформу солдат, медиков и инженеров орбиталища, выгружали оборудование и амуницию из вагонов монорельс, забивших собой всё в округе. Толпы вооружённых солдат трусцой пробегали между выгруженными контейнерами. Большинство из них двигалось внутрь космопорта, скрываясь от Айсера за множественными вагонами. Карлос Вэй уже ожидал их, стоя рядом с одной из лавочек, кои были загружены расставленными медицинскими приборами и инвентарём. Он явно нервничал, наблюдая за новыми прибывшими, кативших непонятной формы аппарат.

— Вы опаздываете, — бегло отговорился он, но увидев Айсера, дрогнул. — А он что здесь делает?

— Он с нами, — произнёс О'Шейн сквозь свой шлем.

Вэй посмотрел по сторонам. Рядом пробежала рота солдат, чей командир отдал честь и передал зашифрованную информацию на сетчатку глаза Вэйя. Вэй раздражённо кивнул ему.

— За мной, — Вэй произнёс слова гневным тоном, уводя Айсера и других вслед за ротой. Слахсер слегка усмехнулся. Айсер видел, что тому явно нравился хаос, всё то передвижение человеческих тел, проносившихся мимо. Солдаты помогали медицинскому персоналу разбирать спасательный инвентарь, погружая его на мобильные платформы. Те двигались вглубь здания, сопровождаемые военным персоналом. На лицах тех, у кого они не были скрыты за шлемами и зеркальными забралами, Айсер читал панику, пытающуюся скрыться за дисциплиной и субординацией, но ничто, даже многолетние тренировки, не могут подготовить тебя к реальности, холодной как бетонный пол, обложенный керамическим слоем, по которому шагал Айсер. Двигаясь сквозь построенных солдат, расходящихся перед Вэйем, он не мог не отметить про себя всю ироничность и парадоксальность ситуации, ведь второй помощник, будучи их главным и прямым главой, которому они обязаны безосновательно подчиняться, вёл за собой машину смерти, которая перевернёт их жизни и жизнь всего человечества раз и навсегда. Ради этого момента Айсер мог и отложить свои планы по уничтожению Пирра, смакую и наслаждаясь каждой секундой того безумия, известного ему, но скрытого от остальных. Теперь он мог понять и главную мотивацию Слахсера. Понять, но не разделить.

— Вы хоть представляете какой сейчас хаос здесь творится? Введён чрезвычайный режим на всём Булыжнике. Все боевые системы, противокосмическая оборона, военные резервы — всё приведено в действие. Все подняты на уши, — нервно тарабанил Вэй, приказывая солдатам разойтись и дать платформе с непонятной геометрической фигурой продвинуться вперёд.

— Разве ты не главный и единственный начальник в данный момент? — холодно спросил О'Шейн.

— Это уже не имеет значения. Флот ведь долетел сюда. Не важно в каком он состоянии. Главное, что часть уцелела. Каждый генерал флота ВЗП стоит надо мной. Мы так не договаривались, О'Шейн, — Вэйю было всё равно, услышит ли кто-то из толпы их диалог.

— Так получилось. Извини.

— А куда все движутся? — спросил Слахсер. Несмотря на довольно сильный шум, акустически поглотивший всё, его голос был отчётливо слышан как Айсеру, так и тем, кто был впереди.

— Инженеры Булыжника переместил одну и аксионновых платформ на высокую орбиту Булыжника за пределы его атмосферы. Там разместили временный центр по приёму уцелевшего флота. Ближе они подлететь не могут.

— А почему? — в голосе О'Шейна чувствовалась лёгкая радость.

Вэй раздражённо посмотрел на него, прежде чем ответить.

— Я не знаю, как солнце могло появиться из неоткуда, но я впечатлён. Ты, О'Шейн, ведь и так знаешь ответ? Все, кто успел не оказаться в фотосфере звезды, получил смертельную дозу радиации, ведь их электромагнитные поля были дезактивированы на подлёте к Булыжнику. Ты ведь знал, что так будет?

— Да, знал, — О'Шейн слабо улыбнулся.

Они покинули перрон, выйдя к узкому переходу, ведущему к космопорту. Вдоль стен, прижавшись к холодному интерьеру спинами, располагались шеренги солдат, держа автоматические винтовки у себя на груди. Они смирно стояли, провожая взглядом людей, перемещавшихся в противоположные стороны. Настенные лампы, вбитые в углы потолка, отбрасывали нездоровый жёлтый свет на тёмные бронежилеты. Плиточный шов покрывал все бетонные стены, а керамические плиты отсвечивал часть света назад. Толпы солдат проходили мимо, следуя за своими командирами, но никто не пытался остановить четвёрку незваных гостей, сопровождавших самый ценный и самый опасный груз, когда-либо известный человечеству. Несколько людей в инженерной робе указывали куда следовало переместить груз, который везли в центр космопорта. Груз, рассортированный на перронах, продолжали перекладывать и здесь, занимая часть прохода. Группа медиков СБО в белых комбинезонах, помеченных красным крестом, пробежали мимо Айсера. Сканеры Айсера улавливали огромный поток информации, транслирующийся между людьми. Большинство данных было просто спамом, панической информацией, передающейся между людьми. Все были на взводе. Куда не глянь можно быть наткнуться на инфракрасный спектр, передающий мегабайты данных, никем не отфильтрованный и пущенный в эфир. Айсер переключился на инфракрасный спектр излучения, и даже если бы хотел, не смог бы описать человеческими словами то море красок, спектр которых падал ему на глаз. Он вспомнил о рассказе МакМиллана и другом взгляде на вселенную, и улыбнулся про себя.

— А если опознают системы? — спросил Айсер у Слахсера.

— Что? — тот переспросил.

— Говорю, что будет, если нас распознают системы?

— Я подчистил их часами ранее. О'Шейна никто не знает в лицо. Меня тоже. МакМиллана удалил, — Слахсер смотрел на солдат, покорно стоящих у стен. Айсеру показалось, что он пытался что-то узнать в них. Какой-то отголосок прошлого. — Некому нет дела до нас.

— А если меня узнают?

— Да и пусть. Как раз проверим твою удачу. Может тебе везло всё это время?

— Узнал кого-то? Или увидел что-то знакомое?

— Да. Навевает воспоминаниями.

Айсер посмотрел туда же, куда смотрел и Слахсер, но ничего особого не увидел.

— А что будет потом? Если всё пройдёт, произойдёт как вы и запланировали, то что потом?

— Ничего.

— Ничего? — Айсер уже ожидал этого ответа, но он всё равно его удивил.

— Да. Ничего. Мир переродиться, но без нас.

— Ты не думаешь, что я попытаюсь помешать? Сорву всю операцию.

— Ты можешь попытаться, — Слахсер повернулся к Айсеру лицом. — Но не думай, что получится.

— Тогда почему я всё же здесь?

— О'Шейн убедил меня, что ты всё осознаешь. А я лишь наблюдатель. Ты может не знаешь, но антитеррористы и ВЗП уже посылали множество агентов найти Пирра, но всё безуспешно. Ты первый, кто подошёл так близко. Я бы даже сказал, ты знаешь всю правду. Чтобы выследить нас, Райкарду Бергу пришлось основать целую секту, но всё безуспешно. Подходя к концу пути, длившегося сто семьдесят с лишним лет, я думаю, повезло ли нам или мы были уж слишком хороши? Как бы всё не закончилось, ты достойный оппонент Айсер.

Они вышли на площадку космопорта, которую обычно освещают огромные прожекторы, обычно скрывавших собой звёзды на небе, но сейчас представляли собой блеклую тень своего величия, уступив господство новому солнцу, залившему всё собой. Айсер ступил на асфальтную укладку, покрывавшую собой все пятьдесят квадратных километров площади. Яркий свет палил его кожу и глаза, и нейромоды наложили световые фильтры на его сетчатку. Он видел, как огромные квадратные колоны, изрезанные линиями поперёк, уходили вверх. Словно небесные столбы, они отлично освещались звездой, выдавая платформы с пусковыми установками наверху. Громадные лифты, перевозившие тысячи тонн веса, двигались по поверхности столбов. У столбов стояли очереди врачей, охраняемые солдатами.

— Запрещено летать электромагнитными баржами. Полетим обычным тяговым способом, — Айсер услышал голос Карлоса Вэйя.

— Ты не можешь ничего изменить? — спросил его О'Шейн.

— Нет, не могу. Инженеры боятся, что поля Булыжника ослабеют.

Они шли мимо выключенных электромагнитных аппаратов, закреплённых в установках и повисших в пространстве. От их овальных форм веяло обречённостью, словно они уже никогда не поднимутся ввысь, никогда не перелетят от одной планетарной системы к другой, никогда не обгонят фотон, усмехаясь ему далеко впереди. Их дизайнерская красота обтекающего рельефа нагоняла тоску на Айсера, будто ему было суждено убить что-то красивое. Рядом пробегали медики, тащащие с собой медицинские модули, погружённые на такие же мобильные платформы, какую сейчас сопровождал и Айсер. Никому не было дело до непонятной конструкции, расположенной правее от него. Большинство света, полученного от солнца, сильно преломлялось об сильные магнитные поля и удерживаемую ими атмосферу, сместив видимый здесь спектр к багровому цвету. Ярче всего он был виден в области вокруг солнца, но маревом растворялся на периферии, визуально отойдя на небольшую дистанцию. Небо над космопортом разделилось едва чётким терминатором, ночной тенью поедая солнечный свет на противоположной стороне. Айсеру казалось, что вдалеке, на противоположной стороне, он мог видеть нечёткие просветы далёких звёзд, подмигивающих на ночном горизонте. Но никто не останавливался, чтобы насладиться этим чудесным видом, вселенской красотой. Напуганные люди, чуть ли не стремящиеся убежать отсюда подальше, бросить всё и слинять, но, опять же, удерживаемые дисциплиной и своими обязанностями, продолжали соблюдать порядок, даже если это был конец света, в лицо которому Айсер пытался заглянуть. В его безликое, нечеловеческое лицо, холодной и пустое, несущие в себе кардинальные перемены. Айсер подумал, где эта грань, между разрушением и изменениями, глобальными переменами, будь один человек или вся цивилизация, и иронично усмехнулся про себя. Ему это было знакомо лучше остальных.

Солдаты, охранявшие лифт, расступились, пропуская гостей новоиспечённого начальника СБО. Решёточные двери отъехали в стороны, пропуская Айсера и остальных.

— Я не должен быть здесь, но под предлогом, что лично решил контролировать ситуацию случившегося, получил разрешения сверху, — проговорил Вэй, когда двери закрылись, и лёгкое ускорение надавило им на плечи. Псевдовекторные аксионновые платформы не использовались там, где дело касалось доставки на разную высоту многотонных грузов. Люди предпочитали доверять старым проверенным механизмам. — Не всё так просто оказалось, О'Шейн. Одна треть численности СБО сразу же примкнула к генералам флота, посчитав их своими прямыми начальниками. Ещё треть раздумывает. Формально, они подчиняются мне, но я не могу быть в них уверен.

Айсеру было интересно, знает ли Вэй о реальном количестве агентов Пирра, внедрённых в СБО за последние годы? Скорее всего не имеет никакого представления.

— У нас могут быть проблемы, Вэй? — спросил О'Шейн. Кроме пятерых людей, ещё десяток медиков, где-то в метрах двадцати-тридцати, скрытые за грузовыми контейнерами, загруженными ранее, работали над медицинскими аппаратами, наспех настраивая их. Больше людей здесь не было. Лишь металлические контейнеры, сложенные в пирамиды. Солнечный свет проходил сквозь решёточные стены, протянув мириад солнечных зайчиков, играючи отбрасывавших тени на лица и предметы.

— Просто держу в курсе, что я не имею полного контроля над ситуацией и не знаю, какое количество контингента остаётся верным лично мне.

— Не страшно. Всё пройдёт как надо, — заверил Слахсер. Он ухватился за края своего бронежилета, гордо смотря вперёд на небо снаружи. — Доставь нас на место, вот и всё.

— У нас был уговор, что вы не дадите флоту прибыть сюда, а я предам Берга. Он бы мне как брат, — сквозь зубы проговорил Вэй, — а вы не сдержали своё слово.

— Но ты не сдашь нас, — заверил О'Шейн. — Ты знаешь, что лучше для Булыжника, ведь так? Теперь, когда ситуация так обернулась, и ты рискуешь потерять свою власть, ты знаешь, что мы единственная твоя надежда. Так что не скули и выполняй свою задачу, а мы свою. Обещаю тебе, скоро присутствие флота не будет иметь никакого значения.

Лифт прошёл через линию платформы, стоящей на колонне. Двери открылись, и О'Шейн с МакМилланом вышли первыми, делая вид, что выкатывают платформу с инопланетянином. Здесь, на верху, багровое небо было ещё отчётливее видно. Будто кровавый поток лился сквозь дыру в пространстве, раны, оставленной на самой коже вселенной. В этом цветовом великолепии Айсер видел всю старую часть космопорта. Видно было, что ей не пользовались уже множества лет. Здесь были и выключенные от сети электромагнитные баржи, собранные в батареи, и сверкающие в багровом освещении стоящие вертикально самолёты. Огромные многотысячные мобильные платформы везли на своих гусеницах игловидные космические аппараты, поднятые из забытья. Обтекающие, аэродинамические крылья отходили от восьмидесятиметровых машин, поднявших в небо свои носы. Их верхушки отражали от себя свет, маяком подсвечиваясь в глазах Айсера. Мобильные платформы везли аппараты к пусковым ямам окружной формы, над большей частью которых уже были установлены вертикально самолёты соплами вниз.

— Там, — Слахсер кивнул в сторону солнца. Айсер прищурил глаза, пытаясь углядеть что-то на фоне палящего солнца. Где-то южнее его основания, звёздного ядра, утопая в свете, проходила чёрная линия, вокруг которой перемещались маленькие тёмные точки. Они летали в обе стороны от линии, маневрируя между ней и Булыжником. Одна из них увеличилась в размерах, подлетая к космопорту. Старинный космические аппарат на реактивной тяге струёй бьющей из сопла, накренился, меняя угол своего положения, и встал перпендикулярно над одной из пусковых ям. Нагревая всё под собой, он аккуратно вошёл в яму соплом вниз, где зажимы пусковой установки захватили его, зафиксировав в пространстве. Порождённое им горячее облако втянулось вакуумным насосом, расположенным в центре ямы, не позволяя загрязнять платформу космопорта. С соседней ямы взлетел другой самолёт, уходя ввысь. Он изменил свой угол, уходя по баллистической траектории в сторону линии к звезде.

— Ими кто-то ещё умеет управлять? — удивился Айсер.

— Автоматика. Никто давно не управляет ничем вручную, — ответил МакМиллан. Айсер не мог понять, какие тот испытывает эмоции.

— Не отставайте, — угрюмо сказал Вэй, направляя остальных к одной из ям.

Они прошли мимо движущейся платформы, несущей на себе один из самолётов. Инженеры, одетые в оранжевые комбинезоны с светоотражающей подсветкой, линиями наложенной на одежду, направляли платформу с помощью дистанционного указателя, вырисовывая траекторию пути. На внешней стороне платформы, где находилось множество лестниц и переходов, находились солдаты. Все в новых бронежилетах, опустив свои автоматы, они ожидали посадки. Айсер смотрел на них снизу-вверх. Несколько погрузочных машин, сопровождавших платформу, на ходу грузили кранами аппаратуру. Тень, отбрасываемая огромной, стометровой структурой, закрыла собой солнце, разделив его с Айсером. Он и другие ждали, пока мобильная платформа не проедет мимо. Её гусеничный скрип отражался эхом в ушах Айсера, заглушив остальные звуки летающих самолётов над его головой и стук экзоскелетных ботинок, соприкасающихся с полом. Несколько инженеров подошли, спрашивая, не нужна ли помощь, но Вэй отшил их.

Они прошли ещё метров сто, пока не оказались возле погрузочного лифта мобильной платформы, который доставил их к проходу в космический самолёт. Айсер обернулся посмотреть на вид. Несколько десятков самолётов, прибывших и готовящихся улетать, стояли словно гигантские птицы, ожидающие своего часа. Он вспомнил слова Йэна о том, что всё это построили люди. Своими руками.

— Красиво, — будто прочитав мысли Айсера сказал О'Шейн.

Айсер посмотрел на него, но ничего не сказал. Гид-навигатор самолёта провёл их внутрь, мимо уже находившихся здесь солдат и загруженного ранее инвентаря, закреплённого резиновыми сетками. Тускло-зелёные стены, покрытые переборками, приветствовали новых пассажиров, предлагая им свободные скамейки, где Айсер и главари Пирра расселись, закрепив инопланетянина посередине прохода. Не было иллюминаторов, лишь мониторы, передающие картинку снаружи. На сетчатке Айсера высветился таймер обратного отсчёта, оповещающий о начале старта. Слахсер пальцем указал ему на перегрузочные, резиновые ремни, тянущиеся от стены. Айсер вытянул лямки, обтягивая себя ремнями, на поверхности которых были вшиты мягкие прокладки с амортизирующими кольцами. Инженер, ответственный за данный самолёт, проверил всех, и убедившись в этом, подтвердил начало старта. Таймер перед глазами Айсера начал свой десятисекундный отсчёт.

У самолёта не было никаких ступеней, позволяющих оторвать многотонный аппарат от земли. Ибо не было здесь ни притяжения, ни линии Кармана. Там, где сейчас находился Айсер, ожидающий развязки, и было верхним слоем атмосферы Булыжника. Электромагнитные поля позволяли удерживать воздух в одинаковом соотношении на всей долготе, и тот не разряжался на периферии поля. Выше, в трёхстах метрах над платформой, стоящей на колонне, заканчивалась атмосфера, резко перетекая в чистый вакуум. Никто не мог точно сказать, где начинается низкая орбита Булыжника, а где средняя, но положение высокой был очевидно. Туда, где установили аксионновую платформу, и направлялся самолёт.

Ускорение в два g накренило Айсера в левую часть самолёта, туда, где у судна был надир, но ремни частично компенсировали его. Мониторы показывали, как фиксаторы пусковой ямы отпускают из своих объятий аппарат, позволяя ему устремиться ввысь. Дно ямы заполнилось раскалённым воздухом, жадно втягиваемым вакуумным насосом. Игловидный самолёт набирал высоту, оставляя платформу космпорта под собой внизу. И чем больше между ними становилась расстояние, чем меньше казался космопорт для Айсера. Он, украшенный множеством отдельных широких платформ, становился небольшой геометрической фигурой на фоне дуги, ясно освещённой солнцем. Линии монорельс тянулись в разные стороны, исписывая собой поверхности дуги. Маленькие вагонетки мчались по ним. Самолёт прошёл электромагнитное поле, покинув воздушную атмосферу. Лёгкое зеленоватое сияние окружило его.

— Какую дозу мы можем получить? — поинтересовался О'Шейн.

— Не много, — Вэй с чем-то сверился, вычитывая информацию на своей сетчатке. — Самолёты хорошо экранированы. Может один-полтора Грэя.

— Зиверта, — перебил его МакМиллан.

— Как скажешь, — Вэй отстранённо пожал плечами.

Айсер не слушал их, продолжая завороженно смотреть на мегасооружение, построенное человеческими руками, будто видя его впервые. От дуги исходило лёгкое голубоватое гало, словно оно поедало энергию солнца. Даже тогда, когда Айсеру стала доступна для обзора вся дуга, чьи концы были скрыты в уходящей от взора периферии, он всё равно не мог увидеть её кривизны. Толстая окружность Булыжника на концах становилась совсем тоненькой, подсвеченная лишь новорожденным солнцем. Окружающие звёзды данной области рукава Ориона окончательно скрылись в световом загрязнении, отделив адронную дугу и её жителей от остальной части галактики. Аврорные сияния покрывали собой границу электромагнитных полей, волнами проплывая по холодному космическому пространству.

Чем ближе самолёт подлетал к линии, чем больше других аппаратов под разными углами пролетало мимо. Линия, ранее видимая Айсером, теперь выглядела как огромный прямоугольник, который не отражал свет, и оставался абсолютно чёрным, инородным телом, сопротивляющийся моще звезды. Множество, сотни кораблей разной формы отражали от себя свет, выдавая своё присутствие на прямоугольнике. Геометрическая фигура была зажата в плотные электромагнитные поля, захватывающие высокоэнергетические частицы в свои радиационные пояса, летящие от солнца. Полюса расположили под наклоном так, чтобы расположить новообразованные пояса Ван Алена ровно лицом к светилу, образовав, условно, довольно безопасные области для прилетающих и улетающих аппаратов. Сама платформа, была окружена ассиметричными радиационными полями, так-как основной поток принимала лицевая к солнцу сторона, а противоположная, повёрнутая частично к дуге, но не под прямым углом, визуально находилась значительно ниже экватора солнца, примерно на одном уровне с дугой позади себя. Внутреннею часть электромагнитного поля заполнили воздухом, образовав подобие атмосферы, позволяя находившемся людям на платформе спокойно дышать.

— Какой там фон? — поинтересовался Слахсер. — Конечно, по прибытию я мог бы и сам замерить…

— Девять-двенадцать рад, — Вэй посмотрел на МакМиллана. — Одна десятая Зиверта.

Самолёт вошёл в электромагнитное поле прямоугольника, где его подхватил псевдовектор, псевдотензор аксионновой платформы. Аппарат плавно снижал свою скорость, пока не оказался своим дном в пяти метрах над поверхностью. Можно было сказать, что он припарковался, встав в ряд к другим самолётами. Между ними оставили стометровые расстояния, чтобы те могли спокойно улететь, когда потребуется. Программа, заведующая самолётом, идеально рассчитала свою скорость и положение, позволяя самолёту зависнуть в воздухе над землёй. К самолёту подъехали грузовые машины, оснащённые кранами и лифтами.

— Ну что, — О'Шейн улыбнулся всем. — Пошли?

Уцелевшая часть флота предстала перед Айсером во всей красе. Эллипсоидные и овоидные звездолёты, двести метровой длинны и больше, повисли в пространстве над платформой. Каждый на своей лично высоте, доходящей от двадцати метров до ста метров в высоту. Их было несколько десятков. Некоторые из них висели перпендикулярно земле, на которую опускал Айсера мобильный лифт. Другие звездолёты были собраны в линию, расположившись кривым веером вокруг невидимого основания. К каждому аппарату были приставлены башни кранов и лифты, размерами намного превосходящие тот, который сейчас вёз Айсера. Краны, собранные инженерами и доставленные по частям сюда самолётами с Булыжника, выгружали людей и грузы, провезённые сквозь световые года: усиленные бронетранспортёры, обложенные стационарными многоствольными пулемётами, танки с обтекающими формами и со спаренными соплами.

— Как на войну, — заметил Слахсер.

И он был прав. Куда бы Айсер не кинул свой взгляд, он улавливал целые дивизии солдат, полностью экипированные в полные экзоскелеты с символикой ВЗП. Сотня тысяч людей, выбравшихся из уцелевших звездолётов. Большая их часть оказалась недееспособной, получив огромную дозу облучения во время полёта. Медики помогали им снять свою броню, без гидроусилителей которых те не могли самостоятельно передвигаться. Солдаты СБО погружали облучённых на мобильные носилки, доставляя умирающих в медицинские центры, оборудованные спасателями. Хирурги проводили переливание крови и пересадку костного мозга прямо здесь, под палящим солнцем над их головой, огородившись мобильными медицинскими ширмами, заставив ими возведённые операционные. Командиры СБО как-то оптимизировали свои действия в условиях абсолютного хаоса, организовав проходы из своих подчинённых, расположив их шеренгами и образовав стенки, тем самым отделив медицинские центры, обнесённые резиновыми решётками, натянутыми на закреплённые стенды, и раненных, ожидавших своей очереди. Лифт достиг низа, позволяя Айсеру и остальным вступить в человеческий хаос. Суматоха тут же поглотила их.

— Куда нам теперь, МакМиллан? — спросил О'Шейн.

— Туда, — никуда не показывая и не долго проводя расчёты в голове, сверившись с консолью в своих руках, ответил Артур МакМиллан.

Они шли мимо целых батарей военных танков, чьи спаренные, белые дула, растянутые как древняя подзорная труба, сейчас были подняты вверх под семьюдесятью градусами, словно зенитные установки, смотрящие в никуда. Сотнями они стояли, ожидая своей погрузки по направлению к Булыжнику. В таком же количестве, рядом с ними, стояли бронетранспортёры, окрашенные в цвета ВЗП. На них, держа автоматы, сидели военные флота. Они сняли шлемы экзоскелетов, и их лица покрывала бледнота с лёгким зелёным оттенком. Периодически кого-то рвало. Рвало и проходящих мимо, попадающихся на пути Айсера. Кто-то отчаянно кричал, звал на помощь, плакал или молился, но его голос пропадал в какофонии человеческих звуков. Здесь было все намного хуже, чем тогда, на Орбиталище. Всё со временем нагревалось в горячих ультрафиолетовых лучах солнца, от которого нельзя было укрыться в тень какого-то объекта. Лишь нейромоды могли спасти присутствующих от солнечного удара. Один из прохожих в экзоскелете, сражённый данным недугом, упал позади Айсера. Солдаты СБО тут же подобрали его, пытаясь оказать первостепенную помощь. Айсер втягивал своими ноздрями запах скотобойни, пережившей мясорубку, но изрезанной до плоти, начинавшей разлагаться от тепла. Запах, который был знаком уже ему, несущий с собой кошмар, оставленный им позади.

Людей и техники здесь было сконцентрировано для крупномасштабной военной операции, для полноценной революции, для подавления городского бунта. Колоны построенных в шеренгу солдат, держа автоматы на груди, покорно наблюдали за идущими революционерами, террористами, массовыми убийцами, несущих с собой орудие судного дня. Айсер находился в центре бушующего урагана, окружённый высоченными стенами цунами, которые вот-вот сомкнуться, в чреве вулкана, который собирается пробудиться. И он был тем, кто порождает природные катастрофы человеческого эквивалента. Его окружало столько солдат, что ни один военный инвентарь, вживлённый ему в тело, заменивший его органы, не помог бы выйти ему победителем, но это не тревожило его, как ветер не тревожится преграде, вставшей на пути. Он шёл мимо сложенных в ряд контейнеров, забитых военной аппаратурой, оружием и амуницией. Краны разгружали их, переставляя с места на место. Металлические грани отражали от себя свет звезды.

— Мир — это лишь промежуток между войнами, — высказался Слахсер. В его голосе не был они радости, ни печали. Лишь холодная покорность. Он, как и Айсер, ловил глазами представшую перед ним картину, как художник, оказавшийся на поле боя, пытающийся перенести свои ощущения на холст бумаги. Как в руках художника нет ничего кроме красок, так и у них не было ничего кроме слов.

Они вышли на более или менее просторную область, и МакМиллан остановил платформу, сверяясь со своими расчётами. Людская плотность значительно убавилась, позволяя почувствовать себя более свободным.

— Пришли, — Артур отвёл глаза от консоли, смотря на окаменелости инопланетянина. Он снял свой шлем, и его лицо исказилось от яркости света.

— Приступаем тогда, — О'Шейн кивнул, так же сняв с себя шлем экзоскелета.

МакМиллан дистанционно подключил консоль к программному оборудованию, установленному на платформе под звездолётом инопланетянина, передав стеклянную доску в руки О'Шейна. Он обошёл платформу с боку, включая мониторы, датчики, и запуская программы, отвечающие за общую систему. Всё делалось вручную. Старинное огромное оборудование издало древний звук, нагреваясь. По экранам мониторов побежали системные сообщения в разных стилях шрифта. По одному они пробуждались, показывая то, что от них и требовалось. Это было сделано специально, ведь МакМиллан мог всё вывести по желанию себе на сетчатку или загрузить прямо в мозг, но он хотел контролировать ситуацию наяву, будто боясь, что его обманут. Убедившись, что всё работало исправно, он вернулся к центрально части платформы, где был установлен монитор, показывающий галактическую карту. Теперь масштаб картинки изменился, приблизившись и сконцентрировавшись на области вокруг звезды. Рядом со звездой бежали строки расчёта, отображающие её массу, спектр, линию водорода, класс, радиус и другие характеристики, которые менялись и обновлялись ежесекундно. Разделённые чертой цифры сообщали, что все нужные показатели совпадают с первоначальными расчётами. Там была и пиксельная шкала, помеченная формулой. Её белые контуры на чёрном фоне показывали то количество энергии, требуемое для осуществления задуманного. Только теперь Айсер понял, зачем они действительно зажгли звезду. Уничтожение флота была лишь приятным стимулом для О'Шейна. Первостепенной задачей было получение реактора, способного дать зеттаватт энергии. Они конвертируют эту мощь в дионные импульсы, переносимые между виртуальными частицами, тем самым изменят полюса монополей, поменяв все значения на «больше». Генераторы сильного электромагнитного взаимодействия, взаимодействия Дирака, адронные ускорители, столкнутся полями друг с другом. Обратный процесс будет необратим. Поле разорвётся и дионы не смогут больше передавать момент импульса между собой. Генераторы поглотят последние встречные импульсы, будучи окончательно выведенными из строя. МакМиллан встал на колени, выдвигая из чрева аппарата старинную механическую клавиатуру, сделанную из пластмассы. Каждая клавиша предназначалась для отдельного символа. Коррозия уже давно преступила к своему любимому делу, изуродовав часть пластмассы на краях. Трудно было представить на какой свалке МакМиллан откопал (или нашёл) этот доисторический рудимент, оставленный людьми позади.

Карлос Вэй обернулся на чьи-то шаги, раздавшиеся сзади. Айсер последовал его примеру.

— Что всё это значит, чёрт побери? — грозный голос вырвал всех из своих рассуждений, прервав момент ожидания.

— Адмирал, — сухо поприветствовал его Вэй, стараясь оставаться безразличным, но несколько испарин, блестевших на свету, выдавали его нервозное состояние.

Адмирал выглядел за лет пятьдесят, но его лицо было очень бледным и больным, с зеленоватым оттенком. Возможно, за последние пару часов он постарел больше, чем за всю предыдущую жизнь. Айсер вполне мог судить, что тот пришёл прямо из операционной, едва закончив хирургическую операцию. Губы его потрескались, сменив цвет на лёгкий розовый, лиловый, с сильным белым оттенком. Он трудно дышал, а часть волос пропала с черепа. Брови осыпались в некоторых местах, представляя собой пунктирные линии. Тяжёлый бронежилет с символикой ВЗП наседал на его теле, без которого тот вряд ли смог бы передвигаться самостоятельно. На трясущиеся ноги были надеты протезы, удерживающие адмирала прямо. Его сопровождала пара элитных солдат в полных экзоскелетах, держа в руках наготове автоматы. Они не целились ни в кого, но их пальцы лежали на мягком спусковом крючке, отчётливо освещённым в лучах солнца.

— Я спрашиваю, какого чёрта здесь происходит? Это нападение на ВЗП! — Адмирал взглядом обвёл всех присутствующих, остановив свой взор на непонятном геометрическом объекте, под которым множество мониторов отображали системны строки кода, хаотично сменяемые друг друга, и торчащей пластмассовой клавиатурой, выделяющейся на фоне остальной техники, и стоящей обособленно, некогда белого цвета, но покрывшейся со временем зелёно-серым налётом. Взгляд Адмирала прошёлся по вывернутым наизнанку механическим внутренностям, поднимаясь выше, пока не упёрся в непонятные треугольники, зажавшие собой окаменелую окружность. — Что это? — удивлённо вымолвил он. Его голос уже не мог постоянно поддерживать бас, скатываясь к контральто. Голосовые связки повредились, но Айсеру казалось, что он уже слышал этого голос ранее, но не мог вспомнить где и когда.

— Это… — Вэй попытался что-то сказать, но остановился. За него продолжил О'Шейн.

— Это изменение. Это решение. Это острое копьё героя, сражающее ужасного дракона. Это луч света в долине, где горы годами закрывали собой людей от солнца. Это свежий воздух, входящий в комнату и заполняющий всё собой, в комнату, которую не открывали годами. Это ветер перемен, — О'Шейн драматично развёл руками.

— А ты ещё кто такой? — спросил Адмирал раздражённым тоном.

— Я Уэс Рид, известный в данный момент для всех как О'Шейн. Вечный гражданин Мартиньяо-Три, экзопланеты номер пятьдесят семь в каталоге планет, из планетарной системы Мартиньяо. Когда-то любящий муж и отец, слуга народа и преданный его невольник, — Уэс заглянул в лицо адмиралу. — Всё кончено.

И прежде, чем тот успел что-то высказать, Уэс выхватил из кобуры, закреплённой у себя на грудной панели экзоскелетной брони, ручной пистолет, и выстрелил в лицо. Пуля прошла насквозь, разорвав черепную коробку. Тело закинуло руки, падая на землю. Кровь блестела в ослепительном сияние солнца, отражая миниатюрные вспышки. Двое охранник вскинули свои автоматы, принимая боевую стойку, но Слахсер опередил их, расстреляв из своего автомата, прикреплённого к ноге зажимами. Он резко выхватил орудие, произведя всего четыре выстрела в головы солдат земного флота. Находившиеся рядом солдаты и персонал обернулись на звуки выстрелов. Все замерли, наблюдая немую сцену. О'Шейн переводил дух, продолжая держать пистолет перед собой, туда, где уже никого по близости не было. Три трупа лежали на чёрной платформе в двух метрах от его ног. Айсер не пошевелился, присоединившись к молчаливым наблюдателям, словно в театре, ожидая, что будет дальше. О'Шейн закрыл глаза, медленно опуская пистолет. Он набрал в себя воздуха, набираясь сил. Где-то в толпе послышался шум, оповещая о приближении конвоя солдат.

— Всё кончено, — тихо проговорил про себя О'Шейн. Он взглянул на Слахсера. — Да возродиться всё заново.

Слахсер хищно улыбнулся.

На какой-то момент Айсеру показалось, что он вернулся на Закроф. Яркая вспышка ослепила его, но он переборол то кошмарное воспоминание, взглянув на источник света. На небе, за пределами электромагнитного поля, между платформой и Булыжником расцветали шары плазмы, порождаемые детонирующими ядерными зарядами, погружённые заранее в самолёты. Агенты Пирра, преданные своему делу, осуществили то, что от них требовалось. Находившиеся на платформе на миг забыли о своих делах, поглощённые чудовищным световым шоу. Булыжник и платформа оказались отделены друг от друга периметром из ядерных взрывов. Несколько ящиков с амуницией, находившихся здесь, на платформе, детонировали, передав звуки взрывов в уши Айсера. Началась паника. Уже некому не было дело до случившейся перестрелки ранее. Звуки выстрелов были слышны по всей округе. Несколько танков опустили свои сопла, развернувшись к парковке самолётов, и выстрелив по ним, уничтожая один за другим. Кто-то открыл по ним ответный огонь из миномётов. Сидящие на бронетранспортёрах солдаты попрыгали внутрь, но их накрыла волны мин, выпущенная кем-то из территории расставленных контейнеров. Шеренги солдат попытались собраться в группы и занять оборону, но агенты Пирра, находившиеся между рядами, подорвали себя. Даже Айсер, опытный убийца, растерялся, не знаю, что ему делать. Он бегло перепроверил все свои системы, приводя в активное состояние даже дремлющие установки. Он взглянул на Слахсера, но тот лишь тихо рассмеялся. Его лицо исказилось в отчаянии и безумии. О'Шейн кивнул МакМиллану и тот продолжил вбивать что-то на клавиатуре. Инопланетный звездолёт, спящий мёртвым сном миллионы лет, пробудился, покрывшись голубоватым гало. Оно вытянулось вверх, и продолжало тянуться к солнцу, становясь всё более тонким по мере отдаления от инопланетянина. На солнце вспыхнул протуберанец, потянувшись на встречу к слабому лучу. Они соприкасались не под прямым углом, загибая свои окончания.

— Это не хорошо для Булыжника, — нервно ответил Вэй, наблюдая за происходящим безумием. Солдаты стреляли друг в друга. Постоянно грохотали новые взрывы, чьи облака вспыхивали вверх, а поражающие элементы рвали всё на своём пути. — Всё это не хорошо. Это очень плохо. Мы не так договаривались.

Вэй потянулся к своему табельному оружию, закреплённого на поясе, но Слахсер пристрелил и его, оказавшись быстрее в этой квази-мексиканской дуэли. О'Шейн подошёл к стоящему на коленях МакМиллану, расположившись рядом.

Айсер мог поклясться, что слышит знакомую мелодию, слышимую ранее. Словно потусторонние существа напевали свою песню, зазывая к себе. Он обернулся, чтобы найти источник звука, но не смог. Тот шёл отовсюду и неоткуда, будто пели прямо у него в ушной раковине, передавая вибрацию на стенки уха. Его сердце начало биться чаще, разрываемое сомнениями. Айсер взглянул на звездолёт инопланетянина, окружённого голубым гало, ярко сверкающим на фоне чёрной платформы и ослепительного солнца. Голубой свет продолжал нарастать, увеличивая свою интенсивность.

— Ничего не получится, — он высказался про себя, а затем прокричал, перекрикивая шум безумия, охватившего платформу. — Ничего не получится.

Слахсер взглянул на его. Человек, взглянувший в лицо иронии судьбы, и посмеявшийся с ней вместе — так можно было описать состояния демона войны.

— Ничего не выйдет, — повторил Айсер. — Этот план… Это безумие. Мы лишь убьём ещё больше людей, — он уставился на Слахсера. — Бред. Чушь!

— Лучше плохой мир, чем хорошая война, так, Айсер? — Слахсер перекрикивал шум, глядя в ответ.

— Я не могу позволить этому случиться. Я… — он запнулся, обдумывая происходящее. Он знал, что от него требовался незамедлительный ответ, но не в силах был его дать. Решение было выше его возможностей, давя непосильной ответственностью. Он резко осознал, что больше всего на свете хочет, чтобы всё это прекратилось. Раз и навсегда. Все его мучения и страдания. И он побежал.

Слахсер вскинул автомат, произведя выстрел. Кристаллическая решётка приняла на себя большинство кинетической энергии, но пять пуль прошли Айсера насквозь, вырвал с собой часть его плоти. Он выстрелил в ответ иглой из рельсотрона, перемодифицировав свои руки. Сласхер сделал кувырок, уйдя от ускоренной массы. Айсер кинулся ему на перехват, сократив дистанцию. Он выбросил ногу в область колена своего оппонента, но тот изменил положение стопы, минимизировав урон. Слахсер попытался прицелиться, но Айсер схватился за каркас автомата, вырвав его из основания. Конструкция сломалась и Слахсер, не решив из неё стрелять, откинул неисправный автомат в сторону. Из его рук вышли миниатюрные сопла излучателей, которыми он пытался прицелится в изворачивающегося Айсера. Айсер сделал кувырок, уходя от вектора излучения, на ходу перестроил свои пальцы в заострённые лезвия, и вцепился ими в локоть одной из изуродованных рук. Он дернул ими на себя, разрезая руку, срывая с её поверхности излучатели и вырвал механические куски с транзисторами. Слахсер зверский усмехнулся, нанося мидлкик в повреждённую брюшную полость Айсера. Кристаллическая сетка треснула, превратившись в непригодную мешанину. Бионейромоды вывели оповещение о серьёзных повреждениях, но Айсер проигнорировал их. Он отвёл от себя другую руку, покрытую ещё рабочими излучателями, схватил ногу, не позволяя Слахсеру вернуться в стойку, и пнул со всей силы его в колено, ломая его составные части. Слахсер пересобрал повреждённую руку в заострённое лезвие и проткнул им Айсера в область грудной клетки, задев кардиопротез. Сжимающая всё боль пробежала по его телу, но нейромоды ввели в Айсера дополнительную дозу обезболивающих, продолжая поддерживать его активное состояние. Айсер отпустил ногу Слахсера и выстрелил в того из рельсотрона. Игла вылетела со стороны спины, унося с собой части поражённого. Импульс заметно оттолкнул Слахсера, и лишь лезвие, застрявшее в теле врага, удержало его. Айсер пнул Слахсера от себя, освобождаясь от объятий холодного оружия.

Вряд ли можно было думать, что это убьёт Слахсера, но Айсер решил не добивать его. Он поднял свою правую руку по направлению к инопланетному звездолёту, целясь в него. МакМиллан и О'Шейн что-то обсуждали между собой, не обращая внимание на происходящее у них за спиной. Айсер не знал, что происходило на остальной части платформы, чем обернулась та война, развязанная Пиррой ранее. Он прицелился фотонной пушкой, зафиксировав цель, но что-то остановило его.

— Мощности не хватает. Нужно ближе, — сказал МакМиллан.

— Сможешь? — спросил его О'Шейн.

МакМиллан развернул виртуальный программный код, видимый только ему, вбивая в него нужные значение и проводя расчёты.

Линии обрисовали идеальный квадрат вокруг платформы с инопланетянином, вырезая геометрическую фигуру из аксионновой платформы. Айсер не ощущал никакого ускорения, но краем глаза видел, как новая платформы, на которой он находился, поднимается вверх, ближе к солнцу. Они покидали устроенную бойню, продолжавшуюся позади, отдаляясь всё дальше и дальше ввысь, пролетая мимо огромных эллипсоидных звездолётов, вертикально повисших в пространстве. У Айсера было много времени, чтобы произвести выстрел из фотонной пушки, сжечь до атомов свою цель, остановить процесс, но он не сделал этого. Он, сжираемый сомнениями, не смог. Этого момента хватило Слахсеру. Айсер поздно заметил, как тот подошёл ближе. Когерентный луч излучателя разрезал руку Айсера на две части, отделив предплечье с фотонной пушкой от локтевого сустава. Множество механических креплений осыпалось вниз, унося с собой правую руку Айсера. Слахсер потянул его на себя, нанося удар локтем в лицо. Айсер отвел хуком левой руки. Множество модифицированных лезвий проткнули его в области грудной клетки, но Айсер продолжал стоять на ногах. Биопоказатели окрасились в красный, требуя покинуть поле боя, что сделать было уже невозможно. Айсер выстрелил последним зарядом рельсотрона, делая сквозной проём в плече своего визами, а затем ушёл под ту же руку, бросая Слахсера на пол. Оторванные механические частички вылетали вон вместе с кровью и плотью. Перейдя в партер, Слахсер попытался сделать захват с выходом на перелом шеи, но Айсер увернулся, изменил строение своей оставшейся руки на заострённые предметы, и наносил режущие удары один за другим. Его биореакторы истощились, мини-фабрики репликаторов пришли в упадок, мозг и тело устали, а нейромоды требовали перезагрузки. Слахсер извернулся, упёрся одной ногой в бедро Айсера, а другую закинул на плечо, обхватив ей шею, где и сцепил обе ноги, осуществив удушающий. Он крепко сжал шею и голову Айсера, не позволяя ему расцепиться.

Новая квадратная платформа, намного меньших размеров, чем породившая её, всего в двадцать квадратных метров, подлетала всё ближе и ближе к солнцу, неся на себе четверых гостей, и меняя свой угол полёта. Она описывала кривую дугу, изменив своё положение перпендикулярно точки старта. Булыжник оказался в надире, а звезда строго в зените. Прямой луч, проходящий через инопланетный звездолёт, соединял эти два огромных объекта. Голубое свечение стало слишком сильным. Теперь нельзя было сказать, что луч остался обычным потоком света, но превратился в потом частиц, объединяя в себе прионные мощности адронной дуги и энергию звезды, вбирая в себя всё самое лучшее. Слабые электромагнитные поля, одолженные у прародителя, окрасились сильным аврорным сиянием, поглощая в себя поток частиц, покидающий чрево звезды. Поле всё ещё удерживало внутри себя атмосферу, уходящую в вакуум с каждой секундой.

— Сработало, — произнёс МакМиллан, вытирая пот со лба. — Процесс запущен.

О'Шейн улыбнулся. Они оба поднялись на ноги, пожимая друг другу руки.

— А моя просьба? — О'Шейн смотрел на яркий, но не обжигающий луч света в метре от себя, в котором, за голубым потоком, скрылся звездолёт. Диаметр луча поглотил его полностью, превратив в чистый реактор.

— Сделано. Нужно лишь подтвердить на клавиатуре.

— Замечательно.

МакМиллан развернулся, направившись к лучу.

— И что там? За ним?

— Думая нечего.

— И ты всё равно это сделаешь? — О'Шейн провожал Артура взглядом. — Твоя помощь и знания могут ещё пригодиться здесь — в этом, новом мире.

— Сами справятся.

Артур МакМиллан, гражданин Сириуса-два, вошёл в голубой поток, исчезнув в нём. О'Шейн удивился иронии, ведь физик, чуждый до его идей человек, проникся идеологией Пирра, решив осуществить своё личное искупление, прежде, чем последствия его работ окажут окончательный и бесповоротный эффект. А может быть, О'Шейну всё это лишь показалось, будучи продуктом его личной фантазии, желанием, в которое он хотел верить.

Айсер, теряющий силы, лишённый новых репликаторов, перевёл наномашины в пусковой режим рельсотрона, где они, кое-как, собрались в снаряд. Их проводимости было достаточно, чтобы спиральные магниты могли разогнать массу. Кривая игла вошла в заднюю поверхность бедра, разорвала механизмы и плоть, переломав кость, но застряла в самой ноге. Хватка ослабла, но Слахсер, находясь в таком же ужасном состоянии, продолжал душить Айсера. Тогда он оголил электроды, покрывавшие его оставшуюся руку, ногами упёрся в пол, и воткнул их грудь Слахсера, туда, где ранее оставил дырку игла рельсотрона. Нейромоды взлома активировались, подключаясь к системам Слахсера. Тот схватил руку, пытаясь убрать её от себя, но Айсер плотно держался за края разрыва. Перед их глазами побежали строки программного кода, криптошифр, который взламывали хакерские нейромоды Айсера. Картинка в глазах начала меркнуть, перенося куда-то в другое, астральное, виртуально место.

Изображение было едва чётким, постоянно распадаясь, то расплываясь на контурах. Нейромоды пытались сконцентрировать зрительское внимание на чём-то одном, но как только изображение подёргивалось, общая картина вновь распадалась, искажалась, менялась в структуре. Айсер знал, что попал в пограничное пространство, образованное нейромодами Слахсера. Где-то там находился его мозг, сам Слахсер, представленный перед Айсером в наборе геометрических образов. Электромагнитный резонанс, порождаемый электронными импульсами, подсвечивался в этом многомерном пространстве, меняя спектр своей длинны. Он скользил вокруг Айсера, словно они находились внутри сферы, а его тёплые волны грели оболочку. Он не попал в мозг Слахсера, не вскрыл его воспоминания. По сути, его и не было здесь. Лишь смоделированная абстрактная картина, сделанная для удобной визуализации. Где-то снаружи, в реальном мире, нейромоды Слахсера и Айсера боролись между собой, пытаясь выйти победителем. Всё зависело от оставшихся мощностей. В руке Айсера что-то оказалось. Он поднёс ближе эту нереальную форму, изучая её. Образ Слахсера ничего не произнёс, ничего не сказал, смиренно наблюдая за происходящим. И тогда Айсер сомкнул свой кулак, раздавив в нём объект, тем самым активировав защитный механизм, установленный в мозгу Слахсера. Излучатель убил его нейронную структуру.

Силы окончательно покинули Айсера. Он сидел на коленях перед мёртвым телом Слахсера, лежавшим на спине. Его мёртвые глаза смотрели куда-то в космическую бесконечность, скрытую световым загрязнением. Лишь жаркое, ослепительное солнце ласкало его бездыханное тело. О'Шейн стоял рядом, освещённый звездой в зените. Айсер изрядно вспотел. Температура, более ничем не сдерживаемая, продолжала увеличиваться.

— Процесс запущен. Скоро звездолёт накопит в себе достаточно энергии, чтобы разорвать поле. Но, как и было обещано, ты получишь ключи от этого механизма. От моего царства.

Айсеру стоило усилий, чтобы повернуть голову к О'Шейну. Его лицо было покрыто коркой засыхающей крови, сочившейся из рассечений и разрезов. Медицинские нейромоды больше не могли контролировать состояние тела. Кровь вытекала из Айсера и его начинало знобить. Ни одно оружие из его многочисленного арсенала не функционировало.

— Я должен тебе. Многого. Возможно, даже больше, чем могу тебе дать. Но, я считаю, что именно ты должен принять решающее решение.

Он взял Айсера под руки, подтащив к платформе звездолёта инопланетянина. Луч поглотил собой геометрический объект, но мониторы и механизмы не попали в его радиус, выпирая наружу. Мониторы передавали хаотичный набор символом и формул. Все, кроме одного. На нём, большими буквами, было написано «ЗАВЕРШЕНИЕ ПРОЦЕССА», и знак вопроса ожидал подтверждения.

— Ты заслужил этого. Это должен решить настоящий человек, с несгибаемой волью, которые и должны жить в идеальном мире. Всего одна буква. Одна.

Он оставил Айсера в метре от консоли, подходя к голубому потоку. Поток не обжигал его, не ослеплял.

— Родные, я иду, — тихо про себя проговорил О'Шейн, входя в поток, который поглотил его в себя. Человек, некогда известный, как Уэс Рид, пропал из настоящей вселенной, оставив свой последний подарок, который мог оказаться проклятием и спасением одновременно.

Айсер остался один. Он медленно полз к клавиатуре, цеплялся за механические части платформы, подтягивая себя. Один из сенсоров активизировался, оповещая об опускающемся уровне кислорода. Кровь, лившаяся из рассечения на лбу, залила один его глаз. Айсер хотел убрать её, но у него уже не было сил на лишний процесс. Под присмотром звезды, нависшей над ним, словно под взором глаза божьего, разящего своей мощью, он дотянулся до клавиатуры. Программе требовалась подтверждение из одной буквы Y, нужной для завершения процесса уничтожения сильного электромагнитного взаимодействия. Трясущейся рукой Айсер дотянулся до нужной кнопки, но в нерешительности его палец завис над клавишей. Он вновь и вновь обдумывал всё то, всю ту информацию, полученную им за последние дни, пытаясь вновь и вновь переосмыслить её и прийти к нужному ответу, пытаясь выбрать сторону. Непосильная ноша давила ему на плечи, лишая и так не оставшихся сил. Его сознание разделилось на две противоборствующих части, но никто не мог получить решающего голоса. Айсер хотел заплакать, но и на это не осталось сил. Он бессильно наблюдал за мерцающей белой надписью: «ЗАВЕРШЕНИЕ ПРОЦЕССА», застыв на месте в нерешительности под огромным солнцем, скрывшим в своём свете дальние звёзды. Он звал Луну, в надежде получить ответ, но никто так и не ответил.