Раба любви и другие киносценарии

Фридрих Горенштейн, Андрей Кончаловский МАРИЯ МАГДАЛИНА синопсис сценария

Жаркое палестинское солнце. Пыль. У дороги на Иерусалим вереницей стоят кресты с распятыми мятежниками. Некоторые из распятых уже мертвы, другие еще шевелятся на крестах. Иные из распятых недавно еще полны сил. Некоторые плачут, стонут, просят еды или питья. Другие умоляют римских легионеров добить их. Шум голосов, крики и плач сливаются с звуком заступов. Рабы и пленные в сухой, каменной земле долбят новые ямы, устанавливают новые кресты. Работа тяжелая, пот течет по лицам. Высокий, широкоплечий центурион Тит подходит к тысяченачальнику Луцию, голубоглазому патрицию с тонкими чертами лица, умного, но с признаками пороков. Тут же римский офицер Антоний, черноглазый, горбоносый, с орлиным профилем. Рядом с ним иудейский купец и богатый промышленник, владелец ткацких мастерских и красилен в Магдале Ананий, толстый, потный, одетый в прохладные шелковые одежды. Когда очередного мятежника выводят из длинной вереницы связанных пленников, Ананий, угодливо улыбаясь, шепчет на ухо Луцию, что он знает о мятежнике.

Тит приветствует Луция римским салютом и говорит, что воды не привезли, рабы и пленные выбиваются из сил, а работы еще много. Он указывает на длинную вереницу людей, ожидающих казни. Луций распоряжается послать людей привезти воду из родника. Ананий, хихикая, говорит, что на жаре лучше всего освежиться холодными огурцами и подкрепиться финиками. За спиной Анания слуга держит поднос с огурцами и финиками, прикрытый от жары платком. Ананий предлагает огурцы Луцию и Антонию. Те берут и едят. Ананий предлагает Титу, тот отказывается, молча отворачивается и уходит. В этот момент римские воины поднимают на кресте человека с длинными рыжими волосами, крючковатым носом и бешеными глазами. Полным ненависти голосом он кричит, что гордому римскому орлу недолго уже осенять своими нечестивыми крыльями священный город. Свергнуты будут и языческий Рим, и иудейский похититель царского престола Ирод, потомок презираемого Измаила и ненавистного Исава, святотатственный расхититель гробницы Давида.

Ананий говорит Луцию, указывая на кричащего, что это обманщик, который объявил себя Мессией, Симон Волхв, который обещал народу показать скрытые на горе Герезим Моисеем ковчег и священные сосуды. Этим он хотел разжечь в народе ненависть к Риму. Луций говорит о том, что в этой стране фанатизм повсюду, но император Тиверий, у которого он был в Риме, откуда вернулся недавно, сказал ему, что он хочет, чтобы этой стране не причиняли ненужных, излишних обид. Надо, чтобы иудеи спокойно носили свои цепи. Антоний соглашается с Луцием и говорит, что предпочел бы не распятие мятежников, а повешенье их или отсечение головы. Это не требует такого труда и на это не так мучительно смотреть. Луций отвечает, что Понтий Пилат требует распятия для устрашения мятежников. Но он, Луций, думает, что Пилат делает это просто из ненависти к иудеям. Однако, но некоторым сведениям, главный ненавистник иудеев при императорском дворе и покровитель Пилата министр Сеян как будто впал в опалу, и, возможно, все изменится к лучшему. Мятежи утихнут и жить станет спокойней. Антоний спрашивает, как обстоит дело с золотыми римскими щитами, которыми Пилат велел украсить Иродов дворец в Иерусалиме, что способствовало народному бунту. Луций отвечает, что император велел перенести щиты из Иерусалима в храм Августа в Кесарии.

Луций и Антоний разговаривают, отвернувшись, чтоб не смотреть на страшное зрелище, которое продолжается. Во время их разговора слышны стоны, хриплые крики боли, стук молотов, вбивающих гвозди в ладони. Мимо Луция и Антония центурион Тит и воины ведут на распятие очередную жертву. Человек, которого должны распять, робок, жилист, очень загорел, с подвижными, полными веселой ненависти глазами, которые смотрят без страха. Ананий сообщает Луцию, что это Бар-Авва, знаменитый мятежник, разбойник, вор и убийца. Бар-Авва усмехается и говорит, что он еще отрежет Ананию голову. Ананий отвечает, что Бар-Авву черти из ада не выпустят. Луций велит быстрей вести Бар-Авву к кресту. Бар-Авва кричит Луцию, что он его и с того света найдет. А если не он, то его брат, а если не брат, то сын а если не сын, то внук. Тит и легионеры волокут Бар-Авву к кресту, который лежит на земле. Бар-Авву валят на крест, и римский легионер приставляет к его раскрытой правой ладони огромный острый гвоздь, в то время как второй легионер замахивается молотом, чтоб пригвоздить ладонь к кресту. Вдруг Бар-Авва ногой ударяет легионера с молотом, тот падает. Правой рукой Бар-Авва вырывает гвоздь, вскакивает, и не успевает Тит выдернуть меча из ножен, как Бар-Авва втыкает ему гвоздь в правый глаз. Воспользовавшись общим смятением, Бар-Авва бежит, сбивая по дороге Анания и слугу с огурцами. Один из воинов поскользнулся на огурцах и упал. Бар-Авва вскакивает на колесницу и нахлестывает лошадей. Колесница несется по дороге. Римские легионеры скачут следом.

Несется колесница. Мелькают по сторонам дороги хлебные поля, луга, на которых бродят стада. Люди с удивлением и страхом смотрят на происходящее. Бар-Авва поворачивает лошадей с дороги на узкую известковую тропу. Он проносится через мостик над ручьем, и за поворотом открывается вид на Генисаретское озеро, лежащий в долине город Магдалу и возвышающуюся над Магдалой сторожевую башню — Магдалай, по которой и назван город.

Бар-Авва пытается сдержать лошадей, но они несут, скачут бешено. Колесо соскакивает, колесница разваливается. Бар-Авва падает и успевает откатиться стропы в кустарник. Погоня проносится мимо. Бар-Авва лежит без сознания, зажав гвоздь в руке.

Поздний вечер. Бар-Авва приходит в сознание. Поднимается, оглядывается, спускается вниз по откосу к озеру.

Озеро тихо плещет, вокруг покой и красота. Мелькают на берегу вдали огни городов и деревень, мелькают огни на далеких силуэтах римских военных кораблей, слышны всплески весел проплывшей недалеко лодки с рыбаками. Бар-Авва присел в камышах. Когда лодка удаляется, он надает и долго, жадно пьет. Утирается, идет, раздвигая рукой камыши, сжимая в правой руке гвоздь. Вдруг он видит на берегу костер и сидящего у костра человека. Напряженно смотрит на человека из камышей.

Человек, сидящий у костра, был со светлыми, несколько вьющимися длинными волосами. Брови его были темны, лицо овально и бледно, но со смуглым оттенком. Глаза светлые, пос правильной формы, но несколько велик. Когда человек привстал, чтоб подбросить сучьев в огонь, Бар-Авва увидал, что он высок ростом, по несколько сутуловат. Человек был бос, рядом с ним стояли простые грубые сандалии, какие в Галилее носили многие бедные люди. Одет он был в красный полотняный хитон без швов. Рядом на траве лежал бело-голубой плащ с кисточками на концах. На чистом платке лежали дымящаяся вареная рыба, кусок грубого ячменного хлеба и на листьях — сотовый дикий мед. В котелке варилась еще рыба.

Бар-Авва огляделся и, раздвинув кусты, шагнул к человеку, зажав гвоздь в руке. Человек поднял глаза и спокойно посмотрел на Бар-Авву. Так длилось некоторое время: Бар-Авва стоял с гвоздем, а человек смотрел на него. Потом человек вытер руки об полотенце, взял кусок рыбы и протянул Бар-Авве. Бар-Авва смотрел недоверчиво, потом взял рыбу и начал жадно есть. И пока Бар-Авва ел, человек молча смотрел на него.

Бар-Авва, зажав гвоздь в руке, крадется улицами ночной Магдалы. Вокруг римские патрули... Бар-Авва хочет перебежать улицу, и в этот момент на улицу въезжает конный патруль. Римские солдаты хватают Бар-Авву, но он ранит гвоздем руку схватившего и перепрыгивает через забор. Бежит, запыхавшись. Снова перепрыгивает через забор. Мелькают во тьме факелы, слышны голоса: «Здесь он, недалеко... Сюда побежал...» Римские ноги ходят у самого лица Бар-Аввы. Бар-Лвва ползет вдоль забора, перепрыгивает на балкон какого-то дома, ложится и слышит из раскрытого окна любовный разговор. Это разговор Марии Магдалины и Луция.

Мария Магдалина — высокая красивая женщина лет под тридцать, очень хорошо сложена, с длинными вьющимися светло-рыжими волосами. Луций привез ей из Рима много подарков: золотые браслеты, жемчуг и цветное пурпурное платье. Все это она надела и смотрит на себя в зеркало. Луций в восторге от ее красоты. Он читает ей на намять Катулла, римского поэта, стихи о красоте женщины. Мария отвечает, что лучше б он вместо стихов принес бы ей еще драгоценных камней. Раньше она любила жемчуг, но теперь ей больше правятся бриллианты и сапфиры. Луций ревниво спрашивает ее, дарят ли ей другие любовники больше, чем дарит он. Мария смеется и спрашивает, о каких любовниках он говорит. Луций начинает перечислять ей любовников:

— У тебя был суконщик, у тебя был сборщик податей, две недели назад у тебя был сирийский купец.

Мария смеется:

— Какой был купец? Ах, это тот, который подарил мне эту шаль?

Она берет шаль и набрасывает ее на себя.

— Правда, я красивая в ней? — говорит она.

Луций ревниво отвечает, что она должна быть только его.

— У меня слишком большое сердце, оно дорого стоит, один человек его не купит.

Луций отвечает, что он один возьмет все.

— Что ты дашь мне за это?

Луций отвечает, что дает ей много золота, дорогих камней. Мария говорит, что хотела бы стать римской гражданкой. Луций обещает ей гражданство. Тогда Мария берет из вазы розы, лепестками усыпает свою постель, ложится на нее, томно закинув руки, и зовет Луция:

— Люби меня, Луций.

Весь этот разговор слышит Бар-Авва, лежа на крыше. Потом разговор прерывается, и он слышит любовные стоны, визг и смех. За дверью у Марии дежурят ее слуги. Это два раба-нубийца. Один огромного роста с вздутыми мышцами и широким лицом, другой маленький, пожилой. Едва послышались любовные стоны хозяйки из-за запертых дверей, огромный нубиец сунул руку под бурнус и начал заниматься рукоблудием. Другой нубиец смотрел спокойно и безразлично.

— Осторожно, — сказал пожилой нубиец, — не пролей семя на землю. От пролитого на землю семени рождается бес.

И едва он так сказал, как сосуд с вином, стоящий на столике, опрокинулся сам по себе, послышался шум, хлопнуло окно.

— Я же говорил, осторожней, — сказал старый нубиец.

Луций, усталый и удовлетворенный, выходит на балкон. Темно, тихо. Луна зашла за тучи. Луций, глубоко вдыхая ночной воздух, говорит о том, как прекрасна ночь и как отвратителен мир людской, где нельзя жить, не проливая кровь, где, чтоб сберечь свою кровь для радости и любви, надо лить чужую.

Бар-Авва, узнавший Луция, стоит с гвоздем, готовый его убить. Еще шаг, и Луций увидит Бар-Авву, но в этот момент Мария позвала Луция, чтоб еще раз показать, как красива она в драгоценностях. Луций целует ее.

Мария надевает платье и провожает Луция к колеснице, потом она возвращается, отдает распоряжение нубийцу приготовить воду в бассейне и садится разгримировываться. Рабыни ей помогают. Она снимает с себя золото, камни, благовонными мазями протирает лицо, идет в бассейн.

Бар-Авва лезет в окно спальни и прячется там.

Мария, не стесняясь, раздевается при нубийце. Едва Мария разделась, как огромный детородный орган нубийца поднялся и напрягся. Мария привычно вешает на него полотенце и прыгает в воду. Затем утирается, возвращается в спальню, одевает легкую ночную сорочку. В этот момент появляется Бар-Авва с гвоздем. Он кричит, что она продажная сука, спит с врагом родины, римским язычником. Этим гвоздем римляне хотели его распять, и этим гвоздем он убьет ее, римскую проститутку. Мария спокойно отвечает, что она не верит, будто такой красивый мужчина убьет ее, такую красивую женщину. Если уж он пришел к ней в спальню, то между ними не может быть крови. Бар-Авва утихает, потом он говорит, что живет ради борьбы за свободу родины.

— Давно ли ты трогал женскую грудь в борьбе за свободу родины? — спрашивает Бар-Авву Мария. — Хочешь меня?

— Хочу.

— Что ты мне дашь за это?

— У меня ничего нет.

— Дай мне этот гвоздь, которым тебя хотели распять.

Бар-Авва отдает ей гвоздь. Мария тут же прыгает в сторону от него и кричит:

— Ишим!

Вбегает нубиец.

— Возьми его.

Нубиец хватает Бар-Авву. Тот пытается вырваться, по у нубийца железная схватка.

— Мальчик, — говорит Мария, — ты не знаешь, с кем имеешь дело.

Потом поворачивается к нубийцу:

— Я поймала вора. Возьми его, одень и обуй в старую одежду моего мужа, накорми, напои, держи до утра, а утром выпусти.

Восход солнца. Раннее утро, туман. Человек, накормивший Бар-Авву, одиноко сидит на горе и смотрит на бесконечную дорогу, у обочины которой кресты с распятыми, на спокойное озеро, по которому скользит множество грубых лодок рыбаков, позолоченных шлюпок Ирода, военных кораблей римлян. Далее крыши Магдалы, и множество голубей летает над долиной голубей у Магдалы.

День. Шумные улицы Магдалы. В лавках идет оживленная торговля, работают красильные, ткацкие мастерские. Римские солдаты выступают из города, садятся на коней, грузят на повозки военное имущество.

По улице идет Иахим, сборщик податей. Это маленький, подвижный, худой человек в одежде государственного служащего. За ним следует юноша-писец с бумагами. Иахим кланяется римлянам, затем заходит в одну из мастерских и встречает там Анания. Они сердечно здороваются. Иахим говорит, что поскольку к торговым лавкам своим Ананий купил еще красильни и ткацкие мастерские, надо платить новый налог. Ананий, улыбаясь, отвечает, что он честно служит царю Ироду и честно служит римскому кесарю. Он всегда аккуратно платит долги. Он помнит, что имеет личный долг Иахиму, и готов отдать его немедленно, а о государственных долгах поговорим завтра. Иахим берет мешочек с деньгами, кланяется и уходит.

Он подходит к воротам Марии и стучится. Мария сидит у себя и красит лицо, надевает золотые украшения. Появляется слуга и говорит, что пришел сборщик податей. Мария снимает с себя украшения, смывает краску с лица и выходит. Иахим поднимается ей навстречу, заглядывает в бумаги и официально объявляет:

— Мария, вдова купца Пания, у тебя за прошлый год не уплачен еще долг в двести драхм.

Мария отвечает, что она бедная вдова, наследство, оставленное мужем, растрачено, она продала даже свои украшения. Иахим говорит, что двор у нее богатый, дом большой, надо платить налоги. Тем более, добавляет он:

— Я видел тебя недавно на рынке в множестве золотых украшений, которые тебе к лицу.

Мария смотрит на Иахима и говорит, что у нее к нему серьезный разговор. Пусть мальчик посидит здесь, а мы пройдем, чтоб нам не мешали. Нубиец дает мальчику абрикосы. Мария и Иахим проходят в соседнюю комнату. Мария говорит, что видела недавно на рынке жену Иахима. Бедная женщина, худая, там щупать нечего. Как он с ней живет? Она что, больная?

— Да, болеет.

— А ты мне давно нравишься. Я люблю таких маленьких, худеньких, немолодых. В них больше сил, чем в мускулистых.

Мария садится к Иахиму на колени, берет его руки и засовывает за пазуху. Иахим, обомлев, глядит в одну точку.

— Я надеюсь, что долг оплачен, — говорит Мария.

— Но это долг за прошлый год, — хихикает Иахим. — Новый год, новые долги...

...Иахим входит в комнату, где мальчик ест абрикосы. Делово говорит Марии:

— Хорошо, спасибо. До свидания, уважаемая.

Иерусалим. Большой шумный город. Огромный дворец Ирода, который занимает теперь Пилат. Масса высоких стен, башен и сверкающих кровель. У входа часовые. Входит и выходит множество народа, римляне и иудеи. Огромные залы вымощены белым мрамором. Луций идет но этим залам. У входа в кабинет дежурят легионеры. Луций входит, приветствует Пилата римским салютом. Пилат уже не молод, смотрит недоверчиво. Во время доклада прохаживается по комнате, заглядывает в окна. Кабинет с колоннами разноцветного мрамора, пол вымощен богатой мозаикой. Луций докладывает, что мятеж подавлен. К счастью, он не был слишком опасным, соседние области не поддержали галилеян. Но положение трудное, всюду иудеи ждут Мессию, чтобы взяться за оружие, сражаются с фанатизмом, в его легионе немалые потери.

— Что с мятежниками? — спрашивает Пилат.

— Триста человек распято вдоль дороги, как приказано, — отвечает Луций.

Пилат останавливается у окна и подзывает Луция. Из окна открывается великолепный вид на Иерусалим. Виден сад при дворце, где бьет множество фонтанов. Пилат говорит, что город красив и дворец красив, но фанатизм иудеев мешает наслаждаться этой роскошью, и он предпочитает большую часть времени проводить в Кесарии. Пилат спрашивает мнение Луция о причинах восстания. Луций отвечает уклончиво. Последнее время он провел в Риме и, вернувшись, сразу должен был возглавить свой легион для подавления мятежа. Потому конкретные причины ему недостаточно известны. Пилат сухо отвечает, что причины должны бы быть известны каждому римскому начальнику. Пилат кивком показывает, что аудиенция окончена. Луций задерживается. У него еще один, частный вопрос. Он просит римское гражданство для одной иудейки из Магдалы.

— Любовница? — спрашивает Пилат.

— Да, я люблю ее, — отвечает Луций.

Тогда Пилат достает письмо и спрашивает, знакомо ли оно Луцию. Луций говорит, что нет, тогда Пилат возмущенно протягивает ему это письмо и говорит, что оно перехвачено его людьми.

— Это твое письмо, Луций, это твоя жалоба на меня императору. Ты пишешь, что причина восстания — я, правитель Иудеи. Ты пишешь, что даже полезные и необходимые мероприятия, такие, как строительство водопровода, я обращаю против интересов Рима, что иудеи восстали потому, что я использовал для строительства деньги, собранные ими на храм. Но это ложь. Иудеи против водопровода, потому что это делает их город более уязвимым при осаде. Отключая водопровод, мы оставим их без воды. Каждый римский патриот должен понимать, что иудеи — враги Рима.

Луций отвечает, что он не меньше, чем Пилат, римский патриот, он не купил свое гражданство, старинный род его восходит к Энею. Пилат отвечает, что когда речь идет о служении Риму, знатность и родственные связи не имеют значения. Немало знатных римлян казнено. Впрочем, он, Пилат, не злопамятен. Если Луций хочет получить римское гражданство для своей иудейской любовницы, он должен написать другое письмо. Луций стоит молча, потом садится, пишет, потом встает, разрывает письмо и уходит.

День. Магдала. Мария идет по улице. Она подходит к дому и стучит в ворота. Отпирают слуги. Мария входит во двор. Двор большой, с амбарами. Лежат мешки с зерном, стоят ящики. Рабы и слуги грузят зерно, перебирают оливки. Здесь же работает машина, выдавливающая масло из оливок. Навстречу Марии выходит женщина лет тридцати пяти. Из разговора между ними выясняется, что это ее сестра Марфа. Марфа настроена враждебно и агрессивно против Марии. Она спрашивает Марию, зачем она пришла. Мария отвечает, что пришла повидать брага Лазаря. Марфа говорит, что ей здесь делать нечего. Мария возражает, что это дом ее отца. На что Марфа отвечает: «Наш отец перед смертью проклял тебя и просил меня не пускать тебя на порог. Ты блудница, подлая женщина, позорить нашу чествую семью». Мария, не слушая ее, входит в дом, спрашивает, где Лазарь. Марфа вдруг переходит на шепот и просит Марию тоже говорить шепотом. Марфа говорит, что Лазарь занят. Мария идет по комнатам и, когда она подходит к одной из дверей, Марфа загораживает ей дорогу. Она говорит, что дальше не пустит. Мария спрашивает, почему, Марфа отвечает, что там отдыхает их друг. В этот момент появляется Лазарь с сандалиями в руках. Сандалии большие и грубые, очевидно, Лазарь чистил их. Увидав Марию, Лазарь обрадовался, отдал сандалии Марфе и обнял сестру, они поцеловались. Мария спрашивает, чьи это сандалии. Лазарь отвечает, что это сандалии их друга, учителя. Мария говорит, что, судя по сандалиям, их друг бедняк и бродяга. Бедняка и бродягу они принимают с почетом, а родную сестру гонят. И чему же учит этот учитель? Лазарь отвечает, что он учит различать, что есть свет, а что есть тьма. Мария смеется и говорит, что ей и без учения это ясно. Мария поцеловала Лазаря и дала ему жемчужину на книги. Лазарь радуется, Марфа же сердито просит не смеяться громко, чтоб не разбудить учителя. Мария замечает на столе фрукты и вино, хочет взять их и попробовать, но Марфа говорит, что это для учителя. Мария говорит, что хотела б хоть воды попить в доме своего отца. Она замечает стоящую на столе кружку с водой, берет эту кружку, пьет. Потом спрашивает, откуда эта вода, не пил ли кто из этой кружки? Потому что ее начало лихорадить после этой воды. Марию трясет все сильнее, ее вдруг вырвало, пена проступила на губах. Она упала на пол и забилась в припадке. Испуганный Лазарь побежал за слугами. Слуга подняли Марию, вынесли ее, положили на повозку и повезли домой.

Поздний вечер. Улицы Магдалы. Лают собаки. Вдоль заборов крадется фигура с закутанным ликом. Оглядывается, перелезает через забор, заглядывает в окно. В комнате при свете двух светильников сидят Ананий и Иахим. Ананий считает деньги. Иахим ему помогает. Одновременно они ведут разговор о Мессии. Ананий не верит в Мессию и говорит, что слухи о нем распространяют обманщики и бунтовщики, чтоб возбуждать народ, которому хорошо живется при власти Ирода и римлян. Мессия же принесете собой беду и разрушения. Иахим возражает, что приход Мессии предсказали пророки. Пророк Михей предсказал рождение Мессии в Бетлехеме. Мессия придет и спасет страну. Ананий смеется и говорит, что другие мудрецы предсказывают рождение Мессии из Генисаретского озера. Это все фарисеи говорят о Мессии и воскресении мертвых, тогда как надо учить народ честно трудиться, здесь, на земле и быть верным царю Ироду и римскому кесарю.

В этот момент, фигура, разбив окно, ворвалась в комнату с криком: «Смерть предателю! Смерть римскому прислужнику!» И мгновенно перерезала горло Ананию ножом. Платок на лице развязался. Эго был Бар-Авва. В страхе упал Иахим, дрыгая ногами. Бар-Авва спрашивает его, не хочет ли он пойти вслед за другом. Иахим отвечает, что нет. Тогда Бар-Авва говорит ему, чтобы он помогал собирать деньги в мешок. Бар-Авва спрашивает его, умеет ли он молчать. Иахим, дрожа, отвечает, что умеет. «Хорошо», - говорит Бар-Авва и бьет Иахима светильником но голове. Тот падает без сознания.

Поздний вечер. Бар-Авва стучит в дверь дома Марин. Открывает слуга. Бар-Авва говорит:

— Я хочу видеть хозяйку.

Выходит Мария.

— Я принес тебе деньги.

— Сколько здесь?

— Все твои.

— Пойдем.

Они идут и ложатся на постель.

Дом Анания. Ананий лежит в луже крови. Вокруг пего разбросаны деньги, которые Бар-Авва не успел подобрать. Тут же лежит без сознания Иахим. Иахим приходит в сознание, оглядывается, хватается за голову. Встает и начинает торопливо собирать разбросанные вокруг Анания монеты, прятать их в карманы. Потом подбегает к ящикам. Ящики заперты. Он находит топор, взламывает ящики. Упорно трудится, набивает мешки деньгами и драгоценными камнями. Наконец ящики и сундуки пусты. Он вытаскивает мешки и прячет их. Возвращается. Снимает с пальцев убитого перстни, выворачивает карманы, находит там мелочь и тоже прячет у себя. Все это делает, оглядываясь, дрожащими руками. Потом выбегает на улицу с криком: «Убили!» Распахиваются окна, зажигается свет. Иахим бежит, рвет на себе волосы, кричит и плачет: «Нашего Анания убили!» Полы его одеяния развеваются, за ним с лаем бегут собаки.

Спальня Марии. Мария с растрепанными волосами, в одной рубашке, пересчитывает деньги, золотые и серебряные монеты. Отбрасывает одну: «Эта фальшивая». Замечает, что некоторые монеты вымазаны кровью. В это время за окном крики: «Убили! Убили!» Мария, улыбаясь, вытирает монеты и продолжает считать. Бар-Авва смотрит на нее с ужасом.

— Ты, Мария, — дьявол, говорит он.

Мария пересчитывает деньги, поднимает глаза и говорит Бар-Авве:

— В следующий раз я за такие деньги с тобой спать не буду. Приноси больше. Ты слишком воняешь.

Яркий солнечный день. Шумный восточный базар. Блеют бараны, кудахчут куры. Шум голосов. Продают и покупают. В толпе выделяется красавица Мария, вся в золоте. За ней слуги с корзинами. Ведут осла с корзинами. Мужчины смотрят ей вслед и причмокивают, женщины плюют ей вслед. Одна женщина стукнула своего мужа, который загляделся на Марию. Мария идет, гордо, независимо улыбаясь.

В другом конце базара Марфа и Лазарь торгуют оливковым маслом. Подходит Мария. Здоровается. Лазарь радуется ей, Марфа хмурится и говорит, что она может купить оливковое масло в другом месте. Мария отвечает, что она хочет купить это масло. Она знает, что самое лучшее масло наше, с наших оливковых деревьев. Спрашивает, сколько стоит. Марфа называет очень высокую цену. Мария говорит, что дорого. Марфа отвечает, что денег у Марии хватает и ее деньги самые дешевые. Мария говорит, что ей завидно. Ее, Марфу, ни один мужчина не любит. Марфа отвечает, что только неприличная женщина может говорить такие слова при мальчике, и указывает на Лазаря. Мария и Марфа продолжают обмениваться едкими репликами, когда подходит Иуда из Кариота с ящиком и просит подать на нищих.

— Здравствуй, Марфа, — говорит Иуда.

— Здравствуй, Иуда. Где учитель? — говорит Марфа.

— Он удалился для молитвы.

Марфа дает Иуде деньги. Иуда просит у Марии. Мария отвечает:

— Пошел прочь.

— Такая богатая женщина, и жалко дать на нищих, — говорит Иуда. — Нищие — это Божьи люди.

— Не приставай, — отвечает Мария, — Знаю я этих Божьих людей. Только и ищут, где б что украсть.

Подходит слуга-нубиец и пинает Иуду ногой. Вмешиваются посторонние, разрастается скандал. Мария ругается с толпой. Иуда говорит Марфе:

— Успокой свою сестру.

— Она мне не сестра, не хочу ее знать, — отвечает Марфа.

Толпа подступает к Марии. Она кричит толпе:

— Вы завидуете мне! Мужчины врут своим женам, потому что хотят мое тело, а женщины завидуют, потому что тела их дряблые, никому не нужные.

Появляется женщина, которая вытаскивает своего мужа и кричит:

— Скажи развратнице, кто она. Как она детей моих хотела оставить без куска хлеба.

Тут же плачут дети. Толпа угрожающе шумит. Тогда Мария вскакивает на помост и кричит толпе, что все они слабоумные и коварные грешники. Римские язычники чище и лучше их, жителей этой грязной страны. Толпа в ярости начинает метать в воздух пыль, бросать свои одежды и кричать, что эта блудница, которая спит с врагами, с язычниками, смеет оскорблять их, благочестивых иудеев. Марию хватают, она яростно сопротивляется, кого-то укусила за руку, кого-то ударила ногой. И при этом продолжает кричать оскорбления толпе. Какая-то женщина плюнула на нее, посыпались удары. Бьют и ее разбегающихся слуг. Марфа торопливо уводит плачущего Лазаря, который пытался помочь Марии.

— По Моисееву закону ее надо побить камнями, кричали из толпы.

И Марию поволокли на пустырь.

— Народ, — сказал появившийся перед толпой Иахим. — У нас, иудеев, есть хороший обычай: в сомнительных случаях советоваться со знаменитыми раввинами. Не забывайте, что эта женщина все-таки из уважаемой семьи и вдова уважаемого человека.

— Отведем ее к тому пророку Галилейскому, сказал какой-то книжник. — Пусть объяснит нам, как с этой женщиной поступить. Вы ходите слушать этого пророка, верите ему, вот и испытаем его, насколько он мудр. Как, с одной стороны, не нарушить Моисеев закон, а с другой стороны, проявить милосердие.

— Где учитель? — спросил кто-то у Иуды.

— Учитель сидит на берегу, — ответил Иуда.

Марию волокут, тащат за волосы по земле. Она продолжает кричать, извиваться. Ее держат несколько мужчин. Наконец ее бросили на землю, придавив голову ногой, и она видит перед собой грубые сандалии и слышит голос из толпы.

— Учитель, эта женщина взята в прелюбодеянии, а Моисей в законе заповедовал нам побивать таких камнями. Ты что скажешь?

Перед лицом Марии появился палец, который что-то чертил на земле. Толпа молчала, дышала вокруг, ожидая ответа. Палец исчез от лица Марии. Значит, человек выпрямился.

— Кто из вас без греха, первый брось в нее камень, — услышала Мария.

И опять палец появился перед ней и чертил что-то, писал на земле. Мария почувствовала, что ее отпустили. Ноги у лица ее исчезли, и лишь сандалии учителя были перед ней, и палец продолжал что-то писать на земле. Мария бессильно лежала в крови, истерзанная, пыльная. Палец вновь исчез, и учитель сказал:

— Женщина, где твои обвинители? Никто не осудил тебя.

— Никто, — отозвалась Мария разбитыми губами.

— И я тебя не осуждаю. Иди и больше не греши.

Сандалии пропали от лица ее. Мария силилась подняться, но не могла. Она видит, с трудом приподняв голову, удаляющуюся фигуру в голубом плаще. Мария долго лежит обессиленная. Потом она чувствует, что кто-то касается се. Это плачущий Лазарь. Лазарь оправляет на Марии одежды и целует ее.

— Будь они прокляты, — все время повторяет Мария.

Она сидит на жарком солнце, и ее трясет озноб.

— Мне холодно, — повторяет опа, стуча зубами. — Будь они прокляты.

Лазарь приводит избитую, окровавленную Марию к себе в дом, сажает ее на лавку, бежит за водой. Входит Марфа, спрашивает, где Лазарь был, она искала его по всему городу. Марфа видит избитую Марию и спрашивает, зачем он ее сюда привел, она здесь не нужна. Мария сидит обессиленная, ничего не отвечает. Лазарь продолжает вытирать лицо Марин мокрым полотенцем, говорит Марфе:

— Ее учитель не осудил, а ты осуждаешь.

Марфа замолчала, сидит и смотрит. Потом поднялась, вышла, вернулась со своим платьем и подала Марии. Вдруг слезы брызнули у Марфы из глаз. Заплакала и Мария. Они обнялись. И Лазарь обнял их обеих. Так и стояли плача. Потом начали между собой говорить. Какой-то трогательный разговор. Марфа говорит, что часто думала о ней и плакала наедине с собой. Ей надо отсюда уезжать. Куда-нибудь. Здесь ей жизни не будет. Мария отвечает:

— Я и сама это поняла. И хочу уехать в Рим.

Марфа замолчала, побледнела, но потом сказала:

— Может, для тебя это лучше.

— Есть человек, который меня любит. Знатный римлянин. Он меня возьмет в Рим.

Марфа говорит ей, что жить с римлянином, с язычником — большой грех. Мария отвечает, что ей грехи не страшны, одним грехом больше.

Вечерние сумерки. Стоят упакованные тюки. Нубиец носит ящики. Мария укладывается, перебирает вещи, потом бросает их, складывает украшения и в одной из шкатулок находит гвоздь, смотрит на него и кладет в свою сумку.

Дорога в Иерусалим. Мария, Марфа и Лазарь на повозке. Проезжают мимо крестов. Вороны носятся вокруг трупов. Вдали на горе маячит одинокая фигура человека, смотрящего вдаль.

Дождь. Вечер. Повозка подъезжает к долине Геенна Огненная. На огромном пространстве кучи мусора и нечистот, объятые пламенем. Какие-то горбатые, длиннорукие люди ворочают горящие нечистоты, подбрасывая все новые с подъезжающих повозок. Дым и смрад в воздухе. Над горящими нечистотами носятся вороны и грифы. Марфа рассказывает испуганному Лазарю, что после смерти царя Соломона часть иудеев, соблазнившись и переняв обычаи у живущих вокруг язычников, закалывала здесь младенцев, принося их в жертву идолу огня Молоху. Позднее, обратившись, иудеи так возненавидели это место, что превратили долину Геенну в большую свалку, куда свозят отовсюду нечистоты и сжигают их. С тех пор долина Геенна начала называться Геенна Огненная и стала земным образом ада. Лазарь притих и попросил ехать быстрей. Но вдруг у Марии глаза радостно заблестели. Она стала возбужденной, хрипло засмеялась и на хриплом, мужском, непонятном языке стала кричать непонятные слова:

— Алука... Алука... Рашеф... Девер... Азазел... Дай... Дай...

Лошади начали биться, стали на дыбы. Повозка опрокинулась, все вывалились. Мария вскочила и начала прыгать и плясать меж огней. Больших трудов стоило Марфе и Лазарю с помощью горбатых и хромых работников свалки поймать Марию, повалить ее и связать. Мария отбрасывала их от себя с нечеловеческой силой. Марию перенесли на повозку и с трудом, сдерживая хрипящих и косящих глазом лошадей, повезли назад в Магдалу.

Магдала. Поздний вечер. Марфа принимает у себя в доме Иисуса. Целует ему руку. Говорит, что не знает, как быть. Плачет. Руки у нее искусаны, забинтованы. Говорит, что рабы и слуги боятся подойти к сестре, она бьет всех, кусает. Из соседней комнаты слышен вой и визг. Иисус говорит Марфе, чтобы она принесла таз с водой.

В соседней комнате Мария лежит вся в лохмотьях, мокрая, в испарине, с пеной на губах. Лазарь кормит ее с палки, заталкивает пищу в рот, как животному. Руки Марии скованы цепью. Она тянется к еде, по цепь не дает. Тогда она напрягается и разрывает цепь. Слуги бегут от нее.

Ночь. Луна светит в окно. Иисус велит поставить таз, полный воды, у открытого окна. Отражение луны колеблется на воде. Иисус спокойно подходит к беснующейся Марии и кладет ей руку на воспаленный лоб.

— Выйди из человека, ты, нечистый дух, — строго и властно сказал Иисус. — Как имя твое?

— Бельфегор, — послышался гортанный выкрик из Марии.

— Я повелеваю тебе, Бельфегор, выйти из Марии и впредь в нее не входить.

Раздались визг, стон, Марию сотрясло, и таз с водой задрожал, часть воды расплескалась.

— Теперь ты, бес Лефиафан, — сказал Иисус. — Изыди вон.

Вновь сотрясся таз с водой, и вода расплескалась.

— Маммои, изыди... Изыди в бездну.

Снова сотрясся таз.

— Бес Асмодей, овладевший телом Марии, изыди... Изыди, Асмодей.

Таз задрожал.

— Изыди в бездну, бес Люцифер, я повелеваю тебе.

Таз едва не опрокинуло, много воды расплескалось.

— Вельзевул, — сказал Иисус. — Я узнаю тебя, Вельзевул.

Лицо Марии перекосилось, покраснело, потом посинело, челюсти ее злобно щелкнули.

— Выйди вон, Вельзевул, в преисподнюю.

Сильный удар сдвинул таз к самому окну.

— Сатана, — возвысил голос Иисус. — Я помню тебя, Сатана. Я видел, как ты, Сатана, подобно молнии, падал с небес. Так же изыди из Марин.

— Ты, Христос, сын Божий, — крикнула, корчась, Мария грубым, чужим голосом.

— Запрещаю тебе, Сатана, сказывать, что я Христос. Изыди прочь...

Медный таз сплющило от удара, таз опрокинулся, вода закипела, обратившись в пар. Мария задрожала и затихла, побледнев.

— Она умерла, — воскликнул Лазарь.

— Она спит, — сказал Иисус.

Он взял спящую Марию за руку, поднял ее и спящей усадил на скамью. Лицо Марии стало спокойным. Она дышала ровно и глубоко — бесы оставили ее, она здорова.

День. Жарко. Слышно блеянье овец, кудахчут куры. Мария лежит одна в комнате. На ней чистая рубашка. Открывает глаза, осматривается, встает, ходит но комнате, не осознавая, что с ней произошло. Выходит в соседнюю комнату. Там сидит Лазарь и читает книгу. Лазарь откладывает книгу, обнимает Марию, целует. Спрашивает, хочет ли она есть. Мария отвечает, что не хочет. Лазарь говорит, что наконец-то она здорова. Мария отвечает, что не помнит, что с ней было. Последнее, что помнит, это как ее била толпа. Лазарь говорит, что ей надо бы пойти к учителю. Мария спрашивает, к какому учителю. Лазарь отвечает: к тому, кто тебя не осудил, к тому, кто тебя спас, к тому, кто тебя вылечил.

— Зачем мне идти к нему? — говорит Мария. — Что может он мне сказать об этом мире мужчин? Что может он мне сказать, чего я не знаю?

Дом Марии. Жара. Летают мухи, кудахчут куры. Мария сидит опущенная, подавленная. Входит нубиец-слуга и говорит, что нужны деньги на угощение. Должен прибыть караван богатого купца из Сирии. Мария достает деньги. Это мешок, который дал ей Бар-Авва. Он испачкан в крови. Мария бросает мешок на пол, деньги рассыпаются.

— Возьми, сколько тебе надо, — говорит Мария.

Сама сидит, подобрав под себя ноги. Ее начинает бить дрожь.

Улица Магдалы. Идет караван. Верблюды, ослы, лошади. Много товара. В караване едет группа богато одетых всадников. Среди них богатый купец Кемал в окружении свиты. Он говорит, что сейчас познакомит спутников с самой красивой женщиной, какую можно встретить в Иудее. Как персик.

Мария у себя в комнате наверху. Красится перед зеркалом, подводит брови, щеки, навешивает украшения. Все это она делает механически, душа ее где-то далеко отсюда. Ей прислуживают рабыни. Еще одна рабыня подбирает разбросанные деньги.

Двор дома Марии. Богато накрытый стол. Сидят купец Кемал и его свита. Нубиец и остальные слуги подают им еду и питье. Тут же Мария. Купец Кемал говорит ей:

— Пойдем наверх, мало времени у меня.

— Я не пойду с тобой, — отвечает Мария.

Купец удивляется, спрашивает, почему.

— И за это не пойдешь? — Дает ей еще денег.

— И за это не пойду, ты мне не нравишься.

Купец в гневе:

— А деньги мои тебе правились? Подарки мои тебе нравились? Ты мне должна много денег. Ты мне должна свою любовь дать, хочешь ты или не хочешь.

Разговор накаляется. И в этот момент Мария замечает в свите купца молодого горбатого погонщика:

— С ним хочу, а с тобой — нет.

Купец задет, это его оскорбляет, и он принимает вызов.

— Давай, — говорит он.

— Только здесь, при всех, — говорит Мария.

— Давай, — говорит купец.

Мальчик-уродец неумело залезает на нее, что-то неумело пытается делать. Мария во время его попыток разговаривает с ним и с остальными, спрашивает, хорошо ли ему, правится ли это всем. Зрелище неприятное, все отворачиваются. Купец не выдерживает, сбрасывает уродца с Марии, бросает ей деньги и говорит:

— Ты дьявол, Мария.

Купец и его свита уходят. Мария остается лежать, потом вскакивает, хватает деньги, выбегает на улицу и б|юсает часть денег вслед купцу:

— Это за то, чтоб ты больше не приходил.

Она начинает кричать:

— Кто хочет меня? Сегодня бесплатно.

Через улицу сидит слепой, просит милостыню. Она подбегает к нему:

— Хочешь меня? Вот тебе деньги. — Бросает ему деньги. — Пощупай меня.

Слепой щупает и улыбается. Мария кричит, обращаясь к народу. Открываются окна. Мария кричит, что сегодня бесплатно для всех, кто хочет ее. Окна начинают закрываться. Женщины отталкивают мужчин. Какой-то пьяный увязался за Марией. Кричит, что он хочет. Мария, не обращая на него внимания, идет в сторону рынка, крича:

— Кто хочет меня?

Рынок. Толпа. Мария раздвигает толпу, выходит на середину крича:

— Мужчины, кто хочет меня? Посмотрите на мои волосы, посмотрите на мои плечи, на мои бедра. Я одна ваша любовница, ваша богиня!

Женщины отворачиваются, плюются. Кто-то поднимает камень. Мария замечает и кричит:

— Кидай в меня, кидай!

Взявший камень замер.

— Почему вы не побили меня камнями тогда? Сделайте это сейчас.

Мария рвет на себе одежду, разбрасывает золотые украшения. Вокруг хохочут, потом пугаются.

— Нет мне прощения! — кричит Мария.

Расталкивая толпу, к Марии пробирается Луций с римскими солдатами. Луций обнимает ее, она вырывается, не узнает его, кричит. Вырывающуюся Марию кладут на повозку и увозят.

Повозка. Луций спрашивает Марию, отчего она так бледна, что с ней случилось. Он слышал, что она была больна.

— Я послал тебе своего врача-грека, твоя сестра не приняла его. Но теперь все позади, мы уедем в Рим. Пилат отказал тебе в гражданстве, но мы добьемся гражданства для тебя через Сенат. В Риме совсем другие нравы, совсем другая жизнь.

Мария на все эти разговоры, как бы не слыша их, отвечает:

— Нет мне прошения.

Кесария. Большой порт. Много кораблей. Идет погрузка на корабли. На берегу одного из кораблей Луций разговаривает с капитаном о маршруте корабля, о продолжительности плавания. Потом Луций спускается в каюту. Луций весел, возбужден, рассказывает Марии о маршруте плавания, о стоянках, об островах, куда они по дороге приплывут. Вдруг Мария говорит: «Я не поеду». Луций ошарашен, спрашивает, почему. Она повторяет: «Я не поеду». Луций начинает уговаривать ее, говорит, какая жизнь ожидает ее в Риме. Если ей угодно, он согласен, чтоб она имела любовников. Пусть даже она станет любовницей императора, он согласен. Главное, увезти ее отсюда. Мария непреклонна, она идет к двери. Тогда Луций преграждает ей дорогу, хватает ее, начинает срывать с нее одежды, бросает на кровать. Мария борется с ним, нащупывает свою сумку, нащупывает гвоздь, который дал ей Бар-Авва, и втыкает этот гвоздь Луцию в спину.

В это время слышен топот ног, матросы убирают сходни. Мария вскакивает, выбегает на палубу, бежит по сходням вниз. Луций с окровавленной спиной бежит за пей. Он сбегает с пристани на берег, ищет ее в толпе, мечется и вдруг видит ее, сидящую на песке, обхватившую колени руками. Он подходит и садится рядом. Они долго сидят молча. Луций говорит ей:

— Я не сержусь на тебя, я понимаю твое состояние. И я не могу сердиться на тебя, потому что я люблю тебя. Ты лучшая женщина из тех, кого я знал, а я знал многих женщин. Ты должна быть моей. Я дам тебе новую жизнь.

Мария отвечает:

— Ты мне новую жизнь дать не можешь.

Рынок. Стараясь быть неузнанной, закутав лицо платком, Мария покупает у торговца дорогое миро. Она дает за него свой дорогой золотой браслет с бриллиантами. В этот момент жена купца узнает се. Она кричит, что это та сама прелюбодейка. Вокруг собирается толпа, начинаются насмешки. Она идет в окружении смеющейся, издевающейся над ней толпы. Кто-то бросил в нее арбузную корку, кто-то сорвал с ее головы платок, который так и остался лежать на земле. И постепенно из затравленной униженной женщины среди толпы Мария преображается: выпрямляется, прижимая к себе миро, глаза ее начинаются светиться. Она идет, не обращая внимания на насмешки и оскорбления.

Дом Симона-фарисея. В передней много обуви. Среди обуви грубые сандалии учителя. Мария в том же состоянии, с миром в руках проходит через комнаты. На нее смотрят. Кто-то преградил ей дорогу, но отступил. В глазах ее какая-то сила и решительность.

Обедающие возлежат за столом. Босые ноги их обращены в сторону. Иисус говорит Симону-фарисею, что собирается идти на Иерусалим, чтоб принести свое учение в храм. Мария прямо подходит к Иисусу. Обильные слезы ее текут на его босые ноги. Она склоняется все ниже и начинает длинными своими волосами вытирать ноги Иисуса, целовать их и мазать миром. Симон-фарисей недовольно отвернулся, и какой-то гость шепнул ему:

— Если б он был пророк, то знал бы, какая женщина прикасается к нему .

Иисус сказал:

— Симон! Я имею нечто сказать тебе.

Симон ответил:

— Скажи, учитель.

Иисус сказал:

— У одного заимодавца было два должника: один должен был пятьсот динариев, а другой пятьдесят. Но как не имели чем заплатить, он простил обоим. Скажи же, который из них более возлюбит его?

— Думаю, тот, которому более простил, — отвечал Симон.

— Правильно ты рассудил, — сказал Иисус и, обратившись к Марин, которую до того как бы по замечал, сказал Симону: — Видишь ли ты эту женщину? Я пришел в твой дом, и ты воды мне на ноги не дал, а она слезами облила мне ноги и волосами головы своей отерла. Ты целования мне не дал, а она, с тех пор как пришла, не перестает целовать у меня ноги. Ты головы мне маслом не помазал, а она миром помазала мне ноги. А потому сказываю тебе: прощаются грехи ее многие за то, что возлюбила много, а кому мало прощается, тот мало любит.

Иисус положил руку на голову Марии и сказал:

— Прощаются тебе грехи. Вера твоя спасла тебя. Иди с миром.

Мария, пошатываясь, счастливо выходит из дома. Она идет на какой-то задний двор, где телята и ягнята, прислоняется к глинобитной стене, сползает вниз. Светлые тихие слезы текут по ее лицу. Вокруг нее играют ягнята и телята. В первый раз с надеждой смотрит Мария на небо.

Мария продает свой дом Иахиму. Прощается со слугами, дает им деньги. Иахим говорит ей, что как старый друг ее покойного мужа он постарается, чтоб в доме все оставалось, как было. Иахим дает Марии деньги в тех мешочках, которые он украл у Анания. Мария узнает мешочки, улыбается.

Берег Генисаретского озера. Толпа ожидает Иисуса. Разные лица, разные разговоры в толпе.

Один говорит:

— Он точно пророк.

Другой:

— Он Мессия Христос.

Третий:

— Нет, он обольщает народ.

Четвертый:

— Не Иисус ли это, плотник, назарянин, которого мать и отца, братьев и сестер мы знаем? Как же это он говорит: я сошел с небес?

В толпе несколько римлян. Среди них Луций, которому Иахим все время шепчет на ухо. Луций слушает его довольно рассеянно, смотрит по сторонам, спрашивает, будет ли здесь Мария. Иахим отвечает, что женщина эта, по его мнению, с ума сошла, все деньги раздает нищим и ученикам этого назарянина. Такой дом продала, я дал ей столько денег, а она все раздает.

В это время на горизонте показалась лодка. Люди подошли ближе к берегу. Иисус начинает проповедовать с лодки, но Луций его не слышит, он увидел в толпе Марию и пробирается к ней. Мария говорит ему:

— Прости меня, но уходи, я тебя больше не хочу видеть.

Луций отвечает:

— Ты променяла меня на этого нищего, на этих сумасшедших бродяг. Мы таких видим каждый день, сколько мы их уже распяли вдоль дороги. Ты ведь умная женщина, и удивляюсь, как ты можешь в это верить. Я достаточно слышал о вашем учении и не могу понять, как можно прельщаться пустыми сказками этой веры.

— Если б ты, Луций, знал дар Божий, заключающийся в нашей вере, то с радостью принял бы нашу веру. И ты сам, и народ твой отверг бы ложных богов, идолов, сделанных человеческими руками.

— Ты порицаешь богов, покровителей Римского государства. Без этих богов рухнул бы мир и варвары задавили бы всю цивилизацию. И вашу Иудею тоже. Ты и верно сошла с ума, раз говоришь такое. Ты знала милость Рима, но ты еще не знаешь гнева Рима. Ты и твои бродяги будете раздавлены.

День. Жара. Дорога в Иерусалим. У дороги сидит слепец, просит милостыню. Он слышит топот многих ног.

— Что за народ идет? — спрашивает он.

— Иисус Назорей с людьми своими идет на Иерусалим, — отвечают из толпы.

Мимо слепца проходит толпа. Иисус идет, окруженный учениками. Среди них и Мария.

Дом Марии, Марфы и Лазаря в Вифании. На постели лежит умирающий Лазарь. Он прощается с плачущими Марией и Марфой. Тут же лекарь говорит Марии и Марфе, что ничем нельзя помочь. Марфа платит лекарю, тот уходит. Мария говорит, что помочь может только одни человек. Он в Иерусалиме. Она выбегает из дома, хватает коня и скачет в Иерусалим.

Иерусалим. Храм. Проповеди Иисуса и его борьба с врагами, задающими коварные вопросы. В самый разгар спора к Иисусу подбегает человек и говорит:

— Иисус Назорей, выйди и удались отсюда, ибо Ирод хочет убить тебя.

Иисус отвечает:

— Иди и скажи пославшей тебя лисице, учу сегодня и завтра и в третий день кончу.

Подходит Мария и говорит:

— Господи! Тот, кого ты любишь, болен.

— Это болезнь не к смерти, но к славе Господней. Да прославится через нее сын Божий, — отвечает Иисус.

— Придешь ли, учитель? — спрашивает Мария.

— Приду через два дня.

Мария и Марфа над умершим Лазарем. Горе Марии и Марфы.

По дороге идет Иисус с учениками. Петр говорит:

— Равви! Давно ли иудеи искали побить тебя камнями, и ты опять идешь туда.

Иисус отвечает:

— Лазарь, наш друг, уснул, но я иду разбудить его.

— Господи, если уснул, то выздоровеет, — сказал Иоанн.

— Лазарь умер, и радуюсь, что меня не было там, дабы вы уверовали, — ответил Иисус. — Но пойдем к нему.

— Пойдем и мы, умрем с ним, — сказал Фома.

Вифания. Похоронная процессия. Хоронят Лазаря. Убитые горем Мария и Марфа. Здесь же вопят наемные плакальщицы, дудят флейтисты. Среди гостей скорбный Иахим, который утешает Марию, нежно держа ее за талию.

Вифания. Собирается возбужденная толпа. Приехал всадник, сообщил, что опять этот назарянин идет сюда. Он бунтовщик, и римляне за него покарают нас. Толпа берет камни и палки.

Поминки у Марии и Марфы. Кричат наемные плакальщицы, дудят флейтисты. Много гостей едят и пьют. Приходит слуга и тайно шепчет Марфе на ухо, что пришел учитель. Марфа спрашивает, где он. Слуга отвечает, что на дороге у входа в Вифанию.

— Лучше б он уходил. Лазарь уже умер, а для учителя опасно здесь. Я пойду ему скажу, чтоб он уходил. Никому больше не говори, что он здесь.

Марфа идет, оглядываясь. Видит Иисуса сидящим на камне у дороги. Марфа говорит, плача:

— Господи! Если б ты был здесь, не умер бы брат мой. Но и теперь знаю, что чего ты попросишь у Бога, даст тебе Бог.

Иисус отвечает:

— Воскреснет брат твой.

Марфа говорит:

— Знаю, что воскреснет в воскресение, в последний день.

Иисус ответил:

— Я есмь воскресение и жизнь. Верующий в меня если и умрет, оживет. И всякий живущий и верующий в меня не умрет вовек. Веришь ли сему?

— Так, Господи! Я верую, что ты Христос, сын Божий, грядущий в мир.

— Где Мария?

— Я пришлю ее.

Поминки. Марфа приходит, отзывает Марию в сторону и тайно шепчет ей:

—Учитель здесь и зовет тебя.

Мария поспешно вышла. Иахим говорит другому гостю:

— Она пошла на гроб, плакать там. Пойдем за ней следом.

Иахим и еще несколько гостей встают и выходят.

Мария видит Иисуса сидящим на том же камне. Она падает ему в ноги и говорит:

— Господи! Если б ты был здесь, не умер бы брат мой.

И Мария начинает сильно плакать. Иахим и другие гости тоже начали плакать. И Иисус тоже заплакал.

— Смотри, как он любил его, — сказал Иахим.

Другой гость сказал:

— Не мог бы сей, отверзший очи слепому, сделать, чтоб и этот не умер?

Иисус говорит:

— Где вы положили его?

К тому времени неподалеку собралась большая толпа с камнями и палками, требуя, чтоб Иисус удалился, и угрожала ему. Иахим, оглянувшись, увидел толпу, попятился и побежал. Он прибежал назад в дом к Марфе, сел за стол и начал есть. Вокруг никого нет, все пошли к гробу. Иахим ест, трусливо прислушиваясь. Вдруг он слышит крики толпы. Иахим выглянул и видит Иисуса и Лазаря. Оба идут обнявшись, улыбаясь. Вокруг толпа радостно приветствует, крича: «Осанна! Ты чудотворец! Ты Мессия, царь Иудейский!»

Иахим выбежал, сел на осла и задними тропками поскакал в Иерусалим.

Иерусалим. Во дворце у Храмовой горы в зале Тесаных камней заседает синедрион. Заседают седобородые старцы, саддукеи и фарисеи. На возвышении меж фарисеями и саддукеями восседает первосвященник Каиафа. Иахим как свидетель чуда выступает перед синедрионом.

— Это подлинное чудо, — говорит Иахим, — но мы не можем верить в этого чудотворца. После воскресения Лазаря многие уверовали в него.

— Если оставить это так, — говорит один из саддукеев, — то придут римляне и овладеют местом нашим и народом.

Говорит Иахим:

— Народ объявит его царем Иудейским и откажется платить подати.

Среди фарисеев сидело двое с лицами помоложе. Один из них был Иосиф, другой Никодим, богатые люди и уважаемые члены синедриона. Никодим сказал:

— Не следовало ли бы сначала узнать назаретское учение, прежде чем осуждать?

Ответил саддукей:

— И ты из Галилеи. Рассмотри и увидишь, что из Галилеи не приходит пророк.

— А откуда вышел Иона? — сказал Иосиф. — Откуда пришел Бог, откуда пришел Иосия?

— Вы ничего не знаете, — властно прервал дискуссию Каиафа, — и не подумаете, что лучше нам, чтоб один человек умер за людей, чем весь народ погиб.

— Только не в праздник, реб Каиафа, — сказал Иахим. — Может произойти бунт среди преданного ему народа.

— Надо искать удобного случая, — сказал Каиафа. — Или в Иерусалиме, или в ином месте, где тот ученик покажет, но после праздника, когда в священном городе опять восстановится покой.

— А может, тайно умертвить назарянина? — сказал фарисей. — У нас нет основания для законного суда над ним. По талмуду полагается два свидетеля, и обвиняемый может вызвать свидетелей в свою защиту.

— Нет, — говорит Каиафа, — тайно убить надо Лазаря как живого свидетеля чуда, а назарянина надо публично подвергнуть позорной казни, чтоб запугать толпу.

Каиафа просит голосовать. Все члены синедриона, в том числе Иосиф и Никодим, голосуют за смерть. Иахим кланяется Канафе, целует у него руку и уходит. Члены синедриона встают со своих мест, расходятся, каждый говоря о своем. Один саддукей рассказывает другому, что на свадьбе дочери одного раввина подали триста блюд из рыбы.

— Этот синедрион давно уже не соблюдает иудейские законы, — тихо говорит Никодим Иосифу. — С тех пор, как Ирод избил многих фарисеев, в синедрионе заседают не истинные, а подкрашенные фарисеи. А саддукеи давно уж служат не иудейскому закону, а римлянам и Ироду. Если б вместо Каиафы здесь сидел покойный Гиллель, назарянина никогда бы не приговорили к смерти.

— Почему же ты не сказал это? — спросил Иосиф.

— Я боюсь, — ответил Никодим.

— И я боюсь, — говорит Иосиф. — Симон, сын покойного реб Гиллеля, недаром сказал: нет ничего выше молчания.

Вифания. Дом Марии. Мария сидит у окна и вышивает полотенце. Входит Иахим и шепотом сообщает ей, что у него есть сказать нечто важное. Нашептывает Марии, чтоб она и Марфа забрали Лазаря и быстрей уехали отсюда. Будет плохо всем, кто общался с назарянином. Надо переждать, пока утихнет. Мария молча слушает с печальным и озабоченным лицом.

Дом Марии, Марфы и Лазаря в Вифании. Иисус с учениками обедают. Марфа хлопочет, Мария сидит между Иисусом и Лазарем. Мария встает, берет сосуд с миром и, разбив сосуд, возливает Иисусу на голову.

— К чему сия трата мира? — говорит Иуда. — Ибо можно продать миро более, чем за триста динариев и раздать нищим.

Иные ученики тоже ропщут, согласные с Иудой.

— Оставьте ее, — говорит Иисус, — что смущаете женщину? Она доброе дело сделала для меня. Ибо нищих всегда имеете с собой и, когда захотите, можете их благотворить, а меня не всегда имеете. Она сделала, что могла, предварила помазать мое тело к погребению. Истинно говорю вам, где ни будет проповедано Евангелие сие, в целом мире сказано будет, в память ее о том, что она сделала.

Раннее утро. Мария идет по двору с вышитым полотенцем в руках. Слышен шум из старой плотницкой. Мария подходит. Иисус работает на столярном верстаке. Маленькое каменное колесо вертится силой другого большого колеса. Иисус приставляет к колесу деревянную соху, которую чинит, — и дождь опилок летит от соприкосновения дерева с быстро вращающимся колесом верстака. Мария долго стоит и смотрит, как работает учитель. Потом дает ему вышитое полотенце. Иисус берет, вытирает лицо и повязывает полотенце вокруг талии.

Вифания. Ветреный холодный вечер. Тучи застилают Елионскую гору. Апостолы стоят в отдалении тесной кучкой, ожидая, пока Иисус простится с Марией, Марфой и Лазарем. Иисус обнимается с каждым из них, целуется.

— Да не смущается сердце ваше, — говорит Иисус. — Веруйте в Бога и в меня веруйте.

— Мы любим тебя, учитель, — говорит Мария.

— Если любите, соблюдайте мои заповеди, — сказал Иисус. — Как возлюбил меня Отец, я возлюбил вас. Пребудьте в любви моей.

Иисус повернулся и пошел. Мария, Марфа и Лазарь долго смотрят вслед Иисусу, пока он, окруженный апостолами, не скрылся на горизонте.

Вифания. Ночь в доме Марии, Марфы и Лазаря. Лазарь хочет идти к учителю. Мария и Марфа не пускают его, отнимают у него одежду. Тогда он вырывается и, набрасывая на голое тело одеяло, убегает.

Рассвет. Лазарь бежит по улице. Холодно. Лают собаки. Слышны возбужденные голоса. Лазарь подбегает к Гефсиманскому саду. Сквозь ветви масличных деревьев мелькают красные языки светильников и факелов. Возбужденная толпа с кольями и мечами теснилась и переговаривалась. И все это освещалось утренней бледной луной. «Как связали Иисуса Назорея, так свяжем и всех, кто с ним», — говорили в толпе. «Он хотел принести свое презренное учение из Галилеи в святой храм».

Лазарь вошел в толпу, слушая разговоры. Он понял, что учителя арестовали и увели, но не знал, куда. Он ходит и прислушивается. Кто-то из толпы узнает его: «Это Лазарь! Тот, кого воскресил назарянин». Испуганный Лазарь побежал. Толпа погналась за ним, схватила за одеяло, но он, оставив одеяло у них в руках, побежал нагой.

Мария бежала к дому, где была тайная вечеря. Она входит в дом. Двери распахнуты, никого нет. Стоят блюда с остатками пищи, бокалы недопитого вина. На полу лежит оброненное полотенце, которое Мария вышила и подарила Иисусу. Мария поднимает полотенце и прячет его у себя на груди.

Голый Лазарь прибегает домой и говорит Марфе, что учителя схватили и увели, но он не знает, куда. Плачущая Марфа одевает плачущего, дрожащего Лазаря, отпаивает его теплым вином. Зубы Лазаря стучат о край стакана.

Мария по мостику переходит через Кедронский ручей, спускается по откосу. Навстречу ей, карабкаясь по склонам, бегут апостолы, то скрываясь, то появляясь меж кустарников.

— Где учитель? — спросила у них Мария. — Куда его повели?

Не отвечая, апостолы продолжают бежать.

— Петр, где учитель?

— Не знаю... Ничего не знаю.

Потом Петр остановился и сказал:

— Они хотят убить нас.

И скрылся в кустах.

— Мария, — вдруг окликнул кто-то.

Мария обернулась. Это был Иуда.

— Куда? — спросила Мария, Где учитель наш?

— Предал я учителя нашего, Мария, — громко плача, сказал Иуда. За цену бедного раба предал. Я видел, как бродяги и слуги плевали ему в лицо, били его по щекам. Нет мне прощения.

Он пошел к кустам, потом обернулся.

— Я не знал, Мария, я не знал... Я бросил тридцать серебренников.

— Где учитель?

— Учитель сказал мне: сын человеческий идет, как писано о нем, но горе тому человеку, которым сын человеческий предается. Лучше б этому человеку не родиться.

И Иуда скрылся в кустах.

— Иуда, пойдем с тобой к учителю нашему. Пади ему в ноги, проси о прощении. Он простит тебя.

Иуда скрылся в кустах, потом снова появился.

— А они что, Мария, любимые ученики... Они все оставили его и бежали. А Петр отрекся... Я слышал... До третьих петухов... Не я один... Они тоже предатели.

И Иуда скрылся в кустах.

— Иуда! — кричала Мария, продираясь сквозь кустарники.

— Я здесь, — снова выглянув из кустов, тихо сказал Иуда. — Знаешь ли ты, Мария, что я учителю родственник, троюродный брат... Как и ты, я был бесноватый и, как из тебя, учитель изгнал из меня бесов... Да видно, вернулись...

И Иуда скрылся.

— Иуда, где учитель наш? — звала Мария.

Иуда больше не отвечал. Потом Мария, словно чувствуя, что кто-то на нее смотрит, обернулась. Иуда смотрел на нее сквозь кустарник пристально расширенными глазами.

— Где учитель, Иуда?

Иуда не отвечал. Мария подошла, тронула его, он поколебался. Лишь тогда она заметила веревку у него на шее. Иуда висел низко над землей, почти касаясь мокрой травы концами своих сандалий.

Иерусалим. В одной из комнат Иродова дворца стоит у окна Клавдия Прокула, жена Понтия Пилата. Она видит в окно внутренний двор. Там стоит связанный Иисус под охраной солдат. Рядом с ним, тоже связанный, плохо видимый мужчина. Среди охранников Тит с повязкой на глазу. У столика сидит усталый, сердитый и растерянный Пилат. Со стороны площади слышны злобные крики толпы, требующей смерти Иисуса. Клавдия Прокула просит мужа, чтоб он не делал ничего дурного этому праведнику. Она рассказывает, что видела тревожный и мучительный сон об этом праведнике в утренние часы, когда сны бывают истинны. Такой же сон видела Кальпурния, жена Цезаря, накануне его убийства. Пилат с растерянностью и злобой отвечает, что эти иудейские фанатики хотят смерти назарянина. На него, Пилата, достаточно уже написано доносов императору, и он не может довести дело до нового взрыва. В толпе могут быть доносчики. Тем более что министр Сеян, покровитель Пилата, теперь в немилости у императора. Из-за окон доносятся крики: «Распни, распни его!» Пилат говорит: «Слышишь, они считают этого человека опасным преступником». Клавдия Прокула отвечает, что по праздникам у иудеев существует обычай отпускать одного из преступников. Пилат соглашается и велит привести двух заключенных: назарянина и опасного убийцу.

Во дворе под охраной солдат стоит Иисус. Тут же связанный Бар-Авва.

— Теперь ты не уйдешь, — злорадно говорит Бар-Авве Тит, — заплатишь мне за мой глаз.

Приходит посыльный и велит вести обеих арестантов наверх к Пилату.

Пилат выводит Иисуса и Бар-Авву на балкон. Он говорит толпе:

— У вас сеть обычаи в праздники отпускать одного из преступников. Вот перед вами Иисус Назорей и Бар-Авва. Я считаю, что Иисус Назорей невиновен, он ничего дурного не сделал. А Бар-Авва — убийца, разбойник и вор. Кого вы хотите, чтоб я отпустил?

— Бар-Авву! — кричит возбужденная толпа.

— Се царь ваш Иудейский, говорит Пилат, указывая на Иисуса.

— Нет у нас царя, кроме римского кесаря. Ты недруг кесаря, если так говоришь.

— Се человек.

— Распни его! Распни его! Кровь его на нас и детях наших.

Пилат велит отпустить Бар-Авву, а Иисуса передает Луцию для пытки и распятия. Он велит подать себе воды и на глазах толпы умывает руки. Луций с солдатами уводят Иисуса. Недовольный Тит развязывает руки Бар-Авве.

— Береги второй глаз, — говорит Бар-Авва Титу.

Он спускается с балкона и попадает в объятия ликующей толпы.

Двор претории. Римляне весело и злобно обступают Иисуса. Луций велит сорвать с него одежды и с издевкой просит одеть по-царски. С Иисуса срывают пропитанные кровью одежды и одевают его в старый пурпурный военный плащ, принесенный из гардероба. Луций велит вместо венца надеть венок из терниев. Солдаты со смехом сплетают венец из колючих ветвей и надевают на голову Иисуса. Кровь течет но лицу Иисуса. Луций велит дать Иисусу в руки скипетр. Приносят старую бамбуковую трость. Слабые, связанные руки Иисуса не держат трости. Тогда Луций в злобе хватает трость и бьет Иисуса этой тростью по голове.

Мария с полотенцем в руках бежит по узким тропкам, вбегает в город.

Претория. Вереница солдат движется мимо Иисуса, становится со смехом перед ним на колени, кланяется ему, потом поднимается и плюет на него.

— Готов ли крест? — спрашивает Луций.

С Иисуса совлекают военный плащ, и одевают его в прежние одежды.

Иерусалим. Движется крестное шествие. Отряд римлян с Луцием во главе окружает приговоренного. Вокруг теснится толпа. Иисус идет, согнувшись, избитый, истерзанный, оставляя на дороге кровавые следы своих босых ступней. Мария с трудом продирается сквозь толпу. Впереди Иисуса идет герольд, который выкрикивает преступления, в которых Иисус обвиняется. Римский воин несет табличку с насмешливой надписью: «Се царь Иудейский».

Мария приблизилась к Иисусу, их глаза встретились, и она полотенцем вытерла кровь и пот с лица учителя. Ее оттесняют. Крестное шествие движется дальше. Мария разворачивает полотенце. На полотенце — сияющий лик Иисуса в терновом венце.

Голгофа, обнаженное круглое лобообразное возвышение. Здесь на землю положены три креста. Рабы еще заканчивают копать три ямы, в которые кресты с распятыми будут вставлены. Римлянин приколачивает к кресту посередине табличку: «Се царь Иудейский». С Иисуса и с двух разбойников, предназначенных для казни вместе с ним, снимают одежды. Осужденных кладут на кресты.

— Отче, — говорит Иисус, лежа на кресте, — прости им, ибо не знают, что делают.

Римлянин перебирает огромные острые гвозди, лежащие в ящике, чтоб выбрать, какие именно вогнать в ладони. Луций подходит к нему, достает гвоздь, которым его ранила Мария, и говорит:

— Этот гвоздь вколотишь в левую ладонь царя Иудейского.

Римский солдат берет гвоздь.

Мы следим за распятием по разным лицам у креста. Многие молчат, но некоторые издеваются, издают оскорбительные возгласы, предлагают Иисусу сойти с креста, если он уж так могуч, что мог разрушить храм и в три дня построить его. И седые книжники не стыдятся кричать оскорбления вместе с чернью, переговариваются между собой. «Других спасал, а себя не может спасти. Христос, царь Израиля, сойди с креста, чтоб мы видели и уверовали». Римские солдаты смеются вместе со всеми, подносят к его воспаленным устам кислое вино. Злословят и разбойники, распятые вместе с ним. Но среди этих лиц лицо Марии и других благочестивых женщин. И лицо учителя, полное царственного безмолвия. В угасающем земном сознании Иисуса звучат божественные псалмы, которыми он прощается со своей земной жизнью.

Голгофа, вечернее солнце опускается над горизонтом. Кресты разбойников уже пусты, их сняли и погребли. К кресту с телом Иисуса пришли Иосиф и Никодим. С ними Мария и иные женщины. Снимают тело с креста. Иосиф принес дорогое полотно, Никодим со слугами своими — сто литров смирны и алоя. Мария и другие женщины обрядили тело. Мария просит у Иосифа продать ей гвоздь, но Иосиф отвечает, что купил право на похороны и все сохранит у себя как святыни.

Тело Иисуса переносят в сад Иосифа, кладут в гробницу, высеченную в скалистом холме. Вход в гробницу заваливают тяжелым камнем.

Иерусалим. Ночной сумрак раннего рассвета. Мария с миром идет к гробу. В городе крики, мелькают факелы. Мимо Марии пробегает окровавленный человек. Мария успела встать за угол. Появляется озлобленная толпа с камнями и кольями. Впереди толпы, несмотря на хромоту, быстро бежит маленький, кривобокий, одноглазый человек.

— Савл, — крикнул одноглазому соглядатай, — он туда побежал.

Савл с толпой бежит следом за человеком. Переждав, Мария идет дальше. Подойдя к пещере в саду, она видит, что камень отвален, и бежит назад в Иерусалим, чтоб известить апостолов. Мария стучит в дверь. Долго не отпирают. Наконец отперли, узнали ее. Мария говорит:

— Унесли Господа из гроба, и не знаем, где положили его.

Тотчас вышли Петр и Иоанн и побежали к гробу. Иоанн был моложе и бежал быстрее. Подбежав первым, он увидел лежащие пелены, которыми было обвито тело, но не вошел в пещеру. Следом прибежал Петр и вошел в пещеру. Иоанн вошел тоже. Потом они вышли в смущении и пошли назад. Когда они ушли, к гробу прибежала Мария. Плача и безутешно скорбя, она наклонилась в низкий вход пещеры и видит двух юношей в белом одеянии. Это были ангелы, но Мария не поняла этого.

— Жена, чего ты плачешь? — говорят они ей.

— Унесли Господа моего, и не знаю, где его положили.

Юноши в этот момент встали почтительно, кого-то приветствуя. Мария оборотилась назад и видит неясную фигуру позади себя. Фигура спрашивает:

— Жена, чего ты плачешь?

— Господин, если ты вынес его, скажи мне, где ты положил его, и я возьму его.

— Мария, — сказала фигура.

— Учитель! — крикнула Мария и бросилась к ногам его.

— Не прикасайся ко мне, ибо я еще не взошел к Отцу моему. Иди к братьям моим и скажи им: восхожу к Отцу моему и Отцу вашему, и к Богу моему и к Богу вашему.

Сказав это, фигура учителя стала невидимой. Обрадованная, счастливая Мария восклицает сначала тихо, сама для себя, а потом громко:

— Христос воскрес!

Иерусалим. Толпы озлобленно гоняются за последователями Иисуса. Многих выволакивают из домов, вяжут, ведут в темницу. Мария, не замечая ничего вокруг, идет и произносит:

— Христос воскрес! Воистину воскрес!

Мария приходит в дом Иоанна и возвещает воскресение Христа. Но апостолы и все бывшие в доме ей не верят. Они печалятся, плачут, говорят о погибших надеждах. Они надеялись, что их учитель-Мессия откроет славное земное царство Израиля, но позорная его смерть на кресте разрушила их надежды. Мария идет в другие дома, она не может оставаться на месте, переходя из дома в дом и возвещая бесконечное число раз: Христос воскрес! Воистину воскрес!

Мария идет по дороге во главе небольшой кучки людей, главным образом, женщин, и восклицает: Христос воскрес!

К ней подбегают полуодетые, перепуганные Марфа и Лазарь, которые говорят, что дом их разгромили и ее и их ищут убить. Набегает толпа с камнями и палками. Марию, Марфу и Лазаря хватают. Их хотят побить камнями, по Иахим, который тоже был в толпе, предлагает посадить их в лодку без весел и отправить в открытое море.

— Если тот, в кого они верят, действительно Мессия, он спасет их, — хихикает Иахим.

Марию, Марфу и Лазаря бросают в лодку без весел и сталкивают в штормовое море. Бушует стихия, гремит гром, сверкает молния, идет дождь. Лодку едва не переворачивает. Волны быстро уносят ее в открытое море. Сгущается ночная мгла. Иахим стоит на берегу и смотрит вслед удаляющейся лодке.

— Может, Мессия когда-нибудь и явится, — говорит он, — но я не хотел бы быть при этом.

Тихое солнечное утро. Ласковое, успокоенное море выбрасывает на берег лодку с мокрыми, измученными Марией, Марфой и Лазарем. Они выходят из лодки, идут, осматриваются. Это совсем иная страна, не похожая на Палестину. Девственные леса, высокая зеленая трава. Вдруг слышны звуки бубна. Идет шествие язычников, одетых в шкуры. Колдун несет на заклание плачущего младенца в жертву идолу огня Молоху. Среди язычников — плачущая мать младенца. Колдун подходит к горящему костру, приставляет нож к шейке младенца. Звучат заклятия. Но в этот момент перед язычниками появляемся Мария, достает с груди своей под мокрым платьем полотенце, и сияющий лик Иисуса Христа ошеломляет растерявшихся язычников. Мария забирает младенца из рук колдуна и оборачивает его в полотенце с ликом Иисуса.

— Христос воскрес, — говорит она радостно. — Воистину воскрес.

Шум свежей листвы и плеск моря как бы переходят в пасхальный гимн о Воскресении Христовом.