В следующие несколько дней я снова стараюсь избегать дракона. Или он меня, уж не знаю, кто кого и чья заслуга. Мне до сих пор непонятно, зачем держать девиц в доме, если передумал проводить отбор, и с этим его проклятием не все чисто, а он не стремится раскрывать передо мной все карты.
Не то чтобы я грезила стать истинной для Адама, но…
Хотя кого я обманываю?! Он, если не с первого дня, то со второго точно пробрался глубоко мне под кожу и с тех самых пор так там и сидит. Ничем не вытравить, как ни пытайся.
И его поиски истинной, странные они. Разве сразу не происходит запечатление? А он все что–то там юлит.
А что хуже всего действует на душевное равновесие? Правильно, неизвестность, отсутствие стабильности. Мы всегда стремимся к порядку в наших жизнях, пусть порой и неосознанно. А тут я буквально не знаю, что ждет меня завтра.
Про учебу и вовсе молчу. Жду ее приближения с содроганием. Ведь там надо не только аттестацию пережить, но и конфликты решить. Хорошо хоть тут времени полно.
В такие моменты искренне завидую девушкам с большими и крепкими семьями, где они в любой момент могут прийти и обратиться за помощью, и на их зов обязательно откликнутся. У них точно нет неопределенности в завтрашнем дне, разве что в выборе будущего спутника жизни.
А у меня самая большая радость – это постепенное возвращение магической силы. О женихах мне несподручно думать, вернее об одном единственном, серебряном.
Ах, во Тьму эти мысли. Не нужны они. Пусть сначала со своим гаремом разберется и научится говорить прямо.
Выхожу из комнаты и не замечаю, как попадаю в столовою. Ох, зареклась ведь этого не делать.
– Поздно, я тебя заметил, заходи, пожалуйста, я сегодня не кусаюсь, – произносит Адам, ухмыляясь.
– Да, конечно, я и не думала, – отвечаю и слегка трясу головой.
Кажется, от нервов мозг плохо работает, речь бессвязная и невпопад.
– А я как чувствовал, что ты решишь сегодня посетить меня, приготовил булочки с корицей, – дракон, как ни в чем не бывало, пододвигает ко мне большое блюдо. – Угощайся.
– Угу, – сдавленно киваю и спешу закрыть свой рот едой.
Корицу я обожаю, этот запах ассоциируется у меня с беззаботным детством. А тут еще и обольститель серебряноволосый рядом. Нет, совершенно точно зря я сегодня вышла из комнаты. Боюсь, снова на него наброшусь, а он лишь посмеется. Скажет, сама не знаю, чего мне нужно, то пристаю, то бегу, сверкая пятками.
– Тебе, наверное, будет радостно услышать, что я решил отпустить девушек домой. Они достаточно наказаны, их семьи со мной согласны и не будут предъявлять претензии, – рассказывает Адам таким тоном, будто мы с ним и не были в размолвке.
– Хотела бы я посмотреть на тех, кто с тобой не согласен, – усмехаюсь, – ты ведь выше по положению и силе, чем все семьи девушек вместе взятые.
– Сочту за комплимент, – дракон склоняет голову, а уголки его губ подрагивают в легкой улыбке. – Правда, не всегда есть толк от моего могущества и высокого положения, одна–то сумела проклясть нас с сестрой. И ее–то как раз я не могу наказать должным образом за причиненный тебе вред, и прогнать обратно к матери тоже не могу.
– Хм, – сразу понимаю, о ком речь, и поджимаю губы, – значит, теперь у нас будет трио.
– Или квартет. Ее мать, возможно, тоже придется пригласить, она может статься недостающим звеном в избавлении от проклятия, – поясняет дракон, заметив непонимание на моем лице.