Радужный город

Глава 8

Тропинин, морщась, скинул пальто на диванчик в холле, оставшись в темном костюме и рубашке. Вместо того чтобы проделать тоже самое с пиджаком, он достал телефон из кармана брюк и, нажав пару клавиш, бросил короткое: «Лёнь, поднимись»

Как только телефон упал на пальто, я с шумом втянула воздух, наблюдая, как тягучие капли поглощает серый ковролин. Тропинин кинул на меня хмурый взгляд.

– Давайте, только без обмороков, – хрипло попросил пострадавший.

Это-то и заставило меня очнуться. Я поспешила к нему и помогла снять пиджак. Рукав рубашки был в крови. Я поймала его руку и, расстегнув пуговицу на манжете, начала закатывать рукав, Тропинин же прихватил край манжета и дернул, ткань с треском разошлась до локтя. Порез был небольшой, но глубокий, и сильно кровоточил.

– Вам надо в больницу, – шмыгнула я носом. – Я вызову скорую.

– Есть большая салфетка, а лучше бинт? – Тропинин зажал рану второй рукой.

Я кивнула. У нас была крохотная аптечка, которая в основном была богата препаратами от головной боли, но бинт и йод там каким-то чудом затесались.

Сделав небольшую прокладку, я приложила ее к ране и замотала весь этот кошмар бинтом. На бинте на месте раны сразу же проступило алое пятно.

Мужчина попытался расстегнуть ремешок часов, но пальцы, перепачканные в крови, скользили. Я опять перехватила его руку и аккуратно, почти не касаясь, сняла часы, которые упали мне на ладонь. За моей спиной распахнулась дверь. Лёней оказался тот самый водитель, что привез меня к Тропинину в первый раз.

– Твою же… – выругался мужчина.

– Вызови полицию. Позвони Варкову, – отдал распоряжения Тропинин. – Где у нас тут травма ближайшая? – мужчина вопросительно посмотрел теперь уже на меня.

– А… Ну… Первый Мед за углом. А дальше за Карповкой есть круглосуточный медцентр с травматологией. Был, по крайней мере, два года назад, – я судорожно копалась в недрах памяти, пытаясь выудить необходимую информацию; еще за то время, когда у меня была машина, и я могла позволить себе в пробках рассматривать витрины и вывески. Но перед глазами упорно стояли нож и кровь, в которой перепачкался Виталий Аркадьевич и мои пальцы.

– Оставайся с ней. Ключи! – здоровой рукой Тропинин засунул телефон в задний карман брюк и подхватил пальто.

– Но Виталий Аркадьевич… – хотел было возразить Лёня, но спорить было уже не с кем.

Тропинин исчез за дверью, а я стояла посреди коридора с зажатыми его часами в руке. Шарф и перчатки, которые я несла к выходу, сиротливо лежали там, где меня застал непрошенный гость – на полу у входа.

– С ним все будет в порядке? – сглотнув, я посмотрела на Леонида, подбирая дорогие вещи с пола и укладывая на диванчик.

– Надеюсь, – хмуро сообщил мужчина.

Он ничего не стал спрашивать. Четко выполняя указания шефа, набрал полицию, а потом связался с тем самым Варковым, с которым был крайне вежлив.

– Камеры тут есть? – спросил он, чуть отстранив телефон от уха.

– Да, – я кивнула, – вот там!

В углу, напротив входа мигала синим глазком новая камера, которыми начальник утыкал всю контору.

– Звони своему главному и сисадмину? – а потом вдруг опомнился. – Сама-то в порядке?

Я судорожно кивнула и пошла за телефоном.

***

И началась карусель. Полиция прибыла через десять минут, и ее было много, исключительно, полагаю, ввиду персоны, которая пострадала. Мне с грустью подумалось, что на мой труп столько бы не приехало.

Владимир Александрович, мой непосредственный начальник, примчался минут через двадцать. Как он это проделал с другого конца города – уму непостижимо.

Компьютерщика Диму принесло лишь спустя час. Все это время я сидела на стуле в кабинете, борясь с ознобом, который с постоянством океанских волн накатывал и отступал.

Тома была в ужасе. Сейчас, думаю, подруга оценила все, что происходит, на должном уровне, и была в панике за свою семью. Настену, она, конечно же, забрала. Но и ежу понятно, что Тома близка к истерике. Позвонила я и Маргарите Николаевне. Та, кажется, тоже была готова упасть в обморок. Теперь ее и Валентину Алексеевну тоже, скорее всего, будут допрашивать, ведь они общались со Светой и видели Сергея задолго до меня. Он ведь им тоже угрожал. И я тоже не придала этому значения! Тогда…

Испачканные в крови Тропинина пальцы я вытерла об юбку. Часы так и остались в руке, я сжимала их как последнюю надежду. Мне очень хотелось знать, что с ним все в хорошо. Кабинет заполнили мужчины в форме и в штатском: одни копались к ноутбуке начальника, куда записывалось видео с камер, вторые что-то строчили в куче бумаг.

– Ну, Софья Аркадьевна, начнем беседу, – один из прибывших в форме уселся напротив и разложил перед собой бумаги. – Нападение, судя по записи, было совершено на вас. Появление Виталия Аркадьевича вам спасло если не жизнь, то лицо точно. Меня зовут Анатолий Иванович, я следователь. Так в чем вы видите причину нападения?

– Все из-за квартиры, – я тяжело вздохнула.

– Давайте конкретнее. Вы – юрист, прекрасно понимаете, что мне нужны детали, – его глаза блеснули.

Я на мгновение зажмурилась, пытаясь собраться с мыслями, выходило это плохо, но моего рассказа ждали все, кто сидел и стоял в этой комнате.

– Около трех недель назад умер мой бывший муж…

– Около? Точную дату назовите, раз считаете, что это имеет отношение к делу, и имя его полностью.

– Дмитрий Федорович Мизерный. Даты точной я не знаю. Знаю, что он был, чем-то вроде водителя-экспедитора. Погиб в ДТП в области.

Мужчина начал записывать, от того как он нажимал на ручку, стол слегка дрожал, и это нервировало.

– Мне позвонила его мать, и сообщила, что он оставил завещание на квартиру на меня и на нашу дочь Настю. Его нынешняя жена Светлана, я не знаю отчество, и брала ли она его фамилию, потребовала, чтобы мне не сообщали. Она привела в дом свекрови того самого мужчину, что напал на меня. Они начали угрожать уже вдвоем. Валентина Алексеевна очень просила приехать, матери Димы уже за семьдесят. Двадцать восьмого декабря вечером я приехала к ней, через полчаса туда же пришла Светлана и этот самый Сергей, – я потерла ладонями лоб. – Он меня ударил и сказал, что если я полезу в это дело, будет еще больнее.

– Вызывали полицию? – не отрываясь от бумаг и не поднимая глаз, поинтересовался следователь.

– Вызывали. Я прошла медосмотр. У меня есть… акт об освидетельствовании, – темные разводы на юбке заставили тошноту подкатить к самому горлу. А мысли шли совсем в другом направлении.

Он же мог потерять сознание за рулем?!

– Светлана несколько раз приходила, требовала от свекрови отказаться от наследства в ее пользу. Сегодня мы с ними встретились. Я предложила вступить в наследство и жене и матери, забыв о завещании, и поделить деньги с продажи квартиры. Но Светлана уперлась, сказала, что Дима ей задолжал, и она заберет все, что ей причитается, – часы Тропинина в руке нагрелись. – Я написала ей смс, что буду вступать в наследство, раз она не хочет мирно договориться. Пригрозила, что напишу заявление на ее… друга. Ну и вот, – я развела руками.

Мужчина сделал какие-то отметки в протоколе и окинул меня странным взглядом.

– Что ж. Давайте еще раз. Когда умер ваш муж?

– Я уже сказала, что точной даты я не знаю.

– А что за квартира, из-за которой весь сыр-бор? – хмуро поинтересовался следователь.

– Трешка в старом доме на Невском проспекте, убитая в хлам, – мрачно выдала я.

Губы мужчины презрительно скривились.

– То есть, ваш муж оставил вам в наследство квартиру стоимостью больше десяти миллионов, а вы даже не знаете, когда он умер?

Внутри у меня всколыхнулся протест, обида расплавленной магмой потекла, обжигая внутренности.

– Бывший муж! Уже четыре года как бывший муж! Человек, которого я за четыре года с момента развода видела восемь раз! – я со всего размаха опустила ладонь на стол, второй крепко сжимая часы Виталия Аркадьевича, они, как ни странно, придали мне сил. – Восемь раз хмурый тип встречался со мной у метро, совал в руку деньги, которых не хватило бы и на один поход в продуктовый магазин, и исчезал, не спросив о дочери, не удосужившись узнать, как у нее дела! Плевать на меня! Развелись и развелись! Он о ней ни разу не поинтересовался. А теперь он вроде как ее любил, он вроде как по ней скучал, он вроде как горевал, что я не даю ему с дочерью общаться! Он вроде как меня облагодетельствовал. Но знаете что, вместо этого я себя считаю загнанной в ловушку. Он знал, что я не смогу послать его мать на все четыре стороны. Он на меня все свои обязанности повесил, – воздух и силы закончились, а тошнота стояла у самого корня языка. – Можно мне выйти на минуту.

Мужчина кивнул, я встала и, чуть пошатываясь, пошла в уборную. Опустив крышку унитаза и усевшись на нее, сжала голову руками, положив часы на краешек раковины. Тошнота отпускать не хотела. Так я и сидела, считая точки на узорчатой плитке пола. Сил оторваться хватило лишь на трехсотой. Холодная вода смыла потеки засохшей крови на щеке, где обнаружился небольшой порез от прикосновения Сережиного «друга». Тушь потекла, и я остервенело стирала с лица черные линии. Закончив и вытерев руки о многострадальную юбку, я пошла обратно, часы привычно оказались в ладони. Пряди выбились из косы, и я, сорвав резиночку, распустила волосы.

– Сонь, – Владимир Александрович поманил пальцем на нашу крохотную офисную кухню. – На, выпей, ты вся белая.

Мне протянули кружку, в которой вместо положенного чая плескался коньяк из личных запасов шефа. Руки дрожали. Я опрокинула в себя одним глотком янтарную жидкость и вымученно улыбнулась мужчине. Часы над входом в кабинет показывали без десяти двенадцать. Леонида нигде не было видно.

Только бы с Тропининым все было хорошо… Только бы…

И опять те же вопросы по кругу. От выпитого коньяка и пережитого меня стало клонить в сон. Внутри царила ужасная пустота.

– Так, вот тут подпишите.

Я ставила подписи, не глядя, перед глазами все плыло.

– Вызывать будем… – начал было следователь.

В этот момент дверь сзади щелкнула замком. Мужчина вскинул голову и радушно так улыбнулся, почти подхалимски, я бы сказала. А может мне показалось…

– А вот и настоящий пострадавший.

Я обернулась и увидела Тропинина бледного, сменившего порванную и окровавленную рубашку на темный свитер. Он подошел к нам, и я почти благоговейно протянула ему часы, чувствуя, как по щекам потекли слезы благодарности и усталости. Он забрал часы, и положил мне руку на плечо, чуть сжав, его ладонь была горячей, я чувствовала это даже сквозь ткань блузки.

– Девушка может быть свободна? – раздался тихий голос Виталия Аркадьевича.

– Да, – кивнул мужчина в форме, имя которого никак не хотело откладываться в памяти. – Можете идти, – кивнули мне.

Я же сидела до тех пор, пока теплая ладонь лежала на моем плече, но задержалась она ненадолго. Встав, я встретилась лицом к лицу с Тропининым, и прошептав одними губами: «Спасибо», пошла к выходу. Он ничего не сказал, слабо кивнув, уселся на мое место. А я выползла в коридор, где ждали Леонид и хмурый Даник.

– Ну, Сонь Аркадьевна, ты даешь! У тебя есть где пожить пока? Домой тебе не вариант, – начал с порога Даник.

– Больше некуда. Завтра дочку отправлю к родителям самолетом. Она у подруги. Они теперь там тоже сидят и трясутся, – я уселась на стул у входа.

– Так давай к подруге отвезу, – Даник оказался рядом.

– Чтобы он туда пришел, Сергей этот? – хотелось покрутить пальцем у виска.

– Ну, вряд ли он теперь будет спокойно расхаживать, – удивился Данил Олегович.

Разрушать радужные представления Даника о человечестве мне сегодня не хотелось.

– Я на такси доеду, – болтливый помощник Тропинина был сейчас не к месту.

– Да ты еле стоишь! – возмутился тот.

– Данил Олегович, пожалуйста, я доеду сама, – я сжала зубы и отправилась на поиски Владимира Александровича.

– Ну, смотри, – поняв, что со мной спорить без толку, сдался парень.

Леонид, молча наблюдавший за нашей беседой, кивнул на прощание.

Начальник сидел на кухне и потихоньку потягивал коньяк из чайной кружки.

– Владимир Александрович, я вам нужна еще?

Он вздрогнул и повернулся ко мне.

– — Нет, Сонь, езжай домой. Я сам на охрану поставлю. Менты сказали, что опечатывать не будут.

– Спасибо, – я судорожно вздохнула. – Там надо отправить документы в налоговую по залогу, я почти все сделала.

– Не волнуйся, завтра все отправим. Иди.

Вызвав через Интернет такси, стала ждать звонка. Сообщение с номером и маркой машины застало меня в полусонном состоянии минут через пятнадцать, сидевшую за секретарским столом и опустившую голову на сложенные руки.

Накинув пальто, я взяла сумку и, пошатываясь, пошла на выход. В коридоре было пусто, ни Даника, ни Леонида не было, да и вообще, царила оглушительная тишина. Перчатки и шарф Тропинина, которые я подняла и положила на диванчик в приемной, тоже исчезли.

Спустившись вниз по широкой парадной лестнице, я вышла из здания. На улице было снежно и холодно. Редкие машины проносились по проспекту, оставляя за собой колею, видимо, реагенты и уборочная техника сюда еще не добрались. Дыхание срывалось с губ и растворялось в воздухе легким парком. Сунув нос в шарф, я пошла по направлению к площади Шевченко, где и припарковался таксист.

Краем глаза из-под капюшона заметив, что рядом со мной поравнялась машина, я испуганно шарахнулась в сторону еще до того, как увидела белый Гелек. Машина проехала пару метров и остановилась, передняя пассажирская дверь распахнулась, и ногу на подножку спустил Виталий Аркадьевич.

– Не самый лучший вечер для прогулок. Садитесь, – это был скорее приказ, чем предложение.

– У меня такси… – пробормотала я.

Но Тропинина это мало волновало, он ждал, когда я сделаю то, что было велено.

Я открыла заднюю пассажирскую дверь и села за Виталием Аркадьевичем. Гелек под управлением Леонида тронулся и покатил по направлению к Ушаковскому мосту. Нарушать тишину в машине мне не хотелось, и я отменила заказ через личный кабинет в Интернете. Радио пело едва-едва. Огни за окном слились в разноцветные полосы, бежавшие вслед за машиной. А я уснула удивительно сладко и спокойно.

Проснулась я от того, что Леонид тронул мое колено, и, приложив палец к губам, кивнул на своего шефа. Тропинин, похоже, тоже спал.

Машина остановилась возле моего дома. Я кивнула и постаралась открыть дверь как можно тише и также закрыть. Белый Гелек тронулся, а я пошла к парадной, кинув взгляд на окна квартиры Томы – света не было. Надеюсь, там все спали. А вот я сомневалась, что мне повезет попасть в царство Морфея, скорее меня ждет мир Кошмаров, где у Фредди Крюгера вместо лезвий на пальцах, будет в руке один длинный нож.