Я споткнулся о окно и разбил свинцовое стекло графином. Я как раз собирался бросить его через разбитое стекло, когда в комнату ворвался Хоук.


«Прекрати, что ты делаешь, или я продю тебе дыру прямо в твоей голове. Я серьезно».


Я посмотрел, а он нацелил на меня свою «Беретту». Я видел, как изменилось выражение его лица, когда он почувствовал вибрацию от машины.


«Это ультразвуковое оружие», - слабо сказал я. «Я избавляюсь от этого».


Не дожидаясь, когда он нажмет на курок, я повернулся к нему спиной и бросил графин через разбитое стекло. Он разбил еще больше стекла, затем упал на тротуар внизу, разбившись на куски.


Измученный, я повернулся к Хоуку. Я был так слаб, что пришлось прислониться к подоконнику. Внезапно я почувствовал, что боль утихла, и мой живот начал успокаиваться. Я оглядел комнату и увидел, что другие тоже почувствовали облегчение. Они начали подавать признаки жизни. Президент Венесуэлы подвинулся в кресле, а вице-президент США приложил руку ко лбу. Я был уверен, что с ними все будет в порядке. Они не подвергались воздействию достаточно долго для получения действительно серьезной травмы. Но я подозревал, что у всех нас будет похмелье до конца дня.


В комнате постепенно возвращалось некоторое подобие нормальной жизни. Участники конференции довольно быстро поправлялись, оглядываясь друг на друга с болезненным, растерянным выражением лиц.


Ко мне шел Хоук, направив свою «беретту» мне в грудь. Пара охранников подошли к нему с флангов. Он стоял прямо передо мной, все еще держа на мне пистолет. Люди с ним выглядели так, будто стреляли бы при малейшей провокации.


«Сначала ты кидаешь ножом в одного из своих коллег, к тому же старого друга, и угрожаешь моей жизни», - сердито крикнул Хоук. «Тогда вы оглушаете главу венесуэльской полиции безопасности. А теперь это!»


Человек, которого я сбил по дороге, подошел к группе, его лицо все еще исказилось от боли, которую он перенес. «Он утверждал, что в графине для воды было оружие», - сказал мужчина. «Потом здесь началось что-то ужасное. Когда он избавился от графина, все это было остановлено».


«Верно», - сказал сидящий за столом американец. «Это прекратилось в ту минуту, когда он вышвырнул графин в окно».


"Так что было в графине, Ник?" - спросил Хоук. «Или вы все еще считаете себя революционером по имени Рафаэль Чавес?»


"Как Винсент, сэр?" - спросил я, игнорируя его вопрос. "Я…?"


"Убил его?" Хоук закончил за меня. «Нет. С ним все будет в порядке. Тебе не хватило до его печени примерно на полдюйма».


«Слава богу», - тупо сказал я. Теперь, когда конференция была спасена вместе с жизнями ее руководителей, я почувствовал, что меня охватывает полное изнеможение. Мне нужно было поспать около недели. И я обнаружил, что мне все равно, что они думают о моих объяснениях. «Нет, сэр, теперь я понимаю, что я не Чавес. Я думаю, что моя память вернулась преждевременно, когда пролетели самолеты. Они хотели, чтобы я запомнил, но не раньше, чем я услышу низкочастотный сигнал от устройства. Затем Я должен был знать, кто я, и понимать, что я сделал *.


"Oни?" - сказал Хоук, изучая мое лицо.


«Люди, которые задержали меня на два дня», - сказал я.


Хоук изучал мои глаза и, очевидно, решил, что я снова веду себя как Ник Картер. Он убрал пистолет в кобуру и отмахнулся от других агентов. К нам подошел вице-президент.


"Что, черт возьми, здесь произошло?" он спросил нас.


Президент Венесуэлы встал со стула. Он ответил вице-президенту сквозь шум в комнате. «Похоже, этот молодой человек только что спас нам жизнь. Вот что случилось, сеньор вице-президент».


Вице-президент перевел взгляд с президента Венесуэлы на меня. «Да», - медленно сказал он. «Я считаю, что это очень хорошо подытоживает. Но что это была за дьявольская штука, которую ты выбросил в окно, Ник?»


«Я не уверен, сэр», - сказал я. «Но если мы сможем уединиться на минутку, я буду счастлив поделиться с вами своими теориями».


«Хорошая идея», - сказал президент Венесуэлы. «Джентльмены, эта конференция будет перерыв на один час, а затем мы снова соберемся здесь, чтобы завершить наши дела».


У нас была очень личная встреча. Президент Венесуэлы, вице-президент США Хоук и я подошли к пристройке службы безопасности, а всех остальных попросили уйти. Начальника полиции безопасности Венесуэлы уже заранее доставили на лечение.


Через несколько минут я остался наедине с двумя сановниками и Ястребом.


«Вы действовали очень быстро, молодой человек», - сказал президент Венесуэлы, сцепив руки за спиной.


«Спасибо, сэр», - сказал я.


«Тем не менее, Картер, - сказал вице-президент, - тебе нужно многое объяснить. Кто-то сказал мне, что это ты принес графин в комнату».


«Боюсь, что это правильно, сэр», - ответил я.


Хоук скривился. «Похоже, что Картера похитили и убедили поверить в то, что он был венесуэльским революционером, намеревавшимся убить вас», - кисло сказал он. Он закурил длинную сигару и начал ходить по комнате, сгорбившись в своем твидовом пиджаке.


«Очень интересно», - сказал президент Венесуэлы. "А теперь ваши нормальные способности вернулись, сеньор Картер?"


"Да сэр."


Американский вице-президент сел на край стола. «Все это очень приятно для нас здесь, в этом зале. Но когда пресса узнает об этом, они будут кричать, что американский агент саботировал конференцию и пытался убить президента и меня».


«Я согласен, - сказал Хоук. «Это непросто объяснить».


«Это тоже пришло мне в голову, сэр, - сказал я вице-президенту. «Но у нас есть пара потенциальных клиентов, которые действительно ответственны за это».


"И кто они?" - спросил президент.


Я вспомнил, что сказала Таня той ночью в своей квартире, как раз перед тем, как наркотик вырубил меня. Я посмотрел на Хоука, ища разрешения сказать им, и он кивнул. «КГБ», - сказал я.


"Qué demonio!" пробормотал президент.


«Задержите прессу на двадцать четыре часа, - сказал я, - я постараюсь их найти. После этого мы увидим, что вся мировая пресса узнает историю. Настоящую историю».


Хоук с минуту изучал мое лицо, затем посмотрел на вице-президента. "Можем ли мы иметь столько времени?"


Вице-президент поднял брови. «С помощью правительства Венесуэлы», - сказал он, обращаясь к президенту.


Президент посмотрел на меня трезво. «Я доверяю этому молодому человеку. Я буду полностью сотрудничать с вами. Пожалуйста, держите меня в курсе. А теперь, сеньор вице-президент, я должен увидеться со своими сотрудниками до возобновления конференции. Увидимся в конференц-зале. Мистер Картер, если вы сможете оправдать себя, вы получите высшие награды моей страны ».


Прежде чем я успел возразить, он ушел. Вице-президент встал из-за стола и подошел ко мне. «Теперь, когда это все в семье, Ник, я чувствую, что должен высказать одну последнюю мысль».


«Думаю, я знаю, что это», - сказал я. «У меня есть двадцать четыре часа на доверии. Потому что я действительно мог быть перебежчиком. Или, может быть, просто сумасшедшим. Когда мое время истекло, я сам по себе».


«Что-то в этом роде, Ник. Теперь ты мне кажется нормальным. Но безопасность - это безопасность. В моей голове должно быть некоторое сомнение. Надеюсь, ты не против, что я говорю так откровенно».


«Я понимаю. Я буду чувствовать то же самое, сэр», - сказал я.


«Я поставлю свою работу на Картера», - внезапно сказал Хоук, не глядя на меня. «Я безоговорочно ему доверяю».


«Конечно», - сказал вице-президент. «Но давай вперед, Дэвид. Пресса не будет ждать вечно».


Вице-президент вышел из комнаты. Я и Хоук были одни. После долгого молчания я наконец заговорил.


«Послушайте, мне очень жаль, - сказал я. «Если бы я был с девушкой поосторожнее…»


«Прекрати, Ник. Ты знаешь, что мы не можем защититься от всех непредвиденных обстоятельств. В любом случае, я просил тебя проверить ее. Она рассчитывала на это. Никто не мог избежать ловушки, в которую ты попал. Это было очень хорошо спланировано, и это было задумано экспертами. Теперь давайте реконструируем то, что произошло ».


«Что ж, я могу предположить, что меня накачали наркотиками, а затем… может быть, гипноз, я не знаю. Я действительно ничего не могу вспомнить с того вечера в квартире девушки. Наркотик был в ее… помаде».


Хоуку удалось ухмыльнуться. «Вот почему ты винишь себя. Не будь глупым, мой мальчик. Но если предположить, что эта девушка была агентом КГБ, и они отвезли тебя в какое-нибудь укромное место, чтобы загипнотизировать тебя - почему они продержали тебя два дня. Гипноз потребовал бы только несколько часов, самое большее. И как они могут заставить вас сделать что-то, что противоречит вашему моральному кодексу? Гипноз так не работает ».


"Ну, я просто догадываюсь, но если бы им удалось изменить всю мою личность, всю мою личность, то мой моральный кодекс изменился бы вместе с этим. Если бы я действительно принял тот факт, что я был революционером, который верил в насильственного свержения его правительства эта идея сработает. И мы знаем, что русские используют методы контроля поведения, которые могут полностью сломить мораль и целостность человека и сделать его рабом условной реакции. Сочетание гипноза и контроля поведения мог убедить меня, что я был Чавесом ".


«Да», - задумчиво сказал Хоук. "И это была чертовски умная идея. Возьмите лучшего американского агента, превратите его в убийцу и отпустите его, чтобы он сделал какую-то грязную работу для вас.


А потом позволить ему и его стране взять на себя вину. Теперь я начинаю понимать угрозу в этом предупреждении ".


«Которое было написано, чтобы доставить нас сюда», - сказал я.


«Совершенно верно. И я попался на это - крючок, леска и грузило. Если кто-то виноват, Ник, то это я».


«Я тоже прочитал записку», - сказал я. «Может быть, нам лучше перестать обвинять и начать думать о завершении этого задания. Мы разрушили их грандиозный план, но теперь мы должны их поймать». Я посмотрел в пол. «У меня есть идея, что они похлопывают себя по спине смеясь над этим и, возможно, получают от этого удовольствие. Что ж, веселье за ​​мой счет закончилось. Когда я найду их, они не будут смеяться».


«Я подозреваю, что вы их уже отрезвили», - сказал Хоук, - «после того, как вы прервали их покушение. Откуда вы знаете, что эта девушка из КГБ?»


«Потому что она сказала мне», - сказал я. «Или, по крайней мере, она призналась, когда я спросил ее. Это было как раз перед тем приемом препарата., когда наркотик меня вырубил. В любом случае, ее настоящее имя - Таня Савич, и в ее немецком акценте есть намек на русский язык. "


"Это все, что вы можете вспомнить о ней?"


«На данный момент. У меня есть квартира, которую нужно проверить, и посольство Германии, и ресторан, где я ее видел. Кроме того, я помню клинику, мужчин в белых халатах и ​​Таню, которая давала мне инструкции обо всем этом». Я не помню их имена или то, что они сделали со мной там. Когда я покидал клинику, мне завязали глаза, поэтому я понятия не имею, где это ».


Хоук скривился. «Ну, по крайней мере, ты избежал трагедии, которую они запланировали, Ник. Ты говоришь, что вышел из транса преждевременно?»


"Пролетая самолеты издали звук, похожий на тот, который я должен был услышать от машины. Этот звук вместе с предупреждающими сообщениями, которые мое подсознание отправляло последние два дня, заставили меня подойти к окну, чтобы услышать звук. КГБ, должно быть, хотел, чтобы я вернулся к своей настоящей личности после того, как убийство было закончено. Если бы я отрицал, что я Ник Картер, это могло бы сбить с толку репортеров. Они бы не узнали, кто на самом деле виноват. Или они могли бы только что сообразил, что сошел с ума. КГБ этого не хотел. Они хотели нас унизить, и им это почти удалось ».


"С тобой все в порядке, Ник?" - спросил Хоук, внимательно наблюдая за мной.


«Я в порядке», - заверил я его. «Но тогда я должен действовать».


Он хмыкнул. "Хорошо. Девушка наша единственная главная героиня?"


«Единственная. Но я кое-что помню об этом загадочном человеке. Что-то новое. Думаю, он был в клинике».


Хоук затянулся своей вонючей сигарой и выпустил кольцо дыма. «Это цифры. Что ж, вам, вероятно, сначала следует провести несколько тестов, но у нас сейчас нет на это времени. Продолжайте, если вы чувствуете, что готовы».


«Я готов к этому», - сказал я. «Но держите полицию и других агентов подальше, пока не истекут мои сутки. Это все, о чем я прошу. Я не хочу спотыкаться о помощников».


«Хорошо, Ник, - сказал Хоук.


«Тогда увидимся в вашем отеле».


* * *


За большим столом из красного дерева меня усадил господин Людвиг Шмидт, заместитель посла Западной Германии, который должен был отвезти Таню на прием в ту ночь, когда я ее встретил. Шмидт полулежал в своем кресле с высокой спинкой, держа в правой руке длинную сигарету.


«О, да. Я отвел фрейлейн Хоффманн на прием. Она хотела присутствовать на дипломатическом мероприятии. Она умная девушка, знаете ли. Она позвонила больной сразу после приема. Очевидно, она съела что-то на корриде, что расстроило ее желудок. ужасно. Она до сих пор не вернулась к работе ».


"Как долго она была с тобой здесь?" Я спросил.


«Недолго. Гамбургская девушка, если я не ошибаюсь. Ее отец был русским беженцем».


"Это то, что она тебе сказала?"


«Да. Она говорит по-немецки с легким акцентом из-за ее семейного положения. В ее семье говорили дома по-русски».


«Да, - сказал я, - понимаю».


Герр Шмидт был очень худым, бесполым мужчиной лет сорока, очевидно очень довольным своей ролью в жизни. Он спросил. - "Милая девушка, ты не согласен?"


Я вспомнил те времена, когда мы сидели с ней на диване, койке и кровати. «Очень милая девушка. Могу я связаться с ней по адресу, указанному в ваших файлах?» Это было то же самое место, куда она привела меня в ту ночь, когда накачала меня наркотиками.


«Я уверен, что сможешь. В конце концов, она больна».


«Да. Если я не найду ее дома, знаете ли вы, где еще я мог бы поискать? Рестораны, кафе или специальные места для отдыха?»


«Но я же сказал тебе, что девочка больна».


«Пожалуйста», - нетерпеливо сказал я.


Он казался раздраженным моей настойчивостью. «Ну, я сам иногда водил ее пообедать в маленькое кафе неподалеку отсюда. Я не помню названия, но ей нравится венесуэльская халлака, и ее там подают. Это блюдо из кукурузной муки».


«Я знаю», - сказал я. Я вспомнил, что Таня заказывала это в Эль-Хардин после корриды.


Шмидт самодовольно уставился на Сейлин..


«На самом деле, я думаю, что я привлекаю девушку, - конфиденциально сказал он. - Быть холостяком в этом городе - восхитительное занятие».


"Я полагаю," сказал я. «Что ж, я постараюсь найти ее дома, герр Шмидт. Добрый день».


Он не встал. «С удовольствием», - сказал он. Он снова уставился в потолок, вероятно, мечтая о своем сексуальном потенциале как неженатого мужчины из Каракаса.


Я действительно не ожидал найти Таню в ее квартире. Должно быть, она договорилась оставить его в ту минуту, когда началась последняя фаза операции - мой захват. Но я надеялся найти там какой-нибудь ключ к разгадке. На первом этаже здания меня встретила толстая венесуэлка, который не говорил по-английски.


«Buenos tardes, сеньор», - громко сказала она, широко улыбаясь.


«Buenos tardes», - ответил я. «Я ищу молодую женщину по имени Илзе Хоффманн».


«Ах, да. Но она здесь больше не живет. Она переехала очень внезапно, несколько дней назад. Необычная иностранка, если вы меня извините за то, что говорю это».


Я улыбнулся. "Она все взяла с собой?"


«Я не проверила внимательно квартиру. Здесь так много квартир, а я занятая женщина».


"Вы не возражаете, если я посмотрю наверху?"


Она пристально посмотрела на меня. «Это против правил. Кто вы, скажите пожалуйста?»


«Просто друг мисс Хоффманн», - сказал я. Я полез в карман и предложил женщине пригоршню боливаров.


Она посмотрела на них, затем снова на меня. Она протянула руку и взяла деньги, глядя через плечо в холл. «Это номер восемь», - сказала она. «Дверь не заперта».


«Спасибо», - сказал я.


Я поднялся по лестнице в ее квартиру. Если повезет, я смогу остановить Таню и ее товарищей до того, как они сядут на самолет в Москву. Но я волновался - они уже наверняка знали, что их заговор провалился.


Наверху я вошел в квартиру. Воспоминания снова нахлынули на меня, одна за другой. Широкий диван стоял посреди комнаты, как и в ту ночь, когда Таня променяла свое тело на поимку американского агента. Я закрыл за собой дверь и огляделся. Теперь все было по-другому. В нем не хватало жизни, живости, которую дала ему Таня. Я порылась в ящиках небольшого письменного стола и не нашел ничего, кроме пары билетов в театр. В следующие двадцать четыре часа они не принесут мне много пользы. Я прошел через остальную часть квартиры. Я пошел в спальню и нашел там в мусорной корзине смятую программу корриды. Я узнал почерк Тани, потому что она делала записи в программе, когда я был с ней на корриде. Просто напоминание о том, что нужно забрать продукты. Для меня это было бесполезно. Я просто бросил его обратно в корзину для мусора, когда услышал звук в гостиной. Дверь в коридор открывалась и закрывалась очень тихо.


Я потянулся к Вильгельмине и прижался к стене рядом с дверью. В другой комнате была тишина. Кто-то преследовал меня. Кто-то, кто наблюдал за многоквартирным домом и боялся, что я подойду слишком близко, чтобы успокоиться. Может, это сама Таня. Я услышал почти неслышный скрип доски под ковром. Я знал точное местонахождение этой доски, так как сам наступил на нее раньше. Казалось, не было никаких причин откладывать конфронтацию. Я вышел в дверной проем.


В центре комнаты стоял мужчина с пистолетом. Он был моим загадочным человеком, и пистолет был тот же, из которого он направил мне в голову в Вашингтоне, и тот, который, как я помню, видел в белом коридоре в лаборатории КГБ. Он обернулся, когда услышал меня.


«Брось это», - сказал я.


Но у него были другие идеи. Он выстрелил. Я понял, что он собирается выстрелить за долю секунды до выстрела, и нырнул на пол. Пистолет громко прозвучал в комнате, и пуля врезалась в стену позади меня, когда я ударился об пол. Пистолет снова взревел и расколол дерево рядом со мной, когда я перевернулся и начал стрелять. Я выстрелил трижды. Первая пуля разбила фонарь позади стрелка. Второй вошел в его грудь и отбросила его назад к стене. Третья пуля попала ему в лицо, прямо под скулой, и пролетел в сторону головы, забрызгав стену малиновым месивом. Он сильно ударился об пол, но даже не почувствовал этого. Человек, который преследовал меня на протяжении всей этой миссии, умер раньше, чем его тело узнало об этом.


"Черт!" Пробормотал я. У меня был живой свидетель, человек, который мог бы мне все рассказать. Но мне пришлось убить его.


Я быстро поднялся на ноги. Люди в здании слышали выстрелы. Я подошел к распростертой фигуре и заглянул в его карманы. Ничего. Нет удостоверений личности, ложных или иных. Но на клочке бумаги было маленькое нацарапанное сообщение.


"Т. Ла Масия. 1930 г."


Я сунул бумагу в карман и подошел к окну. Я слышал шаги и голоса в коридоре.


Я распахнул окно и вышел на пожарную лестницу. Через несколько минут я оказался на земле, оставив здание далеко позади себя.


Когда я вышла на улицу, темнело. Сообщение в записке крутилось в моей голове снова и снова. На Авенида Казанова был ресторан La Masia. Я внезапно остановился, вспомнив. Я слышал об этом месте, потому что он был известен своей халлакой, любимым венесуэльским блюдом Тани, если бы она сказала мне и своему другу Людвигу правду. Могло быть, подумал я, что буква «Т» обозначает Таню, и что таинственный человек, по всей видимости, российский агент, намеревался встретиться с Таней там в 19:30 - или 19:30? Это была единственная зацепка, которая у меня была, так что я мог последовать за ней.


Я пришел в ресторан рано. Тани нигде не было видно. Я сел за столик в задней части дома, где я мог видеть все незаметно, и стал ждать. В 7:32 вошла Таня.


Она была такой же красивой, как я ее запомнил. Это не было иллюзией. Официант подвел ее к столику перед входом. Затем она встала и пошла по маленькому коридору в сторону дамской комнаты. Я встал и пошел за ней.


Она уже исчезла в комнате с пометкой "Дамы", когда я подошел к маленькой нише. Я ждал ее там, радуясь, что мы будем одни и вдали от людей в столовой, когда она выйдет. Через минуту дверь открылась, и мы встретились лицом к лицу.


Прежде чем она успела среагировать, я схватил ее и сильно прижал к стене. Она громко ахнула.


Она сказала. "Вы!" «Что ты делаешь? Отпусти меня, или я закричу».


Я хлопнул ее по лицу тыльной стороной ладони.


Я зарычал на нее. - «Как вы думаете, это какая-то игра в экспериментальной психологии?» «Нам с тобой нужно свести счеты».


«Если ты так говоришь, Ник, - сказала она. Она держала лицо рукой. Ее голос стал мягче.


«Я так говорю, дорогая, - сказал я. Я позволил стилету упасть на ладонь моей правой руки.


«Ты собираешься… убить меня?»


«Нет, если вы не сделаете это абсолютно необходимым», - сказал я. «Мы с тобой выходим из этого места вместе. И ты будешь вести себя так, как будто прекрасно проводишь время. Или ты получишь это под ребра. Поверь мне, когда я скажу, что убью тебя, если ты попытаешься что-нибудь."


"Можете ли вы забыть время, когда мы были вместе?" - спросила она тем чувственным голосом.


«Не обманывай меня, детка. Все, что ты сделала, было только бизнесом. А теперь двигайся. И веди себя счастливой».


Она вздохнула. «Хорошо, Ник».


Мы без проблем вышли из ресторана. Она приехала на машине, поэтому я заставил ее отвезти меня туда. Мы сели в него, и я сел за руль. Машина стояла совершенно одна на темном переулке.


"Теперь. С кем вы встречались в ресторане?"


«Я не могу вам этого сказать».


Я приставил к ней нож. «Черт возьми, ты не можешь».


Она выглядела напуганной. - «Он агент».


"КГБ?"


"Да."


"И ты тоже?"


«Да. Но только благодаря моим специальным знаниям - потому что я ученый. Я соответствовала их целям».


Я завел машину и выехал на Авенида Казанова. Я спросил. - "Куда ехать в клинику?" «И не играй со мной в игры».


«Если я отведу тебя туда, они убьют нас обоих!» - сказала она почти со слезами на глазах.


"Какой путь?" - повторил я.


Она была очень расстроена. «Поверните направо и следуйте по бульвару, пока я не скажу вам, куда повернуть снова».


Я сделал поворот.


"Где Юрий?" спросила она. «Тот, кто должен был меня встретить».


«Он мертв», - сказал я, не глядя на нее.


Она повернулась и с минуту смотрела на меня. Когда она снова посмотрела вперед, ее глаза остекленели. «Я сказала им, что вы слишком опасны», - почти неслышно сказала она. «Теперь вы испортили их грандиозный план».


«Ну, может, это было не так уж и здорово», - едко сказал я. «Это Димитров руководил этой главной схемой?»


Она была потрясена, узнав, что я знаю имя Димитрова. Она была настоящим новичком в своем бизнесе, несмотря на свои фантастические способности. «Ты слишком много знаешь», - сказала она.


«Я найду его в этой так называемой клинике?»


«Я не знаю», - сказала она. «Возможно, он уже ушел. На следующей улице поверните налево».


Она дала мне дальнейшие указания, и я последовал за ними. Когда я резко повернул направо, она повернулась ко мне. «Я хочу знать. Что пошло не так? Когда вы вышли из гипноза и как?»


Я взглянул на нее и усмехнулся. «Я схожу с ума, пытаясь угадать правду последние пару дней. Теперь я позволю тебе на время погадать».


На следующем перекрестке мы сделали последний поворот налево, и Таня сказала мне остановиться перед старым домом. Первый этаж выглядел как неиспользуемый магазин, а верхние этажи казались безлюдными.


«Вот оно, - тихо сказала она.


Я заглушил двигатель. Посмотрев в зеркало заднего вида, я увидел, что позади нас подъехала еще одна машина. На минуту я подумал, что это могут быть друзья Тани, но потом узнал квадратное лицо за рулем. Хоук позаимствовал человека ЦРУ чтобы он следил за мной.


Мой внезапный гнев утих. Я не мог его винить, учитывая то, как я вёл себя в последнее время. Я решил проигнорировать своего сторожевого пса.


«Выходи», - сказал я Тане, махнув ей пистолетом.


Мы вылезли. Таня была напряжена и очень напугана.


«Ник, не заставляй меня идти с тобой. Я показала тебе штаб. Пожалуйста, спаси меня. Вспомни те моменты, которые мы провели вместе. Ты не можешь забыть это сейчас».


«О да, могу», - холодно сказал я. Я подтолкнул ее «Люгером», и она прошла вокруг здания к боковой двери.


Ничего из этого не было знакомо. Когда меня привели, меня сильно накачали, и когда я вышел, мне завязали глаза. Но я вспомнил примерное расстояние от улицы до боковой двери, и оно было таким же. Внутри, когда мы спускались по крутой лестнице на цокольный этаж, я насчитал столько же шагов, сколько пересчитал, когда вышел из клиники. В этом не было сомнений - Таня вела меня в львиный логово.


Двенадцатая глава.


Когда мы вошли в белый коридор, я стал вспоминать все больше и больше отдельных инцидентов. Я раньше стоял в этом коридоре, и человек, которого я только что убил в квартире Тани, держал меня здесь.


«Вы вспоминаете», - сказала Таня.


«Да. Была комната, комната ориентации. Я был привязан к стулу».


«Это только впереди».


Я двинулся дальше по коридору. «Был еще один мужчина», - сказал я. «Вы с ним работали вместе. Я помню имя Калинин».


«Да», - тяжело сказала Таня.


Я открыл дверь, на которую указала Таня, держа мой «Люгер» наготове. Я вошел внутрь с Таней прямо передо мной. На меня нахлынули воспоминания. Подкожная инъекция. Гипноз. Аудиовизуальные сеансы. Да, они чертовски хорошо поработали надо мной.


Стул с ремнями и проводами все еще стоял в центре комнаты. На стене висела техника, но одна часть уже была частично разобрана. Рядом стоял техник. Я узнал его. Мне пришло имя Менендес. Он повернулся и с минуту смотрел на меня непонимающе.


"Мил райос!" - сказал он, мрачно выругавшись, когда понял, что в его подземную крепость проникли.


«Стой прямо здесь», - сказал я, делая пару шагов к нему.


Но он запаниковал. Он начал шарить в ящике шкафа рядом с собой и достал пистолет. Он выглядел как стандартный автомат Beretta. Когда он повернулся ко мне, я выстрелил из люгера и попал ему в сердце. Он рухнул обратно в частично разобранную машину, растянувшись на куче рук и ног, его глаза смотрели в потолок. Один раз дернулась нога, и он был мертв.


Через минуту я услышал позади себя голос Тани. «А теперь твоя очередь, Ник».


Я обернулся и увидел, что она схватила пистолет и целится в меня. Я не наблюдал за ней внимательно, потому что просто не представлял ее как стрелка. Это был второй раз, когда я ошибался насчет нее. На ее лице было печальное, но твердое выражение. Когда я поднял «люгер», ее небольшой пистолет выстрелил в комнате, и пуля попала в меня. Я крутанулся, врезался в большой стул и упал на пол. К счастью, ее выстрел был плохой, и она попала мне в левое плечо, а не в грудь. У меня все еще был Люгер.


Таня снова прицелилась, и я знал, что на этот раз ее прицел будет лучше. Я не мог играть с ней в эти игры. Она решила устроить разборку. Я выстрелил из люгера и опередил ее до второго выстрела. Таня схватилась за живот и, отшатнувшись, рухнула на пол.


Я встал и подошел к ней. Она лежала на спине, держась руками за окровавленное место на животе. Я выругался себе под нос. В ее глазах уже светился блеск глубокого шока. Она безуспешно пыталась дышать ровно.


"Какого черта тебе пришлось это делать?" - грустно спросил я.


«Я… была слишком напугана, Ник. Я не могла вернуться в… Москву, полный провал. Мне действительно… мне очень жаль. Ты мне так нравился». Ее голова повернулась набок, и она уже была мертва.


Я склонился над ней на минуту, вспоминая. Даже после смерти ее лицо было красивым. Какая чертова утрата! Я сунул «люгер» в кобуру, встал и подошел к шкафу, откуда техник достал пистолет. Я открыл несколько ящиков и нашел записи о моем физическом состоянии. Те, вместе с этими машинами, должны рассказать историю. Я бы просил, чтобы сюда прислали фоторепортеров. Само по себе оборудование было бы заголовком. Теперь я был практически оправдан. И был бы унижен Кремль, а не Вашингтон.


Но где был Димитров? Если бы он сбежал сейчас, все это оставило бы неприятный привкус во рту. Моя работа была намного больше, чем просто ставить Кремль в неловкое положение. Я должен был показать КГБ, что они зашли слишком далеко. Это был вопрос профессионального принципа.


Я услышал шаги в коридоре.


Я захлопнул ящик шкафа и снова схватил пистолет. Я слышал звук в коридоре.


Я подошел к двери, когда в холле пробежал мужчина. Это был Калинин, коллега Тани, неуклюже бежавший с тяжелым чемоданом в руке. Он был почти в конце коридора.


Я крикнул. - "Стой!"


Но он продолжал бежать. Крысы быстро покидали тонущий корабль. Я выстрелил из люгера и попал ему в правую ногу. Он растянулся на полу, не доходя до выхода, ведущего к лестнице.


Я услышал позади себя звук. Обернувшись, я увидел другого мужчину, невысокого, коренастого с хрущевским лицом - другого человека из отдела КГБ Мокрые Дела. Он целился в меня из револьвера.


Я прижался к стене, когда он выстрелил, и выстрел попал в стену всего в нескольких дюймах от моей головы. Затем я увидел другого мужчину в коридоре за стрелком, более высокого мужчину с седыми волосами и портфелем под мышкой. Это был Олег Димитров, оператор-резидент, отвечавший за покушение. Он был тем, кого я действительно хотел, с которым мне пришлось договориться, прежде чем КГБ действительно поймет, что они не могут играть в игры с AX. Он очень быстро бежал по коридору к дальнему концу, вероятно, к второму выходу.


Мужчина из КГБ снова выстрелил, и я пригнулся, когда пуля просвистела над моей головой. Я выстрелил в ответ, но промахнулся. Он прицелился в третий раз, но я выстрелил первым и попал ему в пах. Он закричал от боли и упал. Но к тому времени Димитров исчез в другом конце коридора.


Я побежал к упавшему агенту. Он корчился на полу, по его лицу струился пот, из горла доносились хриплые звуки. Он совершенно забыл о пистолете в правой руке. Я выбил его из его руки и побежал по коридору. Он, вероятно, доживет до суда. Но я не думал, что он обрадуется этому.


Я последовал за Димитровым в комнату в конце коридора, но внутри увидел открытое окно, выходящее в переулок. Димитрова не было.


Я с трудом пролез через окно в темный переулок как раз вовремя, чтобы увидеть, как из дальнего конца вылетает черный седан. Я выбежал на улицу и встретил там человека из ЦРУ.


Он сказал. - "Что, черт возьми, происходит, Картер?"


Я посмотрел в том направлении, в котором черный седан ехал по бульвару. Я был уверен, что он направлялся в аэропорт. Через час был рейс в Рим. Вероятно, Димитров собирался им улететь.


«Там есть несколько убитых и раненых русских», - сказал я. «Сходи и проследи, чтобы живые остались на месте. Я собираюсь в аэропорт за их боссом».


Он посмотрел на кровь, текущую в мою руку из рукава куртки. «Боже мой, почему ты не взял меня туда с собой?»


«Твоя работа заключалась в том, чтобы просто наблюдать за мной, а не штурмовать крепость. В любом случае, объяснения заняли бы слишком много времени. Увидимся на допросе».


Я сел в машину Тани и уехал. Если бы я ошибался и Димитрова не было бы в аэропорту, я бы ничего не потерял. Я мог бы объявить ему общую тревогу и привлечь к делу венесуэльскую полицию. Но я был почти уверен, что моя догадка верна.


Через двадцать минут я был в аэропорту. Когда я вошел в здание аэровокзала, я вспомнил, насколько оно велико. Оно было построено на нескольких уровнях. Даже если бы Димитров был там, мне очень легко его было потерять. Если только бы я не догадался о рейсе в Рим. Это был рейс TWA, который должен был вылететь через полчаса. Я подошел к билетной кассе. Димитрова нигде не было видно, поэтому я спросил о нем агента, подробно описав его.


«Да, да. Человек, отвечающий такому описанию, был здесь, за исключением человека, которого я видела с усами. Он был здесь всего несколько минут назад».


"У него был багаж?"


«Он не проверял, сэр».


Это прикинул. Да и усы Димитрову дались бы легко.


«Я думаю, он назвал имя… Джорджио Карлотти», - сказал клерк. «У него был итальянский паспорт».


"И он только что ушел?"


"Да сэр."


Я поблагодарил его. Димитров был здесь, теперь я был в этом уверен. Я мог просто подойти к воротам и подождать, пока он покажется, но это еще немного повезло. Кроме того, у ворот будет толпа путешественников. Если бы Димитров решился на драку, там могло бы получиться очень запутаться.


Я осмотрел ближайший магазинчик с журналами, но Димитрова там не было. Затем я подошел к окну обмена валюты. Я даже спустился в камеру хранения багажа и спросил. Димитров вроде бы исчез.


Я только что свернул за угол, когда заметил его.


Он направлялся в мужской туалет с портфелем под мышкой. Он меня не видел. Седые усики изменили его общий вид. Это была небольшая маскировка, но у него не было времени на лучшую.


Димитров вошел в туалет, и дверь за ним захлопнулась. Остается надеяться, что туалет не был переполнен.


Я вытащил «люгер», когда открыл дверь.


Внутри Димитров как раз собирался вымыть руки в раковине напротив маленькой комнаты. Я огляделся и был рад увидеть, что в комнате больше никого нет.


. Димитров взглянул в зеркало и увидел в нем мое отражение. Его лицо посерело от страха.


Он повернулся ко мне лицом, сунул руку в пиджак и повернулся. Он отчаянно пытался достать пистолет. Я нажал на курок люгера и услышал глухой щелчок.


Я взглянул на пистолет. Я знал, что камера загружена. Он только что дал осечку - неисправный патрон, такое случалось только один раз из миллиона. Я схватился за эжектор окровавленной левой рукой.


Но не было времени. Димитров вытащил большой маузер парабеллум и тщательно прицелился мне в грудь. Он низко присел.


Я нырнул на кафельный пол. Пуля ударилась о плитку возле моей головы и срикошетила по комнате, когда я позволил Хьюго скользнуть мне в руку. Я резко повернулся к Димитрову и запустил стилет. Он врезался в его верхнюю часть бедра.


Я надеялся на туловище, но, наверное, мне повезло, что я что-нибудь задел при данных обстоятельствах. Димитров закричал, когда стилет ударил его, и его маузер упал на пол. Он вытащил длинный нож и полез за потерянным пистолетом.


Тем временем я выбросил плохой патрон из «Люгера», и он с грохотом упал на пол. Я нацелился на Димитрова так же, как он на маузер. Когда он потянулся к нему, он поднял глаза и увидел, что у него нет шансов.


Он поднял руки и попятился от пистолета. Увидев выражение моего лица, он вдруг заговорил. «Хорошо, мистер Картер. Вы выиграли. Я сдаюсь вам».


Я поднялся на ноги, и он тоже встал. Мы стояли через комнату друг от друга, наши глаза смотрели в упор. Моя левая рука начала ужасно болеть.


«Вы сделали большую ошибку, Димитров, - сказал я. «Вы выбрали AX, чтобы нас унизить».


«Я требую передать меня полиции», - сказал он. «Я сдался…» Он медленно опустил руки, затем внезапно полез в карман, и в его руке появился крошечный Дерринджер.


Я нажал на спусковой крючок Люгера, и на этот раз пистолет выстрелил. Пуля зацепила Димитрова чуть выше сердца и отбросила его обратно. Его глаза на мгновение смотрели на меня широко раскрытыми глазами, а затем он судорожно схватился за рейку для полотенец рядом с ним. Когда он упал, тканевое полотенце вылетело из раздаточного устройства длинной простыней, наполовину прикрывавшей его неподвижное тело.


«Ваши кремлевские боссы могут подумать об этом в следующий раз, когда они придумают грандиозный план», - сказал я трупу.


Я засунул люгер обратно в кобуру. Я как раз закидывал Хьюго обратно в ножны, когда двое полицейских ворвались в дверь с обнаженными пистолетами. Они посмотрели на Димитрова, а затем на меня с мрачным видом.


"Qué pasa aquí?" крикнул один.


Я показал ему свое удостоверение личности. «Позвоните начальнику полиции безопасности», - сказал я. «Скажите ему, что все русские заговорщики задержаны».


«Си, сеньор Картер», - сказал мужчина.


Я вышел из комнаты и пробился через толпу любопытных путешественников к ближайшей стойке, где я мог позвонить. Я мысленно запомнил местонахождение подземного штаба КГБ, причудливой лаборатории, где был проведен фантастический эксперимент на человеческой морской свинке - на мне. Хоук захочет перебраться туда, чтобы сменить человека из ЦРУ и рассказать полиции о том, что произошло. Он был бы уверен, что пресса передала историю правильно.


Я получил телефон от билетного агента, но на минуту помолчал, прежде чем набрать номер. Не нравились миссии, которые заканчивались выступлениями на сцене. Будет больше встреч по безопасности, и мне придется рассказать свою историю множеству людей. Мне это сейчас не нужно. Мне нужен был вечер с такой девушкой, как Таня Савич. Меня преследовал вид ее безжизненного тела, все еще прекрасного в смерти. КГБ или нет, но она была особенной.


Я сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. Что ж, может, если мне повезет, появится еще одна брюнетка с глубокими голубыми глазами и чувственным мурлыкающим голосом. И, возможно, она не была бы вражеским агентом, и мне не пришлось бы ее убивать. Это было чем-то, что поддерживало меня в течение следующих нескольких недель бюрократических хлопот.


Я снял трубку и набрал номер Хоука.


Аннотация


"МЫ ПОХОРОНИМ ВАС!"


Коммунистическая угроза никогда не казалась такой реальной! Едва AX поручил Киллмастеру свою новую миссию, как пришло сообщение от них - они угрожали нанести смертельный удар международному влиянию Америки.


Очевидно, это была работа для Ника Картера - самая смертоносная в его карьере. Киллмастеру суждено было сыграть главную роль в дьявольском сюжете, руководителю AXE. Что они с ним сделали? Неужели они действительно настроили самого ценного агента AXE против тех самых сил, которые он поклялся защищать? Только когда Ник попал под чары чувственного русского оперативника, он начал понимать, как его используют. Но было уже слишком поздно? Его разум уже принадлежал КГБ?







Assassin: Code Name Vulture


Картер Ник


Убийца: Кодовое имя Стервятник




Ник Картер


Убийца: Кодовое имя Стервятник


Посвящается людям секретных служб Соединенных Штатов Америки



Первая глава.


Я облизнул пересохшие губы толстым языком и прищурилcя, глядя на солнце над головой. Во рту был привкус старой бумаги, а в ушах тупое, но настойчивое жужжание.


Невозможно было точно узнать, сколько времени я пролежал без сознания на краю маленького тощего тернового куста. Когда я впервые пришел в себя, я не мог вспомнить, где я был и как я туда попал. Затем я увидел искривленную, блестящую громаду обломков, маленький самолет Муни, который упал, как раненый ястреб, с безоблачного неба. Полусломанные полосы металла - остатки сильного удара - поднимались всего в тридцати ярдах над коричневой травой вельда, и тонкие струйки дыма все еще тянулись к небу. Теперь я вспомнил, как меня выбросило из самолета, когда он ударился о землю, а затем я уполз подальше от бушующего пламени. По положению солнца я понял, что с утреннего крушения прошло несколько часов.


С трудом и с большой болью я сел в сидячую позу, чувствуя горячую белую глину на моих бедрах сквозь порванные брюки цвета хаки. Рубашка из кустарника, которую я носила, прилипала ко мне на спине, и запах моего собственного тела заполнял мои ноздри. Подняв руку, чтобы прикрыть глаза от солнечного света, я посмотрел на высокую львиную траву, которая, казалось, бесконечно тянулась во все стороны, прерываемая лишь редкой зеленью одинокой акации-зонтика. Не было никаких признаков цивилизации, только бескрайнее море травы и деревьев.


Над головой бесшумно двигался стервятник, кружась и делая пируэт. Отбрасывая тень на землю передо мной, птица навязчиво висела, наблюдая. Жужжание в ушах стало теперь более отчетливым, и мне пришло в голову, что это было вовсе не в моей голове. Звук исходил от места аварии. Это был звук мух.


Я сосредоточился на обломках. Затем стервятник и рой мух напомнили мне, что Алексис Саломос был со мной в этом самолете - он пилотировал его, когда возникла проблема. Я прищурился, но не увидел его поблизости от места крушения.


Слабо вставая, я обнаружил, что мои ноги затекли. Все тело болело, но сломанных костей вроде не было. Длинный порез на левом предплечье уже заживал, кровь засохла. Я мрачно посмотрел на тлеющие обломки. Мне нужно было найти Алексиса, чтобы узнать, выжил ли он.


Жужжание мух стало громче, когда я приблизился к корпусу самолета. Я наклонился и заглянул в кабину, но своего друга не заметил. У меня тошнота в животе. Затем, когда я шел вокруг передней части обломка, мимо обугленного пропеллера и смятого куска фюзеляжа, я внезапно остановился.


Тело Алексис лежало гротескной кровавой грудой ярдов в десяти от них. Его тоже выбросило, но не раньше, чем его разбил самолет. Передняя часть его головы и лицо были выдавлены от удара о лобовое стекло самолета, и казалось, что его шея была сломана. Его одежда была разорвана в клочья, и он был залит засохшей кровью. Большие коричневые мухи покрывали его тело, заползая во все багровые щели. Я начал отворачиваться, меня немного тошнило, когда я увидел движение в высокой траве позади трупа. Пятнистая гиена медленно приближалась, осознавая мое присутствие, но слишком голодная, чтобы заботиться о ней. В то время как его появление все еще фиксировалось в моем мозгу, гиена преодолела небольшое расстояние между собой и телом и схватила обнаженную плоть на боку Алексиса Саломоса, оторвав кусок.


"Отойди, черт тебя побери!" - крикнул я зверю. Я поднял палку обгоревшего дерева и швырнул ее в гиену. Животное поползло по траве, неся кусок окровавленной пасти. Через мгновение его уже не было.


Я снова посмотрел на искореженное тело. У меня даже не было лопаты, чтобы закопать его, поэтому мне пришлось оставить его на уничтожение животными в течение суток.


Что ж, я ничего не мог поделать. Алексис Саломос был так же мертв с погребением или без него. В конце концов они его догнали и убили, и меня тоже почти достали. По крайней мере, до этого момента я как-то выжил. Но самое большое испытание моей удачи могло быть впереди, потому что я полагал, что нахожусь примерно на полпути между Солсбери и Булавайо, в самой глубокой части страны родезийских кустов.


Я обошел обломки, пока они снова не скрыли труп. Незадолго до того, как неисправный самолет начал чихать и кашлять на высоте пяти тысяч футов, Саломос упомянул, что скоро мы будем пролетать мимо крошечной деревни. Из того, что он сказал, я подсчитал, что деревня все еще находится в пятидесяти-семидесяти пяти милях к юго-западу. Без воды и оружия мои шансы попасть туда были очень малы. Люгер и нож в ножнах, которые я обычно носил с собой, остались в моем отеле в Солсбери. Ни один из них не мог быть спрятан под моей майкой, и, в любом случае, я не предвидел необходимости в них во время этой конкретной поездки на самолете в Булавайо. Я был в отпуске и отдыхал.


Улар работал с AX - сверхсекретным разведывательным агентством Америки - и просто сопровождал старого друга из Афин, которого я случайно встретил в Солсбери. Теперь этот друг был мертв, и дикая история, которую он мне рассказал, стала правдоподобной.


Я подошел к соседнему кургану термитов, куче твердой белой глины высотой с мою голову со множеством дымоходов, служивших входами. Я тяжело прислонился к нему, уставился на дальнюю линию лихорадочных деревьев и попытался не обращать внимания на жужжание мух по другую сторону обломков. Всего три дня назад я встретил Алексис Саломос в небольшом ресторане недалеко от Мемориального парка пионеров в Солсбери. Я сидел на террасе и смотрел на город, когда Саломос внезапно оказался возле моего стола.


«Ник? Ник Картер?» - сказал он, и на его красивом смуглом лице появилась медленная улыбка. Это был кудрявый мужчина с квадратной челюстью и кудрявым волосами лет сорока, чьи глаза пристально смотрели на вас с яркой яркостью, как будто он мог видеть секреты в вашей голове. Он был редактором газеты в Афинах.


«Алексис», - сказал я, поднимаясь, чтобы протянуть руку. Он взял его обеими руками и энергично встряхнул, улыбка стала еще шире, чем я. "Что, черт возьми, ты делаешь в Африке?"


Улыбка исчезла, и я впервые понял, что он выглядел не так, как я его запомнила. Он помог мне разыскать человека из КГБ, который несколько лет назад в Афинах украл документы, важные для Запада. Похоже, с тех пор он значительно постарел. Его лицо потеряло здоровый вид, особенно вокруг глаз.


Он спросил. - "Вы не возражаете, если я присоединюсь к вам?"


«Я обижусь, если ты этого не сделаешь», - ответил я. "Пожалуйста, присаживайтесь. Официант!" К столу подошел молодой человек в белом фартуке, и мы оба заказали британский эль. Мы болтали, пока не подали напитки и не ушел официант, а затем Саломос задумался.


"С тобой все в порядке, Алексис?" - наконец спросил я.


Он улыбнулся мне, но улыбка была тонкой и натянутой. «У меня были проблемы, Ник».


"Что-нибудь я могу сделать?"


Он пожал квадратными плечами. «Я сомневаюсь, что можно что-нибудь сделать». Он хорошо говорил по-английски, но с заметным акцентом. Он сделал большой глоток эля.


Я спросил. - "Вы хотите рассказать мне об этом?""Или это слишком личное?"


Он горько рассмеялся.- «О, это личное, друг мой. Можно сказать, это очень личное». Его глаза встретились с моими. «Кто-то пытается меня убить».


Я смотрел на его лицо. "Вы уверены?"


Кривая улыбка. «Насколько я должен быть уверен? В Афинах выстрел из винтовки разбивает окно и проходит мимо моей головы на несколько дюймов. Так что я понимаю намек. Я беру отпуск, чтобы навестить своего кузена здесь, в Солсбери. Он торговец-импортер, который эмигрировал сюда десять лет назад. Я думал, что буду здесь в безопасности какое-то время. Затем, два дня назад черный «мерседес» чуть не сбил меня на главном бульваре. Водитель, который подъехал к обочине, выглядел в точности как человек, которого я видел раньше в Афинах. "


"Вы знаете, кто этот мужчина?"


«Нет», - сказал Саломос, медленно покачивая головой. «Я недавно видел, как он идет из Аполлон-билдинг, когда немного шпионил там». Он остановился и посмотрел на свой эль. "Вы когда-нибудь слышали о линиях Аполлона?"


"Нефтяная танкерная компания, не так ли?"


«Это верно, мой друг. Самая большая в мире линия танкеров, принадлежащая моему соотечественнику Никкору Минуркосу».


«О да. Я знаю Минуркоса. Бывшего моряка-миллиардера. Отшельника; в наши дни его никто не видит».


«Верно снова», - сказал Саломос. "Минуркос ушел из общественной жизни почти десять лет назад, будучи еще относительно молодым человеком. Считается, что он почти все время проводит в своем пентхаусе в здании Аполлона недалеко от площади Конституции, где он ведет свой бизнес. Личные контакты устанавливаются в основном близкими партнерами Минуркосу. Почти никто никогда не получает с ним личной аудиенции ".


«Очень богатые люди, кажется, очень дорожат своей конфиденциальностью», - сказал я, потягивая эль. «Но какое отношение Минурк имеет к покушениям на вашу жизнь?»


Саломос глубоко вздохнул и медленно выдохнул. «Около шести месяцев назад поведение Монурко стало меняться. Это было особенно интересно мне и, конечно же, другим редакторам газет, потому что любая информация о Минуркосе волнует и важна для читателей Афинской Олимпиады. обратите внимание, когда Минурк, который всегда оставался вне политики, начал делать публичные заявления против правящей хунты в Афинах. Внезапно он объявил, что лидеры среди полковников были слабыми и социалистическими. Он заявил, что они предали «революцию» 21 апреля 1967 года. и подразумевал, что Греции будет лучше с восстановлением Константина II или какой-либо другой монархии. Он сослался на опасность левых, таких как Папандреу, и предположил, что в греческом правительстве должна произойти еще одна «встряска».


«Что ж, - сказал я, - этот человек имеет право внезапно заинтересоваться политикой после стольких лет. Может, ему надоело тратить свои деньги».


"Похоже, дело идет еще дальше. Такой человек, как Минуркос, может купить много друзей. Генералы и полковники заходят


в пентхаус и обратно, но они не будут говорить о визитах к прессе. Ходят слухи, что Минурк финансирует частную армию в специально построенном лагере на севере Греции и в одном лагере на Миконосе, острове в Эгейском море.


Наконец, есть недавнее исчезновение полковника Деметриуса Расиона. Газета, в которой доминируют Минуркос, приходит к выводу, что он утонул во время плавания на лодке в Пирее, но его тело так и не было найдено. Никкор Минуркос сейчас начинает большую кампанию по замене Расиона человеком своего по собственному выбору, фашистом по имени Деспо Адельфия. Хунта не хочет Адельфию, но ее новые и благородные лидеры боятся Минурка и его друзей в штабе генералов ».


«Интересная ситуация, - признал я, - но вы думаете, что Минуркос начинает кампанию террора с идеями кровавого переворота?»


«Возможно. Но есть и другие возможности. Есть новые лица, которых никто из журналистов не видел перед тем, как приходить и уходить из пентхауса на вершине Аполлона; сам Минуркос все еще скрывается. Однако я заметил, что одно из новых лиц принадлежит американцу греческого происхождения по имени Адриан Ставрос ".


Мои глаза слегка прищурились, глядя на Саломоса. "Ставрос в Афинах?" - медленно пробормотал я. "Составляет компанию Минуркосу?"


"Похоже так. Если только ..."


"Если только что?"


«Что ж. Поскольку недавние высказывания Минуркоса были настолько несвойственны, возможно, он сам не был их источником».


"Захват Ставросом империи Минуркоса?"


«Возможно, против воли Минуркоса», - предположил Саломос. "Возможно, уже произошел небольшой переворот, скрытый. Поскольку Минуркос очень скрытный и всегда ведет дела через подчиненных, его можно было бы убить или захватить и действовать под его именем, и потратить его огромные суммы денег, чтобы никто не заметил Заметьте. Сразу после того, как я высказал такую ​​теорию в своей редакционной статье, первое покушение было совершено на мою жизнь в Афинах ».


В его глазах вернулось тревожное выражение. Я вспомнил файл AX об Адриане Ставросе и понял, что он способен на такой маневр. Ставрос в студенческие годы провел демонстрации с плакатами в Йельском университете. Затем он стал участником радикального взрыва офиса ЦРУ, а позже совершил покушение на жизнь сенатора. Он избежал тисков ФБР и ЦРУ и похоронил себя где-то в Бразилии, где дошел до серьезного преступления, такого как контрабанда и убийства. Поскольку улик против него в Штатах было немного, США не пытались вернуть его. Но в Бразилии за ним следили.


"А человек, который пытался сбить вас здесь, в Солсбери?" Я спросил. "Вы видели, как он выходил из пентхауса в Аполлон-билдинг?"


«Да, Ник, - сказал Саломос. Он отхлебнул остаток эля и посмотрел через увитую гибискусом балюстраду вниз по холму в сторону города. «Я в отчаянии. Друг моего двоюродного брата, который живет за городом за пределами Булавайо, попросил меня ненадолго навестить его, пока это не пройдет. Я принял его приглашение. В аэропорту меня ждет арендованный самолет. Я буду летать на нем, так как я лицензированный пилот, и буду наслаждаться поездкой. То есть, если я смогу забыть о… »Повисло короткое молчание, затем он посмотрел на меня. «Ник, я был бы очень признателен, если бы ты сопровождал меня в Булавайо».


Я знал, что Алексис Саломос не спросит, не отчаялся ли он от страха. И у меня все еще оставалось несколько дней отпуска, прежде чем я получил еще одно задание от Дэвида Хока, загадочного директора AX.


«Я всегда хотел увидеть Булавайо, - сказал я.


На лице Алексис появилось облегчение. «Спасибо, Ник».


Два дня спустя мы поднялись в воздух. Саломос был опытным пилотом, и казалось, что полет над дикой Родезией пройдет без приключений и будет приятно. Саломос летел низко, чтобы мы могли замечать редких диких животных и интересные топографические особенности зарослей. Полет, казалось, поднял настроение Саломосу, и он был очень похож на себя прежнего. Но в середине утра, примерно на полпути к Булавайо, безмятежность утра превратилась в кошмар.


Маленький двухместный самолет Муни закашлял. Сначала Саломоса не волновало, но потом стало еще хуже. Он заглушил маленький мотор, но это только усложнило дело. Мы потеряли высоту и начали широкий круговой поворот.


Саломос выругался по-гречески, затем его лицо побледнело. Он изучил панель и взглянул на меня. «Указатель уровня топлива показывает полный», - крикнул он, перекрикивая рвущийся двигатель. «Сегодня утром он не сдвинулся с исходного положения». Он стукнул по стеклу, прикрывавшему датчик, но ничего не произошло. Игла осталась на букве F.


«У нас закончился бензин», - недоверчиво сказал я. Это плохие новости для любого самолета, особенно маленького.


«Не совсем, но мы быстро падаем», - сказал Саломос, переводя «Муни» на временное крутое планирование и борясь с управлением. «Этот самолет был испорчен, Ник. Датчик застыл на месте, но баки были почти пустыми, когда мы взлетали.


Это должно было быть сделано специально ".


«Господи, - пробормотал я. "Сможете ли вы посадить его?"


«Здесь нет аэродрома», - сказал он, стараясь не дать самолету врезаться в штопор. «Но нам придется попытаться приземлиться на открытом вельде - если я смогу сохранить его в соответствии с планом планирования».


"Что-нибудь я могу сделать?"


«Да. Молитесь». Алексис взглянула на меня. «Мне очень жаль, Ник».


«Неважно, - сказал я. «Просто посади эту штуку». Я даже не спрашивал о неполадках. Времени не было. Мы плыли по крутому спуску к травянистому вельду.


Двигатель снова закашлялся и зашипел, а затем заглох навсегда, когда мы увидели, как земля устремилась к нам. Я решил, что все кончено. Казалось, не было никакого разумного ожидания пережить это.


Пятьсот футов Мы устремились вниз, как птица со сломанным крылом. Три сотни. Деревья акации скользнули под ними. Сто. Лицо Саломоса застыло от напряжения, и его руки были скованы от попыток управления. Потом было движение травы и терновника с головокружительной скоростью, крыло было разорвано веткой искореженного дерева, и самолет в последний момент слегка задрал нос и скользнул вбок. Удар отбросил нас к передней части самолета. Раздалось скрежетание и скрип металла и громкий треск стекла, и наши тела бились в маленькой каюте. Затем наступила финальная аварийная остановка: моя дверь распахнулась, и мое тело пролетело с ног до головы по траве до хрустящего удара о твердую землю.


Больше ничего не помню, кроме. мучительно ползания по траве, инстинктивно удаляясь от самолета, а потом взрыв со звуком потрескивающего пламени где-то позади меня.


Вторая глава.


Я попытался выбросить из головы воспоминания о катастрофе, тяжело опираясь на твердую глину высокого термитника. Но было труднее избавиться от выражения лица Алексиса Саломоса, как оно выглядело в Солсбери, когда я сказал, что полетит с ним в Булавайо.


За сверкающим металлическим корпусом разбитого самолета все еще доносилось настойчивое жужжание мух, но я старался не слушать. Я снова сфокусировался на далекой линии лихорадочных деревьев на травянистом горизонте. Где-то я узнал, что деревья лихорадки иногда сообщают о присутствии воды. Но эти деревья были не в том направлении, в котором я должен был идти, чтобы добраться до деревни.


В каком-то смысле я чувствовал ответственность за трагическую смерть Саломоса. Он доверил мне свою защиту, а я был неспособен сделать это, когда он нуждался во мне. Он ожидал от меня совета, а я не предвидел опасности маленького самолета. Кроме того, я чувствовал себя виноватым, потому что не поверил полностью его невероятной истории. Однако его окровавленный труп был явным доказательством того, что по крайней мере часть его теории была верной. Кто-то хотел его смерти. Был ли этот человек кем-то, кто жил в пентхаусе над офисами Apollo в Афинах, все еще оставалось под вопросом.


Краем глаза я уловил движение и повернулся к одному из выходов из термитника. Маленькая ярко-зеленая змея выскользнула из щели недалеко от моей левой руки и, казалось, пристально посмотрела на меня. Я отпрыгнул. Я не знал, что змеи поселились в термитниках. Это была зеленая мамба, одна из трех опаснейших змей в мире. В случае укуса жертва сможет пройти около трех шагов между собой и рептилией, прежде чем ее яд убьет его. Мамба, которая на данный момент находилась вне пределов досягаемости, проскользнула в соседнюю дыру.


Я споткнулся о обломки, когда мой пульс замедлился. Я на мгновение огляделся и обнаружил на земле острый кусок металла длиной около фута. Один конец был очень острым. Отодрав кусок деревянного каркаса, частично обугленный, от секции фюзеляжа, я разбил его на два куска равной длины и расщепил широкий конец осколка, привязав палки своим носовым платком, чтобы получилась ручка для моего самодельного ножа. . Я засунул грубое оружие за пояс и, не оглядываясь на обломки, направился к деревьям.


Было сложно просто идти по сельской местности. Высокая трава и колючие кусты тянули мою одежду и терзали мою плоть, хватая меня и сдерживая. Птица-носорог завизжала на меня из ближайшей акации. Я обнаружил, что подсчитываю шансы на выживание. Есть сотня способов умереть, и ни один из них не является приятным. В этой траве человек может наткнуться на льва, прежде чем он его увидит. Но обычно больше всего неприятностей вызывают маленькие существа: змеи размером не больше человеческого пальца, скорпионы и клещи, зарывающиеся глубоко под кожу. Если вы найдете воду и выпьете ее, вы можете заразиться печеночными двуустками и другими паразитами, которые поедают человека изнутри. И если вы избежите этого, вы все равно можете подвергнуться нападению комаров, переносчиков желтой лихорадки и малярии.


Когда я наконец добрался до деревьев, я нашел только остатки водопоя. Место высохло. В центре была густая черная грязь, и отпечатки копыт и лап многих животных по периметру участка.


Я прислонился к зеленому стволу ближайшего дерева и отдыхал в тени. Я зря потратил свое время и силы, приехав сюда. Направление к ближайшей деревне, которую Саломос упомянул в самолете, было под девяносто градусов к курсу, который привел меня сюда. Прогулка под палящим солнцем еще больше ослабила меня. Мой рот был как дубленая кожа. Я вспомнил термос с холодной водой, который Саломос принес в самолет. Я видел его раздавленный цилиндр среди обломков; его содержимое высохло в огне. Я постарался не думать о тропическом солнце над головой или о жажде в горле и пошел.


Должно быть, пару часов спустя я осознал, что без отдыха не смогу идти дальше. Мои ноги дрожали от слабости, и я втягивал воздух в легкие длинными хриплыми вдохами. Я увидел мертвый пень, часть его в редкой тени соседнего тернового куста, всего в нескольких ярдах впереди. Я тяжело рухнул на землю и прислонился к пню. Уже сам процесс сидения, облегчение от физических нагрузок при ходьбе приносил удовлетворение.


Мои веки закрылись, и я проигнорировал боль в теле. Я пытался забыть о мелких мышцах бедер и об укусах насекомых на лице и руках. Мне нужен был отдых, и я собирался его получить. К черту все остальное.


Из куста раздался звук.


Мои веки приоткрылись. Я ошибся? Я вгляделся в высокую траву, но ничего не увидел. Должно быть, это было мое воображение. Я снова закрыл глаза, но звук повторился.


На этот раз мои глаза открылись быстрее. В этом не было никаких сомнений; это был звук человеческого голоса. Я напряг уши и услышал, как сломалась веточка.


"Это было что-то!" - пробормотал я.


Затем звук стал более постоянным и отчетливым. Двое мужчин разговаривали на каком-то диалекте, которого я никогда не слышал.


"Здравствуйте!" Я кричал из последних сил. "Здесь!"


В другой момент я увидел, как их головы двигались ко мне над травой. Черные головы и рубашки цвета хаки. Когда они увидели меня, их голоса стали громче, и один из них указал.


Я немного расслабился. Я был ближе к цивилизации, чем думал. Где-то поблизости должна быть деревня или хотя бы дорога. Мужчины выходили из травы и смотрели на меня. Они были высокими, стройными и мрачными.


«Привет, - сказал я. "У вас есть вода?"


Мужчины посмотрели друг на друга, затем снова на меня. Они подошли и встали надо мной. Я не пытался встать. «Вода», - сказал я.


Они оба были одеты в очень убогую западную одежду и носили самодельные сандалии. Более высокий из двоих указал на мои ноги, и через мгновение он наклонился и развязал мой ботинок. Прежде чем я успел спросить, что он делает, он снял это и показал своему товарищу. У того, кто держал мой ботинок для осмотра, был большой широкий шрам, пересекающий лицо по диагонали. Другой носил маленькое зеркало в растянутой мочке правого уха. У обоих на поясах были ножи-мачете - панги.


Высокий заговорил с другим, и я понял, что он говорит на суахили. «Mzuri sana», - сказал он, улыбаясь, имея в виду мои туфли. Он продолжил на суахили. «Это мой счастливый день».


«Послушай меня», - слабо начал я.


Они проигнорировали меня. Высокий мужчина согнул и развязал мой второй ботинок. Я попытался отдернуть ногу, но он злобно посмотрел на меня и выдернул из-под нее вторую туфлю. Он скинул свои потрепанные сандалии и натянул мои туфли на ноги, не утруждая себя завязать шнурки. "Савасава!" - сказал он своему товарищу, полностью игнорируя меня.


Я внезапно понял, что эти люди не собирались быть моими спасителями. И мне пришло в голову, что я мог бы быть хуже, чем до их прибытия, если бы я рассчитывал на выживание.


«Обувь подошла хорошо». Это был самый высокий.


Другой не наслаждался ситуацией. «Как вы думаете, что это ваши туфли? Разве мы не пришли к нему вместе?»


«Это я первый увидел его», - сказал высокий. «Вы можете получить его брюки. Если у него есть сумка, мы поделимся ее содержимым».


«Неправильно, что ты забираешь туфли себе», - пробормотал украшенный зеркалом.


Высокий мужчина повернулся ко мне. «Снимите штаны», - приказал он, все еще на суахили. Его глаза были желтыми с красными прожилками, и на каждой щеке были тонкие шрамы, которые сначала не были заметны из-за большого шрама.


Моя рука лежала на рукоятке импровизированного ножа, скрывая его от их взгляда. Казалось, что придется использовать. Тот с растянутой мочкой уха снимал с пояса пангу. В их намерениях не было сомнений. Они не могли лишить белого человека всего, что у него было, а затем оставить его в живых.


«Хорошо, я сниму штаны», - сказал я. Я набрался сил, но не хотел этого показывать. «Но я должен встать на ноги». Я протянул левую руку к высокому.


Некоторое время он презрительно смотрел на нее, а затем схватил


грубо поднял предплечье и рывком поднял меня на ноги. В тот момент, когда я оторвался от земли, я вытащил свой металлический нож с пояса и с силой вонзил его в середину африканца.


В его глазах появилось удивление, когда острый как бритва металл скользнул сквозь плоть и мускулы. Его правая рука автоматически взялась за ручку панги, но это было его последнее добровольное действие. Он проворчал уродливый звук и скользнул в пыль у моих ног.


Другой на мгновение широко раскрытыми глазами смотрел на своего упавшего товарища. Затем он издал дикий горловой звук и взмахнул только что выхваченной пангой.


Я нырнул назад. Большое лезвие с шипением пронеслось мимо моего лица, рассекло воздух и едва не попало в мою голову и плечо. Если бы я не двинулся с места, меня бы обезглавили. Однако, когда я избежал панги, я упал. Африканец подошел ко мне и снова взмахнул ножом, и блестящее изогнутое лезвие просвистело в воздухе к моей шее. Я быстро перекатился вправо, и лезвие ударило по твердой глине. Пока мой нападающий восстанавливал равновесие, я развернулся и жестоко ударил его ногой. Я услышал хруст его костей. Он с громким криком упал на землю рядом со мной.


Если бы я был силен как обычно, это был бы его конец. Но я не спешил использовать созданные мной преимущества. Когда я встал на колени, африканец уже стоял, и на его лице промелькнуло отчаяние. Он снова замахнулся на меня, и на этот раз дуга была широкой. Лезвие рассекло рукав моей рубашки, разрезая ее вниз. Я ударил его своим осколком и сделал неглубокую рану на его груди. Он еще раз крякнул и ударил меня пангой по голове, когда я упал на пень. Сила качания заставила его потерять равновесие и упасть на мою правую руку. Я схватился левой рукой за его рваный воротник, откинул его голову назад и провел металлическим осколком по его горлу.


Кровь залила мое лицо и грудь, когда африканец громко ахнул и судорожно потянулся к перерезанному горлу. Он упал лицом вниз, все еще цепляясь за горло, а затем скатился на твердую землю, неподвижный.


Тяжело дыша, я откинулась на один локоть. Я был зол на то, что потратил на этот бой важную энергию, необходимую для выживания, но был благодарен за то, что остался жив. Когда я мысленно отметил опасность куста на месте крушения, я забыл об одном: человеке. Казалось, что мужчина всегда был первым в списке. Если вы проигнорируете этот фактор, вы можете умереть раньше, чем кусты убьют вас.


По крайней мере, в этой ситуации у меня был один факт. Эти люди пришли с западного направления, а не с юго-западного, которое я взял. Возможно, они проехали через деревню или где-то оставили дорогу. То же самое можно сказать и о направлении, в котором они направлялись. Я слабо поднялся и выбрал западное направление.


Горячее африканское солнце наклонилось к небу, когда я снова сдался. Я рухнул на высокую траву, гадая, есть ли еще хоть какой-нибудь шанс выжить. Мне очень нужна была вода. На языке и во рту больше не было никаких чувств. Я лежал и смотрел, как скорпион медленно ползет мимо меня по траве. Я не знал, смогу ли я двинуться с места, если он нападет, но, похоже, он меня не заметил. Через мгновение он ушел. Я скривилась и завидовала ему, потому что у него не было проблем с выживанием, по крайней мере, в данный момент. Казалось немного ироничным, что этот вид ползет по поверхности планеты более четырехсот миллионов лет, задолго до появления динозавров, и что он, вероятно, появится на Земле задолго до исчезновения человека. Как-то это казалось несправедливым, но тогда я был предвзято.


Пока я лежал там, еще один звук ударил в мои уши. Это было отдаленное жужжание, мало чем отличавшееся от прежнего гудения мух. Но этот звук быстро стал громче и стал узнаваемым, как у автомобильного двигателя.


Я приподнялся и склонил голову, чтобы услышать. Да, это была какая-то машина. Я неуверенно поднялся и направился к звуку. Я не видел ничего, кроме травы и редких деревьев. Но шум приближался с каждой секундой.


"Привет!" Я крикнул через траву. "Эй, сюда!"


Я споткнулся и упал. Снова неуверенно поднявшись на ноги, я снова пошатнулся вперед. Через мгновение я увидел это - лендровер, пыльный и поцарапанный, натыкаясь на второстепенную дорогу, которая была не чем иным, как следом в траве. Ровер, открытый автомобиль, был занят двумя мужчинами, которые меня не видели, так как он подошел к ближайшей точке дороги и продолжил свой путь.


Я крикнул. - "Привет!"


Я неуклюже пробирался по траве и наконец добрался до дороги. Я снова закричал, когда добрался до места. Я качаясь, как пьяный побежал за машиной, но упал лицом вниз.


Я лежал и ругался вслух, чувствуя, как в груди поднимается отчаяние. Эта машина может быть моим последним шансом на выживание.


Затем я услышал, как «ровер» замедлился и остановился. Я попытался встать, чтобы посмотреть, что случилось, но сил у меня не было. я


услышал, как двигатель работает на холостом ходу, затем «ровер» снова включил первую передачу, развернулся на дороге и направился ко мне. Они либо слышали меня, либо все-таки видели.


Через несколько секунд машина остановилась возле меня, двигатель заглох, и я услышал, как двое мужчин говорят с британским акцентом.


«Господи, это европеец».


"Что он делает здесь, в кустах, один?"


"Может, нам стоит спросить его".


Вскоре холодная вода потекла мне в рот, пролилась на мою грязную рубашку спереди, и я снова почувствовал свой язык.


"Боже мой, мужик, что случилось?"


Я сосредоточился на двух мясистых лицах, склонившихся надо мной. Это были белые родезийцы средних лет, вероятно, джентльмены-фермеры, проведшие день в пустыне.


«Авиакатастрофа», - ответил я. «Я ушел от этого».


Когда они посадили меня в вездеход, я знал, что добрался. Но я не мог забыть, что тело Алексиса Саломоса пожирают гиены из-за кого-то в Афинах. Я надеялся, что Дэвид Хок позволит мне вникнуть в то, что происходило в Аполлон-билдинг, чтобы выяснить, действительно ли Адриан Ставрос находится в Бразилии, как все думали. давно не видел.


Третья глава.


«Ты не очень хорошо выглядишь, Ник».


Дэвид Хок, директор суперсекретного американского агентства AX, держал в пальцах правой руки короткую сигару, наклонившись вперед на своем широком столе из красного дерева. Мы сидели в его офисе в штаб-квартире AX, которая была искусно спрятана в арендованном помещении Amalgamated Press & Wire Services на DuPont Circle в Вашингтоне.


Я посмотрел на него с кривой усмешкой. «Они хотели, чтобы я еще ненадолго задержался в больнице в Солсбери. Но ты же знаешь, как быстро мне становится скучно. Если я бледный, это потому, что мне нужно солнце и хороший стейк из вырезки. Что ты думаешь об истории Саломоса? "


Хоук затянулся сигарой и выпустил в мою сторону кольцо дыма. Сидя за большим столом, он выглядел маленьким и худым, с его взъерошенными седыми волосами и лицом фермера из Коннектикута. Но я знал, что этот хрупкий взгляд обманчив. Он был настоящей динамо-машиной.


«Это меня немного пугает», - сказал он. «Еще меня пугает то, что ты чуть не погиб между заданиями. Я никогда не видел человека, который так легко находил проблемы».


Я пожал плечами. «Саломос был другом. Моим и AX. Он изо всех сил старался помочь нам найти Борисова, помнишь?»


«Да, я помню», - трезво сказал Хоук. «Что ж, ваша родезийская выходка окончена, поэтому мы ее отбросим. Что касается возможности того, что Адриан Ставрос может планировать заговор против греческого правительства, я бы не стал упускать его».


"Он все еще владеет плантацией в Бразилии?"


«Согласно нашим источникам, это все еще его штаб. У нас нет недавнего отчета». Хоук откинулся на спинку своего большого кожаного кресла. «Если это действительно был Ставрос, которого ваш друг видел выходящим из пентхауса Минуркос, мы определенно столкнулись с интересной ситуацией. Мечты о управлении целой страной очень хорошо сочетаются с тем, что мы узнали о нем».


Хоук изучал свои костлявые суставы. Адриан Ставрос всегда был невротиком, возможно, психопатом. Помимо того, что он руководил в Бразилии успешной группой контрабандистов, которую правительство не смогло ликвидировать, он также совершал политические убийства, последним из которых, как полагают, было убийство израильского чиновника Моше Бен Ханаана ".


«Тогда я так понимаю, что AX интересуется историей Алексиса Саломоса», - сказал я.


«Боюсь, что так и должно быть. И я полагаю, что, поскольку вы считали Саломоса своим другом, вы хотели бы получить это задание».


"Да, сэр, я бы хотел этого".


Хоук погасил сигару в ближайшей пепельнице. «Мой первый импульс - сказать« нет »и передать дело другому человеку. Вы знаете, как я стараюсь избегать личного участия агента в задании».


«Для меня важно, чтобы убийца Алексиса не вышел на свободу», - тихо сказал я.


«Хорошо. С этим ты справишься. Но будь особенно осторожен, Ник. Думаю, лучше всего поехать в Рио и поговорить с тамошним сотрудником ЦРУ. Узнайте, находится ли Ставрос за пределами страны и где он проводил свое время. Тогда, если ваши зацепки приведут вас в Афины, иди туда. Просто держи меня в курсе ".


Я усмехнулся. - "Разве я не всегда это делаю?"


«Что ж, иногда вы забываете, что здесь есть люди, сидящие на своих унылых рабочих местах, и в их обязанности входит управление шоу». Его голос приобрел тот резкий тон, который иногда случался, когда он говорил о протоколе и порядке подчинения. «Если вам понадобится помощь в любой момент, попросите об этом. Мы здесь для этого».


"Конечно."


Он открыл ящик стола и достал конверт. Его глаза избегали моих. «Предвидя вашу просьбу и мою возможную уступку вам, я предусмотрительно, если не мудро, купил ваш билет».


Я улыбнулся. "Благодаря." Я потянулся через стол и взял конверт.


«Тебе лучше подождать, чтобы увидеть, как все это закончится, прежде чем ты решишь, оказал ли я тебе какую-нибудь услугу», - ответил Хоук.


На следующий вечер я сел на рейс Pan Am в Рио-де-Жанейро. Я отдыхал весь


день и снова чувствовал себя как прежнее. Полет прошел без происшествий, но я все время думал о том другом в маленьком самолете Муни, когда Саломос показал мне вельд, о неприятностях и аварийной посадке, и о том, как труп Саломоса выглядел на жарком солнце.


На следующее утро я прибыл в Рио и поселился в отеле «Флориано» недалеко от дворца Копакабана. Это было всего в квартале от пляжа, и в нем царил аромат колониальной Бразилии. В комнате был потолочный вентилятор и двери с жалюзи, а с узкого балкона открывался небольшой вид на море.


В Рио было жарко. Все бразильцы, которые смогли туда добраться, были на пляже, и большинство из них, должно быть, были в районе Копакабана рядом с отелем. Предвидя жару, я захватил с собой камвольный костюм из тропической шерсти. В полдень я принял душ, надел легкий костюм поверх Вильгельмины, моего Люгера и Хьюго, стилет в ножнах на правую руку, и пошел пообедать в один из моих любимых маленьких ресторанчиков, Chale на Rua da Matriz 54. В этот ресторан раньше был колониальным домом и до сих пор обставлен ценными предметами старины и картинами. Слуги-негры обслуживали столики и ухаживали за баром. Я заказал миксто чураско, которое состояло из кусков говядины и свинины с овощами, и отказался от обычного отбивного, отличного местного разливного пива, за их очень хорошее вино Grande Uniao Cabernet. Но я только начал есть, когда увидел, что девушка вошла и села за соседний столик. Она была высокой и стройной, а грива огненно-рыжих волос делала ее молочно-белую кожу еще бледнее. Ее ослепительное зеленое мини-платье резко контрастировало с ее волосами и открывало большую часть длинных идеальных бедер и захватывающую декольте выше талии. На ней были зеленые туфли, подходящие к платью, и зеленые браслеты на левой руке.


Рыжие волосы на мгновение сбили меня с толку, но потом я понял, что когда видел ее в последний раз, волосы были короткими и коричневыми. Это было в Израиле больше года назад. Девочку звали Эрика Нистром. Она была членом израильской разведывательной сети «Шин Бет». Ее кодовое имя было Пламя, когда мы с ней работали вместе, чтобы помешать российскому заговору против израильского правительства, но это имя менялось с каждым заданием.


Я встал и подошел к ее столу. Когда она подняла свои длинные ресницы, чтобы встретиться со мной взглядом, на ее лице расплылась улыбка. "Ой!" воскликнула она. «Это ты. Какой приятный сюрприз». Она говорила по-английски без малейшего акцента.


Родители Эрики были скандинавскими евреями. Ее семья сначала жила в Осло, а затем в Копенгагене до того, как эмигрировала в Израиль, когда ей было всего восемь лет.


«Я собирался сказать то же самое», - сказал я. Мы с Эрикой провели интимный вечер в Тель-Авиве, ожидая прибытия курьера; это был вечер, который нам обоим очень понравился. Теперь ее глаза говорили мне, что она вспомнила это с нежностью. "Вы присоединитесь ко мне за моим столом?"


«Ну, кто-то присоединится ко мне позже, Ник. Не возражаешь?»


«Не то чтобы не разговаривать с тобой», - сказал я.


Она присоединилась ко мне за моим столиком и заказала легкий ланч для себя, а третий человек, который, как она объяснила, был агентом: «Ты выглядишь очень хорошо, Ник».


«Ты должна была увидеть меня неделю назад», - сказал я. «Мне нравятся рыжие волосы, Эрика».


Она ослепила меня улыбкой. Длинный орлиный нос подчеркивал широкий чувственный рот. Глаза у нее были темно-зеленые, а платье сверкало. «Спасибо», - сказала она. «Они мои, за исключением цвета. Это было недолго, когда мы работали вместе в Израиле».


«Я помню», - сказал я. "Вы здесь по делу?"


«Да», - ответила она. "А вы?"


«Да», - усмехнулся я. "Это всегда бизнес, не так ли?"


"Почти всегда."


Я вспомнил, как недавно читал в газетах, что Израиль был возмущен убийством Моше Бен Ханаана и что их президент поклялся докопаться до сути. Именно в этом убийстве американская разведка полагала, что причастен Адриан Ставрос. Я не мог не задаться вопросом, была ли Эрика в Рио, чтобы либо похитить Адриана Ставроса и увезти в Израиль, что было в израильском стиле, либо убить его.


Я спросил. - «Ты собираешься пробыть в Рио достаточно долго, чтобы мы вместе выпили и поговорили?»


«Возможно», - сказала она. Ее руки сдвинули декольте, когда она положила их на стол, и мое кровяное давление поднялось на десять пунктов. Ее зеленые глаза посмотрели мне в глаза и сказали, что она знает, что я говорю не о вине и разговоре.


Я взял свой стакан. Она заказала и ей подали то же самое Grande Uniao Cabernet. «За эту возможность», - сказал я.


Она взяла свой стакан и чокнулась с моим. «К этой возможности».


Мы как раз закончили тост, когда появился молодой человек. Я даже не видел его, пока он не встал рядом с нами. Он был массивным, мускулистым парнем с очень короткими светлыми волосами и твердым квадратным лицом. Часть его левого уха отсутствовала, но этот дефект не повредил его мужской внешности. На нем был бежевый летний костюм, который не полностью скрывал выпуклость под левой рукой.


«Я сначала не видел тебя, Эрика», - сказал он довольно жестко.


глядя на меня. «Я не ожидал, что ты будешь с кем-то».


Эти слова были задуманы как мягкий упрек. Они говорили с явным акцентом. Я вспомнил фотографию этого человека в досье израильской разведки AXE. Это был Захария Гариб, палач Шин Бет. Моя теория относительно его и Эрики присутствия в Рио, казалось, укрепилась.


«Это старый друг, Зак, - сказала Эрика. «Он работал со мной в Израиле».


Гареб занял третье место. «Я знаю, - сказал он. «Картер, я полагаю».


"Это правильно."


«Ваша репутация опережает вас».


Его манеры были резкими, почти враждебными. Я почувствовал его ревность по поводу того, что я знаю Эрику. Прежде чем я успел ответить ему, он повернулся к ней. "Вы заказали вишисуаз, как я предлагал?"


«Да, Зак», - сказала Эрика, немного смущенная его недостатком дружелюбия. «Это будет здесь в ближайшее время».


«Вишисуаз - единственное, что стоит есть в этом ресторане», - слишком громко пожаловался Зак.


«Мне жаль, что тебе не повезло», - спокойно ответил я. «Я считаю, что большинство блюд здесь хорошо приготовлено. Возможно, после вашего последнего визита они сменили поваров».


Зак повернулся и натянуто улыбнулся мне. «Возможно».


Я решил, что с этого момента разговор будет менее чем приятным. Я закончил с едой, поэтому позвонил официанту, чтобы принести чек. Я предложил оплатить всю вечеринку, но Зак быстро отказался.


"Где вы остановились?" - спросил я Эрику.


«В Корумбе на Авенида Рио Бранко», - сказала она.


Зак уставился на нее.


"Под каким именем?"


Она заколебалась. "Варгас".


"Могу я позвонить вам туда?"


«У вас будет мало времени для общения»,


- быстро сказал ей Зак.


Она проигнорировала его и мило улыбнулась мне.


«Да, ты можешь позвонить мне. Надеюсь, мы снова встретимся, Ник».


Я встал. "Чувство взаимно." Я прикоснулся своей рукой к ее руке, и наши глаза на мгновение встретились. Я знал, что Зак ревнует, и, поскольку он мне не нравился, я разыгрывал это в его пользу. Он сидел и смотрел на меня. «Вы услышите звонок от меня».


«Хорошо», - сказала Эрика.


Я отвернулся от них и вышел из ресторана. Когда я выходил, я почти чувствовал жар от враждебности Зака ​​на своей спине.


В тот же день я поднялся по канатной дороге на впечатляющую гору Корковадо, на вершине которой стояла огромная статуя Христа-Искупителя. Добравшись до места, я подошел к смотровому брустверу, остановился в назначенном месте и стал ждать. Минут через пятнадцать ко мне у перил присоединился мужчина. Он был примерно моего роста, но стройнее. Хотя он был еще не среднего возраста, его длинное лицо было покрыто глубокими морщинами. Это был Карл Томпсон, и он работал на ЦРУ.


"Прекрасный вид, не так ли?" - сказал он в качестве вступления, махнув рукой в ​​сторону города, внизу, который сиял белым на солнце и был окружен зелеными холмами и кобальтовым морем.


«Захватывающий дух», - сказал я. "Как дела, Томпсон?"


«Примерно то же самое», - сказал он. «Здесь было довольно тихо с момента последней смены администрации в Бразилиа. Как дела в AX в эти дни? Какое-то время вы, ребята, расстреляли больше боеприпасов, чем армия в Азии».


Я усмехнулся. «Иногда так кажется. Я был занят, уверен, что и ты».


«А теперь они посадили вас на Адриана Ставроса».


"Это правильно." Я наблюдал, как круизный лайнер, курсирующий по голубой воде своим гладким носом, медленно входит в гавань. Там внизу она была похожа на игрушечную лодку. "Когда вы в последний раз видели его?"


Он задумался на мгновение. «У нас есть точечное наблюдение за плантацией. Пять или шесть недель назад видели, как он покидал это место. Мы думаем, что он сел в самолет, направляющийся в Мадрид».


«Этот полет можно было продолжить в Афины».


"Наверное, так. Его там видели?"


«Мы так думаем. Что происходит на плантации?»


«Плантация - его настоящая штаб-квартира. Здесь, в Рио, у него есть подразделение Apex Imports, и мы думаем, что контрабанда осуществляется через эту компанию. Но он не очень часто посещает ее офисы, хотя его имя открыто ассоциируется с ней. Президент компании совершает регулярные поездки в Паракату ".


"А вот где находится плантация?"


Томпсон кивнул. «Он находится рядом с деревней, в глуши. Его охраняет небольшая армия Ставроса, состоящая из бывших заключенных, политических фанатиков и бывших нацистов. Но сейчас там всего лишь некоторая сила».


Я спросил. - «Вы не заметили там ничего необычного?»


«Что ж, если вы имеете в виду скопление людей или оружия, ответ будет отрицательным. Но был посетитель, которого никто из нас раньше не видел. С тех пор, как он появился со Ставросом девяносто дней назад, мы почти постоянно наблюдали за ним. и никто не видел, чтобы он покидал это место. В этом нет ничего необычного, за исключением того, что один из двух моих мужчин настаивает на том, что новый парень, мужчина средних лет, находится там в заключении. Его переводили из одного здания в другое с вооруженной охраной ".


"Как выглядел этот человек?"


Томпсон пожал плечами. «У нас есть его фотография, но это издалека. Ему около пятидесяти, я бы сказал, с короткими темными волосами, которые стали немного седыми на висках. Он коренастый мужчина, который всегда носит шелковые рубашки ".


Похоже, это мог быть Минуркос, греческий судоходный магнат, политические заявления которого недавно потрясли Афины и в пентхаусе которого видели Адриана Ставроса.


"Могу я получить копию фотографии?"


«Это можно устроить», - сказал Томпсон. "Послушай, Картер, примерно на прошлой неделе нам пришлось временно сократить наблюдение за плантацией до выборочных проверок, и мне, возможно, придется полностью вывести наших людей оттуда в следующие пару дней, потому что есть другая проблема, которая возникла для нас. Вы хотите, чтобы я получил разрешение отправить человека обратно с вами? "


"Нет, я сказал. «Хоук пообещал мне помощь, если она мне понадобится. Когда я смогу получить фотографию?»


"Как насчет сегодняшней ночи?"


"Хорошо".


«Мы используем немного другое место для передачи, - сказал Томпсон. «Это городской автобус. Вы едете в свой отель. Мой человек уже будет там. Вы пройдете в заднюю площадку автобуса, где никто не бывает, и займёте последнее место справа. Фотография будет прикреплена под этим сиденьем. . Автобус будет иметь маркировку Estrada de Ferro и доставит вас в центр, если вы захотите поехать так далеко ».


«Когда автобус проезжает мимо отеля?»


«В семь пятнадцать. Автобус будет иметь номер одиннадцать».


«Хорошо», - сказал я. "И спасибо."


«В любое время», - сказал Томпсон. Мгновение спустя он ушел.


Ближе к вечеру я ненадолго зашел в офис компании Apex Import. Он располагался в одном из старых отреставрированных правительственных зданий, которые опустели, когда столица переехала в Бразилиа. Офисы были на три пролета вверх, и лифт не работал.


Я вошел в довольно маленькую приемную наверху. От подъема у меня на лбу выступил пот, потому что кондиционер в здании, казалось, работал не лучше, чем лифт, а в Рио был душный день. Темноволосая девушка села за металлический стол и подозрительно посмотрела на меня, когда я вошел.


"Я могу вам чем-нибудь помочь?" - спросила она по-португальски.


Я ответил на английском. «Я хотел бы увидеть господина Ставроса».


Ее темные глаза сузились еще больше. Когда она снова заговорила, это было на ломаном английском. «Я считаю, что вы пришли не в то место, сеньор».


Я сказал. - "Ой?" «Но господин Ставрос сам сказал мне, что я могу связаться с ним через компанию Apex Imports».


«Сеньор, у господина Ставроса нет здесь офиса…»


Дверь в личный кабинет открылась, и появился здоровенный темноволосый мужчина. Он спросил. - "Есть какие-то затруднения?" Его тон нельзя было назвать дружелюбным.


«Я просто искал господина Ставроса», - сказал я.


"С какой целью?"


Я проигнорировал грубость. «Г-н Ставрос посоветовал мне приобрести у него японские фотоаппараты оптом, если я свяжусь с ним здесь». Я действовал озадаченно. "Я не в том офисе?"


«Г-н Ставрос является председателем совета директоров, - сказал темный человек, - но у него здесь нет офиса, и он не занимается бизнесом компании. Я ее президент; вы можете иметь дело со мной».


- Это сеньор Карлос Убеда, - немного надменно вмешалась девушка.


«Рад встрече, сэр», - сказал я, протягивая руку. Он принял это жестко. «Меня зовут Джонсон. Несколько недель назад я случайно встретил мистера Ставроса в ресторане Chale. Он сказал, что вернется из поездки по Европе примерно в это же время, и что я могу связаться с ним здесь».


«Он все еще в Афинах», - сказала девушка.


Убеда бросила на нее пронзительный взгляд. «Как я уже сказал, с господином Ставросом здесь нельзя связаться. Но я буду рад переслать ваш заказ».


«Понятно. Ну, я действительно хотел иметь с ним дело лично. Вы можете сказать мне, когда он может вернуться из Афин?»


На лице Убеды перед его ртом дернулся мускул. «Его не ждут из Европы в течение нескольких недель, мистер Джонсон. Если вы хотите заниматься бизнесом, вам придется иметь дело со мной».


Я улыбнулся. «Я позвоню вам, мистер Убеда. Спасибо за ваше время».


Я оставил их смотреть мне вслед. Снова выйдя на улицу, я поймал такси и вернулся в свой отель. Замечание девушки дало мне необходимое подтверждение, Адриан Ставрос действительно был в Афинах, как сказал мне Саломос. И если эта фотография оказалась снимком Никкора Минуркоса, все становилось интересно.


Я принял душ и немного отдохнул, затем сел в автобус номер одиннадцать, следуя инструкциям Томпсона. Как он и предполагал, фотография была прикреплена к сиденью в небольшом коричневом конверте. Я забрал его, пошел в маленькое кафе в центре города и заказал хорошее португальское вино. Только после этого я взял фотографию из конверта и изучил ее.


Как и сказал Томпсон, изображение было не очень хорошим, хотя, несомненно, использовался телеобъектив. Это был снимок трех мужчин, которые только что вышли из дома на ранчо и шли к камере. Мужчина посередине был тем, кого мне описал Томпсон, и, несмотря на небольшой размер лица, которое я должен был идентифицировать, у меня не было особых сомнений, поскольку я сравнивал его с лицом, которое мне показали в AX По фотографиям, этим человеком на самом деле был Никкор Минуркос. Я никогда раньше не видел других мужчин.


Минуркос угрюмо шагал между двумя другими.


Никто из них не разговаривал, но мужчина слева от Минурка, высокий, похожий на тевтонца, смотрел на Минурка, как будто только что заговорил с ним и ожидал ответа. Лицо Минуркоса было мрачным и серьезным.


Я сунул фотографию обратно в конверт и сунул в карман. Если наблюдение агента ЦРУ было верным, теория моего друга Саломоса действительно была доказана. Каким-то образом Ставрос взял на себя операции Минуркоса в Афинах и замышлял переворот от его имени.


После легкой еды в кафе я позвонил в комнату Эрики Нистром в отеле Corumba. Голос ее был дружелюбным и теплым. Она сказала, что проведет остаток вечера в одиночестве, одна, и что она будет рада, если я навещу ее. Они с Заком немного поссорились, и он в ярости ушел в ночной клуб.


Назначив свидание на девять, я вернулся в отель и позвонил Хоку. Он ответил усталым голосом и активировал скремблер на своем конце линии, чтобы мы могли говорить, не вводя все в код.


«Какой неподходящий час, Ник, - сказал он немного раздражительно. «Кажется, это единственный раз, когда я слышу тебя в это время».


Я усмехнулся. Я мог представить себе, как он сидит за специальным телефоном в своей суперсекретной квартире, с взъерошенными седыми волосами, возможно, в шелковой смокинге на тонком теле и с неизбежной сигарой, зажатой в зубах.


«По крайней мере, я не в спальне какой-то девушки», - сказал я с сомнительной честностью.


«Хммм! Вечер еще не закончился, не так ли? Не обманывай меня, мой мальчик. Я сам через все это прошел».


Иногда мне казалось, что у Хоука есть экстрасенсорные способности, которые раскрывают мои сокровенные мысли его аналитическому уму.


«Нет, сэр», - признал я. «Вечер еще не окончен. Но я хорошо использовал первую его часть, я думаю, что Минуркос - заключенный на плантации Ставроса недалеко от Паракату. Кроме того, я узнал, что Ставрос находится в Афинах».


«Что ж, - задумчиво сказал Хоук, - это интересно».


«Это согласуется с теорией Саломоса».


"Так ты собираешься в Паракату?" - спросил Хоук.


«Верно. Может, я смогу разобраться в этом. Томпсон из ЦРУ говорит, что плантация в настоящее время слабо охраняется. Но есть осложнения».


"Да?"


«Здесь, в Рио, находится старый друг. Девушка, с которой я работал в Израиле над операцией « Земля обетованная »».


«О, да. Нистром. Почему красивые женщины, кажется, следуют за тобой по всему миру?»


Я усмехнулся. «Не завидуйте, сэр. Как вы отметили, у вас тоже были дни - и ночи».


С другого конца послышался вздох. «Давай, Ник».


«Ну, сэр, мне приходит в голову, что мисс Нистром может быть здесь, в Бразилии, по той же причине, что и я. Или, скорее, из за того же человека. Мы подозреваем Ставроса в убийстве Бен-Ханаана, не так ли?»


Небольшое молчание. «Да, мы знаем. И я бы сказал, вы угадали».


«С ней палач», - добавил я. «Я думаю, они охотятся на Ставроса. Они могут не знать, что он в Афинах в данный момент. Но я не хочу, чтобы мы все одновременно появлялись на плантации и в конечном итоге стреляли друг в друга по ошибке или В противном случае вы испортите работу. Моя идея состоит в том, чтобы вы подтвердили миссию Нистрома с помощью израильской разведки. Вы старый друг ее босса, Жиру, и я думаю, что он согласится с вами в данных обстоятельствах.


Ястреб крякнул в знак согласия.


«Если это так, я думаю, нам всем следует быть откровенными и сесть, чтобы посмотреть, сможем ли мы помочь друг другу. Или, по крайней мере, держаться подальше друг от друга».


На этот раз тишина затянулась. «Хорошо, мой мальчик. Я позвоню Жиру и свяжусь с тобой».


«Спасибо», - сказал я. «Я не двинусь с места, пока не получу известие».


Долго ждать не пришлось. Через час, незадолго до того, как я уехал в отель Эрики, мне позвонил Хоук. Должно быть, он вытащил Жиру из постели еще до рассвета в Иерусалиме. Ответ Жиру был утвердительным, и мне было поручено открыто обсудить вопрос Ставроса с Нистром, которая отвечала за задание, даже несмотря на то, что с ней был Зак Гареб. Мне дали кодовое слово, которое доказывало, что Жиру приказал ей обсудить со мной свою работу.


Я прибыл в комнату Эрики через несколько минут десятого. Она встретила меня у двери в коротком расслабляющем халате, который обнажал большую часть ее бедер. На ней был душный аромат и широкая чувственная улыбка.


«Я думала, ты никогда не доберешься сюда», - сказала она, закрывая за мной дверь и запирая ее.


Я вошел в комнату и осмотрел ее. Она была больше моей, и мне стало интересно, делит ли ее с ней Зак.


«Хочешь бренди? У меня есть неоткрытая бутылка, и это лучшее, что можно купить в Рио».


«Звучит хорошо, - сказал я.


Она налила два напитка. Взяв стакан, я позволил глазам ласкать ее прекрасное лицо. «Вы всегда были красивой девушкой, чтобы требовать лучшего».


«И я обычно это понимаю», - сказала она. "Вы?"


«Ты была у меня в Тель-Авиве», - сказал я тихо и с улыбкой.


Длинные ресницы задрожали, когда ее глаза на мгновение избегали моих. Когда она снова посмотрела вверх, она улыбалась. Я протянул руку и прикоснулся к ее щеке. Она сделала глоток бренди. Я положил руку


на ее тонкую талию и привлек ее ко мне. От нее пахло сладко и было мягко.


"Помнишь ту ночь, Ник?" - выдохнула она мне в ухо. "Вы действительно помните это, как и я?"


"Я помню."


"Это было очень хорошо, не так ли?"


"Очень."


Ставим стаканы на ближайший столик. Я притянул ее к себе и коснулся ее губ своими. Ее язык проник в мой рот.


«Боже, Ник», - пробормотала она.


Я проводил руками по ее ягодицам, чувствуя изгибы, спускающиеся к ее бедрам. Под моим прикосновением ее бедра начали медленно покачиваться.


Она осторожно оттолкнула меня от себя и выключила свет. Затем она начала медленно и грациозно раздеваться. Под халатом на ней были только маленькие трусики бикини. Ее груди нетерпеливо тянулись ко мне, когда она снимала халат с плеч. Ее грудь была полной, спелой и молочно-белой. В другой момент небольшой кусок нижнего белья соскользнул с ее бедер и бедер и тонкой кучей упал на пол.


Эрика открыто посмотрела на меня, позволяя взгляду скользить по моему обнаженному телу в полумраке комнаты.


«Красиво», - промурлыкала она. «Так много твердых мышц».


Я привлек ее к себе, чувствуя ее наготу против моей. Она провела рукой по моей груди и плечам, двигаясь вниз по моему телу. Она гладила меня, ласкала меня, занималась со мной любовью своими руками, пока мои пальцы исследовали ее. Ее бедра раздвинулись от моего прикосновения, и она застонала.


Под нами был мягкий толстый ковер. Эрика опустилась на колени на нем, позволяя своим рукам скользить по моему телу, когда она спускалась. Она знала все способы возбудить мужчину и не сомневалась в их использовании. Через мгновение я соскользнул рядом с ней и грубо толкнул ее спиной на толстый ворсистый ковер. Я встал над ней на колени, проведя руками по ее груди. Она ахнула. Мои длинные бедра обнимали меня. Я провел рукой по шелковистой внутренней стороне бедра.


«О да, - промурлыкала она. Ее рот был приоткрыт, красивые зеленые глаза прикрыты.


Когда я вошел в нее, полный рот на мгновение расширился, и легкая дрожь прошла по ее телу. Затем она начала двигаться вместе со мной, ее пальцы схватили мои плечи, ее бедра сомкнулись вокруг моей талии. Я не знаю, как долго мы оставались запертыми вместе, прежде чем это закончилось для нас обоих.


После этого я долго лежал с ней, не желая двигаться. Теплое расслабление постепенно проникло в самые внешние волокна моей плоти и в самые сокровенные глубины моей души.


Позже мы оделись, сели на маленький диванчик и допили бренди. Эрика причесала свои длинные рыжие волосы, и она выглядела такой же свежей, как когда я вошел в комнату.


«Я рада, что Зак не постучал в дверь», - заметила она.


«Он кажется очень ревнивым, Эрика. Вы были близки?»


Она посмотрела на меня. «Однажды. Его идея, а не моя. И он был очень неумелым. Я сказал ему, что между нами больше никогда не будет ничего физического. Он обижен на это. Я не хотела, чтобы он участвовал в этом деле, но меня отвергли. Он очень хорошо обращается с оружием ".


"Он должен будет быть на этом задании, не так ли?"


Она задумчиво посмотрела на меня. "Да."


"Эрика, я догадалась, почему вы в Бразилии. Кажется, мы преследуем одного и того же человека. Мой начальник связался с вашим, и он подтвердил мои мысли. Мы обсудим наши отдельные задания и будем сотрудничать друг с другом, если это кажется выполнимо ".


Зеленые глаза немного сузились. «Жиру не был на связи со мной и Заком».


«В ближайшие несколько часов вы получите телеграмму. А пока мне дали кодовое слово, которое должно позволить вам довериться мне. Слово - Голиаф».


Она смотрела с удивлением. "Это правильное слово!"


«Жиру прислал это».


Она налила себе еще бренди. «Хорошо, Ник. Но я подожду телеграммы, которая расскажет мне, насколько я свободна с тобой». Она улыбнулась и поцеловала меня в щеку.


Я ожидал, что она будет осторожна. Она была хорошим агентом. «Все в порядке. Я просто расскажу вам несколько своих идей. Тебе вообще не нужно говорить».


"Это честно."


«Мы оба ищем Адриана Ставроса, но по разным причинам». Ее лицо было невыразительным. Она ничего не раздавала. «Вы хотите его из за убийства Бен Ханаана. Нам еще не совсем ясно, зачем он нужен, но это может быть связано с греческой политикой и похищением Никкора Минуркоса».


"Греческий судоходный магнат?"


«Верно. Он может быть в Паракату, и его удерживают против его воли. Ставрос находится в Афинах, так что вам придется либо дождаться его возвращения, либо отправиться за ним в Европу. Но я думаю, что путь к нему лежит через все, что мы можем учиться на Паракату, мне нужно поговорить с Минуркосом.


«Если тебе интересно, я отвезу вас двоих со мной на Паракату. Это может повысить шансы попасть туда. Обсуди это с Заком и дай мне знать завтра, когда получишь телеграмму».


«Если бы мы действительно преследовали Ставроса, - сказала Эрика, - не лучше ли было бы нам отправиться прямо в Афины?»


"Ставрос, как полагают, делает свою временную штаб-квартиру там, в пентхаусе Минуркоса, который представляет собой настоящую крепость. Вы не можете просто штурмовать это место, вы и Зак. И в тех редких случаях, когда он покидает это место может быть так же сложно,


но Минуркос может сказать нам, как добраться до Ставроса ».


Она внезапно замолчала, обдумывая мое предложение. Когда она посмотрела на меня, на полных губах появилась легкая улыбка. «Я свяжусь с тобой завтра утром, Ник, дорогой».


Я наклонился и коснулся ее губ своими. "Вы сделаете это." Я встал, потянулся за оружием и надел его. Потом накинул поверх них пиджак. «И держи Зака ​​на короткой цепочке, ладно?»


Ей это понравилось. Она все еще смеялась, когда я выходил из комнаты.


Четвертая глава.


Я думал об Адриане Ставросе, когда покидал отель Эрики. Был уже поздний вечер, и такси не было видно. Я осторожно шел по проспекту Рио-Бранко. Попасть в штаб Ставроса на Паракату, даже с его уменьшенной охраной, могло быть довольно сложно. У маленькой группы Ставроса была плохая репутация. Он собрал отбросы общества вокруг себя в Паракату. По сути, они были похожи на него самого, но без его лидерских способностей. Вспомнив об этом, я решил, что Адольф Гитлер, должно быть, начинал примерно так же. В Германии 1930-х годов должно быть мало людей, которые серьезно относились к экс-ефрейтору. Этот пример был уроком, который нужно усвоить, но мир, казалось, так и не усвоил его.


Я прошел несколько кварталов, не заметив такси. Я входил в зону магазинов и офисов на улице. Когда я свернул в переулок, чтобы направиться к своему отелю, на мгновение отказавшись от транспорта, меня приготовил сюрприз. На третьем витрине из тени вышла темная фигура и махнула мне кулаком. В кулаке был нож.


Когда началась атака, я почти миновал вход. Если бы он подождал еще секунду, я бы его вообще не увидел, атака была бы успешной, и нож вонзился бы мне в спину. Но в своем стремлении выполнить работу он двигался слишком быстро, и я уловил это движение периферийным зрением.


Когда нож попал мне в спину, я резко повернулся и выбросил левую руку, чтобы заблокировать удар, который мне удалось, но лезвие прорезало ткань моей куртки и рубашки и чуть чуть рассекло мое предплечье. Я позволил весу человека унести его ко мне. Затем я повернулся, держа его в руках, и ударил его о здание рядом с нами.


На мгновение я подумал, что это Зак, его ревность взяла верх, потому что мужчина был коренастым и сильным. Но когда я рассмотрел получше, я увидел, что он крупнее Зака ​​и у него темные волосы. Он выглядел бразильцем и был настоящим головорезом.


Свободной рукой я потянулся к Вильгельмине, но нападавший не собирался позволить мне получить это преимущество. Он снова резко ударил ножом, на этот раз целившись мне в лицо. Я уклонился и частично отклонил лезвие, но оно порезало мне ухо. Он поднял оружие в третий раз и ударил меня своим весом.


Его импульс был слишком сильным. Он сбил меня с ног, и мы вместе упали на тротуар. Я коротко ударил его по челюсти правой, но он, кажется, даже не заметил. Мы перевернулись один раз, когда я пытался уберечь себя от колющего ножа. Я хотел вынуть Хьюго, мой стилет, но я не мог освободить руку и руку ни на мгновение, чтобы позволить ножу скользнуть в мою ладонь.


На короткое время большой мужчина оказался надо мной. Он выругался по-португальски и злобно ударил меня в грудь. Нож был не длинным, лезвие было довольно широким, но лезвие было заточено до бритвенной остроты. Он тускло светился в ночи, когда я схватил его руку с ножом в последний момент, прежде чем лезвие достигло моей груди. Наши руки на мгновение задрожали, пока он пытался вонзить лезвие до упора. Я освободил правую руку и слепо ухватился за его лицо, я почувствовал его глаза и впился в них указательным и средним пальцами. Средним пальцем я проткнул левое глазное яблоко, а указательным пальцем проткнул правое. Глазное яблоко лопнуло, и мой палец стал мокрым.


"Ааааа!" - крикнул нападавший, хватаясь за глаза свободной рукой и забыв о ноже в другой. Он снова закричал и частично упал с меня.


Во время этого короткого отдыха Хьюго наконец скользнул в мою правую руку. Я только что уловил это, когда здоровяк дико закричал и снова поднял нож, чтобы вслепую ударить им. Я вставил стилет под его поднятую руку, и лезвие вошло в его бок чуть ниже его грудной клетки и опустилось до самого конца.


Затем я увидел, что оставшийся глаз нападавшего смотрел поверх моей головы в темноту, и в этот момент я отчетливо увидел серую влажность на его правой щеке под раздавленным глазом. Я вытянул стилет из бока, и он тяжело упал на меня, его собственный нож с грохотом ударился о тротуар.


Я оттолкнул тело и встал. Быстро оглянувшись вокруг, я увидел, что поблизости нет пешеходов, чтобы видеть, что произошло. Я пошарил по карманам этого человека и нашел в бумажнике какие-то документы. На одной из карточек было указано, что он сотрудник компании Apex Imports.


Похоже, я произвел на человека по имени Убеда большее впечатление, чем я думал. Или, может быть, он позвонил Ставросу в Афины, и Ставрос отрицал, что когда-либо слышал обо мне. Вероятно, Убеда решил, что я какой-то полицейский, который лезет в бизнес Apex Imports. Или человек из ЦРУ, которому стало слишком любопытно. Кем бы меня ни считал Убеда, он, очевидно, вел за мной слежку и знал, где я остановился. В моих интересах было при первой же возможности отправиться в Паракату.


Я оставил мертвого бразильца и быстро вернулся в свой отель. В ту ночь больше не было никаких происшествий, а утро наступило без происшествий.


Эрика Нистром, Зак и я встретились в девять утра. в небольшом кафе на Авенида Президента Варгас с видом на холмы позади центра Рио и красочные хижины фавел на склоне холма над городом. Зак догадался о моей близости с Эрикой и был недоволен перспективой работать со мной хотя бы короткий период времени. Он был еще более враждебен, чем раньше. Эрика получила закодированную телеграмму из Иерусалима, в которой ей и Заку было приказано сотрудничать со мной любым способом, необходимым для успеха нашей общей цели, чтобы остановить Адриана Ставроса.


«Если тебе нужна информация от Минуркоса, отправляйся на Паракату», - плотно сказал мне Зак, его голубые глаза вспыхнули гневом. Его кофе на столе перед ним остался нетронутым. «Наша миссия - найти Ставроса и уничтожить его. Очевидно, мы не найдем его в Паракате».


Его суровые глаза впились в мои. Я повернулся от него к Эрике. Она была явно расстроена его поведением. Я спросил. - "Что скажешь, Эрика?"


«Я уже сказала Заку. Я думаю, что твой подход подходит не только тебе, но и нам».


Зак зашипел на нее. - "Ваш мозг затуманен сексом!" «Этот мужчина, очевидно, ваш любовник. Все, что он говорит, кажется вам разумным».


"Пожалуйста, Зак!" - резко сказала Эрика.


«О, боже», - пробормотал я, качая головой. «Послушайте, мне не нужны никакие изощренные любовные выходки, которые мешают. Может, я ошибался в том, что мы можем работать вместе. Я могу получить помощь от Хоука, просто попросив. Или, может быть, от ЦРУ. Но я не пойду на операцию чтобы запутаться с каким-то беззаботным боевиком, который не может держать свои личные чувства под контролем ".


Лицо Зака ​​внезапно покраснело, и он вскочил со стула. "Послушай, Картер ..."


"Садись!" - приказала Эрика тихим, но властным тоном.


Зак бросил на нее суровый взгляд, затем снова сел на свое место. Он проворчал что-то себе под нос, но избегал моих глаз.


«Если случится еще одна такая выходка, нам придется поговорить», - сказала Эрика. "Ты понимаешь, Зак?"


Он колебался. Когда он заговорил, он сказал слово. "Да."


«Между нами ничего нет, Зак. Ты меня слушаешь?»


Он пристально посмотрел на нее. "Конечно."


«Между нами ничего нет и никогда не будет. Так что все, что происходит между мной и Ником, не имеет отношения к вам. Если мы хотим работать вместе, вы должны это понять».


Казалось, он немного расслабился. Он взглянул на меня, а затем на Эрику. Его кулаки сжались на столе. "Если ты так говоришь."


«Я действительно так говорю. Теперь я собираюсь на Паракату. Если вы считаете, что такой план неразумный, я постараюсь избавить вас от этого задания».


Он посмотрел на нее, и его лицо изменилось и смягчилось. «Ты знаешь, я бы не отпустил тебя без меня». Его глаза снова встретились с моими. «Кажется, вы с Картером управляете шоу. Если вы уйдете, я уйду».


Я спросил. - «И можем ли мы отложить соревнование по ухаживанию, пока оно не закончится?»


«Ты слышал ее», - угрюмо сказал Зак. «Нет конкуренции». Он посмотрел на свою чашку с кофе.


«Прости, Зак», - сказала Эрика.


Он сгорбился. "Когда мы отправимся в Паракату?"


Я изучал его на мгновение. Может, все-таки получится. "Чем скорее, тем лучше."


«Я знаю, где можно арендовать машину», - сказала Эрика. «Мы можем ехать по дороге Бразилиа, которая большую часть пути проходит через лес Тижука».


«Верно, - сказал я. «Если мы сможем получить машину сегодня, я предлагаю уехать сегодня вечером. Было бы лучше ехать ночью через жаркие липкие джунгли».


«Меня это устраивает, - сказал Зак.


«Тогда решено», - добавила Эрика. «Зак, ты поможешь мне выбрать надежный автомобиль?»


Он взглянул на нее. На его лице появилась легкая усмешка. «Судя по тому, что я читал о Картере, он эксперт по автомобилям. Почему бы нам всем не поехать?» Он вопросительно посмотрел на меня.


Я задержал его взгляд на мгновение. Да, у него получится. «Я позову нам такси», - сказал я.


* * *


В тот вечер мы выехали. По моей рекомендации Зак выбрал для поездки черный седан BMW 3.0 CS. Его характеристики управляемости были на высоте, и у него была коробка передач, с которой было приятно работать. Зак ехал почти до полуночи, а затем место водителя занял я. Дорога не могла считаться хорошей, даже несмотря на то, что это была шоссе в Бразилиа и внутренние районы. Техническое обслуживание в целом было плохим, и в некоторых местах джунгли, казалось, были готовы снова захватить узкую полосу, прорезанную в их сердце.


Часть дня мы отдохнули, готовясь к поездке, но однообразие поездки не позволяло


расслабиться. Мы ехали всю ночь и спали дважды на следующий день в самое жаркое время: один раз в машине, сидя, что было сложно из-за комаров и жары, и снова в грязном отеле в маленькой деревне. Той ночью мы снова долго ехали и на следующее утро прибыли в Паракату.


Это была большая деревня с населением в несколько тысяч человек, с городской площадью и многочисленными кантинами. Мы не остановились в ней, потому что не хотели привлекать к себе внимание. Было бы логично, если бы люди Ставроса развлекались посещением деревни, и один из них мог бы с подозрением относиться к белым незнакомцам.


Дорога к плантации, если ее можно было назвать дорогой, лежала в пяти милях от Паракату. Это была грунтовая дорога с глубокими колеями, которые почти незаметно врезались в джунгли под углом девяноста градусов к шоссе. Машина медленно двигалась с Заком за рулем. Ветки из подлеска царапали, тянули за машину и кололи нас через окна. Поскольку нам приходилось ехать медленно, машину заполонили комары и кусали нас в любое открытое место. Томпсон из ЦРУ сообщил мне, что плантация находится почти в десяти милях от дороги. Мы собирались проехать примерно полпути, и чтобы добраться так далеко, потребовался почти час. К счастью, мы не встретили выезжающих машин, потому что в тот момент мы не хотели никаких открытых столкновений.


Примерно в шести милях от шоссе мы нашли место, где можно было свернуть на BMW с узкой дороги в заросли, так что он был довольно хорошо спрятан. Как только мы вышли, на нас напали насекомые. Распылили репеллент и двинулись в путь.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги