Рама II

52. РЕЙС 302

Ричард туго охватил веревкой ягодицы и грудь Николь.

— Ноги будут болтаться, — пояснил он. — Сперва упругий материал будет растягиваться, и тебе может показаться, что ты падаешь.

— А если я буду задевать воду?

— Придется довериться птицам. По-моему, они достаточно разумны, особенно та с красными кольцами.

— Это их королева? — спросила Николь, оправляя упряжь.

— Наверное, что-то в этом роде, — ответил Ричард. — Она мне с самого начала показала, что будет лететь первой.

Ричард поднялся по крутому откосу вверх с тремя петлями в руках. Птицы сидели спокойно, разглядывая море. Когда Ричард закрепил придуманную им упряжь на задней части их тела — за крыльями, — птицы не выразили протеста. Затем он показал на экране, в каком порядке надо взлетать, и они молчаливо смотрели. Следовало одновременно оторваться от грунта, натянуть веревки над головой Николь, чтобы она поднялась прямо вверх, и потом уже пускаться в путь — за море.

Ричард проверил узлы и вернулся к Николь, находившейся в нижней части откоса. От воды ее отделяло только пять метров.

— Если птицы по какой-то причине не вернутся за мной, — проговорил Ричард, — не жди долго. Ты найдешь спасателей, соберете лодку и приплывете. Я буду ждать в Белой комнате. — Он глубоко вздохнул. — Ну, удачи, дорогая, — добавил Ричард, — помни, что я тебя люблю.

По ударам своего сердца Николь ощутила, что настал момент расставания. Она медленно поцеловала Ричарда в губы и шепнула ему на прощанье:

— И я тебя тоже.

Выпустив ее из объятий, Ричард махнул сидевшим наверху птицам. Серо-бархатная осторожно поднялась в воздух, товарки последовали за ней. Уголком зависли они над Николь. Тросы одновременно натянулись, и Николь поднялась в воздух. Упругий материал начал растягиваться, и Николь приблизилась к земле. Птицы взлетели повыше над водой… Когда птицы взяли еще выше, Николь уже казалось, что она игрушка йо-йо, поднимающаяся и опускающаяся на веревочке.

Удивительный был полет. Будучи еще у берега, она даже один раз задела воду — слегка. Николь едва успела испугаться, когда птицы подняли ее еще выше, — только ноги замочила. После того как упругий материал растянулся на всю длину, лететь было приятно. Николь сидела, держась за два из трех тросов, ноги болтались метрах в восьми над волнами.

Вдали от берегов море было спокойным. Посередине его Николь заметила в воде два темных силуэта, медленно скользивших под ней в ту же сторону, куда летели они. Николь не сомневалась в том, что видит биоты-акулы. Она успела даже заметить несколько биотов других разновидностей: один из них, длинный и тонкий, как угорь, выставился из воды, наблюдая за ее полетом. „Ну-ну, — подумала Николь, обозревая море сверху. — Хорошо, что я не плыву“.

Посадка сошла вполне удачно. Николь боялась, что птицы не сообразят, что ее нужно перенести через пятидесятиметровый обрыв на другой стороне моря. Тревожилась она напрасно. Приближаясь к обрыву, птицы плавно увеличили высоту и мягко опустили ее на грунт — в десяти метрах от края.

Огромные птицы опустились возле нее. Выкарабкавшись из упряжи, она подошла к ним. Поблагодарила насколько могла, попыталась даже погладить по голове, но все отстранились. Передохнув несколько минут, по сигналу вожака птицы направились через море обратно в Нью-Йорк.

Нахлынувшие чувства удивили саму Николь. Став на колени, она поцеловала землю. И только тут поняла, что на самом деле и не надеялась вырваться из Нью-Йорка. И за какой-то момент разом припомнила все, что пережила после роковой поездки на ледомобиле. „Это было целую жизнь назад, — решила она.

— Как все переменилось“.

Ричард отвязал упряжь от ведущей птицы, бросил ее на землю. Все три птицы были теперь свободны. Серо-бархатная повела головой, чтобы проверить, все ли закончил Ричард. Вишневые кольца на ее шее пламенели на дневном свету куда ярче. Ричард подумал: что значат эти кольца, зачем они… понимая, что им с Николь едва ли предстоит вновь увидеть эти внеземные создания.

Николь подошла к Ричарду: она кинулась обнимать его, едва он приземлился. Птицы смотрели, им явно было любопытно. „Они тоже гадают, кто мы такие“, — думала Николь. Лингвистической части ее натуры было интересно попробовать поговорить с внеземлянами… догадаться, как действует разум, такой далекий от всего земного.

— Интересно, как по ихнему „спасибо“ и „до свидания“, — проговорил Ричард.

— Хотелось бы знать, — ответила Николь, — было бы…

Она остановилась, наблюдая за предводительницей птичьей стаи. Она кликнула к себе своих спутниц, и все трое стояли теперь перед Ричардом и Николь. По сигналу расправив крылья, птицы образовали нечто вроде круга и, описав один полный оборот, вновь разошлись в линию, обратившись лицом к людям.

— Давай повторим, — проговорила Николь.

Они встали рядом и, распрямив руки, повернулись лицом к своим птицекрылым друзьям. Опустив руки на плечи Ричарду, Николь повела его по кругу. Следуя за ней, Ричард несколько неуклюже завершил движение, даже раз споткнулся. Николь представилась улыбка на лице птицы-предводительницы, когда, описав оборот, они с Ричардом остановились рядом.

Птицы взлетели сразу же. Они поднимались в небо все выше, наконец исчезли из виду… Они летели на юг, за море, к своему дому.

— Удачи вам, — негромко шепнула Николь им вслед.

В лагере „Бета“ спасательной команды не оказалось. Проехав тридцать минут на вездеходе вдоль берега Цилиндрического моря, Ричард и Николь не заметили даже следа людей.

— Дураки какие-то, — ругался Ричард. — Я оставил в лагере „Бета“ записку на видном месте. Неужели даже досюда сложно было дойти?

— До темноты осталось только три часа, — ответила Николь. — Возможно, они уже на „Ньютоне“.

— Ладно, тогда к чертям их всех, — буркнул Ричард. — Перекусим и к лифтам.

— А не отложить ли нам немного дыни? — спросила Николь несколько минут спустя, когда они уже приступили к еде. Ричард с удивлением поглядел на нее. — На всякий случай, — добавила Николь.

— На какой случай? — возразил Ричард. — Если мы не найдем здесь эту компанию идиотов-спасателей, то все равно до темноты будем уже снаружи. Помни, наверху лестницы нас ждет невесомость.

Николь улыбнулась.

— Кажется, я, как мне и положено, проявляю большую осторожность, — проговорила она, опуская в свой ранец несколько ломтей дыни.

Четыре фигуры в космических скафандрах они обнаружили, не доехав одной четверти всего расстояния до лестницы „Альфа“. Похоже, они шли из конгломерата сооружений, на Раме именовавшегося Парижем.

— Говорю тебе, идиоты, — сердился Ричард. — Даже не хватило ума снять скафандры. Должно быть, специальный отряд, прибывший за нами на запасном корабле экспедиции.

Он повернул к людским силуэтам, шагавшим по Центральной равнине. Оказавшись в сотне метров от отряда, Ричард и Николь закричали, но люди в скафандрах неторопливо шествовали на запад.

— Наверное, они нас не слышат, — предположила Николь. — У них еще и шлемы на головах…

Разочарованный Ричард, подъехав на пять метров к единой колонне, остановил вездеход и выпрыгнул наружу. Он бросился к предводителю.

— Эй, ребята, — завопил он. — Вот они мы, здесь позади вас. Только обернитесь…

И буквально похолодел, заметив отсутствующее выражение на лице предводителя. Он узнал его. Иисусе, это был Нортон! Ричард невольно вздрогнул, по спине пробежали мурашки. Он едва успел отскочить в сторону, пропуская небольшой отряд. Онемев, Ричард разглядывал лица: люди невозмутимо шествовали мимо. Все были членами первой экспедиции на Раму.

Николь оказалась рядом, когда последняя фигура уже прошествовала мимо.

— В чем дело? — спросила она. — Почему они не остановились? — Заметила побелевшее лицо Ричарда. — Дорогой мой, что с тобой?

— Это биоты, — пробормотал тот, — проклятые биоты с человеческой внешностью.

— Чтооо? — протянула Николь, не скрывая ужаса. Она бросилась к голове колонны, заглянула в лицо идущего впереди. Да, это был Нортон. Каждая черта лица, оттенок глаз, небольшие усы — все было на месте… лишь глаза были пусты.

Впрочем, теперь она успела заметить, что в движениях тела было кое-что неестественное. Шаг ничем не отличался от шага. Правда, спутники псевдо-Нортона шагали в несколько иной манере. „Ричард прав, — подумала Николь. — Это биоты-люди. Их изготовили здесь по изображениям, как пасту и щетку“. В душе вспыхнул страх. „Обойдемся и без спасателей, — успокоила она себя. — Военный корабль еще пристыкован к Раме“.

Открытие биотов-людей ошеломило Ричарда. Несколько минут он сидел в вездеходе, не желая трогаться с места, только все задавал Николь и себе самому вопросы, на которые у него не было ответа.

— Что же это такое? — повторял он. — Неужели все эти биоты изготовлены по образу разных живых существ, обретающихся в разных краях Вселенной? И почему их вообще изготавливают… зачем они раманам?

Прежде чем отправиться к лифту, Ричард настоял, чтобы они поподробнее отсняли шествие четырех биотов на видеоленту.

— Птицы, октопауки — все это великолепно, — говорил он, крупным планом снимая движения ног псевдо-Нортона, — но эта лента произведет фурор.

Николь напомнила ему, что до темноты осталось всего два часа, а им еще необходимо подняться наверх по Лестнице Богов. Удовлетворенный тем, что ему удалось запечатлеть для потомства удивительную процессию, Ричард уселся на место водителя и погнал к лестнице „Альфа“.

Можно было не проверять, работает лифт или нет: подъехав, они заметили, что тросы в движении. Выпрыгнув из вездехода, Ричард кинулся в будку-пультовую.

— К нам кто-то едет, — проговорил он, показывая на лифт.

— Что-то, наверное, — мрачно отозвалась Николь.

Пять минут показались им вечностью. Поначалу оба они молчали. Потом Ричард предложил сесть в вездеход, чтобы бежать в случае опасности.

Они вглядывались через бинокли, пытаясь разглядеть, кто спускается к ним с небес.

— Человек! — крикнула Николь.

— Генерал О'Тул! — подтвердил Ричард чуть позже.

Так и было. Вниз спускался Майкл Райан О'Тул, генерал ВВС США. Он был только в нескольких сотнях метров над Ричардом и Николь, но еще не видел их. Генерал усердно рассматривал в бинокль удивительный инопланетный ландшафт.

О'Тул уже собирался навсегда оставить Раму, когда, поднимаясь наверх, заметил в небе нечто похожее на трех огромных птиц, направляющихся на юг. Генерал решил вернуться, на случай если птицы покажутся вновь. И оказался совершенно не готовым к радостной встрече, ожидавшей его внизу.