Рапсодия: Дитя крови

29

НАМЕРЬЕНСКИЙ МУЗЕЙ был выстроен из такого же красно-коричневого камня, как и весь замок лорда Стивена. В отличие от остальных строений, находившихся на территории замка, на стенах музея не горели факелы, и он стоял погрузившись в темноту.

Уже спустились сумерки, закружился на ветру снег, и хозяин быстро повел гостей к маленькому темному зданию.

Рапсодия остановилась, чтобы пропеть вечернюю молитву, и все обитатели замка прекратили свои дела, прислушиваясь к ее мелодичному голосу. Мелисанда и Гвидион, наблюдавшие за гостями с балкона, дружно захлопали в ладоши, когда молитва закончилась, и Рапсодия залилась краской.

Лорд Стивен улыбнулся.

— Марш в постель! — крикнул он детям и тихонько рассмеялся, когда две фигурки стремительно скрылись внутри замка.

Он предложил Рапсодии руку, а другой поднял над головой факел.

Когда они подошли к обшитой медью двери, герцог вздохнул, отпустил руку девушки и вынул из кармана плаща огромный медный ключ, покрытый необычными письменами. Засунув ключ в замок, он с некоторым трудом повернул его: очевидно, музей уже давно никто не посещал. Грунтор помог открыть тяжелую скрипучую дверь.

В свете единственного факела из вечного мрака выступили статуи и другие экспонаты, стоящие вдоль стен и на полках, — вот только смотреть на них было некому. Настоящий мавзолей. В тусклом свете лицо лорда Стивена стало призрачно-белым. Он быстро прошел вдоль стен, зажигая изогнутые стеклянные канделябры при помощи длинного фитиля, укрепленного на медном стержне. Теперь в музее стало значительно светлее — здесь можно было даже читать.

— Впечатляющее зрелище, — заметила Рапсодия. — Канделябры дают много света.

— Дар вождя намерьенов, лорда Гвиллиама ап Рендлара ап Эвандера туата Гвиллиама, которого иногда называли Гвиллиам-Провидец. Он, среди прочего, являлся изобретателем и инженером, и его гению принадлежит множество поразительных устройств, — пояснил хозяин.

Акмед и Грунтор принялись рассматривать экспонаты, картины и статуи. Грунтор остановился перед узкой каменной лестницей и пытливо заглянул вверх, словно проверял, сумеет ли он по ней подняться.

— Я слышала о лорде Гвиллиаме, — заговорила Рапсодия. — Но другие имена мне незнакомы. Это части его полного имени?

— Да, — кивнул Стивен, который явно получал удовольствие от происходящего. — Когда Первый и Третий флоты после пятьдесяти лет независимого существования встретились, а потом решили объединиться со Вторым флотом, возникли нескончаемые проблемы, связанные с наследованием титулов, поскольку многие народы намерьенов имели собственную систему генеалогии. Попросту говоря, они не знали, как себя называть. Следует ли им связывать себя с флотом, на котором они приплыли, с семьей или народом? Поэтому они изобрели простую схему, которой могли пользоваться все. Каждый человек получал первое имя, затем добавлялись имена двух его ближайших предков того же пола и, наконец, имя Основателя Рода, от которого они произошли. Отцом лорда Гвиллиама был король Рендлар, дедом — король Эвандер, а он сам стал Основателем Рода.

— Понятно, — задумчиво проговорила Рапсодия, которую неожиданно пробрала дрожь.

Лорд Стивен только что отчасти ответил на один из вопросов, интересовавших Акмеда, — сколько времени прошло между тем моментом, когда трое путников отправились в путешествие по Корню, и годом отплытия флотов. Хотя историк не назвал точное число лет, им стало ясно, что по меньшей мере несколько поколений королей разделяло Триниана, который правил страной в их времена, и Гвиллиама.

Рапсодия повернулась, чтобы проверить, слушает ли их разговор Акмед. Впрочем, она не сомневалась, что тот не пропустил ни единого слова. Однако фирболг не подавал вида, внимательно рассматривая толстый альбом рисунков и чертежей Гвиллиама.

— Перед вами копии, — обратился лорд Стивен к Акмеду, осторожно переворачивающему страницы. — Оригиналы давно истлели. У каждого поколения имелся историк, в чьи обязанности входило копирование работ Гвиллиама. Естественно, часть из них безвозвратно утеряна.

— А сколько поколений прошло с тех пор, как они высадились? — рассеянно спросил Акмед, изучая чертеж вентиляционной системы.

Лорд Стивен просматривал стопку манускриптов, аккуратно сложенную на полке.

— Пятьдесят три, — ответил он немного рассеянно.

Наконец он нашел то, что искал, вытащил тонкий манускрипт, обшитый кожей, сдул с него пыль и протянул Рапсодии:

— Вот текст, о котором писал в своем письме Ллаурон. Лингвистические таблицы и словарь древнесереннского языка.

— Благодарю вас, — закашлявшись, ответила Рапсодия. — Здесь все?

— Да. Боюсь, правда, словарь далеко не полон. Об этом языке мало известно.

— Понятно. Еще раз благодарю вас.

— Смотрите, вот уроды так уроды! — вскричал Грунтор, показывая на маленькие статуэтки.

Лорд Стивен рассмеялся и подошел к фирболгу.

— Эти трое — Мантейды, Прорицательницы. Мэнвин, Ронвин и Энвйн. Вот здесь Энвин вылеплена вместе со своим мужем, Гвиллиамом. В их жилах смешалась самая разная кровь. Их отец был представителем древних сереннов, высоких, худощавых людей с золотистой кожей. А мать — медно-красным драконом. На картинах они еще уродливее. У Мэнвин огненно-рыжие волосы, а глаза подобны зеркалам.

— Она все еще жива? — поразилась Рапсодия.

— Да, она — Оракул столицы провинции Ярим. Там находится ее храм, если только он еще не рухнул.

— А вам сколько годочков будет? — напрямик спросил Грунтор. — Вы из Основателей Рода?

Стивен рассмеялся:

— Едва ли. Мне пятьдесят шесть, и я прожил около трети своей жизни. Малый ребенок, по сравнению с этими людьми. — Улыбка исчезла с его лица. — Я рад ответить на любой ваш вопрос, но имейте в виду: большинство намерьенов или их потомков вряд ли будут с вами столь же откровенны. Их отличает необычайная скрытность. Многие стыдятся своего прошлого. Ничего удивительного, если учесть, что произошло. Хотя все герцоги Роланда и их потомки — тоже намерьены. Мы довольно странные люди, склонные многое усложнять.

— А что там, наверху? — поинтересовался Акмед. Стивен подошел к лестнице. Его природная живость, помноженная на интерес к предмету, заставляла его приплясывать на месте от возбуждения.

— Идемте, я покажу.

Верхнюю площадку короткой лестницы украшала значительных размеров статуя медного дракона, инкрустированная самоцветами и позолотой, за долгие годы заметно потускневшей. Рапсодия постаралась держаться подальше от статуи: дракон с жуткими когтями и клыками и могучими мышцами казался живым. С грозным выражением на морде он присел, готовясь к прыжку.

— Перед вами Элинсинос, владевшая этими землями до того, как появились намерьены, — рассказывал Стивен, проходя мимо статуи. — Она отличалась свирепостью и успешно защищала свои владения от людей, пока не пришел Меритин-Исследователь.

Герцог подвел их к задней стене, где висели портреты — парами или группами по три. В нижнем ряду Рапсодия заметила портрет молодого лорда Стивена, а над ним — человека с острыми чертами лица, амулетом на шее и в митре.

Рапсодия обернулась к лорду Стивену:

— Кто эти люди?

— В верхнем ряду Патриарх и пятеро Благословенных, служащих под его началом. Во всяком случае, так он выглядел в молодости: сейчас он заметно постарел. В нижнем ряду портреты герцогов, управлявших теми землями, в которых находятся престолы Благословенных. — Хозяин замка показал на человека с голубыми глазами и золотисто-каштановыми волосами. — За исключением Тристана Стюарта, Верховного лорда-регента Роланда и принца Бетани, где находится его столица. Хотя каждое из наших государств считается суверенным, Верховный лорд-регент контролирует армию и большую часть территории, а также издает законы для всех остальных. Обычно с этим не возникает проблем — большинство из нас связано родственными узами. Мы с Тристаном — кузены.

Рапсодия кивнула:

— Почему портреты особ королевской крови расположены ниже духовенства?

Лорд Стивен хмыкнул:

— Хороший вопрос. Здесь отражен давний конфликт. Извечная борьба между церковью и государством. В результате страдают несчастные граждане, которые вынуждены выбирать между Единым Богом и сувереном. Конечно, только королевский род намерьенов обладает безрассудной смелостью, позволяющей ему считать, что в таком вопросе вообще возможен выбор.

Рапсодия рассмеялась. Глаза лорда Стивена сверкнули, а непочтительный тон лишь подчеркнул его отношение к данной проблеме.

— Конечно, — продолжал он, — в моем случае дело обстоит несколько иначе, поскольку Благословенный нашей провинции совмещает две должности. Он возглавляет духовенство как Наварна, так и Авондерра. Его престол один из самых сильных в Роланде, да и на всем континенте. Его единственный активный конкурент — Благословенный Сорболда, поскольку он глава церкви целой страны, а не двух провинций. Они страстно ненавидят друг друга. Лишь Единый Бог знает, что будет после смерти нынешнего Патриарха. В общем, Благословенный Авондерр-Наварна не особенно вмешивается в нашу политику, и я ему безмерно благодарен. Его интересует более крупная добыча. Вот здесь, под стеклом, образцы штукатурки их базилик. Взгляните: базилики являются лучшими из сохранившихся образцов архитектуры намерьенов. Главный город в горном Канрифе производил огромное впечатление, но болги, захватив земли Гвиллиама, уничтожили город… Я не хотел вас обидеть, Грунтор.

— Больно надо мне обижаться, — рассеянно отозвался огромный фирболг, который изучал скульптуру дракона.

Рапсодия обратила внимание на то, что лорд Стивен не считает Акмеда фирболгом.

— Вот прекрасный образец изобретательности намерьенов, — продолжал герцог, переходя к новым экспонатам. — Здесь изысканная культура сочетается с глубокой религиозной философией. Древние намерьены верили, что пять стихий природы священны, что они являются источником всей энергии Вселенной, и строили свои базилики в честь этих стихий.

Рапсодия с интересом посмотрела на рисунки, сделанные пером. Художнику удалось изобразить даже самые мелкие архитектурные детали базилик, вплоть до камней, из которых их выстроили.

Самое большее впечатление на девушку произвело изображение базилики с надписью «Авондерр». Громадное здание было построено в форме гигантского корабля, пытающегося пробиться сквозь рифы к берегу океана. На другом рисунке она увидела часть базилики, которую можно было разглядеть только при отливе. Ей на память пришел рассказ Грунтора и Акмеда, побывавших там.

Лорд Стивен заметил ее интерес и улыбнулся:

— Это базилика, которую посещают наши граждане, огромная церковь Единого Бога, Повелителя Морей, расположенная на берегу. На древнем языке она называется «Аббат Митлинис».

Рапсодия улыбнулась в ответ. Лорд Стивен имел весьма смутное представление об этом языке. Слова «аббат митлинис» означали «отец океанорожденного», первобытной расы людей, известных в старом мире под названием «митлины». Она посмотрела на Акмеда и Грунтора, надеясь, что они не станут поправлять герцога, но они рассматривали другие экспонаты и никак не отреагировали на его слова.

— Базилика построена главным образом из обломков огромных кораблей, на которых намерьены приплыли с Острова, — продолжал Стивен. — Она посвящена стихии воды, и с каждым новым приливом волны вновь и вновь благословляют и освящают базилику. Для намерьенов было важно найти святую землю. Им требовалось отыскать убежище в незнакомом мире, куда не могло бы войти зло. Вот почему базилики стали первыми зданиями, которые они построили, — после сторожевых башен. Авондерр — провинция на побережье, где высадились первые намерьены. Если, конечно, не считать места, где вышел на берег Меритин.

Рапсодия вернулась к портретной галерее. Ей хотелось еще раз взглянуть на картины. Взгляд девушки остановился на пяти духовных лицах. Благословенный Авондерра был изображен в одеянии из зелено-синего шелка, а украшавший его грудь талисман по форме напоминал каплю воды.

У каждого из пяти Благословенных имелся свой особенный талисман. Плечи Патриарха окутывала золотая мантия, на цепочке висел амулет в виде серебряной звезды.

Рапсодия сразу определила Благословенных, чьи базилики посвящались огню и земле. Первого отличала огненного цвета риза и украшенная рогами митра. На шее висел золотой талисман в форме солнца со спиралью из красных самоцветов в центре. У второго было одеяние цвета земли и амулет в форме глобуса. Последние двое Благословенных были в белых одеяниях, но лишь у одного из них имелась цепочка без амулета.

— А как же остальные? Вот эта, например? — Рапсодия показала на удивившую ее картину, где базилика была изображена сверху и спереди.

Базилика с надписью «Бетани» имела круглую форму и была построена из мрамора. Она состояла из нескольких концентрических стен. Пол во внутреннем дворе выложили мозаикой в форме пламени, которая производила сильное впечатление, если смотреть на нее сверху.

— Это церковь Единого Бога, Огня Вселенной, или, на древненамерьенском, Вракна.

Рапсодия побледнела: на самом деле во времена многобожия на старом намерьенском это слово служило именем злого огненного божества. Казалось, лорд Стивен ничего не заметил.

— Конечно, сейчас она посвящена Единому Богу, но в первую очередь — стихии огня. Вечное пламя горит в самом центре, питаясь от огненного колодца в самом сердце Земли, благодаря чему земля там считается священной.

— И это базилика Патриарха, поскольку она расположена в Бетани, столице?

— Нет, Бетани — политическая столица Роланда, но религиозная столица расположена в независимом городе-государстве Сепульварта. Именно там живет Патриарх. Там же находится Цитадель Звезды. Только Патриарх проводит богослужения в базилике, хотя правоверные приходят туда, чтобы участвовать в службе.

— Я не понимаю. В чем разница между проведением богослужения и участием в службе?

— Прямая молитва. В нашей религии только Патриарх молится непосредственно Единому Богу.

— Почему?

— Лишь Патриарх считается достойным входить в непосредственный контакт с Создателем.

Рапсодия нахмурилась:

— А кому молятся остальные?

— Патриарху. Мы воспеваем ритуалы веры и отправляем наши просьбы духовенству. Благословенные молятся за нас. Патриарх получает представление о наших нуждах от духовенства, после чего излагает их Единому Богу. К тому моменту, когда каждая молитва доходит до уровня Патриарха, за ней уже стоит объединенная сила нашей веры.

— Понятно, — вежливо сказал а Рапсодия. Ее собственная вера не имела ничего общего с услышанным. Девушка повернулась к изображению базилики Патриарха в Сепульварте. Интересно.

Стивен весь светился от гордости:

— Перед вами — Цитадель Звезды. Базилика является церковью Единого Бога, Света Мира. Лиантаара на древненамерьенском.

«Теперь он более точен, — подумала Рапсодия. — „Лиантаар“ означает „несущий свет“».

— Она расположена вне стен священного города-государства Сепульварта, высоко в горах. Как видите, здание очень красиво: ротонда базилики — самое крупное сооружение такого рода. Она очень эффектно отделана внутри — ведь именно там находится престол Патриарха. Но я больше люблю другой аспект Сепульварты. — Герцог показал на часть рисунка, изображавшего огромный остроконечный минарет, который вздымался в воздух из центральной части города. — Это Шпиль, настоящее чудо архитектуры, хотя мне не следовало бы произносить подобных слов. Дело в том, что проект создан моим дедом.

Рапсодия кивнула, всем своим видом показывая, что испытывает восхищение.

— Шпиль достигает тысячи футов в высоту, и его видно за многие мили. Его вершину украшает одинокая звезда, символ Патриархии. Говорят, что Шпиль является прямым каналом связи с Единым Богом. Свет, исходящий от Шпиля, рожден самими звездами. Они каждую ночь заново освящают землю, на которой он стоит.

— А как же быть в те ночи, когда небо затянуто тучами? — поинтересовался Акмед с противоположной стороны зала, где продолжал рассматривать экспонаты.

Рапсодия удивилась: она не ожидала, что Акмед прислушивается к разговору.

— Из того, что кто-то не видит на небе звезд, еще не следует, что их там нет, — просто ответил Стивен. — А сам шпиль освещает кусочек самой настоящей звезды. Стихия, которая называется «эфир».

— Поразительно, — сказал а Рапсодия. — А остальные?

— Базилика в Бет-Корбэре посвящена ветру, Духу Воздуха, или Райлс Седелиан.

«Дыхание жизни», — перевела про себя Рапсодия и посмотрела на Акмеда.

Тот внимательнейшим образом изучал какой-то предмет.

— Символом этой базилики является центральная колокольная башня, на которой установлено восемьсот семьдесят шесть колоколов — в честь отплывших из Серендаира кораблей, которые доставили намерьенов к безопасному берегу. Базилика построена на холме в центральной части столицы, где господствует западный ветер. Стоит ему усилиться, и начинается мелодичный колокольный перезвон. Вам надо там побывать и послушать его изумительную музыку, ведь вы, Рапсодия, Певица Неба. Когда базилика освящалась, колокола звонили столько дней, сколько корабли находились в пути. Именно звон колоколов делает священной землю, на которой выстроена базилика. Музыка колоколов слышна в Бет-Корбэре повсюду. Чрезвычайно приятный город.

— Я постараюсь побывать там, — с улыбкой молвила Рапсодия. — А кто из Благословенных является Первосвященником Бет-Корбэра?

Лорд Стивен показал на изображение Благословенного в белом, с серебряной цепочкой на шее:

— Ланакан Орландо. А другого Благословенного — здесь он тоже в белом — зовут Колин Абернати. Его престол находится в нейтральных провинциях юга. Как и Сорболд, эта территория не является частью Роланда, поэтому там нет базилики.

— А последняя базилика?

Стивен показал на мрачное сооружение, которое, казалось, было высечено в скалах.

— Это церковь Единого Бога, Короля Земли, или Терреанфора.

Рапсодия кивнула: на сей раз перевод был абсолютно точным.

— Базилика высечена на поверхности Ночной горы. Даже в полдень свет не может до нее добраться. Сорболд — бесплодное пыльное место, царство солнца. В сорболдианской религии нетрудно найти остатки язычества, хотя и ее сторонники поклоняются Единому Богу. Они верят, что часть Земли все еще жива с тех самых времен, когда родился наш мир, и Ночная гора — одно из мест, где находится Живой Камень. Так что вращение самой Земли освящает землю, на которой стоит базилика. Поскольку я бывал там, могу сказать, что жители Сорболда правы. Те места исполнены магии.

— Спасибо за замечательный рассказ, — поблагодарила Рапсодия. — Теперь мне просто необходимо посетить каждое из мест, о которых вы нам поведали.

— А тут что такое? — полюбопытствовал Грунтор из противоположной части зала.

Он стоял перед небольшим альковом, где горели жертвенные свечи.

Рапсодия подошла поближе. Стол, на котором располагались вещи, был накрыт тщательно вышитым покрывалом, вроде тех, что она не раз видела на алтарях храмов.

На столе лежало золотое кольцо с печаткой, потертый кинжал и браслет из переплетенных кожаных полосок, надорванный с одной стороны. На стене была прикреплена медная пластина с изящной гравировкой и какой-то надписью.

Рапсодия наклонилась, чтобы прочитать ее, но пластина была потускневшей и девушка не смогла ничего разобрать.

«Пожалуй, — подумала она, — эти предметы больше подходят для церкви, нежели для музея».

Рапсодия вытащила из сумки платок и маленькую фляжку и показала их Стивену.

— Это настойка из лесного ореха и лайма, — сказал а она. — Она снимет налет. Можно?

Стивен кивнул, но его лицо помрачнело.

Рапсодия вытащила пробку, вылила на платок немного жидкости с едким запахом и привстала на цыпочки, чтобы протереть пластину. Несколько раз проведя платком, она смогла наконец прочитать два слова:

«ГВИДИОН МАНОССКИЙ».

Рапсодия повернулась к лорду Стивену, чье лицо стало похоже на маску.

— Что это такое? — спросила она. Стивен отвернулся.

— Все, что осталось от моего лучшего друга, погибшего двадцать лет назад, — ответил он.