Расчетам вопреки

2

— Это ведь тетя Натали, да?

— Нет-нет-нет! — воскликнула Флоримел, запихивая синюю сумку под сиденье. — Это тетя Джейн. У тети Натали сын, Роджер, а ее муж, дядя Джордж, лысеет и потому все время носит бейсбольную кепку. А тетю Натали никто не называет «Натали», ее зовут «Осьминожкой».

— Но почему?

— Папа говорит, ее так прозвали в детстве, потому что она цеплялась за что попало. Но пока это неважно, большая часть родственников появится перед самой свадьбой.

Рэндалл откинулся в кресле. У него было меньше недели, чтобы разобраться во всей своей новой «родне», и он явно не справился. Муж он, конечно, ненастоящий, а вот семья, которую он вскоре увидит, абсолютно реальна.

— Так, давай еще раз, — сказала Флоримел, снова выпрямляясь. — Тетя Джейн замужем за Брайаном. У них ранчо на севере и четверо детей…

— О Боже мой, четверо!

— Да, четверо: Пол, Ричард, Джон и Патрисия. Мама и тетя Джейн очень дружны. Тетя Джейн тоже хотела, чтобы у них в семье был врач. Патрисия была помолвлена с парнем из медицинского колледжа, но перед самой свадьбой сбежала с ковбоем. Помнишь эту историю? Я ее тебе уже рассказывала.

— Д-да, кажется… Ах да, ковбой! — И Рэндалл энергично кивнул. — Его еще звали… звали…

— Питер.

— Точно. Старина Питер, ковбой. Они теперь живут в Яраке, так?

— Верно.

— Отлично, я понял. — И Рэндалл снова кивнул. — Надеюсь, у вас в семье его зовут Питером или хотя бы Питом, а не, скажем, Кроличком или Кенгуренышем?

Флоримел не удержалась и расплылась в улыбке.

— Нет, просто Питом. Но помни: хотя Пит чудесный парень и Патрисия с ним очень счастлива, тетя Джейн… Ну, она немного нервно относится к разговорам на эту тему. Понимаешь, да? — Она сделала паузу. — Рэнди, ау!

Тот подскочил, едва не ударившись головой о багажную полку.

— Что? Что такое?

Он уставился на Флоримел, но, казалось, не слышал ее слов: в луче солнца, светившего в иллюминатор самолета, волосы Флоримел отливали светлым золотом.

Внезапно Рэндаллу представилось, как эти длинные шелковистые пряди касаются его обнаженной груди. Должно быть, они удивительно мягкие на ощупь. А их легкое лимонное благоухание он чувствовал даже на расстоянии…

— Ты в порядке? У тебя был такой вид, будто ты задумался о чем-то важном.

— Прости, — извинился Рэндалл, встряхнув головой, словно отгоняя наваждение.

— Незачем извиняться, я понимаю, что это в высшей степени скучно, — сочувственно произнесла Флоримел. — Я знаю моих родственников всю жизнь, а тебе надо было запомнить их за неделю.

— Нет, нисколько, — отозвался Рэндалл. — Мне кажется, я уже начинаю привыкать. Значит, лучше не говорить с тетей Джейн о ее зяте. А саму тетю Джейн вы зовете Джей, верно?

— Нет-нет. Тетя Джей, полностью Джемайма, — это сестра моего отца, — объяснила Флоримел, устраиваясь поудобнее в кресле и застегивая ремень безопасности. — У тети Джей никогда не было своих детей, только падчерица, Синди, которая осталась с отцом, когда ее мать ушла из семьи. Дядя Джералд умер два года назад, а Синди так и живет с тетей Джей.

— Странно, что она предпочла остаться с мачехой…

Флоримел пожала плечами.

— Полагаю, дело в матери Синди. Как бы то ни было, сама Синди уже не раз выходила замуж, и не за бедных людей, так что теперь большую часть времени проводит, путешествуя по миру.

— В самом деле? Неплохо.

— Да уж, — суховато проронила Флоримел. — Я очень рада этому, поскольку ее не будет на свадьбе.

— А почему, собственно? — поинтересовался Рэндалл.

— У нас с Синди… вышла размолвка, — ответила Флоримел, криво улыбнувшись. — И я не могу сказать, что очень уж люблю кузину.

Рэндалл откинулся в кресле, усваивая полученную информацию. Судя по всему, Флоримел обожала своих родственников. Должно быть, Синди и в самом деле крепко насолила ей…

— Интересно, — сказал он наконец. — Значит, вы с кузиной не перевариваете друг друга.

— Скажем так: мы с ней не ладим. Но это неважно, ведь ее не будет на свадьбе. Однако если бы Синди приехала… Нам обеим было бы неприятно общество друг друга. Она задает вопросы, отпускает комментарии, сует во все свой нос… — Флоримел замолчала и покачала головой. — Я очень рада, что ее нет в Австралии. Мама сказала, что Синди сейчас где-то на Гавайях. Вот тетя Джей — настоящее чудо, честное слово, она тебе понравится.

У Рэндалла сложилось впечатление, что между Флоримел и Синди произошло нечто более серьезное, чем явствовало из слов его спутницы. Но было очевидно, что она не собирается вдаваться в детали, и в конце концов его ли это дело?

— Ты ведь понимаешь, что я не смогу вот так сразу все это запомнить? — спросил Рэндалл, застегивая ремень безопасности.

— Да, понимаю, — откликнулась Флоримел. — Но, тем не менее, не могу не отметить, что ты запомнил довольно много. — Она повернула вентилятор, направив поток воздуха на себя. — Поговори о шахматах с моим отцом, похвали цветы моей матери, и все будет прекрасно.

— Шахматы — это не проблема, — уверил ее Рэндалл. — Я и сам люблю посидеть за доской. Цветы тоже не доставят хлопот. И беседовать с тетей Джей о ковбоях я тоже не стану… — Он склонил голову. — Это не ее прозвали Восьмирожкой?

— Осьминожкой! Так зовут тетю Натали.

— Неважно. — Рэндалл затянул ремень покрепче. — Может, мне лучше хранить молчание?

— Неплохая мысль, — кивнула Флоримел. — Потом, всегда можно поговорить о погоде.

— Погода… — пробурчал Рэндалл, откидываясь на спинку кресла и закрывая глаза. — Надо запомнить.

Еле ощутимая вибрация, исходящая от работающих двигателей, действовала успокаивающе даже на нервы Рэндалла. За те семь дней, что прошли с их с Флоримел «помолвки», ему пришлось усвоить огромный объем информации. Конечно же Рэндалл вызубрил придуманную Флоримел историю их брака: где они встретились, как поженились. Но еще он узнал много нового о самой Флоримел. Можно сказать, она перестала быть для него незнакомкой.

И все же встретив Флоримел утром в аэропорту, Рэндалл едва узнал ее. Они впервые виделись не на работе, и оказалось, что настоящая мисс Спенсер весьма мало похожа на доктора Спенсер. Исчезли очки и пучок. Теперь глаза Флоримел казались темнее и глубже, а распущенные золотистые волосы — нежнее и мягче. Доктор Спенсер была хороша собой, но мисс Спенсер оказалась настоящей красавицей, да вдобавок по возрасту тянула максимум на студентку-старшекурсницу.

К тому времени Рэндалл уже знал, что его «жена» — младший ребенок и единственная дочь Роберта Спенсера, профессора Мельбурнского университета, и Милдред Спенсер, домохозяйки, увлекающейся цветоводством. Еще он узнал, что на первое свидание Флоримел отправилась, когда ей было четырнадцать лет, что дедушка и бабушка Спенсер живут в одном квартале от дома профессора.

Рэндалл выучил, в какой школе и в каком колледже училась Флоримел, а также в какой больнице она впервые принимала роды. Еще выяснилось, что она обожает кофе и что кузенов, кузин, тетей, дядей и других родственников у нее больше, чем он в состоянии запомнить.

Однако не все было так безоблачно. Когда Флоримел неожиданно спросила, как его фамилия, Рэндалл машинально ответил: Бриджуотер. Конечно, самонадеянно с его стороны ждать, что Флоримел свяжет Рэнди Бриджуотера, простого охранника, с Рэндаллом Бриджуотером. Более того, самонадеянно с его стороны думать, будто она вообще слышала о последнем. Естественно, она полагала, что Рэндалл пошел на эту авантюру, желая заработать. Его самолюбие было несколько уязвлено, но, несмотря на это, он не мог понять, почему ему так улыбается мысль изображать мужа Флоримел.

— Леди и джентльмены, мы приветствуем вас на борту воздушного судна «Иннер Эйрлайнс», — раздался голос из репродукторов.

Самолет тронулся с места и вырулил на взлетную полосу. Да, отступать поздно: в аэропорту Мураббин их должны встретить родители Флоримел.

— Нервничаешь?

— Да, боюсь перепутать тетю Джейн и тетю Джей. — И Рэндалл, открыв глаза, улыбнулся Флоримел.

Однако когда он увидел напряжение в ее взгляде, улыбка пропала.

— Судя по всему, ты тоже боишься.

— Так и есть, — призналась Флоримел. — Я боюсь, что у нас ничего не выйдет.

— Так-так, — покачал головой Рэндалл. — Не ты ли первая уверяла меня, что все будет прекрасно, если говорить о погоде?

Флоримел мертвой хваткой вцепилась в подлокотники, глядя в иллюминатор, за которым окрестности аэропорта сливались в пеструю полосу.

— Видишь ли, гораздо проще быть оптимистом, когда стоишь на твердой земле.

Она шутила над собственными страхами, но что-то в ее голосе поразило Рэндалла. Что это, ранимость? Тогда она застала врасплох Рэндалла, привыкшего к уверенности и к спокойствию доктора Спенсер. Он отреагировал мгновенно, не дав себе времени задуматься о мотивах своего поступка, — положил ладонь на вцепившуюся в подлокотник руку Флоримел.

— Не надо волноваться, — спокойно произнес Рэндалл. — Все будет замечательно.

Толчок — и вот уже тряска осталась позади. Они взлетели.

— Надеюсь, ты прав, — откликнулась Флоримел. — От этого многое зависит.

Рэндалл помолчал, глядя на узкую бледную ладонь под своими пальцами.

— Возможно, я сую нос не в свое дело, но мне очень хочется задать тебе один вопрос.

Флоримел моргнула и искоса взглянула на него.

— Попробуй.

— Я все никак не могу понять, — медленно начал Рэндалл, — зачем ты сказала родителям, что вышла замуж?

Она почувствовала, как напряглось ее тело. Нет, конечно, невозможно винить Рэнди. Кто бы на его месте не задал себе подобный вопрос? Ее мотивы безупречны: она заботится о благе ребенка, у которого теперь нет никого, кроме нее, о своих родителях и о своей семье. Но сказать правду Рэнди… Не сочтет ли он ее сумасшедшей, раз она сначала согласилась родить ребенка для других людей, а потом, когда те погибли, не стала делать аборт, решив стать этому ребенку настоящей матерью?

— Ты же знаешь, какие бывают родители, — произнесла Флоримел как можно беззаботнее, невзирая на ком в горле. — Особенно матери. Мои родители считают, что у каждой женщины должен быть мужчина, чтобы заботиться о ней. Последние годы я только и слышу от них: «И когда же ты выйдешь замуж? Все работа да работа! Когда ты наконец найдешь себе хорошего человека и заведешь семью?» И все такое прочее…

— Так твои родители сторонники брака?

— Да. — Флоримел кивнула и незаметно вытащила руку из-под ладони Рэндалла. — Им было трудно смириться с мыслью, что я прекрасно могу обойтись без мужа, что я люблю мою работу и сама способна о себе позаботиться.

— И потому ты сказала им, что вышла замуж?

Флоримел попыталась поерзать на сиденье, но ремень удержал ее на месте.

— Я подумала, что тогда они оставят меня в покое хотя бы на время.

— Неужели тебе не пришло в голову, что они захотят познакомиться с твоим мужем?

— Конечно, пришло. Но мои родители не любят летать, а ехать на машине — долго. Я подумала, что к тому времени, когда мы наконец встретимся, я как бы уже разведусь. — Она расстегнула пряжку ремня, потом, нагнувшись, вынула из сетки-кармана переднего кресла рекламную брошюрку. — А «разбитое сердце» поможет мне избегать разговоров о замужестве еще несколько лет.

Рэндалл молчал. Флоримел не осмеливалась взглянуть ему в глаза. Оставалось только надеяться, что ее спутнику эта история не кажется очень уж глупой и неправдоподобной.

— Что ж, в этом есть некий смысл, — произнес наконец он.

— Ну да… — Флоримел с облегчением откинулась на спинку кресла.

Раз Рэнди считает, что в этом есть смысл, то все просто чудесно.

Он достал из кармана пиджака газету и развернул ее.

— Но выходит, что ты никогда не была замужем, да?

Флоримел открыла свою брошюрку.

— Нет.

— И даже не собиралась?

Она смотрела на цветную картинку, но перед мысленным взором маячил светловолосый и голубоглазый Энтони Тисл. Какой же она оказалась наивной!.. Теперь ей было очевидно, что он вел себя как записной донжуан. Но тогда правда о его неверности и о его репутации жиголо стала для нее тяжелейшим ударом. Который нанесла ей ее собственная кузина. Флоримел еле пережила потрясение и именно по этой причине с головой ушла в работу, заперев на замок сердце из опасения снова пережить подобную боль.

Однако все это случилось давным-давно, переживания постепенно изгладились из памяти. И теперь Флоримел сама не знала, почему у нее никого нет. Разве что дело в том, что она вся отдалась карьере. Однако все изменится с рождением малыша, а одинокой женщине с ребенком некогда встречаться с мужчинами.

Не поворачивая головы, Флоримел взглянула из-под ресниц на Рэндалла. Стал бы он заходить по вечерам в ординаторскую, чтобы поговорить с нею, если бы знал про ее беременность?

— Нет, даже не собиралась, — честно ответила она. — А ты?

— Не только собирался.

— Не только?

По спине Флоримел побежали мурашки. Она-то думала, что Рэнди — холостяк. Он совершенно был не похож на женатого человека, но как может Флоримел доверять своей интуиции в отношении мужчин после истории с Энтони? Вдруг у охранника в Сиднее остались жена и куча ребятишек?

Он посмотрел на нее поверх газеты.

— Я развелся три года назад.

Флоримел кивнула. Весьма глупо с ее стороны, но она почувствовала облегчение.

— А дети у тебя есть?

— Нет, — коротко ответил он.

— Что ж, наверное, это к лучшему.

— Наверное, — буркнул он из-за газетного листа.

Флоримел снова открыла лежащий на коленях рекламный проспект. То ли ей показалось, то ли Рэнди неприятен разговор о детях. Может быть, это как-то повлияло на его развод? Это, конечно, не ее дело, однако Флоримел ничего не могла поделать с любопытством. Но раз у него проблемы; связанные с детьми, — неважно какие, — наверное, лучше ему не знать, что сама Флоримел в положении. Возможно, роль будущего отца пришлась бы ему не по вкусу.

— Кофе, чай, напитки?

В проходе между креслами появился стюард с тележкой. Внутри у нее все молило о чашечке кофе, но, как врач, Флоримел знала, что кофеин в ее положении вреден.

— Пожалуйста, чай. Травяной, если можно.

Стюард улыбнулся и кивнул.

— Один травяной чай, — сказал он и обратился к Рэндаллу: — А вы что будете, сэр?

Рэндалл опустил полку-поднос со спинки переднего кресла.

— Кофе, если можно. Черный.

Стюард взялся за работу: из сверкающего термоса налил кофе для Рэндалла, затем поставил перед Флоримел маленький чайничек с кипятком и чашку с блюдцем, на которую положил пакетик чаю.

— Ваш кофе, сэр, — обратился он к Рэндаллу, подавая ему чашку. — И травяной чай для вашей жены.

— Видишь, — подмигнул он Флоримел, — мы уже женаты.

Она налила кипятку в чашку. Ей почему-то стало тепло от мысли, что ее приняли за жену сидящего рядом мужчины.

— Что ж, начало положено.

— Это точно, — отозвался Рэндалл и отхлебнул кофе.

Флоримел опустила в чашку пакетик чая, краем глаза глядя, как Рэндалл пьет кофе. По сравнению с витающим в воздухе кофейным ароматом запах мятного чая показался ей слишком сладким и пресным.

— Что, не нравится? — спросил Рэндалл, видя, что Флоримел даже не попробовала чаю.

— Да нет, — ответила молодая женщина.

Не объяснять же, что она готова душу заложить за глоток кофе, от которого ей пришлось отказаться исключительно из-за беременности.

— Просто жду, пока остынет.

Рэндалл посмотрел на зеленоватую жидкость в ее чашке и поморщился.

— Не уверен, что вкус этого напитка сильно улучшится.

Флоримел сделала вид, что не поняла.

— О чем это ты?

Он скептически на нее посмотрел.

— Тебе и в самом деле нравится мятный чай?

— Ну конечно, — солгала Флоримел, мысленно добавив, что подобная ложь — совершеннейший пустяк по сравнению с тем, что она сказала родителям. — Ведь он полезный.

— Может, и полезен, но пахнет он не как чай, — сухо заметил Рэндалл.

— Да нет, совсем не плохо, — отозвалась Флоримел, однако в ее голосе не слышалось убежденности.

— Ты ведь любишь кофе?

— Я пью его слишком много и потому решила перейти на чай. Надо потреблять меньше кофеина.

— Но зачем?

— В каком смысле — зачем?

— Тебя кофе излишне возбуждает? От него ты плохо спишь?

— Да нет, — сказала Флоримел, припомнив, как в бытность интерном пила кофе ночь напролет, а вернувшись домой, засыпала как миленькая. — Просто кофе вреден для здоровья.

— Так я вам и поверил, доктор Спенсер.

Он снова отпил кофе, и Флоримел сглотнула слюну.

— Кофеина надо потреблять как можно меньше, это медицинский факт.

— Если у вас проблемы с сердцем, то да, — возразил Рэндалл. — Или если женщина ждет ребенка.

Последнее его замечание застало Флоримел врасплох: она вздрогнула, расплескав чай.

— Осторожнее, а то ошпаришься, — предостерег ее Рэндалл, а потом, взяв салфетку, промокнул образовавшуюся на подносе лужицу. — Нервничаешь, да?

— Со мной все в порядке, — пробормотала она, чувствуя, как горят щеки. Его слова о ребенке — случайность, простое совпадение, но это совпадение совершенно лишило ее присутствия духа. — Разве что слегка волнуюсь.

— Ну так расслабься, — посоветовал Рэндалл сочувственно. — Все обойдется. Просто откинься на спинку кресла и расслабься.

— А я что пытаюсь сделать? — спросила Флоримел, надеясь, что голос не выдаст ее состояния. — Потому-то я и пью чай с мятой вместо кофе. От кофе иногда делаешься такой раздражительной…

— Так говорят врачи, — сказал Рэндалл, снова беря свою чашку. — Но, судя по скорости, с которой в ординаторской убывают запасы кофе, вы самые настоящие лицемеры. А может, вам доставляет удовольствие лишать пациентов маленьких радостей жизни?

Флоримел рассмеялась, чувствуя облегчение.

— Ну что ты… Мы просто хотим, чтобы наши пациенты жили дольше.

— Как мило с вашей стороны! — Рэндалл расплылся в довольной улыбке. — Вы сущие ангелы!

— И как ты только можешь подозревать нас, врачей, в столь неблаговидном поведении! — произнесла Флоримел якобы обиженным тоном.

Как ему идет улыбка! Он сразу делается моложе… и красивее. Флоримел нравилось его чувство юмора, и шутливая перепалка помогла ей расслабиться лучше всякого чая.

— Ну что, чокнемся во славу здоровья? — ехидно спросил Рэндалл, поднимая чашку.

— С удовольствием! — откликнулась Флоримел.

Они чокнулись, и она отпила из своей чашки.

— Ух, и почему все, что полезно для здоровья, такое гадкое на вкус?

— Бедняжка доктор, — засмеялся Рэндалл. — Чем вам только не приходится жертвовать ради здоровья!

Какой милый у него смех…

— Ладно-ладно, — сдалась Флоримел, пытаясь не засмеяться. — Признаюсь, я ненавижу травяной чай.

— Если хочешь, я попрошу стюарда принести тебе кофе, — предложил Рэндалл.

— Нет, не надо. — Она отрицательно покачала головой. — Лучше я допью чай.

Он снова улыбнулся, глядя, как Флоримел давится зеленоватым напитком.

— Да ты упрямица.

— Ничего подобного, я просто забочусь о моем здоровье, — заявила Флоримел. — Надо же когда-то начинать.

— Не хотите ли еще чашечку, сэр?

Рэндалл посмотрел на подошедшего стюарда и кивнул.

— Да, пожалуйста.

— Просто ходячая угроза здоровью нации, — пробормотала Флоримел, глядя в спину удаляющемуся стюарду.

Рэндалл взглянул в ее веселые глаза и почувствовал, как что-то сжалось у него в груди.

— Что ж, я должен почитать себя счастливым человеком.

— Почему же?

— Потому что я женат на враче, который в случае чего позаботится о моем здоровье. — И Рэндалл, насмешливо блеснув глазами, поднес к губам полную чашку кофе. — И ни слова тете Джей!

— Тете Джейн.

— Ох, опять я все перепутал!

— Дорогие родители, позвольте представить вам моего супруга…

Флоримел зажмурилась. Слишком официозно, слишком безлично. Все-таки это ее родители. Нет, надо придумать другое начало, менее формальное.

— Привет, предки! А вот и мой супружник. Клевый, правда?

Флоримел застонала. Она что, глупышка лет пятнадцати? Не пойдет.

Открыв глаза, она посмотрела в иллюминатор. Пейзаж внизу был ей знаком: скоро посадка, а там и неизбежная встреча с родителями…

— Мистер и миссис Спенсер — мистер Бриджуотер, мой муж.

Флоримел закатила глаза. Кажется, церемония знакомства обернется сущим кошмаром. Всю неделю она пыталась придумать, как представит Рэнди родителям, но ей так ничего и не пришло в голову.

— Мам, пап, вы чудесно выглядите! Поздоровайтесь-ка с моим муженьком.

Флоримел заерзала в кресле. Как-то уж излишне… фамильярно. Она в растерянности потерла переносицу. Да что с ней такое? Не она ли всю жизнь гордилась своим тактом, умением исправить любую, самую неудобную, ситуацию?

— Эй вы, двое, живо обнимите вашего зятя!

— О Боже… — простонала Флоримел, пряча лицо в ладонях.

Рэндалл дремал, но тут он открыл глаза и обеспокоенно спросил:

— Ты в порядке?

Она посмотрела на него сквозь раздвинутые пальцы.

— Боюсь, что нет.

— Леди и джентльмены, — объявил голос по радио. — Пристегните ремни: наш самолет совершает посадку в аэропорту Мураббин.

Флоримел снова застонала.

— Не волнуйся. — Рэндалл, взяв за запястья, опустил ее руки. — Успокойся. Все обойдется.

— Тебе легко говорить, — пробормотала она, откидываясь на спинку сиденья, увидев стюарда, который спешил по проходу, проверяя ремни безопасности.

— Не думаю, — возразил Рэндалл. — У меня гораздо больше причин для беспокойства.

— У тебя? — Удивленная Флоримел повернулась к нему. — Но из-за чего тебе беспокоиться?

— Уж конечно не из-за того, что я могу перепутать тетю Джей и тетю Джейн, дядю Джералда и дядю Джорджа. Дело в другом.

— Но через неделю для тебя все это кончится в любом случае…

Рэндалл колебался, глядя, как солнечный свет превращает волосы Флоримел в бледное золото, — самолет развернулся, чтобы идти на посадку.

— Да только я в итоге окажусь плохим парнем.

— Почему?

Самолет вдруг резко нырнул, и они невольно вцепились в подлокотники.

— Ну так ведь рано или поздно я стану для твоих родителей мерзавцем, который разбил сердце их дочери!