Раскрепощение

5

Настойчивый стук в дверь проник в сознание Тома, отвлекая его от реальности происходящего. Хм, реальность? Эта реальность была намного лучше любой из его фантазий, потому что в этой реальности он исследовал прекрасную, малоизученную территорию, представлявшую собой колено Бет, и прокладывал курс к манящему его краю банного полотенца. Чарующие стоны срывались с ее губ, являющие собой свидетельство того, какое наслаждение она испытывает от этого исследования. И это были единственные звуки, которые он хотел сейчас слышать.

Стук становился все громче. Том был полон решимости не обращать на него внимания, но крошечная часть его сознания признавала приход официанта, доставившего им ужин. Если он не отзовется, официант поймет намек и уйдет. Почему он не догадался повесить на двери табличку «Не беспокоить»?

К сожалению, стук в дверь становился все настойчивее. Бет тоже услышала его.

— Что это? — Голос ее дрожал от страсти, Том еще никогда не слышал от нее такого шепота, и шепот этот услаждал его слух.

Том встал и, запечатлев поцелуй на губах Бет, произнес:

— Это официант.

На негнущихся, словно на них наложили гипс, ногах Том вышел из ванной, проклиная официанта за вторжение и себя за глупость. Сколько лет ему пришлось ждать, чтобы услышать от Бет эти полные сладостной муки вздохи? Слишком много, чтобы сейчас его отрывали ради такого пустяка, как ужин.

Сдернув со спинки стула пиджак, Том надел его, чтобы скрыть свое возбуждение. Насупившись, он рывком открыл дверь. Не успел он рявкнуть, чтобы пришедший оставил этот проклятый ужин, как коренастый официант с лысеющей головой проскочил в дверь и чуть не сбил его с ног, торопясь вкатить внутрь тележку.

— Мистер Мэйсон! Ваша еда станет напоминать по вкусу картон, если вы будете держать меня в прихожей!

Не потрудившись взглянуть на Тома, мужчина подкатил тележку к полированному дубовому столу. Подняв крышку с серебряного подноса и одобрительно втянув носом воздух, он повернулся к Тому.

— Меня зовут Джино, я шеф-повар. Я буду осуществлять надзор за вашим меню во время вашего пребывания в суперклубе. А сейчас я бы хотел обсудить, каким блюдам вы и мисс Джонсон отдаете предпочтение?

Том машинально пожал протянутую мужчиной руку.

— Судя по вашему заказу, я делаю вывод, что вы и ваша дама любите продукты моря, итальянскую кухню и, конечно, сладости. Мои булочки с малиновым вареньем пользуются заслуженной славой. Люди приезжают отовсюду, чтобы их отведать. Вы должны сообщить мне ваше мнение о них.

У Тома мелькнуло подозрение, что заявление о популярности булочек является преувеличением, но он почти сразу забыл о нем, поскольку его поразило, как этот человек назвал его и Бет. «Вы и ваша дама». Да, Бет — именно его дама. Но всего лишь на выходные, которые не продлятся вечно, а ему приходится тратить драгоценные секунды на этого назойливого типа!

И вообще, с каких это пор шеф-повара доставляют еду в номера? Том не стал спрашивать. Это мало заботило его. Ему хотелось, чтобы этот человек побыстрее покинул номер, предоставив ему возможность вернуться к Бет.

Пока не исчезла страсть с ее лица. Пока она не совершила глупость и не оделась.

К сожалению, Джино, похоже, был полон решимости донимать Тома вопросами о его аппетите. Хотя единственное, что разжигало его аппетит в данный момент, была женщина, которая ждала в ванной.

— А как насчет более сытной пищи? Вы любите хорошую вырезку?

— Гм, да. Люблю.

— А мисс Джонсон?

— Она любит овощи.

— Овощи, отлично. — Джино улыбнулся. — Я в последнее время экспериментировал с восточной кухней и теперь готовлю исключительно вкусную приправу из имбиря и сои для блюд китайской кухни. Пальчики оближешь! — Он чмокнул губами кончики пальцев. — Ваша дама любит китайскую кухню?

— Она любит китайскую кухню. Я тоже.

— Отлично. А как насчет яиц на завтрак? Фруктов? — Он поднял крышку с подноса, демонстрируя тонко нарезанные дольки лимона, служащие гарниром для креветок. — В это время года единственные фрукты, оправдывающие свое название, яблоки, которые я специально выписал из теплых краев, кое-какие ягоды и цитрусовые, созревшие в рощах Центральной Флориды. Там недавно ударили заморозки, и их мякоть сладкая-сладкая.

Когда Том услышал, как открылась и закрылась дверь — очевидно, Бет направилась в спальню, — ему стало наплевать, сладкая ли мякоть у цитрусовых или горькая, как желчь.

— Яйца — это хорошо. Фрукты тоже. — Он отошел от тележки в надежде увлечь за собой к двери Джино. — Но моя дама не завтракает. — Том с особым удовольствием произнес слово «дама».

Брови Джино взлетели к тому месту, где должны были начинаться волосы, если бы они сохранились.

— Не завтракает? Вообще ничего не ест?

— Только кофе.

Судя по ужасу, написанному на лице Джино, Бет была повинна в страшном преступлении.

— Наверняка она будет пить эспрессо.

— Да. Только проследите, чтобы он был очень крепким. И не один глоток. Его должно быть много.

— Отлично, отлично.

Это сообщение явно подняло Бет на несколько делений в шкале оценок Джино. Том взял со стола меню блюд, доставляемых в номера.

— Мы посетим ресторан, когда освоимся тут, — сказал он. — А пока пусть нам приносят еду в номер. У вас есть пицца? Для дамы с грибами. А мне с красным перцем и колбасой. Она любит салаты. О, и еще блины и вафли. — Заметив недоуменный взгляд Джино, он пояснил: — Не на завтрак, на обед. И яичницу. Она любит бутерброды с яичницей и тосты с сыром и виноградным желе. — Он скороговоркой перечислял все приходившие ему на ум гастрономические причуды Бет, лишь бы заманить Джино к двери. — Ведь можно же заказать завтрак в обеденное время?

— Для вас и мисс Джонсон все, что угодно, — великодушно пообещал шеф-повар, отходя наконец от тележки, чтобы продолжить обсуждение меню. — А как насчет десертов? — Джино заглянул в меню, которое Том держал раскрытым. — Булочки само собой, а как насчет шоколада? Или яблочного пирога? Или пирога с клюквой? Она, конечно, любит клюкву?

— Конечно.

Сжав пальцами ручищу шеф-повара, Том заставил его развернуться таким образом, что теперь они оба находились лицом к двери.

— Похоже, вы все выяснили. Я не знал, что в суперклубе такой шикарный ресторан.

— Не забудьте сообщить об этом нашему генеральному менеджеру. — Джино хитро подмигнул. — А я вам за это обещаю в награду вкуснейшее блюдо.

— У меня уже слюнки текут от одной мысли о нем.

Услышав, как закрылась еще одна дверь, Том бросил взгляд в сторону спальни, и Джино, проследив за его взглядом, широко раскрыл глаза, словно наконец понял, что он здесь нежеланный гость. Он не стал сопротивляться, когда Том открыл дверь. Но, сделав шаг, остановился и, повернувшись, встревоженно спросил:

— А как насчет аллергии? Нет ли у вас или мисс Джонсон аллергии на какие-либо продукты?

— Никакой аллергии, — заверил Том.

— Отлично, отлично. Шеф-повар должен знать о таких вещах. Я всегда использую большое количество трав и специй для приготовления приправ. И всегда присылаю их побольше, чтобы гости могли добавить в блюдо по своему вкусу.

— Вы позаботились обо всем.

— Я стараюсь…

Заключительная часть фразы Джино резко оборвалась, когда Том захлопнул дверь.

— Фу! — Подождав, пока Джино удалится, он повесил на дверь табличку с надписью: «Не беспокоить».

— Том, кто это был?

Голос Бет донесся из спальни, но из него исчезла та страстность, которая по-прежнему звучала у Тома в ушах. Он разочарованно вздохнул.

— Шеф-повар, черт бы его побрал. — Он вкатил тележку с ужином в спальню, где представшая перед его взором Бет заставила его забыть о разочаровании. Такой он еще никогда ее не видел.

Она действительно оделась, но в нечто напоминающее бледно-розовое облачко шелка, которое никого, даже слепого, не могло заставить испытывать разочарование. Этот пеньюар струился по ее телу и был так прозрачен, что в мерцающем свете свечей был заметен каждый изгиб фигуры.

Под пеньюаром на Бет ничего не было.

Том замер. Кровь, отхлынув от головы, горячей волной устремилась вниз. И если он полагал, что раньше испытывал вожделение, то оно не шло ни в какое сравнение с тем, что он чувствовал сейчас. Он уже отведал сладостный вкус ее кожи. И вкус этот разжег его аппетит.

Он едва мог дышать. Фондовый рынок может рухнуть, и Тому наплевать на это. Он готов пережить финансовый крах, если у него перед глазами будет этот образ и никаких других мыслей, кроме той, что ни одна женщина не может быть прекраснее. Бет была видением. Видением, о котором он грезил. Но все его фантазии не могли сравниться с этой реальностью, и ему вдруг страстно захотелось немедленно познать все тайны Бет в качестве любовницы и обнаружить, чем она отличается от той Бет, что была его другом.

Его взгляд скользнул к тонким лодыжкам и пальцам ног с розовыми ноготками, видневшимся из-под украшавших ее тапочки-босоножки перьев.

— Ба! Только посмотри. Они такие… изящные, — удалось Тому выдавить из себя. — Ты разыгрывала меня, надевая драные шлепанцы? Ты их носишь только в моем присутствии?

— Нет! — Она покачала ногой из стороны в сторону. — Я надела эти лишь потому, что в моем чемодане нашлись только они. Все, что я упаковала, похоже, исчезло.

— Исчезла твоя одежда?

— Только пижама и кое-что из тех вещей, которые я привезла, чтобы носить в номере. Верхняя одежда вся на месте. — Она нахмурилась. — Скажи, Том, ты взял мои вещи и заменил их… этими штучками?

Она умоляюще простерла к нему руки, предоставляя ему захватывающую дыхание возможность любоваться сквозь прозрачную ткань соблазнительными деталями своего тела. Слова застряли у него в горле, и он лишь отрицательно покачал головой. Он не прикасался к этим ее вещам, но определенно не мог пожаловаться на того, кто это сделал.

— Если не ты, кто же тогда? Наверняка не коридорный.

Тому подобное представлялось маловероятным. Для суперклуба это могло закончиться судебным процессом.

— Если это не Дерек, принесший сюда мои вещи, остается только Лора. — В голосе Бет слышались нотки раздражения. — Я уверена. Она знала, что сегодня утром у меня прием. Мне показалось странным, что она пришла так рано.

— Ты принесла багаж в свой кабинет?

— Нет. Но она могла взять ключ от машины из моего шкафчика в комнате, где сотрудники переодеваются. — Бет скрестила на груди руки, чем, к досаде Тома, ограничила ему обзор. — Не смотри на меня так, Том. Лора — моя подруга. И именно она посоветовала мне пригласить тебя, но моя идея насчет наблюдений показалась ей не слишком удачной. Она утверждала, что мне необходимо практическое приложение сил.

— Я должен буду поблагодарить ее, когда мы вернемся.

— Том! Если бы я не знала точно, то подумала бы, что все это подстроено! Ты не поверишь, что она положила мне в чемодан. Это — самое пристойное.

Том снова с восхищением оглядел ее с головы до ног.

— Поверь, Бет, тебе грех жаловаться. — Он быстро преодолел разделяющее их расстояние. — Твои тапочки очень, очень сексуальны. И ты сексуальна. И не важно, что на тебе — драные шлепанцы или эти роскошные тапочки. Или вообще ничего нет. Я чуть не вышвырнул шеф-повара за дверь, чтобы скорее вернуться к тебе. Я боялся, что ты передумаешь и решишь, что у нас ничего не получится. — Он провел пальцем по ее щеке, затем коснулся уха. Бет задрожала. — Мне нравится твоя реакция на мои прикосновения. Я слишком редко дотрагивался до тебя, чтобы понять, как мне это нравится, но сейчас я испытываю истинное наслаждение. Знаешь, мне предстоит огромная работа по твоему совращению, Бет.

Улыбка мелькнула на ее пухлых розовых губах.

— Тебе нет необходимости совращать меня. Я пообещала тебе свое безраздельное внимание на эти выходные, помнишь?

— Помню. Ты пообещала предоставить всему идти своим естественным чередом, помнишь?

— Помню.

Дыхание ее, став прерывистым, заставило его бросить взгляд на ее вздымающуюся грудь. Ее соски заметно выдавались вперед под прозрачной материей. Том подавил готовый вырваться у него стон.

Опустив руку, он сжал ее грудь, упиваясь ее тяжестью, тем, как она вписывалась в изгибы его пальцев, словно была специально предназначена для его руки.

— Это окончательный договор, и я хочу выполнить его правильно. — Том гладил большим пальцем сосок, кровь так сильно стучала у него в висках, что он испытывал головокружение.

Но прежде всего он должен доказать, что они идеально подходят друг другу — и не только на этот уик-энд, а навсегда. Он заставил себя убрать руку от груди Бет.

— А теперь, миледи, давайте утолим иные аппетиты. — Том указал на стоящую рядом с кроватью тележку.

— Пикник в постели?

— Пикник в постели. Я подумал, что он окажется очень кстати.

— Верно. Я умираю от голода. — Сбросив тапочки, Бет забралась на кровать и приняла грациозную позу, какую могла принять только она. — Чертовски удобная кровать.

— Да.

Том принялся разливать шампанское, а Бет, начав подготовку к пиршеству, сняла салфетку с разложенных на подносах креветок, фруктового салата и канелоне, фаршированных перцем, грибами и итальянскими сырами.

— Шеф-повар использует большое количество специй, — пояснил Том, указывая на плошку с лежащей в ней маленькой ложкой. — Он обычно присылает их, чтобы каждый мог добавлять по своему вкусу.

— Заботливый парень. — Бет обмакнула кончик мизинца в плошку и коснулась им языка. Том завороженно наблюдал за ней. — Вкусно. Думаю, это для фруктового салата.

Том быстро потерял аппетит, наблюдая, как Бет смело сдабривает приготовленной Джино приправой блюда.

— О, все так вкусно. — Обмакнув креветку в чашу с соусом, она поднесла ее к своим губам.

Том понял, что долго не выдержит, наблюдая за завораживающими движениями ее розовых губ. Ему необходимо отвлечься. Протянув руку к расческе, которой Бет, видимо, пользовалась перед тем, как он пришел, Том схватил ее с тумбочки.

— Можно?

— Ты разве не голоден?

— Я поел в самолете.

Ложь. Устроившись позади нее, Том прислонился к спинке кровати и усадил Бет у себя между коленями, достаточно близко, чтобы иметь возможность достать до нее и при этом не ограничивать ей доступа к еде.

Он приподнял влажные пряди с ее плеч и, прежде чем начать расчесывать ее волосы, взвесил на руке, любуясь ими. Сделав глубокий вдох, он попробовал провести расческой по одной из прядей и убедился, что расческа скользит свободно. Свои волосы Бет называла непослушными, Том же называл их шелковистыми. Эти волнистые пряди, которые вызывали ее постоянные жалобы, он представлял в своих фантазиях разметавшимися по своей груди. Цвет, который Бет называла «слишком бледным, чтобы быть рыжей, и слишком медного оттенка, чтобы быть блондинкой», Том считал безупречным, хотя прекрасно помнил, как в шестом классе дразнил ее рыжей.

— Ты этим воплощаешь в жизнь одну из своих фантазий? — спросила она, и в ее голосе ему послышалась насмешка. — Ты всегда хотел позабавиться с моими волосами?

— Я никогда не думал, что стану расчесывать твои волосы. Хотя я всегда представлял, как погружаю в них свои пальцы.

— О.

Он постарался не огорчаться, когда она умолкла, и напомнил себе, что сейчас это дает ему шанс немного собраться. Особенно если учесть, что он до боли хотел ее.

— Ты когда-нибудь испытывал временную потерю интереса к партнерше, Том?

Ему вовсе не хотелось обсуждать сейчас свои прошлые отношения с женщинами, но он понял, что Бет снова превратилась в аналитика и консультанта по проблемам отношений.

— Могу точно сказать, что не испытывал потери интереса с Марой.

— Ха! Я знала, что она способна вывести тебя из равновесия. — Бет повернулась, чтобы бросить на него победный взгляд. — Твои родители считали ее паинькой, но я-то не так наивна.

— Она тебе не нравилась? — Том подавил улыбку.

— Почему ты так считаешь? — Избегая его взгляда, Бет снова отвернулась.

— Не прикидывайся овечкой. Почему она тебе не нравилась?

— Скажем так: она ни разу не упустила случая дать мне понять, чтобы я держалась от тебя подальше.

Том догадался, что Бет не сказала ему и половины правды.

— Почему ты мне никогда об этом не говорила?

— Не хотела портить тебе удовольствие. Итак, никаких потерь интереса с первой постоянной подружкой, вообще никаких? — Бет ловко вернулась к поднятой теме, не дав Тому возможности выяснить у нее все подробности. — Ты встречался с ней два года во время учебы школе и все лето перед поступлением в колледж. Это долго.

Он снова провел расческой по ее волосам, стараясь унять свое огорчение от того, что в те годы, будучи занят мыслями только о сексе, не заметил вражды между двумя девушками.

— Бушующие гормоны подростка. Страшная штука.

— А как насчет Крисси?

— А что? Ее наша с тобой дружба не пугала, не так ли?

— О, она была та еще штучка. Думаю, ее вообще ничто не пугало.

Том рассмеялся, услышав эту характеристику. Крисси была активисткой одного из политических кружков и никогда не упускала случая привить Бет свои воззрения, а Бет никогда не могла удержаться, чтобы не привести контраргументы. Обычно заканчивалось тем, что Крисси выходила из себя.

— Мы потеряли интерес друг к другу перед окончанием университета. Возникла… какая-то напряженность. Ей предложили должность помощника сенатора в Вашингтоне. Я же хотел остаться дома.

Он не хотел покидать Бет.

Она повернулась к нему лицом.

— Это произошло как раз перед тем, как вы расстались?

— Гм…

— Итак, потеря интереса, когда возникли трения. Обычная вещь. А как с Эммой? В ваших с ней отношения были одни трения.

— Одни трения? Что ты этим хочешь сказать? — Но прежде, чем она успела ответить, еще одна мысль пришла ему в голову. — Тебе Эмма тоже не нравилась!

Бет бросила на него суровый взгляд.

— Я никогда не говорила, что Эмма мне не нравится. Похоже, это именно ты, пока вы были вместе, постоянно испытывал сомнения.

— Теперь я припоминаю, раз или два случалось, что мы теряли интерес.

— Ты удивлен? Такие вещи часто происходят между сильными партнерами.

— Сильными партнерами?

— Будь реалистом, Том. Вы оба были вечно заняты своими делами. Вспомни, как ты не видел ее неделями, когда она занималась расследованиями преступлений. Я вообще удивляюсь, что вы находили время для секса.

Он слышал упрек в ее голосе, но не мог понять, кого она упрекала за амбициозность, его или Эмму. Отложив расческу, он заключил Бет в объятия, испытывая страстное желание заставить ее прекратить анализировать его отношения с женщинами, которые больше не имели для него никакого значения. А уж если быть до конца откровенным, то ни одна из них не значила для него больше, чем Бет, но Том считал, что ей пока рано это слышать.

— Закончила анализировать?

Она отрицательно покачала головой.

— Не было потерь интереса после Эммы?

— Не с кем было терять.

За последние два года Том лишь изредка заводил романы и в отличие от Бет, чья история отношений была весьма бурной, являл собой воплощение постоянства и долготерпения. Возможно, он даже представлялся ей скучным. Над этим следовало поразмыслить. Спонтанность и многообразие были определенно отличительными особенностями ее любовной жизни. По его мнению, стоило очередному любовнику Бет постараться сблизиться с ней, она впадала в панику. Она жила, подчиняясь пророчеству: ожидай худшего, и оно не заставит себя ждать.

Что ж, он разрушит все ее худшие опасения и докажет, что их отношения способны стать успешными.

Но ему следует тщательно все взвесить. Если Бет считает его скучным, это одно. Если неопытным — другое… Том улыбнулся. И в том, и в другом случае он отлично проведет время, доказывая ей, что она ошибается.

Новая мысль пришла ему в голову. Бет не нравилась ни одна из его бывших подружек. Уж не кроется ли за ее неприязнью нечто большее? А что, если она испытывала ревность?

И Том приступил к выполнению своих далеко идущих планов.

— Сейчас моя очередь, доктор Джонсон.

Том обвил ее руками, положив подбородок ей на макушку. Он вдыхал запах ее вымытых шампунем волос, к которому примешивался аромат цветущих апельсиновых деревьев.

— Ты только что донимала меня вопросами о моих бывших подружках, тема, от обсуждения которой я уклонялся последний десяток лет. Я ответил на твои вопросы. Теперь я хочу, чтобы ты ответила на один из моих.

— Я постараюсь…

Он медлил, стараясь сформулировать свой вопрос так, чтобы Бет не ушла в оборону.

— Каково твое представление об идеальном мужчине? Очевидно, ты пока еще не встретила его…

Раздался ее серебристый смех, и Бет, высвободившись из его объятий, повернула голову, чтобы посмотреть на него. Озорные огоньки вспыхивали в ее зеленых глазах.

— Как дипломатично.

— Как всегда.

— Итак, ты хочешь знать, почему я гублю свои отношения с мужчинами с тем же постоянством, с каким миссис Карр губит свои розовые кусты? — спросила она, имея в виду их пожилую соседку, которая в своей решимости вырастить необычную розу добилась лишь того, что загубила больше кустов, чем ей могли поставить из местного питомника.

— Да.

— Полагаю, ты не считаешь, что это происходит оттого, что я уделяю им недостаточно внимания?

— Нет.

Огоньки продолжали вспыхивать в ее глазах, но, следовало отдать должное Бет, она не стала уклоняться от ответа на его вопрос. Она вновь прижалась к нему, позволив обнять себя.

— Так хорошо?

— Да.

На время воцарилась тишина. Том терпеливо ждал, давая Бет возможность собраться с мыслями. Но будет ли она откровенна? Пока она думала, он наслаждался ощущением близости ее тела.

— Я так занята и так довольна всеми остальными сторонами своей жизни, что мне никогда не приходило в голову проанализировать, почему мои отношения с мужчинами так скоротечны, — произнесла она наконец.

Но он знал, что существует причина, по которой она избегала длительных отношений. Бет боялась получить душевную травму. И нанести травму тому, кого любила.

— Разве ты сможешь быть счастливой, вечно ограничиваясь лишь мимолетными романами, Бет? Неужели ты никогда не задумывалась о том, чего хочешь от будущего?

— Конечно, я думаю об этом, но я знаю, как много надо трудиться, чтобы добиться успеха в отношениях. Я пока не встретила мужчину, который способен приложить столько усилий. И не знаю, способна ли сама на это.

Том готов был держать пари, что она просто не поддерживала отношения с мужчиной настолько долго, чтобы разобраться в нем и в своем отношении к нему. Единственным исключением был он, Том. Тут преимущество было на его стороне.

— Ты уверена, что уделяешь достаточно времени тому, чтобы лучше разобраться в мужчине?

— Нет, я не уверена, Том. На что ты намекаешь?

— Я думаю, ты смотришь на отношения с мужчиной исходя из своего профессионального опыта и видишь одни проблемы. Ты просто не обращаешь внимания на хорошие стороны.

— На какие, например?

— А что тебе нравится в наших отношениях, Бет? Это и есть хорошие стороны.

— Наши с тобой отношения отличаются от всех других.

— Не совсем так. Подумай обо всем хорошем, что между нами происходит лишь потому, что нам хорошо вместе. Что бы ни случалось, мы всегда помним об этом. И ты знаешь, что твои проблемы для меня важнее моих собственных, и наоборот. А как насчет кризисных ситуаций? Что бы ты, например, делала, если бы я не советовал, как тебе поступить в критической ситуации? Ты начинаешь так волноваться, что теряешь над собой контроль. — Он поцеловал ее в макушку.

Положив свою руку на руку Тома, лежащую у нее на животе, Бет слегка сжала ее.

— Ты определенно заслужил награду за то, что не терял головы в кризисных ситуациях.

— Заслужил, — согласился он. — Но я не знаю, что бы я делал без твоих эмоций, Бет. Помнишь первое Рождество после гибели моих родителей? Я не мог думать ни о чем, кроме того, как мне отбыть свой день на работе. Я больше ни о чем не хотел думать. Но ты тайком проникла ко мне домой, затащила туда эту громадную елку — я до сих пор не могу понять, как тебе в одиночку удалось установить ее, — и украсила ее игрушками, которыми ее украшала мама. Можешь себе представить, что я почувствовал, когда вошел и увидел все это?

— Ты подумал, что к тебе приходил Санта-Клаус? — с надеждой спросила она.

— Я понял, что приходила Бет. Я почувствовал себя самым счастливым из всех живущих, потому что ты проявила обо мне заботу. Ты поняла, что мне потребуется, чтобы справиться с самыми большими трудностями из всех выпадавших на мою долю. Именно знание того, что ты, проявляя обо мне заботу, прогуляла занятия, тащила эту огромную елку и рылась на захламленном чердаке, чтобы отыскать елочные украшения, помогло мне тогда справиться с собой. Я знал, что ты побывала здесь и что снова окажешься рядом со мной, если потребуется.

— О, Том…

Услышав в ее голосе слезы, он понял, что ему удалось объяснить ей суть.

— И давай не забывать об одолжениях, Бет. Я нахожусь здесь ради того, чтобы ты смогла расширить объем своих знаний. Только не говори мне, что не видишь преимуществ длительных отношений. Кто еще, кроме твоего лучшего друга, заслуживающего доверия человека, обрек бы себя на выходные в таком месте, как это, чтобы только наблюдать за тем, как другие пылают о страсти…

Бет недовольно фыркнула и выскользнула из его объятий.

— Я слишком возбуждающе действую на тебя, не так ли, Том Мэйсон? Конечно, когда я тебя приглашала, в мои намерения не входило спать с тобой. Откуда я могла знать, что мысль о сексе со мной не покидала тебя десять лет?

Схватив ее руку, прежде чем она успела ткнуть его пальцами в ребра, он, смеясь, повалил Бет на кровать.

— Ты и вообразить не можешь, что я думал о сексе с тобой.

Потому что считал, что ему никогда не представится такой возможности.

Упоминание о сексе настраивало на интимный лад и заставляло Тома острее чувствовать, что он лежит рядом с Бет. Голова ее покоилась у него на плече, аромат ее волос дразнил его…

— Хорошо, да? — Она теснее прижалась к нему и замурлыкала, словно кошка, устроившая себе теплую норку. — Кто бы мог подумать, что так здорово просто лежать, прижавшись друг к другу?

— Меня это не удивляет. — Он коснулся губами ее волос.

— Не удивляет?

— Нам хорошо вместе везде. Почему нам не может быть хорошо в постели?

Похоже, готового ответа на этот вопрос у Бет не было, и она погрузилась в молчание, щека ее прижималась к его груди, а рука небрежно обнимала его за талию. Им было легко и спокойно, именно так чувствуют себя люди, которым очень хорошо вместе.

— Ты правда почувствовал себя так, словно получил лучший рождественский подарок из всех, когда пришел и увидел, как я украсила твой дом? — Она произнесла это шепотом.

— Я бы не решился прикоснуться к маминым украшениям из-за воспоминаний. Так быстро после их гибели. Ты помогла мне справиться с этим.

— Я рада. Ведь я волновалась, что слишком тороплю события.

— Я увидел украшенным свой дом, и это помогло мне вспомнить обо всем хорошем, что было в моей жизни, как я был счастлив, когда это происходило. Как я был счастлив от того, что у меня есть ты.

Они сжимали друг друга в объятиях, упиваясь возникшей между ними близостью. Вскоре Том почувствовал, что Бет обмякла в его объятиях, и заметил, что дыхание ее стало ровным и глубоким.

Усыпить своими разговорами Бет в их первую ночь наедине — о подобном достижении он не решился бы поведать ни единой живой душе, но Том не огорчился. Она проделала такой путь, и не важно, сколько она выпила по пути кофе, усталость должна была взять свое. Она выспится и будет готова пойти дальше.

И кроме того, он уже многого достиг. Чего стоит только сцена в ванной. Том уже продвинулся в деле обольщения Бет намного дальше, чем рассчитывал. И в особенности тогда, когда она, свернувшись калачиком, заявила со вздохом, как ей хорошо рядом с ним…

Держать в своих объятиях спящую Бет — само по себе фантастично…

Осторожно, чтобы не разбудить ее, Том откинул одеяло с одной стороны и накрыл Бет, добровольно отказавшись от созерцания столь соблазнительных для него изгибов ее тела. Он несколько раз глубоко вздохнул в надежде слегка ослабить свое собственное напряжение, но вскоре понял, что оно так прочно овладело им, что он вряд ли уснет.

Том стал размышлять о том, как ему следует действовать дальше, чтобы не спугнуть Бет, не потерять ее навсегда из-за поспешности и необдуманности действий. Готовясь к этому путешествию, он просматривал ее ранние работы и обнаружил разработанную ею «стратегию» создания прочных отношений, состоящую из пяти этапов, которая, по его мнению, должна была помочь ему добиться желаемого результата.

На первом этапе следовало дать Бет возможность раскрыться и выразить себя в отношениях, без боязни быть осмеянной. Кажется, он уже достиг этой цели.

Со вторым этапом похуже… Исходя из того, что в ванной она оказалась столь восприимчивой к его ласкам, а сейчас спокойно спала в его объятиях, Том, по всей видимости, допустил промах. Потому что задачей этого этапа было пробудить ее интерес к тому, каким мог бы быть секс между ними.

Этапы с третьего по пятый окажутся намного труднее.

На третьем этапе он должен добиться близости с Бет. Разумеется, он мог бы сделать это уже сегодня. Но Том ни на мгновение не обольщался, что окажется способен удержать ее в дальнейшем, после того как они покинут суперклуб и отправятся домой.

Если он правильно понял, то Бет рассчитывала, что их дружба убережет ее от угрозы брать на себя какие-либо обязательства. Ему казалось, что он слышит, как она говорит, пытаясь выкрутиться после того, как закончатся эти выходные: «Ты ведь не станешь принуждать меня, Том. Ты ведь не захочешь, чтобы мы испытывали неловкость, верно?»

Неверно.

Вся штука в том, чтобы убедить ее, что у них есть будущее. Если ему удастся это, он приступит к четвертому этапу и докажет, что станет поддерживать ее, пока она будет разбираться в проблемах, связанных с обязательствами, а затем наступит пятый этап, предусматривающий взятие этих обязательств.

Большую часть своей сознательной жизни он уже потратил на то, чтобы проникнуть во все уголки ее жизни — во все, за исключением постели. Теперь пришло его время, и он собирается завоевать сердце Бет. И тело.

Но как бы ему ни хотелось продолжить обольщение, выполнение его грандиозных планов может подождать, пока Бет отдохнет. Том и сам хотел бы воспользоваться возможностью отдохнуть, но рядом с ним лежала Бет, кровь бурлила в его жилах, и он едва сдерживал себя, чтобы не пустить в ход руки, а о сне не могло быть и речи.

Том протянул руку к пульту дистанционного управления телевизором. Включив питание, он приглушил звук и начал переключать каналы. В девять часов вечера в пятницу должны показывать что-нибудь интересное, но канал сменялся каналом, и Том, к своему изумлению, обнаружил, что все транслируемые сегодня программы посвящены одной и той же теме. Сексу.