Расшифрованный код Ледового человека: От кого мы произошли, или Семь дочерей Евы

Глава XXII МИР

Воображаемые жизни этих семи женщин порождают массу вопросов. Были ли они единственными женщинами, каждая в свое время? Мы очень ясно увидели — нет, это было не так. Они жили и умирали среди многих других женщин. К примеру, у Урсулы, старшей из наших прародительниц, было множество современниц. Но только с ней одной, единственной из всех, прослеживается прямая связь по материнской линии у 11 % современных европейцев. Материнские линии ее современниц не пробились, не дошли до наших дней. В какой-то момент между прошлым и настоящим они были прерваны, если у кого-то из женщин не было детей или рождались одни сыновья. Очень может быть, что некоторые их гены, те, что находятся в клеточном ядре и обмениваются между полами в каждом поколении, дошли до нас сегодняшних. Но они двигались извилистым кружным путем, который, к сожалению, невозможно проследить. Многие современницы Ксении, только не сама Ксения, были потомками Урсулы по материнской линии, которая жила раньше их. Подобным образом Елена, Вельда, Тара и Катрин наверняка должны были пересекаться с членами более старых кланов. А когда с Ближнего Востока вместе с другими пионерами сельского хозяйства прибыли потомки Жасмин, они также должны были пересечься с потомками других шести прародительниц.

Другой вопрос, который задают часто и вполне обоснованно, таков: было ли что-то особенное в этих женщинах, чем они выделялись среди прочих? К сожалению, вынужден ответить на него отрицательно — за исключением того, что каждая отвечала обязательному условию иметь не меньше двух дочерей, в них, скорее всего, не было ничего исключительного. Не королевы и не императрицы — таких титулов тогда еще не было.

Они могли быть красавицами или героинями, а могли обладать совершенно заурядной внешностью и вести обычную, непримечательную жизнь. В общем и целом это были обыкновенные женщины. Их образ жизни разительно отличался от нашего сегодняшнего, но в пределах своего времени и народа они, скорее всего, ничем не выделялись. Они и представления не имели, что станут родоначальницами кланов и героинями этой книги. Точно так же любая женщина нашего времени, у которой есть две дочери, имеет шанс стать основательницей нового клана, которая (если допустить, что эта книга будет переписана и переиздана через пятьдесят тысяч лет) будет, может статься, горделиво красоваться на ее обложке. К тому времени один или все семь теперешних кланов могут рассеяться и исчезнуть, а им на смену могут прийти новые кланы, основательницами которых будут наши современницы, которые живут где-то среди нас, не догадываясь об этом.

Но самый, наверное, интригующий вопрос — это вопрос о предках самих семи прародительниц. Как это ни удивительно, мы имеем возможность проследить генеалогию семи этих женщин. Мы можем, двигаясь во времени от наших дней назад в прошлое, реконструировать последовательности митохондриальной ДНК праматерей семи кланов и затем восстановить взаимоотношения между их предками в еще более глубоком прошлом. Я изобразил эти взаимосвязи на рисунке, который изображен на схеме 8. Каждый кружок представляет определенную последовательность митохондриальной ДНК, причем размер кружка пропорционален числу носителей этой последовательности. Чем больше кружок, тем у большего количества людей митохондриальная ДНК имеет именно эту последовательность. Линии, соединяющие кружки, представляют мутации в митохондриальной ДНК, чем длиннее линия между двумя кружками, тем большее число мутаций их разделяет. Рисунок отражает действительные взаимоотношения (по крайней мере согласно нашим данным) между различными последовательностями, обнаруженными в современной Европе. Каждая линия — это связь по материнской линии, прослеженная с помощью ДНК. Мы не только можем видеть взаимосвязь между последовательностями в пределах одного клана, но и связь между кланами. Так, кланы Елены и Вельды стоят довольно близко друг к другу. У них есть общий предок (женщина), место, где кланы отщепляются один от другого, обозначено маленьким кружочком. Общие предки есть у Жасмин и Тары, а также у Урсулы и Катрин. Эти общие предки — за исключением разве что предка Елены и Вельды — жили задолго до того, как современные люди вообще пришли в Европу, скорее всего, их родиной был Ближний Восток. Ближе к верхней части схемы, там где ветвь Ксении отделяется от остальных,— общий предок всех европейцев. Через эту женщину вся Европа соединена с остальным миром. Эта связь обозначена на рисунке пунктирной линией. А поскольку Европа ничем не отличается от остального мира, то мы можем точно так же построить более масштабное генеалогическое матрилинеарное (то есть отражающее наследование по материнской линии) древо, которое охватит весь мир.

Хотя большая часть этой книги посвящена Европе, то, что я рассказал в ней, можно применить к любому региону мира. В последние десять лет велись активные исследования и были расшифрованы и опубликованы последовательности митохондриальной ДНК многих тысяч людей из всех уголков Земли. Мы обработали все эти данные по той же методике, которую применяли, когда были обнаружены семь дочерей Евы. В конечном итоге, проведя этот масштабный анализ, мы обнаружили в мире двадцать шесть других кланов того же уровня. О некоторых из них нам известно многое, о других очень мало. Тем не менее я каждому из них дал имя. Детали, без сомнения, будут меняться с годами по мере того, как добровольцы из не обследованных ранее регионов будут предлагать для расшифровки свои ДНК. Но мы уже знаем достаточно для того, чтобы составить общую картину и попытаться интерпретировать ее.

Из тридцати трех митохондриальных кланов, которые мы различаем во всем мире, тринадцать относятся к Африке. Много людей покинуло Африку за последние несколько тысячелетий, многие оставили родину вынужденно — их вывезли оттуда как рабов в Америку и Европу. Но их генетические корни без труда прослеживаются в Африке. Хотя население современной Африки составляет всего 13% мирового, к ее материнским кланам принадлежит около 40% населения земного шара. Причина заключается в том, что Homo sapiens как вид прожил в Африке неизмеримо дольше, чем где бы то ни было еще. Это подтверждают археологические раскопки, это подтверждают результаты изучения ископаемых останков древних людей, это подтверждают и последние генетические исследования. За долгое время, пока люди жили только в Африке, в их ДНК накопилось немало мутаций. Это означает, что было достаточно времени для того, чтобы новые кланы сформировались и выделились, став ясно отличимыми друг от друга. Одни кланы чаще встречаются в одних регионах континента, другие в других, но не удалось проследить связи или совпадения между генетическими кланами и структурой современного деления на племена и народы. Это говорит о величайшей древности генетических корней, которая более чем на сто тысяч лет предшествовала формированию племенных или других подразделений.

Удивительно, но даже несмотря на то что африканские кланы, без сомнения, древнейшие в мире, мы все же в силах воссоздать генетические взаимоотношения между ними. Таким образом, мы дотягиваемся до прародителей наших прародителей. Наконец-то моя мечта — построить общее генеалогическое матрилинеарное древо всего человечества — приблизилась к воплощению. Один за другим кланы сливались, пока, наконец, не осталась единственная прародительница, родоначальница всей Африки и всего человечества, ее существование было предсказано в научной статье о митохондриальной ДНК и эволюции человека, опубликованной в 1987 году. Ее сразу же окрестили митохондриальной Евой — не слишком подходящее имя для африканки. Она — первый, самый ранний предок по материнской линии всех и каждого из шести миллиардов жителей нашей планеты. Мы все являемся ее прямыми потомками. Но, как мы помним, ни Урсула, ни другие героини нашей книги не были единственными женщинами, обитавшими на Земле в свои времена, точно так же не была единственной и Ева. Оценить, какой была численность населения на Земле сто пятьдесят тысяч лет назад, можно только предположительно, но современные ученые полагают, что она не превышала одну-две тысячи человек. Не у всех этих людей остались потомки, которые дожили бы до наших дней, а из тогдашних женщин потомков оставила только Ева, остальные линии по тем или иным причинам иссякли. Но у них и у самой Евы, конечно, тоже были предки по материнской линии; так что где-то в глубине веков, еще дальше в прошлом, жила женщина, которая, в свою очередь, была их праматерью. Но и она не жила на свете в полном одиночестве, так что логически неизбежно возникает еще одна, более ранняя праматерь. Такой ход рассуждений уводит нас все дальше в прошлое, становясь все более беспредметным по мере того, как мы удаляемся все дальше, на миллионы лет назад, к временам появления нашего вида и того предшествующего ему вида, из которого мы появились в результате эволюции. Пунктирная линия на схеме 9 как раз и указывает на эту глубоко уходящую в прошлое генеалогию — даже еще глубже, туда, где наш вид Homo sapiens еще был связан с другими, вымершими видами человека — неандертальцами и Homo erectus,— и, в конце концов, к общему предку людей и других приматов.

Схема 9. Кланы мира и где они были найдены

Для наших целей не нужно углубляться в прошлое дальше митохондриальной Евы. Генетика очень ясно свидетельствует о том, что местом происхождения современного человека является Африка и что это случилось около ста пятидесяти тысяч лет назад. В какой-то момент, примерно сто тысяч лет назад, люди начали расселяться по Африке, чтобы затем начать постепенное освоение всего мира. Это может показаться поразительным и даже немыслимым, но генетические исследования неопровержимо говорят о том, что к этому заселению всего остального мира имеет отношение лишь один-единственный из тринадцати африканских кланов. Так что это не было массовым переселением народов. Если бы в путь отправились сотни или тысячи людей, тогда в мировом генофонде обнаружились бы гены разных африканских кланов. Но это не так. В наличии только один клан, который я назвал кланом Лары. На основании изучения митохондриальной ДНК теоретически возможно допустить, что всего-навсего одна женщина когда-то покинула Африку и что все мы — современные люди — можем считать себя потомками этой единственной женщины. Я лично считаю такой вариант малоправдоподобным — вряд ли какая-то женщина отправилась бы в те времена в путешествие. Наверное, с ней была ее община — древние собиратели. Но количество людей было очень невелико. О массовом исходе не было речи. Сама Лара не участвовала в походе. Она жила в Кении или в Эфиопии — определенно в Африке. Нам известно это потому, что многие африканцы, наши современники, входят в ее клан. Так что она, по-видимому, жила в Африке, не подозревая о том, какой дар принесла миру, а в путешествие за пределы континента отправились ее потомки. Даже и в этом случае мы приходим к невероятному заключению, что все люди, живущие сегодня в мире за пределами Африки, являются прямыми потомками Лары по материнской линии. Ее можно считать митохондриальной Евой всего остального мира.

Все указывает на Ближний Восток как на стартовый трамплин, с которого началось дальнейшее освоение и заселение мира современными людьми. Из Африки туда вела только одна сухопутная дорога — через Синай. Помимо этой была еще только одна возможность — пересечь Гибралтарский пролив, отделяющий северную Африку от Испании. Этот пролив глубок и никогда не был сушей, даже при самом низком уровне моря. Ширина пролива всего 15 километров в самом узком месте, а высокий мыс Гибралтар отчетливо виден с африканского берега. Но и археологи и генетики считают тем не менее, что древние путешественники этим путем не воспользовались.

Данные раскопок в Израиле убедительно свидетельствуют о том, что Homo sapiens достиг Ближнего Востока по меньшей мере сто тысяч лет назад. В этой книге мы проследили за неуверенным продвижением нашего вида на север и запад Европы, которая была окончательно завоевана только пятьдесят тысяч лет назад. Что же до этого удерживало людей на Ближнем Востоке на протяжении целых пятидесяти тысяч лет? Европа уже была заселена неандертальцами, физически хорошо адаптированными к холодам и образу жизни, основой которого была охота на крупных млекопитающих тундры. Для Homo sapiens, живущих на Ближнем Востоке, необходимы были преимущества, хотя бы небольшие, перед неандертальцами, чтобы продвигаться на занимаемые ими территории. Длительный период, проведенный ими на Ближнем Востоке, потребовался для постепенного, медленного развития технологий и, что более важно, социальных взаимодействий, а это, в конечном итоге, подготовило их к переселению в Европу на постоянное место жительства.

Заселение Северной Азии задержалось, скорее всего, по тем же причинам. Эта обширная территория, также представляющая собой преимущественно степи и тундру, протянулась сплошной широкой лентой от Урала на западе до горных плато Монголии на востоке. Археологические раскопки стоянок в Монголии (возраст их около тридцати пяти тысяч лет) свидетельствуют о появлении на этих неплодородных территориях охотничьих племен, использовавших сложные и совершенные кремневые наконечники для стрел, примерно в то же время, когда современный человек Homo sapiens начал освоение равнин западной Европы. Их жизнь была очень похожа на жизнь первых европейцев, с которой мы уже знакомы: она сводилась, главным образом, к сезонным миграциям вслед за тундровыми животными и к борьбе за выживание долгими голодными зимами. Нам очень мало известно о митохондриальной генетике этого обширного региона, слишком мало материала удалось оттуда протестировать, но мы знаем достаточно, чтобы с полной уверенностью заявить, что именно отсюда началось заселение двух Америк.

Результаты генетических исследований свидетельствуют о том, что среди коренных американцев доминируют четыре митохондриальных клана. Все четыре без труда реконструированы, а в результате были установлены явные генетические связи с народами, ныне живущими в Сибири или северо-центральной Азии. Мы располагаем достаточной информацией о колебаниях уровня моря на протяжении последних ста тысяч лет, которая свидетельствует о том, что были два периода, в которые между Сибирью и Аляской появлялся сухопутный мост. Первый мост образовался пятьдесят тысяч лет назад и просуществовал около двенадцати тысяч лет. Второй возник в результате последнего ледникового периода, когда суша поднялась над водой (примерно двадцать пять тысяч лет назад) и снова скрылась (тринадцать тысячелетий назад).

Между учеными кипели ожесточенные споры на тему, когда люди впервые заселили Америку. Произошло это, так сказать, в эпоху первого моста или второго? В Южной Америке археологами были обнаружены два места, которые позволяли утверждать, что заселение произошло в более ранний период. Одно из них представляет собой открытую пещеру в Педро Фурада в Бразилии, знаменитую своими наскальными изображениями. На земле под каменной стеной были обнаружены частицы краски на уровне, возраст которого был определен в семнадцать тысяч лет. Но имеется некое противоречие, точнее, неясность — неизвестно, действительно ли эти частички краски упали именно тогда или это произошло намного позже, но частички как-то попали на нижний уровень — скажем, их могли утащить вниз черви, перемешивающие частицы почвы. Второе место находится в Монтеверде на севере Чили. Там обнаружены фрагменты древесины — возможно, деталь жилища — на уровне, который соответствует периоду около тридцати тысячелетий назад. Однако сейчас археолог, проводивший раскопки, по ряду признаков определяет возраст находки как более поздний. Ни в Педро Фурада, ни в Монтеверде не были найдены человеческие останки, а относительно датировки обоих мест имеются серьезные сомнения.

Возможно, самое сильное доказательство, свидетельствующее против версии о более раннем освоении двух Америк человеком, состоит в следующем: можно было бы ожидать, что на земле, обильной дичью и доселе не занятой людьми, произойдет взрыв численности населения. При этом до наших дней не могли бы не дойти многочисленные следы и свидетельства их пребывания. Но ничего подобного — и если бы никто эти следы не искал! Американские археологи ищут их изо всех сил, но безуспешно: до сих пор никто так и не смог ничего обнаружить. Однако в то же время имеется множество доказательств пребывания людей, оседлых поселений, построенных двенадцать тысяч лет назад и позднее. Таких стоянок сотни, и они раскиданы повсюду как в Северной, так и в Южной Америке.

Генетические данные современных коренных американцев говорят в пользу более позднего заселения обеих Америк. Накопление мутаций у коренных американцев в каждом из четырех кланов позволяет определить их возраст как соответствующий как раз тринадцати тысячам лет. Реконструкции, проведенные на материале по современной Сибири и Монголии, чрезвычайно ясно демонстрируют, что кланы эти определились, устоялись и были уже вполне развиты задолго до того, как они добрались до Америки. То же относится и к пятому клану, клану Ксении, в который сегодня входит один процент коренных американцев. Мы уже видели, что этот клан возник когда-то на границе Европы с Азией.

Генетические данные хорошо укладываются в версию о том, что переход был совершен из Сибири на Аляску по сухопутному проходу, который имелся там в конце последнего ледникового периода, как раз перед тем, как воды, поднимаясь в результате таяния льдов, снова поглотили его. Но проникновением на Аляску эта история не оканчивается. Северную Америку покрывали два громадных ледовых щита. Один охватывал Скалистые горы и высокие горы южной Аляски, другой занимал всю территорию Канады. На пике последнего ледникового периода, когда уровень Мирового океана понизился настолько, что дно пролива между Сибирью и Аляской обнажилось, превратившись в сушу, эти два громадных массива льда преграждали доступ в глубь материка. Перед исследователями заселения Америки встала дилемма. Первопоселенцы Америки добрались до Аляски по суше, когда было очень холодно, но еще холоднее было бы переходить по ледовым щитам на другую их сторону — такое было невозможно. С другой стороны, в более позднее время двигаться в глубь материка по ледовым щитам стало теплее, но к тому моменту перешеек между Азией и Америкой был уже затоплен. Следовательно, какой период времени первые американцы должны были провести на западной Аляске, прежде чем двигаться дальше. Позднее два ледовых массива раздвинулись настолько, что между ними образовался узкий коридор. Это была не просторная долина, а тесный проход, но именно через него пионеры понемногу продвигались вперед. В конце концов коридор выходил на широкие просторы Великих равнин, изобилующих дичью. Можно представить, каким прекрасным и манящим показался их вид измученным первопроходцам, пробившим себе путь через узкий ледовый коридор. Отсюда ничто уже не задерживало их дальнейшего быстрого продвижения по материку, и, судя по данным многочисленных археологических раскопок, освоение Северной и Южной Америк произошло с рекордной скоростью — всего за одно тысячелетие.

Генетические данные хорошо вписываются в данный сценарий — за исключением одной детали: среди современных обитателей Сибири и Аляски практически отсутствуют представители одного из четырех кланов, клана Ины. Он обнаружен в Южной и Центральной Америке, в изобилии представлен он и среди коренных американцев, живущих несколько севернее — на острове Ванкувер у северо-западного Тихоокеанского побережья. Загадочным образом тот же клан оказывается причастным и к заселению островов Полинезии в Юго-Восточной Азии. Как мы знаем из предыдущих глав, последовательности митохондриальной ДНК у полинезийских и американских членов этого обширного клана имеют довольно значительные различия. Эти отличия настолько велики, что версия о заселении Америк морским путем из Азии по Тихому океану через Полинезию была признана как несостоятельная. Однако необъяснимое отсутствие клана Ины среди современных жителей Сибири и Аляски позволяет предположить, что этот клан может быть генетическим отголоском более поздних событий — второй, «морской» волны заселения Америки, которая проходила вдоль побережий — на север вверх вдоль побережья Азии, затем вниз по Тихоокеанскому побережью Северной Америки. Быстрый подъем уровня моря, приведший к затоплению огромных территорий на юго-востоке Азии, заставил жителей этих мест спешно искать, куда переселиться. Не могло ли случиться, что одно и то же вынужденное переселение этих мореплавателей в результате не только привело к освоению дальних островов Тихого океана, но и подвигло другую ветвь этого замечательного клана отправиться на поиски новых земель на севере — в путешествие, маршрут которого пролегал через полярные воды и окончился в зоне умеренного климата в Центральной Америке? Трудно даже вообразить себе эту удивительную одиссею.

Люди с материковой части Азии пришли и в Японию примерно в то же время, когда впервые люди достигли Америки. Один из основных вопросов первобытной истории Японии состоит в том, с кем современные японцы состоят в более близком генетическом родстве — с этими первопоселенцами, йомон, которые, как полагают, достигли Японии двенадцать тысяч лет назад, или с йоуи, пришедшими из Кореи гораздо позднее — в последние два с половиной тысячелетия.

В Японии была проделана сравнительно небольшая по объему работа, но получены обнадеживающие результаты, которые позволяют надеяться, что генетика в состоянии решить этот вопрос. Наряду с японцами, живущими на центральных островах Хонсю, Сикоку и Кюсю, антропологи различают еще две современные этнические группы: айны с острова Хоккайдо на севере и рюкюйцы, живущие главным образом на самом южном острове Окинава. Одна из теорий заключается в том, что эти две группы являются потомками первых поселенцев йомон, которые некогда занимали всю Японию, а позже были вытеснены с центральных островов к северу на Хоккайдо и к югу на Окинаву пришельцами йоуи из Кореи. Небольшое исследование, проведенное в Японии, лишь частично подтверждает эту гипотезу: оно показало, что современные японцы с центральных островов имеют очень много общего в генетическом плане с современными корейцами, с которыми у них намного больше одинаковых и сходных митохондриальных типов, чем с айнами и рюкюицами. Однако показано еще и то, что между айнами и рюкюицами практически нет черт сходства. Оценка возраста, подобная той, которую мы проводили для основных кластеров в Европе, показала, что обе эти этнические группы накопили определенные мутации за последние двенадцать тысячелетий — это позволяет предположить, что они действительно являются потомками исходного народа йомон, но и доказывает, что с тех пор эти две группы не контактировали между собой.

У большинства современных японцев, проживающих на Хонсю, Сикоку и Кюсю, обнаружено много общих митохондриальных последовательностей с современными корейцами, что доказывает их родство по материнской линии с йоуи и свидетельствует о вторичных, сравнительно недавних миграциях. Однако среди японцев есть довольно много и таких, кто является потомками йомон и тесно связан по материнской линии либо с рюкюицами, либо с айнами. Хотя генетические исследования подчеркивают, что влияние поселенцев йоуи с материковой Азии было очень существенным, намного более массовым по сравнению, например, с первобытными ближневосточными земледельцами в Европе, все же и оно не было непомерно велико. Для окончательного ответа на все вопросы о Японии необходимо проделать еще очень большую работу, но нет никаких сомнений в том, что уже показала митохондриальная ДНК: современные японцы представляют собой смесь йомон и йоуи, а это лишний раз подчеркивает, что вопрос о генетической классификации различных рас абсолютно неправомерен.

Как Америка, так и Япония были вначале заселены потомками охотников, приспособившихся к выживанию в нелегких условиях азиатской тундры. Это был суровый мир, совсем не тот, который знали их предки на Ближнем Востоке По-видимому, пятьдесят тысяч лет, проведенных на Ближнем Востоке, потребовались Homo sapiens для акклиматизации, для того, чтобы адаптироваться к этим экстремальным условиям не только физически, но и организационно. Но с Ближнего Востока был и еще один путь, на котором не требовалось приспосабливаться к жизни в тундре и к однообразной диете из мяса бизонов и северных оленей. Этот маршрут вел вдоль берегов Аравии, Персидского залива и Пакистана, южнее великих горных массивов Азии в Индию и Юго-Восточную Азию. Этот путь был куда более теплым, больше напоминал условия Африки, чем леденящий северный путь. По нему можно было идти немедля, не тратя времени на долгие перестройки, которых требовали холода северных широт. Воспользовались ли люди южным путем за тысячелетия до того, как их отдаленные потомки переселились, наконец, в Европу и Северную Азию? К сожалению, мы не располагаем археологическими свидетельствами, которые подтверждали бы эту гипотезу, потому что тогдашнее побережье, по которому люди могли двигаться, ныне покоится на морском дне. Однако не так давно на раскопках, ведущихся на берегу Красного моря, были обнаружены топоры и ножи из вулканического стекла. Хотя на раскопках не найдены человеческие скелеты, которые бы помогли анатомически подтвердить, что стоянка принадлежала именно Homo sapiens, все же перед нами прямое доказательство человеческой жизнедеятельности, происходившей на этом пути в глубокой древности.

Независимо от того, кто были первопоселенцы Австралии, мы точно знаем, что они умели путешествовать по морю. Даже при самых низких уровнях Мирового океана путь к Австралии тем не менее все равно пролегал через открытое море — в лучшем случае проплыть пришлось бы около пяти­десяти километров. Но когда они прибыли? Как и в случае с древними американскими находками, датировка самых древних археологических находок в Австралии весьма противоречива. Однако же, судя по захоронению, обнаруженному недавно в юго-восточной части Австралии, можно сказать, что Homo sapiens уже был здесь по меньшей мере шестьдесят тысяч лет назад. Даже если эта датировка приблизительна, она тем не менее означает, что современные люди достигли Австралии за тысячи лет до начала освоения ими Европы и северной Азии.

Если выводы археологии неясны, что скажет генетика? По понятным причинам коренные австралийцы очень настороженно относятся к всевозможным генетическим исследованиям, особенно в тех случаях, когда они организованы теми, кто прежде угнетал их народ. Это привело к тому, что мы, к сожалению, располагаем лишь единичными митохондриальными последовательностями австралийских аборигенов. Те из них, которые были опубликованы в научной литературе, свидетельствуют только о том, что родство с четырьмя кланами из северной Азии — теми самыми, что заселили Америку,— У них лишь самое отдаленное. Это полностью отвергает вероятность, что те же самые охотники, которые пересекли Азию севернее Гималаев и продолжили свой путь, освоив Америку, также повернули на юг и стали первыми, кто достиг Австралии. В этом мы можем быть уверены, и это говорит в поддержку той теории, согласно которой имело место более раннее переселение людей с Ближнего Востока через Юго-Восточную Азию. Печально, что нам настолько мало известно о митохондриальной генетике аборигенов Австралии, что невозможно более убедительно подтвердить генетически связь с людьми, живущими в разных частях Южной Азии. По тем немногим последовательностям, которые были опубликованы, уже можно заключить, что в Австралии, возможно, имеется много разных кланов, среди которых могут оказаться и еще не идентифицированные. Есть признаки того, что люди прибыли на материк очень рано, так что для возникновения и накопления мутаций имелось предостаточно времени. Есть также признаки того, что очень небольшая популяция поддерживала неизменную численность на протяжении тысячелетий. Это хорошо вписывается в то, что нам известно о засушливом климате и трудных для жизни условиях на далеком континенте, которые и сводили прирост населения к минимальному уровню.

Я совершенно убежден в том, что генетика еще сможет многое рассказать нам о том, как, когда и откуда появились первопоселенцы в Австралии. Я также убежден и в том, что история этого континента принадлежит ее коренным жителям, а не европейцам вроде меня. Это их история, а не моя. Я просто буду очень рад, если они захотят когда-нибудь поделиться ею с нами.