Рассказы

Глава 1 Несдающийся

Он снова был в самолете, падающем на огни ночного Голливуда.

Несколько секунд назад аэроплан еще был серебристым красавцем с двумя зелеными пропеллерами, а теперь он разваливался по швам, как мокрый картонный ящик. Управление вышло из-под контроля, он не мог удержать штурвал. Самолет падал. Он проверил, на месте ли лямки парашюта, и попробовал отстегнуть фонарь кабины. Он дернул за скобу, но фонарь не раскрылся. Замки порыжели от густой ржавчины. Пропеллеры остановились. Из моторов повалил черный дым. Самолет нацелился носом на приземистые, уродливые здания, расположенные по обеим сторонам бульвара Голливуд. Ветер гудел и свистел в фюзеляже.

Он не сдавался. Это было не в его правилах. Он сражался с замками кабины, но тщетно. Их заклинило. Дома приближались слишком быстро, и не было никакой возможности отвернуть самолет, потому что руль высоты и элероны тоже вышли из строя. Он взмок в своем зеленом костюме, стук сердца отдавался в висках так, что мешал соображать. Но должен же быть какой-то выход! Он был из породы парней, которые не сдаются. Глаза сквозь прорези зеленого капюшона лихорадочно обшаривали приборную панель, заблокированные скобы, мертвый штурвал, дымящие двигатели, возвращались к приборам…

Самолет тряхнуло. Это отвалился левый двигатель. Зеленые ботинки со злостью пнули мертвые педали высоты Еще одно титаническое усилие открыть скобы, еще один взгляд на бесполезные рычаги управления — и он понял, что удача, которая слишком долго была на его стороне, все-таки отвернулась. И уже навсегда.

Скорость падения возрастала. Сейчас начнут отрываться крылья. Вдоль и поперек бульвара скользили лучи солнечных прожекторов, возвещая о чьей-то премьере. Он прикинул, куда должен врезаться самолет — в горчично-желтое пятиэтажное здание примерно в восьми кварталах к востоку от Китайского театра. Он врежется в верхний этаж, как раз в чьи-то апартаменты. Руки в зеленых перчатках крепко сжали подлокотники. Выхода нет… Выхода нет…

О себе он особо не печалился. Невыносима была мысль, что могут погибнуть ни в чем не повинные люди. Может, в этих апартаментах находится чей-то ребенок, а он ничего не может поделать, кроме как сидеть в своей клетке из стекла и металла и наблюдать за сценой, разворачивающейся перед глазами. Нет, подумал он, обливаясь потом. Нет, я не могу погубить ребенка. Ни за что. Никогда. Этот сценарий должен быть переписан. Просто нечестно, что никто не сказал ему, как завершается этот эпизод. Надо полагать, режиссер на месте. Так ли? «Стоп!» — воскликнул он, видя, как горчично-желтая стена заслонила весь горизонт. «Стоп! — повторил он громче, и потом уже во весь голос: Стоп!» Самолет врезался в пятый этаж здания. Его поглотила стена огня и боли.

Глава 2 Старая калоша

Он очнулся весь в поту от ночного кошмара. Желудок горел от переперченных энчилад, купленных на ужин.

Он лежал в темноте, ощущая спиной жесткие пружины старого матраса, и следил, как по растрескавшемуся потолку бегают отсветы огней с бульвара. На шкафу тарахтел вентилятор. Из холла опять доносились вопли семейства Лапреста, скандаливших между собой. Он поднял голову с влажной подушки и взглянул на будильник рядом с кроватью на тумбочке. Двадцать шесть минут первого. Вся ночь еще впереди.

Мочевой пузырь дал о себе знать. Сейчас он работал нормально, но бывали случаи, когда тот вел себя как хотел, и приходилось просыпаться на мокрой простыне. Прачечная-автомат на углу Космо-стрит — не самое лучшее место для проведения субботней ночи. Он вытащил себя из постели, суставы громко хрустнули, и воспоминание о приснившемся кошмаре моментально ожило в мозгу. Это был эпизод из первой серии «Ночь призывает Зеленого Сокола», студия РКО, 1949 год. Он еще помнил, как запаниковал, когда не смог открыть запоры фонаря кабины самолета, потому что терпеть не мог замкнутого пространства. Режиссер тогда крикнул — «стоп!», запоры как следует смазали, и второй дубль прошел как по маслу.

Этот кошмар время от времени повторялся, равно как и другие — череда автокатастроф, падений с крыш и из окон, стрельба, взрывы, даже нападения львов. Ему во всех удалось выжить, но они пытались его убить снова и снова. Мистер Тэтчер из «Королевского бургера» говорил, что он, наверное, слишком впечатлительный, и может, так оно и есть. Но мистер Тэтчер — просто ребенок, а Зеленый Сокол скончался раньше, чем мистер Тэтчер появился на свет.

Он встал. Сунул ноги в шлепанцы. Снял со стула халат и накинул его поверх пижамы. На глаза попалась плохо различимая в полутьме афиша с надписью «Ночь вызывает Зеленого Сокола» и изображениями кулачных боев, автокатастроф и прочих впечатляющих ситуаций. «Десять потрясающих серий! — обещала афиша. — В главной роли Крэйтон Флинт — Зеленый Сокол!» А теперь Зеленый Сокол хочет в сортир, произнес он вслух, открыл дверь и вышел в коридор.

Туалеты располагались в другом конце здания. Он прошел мимо лифта, мимо двери, за которой по-прежнему скандалило семейство Лапреова. Кто-то прикрикнул, чтобы они заткнулись, но если уж они дошли до такой стадии, их ничем не остановишь. Сеймур, местный кот, проскользнул мимо, отправляясь на охоту за крысами. Прежде чем войти в туалет, пожилой человек вежливо постучал. Включив свет, он пристроился к писсуару и постарался не смотреть на шприцы, в большом количестве разбросанные по полу. Завершив процесс, он собрал иглы, выбросил их в мусорную корзину, потом сполоснул руки над ржавой раковиной умывальника и пошел обратно по коридору в свой номер.

Заскрипел старый механизм. Это поднималась кабина лифта. Двери открылись, когда он почти поравнялся с ними. Появилась девушка из соседнего номера, Джули Софли, с молодым коротко стриженным блондином.

Она остановилась, едва не налетев на него.

— Привет, Крэй. Что-то вы поздновато бродите, а?

— Пожалуй. — Крэй бросил взгляд на ее спутника. У нового приятеля Джули был мертвенно-бледный цвет кожи, что весьма странно для солнечной Калифорнии, и маленькие, почти черные глаза. Похож на статиста из фильмов о нацистах, подумал Крэй. У девушки была темно-каштановая стрижка в стиле «мохаук», декорированная пурпурными брызгами, а расшитая стеклярусом блузка и короткая кожаная юбочка настолько тесно облегали ее формы, что трудно было понять, как она еще дышит.

— Пришлось в туалет сходить, — сообщил он. Какую же чушь ты несешь, подумал он про себя. Лет сорок назад произнести такую фразу перед молодой девушкой было бы просто немыслимо.

— Крэй был кинозвездой, — пояснила Джули своему приятелю. — Снимался в этих… Как они назывались, Крэй?

— В сериалах, — ответил он. Неохотно улыбнулся. — В приключенческих. Я играл…

— Я плачу не за поход в музей восковых фигур, детка. — Голос парня прозвучал жестко, угрожающе и напомнил Крэю ржавую колючую проволоку. В руке тот держал красный картонный спичечный коробок. Вспыхнуло пламя. Парень прикурил сигарету; в свете маленького желтого пламени его глаза показались Крэю маленькими эбонитовыми камешками. — Лучше займемся тем, зачем мы пришли сюда, — добавил он и выпустил в лицо старику струю табачного дыма.

— Конечно, — пожала плечами Джули. — Просто подумала, что тебе, может, интересно узнать, что он был знаменитостью, вот и все.

— Может потом расписаться в моем альбоме для автографов, — Паучьи бледные пальцы вцепились в предплечье, и парень потащил ее за собой.

Крэй хотел было потребовать, чтобы тот отпустил ее, но какой смысл? Джентльменов больше нет, а он слишком стар и устал, чтобы с кем-то, сражаться.

— Будь осторожнее, Джули, — произнес он ей вслед.

— На этой неделе меня зовут Кристал, — откликнулась она, вставляя ключ в замочную скважину. — Как насчет кофе утром?

— С удовольствием.

Дверь номера Джули захлопнулась. Крэй прошел к себе, но ложиться не стал, а устроился в кресле рядом с окном. Комнату периодически заливали вспышки красных неоновых огней с бульвара. Уличные пташки высыпали на тротуары, они будут околачиваться тут до утра. Завидев патрульные полицейские машины, они ныряют в тень, но потом появляются снова. Ночь призывает их, и они обязаны подчиниться этому зову. Как Джули. Она жила тут уже четыре месяца, было ей лет двадцать, не больше, и Крэй не мог отделаться от чувства, что стал относиться к ней как к внучке. Может, и еще как-то, но что из этого? Не так давно он пытался отговорить ее от таблеток, которые она поглощала, словно конфеты, уговаривал написать письмо родителям в Миннесоту. На прошлой неделе она называла себя Эмбеу, тоже, видимо, влияние Голливуда — города масок.

Крэй протянул руку и взял книгу в старинном кожаном переплете. Через стенку бумажной толщины доносился приглушенный голосок Джули. Потом что-то сказал ее клиент. Тишина. Сирена патрульной машины полиции, в западном направлении. Скрип матрасных пружин из номера Джули. Из угла — Хруст прогрызающей дырку крысы. Когда нужен Сеймур, так его не дозовешься. Крэй раскрыл альбом. Пожелтевшая вырезка из газеты «Баннер» от двадцать первого марта 1946 года. Город Бельведер, штат Индиана. Заголовок — «Наш герой-футболист отправляется завоевывать Голливуд». Его собственная фотография — юный красавчик с густой гривой волос. Другие вырезки — мать специально сберегла их — периода учебы в школе и колледже. Надписи: «Бумер завоевал медаль по гимнастике», «Бумер побил рекорд в беге».

Это его настоящее имя — Крэйтон Бумершайн. На фотографиях — мускулистей, длинноногий юноша с белозубой улыбкой и чистым взглядом мечтателя.

Давно это было, вздохнул Крэй. Очень давно.

Но он успел урвать свое место под солнцем. В палящих лучах его он чуть не ослеп, но это было прекрасно. В мае ему исполнилось шестьдесят три, старая калоша. Алтарь Голливуда требует юных жертв, И все-таки никому больше не повторить то, что совершил он. Четыре сериала за четыре года, а потом…

«Стоп», — сказал он себе. Хватит мутить эту грязную воду. Пора спать, потому что утро должно застать его моющим полы в «Королевском бургере», что в трех кварталах отсюда к западу, и мистер Тэтчер любит, чтобы полы блестели.

Он закрыл альбом и отложил его в сторону. На полу валялся кусок вчерашней «Лос-Анджелес тайме». Он уже прочитал газету, но внимание привлек крупный заголовок на первой странице: «Киллер Мясник бросает вызов полиции». Далее шла статья об этом маньяке-убийце я восемь фотографий случайных людей с улицы, которым жестоко перерезали глотку за последние два месяца. Одну из них Крэй зная — девицу по кличке Солнечный лучик, которая гоняла по бульварам на роликах и во все горло распевала «Битлз». Конечно, она была «чокнутой», кто спорит, но с Крэем всегда была весьма любезна. На прошлой неделе ее нашли в мусорном контейнере на Сьерра-Бонита, с головой, почти отчлененной от туловища.

Плохие времена, подумал Крэй. Хуже не придумаешь. Хочется надеяться, что полиция выйдет на след убийцы раньше, чем он или она убьет еще кого-нибудь. Но Крэй на это не очень рассчитывал. Людям с улицы — по крайней мере тем, которых он знал, обычно приходится полагаться только на себя.

В номере Джули что-то грохнуло в стену. Похоже на удар кулаком.

Крэй услышал, как взвизгнули пружины — словно кошка, с которой заживо сдирают шкуру. Он не понимал, зачем она торгует своим телом ради такого, но давным-давно осознал, что люди идут на все, чтобы выжить.

Еще один удар в стену. Что-то упало. Возможно, стул. Крэй встал. Что бы там ни происходило, это уже круто. Слишком круто. Голосов он не слышал, только жуткий скрип пружин. Он подошел к стене и постучал:

— Джули? Ты в порядке?

Ответа не последовало. Он приложил ухо к стене и услышал звук, напоминающий судорожный вздох или всхлип.

Визг пружин прекратился. Теперь он слышал только биение своего сердца.

— Джули! — снова забарабанил он в стену. — Джули, отвечай!

Ответа опять не последовало, и он понял, что произошло что-то ужасное. Он выскочил в коридор; ощущая струйку холодного пота между лопаток, и в тот момент, когда взялся за ручку двери, услышал металлический звук — очень характерный звук, когда кто-то пытается выдернуть шпингалеты, закрывающие окно.

Окно номера Джули выходит в переулок. Пожарная лестница, сообразил Крэй. Клиент собирается смыться по пожарной лестнице.

— Джули! — во весь голос закричал он и пнул дверь ногой. Шлепанец отлетел в сторону. Тогда он навалился плечом, дверь затрещала на петлях, но не открылась. Он ударил еще и еще раз, и лишь на четвертый слабые шурупы не выдержали, дверь провалилась внутрь, а вместе с ней и Крэй — распластавшись на полу номера.

Он приподнялся на четвереньки. Чертовски болело плечо. Тот парень все еще возился в другом конце комнаты. Он сражался с застрявшими шпингалетами и не обратил на Крэя ни малейшего внимания. Крэй встал и бросил взгляд на кровать, где на спине лежала обнаженная Джули.

Дыхание перехватило, словно он получил боксерский удар под ложечку. Кровь все еще вытекала из кровавого месива, в которое превратилось горло Джули Софли; желтая стена у кровати была вся забрызгана — словно какими-то дикими росписями. Влажные глаза бессмысленно уставились в потолок, пальцы судорожно сжимали металлическую раму кровати. Без одежды ее тело было белым, совсем еще детским, с едва различимыми холмиками грудей. Кровь была повсюду. Невероятно красная. Сердце Крэя еще работало, и пока он стоял, уставившись на перерезанное горло, услышал звук открываемого окна. Перед глазами все плыло. Он проморгался и увидел, как светловолосый парень взобрался на подоконник и исчез за окном.

О Боже, подумал Крэй. Колени подгибались. Он боялся, что сейчас упадет. О Господи…

Джули привела киллера по кличке Мясник прямо к себе в постель.

Первым импульсом было желание закричать, позвать на помощь, но он подавил его. Он почувствовал, что крик отнимет и дыхание, и последние силы, а ему нужно было и то, и другое. Лапресты все еще дерутся. Кто обратит внимание еще на один крик? Он сделал шаг вперед. Потом другой. Третий. Потом, мобилизовав все остатки былой ловкости чемпиона по гимнастике, он перемахнул через подоконник и оказался на внешней площадке.

Убийца как раз собрался спускаться вниз. Крэй протянул руку, захватил в кулак его майку и страшным хриплым голосом выдохнул:

— Стоять!

Мужчина резко обернулся. Маленькие черные глазки оглядели его без малейшего любопытства. Равнодушный взгляд клинического врача. Кое-где на лице поблескивали капельки крови, но немного.

Практика отточила его рефлексы, и он знал, как увернуться от кровавого фонтана. Крэй все еще держал его за майку. Несколько мгновений они смотрели в глаза один другому, затем правая рука убийцы — с дополнительным тонким металлическим пальцем — метнулась вперед.

Нож метил Крэю в лицо, но он предугадал удар, на мгновение раньше ощутив напрягшийся бицепс, отпустил майку и успел отклониться. Лезвие просвистело мимо.

Мясник пошел на него. Он шел твердо, выставив перед собой нож, с холодным и невыразительным лицом, словно готовился отсечь кусок говядины от висящей туши. Но в этот миг в открытом окне отчаянно вскрикнула женщина, голова киллера непроизвольно дернулась на звук, Крэй успел перехватить кисть руки, сжимающей нож, и крикнул:

— Звоните в по…

Мощный кулак впечатался в лицо, расквасил нос и раскроил губы. Он отлетел назад, перевалился через ограждение пожарной лестницы и полетел вниз.

Глава 3 Красный спичечный коробок

Халат зацепился за какой-то металлический выступ. Ткань затрещала, готовая разорваться, и целых три кошмарных секунды он болтался над переулком на высоте пятого этажа, пока не удалось вытянуть руку и ухватиться за железные перила.

Мясник тем временем быстро спускался вниз. Женщина — миссис Саргенца, благослови ее Господь — продолжала кричать, к ее крику присоединился еще чей-то, из другого окна. Убийца оказался на земле и помчался по переулку со скоростью бывалого борца за свою жизнь.

Крэй подтянулся, помогая себе ногами, и ощутил невероятное облегчение, оказавшись на твердой плоскости. Мышцы стонали от боли. Не удержавшись, он опустился на колени и подумал, что его немедленно вырвет остатками вчерашних энчилад. Желудок свело судорогой, но, слава Богу, извержения не последовало. Рот был полон крови, один из передних зубов отсутствовал. Ухватившись за перила, он перегнулся и всмотрелся вниз.

Мясник уже исчез, скрылся во мраке.

— Вызывайте полицию, — громко произнес он, не думая, услышит его миссис Саргенца или нет. Впрочем, голова ее скрылась в окне, а ставни громко захлопнулись. Его трясло. Трясло всего — до самых кончиков шишковатых пальцев. Но он все же собрался я перелез через подоконник обратно в комнату — где лежал труп.

Крэй взял ее за кисть, чтобы пощупать пульс. Внешне это выглядело вполне разумным решением. Но пульса не было, и зрачки Джули оставались недвижны. В глубине раны можно было видеть белеющие косточки позвонков. Сколько раз пришлось убийце полосовать ее ножом и что придавало ему столь маниакальную силу?

— Очнись, — попросил Крэй и потянул ее за руку. — Давай, Джули, очнись!

— О Боже! — На пороге комнаты появился мистер Майерс, из номера напротив. Прижал ладонь ко рту, издал рвотный звук и метнулся обратно. В номер стали заглядывать другие любопытные.

— Джули нужен врач! — громко сказал Крэй, хотя прекрасно понимал, что она мертва, и максимум, чем может помочь доктор, — накрыть ее лицо окровавленной простыней. Он по-прежнему держал ее руку в своей, незаметно для себя поглаживая. Пальцы ее, кажется, что-то сжимали. Потом они расслабились, и в ладонь Крэя выпал небольшой предмет.

Это был красный картонный спичечный коробок. На боку надпись — «Гриндерсвич-бар», и адрес — угол бульвара Голливуд и Вайн-стрит, всего в трех кварталах отсюда.

Он раскрыл красную картонку. Двух спичек недоставало. Одна из них была использована, когда Мясник закуривал в холле. Значит, бандит незадолго до этого был в «Гриндерсвич», в баре, мимо которого Крэй проходил неоднократно, но внутрь ни разу не заглядывал.

— Полиция выехала! — воскликнул мистер Гомес, появляясь в комнате. Жена его осталась в дверях; лицо блестело голубоватым кремом от морщин. — Что тут произошло. Флинт?

Крэй хотел объяснить, но слов не было. Помещение начало заполняться людьми. От толпы, запаха крови и плотской страсти ему вдруг стало трудно дышать.

Крэй понял, что сейчас задохнется. В горле клокотал крик. Он быстро прошел мимо мистера Гомеса, сделал несколько шагов по коридору и закрылся в своем номере. Тут он подошел к окну. Хищные вспышки красного неона временами высвечивали его лицо и зажатую в кулаке красную картонку со спичками.

Приедет полиция и начнет задавать вопросы. Карета «скорой помощи» без сирены увезет тело Джули прочь, в ледяной морг. Завтра в «Тайме» появится ее фотография, и заголовки назовут ее девятой жертвой киллера по кличке Мясник. Ей хотелось известности, подумал Крэй, и чуть не заплакал.

Я видел его. Я видел Мясника. Ублюдок был почти у меня в руках.

А в руках у него остался красный коробок спичек, который сохранила для него Джули: Бармен в «Гриндерсвич» может знать этого Мясника. Бармен может сам оказаться Мясником. Это важнейший след, подумал Крэй, и если его отдать в руки полиции, он затеряется в куче бумаг, конвертов и пластиковых карточек — всей этой ерунды, которую они называют вещественными доказательствами. Полиции нет никакого дела до Джули Софли, равно как и до других уличных жертв. Нет, Джули пойдет по другой статистике — «чокнутых», как скажут копы. Мясник обожает убивать «чокнутых».

Джули дала ему путеводную нить. Старалась сохранить ее до последнего вздоха. Что же теперь с этим делать?

Он уже решил, хотя еще и не осознал до конца. Сработал своего рода инстинкт — так же, как во всех тех давно забытых соревнованиях по гимнастике, боксу и легкой атлетике его всегда выручал инстинкт. Однажды открытое и проверенное окончательно не забывается никогда.

Он открыл дверцу платяного шкафа.

В нос шибанул едкий запах моли. Вот он, на своей деревянной вешалке среди дешевых рубашек и брюк старого романтика.

Когда-то он был изумрудно-зеленым, но время перекрасило его по-своему, в тускло-оливковый цвет. На гладком зеленом плаще — какие-то белые потеки. Он не мог вспомнить, откуда они могли взяться. Раньше он был очень заботливым — все дырки аккуратно зачинены, единственный относительно заметный след шва остался только внизу слева. Сам капюшон, с его откинутыми назад жесткими складками, напоминающими крылья, и прорезями для глаз, оказался почти в отличном состоянии. Зеленые ботинки, изрядно потертые, стояли внизу, зеленые перчатки — на верхней полке.

Костюм Зеленого Сокола постарел, как и его хозяин. После возвращения из санатория в 1954 году студия разрешила оставить его себе на память. К тому времени сериалы все равно скончались, и какая польза от зеленого костюма с длинным плащом и крыльями по бокам шлема? В реальном мире нет места Зеленым Соколам.

Ом пощупал ткань. Она была легче, чем казалось, и издавала таинственный — и опасный — свистящий звук. Каждую субботу после обеда во всех храмах света и тени по всей Америке Зеленый Сокол превращал в котлету целую галерею разбойников, убийц и бандитов. Почему же Зеленый Сокол не может броситься по следу Мясника — убийцы?

Потому что Зеленый Сокол мертв, напомнил себе Крэй. Забудь об этом. Закрой дверь. Отойди. Оставь это полиции.

Но он не закрыл дверь и не отступил. Потому что где-то в глубине души знал — Зеленый Сокол не мертв. Он лишь спит. И жаждет проснуться.

Он выжил из ума. Он понял это так же четко, как если бы ему плеснули в лицо ледяной воды и в добавок надавали по щекам. Но он протянул руку и вынул костюм из шкафа.

Сирена патрульной машины звучала все ближе. Крэй Флинт начал натягивать костюм прямо поверх пижамы. Фигура с годами не растолстела, наоборот, усохла. Зеленые брюки оказались свободными, и хотя ноги все еще сохраняли рельефную мускулатуру, все равно выглядели костлявыми. Плечи и грудь еще вполне плотно вписывались в верхнюю часть облачения, но исхудавшие жилистые руки потеряли значительную часть мощной мускулатуры юных лет. Он застегнул молнию, вставил ноги в потертые башмаки, затем натянул капюшон и как следует его расправил. На зеленой ткани золотистыми переливами светилась пыльца крылышек множества поколений моли. Он снял с полки перчатки и по множеству мельчайших дыр понял, что моль и тут устраивала свои веселые оргии. Перчатки придется оставить. Сердце учащенно забилось. Он снял с вешалки плащ-накидку. Полицейские сирены звучали у самого здания. Накидка до сих пор сохранила способность таинственно переливаться, как в старые добрые времена.

Я не должен этого делать, сказал он себе. Я снова схожу сума, я всего лишь мальчишка из Индианы, который когда-то был актером…

Не должен…

Он натянул плащ через голову и плотно завязал. Теперь он смотрел на мир через узкие прорези маски и дышал сквозь маленькие отверстия. Пахло молью… Да, но чем-то еще. Чем-то неопределенным… Что это — медный запах юношеского пота, жгучая ярость вызова силам зла? Или, может быть, кровь с разбитых губ во время давних съемок драки со слишком увлекшимся каскадером… И тому подобными ароматами… Он чувствовал животом обтягивающую ткань костюма. Будь смелым в поступках и мыслях, вспомнил он слова режиссера, которые тот любил повторять. И непроизвольно развернул плечи. Сколько раз он натягивал этот костюм и бросался в бой против бандитов, гангстеров и убийц? Сколько раз он смотрел в лицо самой Смерти сквозь эти узкие прорези и смело кидался в пучину?

Я — Крейтон Флинт, повторил он. И посмотрел на мерцающий в темноте плакат, сулящий самые острые впечатления. И перечитал текст — В ГЛАВНОЙ РОЛИ КРЕЙТОН ФЛИНТ, «ЗЕЛЕНЫЙ СОКОЛ».

Первый и, единственный.

Полицейские сирены затихли.

Пора идти, если он собрался идти куда-нибудь.

Зеленый Сокол поднес к глазам красный спичечный коробок. «Гриндерсвич» отсюда — рукой подать. Если Мясник был там сегодня вечером, кто-нибудь может вспомнить.

Он понимал, что он на шаг от того, чтобы загреметь в психушку. Если выйти из номера в таком виде — обратно пути не будет. Но если Зеленый Сокол не сможет выследить Мясника, то никто не сможет.

Стоит попытаться. Разве нет?

Он глубоко вздохнул и сделал этот шаг. Он вышел в холл. Обитатели гостиницы, собравшиеся у двери Джули Софли, увидев его, отреагировали так, словно им предстал марсианин. Не раздумывая, не останавливаясь, он миновал толпу и направился к лифту. Вспыхивающие огоньки над головой… лифт идет вверх. Это поднимаются полицейские. Дать им столкнуться с Зеленым Соколом — не самое мудрое решение.

— Эй! — послышался за спиной голос мистера Гомеса. — Эй, черт побери, кто вы такой?

— Чокнутый! — громко предположила миссис Лапреста, и ее супруг — редчайший случай — согласился.

Но Крэй уже спешил в сторону двери с табличкой «лестница». Капюшон сдавил шею, маска оказалась тесновата. Он даже не думал, что костюм мог быть настолько неудобным. Торопливо спускаясь по ступенькам, он сжимал в руке коробок. Его преследовал запах крови Джули.

Тяжело дыша, он добрался до первого этажа, быстро пересек узкий холл, миновал дверь-вертушку и оказался на бульваре Голливуд: в мире, больше всего напоминающем трехъярусный цирк своим шумом, гамом и количеством огней. Но он отлично знал, какие глубокие тени лежат в расщелинах этого мира, равно и какую опасность они собой представляют. Он пошел на запад, в сторону Вайн-стрит. Парочка мальчишек на скейтбордах промчалась мимо, один ухватил его за полу плаща так, что чуть не задушил. Проезжающие машины вовсю гудели, а ночные бабочки на углу махали руками и выставляли напоказ свои прелести. Один панк с высоким красным гребнем на голове уставился на него и фыркнул: «Ты настоящий, чувак?» Зеленый Сокол продолжал свой путь. Человек, у которого есть цель. Черная проститутка пихнула в бок свою подружку, и обе заулюлюкали, издавая непристойные звуки, пока он проходил мимо. Потом навстречу попалась группа распевающих кришнаитов с тамбуринами, и даже их пустые глаза округлились при виде такого зрелища. Но Зеленый Сокол, уворачиваясь от пьяных и наркоманов в кожаных куртках, оставил их всех за спиной своего развевающегося плаща.

Наконец он увидел бар «Гриндерсвич», зажатый между порнотеатром и магазином париков. Ослепительно вспыхивала ярко-красная неоновая вывеска. Перед входом застыли шесть больших мотоциклов «Харлей-Дэвидсон». Крэй приостановился. Где-то глубоко в животе шевельнулся страх. «Гриндерсвич» — злачное место. Это он знал наверняка. Угроза исходила даже от гудения неоновых ламп. Иди-ка ты домой, сказал он себе. Оставь это. Просто пойди домой и…

И что? Прозябать? Сидеть в продавленном кресле, пялиться в телевизор и радоваться тому, как тебе повезло получить место поломойки в «Королевском бургере»?

Нет. Теперь, когда он в броне Зеленого Сокола, чего ему бояться? И тем не менее он никак не мог собраться с духом. Войти сюда — все равно что в клетку со львами, предварительно обвешав себя кусками сырого мяса. В конце концов, кто такая Джули Софли? Его приятельница, да, но теперь она мертва, и какое это имеет значение? Иди Домой. Повесь этот костюм обратно на вешалку и забудь о нем. Он взглянул на дверь и понял, что за ней его ждут монстры. Иди домой. Лучше иди домой.

Глава 4 Одноглазые черепа

Он с трудом сглотнул. Будь смелым в поступках и мыслях, напомнил он себе. Если он не войдет туда, само имя Зеленого Сокола будет запятнано навсегда. Боль пережить он сможет. Стыд — никогда.

Он взялся за ручку двери и вошел в бар «Гриндерсвич».

Шестеро мотоциклистов — небритых парней в черных кожаных куртках с бляхами, свидетельствующими о принадлежности к банде «одноглазые черепа», — подняли головы от своих кружек с пивом и уставились на него. Один расхохотался, а другой, сидевший в центре компании, негромко присвистнул.

Зеленый Сокол не обратил на них ни малейшего внимания. Из динамиков, вмонтированных в потолок, по барабанным перепонкам били звуки тяжелого, рока. На небольшом возвышении в центре зала худенькая блондинка в набедренной повязке со страстью зомби двигалась в такт музыке. Еще несколько посетителей равнодушно наблюдали за происходящим на сцене. Другие девицы, тоже в одних набедренных повязках, с приклеенными улыбками бродили между столиков с подносами пива. Зеленый Сокол подошел к стойке, за которой рыхлый мужчина с тройным подбородком сосредоточенно наполнял новые кружки, и взгромоздился на высокий табурет. Глаза толстяка стали как блюдца.

— Я ищу мужчину, — произнес Зеленый Сокол.

— Ошибся адресом. Зеленый, — откликнулся бармен. — Тебе надо в «Медный гвоздь», к Сельме.

— Нет, я не это имел в виду. — Он почувствовал, как под маской заполыхали щеки. Разговаривать при этом дьявольском грохоте — все равно что пытаться перекричать ураган. — Я ищу мужчину, который мог заходить сюда сегодня вечером.

— Я торгую пивом и спиртным, а не новостями для клуба одиноких сердец. Проваливай.

Крэй слева от себя увидел высокую кружку, полную красных спичечных картонок с надписью «Гриндерсвич Бар».

— Парень, которого я ищу, — блондин, лет двадцати с небольшим. Лицо очень бледное, глаза темные. Карие или черные. Вы не видели кого-нибудь похожего?

— А какого черта ты разгуливаешь в этом дурацком зеленом костюме, а? Нынче, кажется, еще не день Святого Патрика! А может, ты из психушки сбежал?

— Нет. Прошу вас, постарайтесь вспомнить. Не видели человека, которого я вам описал?

— Так как же! Сотню, не меньше. А теперь двигай отсюда и учти, я не люблю повторять дважды.

— Он взял вот такой коробок, — стоял на своем Крэй. — Вероятно, он недавно сидел на одном из этих табуретов. Вы уверены, что…

Тяжелая рука упала ему на плечо и развернула от стойки. Трое байкеров стояли вплотную, остальные наблюдали на расстоянии. Две танцовщицы вывернули шеи и хихикали. От низкого грохота музыки на полке за баром дребезжали стаканы. Широкое бородатое лицо с жестокими голубыми глазками приблизилось к маске Крэя. На голове у байкера был пестрый платок-бандана, на шее позвякивало ожерелье из стальных лезвий.

— Черт побери, Тухлый! Там кто-то внутри есть!

Байкер по кличке Тухлый, тот самый, который свистнул при появлении Крэя, шагнул вперед. Огромная туша с глазками, напоминающими два пистолетных дула, с пегой бородой и мордой разъяренного бультерьера.

— Эй, друг! — постучал он толстым пальцем по голове Крэя. — У тебя крыша поехала или что?

Крэй ощутил запах пивного перегара и потных подмышек.

— Я вполне нормальный, — ответил он чуть дрогнувшим голосом.

— А я говорю — нет, — заявил Тухлый. — Чего это тебе взбрело в голову появляться в приличном месте разряженным как клоун?

— Парень уже уходит, отпустите его! — Байкеры изумленно уставились на бармена, тот виновато улыбнулся и добавил. — Договорились?

— Нет, не договорились, — сказал Тухлый. Он еще раз ткнул в голову Крэю, на сей раз сильнее. — Я задал тебе вопрос. Теперь хочу услышать ответ.

— Я ищу… одного человека, — заговорил Крэй. — Молодой парень. Лет двадцати с небольшим. Светловолосый. В майке и синих джинсах. Бледнолицый, темноглазый. Полагаю, он мог заходить сюда некоторое время назад.

— А зачем он тебе понадобился? Украл твой космический корабль? — Компания заржала, но Тухлый оставался серьезен. Еще один тычок в голову. — Ты че, не понял, это шутка! Тебе полагается смеяться.

— Прошу, — сказал Крэй, — так больше не делать.

— Что не делать? Это? — Тухлый ощутимо двинул кулаком в подбородок.

— Да. Прошу этого больше не делать.

— Ну ладно, — усмехнулся Тухлый. — А как насчет этого?

И выплеснул в лицо Крэю полкружки пива. На некоторое время он ослеп. Жидкость попала под маску и потекла по шее. Компания опять заржала, кто-то похлопал Тухлого по плечу.

— Пожалуй, я лучше пойду. — Крэй сделал попытку встать, но тяжелая лапа Тухлого с удивительной легкостью придавила его обратно.

— А кого ты изображаешь? — спросил Тухлый с показным любопытством. — Супербандита какого или что?

— Я не… — начал было Крэй, но одернул себя. Они откровенно разглядывали его, ухмылялись и скалили зубы. Крэй расправил плечи. Это произошло совершенно инстинктивно. — Я — Зеленый Сокол!

На мгновение повисла тишина — если не считать громыхающей музыки. Затем раздался хохот. Но Тухлый не смеялся; его маленькие глазки превратились в щелочки, а когда смех стих, он произнес:

— Отлично, мистер Зеленый Сокол, сэр. А как насчет того, чтобы снять вашу маску и показать нам… э-э… вашу таинственную личность?

Крэй не отреагировал. Тухлый придвинулся ближе:

— Я сказал, мистер Зеленый Сокол, сэр, хочу, чтобы вы сняли вашу маску. Вперед Быстро!

Крэй почувствовал, что дрожит, и стиснул кулаки на коленях.

— Извини. Этого я не могу сделать.

— Не можешь — помогу, — угрожающе усмехнулся Тухлый. — Снимай!

Крэй покачал головой. Дальнейшее не имеет значения. Смерть слепа.

— Нет.

— Ну что ж, — вкрадчиво произнес Тухлый. — Мне очень жаль это слышать. — Ухватив Крэя за грудки, он легко приподнял его со стула, размахнулся и отшвырнул в сторону. Крэй отлетел футов на восемь, грохнулся на стол, сбил по пути пару стульев л распластался на полу. В мозгу взорвалась ракета, перед глазами вспыхнули искры. Он встал на четвереньки. Тухлый, который уже был рядом, отвел назад ногу, обутую в тяжелый ботинок, и размахнулся, целясь в голову Зеленому Соколу.

Глава 5 Звезда и вопросительный знак

В динамиках послышался душераздирающий визг, словно все демоны ада решили исполнить мелодию «Бисти бойз».

— Черт! — рявкнул Тухлый, зажимая ладонями уши. Он обернулся, то же самое сделали и остальные «одноглазые черепа».

Рядом со сценой, у столика с проигрывателем стояла какая-то фигура, меланхолично гоняющая поперек пластинки головку звукоснимателя. Зеленый Сокол сумел подняться на ноги и встряхивал головой, пытаясь прийти в себя. Фигура еще раз провела иглой по диску, извлекла звук ногтей, скребущих по грифельной доске, после чего наступила тишина.

— Оставьте его! — произнес мягкий, бархатистый женский голос.

Взгляд Зеленого Сокола к этому моменту уже прояснился. Он увидел высокую женщину — примерно шесть футов два дюйма, а то и больше, стелем амазонки, затянутым в цельный купальник тигровой раскраски. Черные туфли с высоким каблуком Короткая стрижка апельсинового цвета. Яркие красные губы улыбались, приоткрывая ослепительно белые — особенно по контрасту с ее эбеновой кожей — зубы.

— Что ты сказала, сука? — угрожающе произнес Тухлый.

— Грейси! — воскликнул бармен. — Не вмешивайся!

Она и ухом не повела. Янтарные глаза неотрывно смотрели на грозного байкера.

— Оставьте его, — повторила женщина. — Он вам ничего не сделал.

— О Боже! — с сарказмом вздохнул парень, покачивая головой. — Говорящая обезьяна! Слушай, я еще не видел, как ты танцуешь! Ну-ка прыгай на сцену и поверти своей черной задницей!

— Иди поиграй в другой песочнице, — ответила Грейс. — Детское время вышло.

— Ты чертовски права. — Щеки Тухлого приобрели бурый оттенок. Он сделал угрожающий шаг в ее сторону. — Полезай на сцену! Шевели задницей!

Она не шелохнулась.

Тухлый был уже почти с ней рядом. Зеленый Сокол оглядело по сторонам, произнес «прошу прощения» и подхватил пивную кружку со стола вдрызг пьяного парня. Потом отвел руку назад, прицелился и окликнул:

— Эй, мистер Тухлый!

Байкер повернул голову. Глаза сверкнули бешенством.

Зеленый Сокол метнул пивную кружку — четко и чисто, словно на соревнованиях в Индиане в ясный солнечный день. Она блеснула в полете. Тухлый вскинул руку, чтобы защититься, но опоздал. Тяжелая кружка врезалась промеж глаз, не разбилась, но, встретившись с лобной костью, произвела вполне удовлетворительный звук. Тухлый сделал пару шагов вперед, шаг назад, глаза закатились, обнажив кроваво-красные белки, и рухнул, как подрубленная секвойя.

— Ах ты, сукин сын! — воскликнул темнобородый скорее от удивления, нежели от чего-то еще. Затем лицо его потемнело, как штормовое море, и он направился в сторону Зеленого Сокола, сопровождаемый двумя байкерами.

Зеленый Сокол твердо стоял на ногах. Бежать нет смысла. Старые ноги не дадут преодолеть и половины пути до двери, как эти парни настигнут его Нет, он должен оставаться здесь, а там видно будет. Он позволил им приблизиться на десять футов, а потом произнес — спокойным, уверенным тоном:

— Твоя мать знает, где ты гуляешь, сынок? Темнобородый остановился, словно наткнулся на невидимую стену. Шедший сзади налетел на него и был отброшен в сторону.

— Чего?

— Твоя мать, — повторил Зеленый Сокол. — Мать знает, где ты?

— Моя… моя мать? Какое ей до этого дело?

— Она тебя родила и вырастила, верно? Так она знает, где ты в Данный момент находишься? — Зеленый Сокол сделал паузу. Сердце колотилось, но Темнобородый медлил с ответом. — Как думаешь, что почувствует твоя мать, если сейчас тебя увидит?

— Его мать ничего не почувствует, — откликнулся парень, стоящий сзади. — Она в Окснарде, в приюте для маразматиков!

— Ну ты, заткнись, — обернулся Темнобородый к говорившему. — Она не в маразме, понял? Она просто… просто приболела немного. Я заберу ее оттуда. Увидишь!

— Хватит базарить, — встрял третий. — Мы будем разбираться с этим зеленым фруктом или нет?

Зеленый Сокол шагнул вперед. Он еще не придумал, что скажет. Но в мозгу, как мотыльки в свете солнечных прожекторов, сами вспыхнули строки из старого сценария.

— Сын, который любит свою мать, — заговорил он, — настоящий американец, и я горжусь, что могу назвать его другом. — Крэй протянул Деку Темнобородому.

Тот уставился и заморгал, не понимая, что происходит.

— Кто… Кто вы, черт побери?.

— Я Зеленый Сокол. Защитник обездоленных. Борец со злом и поборник справедливости.

Это не мои слова, сообразил Крэй. Это же из сценария «Ночь призывает Зеленого Сокола», пятая серия. Но одновременно он сообразил, что голос теперь зазвучал иначе, несколько необычно. Этот голос больше не был голосом старого человека; это был твердый, грубый голос с басовыми нотками, жесткими как кулак. Голос героя, с которым нельзя не считаться.

Никто не рассмеялся.

Темнобородый байкер ответил на рукопожатие. Зеленый Сокол крепко стиснул его ладонь и произнес:

— Будь смелым в поступках и мыслях, сынок. По крайней мере на несколько секунд ему удалось подчинить их своей воле. Они были просто заинтригованы, как те детишки, которые приходили на встречи с ним во время рекламного турне летом 1951 года, когда он здоровался с ними за руку и говорил о необходимости уважать старших, убирать за собой игрушки и вести себя хорошо: простой секрет успеха. Те дети хотели в него верить, очень хотели. Теперь в глазах этого байкера вспыхнул такой же огонек, слабый, далекий — да, но ясный, как свеча в ночи. Перед ним стоял маленький мальчик, упрятанный в выросшее тело. Зеленый Сокол приветливо кивнул, но когда ослабил рукопожатие, парень еще некоторое время не хотел отпускать его руку — Я ищу человека, который, по-моему, тот самый киллер по кличке Мясник, — сказал Зеленый Сокол. Он описал внешний вид блондина, убежавшего через окно номера Джули Софли. — Кто-нибудь видел здесь парня, подходящего под это описание?

Темнобородый покачал головой. Остальные тоже не располагали никакой информацией. На полу начал подавать признаки жизни Тухлый. Он застонал и попытался подняться:

— Где он? Я ему башку оторву!

— Что-то в этой дыре стало весело, как на похоронах, — вдруг заявил один из байкеров. — И бабы страшнее некуда. Аида лучше прошвырнемся.

— И то верно, — поддержал другой. — Ничего интересного. — Он наклонился, помогая встать шатающемуся Тухлому. Их вождь все еще находился в отключке. Глаза бессмысленно шарили по сторонам. Байкеры, поддерживая его, направились к выходу, но Темнобородый задержался — Я слышал про вас раньше, — сказал он. — Но где — не помню. Могло такое быть?

— Да, — ответил Зеленый Сокол. — Думаю, могло. Парень кивнул и, понизив голос так, чтобы другие не слышали, добавил:

— Когда-то у меня была целая куча комиксов про «Бэтмена». Постоянно перечитывал. Мне нравилось думать, что он настоящий, и я хотел, когда вырасту, стать, таким, как он. Чокнутый! да?

— Не очень, — ответил Зеленый Сокол.

— Надеюсь, вы найдете того, кто вам нужен. — На лице парня промелькнула едва заметная печальная улыбка. — Желаю удачи. — Он двинулся за своими, приятелями, и. Зеленый Сокол сказал ему вслед:

— Веди себя хорошо.

Они ушли. Грохот мотоциклов растаял вдали. Зеленый Сокол снова посмотрел на бармена, все еще надеясь получить от того какую-нибудь информацию, но лицо с тремя подбородками по-прежнему оставалось безучастным.

— Не хочешь пивка. Зеленый? — прозвучало за спиной. Обернувшись, он увидел ту самую высокую танцовщицу.

— Нет, спасибо. Мне пора идти.

Куда идти, этого он не знал, но в любом случае «Гриндерсвич» — пустой номер.

Не успел он сделать и пару шагов к двери, как: танцовщица произнесла:

— Я видела его. Парня, который тебе нужен. — Зеленый Сокол замер. — Я помню его лицо, — продолжала Грейси. — Он был здесь два, максимум три — часа назад.

— Знаешь, как его зовут?

— Нет. Но я знаю, где он живет. Сердце дернулось и заколотилось.

— Где?

— Впрочем, он может там жить, а может и нет, — поправилась девица и подошла ближе. Несмотря на сильный макияж, он разглядел, что ей уже под тридцать.

— В мотеле на Стрип. «Пальметто». Дело в том, что я работала там. Эскортные услуги, так сказать. — Она метнула быстрый предостерегающий взгляд в сторону бармена, чтобы тот не вздумал подать какую-нибудь реплику, и продолжила:

— Я видела, что этот парень там сшивается. Появлялся раза два-три в неделю. Один раз приглашал меня, но я не пошла.

— Почему?

— Слишком белый, — пожала она плечами. — Чудо-Дрейси никогда не ходит с кем попало. Я сама выбираю себе друзей.

— Ты уверена, что видела его в «Пальметто»?

— Да. Или по крайней мере того, кто подходит под это описание. Я не утверждаю, что это тот самый парень. На Сжрип немало всяких подонков, а эти клоповники для них — самое милое дело. — Она облизнула нижнюю губу. Глаза возбужденно сияли. — Ты действительно считаешь, что это — Мясник?

— Да. Спасибо за информацию, мисс. — Он пошел дальше к выходу, но хрипловатый голос опять заставил его остановиться.

— Эй, погоди! До «Пальметто» — десять, а то и двенадцать кварталов на восток. Ты на машине?

— Нет.

— Я тоже, но тут неподалеку стоянка такси. Я как раз закончила. Правда, Тони?

— Ты у нас звезда, — откликнулся бармен, плавно взмахнув рукой.

— Хочешь, составлю компанию, Зеленый? Только… — Она прищурилась. — Надеюсь, ты же не чокнутый, а? — И Грейс расхохоталась от своего вопроса. — О чем это я? Конечно же! Ты просто обязан быть чокнутым! Но мне все равно по пути, и могу показать тебе это местечко, если желаешь. Бесплатно.

— Почему ты решила помочь мне? — спросил Крэй.

— Потому что у меня есть гражданская гордость, — обиженно заявила Грейси. — Вот почему. Черт побери, если я пять дней в неделю трясу задницей в этой дыре, еще не значит, что я не гуманистка!

Зеленый Сокол обдумал услышанное и согласно кивнул. Чудо-Грейси выглядела вполне разумной, и ей, возможно, доставляла удовольствие сама идея охоты. Он решил, что может использовать любую подмогу, какая подвернется.

— Очень хорошо. Я подожду, пока ты оденешься.

— Я уже одета, дурак! — нахмурилась она. — Пошли!

Они покинули «Гриндерсвич» и двинулись по бульвару в восточном направлении. Размашистая походка Грейси грозила оставить его в арьергарде, а сам он своем зеленом костюме выглядел весьма неуклюжим по сравнению с ее гибким эбенового цвета телом в тигровом облачении. На стоянке оказалась одна машина. Ее движок работал. Парнишка в джинсах и кожаной куртке стоял рядом, облокотившись на капот. Он был худым как тростинка, с выбритой наголо головой, не считая клочка короткой растительности на затылке в форме вопросительного знака.

— У тебя пассажиры, парнишка, — сказала Грейси, усаживаясь и втягивая внутрь свои бесконечной длины ноги — Поехали!

— Я жду… — начал было тот.

— Ожидание закончилось, — отрезала Грейси. — Поехали, у нас не вся ночь впереди!

Парень пожал плечами и сел за руль. В глазах не промелькнуло ни искорки интереса. Как только Зеленый Сокол устроился, машина резко рванула вперед, оставив в воздухе визг покрышек и запах горелой резины Они влились в ноток, движущийся на запад.

— Нам нужно в мотель «Пальметто», — сказала Грейси. — Ты знаешь, где это?

— Конечно.

— В таком случае ты выбрал не то направление. И включи счетчик, иначе мы прокатимся бесплатно.

— А-а, да. — Рычажок опустился, механизм затикал. — Значит, вам на восток, да? — переспросил парень и внезапно резко крутанул баранку, так что и Зеленый Сокол, и Грейси повалились набок. Машина совершила поворот на сто восемьдесят градусов, чудом избежав столкновения со встречным «БМВ». Рявкнули клаксоны, взвизгнули шины, но парень перестроился на полосу движения восточного направления так, словно весь бульвар Голливуд был его собственностью. Зеленый Сокол заметил, как полицейский на мотоцикле тут же врубил синюю мигалку и ринулся за ними. Одновременно здоровенный парень, похожий на испанца, выскочил из дверей кофейни «Шоколадка с орехами», замахал руками и принялся что-то орать.

— Кофеин подействовал, что ли? — прокомментировала Грейси. Потом услышала характерное завывание сирены и обернулась. — Шустро гоняешь, парень. У тебя на хвосте уже синяя муха висит.

Тот изобразил некое подобие смеха У Крэя внутри похолодело. Он уже разглядел фотографию водителя на приборной доске. Того самого здоровяка-испанца.

— Парень попросил меня посторожить тачку, а сам пошел кофейку выпить, — пояснил мальчишка, пожав плечами. — И доллар дал. — Он поглядел в зеркальце заднего обзора. Коп на мотоцикле гнал следом за ними. — Какие будут пожелания, публика?

Зеленый Сокол решение принял быстро. Полиция, вероятно, разыскивает его с того момента, как он покинул здание. Если его сейчас застукают, объяснить что-либо будет затруднительно. Они решат, что он — просто выживший из ума старик, помешавшийся на своих фантазиях, и Зеленого Сокола не станет.

А если кто и может найти Мясника и представить его перед судом, то только Зеленый Сокол.

— Оторвись от него, — сказал он. Парень быстро обернулся. Глаза блестели от возбуждения. Он усмехнулся.

— Будет сделано! — произнес он и вдавил в пол педаль газа.

Мотор взревел, машина рванулась вперед так, что пассажиров отбросило на спинку сиденья. Парень на вираже обошел «мерседес» и выскочил на тротуар. Прохожие с визгом бросились врассыпную. Такси, стреляя искрами из выхлопной трубы, ракетой влетело в стеклянную витрину магазина нижнего белья.

Грейси коротко вскрикнула и с дикой силой схватила его за запястье. Зеленый Сокол сгруппировался, чтобы смягчить удар.

Глава 6 Горсть соломы

Мальчишка крутанул руль влево, бампер машины высек искры из кирпичной стены, потом повернул направо, выскочил из другой витрины, снес по пути пару счетчиков для парковки, и такси вместо бульвара Голливуд оказалось на Центральной авеню. Исподняя все эти маневры, он ни на секунду не снимал ноги с педали газа.

— Выпустите меня! — закричала Грейси и ухватилась за ручку двери. Но стрелка спидометра висела за цифрой сорок. Она решила, что близкое знакомство с асфальтом на такой скорости ни к чему, а кроме того, Зеленый Сокол крепко держал ее другую руку и все равно не позволил бы выпрыгнуть на ходу.

Коп на мотоцикле не отставал. В зеркальце была видна синяя мигалка, сирена стала слышна громче. Парень ударил по тормозам, подрезал нос какому-то бензовозу, нырнул в переулок, промчался вдоль ряда домов, снова оказался на Центральной и погнал на юг. Но полицейский мотоцикл ухитрился снова сесть им на хвост, причем расстояние постепенно сокращалось.

— Как тебя зовут? — спросил Зеленый Сокол.

— Меня? Вопрос, — ответил парень. — Потому что…

— Я понял. Вопрос, это очень важно. — Зеленый Сокол наклонился: вперед, пальцы впились в спинку переднего сиденья. — Я не хочу, чтобы нас остановила полиция. Дело в том… — И опять строки сценария сами собой вспыхнули в его мозгу. — Дело в там, что я — на задании. У меня нет времени разбираться с полицией. Ты понял?

Вопрос кивнул.

— Нет. Но если хотите дать этому, копу проветриться — можете на меня рассчитывать. — Стрелка спидометра зашкалила за шестьдесят. Парень лавировал между машинами, словно на гонках «Индикар». — Держитесь, — сказал он.

Грейси вскрикнула.

На перекрестке Центральной авеню к авеню Фонтанов Вопрос резко ринулся влево, едва не срезав бамперы машин, только что начавших движение на зеленый свет. Возмущенно взвыли клаксоны, но такси уже миновало опасный участок и помчалось дальше. Вопрос круто свернул направо, на Гордон-стрит, потом — налево, на Лексингтон, а затем снова нырнул в проулок за Тако Белл. Загнал машину за мусорные баки и выключил габаритные огни.

— Черт побери, — обрела наконец голос Грейси, — где ты так наловчился? В «Гонках на выживание»?

Вопрос повернулся на сиденье, чтобы лучше видеть своих пассажиров. Он улыбнулся. Улыбка сделала его лицо почти симпатичным.

— Примерно, — сказал он. — Я был третьим водителем-каскадером в «Полиции Беверли-Хиллз — два». Так что это — семечки.

— Я выхожу здесь, — заявила Грейси, берясь за ручку дверцы. — Вы оба меня никогда не видели, договорились?

— Подожди, — придержал ее за локоть Зеленый Сокол. В это время полицейский мотоцикл промчался по Лексингтон на восток. Сирену он уже выключил; постепенно из поля зрения пропал и синий свет проблескового фонаря, — Еще не все, — заметил Вопрос. — Сейчас все орехоголовые нас разыскивают. Лучше посидеть тут некоторое время. — Он улыбнулся:

— Забавно, да?

— Ага. Как на колючках сношаться, — откликнулась Грейси и открыла дверь. — Я ухожу.

— Прошу тебя, останься, — взмолился Зеленый Сокол. — Ты мне нужна.

— Тебе хороший психиатр нужен, а не я. Видимо, я совсем с катушек съехала, ввязавшись в такое дело.

— Решил, что может поймать Мясника, надо же! — Она фыркнула. — Зеленый Сокол, видали!

— Ты мне нужна, — твердо повторил он. — Если у тебя остались связи в «Пальметто», может, тебе удастся найти кого-нибудь, кто его видел.

— Мясник? — с новой заинтересованностью переспросил Вопрос. — А что с этим сукиным сыном?

— Я видел его сегодня вечером, — ответил Зеленый Сокол. — Он убил мою подругу, а Грейси знает, где его можно найти.

— Я этого не говорила! Я сказала, что знаю, где видела парня, который похож на того парня, который заходил в «Гриндерсвич». Это большая разница.

— Пожалуйста, останься. Помоги мне. Это мой единственный шанс.

Грейси сидела отвернувшись в сторону. Дверца машины оставалась открытой. Одну ногу она уже выставила на улицу.

— В этом городе давно уже никому нет ни до кого дела, — проговорила она. — Какого черта я должна рисковать своей задницей, чтобы попасть в кутузку… или того хуже?

— Я тебя защищу.

— Как же! — хохотнула она. — Это зеленое чучело собирается меня защищать! Нет, парень, я еще в своем уме. Ну-ка пусти меня!

Он поколебался, затем выпустил локоть. Она сидела на самом краю, собираясь выйти. Собираясь. Но секунда прошла, за ней — другая, а она все еще не двигалась с места.

— Я живу на Олимпийском бульваре, — сообщила Грейси. — Боже, как же я далеко от дома.

— Зеленый Сокол, говоришь? — подал голос Вопрос. — Ты так себя называешь?

— Да, это… — Несколько секунд сомнений. — Это я и есть.

— У тебя есть информация о Мяснике. Почему не сообщить об этом в полицию?

— Потому…

А действительно, почему, спросил он себя.

— Потому что Мясник уже совершил девять убийств и на этом не остановится. Может, следующее произойдет сегодня ночью. Полиция даже близко не подошла к тому, чтобы схватить его. А мы — да.

— Ничего подобного! — возразила Грейси. — То, что я несколько раз видела в мотеле похожего парня, не значит, что он и есть Мясник. Парень, у тебя в руках пучок соломы!

— Возможно. Но что будет, — если мы съездим в «Пальметто» и проверим, а?

— Ты не хочешь обращаться в полицию просто потому, что боишься, как бы они тебя в психушку не засадили!

Зеленый Сокол распрямился на сиденье, и Грейси поняла, что попала в точку. Она помолчала, разглядывая его, а потом спросила:

— Я угадала?

— Да, — признался он, потому что так оно и было. — Я…

Он поколебался некоторое время, но они оба молчали, ожидая продолжения, и Зеленый Сокол решил рассказать им все как есть, то есть как было много лет назад.

— Некоторое время я провел в санатории. Давно. В начале пятидесятых. У меня был нервный срыв. Это… не самое приятное место.

— Начал играть в кого-то? По-настоящему? — догадался Вопрос.

— В Зеленого Сокола. Я играл его в сериалах. — Парню явно это ничего не говорило. — Их крутили во всех кинотеатрах каждую субботу. Серия за серией. Вы оба слишком молодя, чтобы помнить. — Он сгорбился, сложив руки на коленях. — Да, показалось, что я — это он. По-настоящему.

— Так почему у тебя крыша поехала? — спросила Грейси. — Ну, если ты был звездой и все такое…

— Когда я был молодым, — со вздохом продолжил он, — мне казалось, что весь тир — это одна большая Индиана. Я оттуда родом. Однажды в наш город приехали некие искатели талантов, кто-то сказал им обо мне. Сказали, настоящий атлет. Завоевал все медали, какие только возможно. Выдающийся молодой американец и все такое. — Рот скривился в горькой усмешке. — Банальность, но я думал, что так оно и есть. Да, весь мир тогда был весьма банальным. Впрочем, не скажу, что это совсем плохо. Короче, я приехал в Голливуд и начал сниматься в сериалах. У меня не было большого таланта, но я многое понял… — Он покачал головой. — Многое из того, о чем в Индиане даже представления не имеют. Казалось, что я попал в какой-то совершенно иной мир, из которого уже никогда не найти обратного пути домой. Все произошло слишком быстра Думаю, я просто не успел осознать. Я стал звездой — что бы это ни значило, — я много работал, зарабатывал деньги, но… Крэй Бумершайн умер. Я чувствовал, как он умирает, мало-помалу, день за днем. Мне очень хотелось вернуть его, но он был всего-навсего мальчишкой из Индианы, а я — голливудской звездой. То есть Зеленым Соколом. Я. Крэй Флинт. Вам это что-то говорит?

— Не очень, — призналась Грейси. — Черт побери, каждый хочет стать звездой. Что же с тобой случилось?

Он крепко стиснул пальцы. Старые суставы хрустнули.

— Мне предложили отправиться в рекламное турне. Я согласился. И поехал по стране… Вот в этом самом костюме. На встречи приходило много детей, они разглядывали меня, щупали одежду, просили автографы и говорили, что хотят вырасти и быть такими, как я. Эти лица… От них исходил свет такой невинности… — Он замолчал, погрузившись я воспоминания, потом глубоко вздохнул и продолжил, потому что назад пути уже не было:

— Это случилось в Уотертауне, в Южной Дакоте. Двадцать шестого апреля 1951 года. Я выступал в центральном городском кинотеатре. Как раз закончился показ десятой, последней серии «Ночь вызывает Зеленого Сокола». Детей набилось — тьма-тмущая, все смеялись и были так счастливы. — Он прикрыл Глаза и еще крепче сжал пальцы рук. — Начался пожар. Загорелась кладовка в подвале. — Он почувствовал едкий запах дыма, жаркие языки пламени опалили лицо. — Все произошло слишком быстро. И кое-кто из детей… да, кое-кто подумал, что это просто тоже часть представления. О Боже… О Господи… только когда уже все стены были в огне, детишки ринулись к выходу, начали падать, и я слышал, как они кричат: «Зеленый Сокол! Зеленый Сокол!» — Он выпрямился, глядя перед собой широко открытыми невидящими глазами. — Но Зеленый Сокол не мог спасти их, и четырнадцать ребятишек погибли в том пожаре. Не мог спасти их. Не мог. — Он посмотрел на Грейси, потом перевел взгляд на парня и обратно. Навернувшиеся слезы растекались под маской по щекам. — Когда я вышел из санатория, студия разрешила мне оставить этот костюм у себя. Сказали — награда за хорошую работу. Но сериалов с Зеленым Соколом больше делать не стали. К тому же у всех стали появляться телевизоры, да, вот такие дела.

Его слушатели некоторое время молчали. Потом Грейси сказала:

— Давайте мы отвезем вас домой. Где вы живете?

— Не надо, — положил он руку ей на колено. — Я могу найти Мясника. Я знаю, что могу.

— Нет, не можешь. И забудь об этом.

— Да что тут особенного? — подал голос Вопрос. — Я хочу сказать — съездить в этот мотель. Может, он прав? — Он вскинул руку, упреждая ее возражение. — Может быть. Мы подъедем, ты поспрашиваешь в округе, а потом отвезем его домой. Ну, что скажешь?

— Идиотство, — сказала она, втягивая ногу в машину и закрывая дверь. — И я — идиотка. Что ж, попробуем.

Мотель «Пальметто» представлял собой полуразвалившийся притон с облезлой штукатуркой в бедном конце бульвара Голливуд, между улицами Нормандии и Марипоза. Заруливая на заваленную мусором автостоянку.

Вопрос со своей, прежней равнодушной интонацией произнес:

— То еще местечко, публика.

В окнах второго этажа, прикрытых ставнями, мелькали какие-то лица, по стенам мелькали блики синих огней.

— В двери пулевые пробоины, — продолжил парень. — Похоже, тут надо держать ухо востро. — Он остановил такси у двери с табличкой «офис» и выключил двигатель.

— С тех пор, как я тут работала, — заметила Грейси, — чертовски все изменилось. Местечко только для очень больших любителей помоек. — Неподалеку виднелся остов недавно сгоревшей дотла легковушки. — Ну что ж, поглядим, что мы имеем.

Она вышла из машины. Зеленый Сокол — следом. Вопрос остался за рулем, а когда Грейс жестом пригласила его выйти, он нервно ответил:

— Я буду оказывать вам моральную поддержку.

— Спасибо, сачок. Эй, погоди! — воскликнула она, увидев, что Зеленый Сокол уже направился к двери с табличкой «офис». Он повернул ручку, толкнул, и дверь с мелодичным перезвоном колокольчиков открылась. Он вошел в комнату, освещенную лишь светом, проникающим с бульвара сквозь неплотно прикрытые ставни. Спертый воздух был наполнен смешанными ароматами марихуаны, грязных ковров и… И чего-то еще.

Протухшего мяса, сообразил он.

А затем из темного угла появилось нечто и обнажило клыки.

Зеленый Сокол замер. Перед ним стоял здоровый черно-белый питбуль, глаза его горели, предвкушая насилие.

— О черт, прошептал Зеленый Сокол. Питбуль безмолвно ринулся на Зеленого Сокола, широко раскрыв мощные челюсти, способные перекусить кость.

Глава 7 Наблюдатель

Зеленый Сокол качнулся назад и столкнулся с Грейси. Питбуль пролетел расстояние, которое позволяла ему цепь. Зубы клацнули в точке пространства, где долей секунды ранее находился жизненно важный орган тела Зеленого Сокола. Пес отлетел обратно к стене, но моментально восстановил равновесие и повторил попытку. Зеленый Сокол стоял, загораживая Грейси и выставив перед собой стул, чтобы отразить нападение, но цепь снова предотвратила контакт в считанных дюймах. Пока животное хрипело в ошейнике, из-за конторки выросла человеческая фигура с двустволкой. Послышался щелк взведенных курков. — Поставь на место, — проговорил мужской голос, сопровождая свое пожелание движением стволов. — И поживее, не то вышибу мозги! — Голос был высоким, нервным. Зеленый Сокол медленно опустил стул. Питбуль яростно рвался с цепи, пытаясь высвободить голову из ошейника. — Теперь меня больше никому не ограбить, — торжественно произнес мужчина за стойкой. Пот блестел на его изможденном лице. — Вам, панкам, придется научиться меня уважать, слышите?

— Лестер? — произнесла Грейси. Испуганный взгляд мужчины метнулся в ее сторону. — Лестер Дент? Это же я! — Она осторожно сделала шаг вперед — где было побольше света, чтобы он смог ее разглядеть. — Сабра Джоунс. — Зеленый Сокол глядел на нее во все глаза. — Надеюсь, не забыл меня, Лестер?

— Сабра? Это правда ты? — Мужчина мигнул, сунул руку в ящик, достал очки с круглыми линзами и водрузил на нос. Напряжение, застывшее на его лице, заметно спало. — Сабра! Что же ты сразу не сказала! — Он осторожно вернул курки на место и прикрикнул на собаку:

— Баксик, лежать!

Животное прекратило рваться в бои, но по-прежнему пожирало Зеленого Сокола жадными глазами.

— Лестер, это мой друг. Зеленый Сокол, — произнесла она абсолютно серьезным тоном.

— Прости. — Лестер опустил ружье и прислонил его к стене за конторкой. — Извини, я немного понервничал. С тех пор как ты уехала, тут многое изменилось. Много всякого сброда шляется, излишняя предосторожность не помешает.

— Ты прав— согласилась Грейси, глядя на пару пулевых пробоин в стене. Над собачьей миской с остатками гамбургера гудели мухи. — Похоже, тут все заброшено. Ты-то что здесь до сих пор делаешь?

Лестер пожал плечами. Он был невысок, весом максимум сто тридцать фунтов, в майке с надписью «Капитан Америки».

— Люблю острые ощущения. Что еще сказать? — Он окинул ее взглядом с ног до головы и заметил одобрительно:

— Сама-то, кажется, в порядке, а?

— Не жалуюсь. Вполне. Лестер, мы с моим другом ищем одного парня, который раньше бывал здесь. — Она повторила описание. — Помню, он еще волочился за Долли Уинслоу. Представляешь, о ком я говорю?

— Кажется, да, но не уверен. Много их тут было.

— Да, конечно, но это важно. Не можешь припомнить, как его звали, или вдруг он появлялся тут недавно?

— Нет, в последнее время никого похожего тут не видел, но как зовут — сказать могу. — Он усмехнулся щербатым ртом. — Джон Смит. Они все себя так называют. А тебе в этой штуковине дышать не трудно? — обратился он к Зеленому Соколу, — Парень, которого мы ищем, — тот самый киллер по кличке Мясник, — ответил Зеленый Сокол. Улыбка Лестера моментально погасла. — Не знаете, где мы можем найти Долли Уинслоу?

— Уехала в Вегас, — сказала Грейси. — Сменила и фамилию, и имя. Это последнее, что я о ней слышала. Никто не знает, где она теперь.

— Ты ищешь Мясника? — переспросил Лестер. — Ты коп или кто?

— Нет. У меня… личный интерес. Лестер побарабанил пальцами по выщербленной конторке, размышляя:

— Мясник, значит. Серьезный парень. Я бы не хотел оказаться у него на пути. Нет, сэр.

— Остался тут кто-нибудь из прежних? — спросила Грейси. — Этот Бабник, например? Или тот чудак, который играл на флейте?

— Тот чудак, который играл на флейте, недавно подписал контракт с «Кэпитал Рекорде» на миллион долларов. Всем бы нам быть такими чудаками. Бабник переселился куда-то в город. Жемчужный открыл бутик на Стрип, у него теперь денег куры не клюют. Бобби отчалил в мир иной. — Он покачал головой. — А ведь когда-то тут был настоящий клуб, помнишь?

— Стало быть, все разбрелись?

— Ну… Не все. Я остался, да еще Наблюдатель.

— Наблюдатель? — подался вперед Зеленый Сокол, и питбуль моментально оскалил зубы, но с места не двинулся. — Кто такой?

— Один старый чудак, живет в подвале, — пояснил Лестер. — Живет с тех пор, как построили это здание. Впрочем, от него ты ничего не добьешься.

— Почему?

— Наблюдатель не разговаривает. Никогда не разговаривал, насколько я знаю. Он вылезает из подвала, ходит куда-то, но никогда не скажет, где был. Помнишь его, Сабра?

— Да. Долли как-то говорила мне, что видела его на пляже в Санта-Монике, а Бобби встретил его в центре Лос-Анджелеса. Он ничего не делал. Просто ходил.

— Он способен говорить? — уточнил Зеленый Сокол.

— Не разговаривает, — повторил Лестер. — Сколько я ни пытался общаться с ним, он сидит молча, как пень.

— А почему вы зовете его Наблюдателем?

— Дорогу ты знаешь, Сабра. — Лестер кивнул в сторону двери. — Сходила бы да показала ему.

— Тебе незачем встречаться с Наблюдателем, — заявила она. — Он выжил из ума. Как я, которая ввязалась в это дело. До встречи, Лестер. — Она повернулась к выходу, и Лестер сказал ей вслед:

— Что-то ты стала совсем чужой…

Грейси направилась прямиком к машине, но Зеленый Сокол придержал ее за локоть:

— Я хочу увидеть этого Наблюдателя. Хуже не будет.

— Просто лишняя трата времени. Кроме того, его может и не быть здесь. Я уже говорила, он все время где-то шляется. — Они уже были около машины. Вопрос сидел за рулем, явно нервничая.

— Поехали, — заявил он. — Машины тут шастают беспрерывно. Похоже, какое-то серьезное дело заваривается.

— Подожди. — Зеленый Сокол взялся за ручку двери, преграждая ей путь. — Если Наблюдатель живет здесь столько лет он может знать что-нибудь про человека, которого мы ищем. Стоит попробовать, верно?

— Нет, Он не разговаривает ни с кем. Никто не знает, откуда он взялся, кто он такой, и его это вполне устраивает. — Она оглянулась и заметила несколько фигур в дверном проеме второго этажа. Другие пересекали автостоянку, направляясь к черному «мерседесу». — Не нравится мне, чем тут пахнет. Чем быстрее мы уберемся отсюда — тем лучше.

Зеленый Сокол отступил в сторону и дал ей возможность сесть в кабину. Но сам остался на месте, — Я пойду попробую поговорить с Наблюдателем, — сказал он — Как попасть в подвал? Она помолчала, прикрыв глаза.

— Ты просто упрямый дурак. Вон туда. — Она махнула рукой на дверь соседнюю с. «офисом». — Можешь отправляться. Но учти — это твое личное дело.

— Нельзя его так бросать, — возразил Вопрос. — Надо его подождать.

— Заткнись, придурок. Слишком много тут темных личностей. Я не намерена получать пулю в лоб. Даже из-за Зеленого Сокола. Желаю удачи.

— Спасибо за помощь. Надеюсь, ты…

— Справлюсь, — прервала она. — Двигай, Вопрос Он произнес «извини», обращаясь к Зеленому Соколу, вырулил задом с площадки, сделал левый поворот на бульваре и поехал на запад.

И Зеленый Сокол остался один.

Он подождал некоторое время, надеясь, что они вернутся. Но зря. В конце концов он развернулся и пошел к двери, которая вела в подвал мотеля «Пальметто».

Но прежде чем он успел открыть ту дверь, из соседнего помещения показалась чья-то фигура, и Зеленый Сокол увидел блеск металла.

— Эй, амиго! — произнес мужчина, и из ствола маленького пистолета, который оказался у него в руках, вырвалось пламя.

Глава 8 Искренне твой

Мужчина испанского вида прикурил сигарету и спрятал зажигалку-пистолет обратно в карман.

— На какой маскарад ты так вырядился? Зеленый Сокол не ответил. Нервы были на таком взводе, что он, кажется, утратил дар речи.

— Должника ищешь или что? — продолжал мужчина.

— Я ищу… Наблюдателя, — наконец сумел выдавить Зеленый Сокол.

— Конечно, я мог бы и сам догадаться. Не думал, что у старого придурка есть друзья.

— Пако! — послышался откуда-то вопль. — Дуй сюда немедленно!

— Разбежался! — фыркнул мужчина и вразвалочку направился к группе людей у «мерседеса».

Зеленый Сокол вошел в дверь и окунулся в темноту. Некоторое время он постоял на узкой лесенке, пытаясь нашарить выключатель, но не смог. Он сделал два шага вниз, и только тогда правая рука наткнулась на висящую на шнуре лампочку. Он повернул ее, придерживая патрон, и помещение осветилось тусклым желтоватым светом. Последние ступеньки лестницы терялись во мраке. Стены сложены из потрескавшихся серых шлакобетонных блоков. Зеленый Сокол начал спускаться вниз. В подвале воняло сыростью и плесенью, как в старой гробнице. Пройдя половину пути, он замер.

Справа послышалось какое-то шевеление. — Есть кто-нибудь? — окликнул он. Ответа не последовало, и звук исчез. Крысы, решил он. Довольно крупные. Он добрался до конца лестницы. Темнота снова обступила его. Он опять попробовал найти выключатель, ко безуспешно. Теперь он сообразил — это запах сырой, преющей бумаги. Он осторожно двинулся вперед, ощупывая стены. Правая рука наткнулась на нечто, напоминающее стопку газет или журналов. И почти сразу под левой оказался выключатель. Он щелкнул рычажком, и вспыхнуло несколько голых лампочек.

Теперь он мог оглядеть владения Наблюдателя. Подвал — огромное, напоминающее пещеру помещение — мог дать сто очков вперед отделу периодики публичной библиотеки Лос-Анджелеса. Вдоль стен высились аккуратные рады книг, газет и журналов; более того, они образовывали своего рода коридоры, замысловатая конструкция которых напоминала тщательно продуманный и выстроенный лабиринт. Зеленый Сокол никогда не видел ничего подобного. Здесь хранились тысячи, нет, сотни тысяч экземпляров печатной продукции. По стенам развешаны карты Лос-Анджелеса, Голливуда, Санта-Моники, Беверли-Хиллз и прочих муниципальных образований. Все — тронутые зеленой плесенью, но вполне целые. В одном месте — стопка телефонных книг в шесть футов высотой, в другом — пестрые пачки старых номеров «Голливудского репортера». Не подвал, а просто гигантское хранилище информации. Зеленый Сокол просто остолбенел от неожиданности. Напротив одной из стен — ряд старых каталожных шкафов, на них — еще стопки газет. Результат тридцатилетнего собирания газет и журналов, а ведь это лишь часть подвала, который тянется под всем зданием мотеля. Он не смог удержаться от любопытства, подошел к каталожному шкафу, каждый ящичек которого был снабжен аккуратной табличкой, определяющей в алфавитном порядке его содержание, и выдвинул один из них. В нем оказались сотни листков, размером с блокнотные, исписанных четким, почти каллиграфическим почерком. На каждом — автомобильный номер с полной характеристикой марки и цвета машины, которой он принадлежал. В другом ящике — перечень предметов, найденных в мусорных баках, с описанием места и времени находки. Третий — битком набитый страничками, которые, судя по всему, представляли собой записи маршрутов пешеходов по городским улицам, с точным, до секунды, хронометражем заходов в магазины, рестораны и так далее.

Только теперь Зеленый Сокол сообразил, чем занимался Наблюдатель: он наблюдал, записывал, систематизировал все попадающееся ему на глаза в соответствии с какой-то причудливой внутренней логикой, и делал это на протяжении многих лет.

Зеленый Сокол ощутил какое-то движение за спиной. Шорох потревоженной бумаги… И тишина. Зеленый — Сокол двинулся в глубь лабиринта, нашел другой выключатель, благодаря которому в глубине помещения зажглось еще две лампочки. Опять периодика, карты, каталожные шкафы, но за поворотом обнаружились раскладушка и стол с толстым журналом в синей обложке.

А также мужчина в грязном длинном плаще оливкового цвета, забившийся в угол, с испуганными глазами, которые, казалось, были готовы выпрыгнуть из орбит.

— Привет, — негромко произнес Зеленый Сокол. Мужчина, седобородый, с землистого цвета лицом, страшно изможденный, задрожал, обхватив руками колени. Зеленый Сокол шагнул вперед, но остановился, потому что Наблюдателя трясло так, что он запросто мог получить разрыв сердца. — Я пришел поговорить с вами.

Челюсть мужчины отвисла, он сделал несколько судорожных глотательных движений и снова закрыл рот.

— Мне нужен человек, которого вы могли бы помочь мне найти. — Зеленый, Сокол описал внешность. — Полагаю, это может быть тот самый киллер по кличке Мясник, и я знаю, что человек, подходящий под это описание, неоднократно бывал здесь. Он мог быть приятелем девушки по имени Долли Уинслоу. Вам знаком человек, о котором я говорю?

Ответа не последовало. Мужчина, казалось, больше всего желал втиснуться в стену и раствориться в ней.

— Не бойтесь. Я — Зеленый Сокол, и я не желаю вам зла.

У Наблюдателя от испуга на глазах выступили слезы. Зеленый Сокол хотел еще что-то сказать, но понял тщетность этих попыток. Чудо-Грейси была права. Наблюдатель — просто барахольщик. Толку от него нет никакого.

От отвращения он едва не содрал с головы свой облегающий капюшон. С чего он решил, что способен выследить Мясника? Красный спичечный коробок, выпавший из руки мертвой девушки? Мельком увиденное лицо киллера? Легкомысленное желание вернуть прошлое? Какая чушь! Приперся в какой-то промозглый подвал заброшенного мотеля, над головой проворачивают свои дела торговцы наркотиками. Лучше убираться отсюда подобру-поздорову, и побыстрее, пока глотку не перерезали.

— Прошу прощения, что потревожил вас, — произнес он, обращаясь к Наблюдателю, развернулся и двинулся к выходу. За спиной послышался судорожный вздох и шорох колен по полу. Он обернулся. Мужчина с пугающей скоростью рылся в старом разваливающемся от сырости картонном ящике.

Для меня здесь нет места, подумал Зеленый Сокол На самом деле Зеленому Соколу нигде в мире не осталось места, зато Крэя Флинта ждет его швабра в «Королевском бургере».

Он поднимался по лестнице, чувствуя возраст.

— Дорогой Дэви, — вдруг послышалось из глубины подвала. — К сожалению, этим летом не смогу приехать в Сентер-Сити, потому что произошла одна загадочная история…

Зеленый Сокол замер.

— …и я очень занят. Но я хочу поблагодарить тебя за письмо и сказать, что мне очень приятно получать весточки от моих фанов. Обет безбрачия — серьезное решение, и я надеюсь, ты пронесешь его с честью. Не забывай уважать старших, убирать за собой игрушки и вести себя хорошо…

Он обернулся. Сердце колотилось.

— …искрение твой Зеленый Сокол. — Наблюдатель улыбнулся, подняв голову над желтым, истершимся на сгибах бумажным листком. — Вы подписали. Вот здесь. Помните? — Он аккуратно отложил бумагу, потом снова нырнул в ящик, покопался там, извлек старый бумажник, украшенный разноцветными индейскими бусинками, и расстегнул его. — Я хранил это все время. Видите?

Он показал пластиковый значок с надписью «Зеленые Соколята».

— Вижу, — севшим голосом ответил Зеленый Сокол.

— Я хорошо себя вел, — сказал Дэви. — Всегда хорошо себя вел.

— Да, — кивнул Зеленый Сокол. — Я знаю.

— Мы уехали из Сентер-Сити. — Дэви встал, и оказалось, что он почти на шесть дюймов выше Зеленого Сокола. — Отцу предложили новую работу, когда мне было двенадцать лет. Это было… — Он замялся, пытаясь вспомнить. — Много лет назад. Изборожденное морщинами лицо приобрело озабоченное выражение. — Что с вами случилось?

— Я постарел, — ответил Зеленый Сокол.

— Да, сэр. Я тоже. — Озабоченность немного прошла, затем появилась вновь. — Я еще Соколенок?

— О да. Это — пожизненно.

— Так я и думал, — улыбнулся Дэви.

— У тебя неплохая коллекция, — сказал Зеленый Сокол, двигаясь между штабелями. — Наверное, долго пришлось собирать?

— Ничего. Это моя работа.

— Твоя работа?

— Конечно. У каждого есть работа. У меня — наблюдать и записывать. Ну и хранить тоже.

— Ты действительно прочитал все эти газеты и журналы?

— Да, сэр. Ну… большинство, — уточнил он. — И я помню все, что прочитал. У меня… это… как «Кодак» в голове.

Имеет ли он в виду фотографическую память? Если так, может, он помнит и парня, о котором говорила Грейси?

— Дэви, — произнес он торжественным тоном, как истинный герой. — Я пришел, потому что мне нужна твоя помощь. Я пытаюсь найти киллера по кличке Мясник. Слышал про такого?

Дэви моментально кивнул.

— Можешь вспомнить человека, которого я описывал? Парня, у которого была подружка по имени…

— Долли Уинслоу, — опередил его Дэви. — Да, сэр. Я помню его. Впрочем, он никогда мне не нравился. Он всегда за глаза над всеми насмехался.

Пока очень хорошо. Зеленый Сокол почувствовал струйку пота между лопаток.

— Хочу, чтобы ты как следует сосредоточился. Как настоящий Соколенок. Когда-нибудь слышал, как его зовут?

Дэви отер губы тыльной стороной ладони. В глазах появился стальной блеск. Он подошел к каталожному шкафу, нагнулся и выдвинул нижний ящик. Перебрал дюжину конвертов. Потом вытащил нужный и протянул его Зеленому Соколу. На конверте почерком Дэви было начертано «23».

— Комната Долли, — пояснил Дэви. — Однажды вечером он перебирал свой бумажник у нее в комнате. Мусор выкинул в корзину.

Зеленый Сокол подошел к столу и высыпал содержимое конверта на его поверхность. Пустая пачка от презерватива, две засохшие полоски жевательной резинки, несколько магазинных чеков, обрывок билета на матч «Лейкерс»…

— Его зовут Род Боуэрс. Написано на библиотечном формуляре.

Формуляр был разорван в клочья, но Дэви без труда сложил его. На формуляре были указаны не только имя и фамилия, но и адрес: Родни И. Боуэрс, 1416 Д, Джерико-стрит, Санта-Моника.

— Впрочем, это было год назад. Может, он там уже не живет, — заметил Дэви.

Зеленый Сокол почувствовал дрожь в руках. Дэви тем временем сложил еще какие-то мелкие обрывки, которые оказались счетом из магазина. Счет имел фирменный гриф — «Дом ножей». Двадцатого декабря 1986 года Родни Боуэрс приобрел себе в качестве рождественского подарка охотничий нож, выпущенный к юбилею Джона Уэйна.

— Я хорошо поступил? — спросил Дэви, заглядывая через плечо.

— Безусловно, сынок. — Он крепко пожал руку относительно молодого человека. — Ты… — Он произнес первую пришедшую на ум фразу:

— Ты — Соколенок номер один! Теперь мне пора идти. Меня ждут дела. — Он распрямился и энергичным шагом направился к выходу.

— Зеленый Сокол, сэр! — окликнул его Дави. Пришлось остановиться. — Если вам еще понадобится моя помощь, я буду здесь!

— Я запомню, — пообещал Зеленый Сокол, поднимаясь по ступенькам. В ладони он сжимал склеенные библиотечный формуляр и чек из магазина «Дом ножей».

Он уже направлялся к автомобильной стоянке, как услышал какие-то крики на испанском языке. Кто-то на втором этаже громко ругался, ему отвечали другие возбужденно-сердитые голоса. Парень по имени Пако, с которым он уже имел удовольствие встретиться, стоял рядом с черным «мерседесом». Внезапно он выхватил из-под полы пистолет — но на сей раз не зажигалку, а настоящий, сорок пятого калибра. Выкрикнув какое-то ругательство, он начал палить по машине. Лобовое стекло разлетелось вдребезги. В этот же миг из другой машины выскочили два человека, упали на бетон и открыли беглый огонь по Пако. Его тело забилось в конвульсиях. Пистолет вырвался из руки и взлетел в воздух.

— Убейте его! — истерически заорал кто-то со второго этажа. Прогрохотала автоматная очередь; пули взвизгивали, врезаясь в бетонку, и разлетались рикошетом немного в стороне от того места, где стоял Зеленый Сокол.

О Боже, подумал он. И только после этого сообразил, что находится в самом центре крутой бандитской разборки.

Двое на тротуаре продолжали стрельбу. Но уже откуда-то со стороны появились еще какие-то люд с оружием, которые начали вести огонь по окнам второго этажа. В кого-то там попали, тело вывалилось из окна и шмякнулось оземь. Зеленый Сокол попятился, уперся спиной в стену и остался в таком положении. В этот момент мужчина в черном костюме повернулся в его сторону В руках дымился ствол автомата «узи»; на покрытом крупными каплями пота лице застыла гримаса ужаса. Он поднял автомат, собираясь выпустить очередь в направлении Зеленого Сокола.

Глава 9 Тяжкие испытания

Черно-белая молния мелькнула по автостоянке. Питбуль, как миниатюрный локомотив, сшиб человека с автоматом. Тот заорал истошным голосом, автомат, который он не выпустил из рук, Прочертил небо длинной очередью. Затем появился Лестер; остановившись почти рядом с Зеленым Соколом, он пальнул дуплетом в другого и тут же упал на землю, используя автомобиль в качестве укрытия.

Зеленый Сокол, не теряя времени даром, побежал в сторону улицы. В этот момент такси, взвизгнув покрышками на крутом повороте, влетело на стоянку и чуть не сбило его с ног. Вопрос ударил по тормозам, Грейси распахнула дверцу и заорала:

— Быстрей, болван?

Зеленый Сокол услышал, как над головой свистнула пуля, пригнулся, нырнул в салон. Вопрос врубил заднюю скорость, выскочил на улицу, переключил передачу и погнал в сторону Голливуда.

Грейси наконец удалось втащить его полностью в кабину и захлопнуть дверцу. Но Вопрос явно не собирался снимать ноги с акселератора.

— Не гони так! — крикнула она. — Не гони, а то копы засекут! — Тот не отреагировал, после чего Грейси врезала ему подзатыльник — как раз по тому месту, где красовался вопросительный знак. — Тормози! Вопрос сбросил скорость, но ненамного.

— У них пушки, — дрожащим голосом сообщил он. — Настоящие пушки!

— А ты думал, наркодельцы чем вооружены? Рогатками? — Грейси взглянула на Зеленого Сокола. — Ты цел? — Он кивнул. Глаза под маской были величиной с блюдце. — Мы ездили вокруг квартала, ждали, пока ты выйдешь. Думали, от этих соседей ты живым не выберешься. И оказались почти: правы, а?

— Да.

— Добро пожаловать в большой город. Нашел Наблюдателя?

— Нашел. — Он пару раз глубоко вздохнул, все еще ощущая запах пороха. — И кое-что еще. Теперь едем сюда, — протянул он парню через плечо библиотечный формуляр. — Уверен — это имя и адрес Мясника.

— Ты опять за свое? — возмутилась Грейси. — Нет, парень, мы везем тебя домой!

— Нет. Мы едем в Санта-Монику. Можете не выходить из машины, если хотите. На самом деле я предпочел бы, чтобы вы не вмешивались. Но я намерен найти Мясника, с вами или без вас — значения не имеет.

— Отлично. Значит, без меня, — воскликнула женщина. Но по его тону она поняла, что он настроен серьезней некуда. Этот человек поставил перед собой цель, он намерен достичь ее, несмотря ни на какие самые тяжкие испытания. Она откинулась на спинку сиденья, бормоча что-то под нос, а Вопрос тем временем свернул на шоссе, ведущее в Санта-Монику.

Дом оказался недалеко от пляжа; на улице ощутимо пахло морем. Здание было сложено из темного кирпича, в том характерном для отелей красочном стиле «ардеко», который был в моде в двадцатые — тридцатые годы, когда Санта-Моника только еще начиналась как курорт. Вопрос подрулил к тротуару и заглушил двигатель.

— Вы оставайтесь здесь, — повторил Зеленый Сокол. — Я пойду один.

Грейси придержала его за руку:

— Постой. Если Мясник действительно здесь — самое время вызывать полицию. Кроме шуток.

— Я не знаю, здесь он или нет. Это всего лишь старый библиотечный формуляр. Он мог давно уехать отсюда. Но если он здесь, я должен увидеть его лично. А потом мы вызовем полицию.

— Слушай, она права, — поддержал парень. — Идти туда — просто безумие. У тебя даже оружия никакого нет.

— Зеленый Сокол, — непреклонно возвестил он, — никогда не носит оружия.

— Да, но у Зеленого Сокола — всего одна жизнь, дурень! — Грейси все еще не отпускала его. — Игра закончена. Я серьезно. Это тебе не старый боевик — это реальная жизнь. Ты понимаешь, что такое реальность?

— Понимаю. — Он со всей страстью посмотрел ей в глаза. — Реальность в том, что… Что я лучше умру как Зеленый Сокол, чем буду доживать свой век стариком с испорченным мочевым пузырем и пыльными воспоминаниями. Я хочу быть смелым. Еще один раз. Неужели это так страшно?

— Это безумство, — ответила она. — А ты — безумец.

— Видимо, да. Ну, я пошел. — Он высвободил локоть и вышел из машины. Ему было страшно, но не настолько, как он предполагал. Лучше, чем несварение желудка, это уж точно. Он поднялся по ступенькам крыльца, вошел в парадное и подошел к ряду почтовых ящиков в холле.

На ящике для апартаментов «Д» было написано «Боуэрс».

Апартаменты «А», «Б» и «С» располагались на втором этаже. Он поднимался по лестнице, ориентируясь на красные тускло светящиеся указатели, пока не остановился перед дверью с табличкой «Д».

Он поднял руку, собираясь постучать. Но рука замерла. Он почувствовал, как свело сжатые в кулак пальцы. Волна страха окатила его с ног до головы. Он стоял, глядя на дверь, и никак не мог решить, способен он на это или нет. Он — не Зеленый Сокол. Никогда не было такой личности. В реальности — не было. Это — полная фикция. Выдумка. Но смерть Джули — не выдумка, и все то, через что он прошел этой ночью, чтобы оказаться перед этой дверью, — тоже не выдумка. Самое разумное — вернуться вниз, найти телефон и вызвать полицию. Разумеется.

С улицы послышались частые короткие гудки. Такси, догадался он. — Видимо, Вопрос намекает, чтобы поторапливался.

Он постучал в дверь и стал ждать. Сердце колотилось уже где-то в глотке. Он напрягся, ожидая голоса или внезапного открывания двери.

Скрипнули деревянные ступени.

Снова послышался автомобильный гудок. На этот раз Вопрос просто давил не переставая на клаксон, и Зеленый Сокол внезапно сообразил, что это значит.

Он обернулся — мучительно медленно повернул голову — и увидел на стене тень.

А затем появился и он — молодой темноглазый блондин, который перерезал горло Джули. Он поднимался по лестнице неторопливо, шаг за шагом и еще не видел Зеленого Сокола. Но увидит, непременно, и каждый его шаг приближал это мгновение.

Зеленый Сокол не двигался. Половицы скрипели под тяжестью тела киллера. Он слегка улыбался. Возможно, вспоминает ощущения, которые испытал, вонзая нож в тело Джули, подумал Зеленый Сокол.

А затем киллер по кличке Мясник поднял глаза, увидел наверху лестницы Зеленого Сокола и остановился.

Они стояли на расстоянии не более вытянутой руки и пожирали друг друга взглядом. Темные глаза киллера блеснули, и Зеленый Сокол увидел в них страх.

— Я нашел тебя, — произнес Зеленый Сокол. Рука Мясника молниеносно скользнула назад и вернулась, уже сжимая тускло блеснувший охотничий нож. Наверное, он носил его в ножнах за спиной. Движения киллера были быстры, как у зверя. Зеленый Сокол увидел перед собой взметнувшийся нож, нацеленный в горло.

— Это он! — послышался снизу истерический вопль Грейси.

Киллер обернулся — и теперь настала очередь действовать быстро Зеленому Соколу. Он ухватил левой рукой парня за кисть, а правой что было сил врезал в Челюсть. Хрустнул сломанный палец, но киллер рухнул спиной и загрохотал вниз по ступенькам. Ему удалось ухватиться за перила раньше, чем скатился донизу. Нож он по-прежнему сжимал в кулаке. Из разбитых губ лилась кровь, в глазах все плыло от удара головой об лестницу. Зеленый Сокол надвигался на него сверху. Мясник вскочил на ноги и попятился.

— Осторожнее! — вскрикнул Зеленый Сокол, увидев, как Грейси вознамерилась выхватить нож. Киллер метнулся к ней, но та успела уклониться, и лезвие мелькнуло мимо лица. Храбрости ей оказалось не занимать. Грейси отнюдь не собиралась отступать. Она повторила попытку и крепко схватила обеими руками руку с ножом. Зеленый Сокол лишь на долю секунды не успел воспользоваться ситуацией и завалить бандита, потому что тот свободной левой врезал Грейси в лицо с такой силой, что женщина отлетела к стене. И, не теряя мгновений, выскочил на улицу.

Зеленый Сокол подбежал к Грейси. Лицо было залито кровью, она была на грани потери сознания, но смогла выговорить — «держи скотину», и Зеленый Сокол бросился в погоню.

Мясник подбежал к такси. Вопрос попытался оказать сопротивление, но блеснула сталь, и изнутри на лобовое стекло брызнула струя крови. Киллер обернулся, увидел, что фигура в зеленом плаще и костюме гонится следом, выбросил из кабины зажимающего располосованное плечо парня и прыгнул за руль.

Машина, оставляя за собой черные полосы сожженной резины, резко взяла с места, но Зеленый Сокол успел ухватиться за раму открытого окна пассажирской дверцы. В тот же миг ноги его оторвались от земли, тело взлетело и распласталось вдоль борта. Такси понеслось по серпантину Джерико-стрит на север со скоростью пятьдесят миль в час.

Зеленый Сокол держался. Киллер швыряя машину из стороны в сторону, сшиб по дороге несколько мусорных ящиков, не снижая скорости, сделал левый поворот на красный свет, от чего Зеленого Сокола снесло с борта и едва не разорвало плечевые суставы, но он держался. Киллер, продолжая одной рукой управлять машиной, перегнулся через спинку водительского сиденья и полоснул ему ножом по пальцам. Зеленый Сокол умудрился правой рукой перехватить и крепко стиснуть запястье. Машина вильнула, едва не столкнувшись с большегрузным трейлером. Водитель грузовика успел увернуться, при этом бампер встречной машины чудом разминулся с ногами Зеленого Сокола. Киллер вырывался, пытаясь освободить руку с ножом. Зеленый Сокол что было сил ударил ею по краю окна, от боли пальцы Мясника разжались, и нож упал между дверцей и спинкой сиденья.

По другой стороне замелькали жилые дома и здания набережной. Такси сшибло хлипкую загородку с табличкой «Внимание! Проезда нет!» и понеслось дальше. Зеленый Сокол попытался втиснуться внутрь салона. Но навстречу его подбородку вылетел мощный кулак. В мозгах зазвенели колокола громкого боя. Но Мяснику пришлось тут же обеими руками схватиться за руль, потому что машина неслась по узкому деревянному пандусу. Рот Зеленого. Сокола был полон крови, с головой происходило нечто странное. Он услышал взволнованные детские голоса, едва различимые крики, уносимые ветром. Его пальцы слабели и грозили вот-вот разжаться. Но детские голоса, перекрывая друг друга, кричали: держись. Зеленый Сокол, держись…

И прежде чем силы окончательно оставили его, Зеленый Сокол ухитрился влезть в салон и вцепиться в Мясника. Машина вылетела на пирс, и ранние рыбаки метнулись в разные стороны, спасая свою жизнь.

Жесткие пальцы пытались выдавить ему глаза, но маска оказалась хорошей защитой. Зеленый Сокол выдал два коротких боковых с правой и левой в голову противника, тот бросил руль и жилистыми руками впился в горло.

Такси промчалось до края причала, снесло легкий деревянный барьер и с высоты двадцати футов нырнуло в воды Тихого океана.

Глава 10 Адский кошмар

Вода ворвалась в салон, и машина начала тонуть. Мясник заорал, Зеленый Сокол врезал ему кулаком в лицо, превратив его в кровавое месиво, и в следующее мгновение море разделило их. Вода поднялась уже почти до самой крыши. Машина клюнула носом и ушла под воду, остатки воздуха с громким бульканьем рванулись вверх. Почему-то горели фары, высвечивая путь на дно, и приборная доска доли секунды светилась странным фосфоресцирующим светом. Потом все погасло, и темнота обступила их со, всех сторон.

Зеленый Сокол отпустил свою жертву. Легким уже не хватало воздуха, но машина продолжала погружаться.

Он почувствовал удар ногой по голове, потом — руку, лихорадочно хватающую его за плащ. Он уже не понимал, где верх, а где низ. Машина кувыркалась, как тот неуправляемый самолет в его давнем ночном адском кошмаре. Зеленый Сокол попытался нащупать открытое окно, но руки наткнулись на лобовое стекло. Он врезал по нему кулаком, но чтобы, выбить его, надо приложить гораздо большую силу.

Стоп, мелькнуло в голове. Охватившая его паника почти исчерпала последние остатки воздуха в легких. Стоп! Но рядом нет никакого режиссера, и придется доигрывать эту сцену до конца. Он начал барахтаться, пытаясь найти путь к спасению. За что-то зацепилась накидка. Рычаг переключения передач, сообразил он. Зеленый Сокол ухитрился сбросить ее, потом сорвать с головы капюшон, который повис рядом, как второе лицо. Легкие изнемогали, из носа пошли пузырьки. И наконец руки нащупали открытое окно. Он вытолкнул себя из кабины, но пальцы киллера ухватили его за ногу.

Зеленый Сокол изогнулся, поймал того за майку и вытащил вслед за собой. Еще не успев подняться на поверхность, он отпустил своего врага.

Разодранный плащ свалился с плеч и начал самостоятельное плавание.

Ноги, которые когда-то помогли ему завоевать золотую медаль на юниорских соревнованиях по плаванию, сами вынесли его на поверхность. Легкие судорожно хватали сырой утренний воздух.

С причала послышались крики людей. Волна подхватила его и пронесла вперед. Обросшие ракушками сваи содрали остатки зеленых обтягивающих штанов. Накатила другая волна, за ней — еще одна. Четвертая накрыла его пеной, а затем он почувствовал, как чья-то сильная рука подхватила его за шею и повлекла к берегу.

Через несколько секунд колени коснулись песка. Последняя волна подтолкнула его на сушу и унесла с собой в море остатки костюма Зеленого Сокола.

Его перевернули на спину. Кто-то пытался сделать ему искусственное дыхание.

— Я в порядке, — прохрипел он и услышал, как кто-то крикнул:

— А вон там еще один появился!

— Он жив? — спросил Крэй загорелого парня и быстро сел. — Жив?

— Да, — ответил мальчишка. — Живой!

— Это хорошо. Не дайте ему уйти! — Крэй высморкал набившиеся в нос водоросли и добавил:

— Это киллер по кличке Мясник.

Парень уставился на него, а затем крикнул приятелю:

— Ну-ка придержи того, пока полиция не появится Первой полицейской машины долго ждать не пришлось. Из нее выскочили двое и поспешили к тому месту, где сидел Крэй. Один нагнулся и спросил имя.

— Крэй Фли… — Он запнулся. Очередная волна поднесла к берегу кусок зеленой ткани и так же быстро утащила обратно. — Крэй Бумершайн, — сообщил он. А затем рассказал и все остальное.

— Этот старикан словил Мясника! — громко произнес какой-то мальчишка, обращаясь к своему приятелю.

Известие моментально облетело весь пляж. Начали собираться люди. Они глазели на пожилого человека, который сидел на песке в одной пижаме.

Подъехала вторая машина, за ней еще одна. Из последней выскочили чернокожая танцовщица и мальчишка со знаком вопроса на затылке и перевязанной рукой. Они протолкались сквозь толпу.

— Где он? — кричала Грейси. — Где Зеленый Сокол?

И остановилась, потому что уже увидела улыбающегося старика, стоящего в окружении двух полицейских.

— Привет, Грейси, — сказал он. — Все кончилось.

Она подошла к нему. Некоторое время молчала. Потом подняла руку и начала вынимать запутавшиеся в волосах водоросли.

— Слава Богу. Ты похож на мокрую курицу.

— Вы поймали этого паразита, правда? — произнес Вопрос, глядя, как полицейские уже ведут Мясника в наручниках к машине.

— Мы поймали, — поправил его Крэй. У края пляжа остановилась машина телевизионщиков. Рыжеволосая женщина с микрофоном и парень с видеокамерой и огромным кофром ринулись вперед, рассекая толпу.

— Никаких вопросов! — крикнул полисмен, но женщина уже успела пробраться к Крэю. Яркие дампы осветили всю троицу.

— Что произошло? Правда ли, что сегодня ночью был пойман убийца по кличке Мясник?

— Никаких вопросов! — повторил полицейский.

Грейси сверкнула в камеру белозубой улыбкой.

— Как вас зовут? — Женщина сунула микрофон Крэю прямо в лицо.

— Эй, леди! — воскликнул Вопрос. — Вы что, не узнаете Зеленого Сокола?

Корреспондентка была настолько ошарашена, что полицейскому удалось оттеснить ее раньше, чем она успела что-либо сообразить.

— Сейчас поедем в полицию и во всем разберемся, — проговорил сотрудник полиции, придерживая за локоть Крэя. — Давайте, все трое! В машину.

Они двинулись с пляжа. Толпа следовала за ними, корреспондентка пыталась пробиться снова. Грейси и Вопрос сели в машину, но Крэй помедлил. Он набрал полную грудь предрассветного воздуха, сохранившего ночную свежесть. Воздух был сладким, как вкус победы. Ночь призвала его, и Зеленый Сокол откликнулся. Что произойдет с ним, с Грейси, с Вопросом дальше — он не знал. Но одно он знал наверняка: они поступили правильно.

Только сев в машину, он заметил, что все еще в своих зеленых ботинках. И подумал: может быть, ну, мало ли что, им еще будет куда пойти.

Полицейская машина тронулась, за ней — пикап с телевизионщиками.

Толпа на пляже некоторое время не расходилась. Кто это был? — спросил кто-то. Зеленый Сокол? Он что, играл кого-то? Да, давно. Кажется, я видел его в повторах. Теперь он живет в Беверли-Хиллз, купил особняк, заработал десять миллионов баксов, но время от времени играет Зеленого Сокола, так, для себя, на стороне.

Да-да, подтвердил кто-то. Я тоже об этом слышал.

А в пенной полосе прибоя океанская волна играла зеленой маской с капюшоном и никак не могла решить — взять их себе или оставить на берегу.

Маленький мальчик встал рядом. Сегодня они с отцом решили выйти порыбачить пораньше, до восхода солнца, пока самые крупные рыбы не ушли на глубину. Он оказался свидетелем того, как упала в воду машина, и вид этой маски заставил учащенно забиться его сердце.

Такую вещь стоит сохранить.

Мальчик натянул ее на себя. Она была мокрой и тяжелой, но мир из нее виделся совсем иным.

Он побежал к отцу. Маленькие загорелые ноги утопали в песке, но в какой-то миг ему показалось, что он способен взлететь.